Дорогие читатели, этот рассказ был долгим, медленным, полным чувственных деталей и эмоций. Я стремилась передать каждый момент, каждый взгляд, каждую мысль Марины и её отношений с Максимом. Надеюсь, он захватил вас так же, как и меня, пока я его писала. Спасибо, что дочитали до конца – для меня это многое значит. Наслаждайтесь последней главой!

Мы это сделали. В кинотеатре, в самом конце зала, его твердые и уверенные пальцы были во мне — доводили меня до дрожи, а я, задыхаясь, склонилась к нему, взяла его в рот, чувствуя, как он пульсирует. Боже, что я натворила...

Поднимаясь в лифте, я вспоминала, как его рука сжимала моё бедро, как я стонала в его плечо, заглушая звуки, как вкус его остался на губах — солёный, горячий, запретный. Он мой сын, а я... Мысли путались, сердце стучало гулко, и я сжимала сумку в руках, будто она могла удержать меня от падения в эту пропасть. Что будет дома? Я представляла, как мы зайдём, как я уйду на кухню, а он в свою комнату — и что дальше? Будем притворяться, что ничего не было? Или он посмотрит на меня так же, как в кино, с этим его жадным взглядом, и я не смогу ему сопротивляться?

Это всё так неправильно, но я же сама хотела этого. Совесть кричала, что я испортила всё — наш быт, нашу жизнь, его доверие ко мне, — но тело всё ещё дрожало от его прикосновений.

Дверь квартиры хлопнула за нами, замок щёлкнул, и тишина дома накрыла нас, как одеяло. Я облокотилась спиной о дверь, чувствуя холод дерева через платье, и вдруг, будто всё разом обрушилось на меня — совесть, стыд, страх. Боже, что же мы наделали? Глаза защипало, горло сжалось, и горячие слёзы неудержимо хлынули по лицу. Я закрыла лицо руками, тушь потекла по моим пальцам, и начала всхлипывать, слова сами рвались наружу:

— Прости, Макс, прости меня, пожалуйста. Прости, прости, прости... Я не хотела, чтобы это произошло. Этого не должно было случиться... Прости меня!

Слёзы текли по щекам, оставляя чёрные дорожки, я задыхалась, а платье липло к телу от пота и напряжения. Он теперь ненавидит меня, я это знаю. Я думала о том, как он смотрел на меня в кино, как его пальцы двигались, как он кончил мне в рот, и это было неправильно, но я так хотела этого. Зачем я ему поддалась? Я всхлипывала громче, ноги подкашивались, и я сползала по двери вниз, не в силах остановить этот поток.

Он стоял напротив, молчал, и я боялась поднять глаза. О чём он думает? Вдруг он шагнул ко мне, быстро, решительно, и я замерла, когда его тёплые руки обняли меня и притянули к груди, не дав мне сползти ещё ниже.

— Мам, тише, всё нормально, — сказал он тихо, голос был мягкий и успокаивающий. — Не плачь, всё хорошо.

Я всхлипнула ещё раз, уткнувшись в его футболку, чувствуя запах его кожи — пот, одеколон, что-то такое родное. Тушь размазалась по его груди, но он не отстранился, а только ещё крепче прижал меня, одной рукой гладя по спине. Я подняла заплаканное лицо, посмотрела ему прямо в глаза, и он вдруг подхватил мой подбородок пальцами — нежно, почти невесомо, — наклонился и поцеловал меня. Это был наш первый поцелуй. Я ответила, не думая, раскрывая рот и чувствуя, как слёзы смешиваются с теплом его губ.

Он целовал меня медленно, глубоко, язык скользнул к моему, и я задрожала, цепляясь за его плечи. Его рука легла мне на талию, чуть сжала через платье, и он отстранился на миг, шепча у самых губ:

— Всё хорошо, мам, не бойся. Ничего плохого не случилось.

Я кивнула, всхлипывая тише, его слова грели, как солнце после дождя, и я прижалась к нему, чувствуя, как его грудь поднимается под моими ладонями.

Мы целовались, его губы прижимались к моим, а я таяла в его руках, чувствуя, как слёзы высыхают на щеках. Он повёл меня в зал, не отрываясь, его язык скользил по моему, и я цеплялась за его футболку, дрожа от этого нового, пугающего тепла. Комната была тёмной, только свет из коридора падал полосой на пол, и я вдруг остановилась, отстранившись, глядя на него. Сердце сжалось, я сглотнула и прошептала, мой голос дрожал:

— Макс, ты ненавидишь меня, да?

Он покачал головой, наклонился и поцеловал меня снова, мягко, но с силой, притянув за талию.

— Нет, мам, я тоже этого хотел. Очень, — ответил он, его дыхание, словно, обжигало меня. — Ты такая красивая, такая... сексуальная. Я очень хочу тебя.

Эти слова ударили в меня, как ток, и я ахнула, когда он притянул меня ближе, горячо целуя. Его руки заскользили по моему телу — по спине, по бёдрам через платье, мои ладони нашли его грудь, затем плечи, чувствуя твёрдость под футболкой. Я задыхалась, жар растекался по коже, но внезапно испугалась — всё происходило слишком быстро.

— Макс, не торопись, пожалуйста, — выдохнула я, чуть отстраняясь. — У меня уже очень давно не было мужчины, а у тебя... Ну знаешь, он очень большой. Только не торопись, хорошо?

Он кивнул, глаза смягчились, и он провёл пальцами по моей щеке, вытирая следы туши.

— Мам, я буду очень нежен. Обещаю, — сказал он тихо, и в его голосе было столько тепла, что я не могла в этом сомневаться.

Я взяла его за руку, подвела к дивану в центре зала, легонько толкнула его в грудь, и он упал на мягкие подушки, усмехнувшись и глядя на меня снизу вверх. Его штаны смялись, футболка задралась, открывая полоску живота, и я сглотнула, чувствуя, как желание смешивается с нервами.

— Подожди меня здесь, — сказала я, мой голос дрожал, но я улыбнулась, отступая назад. — Я скоро.

Сейчас я хочу быть не заплаканной девчонкой, а самой красивой и желанной женщиной для него.

Я пошла в ванную, закрыла дверь, включила воду и посмотрела в зеркало — тушь размазалась, щёки были красные, глаза блестели от слёз и чего-то ещё. Он назвал меня сексуальной. Я смыла макияж, вытерла лицо, распустила волосы, они упали волнами на плечи, и пошла в спальню.

Открыла шкаф, сердце билось учащённо. Макс ждал меня, и у меня не было времени что-то долго выбирать. Скинула платье, надела чулки — чёрные, с тонким кружевом наверху, туфли на высоком каблуке, острые, блестящие и чёрные под стать чулкам. Выбрала кружевной комплект — трусики и лифчик, тёмно-бордовые, полупрозрачные, и плотно облегающие грудь и попу. Достала короткий шёлковый халат, буквально, до середины бедра, того же бордового цвета — он завязывался на пояс и слегка распахивался, немного дразня. Я хотела произвести впечатление.

