ЧАСТЬ II. ДОМАШНИЕ ПРАВИЛА

Мама устанавливает правила, а папа вмешивается.

***

Проснувшись ночью, я обнаружил, что тетя Мари забралась ко мне в постель. Я почувствовал, как она прижалась ко мне, а ее рука озорно блуждала по моему телу.

— Это было подло с твоей стороны, Джереми, позволить мне заснуть в лапах моего возбужденного сына. Твоя мама так его распалила, что ему пришлось выместить это на мне, — надулась она.

Я притянул ее к себе, надеясь, что она не попытается ничего сделать. Я хотел ее, не поймите меня неправильно, но не настолько, чтобы потом вытерпеть гнев мамы.

— Мне очень жаль. Папа узнал, что маме с ним небезопасно. Он заставил нас поменяться местами.

Меня захлестнула смесь эмоций. Горячая тетя Мари прикасалась ко мне, и мне хотелось поцеловать ее, толкнуть спиной на кровать и выебать до потери сознания. В то же время я нервничал, боясь, что не смогу противостоять ее прикосновениям и разрушу все, что у меня было с мамой. Я остановился на нежном поцелуе.

Я пожалел, что спал голым. Рука тети Мари легла на мой член, поглаживая его.

В ее голосе звучало раздражение.

— Он был таким милым и хорошо себя вел, обнимал меня, прижимался ко мне. Я просто расслабилась и задремала. Я не могла поверить, что проснулась почти голой, рубашка задрана до подбородка, а трусиков нет. Никогда бы не поверила в это!

— Да ладно, тетя Мари. Как может любой мужчина с красной кровью устоять перед тобой, даже твой сын? С такой сексуальной и красивой, как ты, спящей у него на коленях полуголой!?

— Но он мой мальчик, Джереми! Ты же не поступил бы так со своей матерью?

И это уже произошло... и многое другое.

— Если бы у нее были такие же красивые сиськи, как у тебя, я не уверен, что смог бы устоять. — Я потянулся и сжал ее грудь.

Она тепло поцеловала меня.

— Я знаю, что обещала тебе все исправить, но мы не можем заниматься любовью здесь. Это слишком опасно. Твоя мама убьет меня, если узнает. И я имею это в виду — буквально убьет.

Я попытался найти выход.

— Я люблю тебя, тетя Мари. Так сильно, что мне аж больно. Я беспокоюсь, что если мы будем делать больше, это может испортить наши отношения.

Она снова поцеловала меня, заставив замолчать. Тетя Мари отлично целовалась. Даже лучше, чем мама, как мне не хотелось бы признавать. Думаю, у нее было гораздо больше практики.

Мой член затвердел как камень в ее руке.

— Давай не будем торопиться. Нам не обязательно делать все с первого раза. Повеселимся и посмотрим, что из этого выйдет. Помни, твоя старая тетушка любит тебя, и я с удовольствием буду твоей учительницей.

Она отстранилась от меня, присев на край кровати, ее рука все еще была под одеялом и дрочила мне.

— Хочешь, чтобы я тебя прикончила? — спросила она дразняще.

На ней была футболка больших размеров, а нижняя часть была задрана достаточно высоко, чтобы я мог видеть ее трусики. Черт, как бы мне хотелось залезть в них. Я запустил руку в футболку и обхватил ее сиську. Невероятно, черт возьми.

В комнате зажегся свет, и обе наши руки быстро отдернулись друг от друга. Наверное, недостаточно быстро. Я повернул голову и увидел маму, стоящую в дверях. Она выглядела растрепанной и измотанной за день.

— Что происходит, Мари? — спросила она зловещим тоном.

— Пожелание "спокойной ночи" нашему милашке, — невинно ответила тетя Мари, наклоняясь и быстро целуя меня.

— Могу я поговорить с тобой минутку? — сказала мама.

Тетя Мари встала и оправила майку.

— Уже поздновато, Элис. Я как раз собиралась спать. Голова еще немного кружится. Кажется, мы немного переборщили с выпивкой.

— Это займет всего минуточку, — сказала мама, входя в комнату и беря сестру за руку. Когда они выходили, перешептываясь, я услышал, что мама сказала:

— Даже не думай об этом, — прошипела она.

