Глава 5.5

— Ты с ума сошла?! — крикнул Джеймс.

Молли слышала голос отца, который эхом разносился по всему лестничному пролету, через закрытую дверь, в спальню родителей, где она сейчас сидела на кровати.

Пышногрудая блондинка чувствовала себя нелепо в этом маленьком камзоле. Казалось, каждая часть ее тела выпирает наружу — ее огромная грудь, слишком широкие бедра, пышная задница. Это напомнило ей кошмарные сны, в которых она ходила в школу без одежды. Она пыталась скрыть все свои достоинства и знала, что это невозможно.

Она сделала глубокий вдох. Мама сказала, что она хорошо выглядит, а это уже кое-что. Молли не привыкла получать комплименты от мамы по поводу чего угодно, но особенно, по поводу ее тела. Молли не знала, как отнестись к тому, что Кристин сказала, что она выглядит сексуально. Была ли это ирония? Молли искренне сомневалась.

Но потом она увидела, как на нее смотрит отец, и, надо же, она явно выглядела прекрасно. Она сделала еще глоток скотча. Боже, это ужасно. Как люди пьют эту дрянь? Однако каждый глоток заставлял ее чувствовать себя немного сильнее. Придавал ей немного больше смелости.

Возможно, именно поэтому мама предложила ей выпить немного. В животе у нее потеплело. И от этого ее пизденка тоже покалывала. Ладно, возможно, вкус был не совсем отвратительным.

Молли села на кровать и попыталась услышать, о чем говорят ее родители, но после крика Джеймса они замолчали. В спальне родителей было темно, но Молли оставила свет выключенным. Еще одна просьба ее матери. Это было странно, Кристин весь день была странно благосклонна к ней. Молли была уверена, что это злой (или добрый?) клон ее матери или что-то в этом роде. Все остальное не имело смысла.

Блондинка занимала разные позы несколько раз, но в итоге легла на бок, подперев голову. Это было лучшее сочетание манящего и удобного. Она разгладила камзол и поборола желание погладить свою маленькую крошку, хотя та явно требовала внимания. Она ждала.

Это заняло так много времени, что она подумала, не забыли ли о ней родители. А что, если они оба занимались собой, прямо там, на диване? Это было бы более логично — супружеская пара занимается сексом, чем то, что ожидало Молли. Она едва сдерживала бабочек в животе. Опять же, алкоголь помог.

В дверь тихонько постучали. Затем она со скрипом открылась. Там стоял Джеймс. На нем была светло-голубая рубашка, расстегнутая на половину. На нем были темно-синие брюки, но он снял туфли. Он голодно смотрел на свою дочь. Словно пожирая глазами каждый дюйм ее тела.

Джеймс шагнул в комнату. Кристин вошла следом за ним. Мама Молли была одета в длинные пижамные штаны и симпатичную белую футболку. Ее светлые волосы, обычно такие идеально прямые, висели несколько косо.

Джеймс сел на кровать, по одну сторону от Молли. Кристин примостилась с другой. Оба родителя взяли одну из рук Молли и крепко сжали ее.

— Молли, дорогая, — сказал Джеймс, — мама рассказала мне, что она планирует сделать. Что вы обе планируете. Ты уверена в этом? Если нет, то все в порядке. Я не буду злиться, разочаровываться или что-то в этом роде.

Молли посмотрела на свою мать. Кристин произнесла слова: "давай".

— Да, папа, я уверена, — сказала Молли. — Я давно этого хотела.

— Да, но дорогая, мы уже… — Джеймс запнулся. Слова было так трудно произнести. Наверное, потому, что, произнеся их, все это казалось гораздо более реальным. — То есть, я все еще не понимаю, как это может что-то исправить.

— Конечно, папа, — сказала Молли, — это все уравнивает. Между тобой и мамой. Тобой и Остином. Мной и Лекси. Никто ни на кого не может злиться, если мы все сделали одно и то же.

— Но милая, — сказал Джеймс, — это разрушит твою жизнь. Я имею в виду, как насчет колледжа?

