От переводчика: Рассказ достаточно длинный (17 частей), и я хотел бы получить обратную связь в виде оценок и комментариев, если есть интерес, чтобы я перевёл его до конца.

— --

Это история зарождения программы почтовых девушек в Австралии, и она начинается с переговоров, которые сделали австралийский вариант этой программы уникальным, отличающимся от других стран. Поэтому одежда начнёт исчезать не сразу. Но будьте уверены, это произойдёт.

Все персонажи в этом рассказе старше восемнадцати лет.

Мне рассказали, что в одном из офисов крупного австралийского города работают почтовые девушки, и предоставили некоторые детали о том, как эта программа функционирует. Поскольку история основана на реальных событиях, имена изменены на имена известных спортсменов (за исключением случаев, когда это не так), чтобы защитить частную жизнь людей и репутацию компании. Я искренне благодарю всех почтовых девушек, чьи истории, описанные авторами вроде Cambridge Caine, Seahawk76 и другими, легли в основу. Без их опыта этот забег по офису не состоялся бы.

В Австралии нас иногда обвиняют в том, что мы живём «вверх ногами», будучи южнее экватора. Так и вышло, когда в одной из наших компаний в Мельбурне, местном филиале японской Harada Industries, известной своими новаторскими программами почтовых девушек в Японии и США, ввели эту практику. Однако в Австралии власти вмешались и установили уникальные условия, применимые только к этой стране. Это привело к любопытным отличиям от опыта других филиалов компании. Как это повлияет на почтовых девушек в других странах?

Господин Харада приехал в Мельбурн с визитом, и после осмотра офиса и прослушивания доклада от австралийского руководства он пришёл в ярость. Он недвусмысленно выразил свои чувства. Его возмутило отсутствие уважения, которое сотрудники проявили к нему и к местным менеджерам во время его обхода этажей. Его беспокоило общее отношение в австралийском офисе. И финансовые результаты тоже вызывали у него вопросы. Он поставил Митчелла Джонсона, главу австралийского офиса, перед фактом: у того есть шесть месяцев, чтобы всё исправить и привести офис в соответствие с японскими и американскими стандартами.

После того как господин Харада покинул офис, чтобы отправиться на деловой обед высокого уровня, на который он демонстративно не пригласил австралийского босса, Митчелл Джонсон с иронией доверительно сообщил своему заместителю Шейну Кроуфорду, что господин Харада, похоже, упустил из виду последствия решения головного офиса, принятого три месяца назад, сократить штат австралийского офиса на одну десятую. Каждое десятое рабочее место в офисе всё ещё демонстративно пустовало.

— Вот о чём я говорю, — воскликнул Шейн.

— Ты всегда об этом говоришь, — предостерёг его Митч.

В этот момент в дверях появилась личная помощница босса, и Митч пригласил её войти.

— Что ты думаешь о предложении господина Харада, Бетти Катберт? — спросил её начальник.

Она замерла, выпрямившись, и гневно посмотрела на него.

— Я не собираюсь работать голой, — отрезала она.

— Никто тебя не заставляет, и я позабочусь, чтобы это не было обязательным, — успокоил её Митч. — Но ты же знаешь репутацию компании за границей. Неужели ты не думала, что это когда-нибудь дойдёт и до нас?

— Я думала, что в Австралии мы другие, — яростно возразила она. — Неужели ты ничего не можешь сделать?

Митч покачал головой.

— Господин Харада ждёт, что мы это сделаем, — признал он. — Всё, что я могу, — это постараться организовать всё максимально уважительно.

— Уважительно? — вспыхнула Бетти. — Голые женщины будут бегать по офису. Как это может быть уважительно?

Шейн кивнул.

— Она права.

Митч одарил их обоих взглядом, который говорил: «Я держу всё под контролем».

— У меня есть идеи. Некоторые местные особенности. Вам придётся мне довериться и подождать. — Они выглядели неубеждёнными. — Просто доверьтесь мне, — повторил Митч. — И давайте держать это в тайне. Сколько человек об этом знают?

Бетти Катберт поморщилась.

— Э-э, все.

— Что?! — воскликнул Митч.

Бетти покачала головой.

— Господин Харада общался с прессой. Они спросили, придут ли почтовые девушки сюда, и он сказал, что да.

Митч осел за своим столом. В наступившей тишине осознания и Митч, и Шейн заметили, что Бетти, будучи собой, даже не произнесла это слово.

После возвращения в Японию господин Харада регулярно связывался с Митчеллом Джонсоном, желая знать о прогрессе внедрения почтовых девушек в мельбурнский офис. Не обращая внимания на последствия сокращения штата, он был убеждён, что проблему с уважением к руководству — и к нему лично — в австралийском подразделении можно решить, введя почтовых девушек как низшую ступень офисной иерархии, как это было в США и Японии. Он объяснил Митчу, что их появление заставит остальных сотрудников с радостью принять своё место в структуре компании. Он был глух к возражениям Митча, что в Австралии так не работает, что здесь не любят иерархии. Господин Харада — или его помощники — присылал Митчу видео о том, как программа работает в Японии и США, чтобы напомнить, чего от него ждут.

Он отправлял их и Шейну. Митч знал об этом, потому что Шейн заходил к нему в офис и рассказывал о последнем видео. Митч подозревал, что господин Харада — или тот, кто управлял его почтой, — предполагал, что Митч не будет смотреть видео, но Шейн посмотрит, и сообщение дойдёт до Митча таким образом. Особенно когда видео приходили по пятницам, к их обсуждениям в переговорной с большим экраном, на который Шейн каким-то образом всегда проецировал последнее.

Так Митч смотрел, как суровая, никогда не улыбающаяся госпожа Огава дисциплинировала почтовых девушек в офисе господина Харада, видел, как американские почтовые девушки готовились утром. Видел, как они невозмутимо ходили по офисам совершенно голые, останавливаясь у столов, чтобы забрать сообщение, становясь на колени в позе ожидания рядом с работником, занятым своими делами, пока почтовая девушка терпеливо ждала следующего задания. Камеры, словно в профессиональной эротике, замирали на их упругих ягодицах, гладких промежностях и впечатляющих грудях. Митч задавался вопросом, не порнографы ли снимали эти видео, судя по тому, как камеры задерживались на телах дольше, чем нужно.

В пятничном ролике госпожа Огава заставила двух привлекательных, полностью обнажённых почтовых девушек встать на колени в центре кабинета господина Харада с тёмными деревянными панелями. Она держала чёрный хлыст для верховой езды, как пояснил Шейн, комментируя происходящее. Шейн перевёл слова госпожи Огава: Почтовая девушка №7 дважды опоздала более чем на пять минут за неделю, а Почтовая девушка №13 посмотрела в глаза старшему руководителю. Господин Харада сидел на заднем плане, бесстрастно наблюдая. Госпожа Огава объявила количество ударов для каждой и с опасной улыбкой передала хлыст Почтовой девушке №7, которая ахнула, узнав, что должна наказать другую девушку сама. Первый удар она нанесла неуверенно, явно неопытная в таком деле. Госпожа Огава что-то резко выкрикнула, и девушка вложила больше силы в следующий удар, продолжая бить жёстко до конца наказания.

Затем настала очередь Почтовой девушки №7. Почтовая девушка №13 едва дрогнула, когда хлыст впивался в её бёдра и блестящие ягодицы, и теперь она взяла хлыст и нависла над другой девушкой, которая дрожала, зная, что её ждёт. Камера приблизилась к лицу Почтовой девушки №13, где одинокая слеза скатилась по щеке. Затем камера отъехала, показывая десять мужчин — несомненно, старших руководителей господина Харада, — сидящих вдоль стен, наблюдающих за спектаклем так же бесстрастно, как господин Харада за своим столом, как госпожа Огава со скрещёнными руками и как две молодые обнажённые женщины в центре комнаты.

Шейн на мгновение прервал свой комментарий.

— Не представляю, чтобы это произошло у нас, — заметил он.

Митч кивнул в знак согласия.

Видео приблизилось к лицу господина Харада, пока на заднем плане высокая почтовая девушка наказывала свою коллегу. Харада смотрел в камеру, словно прямо на Митча, взглядом, который говорил: «Это произойдёт и в твоём офисе».

Камера отъехала к финалу наказания. Госпожа Огава подошла к девушкам, чтобы Почтовая девушка №13 вернула ей хлыст, и обе выпрямились и поклонились ей. Затем они обошли комнату, кланяясь каждому из руководителей, прежде чем выйти. Камера задержалась на их помеченных следами ягодицах, прежде чем они полностью покинули помещение. На этом видео резко оборвалось.

