Всем героям больше 18 лет.

В пятницу днем, всего через двадцать часов после того, как Оливер выскользнул из комнаты Элли, он возвращался домой с работы. С помощью Элли ему удалось выскочить из дома незаметно. Однако возвращение внутрь было совсем другой историей. Его дочь хотела вздернуть его на самом высоком дереве в городе за то, что он бросил ее. Потребовалось довольно много времени, прежде чем ему удалось ее успокоить, что послужило лишь доказательством того, что она не добилась какого-либо существенного прогресса в борьбе со своими страхами. С другой стороны, прошлой ночью он действительно бесследно исчез, оставив телефон в своей комнате, так что она даже не смогла до него дозвониться.

Как только он решил одну проблему, возникла другая. Его брат Дэйв проявил рьяный интерес к его местонахождению и к причинам его столь внезапного исчезновения, которое не вязалось с его в сильным чувством ответственности перед дочерью. Оливер на ходу сочинил историю о том, как беспокоился из-за работы, и что просто отправился на двадцатиминутную прогулку, чтобы проветрить голову. Он не подумал взять с собой телефон, так как Микела уже спала, и знал, что вышел ненадолго. Его брат и дочь, казалось, были вполне удовлетворены его объяснением, и вскоре после этого все легли спать.

Однако Оливер не мог заснуть еще несколько часов. Он был слишком взволнован, чтобы позволить себе погрузиться в бессмысленные сны. Зачем ложиться спать, если реальность была лучше любого сна, на который он когда-либо мог надеяться, потому что в ту ночь он добился, казалось, недостижимого – свою сестру. Он все время прокручивал в голове сцены их недавнего занятия любовью. Ее запах, ее прикосновения и вид ее великолепного тела казались настолько реальными и яркими, будто она и вправду провела с ним всю ночь.

Им не довелось встретиться сегодня утром, когда он уходил на работу, и они не предпринимали никаких попыток связаться с друг с другом в течение всего дня. И хотя его цели и намерения были хорошо известны им обоим (он хотел быть с ней и был готов сделать все, чтобы это произошло), Оливер собирался не торопить Элли, а дать ей время все обдумать и сделать первый шаг.

"Предположим, она решила, что хочет быть со мной. Но разве она не сказала бы мне об этом? И при первой же возможности? Особенно после прошлой ночи?" — размышлял он по дороге в дом своих родителей, начиная понемногу опасаться, что ее радиомолчание было дурным знаком. "Хотя то же самое справедливо и для другого сценария, " — он тщетно пытался поднять себе настроение. — "Возможно, она еще не определилась. Не супер, конечно, даже немного разочаровывает, но и не смертельно. По крайней мере, я все еще в игре".

Прохладный воздух помогал ему немного расслабиться, поскольку чем больше он думал об этом, тем меньше ему нравились его шансы, которые при всех раскладах он оценивал всего лишь в 33.3%.

"Боже, как бы иронично это ни звучало, но, пожалуйста, помоги мне. Я так сильно люблю ее, а я знаю, что ты одобряешь любовь, " — его сердце забилось сильнее, когда он приблизился к дому, надеясь, что его сестра там. "Что касается инцеста, если ты действительно осуждаешь его, я обещаю исправиться в следующей жизни или... когда-нибудь. Просто... она мне нужна".

Подойдя к дому, он увидел mini cooper Элли на подъездной дорожке. И хотя Элли любила свою машину, она редко ездила на ней к их родителям, предпочитая пешие прогулки. Не смотря на то, что она явно не нуждалась ни в какой диете, она верила, что никогда нельзя быть слишком худой. Физическая форма всегда была очень важна для Элли. Если у нее и была какая-то фобия, то это должен был быть страх перед полнотой, подумал Оливер и тут же улыбнулся, вспомнив их ночные разговоры много лет назад, как она дразнила его за полноту. Затем он вспомнил, что вчера она оставила свою машину Джейсону. Ее точно не было здесь прошлой ночью, когда он в режиме скрытности, ожидал на холоде возле дома подходящего момента, чтобы вернуться со своей "прогулки".

"Ну, может быть, она заехала после работы к себе домой, чтобы забрать ее, " —размышлял он. "Вообще-то, это хороший знак. Нет! Отличный знак. Потому что, если она здесь, это значит, что между ней и этим ублюдком практически все кончено! Да! Оливер победил! Я знал, что у меня были хорошие шансы..." — он воспользовался моментом, чтобы насладиться своей победой. "Мамина машина здесь, а отцовской нет. У Дэйва нет машины. И он всегда здесь... хорошо. Пора входить." С бешено колотящимся сердцем и вспотевшими ладонями он стоял у двери, не двигаясь. — "Черт! Почему я так сильно нервничаю?" Он наполнил легкие холодным воздухом и резко выдохнул, в очередной раз пытаясь убедить себя, что все знаки на его стороне.

— Piccola mia, я дома. Подойди, обними меня.

Он повесил пальто и прошел в гостиную. Никого.

— Principessa, dove sei? ( Принцесса, где ты?)

На кухне ее тоже не было.

— Vita mia! — крикнул он, поднимаясь по лестнице. Наверху ее не было. Как и его матери.

Он попытался сообразить, где бы они могли быть. Сегодня Элис должна была отвести Микелу в детский сад и забрать ее после работы – благо это было рядом. Так что, если его матери дома нет, то и дочери тоже.

"Но ее машина здесь, " — подумал он.

Он поискал Дэйва и Элли – безрезультатно.

"Ну, мой день рождения на следующей неделе... может они приготовили раннюю сюрприз-вечеринку?" — Он нахмурился в раздумьях. — "Нет, этого не может быть. Отцовской машины здесь нет, как и машины Джека, и зачем кому-то устраивать сюрприз-вечеринку заранее? Что за глупая идея..."

