Перевод рассказа за авторством markydaysaid. Circe's Island.

Тропик Козерога — это 50-футовая яхта стоимостью в миллион долларов, оснащённая двумя двигателями, большой каютой с двуспальной кроватью, гостиной с плазменным экраном и развлекательной системой, подключённой ко всем возможным игровым консолям, небольшой открытой кухней, ещё меньшим санузлом на нижней палубе и надувной моторной лодкой.

Тропик Козерога выделялся среди других лодок в марине, как высокомерный петух, кукарекающий над своими курицами, или султан, возвышающийся над своим гаремом покорных, похотливых шлюх. Яхта идеально соответствовала личности её владельца, человека, который любил всё большое. Этот человек любил большие лодки, большие машины, большие дома и женщин с большими сиськами и большими кисками, которые можно было трахать его большим, толстым, твёрдым членом.

Питер Стоун подъехал к марине на своей трёхсоттысячной спортивной машине (его повседневное транспортное средство) и торжествующе усмехнулся, увидев свою любимую суку, плавающую в заливе, — Тропик Козерога. Питер был человеком, привыкшим к победам, о чём могла свидетельствовать его многомиллионное состояние и записная книжка, битком набитая разбитыми красавицами. Он лично соблазнил, выебал и погубил больше женщин на Тропике Козерога, чем вся команда НБА за сезон, и планировал пополнить эту эротическую легенду в эти выходные, несмотря на то, кто был с ним в машине.

«О боже, ПАП!» — заныла дочь Питера Драгоценность, сидя на заднем сиденье. «Самоцвет украла мой MP3-плеер, и она, типа, вообще не хочет его отдавать!»

«ПАП! У меня был бы мой, но он был в моих джинсах, тех, что Драгоценность одолжила на свидание с Томом, и мы все знаем, что там произошло!»

Несколько ночей назад Драгоценность вернулась домой с вечеринки под кайфом от экстази, вытраханная до потери рассудка и одетая только в блёстки, светящуюся в темноте бикини-стринги и (предположительно) сперму Тома. Симпатичные джинсы, которые она одолжила у Самоцвет, больше никто не видел.

Питер застонал и обернулся, чтобы оценить своих единственных детей, результат дикой неосторожности на его первом свидании и порвавшегося презерватива (после этого он узнал, что его член слишком большой для большинства презервативов).

Самоцвет и Драгоценность были близняшками, и обе были до смерти, убей себя, боже мой, чертовски сексуальными, горячими, как ад, 19-летними малышками. Они были очень похожи на свою мать (до того, как кокаин и групповухи сделали своё дело): блондинки, голубоглазые, с подтянутыми ногами и пышной грудью. Идеальные арийские богини. Они почти не пользовались макияжем, только блеск для губ и тушь, потому что он им был не нужен. Их кожа и черты лица были созданы самой Богиней Секса, Афродитой или кем-то ещё.

Помимо того, что они были двумя сногсшибательно красивыми горячими штучками, Самоцвет и Драгоценность любили одеваться провокационно, и их микроскопические бикини оставляли лишь несколько квадратных дюймов скромности незатронутыми. Самоцвет (у которой были короткие светлые волосы) была в крошечном зелёном бикини и узких шортах, которые сами по себе были практически стрингами, такими узкими, что она даже не могла застегнуть молнию. Драгоценность (у которой светлые волосы спадали на спину) была в таком же красном бикини и обтягивающей майке, обнажающей большую часть ложбинки между грудями, с надписью «Папина маленькая принцесса».

Питер Стоун почувствовал, как его легендарно большой член набухает при виде собственных дочерей, что происходило очень часто в последний год.

«Слушайте, девочки, почему бы вам просто не поделиться наушниками и не послушать одну и ту же песню, капиш?»

«Но паааааап, — заныла Драгоценность. — Я хочу послушать новый альбом Еба Нигги “Убивая копов и ебя белые жопы”».

«Но паааааап, — заныла Самоцвет точно так же, как её сестра. — Я хочу послушать новый сингл Селены Сайрус “Еби меня как шлюху из трущобы” с участием Еба Нигги».

Питер закатил глаза. «Святое дерьмо. Какую музыку вы слушаете? Это что? Хип-хоп? Дабстеп? Что случилось с Элвисом Пресли и The Beatles?»

«Кто?» — одновременно спросили обе, ни разу не слышавшие об Элвисе или The Beatles.

«Ладно, плевать, кому какое дело, — отмахнулся Питер. — Я вижу, как подъезжает машина Холли. Она везёт своих двух парней, так что хочу, чтобы вы две шлюхи вели себя прилично. Я пытаюсь устроить романтические выходные с моей девушкой, ясно? Если вы будете мне мешать, клянусь Богом, я отшлёпаю ваши упругие попки так сильно, что синий цвет выйдет из ваших глаз».

«Да, пааааапочка», — хором пропели девушки. Они откинулись назад и злобно улыбнулись друг другу. Питер Стоун ещё не понял, что его дочерям нравится, когда их шлёпают. На самом деле, когда Драгоценность вернулась с вечеринки Тома, под кайфом и вытраханная, Питер отшлёпал её так сильно, что она потеряла сознание. Питер думал, что она упала в обморок от усталости, но на самом деле она потеряла сознание от одного, сногсшибательного оргазма, и теперь Самоцвет тоже хотела, чтобы её отшлёпал Большой Папочка.

Они планировали быть очень, очень, очень непослушными в эти выходные.

«Вы помните, где ваш солнцезащитный крем?» — спросила Холли Боди своих двух сыновей.

«Да, мам», — ответили они хором, звуча скучающе.

«И вы нанесли его везде? За ушами? На задней части шеи?»

«Да, мам», — повторили мальчики.

Пока Холли ворчала, она сама наносила солнцезащитный крем, что было весьма отвлекающе для её сыновей и всех других теплокровных мужчин на парковке. Сиськи Холли были Мона Лизой среди грудей: большие, круглые, полные, упругие и в то же время мягкие, с сосками, которые просвечивали сквозь любой слой одежды. Холли носила то, что ДОЛЖНО было быть скромным бикини, но её сексуальное тело поглощало его в свои изгибы, превращая нижнюю часть в стринги, а верхнюю — в рогатку для её массивных сисек. Безупречное тело Холли Боди имело способность покорять одежду.

Вид прекрасной, пышной рыжей Холли, втирающей липкую белую жидкость в свои большие, поднимающиеся сиськи, был достаточен, чтобы большинство мужчин кончили мгновенно, и её собственные сыновья не были исключением.

Младший сын Холли был ярко-красным от смущения и стоял неловко, пытаясь скрыть впечатляющий девятидюймовый бугорок в шортах. Майка был милым, но несколько женственным мальчиком с очаровательным лицом, песочного цвета волосами и той лохматой внешностью, которую можно представить у Питера Пэна. В глазах большинства девушек, старших женщин и гомосексуалистов Майка был просто восхитительным, но он чувствовал себя ничем по сравнению со своим братом.

Макс Боди был красавчиком. Макс Боди был убийцей женщин. Более того, Макс Боди был связан с кисками так же, как атомная бомба связана с Хиросимой. Высокий, красивый, стройный, как олимпийский пловец, с прессом греческого бога и членом, который заставлял отбойные молотки выглядеть мягкими. С тех пор как Максу исполнилось двадцать, он начал бормотать о том, чтобы заняться порно, как мама, но Холли не позволяла. «Зачем кому-то платить тебе за то, что ты делаешь бесплатно?» — жаловалась Холли каждый раз, когда ловила Макса, трахающего какую-нибудь бедную чирлидершу до потери рассудка (и, вероятно, разрушая её карьеру, почти калеча её).

«Знаешь, мам, есть одно место, которое я пропустил», — усмехнулся Макс, спуская переднюю часть шорт и выпуская огромный кувалдообразный член. Даже в полувялом состоянии член Макса возвышался над большинством других, и он был настолько толстым, что крайняя плоть никогда полностью не покрывала его выпуклую головку. «Забавно, но чем больше я тру это место, тем больше солнцезащитного крема выстреливает».

Холли закатила глаза и затем шлёпнула рукой прямо в яйца Макса, заставив его смеяться, но и подпрыгнуть от боли. «Святое дерьмо, ты наглый ублюдок», — сказала Холли, называя себя сукой. — Убери эту штуку, пока ты не выбил кому-нибудь глаз. Боже. Питер и Шелли везут с собой своих дочерей, ради всего святого. Никто из них, вероятно, никогда не видел такой большой член, это даст им кошмары».

«Да ладно. Питер — ёбаный порнорежиссёр. Держу пари, его дочки — настоящие шлюхи», — сказал Макс с оттенком надежды; надежды, что это так, и он получит какую-нибудь тугую подростковую киску на этой лодочной прогулке. Макс не провёл ни одного выходного без киски почти год, и сама мысль о сорока восьми часах целибата делала его огромные яйца синими.

«Я обещаю вести себя хорошо», — сказал Майка, звуча точно так же, как послушный маленький маменькин сынок, которым он и был.

«Конечно, мой маленький ангел», — сказала Холли, целуя сына в лоб и неизбежно засовывая свои массивные сиськи ему в лицо.

Майка был в титьечном раю. Он чувствовал, как твёрдые, эрегированные соски матери впиваются в его щёки. Он чуть не кончил на месте.

«О, смотри! — сказала Холли. — Я вижу машину Шелли!»

«Не могу поверить, что позволила Холли уговорить меня на это», — сказала Шелли Гудлав, паркуя свой фургон.

«Расслабься, мам, будет весело», — сказала её старшая дочь Роксана.

«Ага! Я так рада снова встретить тётю Холли и наших кузенов!» — чуть ли не завизжала её младшая дочь Биби.

Шелли была привлекательной женщиной (хотя она сама этого не осознавала, она была любимой фантазией каждого мальчика в городе), но она привыкла к скучной, лишённой секса жизни домохозяйки из пригорода, её единственные острые ощущения приходили от дешёвых романтических романов и изношенного вибратора. Она была женщиной с богическими изгибами и огромной, материнской грудью, как и её сестра Холли, но лицо Шелли было немного скромнее, а её каштановые волосы были подстрижены просто и коротко.

