Глава сорок первая. Гадание на чифирной кашке

В честь ареста демона и благополучного завершения «учебной» операции по поимке отряда беглецов, в пансионе приказом директрисы был объявлен выходной. И был назначен праздничный ужин с фейерверками. Вот когда они наконец-то пригодились, загодя припасённые милфой и Москвичом. Ну и вообще в этот день царила всеобщая расслабуха. После завтрака, который накрывали Москвич и Славик вдвоём, их отпустили в санчасть к всё ещё отлёживавшимся там приятелям – Косте и Крохе. Павел, на правах вчерашнего героя-победителя демона, ни от кого не скрываясь, потащил друзьям большую кружку крепко заваренного чая. Конфеты и печенье ему вполне официально выдали поварихи.

— Брателло! – распахнул свои объятия Костя, сидевший на кровати Крохи и учившийся у того играть в карты Таро. – Ты мой кумир! Если бы не твоё вчерашнее эффектное появление в самый последний момент моей никчёмной жизни – эта самая никчёмная жизнь так бы и прервалась. Эта чума с крейсера «Аврора» чуть башку мне не проломил топором, ты в курсе?

Москвич смущенно заулыбался, присаживаясь, и высыпая угощение из подола милфиного платья. Переодеться по случаю праздника в нормальную пацанскую одёжку милфа ему категорически и злонамеренно не разрешила. Хотя и была с ним добра, и даже накормила отдельно приготовленным лично для неё завтраком. Причём кормила не с пола, как собачку, а за своим прикроватным столиком. Кстати, тут же, рядом, здесь, в санчасти, - где у неё была крошечная личная квартирка, правда с отдельным входом.

— Да ладно тебе, Костя! – скромно потупил глазки Павел. – На моём месте так поступил бы каждый из вас!

— Ага, - улыбнулся и Славик. – Ещё скажи, что ты просто выполнял свою работу! И получишься ты вылитый герой фэнтезийных боевиков.

— А зря смеётесь, пацаны, - ловко управляясь с колодой Таро, состроил загадочную мину Кроха. – Между прочим Паше вчера благодарность выписал лично сам Ибн Даджаль.

— Да ладно! – тут же сверкнул от восхищения глазами Костя. – Мишель, ты это сейчас прикалываешься? Это типа шутка такая?

Кроха отрицательно покачал головой. Стасовал колоду, протянул её Славику, чтобы тот подснял, и как бы «из воздуха» достал и бросил на одеяло перед собой Старшего Аркана – Дьявола. Со значением посмотрел в глаза Косте.

— Вы не видели, - сказал Кроха, - потому что валялись в отключке. А я всё видел. Когда Диджитал благодарил всех за проявленную заботу, он кого упомянул в первую очередь?

— Людей... - тихо сказал Костя.

— Вот именно, людей!

Кроха достал из колоды подряд четыре карты – выпали два Пажа и две Дамы – Младшие Арканы. Причём Дамы были одна масти Пентаклей, а другая – Жезлов. А Пажи соответственно Мечей и Кубков.

— Красиво! – оценил сложившуюся комбинацию Костя – заядлый игрок.

— Следующий ход за Старшими Арканами, я правильно понимаю? – пытаясь угадать в уме масть Елизаветы Александровны, спросил Павел.

Кроха молча продолжал тасовать колоду. На этот раз дал подснять Косте. Тот ударил пальцами по верхней карте. Кроха вытащил Отшельника. Отдал карту Москвичу.

— Вы не видели, - продолжил он вполне серьёзно, но в тот момент Диджитал указал пальцем на Пашу. Ну и нас он тоже, конечно, имел в виду, когда благодарил за поимку демона.

— А за что вас так сильно отмудохал шаман? – спросил Москвич у Кости.

Тот грустно улыбнулся, опять переглянулся с Крохой.

— За то, что в драку с ним полезли... - он почесал заживающую бровь и добавил, словно нехотя, - за наших барышень. За хозяек то есть.

— Его это взбесило сильнее всего. – Уточнил Кроха. - Он рассчитывал, что мы сразу на их сторону перейдём. А мы попытались ему навалять сходу. Вот и огребли по полной.

