— Давай я его вылечу, а потом ты сможешь его еще побить, - сказал Атее нежный мелодичный голос.

Ее гнев уже иссяк, она перестала бить Робана и просто кивнула Яне. Оглядевшись по сторонам, она увидела, что большинство людей все еще смотрят на фигуру ее брата, изможденно стоящего на коленях в луже собственной крови. На лицах людей отражались самые разные эмоции: на лицах друзей – огромное облегчение, на лицах вождей кланов – уважение и даже благоговение, а на лицах бессмертных – ошеломленное неверие, даже на лице Айферы. После того как Яне исцелила ее, она, похоже, была больше обеспокоена исчезновением Ургона, чем своим собственным преступлением.

Они видели, что заставило богов бояться ее брата. Непостижимо для них, он не просто убил сосуд, а уничтожил бессмертного. Осознав, что ее брат угрожает самому их существованию, они пришли к тому же выводу, что и боги: опасность, которую он представлял, должна быть устранена.

Она не хотела этого, но Сурисса была права: это была новая война, и Атее не нужно было выбирать сторону.

— Огнар, ты и вожди стали свидетелями битвы, теперь сообщи Норгару, что у них новый вождь. Я хочу, чтобы все вожди Фальката пришли сюда и принесли клятву верности Трону Крови. Мы в состоянии войны.

Огнар неуверенно посмотрел на Робана. Его глаза были расфокусированы, Робан безучастно смотрел вперед, в то время как Йена шептала ему на ухо, а ее руки гладили его израненное тело. Огнар понял, что не получит от Робана подтверждения приказа Атеи.

— Сомневаться в авторитете Атеи было бы мучительно, - без обиняков заявила ему Хассика.

Огнар кивнул в знак согласия с приказом Атеи и предупреждением Хассики и отправился выполнять приказ.

Атея искала свои следующие цели. Три женщины, на которых она теперь смотрела, заметили ее и вернули ей внимание.

— Айфера и Эстера, чтобы не было недоразумений, мы отклоняем ваше предложение. Мой брат и я находимся в состоянии войны с Мантакином и его императором. С сегодняшнего дня это означает, что и Норгар тоже.

— Сурисса, мы ничьи подданные, и оружие, которое ты хотела использовать, обернется против любого, кто попытается нами манипулировать. Пусть твои хозяева знают, что им придется вести свою войну без нашей помощи.

— Вы все были гостями и союзниками бывшего вождя, но миссия, которую каждый из вас пытался выполнить, провалилась, и, похоже, провалился и ваш союз. Покиньте Фалькат, вам здесь больше не рады, - обратилась к ним Атея.

Ничего не ответив, три женщины покинули зал, Антусси последовали за Эстерой.

Атея обратилась к оставшимся вождям.

— Я хочу, чтобы крепость была укомплектована и охранялась. Вы будете подчиняться нашей верной подруге Хассике, первой дочери амазонок и новой комендантше крепости, - сообщила она им.

— Мне следовало бы взять с собой несколько сестер в качестве охранников, но это доставило бы слишком много хлопот во время нашего путешествия. Думаю, воинам Норгара придется пока обойтись, - прокомментировала Хассика, ухмыляясь вождям.

Некоторые из них ответили Хассике ухмылкой, поклонились и ушли.

— Где же слуги? Не думаю, что предыдущие обитатели готовили и убирали здесь сами, - спросила Атея, ни к кому не обращаясь.

— Если позволишь, мы поищем их. Мы также позаботимся о том, чтобы нам подали еду и приготовили комнаты для нашего пребывания, - предложила Нигулла, и Атея, улыбаясь, согласилась.

— Я знаю крепость и где их искать. Я помогу. - Предложил Джорак и последовал за жрицами.

Атея обернулась, чтобы посмотреть, как Яне снова гладит фигуру брата, не реагирующего на ее слова.