Шелли надела консервативный цельный купальник, который, как она надеялась, прикроет её, но, как всегда, её тело имело способность поглощать одежду, и цельный купальник превратился в шлюхастый купальник на ней. Спина была поглощена её задницей, пока не превратилась в «почти» стринги, а её сиськи вываливались из верхней части, как будто она пыталась их выставить напоказ (что она клятвенно отрицала, несмотря на то, что думали о ней другие матери в районе).

Дочери Шелли были столь же прекрасны, хотя обе прожили достаточно укрытую жизнь, чтобы их красота не имела большого значения. Роксана была высокой, стройной, подтянутой, хорошо сложенной и имела очень настоящую атмосферу рок-н-ролльной хиппишки, особенно с её несоответствующим бикини, у которого был красный верх и чёрный низ. Шелли любила, как Рокси была поддерживающей и доброй, хотя она не одобряла, как комната Рокси всё больше пахла марихуаной.

Биби была мила, как пуговка, и оживлена, как укол кокаина прямо в задницу. Её большие глаза и кукольное лицо делали её выглядеть намного моложе, чем она была на самом деле (ей исполнилось восемнадцать некоторое время назад), но остальная часть её тела была в срок, и её сиськи наполнялись так быстро, что она начинала растягивать свои рубашки. Розовый цельный купальник, который она надела, подчёркивал эту проблему, так как он выглядел, как растопленный воск, на её набухающих молодых грудях, и позволял её соскам выделяться в непристойной детализации.

«Вы знаете, что парень тёти Холли — это тот, кто владеет этой яхтой, верно?» — спросила Шелли Гудлав своих дочерей.

«Эээ, да. Он безумно богат, правда?» — спросила Рокси, улыбаясь легко.

«И… вы знаете, чем он занимается?» — спросила Шелли, прикусывая губу.

«Он снимает похабные фильмы с тётей Холли», — чирикала Биби, совершенно не смущаясь знанием, что её тётя была всемирно известной порнозвездой, не говоря уже о той, которая имела репутацию самой грязной, жёсткой шлюхи в индустрии. Имя «Холли Боди» медленно становилось синонимом ультрахардкорного секса так же, как «Little Debbie» была синонимом закусок.

Шелли глубоко вздохнула и выдохнула. «Ну что ж. Поехали».

Три семьи встретились у пирса, и Холли чуть не сбила Шелли с ног от радости, обнимая её. Их огромные, массивные груди перекатывались друг через друга, и трение, вызванное их сосками, было достаточно сильным, чтобы сместить верх Холли, заставив её сиськи вывалиться. Шелли была невероятно смущена этим (буквально все смотрели), но Холли просто отмахнулась и рассмеялась. Конечно, Холли привыкла быть голой перед людьми. Она также привыкла заниматься сексом перед людьми, сосать члены перед людьми, лизать киски, участвовать в групповухах и всякой хардкорной хренятине.

Холли была рада видеть Шелли, потому что до нескольких месяцев назад две сестры не общались почти десять лет. Шелли никогда не одобряла, что её младшая сестра занялась порно (что произошло двадцать лет назад), и после этого они просто медленно отдалились друг от друга. Шелли связалась с Холли только потому, что её брак стал скучным, и она хотела найти какое-то утешение в своей оставшейся семье. Холли была настолько счастлива, что плакала, и она провела неделю, трахая мозг Питера, потому что Холли становилась супервозбуждённой, когда была счастлива (в отличие от обычного возбуждения в остальное время).

Питер предложил, чтобы они все вместе отправились в путешествие на его яхте, одна большая счастливая семья, и отпраздновали 38-й день рождения Холли, который был в эти выходные. Он был очень рад, что придумал эту идею, потому что Холли была настолько счастлива, что ебалась на уровне, который он раньше не испытывал, и его извращённый разум уже рассматривал возможность тройничка с Холли и её сестрой Шелли.

Питер считал Шелли горячей, особенно учитывая, что она была запретным плодом (будучи замужем). Что-то в том, чтобы заметить обручальное кольцо на пальце женщины, пока она раздевается для него или сосёт его член, делало его намного твёрже.

Питер также заметил дочерей Шелли. Роксана была прекрасна (несмотря на то, что она была немного грязной хиппи) и выглядела очень расслабленной. Он уже мог представить, как курит косяк с ней и получает небрежную ручку от этой крутой рок-н-рольной красотки.

Вид Биби выводил на первый план его личность «старого развратника», и он просто благодарил Бога, что ей восемнадцать, потому что девушка с таким кукольным лицом и пузырчатой грудью могла быть любого возраста от четырнадцати до двадцати одного. В глазах Питера Биби была чистой секс-конфеткой, и то, как её маленькое тело расцветало, кричало «ТРАХНИ МЕНЯ!» Её вишенка звала его, умоляя быть сорванной. Маленькие принцессы, как она, нуждались в большом, сильном отцовском образе, чтобы быть их первыми, иначе они могут вырасти неуверенными в себе… по крайней мере, так говорил себе Питер.

Роксана и Биби встречали своих кузенов Макса и Майку только один раз раньше, и были рады лучше познакомиться с ними. Роксана не могла не заметить, какие милые её кузены, и ей было немного странно чувствовать, как её клитор напрягается при виде их. Особенно Макс (он выглядел как что-то из мокрого сна подростка), но Майка был таким милым, что Роксана почти хотела наброситься на него.

Биби же видела только свою тётю Холли. Её огромные сиськи, широкие бёдра, узкая талия и большая, сочная задница. Тётя Холли имела все те достоинства, которые Биби тайно восхищалась в своей матери, но в отличие от Шелли, Холли не стеснялась выставлять напоказ свою сексуальность. Маленькое сердце Биби трепетало, её соски напряглись, и её киска действительно становилась мокрой. Это был секрет, но Биби обнаружила свою тётю Холли в интернете вскоре после того, как ей исполнилось восемнадцать, и она провела последние несколько месяцев, безумно лаская свою маленькую девственную киску, пока смотрела фильмы своей тёти. Холли стала её образцом для подражания, её тайной богиней, и Биби хотела стать ею. Она только надеялась, что её мама не узнает.

Сердце Майки трепетало так же сильно, как и у Биби, но это не имело ничего общего с его мамой-порнозвездой, его горячей тётей или даже сексуальными близняшками в их микроскопических бикини. Майка практически пускал слюни на Роксану, свою собственную кузину, девушку своих самых диких мечтаний. Она была всем, что он когда-либо хотел в девушке. Она была крутой, привлекательной, не носила макияж и не одевалась, как шлюха. Она явно слушала крутую музыку и ходила на веселые шоу. Она была просто… чертовски крутой… и Майке было всё равно, что он опасно влюблялся в неё.

Макс ухмылялся, как высокомерный принц. Он беспокоился, что эта поездка будет скучной, и что ему придётся мастурбировать три раза в день, чтобы удовлетворить своё сексуальное влечение, но он оказался окружённым действительно первоклассной киской. Его кузина Роксана была горячей и, очевидно, готова к сексу, а Биби выглядела, как что-то из хентая, с надписью «ИЗНАСИЛУЙ МЕНЯ», парящей над её милой маленькой головой. Максу было всё равно, что они его кузины. Концепция «табу» едва существовала в его горячем, гиперсексуализированном, мачо-черепе.

Но то, что действительно завело огромный двигатель Макса, были две шлюхи, хихикающие и улыбающиеся ему. Близняшки. Драгоценность Стоун и Самоцвет Стоун. Даже их имена были шлюхастыми. Макс трахнул много, ОЧЕНЬ много девушек в своей относительно молодой сексуальной карьере, но эти две были чем-то особенным. Макс калечил чирлидерш, вытрахивал мозги из милых ботаничек, крал подруг своих друзей, ебал мам своих друзей, переспал с большинством своих учителей, объездил домохозяек своего района и даже трахнул пару пенсионерок, но эти две девушки… эти две шлюхи… как будто Бог создал их специально для Макса. Две горячие, сексуальные, настоящие куклы Барби — это всё, чего его насыщенный тестостероном разум хотел в шлюхе. Одна из них была бы идеальной, ДВЕ из них были за пределами описания.

Три семьи обменялись легкой болтовней и представились, и все они скрывали сексуальные мысли за своими дружелюбными улыбками. Даже Шелли не могла не взглянуть на промежность Питера и представить, каково это — быть Холли, которую трахают каждый день его большим, сильным, миллионным членом. Шелли тайно видела несколько фильмов своей сестры, и когда Питер появлялся на экране с этим красивым пенисом, Шелли яростно мастурбировала и едва выдерживала минуту, прежде чем кончить так сильно, что ей приходилось кусать подушку, чтобы не разбудить весь район своими отчаянными криками.

«Ну что, все готовы к следующей неделе? — спросил Питер. — Попрощайтесь с Майами и скажите привет Багамам. Привет Канкуну. Привет Ямайке. Аруба! Бермуды! Багамы! Куда мы только захотим! Кокомо, даже!»

«Кокомо — это не настоящее место, папа», — поправила Самоцвет, закатывая глаза (она была умнее из двух близняшек).

«Неважно», — рассмеялся Питер, давая своей дочери сильный шлепок по её упругой попке. — Мы повеселимся!»

«Да… да! Ладно!» — сказала Шелли, сбрасывая свои беспокойства и позволяя себе наконец-то взволноваться.

«“Тропик Козерога” — это потрясающая яхта, — сказал Питер, — но для девяти человек она может быть немного тесновата. По ночам, которые мы проведём на яхте, нам придётся стать очень близкими. Шелли, Холли и мне придётся делить каюту. Кровать достаточно большая для троих, поверьте мне», — (говорил он исходя из опыта, он однажды трахнул четырёх разных женщин одновременно на этой кровати). — «Детям придётся разбить лагерь в гостиной, но там есть футон, два дивана, а пол покрыт ковром, так что всё должно получиться».

«Я не против спать на полу», — сказал Майка. — «Это будет похоже на вечеринку с ночёвкой».

«Я тоже. Я готов на всё», — сказал Макс, хотя он уже обещал себе, что будет спать там, где окажутся дочери Питера.

«Отлично!» Холли была настолько счастлива и взволнована, что почти плакала. — «Поехали!»

