Они наблюдали за ним. Его лицо было искажено гневом, а кулаки сжаты так крепко, что ногти впивались в кожу ладоней. Кровь сочилась из его кулаков на деревянную поверхность под его руками, образуя медленно растущую лужу. За их столом появился новый бог, и он был очень разъяренным богом.

— Она предала меня.

Эта фраза вырвалась сквозь его стиснутые зубы. Тишина была нарушена, а затем полностью разрушена, когда остальные за столом разразились громким смехом.

— Могу я предложить сделать его Даркунтисом, богом бесполезного предвидения и бессильной ярости, - задыхаясь от смеха, проговорил Инджонтас.

— Я думал, что он будет совершенно бесполезен, но я не помню, когда в последний раз у нас был такой драгоценный момент беззаботного смеха на этих обычно мрачных собраниях. - Коинтас хихикнул, вытирая слезы из глаз рукавом.

— Давайте сделаем его нашим придворным шутом, - предложил Хор, задыхаясь от смеха.

Даркунтис мрачно посмотрел на богов и богинь за столом, пока их смех наконец не утих.

— Мне искренне жаль портить вам радостный момент, но Кассия попросила меня передать вам сообщение, и я считаю нужным сделать это сейчас, - объявил Даркунтис, едва скрывая гнев в голосе. Он подождал мгновение, чтобы убедиться, что все слушают его, и продолжил:

— Война на Калмире закончилась. Во главе с Хаосом все ваши дети объединились против вас. Гания, Атанея и Харон тоже с нами. Империя Мантакин, Норгар, Верния, Гота и Эриланс — наши, это более двух третей населения Калмиры. Если вы не сдадитесь сейчас, мы без колебаний убьем всех жрецов и жриц, сожжем все храмы, посвященные вам, выследим всех ваших верующих и уничтожим все письменные свидетельства и воспоминания о вас на Калмире.

На этот раз смеха не было, и прошло некоторое время, прежде чем Фея снова нарушила тишину.

— Что ж, я вижу, что Балхор и Мессайя сегодня вернулись к нам, и даже Ипохоне присоединился, чтобы приветствовать нового бога среди нас и выслушать его послание от наших детей, — сказала она.

— Мы здесь, но демоны Разрушения оккупировали Подземный мир, - с унынием заявил Балхор.

— А я сказала вам, что буду здесь, чтобы увидеть, как все ваши планы проваливаются, - напомнила богиня любви, улыбаясь мягко.

— Хаос и Обман победили нас, - вздохнул Инджонтас, соглашаясь со своей подругой.

— Они победили нас тысячу лет назад, когда мы праздновали нашу победу, - проворчал Балхор.

— Мы были обречены с того момента, как принесли Разрушение в наш мир, - вздохнула Зетина, богиня рек и ручьев.

— Гибель - это просто другое слово для обозначения судьбы, - отметила Ипохоне, единственная за столом, кто не выглядел подавленным.

— Так что же, ты сдашься нашим детям? - возмущенно спросил Хор.

— Да. Ипохоне права, судьбу не победить. Спросите нового бога среди нас, чувствует ли он себя победителем, - сказала Эбора.

— Не нужно чувствовать себя покинутым, Хор. Ты не единственный, кто не может сдаться, так что ты не будешь один продолжать войну, которую не можешь выиграть, - заявила Ипохоне, глядя на Фею.

— Ты права, Ипохоне, я никогда не сдамся Хаосу, но я предложу мир. Когда ты поклонишься Хаосу, расскажешь ли ты ей о моем предложении мира? У меня есть подарок для Хаоса, который я хотела бы, чтобы ты передала ей в знак моей доброй воли и как искреннее почтение моему величайшему врагу, - спросила Фея и показала маленькую фляжку в своей руке. Фляжка содержала разноцветную, блестящую маслянистую жидкость. - Это воспоминания Хаоса о ее жизни за последнюю тысячу лет и о времени, проведенном ею на Атисеосе. Все воспоминания, которые мы у нее забрали. Она заслуживает того, чтобы я вернула их ей.

Ипохоне снова улыбнулась и ответила:

— Я расскажу ей о твоем предложении мира и доставлю твой подарок Хаосу. Я же говорила, что всегда буду тебе помогать, Фея.

