Автор Robberhands, название Darkness and light

Недалеко от Фальката, на берегу океана, небо заволокли тучи, и ветер набирал силу. Антусси готовили свой корабль к непогоде. Стоя на корме, две женщины рассеянно наблюдали за тем, как они деловито копошатся вокруг, но в их мыслях уже бушевала буря.

— Я не хотела тебе верить, но теперь, похоже, придется, - сердито заметила Эстера.

— Не могу тебя винить, я и сама не очень-то в это верила, - сухо ответила Айфера.

— Все мы были созданы, чтобы исправить ошибку, которая могла привести к нашему уничтожению, а теперь, спустя тысячи лет, они вдруг проболтались об этом? Наша семья умнее; они не просто так дали нам знать. Почему именно сейчас, и на какую реакцию они рассчитывают? - Эстера продолжила.

— Возможно, они просто хотят заставить нас отреагировать. Хозяева Суриссы уже знают больше, чем мы, и кто мог им рассказать, если не кто-то из нашей семьи. Это означает, что по крайней мере один из них вступил в союз с врагом, если внешний враг действительно существует. Как всегда, ложь и обман, их любимое занятие. - С отвращением прокомментировала Айфера.

— Нет, Айфера, враг реален. Твой отец рассказывал тебе о том, как Разрушение и Хаос помешали вторжению Даркунтиса в Вернию, а мой отец рассказал мне о захвате Ургоном Трона Крови. Они оба думали, что это дело рук Хора, но они ошибались. Мы сказали Ургону, где найти Разрушение, думая, что битвы не будет, не зная, что Ургон был послан сюда, чтобы убить сосуд Разрушения. Пытаясь использовать других, мы были использованы и обмануты кем-то другим. Мы и наша семья потерпели поражение в собственных играх, и это, если не больше, должно предупредить нас о том, насколько опасен этот новый враг. - Решительно заявила Эстера.

— Не напоминай мне! Уже второй раз за несколько месяцев одна из моих предполагаемых рабынь обманывает меня. Как думаешь, Обман, она как-то с этим связана? - скептически спросила Айфера.

— В последний раз, когда я слышала о ней, она деловито восхваляла Ганию перед своими последователями, будучи еще жрицей Великой Матери. Я никогда не знала, что она задумала, и до сих пор не знаю. Обжора не замешан во всем этом, это единственное, в чем я сейчас уверена. - Эстера беспомощно пожала плечами.

— Настанет день, когда наш кузен-пьяница перехитрит и меня. По крайней мере, теперь я понимаю, зачем он был создан. - Айфера рассмеялась.

— Я уже с трудом различаю друзей и врагов, что же нам теперь делать? - смиренно спросила Эстера.

— Даркунтис скоро прибудет в Вернию. Я сказала ему, что буду соблюдать наш договор и ожидать того же от него. У него все еще есть то, что нам нужно, независимо от того, сможет ли он когда-нибудь добраться до Эриланса. Мы должны держаться поблизости и получить как можно больше информации. В отличие от предыдущего, наш следующий шаг должен быть хорошо подготовлен. - Посоветовала Айфера.

Далеко к югу от корабля ехал человек, тоже погруженный в раздумья. За ним следовал длинный отряд конных охотников. Клан Тетеркиса направлялся к границе Туларкиса.

— Ты все утро был тих и задумчив, Великий Фузан. Тебя беспокоит прохождение границы Туларкиса? - заметил человек, ехавший рядом с ним.

— Ничуть. Король Мальрик – трус, и пятьдесят тысяч огузи присоединятся к нам прежде, чем мы вступим на его землю. Я думал о другом. Несколько месяцев назад наш лагерь посетил высокий воин с севера, некто Норгар. Он искал свою младшую сестру, девушку с почти белыми волосами и такими же бледно-голубыми глазами, как у него самого; настолько бледными, что они казались ледяными. Хотя он был очень молод, эти глаза были старыми, и, заглянув в них, я вспомнил о вековых сражениях.