Он поставил телефон на зарядку, снял пиджак и спустился вниз. Решив перекусить, прежде чем звонить маме, он направился на кухню, но тут же остановился. Он мог бы поклясться, что услышал голос сестры. Он был едва различим, но все же...

"Она здесь?" — Он прислушался, пытаясь настроить слух на ангельские частоты, на которых говорила его сестра. — "Боже мой, если она здесь..."

Тишина.

Он сделал еще пару шагов и снова остановился. На этот раз он определенно слышал Элли – ему точно не послышалось. Он подошел к двери внутреннего дворика, и хотя стекло было запотевшим и он ничего не видел, было ясно, что она была там. Снаружи было довольно холодно в одной рубашке и галстуке. Он сделал еще несколько шагов, следуя за ее слабым голосом.

Оливер был довольно молод – даже и 23 не исполнилось, но за этот небольшой срок пережил события, которые обычно присуще людям постарше: женитьба, рождение ребенка... Некоторые события были довольно болезненны, но, стоя там, на холоде, и глядя на свою сестру, он, честно говоря, не мог припомнить момента более горького чем этот.

Элли сидела в бурлящей горячей воде джакузи в одном только своем откровенном белом бикини, а рядом с ней – ее жених. Бутылка одного из самых эксклюзивных красных вин его отца, стояла рядом с парой полупустых бокалов. Сестра показалась ему весьма эмоциональной – он заметил несколько слез на ее щеке. На той самой щеке, которую довольно интимно обхватил человек, которого Оливер ненавидел больше всего на свете.

Этот день оказался совсем не таким, как представлял себе Оливер. Он чувствовал, как глаза защипало, а сердце рассыпается прахом. С силой выдохнув, чтобы сдержать слезы, он был не в состоянии даже отвести взгляд от этой болезненной сцены. Его тело дрожало, но не от холода, а в агонии от глубокой раны в груди. Действительно... этот день выдался совсем не таким, как он себе представлял.

Джейсон что-то тихо шептал его сестре, поглаживая ее нежное плечо. Наверное, что-то правильное – плач Элли только усиливался от его слов. В этот момент Оливер даже не хотел больше жить, чувствуя себя всего лишь ненужным дополнением в этой романтической сцене. Менее чем через 24 часа, как он занялся любовью с женщиной его мечты, женщиной, которую он любил больше, чем любую другую в своей жизни, она вырвала его сердце из груди и растоптала в пыль. Увидев, что они собираются поцеловаться, он понял, что пора оставить их наедине.

Когда он уже был готов уйти, о его присутствии стало известно паре в джакузи. Притворный ужас на лице его сестры не мог ранить сильнее – как будто она действительно боялась, что он это увидит, как будто он не жил в этом самом доме.

— Не хочешь дать нам немного уединения? У нас тут кое-что намечается, если ты не заметил.

Враждебность Джейсона успокаивала, признал Оливер. По крайней мере, один из них не притворялся.

Он вздохнул, кивнув своему палачу, и повернулся к дому.

— Оливер! — испуг в голосе Элли звучал довольно искренне.

Он проигнорировал ее и вошел внутрь.

— ОЛИВЕР!!!

Поднимаясь по лестнице, он осознал весь масштаб того, чему стал свидетелем. Если в его сердце и была какая-то живая ткань, которая сумела пережить это потрясение, отчаянно цепляясь за жизнь, то афтершок прикончил и ее. Его удивило, насколько болезненным для него оказалось это зрелище.

После похорон Бьянки ему предстояло повзрослеть, и довольно быстро. Ради Микелы ему пришлось постараться. И хотя для этого потребовалось некоторое время и значительные усилия, он добился успеха. Прежний Оливер умер в ту же ночь, что и его жена, но его место занял новый Оливер, лучший Оливер, более сильный Оливер. Этот Оливер был всем, чем не был старый, к лучшему или к худшему. Всем женщинам, кроме его дочери, был запрещен доступ к его сердцу без должного контроля. До недавнего времени это работало безукоризненно.

Однако Элли изменила все. Неосознанно и даже ненамеренно, но она каким-то образом умудрилась прокрасться внутрь. Стараясь не вызвать у него тревогу, обходя все его мины-ловушки, мастерски подбирая каждый его шифр, код или пароль, она не остановилась, пока не добралась до его сути и не сдавила его сердце в своих руках. К тому времени, как он это заметил, ему уже был конец.

Оливер сел на кровать, спрятав голову между коленей, его сердце болезненно билось в груди. Он взъерошил свои волосы, не в силах уложить их на голове. — "Как же я этого не предвидел? Боже, как больно..."

Ведь она уже проделывала подобный трюк всего несколько недель назад в парке, дав ему почувствовать вкус разбитого сердца, которое его ждало. Тогда почему он думал, что на этот раз все было по-другому? Что на самом деле заставило его так слепо поверить, что все закончится как-то по-другому? Конечно, он знал, что ответом была прошлая ночь. Хотя никаких словесных обещаний не было, эмоциональных было предостаточно. С другой стороны, опыт – учитель дураков, сурово напомнил он себе, и это был его урок: никогда не доверяй женщине. Будут ли они лгать тебе или клясться в вечной любви, результат будет один – ты будешь собирать осколки своего разбитого сердца в одиночестве.

"Блядь... Я такой идиот!!!"

Оливер провел еще минуту, корчась от своей боли. Его сердце колотилось с бешенной скоростью, вызывая в голове аналогию с катанием на американских горках. Однако у него было сильное предчувствие, что эта кошмарный аттракцион продлится дольше, бесконечно дольше.

"Мне нужна моя малышка, мой драгоценный ангел." — Он вздохнул, глядя в пол, чтобы сдержать слезы. — "Она – единственное хорошее, что есть в моей жизни. Мне никто не нужен, кроме нее. Никто больше не нужен. С меня хватит. Я покончил с..."

— Оливер, я знаю, ты расстроен, но...

— Пожалуйста, уйди, — прохрипел он, с усталым вздохом поднимая голову от колен.