— Атея, ты иногда задумываешься о том, какой была бы твоя жизнь, если бы ты не была привязана к своему брату? - спросила Рабина, проследив за ее взглядом.

— Для этого мне не нужно воображение, я больше половины жизни прожила без него, - рассеянно ответила Атея.

— Я имею в виду, что могло бы быть, теперь, когда ты свободна, - снова спросила Рабина.

— Свободна? Я твоя Матассая, верховный защитник северных кланов Галлан в Вернии, воюющих с империей Мантакин. И это ты называешь свободой? - Атея рассмеялась.

— Наверное, я не знаю, как спросить, а может, ты не хочешь отвечать. - Рабина пожала плечами.

— Ты хочешь знать, не жалеет ли она о том, что привязана к Робану, - присоединилась Денисса.

— Но он ее брат, они одна семья. Даже без всяких мистических уз, наложенных на нее богами, она никогда бы его не бросила, - высказала свое мнение Инерка.

— Семья – это не значит, что ты должен кого-то любить. Думаешь, она так же любит своих родителей или других родственников, как Робана? - уточнила Хассика.

Атея вздохнула и повернулась, чтобы посмотреть на них.

— Я могу рассказать вам о маленькой девочке, которая обожала своего старшего брата, но мы оба изменились. Мы больше не те люди. Я та, кто я есть сейчас. Жалеть о том, что связала себя с ним, значит жалеть о том, кто я есть. Девушки мечтают влюбиться в своих суженых. Я получила нечто большее, мой брат – часть моей души, - сказала она им так же спокойно, как болтала бы о погоде.

Удивленный крик и звук рвущейся одежды заставили всех повернуться лицом к источнику шума.

Пространство, лишенное света и звука, где не существовало даже времени, - Небытие. Робан ничего не чувствовал, не было никаких ощущений.

— Разве это не становится чертовски быстро скучным? - прямо спросил он, но ответом ему было лишь глубокое рычание, доносящееся изнутри.

— Поскольку «чертовски быстро» требует ощущения времени, думаю, ты прав, это был глупый вопрос. Что ж, по крайней мере, я могу честно сказать, что твой дом не уродлив, поскольку в нем нет ничего особенного. Попробую ответить правильно. Ни времени, ни звука, ни света, ничего; просто плаваешь и ковыряешься в носу. Я, конечно, понимаю, почему ты такой ворчливый. Неужели ты хочешь сказать, что именно это тебе нравится больше всего?

Еще один глубокий рык.

— Ты говоришь мне то же самое, но я хочу проверить твою уверенность! Давай на минутку заглянем в мой мир. Ах, очень хорошо, ты видишь эту сочную штучку и чувствуешь, как ее руки трутся о наше тело, и все равно хочешь продать мне ничего? Ты, наверное, шутишь!

Длинный протяжный рык.

— Никогда не думал, что однажды скажу это кому-то другому... ну, вообще-то нет, но ты понимаешь, о чем я... и обычно наша младшая сестра насмехается над нами, но тебе действительно не хватает изящества и воображения. Конечно, мы можем трахать ее до тех пор, пока ее тело не сдастся, и это тоже было бы неплохо, но разве не было бы злобно коварным и более забавным дать этой сопливой сучке почувствовать себя беспомощной и нуждающейся, не прикасаясь к ней вообще? Мы можем трахать ее сколько угодно в другой раз. Давай я покажу тебе, что я имею в виду.

Яне коснулась еще одного из бесчисленных порезов на теле хозяина, и от кончиков ее пальцев разлилось тепло, затягивая раны на коже и плоти. Она могла исцелить тело, но беспокойство о состоянии его разума росло всякий раз, когда она смотрела ему в глаза. В них не было никакой реакции ни на нее, ни на людей, двигавшихся и разговаривавших вокруг них; только пустой взгляд. Разум, скрывавшийся за этими бледно-голубыми глазами, был где-то далеко. Еще несколько порезов и синяков, и она закончит исцелять его тело, но вернется ли когда-нибудь разум и оценит ли он работу своей рабыни?

