Всем героям больше 18 лет.

— Papi! Подожди Микелу!

Оливер перестал гнать, громко смеясь. Он посмотрел через плечо. — Принцесса, тебе не нужно называть себя по имени. Я помню, как тебя зовут.

Микела догнала его на своем велосипеде в стиле сестер из Холодного сердца, Эльзы и Анны, с таким же шлемом на голове. Небесно-голубой велосипед был оборудован вспомогательными колесиками, а к рулю была прикреплена маленькая сумка, которую она набила мармеладными мишками и ирисками сегодня утром.

Когда она добралась до него, то пыхтела как паровоз, а ее лицо покраснело от гнева. — Ti avevo detto di aspettarmi! ( Я просила тебя ждать меня!)

— Детка, non ero così lontano. Non fare cos... ( Детка, я же был недалеко. Тебе не нужно... )

— Eri troppo lontano, Papà, riuscivo a malapena a vederti! ( Ты был очень далеко! Я едва могла видеть тебя, папа!)

— Hai ragione, ( Ты права) — быстро вздохнул Оливер. — Non lo farò più. Perdonami, tesoro, ti prego. ( Я больше так не буду. Пожалуйста, прости меня, малышка.)

Микела достала пару ирисок из сумки на руле и с улыбкой начала их жевать. — Ora mi devi accompagnare a prendere il gelato. ( Теперь ты должен взять меня за мороженым.)

— Кто-то сказал "мороженое"? — спросила Элли, вернувшись после телефонного разговора, выглядя как настоящая модель.

Оливер подавил смешок и оглянулся на Микелу, изо всех сил изображая гнев. — Мы даже не пообедали, а ты уже собираешься идти за мороженым? Ну не знаю... похоже, ты все это подстроила.

Микела расхохоталась, как это делают маленькие дети, когда раскрывается их коварный замысел. Это была музыка для ушей Оливера, смех его дочери.

— Я просто ждала, когда ты сделаешь что-нибудь, что меня разозлит, чтобы заставить тебя отвести меня за мороженым, — любезно раскрыла она свой план, прежде чем взять мармеладного мишку из сумки.

— Ну что ж... — Оливер не торопился, чтобы казаться задумчивым. — Похоже я и вправду тебя разозлил.

— Да, это так! — Микела очень хотела подтвердить. — Да, Papi. Ты меня очень разозлил.

— Тогда я думаю... ладно. У мы поедим мороженое. Позже, — быстро добавил он, заметив, что Микела уже начала свое празднование. — После того, как пообедаем.

— Siiii! Te lo prometto, Papà. Mangerò tutto quello che ho nel piatto, te lo giuro. Grazie mille! ( Да-а-а! Я обещаю, папа. Я полностью съем свой обед. Клянусь, я сделаю это. Спасибо!)

Воскресным утром брат, сестра и Микела отправились в часовую поездку, чтобы добраться до прекрасного парка, который к этому времени был заполнен родителями с детьми. Это было в самом сердце природы, и Оливер позже планировал отправиться сюда в поход с Микелой, когда она подрастет и ее крошечные ножки смогут нести ее на большие расстояния.

— Детка, тетя Элли и я отдохнем под этим большим деревом. Почему бы тебе не покататься рядом? Может быть, подружиться с кем-нибудь?

— Va bene, Papi. ( Хорошо, папа.)

Она сорвалась с места и поехала нарезать круги, смешавшись с другими юными велосипедистами.

Оливер снял шлем и поставил свой велосипед на подножку, прежде чем они с Элли сели на траву, прислонившись спинами к массивному стволу дуба.

— Девочка, которую ты воспитал, похоже просто одержима мороженым. — Элли рассмеялась, и Оливер вместе с ней. — Это действительно невероятно, как она переключается между языками. И она так хорошо говорит по-английски для своего возраста.

— Она одаренная, позволю себе напомнить, и гораздо лучше говорит по-итальянски.

Элли улыбнулась племяннице и помахала ей рукой. — Я заметила, что вы говорите по-итальянски, когда вы вдвоем. В Италии тоже так было?

— Нет, иначе она не знала бы английского. Я разговаривал с ней только по-английски, а она в основном отвечала по-итальянски, так как ей было легче, но я настаивал, так что ее английский со временем стал лучше. С тех пор как мы приехали сюда, она все лучше овладевает английским, так что я подозреваю, что через несколько лет он будет на первом месте.

Элли налила им кофе из термоса, приготовленного сегодня утром. — Но теперь вы говорите только по-итальянски.

Оливер сделал глоток и выдохнул, наслаждаясь горячим ароматным кофе. — Это значит, что никто из нас не хочет забыть язык, хотя она ежедневно много практикуется со своими бабушкой и дедушкой из ​​Милана. Они часами общаются по скайпу каждый день.

— Бьюсь об заклад, они ужасно по ней скучают.

— Ты не представляешь как. Это больная тема.

— Действительно?

— О, да. Франческа, ее бабушка, даже не разговаривает со мной.

Элли удивленно нахмурилась. — Не может быть!

— В наказание за то, что я забрал ее внучку.

— Да, но разве она не может быть более понимающей в этом? В конце концов, это твой дом.

— Для нее это не имеет значения. Я прожил с ними более четырех лет. Она считает, что теперь Италия мой дом, а без Бьянки в их жизни появилась огромная дыра.

— Ну, они могут приехать в гости. Это ведь не прощание навсегда.

— Верно. Мы с Микелой летим туда на День Благодарения, и они уже согласились прилететь сюда в феврале. — Он глотнул кофе. — Это должно сработать.

— Papi, guarda! Без рук!

Оливер с удовольствием наблюдал, как его дочь выполняет этот безрассудно-опасный трюк, опираясь на тренировочные колеса велосипеда. — Это здорово, детка.

— Как у тебя дела с деньгами?

— Ну... у меня их слишком много, — усмехнулся он.

— О, правда ? — Элли изобразила усмешку. — Слишком много?

— Серьезно. В Италии я не потратил ни цента. Антонио и Франческа относились ко мне как к сыну. Они не позволили мне платить ни за что, кроме моей учебы. Более того, Антонио - уважаемый финансовый маг. Он сделал для меня кое-какие инвестиции, и теперь у меня примерно... много денег.

Они усмехнулись.

— Приятно слышать. Купи себе жилье, как мы с Джеком. Это даст тебе душевное спокойствие.

— Куплю. Я не собираюсь оставаться с родителями слишком долго, и у меня достаточно денег, чтобы купить хороший дом для нас с Микелой. Большая часть все еще привязана к долгосрочным государственным облигациям, но в через несколько месяцев я хочу купить дом и хорошую машину.

— Покупай надежный семейный автомобиль.

— Видишь ли, это и было моей мыслью. Однако, — он вздохнул с притворной болью, — Микела действительно подталкивает меня к тому, чтобы купить спортивную машину.