Но пора было пить уже остывающий чай, и потому Пашкина кружица, как всегда в такие светлые и торжественные моменты, пошла по кругу.

— Я одного не пойму, - скромно, как не участвовавший в героических сражениях прошлой ночи, взял слово Славик. – Почему нельзя было просто окружить избушку и взять всех измором? Ведь сумели же они на Острове таким образом пленить практически весь отряд?

— Демон, - просто сказал Костя. – Демон способен блокировать силы любой ведьмы. Ну, или почти любой. Может старшие как-то и могут с ним потягаться, а вот наши ученицы вряд ли.

— Тогда зачем они туда вообще полезли? – не унимался Славик. – Ведь не могли не знать, что там засада?

— Знали, - кивнул Кроха. – И сознательно пошли в плен. Чтобы в тот момент, когда туда доставят амулет, там уже внутри был бы кто-то, кто смог бы им воспользоваться. Но это как запасной вариант. А главный расчет был, конечно же, на человека.

— Почему?! – искренне удивился Славик.

— Потому что нас не так жалко! – рассмеялся Костя. – Наиболее бесчеловечные эксперименты производятся на...

— Знаю, - досадливо поморщился Славик. – Но неужели они не могли придумать что-то покруче?

— А зачем? – задумчиво глядя ему в глаза, ответил Кроха. – Демон-то был молодой, неопытный. Вот против него и выставили практически морскую свинку – человека. Которого он за соперника не посчитал. Что ему человек? Чихнул, - и нет человека. Демон-то не знал, что там, за кулисами, готовят такой мощный амулет. Он рассчитывал, что будет опять сражаться с ведьмами.

— А откуда взялся этот амулет? И почему его раньше не использовали? – Славик, похоже, всерьёз решил размотать всю интригу последних нескольких месяцев жизни пансиона.

— Кто ж его знает! – пожал плечами Костя. – Это ты у Пахи спрашивай, он владел амулетом исключительно силы, как выразился старший бес.

— Но-но! – таинственно прижал указательный палец к губам Кроха. – Ты не очень-то... За базаром всё ж таки следи!

— Тут я компетентен, - усмехнулся Москвич, на самом деле горя желанием поделиться с друзьями информацией, полученной от ЕА. – Амулет «Смех Заратустры» - редчайший артефакт. Это и, правда, смех самого основателя зороастризма. Его, так скажем, детские шалости. Очень эффективен против демонов. Вы, кстати, заметили, парни, что высшие прилетели только после того, как колокольчик отзвучал, и оказался в надёжных нежных рученьках Стеши из Торжка? Они сами его побаиваются!

— А где он раньше был?

— Скорее всего, на Каменоломнях, - авторитетно подсказал Кроха. – И сейчас там пребывает, в надёжных сейфах, под землёй.

— А привезла его оттуда... - догадался Славик, - великая и ужасная Пульхерия Львова. Вот её зачем туда так неожиданно выдернули с Острова!

— Бинго! – прищёлкнул пальцами Костя.

Они доели печенье и наполнили второй раз круженцию терпким напитком грешников.

— Второй тост, - грустно сказал Москвич, запуская напиток по кругу. – За тех, кого с нами нет, и уже не будет...

— А его-то за что? – тихо спросил Славик. – Неплохой ведь был парнишка.

— А хрен её знает, - решил на всякий случай не уточнять Москвич. – Может и правда хотела сбить с толку демона, приведя к нему покойника, может ещё что. Но сам ведь слышал, - её полностью оправдали и следовательно...

— Следовательно, это убийство сойдёт ей с рук, - закончил за него Кроха, так как лично он никого уже не боялся. Ну, кроме своей непосредственной госпожи и владычицы Стеши.

— И всё-таки, - кивнул Славик на лежавшие перед Крохой карты. – Мишель, ты не закончил расклад. Почему выпали только две пары?

— А ты не догадываешься? – со значением спросил Павел, кивнув на Костю и Кроху. – Пары сложились пока только две...

— Это я как раз понял, - в тон ему решил посекретничать Славик. – Но гадание на то и гадание, чтобы предсказать будущее, а не тупо констатировать настоящее.