Чёрт, таблетка. Я должна была выпить её сегодня утром, но совсем забыла про неё, а день прошёл в суете. Чёрт. Я открыла ящик, взяла таблетку и проглотила её, не запивая. Подействует ли она? Семь дней — я читала, что защита начинается через неделю, но вдруг что-то пойдёт не так? Страх играл на нервы, и я, не раздумывая, схватила из ящика презерватив, единственный, который у меня был и который лежал там уже долгое время.

Возбуждение охватило меня. Я так долго ждала этого, мечтала втайне, что теперь, стоя здесь, едва верила в реальность происходящего. Что я делаю? Вырядилась, как какая-то шлюха, для собственного сына, в то время как в ресторане меня ждали двое мужчин, готовые ебать меня всю ночь напролёт. Но я здесь, выбрала его, поэтому будь что будет.

Я вышла из спальни, каблуки тихо цокали по паркету, шёлковый халат скользил по коже, чуть распахиваясь при каждом шаге. В зале было тихо, только дыхание Максима нарушало тишину — он сидел на диване, чуть откинувшись. Всё внимание было направлено на меня. Я чувствовала его взгляд, он скользил по моим ногам в чулках, по талии, где пояс халата едва держался, и я знала — он не отведёт глаз. Я хочу, чтобы он видел меня такой.

Я положила презерватив на стол, зная, что он скоро понадобится. Остановилась перед ним, в метре от дивана, свет лампы из коридора падал на меня сбоку, подсвечивая силуэт. Пальцы дрожали, но я медленно подняла руки за спину, нащупала застёжку лифчика под халатом. Застёжка щёлкнула, я потянула одну лямку вниз, дернула плечом — ткань бордового кружева соскользнула, обнажая кожу. Вторая лямка упала сама, легко, как лист с дерева, и я замерла на миг, чувствуя, как его взгляд прикипает ко мне. Я дёрнула плечами назад и лифчик скользнул вниз, падая вместе с халатом на пол у моих ног. Моя большая грудь открылась ему — впервые так близко и настолько откровенно.

Она была красивой, я знала это. Полная, но не тяжёлая, с мягкими округлостями, чуть приподнятая, несмотря на годы. Кожа светлая, гладкая, с лёгким розовым оттенком от жара, который гнал кровь по венам. Соски тёмно-розовые, небольшие, уже твёрдые от его взгляда, от прохлады комнаты и от моего желания. Они торчали, маняще, чуть подрагивая, когда я дышала, а под грудью виднелась тонкая тень, подчёркивающая их форму.

Максим не отрывал глаз, его зрачки расширились, дыхание стало глубже, я видела, как его грудь поднимается под футболкой. Ему нравится. Он сглотнул, руки сжались на диване, пальцы впились в подушки, будто он сдерживался, чтобы не встать и не схватить меня. Его лицо наполнилось смесью восторга и голода, губы чуть приоткрылись, и я знала, что он чувствует: жар, желание, почти благоговение перед тем, что я дала ему увидеть. Я видела, как его взгляд скользит по моим соскам, по изгибам, и это было больше, чем просто похоть — он смотрел на меня, как на что-то бесценное, как на женщину, которую он давно хотел.

— Мам... — выдохнул он.

Я стояла перед ним, грудь была обнажена, а тело дрожало от происходящего, и я чувствовала себя желанной и живой, как никогда раньше.

Максим протянул руку, щёлкнул выключателем торшера у дивана, и мягкий жёлтый свет залил комнату, осветив его лицо, мои чулки и тени на коже. Я шагнула ближе, каблуки тихо стукнули по полу, и опустилась перед ним на колени, чувствуя, как сердце учащённо бьётся. Пальцы дрожали, я потянулась к его штанам, медленно потянула ткань вниз — она соскользнула с бёдер, и показался бугор в трусах, обтягивающих и натянутых от напряжения. Чёрт, как же давно я хотела его.

Я наклонилась, уткнулась лицом в этот бугор, вдохнула его запах — резкий, мужской, с ноткой пота и возбуждения, такой настоящий, что голова закружилась. Трусы были тёплыми, мягкими, я потерлась о них щекой, чувствуя твёрдость под тканью, и провела языком вдоль контура — медленно, влажно, ощущая, как он пульсирует под моими губами. Максим резко выдохнул, его руки сжали подушки сильнее, пальцы побелели, и я знала — он сейчас на грани. Он чувствовал жар моего дыхания, давление языка, и это сводило его с ума — тело напряглось, дыхание стало рваным, он боролся с собой, но не мог больше ждать.

— Мам... — снова выдохнул он, голос хрипел, и вдруг его руки рванулись к трусам, спустили их вниз одним движением. Ткань скользнула вниз, и его член предстал перед моим лицом — свободный, твёрдый, во всей своей красе. Боже, какой он... В кинотеатре я не могла разглядеть его, только чувствовала в темноте, но теперь, при свете торшера, он был передо мной, и я замерла, любуясь.

Он был большой — длинный, сантиметров восемнадцать, может даже больше, толстый, с набухшей головкой, чуть загнутой вверх. Кожа гладкая, тёмно-розовая, с проступающими венами, которые пульсировали под ней, как живые. Головка блестела, чуть влажная, широкая и манящая, основание окружено тёмными волосками, аккуратно подстриженными, но не выбритыми полностью. Он стоял твёрдо, слегка подрагивая от напряжения, и свет торшера подчёркивал каждый изгиб, каждую деталь — большой, мощный член. Какой красивый. Я смотрела, не отрываясь, чувствуя, как слюна скапливается во рту, как желание рвётся наружу — я хотела его трогать, лизать, взять в рот целиком...

Максим смотрел на меня сверху, глаза тёмные, зрачки были расширены, и я знала, что он чувствует — смесь облегчения, когда трусы упали, и нарастающего жара от моего лица так близко. Его бёдра напряглись, руки дрожали, он хотел меня схватить, но ждал, отдавая мне контроль. Я наклонилась чуть ближе, вдохнула его запах ещё раз, и мои губы дрогнули.

Я протянула руку, коснулась основания — кожа была гладкая и горячая, пульсировала под подушечками. Я наклонилась ближе, высунула язык и медленно лизнула у самого низа. Боже, какой он... Но я остановилась, убрала язык, решив подразнить его чуть дольше.

Прижалась лицом к его члену, провела щёкой вдоль ствола — он слегка подрагивал от моих движений. Я терлась о него, чувствуя, как головка скользит по коже, оставляя лёгкий влажный след на щеке. Обхватила его рукой, сжала у основания, и начала легонько шлёпать себя по щекам — сначала по одной, потом по другой, чувствуя, как твёрдость бьётся о кожу, как он напрягается под моими пальцами. Ему нравится, я знаю. Водила головкой по губам, не раскрывая их, не используя язык, просто дразнила — мягкая кожа скользила по моему рту, оставляя тепло, и я наслаждалась этим, чувствуя, как он смотрит сверху, как его дыхание становится громче.

