Пятница пронеслась незаметно — я сидела в офисе, отвечала на письма, но в голове крутилась только субботняя тренировка с Максимом в парке. Мысли о том, как его руки касаются меня, как я "невзначай" трусь о него, не отпускали весь день, и я считала часы до утра.

Суббота встретила меня солнцем — я открыла глаза очень рано для выходного дня, в половине восьмого. Мягкий золотистый свет лился в комнату. Лежала в постели, одеяло сползло до талии, и я чувствовала лёгкую утреннюю прохладу. Как же я ждала этого дня. На мне была лёгкая сорочка — серая, тонкая, до верхней части бёдер, с небольшим, но заметным вырезом, через который проглядывали очертания груди в лифчике и чёрные кружевные трусики, обтягивающие попу. Встала, потянулась, сорочка задралась, оголяя низ живота, и я прошла к зеркалу — лицо чуть сонное, но глаза блестели от предвкушения. Может так и выйти к нему?

Из кухни тянуло ароматом свежесваренного кофе и яичницы — Максим уже хозяйничал там. Я босиком прошлась по коридору, сорочка колыхалась при каждом шаге, и я знала, что попка чуть выглядывает, округлая и дразнящая. Пусть полюбуется немного. Он стоял у плиты, в чёрной футболке и серых спортивных штанах, мешал что-то на сковородке, кофе булькал в турке.

— Утро доброе, — сказала я, и подошла к шкафу за кружкой, нарочно наклонившись чуть ниже, чем нужно — сорочка задралась, а трусики немного натянулись, и попка открылась его взгляду.

Он заметил, я чувствую. Обернулась, поймала его взгляд — быстрый, но жадный, — и улыбнулась, поправляя волосы.

— Вкусно пахнет, ты молодец, — добавила я, беря кофе из его рук, пальцы скользнули по его ладони, и села напротив, выпрямив спину и чуть раздвинув ноги, чтобы край сорочки задрался ещё, дразня его своим видом.

Я сидела за столом, кружка с кофе грела ладони. Напротив Максим раскладывал яичницу по тарелкам — с золотистой корочкой, чуть посыпанной солью. Он сел, подвинул мне тарелку, и я взяла вилку, слегка наклонившись вперёд — сорочка распахнулась у груди, открывая край кружева.

— Как спал? — спросила я, подцепляя кусочек яичницы, и посмотрела на него, чуть улыбнувшись.

— Нормально, а ты? — ответил он, отпивая кофе, взгляд мелькнул на меня, но быстро вернулся к тарелке.

— Тоже ничего, только рано проснулась сегодня, — сказала я, откидываясь назад, и потянулась, подняв руки вверх — сорочка натянулась, грудь приподнялась и бюстгальтер проступил чётче под тканью.

— Зато успела ровно к завтраку, — улыбнулся Макс.

Я положила вилку, взяла тост, откусила медленно, облизнув губы, и наклонилась к столу за маслом. Он кашлянул, отводя глаза, и я выпрямилась, мазнув маслом по тосту, пальцы слегка блестели.

— Погода сегодня хорошая, да? — сказала я, положив ногу на ногу, и край сорочки поднялся ещё выше по бедру, открывая больше кожи.

— Да, тепло, в парке будет классно, мне кажется, — кивнул он, жуя яичницу, но его взгляд скользнул по моим ногам и на миг задержался.

Я встала, прошлась к раковине за водой, сорочка колыхалась, попка покачивалась при каждом шаге. Налила стакан, обернулась к нему и прислонилась к столешнице. Я подняла руку, чтобы отпить немного — грудь чуть выгнулась вперёд, а кружево бюстгальтера начало проглядывать.

— Ты уже придумал, с чего мы сегодня начнём? — спросила я, ставя стакан.

— Да, начнём с самого простого: растяжка, отжимания, планка, может ещё что, — сказал он ровным голосом, но глаза пробежались по мне, от ног до груди.

Я вернулась к стулу и взяла кофе, держа кружку обеими руками — сорочка сползла с одного плеча, открывая тонкую бретельку бюстгальтера. Допила, поставила кружку, провела пальцем по губам, убирая каплю, и посмотрела на него, слегка улыбнувшись.

— Тогда может доедай, и пойдем пораньше, — сказала я, встав и потянувшись ещё раз.

— Ага, давай через полчаса, мам, будь готова, — ответил Макс.

Мы доели яичницу, допили кофе, кружки стояли пустыми на столе. Я встала, собрала тарелки, и пошла к раковине — сорочка колыхалась, бёдра покачивались, а ноги вытягивались с каждым движением. Наклонилась над раковиной, ставя посуду и специально оттопыривая попку. Край трусиков натянулся под тканью, и я чувствовала его взгляд — горячий и тяжёлый, он смотрел на мои ноги. Включила воду, ополоснула тарелки, чуть прогнувшись сильнее, чтобы попка проступила чётче, и выключила кран, вытирая руки полотенцем.

Обернулась, он всё ещё сидел за столом, допивая остатки кофе. Подошла ближе, наклонилась к нему — грудь в бюстгальтере упёрлась ему в плечо, кружево слегка прижалось к его футболке, и я поцеловала его в щёку, мягко, но с лёгким нажимом.

— Спасибо за завтрак, сынуль, — сказала я тихо, и выпрямилась, заметив, как его щёки чуть порозовели. Он кивнул, кашлянул, пряча взгляд в кружке, но я видела — он смутился, хоть и старался не показывать это.

