Глава 3.4

Джеймс закончил конференц-звонок и откинулся в кресле. Его домашний офис был хорошо оборудован: большой темный письменный стол, кожаное кресло руководителя и ковер с толстым ворсом. Здесь пахло морилкой для дерева и старыми деньгами. Он ненавидел в нем всё.

На самом деле это была комната Кристин. Она сама выбирала мебель. На стене висели ее дипломы. Ее работа офтальмолога чаще всего предполагала работу дома, поэтому они так все и обустроили. В этом был смысл, но Джеймс не чувствовал себя здесь более комфортно. Он чувствовал себя незваным гостем в чужом мире.

Джеймс пытался вернуться к работе, но это было трудно. После всего, что произошло, было трудно переживать, что продажи на 1% ниже прогноза или что их новая биотерапия потребует еще одного раунда клинических испытаний. По сравнению с этим все казалось таким пустяком.

Кроме того, люди продолжали спрашивать, когда он вернется. Джеймс не знал, что на это ответить. Он знал, что по телефону говорит совершенно нормально. Все должны были сплетничать о том, что действительно происходит. Но как бы Джеймс ни хотел просто приступить к работе на следующий день, он не думал, что действительно готов. Конечно, все было в основном нормально. Он даже замедлил темп "общения" с Молли. Да, их "небольшой отдых" по-прежнему был регулярным. Но они больше не прикасались друг к другу. Это должно было что-то значить, верно? А у остальных членов семьи, похоже, дела шли еще лучше. Остин, Лекси и Кристин казались совершенно целомудренными. Его жена даже настояла на том, чтобы он вернулся в супружескую постель, накануне вечером. Джеймс не собирался скучать по раскладному дивану в подвале, это уж точно.

И все же мысль о том, что будет тот первый день, когда он войдет в офис, и она наполняла его страхом. Он представил, как прячется в своем кабинете — дверь заперта, он под столом. Что с ним было не так? Он знал, что не должен корить себя за свои чувства, но Джеймс не мог остановиться. Он всегда придерживался более высоких стандартов, а теперь они казались ему недостижимыми.

Джеймс встал и решил пройтись по дому. В надежде прояснить свои мысли. Он знал, что Кристин и Остин ушли за покупками. Никакого "небольшого отдыха" для них, с горечью подумал Джеймс. Он знал, что мать и сын ведут себя наилучшим образом. Поход в супермаркет, вероятно, был последним шагом в их выздоровлении.

Когда он спустился на кухню, то услышал, что Лекси снова тренируется в спортзале в подвале. Лекси, наверное, пришлось тяжелее всех, подумал Джеймс, после того, что случилось с ней на озере. И все же она была здесь: вернулась к своим упражнениям, заботилась о себе, ни с кем не делала ничего даже отдаленно неподобающего. Она еще не выходила из дома, но Джеймс полагал, что это лишь вопрос времени.

Джеймс знал, что должен гордиться своей старшей дочерью, своей семьей. Вместо этого они вызывали у него зависть. Депрессию. Что с ним не так, что он не может исправиться, а они все могут?

Когда Джеймс поднимался обратно по лестнице, он услышал музыку, доносящуюся из двери его младшей дочери. Чувствуя себя одиноким, он решил посмотреть, как дела у Молли. Отец и дочь во многом прошли через это вместе. Возможно, она могла бы помочь ему понять, почему нормальная жизнь все еще кажется такой далекой. Он постучал в дверь, и Молли позвала его войти.

Джеймс открыл дверь в спальню своей малышки. Она оформила ее в желтых и зеленых тонах, очень по-весеннему. В отличие от прежней комнаты Алексис, она не была особенно девчачьей. Комната Молли, конечно, была женственной, но это явно было место для девочки, склонной к учебе. Каждая стена была увешана книгами, даже те, где не было книжных полок. Кроме розовых оттенков, комната Молли была в основном гендерно нейтральной. Однако в ней было довольно грязно, одежда валялась по всему полу. Двуспальная кровать была едва застелена.

Несмотря на это, Молли лежала на животе поверх простыней. На ней был очень скудный светло-голубой топ и шорты, которые едва прикрывали нижнюю часть тела. На обычной девушке такой наряд был бы откровенным. Но на Молли? С ее сладострастным телом? Это было просто непристойно.

Джеймс тупо уставился на дочь. Молли подняла на него глаза и ухмыльнулась. Тот самый сексуальный взгляд, от которого ему захотелось повалить ее на кровать и...

Джеймс был возбужден, да и как он мог не возбудиться, когда перед ним разыгралась такая сцена, но впервые он почувствовал нечто большее. Все чувствовали себя лучше. А он был все таким же. Его жизнь рушилась вокруг него, и он не мог отсрочить разрушение. И в этот момент, глядя на свою полуголую дочь, лежащую на кровати, он понял, что злится. Злится на себя, на весь мир. Злится на Молли.

— Молли Джейн Кэмпбелл, что, черт возьми, ты делаешь?! — крикнул Джеймс. Молли вздрогнула так сильно, что чуть не упала с кровати. Джеймс зарычал. Он старался изо всех сил быть самым лучшим человеком, а его дочь валялась в нижнем белье с огромными сиськами, практически выставленными на всеобщее обозрение. Ее упругая попка была практически на виду у него. Может быть, если бы Молли не вела себя как дразнилка, он смог бы контролировать себя.

— Папа? — спросила Молли, ее голос был тоненьким. — Я просто читаю.

— Ты ведешь себя как шлюха, вот что ты делаешь, — сказал Джеймс. Молли вздрогнула, когда он произнес это слово. Шлюха. — Посмотри на этот наряд. Ты в своем уме?