Неудивительно, что в последующих видео отчётливо виднелись красные следы хлыста на блестящих белых ягодицах, казалось бы, равнодушных почтовых девушек, пока они шагали между столами и поднимались по лестницам. Митч заметил, как его восприятие притупляется: обнажённые девушки с отметинами от хлыста начали казаться обычной частью оживлённого офиса. Видео явно пытались показать, что одетые сотрудники обоих полов работают усердно, пока почтовые девушки скользят между ними. Возможно, господин Харада был прав, и они действительно служили предупреждением или поучительным примером для остальных.

Но Митч знал, что не всё так гладко. Американский офис, по крайней мере, открыто признавал дисциплинарные проблемы с одетыми сотрудниками, особенно с теми, кто нарушал правило «не трогать». Митч задумался, насколько соблазнительным может быть такое нарушение в его случае. Его жена Джессика зорко следила за ним, и он был верен ей — ну, достаточно верен за их более чем двадцатилетнюю совместную жизнь, — так что он надеялся, что обнажённые почтовые девушки вокруг него не станут слишком большим отвлечением.

И всё же это была одна из дилемм, которые он постоянно обдумывал. Как с постоянным соблазном в виде группы красивых обнажённых женщин офис может улучшить производительность? Он не мог представить выгоды, которая не привела бы к потере времени на рабочих задачах. Скорость или надёжность доставки сообщений не казались достаточной компенсацией. Сопротивление его помощницы Бетти Катберт тоже не внушало оптимизма, особенно если другие разделяли её чувства.

И был ещё вопрос затрат. Шейн подготовил бюджет, оценив расходы на найм и экипировку шести почтовых девушек и их руководителя более чем в миллион долларов. Шейн небрежно заметил, что эти затраты не проблема, и у него есть идея, которую он поделится с Митчем в нужный момент.

В пятницу Шейн ворвался в офис Митча.

— Есть американское видео для тебя, босс. Если ты, конечно, его ещё не смотрел.

Митч улыбнулся. Оно лежало непросмотренным в письме от господина Харада. И оба это знали.

— В пять в переговорной, — с энтузиазмом объявил Шейн. — И у меня есть новый винтажный Шираз, который ты обязан попробовать. Не откажешься, знаю, тебе понравится.

Митч простонал — от этого не отвертеться. Но он уставился на Шейна.

— Ты спустился с десятого этажа, чтобы мне это сказать?

Шейн рассмеялся.

— Конфиденциальная информация. Не хотим, чтобы другие узнали, правда? Вот зачем нам нужны почтовые девушки.

Митч покачал головой, не находя логики в этом.

— Как новый офис? — спросил он. Шейн переехал с шестого на десятый этаж после сокращений, заняв внезапно освободившийся более просторный кабинет.

— Уединённый, — улыбнулся Шейн, словно это было лучшее, что с ним случилось. Возможно, так и было.

Видео, как обычно, начиналось с высоких производственных стандартов. Чистый пустой офис, утренний свет искусно рассеивался через окна от пола до потолка. Сбоку кадра появилась обнажённая женщина с божественными пропорциями, грациозно скользя по проходу и исчезая из кадра. Затем та же женщина появилась снова, но уже среди занятых столов с усердно работающими сотрудниками. Она порхала, выполняя свою миссию, офис гудел, сотрудники работали, а солнце сияло. Камера задержалась на почтовой девушке, показывая её статную фигуру, подтянутое тело, упругую грудь, тугие ягодицы и струящиеся волнистые светлые волосы.

Следующая сцена показывала, как почтовые девушки принимают душ. Сначала их было видно нечётко из-за пара, поскольку камера снимала из фойе, а они плескались на мезонине. Фильм, казалось, замедлился, чтобы задержаться на их изысканных обнажённых телах, пока вода стекала с их кожи, лаская каждый изгиб.

— Это реклама шампуня, но ты видишь всё, — восторгался Шейн.

Митч кивнул, потому что он был прав.

Уверенный мужской голос за кадром бубнил об американских ценностях и лучших условиях в мире, пока не стал фоновым шумом. Сотрудники входили в фойе с улицы, бросали взгляды на моющихся почтовых девушек с улыбками узнавания, направляясь к лифтам. Консьерж средних лет в яркой униформе ухмылялся, словно выиграл в лотерею, приветствуя сотрудников и желая им хорошего дня, но не отрывая глаз от почтовых девушек в раздевалке на уровне выше. Он постоянно поглядывал наверх. Они уже вышли из душа и приводили себя в порядок, готовя тела к требуемым стандартам.

Камера оказалась среди них. Смех, бритвы, открытые промежности — они следили, чтобы ниже шеи не осталось ни волоска, и были идеально ухоженными для своей роли в офисе. Их движения были уверенными, почти ритуальными, пальцы скользили по коже, проверяя гладкость.

Шейн сказал то, о чём думал и Митч:

— Они все одинаковые.

И это было правдой. Американские почтовые девушки — все с широкими белозубыми улыбками, аккуратными носиками, яркими глазами, длинными струящимися волосами, собранными в хвосты, гибкими телами, длинными ногами и упругими грудями и ягодицами.

— Как будто все из «Спасателей Малибу», — добавил Шейн, и Митч кивнул, потому что он был прав. Были ли это актрисы, или Harada Industries в США намеренно набрали воплощение американской мечты?

По невидимому сигналу почтовые девушки выстроились в ряд, а элегантно одетая женщина прошлась вдоль них, внимательно осматривая. Её пальцы скользили под их подмышками, по лобкам и вдоль промежностей. Каждую из них. Она одаривала их одобрительной улыбкой. Удовлетворённая увиденным и ощупанным, она произнесла короткую речь о том, как они должны поддерживать стандарты ради блага компании и морального духа сотрудников.

Девушки сверкнули очаровательными улыбками, когда она закончила, затем разошлись, чтобы прикрепить пейджеры к рукам и парами нанести на тела номера почтовых девушек.

После этого они начали расходиться одна за другой, когда пейджеры выдавали им инструкции и пункты назначения. В итоге осталась только одна почтовая девушка, сидящая на скамье в раздевалке, беззаботная и счастливая в своём естественном состоянии. Камера приблизилась к её идеальному лицу, и она одарила тысячеваттной улыбкой, словно не могла быть счастливее. Видимо, её пейджер запищал, потому что, не изменив выражения лица, она встала и направилась к выходу. Когда мы смотрели, как она уходит, снимаемая сзади, стало ясно, что это была та самая девушка из мечтательного начала.

Шейн поднял бокал красного вина, когда экран погас. Это был своего рода тост, но он ждал реакции Митча. Митч задумался.

— Довольно чисто и здорово, не так ли? — улыбнулся он.

— Жена найдёт это забавным, — хихикнул Шейн.

— Ты ей показываешь? — удивился Митч, гадая, как отреагировала бы Джессика.

Шейн был спокоен.

— Она считает их все уморительными, — улыбнулся он.

Митч улыбнулся в ответ, гадая, почему.

— Интересно, что они носят эти большие телефоны, а не смарт-часы.

Шейн на мгновение посерьёзнел.

— Тебе правда нужно читать эти письма. Это тоже часть наших требований. Видимо, господин Харада предпочитает телефоны, так что часы отменили.

Митч тоже посерьёзнел, осознавая.

— Спорим, это потому, что они заметнее. Они делают очевидным, что почтовые девушки — рабы технологий и их роли.

— Иерархическая штука?

— Думаю, да. — Митч сделал щедрый глоток вина и кивнул в знак одобрения. — Хорошее вино. — Затем покачал головой. — Я всё ещё не понимаю, как это будет работать у нас.

Но оба знали, что время приближается. И скоро придётся быть готовыми.

— Ваши подчинённые называют вас господином Джонсоном? — спрашивал господин Харада, и ответ был:

— Нет, все зовут меня Митч.

Потому что так работает австралийский офис. И австралийский босс даже не хотел думать, как его называют за спиной. С этим просто приходится жить.

Шейн обсудил с господином Харада стоимость программы, и тот пообещал, что головной офис покроет расходы в первый год или, как он сказал, пока программа не начнёт окупаться. «Ага, конечно», — подумал Митч, когда Шейн ему это рассказал, словно это реально произойдёт.

У Митча были и другие проблемы, связанные с почтовыми девушками. Пока ему удавалось избегать контактов с правительством Виктории, которое несколько раз пыталось связаться с ним и другими в компании, чтобы узнать, что они делают. Пресса тоже постоянно пыталась выяснить, что происходит внутри компании. Митч был уверен, что это связано с увеличившимся числом людей, «просто фотографирующих» перед офисом на Свонстон-стрит. Иногда появлялись камеры теленовостей, надеясь что-то выведать у сотрудников на входе или выходе. Пока никто ничего не сказал прессе, чтобы раздуть скандал. Несколько протестующих пошумели на улице, но сочетание мельбурнской зимней погоды и отсутствие новостей о программе быстро исчерпало их пыл, и они исчезли, оставив офис работать как обычно.