— Мннну... - неопределённо промычал Москвич, разводя руками и как бы приглашая Кроху продолжить расклад.

Тот, как особо уполномоченный по картам, допил последние глотки чифира и снова стасовал колоду. Подснимать теперь доверил Павлу. Колода была сдвинута почти вся – на Крохиной ладони осталось лишь несколько карт. С них и выпала Справедливость. И Кроха без тени сомнения уронил её на лежавшую перед Москвичом карту Отшельника.

— Покрыла она тебя, задумчиво прокомментировал ситуацию Костя. – Милфа твоя...

— Это не милфа, - вполне серьёзно ответил ему Кроха. – Милфа это вот... – он достал следующую картинку из Старших Арканов – Верховную Жрицу. Но и её есть кому убить...

И Кроха даже как будто с каким-то горестным отчаяньем ударил сверху последней, оставшейся на ладони картой. И это была Смерть.

— Вааще пиздец! – не стал сдерживать своих эмоций Костя. – Мишель, ты отвечаешь за базар, то есть расклад?

Кроха вздохнул, и сделал постное лицо.

— Сам понимаешь, на какой мы земле сейчас находимся, точнее, на каком болоте, так что... Хайли-лайкли, плюс-минус бесконечность. И не надо бояться всяких Дьяволов, и тем более Смерти... Это всё аллегории.

— И мы с ними знакомы, с этими аллегория. – Как всегда не очень удачно пошутил Костя. - Время от времени от них опиздюливаемся...

На том базар и убили. И в общем-то гадание это само собой стало забываться и тонуть в череде «бесконечно повторяемых схожих ситуаций», пока в одно прекрасное утро Москвич не проснулся в квартире милфы один. Причем проснулся он внезапно, как будто от землетрясения. В ужасе от того, что проспал. Взглянул на будильник – без четверти восемь. Время разносить подносы с завтраком! А он ещё не умылся даже! С такой-то заспанной рожей появляться сейчас перед благороднейшими барышнями и их воспитательницами! Немыслимо! Возмутительно! Массаракш!

В ужасе он окунул физию в омут у крыльца милфовой квартиры, в котором та обычно совершала омовение рук после возвращения с болота, и побежал вприпрыжку в столовую, в надежде, что пацаны его, безусловно, прикроют, если что...

И, ворвавшись на кухню, понял, что это самое «если что» - случилось. По тому, как его друзья дружно замолчали, при его появлении, и тут же отвели глаза, каждый постаравшись куда-нибудь срочно слинять, лишь бы не отвечать на испуганный вопрос, написанный самыми крупными буквами в расширенных зрачках Павла: А ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?

Глава сорок вторая. Смерть входит на цыпочках, или Четвёртая госпожа за год

Костя ловко подхватил поднос с завтраками – сегодня подавали омлеты кю-кю – со шпинатом и большим количеством зелени, и умчался в зал. Славик с превеликим сосредоточением стал разливать зелёный чай по фарфоровым чашечкам и тоже оказался «очень занят», так что отдуваться за всех пришлось, как всегда, Крохе.

— Ну... в общем, Паха, ты только не волнуйся... - начал он неловко теребя край своего фартука. – Только что здесь была милфа. Она объявила... Да, громогласно объявила, чтобы все были в курсе. И мы... И барышни – они тоже все уже в курсе...

— Да не тяни ты, - досадливо поморщился Павел. – Говори, как оно есть.

— Как оно есть – тебя продали в рабство некромантке

+. – Выпалил Кроха, и всем сразу стало легче.

— Продали? – невесело усмехнулся Павел, как будто это имело хоть какое-то значение.

— Да, именно продали, - уточнил Кроха, сосредоточенно пересчитывая серебряные десертные ложечки на своём подносе. – Тут, оказывается, такое правило – раба нельзя просто так отдать. Нужно оформить сделку: заплатить за него золотишком.

— И сколько за меня получила милфа? – продолжал морщиться Москвич, теперь уже не глядя на Кроху, а косясь в зал, и встречая оттуда девичьи взгляды. Ему казалось, что сейчас на него смотрят все – кто с сочувствием, кто со скрытым интересом, ну а кто и с откровенным злорадством.