— Сегодня утром я получил сообщение от императора: впервые за более чем триста лет галлан-кланы Северной территории Вернии выбирают Верховного покровителя – маленькую девочку с белыми волосами. Даркунтис не упомянул об этом, но я получил и другую информацию. Часть передового отряда его армии, двенадцать тысяч конных воинов, проиграла битву трем тысячам галланских воинов и нескольким амазонкам. Возглавлял их высокий Норгар.

— Я верю не в совпадения, а в судьбу. Это не будет мирным захватом сдавшейся страны, как обещал Даркунтис. Это будет война. Тысячи галланских воинов со всей Вернии отправляются на север, чтобы присоединиться к своим собратьям. Кланы, которые не присоединились к нашему союзу, тоже пойдут за нами и присоединятся к нашим врагам. Думаю, Фусан Джаргис уже знал об этом, но не сказал нам на собрании.

— Джаргис и Бургани – трусы без чести! - В этот момент мужчина, ехавший рядом, горячо вмешался.

— Нет, друг мой, Фузан Джаргис не лишен чести и не трус. Более ста тысяч мантакинцев, возможно, около двадцати тысяч человек из Туларкиса и наши пятьдесят тысяч огузов; самая большая армия, о которой я когда-либо слышал. Как может кто-то, присоединившийся к оппозиции, быть трусом без чести? Никто из наших врагов не будет трусом, они будут на нашей стороне, как король Мальрик. Это была моя мечта – стать Великим Фусаном объединенного Огуси и править всеми землями. Теперь мне придется заплатить за это цену, и цену немалую. Я всегда думал, что честь и слава будут рядом со мной, исполняя мою судьбу, но теперь я боюсь, что честь и слава станут нашими врагами. - Рогуната печально ответил и больше ничего не сказал.

Далеко на севере за кустами пряталась изможденная фигура старухи. Она наблюдала за группой беглецов из крестьянских усадеб, покидавших свои дома. Они направлялись в Нотабир, чтобы найти убежище, и добрались до города только через день.

Ее старое тело устало и измучено, но разум не был измучен, поскольку она напряженно размышляла о том, как лучше подойти. Ведь именно из-за острого ума ее и выбрали для этого задания. Отчаяние подпитывало ее решимость успешно справиться с этим заданием. Жалеть было нечего, это был последний шанс. Шанс, о котором она и не подозревала. Там, откуда она родом, возможностей не существовало.

Она наблюдала за группой и выбирала цель. Она уже делала это много раз, но это было много веков назад. В то время она продала бы душу за способность, которой обладала сейчас, но теперь у нее не было души, которую можно было бы продать, и она была дана ей в дар, чтобы помочь в этом деле. Лучше не думать о прошлом, оно отвлекало, а отвлечение вело к провалу. Результат неудачи был немыслим. Она не могла потерпеть неудачу и потерять этот шанс после того, как все шансы были исчерпаны.

Группа прошла мимо, и ее цель никогда не узнает, почему она была выбрана, но маленькая девочка все равно не поймет, почему она должна была потерять свой шанс на жизнь.

На западе, за горной цепью, в городе под названием Альбатис, группа мужчин, почти таких же старых, как эта женщина, проводила военный совет.

— Даже если мы потеряем авангард, в чем проблема? Зима на исходе, два месяца – и наша армия достигнет Нотабира. Все кланы Вернии вместе взятые не смогут собрать больше пятидесяти тысяч воинов, не более. С Туларкисом и Огузи на нашей стороне у нас будет почти двести тысяч воинов, чтобы сразиться с ними! - раздраженно спросил один из них.

— Только половина нашей армии – мантакинцы, и насколько мы можем доверять Туларкису или Огузи? - ответил кто-то другой.

— Империя Мантакинов построена на страхе, а не на преданности. Страх перед нашей непобедимой армией, связью с жестокими богами и нашей магией. Сейчас мы единственные, кто знает, что произошло в Вернии. Как только наша армия перевалит через горы, слухи и новости разнесутся по всем землям. Боги сражаются и побеждают нашу армию, их жрицы убивают наших военачальников, и даже наши собственные собаки обращаются против нас. - Морщинистый, маленький, лысый мужчина спокойно сказал.

