Глава 2

Я разглядывал фото и передавал ей, потом смотрели по кругу. На первой наша мама Люда – в неизвестной нам обстановке стояла сбоку от стула, ее ближняя нога коленкой опиралась на сидение этого стула. Она наклонилась вперед, так что зад ее оттопыривался в сторону снимающего. Перед ней ногами на диване стоял голый мужик, в кадре только по грудь, но явно не отец. Он ей вставил в рот по самые «не хочу». Мамаша ничего, еще и в объектив глаза скосила, вот мол, смотрите, какая я шлюха. К ее ягодицам прижался еще мужик, явно имевший хуй в одной из ее дырок (интересно в какой?). Но от мужика поместились только бедра с коленями. И понять отец ли это, было невозможно.

У нас с сестрой поотвисали челюсти. А мы-то о родителях какого мнения до сих пор были? На втором снимке в той же обстановке мама-шлюшка стояла раком на ковре, жопа отклячена, лицо из-за плеча повернуто к фотографу. Чья-то рука, причем женская, отводит ей с одной стороны половые губы, так что видна розовая дырка. Перед ее головой мужик, и похоже, что отец, но головы в рамке нет. Он стоит на коленях очень прямо, член прижат к лицу мамки всей его длиной от ее щеки до бровей.

Самый крутой снимок третий. Крупный план, мать видна от головы до попы. Стоит рачком, но боком к объективу. Во рту член, но не целиком, и его можно разглядеть. Попа чуть-чуть развернута к зрителю и хорошо видна пизда со вставленным прибором. Аккуратно подравненные волосики началом от ануса обрамляют половые губы и заканчиваются даже выше лобка, ближе к пупку. Сам анус и губы без волос. Такая полоска хорошо выделяет развратную набухшую пиздень. Неизвестный хуй вставлен только головкой, так, чтобы не заслонять ногой женщину. Явно участники специально позировали.

Олька часто задышала. Я скосил глаза в ее сторону, она незаметно терла себе письку. Глаза ее поглощали изображение мужских членов. Неужели они ее так возбуждают?

На четвертом фото компания из четырех человек стояла на берегу реки в окружении летней природы. План был общий. Поэтому два мужика по краям плохо поместились в кадр. Снимали, наверно со штатива, иначе бы фотограф подкорректировал. Четверка стояла обнявшись, в центре две женщины, мужчины по краям, но от каждого по половинке-четвертинке по вертикали. Да еще лица отклонены от центра.

Зато мать и ее подругу было видно великолепно. Пизда у матери подстрижена тем же манером. Грудь выдается вперед крупными ореолами, на лице улыбка, ‒ красота. Рядом женщина постарше приятной полноты. Крупные арбузные груди и большие бедра, округленный животик, тяжеловатые ноги. Смеется в кадр идеальным белозубым ртом. Рыжие волосы длинным хвостом вперед и за спину, зеленые прищуренные глаза. Меня порадовали широкие соски рыжего цвета, а также нежно розовая пизденка, почти голая, лишь над щелкой рыжая щетинка образовывала «галочку».

‒ А я знаю ее, ‒воскликнула Олечка, помнишь родители дружили с тетей Женей и дядей Гришей на старой квартире?

‒ Так это наши родители с ними? Тогда вот это дядя Гриша, а тут отец, ‒ ткнул я ей пальцем в фотографию.

‒ Должно быть так взгрустнула сестра со вздохом, жаль лиц все же нет на фото.

Я оставил фотки в ее руках и решительно зашагал вокруг кровати к маминой стороне. Ключ извлечен из тумбочки, я открываю шкафчик. Под прессом женского бардака, альбомчиков и книг, я вытягиваю из угла, из самой глубины пластмассовую коробочку для CD. В ней несколько дисков и 2 карты памяти для фотика.

БИНГО! Мы переглядываемся с Олькой, и она легкой антилопой вскакивает на кровать. Из центрального шкафчика мы достаем фотик, и нетерпеливо меняем в нем карты.