Вышла из кухни, пошла в спальню собираться на тренировку. Открыла шкаф, осмотрела полки — нужно было спортивное, но что-то притягательное, сексуальное. Выбрала чёрные леггинсы — обтягивающие, из тонкого эластичного материала, подчёркивающие каждый изгиб ног и попки, с высокой талией, чтобы живот выглядел плоским. Достала спортивный топ — тёмно-синий, с вырезом спереди, открывающий ложбинку груди, и перекрёстными бретелями сзади, чтобы спина казалась изящнее. Трусики взяла тонкие, чёрные, бесшовные — кружево только по краям, чтобы не просвечивали под леггинсами, но сидели плотно, облегая попу.

Сняла сорочку, бросила её на кровать — она упала мягкой кучкой. Стояла в бюстгальтере и трусиках, глядя в зеркало — грудь приподнята, попка округлая, ноги длинные. Сняла бюстгальтер, бретельки соскользнули, и он упал на пол, надела топ — натянула его через голову, ткань обхватила грудь, чуть сжала её, соски проступили слегка, но не слишком. Сняла кружевные трусики, шагнула в спортивные одной ногой, затем другой, подтянула вверх — они сели идеально. Леггинсы надела медленно — сначала правая нога, ткань скользнула по икрам, обтянула колено, натянулась на бедро, затем левая, и я подтянула их до талии. Они облепили меня, попка выглядела упругой, а ноги стройными.

Достала кроссовки — белые, лёгкие, с тонкой подошвой, надела их, завязала шнурки. Волосы собрала в высокий хвост, чтобы шея осталась открытой. Посмотрела в зеркало — горячая сучка: топ подчёркивал грудь, леггинсы обтягивали попу, трусики не выдавали себя под тканью. Взяла лёгкую ветровку на случай ветра, накинула на плечи и вышла к нему, готовая к парку.

Я стояла в коридоре. Провела рукой по хвосту, поправила волосы и крикнула в сторону его комнаты:

— Макс, я уже готова, ты как?

Дверь открылась, и Максим вышел — в чёрных спортивных штанах, свободных, но сужающихся к щиколоткам, и тёмно-серой футболке с короткими рукавами, облегающей грудь и плечи, но не слишком тесной. На ногах тёмные кроссовки, чуть потёртые, с яркими шнурками. Я скользнула взглядом по нему — футболка натянулась на его бицепсах, штаны сидели низко, и я заметила, как ткань чуть топорщится спереди. Он схватил лёгкий рюкзак, с одной лямкой через плечо — и кивнул мне:

— Я готов, идём.

Мы вышли из квартиры, замок щёлкнул за нами. На улице было тепло — субботнее утро, солнце висело невысоко, лучи мягко грели кожу, но воздух ещё хранил утреннюю свежесть, градусов восемнадцать. Небо чистое, голубое, только пара белых облаков плыла где-то вдали. Лёгкий ветерок шевелил листья на деревьях вдоль дороги, шелестел травой на газонах. По тротуару шли люди — кто-то с собаками, кто-то с колясками, пара бегунов в ярких кроссовках мелькнула мимо. Машины проезжали неспешно, где-то чирикали воробьи, и запах свежескошенной травы смешивался с ароматом кофе из ближайшей кофейни.

Мы направились к парку, он шёл чуть впереди, рюкзак качался на плече, я держалась рядом, кроссовки тихо стучали по асфальту. Я поправила ветровку, расстегнула её, чтобы топ был виден, и шагала так, чтобы попка покачивалась. Парк был недалеко, минут десять пешком, и я смотрела на его спину, на то, как футболка обтягивает плечи, и знала — скоро мы будем там, и я найду способ быть к нему ближе.

Мы зашли в парк, дорожка виляла между деревьями, листья шуршали под ногами, солнце пробивалось сквозь кроны. Я заметила впереди фотобудку — старую, с выцветшей шторкой, но лампочки мигали, а значит она работала. Остановилась, ткнула его локтем в бок и сказала:

— Макс, может сделаем пару фото на память? Ну, давай же, будет весело, когда ещё вот так мы пофоткаемся?

Максим глянул на будку, пожал плечами и улыбнулся:

— Ладно, давай, прикольные фотки получатся.

Мы подошли, откинули шторку, внутри было тесно — узкая лавка, экранчик с кнопками, запах старой краски. Залезли внутрь, я плюхнулась справа, вплотную к нему — моё бедро прижалось к его, плечо упёрлось в его руку, леггинсы натянулись, топ чуть задрался.

— Давай подурачимся, — сказала я, нажимая кнопку старта, и скорчила рожу — высунула язык, округлила глаза. Он засмеялся, сморщил нос, вытянул губы трубочкой. Вспышка. Мы хохотали, толкаясь локтями.

Для второй я немного выпрямилась, просто улыбнулась, глядя в камеру, он тоже — зубы блеснули, глаза сощурились. Вспышка. Смех утих, и я решила зайти дальше — придвинулась вплотную, обняла его за плечи, прижавшись грудью к его боку, топ натянулся на груди.

— Ну, улыбайся, чего ты, — шепнула я, он кивнул, но щёки чуть порозовели, взгляд дрогнул. Вспышка.

Я повернулась к нему, покачиваясь, будто разглядывая экран, и "случайно" споткнулась — подалась вперёд и рухнула ему на пах, колени упёрлись в стенку будки. Он ахнул, ловя меня — левая рука подхватила за талию, пальцы скользнули выше, задев край груди под топом. Я засмеялась, он тоже, пытаясь удержать меня. Вспышка. Мы вывалились из будки, всё ещё хихикая, и забрали полоску с фото.

Я взяла снимки, поднесла ближе, разглядывая:

— Смотри, какие мы здесь классные, да? — Я усмехнулась, ткнув пальцем в четвёртый снимок, где его рука лежала на моей талии, а пальцы чуть почти сжимали грудь. — Ой, тут ты меня поймал, ловкач, клёвый кадр вышел.

Говорила легко, без намёка на смущение, просто смеялась, глядя на него — он кивнул, улыбнулся шире, почесал затылок, но глаз не отвёл. Полоску фото я сунула в карман ветровки, и мы пошли дальше по дорожке, будто ничего такого и не было.