Я могла бы так вечно. Но желание росло, и я опустилась ниже, отпустив его член — он качнулся, а я наклонилась к его яйцам. Они были гладкие, бритые, чуть сморщенные, и я вдохнула их запах — терпкий, мужской и сводящий с ума. Высунула язык, лизнула одно — мягкая кожа подалась под влажным касанием, и я услышала, как он выдохнул резко, почти застонал. Прошла языком по второму, обвела его контур, потом вернулась к первому, вылизывая медленно и нежно, чувствуя, как они напрягаются под моими губами. Я брала их в рот по очереди, слегка посасывая, язык скользил по складкам, и вкус его тела наполнял меня.

Я наслаждалась этим, чувствуя его желание, и даже не думала останавливаться — его член покачивался над моим лицом, а я вылизывала его яйца, теряя себя в этом моменте.

Я подняла взгляд от его яиц, они блестели от моих ласк, тяжёлые и тёплые, но теперь я хотела большего. Его член ждёт меня. Он стоял передо мной, и я не могла больше дразнить только прикосновениями. Наклонилась ближе и высунула язык, коснувшись основания ствола, и медленно повела языком вверх, от самого низа к середине, чувствуя, как он напрягается под моим касанием. Боже, какой он большой...

Дойдя до середины, я вернулась вниз, язык скользил обратно, влажно, нежно, обводя каждый изгиб. Вкус его кожи — солёный, чуть терпкий — наполнял мой рот, и я не могла остановиться. Я хочу его всего. Снова вверх, теперь чуть быстрее, но всё ещё медленно, дразняще, от основания до почти головки, потом вниз, и так раз за разом. Я облизывала его со всех сторон — сначала с передней, где вены проступали чётче, потом сбоку, где он казался ещё толще. Мой язык двигался плавно, оставляя влажные дорожки, и я слышала, как его дыхание становится тяжелее, как он сжимает диван, сдерживая стоны.

Это продолжалось долго — я потеряла счёт времени, погружённая в него, в его тепло и в его вкус. Я обводила ствол кругами, поднималась вверх, спускалась вниз, иногда прижималась губами, но не брала в рот, только лизала, наслаждаясь каждой секундой.

Наконец, мой язык добрался до головки — я остановилась у самого края, где ствол переходил в широкую, набухшую часть. Медленно провела языком по нижнему ободку. Головка была гладкой и блестящей, и я замерла, облизывая её основание, не касаясь вершины.

Я смотрела на головку, чувствуя, как слюна скапливается во рту, и наслаждалась этим — его член, весь в слюнях, был моим, и я хотела растянуть этот момент, прежде чем пойти дальше.

Я замерла у головки, язык дрожал у её основания, и я чувствовала, как она пульсирует. Я хочу её. Подняла взгляд на Максима — его глаза были тёмными, зрачки расширены, он смотрел на меня с такой жадностью, что жар рванул по телу. Наклонилась ближе, губы коснулись головки — сначала легко, почти невесомо, потом сильнее, смачно, с мягким чмоканьем. Боже, какая она сладкая. Я целовала её нежно, но с чувством, обводя губами её край, прижимаясь к блестящей коже.

Это длилось долго — я целовала её снова и снова, то прижимаясь плотнее, то отстраняясь, дразня его. Губы скользили по вершине, по бокам, я чуть посасывала, не беря в рот, просто наслаждаясь её формой и её жаром.

Максим хрипло выдохнул. Наконец, я раскрыла губы шире, коснулась её языком ещё раз, и медленно взяла головку в рот — сначала чуть-чуть, только верхушку, чувствуя, как она заполняет пространство между губами.

Язык заиграл с ней — обвёл край, прошёлся по нижней части, где кожа была нежнее, и я услышала, как он застонал тихо, почти рыча. Я заглотила её глубже, полностью, головка упёрлась в нёбо, и я сжала губы вокруг неё, играя языком — кругами, вверх-вниз, прижимая его к шершавой поверхности. Она была горячей и твёрдой, чуть влажной, и я наслаждалась этим — её весом во рту, её вкусом, тем, как она подрагивает, когда я сосу.

Я двинулась дальше — отпустила головку, выдохнула, и взяла его глубже, начиная отсасывать. Губы скользнули вниз по стволу, обхватывая его плотно, я чувствовала вены под языком, его толщину, как он заполняет мой рот. Спустилась до середины, потом ещё чуть ниже, пока он не упёрся в горло, и я чуть поперхнулась, но не остановилась. Поднялась обратно, медленно, сосуще, оставляя его влажным, блестящим, и снова вниз — ритм нарастал, я качала головой, губы работали, язык скользил по нижней стороне, лаская его.

Я наслаждалась этим — звуком его стонов, влажным чмоканьем, когда я отпускала его на миг, чтобы вдохнуть, и снова брала в рот. Какой же он вкусный... Руки легли ему на бёдра, пальцы впились в кожу, я чувствовала, как он напрягается, как его мышцы дрожат подо мной. Сосала его полностью, то ускоряя, то замедляя, заглатывая до конца, пока слюна не потекла по подбородку, смешиваясь с его влагой.

Я насосалась до дрожи в губах — рот был полон его вкуса, солёного, слюна стекала по подбородку, и я чувствовала, как он пульсирует под моим языком. Боже, блять, наконец-то... Подняла взгляд — Максим смотрел на меня. Пора. Медленно поднялась с колен, ноги дрожали, каблуки чуть пошатнулись, но я выпрямилась и шагнула к столу. Свет торшера падал на полированное дерево, и я облокотилась об него, чуть прогнувшись, попа оттопырилась под тканью.

Обернулась к нему, волосы упали на лицо, и поманила его пальцем, голос хрипел:

— Макс, идём ко мне. Хочу, чтоб ты выебал меня прямо тут, на этом столе... Ну же, малыш, иди сюда...

Грубые слова вырвались сами, но я так хотела его, хотела чувствовать его внутри, и этот мат только подогревал меня. Он встал с дивана, футболка смялась, член качнулся, всё ещё твёрдый, блестящий от моих слюней. Подошёл ко мне, шаг за шагом, глаза горели, и я чувствовала его тепло, когда он оказался рядом. Его руки легли мне на бёдра, сильные, уверенные, он чуть сжал их, и я ахнула, когда он приподнял меня — медленно, но с такой силой, что я задрожала.

— Только медленно, прошу тебя, — шепнула я, голос дрожал, почти срывался, я смотрела ему в глаза, чувствуя, как он сажает меня на край стола. Он такой большой... Его руки скользнули выше, к талии, и он кивнул, не отводя взгляда.

Я сидела на столе, ноги слегка раздвинуты, и ждала, чувствуя, как сердце стучит, как всё тело дрожит от предвкушения — он был так близко, и я хотела его, прямо здесь и сейчас. Бордовые трусики натянулись между бёдер. Максим стоял передо мной, его руки сжимали мои бёдра, и я чувствовала, как его член приблизился к моей писечке. Он подвёл головку ближе, коснулся меня через ткань, и я ахнула — даже через кружево его тепло пробило меня током. Боже, он так близко... Он водил им медленно, уверенно, вверх-вниз, трусики чуть сдвинулись, и я задрожала, всё тело напряглось от максимального возбуждения. Каждое его движение было как искра, я чувствовала, как он дразнит меня, как ткань липнет к коже, и внутри всё сжималось, готовое взорваться.