Она снова пристально вгляделась в глубину его глаз. В глубине, казалось, бездонного бледно-голубого тумана она наконец что-то увидела: мерцание не света, а тьмы. Это был не признак жизни, на который она надеялась, а его противоположность, и, поглощая на своем пути бледно-голубой цвет, тьма поднималась из глубины.

Мгновение или вечность – и перемена была завершена. Она увидела то, чего никогда не могла себе представить. Темнота была вызвана не просто отсутствием света, Яне смотрела на пустоту. Но кольцо бледно-голубого света уцелело после того, как тьма поднялась и окружила небытие.

— Мы – одно.

Захваченная ужасом, она все еще помнила те слова, которые он прошептал ей, когда она была прикована к мачте корабля. Парализованная и неспособная реагировать, Яне видела, как сильные руки схватили воротник ее платья и одним ярким движением разорвали его до самого подола. К ней вернулся голос, и она удивленно вскрикнула, но еще одно движение – и она оказалась лежащей на спине. Подняв взгляд на лицо, которому принадлежали глаза тьмы, она увидела, что оно ухмыляется.

— Что случилось, рабыня, ты не узнаешь своего хозяина? - От звука его голоса по ее позвоночнику пробежала дрожь.

— Я вижу, по крайней мере, твое тело узнает. Оно гораздо более покорно, чем ты, моя гордая рабыня. Пусть оно покажет своему хозяину, каким послушным оно может быть.

Яне застонала, почувствовав реакцию своего тела на его требование. Сердцебиение участилось, и его пульсация возбудила чувствительные зоны ее тела. Ее соски напряглись, внезапно потребовав внимания. Губки ее киски набухли и раздвинули бедра в привычной реакции. Струйка сиропной жидкости, вытекающая из раздвинутых губок, возвестила о ее готовности, а эрегированный пульсирующий клитор – о том, что ее хотят трахнуть.

— Прекрасно; теперь мы оба насладимся его податливостью. Кончи для меня, рабыня! - Приказал ее хозяин, и ее тело повиновалось.

Бесчисленные любовники, мужчины и женщины, люди и бессмертные, воспоминания о тысяче лет были смыты одной этой командой. Ее тело забилось в конвульсиях, когда существо Яне взорвалось в блаженстве завершения. Ее раздвинутые бедра все еще подрагивали, а из пульсирующей киски вытекала густая жидкость, но разум Яне был унесен в место, которое Атея назвала страной нигде. Вечная рабыня наконец-то обрела дом.

Удовлетворенно улыбаясь, Робан наблюдал за содрогающимся телом Яне и расфокусированным взглядом ее сапфирово-синих глаз.

— С возвращением, брат, - фыркнула Атея со смехом.

— Теперь он может делать это, не прикасаясь к тебе! - испуганно воскликнула Денисса.

— Думаю, нужно обладать особым складом ума, чтобы так реагировать на простую команду, - размышляла Инерка.

— Может, ему стоит попробовать это на Ниссе... ОЙ! - Рабина уставилась на Денису, потирая ушибленную спину.

— А ты можешь повторить это в следующий раз, когда у нее будет одна из ее сопливых истерик? - взволнованно спросила Хассика.

Инерка проглотила свою следующую фразу, и их веселая перебранка прекратилась, когда Робан повернулся и посмотрел на них. Ошеломленные, они молча смотрели на его новые глаза. Атея нахмурилась и шагнула к нему. Робан все еще стоял на коленях возле лежащей Яне, поэтому ей не нужно было поднимать голову, как обычно, чтобы увидеть его глаза.