Просмотровый экран на аппарате маленький, зато изображение очень четкое. С нетерпением, задыхаясь, мы начинаем листать кадры. Прильнувши к друг другу садимся на кровать, все еще голые, я держу фотик, Олька жмет на перемотку. Одна рука у меня на ее ножке, она в ответ теребит мой член. Я тогда перемещаю руку в ее щелку. И она забрасывает ногу мне на коленку, а другую далеко отводит в сторону, теперь у меня полный доступ к ее пизденке. Мы мастурбируем друг друга.

Первый снимок уже явно близко к нашим дням. По перелистыванию они уходят в прошлое. Итак, мать снова во всей красе. Голая и развратная.

Спальня в нашей прежней двушке. На кровати в спальне с ковром на стене мамуля стоит на коленях прямо, ноги широко раздвинуты, грудь вперед. Руки разведены, она как бы приглашает оценить себя. Да, уж, хороша. Там же, почти та же поза и в руках у мамы по члену. Мужчины не в кадре, но похоже там нет дяди Гриши. Мать счастливо улыбается. На третьем снимке мать на спине и объектив немного сбоку над ее животиком. Ноги закинуты к груди, в пизде хуй. Лицо повернуто на бок, и во рту тоже хуй. Мы с сестренкой неустанно ублажаем друг друга. Глаза у обоих горят, и разговариваем мы, почему-то, шепотом.

‒ Можно?

‒ Да, перелистывай.

На четвертом все там же, но неожиданный поворот. Мама между ног у женщины, все крупным планом, и видно только ее лицо и пизду, которую она лижет.

Мы переглядываемся с сестрой синхронно. – Охуеть! Как говорится, Ноу Коммент!

Пятый снимок: мама лежит на мужике чуть тянется в объектив, у мужика видно только плечо. Сзади еще торс мужчины, который прилип к ее попе. Я знаю, это называется двойное проникновение, а еще сэндвич, а еще бутерброд, а еще в два ствола... Знаю я теперь точно вместе с Олечкой, в жопу наша мама дает!

Серия в этом интерьере закончена, впереди еще несколько снимков.

Снимок постарше, мамуля помоложе. Накрытый стол в хорошо обставленной комнате, Цветы, шампанское и коньяк, вино и водка, свечи, деликатесы, света мало. Мама позади стола позирует как модель, полубоком, колено вперед, бедро оттопырено, руки на талии и победная улыбка с развратным взглядом. Все бы ничего, да платье тонкое и абсолютно прозрачное, к тому же разрезы не до бедра, а до талии! Надо ли говорить, что белья на ней нет? Переглядываемся с Олькой, такого мы в ее гардеробе не помним, так же, как и такую квартирку. Еще не все. С мамой рядом две женщины, обе спиной к объективу. Слева стройная, даже худоватая женщина с красивыми ногами и обалденной попой, выше ростом даже мамы. И полный альбинос. Кожа прозрачная, волосы – платиновые. На ней плотная блузка от шеи до талии. Зато ниже пояса на ней коротенькая прозрачная юбка колокол, она ничего даже не затемняет, просто как окно. Так что прекрасная попка без белья видна великолепно. Справа женщина идеально средняя, рост, фигура, грудь (судя, по профилю той сиськи, что выглядывает вполоборота), при этом она очень красива: силуэтом, длинными волосами, заброшенными на одно плечо, элегантным эротическим нарядом. На ней блестящая блузка тесемочками на шее и талии, так что спина голая. Края свободны, потому и видно ту самую сисечку вполоборота. Очень тесные брючки, то ли кожа, то ли латекс, бедра и ноги, которые она поставила иксом, великолепны. И хотя лицо ее застыло в движении к объективу, его не разглядеть, рука, вся в украшениях, заслоняет его растопыренными пальцами.

Олька задышала, мне тоже уже очень возбудительно хорошо.

‒ Эй, полегче, раньше времени кончишь, у нас еще много интересных вещей есть впереди.

Олька, как будто выплывает из отключки, смотрит на меня ошалело. Я слегка убавляю энтузиазм моих пальчиков на ее пизденке. Она также переходит от дрочки мне к поглаживаниям.