— Я была одна в своей комнате, — сказала Молли, — Я не видела ничего особенного. — На самом деле она не спорила, а просто тараторила, пока ее отец продолжал кричать.

— В чем дело? — спросил Джеймс. Он безумно размахивал руками, когда говорил. Он чувствовал жар от всего этого в своей груди. — Дело в том, что вся наша семья прилагает все усилия, чтобы вернуть контроль над нашими жизнями. А ты щеголяешь в этом наряде, выставляя напоказ свои "активы". Как я... Как кто-то вообще, может стать лучше, если ты носишь такие вещи?

Молли дрожала. Ее нижняя губа дрожала. Ее глаза были влажными. Она выглядела по-настоящему испуганной и пристыженной.

— Не лежи здесь, переодевайся! — крикнул Джеймс.

— Да, папа, — сказала Молли. Она спрыгнула с кровати, как с раскаленной сковородки. Она была так растеряна, что бедная девочка начала раздеваться прямо на глазах у отца.

— Молли!? — крикнул Джеймс. Его дочь была раздета до лифчика и трусиков, оранжево-розового цвета. Она замерла, посмотрела на себя, потом на отца.

— Прости, папа, — сказала Молли. Она стояла, прикрывая свои части тела руками. Казалось, она готова расплакаться. — Правда. Я не думала о... ни о чем. Боже, я такая глупая. Я сейчас же переоденусь.

— Нет, — сказал Джеймс.

— Нет?

— Нет. Одного сожаления недостаточно, — сказал Джеймс. — Тебе нужно думать о том, что ты делаешь. Ты понимаешь меня?

— Да, папа.

— Я думаю, нужно какое-то наказание, — сказал Джеймс. Молли кивнула головой. Она уставилась вниз, на пол. Лицо ярко-красное. Даже несмотря на свой гнев, Джеймс не мог не смотреть на нее. Ее грудь практически выпирала из лифчика. А ее объемные бедра и задница были слишком велики для этих маленьких кружевных трусиков. Она была богиней секса — реальным воплощением незаконного желания, заключенного в смертном теле молодой девушки. Ебаный ад. Джеймс почувствовал, как напрягся. Его член спускался по штанине и грозил вот-вот прорваться наружу. Он попытался не обращать на это внимания. Надеялся, что Молли не видит. — Ты уже заперта в доме, так что я не вижу смысла в том, чтобы сажать тебя под домашний арест. Как ты думаешь, каким должно быть твое наказание?

— Я не знаю, — сказала Молли, она была на грани рыданий, — Это должно быть что-то, что я запомню. Это научит меня не дразнить тебя.

— Да, я согласен, — сказал Джеймс, — Мне жаль, детка, но я вижу только одно решение.

— Да, папа, — пискнула Молли, — Как скажешь.

— Ложись лицом вниз на кровать, — сказал Джеймс, — Я собираюсь отшлепать тебя.

На лице Молли промелькнула улыбка, но она быстро сглотнула. — Возможно, будет лучше, если... Я имею в виду, тебе будет легче, если я буду лежать у тебя на коленях, — сказала она, — Для моего наказания.

— Да, хорошая идея, — сказал Джеймс, — Спасибо за понимание, Молли.

— Нет, ты прав, папа. Мне нужно учиться, — сказала Молли.

Джеймс потянулся и закрыл дверь спальни Молли. Он сел на край кровати своей малышки. Осторожно похлопал по своим ногам. Молли кивнула, затем подбежала к нему. Она плюхнулась ему на ноги. Джеймс не верил в физические наказания. Он никогда не бил Молли, когда она была младше.

И все же он собирался это сделать.

Он пробежал глазами по розовому, пышному телу своей младшей дочери. Джеймс почувствовал, как из него уходит гнев. Глядя на Молли в таком состоянии, у него осталась только одна эмоция.

— Прости, детка, но мне придется снять с тебя трусики, — сказал Джеймс, — чтобы применить своё наказание.

— Да, папочка, — сказала Молли, ее голос заглушала кровать. Джеймс медленно спустил кружевное, персикового цвета белье, с ног дочери. Джеймс медленно, дразняще медленно обнажил ее идеальную, сердцевидную попку. Затем скользнул рукой по её попке, и на жаркую пизду его дочери. Она излучала тепло, как маленькое солнце. Двигаясь взглядом дальше, он наслаждался ее мягкими бедрами и теплой кожей. Наконец, он натянул кружевную ткань на милые маленькие ножки Молли и позволил ей упасть на пол.

Член Джеймса, уже твердый, стал стальным. Молли извивалась на его коленях, ее живот терся о ноющую эрекцию отца. Джеймс предупредил ее.

— Прости, папочка. Я просто... — Молли, казалось, подыскивала подходящее слово, потом остановилась на "нервничаю".

— Я понимаю, детка, — сказал Джеймс, — Но это необходимо.

— Да, папа, — сказала Молли. Она не могла сдержать дрожь в голосе. — Так необходимо.

На что бы Джеймс ни злился, он уже ничего не понимал. Голая попка его дочери была как стиратель мыслей. Он, наверное, не смог бы вспомнить собственное имя, если бы его спросили. В этот момент он решил, что даст Молли несколько легких шлепков и сбежит, пока ситуация не вышла из-под контроля.

Но когда Джеймс отвел руку назад, он совсем забыл о своем намерении быть нежным.

ШЛЁП!

— Ой, бля! — закричала Молли, — Папа?! — Она потянулась назад, чтобы попытаться потереть попу, но Джеймс оттолкнул ее руки.

— Это твое наказание, девочка. Не сопротивляйся мне.

— Да, папочка, — кротко ответила Молли, — Это просто очень больно.

— Хорошо, — сказал Джеймс, — Так и должно быть.

Он поднял руку и повторил.

ШЛЁП.