Митч был вдвойне расстроен попытками сделать проблему публичной. Он был по натуре скрытным человеком, и до заявления господина Харада для прессы Harada Industries в Австралии оставалась в тени, что было одной из причин, почему Митчу нравилась его работа. Компания была частным филиалом японской корпорации, не котировалась на Австралийской фондовой бирже, и, несмотря на мировую известность Harada Industries из-за почтовых девушек, Митч полагал, что большинство людей даже не знали о присутствии филиала в Австралии, если только не вели с ним дела или не устраивались туда на работу. Теперь всё изменилось, и он чувствовал давление.

Митч прорабатывал логистику программы почтовых девушек. Компания занимала шесть этажей двадцатишестиэтажного здания, с пятого по десятый, и благодаря особенностям аренды имела эксклюзивное использование спортзала на мезонине, официально втором уровне. ИТ-компания, о которой Митч знал мало, занимала третий и четвёртый этажи, что могло стать проблемой, если он решит, как в других странах, превратить спортзал, который сотрудники компании почти не использовали, в базу почтовых девушек. Обнажённым женщинам пришлось бы преодолевать два пролёта лестницы мимо неизвестного соседа между душевыми и офисами компании.

И ещё были трудовые контракты. Господин Харада отказывался верить, что поднятые Митчем проблемы могут помешать почтовым девушкам в Австралии. Его послание Митчу неизменно гласило, что тот должен решить все проблемы и внедрить почтовых девушек в мельбурнский офис как можно скорее. И он постоянно напоминал Митчу, что его филиал показывает плохие результаты по сравнению с теми, где уже были обнажённые женщины, доставляющие почту между этажами.

Но Митчу и его команде приходилось сталкиваться с реальностями проекта по внедрению почтовых девушек в их рабочую жизнь. Митч также чувствовал давление со стороны жены, которая недвусмысленно намекала, что не в восторге от всей этой идеи. Он гадал, что думают его дочери. И его друзья, мужчины и женщины, которые все предлагали пригласить их в офис, как только программа заработает. Всем им он отвечал: «Всё будет не так».

Но «так» — это то, что все видели в видео, фотографиях и интервью в интернете. И, похоже, все знакомые Митча видели эти видео. Утренний ритуал американских почтовых девушек в раздевалке был на виду у всех, кто находился в фойе. Фото и видео с почтовыми девушками, принимающими позу отдыха на коленях с прямой спиной и раздвинутыми ногами, демонстрируя всё, были повсюду.

И дома Митчу доставалось.

— Ты собираешься весь день пялиться на голых женщин на работе? — требовательно спросила Джессика.

Митч улыбнулся ей, вспоминая их ранние шалости и гадая, стоит ли упоминать о них. Но он не смог сдержать мальчишескую улыбку, глядя на жену.

Это не улучшило её настроение, она словно прочла его мысли.

— Не думай, что напомнив, чем мы с тобой занимались, ты заручишься моей поддержкой. Это совсем другое.

Митч одарил её своей широкой мальчишеской улыбкой.

— Я ничего не могу с этим поделать, Джессика, — притворно пожаловался он. — Нас заставляет головной офис.

— А если бы головной офис велел тебе делать компоненты для ядерного оружия? — поддразнила жена.

Митч одарил её взглядом.

— Ох, — сказала она.

— Это или искать другую работу, — напомнил он, обводя жестом их роскошный дом.

Ища безопасное отступление, жена уступила.

— Я просто не хочу, чтобы девочки втягивались в эти разговоры.

Митч кивнул. Как будто.

— Они будут дома к ужину? — спросил он.

Джессика пожала плечами.

— Ты знаешь столько же, сколько я.

Кара вернулась из университета, когда Джессика накрывала на стол.

— Где Эмили? — спросила Джессика у дочери. Возможно, потому что они были близнецами, они выбрали разные курсы и придерживались разного расписания. Так что ответ Кары не удивил.

— Не знаю.

Ужин был на столе, и они приступили к еде, когда Кара посмотрела на отца, убедившись, что их взгляды встретились.

— Как дела с почтовыми девушками? — спросила она.

— Твоя мать не хочет, чтобы я обсуждал это с тобой, — ответил Митч.

— Ну, — возразила Кара, — все остальные это обсуждают, так что я подумала, что получу правдивую историю от человека, который за это отвечает.

Митч рассмеялся.

— Я не хочу знать, что ты знаешь, — попытался он.

— Какой девушке это подойдёт? — задумалась Кара.

— Я правда не знаю, — признался Митч. Потому что он ещё не думал об этом, так как до найма было далеко.

— Они должны быть спортивными, привлекательными и бесстыжими, — продолжила Кара.

— Нам правда нужно это обсуждать? — спросила Джессика у дочери.

— Почему нет? — ответила Кара. — Похоже, папе не помешает помощь. — Она повернулась к матери, ища зрительный контакт. — Ты с этим согласна? — требовательно спросила она.

— Я не думаю, что это честный вопрос, Кара, — ответила мать.

Но Кара, похоже, не заметила тона матери.

— Женщины, голые, на коленях посреди офисов. Это есть на видео, это по всему интернету. Все знают, кто такие почтовые девушки. Бегают по офисам, пытаясь уложиться в невозможные сроки, чтобы их не наказали. А бывшие почтовые девушки утверждают, что были практически рабынями компаний, что им приходилось чуть ли не сбегать, чтобы вернуть свою жизнь в норму. И теперь, благодаря папе, это приходит в Австралию.

Она посмотрела на отца.

— Я задам тебе вопрос, который мама хочет задать, но, держу пари, не задала. Ты бы позволил своим дочерям это сделать?

Джессика прервала дочь.

— Ты умная, и ты получаешь образование.

Это не остановило Кару.

— Мам, в американском офисе есть девушки с MBA, которые бегают голыми. Они хвастаются этим на своём сайте.

Джессика посмотрела на Митчелла.

— Это правда? — спросила она.

Митч попытался уйти от ответа.

— У нас всё будет по-другому.

— Пап, — пожаловалась Кара.

Джессика снова вмешалась.

— Кара, доверься отцу. Дай ему шанс, хорошо? Давай оставим это в офисе и не будем приносить домой, договорились? — Джессика выдержала взгляд.

Кара отметила мнение матери и кивнула, хотя явно всё ещё сомневалась.

Но мать ещё не закончила.

— И прежде чем у тебя появятся идеи, я тоже не полностью поддерживаю эту идею. Но... — Она строго посмотрела на мужа, который слабо улыбнулся в ответ. — Договорились? — надавила Джессика на дочь.

Кара пожала плечами.

— Договорились.

Позже Кара услышала, как сестра вернулась домой и прошла в свою комнату, и решила её догнать. Она вошла в комнату сестры без стука, как обычно, и нашла Эмили, распростёртую на спине на кровати, притворяющуюся измождённой.

— Где ты была? — спросила Кара с притворной заботой.

— Праздновала. Мы нанесли удар по патриархату, — заявила сестра, словно она была на баррикадах и еле выбралась из передряги. Кара ещё раз оценила состояние сестры. Затем заметила, что у Эмили телефон прикреплён к руке.

Кара подошла ближе и указала.

— Эм, зачем ты это сделала? Ты что, начала заниматься спортом?

Эмили вздохнула.

— Я участвовала в протесте против мизогинистических уродов, которые вводят почтовых девушек в Австралию.

Кара мягко взяла её за руку и глубоко посмотрела в глаза сестры.

— Ты понимаешь, что папа — босс этой компании?

Эмили выглядела искренне удивлённой.

— Что, правда? — спросила она.

Кара покачала головой.

— Чёрт возьми, — заявила она.

Эмили не поняла.

— Тебе стоило быть на протесте. Ты представляешь, какой это кайф — быть голой на публике? — восторгалась она.

Кара посмотрела на сестру с ужасом, поражённая её полной невозмутимостью.

— Двойной чёрт возьми! — Теперь она беспокоилась. — Были фото? Было видео?

Эмили улыбнулась.

— Конечно, есть. Хочешь посмотреть? — Она сняла телефон с руки и сделала что-то, чтобы запустить видео. Похлопала по кровати рядом, настаивая, чтобы сестра села и посмотрела.

Кара с тревогой подчинилась и посмотрела. Видео началось с Эмили, уже обнажённой и стоящей на коленях на полу. Было ясно, что вокруг были другие.

— Рада, что мы не идентичные, сестрёнка, — заметила Кара. — Но должна сказать, ты выглядишь неплохо. — Кара сосредоточилась на изображении на телефоне. — Так ты в центре университетской столовой. В кадре только ты. Сколько вас было?

