Утро началось иначе. Не как обычно. Сегодня у неё была цель, событие, ради которого стоило постараться. Егор пригласил её на важную встречу — партнёры, ужин, переговоры, возможно — новый проект. Он попросил быть с ним: «Ты у меня самая красивая. Рядом с тобой я увереннее». Это было приятно. Искренне. Она хотела выглядеть идеально.

С самого утра — душ, бьюти-салон, укладка, макияж. Платье — то самое, которое они вместе выбирали. Каблуки. Уверенность. Чувство важности. Красивое белье. Она была во все оружии. Машина должна была заехать за ней в семь, отвезти к Егору — чтобы вместе с ним выехать на встречу. Всё было под контролем.

За полчаса до выхода пришло сообщение от Коли:

> «Зайди ко мне»

Её сердце стукнуло. В горле пересохло. Она стояла уже почти на выходе — в туфлях, с сумочкой в руке. Готовая Поднялась обратно. Постучала. Зашла.

— Коля, я… у меня встреча. Важная. С партнёрами Егора. Я уже почти выехала, — говорила быстро, мягко, стараясь не злить. — Давай потом?

Он стоял у окна. Повернулся. Медленно, лениво достал член и начал дрочить. Его взгляд был спокойным, равнодушным. Почти ленивым. Но именно это было страшнее всего.

Он не ответил. Просто продолжал смотреть на неё, медленно поглаживая себя. Он знал, что она не уйдёт. Знал, что не сможет.

Она замерла. Потом медленно поставила сумку на пол. Опустилась на колени.

Может, это быстро. Просто проверка. Как обычно.

Взяла в рот. Он был уже наполовину твёрдым, и с каждым её движением становился всё тяжелее, всё властнее. Она сосала, стараясь, надеясь, что он удовлетворится малым.

Но нет.

— Руки. На бёдра, — сказал он, не глядя вниз. — И сама. До конца. Горлом.

Она подчинилась. Слёзы текли сами. Удушье, судороги, слюна. Но она продолжала — пыталась. Заслужить прощение за свою важную встречу. За каблуки. За Егора.

Он держал её внизу. Почти не двигался. Она делала всё сама — как он приказал. Минуты тянулись вечностью. Губы дрожали, челюсть сводило. Машина уже ждала во дворе. Он кончил ей в рот — резко, неожиданно. Горячая, густая сперма залила ей язык.

— Не глотай, — сказал он. — Покажи.

Она подняла голову. Медленно открыла рот. Он был полон — белая масса стекала к уголкам губ. Пара капель упала на грудь. Он смотрел.

— Проглоти.

Она подчинилась. С трудом, с усилием, комком. Проглотила. Он даже не улыбнулся — просто отвернулся и пошёл к себе.

Она подскочила, побежала в ванну. Вода. Холодная. Макияж — наполовину размазан. Прическа — испорчена. Чёрт. Она поняла: он это специально. Чтобы Егор почувствовал. Чтобы его партнёры заметили.

Она подчистила макияж насколько могла. Подрисовала губы. Волосы — не то. Но уже не было времени.

На нижнем белье — тёмное пятно. Она была мокрая. Сильно. Так, что ткань пропиталась насквозь. Пришлось надеть прокладку — чтобы по ногам не текло. Она уже не краснела от этого. Она просто знала: так хотел Коля.

Когда подъехала машина, она села внутрь с выпрямленной спиной и лёгкой улыбкой. В отражении заднего зеркала — всё ещё красивая. Почти безупречная. Почти.

А внутри — тепло его спермы, его запах на губах, и еле уловимый вкус на языке, который она не успела добить ополаскивателем.

Саша сидела в тишине на пассажирском сидении, глядя вперёд, но ощущая вкус спермы Николая всё ещё во рту. Она не осмеливалась глотнуть — словно хотела сохранить это в себе подольше. Обратно они ехали вдвоем. Егор вёл машину, хмуро глядя на дорогу. Вроде бы всё прошло отлично: сделка, встреча, партнёры. Но он чувствовал — что-то не так. Она была слишком тиха. Слишком напряжённа.

— Ты сегодня очень молчалива, — пробурчал он, не отрывая рук от руля. — Вроде всё прошло как надо. Почему не радуешься?

Саша чуть улыбнулась, натянуто.

— Просто устала. И... я сняла бельё, Егор.