Молли снова вскрикнула от боли.

ШЛЁП, ШЛЁП, ШЛЁП.

Румяная попка блондинки стала ярко-красной. Гораздо интереснее, однако, была ее пизда. Она уже была возбуждена, заметил Джеймс. Но теперь ее киска была глубокого, ярко-фиолетового цвета. Он мог видеть, насколько она открыта. Блеск влаги по ее бедру. А её запах.

— Папа? — спросила Молли. Джеймс посмотрел вниз и увидел, что вместо того, чтобы шлепать ее по попке, он легонько потирал ее, вверх и вниз. Он быстро убрал руку.

— Еще всего два, детка, — сказал Джеймс.

— Хорошо, — сказала Молли, и Джеймс не мог понять, нервничает она или разочарована.

На этот раз Джеймс сдвинул ноги, заставив Молли слегка раздвинуть бедра. И он шлепнул ниже, так что его рука задевала не столько ягодицы, сколько гораздо более интересные места.

ШЛЁП.

Джеймс немного сдержался, но результат его не разочаровал. Молли хрюкала, задыхалась и стонала. Джеймс улыбнулся, а затем нанес последний удар по попе своей малышки.

ШЛЁП.

Голова Молли взлетела вверх, глаза расширились, а все тело напряглось. Она опустилась на пол, откинув голову. Она тяжело дышала. Ее попка стала еще краснее, практически светилась. Она медленно сползла с колен отца.

— Спасибо, папочка, — сказала Молли. Она стояла там, в лифчике и больше ни в чём. Ёбаный в рот.

— Я знаю, что это больно, но надеюсь, что это послужило тебе уроком, — сказал Джеймс. Он едва мог сохранять самообладание.

— О да, папочка, — сказала Молли, слишком ласково.

— У тебя болит попа? — спросил Джеймс. Молли потянулась назад и пощупала свою попу, как будто ей нужно было дополнительное подтверждение.

— Оооо, — простонала она, слегка потирая ягодицу. Это совсем не помогало Джеймсу справиться с пульсирующей болью в промежности.

— Дай мне хотя бы лосьон, — сказал Джеймс, — Помогу тебе восстановиться.

Молли кивнула. Джеймс пошел в ванную и нашел увлажняющий лосьон с алоэ, который они использовали, когда дети сильно обгорали на солнце. Он принес его в комнату Молли и сел на кровать. Молли снова заняла позицию над коленями отца, даже не спрашивая его об этом. Должно быть, она почувствовала, как его стальной шест пытается вонзиться в нее, но ничего не сказала.

Джеймс размазал алоэ-лосьон по руке. Белый лосьон заставил его вспомнить о другом "креме", которым он хотел намазать свою дочь. Несмотря на то, что он был прижат к своей девочке, его член нашел способ подрагивать. И снова Молли не сказала ни слова.

Джеймс медленно распределил алоэ по невероятной попке Молли. Он втер его в левую щеку. Затем правую.

— Охххх, папочка, — сказала Молли, — Это так приятно.

У Джеймса закончилась жидкость, но он продолжал. Массировал попку своей дочери. Зад Молли был на удивление упругим. Она выглядела покачивающейся, но на ощупь была чертовски совершенной.

Он опустил руки ниже. Мимо ее коричневой звезды, и вниз к киске дочери. Она все еще была налитой, явно желающей. Он просунул палец прямо внутрь, и Молли застонала. Джеймс провел большим пальцем вниз и нащупал ее клитор — он не был твердым, но маленький узелок был почти таким же заметным, как эрекция самого Джеймса. По шкале для клитора, во всяком случае.

Ноги Молли сомкнулись вокруг руки отца. Джеймс наблюдал за тем, как его дочь вводит в себя пальцы уже столько раз, что понял ее ритм. Он понимал, что нужно сделать, чтобы перейти от прикосновений к высшей точке. Поглаживать Молли сейчас было все равно что нажать кнопку перемотки вперед. За несколько секунд она перешла от ничего к полной кончине.

— Оооооо, бляяяяяяяяяяя! Папочка! — закричала Молли, повторяя свое восклицание, когда он отшлепал ее. Все ее тело задрожало от пальцев ног до волос, и она обмякла.

Молли медленно села. Джеймс вытащил свои пальцы из ее половых органов. Теперь она стояла на коленях, у него на коленях. Не говоря ни слова, драгоценная малышка Джеймса потянулась вниз и расстегнула молнию на джинсах отца. Она вытащила его член — такой же темно-фиолетовый, как ее собственная киска, и явно такой же желающий.

— Еще одно наказание, — сказала Молли, — Чтобы я не забывала быть хорошей девочкой. — Она нырнула вниз и одним махом проглотила хуй Джеймса.

Джеймс застонал. Он не мог подобрать слов, чтобы заставить дочь прекратить. Да он и не хотел. Честно говоря, если бы он мог говорить, он бы приказать ей прекратить сосать, ну, ладно — прекратить сосать и засунуть его в свою киску.

Молли "опускалась" на отца с полной отдачей, как дикая женщина, отчаянно нуждающаяся в сперме, чтобы выжить. Она не делала пауз, не хрюкала и не стонала. Джеймс даже не был уверен, что она останавливается, чтобы отдышаться. Огромные сиськи Молли покачивались, когда она сосала. Ее волосы щекотали его ствол. Ее большие серо-голубые глаза светились от удовольствия и желания.

В рекордное время Джеймс почувствовал, что его оргазм начинает нарастать.

— Детка, я собираюсь...

Молли потянулась вверх и схватила папины яйца, словно побуждая их выпустить свою драгоценную жидкость. Мешочек Джеймса подпрыгнул в ее руке, его сущность хлынула вверх по стволу и заполнила милый, маленький ротик Молли.

