Утро субботы началось с лёгкого шума города за окном. Тёплый, едва заметный, свет пробивался сквозь шторы. Я открыла глаза, потянулась в постели, чувствуя, как тело медленно просыпается, и вдохнула прохладный воздух комнаты. На кухне уже звенела посуда. Бросив взгляд на часы, я накинула халат и вышла из спальни, ступая босиком по холодному полу.

Максим стоял у столешницы, наливая кофе в кружку, в простой футболке и шортах, и, заметив меня, кивнул с лёгкой улыбкой.

— Доброе утро.

Я прислонилась к дверному косяку, скрестив руки, и посмотрела на него.

— Доброе. Ну, как дела у тебя?

Он отхлебнул кофе, потёр шею и пожал плечами.

— Всё нормально, выспался даже. А у тебя как?

— Тоже ничего, — я чуть прищурилась, добавив в тон каплю игривости. — Хорошо спалось?

Макс поставил кружку на стол и прислонился к столешнице.

— Спал отлично, вырубился как только лёг. Мам, мы же сегодня в ресторан идём? Я днём с ребятами пересекаюсь, потом — в зал. Вечером заскочу домой, быстро переоденусь и поеду. Ты, если хочешь, можешь ехать без меня, а я подтянусь.

— Без тебя? — я чуть приподняла бровь. — А я-то думала, ты меня сопроводить захочешь...

Он усмехнулся.

— Я бы с радостью, но договорился давно. Зато вечером точно увидимся!

Я кивнула, пряча улыбку. Отлично. У меня есть весь день. День, чтобы подготовиться, и вспомнить, какой желанной я могу быть.

Время тянулось неспешно. Я осталась одна и весь день искала, чем заняться, думая о сегодняшнем вечере. То бралась за книгу, но строки расплывались перед глазами, то включала сериал, но голоса героев тонули в моих мыслях. В голове зрела идея — смутная, но чертовски возбуждающая — того, что я собиралась сделать в ресторане.

Ближе к вечеру я подошла к шкафу, и, открыв дверцы, замерла, разглядывая тонны одежды. Там, среди обычных вещей, лежало всё, что когда-то было частью меня — кружева, туфли, цепочки. Когда-то я любила всё это, но давно отложила в сторону — а сегодня мне вдруг снова захотелось выглядеть по-настоящему красивой.

Я провела пальцами по полкам, и взгляд упал на чёрные кружевные чулки. Вынула их, почувствовала под пальцами прохладную, гладкую ткань — она чуть шуршала, как будто уже знала, что сейчас будет. Я села на край кровати и медленно натянула их, начиная с щиколоток, проводя вверх по ногам. Материя мягко легла на кожу, обтянула каждую линию, будто прилипла, подчёркивая бёдра. Я провела ладонью по ноге — медленно, с нажимом — и вздохнула. Узор растекался, делая ноги изящнее и соблазнительнее. Что ж, ноги всё ещё хороши, Мариночка. Длинные, гладкие — и, самое главное, есть за что подержаться.

Затем я подняла глаза к полке и достала чёрную обтягивающую юбку — узкую, чуть блестящую. Расстегнула молнию, шагнула в неё, чувствуя, как она скользит вверх по бёдрам, обхватывает их, подчёркивает изгибы попы. Поправила её на талии, провела руками по бокам, ощущая, как ткань облегает тело.

Потянулась к туфлям — чёрным, на тонком каблуке, с узким носком и ремешком. Надела их, услышав, как паркет отозвался звонким стуком. Я выпрямилась, и с первым шагом бёдра качнулись, грудь приподнялась, а походка стала более плавной и уверенной. Я прошлась по комнате, чувствуя, как каблуки отбивают ритм, как тело оживает, расправляется и становится выше. Вот так я ходила когда-то — так, чтобы мужчины не могли отвести взгляд.