— Мне будет не хватать твоих бледно-голубых глаз, они всегда напоминали мне о счастливых временах нашего детства. Что ж, твои новые глаза тоже красивые, или, может быть, опасно-таинственные? Я знаю, что мужчинам не нравится, когда их называют красивыми. Однако, думаю, так будет лучше. Должно быть, в этой клетке все время скучно. Однако тебе лучше вести себя хорошо, иначе я лично посажу тебя в клетку еще раз! - сурово предупредила Атея.

Зарычав, Робан обнял ее и встал, а Атея, счастливо хихикая и извиваясь, вернулась в его объятия.

— Значит ли это, что его новые глаза – не такой уж плохой знак, как я думала? - осторожно спросила Хассика.

— Нет, это значит, что отныне тебе придется гораздо чаще бороться, чтобы он заметил твое нежелание. Тебе это понравится, - со смехом ответила Атея.

— Нам придется драться? Мне нравятся его темные глаза с голубыми ореолами, при одном взгляде на них я вся съеживаюсь, - хмыкнула Инерка, подтверждая эффект притворства.

— Его глаза меня пугают, - прошептала Денисса.

— Это значит, что ты тоже возбуждена, верно? - шепотом спросила в ответ Рабина, и Денисса покраснела в подтверждение.

— Я знаю, как проверить, плохо ли это! - Менджа взволнованно захлопала в ладоши.

Она подошла к братьям и сестрам, приглашая Боско следовать за ней, но большой пес отказался. Она вернулась и попыталась потянуть его за ошейник, чтобы заставить двигаться, но Боско заскулил и улегся на живот.

— Полагаю, это говорит о том, что твой пес умнее нас, - сухо заметила Рабина.

Менджа надулась и повернулась к Робану, обвиняюще глядя на него.

— Это подло, ты его пугаешь. Ты должен быть милым с Боско, иначе я рассержусь, - пригрозила Менджа.

Робан усмехнулся и опустился на колени. Отпустив Атею, он протянул руку и позвал собаку.

— Иди сюда, мы все еще друзья.

Большой пес, все еще лежа на животе, медленно подполз ближе, пока не добрался до протянутой руки. Сначала он осторожно обнюхал, затем лизнул ее и, наконец, завилял хвостом.

— Хорошо! - воскликнула Менджа, с довольной улыбкой глядя на Робана и Боско.

— Беру свои слова обратно, твой пес такой же глупый, как и мы, - поправила себя Рабина.

— Я бы поостереглась с такими комментариями. Ты можешь оказаться следующей, кто приползет к нему на брюхе, - предупредила Хассика, ухмыляясь.

— Да ладно, я знаю своего брата, и ничего не изменилось, чтобы ты боялась. Может, другим и стоит, но это уже нашим врагам придется выяснять, а не вам. - Атея отмахнулась от их замечаний, как раз когда по залу разнесся тревожный визг. Нигулла и Патесса промчались мимо них к Яне.

— Что случилось с принцессой? - испуганно и расстроенно спросила Нигулла.

Они посмотрели друг на друга, но, похоже, никто из них не хотел или не знал, как ответить на их вопрос.

— Я не могу быть уверена, но мне кажется, что однажды я видела, как то же самое произошло с Атеей. Яне должна прийти в себя примерно через час, я надеюсь. - Ответила Денисса. - Она немного болезненно отреагировала на приказ. - Она поморщилась, прекрасно понимая, как глупо это прозвучало.

— Не волнуйся, просто вытри ее насухо и укрой. Когда она проснется, ей захочется пить, но она не почувствует себя плохо, - легкомысленно заявила Атея, уже поворачиваясь к толпе людей, следовавших за жрицами.

— Вы – слуги крепости? - спросила Атея.

— Да, госпожа, но нам было велено держаться сегодня подальше от тронного зала. - Женщина вышла вперед и ответила.

— С сегодняшнего дня все прежние приказы отменены. У нас новый вождь, а я – его сестра Атея. Нам нужно приготовить комнаты и что-нибудь поесть. Кроме того, позже в крепость прибудут многие вожди кланов. Я предполагаю, что они будут голодны и захотят отпраздновать. Это не проблема? - спросила Атея.