Мы шли по парку, дорожка петляла между деревьями, и вскоре показалась лестница, ведущая вниз к небольшой поляне. Я пошла впереди, леггинсы натягивались при каждом шаге, кроссовки мягко стучали по ступенькам. На середине пролёта я заметила, что шнурок развязался, и резко наклонилась завязать — попка оттопырилась, топ чуть задрался, оголяя поясницу. Максим шёл следом, не успел среагировать — его пах упёрся мне в зад, твёрдый бугор под штанами прижался ко мне, а правая рука неловко легла на мою талию, пальцы сжали кожу. Я выпрямилась, обернулась к нему, улыбнулась игриво:

— Ой, Макс, ты прям в меня врезался, аккуратнее надо!

Он убрал руку, кашлянул, и пробормотал:

— Извини, мам, не заметил, что ты остановилась.

Я завязала шнурок, чувствуя тепло там, где он прижался, и спустилась дальше, не оборачиваясь, но с лёгкой улыбкой. Ну что, Макс, может трахнешь меня прямо в парке?

Мы дошли до открытой поляны — утро раннее, людей почти нет. Где-то вдали мужик выгуливал лохматую собаку, она лаяла на птиц, что щебетали в кронах. Рядом стояли турники — старые, железные, краска местами облупилась, трава вокруг чуть пожухла, но воздух был свежий, пахло росой и листвой. Солнце поднималось выше, лучи грели землю, ветерок шевелил ветки, и тишина парка казалась живой.

Максим поставил рюкзак у дерева, повернулся ко мне, хлопнул в ладоши и сказал:

— Ну что, начнём?

Я кивнула, скинула ветровку на траву, леггинсы блеснули на солнце, и шагнула к нему, готовая к тренировке.

Мы стояли на поляне, солнце грело спину, трава мягко пружинила под кроссовками. Максим повернулся ко мне, стряхнул руки и сказал:

— Давай начнём с растяжки, разогреем мышцы, а то потянешь ещё что-нибудь.

Я кивнула, скинула волосы с лица:

— Отлично, я готова, тренер.

— Сначала наклоны, — ответил он, шагнул чуть в сторону и наклонился вперёд, руки потянулись к земле, штаны натянулись на бёдрах. — Вот так, попробуй, только не резко, медленно тянись вниз.

Я повторила — наклонилась, леггинсы обтянули попку, топ сполз чуть ниже, оголяя ложбинку груди. Руки тянулись к траве, спина выгнулась плавной дугой, я чувствовала, как мышцы растягиваются, и спросила, не поднимая головы:

— Так правильно?

— Да, нормально, только чуть ниже можешь, — сказал он, выпрямился и показал ещё раз, держа спину ровной. Он не подходил ближе, просто смотрел, а руки скрестил на груди.

Я выпрямилась, встряхнула плечами и решила тянуться к одной ноге — шагнула вперёд, наклонилась к правой ступне, левая нога отставлена назад, попка оттопырилась, леггинсы подчеркивали каждый мой изгиб. Волосы упали на лицо, я убрала их движением головы и спросила:

— А так? Ровно делаю?

— Почти, только колени не сгибай, держи прямыми, — ответил он, присел на корточки, показывая угол, но не трогал меня, просто кивнул. — Вот, видишь, так лучше получается.

Я кивнула, переключилась на левую ногу — наклон медленный, грудь чуть качнулась в топе, я выгнула спину сильнее, чтобы попка выглядела округлее, и потянулась к носку, чувствуя лёгкое натяжение в бедре. Обернулась к нему через плечо:

— Ну как?

— Да, уже лучше, — сказал он, улыбнулся, но взгляд остался спокойным, хотя я заметила, как он быстро скользнул по моим ногам. — Теперь боковые, руки вверх и тянись в сторону.

Я подняла руки, потянулась влево — талия оголилась, грудь натянула ткань, я чуть прогнулась, чтобы изгиб выглядел плавнее, и спросила:

— Вот так?

— Ага, нормально, только не заваливайся, держи равновесие, — ответил он, вытянул руку в сторону, показывая ровную линию, и встал прямо. — Давай теперь вторую сторону.

Я потянулась вправо, выгнулась ещё сильнее, неловко качнулась, но удержалась, смеясь:

— Ой, чуть не рухнула, правильно хоть тянусь?

— Да, всё ок, главное, не спеши, — сказал он, шагнул чуть ближе, но остановился, просто глядя, как я заканчиваю.

Я выпрямилась, встряхнула руками, чувствуя тепло в мышцах, и посмотрела на него, слегка улыбнувшись:

— Ну, вроде разогрелась, что дальше?

Максим снова хлопнул в ладоши, кивнул в сторону турников и сказал:

— Давай теперь отжимания, укрепим руки и грудь. Начнём с простого — на коленях, а если нетяжело будет, попробуем полные.

Он шагнул к ровному участку травы, опустился на колени, затем вытянул руки вперёд, упёрся ладонями в землю — футболка натянулась на спине, плечи напряглись.

— Вот так, смотри, — сказал он, опускаясь вниз, грудь почти коснулась травы, потом поднялся, движения были плавные и уверенные. — Колени на земле, спина прямая, локти не разводи сильно. Попробуй.

Я кивнула, подошла ближе, опустилась на колени. Уперлась руками в траву, ладони чуть скользили от росы, и начала — медленно опустилась, чувствуя, как руки дрожат, грудь качнулась вниз, потом поднялась, стараясь держать спину ровно. Посмотрела на него:

— Ну, как?

— Хорошо, продолжай, только пресс напряги, чтоб не провисать, — ответил он, присел рядом, наблюдая, а руки сложил на коленях.

