Покинув «Похотливую тень», Надя арендовала лодку в порту и погрузила припасы на несколько дней. Они не собирались задерживаться. Храм на острове находился всего в нескольких десятках миль от берега — одном из сотен в Тёплом море. Надя могла бы призвать духа ветра и добраться за пару часов, но решила не рисковать. В храме были жрицы, способные почувствовать магию издалека, не говоря уже о демонице. Её фамилиар, Киска, должна была ждать на соседнем острове, пока Алжак пробирался внутрь.

Надя не сомневалась в его способностях. Он поражал её во всём: как ходил, улыбался, флиртовал с девушками в доке. Он подготовил лодку к отплытию один, пока Надя нежилась на подушках, как избалованная королева, солнце ласкало её почти обнажённое тело. Они оба были практически голыми: Надя лишь в вышитом бикини и прозрачном саронге на бёдрах, а Алжак — в набедренной повязке, туго набитой его внушительным достоинством.

Надя таяла от вожделения, наблюдая за его работой, за каждым движением мышц и каплей пота на смуглой коже. Если бы он был вином, она была бы уже пьяна. Алжак не был её обычным типом, что её забавляло. Она предпочитала грубоватых, покрытых шрамами мужчин с волосатыми мышцами, пахнущими мускусом. Алжак всё ещё был больше мальчишкой, чем мужчиной, несмотря на то, что в свои 24 года он был настоящим жеребцом. Любые намёки на волосы на теле были тщательно сбриты, и даже его член был гладким, как отполированный камень — девушкам было проще его сосать. Но Наде не нравилось «просто». Алжак даже немного напоминал ей Пэда, с той разницей, что Пэд был покорным, застенчивым мальчишкой-шлюхой, которого она могла мучить и трахать как угодно, а Алжак — доминантным, уверенным в себе покорителем кисок. Ночь, которую они провели в «Похотливой тени», была невероятно насыщенной, и большую часть времени Алжак доминировал, швыряя её, как пьяную шлюху, и беря под любым углом, каким хотел.

Наде это нравилось. Она обожала мужчин, которые знали, чего хотят, и брали это. Концепция «изнасилования» едва ли существовала в её жадном, извращённом сознании. Люди просто получали то, чего заслуживали. Алжак получал киску, которую заслуживал, а дрожащие шлюхи вроде Ракель — трах, которого они достойны. Таков был естественный порядок вещей, и Надя считала его прекрасным.

Как только их лодка вышла в Тёплое море, Надя велела Киске взять управление на себя, чтобы она и Алжак могли продолжить наслаждаться обществом друг друга. Места на паруснике было мало, но они использовали его по максимуму, и даже когда её грудь свешивалась за борт, касаясь солёных волн, они не останавливались — пока Алжак не кончил во второй раз, размазав сперму по потной спине Нади. Его первый оргазм был настолько внезапным, что он не смог сдержаться и влил всё прямо в её киску.

— А что, если ты забеременеешь? — спросил он, пока Надя нежно облизывала его опадающий член. — Каждый раз, когда я кончал в киску, девушка беременела. У меня уже больше двадцати бастардов в Сэйлорсбэй.

Это возбудило Надю. Алжак был настоящим жеребцом — примитивным, превосходящим других мужчин, и при этом таким молодым. Она чувствовала себя счастливицей, что встретила его сейчас. Через десять лет он станет настолько мощным, что, возможно, действительно сможет доминировать над ней.

— Я не забеременею, — сказала она, проглатывая сперму.

— Как ты можешь быть уверена?

Надя улыбнулась и поцеловала грудь Алжака.

— Магия. Я использую её десятилетиями, настолько, что она пропитала моё тело так, как тебе не понять. Я не старею, например, и на моей коже не бывает морщин. Мои сиськи только растут, но никогда не обвисают, а попа такая же сочная, как в твои годы. Я не могу забеременеть, если сама не захочу, хотя моё тело сейчас чувствует себя так, будто у меня овуляция. Видишь?