— Я хочу этого больше всего на свете, — сказала Молли. — Разве получение того, чего я хочу, может испортить мне жизнь? Кроме того, я вообще никогда не хотела уезжать из дома. Я счастлива здесь, со своей семьей. Мама уже устроила меня в университет штата. Мы с Лекси можем ездить туда вместе, это будет здорово.

Джеймс еще крепче сжал руку дочери. Молли видела, что, сколько бы она ни объясняла, он никогда не согласится. Поэтому она приняла решение за него. Юная блондинка наклонилась и поцеловала отца в губы.

Молли никогда не сможет забыть, как сильно она любит целовать своего папу. Его щетина слегка царапала ее щеки. Он ощущался как мужчина, и это заставляло ее чувствовать себя женщиной. Запах виски в его дыхании только усугублял это чувство. Молли почувствовала, как руки отца крепко обхватили ее тело. Она начала откидываться назад, увлекая Джеймса на кровать. В результате ее папа оказался прямо на ней. Его грудь на ее груди. Его пока еще прикрытый трусами пенис уже прижимался к ее телу.

Молли застонала. Отец просунул язык в ее рот. Он прижался к ней. Теперь он принадлежал ей. Она это знала.

— Давайте я помогу вам обоим подготовиться, — сказала Кристин.

Молли надеялась, что, как только все начнется, ее мать оставит их обоих в покое. Но, очевидно, она намеревалась принять во всем активное участие.

Кристин обошла их и стянула через голову рубашку Джеймса. Опустила руки к талии мужа и ловко расстегнула его ремень. Затем Кристин стянула с него брюки и нижнее белье. Джеймс слегка приподнялся, чтобы помочь ей, но это было все. Когда он опустился обратно, его голый член терся о влажную бороздку Молли.

Джеймс осыпал поцелуями шею дочери, провел руками по ее бокам, обхватил массивные груди, а затем принялся тискать ее пышную попку. Они терлись друг о друга, как возбужденные подростки. Что, по мнению Молли, было вполне уместно, учитывая, что именно такой она и была.

Джеймс остановился, чтобы отдышаться. Он посмотрел на свою дочь, его глаза были наполнены такой любовью, что казалось, они переполнены ею. Он протянул руки и обхватил низ ее камзола.

— Ты так хорошо выглядишь в этом, малышка, — сказал Джеймс.

— Тогда почему ты пытаешься снять его? — игриво спросила Молли.

— Так ты узнаешь, что у тебя хорошее белье, дорогая моя, — сказала Кристин. — Оно не остается на тебе очень долго.

Молли села и позволила папе снять её шелковый наряд через голову. Он отбросил его в сторону, а затем снова посмотрел на дочь, оценивая ее так, что она почувствовала себя особенной.

Молли всегда ненавидела свое тело. Она хотела выглядеть стройной и мускулистой, как ее мать и сестра. Но теперь, в глазах отца, она не могла представить, что хотела бы быть какой-то другой. Она была максимальной Молли, и это ее превозносило. К тому же, впервые в жизни, по причинам, которые Молли никогда не сможет понять, казалось, что ее мать чувствует то же самое.

— Ты выглядишь просто великолепно, дорогая, — сказала Кристин, — твое тело просто невероятно. — Разве она не выглядит фантастически, дорогой?

— Ага, — сказал Джеймс. Молли могла бы поклясться, что увидела, как слюна потекла из уголка рта ее отца. Он смотрел на нее, ошарашенный.

— Мне нравятся твои огромные сиськи и широкие бедра, — сказала Кристин. — Это так женственно — ты как наша маленькая белокурая Венера.

— Мааам, — сказала Молли. Она почувствовала, как румянец ползет по ее груди.

— Ну, не надо просто пялиться на нее, Джеймс, — сказала Кристин, — твоя девочка давно этого ждала.

— Ага, — сказал Джеймс.

— Иди сюда, папочка, — сказала Молли.

