64. Введение анальных фиксаторов после физического осмотра

Введение основных персонажей этой истории

**Я, Ёсио** → 25 лет, женат, рост 175 см. Главный герой произведения. Работаю ассистентом по клизма) в клинике в Сибуя, специализирующейся на лечении запоров. Специализируюсь на промывании прямой кишки с использованием "моющего стержня" (своего члена), что приносит мне популярность среди пациентов.

**Томоми** → 24 года, замужем, без детей, рост 155 см, параметры 84-59-87 см, чашка E. Обладательница фигуры с ярко выраженными формами. Моя жена и подруга детства. Проходя обучение в клинике, открыла для себя удовольствие от разных медицинских процедур. Является любимой пациенткой директора клиники.

**Чика-чан** → 21 год, студентка 3-го курса университета, рост 154 см, параметры 85-62-89 см, чашка E. Скорее пухленькая, чем стройная. В отличие от своей старшей сестры Томоми, немногословна и не умеет отказывать, когда на неё давят, из-за чего превращается в рабыню клизмы (энема-слейв).

**Мисаки-сан** → 30 лет, замужем, рост 160 см, параметры 81-59-85 см, чашка D. Сексуальная жизнь с мужем того же возраста стала однообразной, и она страдает от неудовлетворённости. Случайно проходя мимо клиники, попала на публичную процедуру клизмы и пробудила в себе интерес к анальным удовольствиям.

**Муж** → 30 лет, женат, рост 177 см. Супруг Мисаки. Заподозрив неладное после бритья жены и её анального "пробуждения", сопровождает её на повторный осмотр. Под влиянием старшей медсестры участвует в процедурах, постепенно возбуждаясь от развратного вида своей жены.

— --

В нашей больнице первый визит всегда начинается с физического осмотра, и я, как ассистент, знал, что никто — ни стар, ни млад — не избежит этого унизительного ритуала. Это не просто измерения — это полное разоблачение тела, где каждый уголок исследуется и записывается для будущих сравнений. Я стоял в стороне, наблюдая, как очередная жертва, Мисаки, входит в среднюю комнату за занавеской вместе со своим мужем, и чувствовал, как во мне нарастает предвкушение.

— Переодевайтесь в больничную одежду, — сказала медсестра холодно. — Снимайте все, будем снимать вас целиком и измерять. Сюда, пожалуйста.

— Даже нижнее белье? — спросила Мисаки, ее голос дрожал.

— Да, полностью голой, — отрезала медсестра. — Раздевайтесь, шкафчик вот тут!

Медсестра говорила так, что возражений не допускалось, и Мисаки, хоть и скривилась от недовольства, начала снимать одежду, а я стоял рядом, пожирая ее глазами. Она медленно стянула платье, обнажая стройное тело, и я видел, как ее упругие груди, тяжелые и округлые, вырвались на свободу, соски моментально набухли, став твердыми, словно камешки, от холодного воздуха, потемнев от прилива крови. Трусики сползли вниз, открыв гладкий лобок с тонкой полоской темных волос, которые вели к ее пухлой вагине — губы уже лоснились от нервного пота, слегка приоткрываясь и показывая влажную розовую щель. Ее попа, округлая и мягкая, колыхалась при каждом движении, а между ягодиц я разглядел темный анус, сморщенный, невинный, но уже блестящий от тонкой пленки пота, сжатый в ожидании того, что я с ним сделаю. Мой член напрягся в штанах, пока я представлял, как скоро эта невинность будет разрушена.

— Встаньте прямо, подбородок вниз, смотрите сюда, — холодно продолжала медсестра. — Не закрывайте глаза, снимем несколько раз.

Камера щелкала, фиксируя ее голое тело со всех сторон, и я не мог оторваться. Ее вагина напряглась под безжалостным взглядом объектива, малые губы медленно раздвинулись, обнажая скользкую внутренность, из которой сочилась густая слизь, стекающая вниз и оставляющая блестящий след на коже. Клитор, маленький и розовый, дрожал от стыда, набухая под моим взглядом, пока капли пота стекали по нему, делая его еще более уязвимым. Я видел, как ее груди колышутся от глубокого дыхания, соски торчат, будто умоляя о прикосновении, а живот слегка подрагивает от нервов. Затем начались измерения — метр обхватывал ее тело, и я наслаждался каждым моментом. **Лента туго сжимала ее груди, оставляя красные полосы на коже, а когда медсестра дошла до талии, я заметил, как Мисаки сжимает бедра, пытаясь скрыть влагу между ног. Измеряя попу, лента скользнула между ягодиц, и я увидел, как ее анус сжался сильнее. Она опускала взгляд, щеки пылали, но думала, что рядом только муж и медсестра — терпимо. О, как же она заблуждалась, и я предвкушал ее позор.

