* * * * *

Любые совпадения героев данного повествования с реальными людьми являются случайными, и не имеют к повествованию никакого отношения. Данное повествование является плодом авторского воображения. Всем персонажам на момент описываемых событий исполнилось 18 лет.

Мой рассказ о времени, которое мне дорого, времени, когда я был молод, наивен и неопытен, озабочен сексом и только сексом. Когда мое поколение верило в свое будущее и в эту страну, и как всякий подросток я был исполнен самых оптимистических ожиданий.

Глава 1

Жили мы семьей тогда бедно и трудно, зато весело. Через несколько трудных лет у нас в семье наконец-то появился достаток. Мне и сестре стали покупать модные шмотки. Мы переехали в 4-х комнатную квартиру. В зале появилась видеодвойка. У родителей куплен был первый цифровой фотик. Все это благодаря «башлёвой» работе матери, и не большой, но собственной фирме отца. Наша мама, «забальзаковского возраста» младше отца на три года. А у меня, в мои -teen-ейджерские годы, сносило крышу из-за секса, который после СССР, давно уже «был»!

Пришло новое тысячелетие.

У моего приятеля и одноклассника Вовки есть, как и у меня (а зовут меня Андрей), младшая сестра. С моей Олькой у нас разница 2 года, его Машка чуть младше моей, и их разница больше 2-х лет. А жили они на том же этаже, что и мы, только в соседнем подъезде. И вот в очередной раз после трепа о сексе, как-то раз я выдвинул неожиданно (и для себя самого, и для Вовки), видимо от «спермотоксикоза», опасную, но захватывающую идею.

‒ А давай каждый разведет свою сестру показать, или вообще показывать свои письки и сиськи, а потом зашантажируем их, и будем меняться?

Это я тогда пикантных журнальчиков начитался...

Вовка, конечно, охренел от такой смелости, но больно в нас тогда гормоны играли, и углубившись в детали, мы как-то не заметили, как обсуждали уже план, а не само решение. Кто бы знал тогда, как далеко нас заведет тогдашняя ребяческая охота за «обнажёнкой». Редкие журналы и видеокассеты нас больше просвещали, чем удовлетворяли. Хотелось «реального».

Время текло школьными буднями и спортивными занятиями (мы посещали одну секцию), Вовка интересовался у меня успехами с сестрой, а я в ответ его продвижениями. Но как ни пытались мы петушиться друг перед другом мифическими достижениями, на самом деле никаких таких успехов не было.

Но вот как-то раз, на целый вечер (такое случалось последний год-два регулярно) мы остались с сестрой одни. В своём возрасте она запирала свою спальную комнату, пользовалась мамкиной косметикой. Я же сидел у себя с открытой дверью. Мимо моей комнаты продефилировала Олька в тоненькой маечке и обтягивающих трусиках.

Меня как будто тогда пружина подкинула, я немного не в адеквате, как зомби потянулся в ее комнату. И влез, пока она не заперлась. Олька, конечно, огрызнулась, чего мол я без стука вламываюсь. Я же мирно и елейно отмазывался, чтобы задержаться у нее, да чего-нибудь выкрутить. Довольно удачно подначки перетекли в разговор о шмотках, потом в друзей-приятелей, потом в отношения, и логически уже в секс.

Поначалу ничего особенного, она интересовалась, был ли у меня уже секс, а я спрашивал, как у нее с мальчиками. Мы больше хихикали, чем откровенничали, но вот как-то я упомянул о родителях. И тут сестра ошарашила без подготовки: «у папки с мамкой интимный секрет!».

Ааа... хренеть!

Вот если я ей пообещаю «желание», то Олька его мне откроет». В желания мы с ней играли давно, к тому же безобидно, так что я не опасался подвоха, зная все, на что способна сестричка. Так что я легко согласился.