— Что? — он повернул голову.

Она посмотрела на него с хитрой полуулыбкой:

— Я подумала, тебе это понравится.

Он усмехнулся.

— Вот чёрт… ты умеешь удивить. Хочешь, остановимся прямо сейчас?

— Нет, — ответила она быстро. — Лучше дома. Я... правда хочу. Очень.

Она сама удивилась, насколько честно это прозвучало. Тело горело. Мокрая щёлочка тёрлась о кожу бёдер. А внутри, в самой глубине, всё ещё пульсировало то, что подарил ей Николай, унизив, взяв, как игрушку.

Егор ничего не заметил. Он улыбался, как довольный самец, уверенный в себе. Рядом его женщина, которая ждёт пока доедет домой, чтобы он взял её.

Дома было тихо. Николай не вышел встречать — и Саша даже внутренне порадовалась.

— В честь сделки! — с энтузиазмом сказал Егор, открывая шампанское. — Ты — моя удача. Моя женщина.

Саша взяла бокал, смотрела на него, словно через стекло. Она позволила ему целовать себя. Его руки медленно скользнули вниз, расстёгивая её чулки. Он был мягче, чем Николай. Нежнее. И слабее.

Он опустился на колени, раздвинул её ноги, начал лизать. Саша закусила губу — сначала от удовольствия… потом от досады. Потому что что-то было не так.

И тут она услышала.

Стоны. Глухие, но вполне различимые. Женский вздох. Мужской хрип. Ритмичные толчки.

Она замерла.

Егор не услышал — он был занят её клитором. Но она… она знала эти стоны. Этот тембр. Эти прерывистые вздохи. Это был он. Николай.

— Стой, — резко сказала она, отталкивая его.

— Что?..

— Я устала. Прости, Егор. Просто… день тяжёлый.

Он смотрел на неё с недоумением.

— Но ты же сама…

— Не сейчас, ладно?

Она отвернулась, натянула халат, легла, закрыв глаза.

Он посидел ещё пару минут, обиженно, пытаясь понять, что пошло не так. Потом выключил свет.

А она лежала, неподвижно, прислушиваясь. Стоны не прекращались. Напротив — они становились всё отчётливее. Женщина вскрикивала всё громче. И в этих криках она слышала себя.

Её трахали через стену. Громко. Властвующе. И даже не спрашивали — можно ли.

И она знала: это был Николай. И она завидовала той, кто был на её месте.

Утро было серым. Ни солнца, ни запаха кофе, ни её обычной улыбки у двери.

Егор вышел тихо. Даже не попытался разбудить Сашу. Обычно она провожала его, тянулась за поцелуем, говорила что-то тёплое. Сегодня — ничего. Он застегнул пиджак, задержался в коридоре, но шагов так и не услышал. Только глухая тишина. Раздражённая и пустая.

Саша лежала на кровати, глядя в потолок. В ушах всё ещё звенело. Стоны. Те самые, из-за которых она не могла заснуть. Крики, стоны, захлёбывающийся вожделением женский голос, в котором она слышала себя. Только это была не она.

Спустя час она услышала шаги. Весёлый женский голос. Смех. Николай спустился в холл — с какой-то девушкой. Рыжая, в обтягивающем платье, даже не застёгнутая толком. Он шептал ей что-то на ухо, обнимал за талию, поцеловал напоследок, шлепнул прежде чем открыть ей дверь и помочь сесть в такси. Она взвизгнула, маша ему рукой — как школьница.

Саша стояла на лестнице. Внизу он — как ни в чём не бывало. В штанах, сбившихся на бок, и с лёгкой улыбкой. Направился к кухне.

— Ну и что это было? — её голос звучал почти спокойно.

Он открыл холодильник, достал бутылку воды.

— Ты о чём?

— Ты её трахал? — она уже не сдерживалась.

Он посмотрел на неё, не моргнув:

— Да.

— Как ты смеешь? — голос сорвался. — Как ты смеешь говорить мне это прямо в лицо?! Почему ты не мог хотя бы попытаться соврать?! Почему ты трахаешь кого-то, кроме меня?!

Он молча сделал глоток воды, вытер губы тыльной стороной ладони.

— А ты трахаешься только со мной?

— Он… он мой будущий муж, — выкрикнула она, как оправдание, как щит, за который уже не верила.