Я сделала ещё пару отжиманий, колени тёрлись о траву, попка чуть приподнялась, леггинсы подчёркивали её форму, и я чувствовала, как мышцы начинают гореть.

Сделала ещё одно отжимание — грудь опустилась к земле, попка приподнялась, но спина начала прогибаться, и я выдохнула, чувствуя, что форма теряется.

Максим присел ближе, смотрел, как я стараюсь, и сказал:

— Стой, спина не должна провисать.

Он протянул руку — тёплую, чуть шершавую от мозолей, — и аккуратно положил её мне на поясницу, чуть выше попки, нажимая несильно, чтобы выровнять линию. Его пальцы легли ровно, через тонкую ткань топа я почувствовала тепло, и он добавил:

— Вот так держи, не прогибайся, напряги пресс.

Я кивнула, сглотнула, чувствуя его ладонь, и опустилась снова — медленно, стараясь держать спину прямой. Его рука осталась на месте, слегка направляя, не сжимая, просто поддерживая. Поднялась, выдохнула, грудь качнулась в топе, и спросила:

— Теперь лучше?

— Да, намного, — ответил он, убирая руку, но не сразу — пальцы скользнули чуть ниже, почти к краю леггинсов, и вернулись на траву. — Ещё пару раз, и нормально будет.

Я сделала ещё парочку — его взгляд следил за мной, но он держался спокойно, только кивнул, когда я закончила.

Руки слегка ныли, колени отпечатались на траве. Встала, отряхнула ладони, посмотрела на Максима — он кивнул, поднялся с корточек и сказал:

— Давай теперь планку, укрепим корпус.

Он опустился на землю, вытянулся — локти под плечами, тело прямой линией, пресс напряжён.

— Держи так секунд тридцать, смотри, как я, — сказал он и замер, глядя вперёд.

Я опустилась рядом, легла на живот, упёрлась локтями в землю, подняла тело — спина вытянулась, попка чуть приподнялась, грудь прижалась к земле ближе, чем нужно. Начала держать, чувствуя, как мышцы дрожат, и решила его поддразнить — слегка качнула бёдрами, будто поправляясь, и придвинулась ближе, почти касаясь его плеча своим. Спросила, чуть выдохнув:

— Так нормально?

— Да, только не двигайся, держи ровно, — ответил он, глянув на меня краем глаза, и вернулся к своей позе.

Я выдержала секунд десять, потом нарочно уронила одно колено на траву, будто устала, и поднялась на локтях выше, прогнулась в пояснице.

Подвинулась чуть ближе к нему — плечо почти прижалось к его руке, волосы упали на лицо. Поднялась в планку, нарочно выгнув попку выше, чем нужно, и задержала дыхание, чтобы грудь выделилась. Сказала, глядя на него:

— Макс, мне тяжело.

— Мам, у тебя хорошо получается, подержи ещё немного, — ответил он, голос чуть дрогнул, но он не отодвинулся, просто смотрел, как я стараюсь.

Я продержалась ещё секунд пять, потом медленно опустилась на траву, легла на бок, подперев голову рукой, и улыбнулась ему:

— Уф, сложнее, чем думала, но я рада, что ты рядом.

Я лежала на боку, трава холодила кожу, Максим сидел рядом, вытирая ладони о штаны. Он глянул на меня, улыбнулся уголком рта и сказал:

— Ладно, давай теперь сделаем приседания — я держу тебя за руки, ты приседаешь, так легче баланс держать.

— О, давай, — ответила я, вставая с травы и отряхивая локти.

Он поднялся, встал напротив меня, вытянул руки вперёд, ладони вверх.

— Берись за мои руки, ноги на ширине плеч, и приседай, я буду тянуть чуть вверх, чтоб ты не завалилась, — сказал он, расставив ноги для устойчивости.

Я шагнула к нему, взяла его за руки — пальцы сжали его ладони. Поставила ноги шире, посмотрела ему в глаза и начала приседать — медленно опустилась, колени разошлись в стороны, попка откинулась назад, грудь чуть подалась вперёд. Он держал меня крепко, слегка тянул вверх, руки напряглись, футболка натянулась на плечах.

— Вот так? — спросила я, поднимаясь, сжимая его ладони сильнее.

— Да, хорошо, только старайся приседать глубже, не бойся, я держу, — ответил он, кивнув, и чуть шире расставил свои руки, чтобы я чувствовала опору.

Я присела снова, опустилась ниже, попка почти коснулась травы, спина осталась прямой, его пальцы сжали мои крепче, и я поднялась, чувствуя тепло его рук. Сделала ещё раз, чуть качнувшись к нему, наши колени почти соприкоснулись, и сказала:

— С тобой правда легче делать.

— Конечно, вместе намного проще, — ответил он, слегка улыбнувшись, и продолжал держать меня, пока я приседала ещё пару раз, каждый раз чуть ближе к нему, пока расстояние между нами не стало совсем маленьким.

Я выпрямилась, не отпуская его рук, встряхнула плечами и сказала:

— Ну, вроде освоила, что дальше?

Мы стояли лицом к лицу, руки всё ещё соприкасались после приседаний, его тёплые ладони в моих. Я отпустила их, встряхнула запястья и сказала, глядя на него с лёгкой улыбкой:

— А давай ещё раз планку попробуем? Я лягу, а ты сзади придержишь мне ноги, чтоб не дрожали, хорошо? И попробую продержаться подольше.

Максим кивнул, чуть прищурился, будто прикидывая, и ответил:

— Ну давай попробуем, только скажи, если что не так.

Я опустилась на траву, легла на живот, упёрлась локтями в землю, подняла тело в планку — спина прямая, попка чуть приподнята, ноги вытянуты. Он шагнул ко мне сзади, присел на корточки у моих ног, и я почувствовала, как его руки — лёгкие, без нажима — легли мне на лодыжки, чуть выше кроссовок.