Блондинка закашлялась — о, этот удивительный звук, как же Джеймс скучал по нему, — а затем жадно сглотнула. Член Джеймса извергался так, словно он не кончал уже несколько недель. Каждый всплеск был похож на полный рот спермы, которую его дочь послушно глотала.

Наслаждение от этого, экстаз, захлестнул его, и Джеймс обнаружил, что отключился. Он смутно осознавал, что делает его тело. Его дочь ласкала его, когда он кончал. Ее массивные груди прижимались к его телу. Ее белокурые локоны, свисающие на его бедра. Это происходило, определенно. Но это было далеко, а он был в другом месте — окутанный счастьем, окутанный теплом, наполненный удовлетворением.

Джеймс моргнул и открыл глаза. Он сидел на кровати Молли, руки дочери любовно обвивали его шею. Она легонько целовала его в щеку и улыбалась.

— Прости, что я накричал на тебя, детка, — сказал Джеймс.

— Все в порядке, папочка, — сказала Молли, — Сначала ты меня напугал, но это было весело.

Весело? Получать шлепки по заду было весело? Джеймс засмеялся, и его дочь присоединилась к нему. Он быстро протрезвел.

— С нами что-то не так, дорогая? — спросил он совершенно серьезно.

— Не так? — переспросила Молли.

— С остальными... мама, Остин и Лекси... кажется, у них все так хорошо. А мы всё еще...

— Я не знаю о них, — сказала Молли, — я могу знать только себя. И я не хочу чувствовать себя плохо из-за того, что мне хорошо.

— Но, дорогая.

— Нам нужно стать лучше, да, — сказала Молли, — мы работаем над этим. Я работаю над этим. И это всё, что меня волнует.

— А ты? Чувствуешь ли ты, что тебе становится лучше?

Молли наклонилась и поцеловала отца в губы. На вкус она была, как хуй и сперма.

— О да, папочка. Намного.

***

— Остин, мне нужна твоя помощь с ужином, — крикнула Кристин из кухни.

Остин сидел на диване в гостиной и играл в "Mario Kart". Он приостановил свою гонку и вздохнул. В обычной ситуации, или, по крайней мере, в ситуации, которая была несколько дней назад, Остин был бы расстроен просьбой матери. Особенно если бы в момент ее просьбы он был занят игрой. Конечно, Остин любил бывать на кухне. Он находил неповторимую радость в приготовлении пищи. Но между карьерой, которой он занимался, и работой, о которой просила его мать, была разница.

Однако сейчас, после всего, что произошло, Остин вскочил с дивана, словно Кристин предложила ему мороженое, кусок шоколадного торта и порцию домашнего печенья. Хотя, если честно, то, что на самом деле предлагала мама Остина, могло быть даже лучше, чем все это, вместе взятое. Остин практически бегом бросился на кухню.

— Спасибо, малыш, — сказала Кристин, когда Остин вошел в комнату. Она стояла над плитой, добавляя ингредиенты в огромную чугунную кастрюлю. Остин подошел к матери и поцеловал ее в щеку.

Кристин была одета в джинсы с высокой талией и розовую блузку с короткими рукавами. Поверх нее был надет фартук с надписью "Поцелуй повара". Остин счел это заезженное выражение весьма наводящим на размышления. Вместо этого он сосредоточился на текущей задаче.

— Что я могу для тебя сделать, мама? — спросил он. Остин, конечно, хотел еще пофлиртовать. На самом деле, он хотел делать больше, чем флиртовать. Но он все еще не знал, где границы. Если он схватит маму и нагнет ее над раковиной, она закричит по-хорошему... или по-плохому?

Однако в незнании было что-то забавное. У Остина уже были девушки, и когда они достигали того момента в отношениях, когда секс становился ожидаемым, это лишало их удовольствия. С его мамой (и Лекси тоже, размышлял Остин) всегда присутствовал этот уровень неправильности, которым была пропитана каждая сексуальная встреча. То, что они делали, никогда не было допустимым. И все же были эти маленькие украденные моменты, когда все вдруг становилось нормально. Остин никогда не знал, где он их найдет, и ему было очень весело их искать.

Остин знал, что должен стремиться избегать таких ситуаций, а не создавать их. Его "сессии" c сестрой и мамой, должны были быть ошибками. Конечно, простительные, но в то же время указывающие на то, что он должен стараться еще больше. Однако все чаще он начинал задаваться вопросом, почему. Почему это так плохо, когда взрослые люди по обоюдному согласию делают то, что им всем нравится?

Кроме того, это было так приятно. Секс с Лекси был лучше, чем всё, что Остин когда-либо делал раньше. Секс с матерью был еще более удивительным. Конечно, у Остина бывали моменты (обычно после оргазма), когда он смотрел на то, что сделал, и чувствовал ужасный стыд, ужас от того, кем он стал. Но через несколько часов он видел Лекси или Кристин, и его снова охватывало желание.

Разве это так уж плохо? Остин не был глупцом — он знал, что секс может иметь последствия, если не быть осторожным. Очевидно, что каждый участник должен быть совершеннолетним, но это у них уже было.

Конечно, настоящей проблемой была возможная беременность. Это было бы немыслимо. Даже если не принимать во внимание тот факт, что Остин был молод, финансово неуверен и едва умел заботиться о себе. Завести ребенка от собственной сестры — или от собственной матери — это было все равно что играть в русскую рулетку с пятью заряженными из шести патронов. Но Кристин перевязали трубы более десяти лет назад, а Лекси принимала таблетки.

Может, поэтому Остин даже не пытался обрюхатить Молли? Неужели тот факт, что она была фертильна, удержал его от погружения в ту же глубокую яму, с младшей сестрой? Молли была определенно привлекательна. Она была не в его вкусе — Остину нравились высокие, спортивные девушки с упругими маленькими сиськами и упругой круглой попкой, — но нужно было быть мертвым, чтобы не увлечься такой грудастой, хиппующей блондинкой, как его младшая сестра.