Эмили улыбнулась.

— Одна.

Кара рассмеялась.

— Так и выглядит. Ты. Одна голая, с раздвинутыми ногами, окружённая парой десятков... кого? Поддерживающих? Извращенцев?

— Но позже присоединились ещё две девушки. Посмотри следующее видео.

Кара ждала, пока Эмили запустит следующее.

— Вот они. Хорошая грудь.

Эмили проигнорировала это.

— И ещё куча других прикрепили телефоны к рукам в знак солидарности.

Кара покачала головой.

— Настоящие мученики за дело, — сухо отметила она. Посмотрела на сестру. — Лучше, чтобы папа и мама об этом не знали.

Сестра кивнула, но явно только чтобы согласиться с близняшкой. Кара могла только беспокоиться, какие ещё демонстрации запланированы, попадёт ли сестра в новости и свяжет ли кто-нибудь это с её отцом. Она пока не решилась задавать сестре эти вопросы. Ей нужно было подумать, как остановить Эмили.

Шейн добился прорыва. ИТ-компания на третьем и четвёртом этажах могла обеспечить и обслуживать коммуникации для пейджеров почтовых девушек. Митч с удовольствием закрутил сотрудников BAD Solutions в контрактные обязательства, которые заставили бы их молчать и не разглашать ничего о почтовых девушках внешнему миру под угрозой разорения и банкротства. Однако он пошёл на одну уступку: третий и четвёртый этажи будут частью программы почтовых девушек. Это было обосновано необходимостью доступа ИТ-специалистов к оборудованию и программам, когда их помощь потребуется. Но это был лёгкий способ расчистить путь по лестницам между спортзалом и офисами Harada Industries. Одна проблема решена.

Спортзал был виден с четырёх верхних этажей над ним. Благодаря удачному стечению обстоятельств, его окна выходили на заднюю часть фойе. Так что почтовые девушки не будут видны людям, входящим в фойе с улицы. Нужно было пройти мимо стойки охраны и зоны лифтов, чтобы увидеть почтовых девушек в их раздевалке. Пять этажей над мезонином могли наблюдать, как девушки готовятся по утрам, включая два этажа BAD Solutions и три нижних этажа Harada Industries. Шейн и Митч обсудили, как они рады, что шансов на папарацци-фото их почтовых девушек от посторонних почти нет, и им не придётся беспокоиться о жильцах верхних этажей. Посетители BAD Solutions могли стать проблемой, но это они собирались решить. Как и все проблемы, они были уверены, что справятся. Вероятно, с соглашениями о неразглашении и дополнительными угрозами для BAD Solutions. Так что это тоже было решено.

В итоге Митч вступил в контакт с правительственными чиновниками. К его удивлению, правительство в основном заботили трудовые права почтовых девушек, а не их отсутствие одежды. Он согласился на встречу с двумя чиновниками, которые подчеркнули, что женщины, согласившиеся стать почтовыми девушками, должны иметь справедливые контракты с достойной оплатой и чёткими условиями. Так что следующим шагом было разработать эти условия.

Митч и Шейн ждали в офисе Митча представителя профсоюза.

— Я чертовски ненавижу профсоюзы, — выпалил Шейн.

Митч остановил его.

— Я знаю, как ты себя чувствуешь. Но у нас нет выбора, если мы хотим, чтобы это произошло.

— И что будет, когда господин Харада узнает, что у нас в офисе профсоюз? Ты знаешь, что он думает.

— Да, то же, что и ты. Но я скажу ему то же, что сказал тебе: у нас нет другого выбора.

Митч поднял руку, предупреждая Шейна, что время для возмущений закончилось. Он увидел, как Бетти Катберт провожает к его двери худощавую, уверенную молодую женщину. Она была одета профессионально, отметил Митч, в тёмный пиджак, белую блузку и тёмные брюки. Он что, ожидал, что она явится в комбинезоне или грязной рабочей одежде? Бетти улыбнулась, жестом приглашая её войти к Митчу и Шейну, которые вышли к двери. Представления состоялись, пока они ещё стояли.

— Я Марджори Джексон, — объявила гостья, протягивая руку и крепко пожимая руки обоим. — Все зовут меня Джексон, — добавила она.

Митч посмотрел на Бетти, но та скорчила гримасу и закрыла дверь, вернувшись к своему столу. Митч пригласил остальных сесть.

— Мы не хотели вовлекать профсоюз, — начал Митч, — но Комиссия по справедливому труду настояла, чтобы мы составили соглашение, которое они могли бы принять, а ни одна юридическая фирма не взялась за это, и наши внутренние юристы отказались, заявив, что у них нет опыта. Так что нам пришлось обратиться к вам. Правительство посоветовало связаться с вами.

Джексон улыбнулась и скрестила руки.

— Потому что мы защищаем работников массажных салонов? — бросила она вызов.

Митч пожал плечами.

— Может быть, наверное. Люди из правительства сказали, что если юристы не возьмутся, звонить вам.

— И юристы не взялись?

Митч улыбнулся.

— Мы обратились к левым фирмам, думая, что они захотят защитить уязвимых работников, но они сказали, что у них есть принципы. Тогда мы пошли к правым юристам, думая, что они займут либертарианскую позицию и защитят право любого делать что угодно, но они тоже сказали, что у них есть принципы. Если честно, обе стороны просто боялись, что подумают их клиенты. Вот почему вы здесь.

Джексон улыбнулась.

— Какое прекрасное время для юристов обрести принципы.

— Именно, — согласился Митч. Шейн тоже улыбнулся. Кажется, они начали с одной стороны.

Джексон приняла более серьёзный вид.

— Вы думаете, что у меня нет принципов?

Митч покачал головой.

— Напротив. Я предполагаю, что ваш опыт защиты интересов маргинализированных работников побуждает вас честно выполнить эту работу, чтобы защитить тех, о ком мы говорим.

Почему никто не произносил это важное слово из восьми букв, подумал он.

Джексон улыбнулась.

— Красивые слова, очень лестно. Я помогу вам, и вы получите одобрение правительства. Но небольшое исследование показало, что вы обычно не подпускаете профсоюзы к своим работникам.

Шейн вмешался.

— Потому что они не угнетены.

Джексон одарила его понимающей улыбкой.

— Ну, думаю, мы это выясним. — Она сделала паузу. Пора начинать. — Расскажите, как вы относитесь к почтовым девушкам?

Митч ответил прямо.

— Я мельком видел одну, когда был в американском офисе. Я думаю, что они отвлекают, и, честно говоря, я считаю, что это личная причуда господина Харада для его собственного удовольствия. Лично мне это не по душе. — Он оставил это висеть в воздухе, намекая, что ему навязали почтовых девушек, хочет он того или нет.

— Споры и унижение женщин — просто удачный побочный эффект?

Митч кивнул.

— Что-то вроде того. Но вы знаете все контраргументы. Женщины хорошо оплачиваются, они знают, на что идут, и это может быть коротким периодом, который позволяет им быстро продвинуться по иерархии способом, недоступным мужчинам с похожими способностями.

Джексон уловила его тон.

— Вы не звучите убедительно, — отметила она.

Митч улыбнулся, выражая свои сомнения.

— Я не убеждён. Моя жена и дочери тоже не совсем за меня в этом.

— Но вот мы здесь.

Митч вздохнул и констатировал очевидное.

— Мне поручено внедрить эту программу здесь. Господин Харада решил, что у нас будут почтовые девушки, и он внимательно следит за моим прогрессом. Я должен это сделать. Но я хочу сделать это наилучшим образом. Поэтому вы здесь.

— Но я — последнее средство?

— Практически да. Люди из правительства не имеют шаблона для этого. Кроме того, что мы должны заботиться о правах всех наших работников. Так что у вас есть возможность.

Шейн выпалил:

— Мы не привыкли иметь дело с профсоюзами. Мы думали, вы будете против с самого начала, займете радикально-феминистскую позицию, что всё это плохо, и будете бороться с нами, чтобы этого не произошло.

Джексон вздохнула.

— Честно говоря, я не поддерживала эту идею, когда мне сказали прийти сюда и посмотреть, смогу ли я помочь вам реализовать эту безумную затею, но если вы действительно готовы быть разумными и действовать справедливо, я обязуюсь помочь разработать что-то, что может сработать.

Температура в комнате упала, и они начали набрасывать, как будет работать программа.

Митч понял, что оценивает всех молодых женщин, которых видит — в офисе, на улице, в барах и ресторанах, — как потенциальных почтовых девушек, представляя их обнажёнными и стоящими на коленях в его офисе, ожидающими, пока он даст им сообщение или предмет для доставки кому-то в здании. Он знал, что это нездорово. Но что он мог сделать?