Элли пробралась в его комнату так же незаметно, как проникла в его душу. Нервно сцепив руки, она стояла в дверях в закрытом халате, который скрывал ее откровенное бикини.

— Нет, — сказала она. — Ты должны позволить мне об...

— Все нормально. Никаких... объяснений не нужно. Теперь, пожалуйста, уйди. Оставь меня в покое.

— Нет! Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь!

Он покачал головой, слезы вновь появились в его глазах.

Оливер был не в себе. Его дерзкое, немного вспыльчивое "я" взяло отпуск. Он не мог быть более разбитым и опустошенным, чем сейчас. В нем больше не было ничего. Его сестра вырвала из него все в тот момент, когда он увидел их в джакузи.

— Я знаю, как это... что ты делаешь? Я пытаюсь объясниться, а ты отворачиваешься от меня?!

— Мне нужно... — Он вздохнул, просматривая свои контакты на телефоне. — Я не могу, я действительно не могу. Я гм... что я хотел... ах, да... найти Микелу.

Жуткое поведение брата пугало Элли. Он явно был не в себе, говорил голосом, переходящим в шепот, вздыхал между словами... Это сокрушало ее. Она никогда так сильно не страдала, когда ее парни причиняли ей боль, не говоря уже о том, когда она причиняла боль им.

— Оливер, — тихо сказала она, слезы сковали ее горло, — ты должен позволить мне объяснить, я умоляю тебя...

— Я случайно набрал... другой номер, — прошептал он и попытался рассмеяться, но получилось приглушенно и жутко. Одинокая слеза сорвалась с его левой щеки.

— Боже мой, — шепотом всхлипнула Элли, качая головой. Он убивал ее. — Детка, это не...

— Не называй меня так, — пробормотал он в телефон, по его щекам снова потекли слезы.

— Но ты не даешь мне объяснить...

— Нечего объяснять. — Он снова сосредоточился на своем телефоне, решив взять себя в руки. — Как там говорят? Одна картинка стоит тысячи слов? Правильно говорят. — Он вытер слезы рукавом. — Даже такой идиот, как я, может... Я гм... Мне нужно найти Микелу. Она не... Я не знаю, где она.

Для Элли это было невыносимо. Его слезы и глухой, сбивчивый шепот подействовали на нее более пугающе, чем любой крик, который он когда-либо мог издать. Это причиняло ей боль в тех местах, о существовании которых она и не подозревала. Она даже не знала, осознавал ли он, насколько пугающе звучал его голос, но одно она знала наверняка: что-то сломалось внутри него, и она была тому виной.

— Оливер, просто дай мне...

— Элли, пожалуйста, уходи. Я звоню маме, а ты...

— Микелы здесь нет, Оливер! — всхлипнула она. — И ее не будет здесь до воскресенья.

Оливер оторвался от телефона и вопросительно посмотрел на сестру, в первый раз, с тех пор, как она вошла в его комнату. Она выглядела подавленной. Он не мог понять, откуда у нее взялась наглость лить свои фальшивые слезы после того, что она с ним сделала, но даже в этом случае его дочь была важнее.

— Что значит, "ее не будет здесь до воскресенья"? — спросил он, впервые почувствовав себя самим собой.

— Я имею в виду...

— Элли! Где моя дочь???

— Она... она на... Папа и мама взяли ее на курорт...

— Они что?! — воскликнул он, гнев кипел внутри него. — Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь, потому что ты не захочешь, чтобы я сейчас звонил маме.

— Нет, не сердись на нее. Это была моя идея.

Он озадаченно пожал плечами, нахмурившись. — Теперь я вижу, что возможно всему этому есть логическое объяснение... но не будешь ли ты так добра сказать мне, почему ты отправила мою дочь на курорт и почему никто не потрудился сообщить мне об этом или... спросить меня, что, черт возьми, я думаю по этому поводу, тогда, может быть, просто может быть, я не буду звонить. По крайней мере, не сейчас, когда я в бешенстве.

— Хорошо. — Она вытерла слезы и глубоко вздохнула. — Я объясню.

— Пожалуйста, потрудись.

— Мама позвонила мне сегодня узнать, как у меня дела... и упомянула, что они с папой и Дэйвом уезжают на выходные к Уильямсонам, поэтому я сказал ей...

Оливер был в ярости. Вид его все еще сильно потрясенной сестры не сбавлял его агрессии, а наоборот, злил еще больше. — Если ты сделала эту паузу для пущего эффекта, то не стоит. Уверяю тебя – я весь во внимании.

— Я сказала ей... что она должна взять Микелу с собой, чтобы ты мог отдохнуть несколько дней. Я... Я сказала ей, что приглашу тебя куда-нибудь... чтобы ты мог отвлечься от...

Сказать, что Оливер был озадачен – ничего не сказать. — Зачем тебе это? А? Нахрена ты это сделала, Элли?! Зачем ты...

— Потому что я хотела провести эти выходные с тобой!

Элли снова заплакала, пока ее ничего не понимающий брат лихорадочно перебирал сегодняшние события в голове, пытаясь сообразить, не упустил ли он какой-нибудь ключевой момент, который мог бы все прояснить.

— Эм... прости, что?

— Я хотела, чтобы у нас... было несколько дней наедине, без перерывов, чтобы мы могли... продолжить с того места, где остановились прошлой ночью, и мне... не хотелось делить тебя...

Теперь Оливер был уверен, что с ним что-то не так. Она никак не могла сказать то, что он только что услышал. У него явно был нервный срыв, и его разум играл с ним злые шутки. Все симптомы были налицо.

Элли вытерла слезы рукавом халата и прошла в комнату. До сих пор она слишком боялась. — Говорят, одна картинка стоит тысячи слов, но эта картинка, картинка, которую ты видел, Оливер... ничего не стоит! Меньше чем ничего...

— Я бы так не сказал, — прошипел он. — Все было довольно четко и... красноречиво.