Конечно, отец Остина чувствовал то же самое. Возможно, в этом тоже была какая-то доля вины. Джеймс как бы "забрал" Молли себе. В конце концов, родовое кодирование заложено глубоко в человеческом геноме. Но как тогда объяснить то, что Остин делал с Кристин?

Все это было слишком глубоко для мальчика, который едва успел закончить среднюю школу благодаря хорошей внешности и благосклонности учителей.

В любом случае, Остин решил, что будет наслаждаться всем этим, что бы это ни значило. Но он знал, что остальные члены семьи так не считают. Поэтому он решил две вещи: во-первых, он позволит девушкам приходить к нему. Он был более чем счастлив потакать их желаниям, но он не собирался быть дьяволом на их плече. Просто членом в их кисках. И, во-вторых, Остин собирался держать свое решение при себе. Что касается семьи, то он был на том же пути к выздоровлению, что и они. Притворство могло только защитить всех участников. Ложь причиняла гораздо меньше боли, чем честность.

Это не мешало Остину разглядывать упругую попу матери в "мамочкиных" джинсах. Это не мешало ему смотреть на ее лицо и вспоминать, как оно выглядело, когда она кончала. Как оно искажалось от удовольствия, когда она скакала на его хуе. Как там поется в старой песне? Я раскаюсь, но не сейчас.

— Остин? — спросила Кристин. Она поймала его на дневных грезах: — Я ценю то, что ты... ммм... ценишь меня? Но стол еще нужно накрыть, и мне также нужна твоя помощь в нарезке овощей.

— За дело, — сказал Остин. Он увидел, как на лице матери появилась легкая ухмылка. Он знал, что она наслаждается тем, каким домашним он стал. Он знал, что это должно было беспокоить его, вся эта история с альфа-самцом, но ему было все равно, когда вознаграждение было столь велико. Если быть "мужчиной" в общепринятом культурном смысле означало делать вещи, которые мешали ему получать секс, то быть "мужчиной" было очень, очень глупо.

Остин начал с того, что нарезал овощи. Это было довольно легко, учитывая, что именно это было его работой в ресторане по вечерам. На самом деле Остин обнаружил, что ему нравится эта рутинная работа. Как бы мне ни нужен был этот отдых от реального мира, мне это тоже нужно, понял он. Он обнаружил, что погружается в работу. Его разум стал пустым. Не думать, не беспокоиться, только он и его задача. В его теле поселилось чувство правильности. Это не то, что я делаю, думал про себя Остин, это то, чем я являюсь.

Остин положил разделочную доску рядом с раковиной. Так было легче мыть овощи перед нарезкой. Пока он был поглощен своим занятием, Кристин подошла помыть миску. Она игриво похлопала сына по бедрам, кокетливо покачивая своими. Остин толкнул мать в ответ. Кристин хихикнула. Высокий, звенящий звук, который, Остин мог бы поклясться, его мать была неспособна издавать.

— Довольно большая у тебя морковка, — сказала Кристин, глядя на сына сбоку, стоя над раковиной.

— Это зеленый перец, мама, — сказал Остин, держа его в руках.

— Я говорила не об овоще, дорогой мой, — сказала Кристин. Остин почувствовал, что его лицо покраснело.

— Ты хочешь сказать, что хотела бы добавить в свой салат новые ингредиенты? — спросил Остин. Его голос надломился, когда он произнес это. Быть таким кокетливым с матерью было все еще в новинку. Странно было нервничать после всего, что они сделали, но все же это было.

— Возможно, — сказала Кристин, теперь уже во весь рот ухмыляясь сыну, — с небольшим количеством твоей особой сливочной заправки? Ты знаешь... какую я люблю.

— Я мог бы начать с этого, — сказал Остин.

Сзади раздался громкий скребущий звук. Мать и сын подпрыгнули от неожиданности.

Обернувшись, Остин увидел свою сестру Лекси, ее волосы были еще влажными после душа, сидящей за кухонным столом. Высокая брюнетка была одета в голубую майку и шорты для бега — видимо, стандартная униформа. Боже, даже ее голые плечи были горячими. Лекси примирительно сложила руки, сидя и подозрительно разглядывая их обоих.

Плохо, что я пристаю к маме, но единственное время, когда я останавливаюсь, это тогда, когда я гляжу на сестру? Остин хотел отругать себя, но ему было слишком весело наблюдать за обоими членами семьи, чтобы остановиться. Тем не менее, он понял, что, возможно, Лекси лучше не знать о Кристин, и наоборот.

Остин сделал решительный шаг в сторону от матери и вернулся к нарезке. Мать и сын замолчали.

— Папа в кабинете по другому вызову, — сказала Лекси, — А Молли в своей спальне слушает музыку. — Она сказала это очень нарочито, как будто это было объявление. Как будто она по громкой связи сообщала им, что "Морские ястребы" сделали первый пас Тайлеру Локетту.

— Хорошо, — рассеянно сказала Кристин. Она взяла овощи, которые нарезал Остин, и высыпала их в большую кастрюлю. Затем она собрала специи из шкафов. Остин начал накрывать на стол. Он заметил, что Лекси смотрит на него, когда он расставляет тарелки. Когда он проходил позади нее, она откинулась назад.

— Я скучала по тебе, на тренировке, — прошептала Лекси, — и особенно в душе, после нее.

Остин чуть не уронил тарелку на пол. Он посмотрел на мать, которая все еще рылась в шкафах. Если она и услышала слова брата и сестры, то никак не отреагировала.