Она поцеловала своего отца, затем снова потянула его на себя. Джеймс ответил должным образом. Он просунул свой язык в рот Молли. Его горячая междуножная твердь прижалась к ее ноге. Его руки снова нашли ее попу. Затем ее грудь.

— Боже, как мне нравится твое тело, — сказал Джеймс.

Молли хихикнула, ей было так приятно, когда папа так с ней разговаривал. Она почувствовала, что кто-то гладит ее по голове, и, подняв глаза, увидела, что мама с любовью гладит ее по волосам.

— Ты будешь такой хорошей ебалочкой для своего папочки, я знаю, — сказала она. — Ты готова? Или ты хочешь, чтобы он сначала немного полизал тебя?

— Вставь в меня, пожалуйста, — ныла Молли. — Я так хочу его, и я готова прямо сейчас.

Она с удивлением обнаружила, что это правда. Обычно Молли нужно было немного поднапрячься, прежде чем ее маленькая киска была готова принять большой, замечательный член её папы. Но алкоголь действительно "смазал" ее. Это и все эти поцелуи отца. Возбуждение момента. Ей казалось, что Джеймс может попытаться засадить ей телефонный столб, и тот проскользнет внутрь.

— Давай я сделаю это, — сказала Кристин. Она возбужденно похлопала в ладоши, затем соскочила с кровати. — Позволь мне вставить в тебя его хуй.

Джеймс встал, а Молли скользнула к краю кровати. Кристин взяла член мужа и сделала несколько беглых поглаживаний.

— Боже, это так хорошо, — сказала Кристин. — Посмотри на этот массивный папин хер, Молли. Этот елдак, который посадил тебя в мое чрево. А теперь он войдет в твою незащищенную, тугую, маленькую киску.

— Я знаю. Это так горячо, — сказала Молли. Она застонала.

— Сможешь ли ты принять массивный хуй своего отца в свою крошечную, подростковую киску? — спросила Кристин.

— Да, мамочка, — сказала Молли, — обещаю, я буду хорошо себя вести.

— А когда папа будет готов кончить? Ты примешь все его коварные маленькие сперматозоиды в себя? Даже если ты не в безопасности? Ничто не помешает плодовитым папиным дружкам выстрелить прямо через твою шейку матки и попасть в твою ждущее, желающую утробу.

— О Боже, да, — сказала Молли.

— Я всё проверила, Молли, — сказала Кристин. — Ты сейчас охуенно фертильна.

Кристин сжала член мужа, когда произнесла слово "фертильна", и он застонал от желания.

— У тебя овуляция, не так ли? Я вижу это: твоя маленькая девочка-ромашка прозрачна как стекло. Ты, наверное, можешь забеременеть, просто стоя рядом с папой, не говоря уже о том, когда он введет в тебя свой голый, незащищенный хуй.

Боже, Кристин точно заводится от всего этого, подумала Молли. Но пышногрудая блондинка не могла трезво судить — все эти разговоры заводили и ее.

— Сейчас твой папочка сделает тебя мамочкой, — сказала Кристин. Она потащила Джеймса вперед за его хер. Поместила его фиолетовую, бушующую головку прямо к дырочке Молли. — Готова ли ты к тому, что он подарит тебе братика или сестричку?

— О да, мамочка. — Молли задрожала всем телом, отчаянно желая, чтобы хуй отца уже вошел ее тело. — Пожалуйста.

Она почувствовала, как головка папиного члена вошла в вагину. Стенки ее влагалища напряглись, чтобы принять толстого, пульсирующего захватчика. Если уж на то пошло, член её отца казался еще больше, чем обычно. Он вошел наполовину. Отец и дочь застонали вместе.

Джеймс отступил назад, надавил опять, и теперь его член был почти полностью погружен в её киску. Почему-то глубже, чем когда-либо прежде. Молли чувствовала себя такой заполненной. Она знала, что впереди еще много всего. Джеймс отстранился в последний раз, а затем вошел членом в дочь до упора. Молли, к своему изумлению, почувствовала, как ее киска сжалась вокруг его ствола. Крошечный оргазм прокатился по ней.