Затем она взяла флягу и покинула пещеру. Боги и богини, готовые сдаться, последовали за Ипохоне. Некоторые из них бросили последний взгляд на оставшихся членов божественного военного совета. В глазах некоторых читалось извинение, а в глазах других — жалость.

Фея и Коинтас, ее супруг, Хор, Инжонтас и Балхор посмотрели друг на друга.

— Они - трусы! - гневно крикнул Хор.

— Заткнись, а то разбудишь Малдурина, и он последует за ними, - с таким же гневом упрекнул его Инжонтас. - Они сдаются Хаосу, а мы предлагаем мир, чтобы сохранить лицо. Это едва ли делает их трусами, а нас — героями. Они победили нас всех.

Малдурин открыл глаза. - Я не сплю, - заметил он, широко улыбаясь.

— Ты, - сказала Фея, указывая на Даркунтиса, - ты доставил сообщение моей дочери. Вот что сделала с тобой твоя жизненная цель — стремление стать богом. Ты стал сообщением. Оно доставлено, и ты больше не нужен. Уходи! - прошипела она.

— Уйти? - спросил Даркунтис в замешательстве, вся его ярость исчезла.

— Ну, от Атисеоса, родного мира богов, не осталось почти ничего, только наши личные резиденции, дрейфующие в бесконечном море небытия, и Иворон с этой прекрасной пещерой. Ты нежеланный гость в наших домах и не можешь вернуться на Калмиру. Фея не хочет тебя в нашей пещере, так что остается только два варианта. Ты можешь прыгнуть в ничто или подняться на вершину Иворона и наблюдать за мирами внизу. Гания пробыла там тысячу лет, тебе этого должно хватить, - жестко заявил Коинтас.

Даркунтис уставился на Коинтаса, когда тот объяснял ему его варианты. Он все еще смотрел, когда Бог торговли и сокровищ закончил объяснять. Он смотрел, но не двигался.

— Уходи, или я сделаю этот выбор за тебя, - прорычал Хор.

Даркунтис посмотрел на нетерпеливое выражение лица огромного бога войны и ушел. Бывший император Мантакина и новоиспеченный бог отправился на восхождение на Иворон. Это была очень высокая гора, и ему было о чем подумать.

— Мы не будем просить о мире, верно? - взволнованно спросил Хор, как только Даркунтис ушел.

— Нет, не будем, - спокойно ответила Фея.

— Это был яд в фляжке, которую ты дала Ипохоне? - нервно спросил Инджонтас.

Фея фыркнула. - Это было именно то, что я сказала Ипохоне, воспоминания Хаоса. Я бы никогда не стала использовать Ипохоне, чтобы открыто отравить Хаоса. - Фея ухмыльнулась. - Она слишком умна для этого.

— Тогда какой план? Я знаю, что у тебя должен быть план», - потребовал узнать Кор.

— Я знаю план и уже начал над ним работать, - ухмыльнулся Малдурин.

— Только мы, немногие, все еще готовы сражаться против..., - Инжонтас замолчал и вздохнул. - Против судьбы.

— Остальные вернутся. Они думают, что Хаос предложит им благородную капитуляцию. Я знаю ее лучше; она раздавит их под своими каблуками, - уверенно заявила Фея.

— У нее удивительно много друзей и любовников, чтобы быть такой жестокой владычицей, какой ты ее считаешь, - усомнился Инжонтас.

— Это не ее любящая натура подчиняет их себе. Это ее сила. Сила, которую мы хотели, сила, которую она украла у нас, сила Тьмы и Света, - возразила Фея.

Инжонтас кивнул, согласившись с ее словами.

— Они празднуют свою победу, и будут праздновать еще больше, когда наша семья придет и сдастся, и расскажет им о моем предложении мира. Мантакин и Норгар вернутся домой, и через три недели армия вампиров будет стучать в их двери. Варунас, один из сыновей, возглавляющих их армию, уже будет глубоко влюблен в Дженайю и страстно желать ее. Его будущая невеста будет отвечать на его чувства столь же горячо. Об этом позаботится Малдурин. Это будет очень счастливая свадьба, - весело сказала им Фея.

— Армия вампиров у ворот Нотабира, они будут вынуждены согласиться на свадьбу. Даже Хаос и Разрушение не смогут сразиться со стольким количеством вампиров, — пробормотал Инжонтас.