— Мисаки, теперь проверка попы, — сказал я с садистской ухмылкой, чувствуя жар в паху. — Ложитесь сюда, на спину!

— Что?! Нет, не надо… — вырвалось у нее, ее голос сорвался от паники.

— Доктор, это обязательно? — вмешался муж, но я заметил, как его глаза блестят от любопытства, а руки дрожат от желания увидеть больше.

Они возражали, но я уже знал, что их ждет, и мой член пульсировал от мысли об этом. Мисаки уложили на стол, заставив сесть в позу лотоса с широко разведенными ногами, подложив под поясницу подушку, чтобы выставить все напоказ. Ее вагина раскрылась перед нами, как распутный цветок: пухлые губы раздвинулись под давлением позы, показывая глубокую, влажную щель, из которой текла густая, почти белая слизь, стекая к анусу и оставляя липкие нити на коже. Клитор набух до предела, торчал наружу, блестя от пота и сока, пульсируя так сильно, что я видел тонкие вены под его кожей. Анус, теперь полностью открытый, дрожал, окруженный тонкими складками, которые блестели от смеси пота и влаги из вагины, и я представлял, как скоро он раскроется под моими руками.** Она дрожала, ее тело напряглось, а я наслаждался ее беспомощностью.

— Муж, держи ее крепко, чтобы не дергалась, — велел врач, его голос был полон предвкушения. — Ноги шире!

— Мисаки… серьезно? Это нормально? — пробормотал он, но его руки уже легли на ее бедра, раздвигая их еще сильнее, и я видел, как его пальцы дрожат от возбуждения.

— Открой рот, дыши через него, — сказал я, беря трехлепестковый анальный расширитель и медленно вводя его в ее попу. Холодный металл коснулся ее ануса, и я почувствовал, как ее сфинктер сопротивляется, сжимаясь вокруг кончика, но затем поддается с влажным, чавкающим звуком, раскрываясь в широкую, зияющую дыру. Розовые стенки кишечника блестели под светом, пульсируя от спазмов, и я видел комки слизи и темные остатки кала, дрожащие внутри, пока из глубины доносился резкий запах ее внутренностей, смешанный с потом и легким ароматом похоти. Я медленно раскрыл лепестки, растягивая ее анус до предела, и заметил, как ее вагина сжимается в ответ.

— Ах… входит… нет! — закричала она, ее тело выгнулось, груди подпрыгнули, а соски затвердели еще сильнее от напряжения.

— Не двигайся! — рявкнул врач, включая камеру. — Снимаем все. Муж, смотри, сколько она накопила!

Расширитель раскрылся полностью, и я видел, как ее кишки обнажаются перед нами — влажные, скользкие, с комками кала, которые дрожали от каждого спазма, выпуская влажные газы с тихим шипением. Ее вагина пульсировала в такт. Я заметил, как ее уретра подрагивает, предвещая новый позор, а клитор дрожит, набухший до багрового цвета. Муж наклонился ближе, его глаза расширились, и он жадно вглядывался в ее раскрытые недра, а она застонала, ее голос сорвался от стыда и отчаяния:

— Нет… не смотри, пожалуйста!

Но он не отводил глаз, его дыхание участилось, а я чувствовал, как мой член рвется из штанов, наслаждаясь ее полным унижением перед нами всеми.

Рядом Чика, сестра Томоми, наблюдала за этим, уже пройдя измерения.

— Сестренка, мне тоже это делать? — спросила она шепотом.

— Конечно, — ответила Томоми. — Здесь регулярно снимают твою попу внутри. Это не только про кал, но и про уход за ней.

— Уход? — переспросила Чика.

— Сначала не поймешь, — сказала Томоми. — Я тоже училась на лечении.