— Ну да, конечно, — хихикнула Элли, качая головой. — Мужчины...

— Нет, я серьезно. Смотри. — Он посмотрел на свою дочь. — Детка, какую машину ты хочешь, чтобы папа нам купил?

— Ferrari 488 gtb! Rosso!

Элли расхохоталась, и Оливер засмеялся вместе с ней, когда показал на своем телефоне машину, о которой идет речь.

— Я выбираю между этим и Volvo. Однако мы склоняемся к Ferrari.

Элли покачала головой, пытаясь сдержать смех. — Еще кофе?

— Нет, спасибо, — усмехнулся он в ответ. — И ты из тех, кто дает советы по поводу автомобилей?! Ты заметила, каким монстром управляешь?

Она положила термос в рюкзак. — Ты не понимаешь. Это другое! У меня ведь нет детей.

— И все же... я должен спросить, сколько ты отвалила за этого маленького уродца?

— Тебе лучше не знать, — хихикнула Элли.

— У него тонны тюнинга, а его двигатель - зверь. Он похож на машину Сатаны.

Тачка Элли действительно была похожа на дьявольскую машину. Черный Mini Cooper с зеркалами из углеродного волокна и красной крышей с люком, 18-дюймовыми колесами с чернеными ободами, аудиосистемой Harman kardon с 10 динамиками и красными спортивными полосами на капоте, и это даже далеко не весь список модификаций. Ускорение с 0 до 100 за 6, 6 секунд стало возможным благодаря почти 200 сильному двигателю. Это была серьезная машина.

— Я пошла в дилерский центр, выбрала там самую дорогую машину и позволила продавцу добавить все. Ну, чтобы было красиво.

Оливер покачал головой, забавляясь. — Это действительно красивая машина.

— Ты должен прокатиться на ней. Она взорвет твой мозг.

— Поверь мне, я обязательно прокачусь.

Некоторое время они сидели молча, дыша свежим воздухом.

— Знаешь, тебе действительно не обязательно было ехать с нами, — сказал Оливер, не спуская глаз с дочери. — Я бы все равно провел с тобой ночь.

— Я знаю, — ласково сказала она и погладила его по щеке, но быстро остановилась, когда сообразила, что они на публике. — Но мне хотелось.

— Ты просто выглядишь немного усталой.

— Ну, я ведь легла спать в 3.

— Бу-у-у, поплачься. Я проснулся в 7, заметь, и мне нужно было подготовить этого негодяя.

— И правда. Как я смею?!

Они рассмеялись, но смешок Оливера угас, когда он с восхищением посмотрел на свою сестру. — Как ты это делаешь?

— Что делаю?

— Как ты всегда выглядишь такой красивой?

Элли смущенно хихикнула. — Это тяжелая работа.

— Я тебе не верю. Ты просто скромничаешь, что, могу добавить, тебе не к лицу, Элли.

— Но это правда! Я не выгляжу так, когда просыпаюсь с утренним дыханием и заспанными глазами. Я выгляжу так же, как и все остальные: как чудовище.

Они хохотали.

— Сколько времени тебе понадобилось, чтобы принять этот облик нимфы?

— Нимфы? — Кровь выступила на ее веснушчатых щеках. — Боже мой, мое давление...

Они снова засмеялись.

Она откинула назад свои длинные волосы и застенчиво посмотрела на него. — Как ты думаешь, сколько времени у меня ушло?

Он внимательно рассмотрел ее. — Приблизительная оценка, включая душ... где-то от получаса до сорока пяти минут.

— Ты меня понял, — с улыбкой сказала Элли.

— И это действительно ничто. У некоторых девушек на это уходит вечность и они все равно не выглядят как ты.

Элли не хотела нарушать ход их непринужденной беседы, но на самом деле она проснулась в 7, чтобы быть готовой к 9. Дело не в том, что красоты ей было мало. Если Элли и была в чем-то уверена, так это в том, что она красива, о чем свидетельствует ее ошеломляющий успех у парней на протяжении многих лет.

Ее внешность вызывала зависть у многих женщин, и она прекрасно это знала. Тем не менее, она хотела быть особенно красивой для Оливера, поэтому позаботилась о том, чтобы у нее было все время в мире, чтобы привести в порядок свои длинные светлые волосы и идеально нанести макияж. Рядом с ним она чувствовала себя так неуверенно, как не чувствовала себя со школьных лет, когда неуверенно себя чувствовали практически все, и уродливые, и красивые.

— Держу пари, ты выглядишь как ангел по утрам.

— Оливер... — пробормотала она, словно оскорбленная.

— Что?

— Ты не можешь... продолжать это делать.

Его брови нахмурились. — Это?

— Говорить мне эти вещи все время. Ты только делаешь это...

Лицо Оливера изменилось почти мгновенно. — Делаю каким, Элли?

— Чертовски сложным, — вздохнула она.

Он отвернулся и увидел, как Микела катается кругами. — Я думал, мы уладили это прошлой ночью.

— Мы уладили, но...

— Что, но?

Она вздохнула. — Но я придерживаюсь того, что сказала тебе прошлой ночью: у нас нет будущего, какой бы болезненной ни была мысль о том, что нам придется покончить с этим.

— Это ты пишешь эту концовку, Элли. Никто, кроме тебя.

Она покачала головой и сверкнула слезящимися глазами на племянницу.

— Так ты собираешься устроить свадьбу?

Она оглянулась на него и пожала плечами, терзаемая этой мыслью. — Я должна...

— Это только твое мнение.

— Оливер, если бы я только могла быть с тобой, то есть действительно быть с тобой, у нас бы не было этого разговора, клянусь тебе. То, что ты заставляешь меня чувствовать... боже, помоги мне, ни один другой парень никогда бы этого не смог, и мысль об этом разрывает мне сердце.

— Да, я это вижу. Я вижу, как ты прям вся разбита изнутри. — произнес Оливер с сарказмом.

— Не говори так. Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти с тех пор, как ты вернулся. Я буквально несколько недель не могла встать с кровати из-за тебя, из-за того, что ты заставляешь меня чувствовать. Ради бога, я изменяю своему будущему мужу, потому что не могу держаться от тебя подальше. Неужели ты не понимаешь, что значишь для меня?

На ум пришла ревность Элли, когда Оливер попытался придумать решение, которое могло бы избавить их от этого трудного разговора. — Значит, если я начну встречаться...

— Я понимаю, что не в праве просить тебя о этом. Я имею в виду, если бы ты мог... дать мне немного времени, чтобы... — Она посмотрела в землю, когда в горле встал ком.

— Чтобы...

Она оглянулась на него, и по ее щекам потекли слезы: —... чтобы забыть тебя... Я буду тебе очень благодарна.

Глаза Оливера заблестели. Он посмотрел на сестру так, словно смотрел на своего заклятого врага. — Тебе не стоило приходить, Элли... действительно не стоило.