— Вот так, нормально? — спросил он, голос спокойный, пальцы чуть сжали кожу, но тут же расслабились.

— Да, нормально, — ответила я, напрягая пресс, и чуть качнула бёдрами, чтобы проверить устойчивость. Макс пододвинулся ближе, будто специально, его руки скользнули выше, к икрам, касание мягкое, почти невесомое, но я ощущала его через тонкую ткань.

Я держала планку, чувствуя, как мышцы начинают дрожать, и он слегка подвинулся ещё ближе — его колени обхватили мои бёдра снизу, по бокам, футболка зашуршала, когда он наклонился ближе.

— Ага, держи так, — сказала я, опуская голову ниже, и нарочно качнулась назад, так что попка чуть тронула его пах — лёгкий, мимолётный контакт.

— Держу, старайся не выгибать спину, — ответил он, и его пальцы снова прошлись по моим икрам, чуть выше, к нижней части бёдер, без давления, просто придерживая. Он выпрямился, и я почувствовала, как его штаны слегка задели мои ноги — ткань тёрлась о ткань, мягко, периодически, когда он менял положение.

Я продержалась ещё секунд десять, качнула бёдрами ещё раз — попка снова коснулась его, на этот раз чуть дольше, и сказала:

— Уф, кажется, с тобой легче, но всё равно дрожу.

— Это нормально, мышцы работают, — ответил он, и его руки скользнули обратно к лодыжкам, касание лёгкое, но я уловила, как он чуть сместился, и его ноги прижались к моим бёдрам сзади, ненарочно.

Я опустилась на траву, перевернулась на спину, посмотрела на него снизу вверх — он стоял надо мной, руки упёрты в бёдра, и я сказала:

— Спасибо, что дальше будем делать?

Я лежала на спине, его касания всё ещё горели на моих ногах — лёгкие, тёплые, но их было мало. Блять, хочу ещё ближе, потереться о его хуй, но как? Он же все поймёт. Нет, нельзя... Поднялась, отряхнула ладони, посмотрела на Максима — он стоял, руки на бёдрах, футболка чуть прилипла к груди.

Он кивнул, оглядел поляну и сказал:

— Хочешь, давай пробежимся, разомнём ноги, просто лёгкий бег, без напряга.

— О, давай, — ответила я, вставая на ноги, встряхнула плечами, — а может, закончим уже, и кто быстрее до дома? Кто последний, тот делает другому массаж. На счёт три?

Он усмехнулся, глаза блеснули, и кивнул:

— Что, уже натренировалась? Ну ладно, если хочешь, пойдём домой, но я бы, конечно, ещё позанимался.

Макс, лучше бы занялся мной...

Схватил рюкзак, перекинул через плечо, я выпрямилась, поставила ноги чуть шире, и крикнула:

— Ну что, побежали, триии! — и сорвалась с места, не дожидаясь его.

Он засмеялся, рванул следом, кроссовки застучали по траве. Мы побежали через поляну, ветер бил в лицо, волосы развевались, я слышала его шаги позади — быстрые, но не слишком. Обернулась, крикнула:

— Давай, догоняй уже!

Он хохотнул, прибавил скорости, обогнал меня на пару шагов, но я рванула вперёд, обходя его по краю дорожки, смеясь:

— Не выйдет, я первая!

Мы бежали, то он вырывался вперёд, то я, нарочно толкались плечами, когда дорожка сужалась — его рука задевала мою. На лестнице я прыгала через ступеньку, он шёл следом, поддаваясь, не обгоняя, и я кричала:

— Что, сдаёшься, да?

— Ещё посмотрим! — ответил он, но голос был весёлый, лёгкий, и я видела, как он замедлил шаг, давая мне вырваться вперёд.

Мы выскочили из парка, добежали до дома, я первая коснулась двери подъезда, задыхаясь от бега и смеха, обернулась к нему — он остановился в паре шагов, рюкзак качнулся на плече, щёки раскраснелись, и он поднял руки:

— Всё, ты победила, кажется, я делаю массаж.

Я выдохнула, упёрла руки в бёдра, улыбнулась шире:

— Ну вот, кто бы сомневался! Специально поддался же, да?

Он пожал плечами, ухмыльнулся, но ничего не сказал, только кивнул на дверь:

— Пойдём уже.

Я толкнула дверь, всё ещё смеясь, чувствуя, как сердце колотится — от бега, от его близости, от мысли о массаже. Он поддался, точно.

Cердце всё ещё колотилось после бега, но мысль о массаже грела сильнее. Я прошла в квартиру, бросила кроссовки у порога, ветровку скинула на вешалку и направилась в свою комнату. Закрыла дверь, стянула топ через голову — он прилип к спине от пота, бросила его на стул. Расстегнула леггинсы, медленно спустила их вниз, оголяя ноги, и осталась в тонких чёрных трусиках и спортивном бюстгальтере. Достала из шкафа лёгкий халатик — белый, шёлковый, едва достающий до середины попы, ткань струилась, почти прозрачная на свету. Накинула его на плечи, схватила чистое бельё — белые кружевные трусики и лифчик в тон — и быстро прошмыгнула в душевую, пока Максим не вышел из своей комнаты.

В ванной включила воду — тёплые струи полились сверху, пар заклубился вокруг. Скинула бюстгальтер, трусики упали на пол, я шагнула под душ, чувствуя, как капли стекают по шее, груди, животу. Взяла гель, выдавила на ладонь — запах лаванды наполнил воздух, — растирала его по плечам, рукам, груди, пальцы скользили по коже, смывая пот. Наклонилась, провела руками по ногам, вода стекала по бёдрам, попе, смывая усталость. Выпрямилась, подставила лицо под струю, волосы намокли, прилипли к спине. Выключила воду, взяла полотенце, промокнула тело — сначала грудь, потом живот, ноги, попу, оставляя кожу чуть влажной.