Сестра поманила меня пальчиком за собой, а сама, так в трусиках и маечке, чего давно уже не видано, пошла в родительскую спальню. Я, слегка на адреналине, поспешил за ней. В огромном гардеробе она сразу же полезла в нижний тяжелый ящик, который редко когда выдвигался, и был забит семейным бумажным архивом. Олька, точно следуя цели, вынула несколько тяжелых папок, потом пару стопок конвертов и бумаг и извлекла с видом фокусника, невзрачный желтый конверт. Я протянул руку...

‒ ага, а желание?

‒ а оно того стоит?

‒ стоит, стоит, а если нет, я тебе сама желание отдам.

Ну, если моя Олька так ва-банк идет, это действительно бомба.

‒ И чего это за желание?

‒ А покажешь мне свой членик, только не такую пипиську (тут она ехидно показала палец крючком вниз), а чтобы стоял, как тогда.

(... Тогда, ‒ подразумевались наши с ней игры, которые я уже упоминал. Мы с ней показывали друг другу свои органы, и даже трогали. И от разглядывания голой девчоночьей письки, и от ее прикосновений, у меня крепко вставал).

Я решился, ведь в то время обмен «показами» затягивался на долгий сладкий вечер. Я наделся, что сейчас мы также втянемся в эту «игру», а там и наш с Вовкой план осуществится.

‒ Согласен.

И тут же «секретный» конверт оказался в моих руках. Я засунул пальцы внутрь и вытянул наружу 2 фотокарточки. Несмотря на их происхождение из другой эпохи – неплохого качества и цветные. Когда я повернул их к себе, увиденное повергло меня в шок. Не сдержавшись, я матернулся: «твою растак...».

На первом, самом скромном, фото наша милая мамочка сидела на стуле в комнате без интерьера совершенно голая. И стул, и она полубоком к объективу. Рукой она обняла сиськи, так что закрыла соски, а нога дальняя от зрителя была закинута на другую. Ни обуви, ни лоскутка одежды.

На втором фото, явно более позднем, где-то на осенней природе, мамуля в высоких сапогах, но совершенно без одежды, позирует в березках. Тут уже лицом к объективу. Одна нога на полуповаленном стволе, рука в бок, другая вверх и в сторону упирается в дерево. Прекрасно видно крупную грудь с большими ореолами и торчащими сосками. Прекрасно видно холмик внизу живота, и под ним губки, так что даже складочки можно рассмотреть. Волосики подстрижены на одну высоту, и убраны по углам лобка, на губках сверху и на стыке ног и туловища. Мамаша у нас хороша, и ростом вышла и личиком, бедра круглые, ноги длинные, талия без жирка, про сиськи уже сказал; большие, тяжелые.

Глянул я на Ольку, а у нее глаза аж светятся, так она довольна эффектом, который произвели на меня фото.

‒ Охуеть, ‒ не сдержался я, ‒ вот это у нас мамаша дает! Никогда бы не подумал, давно нашла?

‒ С год уже, ‒ хихикнула сестренка.

‒ и, блядь, ты столько времени в секрете держала? На тебя вообще не похоже! Знал бы – выпорол, да вытряс бы тебя всю.

‒ Так, то знать надо, ‒ с чертиками в глазах ответила малая (ну какая малая, в мамку и папку – рост прет, сиськи скоро до мамкиных дорастут, попка тоже, ей уже лет-то!), при этом она медленно стала опускаться на корточки.

Ее руки легли мне на бедра, и она настойчиво потянула мои треники вместе с трусами вниз. Мои руки были заняты фото с конвертом, и я как-то затормозил среагировать. Штаны с трусами оказались ниже колен, и мой член, конечно же, прыжком выскочил из заточения. Стоял он крепко, потому и сработал как пружина. А у кого бы не встал, если держишь в руке фото голой молодой сучки, и она к тому же еще твоя мать, а показывает тебе их родная сестра, у которой соски и половые губы через трикотаж прорисовываются.

‒ Ого, да у тебя на фотки хорошо встал, ‒ удивленно-насмешливо отреагировала сестра.