— Нет, госпожа, в крепости всегда были запасы на такой случай, и это не изменилось. Нам придется одеться, как другие ваши слуги? - робко спросила она, жестом указывая на жриц.

— Нет, в этом нет необходимости. Носите все, что вам нравится. - Атея ответила со смехом, удивляясь тому, как быстро она привыкла к обнаженным жрицам.

Когда слуги ушли выполнять поручения, женщина, с которой она разговаривала раньше, обернулась.

— Мы рады, что ты и твой брат вернулись, - сказала она и тоже ушла.

Примерно через час вернулись Джорак и Огнар. Они посмотрели на Робана, сидящего на Троне Крови с Яне на коленях. Она снова была в сознании, но все еще выглядела слабой. Они направились прямо к Атее.

— Тысяча воинов из флота разместится в крепости. Сотня вождей кланов скоро прибудет сюда, чтобы увидеть твоего брата на Троне Крови. Не могу сказать, все ли принесут клятву верности, но лично я не знаю ни одного вождя Норгара, который был бы настолько глуп, чтобы отказаться от твоего требования. Кроме вождей, придут и другие люди, богатые и влиятельные в Фалькате. По традиции жрецы Хора объявляют нового вождя и заявляют, что Закон Крови соблюдается. Они отказались признать Ургона, но сегодня они придут, - доложил Огнар Атее.

— Слуги приготовили для всех вас комнаты и сейчас заняты готовкой. - Джорак добавил.

— Хорошо, пусть все придут. Это будет необычная коронация, - задумчиво ответила Атея.

Они так и сделали.

Атея и Яне стояли у трона, наблюдая, как все больше и больше людей прибывает и распределяется по тронному залу.

— У твоего брата идеальная осанка, он выглядит скучающим, а это самое распространенное выражение лица у короля на троне, - сухо заметила Яне.

— Понятно. Когда ты злишься, он – мой брат, но когда тебе хорошо, ты становишься очкариком и называешь его своим господином. Кстати, как тебе понравился твой визит в страну нигде? - весело спросила Атея.

— Это был очень странный опыт. Ты знаешь, что твой бессмертный дом выглядит так, как выглядит, благодаря твоему брату? - с любопытством спросила Яне.

— Выглядит? Еще одна вещь, о которой я никогда не задумывалась. А как выглядят другие дома бессмертных и откуда ты знаешь? - спросила в ответ Атея.

— Как они хотят, так и выглядят. Из-за моей природы у меня никогда не было собственного дома, но я знаю дом своей матери, - ответила Ианэ.

Они наблюдали, как в зал вошла группа из пяти воинов. На них не было обычных фамильных знаков отличия, на их груди красовались гербы с изображением боевого топора, перекрещенного с мечом, - символ бога войны Хора. Они миновали всех, направляясь прямо к Робану и трону. За несколько ярдов до него Атея и Яне шагнули перед ними, остановив их приближение.

— Я – Рак Элгорн, Верховный жрец Хора. Я и мои братья собрались здесь, чтобы признать твоего брата истинным потомком нашего бога, - торжественно объявил главный воин.

— Мой брат – новый вождь Норгара, потому что он бросил вызов прежнему и победил его. Он сделал это без твоей или чьей-либо еще помощи, и теперь ему не нужно твое признание, - холодно ответила Атея.

Это противостояние сразу же привлекло всеобщее внимание.

— Способность твоего брата победить Ургона была дана ему Хором. Ты тоже потомок нашего бога, но отрицаешь соблюдение Закона Крови? - расстроенно и удивленно спросил жрец.

— Для тебя и Норгара Закон Крови – это обещание, что твой вождь будет сильнейшим воином на Калмире. Для меня и моего брата это бессмысленная фраза, скрывающая его истинное намерение заточить нас в этом мире. Я не отрицаю, я говорю вам, что дети Хора больше не будут подчиняться ничьим законам, кроме своих собственных, - прозвучало заявление Атеи в хранящем гробовое молчание зале.