Митч смотрел, как Джексон уверенно подошла к столу Бетти Катберт и поздоровалась с ней, заглядывая, свободен ли он.

— Доброе утро, Марджори, — тепло поприветствовала её Бетти.

Митч махнул ей, приглашая в офис.

— Доброе утро, Джексон, — подхватил он, когда она вошла, направляясь к своему обычному месту за маленьким круглым столом, где они работали. — Белинда скоро будет.

Эта женщина, эта худая, привлекательная, дерзкая представительница профсоюза, вдвое младше его, вскоре начала непринуждённо командовать им в его же офисе, потому что обоим было очевидно, что она знает гораздо больше о том, как составить приемлемый контракт для почтовых девушек, чем он. Тем не менее, Митч поймал себя на мысли, как бы выглядела Джексон в роли почтовой девушки — обнажённой, худой, бледной и гибкой, скользящей своими тугими узкими ягодицами между столами за пределами его офиса, спеша уложиться в сроки доставки. Он посмотрел на неё, надеясь, что она не читает его лицо или мысли. Вскоре к ним присоединились Шейн и Белинда Кларк, глава отдела кадров. Митчу пришлось сосредоточиться, иначе он пропустил бы в своих фантазиях, что говорит Джексон. Но вот они, её упругие груди под блузкой и пиджаком. Всё, что ему нужно было сделать, — это сделать её почтовой девушкой, чтобы увидеть её груди, ягодицы и всё остальное. Чтобы увидеть их. Он мысленно дал себе пощёчину. Вот во что он превратился.

Джексон снова объясняла концепцию трибунала, которую она доработала. Трибунал должен состоять из трёх почтовых девушек, которые будут разбираться с тем, что им не нравится, включая неподобающее внимание со стороны других сотрудников. Белинда Кларк делала заметки и, похоже, обдумывала все детали. Она уточняла у Джексон, где заканчивается трибунал и начинаются обычные процессы отдела кадров, и между ними была активная переписка по электронной почте. Это был шанс Джексон закрепить детали. Она рассуждала о тонкостях, где проходит грань. Митч ждал, пока Джексон закончит, а Белинда допишет на своём iPad, прежде чем заговорить.

— Нам нужен кто-то, кто знает, как должен работать трибунал, как он интегрируется в команду и кто может гарантировать, что он не превысит свои полномочия.

Джексон выпрямилась и игриво лизнула кончик ручки, затем провела ею по губам. Шейн посмотрел на Митча, затем на неё, открыв рот, показывая, что чувствует Митч, хотя Митч знал, как контролировать своё лицо.

— Кто-то вроде? — улыбнулась она. — Вы говорите об их руководителе?

Это была роль, которую они тоже пытались определить. Белинда хотела держать отдел кадров на расстоянии от почтовых девушек и предложила нанять руководителя на полный рабочий день. Шейн подтвердил Митчу, что господин Харада поддерживает эту роль и финансирует её, вероятно, представляя кого-то вроде госпожи Огава. Учитывая, как выглядели контракты, руководитель скорее будет чем-то средним между наставником и социальным работником без возможности телесных наказаний. Митч посмотрел на Джексон, сидящую так уверенно.

— Да, — согласился он, — их руководитель.

Джексон, казалось, размышляла над этим.

Кара заглянула к Эмили в её спальню. Это было одной из привычек близнецов — заходить в комнату друг друга без стука или предупреждения, когда хотелось поболтать. Она застала Эмили на коленях на полу, обнажённой, рассматривающей себя в зеркале, выпячивая бёдра вперёд с раздвинутыми коленями. Телефон был прикреплён к её руке.

— Что ты делаешь? — спросила Кара, хотя это было довольно очевидно.

— Практикуюсь. Тебе тоже стоит, — ответила Эмили, не отрывая глаз от зеркала. Она откинула плечи назад, проверяя, улучшает ли это позу.

— Не моё, — ответила Кара, хотя задумалась, почему так. А затем подумала: неужели все сходят с ума по почтовым девушкам? Она посмотрела на сестру внимательнее. Сотни женщин в Мельбурне сейчас практикуются так же? Столько статей в новостях, столько в соцсетях. Кара посмотрела ещё раз. — Спина должна быть прямее, — рявкнула она. — Ноги шире.

Она видела видео, конечно, и знала позу. Но почему она была так резка с сестрой? И почему сестра мгновенно подчинилась?

Кара медленно обошла свою застывшую обнажённую сестру, слегка толкнув её колени носком туфли, чтобы те раздвинулись шире, и ткнув в спину, чтобы осанка стала чуть прямее, а грудь — чуть более выставленной вперёд. Кара ощутила чувство, которое не могла описать, хотя знала, что оно связано с контролем над сестрой. Это было приятно. Она посмотрела на сестру внимательно.

— У тебя тело для почтовой девушки, — сказала она ей. Но есть ли у неё всё остальное, что для этого нужно?

Митч гадал, как он продаст господину Харада контракт без штрафов и наказаний для почтовых девушек. Джексон должна была прийти на очередную встречу, и он надеялся, что она даст ему что-то, чтобы угодить боссу.

Джексон вошла в офис Митча с другой женщиной и спросила, как продвигается остальная часть планирования. Белинда сообщила, что они подготовили описание роли руководителя почтовых девушек, и Митч поймал взгляд Джексон, отметив её интерес к этому.

Затем Джексон представила коллегу, которую привела на встречу.

— Я привела психолога в этой области, Фанни Дюрак, чтобы она мне помогла. Она написала отчёт, который, надеюсь, вы все успели прочитать.

Выражения лиц Митча, Шейна и Белинды подсказали Фанни, что ей лучше начать презентацию, предполагая, что никто ничего не читал.

Фанни знала, как подойти к теме.

— Похоже, половина психологов в США пишут магистерские работы о почтовых девушках, так что я подумала, что мне лучше занять место на старте в этой стране. Из-за наших трудовых законов почтовые девушки в Австралии будут особым случаем.

Это они уже знали, поняла она, листая свой отчёт под названием «Удовлетворённая почтовая девушка — счастливая почтовая девушка». Она зачитала основные пункты исполнительного резюме.

Шейн прервал её.

— Что это вообще значит? — спросил он.

— Простите, что? — переспросила она.

— Название, — пояснил он.

— А, — поняла Фанни. — Интервью с американскими почтовыми девушками показали, что они находятся в состоянии сексуального напряжения из-за их обнажённого состояния в офисной среде, что неудивительно, а также из-за временных ограничений на доставку, поз, которые они должны держать, и запрета на самоудовлетворение или другие способы разрядки, кроме как в душе или на перерывах. — Фанни огляделась, убеждаясь, что теперь у неё есть внимание всех. — Интервью показали, что это наиболее нелюбимая часть их работы.

Осознавая, что это потенциальная проблема для отдела кадров, Белинда заговорила первой.

— Так что вы предлагаете?

Фанни улыбнулась.

— Если вы хотите, чтобы в вашем офисе была счастливая группа эксгибиционисток, вы должны дать им возможности для разрядки.

— Это будет на грани того, что нам разрешено делать в офисе? — спросил Митч у Джексон.

Джексон уверенно улыбнулась.

— Поэтому я привела Фанни. Мы с ней проработали несколько вариантов, чтобы, гм, держать почтовых девушек удовлетворёнными, оставаясь в рамках того, что, похоже, позволяет Комиссия по справедливому труду.

— Например? — спросил Митч, гадая, насколько ему не понравится ответ. Он на мгновение задержался на том, что Джексон сказала «нам», прежде чем полностью сосредоточиться на Фанни.

Фанни пролистала отчёт до нужной страницы.

— Это подпадает под общий заголовок уважения, проявляемого к почтовым девушкам со стороны сотрудников. И установления границ...

— Это значит, — заключила Джексон за неё, — что никакого касания почтовых девушек без их явного согласия. И...

Фанни снова вмешалась.

— Должно быть достаточно возможностей для почтовых девушек получить разрядку по всему офису. Это ситуация, в которой выигрывают все. Почтовые девушки счастливы и могут наслаждаться своей работой. А если места для этого достаточно публичны, то сотрудники получают стимул, наблюдая за, гм, выступлениями в безопасной, позитивной манере.

— Это всё слишком странно, — пожаловался Митч.

— Но ты всегда жалуешься, что программа почтовых девушек должна быть уважительной, — возразил Шейн. — А это уважительно.

— Правда? — огрызнулся Митч. Он посмотрел на Белинду, которая посмотрела на Джексон.

Джексон улыбнулась.

— Вроде того, — предположила она.

— Видите! — настоял Шейн. Он посмотрел на Фанни. — А что насчёт этих публичных мест? О чём вы думали?