— Я понимаю, что это выглядело не очень хорошо, но...

— Не очень хорошо? Нет, это выглядело великолепно, Элли! Действительно великолепно. Зимняя обстановка, ты полуголая в горячей ванне, вино, о, и... твой жених почти без одежды.

— Оливер, уверяю тебя, это было совсем не романтично.

— Ну да, конечно! Особенно когда вы целовались в...

— Мы не целовались!

— Хватит врать! Он наклонился...

— И я отвернулась! Я подставила ему щеку! А потом я увидела, что ты стоишь там! Ничего не было, как бы это ни выглядело.

— Нет. Я... я знаю, что я видел. — Он покачал головой, его глаза блестели от слез. — Как ты могла так поступить со мной, Элли?

— Оливер, джакузи, вино, — она в гневе распахнула халат, выставив на всеобщее обозрение свое едва прикрытое тело, — это. Это не для него! Это все для тебя! — Она откинула свои светлые волосы назад, ее голубые глаза снова наполнились влагой. — Прошлая ночь... потрясла весь мой мир! Думаешь, я всегда плачу во время секса?!

Она придвинулась к нему поближе, когда заметила, что его взгляд смягчился. — Я была так взволнована после всего... Я не могла заснуть – все ждала, что ты прокрадешься обратно в мою комнату! Я даже не пошла сегодня на работу, потому что была такой уставшей и озабоченной. Я не могла дождаться, когда снова увижу тебя, детка... и когда родители сказали, что уезжают, все, о чем я могла думать, – это как остаться с тобой наедине на этих выходных. Они не сказали тебе, что забирают Микелу, потому что я попросила их не говорить... Я хотела сделать тебе сюрприз.

— Правда?

Она кивнула, улыбаясь. — Я надела это бикини, потому что помнила, как оно сводило тебя с ума в прошлый раз. — Оба усмехнулись, вспомнив вечеринку у бассейна. — Стащила у папы одного из его лучших красных и скользнула в джакузи как раз в тот момент, когда ты должен был вернуться с работы. То, что ты видел, было именно тем, к чему я стремилась, за исключением Джейсона. Он появился ни с того ни с сего, и когда увидел меня в джакузи, то просто... прыгнул ко мне! Я не смога его остановить!

Оливер покачал головой, скептически относясь к ее объяснению. — Как он попал внутрь?

— Взял мой запасной ключ. Он позвонил, хотел узнать, что между нами после той ссоры. Я сказала ему, что нам с ним нужно серьезно поговорить, что мы должны встретиться позже этим вечером. А потом он пришел сюда, сказал, что не может ждать так долго... Я пыталась намекнуть, что свадьбы не будет, а потом он начал вспоминать все наши с ним чертовы счастливые моменты... Оливер, ты должен мне поверить, я бы не поступила так с тобой. Не после той ночи. Не после того, что между нами было...

Оливеру было трудно переварить все это. Он все еще сидел на своей кровати, его глаза прыгали с одной части тела его сестры на другую, пока она беспокойно стояла в своем крошечном белом бикини. Затем он со вздохом взъерошил волосы, когда понял, что сестра убедительно объяснила всю эту неприятную ситуацию. — Так эм... ты больше не выходишь за него замуж?

Элли не смогла бы изобразить на лице улыбку еще шире. Она так волновалась, что он ей не поверит. Максимально соблазнительной походкой подошла к своему брату и оседлала его, плотно прижавшись своей прикрытой киской к его члену. Она погладила его щеку. — Как я могу? Я больше не люблю его. И, возможно, я знала это уже некоторое время, но прошлой ночью... — Она прижалась своим лбом к его и вздохнула.

Оказавшись так близко к сестре, Оливер отреагировал незамедлительно – его сердце ускорило ритм, а в штанах становилось тесно.

— Что прошлой ночью? — взволнованно прошептал он.

Элли эротично облизала верхнюю губу, чувствуя своего младшего брата между ног.

Хотя она никогда бы не хотела видеть его таким обезумевшим, каким он был минуту назад, она не могла отрицать, что испытывала огромное удовлетворение от осознания, какой огромной властью над ним обладает. Конечно, она подозревала о ней, но это был первый раз, когда он позволил ей почувствовать ее, по-настоящему почувствовать, и это заставило ее сердце взорваться от радости.

Она начала возиться с его галстуком, все еще прижимаясь к его лбу. — Прошлой ночью... Я была совершенно потрясена. Я даже не знала, что это возможно...

— Элли, — выдохнул Оливер, страстно желая ее каждой клеточкой своего дрожащего тела.

— Оливер, я люблю тебя, и не буду врать, я понятия не имею, как обойти тот факт, что ты мой брат.

— Пожалуйста, скажи мне, что есть какое-то "но".

Элли наслаждалась ноткой отчаяния в его голосе. Несмотря на то, что мгновение назад он более чем убедительно доказывал свою любовь к ней, она все не могла насытиться.

— Но...

— Спасибо, ангел, — вздохнул он.

Ей не удалось подавить самодовольную ухмылку, однако последствия того, что она собиралась сказать, внезапно осенили ее, вытеснив игривость. — С того момента, как ты вернулся, я прошла через сущий ад. — Она откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я не хочу испытывать к тебе такие чувства, испытывать эти... желания, но я... Я не могу их остановить.

— Элли, я...

Она приложила палец к его губам. — Дай мне закончить.

Он кивнул в ответ.

— Вещи, которые ты заставляешь меня чувствовать... — Она хихикнула, хотя совершенно не от веселья. — Мне нравилась моя жизнь, Оливер. У меня была большая любовь, но я... совершенно уверена, что ничего подобного не чувствовала раньше. — Она со вздохом откинула волосы назад, любовь к нему наполняла силой ее сердце. — Я хочу убедить себя, что это неправильно, как бы я себя ни чувствовала, что я не должна погрязнуть в этом еще сильнее, что должна бороться, но... — Ее раскосые голубые глаза больше не могли сдерживать слезы, ее нижняя губа дрогнула. —... но мысль о том, что нам придется расстаться, к сожалению, стала для меня... невыносимой, и прошлая ночь...