‒ Как тут не встанет, когда такое, ‒ парировал я.

Наступила пауза, так как сестра, как раньше, сосредоточилась на изучении моего органа. Я понаблюдал за ней и вернулся к разглядыванию фото. Пальчики Оленьки бегали по моему стволу, оттягивали кожу с головки, возвращали ее, пробежали по яичкам, пощупали ствол на жесткость, потом на него легли обе руки, одна гладила яички, вторая член. Я же в подробностях разглядывал тело женщины, которое, по идее, было для нас с сестрой ‒ табу. Наша мама Люда на этих фото просто молодая и очень молодая. «Кто же делал эти снимки? Кто уговорил ее? Что она сама чувствовала, и как решалась на обнаженку?».

От моих мыслей меня отвлекли новые ощущения внизу. Я посмотрел на руки сестренки, мне показалось, что их движения стало похоже на дрочку. Я удивился. Как продвинулась сестра за эти годы, раньше мы даже не думали о каком-то сексуальном удовольствии. Мы получали удовлетворение просто от разглядывания и ощупывания.

‒ Слушай, ‒ вдруг пришло мне в голову, ‒ если ты эти нашла, наверно еще какие-то есть?

‒ все перерыла, нигде ничего, ‒ Олечка теперь двигала поочередно каждой рукой вдоль ствола.

Я покорно стоял, боясь сглазить, неожиданное и невероятное явление. Стало приливать возбуждение, и захотелось направить неумелую ручку в правильное русло.

‒ Эти сделаны давно, если она молодая такое себе позволяла, то зрелая точно не остановилась. Надо подумать.

Но подумать мне не удалось, вернее нам не удалось, так как моя маленькая развратница приложила головку члена к своим губам, а потом и вообще поместила ее в рот. Я в очередной раз охуел, и только от шока не отдернулся инстинктивно.

‒ Я все хотела понять, чего они так страстно засовывают себе в рот эти штуки.

‒ Кто они, ‒ удивился я?

‒ Ну, эти женщины из порно...

‒ Из порно? А ты откуда видела порно?

Да у тебя в журналах и на той кассете, а еще Машка мне показала Вовкины нычки, так что все ваши интересы нам известны! ‒ так вот нагло заявила сестра.

Я заткнулся, так как надо было переварить новую информацию. Если две писюхи легко раскололи наши тайники, то родители могли их тоже обнаружить, если уже не нашли. Страшно даже подумать...

Но мои мысли снова остановлены сестрой. Олька засунула хуй в рот и стала реально его насасывать, как порнофильме. Я смотрел вниз на ее лицо, как мой член исчезает и появляется в ее ротике, а ее глаза наглыми ухмыляющимися чертиками пялились в меня.

‒ Прикольно, ‒ оторвалась от соски сестра, ‒ Наверно должно нравиться.

‒ Ага, ‒ брякнул я, только бы не отвлечь ее от этого «прикольного» занятия.

‒ Это тебе аванс, ты чё думаешь, я тебе за просто так что-ли удовольствие доставляю?

(Ага, узнаю мою сестричку, бесплатно только сыр в мышеловке).

‒ Я сейчас тебе пососу, а ты мне потом полижешь, ‒ продолжала Олька, очень хочется узнать, как это. У тебя в кино все мужики бабам лижут перед тем как засунуть им в пизду.

Ого, что-то новенькое, сестренка раньше никогда не выражалась.

Мне было наплевать, что я должен потом, мне хотелось, чтобы сейчас она точно не останавливалась. Я сказал «угу», ‒ и вернулся к разглядыванию фоток. И то ли от огромного желания, то ли от новых ощущений, мозги мои заработали продуктивно.

Никто же уже не держит бумажные фотки. Даже бумагу уже сканируют и хранят в цифре. Блин, искать нужно или флешку с фотика, или на дисках.

‒ А ты так кончить сможешь? ‒ отвлекла снова меня сестричка.