— Почему бы тебе не спросить его самого... — это было последнее, что я услышал от тети по этому поводу, прежде чем они закрыли мою дверь.

Чего бы я только не отдал, чтобы оказаться мухой на стене во время этого разговора.

***

Проснувшись, я долго лежал в кровати и вспоминал прошедший день. Все было почти слишком хорошо, чтобы в это поверить. Мне удалось поиграть с невероятным тетиным телом, прежде чем она сделала мне потрясающий минет. Потом у меня была мама, я играл с ней, дразнил ее, щупал ее сиськи, целовал ее, прежде чем она трахнула меня до сотрясения мозга на переднем сиденье нашей машины, а папа был всего в нескольких футах от нас. Дважды! Она была такой горячей. Я, конечно, немного фантазировал о ней, но никогда не думал о реальном сексе. Я мечтал увидеть ее голой, может быть, даже чтобы она вошла ко мне, пока я дрочу... и помогла мне кончить. Но что касается мамы, то это было практически всё, о чем я грезил. Я никогда не видел себя на месте отца в ее постели.

Даже когда они занимались сексом, а я подслушивал за дверью, я представлял, что они делают, слушал ее приглушенные крики, но не представлял себя на месте отца. У них был хороший брак. Казалось, им по-прежнему нравится быть друг с другом.

Легче было фантазировать о моей горячей тетушке, которая пережевывала мужей и выплевывала их. Ее огромные сиськи притягивали и уводили в фантазии. Она всегда была так игрива со мной, что было легко мечтать о том, чтобы наши занятия стали... менее социально приемлемыми. Я думал о том, чтобы делать с ней всякие непотребные вещи. Уже много лет.

С тетей Мари — да. С мамой — нет.

При этом они были похожи, просто до жути: одинаковые черты лица, одинаковые глаза, обычно одинаковые волосы, хотя они обе любили время от времени менять их цвет и длину. Но было кое-что, что отличало их друг от друга, помимо сисек и попок. Мама была красивой и милой как ясный солнечный день. Тетя же Мари была такой сексуальной, что одного взгляда на нее было достаточно, чтобы в голове зафонтанировали фантазии. Мама была девушкой, которую вы приведете домой к своей матери, а тетя Мари — девушкой, которую вы запираете в подвале, приковывая её голой к столбу. Легко понять, как я сделал тетю Мари объектом всех своих ночных посиделок с клеенкой под членом.

Но после того как я имел секс с мамой, все мои старые фантазии показались неадекватными. Мама была невероятной. Гораздо сексуальнее и озорнее, чем я мог себе представить. Я хотел ее. Я хотел её всю. Я хотел чувствовать ее губы вокруг своего члена. Я хотел смотреть, как ее рот поглощает его. Я хотел заниматься с ней любовью во всех позах, которые только можно себе представить. Я отчаянно хотел узнать, каково это — вставлять свой твердый хуй в ее попу и ебать её, пока она не закричит. Как это делал папа.

Я знал, что сделаю все, что угодно, лишь бы воплотить эти мечты в жизнь. Даже если для этого придется сказать "нет" тете Мари.

***

Я надел шорты и футболку и спустился вниз, чтобы посмотреть, что принесет новый день.

Было уже больше девяти. Папа ушел на работу. Я вошел на кухню, где мама и тетя Мари сидели за кухонным столом, углубившись в разговор. В воздухе веяло холодком.

— Доброе утро, — громко сказал я, давая понять, что я здесь.

Мама бросила взгляд на сестру, затем встала и подошла ко мне, обняв.

— Доброе утро, соня. По крайней мере, один из наших озорных мальчишек проснулся. Что-нибудь слышно от Колина? — спросила она, подойдя к духовке.

— Ничего. Его дверь все еще закрыта. — Я подошел к тете Мари, обнял ее и поцеловал в щеку. Я всегда так делал и решил, что безопаснее всего попытаться сохранить обычное поведение. Даже если поцелуй был длиннее обычного и пришелся на край ее рта.

— Доброе утро, красавчик, — сказала она, бросив на маму настороженный взгляд.