— Хаос был готов пожертвовать ею раньше и не будет колебаться сейчас, когда Дженайя будет счастлива пожертвовать собой. Но Дженайя принадлежит Разрушению, и Разрушение никогда не отдаст ее добровольно. Либо будет битва, и Хаос потеряет свой прекрасный мир — и многих своих союзников, — либо Разрушение подчинится воле Хаоса и лишится Дженайи. В любом случае, гармония между нашими врагами будет нарушена, - объяснила Фея.

— Когда Хаос или Эстера впервые увидят Дженайю, они сразу заметят, что Малдурин вмешивается в ее сны, - выразил свое беспокойство Балхор.

— Именно поэтому нам нужно, чтобы ты поведал сестре о нашем плане, - ответила Фея с улыбкой.

Балхор посмотрел на Фею с явным недоумением. - Она заставила нас поддержать ее, чтобы предотвратить исчезновение нашей семьи, но теперь, когда появилась возможность сдаться, она первая с радостью бросится к ногам Разрушения. Мессайя не лояльна к нам, теперь она будет сражаться против нас.

— Наш план по предотвращению новой войны, войны с вампирами. Я предложила мир, разве нет? - объяснила Фея, все еще улыбаясь.

— О! Да, предложила! - ответил Балхор, подхватив мысль. - Если Дженайя счастлива и готова выйти замуж за сына вампира, то нет причин для войны. Мы просто пытаемся помочь! - он радостно рассмеялся.

— А Мессайя поспешит предупредить их о приближении армии вампиров и расскажет им все о нашем плане, - задумчиво кивнул Инжонтас.

— Блестяще! - воскликнул Кор.

— Больше никаких открытых войн, теперь это снова тайная война. Мне это нравится, - согласился Инжонтас. - Но почему ты хочешь восстановить воспоминания Хаоса? - спросил он Фею.

— Тайная война и тайный яд, - ответила Фея, загадочно улыбаясь.

Робан проснулся посреди ночи, разбуженный звуком собственного рычания. Он не чувствовал присутствия врага, но ощущал, что на него напали. Это ощущение стало реальностью, когда Атея, раздраженная тем, что ее тоже разбудили, шлепнула его по лбу. - Спи! - приказала она, и он подчинился.

Когда он снова проснулся, было уже утро. Он держал глаза закрытыми, чтобы скрыть этот факт. Он чувствовал напряжение вокруг себя. Ему нужно было выяснить, что происходит. Атея лежала на его груди, тоже не спала и тоже скрывала это. Кассия прижалась к его боку, положив голову на его плечо, и тоже притворялась спящей. Его рука обнимала ее, а ладонь лежала на ее бедре. Другая рука была там, где всегда, когда они спали, — на ягодице Атеи. Но в отличие от обычного, под его рукой была еще одна рука, маленькая и тонкая. Так что на самом деле его рука не лежала на попе Атеи, а другая рука. Он не смог сдержать рычание. Теперь, когда его поймали, не было смысла больше скрывать. Он сдвинул руку с попы Атеи и шлепнул Кассию по попе другой рукой, признав ее преступление и наказав ее.

Кассия вскрикнула, а Атея хихикнула.

— Так вот как будет? - спросила Кассия.

— Да, мы владеем тобой, но ты не владеешь нами, - ответила Атея, все еще хихикая.

— И ты ожидаешь, что я смиренно это приму? - поинтересовалась Кассия.

— Конечно нет, какая в этом будет радость? - ответила Атея, теперь уже откровенно смеясь.

— Звучит действительно заманчиво. Давайте начнем игру! - воскликнула Кассия в возбуждении.

— Это звучит как неприятности, - высказал свое отличное мнение Робан и быстро покинул поле битвы. - Я уверен, что вы не можете дождаться, чтобы снова строить коварные планы и заговоры. Вы, наверное, ужасно скучали друг по другу, хотя некоторые из вас даже не знали об этом. Я оставлю вас наслаждаться счастливым воссоединением, - сказал Робан, хватая свою одежду.

— Ты такой милый и понимающий, - сказала Атея, улыбаясь Робану.

— Я понимаю, что не могу этому помешать, и я достаточно милый, чтобы даже не пытаться, - пробормотал Робан, выбегая за дверь.