Первый день в море прошёл идеально. Солнце было горячим, бриз — прохладным, ветер — ласковым. «Тропик Козерога» скользил из Майами, словно во сне, и дрейфовал в тёплую сказку Карибского моря.

К удивлению всех, три семьи действительно ладили друг с другом намного лучше, чем кто-либо мог ожидать. Шелли выпила пару маргарит и настолько расслабилась, что её даже не смутило, когда Холли сняла бикини, чтобы загорать голой. Питер, очевидно, уже видел каждый сантиметр Холли, её сыновья были удивительно хорошо адаптированы для того, чтобы иметь Королеву Хардкора своей мамой, а остальные были девушками (конечно, Шелли не заметила, как её младшая дочь Биби пускала слюни на свою тётю).

Драгоценность и Самоцвет растянулись на солнце бок о бок, лёжа на полотенцах, чтобы загореть на спине. Обе уже расстегнули свои топы, чтобы избежать загара, и, хотя их бикини были самыми крошечными, какие только можно представить, они тщательно следили, чтобы мальчики не видели их соски. Дело было не в том, что они стеснялись (конечно же), но они знали, насколько сильным было «таинство» женского тела для мальчиков, и хотели убедиться, что Макс останется на грани ожидания. Если они предложат всё слишком быстро, такой красавчик, как он, вероятно, заскучает, а они точно этого не хотели.

Трое мужчин стояли на конце лодки и рыбачили, каждый из них был одет только в свои плавки. Для Макса и Майки это означало их шорты для сёрфинга, но для Питера это означало его супер обтягивающие и откровенные плавки. Мускулистый красавчик выглядел как бог, когда забрасывал удочку в море, его загорелое тело блестело от пота, его упругие ягодицы заметно напрягались, а промечность набухала от заметной массы его огромного, всемирно известного члена.

На самом деле было немного нелепо для такого мужчины, как Питер Стоун, носить такие маленькие плавки, учитывая легендарный размер его снаряжения, но Питеру нравилось выставляться перед Холли, и он хотел убедиться, что любые новые женщины, с которыми он сталкивается, понимают, что к чему.

Макс продолжал украдкой поглядывать на промежность Питера и восхищался тем, как парень его матери выставляет напоказ свою мужественность. Макс никогда не стеснялся собственного тела, но теперь начинал понимать, что ему тоже следует носить обтягивающие плавки, которые действительно подчеркнут его третью ногу. Он сказал себе, что купит плавки в следующем порту, куда они приплывут, и опробует их на дочерях Питера.

«Ого! Кажется, я поймал что-то!» — воскликнул Майка, его удочка задрожала от поклёвки.

Майка выглядел очаровательно, пытаясь вытащить улов, и, хотя его молодое тело напрягалось от мускулов, он был недостаточно силён, чтобы сделать это сам. Питер встал позади него и с своей геркулесовой силой легко помог молодому человеку вытащить рыбу из моря, обрызгав их обоих волной воды.

«Боже… твой парень такой…», — прошептала Шелли своей сестре и затем замолчала.

«Сексуальный?» — спросила Холли с широкой улыбкой.

Шелли покраснела. — «Да».

Майка поднял рыбу, которую Питер помог ему поймать, и был поражён её размером. Она была длиной в половину его тела и тяжелой.

«Хороший улов, малыш», — сказал Питер, хлопая Майку по спине. — «Похоже, у нас будет что-то особенное на ужин».

Момент славы Майки был немного испорчен его братом Максом, который всего через мгновение вытащил свою собственную рыбу, полностью самостоятельно, и когда он вытащил её из моря, этот монстр был более чем в два раза больше, чем у Майки.

«Святое дерьмо! Она огромная!» — похвалила Роксана, и все девушки захихикали, сразу же думая о громадной промежности Макса.

Майка не мог пропустить очевидный символизм его средней рыбы по сравнению с гигантом, которого поймал Макс, но он не был в унынии долго. Роксана подошла и поцеловала Майку в щёку, и после этого все были слишком заняты разговорами о том, как они голодны, чтобы беспокоиться о фаллическом символизме.

Питер и Шелли объединились, чтобы приготовить ужин (Холли едва могла приготовить миску хлопьев, не устроив пожар), и результатом стал шедевр, который оставил всех сытыми и довольными. Холли так и не надела свой бикини обратно и провела весь ужин с улыбкой на лице, но даже этого было недостаточно, чтобы смутить обычно сдержанную и чопорную Шелли.

«Ребята, всё в порядке?» — спросил Питер, когда шестеро молодых людей устроились в своих спальных мешках.

Драгоценность и Самоцвет заняли каждый свой диван, Роксана и Биби разделили кровать, а Макс и Майка спали на полу.

«О боже, пап, мы, типа, полностью в порядке», — сказала Драгоценность, запрыгивая на свой диван.

«Да. Спокойной ночи, мистер Стоун», — сладко сказала Биби.

«Можешь звать меня Питером, Биби», — усмехнулся Питер, на мгновение представив, как милое лицо Биби будет пытаться сосать его огромный член.

Питер Стоун позволил себе один развратный момент, чтобы оглядеть комнату и оценить все молодые, упругие, насыщенные гормонами тела, заполняющие её, вспоминая, каково это было для него более двадцати лет назад, когда он только начал заниматься порно.

Биби надела ночную рубашку в качестве пижамы, и, хотя старомодная одежда должна была выглядеть скромно, она теперь была на несколько размеров меньше для её развивающегося тела. Её грудь набухала в плоском платье, поднимая юбку так высоко, что нижняя часть её милой попки оставалась почти полностью открытой. Её сестра Роксана была одета не намного больше, в рваную футболку, которая принадлежала одному из её парней (без бюстгальтера под ней) и обтягивающие шорты.

Дочери Питера были нарядны, как всегда, и ему пришлось задуматься, почему они тратят столько времени на то, чтобы нарядиться, просто чтобы лечь спать, но ответ был очевиден — Макс. Рядом с таким парнем его дочери выкладывались по полной, чтобы выглядеть лучше всех. Сексуальные близняшки были в одинаковых комбинациях, которые покрывали только их грудь и оставляли их подтянутые животы открытыми. У Самоцвет была зелёная (её любимый цвет), а у Драгоценность — красная (хотя её любимый цвет был фиолетовым, он сейчас не был в моде). Их нижнее бельё — кружевные стринги, оставляющие их упругие ягодицы голыми, и, поскольку казалось, что обе будут спать поверх своих спальных мешков (было очень тепло), всё, что нужно было Максу или Майке, чтобы хорошо рассмотреть, — это немного приподняться с пола.

Макс и Майка были одеты только в нижнее бельё. У Макса это были совершенно неподходящие боксёры, которые не могли сдержать его массивный член даже в вялом состоянии (чего сейчас не было, благодаря близняшкам), поэтому ему пришлось держать подушку перед собой, чтобы хотя бы попытаться скрыть свою возвышающуюся палатку. Майка был в трусах (типа «семейных»), которые, как он теперь понял, делали его похожим на ребёнка, и он смущался из-за этого, но не заметил, как девушки смотрели на его упругую маленькую попку.

«Ну что ж, спокойной ночи, ребята», — сказал Питер, выключил свет и ушёл в каюту, где Холли и Шелли устраивались.

Шестеро молодых людей были тихи всего минуту, прежде чем начали шептаться и хихикать друг с другом. Большинство из них никогда раньше не ночевали на лодке, и Биби было немного страшно, но Роксана обняла её, чтобы успокоить, а Макс игриво ударил Майку по руке, чтобы он почувствовал себя крутым.

Внезапно вспыхнул свет. Драгоценность держала фонарик.

«Эй, ребята, хотите рассказать страшилки?» — спросила Драгоценность, хихикая.

«Да!» — согласились все, кроме Биби, которая прошептала «нет» так тихо, что никто не услышал.

Драгоценность начала страшилку о доме с привидениями (или что-то в этом роде) на нудистском пляже. Большая часть истории не имела ничего общего с привидениями, и Драгоценность потратила немало времени, описывая, насколько сексуальны были спасатели, включая великолепную блондинку (которая была очень похожа на неё саму) и красивого красавчика (который был очень похож на Макса), и как много они занимались сексом.

По тому, как лунный свет отражался от задницы Драгоценность, было очевидно, что она много ёрзала, и все, кроме Майки и Биби, понимали, что она мастурбировала, рассказывая свою очень эротическую страшилку.

Чувствуя себя смелее (и твёрдым, как камень), Макс спустил свои боксёры, позволил своему кувалдообразному члену встать во весь рост и начал небрежно ласкать свою толстую плоть. Было так темно, что никто не мог действительно видеть, что он делает, но все девушки, кроме Биби, узнали знакомый звук руки, ласкающей член (они все давали свою долю рук), и Роксана могла хотя бы разглядеть тень Макса, держащего что-то огромное на уровне пояса.

Что-то действительно огромное.

Что-то слишком большое, чтобы быть пенисом, она была уверена.

Холли и Шелли сидели на огромной кровати Питера, хихикали и потягивали белое вино, обе уставшие после долгого и счастливого дня. Холли была гола, как всегда, но она помылась и намазала своё тело увлажняющим лосьоном, что заставило её эротически сверкать, как золотая статуя. Пижама Шелли была довольно скучной — большая мешковатая футболка и свободные спортивные шорты, но тело Шелли не могло быть скрыто. Её соски были полностью эрегированы и резко выделялись на гладких куполах её груди. Каждый раз, когда она двигалась, даже немного, материал шорт поднимался, открывая больше её гладких, сильных ног.

Питер вошёл с походкой льва… полностью голый.

Шелли весь день смотрела на него с вожделением, восхищаясь его большой, волосатой грудью и огромными бицепсами, но шок от того, что она наконец увидела его огромный, легендарный фаллос во всей красе, оставил её ошеломлённой.

«Ты кажется классной девчонкой, Шелли», — сказал Питер, что от него было лучшим комплиментом, который могла получить любая девушка. — «Я не хочу заставлять тебя чувствовать себя неловко, но этот стояк убивает меня весь день, и если я знаю свою суку, она жаждет хорошего траха».

«Ох… ты слишком хорошо знаешь свою суку», — простонала Холли, раздвигая ноги, чтобы показать набухший клитор, буквально дёргающийся от потребности. — «Сестрёнка, я знаю, что это немного странно, но сейчас единственное, чего я хочу на свой день рождения, — это большой, твёрдый член моего мужчины. Кроме того, это будет не первый раз, когда я занимаюсь сексом с тобой в комнате».