Фото в том же интерьере ‒ Смотри, отец! Впервые на фото можно узнать папашу. Он лежит на разобранной кровати в белых перинах, на его хуе пиздой наша мать, оба лица смотрят в объектив. Только на мамкином лице еще хуй, который проник в ее губы. На самом деле от отца в кадре только лицо и ноги. В матери кроме спереди мужика, да отца еще мужик сзади. У переднего поместился в кадр только член, головка которого у матери во рту. Второй виден от живота по шею из-за маминой попы.

Три члена, охуеть!!! Судя по взгляду, она даже гордится.

И наконец-то фото, ради которого все мои усилия. Отец стоит в обнимку с той женщиной среднего роста, оба голые, но она театрально закрыла лицо руками, оставляя на обозрение все свои прелести. В ногах у отца с усталым видом сидит мать, его член, мягкий, но еще не увядший, прямо у нее на волосах. Он огромен. У Ольки разгораются глазенки. Под ногами у длинноволосой, рядом с мамой, сидит тоже на полу мужик со скрещенными ногами, лицо он спрятал за коленку стоящей красавицы. Еще один персонаж на фото – та высокая женщина. Она рядом с отцом, видно ее всю. Голову наклонила так, что на лицо падают волосы, да еще ее заслоняет отцова голова. Она голая, грудь небольшая, но как пишут – точеная. Гладкий животик, красивые бедра и ноги, а пизду видно хорошо. У нее естественная редкая растительность. Я влупляюсь в экран фотика, чтобы разглядеть щелку шикарной женщины. Чем-то она мне напоминает географичку в моих ранних классах.

Триумфально я смотрю на Ольку.

‒ С тебя попка! Вот тебе папкин член!

‒ Не ссы, слово я держать умею, досмотрим только!

Видно, что осталось немного фоток. Я не возражал. Снова шаг в прошлое. Мама Люда в белых стенах, похоже на больницу. Кресло застелено махровым ярким одеялом. Никаких предметов или мебели. У нее огромный живот. Наверно накануне родов. Она совершенно голая, даже пизда сейчас гладко очень выбрита.

‒ Тобой беременна, ‒ подаю я сестре.

‒ Угу, ‒ кивает головой Олька.

Мамка поставила одну ногу на кресло, другую отвела широко в сторону. Губищи набрякшие, темные от прилива крови, вход сам раскрывается. Видно анус. Груди она поддерживает ладонями, они огромны. Соски потемнели и расползлись. Улыбка очень многозначительна.

На следующем фото просто шокирующая экспозиция. Мать сидит на мужике, у которого распахнут белый халат. Ноги мамаши согнуты, колени возле ее огромных сосков. Собой она заслоняет того мужика. В ее заднице его хуй! Но папка-то! Отец держит серьезных размеров искусственный член и пихает его матери в пизду! Его улыбка лицом к фотографу. Хотя, может там фотик на штативе.

На сегодня это уже перебор. Я охренел от того, что узнал о родителях.

‒ Надо остановиться, ‒ выдыхаю я сестре. ‒ А то я сейчас или охуею до смерти или обкончаюсь, или и то и другое!

‒ Давай, ‒ с сожалением соглашается Олька.

‒ Предлагаю поебаться, а потом можно досмотреть.

Как ни странно, сестренка не протестует, кивает мне в знак согласия головой. Я ей напоминаю, что в попку я у нее выиграл. Она опять кивает головой и молча уходит в ванную. Ее нет слишком долго, я заскучал, а потому решил посмотреть флешку дальше. Там осталось всего три фотки.

Мать и отец на природе. Холодно, где-то перед зимой. Отец голый в охотничьих сапогах и камуфляжном распахнутом тулупчике, подбитом овчиной. Мать жмется спиной к его плечу, а он полуобнимает ее полой тулупа с рукой в кармане. Мать голая и замершая. Отец в другой руке вздымает в небо охотничью винтовку.