— Ты отделяешь себя от своих предков, от своего отца, Хора, - воскликнул жрец в шокированном недоверии.

— Не только отца, но и весь наш род. Калмира, наша тюрьма, теперь наш дом. У нас больше нет другой семьи, кроме тех, кто рядом с нами, - заявила она.

— Но норгарская верность принадлежит Хору, - заикнулся священник.

— Норгарская верность принадлежит их вождю. Либо ты клянешься в верности, либо бросаешь ему вызов. Таков закон Норгара, - ответила Атея, ее глаза опасно сверкнули.

Один из воинов, стоявших за спиной Рак Элгорна, выступил вперед.

— Робан Магон, ты...

Удар Яне в спину пресек его попытку напрямую обратиться к Робану.

— Клятва верности или вызов – единственная причина открыть рот, - напомнила ему Яне.

— Эта крепость, Трон Крови – все это принадлежит Хору, - возмущенно вскричал первосвященник.

— Неужели ты сказал это Ургону, а он послушал? Ничто здесь не принадлежит никому, кроме вождя Норгара, - ответила Атея.

— Хор послал твоего брата освободить нас от узурпатора Ургона, - огрызнулся Рак.

— Никто нас не посылал. Мы сами решили прийти сюда. Я достаточно наслушалась твоих глупых заявлений. Если это трон Хора, то он должен прийти сюда и занять его. - Атея закончила свое выступление жестом и повернулась к нему спиной, очевидно, отстраняя священника.

— НОРГАР – МОЙ!

Заметно изменившийся голос священника прогремел. Мерцающий свет факелов померк, а вместе с ним и все люди, и зал тоже. Теперь Атею окружало нереальное сияние, а фигура жреца сменилась гигантским воином Хором.

— Ты слышал меня, иди сюда и возьми то, что, по твоему мнению, принадлежит тебе, - спокойно ответила Атея, не поворачиваясь.

— Дерзкое дитя, неужели ты веришь, что я не могу? - Голос яростно зарычал.

— Ты и вся наша семья тысячу лет трусливо прятались, обманывали и подло нападали на моего брата. Почему я должна верить, что ты вдруг станешь храбрым и честным? - холодно ответила Атея.

— Разве так уважают отца его дети? - спросил Кхор.

— Такого уважения ты не заслуживаешь! - ответила Атея.

В поле ее зрения появилась высокая светловолосая женщина.

— Твой отец по понятным причинам расстроен, дочь моя. Привязанность к брату не позволяет тебе понять необходимость того, что мы должны делать. Это не его вина, но природа твоего брата неустойчива и является помехой для всех нас. Есть и другие причины: мы столкнулись с новым врагом, и сейчас, как никогда раньше, наша семья должна быть едина, - спокойно пояснила Ниоме.

— О, я не сомневаюсь, что вы очень переживаете, что они могут преуспеть и убить Робана. Их предположения верны, я тоже считаю, что Разрушение придет за тобой. Думаешь, я испытываю хоть какое-то сочувствие? Ты для меня ничего не значишь, никогда не значила и не будешь значить, - холодно ответила Атея.

— Мы поняли, что узы, которые мы навязали тебе, слишком тяжелое бремя, и мы хотим освободить тебя от них. Ты будешь свободна, - сказала Ниоме, мягко улыбаясь.

Атея громко рассмеялась.

— Ты ничего не знаешь, самонадеянная дурочка. Ты связала Хаос с Разрушением, но я – Атея! Хаос – лишь часть меня. Ты играешь в свои игры и забавляешься с людьми на Калмире. У них нет твоей силы, чтобы влиять на умы или метать молнии в своих врагов, но их воля так же сильна, как и твоя. Ты боишься Разрушения, но не представляешь, насколько больше тебе следует бояться Робана. Ты хочешь освободить меня? Ты не сможешь, я свободна! - закричала Атея.