Затем я вернулась к шкафу и выбрала блузку — белую, облегающую, с манящим вырезом. Расстегнула пуговицы, сбросила майку и надела её, ощущая, какая она — лёгкая, прохладная, но при этом плотная. Она обняла мою грудь — полную, тяжёлую, с округлыми изгибами. Шёлк натянулся, подчёркивая плавные линии, а вырез обнажил глубокую ложбинку — словно приглашение прикоснуться взглядом. Я подняла руки и медленно провела ладонями по груди, чувствуя её мягкую тяжесть под пальцами, сжала чуть сильнее, любуясь, как она приподнимается, как ткань обтягивает каждый контур. Всё ещё могу вскружить голову. Да. Это тело точно ещё помнит, как быть желанным.

Шагнув к зеркалу, я взяла тонкую цепочку и надела её на шею. Холодный металл скользнул вниз, лёг между грудей, подчёркивая их. Длинные серёжки, чуть звенящие, отзывались на каждое моё движение, а на запястье я нанесла каплю духов — немного сладких, которые не трогала с прошлой зимы.

Нахлынули воспоминания — яркие, живые. Мы с Ленкой в её крохотной комнате, зеркало в пятнах, музыка гремит из колонок. Она смеётся, натягивая мне чулки, я крашу ей губы, мы толкаемся локтями, поправляем друг другу волосы. Потом каблуки — высокие, неудобные, но такие нужные, чтобы наши бёдра качались при ходьбе. Мы пили дешёвое вино прямо из горла, танцевали, флиртовали с парнями в барах, дразнили их и занимались страстным сексом. Мы были молоды, бесстыжи — и я всё ещё помнила это.

Я вернулась к настоящему и взяла помаду — красную, яркую, насыщенного оттенка. Провела ею по губам медленно, чувствуя, как они становятся мягче. Волосы упали на плечи, глаза заблестели в полумраке комнаты. Я смотрела на себя — чулки обтягивали ноги, туфли делали походку смелой, блузка подчёркивала тело. Я всё ещё красива. И сегодня Макс это увидит.

Я знала, что встречусь с ним только в ресторане. Он заедет, переоденется, вызовет такси, а я отправлюсь первой. Устроюсь за столиком, закажу бокал вина — или, может, что-то покрепче, — и буду ждать. Ждать, пока он войдёт, пока его взгляд найдёт меня — такую. Я была сексуальной — не просто женщиной, а той, от которой веет желанием, той, чьи движения притягивают.

Я взяла клатч, небрежно бросила туда помаду, телефон, ключи и выдохнула. Сердце билось ровно, но громко — это был мой вечер. Шагнула к двери, каблуки звякнули в тишине, и вдруг телефон завибрировал в сумке. Сообщение. От "Максима" в Telegram. Открыла — фото: он в тёмном костюме, белая рубашка расстёгнута на верхнюю пуговицу, волосы слегка растрёпаны, взгляд в камеру — острый, дерзкий. И подпись:

"Тёть Лен, вот, для Кати. Ну как я?"

Я замерла, глядя на экран. Он сам начал? Удивление кольнуло меня — Максим, который раньше ждал моих шагов, теперь писал "Лене" первым. Его фото — этот костюм, этот взгляд — всколыхнуло что-то внутри, и я почувствовала, как губы растягиваются в улыбке. Пальцы забегали по клавиатуре, я старалась быть как можно более игривой:

— Ух, какой ты сладенький, так бы и съела)) Мамке твоей очень повезло сегодня!

Ответ пришёл быстро, с лёгкой ноткой смущения:

— Да перестаньте, тёть Лен)

Скромничает. Его слова только подогрели меня, и я почувствовала, как жар пробегает по телу. Хотелось продолжить, поддразнить его ещё, но время поджимало — мне уже нужно было выезжать. Жаль, что не могу прямо сейчас отправить ему что-то в ответ. Представила, как снимаю блузку, как кружево чулок мелькает на фото, но вместо этого написала, оставляя намёк:

— Перестану, только если ты будешь паинькой ;) Жаль, что я сейчас спешу, а то бы показала тебе кое-что интересное... Но не переживай, ещё обязательно увидишь ;))

Я нажала "отправить", чувствуя, как внутри всё натянулось от предвкушения. Он ответил почти сразу:

— Интересное? Это как? Не дразните, тёть Лен)

Он клюнул. Я улыбнулась шире, но сумка уже была в руках, каблуки цокали по полу. Времени на фото не осталось, и я шагнула к двери, зная, что продолжу дразнить его в ресторане.