— Количество воинов ничего не значит, если мы даже не знаем, с кем сражаемся. Мы выполняем договор с королевой Айферой, а Яне – ее рабыня, но Яне приказала жрицам убить Йохиаса. Восстание, вот о чем говорит Гергиас. - Высокий мужчина в пурпурной мантии добавил.

— Айфера сказала мне, что выполнит договор, но больше не может платить. Яне присоединилась к сиблингам Норгара, договор недействителен. Теперь мы сражаемся с братом и сестрой из Норгара, чтобы заполучить Яне. - Кривоногий истощенный мужчина скривился.

— Маленькая девочка и ее брат; Верховный защитник Галлан-Кланов и наследник Трона Крови; миф или живые боги, Хаос и Разрушение. Кто они, Даркунтис? - спросил Гергиас.

— Неужели ты верил, что стать бессмертным – это легко выполнимая задача? Мы боремся с человеческой судьбой, со смертью. На что ты готов пойти, чтобы выиграть эту войну? Они наши враги, у них есть то, что мне нужно, и это главное. Я пожертвую всеми, до последнего ребенка этой Империи, чтобы выиграть эту войну. - Даркунтис ответил без эмоций.

— Кого ты пошлешь во главе армии? - спросил человек в пурпурном.

— Ты не слушал Панеас. Никто не будет послан, мы движемся в Вернию. - Ответил император.

К востоку от Вернии, за океаном, проходило очередное заседание военного совета. Офицеры склонились над разложенными картами, обсуждая сильные и слабые стороны, погодные условия и рельеф местности. За ними бесстрастно наблюдали две женщины, одна из которых была их королевой.

— Они говорят так, будто имеет значение, где расположить лучников, когда десятки тысяч норгарских грубиянов придут в набег на Парас. - Пренебрежительно заметила Лиандрис.

— Они же солдаты, чего ты от них ожидала? Вождь норгов призвал к оружию, и их флот собирается в Фалькате. Твои шпионы сказали, что они придут за нами, так что у них не так уж много вариантов. - Дженайя пожала плечами.

— Это все неправильно. Норгар никогда не совершал набегов на Парас, почему же сейчас? И кто такой этот новый вождь Ургон? Мы знаем только, что он прибыл в Фалкат в тот день, когда Робан должен был занять трон. Что же его так интересует в Готе и Парасе? - расстроенно спросила Лиандрис.

— Вопрос, который ты не задала, возможно, и есть причина этого. Где Робан? - Дженайя ответила, пристально глядя на Леандрис.

— Мертв или все еще ищет свою мать и младшую сестру – неважно. - Сердито ответила королева.

— Мы можем спросить у Чалиссы и Мейры, мертв ли он. - Предложила Дженайя.

— Прекрати, хватит нести мистическую чушь. Они просто две озабоченные шлюхи, которым не хватает большого члена, и ничего не знают. - Лиандрис надулась.

— Они сказали тебе, что он потребовал их, и они больше не могут быть членами твоего гарема. Ты освободила их и предоставила им собственные покои. Так что не говори мне теперь, что ты им не поверила. - Дженайя ответила, ухмыляясь.

— Я выпустила их из гарема, потому что они стали бесполезны. После ухода Робана они только и делали, что хандрили и ныли, и никому не были нужны. - Ответила Лиандрис, ее пыл нарастал.

— Хандрили и ныли, да, они действительно стали очень угрюмыми. Почти такими же угрюмыми, как ты, и это даже началось в одно и то же время. Какое странное совпадение, не правда ли? - невинно заметила Дженайя.

— Осторожно, Дженайя, я и так злюсь, не заходи дальше. Жив он или мертв – все равно. Норгары идут, и их вождь – Ургон, а не Робан. - Заявила Лиандрис.

— Прости, ты права, моя королева. Так что ты собираешься делать, когда они прибудут в Парас? - покорившись, спросила Дженайя.