Микела остановилась рядом с ними. — Papi, ho fame. Dobbiamo stare qui ancora a lungo? ( Папа, я проголодалась. Мы тут надолго? )

Он вскочил на ноги, не сводя глаз со своей сломленной сестры. — Нет. Мы закончили здесь.

— С Днем Благодарения, — сказала Элли, входя в дом своих родителей с прекрасной бутылкой мерло.

— С Днем Благодарения, детка. — Элис обняла ее. — Почему Джейсон не пришел?

— Он хотел побыть со своей семьей, а я со своей.

— Знаешь, вы скоро женитесь. Вы должны отмечать праздники вместе.

— Мы будем, но до тех пор... — Она улыбнулась и присоединилась ко всем в гостиной.

Дэн, Джек, Дэйв и Джина были там, каждый держал в руках по бокалу с разным алкоголем. Тетя Линда, сестра Дэна, тоже была там вместе со своими дочерьми, Джулией и Мелани. Пока Элли целовала и обнимала их всех, отец подал ей яблочный мартини. Они весело разговаривали о жизни и работе. Предстоящая свадьба Элли заняла значительную часть обсуждения, прежде чем Линда заговорила об отсутствующем брате.

— Они в Италии в гостях у семьи нашей внучки, — сказал Дэн.

— Очень жаль, — сказала Линда. — Я действительно надеялась увидеть его и его дочь. Кажется, я видела его в последний раз... должно быть, лет семь назад, на Рождество.

— Я думаю, ты права, мам, — сказала Мелани, наливая себе еще вина. — Я была в старших классах, а он был второкурсником, как и Джулия. Я почти уверена, что с тех пор мы его не видели.

Линда покачала головой. — Даже после того, как ты рассказал мне все, Дэн, мне все еще трудно в это поверить.

— Ты не одна такая, — горько пробормотала Элис, допивая свой бокал.

— Мы все обсудили, дорогая, — сказал ее муж. — Хандра тебе никак не поможет.

— Прости, Дэн, но я не собираюсь притворяться, что не обижаюсь на него из-за Микелы. Он не имел права. А теперь он увез ее именно в День благодарения.

— Мам, не злись на него, — сказал Джек, прижавшись к Джине на диване. — Это единственный раз, когда он мог взять отпуск на несколько дней.

— У вас есть фотографии его дочери? – спросила Джулия мгновение спустя.

— О, да, — усмехнулся Дэйв. — В любой позе, какую только сможешь придумать.

— Дорогой, покажи фото на большом экране, — сказала Элис. — Все ее фотографии были сняты в формате 4K, — с гордостью добавила она. — Задел на будущее.

— И неважно, что мне пришлось купить ей новый телефон и этот новый телевизор, чтобы она могла реализовать этот задел, — сказал Дэн и заставил всех громко рассмеяться.

— Извини, но я не позволю увековечить драгоценное личико моей единственной внучки в плохом разрешении 1080p. Это нужно было сделать.

После этого замечания по комнате прокатилась волна громкого смеха.

Дэн подключил телефон своей жены к 4K 55-дюймовому экрану через Wi-Fi и открыл фотографии Микелы, а Элис комментировала, пока листала их. Сияющая улыбка Микелы была такой же четкой, как и в реальной жизни. Качество фотографии нельзя было отрицать.

— Отличная инвестиция, дорогая, и в телефон, и в телевизор, — сказал Дэн, улыбаясь 55-дюймовому лицу своей внучки.

Элис улыбнулась, растроганная не меньше своего мужа, и продолжила листать фотографии.

Микела вызывала восторженные отклики у всех, когда они смотрели, как она украшает экран во всех возможных позах, и в самых разных местах.

— А кто этот парень? — вмешалась Мелани. — Это же не Оливер, не так ли?

На огромном экране появилось черно-белое изображение Микелы и ее отца. Это была фотография, которую Элис сделала несколько месяцев назад, когда они в ресторане соприкоснулись лбами и улыбались, встретившись глазами. Позже в тот же день она применила черно-белый фильтр, играясь с обработкой в постели. Она уже планировала увеличить его и повесить на стену воспоминаний, но ей хотелось больше фотографий внучки, прежде чем она их распечатает.

— Да, это Оливер, — сказал Дэн. — О, это мило, дорогая... черно-белый фильтр действительно делает фото намного эффектнее.

Это был действительно мощный момент, который каждый присутствующий в комнате мог без особых усилий прочувствовать, поскольку он был показан им с такой четкостью, какую может предложить только разрешение 4K.

— Это не Оливер, — с вызовом сказала Мелани. — Быть не может.

— О, это так, — сказал Дэйв, вновь наполняя пустые бокалы.

— Это Оливер? — спросила Джулия, ерзая на своем месте. — Я помню его немного другим.

— Немного? — повторила Мелани с широко раскрытыми глазами. — Тетя Элис, у вас есть еще фото с ним?

— Не знаю. Посмотрим.

Пока ее мать листала фотографии, семена враждебности начали прорастать в сердце Элли. Мелани всегда ей очень нравилась, но то, как кузина, казалось, была очарована новым обликом ее младшего брата, бесило и вызывало вечную ненависть.

В отличие от предыдущей фотографии, на этой в полной мере было видно точеное телосложение Оливера, когда он стоял топлесс рядом с Микелой прямо там, во внутреннем дворике, явно не подозревая, что их фотографируют.

— Боже мой, это Оливер? — воскликнула Мелани, превращая ненависть Элли в полное отвращение.

— Он совсем другой, — высказала свое мнение Линда.

— Я проголодалась, — раздраженно сказала Элли. — Индейка уже готова?

— Через несколько минут, детка, — сказала Элис. — Почему бы тебе не налить нам еще по бокалу, пока мы ждем.

Элли наполнила стакан матери наполовину и свой до краев и плюхнулась на диван. Последние несколько недель она из кожи вон лезла, чтобы вырвать своего маленького братишку из своего сердца, и этот его полуодетый вид не пошел ей на пользу.

Неустойчивые отношения Оливера и Элли достигли дна несколько недель назад. То воскресенье завершилось на мрачной ноте, и хотя на этот раз Элли не позволила этому повлиять на ее отношения с племянницей, они с Оливером полностью игнорировали друг друга. Точнее, Оливер игнорировал ее, а Элли подыгрывала, поскольку это шло ей на пользу. Она должна забыть его, и чем скорее, тем лучше.

Она постепенно начинала злиться на него за то, что он заставил ее чувствовать себя так ужасно, за то, что он вел себя незрело, и за его непонимание неизбежных жизненных истин: братьям и сестрам не суждено быть вместе. Только не в этом мире. Она на самом деле добилась многообещающего прогресса со своей сердечной болью на прошлой неделе, но его образ, и то как на него отреагировала ее кузина, быстро ее отрезвили.