‒ Ну, ты же сама в фильмах видела, просвещенная уже.

‒ Я хочу, как в кино, чтобы ты мне сперму вылил, как им, в рот, они там все облизываются...

‒ Ммм... не думаю, чтоб тебе понравилось, в кино бабам деньги за это платят, вот они сперму и смакуют, а в жизни не как в кино.

‒ А тебе откуда знать, пробовал? ‒ съехидничала сестренка.

‒ Догадываюсь, ‒ раздраженно парировал я. А если хочешь, чтобы я кончил, не отвлекайся лучше, а соси покрепче.

Оля рьяно стала отсасывать, помогала себе рукой. Неужели так по видео можно научиться? Я блаженствовал. Чтобы приблизить финал, я решил ее раздеть. Подхватил края маечки и со словами: «хочешь мужика быстрее довести до оргазма, не сиди одетой» потянул ее через голову.

‒ Мужик, тоже мне нашелся.

Это все, что Олька сказанула. Майку она позволила снять и больше не отвлекалась, вновь приступила к минету. Трусики она стянула сама, одной рукой, переваливаясь на корточках с одной ноги на другую. Тут я понял, что моя юная сестренка незаметно превратилась в привлекательную молодую женщину. Грудки уже хорошо отяжелели, на четвертый тянут. Ножки стройные, не худышки, не видно было пизденку, но ведь я скоро и до нее доберусь. Я же обещал ей отлизать. И тут вдруг самому захотелось это сделать, а еще раньше увидеть запретный плод у повзрослевшей сестренки.

Я почувствовал, что готов, и сдерживаться нет сил и не хочется.

‒ Кончаю, предупредил я Ольку, ‒ почему-то шепотом.

Сестра перестала сосать и держала в ротике только саму головку. Я передернул пару раз и струя ударила где-то внутри теплого ротика. Глаза у Ольки округлились, сначала от удивления, потом от отвращения. Она раскрыла рот и отстранилась. Сперма изо рта полилась на подбородок и грудь, а мой извергающий член забрызгал ее милые сисечки и живот.

Оля упала на попу на ковровое покрытие, а спина уперлась в родительскую кровать. Она смотрела на меня испуганно и осуждающе. При этом молчала и, на автомате, облизывала губы.

‒ Я предупреждал, ‒ как-то оправдательно промямлил я.

‒ Да, ладно, терпеть можно.

А вот этот ее ответ меня очень удивил. Какая она у меня решительная! И дело доводит до конца, несмотря на неизвестный финал.

‒ Слушай, я тут подумал, нужно фотки искать не напечатанные, а электронные, ну в фотике, или на дисках, на флешках.

‒ А точно, я и не подумала! Поищем! Только ты давай сначала мне куннилингус сделай, как обещал,

‒ Это чё такое?

‒ Деревенщина! Это так по правильному называется орально ласкать женщину.

‒ Во блин, а я думал, орально только для мужиков называется.

Сестра тем временем легла попой на угол кровати. Сперма так и осталась на ее коже. Ноги ее покоились на полу по обеим сторонам угла матраца. Туловищем она лежала на матраце диагонально.

‒ Не тяни, начинай. А орально ‒ оно взаимно. Недаром 69 придумали.

Я придвинулся и встал на колени. Сестренка согнула ноги, и поставила ступни на края кровати. Мне открылся великолепный вид на молоденькую пизду. Лобковые волосы росли не густо, Оля же все равно заботилась о них. По всему обрамлению они были подстрижены одинаково коротко, наверно под насадку. Мне хорошо были видны ее припухшие большие губки (что я знал, является признаком возбуждения у женщин), выпирающие из них розовые лепестки малых губ, бугорок клитора, в котором его головка еще была спрятана.

‒ А что такое 69?

‒ Дурачок, поза такая, мужчина лицом к женской писе, а она к мужской, и орально друг другу доставляют удовольствие.