Кассия и Хаос лежали рядом на большой кровати. Она знала, что это Хаос, потому что видела ее радужные радужные оболочки глаз. Они держались за руки, их пальцы были переплетены, но больше ничем не соприкасались, они просто смотрели друг другу в глаза.

— Ты отослал Атею, ты ей не доверяешь? - спросила Кассия.

— Я доверяю Атее больше, чем себе. Я не отослал ее, я попросил ее дать нам немного времени, и она понимает. - Хаос вздохнул.

— А мне ты доверяешь? Без твоих воспоминаний это должно быть сложно.

— Не так уж и сложно, - улыбнулся Хаос. - Я увидел это в твоих глазах, когда мы впервые встретились на том маленьком холме, когда ты попросила осколок Атисеоса.

— Что ты увидел? - с некоторым сомнением спросила Кассия.

— Ты выглядела голодной; в твоих глазах было столько жажды. - Хаос рассмеялся.

— Ты даже не представляешь! - прорычала Кассия. - Тысяча лет! На Атисеосе ты насытил меня такой силой, что я чувствовала себя опьяненной ею. Внезапно оказавшись в одиночестве на Калмире, я была вынуждена жить на мизерные крохи, которые мне давала моя мать, и на то немногое, что я могла украсть из ложной веры в богиню, которой даже не существовало. У меня не было своих верующих, и даже если бы они были, я все равно чувствовала бы себя голодной.

— Вот почему я хотел, чтобы мы были одни. Атея не поймет, и ей это не нужно. Она знает, что война с нашей божественной семьей идет за власть, все это знают. Но она не может понять, что власть значит для нас, потому что не может чувствовать ее так, как мы. Ни один человек не может, и они не поймут, что являются источником этой власти.

— Их вера — это источник, но не тот источник, из-за которого идет эта война, - напомнила Кассия.

— Да, эта война идет из-за силы, рождающей звезды, и силы, разрушающей их. Но даже боги, сражающиеся за нее, никогда не чувствовали эту силу. Они хотят ее, но никогда не чувствовали, как она вливается в них и течет по их венам, - прошептал Хаос.

— Ты возбуждаешь меня, - простонала Кассия и сократила расстояние между ними.

Обнявшись, они страстно поцеловались.

— Если один твой поцелуй вызывает такие ощущения, то они, наверное, наполняют тебя силой, - задыхаясь, простонала Кассия, извиваясь в объятиях Хаоса.

— Вот что тебе нужно понять: они не дают ее мне, а дают Атее. Когда я проснулся в Атее, я почувствовал, будто проснулся в центре солнца. Гания, должно быть, окутывала ее светом с того момента, как она выросла в утробе матери. Даже до этого, но с тех пор, как Робан и Разрушение слились, он изливает на нее свою тьму, как будто пытается затмить солнце, горящее внутри нее. Атея — человек, она не чувствует это так, как мы, но все равно чувствует. Все они чувствуют! - Хаос рассмеялся. - Любовницы Робана теряют сознание, когда его тьма проникает в них. Они становятся зависимыми от нее. Они не знают этого, но чувствуют. У маленькой девочки, Менджи, нет этого клапана, и без него она сама стала тьмой. Маленькая человеческая девочка стала Принцессой Тьмы. Неудивительно, что Гания выбрала ее в качестве своего сосуда. Менджа, должно быть, действительно чувствует себя как дома.

— Ты действительно доверяешь Атее, если это тебя не беспокоит, - удивленно заметила Кассия.

— Мне не о чем беспокоиться. Я знаю Атею, я знаю ее мечты и желания. Она так сильно любит своего брата, что единственная цель в ее жизни — защитить эту любовь и его счастье. Она хочет защитить всех, кто ему дорог, и по этой причине она любит и меня. Она знает, что я гораздо лучше способен их защитить, - ответил Хаос.

— А как же твоя любовь и счастье? - с лукавством спросила Кассия.

— Наконец-то кто-то меня понимает, - вздохнул Хаос, наслаждаясь ласками рук Кассии на своей груди. - Любовь людей кажется нам, могущественным богам, странной, потому что мы больше всего хотим власти.

— Если только ты не Гания или Разрушение, тогда вы можете любить друг друга безоговорочно, потому что у вас уже есть вся власть, - вставила Кассия и рассмеялась.