Он наклонился ближе, его пальцы скользнули к краю трусиков, оттянули их в сторону — не снимая, а просто открывая ему доступ к писечке. Кружево натянулось, обнажая мою киску, и я выдохнула, когда его губы нашли мои. Он жадно поцеловал меня, глубоко, язык ворвался в мой рот, и мы сосались, как будто это был последний раз — его дыхание смешивалось с моим. Я цеплялась за его плечи, чувствуя, как его член прижимается ближе, и вдруг отстранилась, шепча у его губ:

— Макс, презерватив... Пожалуйста...

Протянула руку к краю стола, где заранее оставила маленький квадратик с резинкой. Он взял его, кивнул, глаза блестели от желания, но он сдержался. Отступил на шаг, разорвал упаковку зубами — быстро, уверенно, — и я смотрела, как он надевает его. Он сжал член у основания, натянул резину на головку, затем медленно раскатал её вниз по стволу — она обтянула его, чуть морщась у края, но держалась крепко.

Он снова шагнул ко мне, упёрся головкой в моё лоно — теперь через презерватив, но я всё равно ахнула, чувствуя, как он давит на меня, дразня.

Я начала шептать, голос был полон похоти:

— Да, сладкий, хочешь выебать эту писечку? Смотри какая мокрая, как хочет твой хуй. Чувствуешь, какая она горячая? Я твоя шлюха сегодня...

Я не могла остановиться. Слова лились сами, грязные, похабные, я шептала их, чувствуя, как они заводят меня ещё сильнее. Его член скользил по мне, головка то надавливала на вход, то отходила, и я дрожала, ноги были раздвинуты, трусики натянуты в сторону, а киска открыта ему.

Я продолжала, голос почти срывался, но я не унималась:

— Видишь, какая я мокрая, родной? Это всё твой хуй делает, он такой большой, такой твёрдый, я хочу его, хочу, чтоб ты трахнул меня... Давай, сладкий, выеби эту пизду... Трахни меня!

Боже, какая же я всё-таки блядь, и мне это нравится. Он водил членом по киске, то сильнее, то легче, и я видела, как его бёдра напрягаются, как он сдерживается, но слушает каждое моё слово. Вдруг он надавил чуть сильнее — головка раздвинула мои складки, вошла внутрь, медленно, но уверенно, растягивая меня. Ох... Я ахнула. Толстый горячий член заполнял меня, и я чувствовала каждый миллиметр, пока он не остановился, давая мне привыкнуть. Его головка была во мне, и я задыхалась от этого чувства. Он внутри. Я чувствовала, как моя киска обхватывает его, плотно, влажно, как будто не хочет отпускать. Боже, да... Он медленно вытащил член — я ахнула, ощущая пустоту, но тут же ввёл его обратно, чуть глубже, раздвигая меня сильнее. Моя пизда облепила его, каждый его сантиметр растягивал меня, и я дрожала, чувствуя, как киска пульсирует вокруг него.

— Да, вот так, — промычала я.

Он начал двигаться — медленно, нежно, как и обещал, входя и выходя, каждый толчок был чуть глубже предыдущего. Я застонала, тихо, хрипло, звук вырывался сам собой, и я не могла его сдержать. Да, да, вот так... Его член скользил в презервативе, но я чувствовала его жар, его толщину, как он заполняет меня, и это было лучшее, что я испытывала за долгое время.

Он трахал меня так некоторое время, медленно, но уверенно, и я стонала громче с каждым движением. Вдруг он вошёл наполовину — я ахнула сильнее, глаза расширились. Боже, какой же он толстый. Он растягивал меня до предела, я чувствовала, как моя пизда сжимается вокруг него, как ей тесно, но так сладко. Я ждала этого. С тех пор, как впервые увидела его член — я мечтала об этом, и теперь он был здесь, во мне, а я была просто шлюхой, которая наслаждалась каждым толчком.

Я шептала, голос срывался:

— Да, Макс, еби меня, смотри, как твой хуй растягивает мою пизду, трахай её, не останавливайся, прошу тебя. Бля, ты сводишь меня с ума... Сука, это всё твой хер, он такой большой, бери меня, трахай, как суку, я хочу кончить тут, на этом столе, как последняя блядь. Да, ещё глубже, сладкий...

Слова лились, грязные и бесстыжие, а я наслаждалась этим — своей похотью, своей развратностью, тем, как он смотрит на меня, как его член входит всё глубже. Он двигался медленно, но каждый толчок был как удар, и я стонала, срываясь на крик, чувствуя, как он заполняет меня, как моя киска обнимает его и хочет больше. Моё лицо искажалось от удовольствия.

Я сидела на столе, ноги дрожали, киска горела, и Максим продолжал трахать меня — медленно, уверенно, его член входил всё глубже, растягивая меня до предела. Боже, он огромный. Каждый толчок был как волна, я чувствовала, как моя пизда обхватывает его, как она растянута, тугая и мокрая, и внутри всё пульсировало от его размера. Он вошёл чуть сильнее, и я ахнула, хватая воздух, понимая, что он уже очень глубоко. Я не могу больше... Голос сорвался, я посмотрела на него, глаза блестели, и прошептала:

— Макс, чуть медленнее, пожалуйста... У тебя такой классный хуй, ты растянул меня всю, трахай меня нежно, сладкий...

Он кивнул, замедлил ритм, но надавил чуть сильнее, вводя его на три четверти, и я застонала громче, почти крича. Моя пизда вся сжалась вокруг него, я думала, что он уже полностью во мне, что глубже некуда, и стонала, наслаждаясь этим чувством — он растянул меня, заполнил, и я была полностью его.

Он вдруг наклонился ближе, дыхание горячее, и шепнул:

— Хочешь до конца?

До конца? Я замерла, удивлённая, глаза расширились — он ещё не полностью во мне? Я еле выдохнула, голос дрожал, и почти пропал, но произнесла:

— Д-да...

Он усмехнулся и надавил, вводя его глубже. Ох, бля... Я вскрикнула, тело выгнулось, он вошёл почти до конца, толстый, длинный, растянул меня так, что я почувствовала его у самой матки, и моя пизда облепила его, сжимая, как будто боялась отпустить. Я стонала, громко, срываясь на вопль, и одной рукой схватила свою грудь — сжала её крепко, сосок твёрдый, торчал между пальцев. Пиздец, как же хорошо... Он не помещается во мне... Какой охуенный член...

Он наклонился ко мне, его лицо было близко, и начал целовать — нежно, страстно. Мы начали сосаться, как животные, слюна текла, смешиваясь с моими стонами. Блять, я, словно, была в раю.

Мы просто ебались — он вгонял свой член глубоко, насколько мог, каждый толчок выбивал из меня стон, крик, я орала, не сдерживаясь:

— Да, Макс, да!