Ресторан был именно таким, каким я его помнила: тёплый, интимный, с приглушённым светом от мягких ламп, чёрно-белыми фотографиями на стенах и ненавязчивой живой музыкой. Официант, молодой парень с вежливой улыбкой, проводил меня к столику — я забронировала его заранее. Идеальное место. Столик был скрыт от лишних глаз: с одной стороны высокая перегородка из тёмного дерева, с другой — тяжёлая бархатная штора, отгораживающая нас от основного зала. В полумраке свечи на столе отбрасывали мягкие блики, и я устроилась на стуле, скрестив ноги так, чтобы чулки чуть выглянули из-под юбки. Здесь нас никто не потревожит.

Я села и положила клатч на колени.

— Красное вино. Что-нибудь терпкое, с глубоким вкусом. Два бокала, пожалуйста.

Он кивнул и исчез за шторой. Я откинулась на спинку стула, чувствуя, как ткань юбки натянулась на бёдрах. Через минуту он вернулся, поставил бокалы на стол — тёмная жидкость мягко качнулась, отражая свет свечи. Я поднесла бокал к губам, вдохнула аромат — пряный, с ноткой ягод, — и сделала первый глоток. Тепло разлилось по горлу, пробуждая тело. Подняла взгляд — и в этот момент он вошёл.

Максим.

Тёмные брюки сидели ровно по фигуре, подчёркивая длинные ноги, рубашка — хорошо скроенная, с закатанными до локтей рукавами — обрисовывала плечи и грудь. Волосы аккуратно уложены, но чуть растрепаны на концах, будто он провёл по ним рукой в спешке. Руки в карманах, походка расслабленная, но уверенная. Он оглядел зал — и сразу нашёл меня.

На его лице мелькнула улыбка — искренняя, тёплая, но не сразу. Сначала он замер. На долю секунды. Взгляд пробежал по мне — от лица вниз, — и я почувствовала, как он зацепился за блузку, за вырез, за то, как ткань обтягивает грудь, чуть приподнятую. А потом он шагнул ближе.

— Мам, ты... ты шикарно выглядишь, — сказал он, подходя к столику.

Голос был ровный, но в нём мелькнула нотка, которую он не успел спрятать. И в глазах — я знала этот взгляд. Тот самый, что ловит, оценивает, хочет, но не смеет задержаться слишком долго. Его глаза скользнули ниже — на декольте, на ложбинку, где висела цепочка. Не вульгарно, не специально — просто так, как мужчина смотрит на женщину, которая знает, как себя подать.

Я улыбнулась мягко, будто ничего не заметила, и чуть наклонила голову, позволяя волосам упасть на одно плечо.

— Спасибо, Макс. Ты тоже ничего. Даже пуговицы все застегнул — чудо, — сказала я, протягивая руку к бокалу. Движение было медленным, выверенным: запястье выскользнуло из-под рукава, каблук скользнул по полу с едва слышным стуком.

Он сел напротив, и воздух между нами стал гуще, плотнее. Музыка медленно лилась фоном. Я ловила себя на том, что каждый его жест — как он кладёт руку на стол, как слегка напрягаются вены на предплечье, как он смотрит на меня чуть дольше положенного — бьёт по нервам, как ток.

Он не знал. Не понимал, что именно происходит. Но я видела в его глазах — в том, как он чуть прищурился, как уголок рта дрогнул, — он чувствовал: что-то изменилось. Я была женщиной в чулках, с красными губами, с грудью, что выпирала из блузки, с ароматом, который он уже вдыхал, сам того не замечая. Мои ноги, скрытые под столом, чуть шевельнулись, и я знала: он не видит их, но чувствует — в моей осанке, в моём взгляде, в том, как я сижу напротив него.