— Рожденные свободными от этой потребности, возможно, они больше похожи на людей, чем на богов, - согласился Хаос, улыбаясь. - Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли моя потребность во власти так сильно отличается от любви. Они — единственный источник власти, который я когда-либо хотел. Стал бы я пытаться отнять ее у них, если бы они не дали ее мне добровольно? Разве не я почувствовал потребность покинуть Атисеос и найти помощь среди людей? Я получил Атею, и что это мне говорит? Я думаю, что моя потребность во власти — это способ судьбы убедиться, что я люблю тех, кого она выбрала для меня. Полагаю, она мне не доверяет. - Хаос рассмеялся.

— Для меня это слишком сложно. Я голодна и хочу, чтобы меня накормили. Накорми меня сейчас же! - потребовала Кассия и поцеловала Хаоса, чтобы доказать свой голод.

— Ты меня любишь? - спросил Хаос, улыбаясь, и поцеловал ее снова.

— Нет, я просто голодна, - ответила Кассия перед следующим поцелуем.

— Пока ты меня любишь, я всегда буду тебя кормить, - прошептал Хаос между поцелуями.

— Пока ты будешь кормить меня, я всегда буду любить тебя, - прошептала в ответ Кассия.

— Я знал, что ты понимаешь, - заключил Хаос.

Когда Робан вышел из комнаты сестры, он хотел найти свободную ванную, чтобы помыться перед завтраком. Как только он закончил эту мысль, он покачал головой, гадая, когда же его глупость наконец принесет ему настоящие неприятности. Люди полагались на него, а он был слишком глуп, чтобы принимать даже самые простые решения. Научится ли он когда-нибудь или будет проклят оставаться глупым навсегда? Проклиная себя, он открыл дверь в большую комнату Яне, а затем вошел в ее ванную. Яне принимала ванну, ей помогали Патесса и Нигулла.

— Доброе утро, господин, ты пришел поделиться ванной со своей скромной рабыней? - спросила Яне, улыбаясь ему.

— Да, твой идиотский хозяин очень этого хочет, - проворчал Робан, - а также услуги твоих милых прислужниц по купанию.

Мрачное настроение Робана не выдержало того, как Яне и ее прислужницы старались его развеселить. По правде говоря, он и не очень-то старался.

Через час он наконец появился за завтраком. Сегодня утром завтрак подавали Чалисса и Мейра, которые тепло его поприветствовали. Он только сел, как Менджа ворвалась в комнату и прыгнула ему на колени. Она крепко обняла его за шею и рассказала о новой причине своего возбуждения.

— Я знала, что ты здесь. Гания мне сказала. Она всегда знает, где ты! Даже когда ты был в Подземном мире, она знала! И теперь я тоже всегда буду знать, - сообщила Менджа.

— Если это не отличная новость, то я не знаю, что тогда. Самая большая сплетница во всей Калмире всегда будет знать, где я, - ответил Робан, улыбаясь.

— Я больше не сплетница, я очень стараюсь хранить все секреты, которые слышу, - Менджа энергично покачала головой.

— Правда? Какие секреты ты никому не рассказываешь? - с любопытством спросил Робан.

— Тетя Эстера и я скоро полетим далеко-далеко на юг, когда все будут спать, и мы навестим Ниоме, – прошептала Менджа ему на ухо.

— О, а зачем вы это сделаете? – спросил он.

— Вчера Рабина рассказала мне много историй о своей бабушке Хапате. Она очень любит свою бабушку. Я подумала об этом и вдруг поняла, что теперь у меня тоже есть бабушка! Ниоме - твоя мама, я - твоя настоящая дочь, значит, Ниоме - моя настоящая бабушка, верно? - воскликнула Менджа.

— Думаю, после всех проблем, которые у нее были с детьми, она будет очень рада новой внучке, - рассмеялся Робан.

— Тетя Эстера тоже так думает! Поэтому она и предложила нам навестить ее. Она слышала, что Ниоме находится далеко-далеко на юге, в королевстве амазонок, и мы полетим на Ночном Крыле. Они очень-очень быстрые, как в сказке, сказала тетя Эстера. Мы пригласим Ниоме на праздник здесь, в Нотабире. Уверена, ей понравится. Тетя Эстера сказала, что на празднование приедут менестрели, музыканты, жонглеры и танцоры со всей Калмиры. Нам будет так весело! - воскликнула Менджа.