— Я играл в "Карт" в гостиной, — сказал Остин.

— Это то, что дети называют так в наши дни? — шепотом ответила Лекси. Остин раскладывал столовое серебро, а его сестра продолжала игриво подшучивать над ним. У Остина не было умных ответов, он все время нервно поглядывал на их мать. Кристин все еще была занята ужином и либо не слышала их, либо ей было все равно. Но это не мешало желудку Остина подпрыгивать каждый раз, когда сестра говорила.

— Сегодня я была очень мокрой, — сказала Лекси, — просто капец. Тренировка очень помогла мне.

— Ага, — сказал Остин, не в силах сказать ничего другого.

Кристин знала, что он был с Лекси в кемпинге и наоборот. Они все вместе были в палатке. И на заднем сиденье машины, когда их остановил полицейский. И все же Остин по-прежнему чувствовал потребность в тайне того, что происходило с тех пор, как семья вернулась домой. Он не знал, чего именно он ожидал. По какой-то причине Остин чувствовал, что если Лекси узнает о его "походе" по магазинам с их матерью или если его мама узнает о том, что он и его старшая сестра были вместе в душе, то возникнут серьезные проблемы. Какую форму они примут, Остин не мог себе представить. Он решил, что безопаснее будет просто сбежать.

— Стол накрыт, — сказал Остин, — Я собираюсь вернуться к своей игре.

— О, не будь букой, — сказала Кристин, — Останься и составь компанию мне и своей сестре.

— Да, братишка, — сказала Лекси. Она похлопала по сиденью рядом со своим. Джеймс настороженно смотрел на обеих женщин. Это может быть хорошо? Может быть?

Остин сел и стал наблюдать за матерью, пока она готовила. Помешивая в большой кастрюле, пробуя, добавляя специи. Он всегда удивлялся, откуда у него способности к готовке, и теперь начал замечать это в маме. Он должен был признать, что Кристин тоже хорошо выглядела. Хотя, честно говоря, она могла бы убирать кошачий туалет, и это было бы сексуально. Ее тело было просто невероятным.

Остин почувствовал, как чья-то рука схватила его за бедро. Он настороженно посмотрел на Лекси, но она лишь подмигнула ему. Ее рука медленно скользила по ноге Остина под столом, пока не уперлась в его быстро твердеющий член. Вместо того чтобы отстраниться, Лекси обхватила покрытый тканью стволик и крепко сжала его. Остин попытался проглотить стон, когда сестра обхватила его.

— Я действительно пропустила свою обычную тренировку после душа, — сказала она, многозначительно глядя на Остина.

— А? — спросила Кристин. Светловолосая мама совсем не смотрела в их сторону. — Какую?

— Ну, знаешь, просто растяжка. Воздействие на группу мышц снизу, — сказала Лекси. Она сжала член Остина при слове "воздействие". — Я чувствую себя такой энергичной после этого. — Еще одно крепкое сжатие. Остин сглотнул.

Он снова почувствовал опасность того, что они делали. Лекси занималась этим под столом; их мать не смотрела в их сторону. Но все же. У Кристин сложилось впечатление, что Остин ведет себя наилучшим образом. Он не был уверен, что она сделает, если увидит, чем сейчас занимается ее старшая дочь.

— Звучит неплохо, — сказала Кристин.

— Мы с Остином обычно занимаемся вместе, — сказала Лекси. Она ловко расстегнула пуговицу шорт Остина, потом его ширинку. Шаг за шажком.

— Надеюсь, я не отрываю вас обоих от ваших занятий, — искренне сказала Кристин.

— Все в порядке, — сказал Остин. Он практически задохнулся, когда Лекси залезла прямо в его трусы и схватила его голый член. Она крепко сжала его, словно не давая ему вырваться. Затем она медленно провела кулаком вверх и вниз.

— Что это, милый? — спросила Кристин. Ее внимание все еще было полностью сосредоточено на приготовлении еды.

— О, Остин просто сказал, что устал после такого длинного дня, — сказала Лекси. — Хотя я не понимаю, как это может быть, ведь он пропустил нашу тренировку. — Она посмотрела на него и замедлила свои поглаживания.

— Мама прямо тут, — прошептал Остин. Лекси даже не моргнула. Остин решил, что единственный способ победить — это добиться от сестры такого же возбуждения. Именно так между ними всегда происходило соперничество. Он потянулся. На шортах Лекси не было застежек, но Остин легко провел рукой по ее ноге. Он задохнулся. Никакого нижнего белья!

— Что вы двое там делаете? — спросила Кристин. Но она не оглянулась.

— Мы в порядке, мама, — сказала Лекси. Она вернулась к работе над членом брата. Остин погрузил палец в дырочку сестры. Она уже была вся мокрая. Он провел большим пальцем вверх и нашел ее клитор. Теперь настала очередь Лекси задыхаться.

— Клянусь, что с вами двумя происходит? — Кристин обернулась. Она уставилась прямо на брата и сестру и сложила руки под грудью. Она старалась выглядеть строгой, но на ее губах играла легкая ухмылка. — Понятно, — сказала она, указывая подбородком на то место, где Лекси и Остин явно занимались друг другом. — Не могли подождать, пока я закончу готовить ужин, не так ли?

— Всегда пожалуйста, присоединяйся, — сказала Лекси. Она не делала паузы, поглаживая своего брата. Остин посмотрел на сестру, одновременно впечатленный и слегка испуганный. С сексуальными котятами было весело, но никогда не знаешь, когда они начнут царапаться. Его сестра была похожа на какое-то другое существо, такое смелое в этот момент. Практически осмелившись на то, чтобы их мать присоединилась к их незаконному сеансу поглаживания.

— Не могу, — сказала Кристин, как ни в чем не бывало, — Я должна следить за ужином.