Шелли слегка неловко застонала. Когда ей было двадцать, а Холли восемнадцать, они всё ещё делили комнату (они были бедны, и Шелли училась в местном колледже). Шелли была в комнате, когда Холли потеряла девственность после выпускного с симпатичным бейсболистом, и Шелли позволила одной из подруг Холли дойти с ней до третьей базы.

Шелли посмотрела на свою сестру, лежащую с раздвинутыми ногами, её большие сиськи подрагивали от горячего, тяжёлого дыхания, и она посмотрела на Питера, стоящего с болезненно твёрдым членом, и она знала, что у неё нет права становиться между этими двумя сталкивающимися титанами. Это должно было произойти, максимум, что она могла сделать, — это расслабиться и наслаждаться шоу.

Шелли подвинулась к краю большой кровати и в момент нехарактерного эксгибиционизма сняла свою мешковатую футболку, обнажив свои набухшие груди, и спустила шорты до щиколоток. Она откинулась назад и раздвинула ноги, нежно поглаживая свою киску, как будто давая ей знать, что всё в порядке, чтобы она начала набухать и становиться мокрой, выпуская тигрицу из клетки.

«Давай», — сказала Шелли, прикусывая губу и улыбаясь.

Холли счастливо хихикнула и подползла к своему красавчику. Она взяла его ручку от швабры обеими руками и засунула себе в горло, сразу же погружаясь на глубину, от которой большинство девушек бы подавились. Питер всё ещё схватил голову Холли и скрутил её прекрасные рыжие волосы в своих узловатых кулаках, зная, что его сука любит это так же грубо, как и он, и вскоре её череп ебали так сильно, что её горло издавало звук «глюк, глюк, глюк» с каждым ударом в её пищевод.

Шелли не могла оторвать от них глаз, и её пальцы вскоре нашли масло в её киске. Её нежные поглаживания быстро переросли в откровенную мастурбацию, и она смотрела с заворожённым вниманием на то, как широкая грудь Питера начала покрываться потом.

Питеру нравилось, как задница Холли дёргалась, когда она ебала его член горлом, но он продолжал смотреть на Шелли, фиксируясь на её большой материнской груди и её мокрой, волосатой киске.

Питер знал, что должен трахнуть её. Её киска была слишком спелой, её тело слишком соблазнительным. Идея соблазнить и развратить эту сексуальную домохозяйку делала его таким твёрдым, что он чувствовал себя снова подростком. Ему просто нужно было заставить её захотеть этого, и чтобы Холли была согласна. Без проблем. У него была целая неделя, чтобы это устроить.

Ребята по очереди рассказывали маленькие страшилки, и каждая становилась всё более извращённой и откровенно порнографической, чем предыдущая. Даже Роксана рассказала историю о стервозной чирлидерше, которой выебали мозги призрак мёртвого футболиста, но именно Драгоценность и Самоцвет продолжали повышать ставки, вскоре рассказывая истории, которые явно были из их собственной шлюхастой жизни, с небольшими изменениями в деталях.

Комната была наполнена эхом и хлопающими звуками мастурбации. Каждый из них ласкал, шлёпал или хлестал себя каким-то образом, и даже маленькая Биби терлась о подушку, как будто хотела разжечь огонь. Забавно было то, что из-за темноты каждый из них мог только догадываться, что другие мастурбируют, и никто не хотел быть пойманным первым.

Когда пришла очередь Макса рассказать историю, он рассказал о шести сексуальных молодых людях, всем от восемнадцати до двадцати лет, плывущих на яхте ночью в Карибском море. Было довольно очевидно, что он говорил о них, и не только чтобы напугать. Он уделил особое внимание тому, насколько сексуальны и возбуждены были четыре девушки, и как запах их мокрых киск привлёк древнего морского монстра. Монстр был змеёй; большой, длинной, толстой, покрытой венами громадиной, левиафаном, самым большим, что они когда-либо видели.

«И вот как выглядел морской монстр!» — закончил Макс свою историю, вставая и направляя фонарик под свой эрегированный член, освещая его для всех. Огромная длина его брутального, нелепого ствола была слишком большой для девушек, чтобы осознать её сразу, особенно при ограниченном свете, но Макс двигал фонарик, подчёркивая свой полный размер от яиц до кончика.

«Святое дерьмо, братан», — простонал Майка в шоке, внезапно чувствуя себя очень, очень неполноценным, несмотря на то, что он сам был выше среднего.

«Блииииииин», — воскликнула Самоцвет, её глаза долго блуждали по «мосту для траха» Макса.

«Это Бог», — воскликнула Драгоценность, открывая религию в теле Макса, как очень шлюхастая Жанна д’Арк.

«Вау… просто… вау!» — ахнула Роксана. Она всегда встречалась с парнями, потому что они были милыми и спокойными. Она никогда не считала размер члена важным, но теперь внезапно пересмотрела это. Она должна была знать, каково это — быть вытраханной таким ломающим шейку матки молотом.

«Ииик!» — пискнула Биби от страха. Размер и толщина члена Макса были слишком большими для её маленького девственного мозга. Несмотря на всё порно, которое она смотрела, увидеть третью ногу лично было намного более пугающим. Биби просто не могла справиться с этим и упала в обморок, потеряв сознание на полу.

«Ну что ж», — сказал Макс, высокомерно лаская свой эпический «сокрушитель клитора». — «Какая из шлюх первой подвергнется нападению морского монстра?»

«Боже, да! Боже, да! Боже, чёрт возьми, да!» — стонала Холли почти болезненно, пока её вбивали в матрас Питером.

Питеру было сорок пять, но он ебал с такой же срочностью, как двадцатилетний, сохраняя выносливость и опыт старого жеребца. Его мощные бёдра шлёпались о киску Холли, вгоняя его большой член в её бурлящее тело, как промышленный поршень. Питер ебал жёстко, но никогда не терял координации или точности. Хотя его толстый мужской орган заполнял Холли полностью, он всё ещё следил, чтобы он скользил по её G-точке, давил на область вокруг её клитора, но никогда не бил её под углом, который мог бы причинить боль.

Шелли поняла это, пока ласкала себя, не отрывая глаз от великолепной задницы Питера. Ягодицы Питера слегка напрягались, когда он входил в Холли, и Шелли увидела, что он немного поворачивал бёдра с каждым толчком, трахая Холли, как будто его член был штопором, а её киска — бутылкой дорогого вина.

«КОНЧАЮ!» — рыдала Холли, держась за потную спину своего мужчины, пока её тело начинало трястись.

Шелли почувствовала, как её собственное тело достигает оргазма в тот же момент, что и её младшая сестра, но её оргазм был совсем не таким, как тот, через который проходила Холли. Шелли чувствовала покалывание, лёгкое головокружение и одышку. Холли выглядела так, будто её ударили током после марафона в гору.

Питер продолжал двигаться против тела своей суки, но замедлил толчки, чтобы продлить мучения Холли. Он посмотрел на Шелли и высокомерно улыбнулся, его великолепные глаза дразнили её игривой улыбкой. Он ничего не сказал, но было очевидно, о чём он думал. Язык тела Питера мог кричать.

(Ты хочешь, чтобы это была ты, не так ли, шлюха, ) — услышала Шелли слова Питера в своей голове. — (Ты хочешь… нет… ты НУЖДАЕШЬСЯ в том, чтобы тебя так ебали, как я трахаю твою младшую сестру.)

(Но… но у меня есть муж, ) — говорили её трепещущие глаза и дрожащие губы.

(Нахуй твоего мужа-пидора!) — кричали сильная челюсть и набухшие мышцы Питера. — (Работа мужа — удовлетворять свою жену, оставлять её мокрой и измотанной, заставлять её кончать, пока она не заснёт. Если твой муж не может этого сделать, то я сделаю.)

Питер медленно вытащил свой член из убитой киски Холли. Она всё ещё немного брызгала, и её сперма стекала по его толстому «сокрушителю сук», пока он не стал мокрым. Питер стоял над Холли, двигая своим огромным членом над её телом, и в горячем, возбуждённом, разочарованном сознании Шелли это было так, будто он предлагал его ей, как бог, предлагающий своему любимому смертному подарок. В её горячем, похотливом, разочарованном сознании она подумала о том, чтобы протянуть руку, схватить большой член Питера и засунуть его себе в горло, пока она не подавится им, но Холли опередила её. Уставшая, задыхающаяся, счастливая порнозвезда потянула железно-твёрдый член своего мужчины к своему рту и с благодарностью начала сосать его.

«Ты… ты не кончил», — с грустью заметила Холли, чувствуя только свою сперму на члене Питера.

«Перевернись», — приказал Питер. — «Я беру твою задницу.»

«Не ссорьтесь, девочки», — самодовольно засмеялся Макс, откинувшись на диван, широко расставив ноги. — «Этого хватит на обеих. Чёрт, этого хватит на всех четырёх девушек здесь.»

Макс был голым на диване, его боксёры потерялись где-то в комнате. Самоцвет и Драгоценность стояли перед ним на коленях, слюнявя и соса его член, как голодные котята, ищущие молока. Драгоценность была без верха, и она жадно сосала головку члена Макса, прижимая свои упругие сиськи к его стволу. Самоцвет была под своей сестрой, засовывая всё лицо в тяжёлые яйца Макса, покрывая их своим языком. Самоцвет в какой-то момент потеряла свои трусики и бездумно терлась о голень Макса.

Роксана смотрела с футона с нескрываемым вниманием, одна рука залезла под футболку, чтобы массировать грудь, другая — в переднюю часть её скромных трусиков. Ей даже не пришло в голову, что парень, к которому она ласкала себя, был её кровным кузеном; всё, что она видела, — это самая горячая тройничка в истории, и её бисексуальность означала, что близняшки Стоун были столь же восхитительным зрелищем, как и Макс.

Майка нервно наблюдал, медленно мастурбируя под одеялом. Свет в комнате был достаточно тусклым, чтобы он мог видеть всё, но с одной стороны был его собственный брат, которому сосали член, как султану, а с другой — его милая кузина, ласкающая себя, пока наблюдала за его братом. Майка чувствовал себя невидимым, и, что иронично, это заставляло его стесняться.