Я сделала ещё глоток вина, глядя на него поверх бокала. Губы оставили красный след на стекле, и я поймала себя на мысли: он это заметит. И ему это понравится.

— Ну что, закажем? — спросила я, опуская бокал, и голос мой был чуть ниже, чем обычно.

Он кивнул, но в его движении было что-то новое — лёгкая заминка, как будто он впервые не знал, что сказать. Я улыбнулась шире. Это был мой вечер.

Мы заказали еду — без долгих обсуждений. Я знала это меню, как свои пять пальцев, и сразу подсказала:

— Возьми стейк. Он тут идеальный. И тартар на закуску. Сочный, прям как надо.

Максим кивнул, почти не споря, коротко бросив "ладно". Я уловила, как он оглядывает зал, чуть напряжённый, но старающийся казаться расслабленным — руки в карманах, плечи слегка опущены.

Когда официант ушёл, я протянула бокал вперёд, чуть наклонившись к нему.

— Выпей со мной. Чуть-чуть. Ты уже взрослый, спортсмен, всё понимаю, но бокал вина за ужином — не преступление.

Он усмехнулся, склонил голову набок.

— Ну ладно, убедила, — сказал он. Мы чокнулись — лёгкий звон стекла прозвучал в воздухе.

Макс сделал глоток, и я смотрела: его рука, крепкая, с тонкими венами, сжимающая бокал; губы, чуть тронувшие край; шея, напрягшаяся, когда он проглотил вино. Всё в нём было твёрдое, мужское, сдержанное.

— Знаешь, — сказала я вдруг, крутя бокал в пальцах, — я на днях поняла, что у меня давно никого не было. В смысле — мужчины.

Он чуть приподнял брови, но промолчал. Я тут же добавила, усмехнувшись:

— Не в том смысле. Просто вдруг осознала, что живу, работаю, всё по кругу, и как будто чего-то не хватает. А ведь я ещё вполне ничего, да? — я подмигнула, наклонив голову, и лёгким движением откинула волосы с плеча, позволяя аромату духов подняться в воздух.

Максим чуть улыбнулся, но как-то неуверенно.

— Да ты вообще отлично выглядишь. Всегда выглядела.

— Ой, не льсти, — я махнула рукой и наклонилась чуть ближе, опершись локтем на стол, голос стал мягче: — А у тебя? Есть кто-нибудь?

Он пожал плечами, глядя куда-то в сторону.

— У меня была девушка, но она уехала... учиться в Питер. Всё как-то само собой сошло на нет, мы даже не ссорились. Да я и не особо переживал из-за этого.

— Ты у меня стойкий, — сказала я тихо, глядя прямо на него, и мои губы чуть дрогнули в улыбке. — Всегда был таким. Даже в детстве.

В этот момент официант принёс еду — я заказала креветки в сливочном соусе, Максим сочный стейк.

Мы начали есть, а я рассказывать ему о своих мужчинах, потягивая вино.

— Знаешь, был у меня один... Сильный, очень. С ним секс был — просто пожар, иногда до утра не отпускал.

Максим поднял взгляд от стейка, брови чуть дрогнули.

— Серьёзно? И что, прям такой классный был?

Я сделала глоток вина, задержала его на языке, потом наклонилась ближе, глаза блеснули в полумраке.

— О, да. Всё тело потом ныло. А сейчас... — вздохнула я, провела пальцем по краю бокала, — сейчас этого не хватает, Макс. Очень не хватает.

Он хмыкнул, отложил вилку, посмотрел на неё внимательнее.

— Ну, мам, ты прям... Не думал, что ты так разоткровенничаешься.

Он отрезал мясо, и вдруг резко бросил:

— А я в зале до сотни дошёл, скоро больше будет. В универе курсовые достали, зато с друзьями после пар весело, часто гулять ходим.

Я слушала, подперев подбородок. Интересно, что он думает обо мне? Он рассказывал про спорт и учёбу, бросая на меня взгляды чуть дольше обычного.