— О Боже, — сказала она, и ее глаза закатились.

— Ты только что кончила, девочка моя? — спросила Кристин.

— Ух. Ага, — сказала Молли.

— Посмотрите на нашу маленькую шлюшку, которая почти сразу кончает на хуе своего папочки, — сказала Кристин.

— Такая хорошая девочка, — сказал Джеймс. Он поднял руку и потрепал Молли по волосам. После этого он не удержался и сжал ее грудь. — Готова, малышка?

— О да, папочка, — сказала Молли, — заставь меня кончить еще раз. Я знаю, что могу сделать для тебя лучше. Позволь мне показать тебе. Позволь мне показать тебе, как твоя маленькая девочка может кончать, так сильно.

Джеймс начал накачивать киску своей дочери. Короткие, резкие удары. Длинные, затяжные, дразнящие. Он почувствовал, как ее тело откликнулось, затем сменил ритм, оставив ее без сил. Наслаждение нарастало в оргазмических кульминациях. Немного оргазмика. Потом побольше. Потом еще больше. Все время нарастало, нарастало до следующего "взрыва".

Молли задыхалась. Она кричала и вопила. Скулила и хныкала.

— О Боже! Папочка! Заставляет! Меня! БЛЯДЬ! Кончать! О да! Я трахаю своего отца, и это так приятно. Папочка, ты чувствуешь это? Моя киска. Созданная специально для тебя. Киска, которую ты сделал с этим великолепным, огромным хуем. Ты сейчас в ней. Ты делаешь это — о боже — Кооончаааиииууу!

Кристин, теперь уже вернувшись к голове дочери, наклонилась и поцеловала Молли прямо в губы. Блондинка не была уверена, пытается ли ее мама показать свою привязанность или просто заткнуть ее, но это усилило ее удовольствие, поэтому она согласилась на всё. Ощущения от маминого рта на своем, смешанные с напором отца сверху, вывели Молли на совершенно другой уровень. Все свелось к ощущениям. Желаниям. Потребностям.

Молли протянула руки вверх и нашла голую грудь матери. В какой-то момент Кристин разделась так же, как ее муж и дочь. Молли ощутила в руках маленькие груди матери. Острые соски царапали ее ладони. Она чувствовала себя такой непослушной, сжимая их.

— Тебе всегда нравились мамины сиськи, — сказала Кристин. — Ты не могла насытиться ими.

— Я думаю… бля. Думаю, теперь они мне нравятся по другой причине, — сказала Молли. — Они такие сексуальные.

— О, спасибо тебе, дорогая, — сказала Кристин, — я всегда хотела иметь такие большие груди, как у тебя. Вижу, что твоему отцу они очень нравятся.

Джеймс не стал игнорировать это напоминание, он протянул руку и сжал массивные дыньки своей дочери. Это сбило его темп, но Молли это почти не волновало, так как ее папа поклонялся ее сиськам, лаская своими руками.

— Ты же знаешь, что огромные сиськи нашей маленькой девочки станут только больше, когда ты обрюхатишь её, Джеймс, — сказала Кристин. Ее муж застонал, и крепче сжал молочные железы Молли. — Ты уже трахал сиськи нашей дочери?

— Еще нет, — ответила Молли.

— О Джеймс, тебе действительно нужно лучше заботиться о нашей девочке. Эти сиськи так и просят, чтобы между ними был твой большой хуй.

— В следующий раз, — сказал Джеймс. — Обещаю.

Ему явно было трудно говорить. Его хватка начала ослабевать. Его задняя часть двигалась все более неустойчиво.

— Оооооо, кажется, твой папа уже близко, — сказала Кристин. Она встала и подошла, чтобы встать рядом с мужем. — Ты готова, малышка? Ты собираешься кончить со своим папой?