Дальше – деревенский дом, но не дедушки с бабушкой, другой. У бревенчатой стены внутри дома на деревянной скамейке голая моя мать. У нее большие набухшие сиськи. Ребенок на руках, и он сосет сисю (предполагаю, что это я). Ноги у матери раздвинуты. Вбок повернута голова. Наш папка (хоть и не видно лица, но он угадывается) ногами на низкой скамеечке дает мамке в рот. Оба пытаются смотреть в объектив. Снизу женщина, которую я не могу узнать, тянет руку с фаллоимитатором к мамашиной пизде. Папашкина головка чуть внутри ротика, и ясно видны ее раздвинутые губы.

Женщина, по-видимому, и фотограф, так как ее другое плечо сильно вывернуто в противоположную от снимка сторону. Зато понятно, что она без одежды, так как спина и руки голые. Видно сбоку одну грудь. Она красиво выпирает вниз, а не свисает, женщина явно молодая.

Охренеть!

Мать снова беременная. Подозреваю, что мной. Снимок в нашей самой первой квартире. В одеялах и подушках мать на кресле позирует голая. Ноги в ее любимом положении: согнуты коленями к груди и широко разведены. Большой живот едва помещается между ног, ограниченных подлокотниками кресла. Руками она приподнимает груди, как бы призывая оценить их тяжесть и размер. Из ануса выглядывает край анальной пробки. А половые и срамные губы сами разошлись, и пизда с входом во влагалище на самом лучшем обозрении.

Фотки кончились. И вовремя. Слышу дверь скрипнула в ванной и босые шаги. Я торопливо кладу фотик, где он был и поворачиваюсь к сестре. Она смущена, но решительна. В руках у нее тюбик крема. Я делаю приглашающий жест. Олька не залезает ко мне на родительскую кровать, а становится на колени перед ней на коврик, а потом ложится торсом на кровать. Попка так хорошо отклячена. Она мне протягивает тюбик: «смажь», и кивает головой на мой член. Я встаю над ней, перешагиваю ее ноги. Анус она уже смазала раньше. Я густо мажу головку, и в нетерпении приставляю ее к анусу.

И вот оно свершается! То самое, волшебное, то что каждый парниша жаждет, а потом до конца жизни смакует в рассказах. Член очень твердый, но плохо продавливается в дырочку, так как все кругом скользкое. Я направляю его рукой, как на видео. Олька медленно и жалостливо пищит: «ой, ой, потихонечку, потихонечку, помедленнее, еще помедленнее». Я откатываю назад, потом снова вдавливаю. На удивление, колечко расходится, моя головка проваливается внутрь.

Олька бьёт рукой по кровати и тихонько воет. Из глаз слезы. Я вынимаю и вставляю снова. Олька тот еще фрукт, если что пообещала, умрет, а слово сдержит. Я начинаю двигаться в ее попке. Олька уже не воет. «Рукой себе помоги», ‒ подсказываю я. Тут же попка поднимается выше, и я чувствую кончики пальцев задевают мои яички. Я вхожу в ритм и уже полностью сосредотачиваюсь на ощущениях. Какой кайф! Сестренка, похоже, освоилась, задышала волнительно.

‒ Куда кончать? ‒ интересуюсь я, так как чувствую, что вот-вот.

‒ Можешь снова на грудь и шею, ‒ это она повернула личико ко мне из-за плеча, ‒ и можешь чуть-чуть на лицо.

Увеличивая темп, чувствую, скоро не сдержусь. Вынимаю из сестренкиной задницы член и перехватываю его рукой. Она тут же ловко переворачивается, попой на пол и подставляет мне грудь, выпячивая подбородок. Первую струю я не контролирую, длинной белой ниткой она ложиться на ее лоб, глаз, шею и плечо.

Потом я, направляя член поочередно на ее соски выстреливаю на грудь. Потом снова на лицо, сперма ложится от переносицы к шее через уголок губ. Потом уже выдаиваю хуй, когда приставляю головку прямо к губам. Олька не бунтует, открывает губы и пропускает хуй в свой ротик. Я выплескиваю остатки, а хуй вынимаю, когда сестра заканчивает его обсасывать.