В какой-то момент заиграла музыка — медленная, глубокая, с хриплым женским голосом. Атмосфера в зале стала теплее.

Я наклонилась ближе, мои пальцы легонько скользнули по столу, остановившись в паре сантиметров от его руки.

— Слушай, а давай потанцуем? — голос был мягким, с лёгкой насмешкой, будто это пустяк. — Не так часто мы вот так выбираемся. Ну?

Он поднял на меня взгляд, в глазах мелькнуло удивление. Я улыбнулась шире, чуть прищурившись, и добавила:

— Представь, какой это будет вечер — ты, я, музыка. Не каждый день такое случается.

Максим посмотрел в зал, потом снова на меня. Замялся на секунду, но кивнул.

— Ну... давай, — сказал он коротко.

Я поднялась, медленно, позволяя юбке мягко скользнуть по бёдрам, пока я её поправляла. Каблук стукнул по полу — звонкий, уверенный звук. Я протянула руку, чуть выгнув запястье, и улыбнулась:

— Идём?

Он встал, чуть медленнее, чем я, движения сдержанные, как и его слова. Я повернулась, чувствуя, как чулки шелестят под юбкой.

Взяла его за руку, чуть сжала пальцы и повела за собой к небольшой танцевальной зоне в конце зала. Здесь было темнее, свет ламп едва доходил, и нас окружали только тени да редкие силуэты других пар, растворённые в полумраке. Никто не смотрел в нашу сторону — да и кто бы нас узнал?

Музыка лилась, задавая нужный ритм. Я повернулась к нему, положила руки на плечи, и начала двигаться. Он шагнул следом, чуть неуверенно, но подхватил меня, положив ладони на мою талию. Его пальцы были тёплыми, крепкими, но лежали ровно, без лишнего давления.

Мы закружились, и в процессе танца я придвинулась ближе. Моя грудь — полная, обтянутая блузкой, — коснулась его рубашки, сначала едва, а потом плотнее, прижимаясь к его телу. Я чувствовала, как ткань натянулась, как тепло моего тела передаётся ему. Он не отстранился, но и не подал вида — только дыхание стало чуть глубже, почти неуловимо.

В голове закрутились мысли, горячие, смелые. Я мечтала об этом — представляла, как прижимаюсь к нему, как наши тела сливаются в этом медленном ритме. Хотела этого — не просто танца, а чего-то большего, дикого, запретного. Мои руки медленно поползли вниз, с плеч к спине, потом ещё ниже, к его бёдрам, пальцы едва касались ткани брюк. Он не остановил меня, но его ладони остались на моей талии, твёрдые, неподвижные, как будто он держал себя в узде.

Я чувствовала его — не только тепло его рук, но и то, что происходило ниже. Его тело начало отвечать, медленно, но верно. Сквозь ткань брюк проступало напряжение, и с его размером это было невозможно скрыть. Я знала, что он это чувствует, знала, что ему неловко — его плечи чуть напряглись, дыхание стало резче. Но я не отступила.

Мы танцевали, музыка замедлилась ещё сильнее, и я шагнула вплотную, стирая между нами последние сантиметры. Моя грудь прижалась к его груди, полная, горячая. Бёдра прижались друг к другу, и мы закружились — очень медленно, почти замирая, движения стали такими тягучими, что каждый вдох растягивался, как вечность.

Я чувствовала его возбуждённый член сквозь ткань брюк — твёрдый, настойчивый, его невозможно было скрыть. Он прижимался ко мне, горячий, ощутимый, проступая через одежду, и я могла различить его форму, упругую длину, что напрягалась и давила мне в бедро с каждым нашим движением. Это тепло обжигало кожу, пробивалось сквозь юбку, и я закусила внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать рваное дыхание. Сердце колотилось, дико, неровно, а это ощущение посылало дрожь прямо через меня — острую, электрическую волну, что опускалась от живота к киске, оставляя там влажный, ноющий жар. Я хотела потереться об его член, прижаться сильнее, скользнуть бёдрами так, чтобы эта твёрдость оказалась ровно там, где мне нужно, и тереться, пока не задрожу от напряжения. Желание разрывало меня изнутри, жгучее, почти невыносимое — прижаться к нему всем телом, ощутить, как его член вжимается в меня, и довести это до края. Но нельзя. Не здесь, не сейчас — одна мысль об этом дразнила, мучила, потому что всё во мне кричало об этом.