Он трахал меня, его яйца шлёпали о мою жопу, киска хлюпала, мокрая, растянутая, и я сжимала сиськи, тянула соски, задыхаясь в его поцелуях — влажных, грязных и полных похоти. Его руки сжали мои бёдра, он вбивался в меня, и я чувствовала, как он заполняет меня целиком, как моя пизда течёт по нему, как всё тело дрожит в эйфории.

Я чувствовала, как стол вибрирует подо мной. Киска растягивалась до предела, и я орала, не сдерживаясь, отдаваясь ему полностью. Слезы текли по моим щекам, горячие, солёные, но это были слёзы счастья — я дрожала, стонала, а внутри меня всё пылало.

Он долбил меня так некоторое время, грубо, не жалея, и я выгибалась, сжимая сиськи, тянула соски, пока они не заболели, а слёзы не залили лицо. Я задыхалась от счастья, чувствуя, как он владеет мной, как моя пизда принимает его целиком. Вдруг он замедлил толчки, остановился, и я ахнула, когда он вытащил член — медленно, с влажным звуком, и из меня потекли соки, горячие, липкие, капали на стол и на пол. Он протянул ко мне руки, помог подняться, и я встала, дрожа, ноги подкашивались. Его ладонь нежно легла мне на щёку.

— Макс, я так счастлива, — выдохнула я, голос дрожал, слёзы катились по лицу. — Спасибо тебе, мой дорогой. Я так тебя хотела, так долго...

Он наклонился, прижал свои губы к моим, и мы начали сосаться — между поцелуями он шептал:

— Мам, я тоже хотел тебя... — Поцелуй, глубокий, горячий. — Всегда считал тебя самой красивой... — Ещё один, его губы касались моих. — Видел, как ты смотришь на меня, как хочешь... — Он куснул мою губу, и я застонала в его рот. — Дрочил, представляя, как ебу тебя, как ты орёшь подо мной... — Его язык скользнул по моему, и я ахнула, чувствуя, как киска сжимается от его слов. — Хочу ещё тебя трахать, пока ты не кончишь...

Он дрочил на меня... Каждое его слово било в меня, как ток, я сосалась с ним, слушая, как он признаётся, и возбуждение накатывало волнами — он хотел меня так же, как я его, и это делало меня ещё мокрее. Его руки сжимали мою талию, мои пальцы впились в его плечи, и мы целовались, грязно, страстно, слюна текла по подбородку, смешиваясь с моими слезами. Он говорил, а я стонала в его рот, чувствуя, как пизда течёт, как хочет его обратно.

Вдруг он оторвался от моих губ, и я ахнула, когда он схватил меня за бёдра, поднял со стола и резко перевернул на живот, прижав к холодному дереву, грудь расплющилась, соски тёрлись о поверхность, и я задрожала, чувствуя его за спиной. Правая рука сама скользнула к попе, пальцы вцепились в ягодицу, и я оттянула её в сторону, открывая ему свои дырочки — киска мокрая, блестящая, растянутая, и узкая попка чуть выше, манящая и готовая. Бери меня, где хочешь. Я стонала, выгибаясь.

Максим стоял сзади, я чувствовала его тяжёлое дыхание, как его руки легли мне на бёдра, сжали их, раздвигая ещё шире. Трахай меня. Он подвёл член к моей киске, головка коснулась складок, скользнула по ним, и я застонала, выгибаясь сильнее. Он надавил — и вошёл в меня сзади, одним долгим движением, до самого конца. Боже, он весь во мне... Его хуй растянул меня снова, толстый, твёрдый, заполнил до самой матки, и я ахнула, чувствуя, как яйца шлёпнули о мою кожу.

Он начал трахать меня — сначала медленно, глубоко, вытаскивая почти полностью и вгоняя обратно до яиц, каждый толчок выбивал из меня стон, хриплый и громкий. Стол скрипел подо мной, мои сиськи тёрлись о дерево, соски ныли, а киска хлюпала, облепляя его член, влага текла по бёдрам, по его стволу. Он ускорился, движения стали жёстче, быстрее, он ебал меня, как я просила — грубо, до конца, и я орала, не сдерживаясь:

— Да, Макс, еби меня, долби эту пизду!

Слезы высохли, осталась только похоть, только его хуй, входящий в меня, и я выгибалась, подмахивая ему, чувствуя, как он бьётся о мои стенки, как растягивает меня всё больше. В какой-то момент его рука скользнула по моей жопе, пальцы прошлись по коже, и вдруг один коснулся моей попки. Ох, бля... Он начал ласкать её, сначала просто гладя, кругами, потом чуть надавил, дразня узкую дырочку, и я задрожала сильнее, ноги подкосились. Он не входил, только тёр её, добавляя к толчкам члена, и это было слишком — моя пизда сжалась, жар рванул от живота вверх, и я кончила.

Вскрикнула, громко, срываясь на вопль, тело затряслось, киска запульсировала вокруг его члена, сжимая его, соки хлынули, заливая стол, его бёдра, и я осела на него, ноги подогнулись, вес тела упал на его хуй, который всё ещё был во мне, твёрдый и неутомимый. Он довёл меня до оргазма. Я задыхалась, стонала, пальцы впились в край стола, попка дрожала под его рукой, и он замедлил темп, но не остановился — вытаскивал и вгонял снова, давая мне отдышаться, но держа меня.

Оргазм ещё пульсировал во мне, но я чувствовала — это только начало. Он трахал меня дальше, медленно, глубоко, его палец всё ещё дразнил мою попку, слегка нажимая, и я стонала, чувствуя, как новая волна нарастает.

Это длилось долго — он то входил резко, то дразнил, вытаскивая почти полностью, соки текли, киска хлюпала, я орала, а он держал меня за бёдра, не позволяя двигаться, и продолжал трахать — его член был неутомим, толстый, растягивал меня. Я его шлюха, и я хочу больше. Новый оргазм накрыл меня, когда он чуть сильнее надавил пальцем на попку, не входя, но дразня, и я визжала, сжимая его хуй внутри, чувствуя, как всё тело горит.

Я кончила, крича его имя, ноги подкосились полностью, я осела на столе, киска пульсировала, соки стекали по ногам, и он замедлил, давая мне прийти в себя. Он вытащил член, мокрый и блестящий, и я лежала, задыхаясь, счастливая, готовая к тому, что он сделает дальше — потому что я знала, он ещё не кончил.

Максим стоял сзади, его член всё ещё твёрдый, блестел от моих соков через презерватив, и вдруг его рука скользнула к моим волосам — сильные пальцы сжали их, потянули назад, резко, но не больно. Я ахнула, поднимаясь с живота, спина выгнулась, и он повернул моё лицо к себе. Его губы нашли мои — жёстко, влажно, он целовал меня, как будто хотел проглотить, язык ворвался в мой рот, и я ответила, отдаваясь ему. Я не могла противостоять — ни сил, ни желания, только похоть, и он знал это. Блять, какая же я всё-таки плохая мать, зато такая классная шлюха.