Фанни посмотрела на Джексон, которая жестом показала, что мяч на её стороне, так что ей лучше сыграть.

— Станция с дилдо на каждом этаже. Так, если почтовые девушки не могут удовлетвориться руками или просто предпочитают иначе, у них есть выбор игрушек для помощи.

Глаза Шейна загорелись.

— Станция с дилдо! Идеально! — воскликнул он, затем огляделся и обнаружил, что Белинда и Митч не разделяют его энтузиазма. Он посмотрел на Митча. — Неужели ты не видишь, Митч? Расскажи господину Харада о станциях с дилдо, и он будет в восторге. Они компенсируют его возражения против всего остального, что ты собираешься изменить по сравнению с его ожиданиями.

Митч медленно кивнул. Шейн мог быть прав. Он мог продвигать, как почтовые девушки будут мастурбировать перед остальными сотрудниками, как нечто, способствующее морали офиса, что и было, похоже, целью программы, и преуменьшать то, что, как он знал, господину Харада не понравится. Он откинулся на спинку стула и кивнул чуть более энергично.

— У нас будут станции с дилдо, — согласился он, не веря, что говорит это.

Господин Харада не сразу полюбил станции с дилдо. Он предпочитал, чтобы его почтовые девушки находились в состоянии сексуального напряжения. Это делает их наказания более интересными для него.

Так что Митчу пришлось сообщить ему эту новость.

— Нам не разрешают наказывать почтовых девушек.

— Как они могут нам запретить? — потребовал ответа Харада.

— Они могут оштрафовать компанию за нарушение заботы о работниках, обвинить сотрудников, которые проводят наказания, в нападении, а руководство — в халатности. И у меня есть юридическое заключение, что они также могут обвинить вас, как конечного владельца компании, во множестве вещей, когда вы приедете в гости. Они, вероятно, заберут ваш паспорт и задержат в стране на какое-то время.

Митч ждал очередной тирады.

Какое-то время господин Харада молчал. Затем заговорил медленно.

— Что вы предлагаете вместо этого?

Митч взялся за задачу с видимым энтузиазмом, повторяя идею.

— Станции с дилдо. Почтовые девушки счастливы, сотрудники счастливы, и все продуктивны. Продолжать?

— Нет, вы победили. Вы получите свои станции с дилдо, — сдался Харада с некоторой усталостью от вопроса. Затем он оживился. — Если эти станции сработают в вашем офисе, мы можем рассмотреть их для других офисов, — добавил он так, словно идея будет его, если она сработает.

После того как рабочая группа из четырёх человек проработала проект трудового соглашения, Митч устроил момент наедине с Джексон. Он подстроил так, чтобы спуститься с ней на лифте в фойе после встречи, всё ещё под впечатлением от обсуждения и согласия, что у них есть рабочее соглашение, которое можно надеяться одобрит Комиссия по справедливому труду. Но когда они остались наедине в фойе, он раскрыл, что у него на уме.

— Ты, должно быть, заинтересована в том, как это будет работать, учитывая время и усилия, которые ты вложила. Мы подумали предложить тебе роль здесь.

Джексон посмотрела на него с интересом.

— Не знаю, руководитель — это немного скучно, — тут же ответила она.

Митч надел свою лучшую маску переговорщика.

— Я не думал о руководителе. Ты права, эта роль будет немного скучной.

Джексон долго смотрела на Митча, явно ожидая, что он скажет, о чём думает. Поняв, что пора, Митч выпалил:

— Не подумаешь ли ты стать почтовой девушкой?

Джексон посмотрела на него с шоком, но он начал, так что продолжил.

— Ты знаешь, сколько это платит, и я почти уверен, что зарплата, вероятно, выше, чем у тебя.

Джексон посмотрела ему в глаза ещё на один долгий, молчаливый момент, чтобы убедиться, что он серьёзен. Она попыталась разрядить ситуацию.

— Ха-ха, если бы я рассматривала возможность стать одной из ваших почтовых девушек, я бы делала это ради других преимуществ, а не столько ради денег.

Митч сузил своё предложение до того, что, как он думал, было главным.

— Нам нужен кто-то с твоими навыками, чтобы всё началось гладко. Ты знаешь, как управлять трибуналом и следить, чтобы он не вышел из-под контроля. Я не знаю никого другого, кто мог бы это сделать. Не подумаешь ли ты об этом на неделю или, возможно, чуть дольше, пока мы не наладим работу? Это будет чисто деловое.

Джексон улыбнулась опасно.

— И ты увидишь мои сиськи.

Митч решил подыграть.

— И твою задницу.

Джексон не дала ему пощёчину, что он посчитал хорошим знаком.

Вместо этого она сохранила твёрдый взгляд.

— Почему ты вообще подумал спросить меня?

У Митча был готов ответ.

— Потому что, пока ты составляла правила, ты думала, какие условия ты бы ожидала, если бы сама была почтовой девушкой. Ты представляла себя в этой роли. И я думаю, мы дали тебе всё, что ты хотела.

Джексон одарила Митча дружелюбной улыбкой.

— Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала. — Она сделала паузу, увидев потребность в его взгляде. — Раз ты так настаиваешь, дай мне подумать.

Митч продолжил.

— Просто представь, это будет способ проверить твои постфеминистские принципы на практике. И при этом тебе будут платить. Ты знаешь все правила. И это будет совершенно не похоже на всё, что пробовали на рабочем месте раньше. Я думаю, это будет интересно и весело.

Джексон дружелюбно улыбнулась, но пыталась отступить на улицу, подальше от этого человека.

— Хорошо, ты изложил свою позицию. Дай мне подумать.

Митч сдержал улыбку, когда Джексон вышла из фойе своей привычной уверенной походкой. По его опыту, «подумать» обычно вело к...

Команда из четырёх человек провела рабочую сессию. Митч сообщил, что господин Харада доволен их прогрессом и что Комиссия по справедливому труду одобрила трудовые контракты.

— Подозреваю, — улыбнулся Шейн, — что они не слишком внимательно это читали.

Белинда улыбнулась.

— Подозреваю, что читали.

Митч посмотрел на, похоже, комфортно чувствующую себя представительницу профсоюза, которая сидела расслабленно, как обычно, в пиджаке и брюках. Он улыбнулся ей.

— С тобой на борту на три месяца мы начнём с шести и посмотрим, как пойдёт. Так что нам нужно набрать ещё пять. Сначала объявим внутри компании, потом посмотрим, сколько нам понадобится извне. Через неделю запустим сдержанные публичные объявления.

Джексон посмотрела на Митча самым обычным, подходящим для рабочего места взглядом.

— Думаешь, найдёшь пять кандидаток внутри компании? — спросила она.

— Понятия не имею, — ответил он и посмотрел на остальных двоих, которые пожали плечами. — И, — обратился он к Джексон, — ты согласна на три месяца?

Она улыбнулась с лукавой улыбкой.

— Кто знает. Возможно, мне придётся заглянуть после этого, чтобы посмотреть, как работает проект.

Митч мог только гадать, о чём она думает и как дошла до этого. Тем не менее, у него была встреча, которую нужно вести.

— Было бы здорово, если бы ты смогла наладить работу трибунала за это время. Никто из нас не имеет опыта с чем-то подобным.

— Ха-ха, я тоже, — напомнила им Джексон.

— Но ты хотя бы можешь представить, как это должно работать, — пояснил Митч.

Митч старался не смотреть на Джексон слишком много, зная, что скоро будет видеть её обнажённой каждый день в течение трёх месяцев. И всё же он гадал, что заставляет кого-то соглашаться быть почтовой девушкой?

Контракт

Условия работы почтовых девушек в мельбурнском офисе Harada Industries:

Почтовые девушки являются штатными сотрудниками и имеют все преимущества, предоставляемые Harada Industries любым сотрудникам.

Почтовые девушки набираются по ряду факторов, помимо внешности. Однако они должны быть обнажёнными в рабочее время, между мезонином и десятым этажом.

Кроме того, почтовые девушки могут курить, пить и мастурбировать столько, сколько пожелают в офисе в рабочее время, при условии, что они выполняют целевые показатели доставки. Их тела — их свобода, и они могут наслаждаться ею, лаская себя в отведённых местах, под взглядами коллег, если пожелают.

Почтовые девушки будут называться именами, которые они выберут. Не номерами. Они свободны выбирать свои имена или любые другие, которые им нравятся.

Они могут дисциплинировать других работников, если те проявляют неуважение. Видеодоказательства представляются трибуналу почтовых девушек, который может устанавливать серьёзные наказания за плохое поведение. (См. Приложение 2.)

Почтовых девушек можно касаться только с их явного согласия.