— Думаю, у твоей тети Эстеры большие планы на празднование, - легко согласился Робан.

Вскоре после этого в комнату вошла сама тетя Эстера и села за стол напротив Робана. Она смотрела на Робана и Менджу, тепло улыбаясь.

— Доброе утро, Эстера, я слышал, что ты приглашаешь членов семьи на неделю празднования в Нотабир и даже предлагаешь их забрать. У тебя есть список приглашенных? - спросил Робан, легко улыбаясь.

Он почувствовал, как Менджа напряглась, а Эстера широко раскрыла глаза, услышав его вопрос.

— Ябеда! Это должно было быть нашим секретом. Теперь это уже не будет сюрпризом, - обвинила Эстеру Менджа, глядя на нее и надув губы.

— Думаю, папа меня обманул, я очень плохо храню секреты. Но я шепнула ему на ухо, что, может быть, мы сможем сохранить это в секрете от других, - ответила Менджа, опустив глаза и покраснев.

— Не грусти, я уверена, что твой папа обманул тебя, - утешила ее Эстера.

— Да, я коварный большой злой злодей! - гордо объявил Робан.

— Да! Это все папа виноват, - Менджа с радостью приняла оправдание.

— Что сделал коварный большой злой злодей? - с любопытством спросила Хассика, входя в комнату.

— Мы не можем тебе сказать, это секрет, - ответила Эстера.

— Правда? - с надеждой спросила Менджа.

— Правда, - подтвердила Эстера.

— Я так боялась, что ты больше не захочешь возить меня к бабушке Ниоме, - воскликнула Менджа, полная облегчения.

Хассика уставилась на Менджу, Эстера закатила глаза, а Робан изо всех сил сдерживал смешок.

— Так как же работает это летание на ночных крыльях? - с любопытством спросил Робан.

— Ночные крылья — это существа, живущие в мире снов, но я могу вызвать их в эту реальность. Они большие, и на них можно летать. В мире снов расстояние и вес не имеют значения, поэтому они очень полезны для перевозки грузов или пассажиров на большие расстояния, - ответила Эстера.

— Без ограничений? - спросил Робан, впечатленный.

— Ограничением является способность мечтать. Если ты не можешь об этом мечтать, это не может произойти, - ответила Эстера с улыбкой.

— Похоже, я больше не могу мечтать, так что, наверное, я очень ограничен, - задумчиво произнес Робан.

— Боги не мечтают, но человеческие сосуды — мечтают. Если ты не мечтаешь, ты больше не человек, - заявила Эстера, с любопытством наблюдая за Робаном.

— Папа не человек, он большой злой человек, - подтвердила Менджа, хихикая.

— Если ты больше не можешь мечтать, я могу дать тебе что-то, чтобы ты попал в царство снов. Твое тело останется здесь, но твое сознание перенесется в мир снов.

Эстера встала со стула и наклонилась над столом. Она протянула указательный палец, на котором висело ожерелье с маленьким золотым ключиком.

— Это ключ от моего дома в царстве снов. Когда ты наденешь это ночью и закроешь глаза, ты сможешь войти и навестить меня. Тогда мы сможем мечтать вместе, - сказала Эстера тихим голосом и глубоко посмотрела ему в глаза.

Робан снял ожерелье с ее пальца. Ему пришлось прочистить горло, прежде чем ответить:

— Звучит очень заманчиво.

Хассика фыркнула, а Эстера скромно снова села, скрывая улыбку.

Был поздний день. Хаос и Кассия лежали бок о бок на спине на промокшей и перепачканной кровати с балдахином. Они тяжело дышали, их волосы были мокрыми и спутанными, кожа покраснела, была покрыта потом и множеством царапин, некоторые из которых выглядели довольно серьезными.

— Вы двое явно очень скучали друг по другу, - Хаос услышал веселый смех Атеи в своей голове. На самом деле это была голова Атеи, но, ладно, какая разница, это все глупые детали.

— Ты накормила меня, и я проголодалась, - немного хрипло прошептала Кассия. - Думаешь, ты сможешь отнести меня к еде, или, может, наоборот?

Хаос в ответ фыркнула. - Я маленькая, а ты теперь высокая, так что ты будешь нести меня.