— Один пентакль, - уточнил Кроха. – Ну, ты же понимаешь, это простая формальность...

— Да уж, - снова невесело усмехнулся Павел. – Формальность, конечно же. На таком, как я, много не заработаешь.

— Да, перестань ты! – нетерпеливо махнул рукой Кроха. – Обожди, закончим завтрак, все уйдут на занятия, и мы все обсудим.

— Да чего тут обсуждать-то! – голос у Москвича предательски просел, и он, сконфузившись окончательно, тоже схватил первый попавшийся поднос и потащил его в общий зал.

И сразу же увидел её – свою новую хозяйку. Львова сидела как всегда за своим столиком, но теперь она повернулась ему навстречу, всем своим видом подзывая к себе. Павел со всей возможной аккуратностью поставил поднос на край стола, передал барышням чашечки с кофе и молочник со сливками, и тут же подхватив пустой поднос левой рукой, склонился в глубочайшем поклоне перед новоявленной повелительницей.

— Знакомьтесь, девочки, - сказала своим неподражаемым голосом феи Пульхерия. – Это мой новый раб. Это больше никакая не Полинка, это дурацкое имя я отменяю, теперь его зовут просто раб. Раб! – к ноге!

При этих словах она звучно щёлкнула пальчиками, словно кастаньетами, и Москвич физически ощутил непреодолимое желание опуститься на колени, - да что там, на колени! – упасть к её ногам и страстно обнимать их на виду у всего зала! Он так и сделал, не задумываясь ни на секунду. И упал, и обнял, и прижался горящей от невыразимой обиды щекой к её сапогу, ощутив уже привычный аромат здешнего болота...

— Вот только не надо истерить и паниковать! – громко шипел на всех Кроха, когда парни, разобравшись с посудой и успев протереть столы, заныкались, наконец, в свою обжитую нору за главной печкой.

— Да кто истерит-то, - спокойно, и даже как-то безразлично парировал Павел. – И обсуждать тут, собственно, нечего. Там всё обсудим, с Андрюхой...

— Ещё один смертник нашёлся! – покачал головой Костя. – Ты умный парень, Паха, но голову хоть иногда включай, а? Ты думаешь, что она тебя перекупила у милфы исключительно для того, чтобы убить? Вот больше ей делать нечего?

— А для чего? – прищурился в его сторону Москвич. – Чтобы замуж за меня пойти?

— Экзамен ей надо сдать, - коротко ответил Кроха. – Срочно. Вот она и подала заявку директрисе. А для главного экзамена зачем-то нужен раб...

Славик на этом слове шумно вздохнул, но ничего не сказал.

— Почему я? – поинтересовался Москвич.

— А кто ещё? – спокойно ответил Кроха. – Остальные все раскуплены были ещё на Острове, за них деньги уплачены. Их так просто отдавать нельзя, придётся компенсировать. А кому это надо?

— Логично, - подхватил мысль своего друга Костя. – А милфа у директрисы на крючке, она ещё свой испытательный срок после мятежа не отработала.

— К тому же она вроде бы говорила, что это не навсегда, на время... - вставил свои «пять копеек» Славик.

— Вот у неё тебя и одолжили... - вздохнул Костя.

— А с чего они все вокруг этой некромантки пляшут? – с сомнением спросил Павел. – Чем она их так заворожила?

— Может, у неё какая лапа волосатая в Каменоломнях имеется, - пожал плечами Кроха.

— Как у твоей Стеши? А можешь поточнее узнать, а, Кроха?

— Попробую, - кивнул тот. – Просто ты пока будь поосторожнее, Паха. На рожон не лезь, будь хитрее. Ну... нам ли тебя учить! Ты вон из каких передряг выкручивался, а тут, подумаешь, ерунда. Послужишь некромантке, может, научишься воскрешать мёртвых! Прикинь, каким ты будешь крутым чародеем на воле! – весело толкнул его плечом сидевший рядок Кроха.

— А главное! – подытожил неунывающий Костя, – ты больше не Полинка, добро пожаловать в клуб досточтимых джентльменов!

— Маркистанских болот! – подхватил шутку Славик.

— Да, ты теперь снова пацан! – утвердительно кивнул Кроха.