Глоток вина. Ее способы защиты, основанные на поглощении спиртного, пока не приносили результатов, и она не могла удержаться от медленного погружения в депрессию, задумчиво глядя на своего брата на экране телевизора.

— Может уже двинемся дальше? — спросила Элли удрученным, усталым голосом.

Элис щелкнула вперед, чтобы перейти к следующей фотографии Микелы.

— Тетя Элис, — сказала Мелани, — не могли бы вы на секунду вернуться к фотографии Оливера?

Элис щелкнула в ответ.

— Давайте уже есть, ради бога!

— Индейке нужно еще двадцать минут, детка, — сказала Элис, а остальные недоуменно рассматривали Элли. — Иди, возьми что-нибудь перекусить на кухне и перестань быть такой капризной.

Элли выудила из сумочки пачку сигарет и вышла во внутренний дворик. Она плюхнулась на диван и закурила сигарету, в отчаянии потягивая ее. Мгновением позже внезапный шум вывел ее из задумчивости.

— Я выйду подышать, — сказал Дэйв, закрывая за собой дверь патио. — Угостишь своего любимого брата?

— Конечно, но ты же не имеешь в виду себя? — Она улыбнулась и протянула ему пачку.

— О, верно. Твой любимый брат в Италии, не так ли? — Он со смехом вытащил одну сигарету.

— Он не мой любимый брат. — Она затянулась и выдохнула дым в мрачное осеннее ночное небо.

Дэйв сел рядом с ней и закурил. — Почему ты снова куришь? Я думал, ты бросила много лет назад.

— Это нервы... давление перед свадьбой и э... глупости.

Они усмехнулись, куря в тишине.

Элли не могла этого объяснить, но компания Дэйва была желанной. Из всех ее братьев он обладал способностью говорить много, не говоря ни слова.

— Свадьба заставляет тебя нервничать?

— Да.

— Почему?

— По многим причинам, Дэйв, — вздохнула она, глядя на звезды. — По многим причинам.

— Не хочешь поделиться?

— На самом деле - нет.

— Это именно то, что мне в тебе нравится, Элли: твоя открытость и твоя... жизнерадостность.

Они рассмеялись.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Дэйв? Что я нервничаю? Что я боюсь выйти замуж не за того парня?

— А ты боишься?

Она затянулась, расстроенно покачав головой — Нет.

— Ты его любишь?

— Конечно, — быстро ответила она. — Я бы не выходила за него замуж, если бы не любила, верно?

— Не знаю. Ты мне скажи.

Она раздраженно повернула к нему голову. — Куда ты клонишь, Дэйв?

— Никуда. Я просто хочу помочь тебе. Ты выглядишь немного потерянной.

— Я? — спросила она, не зная, то ли высмеять его, то ли просить о помощи.

Он кивнул.

— Это действительно глупо, но я думаю, что быть чьей-то женой немного напрягает меня, понимаешь?

— Не совсем.

— Я имею в виду, что вот я одинока и счастлива, а в январе я стану замужней женщиной, мое счастье и будущее будут связаны с моим мужем, и это просто... пугает меня до чертиков, хотя я знаю, что не могу оставаться одинокой вечно. Я больше не та юная девочка. — Она закурила еще одну сигарету и позволила Дэйву обнять ее за плечо. Это было успокаивающе. — Естественно, вскоре дети будут бегать по дому, а дальше что? Я многодетная мама средних лет, записываюсь на подтяжку живота и груди.

Они дружно засмеялись, прежде чем Дэйв поднялся. — У меня такое чувство, что нам понадобятся наши напитки. Придержи эту мысль.

Он вошел внутрь и через минуту вернулся с бутылкой мерло, которую Элли принесла с собой, двумя бокалами и шерстяным одеялом, поскольку было холодно и ни у кого из них не было теплой одежды. Он налил им по полному бокалу, что подходило для серьезных разговоров и, возможно, для пьяниц, укрыл их одеялом и снова ее обнял.

— Итак, на чем мы остановились? — размышлял он, вертя в руке бокал с вином. — Ах да... подтяжка груди.

Элли расхохоталась. — Ты запомнил наименее важную часть моей тирады.

Он со смехом поднял бокал. — Будем.

Элли стукнула своим бокалом по его и продолжила изливать душу еще пару минут. — Итак, что ты думаешь? Я просто глупая, избалованная и нервная, не так ли?

— Я так не думаю, если быть честным. Я знаю, что все скажут тебе не волноваться, что это естественно, но я просто не уверен, понимаешь?

— Что ты хочешь этим сказать? — пробормотала она.

— Я говорю это, и не притворяюсь, что у меня есть, ключ к разгадке. Это мое личное убеждение, которое может быть верным, а может и не быть: если ты выбрала правильного парня, все те вещи, которых ты боишься, должны быть твоим самым большим мотиватором. Ты должна хотеть выйти замуж, создать семью, состариться рядом с ним. Ты не должна воспринимать это как смертельную петлю, ты должна хотеть этого всей душой. — Он вздохнул и допил свой бокал. — Но что, черт возьми, я понимаю, верно?! Ведь у меня уже много лет не было нормальных отношений.

— Не знаю, — пробормотала она задумчивым тоном. — В твоих словах есть смысл.

— Наверное.

— А что, если я, — она посмотрела в глаза Дейву, как испуганная маленькая кошка, — не думаю, что хочу всех этих вещей?

— Тогда тебе нужно спросить себя: ты не хочешь этих вещей? Или ты просто не хочешь их с ним?

— Черт возьми, — вздохнула она и вылила содержимое бокала себе в рот. — Почему жизнь должна быть такой чертовски сложной?

— Я спрошу еще раз, Элли, и на этот раз хорошенько подумай, прежде чем ответить: ты его любишь?

Элли собиралась ответить утвердительно, но алкоголь, атмосфера и, возможно, усталость от притворства заставили ее замешкаться.

— Да, — устало вздохнула она.

— Пожалуй, я сейчас назову тебя лжецом, и не обижайся, но ты лжец, лжец, штаны в огне.

Элли использовала свои лучшие актерские навыки, чтобы притвориться оскорбленной, но в конце концов пойманной на лжи. — Боже мой, Дэйв, ты такой проницательный, — хихикнула она. — Как так вышло, что тебя до сих пор никто не захомутал?

— Не издевайся, — сказал он с улыбкой.

— А я и не собиралась. Ты хороший парень. Тебе следует начать относиться к себе более серьезно. Мне нравится этот Дэйв.

— Хорошая попытка, но твои не очень тонкие попытки сменить тему потерпели крах. Я раскусил тебя, сестренка.

— Что, правда? — Она налила им еще по бокалу.

Дэйв зажег им пару сигарет и поднял свою ставку: — Я думаю, что есть еще один парень.

— Что? — сказала Элли, подчеркивая каждую согласную в шоке... и страхе.

— Я просто говорю, что вижу.