‒ Ааа, видел, не знал, что 69.

‒ 6 и 9 как ни поверни хвостики всегда к голове лежат. И хватит болтать, лижи давай.

Я коснулся кончиком языка ее губок, потом прижался губами и лизнул вдоль всей щелки. Ее пизда была нежная, мягкая и такая возбуждающая. Впервые в жизни я занимался сексом, хоть и орально, но зато с голой красавицей! А сестренка у меня уже красавица, и станет еще краше. Я стал лизать ее интенсивно, взахлеб. В награду мне послышались легкие стоны и мычание. Губки у сестры разошлись, ноги она сама развела шире. Иногда я отодвигался и разглядывал ее отверстие, а губки при этом разводил пальцами. Сестра не протестовала против остановок. Ведь после них я лизал ее еще яростнее. Мне нравилось, я вошел во вкус. Оля, похоже тоже получала удовольствие.

Я осмелел с пальчиками до того, что начал их засовывать в дырочку, по два, по одному. Оля перехватила мою руку, останавливая и шепнула: «не суй глубоко, там целка». И действительно, я иногда попадал на некую преграду, которая натягивалась, но не пускала. Случайно один из пальцев соскочил и задел клитор. Оля шумно выдохнула. Я тогда намеренно уже стал тереть его мокрым от влагалищных соков пальцем. При этом я не прекращал лизать ее щелку. Чуть погодя я догадался лизнуть клитор. Олечка выдохнула еще шумнее, и тогда я стал интенсивно обкатывать найденную технику. Два пальца во влагалище, язык на клиторе. Мои усилия быстро принесли отдачу. Олечка стала вертеться с боку на бок, постанывать, сводить и разводить колени. Она подавала бедрами мне навстречу, и крутила ими из стороны в сторону. Скоро она стала хрипеть и громче стонать, через несколько секунд ее охватили мелкие конвульсии. Она сжала ноги и обхватила руками свои локти.

В замешательстве, я отстранился. Оля подергалась, лежа на боку, и затихла. Я встал и смотрел на нее. Боялся, что я что-нибудь повредил. Но сестра посмотрела на меня очень благодарно, и я понял, что она тоже испытала оргазм.

От орального секса с ней у меня снова встал. Я думал, как бы уговорить Ольку на еще один минет. Но тут мой взгляд остановился на карточках, сиротливо брошенных на краю матраца.

‒ А как думаешь, ‒ задумчиво начал я, а родители практикуют оральный секс?

‒ А почему не должны, ‒ весьма лениво ответила сестра.

‒ Ну... они... другое поколение, помнишь: в СССР секса нет!

‒ В СССР нет, а в нашей семье был и есть! Решительно сказала Олька. ‒ С чего бы ты тогда фотки держал в руках с голой матерью?

‒ Логично. (чувствовалось, Олька чего-то не договаривает) Ну и? ‒ подтолкнул я ее.

Ну-ну ‒ видела я.

‒ Чего видела, колись.

‒ а секс видела, оральный. Сестра уже сидела на кровати прижав колени к груди, и обняв их руками. Спрятала от меня свои прелести. Смешно, ведь поднятые ляжки открывали вид на пизду снизу, под коленками.

‒ Не тяни рассказывай!

‒ Я под утро встала как-то, светало уже. В туалет пошла. Назад иду, слышу возня у родителей. Я к двери подошла, а она не заперта. Я ее тииииихонечько приоткрыла, а там... (Олька сделала многозначительную паузу и фыркнула с моего заинтересованного лица).. . минет полным ходом. Мамка раком стоит, вот как ты недавно ‒ с угла, мне все видно, и ноги ее раскоряченные, и пизду, и как титьки из стороны в сторону качаются, и жопу ее видно. А отец лежит. Мне только ноги его видно по бокам от мамки. Она над ним головой вверх-вниз, вверх-вниз. Понятно, что сосет. Жаль я тогда у него член не разглядела.