У мамы в духовке разогревались блинчики, и она выложила высокую стопку на мою тарелку, когда я сел за стол. Рядом с ними она положила несколько кусочков хрустящего бекона. Она даже подогрела кленовый сироп.

Пока я пировал, мама села за стол и занялась своим кофе. За столом царила напряженность, и я не знал, что делать, чтобы ее снять.

Мама сделала первый залп.

— Джереми, вчера в машине все пошло наперекосяк. Мы с Мари хотим, чтобы ты знал: даже если игры зашли слишком далеко, все в порядке. Мы все совершаем поступки, о которых не сожалеем, но потом думаем, что без них было бы лучше. Это было не то время и не то место для чего-то подобного. Ты понимаешь?

— Конечно, мама. Я знаю, что это было чересчур, когда рядом был папа, — признался я между откусыванием блинчиков. — Мы же не планировали это, просто так получилось.

— Именно. Наша глупость на озере привела к тому, что нам следовало пресечь в зародыше. Уверена, выпивка тоже не помогла. То, что произошло, было не только неуместно, но и безрассудно... делать это там, где мы это сделали. Я знаю, что трудно вернуть джинна в бутылку, когда он вырвался на свободу, но мы должны учитывать интересы всех.

Тетя Мари добавила свои два цента.

— Дело не только в твоем отце, Джереми. Колин не такой житейски образованный, как ты, и он мог неправильно понять, что произошло. Да, нам было весело, но, думаю, мы все понимаем, что это был лишь момент безумного озорства. Ты же понимаешь, что мы с твоей мамой — одна семья. Есть вещи, которые люди не одобрили бы, если бы они происходили между тобой и мной... или даже между тобой и твоей мамой. — Она кивнула в сторону мамы, которая покраснела.

— Я знаю, тетя Мари. Я бы никогда ничего никому не сказал.

— Конечно, не скажешь, — вмешалась мама. — Никто из нас не скажет. Это останется между нами. И я знаю, что ты не захочешь возвращаться к тому, что было раньше. Все изменилось, безвозвратно.

Тетя Мари положила руку на мою руку и сжала ее.

— Оно не обязано возвращаться к тому, что было, но все может зайти так далеко, и мы должны быть очень, очень осторожны в том, что и где мы делаем.

— Я понимаю, — сказал я им. Я был готов сказать что угодно. Все шло гораздо лучше, чем я мог себе представить. После предыдущей ночи я подумал, что утром найду кого-нибудь из них задушенной. Я бы поставил на то, что задушит мама.

— Не сомневаюсь, но так легко ошибиться. Даже сейчас, готова поспорить, ты бы с удовольствием протянул руку и потрогал груди своей тети. Они почти неотразимы, не так ли? — спросила мама.

Я кивнул, слегка смущаясь того, что был таким легкочитаемым.

— Но этого-то как раз и не может произойти! Что, если Колин спустится и увидит это? Как ты трогаешь мои груди, — сказала тетя Мари, придвигаясь ко мне и прижимаясь своими большими сиськами к моей руке. — Или, что еще хуже, увидит, как ты трогаешь груди своей матери.

— Мари, — предостерегающе сказала мама.

— Я просто уточняю. Мы должны быть осторожными и ответственными.

Я нервничал из-за того, к чему приведет этот разговор.

Мама тоже придвинулась ближе.

— Такие прикосновения должны быть очень личными. Мы должны установить границы. Ты здоровый подросток, и твои гормоны бушуют. Мы это понимаем. Мы с тетей можем помочь тебе на пути к взрослой жизни, но только до определенного момента. То, что произошло в машине, уже перешло все границы. — Она покраснела. — Делать что-то руками — это одно. А использовать рот — это очень рискованно. Если кто-то узнает об этом, это может стать катастрофой.

Я снова кивнул. Похоже, прикосновения все еще были в силе.

Тетя Мари снова заговорила.

— Мы с твоей мамой долго разговаривали. Был очень долгий разговор. Мы согласны, что не будем все прекращать, но полноценный секс должен быть под запретом. Мы не можем зайти так далеко.

— И ничего не может случиться, если рядом будут твой отец или Колин, — твердо сказала мама.

Я начал подозревать, что их разговор между собой не охватывал всего, что мы на самом деле делали. Я посмотрел на маму.