‒ Все равно не вкусно, комментирует она.

Я пожимаю плечами, никто ведь не заставлял.

‒ Сфотай меня так, ‒ вот тут сестра меня удивляет очень сильно.

‒ А родители увидят снимок? Неа, ‒ мы на новую флешку из запасов поставим и спрячем.

Я не возражаю. Беру фотик и вынимаю карту памяти, ту что мы смотрели с Олькой. Она же с усыхающей спермой достает из ящичка запасную флешку и выдает ее мне.

‒ Только чур хранится будет у меня.

Про себя думаю: «Да ладно, мне и без того уже на тебя компромата хватает».

‒ Без вопросов, это уже вслух.

Делаю насколько снимков. В фас в рост, крупно лицо и грудь. Только лицо. Сидя с разведенными коленками. Крупным планом грудь, потом пизду. Сестра становится рачком как в журнале, выглядывает снизу из-под плеча с чертенячьей улыбкой. Вот блядь, яблоко от яблони... Прошу ее сесть снова с разведенными коленками, но засунуть снизу пальчик в попку, мол намек, что там уже путь проложен. Олька хохочет, но исполняет.

‒ А кстати, как тебе первая твоя ебля?

‒ Ну, не очень, в кино на видео, все прям так охают от удовольствия. А тут реально больно.

‒ Знаешь, в первый раз в пизду, наверно, то же самое, потом же все свыкаются, и ебутся тогда уже в свое удовольствие.

Олька вздыхает.

‒ Да, только пока эти дырочки привыкнут, выстрадать сколько придется.

‒ Не ссы, дело наживное!

Олька уходит в ванную снова, а я меняю карты в фотике. И последнюю кладу на видное место на кровати. Потом иду к сестре в ванную. Пока она в душе, я мою член в умывальной раковине.

Снова мы в родительской спальне. Олька еще вытирает волосы.

‒ Давай, ‒ говорит, ‒ досмотрим еще фотки, что остались.

Ах, да, я их вроде как не видел тоже.

Мы смотрим те 3 фотки, что я видел, когда Олечка готовилась к аналу. Сестренка, конечно, охуевает, я ей поддакиваю, как будто сам вижу в первый раз.

‒ Ну, охуеть, с каждой фоткой мамуля наша все больше и больше для меня шлюха, ‒ так возмущается Олька, ‒ даже не знаю, буду я еще ее уважать как раньше.

Тут я задумываюсь.

‒ Нет знаешь, если бы мы их тайну не открыли, так бы и было как всегда, муси-пуси – мамуля-сынуля. По идее они ведь сейчас не знают, что мы знаем. А у каждого есть своя личная жизнь. Они просто не подозревают, что мы в нее влезли. Она же сейчас также о нас будет заботиться и также любить, ничего же у нее не поменялось.

Я выдохнул, ничего себе проповедь. И продолжил.

‒ А вот еще, мне даже нравится, что мамка такая шлюха. Она ведь не публичная. Она только для себя, только с отцом. А какой мужик не мечтает, чтобы в сексе жена была шлюха, на кухне волшебница, а в салоне королева?

Олька помолчала, а потом вдруг сменила тему.

‒ У нас еще одна флешка не просмотрена.

Да, действительно. Я полез переставлять, а сам думал: «Олька, наверно, хочет посмотреть, бывает что-нибудь уже ниже того плинтуса, что мы увидели на первой флешке, и что ей тогда про любимую мамку думать?».

Но к нашему общему удивлению, вторая оказалась настоящей «скромницей». Тут не было никакого порно. Из примерно 20 фоток три четверти были сольные с мамой, остальные парой с отцом. Если бы не парочка более откровенных, я бы подумал, что это фото для агентства знакомств.