Почтовые девушки могут требовать, чтобы сотрудники удовлетворяли их любым способом, который они сочтут подходящим. Это не обязательно и должно происходить только между мезонином и десятым этажом в рабочее время. Если сотрудник отказывается удовлетворять почтовую девушку, она не должна просить его об этом, пока он не сообщит, что разрешает.

Почтовым девушкам разрешено оставлять волосы на лобке, но они должны ежедневно брить подмышки и ноги в раздевалке на мезонине.

Почтовые девушки имеют право на до двух дней отпуска по менструации в месяц.

Вместо штрафов за пропуск сроков и другие нарушения почтовые девушки будут получать бонусные баллы за превышение сроков и поддержание стандартов. (См. Приложение 3.)

Обязательства компании:

Компания гарантирует, что почтовых девушек смогут видеть только сотрудники Harada Industries и BAD Solutions или другие лица, которым необходимо работать на этажах с третьего по десятый или которые иным образом уполномочены там находиться.

Компания проведёт обязательные сессии по уважению к почтовым девушкам для всех работников на этажах с третьего по десятый и вводные сессии для любых подрядчиков или новых сотрудников, которые они должны пройти перед доступом к этим этажам.

Компания установит станции с дилдо на каждом этаже офиса для разрядки почтовых девушек. Эти уголки станут их святилищем, где они смогут предаваться удовольствию, выбирая игрушки, которые ласкают их тела, пока взгляды коллег добавляют остроты их ощущениям.

Только почтовые девушки могут касаться предметов на станциях с дилдо, если только они явно не разрешат другим сотрудникам их использовать.

Как только трудовые контракты были одобрены, Белинда разместила объявления о вакансиях. Она убедила Митча, что не важно, будут ли объявления сдержанными или публичными, результат будет тот же, и чем шире они объявят, тем больше кандидаток получат. И Митч знал, что сообщения о такой публичности впечатлят господина Харада и на время успокоят его. Белинда наняла Венди Тернбулл на роль руководителя почтовых девушек, которая сразу приступила к помощи с набором. Венди Тернбулл, консультант по красоте средних лет, искала «новые возможности» и излучала правильное сочетание контроля и эмпатии, которое искала Белинда для этой роли.

Венди и Белинда читали поступающие заявки, отбирая их для шорт-листа. Они надеялись провести собеседования только с пятью лучшими кандидатками и затем двигаться вниз по списку, если не все из них подойдут. Как оказалось, пять женщин, уже работающих в Harada Industries, подали заявки. Белинда провела предварительные проверки, решила, что все пять подходят, и договорилась с Митчем, что они будут проводить собеседования вместе.

Они получили руководство по введению в должность из американского офиса, в котором описывался навязчивый характер собеседований и вопросы, которые кандидаты должны были отвечать о своей сексуальной жизни и предпочтениях. После обсуждения Митч и Белинда согласились задавать интимные вопросы о сексуальной жизни кандидаток. Но они подчеркнут, что кандидаты не обязаны на них отвечать. Им нужно было убедиться на собеседовании, что кандидатка не против быть обнажённой в офисе.

Митч знал способ решить этот вопрос. Но всё же спросил Белинду:

— Так какой лучший способ это выяснить?

Белинда хитро улыбнулась.

— Ну, собеседования будут проводиться с ними в обнажённом виде. Это должно ответить на несколько вопросов. — Как и ожидал Митч.

Собеседования проводились вне офиса и вне рабочего времени, поскольку все кандидатки были сотрудницами, и Белинда с Митчем согласились, что в офисе не должны знать, кто станет почтовыми девушками, пока контракты не будут подписаны. И хуже, если кто-то из кандидаток окажется неподходящей. Только Белинда, Митч и Венди Тернбулл знали имена кандидаток из шорт-листа.

Митч и Белинда проводили собеседования одним вечером, покинув офис по отдельности, делая вид, что просто идут домой. Кандидаток предупредили, что собеседования будут проходить в обнажённом виде. Митч поставил административного помощника, Аннетт Келлерман, у входа в забронированный зал отеля. Её проинструктировали о кандидатках, как управлять их входом и выходом, и ей хорошо заплатили за вечер. Ей повезло с этой ролью, так как она сама подала заявку на почтовую девушку и была последней кандидаткой на собеседовании.

Кимико Дате, финансовый отдел — кандидатка номер один

Стук в дверь, и худощавая женщина чуть ниже среднего роста робко вошла в комнату, осторожно закрыв за собой дверь. Она оказалась перед Митчем и Белиндой, сидящими за столом в дальнем конце комнаты среднего размера, так что между кандидаткой и ними было некоторое пространство. Заметив стол у боковой стены, она подошла и разделась, сняв пиджак и аккуратно разложив его, затем сняла и сложила блузку поверх него, спустила юбку и была так же аккуратна, прежде чем, оставшись только в белых трусиках и бюстгальтере, посмотрела на двоих за столом. Они бесстрастно наблюдали за ней, так что, поняв предварительные инструкции, она расстегнула бюстгальтер, сняла трусики, аккуратно положив их поверх остальной одежды. Обнажённая, без признаков серьёзных эмоций или колебаний, она направилась к столу, где сидели два интервьюера, наблюдая за ней. Игнорируя стул напротив них, она встала на колени перед столом, выпрямила спину и посмотрела в пол.

Митч заговорил.

— Кимико, тебе не обязательно это делать, — мягко подбодрил он.

Кандидатка не сдвинулась с позы. Она раздвинула колени шире и обратилась к полу перед собой тихим голосом.

— Я знаю, что так почтовая девушка должна представляться в Японии, — сказала она тихо.

Митч попытался её успокоить.

— А, ты смотрела видео о зарубежных почтовых девушках. Мы не будем заставлять тебя это делать здесь. Но ты можешь, если хочешь. Почему ты хочешь быть почтовой девушкой?

— У меня есть что доказать своей семье, — ответила она мягким, решительным голосом.

Ладно, подумал Митч. Он мог только гадать, что это может быть, и знал, что ошибается, что бы ни подумал. Он посмотрел на Белинду, которая подняла брови. Так что она задала следующий вопрос.

— Я читала в твоей заявке, что ты стажировалась в головном офисе Harada Industries в Японии, прежде чем переехать в Австралию и устроиться сюда. Ты видела там почтовых девушек?

Кимико сохранила позу.

— Да, конечно. Они были нормальной частью офиса. Культура, наверное. Но, если вы собираетесь спросить, я тогда даже не мечтала быть почтовой девушкой.

— Могу я спросить, почему? — мягко уточнила Белинда.

— Теперь я на три года старше, — загадочно ответила Кимико.

Бизнес-аналитик Лорин Марк — вторая кандидатка

В начале её собеседования Митч спросил бизнес-аналитика Лорин Марк:

— Какова твоя мотивация? Почему ты хочешь это сделать?

В конце концов, у неё уже была хорошая зарплата в Harada Industries и ответственная должность в компании.

Как хорошо подготовленная кандидатка, Лорин смотрела в глаза и Митчу, и Белинде, отвечая, сидя обнажённой перед ними.

— Погасить студенческий долг, может, накопить на дом. — Она посмотрела на них так, словно была абсолютно честна. И, указывая на своё обнажённое состояние, добавила: — У меня нет ничего, что нужно скрывать, — и рассмеялась. Оба интервьюера улыбнулись. — И, прежде чем вы спросите, мой партнёр полностью за. Он говорит, что амбициозен за меня.

— А есть ли у тебя сомнения? — спросила Белинда.

Лорин покачала головой.

— Я застряла на своей работе пару лет без видимого карьерного роста. В моём отделе нет движения. А мне нравится работать в компании. Так что я подумала, попробую это, вдруг это даст толчок моей карьере. Говорят, это одна из привилегий в США.

— Интересно, — улыбнулась Белинда, — думаешь, доставка сообщений в обнажённом виде даст тот карьерный толчок, на который ты надеешься?

Лорин пожала плечами.

— Думаю, увидим.

Митч заговорил.

— Мы не хотим приукрашивать. Мы хотим, чтобы ты точно знала, во что ввязываешься.

Белинда указала на её состояние, обнажённой перед ними двоими.

— Я бы не сидела здесь так, если бы не была уверена, во что ввязываюсь.

Митч и Белинда кивнули, принимая это.

— Когда я узнаю, получу ли работу? — спросила Лорин.

Митч посмотрел на Белинду, которая кивнула ему, так что он кивнул ей. Белинда заговорила.

— Контракт будет у тебя в течение нескольких дней.

Лорин встала и подошла к ним, её грудь свободно покачивалась перед ней.

— Спасибо, — сказала она и пожала руки обоим. Она излучала уверенность и казалась совершенно непринуждённой в обнажённом виде, отметил Митч. Не в первый раз он задумался, что же они выпускают на волю.