Биби всё ещё была без сознания, хотя ёрзала во сне, её маленький мозг наполнялся кошмарами о гигантских, массивных членах, пронзающих её от киски до рта.

«Чёрт!» — засмеялся Макс, схватив Драгоценность за длинные светлые волосы и подбрасывая её голову на своём члене. — «Вы, шлюхи, уже заставляете меня кончить!»

Макс отпустил Драгоценность, и она соскочила с его члена с большой, мокрой улыбкой, с нитью слюны, соединяющей её губы с его стволом. Самоцвет поднялась, и две сестры использовали все четыре руки, чтобы накачать длинный «ручку от швабры» Макса, пока он не начал громко смеяться и стонать.

«ЁБ ТВОЮ МАТЬ!» — зарычал Макс и кончил. Его член изверг длинные, толстые, липкие струи спермы, которые разлетелись по комнате. Самоцвет и Драгоценность ахнули от изумления перед чистым мужским началом оргазма Макса, и, хотя они откинулись назад с открытыми ртами и готовыми языками, первая половина его эякуляции пролетела над их головами.

Сперма должна была где-то приземлиться, и Роксана оказалась как раз напротив того места, откуда «член-пушка» её кузена стреляла. Сперма Макса сначала попала ей на лицо, выведя её из тумана мастурбации, а остальная часть приземлилась на её футболку, живот и ноги. Роксана перестала ласкать себя, чтобы оценить ситуацию, и была шокирована количеством спермы, покрывающей её тело. Она не могла поверить, что всё это вышло из Макса, который всё ещё стрелял на лица близняшек, поскольку она смотрела видео с групповухами, где девушка была менее залита спермой, чем она сейчас.

«Ха! Прости за это, Рокси», — засмеялся Макс, совсем не звуча извиняющимся, пока близняшки высасывали остатки его обильного оргазма, его член всё ещё извергал горячую сперму в чередующиеся рты Самоцвет и Драгоценность. — «Девчонки в колледже называют мою комнату в общежитии Морским Миром, потому что первые ряды — это зона брызг».

«Всё… всё в порядке», — задыхалась Роксана, не смеясь над глупой шуткой её кузена. Она была слишком горяча, чтобы даже заметить это. Чувство спермы Макса на её коже было покалывающим и тёплым, как жидкий кокаин, и она упрямо сопротивлялась желанию собрать её на язык и попробовать его. — «Я имею в виду… это не первый раз, когда парень кончает на меня», — хотя ни один из её парней не мог бы выдать такой заряд, как Макс.

«Я пойду приведу себя в порядок», — сказала Роксана, вставая и направляясь к двери, но убедившись, что бросила последний долгий взгляд на большую «спермо-пушку» Макса, которая совсем не сдувалась, вероятно, благодаря оральным усилиям близняшек Стоун.

Роксана переступила через Майку по пути наружу, и когда он увидел, насколько мокрыми были её трусики, он чуть не кончил сам. Майка сопротивлялся, несмотря на отчаяние своего молодого тела, и сунул свой эрегированный пенис обратно в свои семейные трусы, а затем последовал за Роксаной наружу.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт!» — хныкала Холли, пока Питер доминировал над её большой задницей. Каждый толчок был настолько глубоким, что выбивал слёзы из её глаз, а его бёдра шлёпали её задницу так сильно, что щёки рябило от удара. Питер держал Холли за волосы, чтобы удержать её на месте, иначе он бы уже выебал её на пол. Тем не менее, её сиськи подпрыгивали с каждым ударом, разрывающим её кишки, и теперь она лежала на ногах Шелли, а лицо Холли парило над горячей, волосатой киской её старшей сестры.

Питер ебал Холли жёстко, безжалостно, как будто ему было что доказать. Он не ебал её так с той ночи, когда они впервые встретились, когда она встречалась с гораздо более молодым мужчиной, впечатляюще мужественным двадцатисемилетним Бобби Магнумом. Это было нелегко, но Питер соблазнил Холли на свидание, и той ночью он выебал её так сильно, что она забыла о Бобби Магнуме… и на какое-то время даже своё собственное имя.

Единственным человеком, перед которым Питер пытался доказать себя в данный момент, была Шелли. Его глаза были прикованы к её, пока он ебал Холли до полубессознательного состояния, и он ухмылялся, как голодный волк. Шелли съёживалась под его взглядом, её тело покрывалось потом и дрожало от вожделения. Удары Питера в её младшую сестру были настолько мощными, что сотрясали кровать, и Шелли дёргалась, как будто её тоже ебали. Вскоре она задыхалась и визжала в ритме стонов и рычаний своей сестры, и Шелли стоило только закрыть глаза, чтобы представить, что это её превращают в рай этим большим, сильным, устрашающим альфа-самцом.

«Гррррр… Кончаю!» — рычал Питер, как лев, вытаскивая свой огромный член из задницы Холли и позволяя ему извергнуть огромный заряд в её расширенное отверстие, на её дрожащую задницу, по всему её извивающемуся телу, заливая затылок её головы, а несколько струй даже долетели до ног, живота, груди и оголённой киски Шелли.

Сперма Питера ощущалась, как горячая магма, и когда Шелли почувствовала, как она попадает на её набухшую вагину, она мгновенно достигла оргазма.

«Ох… ЧЁРТ!» — простонала Шелли, кусая губу, чтобы подавить крик, но это было бесполезно. Она дико тряслась и подпрыгивала нижней частью тела на кровати, как будто ебала воздух, а её киска хлынула, как горячий гейзер, прямо в лицо её младшей сестре.

Холли была залита с обоих концов: её мужчина извергался по её спине, а её сестра кончала ей в лицо, но теперь она была слишком измотана, чтобы даже заметить это. Её глаза были открыты, но они были пустыми, эйфоричными и слабо трепетали. Эпичная порнозвезда всё ещё ехала на волне своего мучительно сногсшибательного оргазма, и когда он наконец закончился, она упала лицом в бьющуюся киску Шелли, полностью потеряв сознание.

(Ну что, как насчёт этого?) — казалось, что широкая грудь Питера говорила Шелли, когда его массивный член наконец сдулся, но всего на несколько дюймов. — (Хочешь быть следующей?)

«Я… Я пойду проверю детей», — с трудом произнесла дрожащим голосом Шелли, хотя ей почти не хватало сил говорить.

Потной, дрожащей домохозяйке потребовалась почти минута, чтобы вытащить своё ноющее тело из кровати. Питер даже не прикоснулся к ней, но Шелли чувствовала, будто её действительно выебали, и она была благодарна за то, как это растопило напряжение в её пышном теле. Тем не менее, она была настолько ошеломлена, что чуть не вышла из каюты, не одевшись, а сперма Питера всё ещё оставалась на её груди и ногах.

Глупо хихикая, Шелли обернула вокруг тела лёгкий халат, который плохо прикрывал её большие, блестящие груди, и поплелась в гостиную.

Майка наблюдал за Роксаной, пока она снимала футболку и вытирала ею своё тело, смывая сперму Макса с живота и трусиков, но через минуту Роксана поняла, что они тоже пропитаны, и сняла их. Роксана осталась стоять под лунным светом совершенно голой, с её растрёпанными каштановыми волосами, спадающими на плечи, и Майка потерял разум, следя за изящными изгибами её спины, ног и задницы.

«Извини, что мой брат обкончал тебя», — сказал Майка, стоя немного неловко, чтобы уменьшить палатку в своих семейных трусиках. — «Макс и я раньше мастурбировали вместе на DVD, которые украли у мамы, и иногда, когда он кончал, он распылял по всей комнате, как пожарный шланг».

Майка стоял на улице с Роксаной, но прохладный морской воздух ничего не сделал, чтобы облегчить его невероятно твёрдую эрекцию. Прохладный воздух, однако, заставил соски Роксаны напрячься, они поднялись на её упругой груди, как маленькие бутоны роз, и, увидев это, Майка почувствовал, что его эрекция стала ещё хуже.

«Не переживай, малыш», — пожала плечами и рассмеялась Роксана. — «Считай, что это лучше, когда мальчики действительно выпускают это наружу. Оставлять такого зверя, как Макс, с голубыми яйцами кажется опасным».

«Да… ты даже не представляешь», — нервно засмеялся Майка. Его брат Макс получал киску каждый день, иногда от девушек, которые явно его ненавидели, но в городе было широко принято понимание, что если Макс не получает постоянного сексуального облегчения, он может стать агрессивным и действительно изнасиловать кого-то. Как язычники, приносящие своих девственных дочерей в жертву разгневанному божеству, город закрывал глаза на менее «добровольные» завоевания Макса.

«А как насчёт тебя?» — спросила Роксана, садясь на край лодки и опуская руку в солёную воду. — «Я имею в виду, выглядит так, будто ты сейчас зальёшь эти мальчишеские трусики».

Майка покраснел и заёрзал, пытаясь скрыть свою эрекцию, но это было бесполезно. Его пенис был настолько твёрдым, что болел, а то, что Роксана назвала его трусы «мальчишескими», заставило его почувствовать себя униженным.

«Иди сюда», — сказала Роксана, подзывая его пальцем, как сердитый учитель, зовущий непослушного ученика. Улыбка на её лице была немного сложной для понимания. Для Майки она выглядела немного шаловливой и немного доброй, и он не мог понять, собирается ли она обнять его или сыграть злую шутку.

Майка не мог сопротивляться. Он подошёл, пока его промежность не оказалась в нескольких дюймах от лица Роксаны. Она положила руки на его стройные бёдра и улыбнулась ему, её сексуальный рот изогнулся в той же сбивающей с толку, шаловливо-доброй улыбке.

Роксана внезапно стянула «мальчишеские трусики» Майки до щиколоток и рассмеялась, когда его член подпрыгнул и ударил её по лицу. Она схватила его одной рукой и начала нежно ласкать, используя только большой и указательный пальцы. Майка застонал и забеспокоился, что он сейчас кончит, но он прикусил губу и сдержался. Его маленькие яички болезненно набухли, голова закружилась, а сперма, кипящая в его теле, казалось, поднималась в голову, а не выходила из члена.