— Тогда мы обречены на голодную смерть, - с сожалением вздохнула Кассия.

Вдруг в дверь постучали, но прежде чем они успели ответить, дверь уже распахнулась, и Кассия увидела, как вошла молодая женщина с рыжими волосами.

— Ой, простите! - сказала она с широко раскрытыми глазами и остановилась на месте.

Возможно, она сожалела о том, что ворвалась к ним, но, судя по всему, она не сожалела о том, что теперь пристально на них смотрела. Кассия наблюдала, как ее широко раскрытые глаза блуждали по их телам. Ее дыхание участилось, ноздри раздулись, а широко раскрытые глаза превратились в полузакрытые, тлеющие карие глаза.

— Похоже, аромат твоего возбуждения не ускользнул от Атисеоса, - заметила Кассия с улыбкой.

— По крайней мере, позволь мне представить тебя Инерке, пока она не набросилась на тебя. Она использует всю темную силу, наполняющую ее, исключительно для того, чтобы усилить свою и без того исключительно высокую степень естественной возбужденности. - Хаос рассмеялся. - Привет, Инерка, ты пришла сюда, чтобы сказать нам что-то важное?

— Ооо, - Инерка покачала головой, пытаясь вспомнить. - У двери стоит женщина... она чего-то хочет... хочет встретиться с Атеей... сказала, что ее зовут Мессайя... боги, она была такая сексуальная!. .. Ооо, я имею в виду... она сказала, что у нее важное сообщение для Атеи... пожалуйста, мы можем поговорить позже? - закончила Инерка, умоляюще.

— Извини, дорогая, но мы сейчас немного устали, но я уверен, что ты найдешь в этом доме кого-нибудь другого, с кем можно поиграть, - отверг Хаос, но мягко.

Инерка глубоко разочарованно вздохнула, но затем развернулась и выбежала из комнаты, хлопнув дверью за собой.

— Мессайя?, - спросил Хаос, глядя на свою соседку по кровати, но Кассия только пожала плечами в ответ.

В дверь снова постучали, и на этот раз никто не ворвался, не дождавшись приглашения. Хаос вздохнул и сказал:

— Войдите.

Дверь приоткрылась, и в щель проглянуло багровое лицо Дениссы.

— Я ждала у входной двери с женщиной, которая спрашивала Атею, но Инерка просто пробежала мимо нас, не сказав ни слова. Мессайя все еще ждет, и я думаю, что она действительно Мессайя, ТА Мессайя, богиня подземного мира, - застенчиво заявила Денисса.

— Ну, тогда пусть поднимается, - сказала ей Хаос.

— Может, тебе стоит открыть окно, а лучше два, - предложила Денисса, краснея еще сильнее.

— Фу, она должна быть привычна к этому запаху, хотя прошло уже немало времени, - пренебрежительно заметила Кассия.

— Что? - завопил Хаос. - Прекрати! Больше никаких откровений о прошлом, если я специально не попрошу! - фыркнул он.

— Ты слишком легкомысленна. - Кассия рассмеялась, а Хаос зарычал.

Денисса исчезла, и через несколько мгновений дверь распахнулась, и вошла бледная женщина. Она была одета в черную кожаную броню, а у ее пояса висел меч.

— Да, это ТА Мессайя, - подтвердила Кассия, улыбаясь новоприбывшей.

— Ты хотя бы могла бы надеть что-нибудь, - ответила та самая Мессайя, глядя на двух обнаженных женщин на кровати, беззастенчиво выставляющих напоказ свои тела.

Хаос перевернулась на бок, подперла голову ладонью и посмотрела на Мессайю. - Я думала, ты здесь, чтобы сдаться, а не выдвигать требования, - ответила она высокомерно.

— Я сдамся, но я здесь не для этого. Я здесь, чтобы предупредить вас. Армия вампиров, тысяча вампиров, прибудет в Нотабир через три недели. Принц вампиров Варунас хочет ухаживать за Дженайей, и они не планируют долгое ухаживание. Род вампиров слаб, и они очень хотят заполучить ее в надежде укрепить свой род с помощью Дженайи, дочери бога, - сообщила Мессайя.

Хаос фыркнул. - Я очень сомневаюсь, что Дженайя примет ухаживания принца. Она принадлежит моему брату.