— Я уверена, что готовка может немного подождать, — сказала Лекси.

— Да, давай, мам, — сказал Остин, — Это будет весело. — Мысль о том, что их мать присоединится к ним, внезапно возбудила его даже больше, чем работа ручкой сестры. Теперь, когда он видел, что не попал в беду, было легко увлечься всем этим.

— Не думаю, что твой отец оценит мое объяснение, почему ужин подгорел, — сказала Кристин, — Мне нужно продолжать помешивать, иначе снизу будет черное, а сверху — сырое.

— О, ну ты все еще можешь это сделать, — сказала Лекси. Она посмотрела на Остина и встала. Высокая брюнетка потащила брата к стойке за пенис. Кристин наблюдала за ними с едва скрываемым весельем. — Давай, возвращайся к своему драгоценному ужину.

К удивлению Остина, Кристин сделала то, что ей было сказано. Она повернулась и положила руки на стойку. Лекси ухмыльнулась.

— Стой так, — сказала она брату. — Хороший мальчик.

Его старшая сестра потянулась к талии матери. Кристин вздохнула и слегка поморщилась, но ничего не сказала. Лекси расстегнула джинсы матери и потянула их на пол, увлекая за собой ее маленькие трусики цвета морской волны. Теперь их мать стояла на кухне с голым задом. На ней был фартук "Поцелуй повара", розовая блузка и больше ничего. Мускулистая попка Кристин выпячивалась перед обоими её детьми.

Кристин начала поворачиваться, но Лекси удержала мать на месте.

— Продолжай помешивать, — сказала Лекси.

Она снова потянулась к члену Остина. Он был таким прямым и твердым, что, по его словам, на нем можно было вешать полотенца. Но у Лекси были другие планы на инструмент брата.

Она направила его вперед, прижимая его член к голой попе матери. Остин удивленно посмотрел на сестру.

— Ты получишь меня следующей, — сказала Лекси. Она опустилась на колени и подогнала член Остина так, что он оказался прямо около белокурой пизденки их матери.

— Хмф, — фуркнула Кристин. Она отодвинула попу назад, чтобы дать сыну лучший доступ.

Остин знал, что "дарёной маме в пизду не смотрят". Лучше её туда выебать. Поэтому он схватил свой член, чтобы убедиться, что он остается на месте, и толкнулся вперед. К его шоку, мамина пизда уже была готова к его приходу, капала и была открыта. Один толчок. Два. Он снова был полностью погружен в свою мать. Его член заполнил пространство, из которого он когда-то вышел в мир.

— Очень хорошо, — сказала Лекси. Она даже немного похлопала в ладошки, как будто создала маленький милый арт-проект и не могла дождаться момента, когда сможет поделиться им со всем миром. Мать и сын стояли, наслаждаясь ощущением того, что они снова едины. — Не забудь помешать своей палочкой, — сказала Лекси, явно дразня мать. — Ты тоже, братик.

Кристин послушно взяла деревянную ложку и начала водить ею по рагу, но тут же уронила ее, когда ее сын стал двигать своим массивным хуем взад-вперед в ее вожделеющей дырочке.

— О, черт, — сказала она, опуская голову. Остин медленно двигался вперед-назад, наслаждаясь каждой складочкой маминой киски. Кристин снова попыталась приподняться, но ее тело предало ее: она сжалась в комок, когда на нее накатил ранний, слабый оргазм. Она застонала и зашипела.

Лекси усмехнулась, глядя на свою работу, затем сняла свои спортивные шорты и отбросила их в сторону. Она потянулась вниз и начала ласкать себя, наблюдая за тем, как ее брат и мать ебуться на кухне. Кристин уже задыхалась. Остин хрюкал. Это действительно похоже на то, что мы находимся под контролем Лекси, подумал Остин.

Его старшая сестра опустилась на колени. Она держала одну руку в своей пизде, а другой поглаживала клитор матери взад и вперед. Кристин, уже едва контролировавшая себя, совсем упала духом... и телом. Остин быстро схватил ее за талию, когда его мать начала падать вперед. Она изо всех сил вцепилась в столешницу, костяшки пальцев аж побелели. Она бормотала тарабарщину.

— Мои детки. Такие хорошие. Ох, ебать. Кончаю... Кончаю. Не могу. Не могу остановиться. Остин. Лекси. Пожалуйста... бля! — Лицо Кристин стало ярко-красным, когда в её теле "взорвался" её самый сильный оргазм. Если первые несколько были маленькими гранатами, то этот был настоящей ядерной бомбой. Киска Кристин сжалась на члене сына. Она взяла себя в руки и схватила руку дочери, удерживая ее на месте.

— Гррррррррррр! — закричала Кристин, ее тело выгнулось дугой. Она обмякла. — Не могу... О Боже. — Она задыхалась. Все ее тело покраснело. Она оттолкнула руку дочери от своего клитора. — Слишком чувствительный, — простонала она.

— Похоже, это было неплохо, — сказала Лекси.

— Да. О да, — сказала Кристин. Она продолжала содрогаться, как от подземных толчков. Остин интуитивно понимал, что его матери нужно отдохнуть, но его собственные биологические импульсы не позволяли ему остановиться. Он снова начал долбить, но мать, казалось, застеснялась его. — Остин, малыш, я знаю, что ты хочешь большего. Но маме нужен небольшой перерыв. Почему бы тебе не пойти поиграть со старшей сестрой?

Остин чуть не рассмеялся от такой заботы о домашних. Он вытащил свой член из матери, липкий от ее спермы. Кристин вздохнула, издав звук разочарования, но и облегчения.