«Эй! Не сдерживайся», — отругала Роксана, слегка шлёпнув своего девственного кузена по заднице. — «Ты можешь причинить себе боль. Давай, выпусти это».

Майка почувствовал, как его мозг превращается в горячую кашу, и даже несмотря на то, что была середина ночи, небо внезапно взорвалось калейдоскопическими цветами. Его член дёргался, как палка динамита, а колени дрожали, когда он начал кончать. Он смотрел вниз с открытым ртом, уверенный, что сейчас извергнется на красивое, шаловливое лицо своей кузины, но Роксана усмехнулась и направила его член вверх.

Первый заряд Майки попал ему в живот, а следующий был настолько высоким, что ударил его по подбородку. Третий упал на руку Роксаны, а после этого она потянула его ближе и направила его стреляющий член за край лодки, и остальная часть его оргазма оплодотворила океан.

Майка кончал так сильно, что не слышал собственных стонов интенсивного облегчения, а умопомрачительная пустота, которую оставило сперма, заставила его почувствовать себя одурманенным, глупым и близким к обмороку.

Майка упал в объятия Роксаны, и она позволила его члену оставить скользкий след спермы по её груди и животу, пока он соскальзывал на пол.

«Хаха. Ты в порядке, малыш?» — рассмеялась Роксана, поглаживая Майку по голове, как щенка. — «Может, ты и не такой большой, как твой брат, но в этих маленьких яйцах столько же спермы».

Майка не ответил. Его задыхающееся лицо было в нескольких дюймах от горячей киски Роксаны, и её запах вызывал у него слюноотделение. Майка никогда раньше не ел киску (он никогда даже не видел настоящую так близко), но он вдруг почувствовал необходимость съесть вагину Роксаны, как пончик с желе. Он нырнул, теребя подбородком её пухлые губы и засовывая язык глубоко в её горячие складки.

«Эй! Подожди! Что ты… вау… ВАУ… СВЯТОЕ ДЕРЬМО! Ми-Ми-Ми-МАЙКА!!» — задыхалась Роксана, сначала пытаясь оттолкнуть своего маленького кузена от своей киски, но его язык посылал электрические разряды по её телу, заставляя её руки дрожать. Оргазмическое удовольствие было настолько внезапным и неожиданным, что её чуть не испугало. Она не могла поверить, что такой милый красавчик, как Майка, может быть так хорош в поедании киски… но он был… и прежде чем Роксана могла поверить в это, она кончала, теряя разум.

«Принимай, шлюшка!» — засмеялся Макс, вгоняя свой член, сокрушающий мечты, в киску Драгоценность так сильно, что она заплакала. Он держал чуть более шлюхастую из сестёр Стоун, согнув её над футоном, на котором всё ещё лежала без сознания Биби, и ебал Драгоценность жёстче, чем любой парень до этого, а это о многом говорило. Драгоценность специально встречалась с футболистами, борцами и тяжелоатлетами. Ей нравилось жёстко. Ей нравилось грубо. Ей нравилось глубоко. Но Макс давал ей ещё жёстче, грубее и глубже, чем она думала, что сможет выдержать, и она бессвязно умоляла Самоцвет о помощи, пока Макс вытрахивал её до потери рассудка.

Однако Самоцвет не собиралась помогать Драгоценность — Макс уже закончил с ней. Он ебал её на полу, и там же оставил. Он сделал это в довольно скучной миссионерской позе, но так он мог вогнать в неё весь свой размер, и он быстро выебал её до потери рассудка, так что она описалась от спермы и потеряла сознание. Она всё ещё кончала, извиваясь без сознания на полу и теребя воздух, но она скоро придёт в себя, жаждая большего, и Макс был более чем готов дать ей это. Он собирался проверить обеих девушек на прочность сегодня ночью, потому что планировал провести большую часть отпуска, делая близняшек своими личными секс-рабынями, и он хотел увидеть, на что они способны.

«Макс! Макс! Макс!» — повторяла Драгоценность бездумно, пока он её ебал, словно его имя было духовной мантрой.

«Макс… Макс… Макс», — стонала Самоцвет на полу, проводя руками по груди и киске, готовясь к следующему раунду.

«МАКС!!» — закричала Шелли, застав свою племянницу, трахающую мозги Драгоценность.

«Тётя Шелли!» — удивился Макс, и он случайно потерял концентрацию, вгоняя свой член глубоко в тело Драгоценность, спровоцировав оргазм у них обоих. Драгоценность завизжала, как безмозглая тварь, и задёргалась на его члене. Макс почувствовал, как его член переполняется, и вовремя вытащил его, чтобы кончить «на» Драгоценность, а не «в» неё.

Макс был слишком поглощён своим оргазмом, чтобы не схватить свой член и не накачивать его, как ружьё, стреляя горячими струями спермы по Драгоценность на футоне, затем по Самоцвет на полу, а одна струя даже ударила бедную Биби по её безжизненному лицу.

«Ха… извини», — усмехнулся Макс, не чувствуя себя виноватым. Он использовал палец, чтобы стереть сперму с лица Биби, а затем засунул палец в рот Драгоценность. Даже несмотря на то, что она едва могла вспомнить своё имя, Драгоценность всё ещё сосала палец, покрытый спермой, как сладкую конфету.

«Я… я… я… уфф», — закатила глаза Шелли. Несмотря на то, что Макс был мальчиком (и с самым большим членом, который она когда-либо видела), он напоминал её полностью Холли. У них были одинаковые каштановые волосы, зелёные глаза, надменная улыбка и такой же подавляющий ореол сексуальности.

«Эй… твой халат расстегнулся», — сказал Макс, указывая на то, что грудь Шелли вываливается из её сестринского лёгкого халата. Её соски были полностью эрегированы и видны, а грудь всё ещё блестела от спермы Питера.

«Я… слушай… Макс… ты не можешь просто… эти бедные девушки… и, знаешь… если Холли и Питер поженятся, они станут твоими СЁСТРАМИ… и… уфф», — Шелли была слишком разочарована и возбуждена, чтобы полностью сформулировать мысль. Она продолжала смотреть на член своего племянника… его огромный… толстый… брутальный член… и просто вид его, казалось, выбивал любую связную мысль из её мозга. — «Где Майка и Роксана?»

Макс пожал плечами. — «Снаружи. Думаю, Майка пошёл помочь Роксане вымыть мою сперму из её волос или что-то вроде того.»

Соски Шелли дёрнулись от разочарования. — «Ты… кончил… в волосы моей дочери?»

«Случайно», — засмеялся Макс, и в сознании Шелли всплыли образы двадцатилетней Холли. Макс был похож на неё во всём, только вместо массивной пары сисек у него был этот сексуальный небоскреб, торчащий из промежности.

Шелли обняла лёгкий халат вокруг тела и направилась на улицу, переступая через голое тело Самоцвет, как будто её там и не было. Шелли открыла раздвижную стеклянную дверь, ведущую на заднюю палубу лодки, и первое, что она увидела, была грудь Роксаны, подпрыгивающая в лунном свете.

«Я снова кончаю! Я снова кончаю! Я снова кончаю! Святое дерьмо… Майка! Ты чертов гений! Ты ешь киску лучше, чем девушка!» — визжала Роксана, держась одной рукой за голову Майки, а другой за перила лодки. Стройная малышка дико извивалась и дергалась, её ноги дрожали, а грудь подпрыгивала, всё её тело теряло контроль, когда дюжина оргазмов накрыла её одновременно.

Майка был на коленях, его лицо было так глубоко в кончающей киске Роксаны, что её сок стекал с его подбородка, одна рука на её бедре для поддержки, а другая быстро ласкала его пенис.

«РОКСИ!» — закричала Шелли. — «Прекрати… прекрати… прекрати делать ЭТО со своим кузеном немедленно!»

Роксана не нашла слов, она смотрела на свою мать, как олень в свете фар. Майка поднялся с мокрым лицом, тоже шокированный, но он не перестал ласкать свой пенис, пока не выстрелил заряд на икру Роксаны.

«Что… что за ХЕРНЯ происходит на этой лодке?» — закричала Шелли. Она потерла голову и развернулась, её лёгкий халат разошёлся, открывая всё её тело для всех. Она чувствовала жар, разочарование и растерянность. Она не могла понять, упадёт ли она в обморок или взорвётся. Она знала, что должна злиться… по крайней мере, она ожидала этого от себя… и она знала, что должна наказать этих похотливых детей за их извращённые поступки… но на самом деле единственное, чего она действительно хотела, это забыть обо всех них, схватить своего племянника Макса за его большой член, оттащить его обратно в каюту и получить обе свои дырки, забитые Максом и Питером. Она хотела, чтобы Питер ебал её, как он ебал Холли, и она хотела, чтобы Макс ебал её, как он ебал этих маленьких шлюх. Она хотела, чтобы её ебали. Ей нужно было, чтобы её ебали. Она хотела члена. Жёсткий, большой, толстый, горячий член. Она хотела—

КАБУМ!!

Небо взорвалось. Тёмная ночь на мгновение осветилась апокалиптической вспышкой света, которая чуть не ослепила всех. Белая молния ударила с неба в океан, освещая массивное чёрное вращающееся облако, обнимающее горизонт, облако, которое быстро приближалось к яхте.

«Святое дерьмо!» — ахнула Шелли. — «Буря!»

Питер действовал, как настоящий мужчина, запустив двигатели лодки и немедленно попытавшись уплыть от пути бури. Он попытался передать свои координаты Береговой охране, но из динамика доносился только чистый статический шум. Самоцвет и Драгоценность удивили Шелли тем, насколько компетентно они помогали своему отцу управлять лодкой, особенно учитывая, что обе были почти без сознания минутами ранее. Пока Питер управлял, Самоцвет занялась электроникой и попыталась получить сигнал, но всё вело себя странно. Свет мигал, радио ловило только статику, и даже компас крутился без остановки, как будто север летал вокруг лодки со скоростью пули. Драгоценность распаковала аварийное снаряжение, раздала спасательные жилеты и подготовила спасательный плот на всякий случай.

«Это безумие!» — кричал Питер, управляя лодкой без помощи электроники. — «Я никогда не видел такой бури! Это как будто облака просто преследуют нас!»

Ветер усилился настолько, что волны начали захлёстывать на лодку, но они не стали хуже, и видимый край бури действительно отставал, как будто намеренно, заставляя Питера направлять лодку, как пастух направляет стадо.