— Вчерашний... - горько сыронизировал Москвич, но совсем тихо, так, чтобы не услышали друзья.

А вечером, после ужина, но ещё за пару часов до отбоя, его новая госпожа молча повела его за вахту. Одета она была явно по-походному – в чёрную шелковистую мантию с капюшоном, лицо прикрыто вуалью, трость за голенищем правого сапога, и короткая тугая плеть – в левом. Она молча оседлала Москвича сразу за воротами, и направила по дороге в ту сторону, куда они катили неделю назад эту чёртову арбу, явно на место схватки с демоном.

«На болота, - подумал Павел. – В топи. Учиться воскрешать мёртвых».

— Да не волнуйся ты так! – проворковала Пульхерия своим волшебным голоском, когда они отошли довольно далеко от вахты и свернули за ближайший поворот. – Не утоплю я тебя! Просто поговорить с тобой хотела.

— Поговорить? – настороженно переспросил Павел, кося глазом то на её трость, то на плётку – они покачивались как раз на уровне его подбородка. А вокруг уже сгущалась непроглядная болотная темень. Или, как здесь её принято было называть – Мгла.

— Да, поговорить, - спокойно ответила Пульхерия. – Ты же понимаешь, как всё быстро меняется в нашей жизни.

— Понимаю, сиятельная пани, - кивнул он. – Только сегодня утром я бегал в стрингах и длинном платье, а сейчас вот гарцую снова как Серый в яблоках.

— Дело не в тебе, слегка «пришпорила» его наездница пятками - хорошо хоть без шпор. – Дело во всех остальных...

Она замолчала, явно ожидая от него наводящих вопросов. Москвич прислушался к своим ощущениям. Нести на плечах некромантку было намного легче, чем таскать на закорках милфу.

— А что с остальными? – осторожно спросил он.

— Ты же понимаешь, что с выдворением демонёнка, это всё не закончится. Отморозки, обломавшись с побегом, могут решиться и на что-нибудь посерьёзнее...

— Например, на бунт?

— Бунт вряд ли, - вздохнула Пульхерия, и, как показалось Москвичу, вроде даже с некоторым сожалением. – А вот на убийства...

— Убийства? – искренне удивился Павел. – Да разве здесь такое возможно?

И тут же напрягся, испугавшись, как бы она не приняла его чёрный юмор на свой счёт. – Я в том смысле, что поднять руку на... - он чуть было не сказал слово «ведьму», но вовремя сдержался, -. ..на волшебницу, было бы неразумно.

— Так они и есть идиоты, - ласково ответила наездница. – Вы по сравнению с ними – элита! Лучшие ученики пансиона! И вам придётся вести себя соответственно.

— Это как?

— Как ведёт себя элита. Помогать нам. Чтобы предотвратить кровопролитие. Ты же хочешь предотвратить кровопролитие?

Москвич вспомнил затухающий взор Андрея и тут же подавил в себе это горькое воспоминание. Он уже научился управлять непрошенными мыслями и эмоциями.

— Да, повелительница, - ответил он просто. – Я лично сделаю всё возможное, чтобы больше смертей не случилось...

И опять с досадой прикусил язык.

— Вот и хорошо, значит, договорились? – некромантка остановила его шаг, потянув за волосы, словно за узду. – Стой.

Она спешилась, внимательно к чему-то приглядываясь и, кажется даже, принюхиваясь, прошлась вдоль обочины дороги. Словно бы вычитывая чьи-то следы.

— Да, это здесь, - сказала она негромко, словно бы подтверждая какие-то свои предположения. – Точно здесь.

И тут же снова легко и свободно запрыгнула Москвичу на шею, словно панночка на Хому Брута. Она схватила его голову за уши и повернула в сторону непролазного болота.

— Прямо, - коротко приказала Пульхерия.

Москвич решил, что если ему суждено сейчас утопнуть, то сделает он это вместе с некроманткой, и всем в пансионе будет хорошо.

— Не бойся, - тоном ласковой дрессировщицы, успокоила его ведьма. – Это кратчайший путь до нашего с тобой места. И тропинка здесь отменная...