— Иди сюда, малышка, — сказала Кристин и повела дочь к кухонному столу. Сначала она убрала все с деревянной поверхности. Затем она подтолкнула Лекси назад, так что высокая брюнетка лежала прямо там — колени подняты, ноги раздвинуты. Ее киска была как раз на высоте члена ее брата.

Кристин снова подошла к Остину. Она взяла сына за хер и повела его вперед. Остин начал привыкать к такому обращению. Он, конечно, не мог пожаловаться. Остин снова оказался в киске, на этот раз старшей сестры. Ему не составило труда войти в нее. Его член уже был блестящим от маминых соков, а киска Лекси была еще более влажной, чем у Кристин. Он вошел глубоко, почти случайно. Лекси наклонила голову и практически застонала, когда брат заполнил ее.

Остин улыбнулся, глядя на открывшееся перед ним зрелище. Он не был внутри тела Лекси с тех пор, как вернулся с озера, и братья и сестры наслаждались ощущениями друг друга, наконец-то воссоединившись гениталиями. Как маленькие сиськи Лекси покачивались при каждом толчке. Влажные чавкающие звуки, когда он входил и выходил из нее. Пьянящий аромат, который, как он знал, был присущ только Лекси. Он поднял голову и увидел, что мать и дочь тоже целуются. Это только еще больше подстегнуло Остина.

— Черт, с моим братом так хорошо, — сказала Лекси.

— Я знаю, детка, я знаю, — сказала Кристин. Она переплела свои пальцы с пальцами дочери. Их языки танцевали во рту друг у друга. — Вы делаете такую хорошую работу. Вы оба.

— Спасибо, — сказал Остин. Его никогда раньше не хвалили за то, что он ебёт свою сестру.

— Эй, мам? — спросила Лекси, ее голос был совсем маленьким: — Не могла бы ты... может... сделать для меня то, что я делала раньше?

— О, конечно, милая, — сказала Кристин. Она погладила Лекси по голове и встала рядом с Остином. Она смотрела, как он засаживает её дочери, и слегка кивнула ему в знак одобрения. Кристин потянулась к его ноге, коротко пощекотала корень ствола Остина и нашла маленький клитор брюнетки.

— Хмф, — хмыкнула Лекси. Остин видел, что она старается не закричать. Остальные члены семьи все еще были в доме. Он не знал, как отреагируют его отец или другая сестра, если увидят это. Лекси тоже явно не горела желанием это узнать.

Кристин продолжала "бить" свою дочь "по бобам", ее рука натыкалась на член Остина. Наконец, Лекси больше не могла сдерживаться. Она откинула голову назад и издала высокий шипящий звук, когда мощный оргазм пронесся по ее телу. Ее пизда вцепилась в хуй брата, и вся выдержка, которая оставалась у Остина, была быстро уничтожена.

— M... Мама? — спросил Остин. Он повернулся, чтобы посмотреть на Кристин. Мать-блондинка перестала теребить волшебную кнопку своей дочери, когда та достигла своего пика. — Мам, я уже близко. Можно? Мне так нужно кончить. Можно я кончу, пожалуйста?

Это был странный инстинкт. В конце концов, разве не тело Лекси он собирался заполнить? Но Остин все равно чувствовал, что ему почему-то нужно разрешение матери.

— Я не знаю, — сказала Кристин, на ее лице играла маленькая грязная ухмылка.

— Пожалуйста? — Лекси задыхалась: — Пожалуйста, мама, позволь моему младшему брату кончить в меня!

Кристин потянулась назад и игриво похлопала сына по щеке. — Ну, вы оба так хорошо себя вели. Думаю, сегодня я могу позволить вам получить дополнительное удовольствие. Хорошо, милый. Давай, вперёд, наполни нашу маленькую Лекси своим семенем.

Как только мать сказала это, Остин почувствовал, как его одолевает разрядка. Он зарычал и выпустил огромную порцию спермы прямо в пизду своей старшей сестры. Поток спермы пронесся мимо ее шейки матки и попал в ее ждущее лоно. Лекси снова напряглась, как будто она только что не кончила, и закричала во весь голос.

— Хороший мальчик, — сказала Кристин, — так хорошо делает для мамочки. — Она повернулась на талии, и Остин сквозь дымку собственного экстаза понял, что его мать кончает одновременно с обоими своими детьми.

Остин чувствовал себя так, словно он выплескивает свою душу в старшую сестру. Он держался за ее тонкие, упругие бедра и заливал ее киску своим семенем. Экстаз наполнил его, как стремительный поток воды. Его зрение помутилось, а все тело напряглось. Он слышал, как Лекси задыхается и стонет, но это казалось таким далеким.

Так же внезапно всё вернулось в фокус. Член Остина размяк и обмяк. Он отпрянул от Лекси и упал на пол кухни. Его мать и сестра скатились рядом с ним. Они все трое были исчерпаны до дна, покрытые испарениями друг друга.

Лекси перевернулась и поцеловала Остина в щеку. Его мать сделала то же самое с другой стороны. Они обе хихикали, как провинившиеся дети. Медленно, они разошлись и начали одеваться.

— О, черт! — сказала Кристин. Остин оглянулся. Из огромной кастрюли на плите поднимался черный дым. — Черт побери! Я же говорила вам, дети, что это случится. — Она показала на них пальцем. Все трое снова начали смеяться. Остин едва мог стоять на ногах, так сильно его трясло.

Сработала дымовая сигнализация, громко пискнув. Кристин наконец встала и сняла кастрюлю с огня. Остин услышал торопливые шаги.

— Что, черт возьми, происходит? — спросил Джеймс. Отец Остина стоял у подножия лестницы и смотрел на кухню. Молли стояла позади него, пытаясь заглянуть ему через плечо. Остин был очень рад, что они все успели одеться.

— На ужин у нас будут суши, — объявила Кристин, как будто это все объясняло.