Николай пожал плечами:

— Кто-то из них — моя будущая жена. Наверное. Я ж не уверен, пока.

Она растерялась.

— Но... я… Я думала, что…

— Если не хочешь, чтобы я спал с другими, — перебил он её, — не спи ни с кем кроме меня. Это честно.

Саша пыталась найти слова. Но ни одно не подходило. Ни «люблю», ни «обидно», ни «ревную» — всё звучало жалко.

— Но… как?.. — только и выдохнула она. — Я, я…

Он посмотрел на неё. Ровно, спокойно.

— Как хочешь. Решай сама.

Он развернулся и ушёл. Она осталась стоять одна в кухне — в ночной рубашке, с пустыми руками и горящими глазами. Снова проигравшая. Снова в роли той, кого не выбрали.

А в голове снова заиграла та запись — стоны, крики, и рыжая, которая была «не она».

С тех пор всё изменилось. Они не разговаривали, не касались, не дразнили напрямую. Но война началась. Тихая, изматывающая, интимная — микровойна, в которой каждый знал, за что бьётся, и что поставлено на кон.

Николай приводил девушек почти каждый вечер. Разных. Ярких. Смеющихся. Весёлых. Они заходили легко, а выходили — уставшие, растрёпанные, с внутренним свечением, от которого Сашу буквально выворачивало.

Она отвечала. Отдавалась Егору. Не от страсти, а назло. Стонала, кричала, выгибалась, хватала его за волосы. Лишь бы он, Николай, слышал. Лишь бы он подумал, что она может и без него. Что она счастлива.

Но не было больше счастья.

Тело помнило другое. Николай приучил её к другому размеру, другому нажиму, к той особой точке внутри, куда Егор не доставал. Хоть как ни старался. Хоть как ни любил. Это был акт — не любви, а отчаяния. И симуляции.

Она больше не кончала.

А девушки Николая — да. Они кричали искренне, хватали простынь, обнимали его ногами, просили «ещё». И каждый раз она слышала эти стоны. Те стоны, что когда-то издавались её собственным ртом. И знала: всё настоящее теперь у него. Без неё.

Прошла неделя. Семь долгих, бессонных, пустых ночей. И вот снова — он провожает очередную. Брюнетка, длинные ноги, короткая юбка. Шепчет ему что-то перед машиной, целует в щеку, и он улыбается. Улыбка, которую она уже не видела на себе.

Саша не выдержала.

Она поднялась по лестнице. Дошла до его комнаты. Постучала. Тихо — почти неслышно. Никакого ответа. Постучала снова. Тишина. Тогда собралась с силами и ударила чуть громче.

Из-за двери раздалось ленивое:

— Входи.

Она открыла дверь.

Голая. Без стыда. Без слов. Без макияжа. Только она — настоящая, разбитая, обнажённая до самой сути.

— Я согласна, — произнесла Саша, не мигая.

Он сидел на кровати, облокотившись на подушку.

— Согласна на что?

— Спать только с тобой, — голос дрожал, но она держалась.

— Спать? — он приподнял бровь, играя. — В каком смысле?

— Трахаться только с тобой, — исправилась она, глядя прямо в глаза.

Он сделал паузу.

— И только?

Она кивнула, подошла ближе.

— И всё, что ты захочешь.

Он медленно отбросил одеяло. Под ним он был полностью обнажён. Член стоял, будто знал, что она придёт.

— Добро пожаловать, — сказал он с ленивой усмешкой.

Она не ждала приглашения дважды. Опустилась на колени, обхватила его основание и, наконец, почувствовала его вкус. Такой знакомый. Такой нужный. Её губы скользнули вниз, потом вверх. Медленно. Почтительно. Как будто просила прощения. И сосала долго — с голодной преданностью, будто не имела права остановиться.

Минут через десять, с мокрыми губами и затуманенными глазами, она легла на спину, раскинув ноги, раскрыто и смиренно. Готовая. Отданная.

Он вошёл сразу. Резко. Жёстко. Без прелюдий. Саша застонала — по-настоящему. Громко. С надрывом. Этот звук сорвался с неё, как пелена, как проклятье, как возвращение домой.

Впервые за всю неделю её не нужно было убеждать — она чувствовала. Каждое движение. Каждое проникновение. Слёзы текли из глаз — не от боли. От того, что он снова был в ней. И всё стало на свои места.