Он не отстранился, не дрогнул, не показал ни намёка, что чувствует то же самое. Его руки оставались на моей талии, пальцы сжимали чуть сильнее, удерживая нас обоих, словно якорь в этом бурлящем внутри меня хаосе. Лицо спокойное, сдержанное, будто напряжение, пульсирующее между нами, было только в моей голове. Но я знала: он не мог не чувствовать. Я ощущала его член — твёрдый, горячий, живой, — и это знание разжигало во мне огонь, который я не могла погасить.

Мелодия затихла, и мы остановились. Я отстранилась первой. Он выдохнул — тихо, но я услышала. Мы молча пошли обратно к столу, каблуки стучали по полу, а между нами висело что-то, словно, невысказанное.

Я села, скрестив ноги, и взяла бокал, делая вид, что ничего не произошло. Он опустился напротив, чуть откинувшись на стуле, и потянулся за своим вином. Его движения были спокойными, но я видела лёгкую дрожь в пальцах, когда он брал бокал.

Я улыбнулась, наклонив голову, и сказала с лёгкой насмешкой в голосе:

— Вы немного перевозбудились, молодой человек?

Слова вылетели мягко, с лёгким смешком, и я откинула волосы с плеча, позволяя серёжкам звякнуть. Он замер, посмотрев на меня с лёгким удивлением, и тут же отвёл глаза, будто пойманный на чём-то. Щёки чуть порозовели, но он быстро взял себя в руки и ответил, чуть усмехнувшись:

— Да я... нормально всё. Просто танец был неожиданно близкий, вот и всё. Не привык так танцевать.

Его голос звучал ровно, но в нём мелькнула нотка оправдания. Я рассмеялась, тихо, но искренне, и наклонилась чуть ближе, опершись локтем на стол.

— Ой, не привык он! — подмигнула я, крутя бокал в пальцах. — Ладно, расслабься ты, это просто танец.

Он кивнул, улыбнувшись уголком рта, и потянулся к вилке.

— Ну да, просто танец.

Мы продолжили разговор, переключаясь на еду. Я похвалила стейк, который он взял по моему совету, а он согласился, что тартар оказался действительно сочным.

— Видишь, я знаю, что тут заказывать, — сказала я, подцепляя кусочек креветки со своей тарелки и отправляя его в рот с лёгкой улыбкой. — У меня вкус безупречный.

— Не поспоришь, — ответил он, глядя на меня чуть дольше, чем нужно, но тут же вернулся к своей порции.

Мы доели, допили вино, и я почувствовала приятную тяжесть в теле — не от еды, а от всего вечера. Максим достал телефон, чтобы вызвать такси, и через пару минут сообщил:

— Машина будет через пять минут. Поехали?

— Поехали, — кивнула я, поднимаясь и забирая клатч.

В такси было тихо, только шорох шин по дороге да редкие звуки города за окном. Я сидела, глядя в стекло, но перед глазами мелькали не огни улиц, а наш танец. Его руки на моей талии, тепло его груди, твёрдость его члена, прижимавшегося ко мне сквозь ткань. Это кружилось в голове, горячей волной, и я сжала бёдра, чувствуя, как желание, приглушённое за столом, снова поднимается. Хотелось продолжения — не здесь, не в машине, но дома, где-нибудь в тишине. И вдруг мелькнула мысль: а что, если попросить его сделать несколько фотографий для сайта знакомств? Просто повод, чтобы побыть с ним. Просто ещё немного времени. Я повернула голову, посмотрела на его профиль — он молчал, глядя вперёд, — и решила: да, попрошу.

Машина свернула на нашу улицу, и я выдохнула, готовясь к тому, что будет дальше.