Он повернул меня к себе, резко, и я оказалась лицом к нему — на моих губах играла блядская улыбка, глаза блестели, щеки горели, волосы растрепались. Я хочу ещё. Он смотрел на меня, глаза тёмные, жадные, и я видела — он знает, что перед ним не та женщина, что была раньше, а сучка, которой нужно, чтобы её трахали. Его рука сжала мою, и он повёл меня в спальню — я шла за ним, шатаясь на каблуках, чулки сползли, трусики были смяты.

В комнате он отпустил мою руку, подошёл к кровати, сел в изголовье, включил прикроватный торшер, прислонился к подушкам и раздвинул ноги — мускулистые, крепкие, между ними его хуй, большой, твёрдый, торчал вверх, презерватив блестел от моей влаги. Боже, какой он красивый. Я стояла у двери, глядя на него — голый, мощный, потный, с этим огромным хером, от которого я сходила с ума. Закусила губу, чувствуя, как киска сжимается от одного вида, и он кивнул на свой член, почти приказывая, голос был низкий, твёрдый:

— Иди сюда.

Я встала перед кроватью, повернувшись к Максиму спиной, сердце бешено колотилось, кожа горела от предвкушения. Мои пальцы медленно, мучительно дразняще потянули трусики вниз — бордовое кружево скользнуло по бёдрам, прохлада воздуха лизнула обнажённую попу, киска задрожала, пульсируя от желания. Трусики упали к щиколоткам, оставив меня голой и уязвимой, но пылающей похотью. Соски затвердели, а каждый вдох отзывался жаром между ног.

— Это нам больше не понадобится, — прошептала я, голос дрожал от страсти, губы растянулись в порочной, вызывающей улыбке.

Медленно, словно растягивая каждую секунду, положила ладони на попу — кожа обожгла пальцы. Чуть прогнулась, выгибая спину, чтобы он видел каждый изгиб, каждую манящую линию. Пальцы замерли, задержались, затем начали разводить ягодицы — томительно, дразняще, открывая ему влажный, трепещущий вид на мою промежность. Киска блестела, мокрая, жаждущая, попка подрагивала. Воздух холодил голую кожу, но внутри всё пылало, соки текли по внутренней стороне бёдер.

— Макс, — выдохнула я, сглотнув, голос хрипел, пропитанный похотью, — Посмотри на эти дырочки... они твои, хотят твой хуй...

Стыд обрушился на меня, жаркий, удушающий, но он только разжигал — слова рвались наружу, как пламя, я не могла их сдержать. Повернулась через плечо, глаза горели, вызывая его.

— Хочешь их? — шепнула я, задерживая момент, пальцы чуть сжали попу, дразня его ещё сильнее.

— Иди ко мне, — позвал Макс.

Я шагнула к кровати, опустилась на четвереньки — максимально выгибая задницу, чтобы он видел, как она колышется, как чулки обтягивают ноги. Ползла к нему, смотря ему в глаза, грудь качалась подо мной, соски тёрлись о простыню, и я чувствовала себя кошкой, готовой прыгнуть на добычу. Макс, сейчас я просто твоя шлюха. Доползла до его члена, он стоял перед моим лицом, мощный, пахнущий мной, и я наклонилась, взяла его в рот через презерватив — резиновый вкус смешался с моими соками, я сосала недолго, облизывая головку, чувствуя, как он напрягается под языком.

Потом поднялась, колени дрожали, и я встала над ним, раздвинув ноги — его глаза следили за каждым движением. Рука скользнула вниз, пальцы нашли его член, сжали его у основания, и я направила его в свою киску. Опустилась медленно, чувствуя, как головка раздвигает складки, как он входит, растягивая меня снова, и я застонала, садясь глубже, пока он не заполнил меня до конца. Я сидела на нём, его хуй пульсировал внутри, и я знала — он будет трахать меня, пока я не кончу ещё раз, и я хотела этого больше всего на свете.

Я начала скользить по его члену, бёдра шлёпали о его пах, киска хлюпала, соки текли, заливая нас, кровать скрипела под нашим ритмом. Наклонилась ближе, волосы упали на его лицо, губы нашли его губы, поцелуй был жадным, языки сплелись, я стонала в его рот, пока он толкался вверх, встречая мои движения и усиливая каждый удар.

— Трахай меня, Макс, — шептала я, отрываясь от поцелуя, голос срывался, — глубже!

Его руки скользнули к моей попе, сжали ягодицы, раздвинули их. Я двигалась быстрее, яростнее, ноги дрожали, киска сжимала его, не отпуская.

— Да, вот так, — крикнула я, — трахай меня, малыш!

Он рычал, толкался вверх, мощно, моё тело сводило, крики рвались наружу. Он не останавливался. Мои ногти царапали его грудь, оставляя красные следы, киска сжимала его член, каждый его удар посылал волны наслаждения, граничащего с болью.

Я замедлила темп и улыбнулась, порочно, чувствуя, как его член пульсирует во мне. Стыд тонул в огне — я хотела быть его, хотела, чтобы он видел, как я отдаюсь.

Медленно поднялась, ноги дрожали, киска ныла, но я хотела немного подразнить его. Его взгляд пожирал меня. Я сползла с него, соки текли по бёдрам, оставляя блестящие дорожки, и развернулась, покачивая бёдрами, давая ему рассмотреть мою, уже разъёбанную к этому моменту, писечку.

Я опустилась на четвереньки, простыня смялась под коленями, выпятила перед Максом попочку — упругую, соблазнительную, и начала покачивать ею из стороны в сторону, медленно, дразняще, как похотливая кошка. Чулки чуть сползли, обхватывая бёдра, туфли на шпильках блестели в полумраке, подчёркивая мою развратную, бесстыдную позу. Кожа горела, пот стекал по спине, киска пульсировала, мокрая, готовая принять его.

— Ну же, дорогой, — промурлыкала я, голос сочился вожделением, — возьми меня, трахни свою сучку.

Макса не пришлось долго уговаривать — он поднялся, его массивный, пульсирующий член, твёрдый, как гранит, нацелился на мою жаждущую, трепещущую киску. Он вошёл — медленно, мучительно глубоко, растягивая меня до сладкой боли, каждый сантиметр заполнял, заставляя дрожать. Затем начал трахать — сначала размеренно, каждый толчок бил вглубь, отдаваясь в груди, потом ускорился, яростно, неудержимо, как зверь. Я не верила, что это реально — стояла на кровати, широко разведя ноги, чулки смялись, туфли скрипели, пот стекал по бёдрам, а мой собственный сын трахал меня, неистово, ненасытно, его член заполнял меня, бил в самую глубину, сотрясая тело.

— Да, да, да! — кричала я, голос срывался в хрип, — вот так, еби меня! Трахай, как хочешь!

Я потеряла контроль, слова лились, дикие, бесстыдные, тело дрожало под его ударами — то медленными, глубокими, то быстрыми, жёсткими, от которых киска текла, а соки заливали простыню.