— Значит, то, что мы делали в машине — это нормально, но дальше этого мы заходить не можем? — спросил я.

Она кивнула.

— Если мы сможем очертить границы и понять, когда и где это можно делать, думаю, мы сможем смириться с тем, что наши отношения изменились.

— Именно так, — согласилась тетя Мари. — Даже кое-что из этого, возможно, было немного... чересчур, и оно... должно быть очень редким явлением. Ты можешь с этим согласиться?

Я доел почти весь завтрак и отодвинул его тарелку.

— Конечно. Я никогда не сделаю ничего такого, что испортит наши отношения или причинит вред кому-то еще в семье. Я очень люблю вас обеих, и хотя мне хотелось бы большего, я понимаю, о чем вы говорите. Я могу позволить вам каждой установить свои границы.

Мама покачала головой.

— Нет! Каждый из нас не может устанавливать свои границы. Мы должны договориться о пределах вместе, иначе я не знаю, насколько я могу позволить вам двоим быть наедине.

— Элис, не начинай. Я уже сказала тебе, что готова следовать твоим правилам, — возразила тетя Мари.

Мама была полна решимости высказаться.

— Никакого секса. Мы поняли друг друга, Джереми? Тетя Мари — великолепная, сексуальная женщина. Тебе захочется делать с ней что-нибудь. Непристойные вещи. Сможешь ли ты остановить это до полноценного секса? Или нам придется все прекратить?

Я хотел убедиться, что мы все на одной волне.

— Под "никакого секса" ты имеешь в виду "никакой ебли", верно?

Мама покраснела и кивнула.

Тетя Мари пояснила еще яснее.

— Ты не сможешь засунуть свою штучечку мне в пипочку, — сказала она очень деликатно.

— Мари! — заскулила мама.

— Я ему все разъясняю. Мы ведь так и говорим, да?

— Я что, последний встал? — раздался голос Колина, когда он вошел на кухню.

Мы разделились, как футбольная команда, выйдя из объятий, тетя Мари отбежала в сторону, а мама вскочила со стула.

— Доброе утро, соня. Еще немного, и твой кузен съел бы твою долю завтрака.

Он нервничал, ерзал на стуле, его взгляд постоянно метался туда-сюда между тетей Мари и мамой.

Мама достала из духовки завтрак Колина.

— Джереми, если ты закончил, отец сказал, что тебе нужно сменить воду в холодильнике и убедиться, что мясо достаточно остыло. Он сказал, что если у тебя есть желание, ты можешь попробовать разделать одну из небольших свиней.

Похоже, они хотели поговорить с Колином так же, как и со мной. Судя по всему, его доступ будет более ограниченным, чем мой. Возможно, намного больше. Бедный парень. Быть так близко к раю и лишиться его.

Я отправился в гараж и перетащил холодильники на задний двор. У нас была большая часть пяти целых свиней на льду, и таинственный папин отвар, в котором их купали, нуждался в обычном льде, чтобы вода оставалась холодной. Я подтащил холодильники к стоку на заднем дворе и слил воду. Я наполнил их до краев из шланга, добавив галлон папиной добавки и три пакета льда в каждый. О том, как разделать одну из них, я подумаю позже, когда мне поможет Колин.

После этого я отправился в душ. Я явно чувствовал себя грязным. А сам душ послужил отличным прикрытием для разрядки, в которой я отчаянно нуждался.

Когда я вышел, меня ждала мама.

— Чувствуешь себя лучше? — спросила она.

— Намного. — На мне было только полотенце, и мне было интересно, насколько оно прикроет меня, если я продолжу с ней разговаривать. Одно присутствие рядом с ней возбуждало. Я кончил всего 10 минут назад, к сожалению, в одиночестве, но, похоже, мой член не был об этом проинформирован.

— Твоя тетя и Колин загружают машину. Они собираются отправиться домой после обеда, — сказала она, идя со мной в мою спальню.

Когда мы оказались внутри, она закрыла дверь и не сопротивлялась, когда я притянул ее в свои объятия.

— Ты понимаешь, почему мы должны были поговорить об этом?

— Думаю, да. Ты ведь не рассказала тете Мари о том, что мы сделали, правда? — спросил я, прижимая ее к себе и наслаждаясь тем, как ее тело прижимается к моему.