— Она согласится; Малдурин вмешивается в ее сны, чтобы сделать ее покорной. Она будет очень уступчивой, даже пожелает стать женой принца, - ответила Мессайя.

Хаос резко сел и отступил, когда ярость Атеи взяла верх над ее телом. Она посмотрела на Мессайю бледно-голубыми глазами. - Я сокрушу его жалкую вмешательство в ее сны, - прошипела Атея.

— Ты можешь, - признала Мессайя. - Но тогда тебе придется воевать с вампирами. Они не послали армию, чтобы вежливо попросить твоего благословения и одобрения.

— Черт возьми! Все эти вампиры так же сильны, как Дженайя? - спросила Атея.

— Нет, вампиры их армии в основном четвертого поколения. Дженайя была потомком Разрушения, я уверена, что она гораздо сильнее любого другого вампира на Калмире. Но у тебя есть эксперт в твоем доме, спроси Ганию. Впрочем, это не имеет значения, битва с армией вампиров будет катастрофой. Оставь здесь Норгара и твою новую армию Мантакина, чтобы сражаться в этой битве, и десятки тысяч погибнут, а я все равно не буду уверен, кто одержит победу. Все ради Дженайи? - спросила Мессайя.

— Это пахнет одним из замыслов моей матери, - выругалась Кассия.

— Конечно, - рассмеялась Атея, хотя в ее смехе слышалась легкая горечь. - В основном потому, что это ее обычный ошибочный стиль. Фея упускает детали, необходимые для успешного плана. - Атея покачала головой. - Во-первых, Дженайя бесплодна. Во-вторых, Дженайя нуждается в крови моего брата, иначе она умрет с голоду. Она не может просто бросить его и жить долго и счастливо. В-третьих, мой брат... нет, третье мне нравится, - она рассмеялась. - Фея поймет, к чему приведет ее раздражение Робана.

Кассия подняла брови, а Мессайя вздохнула, выслушав Атею.

— Мой брат, Балхор, рассказал мне о плане заставить Дженайю выйти замуж за принца вампиров. Он сказал, что они хотят помочь предотвратить войну, потому что хотят мира, - сообщила Мессайя, но ее гримаса выдавала ее сомнения.

Кассия просто открыто рассмеялась, а Атея закатила глаза.

— Я сдаюсь, Атея, я никогда не хотела этой войны, и я не единственная. Я приду снова, и большинство моих братьев и сестер, твоя семья, будут со мной. Клянусь, мы придем и открыто сдадимся тебе на рынке Нотабира. Я устала от этой войны, и они тоже, - сказала Мессайя и вздохнула.

— Я буду ждать тебя. Мой брат тоже будет там. Может быть, он захочет утешить тебя после этого. Он очень заботливый человек, - сказала Атея и улыбнулась.

— Я помню Зерота, если Робан такой же заботливый, как он, я не смогу выдержать его заботы, мне понадобится долгий отдых, - рассмеялась Мессайя.

— Да, это совсем не изменилось. Иногда мне кажется, что Робан и Зерот были одним и тем же человеком, а их дело с сосудами было просто большой мистификацией, - размышляла Атея. - В любом случае, спасибо за предупреждение. Я подумаю об этом.

Как только Мессайя ушла, Атея повернулась к Кассии.

— Думаю, через три недели у Дженайи будет красивая свадьба. Мы должны держать Робана в неведении. Это значит, что мы должны держать его подальше от Дженайи, не вызывая у него подозрений. Это снова означает, что нам понадобится помощь, чтобы отвлечь его, но это не проблема. Мы получим эту помощь. Мне также понадобится помощь Гании. Я легко подкуплю Менджу, и она будет приставать к Гании, пока та не согласится помочь. Менджу легко подкупить, но она не умеет хранить секреты, так что это риск. Что еще...? - спросила себя Атея.

Кассия наблюдала за ней и рассмеялась. - Думаю, Робан и Зерот были не единственными родственными душами. Тебе нужна моя помощь сейчас, или я могу пойти и найти что-нибудь поесть?

— Иди, но присылай ко мне всех, кого встретишь по пути, и постарайся выяснить, где находятся Робан и Дженайя.

— Хорошо, госпожа, с твоего позволения, - ответила Кассия, сделала реверанс и ушла.

Атея не заметила, что над ней смеются, поскольку она ходила по комнате, погруженная в раздумья.