Хизер МакКей. «Я родилась для этого». Сотрудница склада. Третья кандидатка

Короткая, коренастая женщина вошла в комнату для собеседований и направилась к столу. На ней была свободная блузка и юбка, туго затянутая поясом выше бёдер. Ни одна из вещей её не красила.

— Я здесь на собеседование, — объявила она.

Белинда оглядела её.

— Хизер МакКей? — спросила она, и женщина кивнула.

Митч улыбнулся ей.

— Ох, — спохватилась Хизер, — сейчас я разденусь.

Белинда Кларк кивнула. Хизер небрежно расстегнула пояс, сбросила юбку и стянула блузку через голову. Она отнесла их к столу, где сняла бюстгальтер и трусики. Повернувшись, она вернулась к столу, демонстрируя подтянутое, пышное тело, которым явно гордилась.

— Можете сесть, — сказал ей Митч.

Но она пожала плечами и осталась стоять, близко к столу, полностью открытая для взглядов интервьюеров. С руками по бокам было видно, что она подстригла волосы на лобке, и явно следила за своей физической формой и кожей.

— Я считаю, что родилась для этой работы, — заявила Хизер.

Оба посмотрели на неё, и она указала на своё обнажённое тело.

— Я родилась такой, — напомнила она с хриплым смехом.

Митч и Белинда улыбнулись.

— Прах к праху, фанк к фанки, — продекламировала она. — Это из Библии.

— Кажется, это Дэвид Боуи, — ухмыльнулся Митч.

— Не важно, — ответила Хизер с пустым выражением лица.

Митч решил начать с вопросов.

— Какова ваша мотивация? — спросил он.

— Моя что?

— А, — понял он, — почему вы хотите быть почтовой девушкой?

Хизер слегка улыбнулась.

— На складе считают, что я ленива. Но они всегда дают мне самые тяжёлые задания, самые тяжёлые грузы и самые дальние доставки. Я думаю, они хотят, чтобы я провалилась.

Белинда выглядела обеспокоенной.

— Почему вы так думаете? — спросила она.

Хизер, похоже, знала себя.

— Потому что я единственная девушка там. Думаю, я их пугаю. Так что, если я смогу доставлять вещи по офису не хуже других девушек, это им покажет.

Похоже, она всё продумала.

— В обнажённом виде, — уточнил Митч, поскольку она упустила эту часть.

Хизер не смутилась.

— В голом виде, точно.

Митч написал в своих заметках: «Это ненормально».

— И, — добавила она, — деньги.

Белинда спросила Хизер, есть ли у неё вопросы.

— Какое обучение мы получим? — спросила она.

Белинда посмотрела на Митча.

— Ну, если вас выберут, вам покажут, как использовать устройство связи, и дадут инструкцию, — сказал он.

Хизер выглядела раздражённой.

— И всё? Никаких курсов обучения?

Белинда вмешалась.

— Ну, я не уверена, что мы можем предложить в качестве курса обучения. Если у вас есть идеи, пожалуйста, скажите нам. В конце концов, не забывайте, это пилотный проект для офиса, так что нет опытных людей. Вы будете устанавливать стандарты и прокладывать путь.

Хизер наконец призналась, что у неё на уме.

— То есть нас не отправят в США учиться по их программе?

Митч ответил.

— Думаю, вы обнаружите, что у нас всё сильно отличается от Штатов. Так что нет, мы не будем вас туда отправлять.

Хизер выглядела разочарованной.

— Это проблема? — спросила Белинда.

Хизер внезапно оживилась.

— Нет, нормально. Хотя я надеялась на бесплатную поездку в Штаты. Ну, знаете, посмотреть все их достопримечательности и поесть их бургеров. Если кто-то другой за это платит.

— Так вы всё ещё заинтересованы в работе? — уточнила Белинда.

Хизер рассмеялась.

— Конечно. Бродить по офису весь день голышом за те деньги, что вы предлагаете. Кто-то тут сумасшедший, и, думаю, это вы.

Все рассмеялись.

Джан Стивенсон, программист — четвёртая кандидатка

Джан Стивенсон, высокая худая программистка с выдающейся грудью и длинными светлыми волосами, сидела напряжённо перед Митчем и Белиндой с решительным выражением лица. Она разделась без улыбки и без какого-либо признания их присутствия в комнате. Затем направилась к стулу напротив них и села для собеседования. Её осанка была строгой, но тело выдавало скрытую чувственность: длинные ноги, слегка раздвинутые, словно приглашали взгляд скользнуть выше, к её гладкой коже и упругим формам.

Митч гадал, решила ли она уже всё для себя и считает это формальностью, или она напугана и пытается это скрыть. Может, она просто хронически плохо проходит собеседования. Кто может узнать истинные мотивы другого человека?

Белинда тоже уловила настроение.

— Почему вы хотите это сделать? — резко спросила она Джан.

Митч бросил на Белинду предостерегающий взгляд, но она ответила взглядом, говорящим, что всё под контролем.

Кандидатка, казалось, смотрела прямо между ними.

— Потому что мне надоело, что остальные программисты пялятся на меня весь день, — заявила она с лёгкой горечью, почти без эмоций. Словно, если коллеги так с ней обращаются, она может показать им всё, особенно если компания платит за это.

— И вы думаете, это поможет? — мягко спросил Митч.

Джан пожала плечами.

— Ну, я сделаю это два года, если меня выберут, а потом вернусь к своей работе. Надеюсь, к тому времени они насмотрятся на меня и оставят меня в покое, чтобы я могла работать.

Белинда попыталась установить зрительный контакт.

— Вы правда думаете, что это сработает? — спросила она, всё ещё пытаясь пробить барьер.

Тут Джан вышла из автопилота, осознав, что они хотят увидеть хоть что-то от настоящей её.

— Не знаю, — призналась она. — Но если моя работа гарантирована после двух лет этого, плюс дополнительные деньги, то почему бы нет?

Аннетт Келлерман, личная помощница — пятая кандидатка

Как только четвёртая кандидатка закрыла за собой дверь, Аннетт Келлерман вошла внутрь. Она стянула платье через голову, обнажив, что под ним ничего нет, и продемонстрировала своё сильное, атлетичное тело.

Она замерла, уперев одну руку в бедро.

— Подойдёт? — спросила она с улыбкой.

— Да, — ответил Митч, затем, слегка обеспокоенный своим энтузиазмом к её обнажённому телу, посмотрел на Белинду, которая кивнула. И улыбнулась.

— Я подумала, что вы устали от долгих собеседований, — предложила Аннетт Келлерман. — Вы видите, что получаете. Есть что спросить, или можем закругляться?

— Ты читаешь наши мысли, — пошутил Митч.

— Это один из моих талантов, — ответила Аннетт Келлерман с серьёзной интонацией. — Так, если я прошла собеседование, давайте все по домам.

Митч и Белинда кивнули, почему бы нет. Как предположила коллега-психолог Джексон, всё дело в уверенности и отсутствии стыда. Что может пойти не так?

Митч вздохнул с облегчением после собеседований. Все кандидатки показались подходящими, и все согласились с условиями. Пресса не узнала о собеседованиях, что давало надежду на мягкий запуск без лишнего шума, что было ему по душе. Он немного устал после долгого дня и стресса от необходимости оставаться профессиональным в присутствии пяти обнажённых женщин, но смирился с тем, что это станет его судьбой, когда программа полноценно заработает. Он открыл входную дверь дома и увидел Эмили, ждущую его внутри. С видом, будто она настроена серьёзно, она потащила его в пустую гостиную, где, похоже, никого больше не было.

— Пап, — взорвалась она, — меня не пригласили на собеседование, да? Ты к этому причастен?

Митч покачал головой.

— К счастью, нет. Я даже не знал, что ты подавала заявку. Я не видел заявок, только шорт-лист. А в шорт-листе были только внутренние кандидаты. Так что, честно, я не знал, что ты подавала. Мама знает?

Стоит ли сказать ей, что он не хочет, чтобы его дочь была почтовой девушкой? Или это ухудшит её настроение?

Эмили всё равно проигнорировала его объяснение.

— Значит, это был подлог?

— Нет, мы сделали процесс публичным, потому что не знали, сколько внутренних кандидатов будет. Если вообще будут. И у них было преимущество, признаю, потому что они уже прошли нашу проверку безопасности — это было условие — и они лучше отвечали другим критериям, что дало им естественное преимущество.

— Другие критерии, конечно, — Эмили выглядела смирившейся, но не впечатлённой.

Вот к чему всё пришло. Он вёл совершенно нормальный разговор с дочерью о том, почему она не будет проводить будни, бегая голой по его офису.

— --

Это перевод рассказа Mailgirls Down Under от автора MrStill. Заранее выражаю благодарность за оценки и комментарии.