О Боже. Кончить? Молли не могла перестать кончать. Она получила столько незаконного удовольствия. Весь этот секс, который они разделили. Молли думала, что видела все, что он мог ей предложить. И все же она увидела что-то вдалеке. Почувствовала это. Раскат грома, эхом прокатившийся по долине. Чувство, что что-то движется в ее сторону. Все ближе и ближе.

— Мол…? Молли? — Голос Джеймса дрогнул, пока он говорил. — Папа приближается… Я уже близко, детка. Я чувствую это. Боже, в тебе так хорошо, и я не могу сдерживаться.

Молли хрюкнула, попыталась вытолкнуть слова изо рта, но получился только бессмысленный звук. Она почувствовала, как мать крепко сжала ее руку.

— Скажи папе, чего ты хочешь, — сказала Кристин.

— О, папочка. Я…

— Используй слова, — сказала Кристин.

— Пожалуйста, папочка, я так хочу твою сперму, — сказала Молли. Теперь, когда она наконец смогла говорить, слова полились из нее потоком. Как сперма отца вот-вот должна была хлынуть в ее желающее лоно. — Подари мне своего ребенка. Оплодотвори меня. Пожалуйста, папочка, я собираюсь кончить, как никогда, и мне нужно, чтобы ты наполнил меня своим семенем.

— Ты уверена, детка? — спросил Джеймс. — Я еще могу, уф, я могу вытащить. Покрыть ей твои огромные сиськи. Вставлю его тебе в рот. В твою — о боже — в твою тугую маленькую попку.

— Нет, папа, вложи его в меня, — сказала Молли. — Дай его мне. Посади своего ребенка в свою малышку. Я хочу, чтобы ты слил в мою пизду. Твоё семя в мою утробу. Твоего ребеночка в мой животик. Я хочу быть круглой и полненькой, и смотреть на тебя, и знать, что это ты сделал со мной. Я хочу, чтобы ты чувствовал мой большой живот и знал, что он — благодаря тебе и весь твой.

— Дай ей это, Джеймс, — сказала Кристин. Она прислонилась к мужу. Она поцеловала его в щеку. Затем она потянулась вниз и осторожно взялась за его яйца. — Чувствуешь это? Это всё получит твоя дочь.

— О Боже, — сказал Джеймс. Молли потянулась вниз и нашла свой клитор. Она начала тереть его изо всех сил. Буря — эта огромная, бурлящая кончина — была все ближе. Набирая скорость с почти угрожающей прытью.

Молли работала над собой так сильно, что практически шлепала себя по киске. Она чувствовала, как член отца входит в нее, проскальзывая мимо кончиков ее пальцев.

— О. О, малышка, — сказал Джеймс. Все его тело начало дрожать. — Это… Я не могу… О боже, ДА!

Время замедлилось. Отец Молли застыл на месте. Его руки сжимали ее бедра так сильно, что было больно. Ее зад медленно поднялся в воздух. Вверх. Ее киска практически заискрилась, когда она оперлась на ноги. Руки упали по бокам. Она стала жесткой, как доска. Затем обмякла.

Когда она уже погрузилась в экстаз, первая горячая струя спермы отца рикошетом ударила в шейку матки Молли и отправила ее в другой мир. Блаженство вырвалось из ее киски. Блаженство пронеслось по ее рукам, к пальцам. Ее ногам, до самых пальцев. Ее волосы, блядь, тоже кончали, и Молли действительно думала, что может умереть, настолько невероятным был экстаз.

— О боже, ДАААААДДДИ! — закричала она. Все ее тело неконтролируемо содрогалось. Массивные груди колыхались и барахтались. Попка дрожала, а киска, неимоверно, сжималась с такой силой, что она боялась, что может оторвать папин член.

Следующая струя заполнила ее киску, и Молли поднялась еще выше. Каждый впрыск плодородной спермы уносил ее все дальше за пределы того, что она считала пределом человеческого наслаждения.

— КОООНЧАЮЮЮЮЮ! — Молли даже не осознавала, что слова вырываются из нее. — О, я кончаю на хуе моего папочки. Он заполняет меня так ЖААДНООО. Сажает в меня своего ребенка. О, О, О, О, О, О, О, О, О, О, О, О, О, О, О!