То что тропинка и правда была отменной, Павел убедился довольно быстро. Воды и привычной болотной жижи здесь практически не было, ну если только в некоторых местах, и то едва ли по щиколотку. Зато почва под ногами колыхалась и пружинила, словно он шёл по поверхности огромного батута. С такой ценной ношей на загривке, Москвич снова чувствовал себя сапёром как тогда, в столовой, вытаскивая зубами из-под её сапога серебряную ложечку. Не дай Бог уронить такую секс-бомбу и всё – капец всей его карьере!

Но не уронил ни разу. А Пульхерия ещё и подгоняла его время от времени, впечатывая пятки ему под рёбра. Чувствительно так впечатывая, по-взрослому. Больно. Отчего он сбивался с дыхания, но всё ускорялся и ускорялся, сам удивляясь внезапно открывавшимся то второму, то третьему дыханиям.

Когда совсем стемнело, они набрели на островок. Москвич почувствовал, как его спина стала совершенно мокрой – пот прошиб его вдоль хребта и взмокли даже волосы на голове. Внезапно, и отнюдь не от усталости. Уж больно жутким показалось ему на этот раз знакомое место. Совсем крошечный остров, резко выделявшийся на фоне привычного болотного пейзажа своими высокими обрывами и густой еловой порослью, впрочем, совсем засохшей.

Они нашли полянку у входа в тёмный лаз берлоги. Тут некромантка разрешила Павлу немного передохнуть, а сама обошла островок по самому краю, словно что-то искала в густых камышовых зарослях. Неслышно подошла сзади, положила руки ему на плечи.

— Ну, вот и всё, - сказала она просто. – Вот ты и попался.

Павел сглотнул, глядя на ТО САМОЕ место, где совсем недавно, всего несколько дней назад лежало мёртвое тело Андрея.

— Что будешь делать? – спросила Пульхерия.

— Всё, что прикажете, - ответил он, как будто она могла ожидать какого-то иного ответа.

— Прикажу-уу... - растягивая это слово и как будто играя с ним, промолвила задумчиво ведьма. – Много чего прикажу... И всё будешь выполнять беспрекословно. Потому что теперь ты – мой раб. Мой!

Она особо подчеркнула это слово.

— Тебе нравится быть моим рабом?

— Да, темнейшая, - решил расставить акценты в их новых отношениях Павел. Сам понимая, что в последнее время он что-то стал хамить не по-детски всем подряд. Ох, и плохо это для него закончится – чуяло его сердце. Но остановиться уже не мог. «Это потому что тебя мало били» - сказал он сам себе мысленно. И тут же сам с собой согласился. Тоже мысленно.

— Тогда раздевайся, - приказала она.

— Э... простите? – тупо переспросил он, ожидая чего угодно, но не такого приказа. Вокруг была сплошная мгла, и в начале октября на болотах уже практически выпадал снег. А к ночи заметно холодало...

— Раздевайся! – внезапно заорала ему прямо в ухо некромантка, и Павел понял, что отсчёт пошел не на минуты даже, а уже на секунды. Он моментально скинул с себя всё, оставшись в одних трусах, которые тоже стащил, прыгая на одной ноге и чуть не свалившись в мох.

Пульхерия также быстро разделась, небрежно бросив свою мантию на ТО САМОЕ место, и легла, призывно раскинув руки и подняв сведённые вместе голые ноги.

— Ну, - снова тихо и ласково позвала она. – Чего стоишь? Разве не видишь, как тебя хочет твоя барышня?

У Москвича затрепыхалось сердце, и моментально пересох рот. Он опустился на колени, обнял её стройные ножки и едва придвинулся к её попе, как стало жарко, и предательски завибрировали милфины колечки в сосках.

— Это ещё что такое? - зло сверкнув в темноте глазами, спросила некромантка.

— Простите, - судорожно вздохнул Павел. – Это милфин пирсинг-контроль...

— Вырву с мясом!

«Хорошо хоть колечко с мошонки она снять успела!» - мысленно поблагодарил судьбу Москвич. А то сейчас бы и яиц лишился!».