— Итак, что ты хочешь этим сказать, Элли? Мы закончили притворяться?

Несмотря на то, что его сестра выглядела слабой, Оливер не пытался смягчить свой тон. Он был сыт по горло их сагой хождения взад-вперед. Так или иначе, сегодня все должно было закончиться.

— Я хочу сказать, что я... никогда ни в кого не была так влюблена. Я хочу сказать... что занятие любовью с тобой не было ни на что похоже. Не думаю, что я могу даже... представить...

Оливеру пришлось сделать все возможное, чтобы не прослезиться от ее трогательной речи. Он обхватил ее щеку, поместив большой палец в поток ее слез, страстно желая, чтобы она принадлежала только ему. Он выдохнул в благоговении перед ней. — Боже, помоги мне, ты такая красивая...

Обхватив ладонями его голову, она сплела их губы, целуя его с такой болезненной тоской. Это был самый грустный и трогательный поцелуй, который когда-либо делили двое взрослых.

— Я словно попала под товарный поезд, — прошептала она в слезах, — когда мы с тобой занимались любовью... вот что я почувствовала.

Оливер вздохнул и кивнул, когда его сестра разрушила его оборону своим прекрасным откровением. — Я больше не могу этого делать. Я не могу... продолжать в том же духе.

— Что продолжать? — прошептала она в ответ.

— Притворяться, что не люблю тебя, что меня устраивает просто быть твоим братом, что мысль о тебе с другим не разрывает мое сердце. — Он вздохнул. — Мне этого недостаточно, Элли, больше нет, и никогда не будет. — Он посмотрел вниз на ее бедра, его глаза были полны печали. — И я просто не смогу быть рядом с тобой, если...

Ручеек слез потек из глаз Элли, когда она улыбнулась ему. — Хорошо.

Он удивленно поднял голову. — Хорошо?

Она кивнула. — Да, хорошо. Потому что я пришла к пониманию того, что... мне тоже недостаточно просто быть твоей сестрой, и я больше не хочу притворяться, по крайней мере, с тобой. Так что, я и не буду. Я не буду притворяться, что меня устраивает, что ты встречаешься с другой, что не думаю о тебе постоянно, что не обожаю тебя и твою дочь, что мысль о том, что я могу потерять тебя, не убивает меня... Я больше не буду притворяться, Оливер. Ты не хочешь видеть меня с другим парнем? Меня это вполне устраивает. Но я не хочу видеть тебя с другой девушкой. Идет?

Оливер не мог поверить в этот грандиозный прорыв. Наконец его сестра прямо заявила о своих правах на единоличное владение им. — Знаешь, это ужасно похоже на отношения.

Он хотел уверенности. Больше никаких двусмысленных сигналов и недопониманий. У него их было предостаточно.

Хитрая улыбка тронула губы Элли, когда она начала развязывать его галстук. — Похоже, да?

Эта сексуальная улыбка, которой Элли наградила своего брата, как нельзя лучше свидетельствовала о перемене погоды. Вновь взошедшее солнце переливалось игривыми огоньками в голубых прудах ее глаз.

— Ты мне скажи, — возразил он, наблюдая, как сестра медленно его раздевает.

Элли не торопилась с рубашкой Оливера. Его сексуальное тело хотелось обнажать медленно, будто разворачиваешь долгожданный подарок. Каждая расстегнутая пуговица, оголяя новый участок его гладкого точеного живота, медленно подогревала ее желание. Она знала, что ее брат чувствовал ее возбуждение – воздух вокруг них был пропитан запахом ее феромонов.

Последняя пуговица была расстегнута, и грудные мышцы Оливера предстали перед старшей сестрой во всей своей красе. Она положила руки на его обнаженные мускулы и медленно наклонилась, чтобы присосаться его ключице, наслаждаясь его мужским запахом. Нежные, чувственные поцелуи привели ее к его соскам. Она играла с ними, нежно пощипывая один, одновременно проводя языком по другому, облизывая маленькие волоски вокруг них.

Сидя на кровати, сцепив за спиной руки, чтобы поддерживать свой вес, Оливер глубоко вздохнул, наслаждаясь нежными ласками сестры. К тому времени, как она расстегнула его брюки, он был тверд, как английский дуб. Ее упругие дыньки рвались наружу из облегающего топа, ложбинка между ее холмиками была глубокой и завораживающей. Ему до смерти хотелось взять себя в руки, сорвать с нее бикини и войти в нее, но он чувствовал, что сегодня ему нужно уступить лидерство. Он видел, насколько возбужденной становилась его сестра из-за своих небольших шалостей, и знал, что скоро пожнет плоды.

Язык Элли жадно облизал ее губы, когда член ее брата выскочил из его трусов, как Пизанская башня, полностью готовый, чтобы пронзить ее. Она молилась, чтобы он смог накопить огромное количество соков, так как ему предстояло потушить бушующий пожар у нее между ног. Она снова прижалась к его губам, одновременно надрачивая рукой его мускулистый детородный орган. Оливер хотел вложить в этот поцелуй всю свою любовь, но обнаружил, что это почти невозможно, поскольку его любимая сестра отвлекала его, безжалостно терзая и сдавливая его достоинство. Он чувствовал очертания ее половых губ сквозь плавки бикини и не мог дождаться, когда эти пухлые врата снова приоткроются для него.

Он потакал игре Элли: сплетался с ней языком, поглощал ее слюну и открывал рот для ее языка. Он понимал, что она слишком возбуждала его, и если он позволит ей продолжать в том же темпе, то разрядится раньше, чем доберется до ее восхитительной киски. Он в последний раз любовно пососал ее сладкий язык и отстранился. С бушующим похотью в глазах, он оглядел ее великолепную фигуру в форме песочных часов, недоумевая, как так получилось, что она до сих пор не обнажена. Это было неприемлемо.