Она сжала одну из своих огромных грудей и дёрнула сосок. Молоко брызнуло на рельефный пресс Алжака, стекая по мышцам. Он ничего не сказал, но его член моментально встал при виде лактации, и он жадно взял сосок в рот, начав сосать с таким аппетитом, что Надя ахнула. Второй сосок тоже набух, и Алжак дёрнул его, позволив молоку разлиться по бицепсу и капнуть на бёдра.

Надя снова промокла и была готова к сексу, но Киска прервала их.

— Мы прибыли! — мяукнула демоница.

Надя оторвалась от своего любовника и увидела вдалеке два острова, покрытых тропической растительностью. Меньший был необитаем — там она собиралась ждать, — но на соседнем возвышалась белоснежная стела, взмывающая в небо на триста футов. Эта мраморная башня отмечала храм Гедонии, где особый замковый камень охранял особое сокровище.

Надя не могла дождаться.

Ракель хотела в туалет, но у неё не было сил встать, поэтому она просто описалась там, где лежала. Тёплая лужа растекалась вокруг её голых ягодиц. Она всё ещё была на полу комнаты, где Надя и Алжак отдали её ненасытной демонице-лесбиянке. Они трое сделали с ней… ужасные, отвратительные вещи… но какая-то часть её явно наслаждалась этим, раз она всё ещё лежала в луже пота, мочи и спермы.

Она чуть не заплакала, садясь. Всё тело болело, а что-то твёрдое всё ещё торчало в её заднице. Чёртова кошка-демон даже не вытащила дилдо, которым трахала её, и теперь бедной девушке пришлось бы извлекать его самой.

БАМ! ТРЯХ!

Звуки ломающихся костей и мебели донеслись с нижнего этажа.

ТРЯСЬ! БУМ!

Гневные крики, болезненные стоны. В «Похотливой тени» шла драка — и, судя по звукам, жёсткая. Ракель решила, что это проделки Нади. Кто ещё, кроме этой злой, демонической шлюхи, был настолько туп, чтобы затевать драку в баре, полном отъявленных головорезов и убийц? Вышибала здесь был полуорк по имени Нил Ломатель Шеи, и его так прозвали не просто так.

Ракель нашла в себе силы и побрела к двери. Если Наде собирались свернуть шею, она хотела это увидеть. Распахнув дверь, она спустилась по лестнице, всё ещё голая и покрытая телесными жидкостями.

Она успела к концу драки, как раз чтобы увидеть, как Нил Ломатель Шеи падает без сознания. Все вокруг либо были в нокауте, либо зализывали раны. Каждый стол был разбит, в стене зияла дыра. Казалось, будто ураган пронёсся по бару, уничтожив всё, а затем вернулся, чтобы добить выживших.

Но это был не ураган. Это была паладин. Женщина с золотистыми волосами и почти золотой кожей, чьи доспехи покрывали только руки и ноги. Она держала на плече огромный боевой молот с головой из бирюзы, какой Ракель никогда не видела. Женщина стояла с самоуверенной ухмылкой и доминантной позой. Она только что вынесла самых крутых парней в Сэйлорсбэй и даже не вспотела.

— Ну что, — крикнула она, пиная Нила в лицо. — Кто-нибудь знает, где находится беглянка Надя Мешан?

Воцарилась тишина, если не считать чей-то кровавый кашель.

— Я знаю, — слабо прошептала Ракель, её горло всё ещё липло от спермы. — Я знаю.

Паладин повернулась и окинула её холодным, осуждающим взглядом. Аделаида подумала, что девушка могла бы быть симпатичной, если бы не следы слёз и засохшие выделения на каждом сантиметре тела. Она выглядела так, будто её только что изнасиловала банда орков, затем использовала как грушу для битья, а потом как унитаз. Аделаида брезгливо сморщила нос.

— Говори, — сказала она, садясь на единственный уцелевший стул. — Но не подходи слишком близко. Ты пахнешь ещё хуже, чем выглядишь.