Натянула кружевные трусики — они обхватили попу, тонкие, почти неощутимые, лифчик застегнула сзади — кружево приподняло грудь, соски проступили под тканью. Накинула халатик, завязала пояс небрежно — он распахнулся чуть шире, чем нужно, оголяя ложбинку и край трусиков. Вышла в коридор, волосы влажные, капли стекали по шее, и крикнула, смеясь:

— Ну что, готов отдать долг?

Максим вышел из своей комнаты, в шортах и чистой футболке, и застыл на месте — его взгляд прошёлся по мне с ног до головы: от босых ступней, по голым ногам, к короткому халатику, что еле прикрывал попу, к груди, где кружево лифчика проглядывало через ткань. Он сглотнул, глаза чуть расширились, и выдавил:

— Конечно...

Я стояла, слегка покачивая бёдрами, халатик колыхался, и знала — он видит, как сексуально я выгляжу, и гадает, что я задумала. Улыбнулась шире, шагнула ближе:

— Тогда пошли, массажист, должок ждёт.

Я шагнула в сторону зала, халатик колыхался на бёдрах, Максим шёл следом, его шаги звучали чуть громче обычного. Пока шли, я обернулась через плечо, улыбнулась и сказала:

— Ну что, не передумал? А то я так ждала этого после бега.

Он кашлянул, кивнул, уголки губ дрогнули:

— Не передумал, раз проиграл — значит, проиграл.

— Хороший подход, — ответила я, чуть прищурившись, — люблю, когда мужчины держат слово. Может, ещё и кофе потом заваришь?

— Ну, посмотрим, — сказал он, усмехнувшись, но голос был чуть ниже, чем обычно.

Мы вошли в зал, я подошла к дивану, повернулась к нему и сказала, теребя пояс халатика:

— Помнешь мне спину? Ноет очень.

— Конечно, ложись, — ответил он и сел на край дивана, ожидая.

Я легла на живот, халатик натянулся на попе, ткань задралась чуть выше, чем нужно. Опустила руки вдоль тела, пальцами подтянула подол вниз, прикрывая попу — не до конца, но так, чтобы он не видел трусики целиком, только намёк на кружево. Повернула голову к нему, сказала тихо:

— Сними с меня верхнюю часть халата, чтобы не мешал, и расстегни лифчик, пожалуйста, он давит.

Голос был мягкий, невинный, я моргнула, глядя на него снизу вверх, чуть прикусив губу — будто случайно, будто это мелочь. Он замер на секунду, взгляд скользнул по моей спине, к краю халатика, и кивнул:

— Ладно, сейчас.

Его руки — тёплые, чуть дрожащие — потянулись к плечам, пальцы аккуратно стянули халат вниз, ткань соскользнула до талии, обнажая спину. Он нащупал застёжку лифчика, подцепил её, расстегнул — бретельки разошлись в стороны, кружево сползло, открывая кожу, но грудь осталась прижатой к дивану.

— Так нормально? — спросил он, голос чуть хрипел, он откашлялся, убирая руки, но я заметила, как его пальцы задержались на секунду у края ткани.

— Да, идеально, — ответила я, вытянув руки вперёд, чуть прогнувшись, чтобы спина выгнулась мягкой дугой, и добавила, улыбнувшись: — У тебя руки тёплые.

Он кивнул, сглотнул, сел ближе, положил ладони мне на плечи — лёгко, без нажима, и начал разминать, стараясь не смотреть вниз, но я чувствовала его напряжение — дыхание чуть сбилось, движения были осторожными, будто он боялся переступить черту.

Я лежала на диване, лицом вниз, халатик соскользнул до талии, лифчик расстёгнут, спина открыта. Максим сел сверху, стараясь не касаться меня, его руки, чуть шершавые, легли мне на плечи — он начал медленно разминать, пальцы двигались вверх к шее, потом вниз вдоль позвоночника. Я выдохнула, чувствуя, как напряжение уходит, и сказала тихо:

— Ммм, как хорошо... у тебя руки просто волшебные.

— Стараюсь, — ответил он, голос спокойный, но я уловила лёгкую дрожь, когда его ладони прошлись по лопаткам, чуть ближе к бокам — там, где начиналась смятая грудь, выпирающая по краям. Он замялся, пальцы дрогнули, но дальше не пошли, вернулись к центру спины.

Халатик сползал ниже с каждым его движением — ткань скользила по коже, открывая поясницу, и я чуть приподняла попу, будто устраиваясь удобнее, чтобы он заметил её округлость под кружевом трусиков.

— Вот тут особенно классно, — сказала я, когда он начал разминать ниже, у рёбер, — прям чувствую, как всё расслабляется... Макс, ты точно массажист от бога.

— Ну, не знаю, просто делаю, как умею, — ответил он, и его руки спустились к пояснице, ладони легли ровно, пальцы прошлись по бокам, почти касаясь края груди, но он остановился, снова вернувшись к центру.

Я чуть выгнула спину, попа приподнялась ещё выше, халатик соскользнул до верхней части бёдер, и я добавила, с лёгкой улыбкой:

— Ой, чуть ниже ещё помни, так поясницу тянет...

— Хорошо, — сказал он, сглотнув, и его ладони легли на поясницу, чуть надавили, разминая кожу над краем трусиков. Я чувствовала, как он старается не смотреть туда, где ткань едва прикрывала попу, но его дыхание стало чуть тяжелее.

— Да, вот так, — протянула я, нарочно качнув бёдрами, чтобы попа слегка тёрлась о воздух рядом с ним, не касаясь, но дразня, — ты прям знаешь, где нажать... аж мурашки по телу.