— Конечно, нет! Я сказала ей, что ты сделал то, что сделал Колин. Это и ничего больше. Таким образом она думает, что если она продолжит делать то же, что уже сделали вы, то будет на голову впереди меня.

Я поцеловал ее, и хотя она не очень-то отвечала взаимностью, но не остановила меня.

— А что насчет нас? — спросил я.

— Если ты будешь следовать моим правилам с тетей и сможешь хранить секреты, у нас могут быть свои правила, — сказала она, потянувшись вниз и поправляя мою обертку.

Я отстегнул полотенце, позволив ему упасть на пол.

— Джереми. У нас должны быть правила, и я уже говорила тебе, что не в этом доме.

— Я буду следовать твоим правилам, мама. Я буду делать все, что ты скажешь, — заверил я ее.

— Хорошо. Как только Мари уедет, мы с тобой поговорим об этих правилах. — Она наклонилась, взяла мое полотенце, ее лицо почти касалось моего твердого члена. Она повернулась и протянула его мне. — Я не хочу тебя дразнить, но сейчас не время, понимаешь?

— Отлично, мама. Спасибо.

— Не благодари меня сейчас. У тебя будет шанс позже. Я обещаю. — Она стояла в дверях. — Я пошлю к тебе Мари, и пусть Колин будет занят некоторое время. Попрощайтесь.

Черт. Как же я люблю свою маму.

Я не стал одеваться. Лежал на кровати, нежно поглаживая стояк, с которым оставила меня мама, чтобы держать его наготове для моей горячей тети.

Через несколько минут я услышал стук в дверь.

— Это я, Джереми. Можно войти?

Я встал и подошел к комоду, делая вид, что одеваюсь.

— Конечно, тетя Мари. Открыто.

Она вошла в дверь, плотно закрыв ее за собой.

— Мы уезжаем через час или около того, и я хотела убедиться, что мы оба согласны с тем, как обстоят дела.

Она была одета в футболку и шорты, и не успел я отвернуться, как она уже сняла футболку и лифчик. Один взгляд на эти сиськи, и мне захотелось отбросить все правила.

Я подошел к ней и обнял, притянув ее лицо к себе, чтобы поцеловать. Ее рука уже сжимала мой член. Она отступила назад и стянула с себя шорты, выпутавшись из них, и стояла передо мной в одних трусиках.

— У нас есть всего несколько минут, — грустно сказала она.

— Давай используем их по максимуму.

Она улыбнулась.

— Мне нравится, как это звучит.

Я потянул ее к кровати, и мы оба растянулись на ней. Через мгновение она оказалась в моих объятиях. Я поцеловал ее, а мои руки исследовали ее тело.

— Я знаю, что сейчас эти правила кажутся экстремальными, но пока мы должны им следовать. Я надеюсь изменить их в ближайшее время с разрешения твоей матери.

— Я не знаю, тетя Мари. Она захочет придерживаться своих ограничений.

— Поверь мне, милый мальчик. Я поработаю с ней. А пока, насколько я понимаю, есть только одна вещь, которую мы не можем сделать. Как бы мне этого ни хотелось, ты не можешь засунуть эту большую штуку в мою киску. В остальном мы можем повеселиться. — Ее поглаживания моего члена убедили меня в том, что она готова на многое.

— У тебя есть что-то на примете? — поддразнил я.

— Я готова использовать рты, если ты хочешь этого, жеребец, — сказала она. — Только предупреди меня перед тем, как кончить, хорошо?

— С удовольствием, — заверил я ее.

— Хорошо. Тогда почему бы тебе не начать? Мне нужно немного больше времени, чтобы разогреться. — Она перевернулась на спину и начала спускать трусики.

Я помог ей снять последнюю одежду, а затем переместился между ее ног.

— Я вроде как новичок в этом деле, — предупредил я ее, внезапно занервничав.

Мне не стоило беспокоиться. Она была очень открыта и даже охотно давала мне указания. А я был прилежным учеником. Примерно через 10 минут ее обучения я уже неплохо ориентировался в ее теплой киске, и хотя мой язык уже немного уставал, я старался изо всех сил следовать ее указаниям и осваиваться там.