— О да, Молли. О Боже. Хорошая девочка. Возьми это. Возьми, — затараторил Джеймс. Отец и дочь нашли друг друга там, в созданном ими раю. Молли почувствовала, как отец обнял ее. Она обхватила его руками и ногами. Как будто держалась за спасательный круг, падая в водопад.

Следующая эякуляция отца была немного слабее. Следующая — еще. Вместо огромной стреляющей пушки, член Джеймса стал больше похож на кран, текущий в спазмирующую пизду дочери. Киска Молли сжималась и разжималась, стараясь вытянуть каждую частичку отцовской спермы. Каждый новый оргазмический всплеск блаженства становился все меньше и меньше.

Когда экстаз медленно ослабил свою хватку, Молли ощутила странное чувство облегчения. Она никогда не знала, как наслаждение может почти поглотить тебя. Как страшно может быть во всем этом великолепии. Но она пережила это. Каким-то образом.

Ее сознание вернулось в кровать, как перышко в воздушном потоке. Она почувствовала, как тело отца прижимается к ее телу. С них обоих капал пот и другие, менее приличные жидкости. Она чувствовала запах своей терпкой киски, смешанный с соленой спермой отца. Пряный аромат виски оставался в ее носу и на языке.

Она слышала, как пыхтит ее отец.

— О, Молли. О, моя малышка. Ты так хорошо справилась. О, Боже, я так люблю тебя, Молли.

Она слышала, как говорит и сама.

— Правда? О, я хорошо сделала для тебя, папочка? Я так старалась. Боже, я чувствую себя такой полной. Так полна тобой. Твоей соленой, сексуальной штукой. Я взяла всё, папочка. Ты видел? Твоя маленькая девочка приняла в себя твой большой, толстый хуй и всю эту невероятную сперму. Твой огромный заряд в моей крошечной киске, папочка, ты видишь?

Молли раздвинула ноги. Член ее отца выскользнул, мягкий. Большой теплый сгусток белой жидкости вытек вместе с ним, прямо в её анус.

— Непослушная сперма, — сказала Кристин. Молли смотрела, все еще в шоке, как ее мать потянулась вниз и затолкала сперму мужа обратно в детородную щель дочери. — Оставайся там, где тебе и место.

— Я хорошо сделала, мамочка? — спросила Молли.

— О, милая, ты была лучшей, — сказала Кристин, — ты так хорошо сделала для своего папы. Я очень горжусь вами обеими. Моя идеальная, замечательная семья.

Джеймс перевернулся и поцеловал свою жену. Кристин обхватила его руками. Это было самое любящее поведение родителей, которое Молли могла припомнить за долгое время. Она улыбнулась, увидев, как член отца оставляет маленькие белые капельки на голом бедре жены. Кристин едва заметила.

— Не меня, дурень, — сказала она не без злобы. — Иди и будь со своей дочерью.

— Я вас обеих очень люблю, — сказал Джеймс.

Он лег на кровать, положив голову прямо на огромную сиську Молли. Молли с любовью поцеловала его в макушку. Она почувствовала, как ее мать свернулась калачиком с другой стороны. Они втроем начали дремать.

— Мамочка, хочешь, я сделаю для тебя что-нибудь, ну, знаешь, что-нибудь…? — спросила Молли, едва приходя в сознание.

— Милая, ты такая сладкая, — сказала Кристин, — я уже кончила раньше. Когда вы с папой трахались, я натирала себя до одури. Но это очень мило с твоей стороны, что ты спрашиваешь.

— У нас удивительная дочь, — пробормотал Джеймс.

— У нас потрясающая семья, — сказала Молли.

— Чертовски верно, — согласилась Кристин. Молли не помнила, как заснула. Проснулась она как-то намного позже, обнаженная, все еще завернутая в объятия обоих родителей.