— Я дам им то, что они хотят, и буду надеяться, что они снова уйдут. Если я не смогу отдать им это, мы будем сражаться, и они все равно возьмут это. - Лиандрис смиренно ответила.

Обе женщины повернулись и молча продолжили слушать, как офицеры обсуждают лучшую тактику защиты их города.

В нескольких милях к югу от Фальката женщина сидела у костра в полном одиночестве.

— Ургона больше нет. Он мог сражаться с сосудом, но не с Разрушением. Норгары поклялись в верности сыну Хора, но он и его сестра провозгласили отделение от своей семьи. К ним присоединилась дочь Ипохона Яне. Другая ее дочь, Айфера, покинула Кургат вместе с Эстерой, дочерью Малдурина. Они, вероятно, поплывут в Вернию, но я не могу сказать, что будут делать дальше дети Кхора и Ианэ. Что ты хочешь, чтобы я сделала, матушка?

Посмотрев в пламя, Сурисса получила ответ.

— Они еще не знают, но ее больше нет. Это все меняет. Мы должны найти ее, нет ничего важнее этого. Я не знаю, как и где, но если она нашла сосуд, то какое-то время не будет в сознании, а как только очнется, начнет поиски. Ищи ее!

Сурисса смотрела на медленно угасающее пламя. Найти ее, но как?

Расстояние до пещеры нельзя было измерить в милях, она находилась в другом измерении. Сидящие за столом тоже были не людьми, а богами и богинями. Тем не менее они обсуждали одни и те же темы.

— Похоже, мне действительно нужно извиниться: в кои-то веки я ошиблась, обвинив тебя в обмане. Это не ты заманил своего сына обратно в Норгар. Не сомневаюсь, что ты рад, что он наконец-то занял Трон Крови. - Инжонтас с усмешкой посмотрела на Хора.

— Твоя дочь Яне добровольно стала его рабыней, а ее сестра Айфера все еще следует собственному плану избавления от человеческих границ, полностью игнорируя тебя. Не только меня беспокоят дети. - Хор хмыкнул в ответ.

— Ни у кого из нас нет причин ликовать по поводу этой заварушки. Если бы Ургон убил сосуд, мы бы уже столкнулись с еще большим беспорядком. Никто из нас не должен благодарить за то, что план не удался; напротив, некоторые из нас даже помогли его осуществить. Это уже не игра, а война, - заявила Фея.

— Мы все согласны с этим, Фея, но с кем мы сражаемся? - спросил Хор.

— Почему вы все так слепы к очевидному? Выкованный из костей Калмиры, угадайте, кто его создал! Наша собственная мать спланировала наше уничтожение! - Фея гневно вскрикнула, но быстро успокоилась и продолжила. - Прежде чем вы начнете самодовольные крики, нужно ли напоминать вам о причине создания Разрушения? Гания отказалась поделиться с нами своей силой созидания, и мы решили использовать Разрушение как угрозу для нее. Эпический провал, если таковой вообще может быть, но это не отменяет того факта, что мы начали эту войну!

— Ну, конечно, это можно рассматривать и так, хотя мы никогда не планировали уничтожать никого из нашей семьи, - возразила Инжонтас.

— Это неважно, Фея права, но это тоже неважно. Никогда не имеет значения, кто начал войну, важно лишь, кто ее закончит. Если ты права, а я так считаю, то мы в состоянии войны с Атанеей и, возможно, с Хароном. Это плохо, но у них нет таких полномочий, которых нет у нас, и они ограничены точно так же. Это условная война; люди – наши солдаты, Калмира – поле боя и приз. - Хор высказал свое мнение.

— Ты не упомянул о сосудах, но, поскольку твой сын только что уничтожил бессмертного с помощью одного из них, полагаю, это не было простым упущением, - усмехнулась Инжонтас.

— Но есть еще дети. Большинство из них настроены против нас, по крайней мере сейчас, но как насчет твоей дочери, Фея? Она всегда была нашим самым полезным союзником на Калмире. - Спросил Малдурин.