— Это хорошо, значит, помогает, — ответил он, голос чуть хрипел, руки замерли на миг, потом продолжили, скользя вверх-вниз по спине, избегая боков, где грудь выпирала сильнее.

Я повернула голову, посмотрела на него через плечо, волосы упали на лицо, и сказала:

— Макс, правда, мне так приятно...

Смеялась тихо, будто в шутку, но попу чуть приподняла, халатик сполз ещё ниже, показывая край кружева. Он кашлянул, улыбнулся неловко, ладони замерли на пояснице. Выдохнув, почувствовала, как его руки снова двинулись по спине, осторожно, но с лёгким напряжением в пальцах.

Я лежала на диване, спина расслаблялась под его руками, халатик соскользнул почти до бёдер, грудь прижата к ткани, а попа чуть выпирала. Максим разминал мне спину и поясницу, его ладони двигались медленно, вниз, ближе к краю трусиков, пальцы скользили по коже, не нажимая сильно. Я выдохнула, сказала тихо:

— Ох, как классно... До самого низа, пожалуйста.

Я услышала, как он чуть задержал дыхание, когда его руки опустились ещё, почти касаясь верхней части попы.

Чуть качнула бёдрами, чтобы попа приподнялась навстречу его ладоням, не касаясь их, но дразня свой близостью.

Он кивнул, ладони прошлись по нижней части поясницы, пальцы разминали кожу у самого края халатика, и он спросил:

— Может хватит?

Я повернула голову, глянула на него через плечо, улыбнулась мягко:

— Ещё чуть-чуть можно, пожалуйста.

Его руки замерли на миг, потом двинулись ниже — кончики пальцев почти задели попу, скользнули по верхней части ягодиц, но он тут же вернулся к пояснице, будто проверяя границу. Я выгнула спину сильнее, халатик сполз ещё, открывая кружево трусиков, и сказала:

— Вот тут, чувствуешь, как напряжено?

— Да, очень, — ответил он, кашлянул, и его ладони снова опустились, теперь чуть смелее, разминая кожу у самой попы, пальцы прошлись по бокам ягодиц, не сжимая, но задержавшись дольше, чем раньше.

— Ой, да, вот так, — протянула я, нарочно добавив в голос лёгкий стон, и качнула попу ещё раз, чтобы она чуть тёрлась о воздух рядом с его руками, — ты не представляешь, как мне хорошо... Не стесняйся, это же просто массаж.

— Я и не стесняюсь, просто спину мну, — сказал он, голос снова дрогнул, но он улыбнулся, продолжая разминать, его пальцы снова прошлись по краю попы, почти касаясь кружева, и вернулись выше.

Я опять приподняла бёдра, чтобы попа стала ближе к его ладоням, но не навязчиво, будто случайно, — ты там аккуратнее, а то я и привыкнуть могу.

Его руки ещё раз скользнули вниз, теперь чуть дольше задерживаясь у верхней части попы, разминая кожу почти у трусиков, но не двигаясь дальше.

Я лежала на диване, халатик соскользнул до бёдер, спина была голая, Максим разминал мне поясницу, и его руки опустились ещё ниже — пальцы теперь касались попы, лёгко, почти невесомо, скользили по верхней части ягодиц. Его большие пальцы начали разминать попу — мягко, круговыми движениями, задевая край кружевных трусиков, натягивая их слегка.

Я качнула бёдрами, будто устраиваясь удобнее, наслаждаясь его касаниями, и протянула:

— Макс, спасибо, это очень приятно, ты прям знаешь, как меня расслабить.

Его руки двигались увереннее — большие пальцы прошлись по ягодицам, чуть надавили, разминая кожу над трусиками, потом скользнули ниже, задевая кружево. Он спросил, кашлянув:

— Не слишком сильно?

— Нет, в самый раз, — ответила я, улыбнувшись в диван, и чуть приподняла попу, чтобы его пальцы сильнее ощущались, — даже лучше, чем я думала...

Его ладони легли мне на попу сверху — теперь он массировал её полностью, руки двигались то вверх к пояснице, то вниз к бёдрам, пальцы слегка сжимали кожу, натягивая трусики, но не переходя дальше.

Так продолжалось некоторое время, я лежала, чувствуя, как его руки скользят по мне, как тепло растекается по телу, и сказала:

— Ты там осторожно, а то я совсем растаю.

Он усмехнулся, нервно сглатывая, и его ладони прошлись вниз, разминая попу сильнее, пальцы задели кружево, натянули его чуть больше, потом вернулись вверх.

Мне нравилось — его руки, их уверенность, тепло, что поднималось от попы к спине, но внутри что-то щёлкнуло — пора уже остановиться. Сердце заколотилось быстрее, я чувствовала, как он близко, как его пальцы почти под трусиками, и это было слишком, но сказать "хватит" я не могла. Вместо этого я выдохнула, чуть повернув голову:

— Ты прям мастер... только не увлекайся, а то я потом встать не смогу.

— Не увлекусь, — ответил он, но его руки ещё раз прошлись по попе, медленно, сверху вниз, прежде чем замереть у поясницы, и я услышала, как он сглотнул, стараясь держать себя в руках.

Он опускался всё ниже, и вдруг я почувствовала, как его пальцы — осторожно, почти незаметно — потянулись дальше, к внутренней стороне бёдер, ближе к киске. Они задели край трусиков, чуть надавили, и я замерла. Боже, что я творю? Мысли закружились в голове — это уже не массаж, это переходит все границы, я сама его соблазнила, дразнила, а теперь он... Все, пора остановиться.

Сердце заколотилось, жар ударил в лицо, я не могла больше притворяться. Резко выдохнула, вскочила с дивана, будто пружина лопнула, и крикнула:

— Хватит, всё!