«Остров!» — закричал Майка, который был одет только в спасательный жилет и семейные трусы. — «Там остров!»

«Это невозможно», — сказала Самоцвет, анализируя карту. — «Должен быть только пустой океан на пятьдесят миль в любом направлении!»

Но он был там. Майка не галлюцинировал. Маленький остров с одной высокой вершиной возвышался над горизонтом, окутанный восходящим солнцем. «Тропик Козерога» был почти у него, и всё же никто не видел остров даже минуту назад. Это было так, будто вся масса земли появилась из моря только для них или была скрыта невидимой складкой в небе.

«Буря… она не следует за нами сюда», — сказал Питер, наконец признаваясь себе, что буря преследовала их, хотя это было невозможно.

Бурлящие облака маленького урагана, казалось, отступили, удовлетворённые тем, что лодка нашла остров, но, вопреки всем законам природы, ураган не рассеялся. Он просто отступил, паря в воздухе, как массивная чёрная собака, ожидая приказа своего хозяина, чтобы атаковать.

«Это особняк?» — почти шёпотом спросила Холли, напрягая глаза, чтобы рассмотреть довольно массивный комплекс, который заполнял большую часть берега острова. На вершине утёса стояло большое здание со множеством окон, а на берегу были разбросаны несколько меньших построек, все они соединены верандами. Особняк был странного, неопределённого стиля, похожего на причудливое сочетание испанского, французского и южноамериканского.

«Может быть, там есть кто-то, кто может нам помочь», — вслух подумала Шелли, кусая губу и нервно обнимая своих дочерей.

«Возможно», — пожал плечами Питер, пытаясь скрыть свой страх, пока снова смотрел на компас и обнаружил, что он указывает на остров, хотя по направлению восходящего солнца было ясно, что остров находится на востоке, а не на севере от их местоположения.

«Святое дерьмо», — ахнула Холли. — «Я только что поняла кое-что».

«Что?» — спросила Шелли.

«Мы… мы находимся в Бермудском треугольнике, верно?»

Питер не ответил, но ему и не нужно было. Холли была права.

Прошли часы, солнце поднялось высоко и стало жарким, и пассажиры «Тропика Козерога» могли разглядеть почти каждую деталь массивного особняка, который, казалось, был встроен в гору на маленьком острове. Он выглядел слишком большим для дома, но достаточно маленьким, чтобы не быть коммерческим курортом. Был небольшой пирс, но никаких лодок, и, хотя территория выглядела ухоженной, людей не было видно.

Питер осторожно направил яхту в идеальную маленькую бухту рядом с особняком и стал на якорь. Бухта явно использовалась для этого, так как часть пирса вела к ней, а в отвесной скале была построена хижина с верёвками, шестами и спасательными кругами, висящими на стенах.

Вся команда стояла на корме лодки, ища признаки жизни, и если бы они были, они, вероятно, возбудились бы от соблазнительного вида шести человек на борту. Питер был в старых шортах, перчатках и больше ничего, позволяя его массивной груди и мышцам сиять на солнце, как бронзовая статуя. Холли была в своём миниатюрном бикини, как и раньше, но надела крошечные шорты, которые мало что скрывали от её пышной задницы. Близняшки Стоун были почти полностью одеты, в майках и шортах, но шорты были меньше трусов, а майки оставляли почти всю середину тела открытой. Остальные были в тех же купальниках, что и раньше, но Майка был в футболке, а Шелли — в блузке, которая мало что скрывала от её больших эрегированных сосков.

«Я никого не вижу», — сказала Холли, пожимая плечами.

«Ну, курорт-особняк-отель, должно быть, имеет какой-то персонал. Место выглядит идеальным», — сказала Шелли.

«Пойдём на берег и осмотримся. Не повредит», — сказал Питер, стараясь не казаться обеспокоенным. Он хотел быть сильным лидером для остальных, но нельзя было отрицать, насколько странными были вещи. Неестественная буря, неизведанный остров, а теперь заброшенный особняк. Питер никогда не верил в страшные вещи, но теперь он почти ожидал увидеть призрака или что-то подобное, появляющееся в одном из окон.

«Холли, Шелли и Биби. Я отвезу вас троих на берег на моторной лодке. Я вернусь за остальными».

«Да! Экскурсия!» — девически хихикнула Биби и прыгнула в свои большие груди матери. Шелли погладила свою младшую дочь по голове и вынужденно улыбнулась, желая, чтобы она могла быть такой же наивной и невинной, как Биби.

Взрослые и Биби загрузились и помчались, высадившись на берег через мгновение, а затем исчезли за скальной стеной, окружающей бухту. Они не были вне поля зрения больше секунды, как Макс спустил свои плавки и позволил своему большому хоботу свободно болтаться. Он дёрнул его одной рукой и самодовольно ухмыльнулся девушкам, не только Самоцвет и Драгоценность, но и Роксане.

«Ну что, одна из вас готова на быстрый секс, пока мистер Стоун не вернулся?» — спросил Макс.

«Я! Я готова!» — в унисон воскликнули Самоцвет и Драгоценность.

Роксана открыла рот, чтобы что-то сказать, но сдержалась и кокетливо отвела взгляд, улыбаясь от уха до уха.

«Извините, девочки. Я бы трахнул вас обеих, но не думаю, что у нас есть на это время», — засмеялся Макс.

Сёстры Стоун зашипели друг на друга, как уличные кошки, дерущиеся за кусок мяса, и, ничего не говоря, быстро сыграли в камень-ножницы-бумагу.

«Камень! Я выиграла!» — завизжала Драгоценность, разбив ножницы своей сестры. — «Извини, сестрёнка. В следующий раз повезёт больше». Драгоценность буквально подпрыгнула к Максу, поцеловала его, схватила его член и повела внутрь для быстрого секса.

Самоцвет надулась и села на скамейку, глядя сквозь стекло на свою сестру, стоящую на коленях, чтобы сделать быстрый минет большому «погружателю киски» Макса. Макс держал Драгоценность за голову, вгоняя свой массивный хобот в горло шлюхи, делая его красивым и мокрым для тугой киски Драгоценность.

«Знаешь», — сказала Роксана, подсев к Самоцвет так близко, что их груди соприкоснулись. — «Я знаю, что сейчас всё безумно, но я всё ещё немного удивлена, что твой папа не злился на вас двоих за то, что вы ебались с Максом. Если бы мой папа или мама поймали меня, когда мне вытрахивают мозги в соседней комнате, они бы разозлились».

Самоцвет пожала плечами. — «Папа очень… либеральный. Я имею в виду, он занимается порно с тех пор, как мы родились, и я не помню времени, когда бы я не понимала, чем он занимается. Я даже попала в неприятности в детском саду, когда сказала своему классу, что мой папа трахает мам за деньги. На самом деле он был довольно строг с нами, когда мы росли. Никаких наркотиков, никаких парней, никакого отчисления из школы, пока нам не исполнится восемнадцать, что я соблюдала, но Драгоценность… она начала жёстко с младших классов».

«Вы двое на самом деле довольно разные, не так ли?» — сказала Роксана, неосознанно опуская руку на ногу Самоцвет.

Самоцвет улыбнулась. — «Обычно людям требуются годы, чтобы это заметить, да. Драгоценность… я думаю, она похожа на нашу маму… хотя она умерла, когда мы были маленькими. Она дикая и свободолюбивая. Она меняет парней быстрее, чем я могу уследить, и ходит на гораздо больше вечеринок, чем я. Не хочу хвастаться, но я думаю, что я умная. Это довольно очевидно, что Драгоценность начнёт работать для папы в студии, и очень скоро она станет всемирно известной порнозвездой».

«А ты?» — спросила Роксана, наклоняясь ближе и убирая несколько коротких светлых волос Самоцвет с её лица. — «Я имею в виду… ты чертовски горячая».

«Я поступила в MIT, так что…», — Самоцвет замолчала, глядя в глаза Роксаны. Для такой умной девушки она действительно не заметила сексуального напряжения, нарастающего между ними, пока оно не было готово взорваться.

Роксана поцеловала Самоцвет, лишь слегка касаясь их пухлых губ. Самоцвет ответила, пытаясь засунуть свой язык в горло Роксаны. Самоцвет глубоко застонала и неуклюже обняла Роксану за шею, обнимая её так крепко, что их груди боролись за место. Роксана рассмеялась в рот Самоцвет, а затем взяла контроль. Одна рука прокралась под майку Самоцвет и начала играть с её грудью, а другая спустилась в её шорты и обнаружила её киску тёплой, мокрой и готовой принять несколько пальцев.

Над звуком чмокания губ Роксаны и Самоцвет воздух наполнился откровенным звуком шлёпанья бёдер Макса по упругой заднице Драгоценность. Молодой жеребец согнул свою шлюху над столом, и она держалась изо всех сил, пока он вытрахивал из неё душу, вгоняя в её киску с такой брутальной силой, что это, казалось, раскачивало лодку больше, чем лёгкий прилив. Драгоценность начала кричать, когда кончила, и Максу пришлось заткнуть её собственной майкой, чтобы заткнуть её.

Бедный Майка остался сидеть один, лишний в этой сексуальной ситуации. Он сидел напротив Самоцвет и Роксаны (его возлюбленной), которые теряли себя в сапфическом блаженстве, и он мог ясно видеть мускулистую спину своего брата через стекло, пока он превращал Драгоценность в горячий беспорядок.

Майка хотел хотя бы спустить шорты и облегчить болезненную эрекцию, но это казалось слишком жалким, поэтому он сопротивлялся. Он посмотрел на берег, надеясь увидеть Питера, возвращающегося за ними, но лодка осталась без присмотра. Питер и остальные нигде не были видны.

«Где эти ребята?» — пробормотал Майка, пытаясь игнорировать шестидюймовый стояк, угрожающий разорвать его шорты.