Где-то мама эротично, но в рамках приличия, где-то даже в белье. Фотки с отцом – в эротических костюмах, как для костюмированной вечеринки. Везде они молодые, далеко от сегодняшнего времени. Мне понравилось фото, где мама голенькая, стоит скрестив ножки, и обнимает отца, а тот в первобытной юбке из пальмовых листьев тоже ее обнимает, но другой рукой прикрывает ей прелести зеленым листочком. И еще понравилось фото, где отец в смокинге и шляпе с тросточкой картинно отвергает обнаженную грешницу (конечно мама), которая на коленях протягивает к нему руки.

Сестра задумалась, а потом выдала.

‒ Ты прав, наверно, не нам их судить, знали бы они, ‒ кивнула в сторону фотика, чего мы сегодня с тобой вытворили!

‒ Да, уж, ‒ тут я впервые задумался, как же мы теперь с этим будем жить. С инцестом с Олькой, с нашими знаниями о родительской интимной жизни. С этим ворохом компромата...

Хер с ним...

‒ А диски! ‒ вспомнил я.

Коробочка так и лежала на тумбочке. Я вытряхнул из нее 3 CD. Фломастером обозначено «А», на другом «Ф», а еще «Вид». Ничего не понятно. И вот как посмотреть их, компьютера, увы, дома нет.

‒ Знаешь, я, пожалуй, у Димки-ботана их скопирую, ‒ рассудил я вслух. ‒ Потом я думаю, мы подгадаем, когда родителей дома снова не будет вечером, возьмём комп на прокат. У того же Димки, или еще у кого...

‒ Не будет дома... ‒ задумчиво повела сестра, ‒ а ведь они уходят на вечеринки, и почти никогда нас не берут. Только на праздники, где тоже бывают наши ровесники. Так эти снимки все оттуда...

‒ И сегодня они тоже придут натраханные и пьяные, ‒ подхватил я ее мысль. ‒ И завалятся дрыхать.

‒ И что мы с этого имеем? ‒ заговорщицки потянула сестра.

‒ А имеем, что сегодня мы можем за ними подглядывать, как ты тогда, или даже с них одеяло стянуть!

Олька довольно хихикнула.

‒ И ты увидишь голую мамку в живую!

‒ И ты увидишь голого папку вживую, ‒ передразнил я Ольку.

Мы стали заметать следы нашей деятельности, так как время их возвращения уже подходило. Оля одела ту же маечку и те же трусики. Я натянул свои треники и затормозил, глядя на сестрёнку.

‒ А давай по дому ходить в провоцирующем виде, ‒ оформил я свою мысль. И мамку попробуем склонить, она у нас податливая.

‒ А папка против троих не устоит, ‒ подхватила мысль Олька.

Она закатала майку под самую грудь, живот с пупком наружу. Футболочка на сосках натянулась сильнее и стала прозрачнее. А я поменял треники на шорты, майку же вовсе одевать не стал.

Через немного времени ввалились родители.

Сказать, что они были сильно пьяные, не могу. Вполне себе держались на ногах. Общались с нами: «чё, да как? Поужинали? Посуду помыли? Все нормально?». На наши наряды оба не обратили никакого внимания. Через минут пять они уже были в своей спальне. Мы с сестрой как могли отвлекали их, чтобы те позабыли запереть дверь за собой. Вроде получилось. Мы погасили везде свет, сами сели в зале на диван выжидать время. Пока родители засыпали, я обнял Ольку и взял ее за сиськи. Она же вообще прильнула ко мне, как будто моя девушка. И просто поглаживала руками где придется.

Выждали так минут 20. Потом сестра в нетерпении отправилась потянуть дверь. Та подалась, и Оля потянула ее смелее. Я оказался рядом в мгновение ока. Скоро щель стала достаточной, чтобы протиснулся человек. Мы засунули головы внутрь. Ничего особенного. Мама в своей ночнушке. Отец с голым торсом. Укрыты до пояса оба.

Кстати, маман у нас не парилась в чем ложится. У нее была одна ночная рубашка, та, что сейчас на ней, короткая, по край попы, но колоколом, и были у нее футболки для сна. Они все разные, но были такие, что передок и попу целиком не закрывали, откуда я и знал, что спать мамуля ложится всегда без белья. То, что я видел изредка в этом ночном одеянии маму, она, естественно, не подозревала.