Пот проступал на коже, тело горело, а каждый мускул дрожал от изнеможения, но жар внутри не угасал. Максим трахал меня неистово, его руки сжимали мои бёдра, пальцы впивались в кожу, оставляя следы, кровать скрипела под его яростными толчками. Я стояла на четвереньках, простыня смялась под коленями, чулки сползли уже до щиколоток. Моя попа принимала каждый удар, его член входил глубоко, мощно, растягивая киску до предела, вырывая из меня хриплые стоны. Соки текли по бёдрам, смешивались с потом, спальня пахла сексом — терпким, животным. Я была вымотана, дыхание рвалось, волосы липли к шее, но хотела его, хотела ещё, несмотря на усталость.

— Макс, — простонала я, голос срывался, хрипел от криков, — еби меня, жёстче!

Он рычал, его толчки ускорились, одна рука скользнула к моей попе, сжала ягодицу, шлёпнула, жар от удара рванул по телу, усиливая желание.

— Сучка моя, — хрипел он, пот капал с его лба.

Я задрожала, оргазм был близко, но силы покидали меня, ноги подгибались, руки цеплялись за простыню. Стыд тонул в похоти, но я чувствовала — мне нужно сменить позу, хочу видеть его, хочу его глаза, его губы.

— Макс, — выдохнула я, голос дрожал, — хочу на спину... хочу видеть, как ты меня трахаешь.

Он замедлился, но не вышел, его рука легла на мою спину, прижимая, пока я опускалась. Я перевернулась, медленно, киска ныла, всё ещё сжимая его, соки блестели на бёдрах, на его члене. Легла на спину, простыня липла к потной коже, раздвинула ноги широко, бесстыдно, открывая ему мокрую, пульсирующую пизду, блестящую от соков. Поманила Максима пальцем, мои губы растянулись в порочной, зовущей улыбке, глаза горели похотью. Он был уже на пределе — твёрдый член подрагивал, вены проступали под кожей, головка алела, готовая ворваться в меня.

— Макс... — выдохнула я, голос хрипел, пропитанный вожделением, потянулась к его члену. Пальцы нащупали презерватив — скользкий, тугой, обхватывающий его массивный ствол. Начала стягивать его, медленно, чувствуя, как резина цепляется за горячую кожу. Член был слишком большим, презерватив не поддался сразу, но я тянула, дразня его, пока он не соскользнул полностью, обнажая его пылающую, готовую плоть. Мои пальцы скользнули по головке, размазывая каплю, и я ощутила, как он дрожит под моим касанием.

— Мам, но мы же... Мы не можем... — голос Макса дрогнул, хриплый, полный смеси страха и желания, глаза потемнели, он смотрел на меня, как зверь перед прыжком.

— Всё в порядке, дорогой, — прошептала я, голос сочился страстью, — я на таблетках, не бойся. Хочу почувствовать тебя... по-настоящему... Хочу, чтобы ты выебал меня.

Макс сглотнул, его грудь вздымалась, он подвёл головку к входу в мою киску. Я выгнулась, чувствуя, как он касается складок, как соки текут, готовя меня. Он вошёл — медленно, растягивая меня до сладкой, головокружительной боли. Каждый сантиметр заполнял, бил жаром вглубь, мои стенки сжимали его, дрожа от наслаждения. Я застонала, громко, ногти впились в его спину, грудь колыхалась с каждым его движением.

— Да, Макс, — крикнула я, голос срывался, — еби меня!

Он не сдержался — начал трахать меня неистово, яростно, как зверь, потерявший контроль. Толчки чередовались — то медленные, глубокие, когда он входил до конца, упираясь в матку, то быстрые, жёсткие, сотрясающие кровать, от которых я кричала, а киска хлюпала. Его член заполнял меня, бил в самую глубину, каждый удар отзывался в груди, в ногах, в голове. Пот стекал по моему телу, волосы липли к плечам, соски горели, трущиеся о его грудь, когда он нависал надо мной.

— Еби меня, Макс! — орала я, потеряв стыд, слова рвались наружу, дикие, похотливые. — Трахай глубже!

— Блять, мам, — рычал он, голос хрипел, его руки сжали мои бёдра, оставляя красные следы, он вгонял член быстрее, пот капал с его лба, глаза горели. — Хочу кончить.

Я выгнулась, ноги задрожали, киска сжалась вокруг него, оргазм подступал, как буря.

— Да, да, Макс, вот так! — кричала я, ногти царапали его спину, — трахай, кончи в меня, заполни эту пизду!

Он ускорился, толчки стали неудержимыми, кровать скрипела, я кричала, не сдерживаясь, и кончила — тело свело, соки брызнули, заливая его, я дрожала, оседая под ним. Он рыкнул, вошёл ещё раз, глубоко, и наконец-то кончил — горячая сперма хлынула внутрь, заполняя меня, тёплая, обильная, стекала по бёдрам. Я чувствовала её, его, нас, и стонала, пока он не рухнул на меня, задыхаясь.

Я лежала на смятой простыне, тело дрожало, пот стекал по шее, грудь вздымалась, ещё не отдышавшись после неистового секса. Максим лежал на мне, тяжёлый, горячий, его кожа липла к моей, дыхание рвалось, как после долгого бега. Мы трахались так долго, так яростно — его член заполнял меня, толчки сотрясали кровать, мои крики смешивались с его рыком, соки и сперма смешались, оставив нас мокрыми, счастливыми и опустошёнными. Киска ныла, пульсировала, чувствуя его тепло внутри, ноги дрожали, чулки сползли, каблуки впивались в кровать. Я была счастлива, до конца не веря в происходящее — он, я, мы, здесь, сейчас, после всего, что было.

Мы лежали так, слипшиеся, пытаясь отдышаться. Его сердце билось у моей груди, его пот смешивался с моим, запах секса витал в комнате, тёплый, пряный. Я смотрела в потолок, чувствуя, как его дыхание замедляется, как его тело расслабляется на мне. Наконец, я посмотрела на него, поймала его взгляд — глаза тёмные, блестящие, полные чего-то глубокого, нежного.

— Макс, — шепнула я, голос хрипел, горло саднило от криков, — спасибо... я давно такого не испытывала, ты классный любовник...

Он улыбнулся — мягко, тепло, уголки губ дрогнули, и наклонился ко мне. Наши губы встретились — долгий, страстный поцелуй, его язык скользнул в мой рот, мягко, но жадно, мои пальцы зарылись в его волосы, притягивая ближе. Поцелуй был не просто страстным — в нём была нежность, и нечто большее... Я отвечала, растворяясь в нём, чувствуя, как сердце стучит, как всё тело отзывается на его близость.

Он отстранился, посмотрел мне в глаза, его рука легла на мою щёку.

— Мам, я люблю тебя, — сказал он, голос был низкий и искренний, дрожал от эмоций.

Я глубоко вздохнула, слёзы защипали глаза.

— И я тебя, мой сладкий, — выдохнула я, голос дрожал, улыбка расплылась по лицу, тёплая, настоящая.