Майка снова посмотрел вдоль пляжа… и он увидел что-то. Что-то удивительное! Это была женщина, красивая женщина, пышная женщина, почти отвратительно эротичная женщина. Она не была высокой, но стояла с идеальной осанкой, и её огромные груди, казалось, бросали вызов гравитации своим огромным весом. Её кожа была цвета молочного шоколада и блестела на солнце, как полированный металл, делая её почти чёрной. Её волосы были длинными, кудрявыми, чёрными и украшенными яркими цветами. Она не была голой, но то немногое, что на ней было, не скрывало её тёмно-коричневые соски и подстриженную лобковую область. Она также была мускулистой, с чётко выраженными кубиками пресса, но что-то в её широких бёдрах и лёгкой походке говорило Майке, что она ленивая гедонистка, и сила её тела была чудом природы.

Вид шоколадной богини заставил Майку хотеть плакать. Внезапно его кровь закипела, а рот наполнился слюной. Он потерял все следы сознательной мысли. Он стал как животное, сведённое к первобытным инстинктам бороться, есть и трахаться. Его эрегированный пенис начал пениться от предэякулята, а маленькие мышцы в его подтянутом теле выделялись, как будто их било током.

Майка обернулся туда, где Самоцвет и Роксана целовались… и что-то снова изменилось.

Внезапно Майка снова стал собой. Сексуальная ярость, которая наполняла его мгновение назад, исчезла, и он остался задыхающимся и покрытым потом, как будто только что пробежал марафон в жаркий день. Он был измотан, а передняя часть его шорт была липкой от предэякулята, как будто он уже кончил.

Все воспоминания о шоколадной богине исчезли… просто исчезли… он забыл её… как сон.

«Майка, милый, ты в порядке?» — спросила Роксана, наконец заметив своего маленького кузена. — «Ты выглядишь… разочарованным».

Майка был разочарован. Его старший брат разрушал ещё одну горячую девушку всего в нескольких шагах, а любовь его жизни (его кузина) раздевала другую девушку и ласкала её. Майка попытался заговорить, но всё, что вышло, был стон. Он не мог вспомнить богиню, поэтому не понимал, почему чувствовал себя таким уставшим.

Роксана прошептала что-то на ухо Самоцвет, и милая блондинка похабно хихикнула. Самоцвет встала и сбросила шорты, став полностью голой, и она подошла к Майке, демонстрируя себя так же развратно, как её сестра, снова доводя маленького мальчика до полной эрекции. Самоцвет наклонилась, поцеловала его, просунула язык в его рот и позволила ему почувствовать вкус губ Роксаны на своих. Затем Самоцвет рассмеялась, когда стянула шорты Майки и обнаружила его член уже мокрым. Шесть толстых дюймов на самом деле были приличным размером, особенно для такого миниатюрного красавчика, как Майка, но по сравнению с титанами, как Питер и Макс, он выглядел немного маленьким.

«Так скажи мне, милашка», — сказала Самоцвет, лаская липкий член Майки, — «ты когда-нибудь получал минет?»

Он не получал… Самоцвет поняла это… но она исправила это. Самоцвет не была такой преданной поклонницей членов, как её сестра, но для Майки она была великим мастером сосания, и он кончил на её лицо за десять секунд.

«Питер, разве тебе не стоит пойти за детьми?» — спросила Шелли, оглядываясь на Питера.

Питер Стоун стоял на пляже, наслаждаясь невероятной красотой окружающего мира. Тёплая кристально голубая вода, ярко-голубое небо, касающееся края неестественной бури, спящий вулкан, возвышающийся над всем, качающиеся деревья и сам особняк… впервые Питер получил эрекцию просто от пейзажа.

«Эм… да», — рассеянно сказал Питер.

Питер продолжал оглядываться в поисках чего-то, и у него было ощущение, что он не один на пляже. Что-то танцевало на краю его зрения, и когда он видел это, он был уверен, что смотрит на самую эротичную женщину, которую когда-либо видел. Шоколадная кожа, чёрные волосы, тёмные соски, но каждый раз, когда богиня исчезала из его поля зрения, он забывал её, и оставался только с глубоким сексуальным желанием.

«Давай сначала осмотримся», — сказал Питер, отчаянно пытаясь найти фантом, которого он продолжал забывать.

Питер собирался последовать за Шелли в главное здание и поискать служащего, горничную, портье или кого-то ещё, но он отвлёкся на сочный маленький силуэт Биби, игравшей у кромки воды. Питер не знал бы этого (потому что не мог), но пухленькая маленькая девочка была преследуема тем же эротическим фантомом, что и он. Биби была девственницей, но она не была незнакома с горячими, дикими желаниями своего тела. Она понимала, что возбуждена, и не задавалась вопросом, почему. Её гормоны вышли из-под контроля за последние несколько месяцев, заставив её грудь набухнуть, как спелые персики, а ягодицы подняться в форме сердца. Её лобок был настолько пухлым и набухшим, что казалось, будто у неё что-то засунуто в её обтягивающий купальник, а её пальцы ёрзали на краю бёдер, соблазняясь ласкать себя прямо на пляже.

«Ты хочешь её трахнуть, не так ли, красавчик?» — прошептала Холли на ухо своему любовнику, схватив его за промежность и сжав его твёрдый член. — «Ты хочешь вытрахать из моей маленькой племянницы всё дерьмо».

Питер только хмыкнул в ответ. Его твёрдый член был достаточным ответом. Холли поцеловала его и отвела его взгляд от пубертатной нимфы, игравшей в воде.

«Ну, увы. Она вне пределов, окей?» — сказала Холли, поглаживая его твёрдую грудь и играя с его напряжёнными сосками. — «Ей может быть восемнадцать, но она едва ли пять футов ростом, и я уверена, что она весит не больше девяноста фунтов. Она также девственница. Я могу сказать».

«Ты только заставляешь меня хотеть трахнуть её больше», — прошептал Питер, сжимая большую, чудесную задницу Холли, но позволяя своим глазам блуждать обратно к очаровательной маленькой попке Биби.

«Ты был бы слишком, СЛИШКОМ много для неё», — сказала Холли немного строже. — «Ты бы разорвал её пополам, как кусок дерева. Так что… не трогай. Если тебе нужно что-то трахнуть, я здесь, и, если ты не заметил, моя сестра Шелли мокрая. Ей нужно, чтобы её трахнули, и я даю тебе полное разрешение сделать с ней всё, что сможешь».

«А как насчёт её другой дочери? Хиппи-девчонки?»

«Роксана? Я бы не подумала, что она твой тип», — пожала плечами Холли. — «Но конечно. Как угодно. Посмотрим, как пройдёт остальная часть этой поездки, застрянем ли мы на этом острове или нет».

Холли поцеловала Питера ещё раз и направилась исследовать некоторые бунгало, разбросанные вдоль линии деревьев. Если Питер последует за ней, она знала, что трахнёт его на первой удобной поверхности, которую найдёт, но если Питер последует за Шелли, она не будет злиться. Шелли нужен был твёрдый член больше, чем ей в данный момент.

Питер бросил последний взгляд на Биби и позволил своему развратному разуму вызывать любые извращённые мысли, которые он хотел, и, закончив мысленно разрушать спелую маленькую девочку, он последовал за Шелли в главное здание.

«Молодец, братан!» — подбодрил Макс, давая своему застенчивому младшему брату пять. — «Твой первый минет, и от горячей девахи!»

Майка пожал плечами и слегка покраснел, но он выглядел мило, когда смущался, так что никто не чувствовал себя плохо за него. Самоцвет слегка рассмеялась, слизывая последние капли спермы Майки с лица, а Роксана использовала полотенце, чтобы вытереть остатки, даже поцеловав Самоцвет, несмотря на то, что её рот был пропитан спермой её кузена.

«Как моя сестра?» — спросила Самоцвет, игриво шлёпнув по полувялому члену Макса, который был пропитан соком Драгоценность.

«Ей… думаю, понадобится вздремнуть», — засмеялся Макс.

Дверь внутрь лодки была открыта, и все могли видеть Драгоценность, лежащую грудью на столе, её голова свисала с края, всё ещё заткнутая её футболкой, ноги широко раздвинуты и дёргались в послекоитусных спазмах. Макс действительно заполнил её, и с каждым подёргиванием ещё немного его густой спермы вытекало из её киски.

«Твой папа всё ещё не вернулся?» — спросил Макс, увидев лодку на берегу.

«Он, вероятно, отвлёкся, трахая твою маму снова», — сказала Самоцвет Максу, — «или, может быть, твою», — кокетливо предположила она Роксане.

«Ну, берег всего в пятидесяти метрах», — сказала Роксана. — «Мы можем легко проплыть это. Мне надоело ждать».

«А как насчёт Драгоценность?» — спросила Самоцвет. — «Я не думаю, что она сможет ходить ещё час».

Макс пожал плечами. — «Она догонит. Давайте. Я хочу исследовать это шикарное место».

Натянув свои плавки обратно, Макс спрыгнул с края лодки и нырнул в кристально чистую воду, его мощное тело скользило по морю, как сам Тритон. Роксана сняла футболку и осталась в купальнике. Она и Самоцвет прыгнули вместе и поплыли за Максом, хотя ни одна из них не могла за ним угнаться. Майка немного нервничал из-за того, что оставил Драгоценность совсем одну, но он не хотел оставаться, поэтому прыгнул и поплыл за остальными.

Внутри главного здания было светло и уютно. Паркетные полы были свежевымыты, а под каждым окном стоял большой горшок с растением, делая интерьер похожим на улицу. Всё выглядело как лобби шикарного курорта, но не было стойки регистрации, а мебель была расставлена так, что подразумевала интимное использование, а не то, что вы бы поставили в общественном помещении. Всё также было… старым. Не было телевизоров, телефонов или интеркомов, и даже лампочки напоминали Шелли что-то, что использовали бы её бабушка и дедушка.

Шелли заметила пышную женщину позади себя и предположила, что это её сестра Холли.

«Холли, ты можешь поверить в это место?» — спросила Шелли. — «Это как что-то из Касабланки или… о боже!»

Женщина, стоящая перед Шелли, не была её сестрой. На самом деле, Шелли даже не была уверена, была ли эта женщина человеком. Она была эротичной, мощной и сверкала богатым блеском шоколадной статуи. На ней была саронг из золотой ткани вокруг талии, пояс из золотых монет и десятки ожерелий, усыпанных жемчугом и ракушками. Её лоскуты одежды ничего не скрывали. Её насыщенные шоколадные соски были обнажены, а её киска выглядела пухлой и сочной.

«Кто… кто вы…»