***

Лекси снова легла в постель и уставилась в пустоту. Она слышала родителей и Молли. Ее младшая сестра кричала о кровавом убийстве, и Лекси не нужно было быть детективом, чтобы понять, какое оружие выбрал ее отец.

— Мой папа так хорошо меня ебёт! — раздался по всему дому голос блондинки.

Лекси ничуть не расстроилась. Более того, она была рада за свою младшую сестру. А вот сама Лекси не была уверена, что ей нужно то бремя, которое она сейчас несла.

Ладно, это тоже была ложь.

Я должна прекратить это делать, сказала она себе, заставляя себя чувствовать то, что, по своему мнению, я должна чувствовать, вместо того, чтобы испытывать настоящие эмоции. По ее мнению, так было бы безопаснее, хотя в долгосрочной перспективе это не так полезно.

Когда мать сказала ей, что она беременна, Лекси взбесилась. Она почувствовала, как в глубине ее мозга буквально зарождается безумие. Ей хотелось выбежать через стеклянные двери кухни, выйти на задний двор и бежать через весь континент, пока не отвалятся ноги. Все что угодно, только не думать о том, что ей только что сказали.

Но когда Лекси, наконец, успокоилась. Когда рациональное мышление вернулось в ее мозг, Лекси посмотрела на себя и поняла, что на самом деле она не так уж и расстроена. Конечно, в тот момент это было ужасно до невозможности. Но на самом деле…

Ну, она как бы даже пожелала, чтобы это произошло, не так ли? И тут она вспомнила, почему у нее возникло такое чувство. В ее теле не было инопланетного существа, разрушителя миров. Наоборот, это было физическое воплощение ее любви к Остину. И что? Вообще-то, это было просто потрясающе.

Лекси заметила какое-то движение возле своей двери. Она подняла голову и увидела Остина, который стоял там и смотрел на нее с обожанием.

— Ты чертовски красива, ты знаешь это, — сказал Остин.

— Если ты заведешь свою пластинку о моем беременном "сиянии", я отрежу тебе хуй и засуну его в твою собственную жопу, — прорычала Лекси.

— Ни хрена себе, сестренка, — сказал Остин, отступая за дверную раму. — Я думал, мы покончили с этой "ненавистью друг к другу".

— Ты прав, — сказала Лекси. Она села и похлопала по кровати, чтобы Остин сел рядом с ней. — Прости. Старые привычки.

Остин сел рядом с сестрой. Он обнял ее за плечи.

— Если бы я мог предположить, что мы собираемся… Что я могу вложить в тебя это? Я имею в виду, мы всегда говорили о том, что не контролируем себя. Но в глубине души я верил, что нашел бы способ остановиться. Я клянусь.

— Я знаю, — сказала Лекси. Она положила голову на плечо Остина. Боже, он казался таким сильным. Ей нравилось быть окруженной им. — Ты хороший брат.

— А ты замечательная сестра, — сказал Остин. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.

— Мой папа кончает в меня! — крикнула Молли из другой комнаты.

— Судя по всему, папа кончает в нашу младшую сестренку, — сказал Остин.

— Я тоже слышала этот крик, — сказала Лекси.

— Ты расстроена? — спросил Остин. — Я имею в виду, очевидно, что ты расстроена. Из-за… из-за Молли, я имею в виду. Я думаю… то есть, хотела бы ты… чтобы это была ты сейчас там?

— О, мой бедный глупый, глупый младший брат, — сказала Лекси.

Она поцеловала его в макушку.

— Эй, Лекси? — Остин сел. Он очень серьезно посмотрел в глаза своей старшей сестры. — Я знаю, мы вроде как танцевали вокруг этого до сих пор. Я просто хочу убедиться, понимаешь. Я имею в виду, это…

— Ближе к делу, брат, — сказала Лекси. Она потрепала светлые волосы брата. Ей казалось, что она знает, что он собирается сказать. Но она понятия не имела, что будет дальше.

— Точно. Прости, — сказал Остин. — Я люблю тебя, Лекси.

— Да, я знаю, ты — мой брат, — сказала Лекси. — Ты вроде как родился с этой обязанностью.