— Она все еще занята тем, что прикрывает этот беспорядок и скрывает наше самое большое уязвимое место. Гания, Великая Мать. Какая шутка и как гениально спрятать ее у всех на виду. Я же говорил тебе, что она и близко не подойдет к Разрушению, пока Хаос защищает его. Теперь все стало еще хуже, потому что к ним присоединилась Подчинение и тоже защищает его. Чего ты от нее ждешь? - нахмурившись, спросила Фея.

— Мессая и Балхор сказали, что позаботятся о них, но если они преуспеют, нам пригодятся навыки Обмана в отвлечении внимания, - ответил Малдурин.

— Даже если они преуспеют, нам все равно нужен новый сосуд для Разрушения, прежде чем мы рискнем избавиться от его нынешнего. У Робана нет сына, и в любом случае мы не должны использовать его родословную. Я не знаю, как и почему, но они становились сильнее с каждым поколением. Сосуды его сестры тоже изменились. Я говорила об этом на протяжении веков, но вы отказывались слушать. Что-то происходит, и это не имеет никакого отношения ни к войне, ни к Атанее, ни к Харону, - заметила Фея.

— Да, это так, но дело с сосудами очень тонкое. Мы не можем создать ничего живого и вынуждены использовать то, что есть. Именно по этой причине мы и хотели заставить Ганию. Кстати, никто не пытался с ней поговорить? - вмешалась Ниоме.

— Гания не разговаривает с нами уже тысячу лет и будет продолжать игнорировать нас. Она – Созидание, но упрямство тоже было бы подходящим именем. Она больше не доверяет нам, и единственный способ вернуть ее доверие – отдать ей то, что она хочет. Поскольку мы этого не сделаем, бесполезно пытаться ее переубедить. Это моя способность; я знаю, о чем говорю, - заявила Эбора.

— Тем не менее удивительно: тысячу лет ни слова, только наблюдение и оплакивание ее утраты, - сочувственно заметила Ипохона.

— Конечно, очень романтично, но мы должны вернуться к нашим текущим проблемам. Нам нужен новый носитель Разрушения. Чтобы создать его, между человеком и бессмертным должна быть прочная связь. У Разрушения нет жрецов или верующих, так что это должен быть ребенок. Фея не хочет сына из рода, но как насчет ребенка от другой женщины? По крайней мере, недостатка в возлюбленных не будет, - предложил Хор.

— Проблема в том, что мы не можем заставить его оплодотворить женщину, но я опередил тебя, брат, и уже некоторое время работаю над этим. Я выбрал мать, пусть это будет сюрпризом, - сказал им Малдурин, ухмыляясь.

— Вряд ли Хаос согласится, чтобы ее брат стал мужем ребенка другой женщины. Вспомни Закон Крови. Ты уверен, что твой план сработает? - скептически спросила Ипохона.

— Они отделились и больше не связаны Законом Крови; теперь они могут иметь столько детей, сколько захотят, - ответил Малдурин, улыбаясь.

— Верно, хорошо, что из этого получилось что-то полезное, - сухо прокомментировал Хор.

— Как только мы снова возьмем под контроль старый бардак с Разрушением, мы сможем сосредоточиться на войне с Атанеей и Хароном. Сейчас мы мало что можем с этим поделать. Единственная прослеживаемая связь с ними – эта Сурисса, а она скрывается, - с облегчением констатировала Инжонтас.

— Не волнуйся, наши планы далеки от совершенства. Наверняка что-то пойдет не так, как всегда, или случится что-то новое и непредвиденное, - назидательно сказала Фея.

— Богиня мудрости и удачи, очевидно, верит в невезение. - Малдурин рассмеялся.

На двух свободных местах за столом возникли фигуры мужчины и женщины.

— Добро пожаловать, Балхор и Мессая. Почему вы так долго? - Инжонтас поприветствовала вновь прибывших.

Не обращая внимания на его приветствие, они оглядели собравшихся за столом богов и богинь.

— Она ушла.

Одной этой фразой Мессая уничтожила все то расслабление, которое начали испытывать ее братья и сестры.