— Ты уверен, что хочешь плыть? — с искренним беспокойством спросила Надя, но при этом с восхищением наблюдала, как Алжак раздевается перед ней. Он был прекрасен — его идеально сложённое тело и ощутимая энергия делали его воплощением юной мужественности, той красоты, которую скульпторы и художники безумно пытались запечатлеть, а девушки представляли, впервые чувствуя жар между ног. — Ты можешь взять лодку.

— Если в храме есть дозорные, они увидят её, — сказал Алжак, стоя перед Надей во всей красе, его пухлый член дразняще висел перед её влажным ртом. Он развернулся и направился к воде, позволяя ей как следует рассмотреть его восхитительную задницу.

— И ты не берёшь оружие? — Надя заметила, что он оставил кинжалы.

— Оно мне не понадобится. Я не планирую быть замеченным, а если ты хочешь, чтобы я принёс этот сундук, мне понадобятся свободные руки.

Надя кивнула.

— Он небольшой, размером с шкатулку.

— Скажешь, что внутри?

Надя покачала головой.

— Прости. Это секрет.

Алжак пожал плечами.

— Неважно. Уверен, что бы это ни было, оно не может быть ценнее твоей сладкой киски. Держи себя горячей и мокрой, пока я не вернусь. После краж я всегда твёрдый как камень, и когда вернусь, выебу тебя без памяти.

Надя ахнула от предвкушения и начала ласкать себя, развалившись на горячем песке и широко раздвинув ноги. Алжак послал ей воздушный поцелуй и нырнул в Тёплое море, скользя сквозь волны, как мифический морской бог, а Надя следила за ним влюблённым взглядом, словно нимфа, охваченная желанием.

Киска подошла и с лёгким интересом наблюдала, как её госпожа громко мастурбирует на песке, извиваясь на своих мягких, сочных изгибах.

— Ох… этот мальчик просто идеален, — простонала Надя, испытывая небольшой оргазм.

Киска пожала плечами.

— Ну, сойдёт.

Алжак обплыл остров с храмом и увидел, что это скорее большая вилла с несколькими зданиями, соединёнными крытыми переходами и мостиками. Вода вокруг острова была настолько горячей, что почти обжигала. Алжак видел слабое свечение лавы в глубине, а между двумя зданиями даже был канал, по которому она текла, чтобы не повредить храм. Такова была мощь гедонийской архитектуры — даже что-то столь дикое, как лава, можно было приручить. Именно это Алжак ненавидел в гедонийцах, хотя сам был наполовину одним из них. Он любил свободу и хаос. Гедонийцы же ценили комфорт и контроль. Одна из его гедонийских подруг даже попыталась надеть на него поводок, когда застала с другой девушкой, и Алжак ответил тем, что вытрахал их обеих в одной кровати, а затем провёл ревнивицу по улицам, как выдрессированную суку. Алжак не хотел, чтобы его контролировали.

Он подплыл к месту, где мраморный выступ соприкасался с водой. Это была гладкая, вымощенная площадка с несколькими лежаками и столиками, и он предположил, что это место для отдыха, купания и наблюдения за морем.

Легкий топот ног предупредил его, что кто-то приближается, и он медленно погрузился под воду, чтобы посмотреть, кто это.

Очаровательная юная девушка спустилась по мраморным ступеням из храма, ее светлые волосы были собраны в толстые косы, а пышное маленькое тело подпрыгивало, как студень. На ней был откровенный наряд из прозрачного шелка, так что ее розовые соски и пухленькая киска были хорошо видны. «Юная» — это было относительное описание. На вид ей было не меньше 18, но все в ней казалось мягким и незрелым, включая ее большие голубые глаза и круглые, веснушчатые щеки. Алджак почувствовал, что у этой маленькой жрицы, вероятно, еще не было настоящего секса, но, возможно, она играла с другими девушками.

Алджак наблюдал, как неуклюжая малышка с трудом снимала свое платье, пытаясь стянуть подол с пышной груди, и осталась в чем мать родила. Смеясь, она прыгнула в теплую воду Теплого моря и игриво поплыла не дальше двенадцати футов от того места, где находился Алджак.