— Нет, не так, — сказал Остин. — То есть, да, конечно, и так. Но и нет. Я имею в виду, что я люблю тебя, люблю. Так, как я и представить себе не мог до кемпинга. Так, как я до сих пор не чувствовал после всего этого траха. Но в какой-то момент, после тренировок и того раза, когда ты удивила меня в моей квартире, и той сумасшедшей ночи на детской площадке с мамой… Я влюбился в тебя. Мне жаль, что я был таким трусом и не мог сказать об этом раньше.

Лекси искала глаза брата. Она почувствовала, как на глаза навернулись слезы, и сглотнула их. Он действительно говорил серьезно, этот большой дурачок.

— Я люблю тебя, Остин, — сказала Лекси, — прости, что я была слишком глупа, чтобы не сказать это раньше. — Она наклонилась и легонько поцеловала брата в губы. Щеки. — Но что с того? Мы любим друг друга. Отлично. Мы не собираемся жениться. Мы даже не собираемся прекращать заниматься сексом с другими людьми, не так ли?

— Нет, думаю, я всегда буду хотеть маму и Молли, — сказал Остин, глядя в сторону, как будто он действительно мог чувствовать себя виноватым. — А как насчет тебя? Ты собираешься остановиться?

— Я так не думаю, нет, — сказала Лекси. Конечно, была семья. Но также было обещание всего интересного с Ким и Коулом. Даже с Мелани. Лекси знала, что теперь она никогда не остановится. Не сможет. Ее любовь к Остину была больше, чем она могла себе представить, но она знала её форму, и она не вписывалась в традиционную жизнь. Она не была создана для чего-то такого ожидаемого и скучного.

— Итак, мы договорились, — сказал Остин, — но ты должна знать, что я твой. Навсегда. Как ты и сказала, я не могу на тебе жениться. Но я бы женился, если бы мог. Если отбросить все остальное, я выбираю тебя. Не Молли и даже не маму. Ты первая в моем сердце и в моей жизни. Это не то, что я когда-либо представлял себе. И честно говоря, это намного лучше. И это никогда не изменится. Даже если ты не чувствуешь того же по отношению ко мне.

— Чувствую, — сказала Лекси. — Ты первый в моем сердце. На первом месте в моей жизни. Я, наверное, сумасшедшая, потому что я полностью влюблена в своего прекрасного младшего брата.

Опять это слово. Младший. Остин тоже это уловил.

— Это ты так умничаешь? — спросил он. — Младший брат?

— Не смешно, — сказала Лекси. Она взяла подушку и сунула ее брату в лицо. Он игриво оттолкнул ее.

— Я и не пытался, — сказал Остин. — Итак, моя давняя любовь и сестра, ты уже решила, что будешь делать с нашим маленьким комочком радости?

— Да, — сказала Лекси.

Она лукаво улыбнулась брату.

— И ты не собираешься сказать мне? Отцу твоего ребенка? — Остин выглядел искренне расстроенным.

— Я думаю, ты уже знаешь, — сказала Лекси.

— Ты будешь замечательной мамой, — сказал Остин. Он крепко поцеловал сестру, толкнув ее спиной на кровать. Он уже тянулся к низу ее рубашки. К поясу ее брюк. Как будто он не знал, с чего начать, просто хотел, чтобы все это исчезло. — Пора начать работать над ребенком номер два, — сказал он, целуя ее.

— Так не бывает, дум-дум, — сказала Лекси.

— Это папа для тебя дум-дум, — сказал Остин.

Позже, когда они оба лежали нагими, тело Остина блестело от пота, а с его члена капали соки сестры, Лекси закричала:

— Мой брат так хорошо меня ебёт!

— Ура! — услышала она слабый возглас Молли.

— Засади ей хорошенько! — крикнула Кристин.

Лекси смеялась над собой, над своей семьей. Затем она застонала от удовольствия, когда ее брат снова вошел в нее членом.

Так, как она всегда и хотела.