Мы слились в ещё одном поцелуе — глубоком, медленном, его губы ласкали мои, язык танцевал, руки гладили друг друга, будто запоминая каждый изгиб. Потом он отстранился, лёг рядом, его рука обняла меня, притянула к груди. Я уткнулась в него, чувствуя тепло его кожи, ритм его сердца. Простыня липла к нам, комната тонула в полумраке, свет исходил только от лампы.

Его дыхание замедлялось, грудь вздымалась рядом, я повернула голову, поймала его взгляд и прижалась ближе, моя нога переплелась с его, кожа к коже, тепло к теплу. Стыд, что когда-то сжигал меня, растворился в этом моменте — я была его, а он мой, и всё было так, как и должно быть.

— Макс, — шепнула я, — ты так классно меня трахал... Никто не брал меня так, как ты. Ноги до сих пор дрожат.

Он усмехнулся, низко, хрипло, его рука скользнула ниже, сжала мою попу.

— Мам, — выдохнул он, голос пропитан удовлетворением, — твоя киска... блин, она такая классная. И попка... Очень нравится. Я хотел трахать тебя дольше.

Я засмеялась, тихо, щёки порозовели, лёгкий стыд кольнул, но его слова грели, разжигали искры даже после всего.

— Ты серьёзно? — промурлыкала я, чувствуя биение сердца. — А я думала, это я ненасытная... Хочу, чтобы ты всегда так меня так брал. Помнишь, что я тебе сказала? Моя пизда теперь только твоя...

Он навис надо мной, рука скользнула к моей щеке, большой палец прошёлся по губам.

— Шлюшка моя, — шепнул он, наклоняясь ближе, выдержал паузу, — мамуль, ты охуенная... я, кажется, схожу с ума.

— Ха-ха, почему? — сказала я.

— Не могу поверить, что мы с тобой сделали это.

— Да-а, я тоже, но мне было очень хорошо с тобой, я давно об этом мечтала...

Я была счастлива, сердце пело, и я хотела говорить с ним, делиться, слушать его. Я развернулась к нему и прижалась к груди.

— Макс, — шепнула я, — а когда ты начал думать обо мне... Ну, не так, как сыновья обычно думают о маме?

— После фотосессии, — сказал он, — ты вела себя странно, не как обычно. Ходила в том платье, крутила бёдрами... я думал, ты хочешь меня соблазнить.

Я засмеялась, тихо, щёки порозовели, лёгкий стыд кольнул, но его слова грели.

— Так я и хотела, — призналась я, улыбка стала игривой, — точнее, я просто хотела увидеть твой член... посмотреть, какой он, а может и не только... В первый раз я случайно увидела тебя голым в ванной, и больше не могла выкинуть его из головы. Он у тебя очень красивый.

Он усмехнулся, его рука притянула меня к себе ещё ближе, а затем скользнула ниже, сжала мою попу.

— Ну вот, — хрипло ответил он, — а я потом рассматривал твою киску на фотках. Там были влажные трусики... Представлял, как вылизываю тебя, как ты стонешь..

Я снова почувствовала как жар рванул вниз, к бёдрам, несмотря на всю усталость.

— Даа? — протянула я, голос дрожал, глаза горели. — Кстати, у тебя ещё будет возможность. Твой язык там будет очень кстати, — я засмеялась.

— О, я с удовольствием, — шепнул он, голос был пропитан желанием, — буду лизать тебя, пока ты не кончишь...

Я прикусила губу, улыбка стала шире, сердце стучало.

— Макс, а вчера, когда ты узнал, что... ну, знаешь, что Лена — это я? — спросила я, пальцы лениво прошлись по его груди, поглаживая.

Он помолчал, его рука замерла на моём бедре, потом сжал его, крепче.

— Я был в шоке, когда увидел фотки, — признался он, — но потом... блин, я так обрадовался. Захотел тебя ещё больше. И знаешь, если бы ты сопротивлялась в кинотеатре, я бы всё равно это так не оставил. После всего, что я увидел, рано или поздно я бы тебя сто процентов трахнул.

Я засмеялась, громче, тепло разлилось по груди, его откровенность была как вино — пьянила, грела меня.

— Посмотрите, как мы заговорили, — поддразнила я, наклоняясь, чтобы поцеловать его шею, губы коснулись кожи, солёной от пота. — А я, знаешь, я волновалась немного, но не хотела, чтобы ты останавливался...

— Теперь я точно не остановлюсь, — его рука скользнула к моей разъёбанной киске.

Я тихо застонала, его касание, словно, разбудило меня, даже после всего.

— Ну раз так, я с удовольствием раздвину перед тобой ножки, — шепнула я, глаза горели, — хочу, чтобы ты трахал меня так каждый раз... До дрожи. Я кончила с тобой несколько раз...

Он улыбнулся, притянул меня ближе, его губы нашли мои, поцелуй был глубоким, ленивым, но полным обещаний.

— Мам, будет тебе дрожь, — прошептал он в мои губы, — ты с моего члена больше не слезешь... Обещаю.

Я прижалась к его груди, его сердце стучало под моим ухом, рука обняла меня крепче. Мы лежали, слипшиеся, потные, счастливые, лунный свет ласкал нас.

Лёжа в его объятиях, я прокручивала всё, что происходило за последний месяц — ресторан, парк, массаж, месячные, таблетки, переписки, где я притворялась Леной, его взгляд на мои видео, кино, его пальцы во мне, мой рот на нём, сперма на подбородке, такси домой. Всё это вело сюда — к нему, к нам, к этой ночи, где я наконец была собой, без масок и без страха. Я была счастлива, по-настоящему, впервые за долгое время. Его рука гладила мои волосы, дыхание стало ровным, никакого стыда не осталось, и я знала — впереди нас ждёт ещё множество ночей, таких же жарких, таких же настоящих, и я была готова к каждой. Эта была лишь первая, начало чего-то большего, чего-то нашего.

Я закрыла глаза, прижалась к нему ближе, чувствуя, как сон накрывает меня, тёплый, уютный. Завтра будет новый день, но сейчас был только он, я, и бесконечная любовь между нами.

Друзья, вот и всё. Спасибо, что читали этот рассказ на протяжении целых девяти глав. Я старалась рассказать историю как можно подробнее, насыщеннее эмоционально, хотела, чтобы эта история действительно возбуждала. Может быть, однажды я вернусь к Марине и Максу. Их история, кажется, ещё не сказала последнего слова — я вижу их в других рассказах, как они скрывают ото всех, что произошло, как их раскрывают, наблюдают за ними и присоединяются к их страсти. Но пока я оставляю их здесь, в объятиях друг друга, под лунным светом, счастливыми и полными надежд. Пусть они отдохнут... пока.

А у меня уже зреют новые идеи — другие герои, другие истории, не менее горячие. Эти рассказы уже на подходе, и я не могу дождаться, чтобы поделиться ими с вами. Обещаю — будет очень жарко.

Подписывайтесь, друзья, следите за новыми историями, ставьте оценки, делитесь своими мыслями. Ваши комментарии и оценки — это лучшее вдохновение. До скорой встречи на страницах новых рассказов!