Я знал, что врач считает запор как зубной налет — нужно следить за чистотой. **Чика стояла, нервно теребя край одежды, и я представлял, как ее молодая попа, мягкая и пухлая, скоро раскроется передо мной, показывая девственные внутренности.**

— Чика, твоя очередь! — позвала медсестра.

Чика подошла ко столу, дрожа всем телом, и я, не мог отвести глаз, пока эта 21-летняя студентка медленно раздевалась передо мной. Она стянула кофту, обнажая молодое, упругое тело, и я смотрел, как ее груди, полные и тяжелые, вырвались наружу, соски мгновенно затвердели, став темно-розовыми бутонами, торчащими от холодного воздуха и страха, подрагивая с каждым ее вздохом. Юбка упала, а затем трусики, открыв плоский живот с легкой тенью пупка и пухлую вагину, обрамленную редкими, мягкими волосками, которые уже слиплись от влаги — густой, липкой смеси пота и страха, стекающей по внутренней стороне бедра. Ее попа, округлая и мягкая, колыхалась при каждом шаге, ягодицы слегка дрожали, а между ними я разглядел маленький, темный анус, сморщенный и невинный, сжатый в тугое кольцо, но уже блестящий, обещающий податливость под моими руками. Мой член напрягся, пульсируя в штанах, пока я представлял, как скоро эта юная плоть будет раскрыта и испорчена.

Ее уложили на стол, заставив сесть в позу лотоса, держа свои лодыжки руками, и я смотрел, как ее тело подчиняется. Медсестра подложила подушку под поясницу, вытолкнув ее промежность вверх, и я увидел, как ее вагина раскрывается передо мной, словно распутная роза: пухлые губы раздвинулись под давлением позы, обнажая глубокую, влажную щель. Клитор, набухший от стыда и напряжения, торчал наружу. Анус, окруженный нежной, бархатистой кожей, пульсировал в такт ее учащенному дыханию, его сморщенные складки блестели и я чувствовал запах ее тела — сладковатый, с легким мускусным оттенком, манящий меня ближе. Она дрожала, ее бедра напряглись, а я наслаждался видом этой невинной плоти, готовой к моему вторжению.

— Стыдно… — простонала она, ее голос сорвался от унижения, и она попыталась закрыться руками, прикрывая свою раскрытую промежность.

— Мы смотрим сюда, — сказал врач с холодной насмешкой, его глаза блестели от предвкушения. — Как в зубном кабинете, открываешь рот и не прячешь. Убери руки сейчас же!

Она подчинилась, подняв дрожащие руки, и ее вагина с анусом остались полностью открытыми, выставленными напоказ, и я видел, как мужчины в коридоре заглядывают через занавеску, их жадные взгляды пожирают ее голую плоть. Я заметил, как ее вагина сжимается под их вниманием, а анус сжимался и разжимался, словно дышал. Ее груди колыхались от тяжелого дыхания, соски торчали, словно умоляя о прикосновении, а клитор дрожал, набухший до предела, почти багровый от прилива крови. Она сдалась, ее лицо пылало от стыда, а я стоял, чувствуя, как мой член рвется наружу, наслаждаясь этим зрелищем юной, невинной плоти, беспомощной перед моими глазами и руками врача.

— --

После осмотра ануса наступал финальный ритуал — вставка «качающейся пробки», и я, Ёсио, знал, что это будет кульминацией их унижения. Теперь пациенты делали это сами в специальной комнате — открытом пространстве с низкими перегородками, где каждый извращенный взгляд мог проникнуть внутрь. Я представлял, как их голые попы будут торчать перед толпой, а их вагины и анусы раскроются под моим надзором, и мой член уже пульсировал от предвкушения этого зрелища.

— Всем сюда, объясню, как вставлять, — сказала медсестра холодно, ее голос звучал как приказ.

Мисаки и Чика вошли, их шаги дрожали от страха, а я следовал за ними, чувствуя жар в паху, предвкушая, как их невинные тела будут изнасилованы этими инструментами.

— Мисаки, встань тут, — сказала медсестра, указывая на платформу. — Выбирай размер кнопкой. Какой тебе сказали?

— L, — ответила она тихо, ее голос дрожал, а щеки пылали от стыда.