Она пристально посмотрела на него, ища какие-либо следы скрытого знания о ее кровосмесительных каруселях с Оливером. Она отвела взгляд, как только убедилась, что это был просто выстрел в темноте.

— Я прав, не так ли?

— Нет, ты, безусловно, не прав.

Он затянулся и вздохнул. — Знаешь, Элли, у тебя очень красивые глаза, правда.

— Правильно, уговори меня забыть о твоем нелепом обвинении.

— О, я не льщу тебе, я просто констатирую факт. Ни у кого нет твоих глаз, даже у мамы, которая тебе их подарила.

Она одарила его пытливым взглядом. — Продолжай.

— Твои глаза многое могут рассказать, но, в отличие от твоего не менее красивого рта, они не умеют лгать.

Элли изучала его лицо со смесью любопытства и озабоченности. — Итак, у меня есть еще один парень. Ты это хочешь сказать?

— Это то, что говорят твои глаза. Я всего лишь озвучиваю.

— С каких это пор ты стал офтальмологом?

— С тех пор, как заметил, что ты лжешь.

На мгновение она замолчала, изучая его. — Знаешь что? Допустим. — Она сделала глоток вина. — Давай предположим, что есть еще один парень, но обстоятельства запрещают нам иметь какие-либо романтические отношения. Как ты думаешь, что мне делать в таком совершенно воображаемом сценарии?

— Значит, это выдуманный сценарий, который не соответствует действительности?

— Правильно. Просто чтобы развлечься, так как я немного пьяна, и ты, на удивление, составляешь приятную компанию в этот славный День Благодарения.

— О, сестренка, ты слишком добра ко мне, — проворковал он.

Они коротко рассмеялись, прежде чем Дэйв сделал несколько затяжек сигаретой, обдумывая так называемый воображаемый сценарий. — Внеси немного конкретики. То есть, он женат? Он женщина? Он член семьи?

Его третья догадка попала Элли прямо в матку, и ее дыхание не могло этого утаить. Она была в ужасе от того, как Дэйв близко подобрался к истине, но в то же время опасность идти с ним по этому тонкому льду была дозой адреналина прямо в ее кровь. Она испытывала волнующий трепет, танцуя с ним этот танец.

— Давай, гипотетически, предположим... Мне все равно, — солгала она. — Выбери любой вариант.

— Это твой сценарий, — сказал он, возвращая мяч на ее сторону.

Она спокойно потягивала вино, желая подчеркнуть свой хладнокровный и беспечный подход к делу. — Давай начнем с последнего. Это звучит наиболее забавно.

— Значит, мы переходим к инцесту?

— Да, как угодно, — выпалила она, изображая безразличие. — Все равно это всего лишь игра.

— Инцест... — Он размышлял над этим какое-то время, время от времени отпивая из своего бокала. — Насколько он близок? На генеалогическом древе? Он троюродный брат или, скажем... родной брат?

Элли съежилась во второй раз. Внезапно эта выдуманная игра начала казаться слишком реальной. Тем не менее, сейчас она не могла отступить. Это вызвало бы у него подозрения, подумала она.

— Троюродный брат, — ответила она, пытаясь отвести подозрения.

— Ну, это совсем не сложно, — сказал он, как будто решение было тривиальным. — Дурачиться с троюродным братом совершенно законно. Например, во многих штатах разрешено даже жениться, и даже с двоюродным братом. Это совсем не сложно, Элли.

— Тебе не кажется это странным? — спросила она, воодушевленная. — Выйти замуж за двоюродного брата?

— Нет... не совсем. Но опять же, я не общество.

— Верно. Хотя я должна похвалить тебя за твой просветленный взгляд.

— Ну, я ничто иное, как просветленный человек разумный.

Они посмеялись над его шуткой.

Элли вынуждена была признать, что Дэйв был гораздо более прогрессивен в своих взглядах, чем она. До появления Оливера она яростно осуждала любой акт инцеста.

— Тогда давай выберем другой вариант, — небрежно сказала она и отхлебнула вина.

— Родной брат?

— Такой вариант был? Без разницы.

— Так, — он сделал паузу, чтобы поразмыслить над этим, — это действительно пикантный момент. Самый жесткий инцест из всех существующих, наряду с инцестом между родителями и детьми, конечно.

— Конечно, — согласилась Элли, страстно желая, чтобы он нашел какое-нибудь решение, любое.

"Давай, Дэйв, помоги мне с этим..."

— Естественно, о браке не может быть и речи.

— Естественно, — спокойно сказала она.

"Не сдавайся, не отчаивайся... пожалуйста, дай мне что-нибудь, за что я могу ухватиться."

— Это главное социальное табу, — размышлял он.

— Худшее, — рассеянно сказала она, проверяя свои ногти.

"Нет, нет, нет, нет... Мне нужно, чтобы ты помог мне, а не разочаровывал меня."

— Семья обязательно будет осуждать, а все вокруг будут в ярости.

— Что еще? — хихикнула она.

"Ты ублюдок! Что ты со мной делаешь?!"

— Это тяжело, Элли, я признаю... это действительно трудный сценарий.

"Черт... моя жизнь кончена."

— Однако...

— Да?! — Она резко повернулась к нему, ее глаза блестели надеждой. — Я имею в виду, эм, что ты хотел сказать?

— Ты в порядке?

— Да. А что?

— Ты, кажется, немного нервничаешь, и ты потеешь...

— Это из-за вина и одеяла, не обращай внимания. Так что ты хотел сказать?

Элли попыталась унять свое волнение, но не смогла. Мысль о том, что у нее может быть какое-то будущее с Оливером, сводила ее с ума. В мыслях она уже покупала мебель и работала над оформлением их прекрасного дома.

— Я хотел сказать, что... любовь побеждает все.

— Что? — Она вырвалась из его объятий. — Ты что, блядь, издеваешься надо мной?

— А что не так?

— Что не так? Я думала, ты подойдешь к этому немного серьезнее, Дэйв, а ты придумал только "любовь побеждает все"? Это гребаное клише, которое знает любой достигший подросткового возраста.

— Эй, почему бы тебе не остыть. Я не волшебник. Это задача, которую величайшим умам было бы трудно решить, не говоря уже о бедном старине Дэйве.

— Так ты говоришь, что если, не дай бог, брат и сестра случайно, ненамеренно влюбятся, у них нет надежды на счастье? Что они обречены на несчастную смерть?

— Во-первых, тебе нужно успокоиться. Ты вся взвинчена из-за этой гребаной игры. Во-вторых, я этого не говорил. Я просто не могу найти для этого нормального решения. И в-третьих, это просто игра! Почему ты принимаешь ее так близко к сердцу?

Его подозрительный хмурый взгляд заставил Элли понять, что ей нужно взять себя в руки.