Я понял, что у меня все получается, когда она схватила меня за волосы, погрузив мое лицо в свою теплую влажность, и кончила на меня.

Я понял, что мне нравится её конча. Очень. Мне нравились ощущения, ее безумно сексуальный аромат и вкус. Мне нравилось чувствовать, как она реагирует на мои действия, и слышать ее сексуальные хныканья, вздохи и стоны. Особенно мне нравилось чувствовать, как она теряет контроль над собой, выкрикивает мое имя и дрожит всем телом, когда кончает на меня. Я собирался делать это гораздо чаще, если у меня будет возможность.

Она оказалась верна своему слову. После того как я ее отпустил, она заставила меня лечь и набросилась на мой член своим ртом. Она была так хороша, зная, что делать, чтобы свести меня с ума. Ее руки и рот работали вместе, идеальный тандем.

Через некоторое время тетя Мари отстранилась, продолжая поглаживать член.

— Хочешь узнать секрет, Джереми?

— Да, — простонал я.

— Я не часто делаю это для мужчин. Почти никогда, если честно.

Я застонал.

— Это, наверное, самая подлая вещь, которую я когда-либо слышал.

Она рассмеялась так сладко, что я чуть тут же не выстрелил.

— Но я делаю это для тебя. Я могу на пальцах одной руки сосчитать, сколько раз я позволяла мужчинам, даже своим мужьям, кончать мне в рот. У меня такое чувство, что ты это изменишь.

Она снова опустилась, наблюдая за мной, пока отсасывала. Прошло всего несколько минут, но я больше не мог сдерживаться.

— Я сейчас кончу, — предупредил я ее.

Моя сексуальная тетя отстранилась, поглаживая меня.

— Куда ты хочешь, чтобы я приняла твою кончу? На сиськи? На лицо? Или, может быть, в ротик? — поддразнила она.

— В ротик, — задыхаясь, просипел я, сдерживаясь как можно дольше.

— Жадный мальчик, — хихикнула она, а затем опустила свой рот на мой столбик, красиво покачивая головой на члене.

Я застонал и высвободился, заполняя эту сексуальную теплую дырочку.

Она позволила мне кончить, и я почувствовал, как ее язык дразнит меня, а влажность ее полного рта была просто невероятна. Она отстранилась, пока только головка не оказалась между ее губами, и сглотнула. Она снова скользнула губами по головке, посасывая и заставляя меня извиваться. Я был очень чувствителен, и каждый раз, когда ее язык гладил набалдашник члена, я дергался.

Она отстранилась, ухмыляясь. Медленно открыла рот, показывая лишь намек на мои сливки, затем снова закрыла его, сглатывая.

— Вот так. Это номер два для Джереми и четыре всего. И всё.

— Это было потрясающе, тетя Мари.

— Я рада, что ты так думаешь. Не могу поверить, что мне действительно нравится делать это для тебя.

— Я рад, что тебе нравится.

— Не сомневаюсь. — Она приподнялась на кровати и глубоко поцеловала меня. Я почувствовал разницу после того, как она отсосала мне.

Она слезла с моей кровати и начала одеваться.

— Думаю, мне лучше вернуться вниз, пока твоя злая мамаша не свела с ума моего бедного мальчика. — На ней были трусики, и она застегивала шорты. — Я знаю, что ты хочешь заниматься чем-нибудь с мамой, я это понимаю. Она не сможет переступить через свои представления о дозволенном. В любой момент, когда она сведет тебя с ума, знай, что я всего в нескольких милях от тебя. Предупреди меня, я избавлюсь от Колина, и мы сможем позаботиться о тебе как следует.

— Я буду часто звонить, — сказал я ей.

— Хорошо. Приятно это слышать, — сказала она, поправляя рубашку. — Тебе лучше одеться, пока твоя мама не пришла нас проведать.

Я так и сделал, потребовав от нее последнего поцелуя, прежде чем она покинет мою комнату.

— Ты самая лучшая тетя на свете, Мари, — сказал я ей.

Она усмехнулась.

— Наверное, ты прав. И ты еще даже половины не знаешь.