Он помог ей снять халат с ее стройных плеч и кинул его на пол. Элли посмотрела ему в глаза, с нетерпением ожидая его следующего шага. Она делала это снова, заметил Оливер: бросала на него взгляд невинной, хорошей девочки, как будто она никогда раньше в жизни не видела члена. Это было так сексуально и неотразимо. Он молился, чтобы она не заметила его реакции.

Как оказалось, напрасно. Элли прекрасно осознавала силу этого взгляда, еще с тех времен, когда его ростки только начали превращаться в то великолепие, которым она обладала сейчас. Этим взглядом она успешно вертела каждым своим бойфрендом, и знала, что ее брат ничем не отличался от них. Если бы она захотела, то легко смогла бы заставить его спрыгнуть с крыши ради нее. Он был обречен.

Как ни странно, Оливер был полностью согласен с этой оценкой, безнадежно растворяясь в этих гипнотизирующих океанах. Он сделал бы для нее гораздо худшие вещи, чем она могла себе представить. Никто никогда не имел над ним такой власти, никто, кроме его сестры. К сожалению для него, это был секрет, о котором она слишком хорошо знала.

Сегодня вечером в ход шел весь смертоносный потенциал ее раскосых голубых глаз. Элли тосковала по своему брату, и ей было нужно, чтобы он так же отчаянно нуждался в ней, если не больше. Она хотела бы снова расплакаться, когда кончит на его члене. Это было ощущение, которого она никогда не испытывала раньше, и она весь день мечтала о повторении.

Теперь, когда с нее сняли халат, брату пришло время проявить к ее груди должное внимание. Не сводя с нее глаз, он взялся за бретельки ее топа и медленно отвел их в стороны. Этот застенчивый взгляд все еще был на ее лице, как будто она впервые обнажалась перед парнем. Она убивала его своей фальшивой застенчивостью.

Ее грудь обнажалась все больше и больше, по мере того как бретельки сползали с ее рук. Ее сиськи, наконец, вырвали наружу, бессовестно сверкая сосками перед глазами брата. Пара больших бледных грудей покачивалась перед лицом Оливера, умоляя о внимании. Он полностью стянул с нее топ, а затем штурмовал ее бюст.

— О боже мой, — выдохнула Элли ему в ухо, когда его теплый язык коснулся ее чувствительного соска.

Его руки обхватили ее тонкую талию, когда он лакомился ее дыньками, словно не ел несколько дней. Элли сексуально выгнула спинку, предоставляя брату полный доступ к своей пышной груди, одновременно прижимаясь к его телу. Вид того, как брат жадно зарылся лицом в ее материнские холмики, а ее подтянутый живот прижимался к его рельефному прессу, казалось, возбуждал ее больше, чем его.

Элли обхватила его затылок, наблюдая, брат издевается над ее твердыми сосками. Ей казалось, что она действительно кормит его грудью, когда он так жадно всасывал их в рот. Она вскрикнула, когда его губы потянули за один твердый кончик, а пальцы – за другой.

— Черт возьми, Оливер, — захныкала она, ее упругие соски боролись с братом за свое право оставаться на груди.

Они устроили настоящую борьбу, но Оливер и не думал уступать. Его губы сменились зубами, для более крепкого хвата, а упругий сосок Элли начал испытывать пределы своей эластичности.

— Оливер, детка! — простонала она, еще больше подчеркивая изгиб своей спины.

Он отпустил ее твердый как камень сосок и облизал его по всей длине сбоку, восхищаясь полученным результатом.

— Прости, — прошептал он, покрывая ее пухлую грудь любовными поцелуями. — Мне просто нравится, какими жесткими и острыми они становятся.

— Не извиняйся, — выдохнула она в ответ, сменяя сосок в его рту. — Просто позаботься и об этом тоже. Не думаю, что он такой же твердый, как другой.

Оливер улыбнулся, радуясь, что всхлипы его сестры были скорее от удовольствия, чем от дискомфорта, и, посасывая ее правый сосок, заставил Элли издать еще пару таких же восхитительных всхлипов. Вскоре ее соски симметрично набухли, что, казалось, она могла бы резать ими стекло.

Элли закончила издевательства на своими сосками страстным поцелуем. К этому времени она была так невероятно возбуждена, ее твердые, как галька, бусинки пронзали ее тело наслаждением. Все, о чем она могла думать, это о зажатом между их животами твердом члене брата. Ей до боли хотелось трахнуть его, и чем больше ее возбужденные соски царапали грудь Оливера, тем больше истощалось ее терпение. Она больше не могла ждать. Она была так мучительно пуста. Ароматные соки ее похоти продолжали сочиться из ее щели, и она знала, что созрела для своего брата.

Пока ее язык исследовал его рот, она опустила левую руку к своей попке и отодвинула в сторону низ бикини. Времени снимать его не было – это была чрезвычайная ситуация. Она просунула головку его члена между своими сочными губками и слегка приподнялась, чтобы обеспечить полностью вертикальное проникновение. Оливер задыхался от поцелуя сестры, чувствуя, как его член отчаянно ищет вход. Он хотел посмотреть, но Элли не отпускала его рта, подставляя ему свой язык и сплетаясь с ним в горячем, слюнявом поцелуе.

Он снова выдохнул в ее сладкий ротик, чувствуя, как ее нижние губы обхватывают головку, приглашая ее в свой интимный проход. Однако вскоре его продвижение замедлилось – она неподвижно держала его член, пытаясь отрегулировать угол наклона. Удовлетворившись, Элли позволила своему брату беспрепятственно заполнить ее мокрую киску.

Они обменялись похотливыми стонами, пока Элли поглощала все больше и больше своего младшего брата, и, что удивительно, гораздо быстрее, чем вчера. Ее влагалище оставалось полурастянутым после предыдущей ночи, и точно так же, как качественная пена с эффектом памяти, оно плотно прилегало к твердому члену ее брата, почти не испытывая растяжения. Влажность внутри нее, к их общей радости, была особенно высокой.