Халатик соскользнул ещё ниже, лифчик, расстёгнутый, упал с плеч, я обернулась к нему, не успев сообразить — грудь обнажилась перед ним, руки не успели её прикрыть. Она была полной, тяжёлой, с мягкими округлостями, кожа светлая, чуть блестела от влаги после душа, соски тёмно-розовые, твёрдые от напряжения, слегка покачивались от моего рывка. Максим сидел, глаза расширились, взгляд застыл на мне — он смотрел жадно, но с каким-то оцепенением, рот приоткрылся, руки замерли в воздухе, будто он не знал, куда их деть.

Я ахнула, вскинула руки, прижала их к груди, закрывая её, и закричала, голос сорвался:

— Совсем сдурел, что ли? Что ты творишь?!

Он моргнул, щёки вспыхнули, быстро отвёл глаза в сторону, кашлянул и пробормотал:

— Извини, я... не хотел, просто...

— Просто что?! — перебила я, голос дрожал, я отступила назад, халатик сполз до пола, но я не нагнулась за ним, держа грудь руками, — это уже не массаж, Макс, ты вообще в своём уме?

Он встал с дивана, поднял руки, будто сдаваясь, и сказал тише:

— Мам, прости, не надо было...

Я стояла, дыхание сбилось, грудь всё ещё прикрыта, ноги дрожали, и я чувствовала, как слёзы подступают — не от обиды, а от смеси стыда и злости на себя. Мой голос дрожал, слёзы жгли глаза. Халатик валялся на полу, трусики чуть сползли с одного бока, оголяя верхнюю часть бедра. Я не могла больше это выносить — выдохнула резко, развернулась и выбежала из зала.

Шаги били по полу, босые пятки шлёпали, я чувствовала его взгляд — он смотрел мне вслед, молча, пока я не скрылась в коридоре. Я захлопнула дверь комнаты, повернула замок, прижалась спиной к дереву и сползла вниз, садясь на пол. Слёзы хлынули сами — горячие, быстрые, текли по щекам, капали на колени. Я всхлипнула, уткнулась лицом в ладони, трусики всё ещё криво сидели, но мне было всё равно. Что я наделала?

Сидела так долго, грудь вздымалась от рыданий, в голове крутился хаос. Совсем разум потеряла. Мне было приятно — его руки на моей спине, на попе, тепло его пальцев, близость, от которой всё внутри горело. Но я перешла границу — дразнила, провоцировала, а потом сама же испугалась. Я сама виновата. Слёзы текли тише, я вытерла их тыльной стороной ладони, глядя в пустоту комнаты — кровать не заправлена, шторы приоткрыты, свет падал полосой на пол.

Это не может так продолжаться. Я подняла голову, выдохнула, пытаясь собраться. Мне было хорошо с ним, слишком хорошо, и это пугало. Я хочу его, но так нельзя, он мой сын. Нет, не его — я хочу мужчину, настоящего, который возьмёт меня, прижмёт к себе, трахнет так, чтобы я забыла как меня зовут. Пора найти кого-то. Сколько можно играть в эти игры, дразнить Максима, а потом убегать вот так вот, как дура? Я встала, подошла к зеркалу — глаза были красные от слёз, волосы спутаны, трусики сползли ещё ниже, грудь голая, без лифчика. Я хочу, чтобы меня трахнули. Нет, мне это нужно. Не просто массаж, не эти прикосновения на грани — а жёстко, чтобы всё тело дрожало.

Он не должен быть этим мужчиной. Максим — мой сын, а я мать, я не могу с ним так, это разрушит всё. Надо остановиться, найти кого-нибудь, иначе я сойду с ума от этого желания. Я вытерла лицо, натянула трусики обратно, взяла футболку с кровати, надела её, закрывая грудь, и села на край матраса, всё ещё дрожа, но уже решая — пора что-то менять.

Я не могу так больше. Сидела на кровати, футболка мятая, глаза опухли от слёз, время тянулось медленно — часы показывали почти полдень. Стыд за истерику жёг внутри, но его руки, тепло, близость всё ещё горели в памяти. Встала, подошла к окну, раздвинула шторы — улица жила своей жизнью, люди шли, машины гудели. И тут мысль кольнула — скоро же месячные, прокладки заканчиваются. Надо сходить в аптеку. Это было как спасение — выйти, отвлечься и привести голову в порядок.

Я слышала, как Максим прошёл в свою комнату.

Открыла шкаф, натянула джинсы — узкие, тёмные, с высокой талией, — надела кроссовки, поправила футболку, волосы завязала в небрежный пучок. Взяла кошелёк, ключи, вышла из комнаты — тихо, не глядя в сторону его комнаты. Дверь квартиры закрыла за собой бесшумно, спустилась по лестнице, шагнула на улицу — воздух свежий, солнце уже высоко. Аптека была в двух кварталах, я шла быстро, думая о своём. Прокладки, да, надо взять. В голове крутилось — я хочу мужчину, хочу секса, настоящего, без этих игр. А если найдётся кто-то? Я должна быть готова.

В аптеке было тихо, пахло лекарствами, за прилавком стояла женщина лет сорока, в белом халате, с усталым взглядом. Я подошла, кашлянула:

— Здравствуйте, дайте, пожалуйста, прокладки... вот эти, с крылышками, ночные, большую пачку.

Она кивнула, достала с полки, положила на прилавок:

— Что-то ещё?

Я помедлила, пальцы сжали кошелёк, мысль мелькнула — а вдруг? — посмотрела на неё и сказала:

— Да... и противозачаточные, пожалуйста.

Она подняла брови, но ничего не сказала, повернулась к шкафчику, достала коробочку, положила рядом с прокладками. Я кивнула, расплатилась, сунула покупки в сумку и вышла, чувствуя стыд. Мне нужно было срочно найти мужчину, как можно быстрее.