Если бы Алджак хотел пробраться в храм, сейчас был его шанс, но он не воспользовался им. Храм был большим, и он не смог бы найти то, что искал, войдя вслепую. Ему нужна была информация, и вот она.

Алджак скользил под обжигающей водой, преследуя девушку, как акула, охотящаяся на дельфина. Он схватил ее за лодыжку, и она развернулась, ее голубые глаза расширились от шока. Она была более удивлена, чем он ожидал, и начала глотать морскую воду.

Она тонула.

Алджак обхватил ее за талию и вынырнул, прижав свою твердую грудь к ее пышной. Когда они вынырнули, он сжал ее, и она выплюнула воду. Он подплыл к мраморному выступу и прижал ее мягкое тело к каменной стене, удерживая их на плаву своими сильными ногами.

— Кто... кто ты? — заплакала жрица, дрожа от страха.

— Я бог моря, — пошутил Алджак. Он держал ее за ягодицы, которые были мягкими и немного податливыми, не такими упругими, как у Нади, но ему нравилось различие.

— Н-н-нет, — прошептала она. — Тебе нельзя здесь быть! В этом храме разрешены только девушки! Как ты сюда попал?

— Только девушки, да? — спросил Алджак, прижимая бедро к ее вульве. Ее киска была такой же мягкой, как и попа, и даже в теплой воде он чувствовал, как она нагревается. — Держу пари, у тебя не так много опыта с мальчиками?

Застенчивая маленькая жрица не ответила, она выглядела готовой заплакать, ее большие голубые глаза блестели. Она была напугана и возбуждена и не понимала почему. Ее тело было переполнено гормонами, которые она не могла осознать. Алджак чувствовал это и слышал, как бьется ее сердце.

Он прижал ее к стене и поцеловал, и, хотя она сначала протестовала, как только его язык коснулся ее рта, она сдалась. Ее тело растаяло, как масло на сковороде. Инстинкт взял верх. Животное внутри нее вырвалось наружу. Она ответила на поцелуй, ее слабый язычок безуспешно пытался соперничать с его, и она неловко начала тереться о его бедро, как сука в течке. Она хныкала, но теперь от возбуждения, а не от страха.

— Трахни меня! — крикнула она, обнимая его. — Пожалуйста, трахни меня! Она даже не знала слова «трахни», но оно пришло к ней, и теперь это было единственное слово, которое она могла вспомнить. — Трахни меня, трахни меня, трахни меня.

— Я сделаю это, — сказал Алджак. — Но сначала ты должна заслужить.

Алджак вылез из воды, и вода стекала по его божественному телу. Он сел на мраморный выступ, раздвинул ноги, и его коричневый член возвышался на десять дюймов.

Жрица смотрела на него с благоговением, как паломница, глядящая в глаза божеству, но вместо глаз она видела его член. Она чуть не утонула, но инстинкт заставил ее схватить его. Член был таким толстым и сильным, что она могла подтянуться на нем, и она поднесла губы к его пульсирующей головке. С отчаянным голодом ребенка, впервые сосущего бутылку, жрица начала сосать член Алжака, издавая милые звуки.

— Хорошая девочка, — сказал Алджак, гладя ее по голове. — А когда ты отсосешь, ты скажешь мне, где у вас сокровищница. Я ищу...

— Нарушитель! — крикнула старшая девушка.

— Повернись! — прорычала третья.

Алджак развернулся и схватил жрицу за голову, насаживая ее на свой член. Позади него стояли две новые девушки, каждая немного старше жрицы и каждая очаровательная, несмотря на строгие лица. У одной были светлые волосы, заплетенные в косу, а у другой — в пучок. Они были одеты, как паладины, в металлические бикини, но Алджак не видел в них магических камней. Это были просто охранники, и их доспехи были для вида. Но их копья... они были настоящими.

— Вы вторгаетесь в священный храм богини, — сказала первая. Ее голос был немного гнусавым. Ей было не больше 19.