Она зашипела ему в рот, ее глаза остекленели от желания, когда она полностью опустилась на стержень своего брата. — Черт возьми, Оливер...

Элли никогда в жизни не чувствовала себя такой наполненной, и знала, что теперь не сможет вернуться к более скромным членам, не после того, как ее младший брат заставил ее соответствовать ему. Теперь она была большой девочкой, а большой девочке нужен большой хуй.

— О боже мой, Элли, я так люблю тебя, — выдохнул Оливер, когда ее упругая попка легла на его бедра, знаменуя его полное проникновение.

— Я тоже люблю тебя, дорогой, — прошептала она с улыбкой, страстно целуя его губы. — Боже, твой член такой толстый... Не могу поверить, что ты все еще меня растягиваешь.

Пока Оливер мял ее грудь в своих руках, Элли, прислушиваясь к ощущениям, осторожно проделала несколько движений попкой. Хотя ей определенно не было больно, все же был намек на дискомфорт, когда она пыталась принять всю его длину в своей влажной пещерке. Она решила пока избегать этого последнего дюйма. Ее пизда была чуть плотнее, ближе к шейке матки, хотя она знала, что ее брат позаботится об этом через мгновение.

Она поднялась, прервав терзания своих сосков, и медленно позволила своему весу поглотить его член. Вскоре она нашла свой ритм и с гордостью трахала своего брата волнообразными движениями. Оливер прижал пальцы к ее стройному животу, ощущая его напряжение и плавную работу мышц, перекатывающихся под ее кожей, чтобы предоставить его члену более глубокий и приятный доступ в свое горячее, влажное нутро.

— Тебе это нравится? — Элли замурлыкала, заметив волнение на его лице.

— Обожаю. — Он закрыл глаза и сосредоточился на ласках ее узкой киски. — Ты двигаешься как порнозвезда, клянусь богом...

— Спасибо, детка, — выдохнула она, совершенствуя свою технику к радости брата.

Она испытала огромное облегчение, что он одобрил то, как она двигалась на нем. Она бы покончила с собой, если бы получила от него оценку ниже.

— Ох, черт, Элли, — выдохнул он с закрытыми глазами, удовольствие концентрировалось в основании его эрекции, — ты такая невероятно мокрая.

— Для тебя, любимый. — Она тоже закрыла глаза и застонала от удовольствия, опускаясь на его идеальный толстый член. — Теперь ты видишь, что ты делаешь со своей озабоченной сестрой?

— Да, — он наслаждался ее медленными покачиваниями, пока она массировала его член стенками своего влагалища глубоко внутри себя. — То же самое, что ты делаешь со своим извращенцем-братом. Боже, помоги мне, я люблю киску моей озабоченной сестры...

Они рассмеялись в унисон и сомкнули губы. Элли обвила руками его шею и постаралась прижаться к нему своими доечками, а Оливер держал ее так же крепко, хотя и позволял ее киске продолжать свободно покачиваться на нем.

Несмотря на то, что они начали свои сексуальные отношения только накануне вечером, каждый из них обратил внимание на конкретные вещи, которые, казалось, нравились другому. Элли чувствовала, что ее брату нужно постоянно ощущать ее обнаженную грудь, и Оливер мог сказать, что его сестре нравилось, когда его пресс прижимается к ней. Они прижались друг к другу еще плотнее, удовлетворяя потребности обоих.

Прежний дискомфорт, который испытывала Элли, теперь исчез. Она была хорошо смазана для своего брата, и шлепки ее попки о его бедра добавляли изюминки ее волнообразным движениям. Обхват Оливера заставлял ее половые губки растянуться так, как никогда раньше, оказывая некоторое давление на ее клитор, и теперь каждый раз, когда ее задница касалась его бедер, ее кнопка стимулировалась сильнее. Белый низ ее бикини иногда мешал, но это только добавляло жару этому обжигающе-горячему траху.

— Бля, дааа, — мелодично простонала она, ее глаза были тяжелыми от похоти, когда она медленно покачивалась на этом жестком члене. — Ой, блядь...

В ответ Оливер схватил ее грудь, сжимая упругую горошину между пальцами.

Элли откинула голову назад с тихим стоном, кайфуя от того, как брат сжимает ее очень твердый сосок. Она зажала его голову между своими пышными сиськами и заставила слизывать влагу с ее кожи, продолжая скакать на нем верхом. Она чувствовала, как его его член туго вбивался в ее норку, входил и выходил из нее все сильнее и быстрее, заставляя ее рычать, как животное. Они приподнялась, ее влажный канал с неохотой обнажил нижнюю часть головки, а затем с хриплым стоном насадилась, жадно вбирая его по самую рукоятку.

Ее упругая маленькая попка слегка подпрыгивала на его бедрах, когда его бедра встречали ее нисходящие движения ответными ударами. Розоватые бусинки ее груди, продолжали дразнить его губы и язык при каждом ее движении. Низ ее бикини запутался в сочных губах ее вульвы, а на рельефных выпуклостях ее груди и задницы начали образовываться капельки пота.

— Ох... ох... детка... ааа...

Элли приподнялась и протянула руку между ними, погладив основание его мокрого стержня. Она не могла не восхититься обхватом его члена. Он был таким большим и толстым, и ее так возбуждало осознавать, что брат растягивает и подстраивает свою сестру под размеры своего сильного мужского достоинства.

И он был для нее таким твердым, таким скользким от ее желания. Медленно и чувственно покачиваясь, она провела кончиками пальцев по припухшим половым губкам, изучая, насколько они туго натянуты. Они так туго обхватили орган ее брата, который был невероятно глубоко втиснут в ее мокрый женский канал.

— Элли, детка... — выдохнул Оливер, облизывая ее грудь.