Сказать, что Пульхерия была большая искусница в сексе, - это оставить читателя в полнейшем неведении в столь важном для дальнейшего повествования вопросе. Она вытворяла такое, чего Москвич не только никогда не видел в самой извращённой порнухе, но и не смог бы описать словами, даже попробовав это в тот поздний вечер. Она крутила его и валяла в полуметровой толщине мха, садилась ему на голову и опрокидывала на себя, сжимала мёртвой хваткой своих мощный бёдер (а он отлично помнил, ЧТО она может сделать, зажав человека между ними! Это была анаконда, а не ведьма. Это был демон в голом женском теле. И когда Москвич, долго сдерживаясь перед этим, наконец, выстрелил – протяжно и, чего уж греха таить – могуче и полноценно, она соскочила в последний миг и пролила всё его семя аккурат в примятый, и местами вырванный мох, на котором только что валялась её мантия.

На ТО САМОЕ место.

— Подожди, не вздумай одеваться, - слегка охрипшим голосом велела она, - В тебе ещё кое-что осталось...

«Нет! Боже! Нет! Только не это! – мысленно взмолился Москвич, видя, как она деловито цепляет себе на бёдра кожаную шлейку со страпоном. Я этого сейчас просто не вывезу!».

И тут же напоролся на её прицеливающийся, как однажды определил его Андрюха, взгляд некромантки. Понял, что молить о пощаде и отсрочки бесполезно. Не минет его чаша сия. Никак не минет.

Второй акт Маркистанского балета больше походил на средневековую пытку, точнее казнь. Нет, его очко Пульхерия конечно же пощадила. Не порвала там ничего, и даже почти не сделала больно, просто... Просто она так долго и умело елозила по его внутренним потайным местам и желёзкам, что внутри у Москвича вновь родился и полез наружу Чужой, или ещё какая мелкая колдовская Дрянь. Которая и вывернула наизнанку его теперь уже окончательно опустошенные придатки яичек.

— А теперь одевайся, и брысь с острова! – коротко и жёстко приказала она, доставая из карманов мантии и ставя вокруг себя четыре черного цвета свечи. Пока она их не зажгла, Москвич и не понял, что это такое. – Жди меня там! – она указала рукой куда-то назад. – Ритуал будет коротким...

...В пансион мадам Азалии они вернулись уже глубоко за полночь. «Вот, оказываются, где шляются и чем занимаются по ночам некромантки и их глубоко порочные фамильяры» - подумал Москвич, когда они прокрались вдвоём во вторую палату тёмных. Здесь спали всего четыре молодых ведьмочки, и Павел не смог в темноте узнать, кто именно. А у Пульхерии здесь был организован свой собственный маленький шатёр. Не такой помпезный и официальный, как у ведьмы года Стеши, а просто проходняк между двумя двухярусными кроватями, тщательно занавешенный старинными коврами и покрывалами из вековых запасников пансиона.

Москвич был здесь впервые. Логова Пульхерии он никогда не видел.

— Есть хочешь? – спросила его шёпотом некромантка.

Павел пожал плечами. Только сейчас он почувствовал голод, но признаваться в этом постеснялся. Но этого и не требовалось. Моментально считав его эмоции, Пульхерия сама достала из прикроватной тумбочки, оставшийся от ужина горшочек с пловом, и сунула ему в руки.

— Быстро сожрал и – в койку! – велела она, разбирая в темноте свою кровать. – Спать теперь будешь здесь, со мной, у меня в ногах. Потому что здесь холодно и сыро, а я постоянно мёрзну и мне нужна живая грелка...

«Где-то я всё это уже слышал. Или видел? Или, даже ощущал в прошлой жизни? - подумал Павел, быстро покончив с пловом и погружаясь в прохладные лабиринты

и гроты довольно просторной кровати Пульхерии Львовой. Её и правда ледяные ступни быстро нашли его горящее от стыда и страха лицо и уютно пригрелись, ощутив его дыхание.

Секунда-другая, - и он услышал её тихое, размеренное дыхание. В окно заглядывала ущербная, убывающая Луна. «Новая госпожа – новые правила» - подумал Москвич и осторожно прижался пылающей физиономией к её подошвам. – «Пусть греется», подумал он и мысленно поблагодарил ЕА за то, что она его в этот день ни разу не побеспокоила.