***

Я оделся и направился вниз, чтобы быть вместе со всеми. Колин, может, теперь и любит охоту, но не сразу понял, что ему не по душе сопутствующая ей разделка мяса. Он вроде как брезгует.

Он наблюдал за тем, как я вырезал несколько ребер, стоя в стороне.

— Довольно сумасшедшая поездка на машине, да? — неожиданно сказал он.

Я чуть не отрезал себе палец. К счастью, только поцарапал, ничего такого, о чем бы не позаботилась бы клейкая лента. Я положил нож и потянулся к шкафу, где она хранилась.

— Да. Думаю, слово "сумасшедшая" описывает это довольно хорошо. — Я взял скотч, оторвал полоску и вытер руку.

— Ты ведь не сердишься на меня? — осторожно спросил он.

Я высушил руку и дважды обернул лентой, прежде чем ответить.

— Я немного разозлился вчера вечером, но папа сказал, чтобы я держал себя в руках, — признался я.

Он говорил так, будто был готов обделаться.

— Твой папа знает?

Я вернулся к работе, на этот раз немного делая её медленнее и осторожнее.

— Он знает, что ты щупал мамины сиськи и возбудился из-за нее.

— Господи! — простонал Колин, расхаживая взад-вперед по гаражу. — Я ничего не мог с этим поделать, понимаешь? Когда она вот так сидела у меня на коленях, прыгала на мне, и особенно после того, как она ослепила меня ими на озере. Мне очень жаль.

Боже, если он начнет сейчас плакать, я ему всыплю.

— Раздеть догола собственную спящую маму, наверное, тоже было не самым разумным поступком, — напомнил я ему.

Он прислонился спиной к раковине и обхватил голову руками.

— Я знаю. Боже, я знаю. Не думай, что я не получил за это по ушам. Я просто не мог сдержаться. Я был так взвинчен.

— У тебя проблемы? — спросил я.

Он покачал головой.

— Я думал, что окажусь в глубоком дерьме, но они обе усадили меня и сказали, что мое поведение неприемлемо. Особенно любые прикосновения ниже пояса. Тетя Элис сказала, что если такое повторится, она всё расскажет твоему папе. — Он снова зашагал туда-сюда. — Кажется, они не слишком разозлились из-за того, что я трогал их груди. Ты же не думаешь, что теперь это может быть нормально?

Стопка мяса рядом со мной росла.

— Я бы не стал испытывать судьбу. Может быть... в особых случаях... когда время подходящее... все происходит наедине... и все уже хорошенько набрались. Тогда мы могли бы позволить себе нечто подобное.

Он остановился и встал рядом со мной, суетясь.

— Ты тоже это сделал, да? Ты трогал груди моей мамы.

Я вытер руки, прежде чем завернуть мясо в мясную бумагу и отправить в морозилку.

— Скажем так, я тоже позволил себе некоторые вольности, и они тоже говорили со мной об этом.

— Они просто невероятные, да? Собираешься попробовать еще раз? — спросил он.

Уже попробовал, а когда ты уедешь, еще больше попробую.

— Когда придет время. Пока что они установили закон, и я буду делать все, что скажет мама. Успокойся, пока не придет время.

— Я... я поцеловал твою маму, — пролепетал он.

— Черт возьми, Колин! Я не хочу этого слышать. Держи себя в руках! Если тебе еще раз представится такой шанс, как прошлой ночью, действуй умно и не увлекайся. И что бы ты ни делал, держи это при себе. Если ты еще хоть раз проболтаешься об этом кому-нибудь, клянусь, я надеру тебе задницу.

Он отступил.

— Нет. Я никогда ничего не скажу. Обещаю. Я подумал, что можно поговорить с тобой... но только с тобой, понимаешь?

Я убрал мясо в морозилку и помыл посуду.

— Я понимаю. Думаю, если тебе нужно с кем-то поговорить, то это должен быть я. — Я повернулся к нему лицом. — Как далеко ты зашел с моей мамой?

Он посмотрел на закрытую дверь в дом.

— Она позволила мне пощупать её, залезть под её майку. Она даже позволила мне немного потереть между ее ног. В конце она позволила мне поцеловать ее пару раз.

— Довольно смело, — поддразнил его я.

— Я до смерти боялся, что в любой момент она меня пристрелит, — признался он.