— Оливер... — ответила она похотливым всхлипом. — Боже, помоги мне, так приятно ощущать тебя внутри...

Оливер обхватил крутой изгиб ее талии, чувствуя приближающийся финал. Его губы не оставляли попыток обхватить эти толстые упругие соски, в то время как его сестра, одержимая похотью, двигалась все настойчивее. Элли почувствовала пульсацию его члена и в ответ сжала мышцы влагалища еще сильнее. Теперь она двигалась на нем гораздо энергичнее, ее обезумевшая пизда, казалось, пыталась изогнуть член, скользящий в ней. Ее живот и груди собирали пот с его торса, а ее оргазм нарастал в ее мокрой маленькой киске, словно мыльный пузырь, обещающий лопнуть от первого же выстрела его семени.

Их коллективные стоны и вздохи наполнили комнату, когда резкие, беспорядочные движения таза Элли угрожали сломать надвое эту каменную мышцу внутри нее. Оливер крепко обнял ее, чтобы этого не случилось. Вынужденная скользить по его подтянутому телу, Элли в последний раз выгнула спину и поработала своей упругой попкой, упираясь в него своими ягодицами.

— Оливер, я так тебя люблю, — хныкала она, ее сердце разрывалось в груди от его близости.

— Я тоже тебя люблю, Элли, — выдохнул он, пульсация его члена и сердца синхронизировались.

Элли не была уверена, что сможет больше ждать его. От ее ноющей киски в комнате уже давно пахло ее мускусным возбуждением, а ее дрожь уже невозможно было сдерживать. Она была опасно близка к тому, чтобы пережарить свою пизду. Ей нужно было достичь оргазма, иначе она умрет.

— Можно мне кончить, малыш? — промяукала она, ее "мыльный пузырь" готов был вот-вот лопнуть. — Пожалуйста, позволь мне кончить... мне больно...

— Кончи для меня, красавица, — выдохнул он, слизывая пот с ее идеальной груди. — Я хочу почувствовать это.

— Спасибо.

Ее киска взмыла вверх по его мужскому достоинству, и задержавшись на мгновение наверху, Элли насадилась на его член до упора.

— О боже мой, вот оно... БЛЯДЬ!!! — пронзительно прокричала она у него на шее, ее тело напряглось и забилось в агонии — ОЛИВЕРРРРРРР! Я кончаю!!! Я кончаююю!!!

Элли не лгала. Она кончала, и кончала сильно. Она крепче прижалась к брату, ополаскивая его член своим скользкими соками. Ее "мыльный пузырь" лопнул, как пиньята, слезы защипали ей глаза, совсем как прошлой ночью. Она не могла понять, почему это происходит, но ее брат доставлял ей слишком сильные оргазмы, доводя ее до слез.

— Давай же, малыш! — затребовала горячая блондинка безумным хныканьем, как будто ее киска могла заставить его кончить по первому требованию. — Если ты не кончишь в меня прямо сейчас, значит, ты меня не любишь...

— Элли, я люблю тебя больше всего на свете...

— Тогда покажи мне! Я хочу чувствовать, как ты пульсируешь...

Оливер кончил бы в эту мокрую пизду еще минуту назад, если бы Элли не попыталась переломить его член надвое своими яростными скачками. Однако спазмы от ее оргазмирующей киски вкупе с ее непристойными словами подталкивали его к краю, независимо от того, одобрял он это или нет.

— О, черт... Я... ЭЛЛИ! — Купаясь в соках своей сестры, Оливер взорвался, как фейерверк, удерживая Элли на месте и одновременно двигая бедрами для максимально глубокого проникновения. — О БОЖЕ МОЙ! — воскликнул он, не в силах скрыть свои эмоции, стреляя в содрогающуюся щель своей сестры.

— ДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — Элли закричала и извивалась, когда сперма ее брата забрызгала ее розовую норку. — Наполни меня, Оливер! Не смей, черт возьми, останавливаться!

Он задыхался от восторга, пока его сестра принимала в себя его внушительный груз. Она была так прекрасна в его глазах: ее длинные светлые волосы струились по спине, из ее голубых, затуманенных глаз текли слезы, ее безумно горячее тело изгибалось в блаженстве... она была сногсшибательно великолепной нимфой, и она принадлежала ему. Ему, и только ему.

— Элли, ты такая крас...

Она прервала его своими губами, высасывая слюну из его рта и сперму из его члена. Она была полна решимости опустошить своего брата. Какими бы жидкостями он ни обладал, он отдаст их ей, и она не оставит ему выбора в этом вопросе. Когда последняя порция его семени была извергнута в ее чрево, содрогания Элли начали сходить на нет. Несмотря на то, что действия снизу прекратились, оральные все еще проявляли себя в полной мере –любовный танец их языков, казалось, не хотел заканчиваться.

Это был совершенно иной поцелуй: медленный, нежный и заботливый. Никаких внезапных всплесков эмоций, никаких непристойных покусываний или похотливых вздохов. Только любовь скользила между их губами.

Оливер отстранился несколько минут спустя, его телу и сердцу все еще было неспокойно. Как и ее брату, Элли было трудно снова успокоиться. Каждый раз, когда он заставлял ее кончать, это, казалось, разрывало ее тело на части. Ее мышцы так болели от того, что она извивалась, и спазмы разрушали ее влагалище. Эти оргазмы должны быть объявлены вне закона, подумала она. Ни одна женщина не должна проходить через это. Глядя в его карие глаза, Элли почувствовала, как внутри нее закружился тревожный порыв. Чем больше она смотрела, тем больше энергии подпитывала его. Она пыталась сдержать его, но он уже перешел точку невозврата.

— Ты в порядке? — тихо спросил Оливер, заметив сероватый оттенок бури в ее глазах.

— Прости...

— Что? Куда ты?

Элли высвободилась, проливая смесь их выделений на низ бикини, и поспешила в ванную, оставляя озадаченного брата в одиночестве.

Продолжение следует.