— Я... нет. Мне просто так жаль всех этих братьев и сестер, если они действительно существуют. Я знаю, что это всего лишь игра, но... Я не могу не представлять это в своей голове, как будто это происходит на самом деле. Это так удручает - думать, что у них... нет надежды. Наверное, я слишком чувствительна... и пьяна. — Она хихикнула, отворачиваясь от него, желая своей неминуемой смерти.

Словно по сигналу, дверь патио открылась, и из дома выглянула голова их отца. — Мы собираемся есть, так что тащите свои задницы внутрь, особенно ты, Элли. Мы все знаем, как ты голодна. — Он усмехнулся своей шутке и вернулся внутрь.

Дэйв встал, подобрал бутылку и стаканы, а затем направился к двери. Голова Элли была опущена между коленями от горя, когда она переваривала эту болезненную кульминацию их непридуманной игры. Она изо всех сил старалась не расплакаться.

— Эй, ты там в порядке? — спросил Дэйв, стоя у двери патио.

— Я в порядке, — голос Элли дрожал, ее голова все еще была спрятана между ног.

— Тебе не следует принимать эти вещи так близко к сердцу. Почему тебя это вообще должно волновать? Не похоже, чтобы ты собиралась, о, я не знаю... трахнуть нашего младшего брата на диване, на котором сидишь, не так ли?

Элли медленно подняла голову в ужасе и ошеломлении. Ее сердце колотилось в груди так быстро и сильно, что причиняло настоящую боль. Кровь продолжала оттекать от ее лица, и ее обычно красивый бледный цвет выглядел бы загорелым по сравнению с нездоровым оттенком, который оно приобрело к тому времени, когда она встретилась взглядом с Дэйвом.

— О боже мой... — едва смогла пробормотать она, ее глаза были огромными, как блюдца.

Злобная ухмылка появилась на лице ее брата, когда он развернулся и вошел в дом.

— Малышка, почему ты не ешь? — спросила Элис. — Ты говорила, что голодна, поэтому я приготовила для тебя эту индейку.

— Дорогая, — сказал Дэн мгновение спустя, — твоя мать разговаривает с тобой.

— Элли? — сказала Элис.

— Что?

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Почему ты спрашиваешь?

— Ты выглядишь больной. Разве она не выглядит больной, Дэн?

— Элли, ты уверена, что здорова? — спросил ее отец. — Ты выглядишь немного бледной.

Она налила себе стакан воды. — Я в порядке.

Элис с беспокойством посмотрела на дочь. — Ты не прикоснулась к еде.

— Я больше не голодна.

— Ты уже съела что-нибудь ранее?

— Да. Я э-э... У меня просто пропал аппетит. Не беспокойтесь обо мне. Если я снова проголодаюсь, обещаю, я что-нибудь съем.

Глаза Элли не отрывались от Дэйва на протяжении всего праздничного ужина. Она наблюдала, как он весело напевал, отправляя индейку в рот, ни о чем на свете не заботясь. Она знала, что он наслаждался ее болью, поскольку не мог стереть злорадную ухмылку со своего лица, даже жуя печеный картофель.

— Элли, ты действительно должна что-нибудь съесть, — сказал Дэйв в перерыве между своими попытками обглодать кости. — Это просто оргазм для языка. Ароматы, боже мой... отличная работа, мам.

— Спасибо, милый, — сказала Элис с довольной улыбкой. — Еще индейки?

— О, да, пожалуйста, — сказал он с нетерпением.

Наблюдение за тем, как Дэйв уплетает индейку, казалось Элли какой-то извращенной формой китайской пытки. Это было медленно, болезненно и утомительно. Она не могла дождаться, когда он закончит, чтобы она могла убить его в сарае с помощью здоровенного гаечного ключа. По ее оценкам, его тело не будет обнаружено в течение нескольких недель. Черт возьми, ей даже могло бы сойти это с рук без необходимости бежать в Мексику.

Дэйв, с другой стороны, прекрасно проводил время. Он столько времени сидел на этой огромной куче взрывчатки, разбрасывая тонкие улики, намекая тут и там с мастерским тактом, тщательно выжидая удобного момента, чтобы раскрыть свои карты, и теперь, когда он это сделал, он наслаждался каждой секундой, смакуя выражение ужаса на лице своей сестры.

В ту ночь он действительно был свидетелем того, как Элли и Оливер набросились друг на друга, как дикие звери. Захваченный этим интимным и личным моментом, он не мог не оценить интенсивность и жар их прикосновений. Он сам не мог вспомнить, была ли когда-нибудь девушка, которая хотела бы его так же сильно. Это была горячая эротика, полная страсти и чувств, то, как его брат и сестра ласкали и целовали друг друга.

К его несчастью, Элли тогда заметила его и прервала это шоу для взрослых, заставив его играть в прятки с Оливером в течение следующих десяти минут или около того, пока его брат пытался опровергнуть опасения их сестры. К счастью, ему удалось перехитрить Оливера, и он удалился в свою комнату, чтобы всю ночь размышлять о шокирующем открытии, на которое он случайно наткнулся.

— Долго ты еще собираешься есть? Мне нужно поговорить с тобой. — спросила Элли, изо всех сил пытаясь подавить непосредственность.

— Я ведь только что приступил к добавке, сестричка, — ответил Дэйв, отправляя птицу в рот. — Это срочно?

Все за столом заинтригованно разглядывали ее.

Элли подавила свой гнев. — Нет.

— Ты уверена? — спросил он, изображая беспокойство. — Ты выглядишь ужасно встревоженной, Элли. Поэтому у тебя пропал аппетит?

Элли стиснула зубы, ее глаза горели убийственными намерениями.

— Ты действительно выглядишь озабоченной, детка, — сказала Элис.

— Правда же, мам?

— Я ненавижу тебя, — прошипела Элли. — Надеюсь, ты подавишься этой костью и сдохнешь.

Дэйв начал издавать гортанное хрипение, его рука дернулась к горлу. Он притворился, что ему не хватает воздуха, а затем громко расхохотался.

— Элли, пожалуйста, не говори так, — сказала Элис. — Это неприлично.

Элли выпила воды, пытаясь унять бушующую внутри нее бурю, и наблюдала, как ее брат смеется, разделывая индейку.

— Что ты ей сделал? — спросил Джек у Дэйва с ухмылкой на лице.

— Ничего! Почему ты придираешься к бедному старине Дэйву?

— Потому что я тебя знаю.

— О, ты меня знаешь, да? Тогда позволь мне спросить тебя вот о чем, мой мудрый старший брат: предположим, ты был в своей комнате, готовился ко сну и занимался своими делами, как вдруг...

— Я, черт возьми, убью тебя!

— Элли! — сказал Дэн. — Что с тобой случилось?

— Детка, что происходит? — Элис озабоченно погладила ее по лицу. — Почему ты так себя ведешь?

Элли больше не могла сдерживать свои эмоции, и на ее изможденном лице впервые появилось страдание. — Я... — Она вздохнула, а затем покачала головой.