— А как насчет твоей мамы? — спросил я.

Он покраснел.

— Я вел себя плохо. Когда она уснула, я хорошенько ее ощупал и даже снял с нее трусики, чтобы посмотреть, каково это, понимаешь? Увидеть настоящую... Она была в полном ауте, и я не мог ничего соображать. Когда она не отреагировала на то, что я делал с ее сиськами все, что хотел, включая сосание ее больших сосков, мне пришлось попробовать кое-что еще. Ведь даже когда... я вводил в нее пальцы, она не просыпалась. Хорошо, что у нас было не так много времени в пути. Я был очень близок к тому, чтобы сделать что-то, за что она бы меня убила.

Я закрыл холодильники и убрал инструменты.

— Хорошо, что я прав. Не думаю, что это было бы хорошо. Она и так выглядела взбешенной.

— Да. Думаю, мне повезло, что я не попал в еще большие неприятности. — Он пожал плечами. — Жаль, что твоя мама не спала всю дорогу, да?

Я покачал головой.

— Если бы она была в отключке, не думаю, что я бы что-то сделал. Не так. Особенно когда папа в трех шагах от меня. В любом случае я был счастлив, что все так сложилось. У нас с мамой был самый лучший разговор в жизни. Это было грандиозно.

В этот момент дверь распахнулась, прервав всякий разговор.

— Мальчики, вы уже закончили? У нас есть несколько сэндвичей, прежде чем нам придется уехать, — сказала тетя Мари с порога.

— Только что закончили, — сказал я ей и направился к двери, Колин шел на шаг позади.

Через пятнадцать минут мы уже провожали их, погрузив вещи в машину. Тетя Мари удивила меня до смерти, крепко поцеловав после того, как Колин сел в машину с пассажирской стороны.

— Помни, что я сказала, — прошептала она. — Звони мне в любое время, когда у тебя возникнет желание.

Я придержал для нее дверь, наблюдая за ее голыми ногами, когда она садилась в машину. Я не мог не думать о том, к чему приведут эти сексуальные "штиблеты".

— Обязательно.

Мама подошла ко мне и по-хозяйски обняла за талию, пока мы махали друг другу на прощание.

— Что это было в конце?

— Она сказала, что если ты оставишь меня слишком возбужденным, я должен позвонить ей, — объяснил я, обхватывая ее за талию.

Она повернулась, и мы пошли обратно в дом.

— Боже, что мне делать с этой шлюшкой? Ты собираешься вести себя с ней хорошо?

Я закрыл за нами дверь и вложил свою руку в мамину.

— 100%. Мы говорили об этом, когда прощались. Мы оба согласились, что будем придерживаться правил, но она сказала, что будет работать над тобой, чтобы ты их изменила.

Я повернулся, чтобы заключить ее в объятия, но она остановила меня.

— Не спеши, ковбой. Прошлый вечер не означает, что ты можешь хватать меня, когда захочешь. Я все еще твоя мать, и ты должен проявить ко мне немного уважения.

— Мама, поверь мне, я проявлю к тебе столько ебучего уважения, что ты не сможешь ходить прямо.

Я был шокирован, когда она дала мне пощечину.

— Не говори со мной так! Я думала, ты понимаешь, что у нас есть правила. Мы не собираемся превращать дом твоего отца в какую-то кровосмесительную игровую площадку. Я этого не потерплю!

Я отступил от нее, смущенный и пристыженный.

— Прости. Я не хотел ничего плохого, я просто дразнился.

Она закрыла глаза и убрала волосы со лба.

— Черт. Все должно было быть не так. Послушай, Джереми, я устала, ворчу и немного запуталась. Я почти не спала прошлой ночью. Я собираюсь вздремнуть пару часов. — Она посмотрела на часы. — Давай я еще раз постираю, а потом разбуди меня в четыре, чтобы мы успели все уладить до прихода твоего отца.

Она прошла мимо меня и провела рукой по моей руке, прежде чем направиться в прачечную. Не доходя до нее, она обернулась.

— Если у тебя столько сил, почему бы тебе не убрать белье, не вымыть джип и не посмотреть, что можно сделать с этими холодильниками с мясом.

Черт. Я действительно влип.