— Жми L, — велела медсестра, и я видел, как ее рука дрожит, нажимая кнопку.

С гудением из стены выдвинулся черный фаллос — толстый, блестящий, с выпуклыми венами, покрытый тонкой смазкой, которая капала на пол, оставляя липкие пятна. Он был огромен, как настоящий член в эрекции, с набухшей головкой, готовой разорвать ее анус.

— Что это?! — ахнула Мисаки, ее глаза расширились от ужаса, а тело напряглось.

— Это качающаяся пробка, — сказала медсестра с садистской ухмылкой. — Нужна для лечения. Выставляй попу, быстро!

Я смотрел, как она медленно задирает халат, открывая попу — белую, мягкую, с дрожащими ягодицами, которые колыхались от каждого движения. Ее анус, уже влажный от страха и пота, сжался в тугое кольцо, окруженное тонкими складками кожи, блестящими от тонкой пленки влаги. Вагина ниже раскрылась сама собой, пухлые губы раздвинулись, показывая розовую щель. Клитор, набухший и твердый, торчал наружу, дрожа от напряжения. Она схватилась за поручень, ее пальцы побелели от силы, а платформа с гудением двинулась назад. Черный фаллос вошел в ее анус с громким, влажным чавканьем, растягивая его до предела, и я видел, как ее сфинктер сопротивляется, но поддается, раскрываясь в широкую, зияющую дыру. Ее внутренние стенки, горячие и скользкие, обхватили его, пульсируя от спазмов, а из глубины вырвался слабый звук газа, смешанный с резким запахом ее тела. Пробка надулась внутри с влажным хлопком, фиксируясь, и я заметил, как ее вагина сжимается, выталкивая брызги сока, которые упали на пол с громким шлепком.

— Нет, уберите! — закричала она, ее голос сорвался от боли и стыда, тело выгнулось, а груди подпрыгнули, соски затвердели еще сильнее.

— Молодец, сразу вошла, — похвалила медсестра с насмешкой. — Теперь тяни, проверяй, держится ли.

Она дернула бедрами, и я видел, как ее анус растягивается еще сильнее, выворачивая края наружу, показывая розовые внутренности, блестящие от слизи. Ее вагина сжималась в такт, брызгая густой слизью, которая стекала по ногам, оставляя липкие нити. Ее рука, дрожа, скользнула к клитору, пальцы невольно начали теребить его, растирая набухший бугорок, и я слышал, как ее дыхание срывается на стоны от напряжения и невольного наслаждения.

— Мисаки, ты в порядке? — крикнул муж, его голос дрожал от смеси беспокойства и возбуждения.

— Ах… дорогой… — простонала она, ее тело сотряслось, и я видел, как она кончает, вагина сокращается, выталкивая еще больше сока, а анус сжимается вокруг пробки. Пробка выскочила с громким звуком, оставив ее анус зияющим и липким, края пульсировали, выпуская капли слизи, а из глубины доносился слабый запах ее внутренностей, смешанный с мускусом ее оргазма.

Чика стояла рядом, и я повернулся к ней, наслаждаясь ее юным телом. Ее молодая попа дрожала под халатом, и когда она задрала его, я увидел ее девственный анус — маленький, темный, сжатый в тугое кольцо, окруженный нежной кожей, уже влажной от страха. Вагина, пухлая и гладкая, блестела от сока, малые губы слегка приоткрылись, показывая розовую щель, из которой текла слизь. Она выбрала размер поменьше, но когда фаллос вошел в нее, ее стоны были такими же громкими. Я видел, как ее анус растягивается с влажным звуком, обхватывая черный стержень, и ее стенки пульсируют, сжимаясь вокруг него, пока он не надулся внутри с чавкающим хлопком. Ее вагина текла не переставая, брызгая соком на платформу, а клитор, набухший и розовый, дрожал от каждого движения, выдавая капли влаги. Она стонала, ее голос дрожал от стыда и боли, а я наслаждался этим зрелищем.

Я стоял, глядя на это шоу, мой член рвался из штанов, зная, что впереди их ждет клизменная комната. Толпа в коридоре уже собралась, их глаза блестели от похоти, пожирая голые попы и текущие вагины этих женщин, и я чувствовал, как воздух пропитывается запахом их страха, сока и предвкушения грядущих мучений.