— Он что-то сделал с тобой? — Элис бросила взгляд на Дэйва, прежде чем снова сосредоточиться на своей дочери. — Детка?

— Боюсь, я действительно виноват в поведении Элли, мам. — Дэйв взял салфетку и легонько постучал по обоим уголкам рта. — Возможно, я ее расстроил.

Элис перевела взгляд с Дэйва на Элли. — Это правда, детка?

— Д-да, — пробормотала Элли, в ее глазах появилась влага.

Элис всегда была очень слаба к своей дочери. Теоретически родители должны любить своих детей одинаково и беспристрастно. На самом деле так редко бывает. Признают они это или нет, их любовь почти всегда в большей степени направлена на одного ребенка. Элли была маленькой девочкой своей матери, ее единственной девочкой и ее лучшей подругой. Боль дочери разрывала ей сердце.

— Неужели это слишком много просить тебя вести себя прилично всего на одну ночь? Тебе обязательно было расстраивать ее?!

— Мне ужасно жаль, мама. Если бы я только мог повернуть время вспять. Сестренка, как ты думаешь, смогла бы ты найти в своем сердце силы простить подлого Дэйва?

Элли вытерла слезы со щек и вскочила на ноги. — Я жду тебя снаружи. Сейчас же.

Она выбежала на улицу под обеспокоенные взгляды своей семьи.

— Я с гостинцами, — объявил Дэйв, неся в одной руке тарелку с черничным пирогом, а в другой бутылку выдержанного бренди и пару стаканов.

Элли молча смотрела на него, наблюдая, как он кладет перед ней свои дары для примирения.

— Ну же, перестань дуться. — Он налил им бренди и сел рядом. — Я не собирался ничего им говорить. Я просто немного повеселился.

— Немного повеселился? — отозвалась она в мучительном недоумении. — Я так рада, что моя боль и страдания кажутся тебе забавными, Дэйв.

— Видишь ли, когда ты так говоришь, я кажусь себе каким-то братом-садистом.

Он попытался завернуть их в шерстяное одеяло, но Элли отпрянула.

— А ты разве не такой? Ты знал об этом уже несколько месяцев, и не думай, что я не заметила твоих хитрых намеков.

— Заметила, да? Отлично! А то мне уже начало казаться, что я был недостаточно прямолинеен. Должен сказать, я уже начал сомневаться в твоем интеллекте, когда ты...

— Ты больной извращенец! Думаешь, это шутка?! Моя жизнь разваливается, а ты празднуешь успех своей больной игры?!

— Должен сказать, я нахожу это замечание довольно ироничным, учитывая, что это не я был в нескольких секундах от инцеста, будучи помолвленным.

— Может, и так, но это не делает тебя менее озабоченным ублюдком.

— Хорошо, хорошо. Я признаю, что поступил плохо, если ты признаешь, что ты, по крайней мере, такая же испорченная, как и я.

Элли бросила на него яростный взгляд.

— Хорошо. Я, должно быть, запутался немного больше тебя. Теперь ты счастлива?

— Я буду счастлива, когда ты умрешь.

— Великолепно! Давай выпьем за это. — Он поднял свой стакан и предложил ей второй.

Элли попыталась сдержать смешок, но чем больше она смотрела в его глупые глаза, тем больше убеждалась, что это невозможно.

— Вот так, — усмехнулся он. — Просто отпусти весь этот гнев. Не будь такой злой ворчуньей с бедным Дэйвом.

— Боже мой, — хихикнула она, — ты такой безнадежный случай...

— Все так. Давай выпьем и за это.

Элли, смеясь, покачала головой и взяла стакан из его рук. Они потягивали бренди и восхищались сложностью и глубиной вкуса этого изысканного напитка. Она постепенно приходила в себя и даже потянулась за пирогом.

— Значит, ты влюблена в Оливера, — сказал он как ни в чем не бывало, как будто это было так же банально, как обсуждать погоду. — Как это случилось?

— Кто сказал, что я влюблена в него?

— Сестренка, пожалуйста. Я могу быть кем угодно...

— Черт, — вздохнула она и в смятении отхлебнула бренди. — Что тут скажешь?! Я имею в виду, ты же видел его. Он совсем не похож на того, кем был раньше... Я думаю, эти пять лет достаточно отдалили нас друг от друга, чтобы допустить эту катастрофу.

Он жевал пирог вместе с ней. — Вы уже занимались этим?

Она напряглась. — Я не собираюсь отвечать на это.

— Это значит да.

— Нет. Это значит... значит нет.

Он сунул в рот очередной кусок пирога. — Он без ума от тебя.

Ее голубые глаза загорелись. — Правда? Откуда ты знаешь? Он что-нибудь говорил обо мне?

Он изучил ее лицо, прежде чем издать недоверчивый смешок. — Забавно, не так ли? Тебе действительно приятно слышать, что твой собственный брат жаждет тебя.

Она отвела взгляд и откинула волосы назад, а ее щеки покраснели от стыда.

Дэйв допил свой стакан и налил им еще. Его взгляд скользнул по дивану, на котором они сидели. — Это было отличное шоу, которое вы здесь устроили.

— Тебе, должно быть, было так противно, — вздохнула она, избегая зрительного контакта.

— Сначала... но потом произошла самая странная вещь: я начал возбуждаться. Просто смотря на тебя с раздвинутыми ножками и в трусиках...

— Так, хватит. Ты начинаешь меня пугать.

— Это несправедливо. Это затронуло и меня тоже.

— Что ты хочешь? — спросила она с явным раздражением.

— Всего несколько минут, чтобы рассказать о своих чувствах...

— Ничего грязного?

— Обещаю.

— Хорошо, — вздохнула она и закатила глаза. — Отлично! Давай поговорим о том, как это повлияло на тебя. Видит бог, это именно то, о чем я хочу сейчас поговорить.

— Спасибо, я ценю это. — Он сделал глоток, не обращая внимания на ее сарказм. — Это действительно сбило меня с толку. Я имею в виду, моя сестра собиралась пройти весь путь с Оливером, и я подумал, почему... не я?

— Извращенец! — воскликнула она в шоке.

— Рыбак рыбака...

Они рассмеялись, хотя и неуверенно.

— А если серьезно, Дэйв, — тихо сказала Элли после минутного совместного размышления, — гипотетически... ты бы действительно этого хотел? Заняться этим со мной?

Он налил себе еще бренди.

— Дэйв?

Он сделал маленький глоток. — Я чувствую, что твои глаза принуждают меня сказать «нет».

— О боже... ты этого хочешь?!

Он нахмурился в раздумьях.

— Дэйв! О боже!

— Что?! Я бы солгал, если бы сказал, что не считаю тебя привлекательной! Типа... супер-горячей. У тебя такая классная задница, Элли, — его глаза жадно блуждали по ее телу, — а твоя такая чертовски необъятная...

— Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет... — Она вскочила на ноги, зажав уши ладонями. — Я больше не хочу этого слышать. Ты не можешь говорить мне такие вещи.

— О, так вот, когда Оливер собирался трахнуть тебя...

— Даже не начинай, — хмуро предупредила она.

Они встретились взглядами, и воцарилась неловкая тишина, пока каждый обдумывал это откровение. Вот они, сестра и брат, открыто обсуждают внутренний инцест. Два инцеста, чтобы быть точным.

— Шутки в сторону, Дэйв, ты вообще понимаешь, о чем говоришь?

— Если тебе станет легче, то у меня никогда не было таких мыслей о тебе до той ночи.

— Господи Иисусе, — вздохнула она. — Это просто пиздец. Ты хоть понимаешь это?

— К сожалению.

Элли расхаживала взад-вперед, взволнованно потягивая бренди. — Так... я тебя просто привлекаю? Или это...

Она была слишком напугана, чтобы закончить, а Дэйв не собирался заканчивать за нее. Непринужденная, шутовская атмосфера, которая окружала его большую часть ночи, теперь явно исчезла. Серьезность того, что все это значило, осенила его мгновение назад.

Она посмотрела ему в глаза. — Дэйв?

Он замолчал, позволив своим глазам ответить за него.

— Ты это не cерьезно, — ошеломленно пробормотала Элли.

— Не важно.

Она села рядом с ним в оцепенении.

— Вы собираетесь вернуться? — спросил Джек, открыв дверь патио. — Потому что нам бы не помешала ваша компания.

— Через минуту, — сказала Элли, впиваясь взглядом в Дэйва.

Джек закрыл дверь и оставил их размышлять над своим запретным разговором.

— Дэйв, я очень тебя люблю, и ты это знаешь...

— Пожалуйста, не надо. Не... пытайся подсластить пилюлю.

— Нет! Мне это и не нужно, потому что это смешно! Ты мой брат!

— А Оливер тогда кто?

Она болезненно вздохнула, выглядя такой усталой и побежденной. — Феномен, который я не могу объяснить.

Он покачал головой и отхлебнул бренди, выглядя менее обиженным, чем был на самом деле.

— Дэйв, — она взъерошила ему волосы, — это не соревнование между вами двумя. Я трофей, который ни Оливер, ни ты не хотели бы выиграть.

— Но почему-то мне кажется, что так оно и есть. И я проигрываю.

— Нет, это не так! Ты выигрываешь! — Она вздохнула, глядя на его испуганное лицо. — Это не то, чего хочу я, и это не то, что нужно тебе. Ты сам сказал: у этой проблемы нет решения.

— Но ты ведь этого хочешь! Несмотря на то, что ты только что сказала!

— Я и говорю... что положение, в котором я нахожусь, немного сложнее. Я отчаянно хочу уйти от этого, от него... но это очень тяжело. — Она осушила свой стакан, и вздрогнула, когда по всему ее телу пробежала волна мурашек. — И свадьба оказывает на меня большое давление, чтобы осознавать последствия своих шагов. Ради бога, у меня забронировано место, мне подшили свадебное платье, цветы, кейтеринг, музыка... И я даже не знаю, смогу ли я пройти через это. Это ужасное чувство, Дэйв: хотеть отказаться от чего-то, чего ты хотел уже долгое время.

Он обдумывал ее слова. — Значит, ты признаешь, что хочешь бросить своего жениха?

Она усмехнулась, ее желудок скрутило от прозрения. — Ты мне поверишь, если я скажу, что осознала это только здесь и сейчас? По-настоящему осознала? — Она покачала головой. — Святое дерьмо...

— Что ты собираешься делать? Ты больше не любишь Джейсона. Теперь мы можем это сказать с полной уверенностью.

— Я не знаю. Действительно... не знаю. Я не знаю, смогу ли я поступить так с Джейсоном, бросить его в последний момент... ведь я надеялась, что я смогу снова полюбить его, но чем больше я думаю об этом, тем больше унываю... что мне делать, Дэйв? — Слезы текли по ее щекам, когда конфликт ломал ее. — Что я должна сделать?

Дэйв гладил ее золотые волосы, успокаивая, когда она плакала в его объятиях. — По-моему, ты должна сделать только одно: ты не можешь вступить в брак без любви. Это несправедливо по отношению к Джейсону, но еще хуже для тебя знать, что ты могла избежать этого... Просто представь себя через пять лет, запертой в этом браке с детьми... это не будет приятно, и я думаю, что это важнее любых моральных трудностей, с которыми ты сталкиваешься сейчас.

— Я знаю, что должна порвать с ним, но я... так боюсь.

— Почему? Из-за Джейсона?

Она покачала головой, и слезы появились на ее бледных щеках. — Из-за Оливера...

— Я не понимаю. У меня сложилось впечатление, судя по тому, что я понял, что он тоже хочет... быть с тобой.

— Да, и в этом проблема.

— В том, что он хочет быть с тобой?

— Да! Я не хочу быть... в отношениях с моим братом.

— Ладно... но ты ведь и не обязана. Что тебе нужно сделать, так это отменить свадьбу, и тогда у тебя будет все время в мире, чтобы подумать об этом. Например, через год ты могла бы влюбиться в какого-нибудь другого парня, и все твои проблемы просто исчезнут.

Они сидели неподвижно, размышляя, и только хныканье Элли на груди брата нарушало тишину.

— Дейв, как бы ты себя чувствовал, теоретически, если бы...

Она пропустила очевидное окончание своего вопроса.

Он усмехнулся. — Ты спрашиваешь меня об этом сейчас?

— Я имею в виду... Что бы ты думал обо всей этой ситуации с Оливером, если бы ты не... желал меня?

— Я не знаю. Сначала это было бы очень странным, но... я думаю, что со временем привык бы.

—Ты бы смог? — прохрипела она, внезапно помолодевшая.

— Смог бы... в конце концов.

— А люди? Джек?

— Это будет жестко... поначалу, но... послушай, мы живем только один раз, пока не доказано обратное, верно? Вы должны стремиться к своему счастью, каким бы оно ни было, и, конечно, вы столкнетесь с кучей дерьма и сложностей, но если вы не смогли этого избежать, то, возможно, по большому счету... в конце концов, возможно, оно того стоило.

Джек высунул голову наружу. — Вы же понимаете, что мы как бы ждем вас, не так ли?

— Мы идем, — сказал Дэйв.

— Вместе? — спросил Джек, убеждаясь, что они помирились.

— Да, — сказала Элли, вставая.

— Все еще хочу — пошутил Дэйв после того, как Джек вернулся внутрь.

— Придурок!

Он рассмеялся над ее гримасой отвращения. — Ну же, давай накормим твое худое, горячее тело.

— Я этого не слышала, — с отвращением сказала Элли и шагнула внутрь вместе с братом на своем изящном хвосте.

Конец третьей части.

Продолжение следует.