— Если ты свободна, то должна выбрать свою сторону с умом, Атея. Мы связали Хаос с Разрушением, но ничто не связывает Робана с Атеей. - Тут раздался новый голос, и женщина вышла из темноты и присоединилась к ним.

— Ты тоже ошибаешься, тетя Ипохона. Ты не смогла навязать Разрушению узы, но Робан может связать себя с кем захочет. Мы любим и доверяем друг другу, нам не нужны ваши магические узы, - возразила Атея.

— Вы пытаетесь рассуждать с человеческим воплощением Хаоса. Я должна согласиться с ней: вы глупцы. Заканчивайте уже. Если ты так сильно хочешь вернуть своего драгоценного Норгара, иди и сразись со своим сыном! Если желание вдруг ослабнет, значит, ты не так глуп, как я думала. Он уничтожил Ургона, и наша теория оказалась верной, но по сути ничего не изменилось. Мы разбираемся с этой бедой уже больше тысячи лет. У нас появился новый враг, и впервые Разрушение может оказаться полезным. Если они убьют его или он уничтожит их, мы выиграем в любом случае. Мы должны праздновать, а не спорить с его младшей сестрой. Отпусти ее и пожелай ей будущего, полного свободы, любви и счастливых детей, - насмехалась Фея.

Ее циничный анализ ситуации положил конец дискуссии, и Атея вернулась в тронный зал.

Жрец стоял перед ней на коленях и выглядел ошеломленным и растерянным.

— Как долго меня не было? - спросила Атея у Яне.

— Отсутствовала? - удивленно переспросила она.

— Неважно, ты слышала, как кричал мой отец? - спросила Атея.

— Я предположила, что это был Хор, но священник, похоже, снова сам по себе, - честно ответила Яне.

— Похоже, папа решил, что осторожность – лучшая часть доблести. Так что давай покончим с этим фарсом, - решительно заявила Атея и обратилась теперь ко всей аудитории.

— Есть ли среди вас те, кто хочет претендовать на Трон Крови и бросить вызов моему брату? - громко спросила Атея.

Она ждала, но ответом ей была лишь тишина.

— Раз вы здесь не для того, чтобы бросить вызов, вы должны быть здесь, чтобы принести клятву верности, - глаза Атеи снова засверкали, когда она заговорила.

Джорак прервал молчание, выйдя вперед и поклонившись Атее.

— Я, Джорак, сын Тергона, клянусь в верности своему вождю и Кровавому Трону, - торжественно произнес он.

Следующим был Огнар, но лишь еще один в длинной череде норгов, последовавших примеру Джорака.

— Тебе повезло, что твоя младшая сестра решает за тебя такие вопросы, - прошептала Хассика, стоя рядом с троном.

— Можешь сказать это еще раз! Я бы уже заварил кашу, - согласился Робан, кивая.

— Итак, каковы твои планы на будущее: отплыть с флотом Норгара, вернуться в Вернию и сразиться с вторжением мантакинов и тех, кто еще может вступить с ними в союз? - спросила Хассика.

— Я не умею планировать, и мне все еще не нравится втягивать норгов в войну с Мантакином. А тут еще этот новый таинственный враг и проблемы с моей семьей. А еще я представляю, как Атея будет настаивать на том, чтобы мы заехали в Готу; ты же знаешь, как срочно она хочет встретиться с королевой Лиандрис. Надо будет еще подумать об этом, - устало вздохнул Робан.

— О, бедный, бедный человек; раз уж Атея и Яне, похоже, развлекаются и будут заняты некоторое время, не хочешь ли ты осмотреть наши новые покои? Может быть, мы сможем утешить тебя и помочь на время забыть о тяжелой ноше, - усмехнулась Инерка.

Робан был вынужден признать, что не все его будущее выглядело мрачным.