— Сдавайтесь или умрете, — сказала вторая. Она была более пышной, но не такой красивой. Алджак предположил, что ей было 22.

Алджак вздохнул и оттолкнул жрицу. — Я закончу с тобой позже, милашка. Сначала мне нужно поставить этих сук на место.

Надя позволила горячему солнцу согреть ее развратное, похотливое тело. Ее желание кипело внутри, как котел, и она хотела, чтобы оно было готово к возвращению Алжака. Она не могла дождаться, чтобы снова почувствовать его член, и знала, что, когда он вернется, она позволит ему делать с ней все, что он захочет. Она заплатит ему всем сексом, который сможет дать, и даже больше.

— Надя, — позвал ее демон, Киска, бросая песок на потную грудь.

Надя зарычала, теряя настрой. — Что?

— Кто-то идет.

— Это Алджак? — спросила Надя, вскочив так быстро, что грудь подпрыгнула.

— Нет. Кто-то на корабле.

Киска указала в сторону Сейлорсбэя, где маленькая лодка, похожая на ту, что арендовала Надя, быстро приближалась. Кто-то, кто управлял ею, не заботился о корабле, врезавшись в пляж, и деревянный нос разбился о камень.

Золотая фигура прыгнула с корабля со сверхчеловеческой ловкостью, пролетела по воздуху и приземлилась, как метеор, на пляже. Фигура встала, и Надя увидела высокую, гордую женщину с большой грудью и мощным прессом. У нее были кудрявые золотые волосы, светящиеся, как солнце, пронзительные голубые глаза, золотые тени и золотые губы. Ее доспехи покрывали только руки и ноги, оставляя ее мощное, прекрасное тело обнаженным, за исключением вульвы, которая была прикрыта, казалось, поясом.

Она, очевидно, была паладином, и Надя, переспав с таким количеством, узнала бы одну из подружек Нимфории. Но эта была другой. Она казалась увереннее, чем последние, и вместо рапиры или копья несла огромный боевой молот с бирюзой. Оружие гудело мощной, неземной энергией, которую Надя чувствовала в глубине своей оскверненной души.

— Кто, ебать тебя в жопу, ты такая? — спросила Надя, ошеломлённая эффектным появлением воительницы.

— Меня зовут Аделаида Белладонна. Дочь Северины Белладонны. Сестра Ченси Белладонны. Чемпионка Гедонии. Наследница звания Архипаладина. Но больше всего я женщина, которая вытрахает из тебя всю душу, Надя Мешан.

— СУЧКА! — взвизгнула Киска, бросаясь вперёд, словно чёрная молния, чтобы растерзать паладина и защитить свою госпожу. Демонический фамилиар Нади способен был на множество жестоких вещей и мог запросто разорвать на куски целый отряд солдат быстрее, чем Надя накладывала макияж по утрам, но Аделаида не испугалась.

Паладин развернулась с невероятной скоростью и ударила Киску в грудь своим громадным боевым молотом, отшвырнув бедную демоницу по песку, как камешек, пущенный «блинчиком».

— А-А-АРГХ!!! — закричала Надя, по её жилам прокатилась невыносимая боль.

Она рухнула на колени, изо рта и глаз повалил дым. Киска горела. Она теряла материальную форму. Этот молот был зачарован — и чрезвычайно мощно. Заклятие на нём было настолько сильным, что хватило одного удара, чтобы одолеть демона, а отдача была достаточной, чтобы причинить боль самой Наде.

— Ты... ты сука, — прошипела Надя, её зелёные глаза полыхали демонической энергией. — Ты почти убила её.

Аделаида усмехнулась.

— Почти? Какая жалость. В следующий раз я точно добью её. Её смерть будет быстрой и лёгкой. Но не твоя, еретическая шлюха. Ты вернёшься со мной в Гедонию в цепях.

— Только если в гробу! — закричала Надя, бросаясь вперёд.

Аделаида подняла гигантский молот и замахнулась.

Их битва началась.