‒ А ты хочешь, что ли? ‒ охуел я в очередной раз.

‒ А только тебе что-ли зрелыми прелестями любоваться? ‒ Олька кивнула в сторону фото.

Мне стало немножко стыдно. Но я же не думал, что у девчонок похожий интерес к сексу, как у мальчишек. В смысле, еще ладно у братика поинтересоваться, что находиться между ног, но, чтобы на взрослый кол полюбоваться?

‒ А знаешь, если бы мы нашли еще фотки, может там бы ты и увидела...

Глаза у сестренки блеснули. Этот блеск я знал. Это такой охотничий азарт. Если она след берет, то уже ее не остановить, обязательно до цели доберется.

‒ Давай себя в порядок приведем, ‒ Олька махнула на следы спермы на сиськах и на мой подбородок, и тщательно поищем.

Я отложил идею о повторном оральном сексе, и поплёлся в ванную.

Мы друг друга совсем не стеснялись, будто стали любовниками. Вместе помылись. Вместе ходили голыми по квартире.

Прежде всего вернули на место мамашины фотокарточки. Прибрали постель. Одежду унесли в свои комнаты. Ольку я уговорил остаться голой, и сам ответно рыскал голым. Мы залезли во все потайные места, перерыли все стопки одежды, постельного белья и книг. Увы, никакого результата.

‒ Ну, вот, ничего нету, ‒ расстроилась сестра. ‒ А я думала тебя награжу за идею...

Вот тут я встрепенулся...

‒ Еще разок про награду, что-то я об этом раньше не слышал!

‒ Ну, я думала, что если я увижу, чего хотела, то я тебе еще кое-что разрешу...

Тон у нее был безнадежный. Но я, наоборот, весь воспрянул.

‒ И что это «кое-что»?

‒ Ну, ты знаешь, я же девственница, мне в пизду ебаться нельзя, пока по крайней мере, не будет «жениха» стоящего. А Машкина мать, тетя Галя, я сама слышала, советовала Верке из третьего подъезда, если хочешь узнать, что такое «тебя ебут», а целкой при этом остаться, дай в жопу. В жопе целки нет, никто не узнает, а ощущения похожие! Только надо прочистить хорошо перед сексом, ну там клизма, и все такое.

Ну и мысли у моей сестры! А мать у Вовки ‒ ни хуя себе еще та шалава, чему молодых учит! Это надо на заметку поставить, и с Вовкой потом перетереть.

‒ И ты мне в задницу дашь, если мы фотки найдем? ‒ почти без надежды спросил я.

Сестра выдержала долгую паузу, явно глубоко размышляла. Потом выдала:

‒ Я, вообще-то хотела первому дать кому-нибудь очень крутому и очень красивому, вроде Мишки, ну ты знаешь, ну или Витальке с твоей секции. А сегодня поняла, что ты тоже хороший, и тебе могу. И ничего, что ты брат. Так может и лучше, никто знать не будет. Мы же трепаться не будем?

‒ Ну, нет конечно, ‒ искренне ответил я, и тут же покраснел. Покраснел, потому что подумал про наш с Вовкой план. ‒ Так по рукам? Нахожу, что ищем, и ты мне сегодня в попку дашь?

‒ Дам, ‒ глядя в глаза серьезно пообещала сестра, ‒ если сегодня увижу папку голого, и чтобы хуй обязательно был на виду.

Мы уже оба привыкли к мату друг у друга, и не парились по этому поводу. Я раздумывал. Конечно, гарантировать, что такие снимки будут, я как могу? Но, с другой стороны, не выгорит анальный секс с Оленькой, я зато фотки посмотрю, а там глядишь, разведу ее на 69.

‒ Заметано, отдыхай, я сам все сделаю.

Время было уже к девяти, но родители из гостей ожидались поздно, как, то бывало по некоторым пятницам. К тому же они приходили всегда пьяные. Так что я ретиво взялся за поиски. В опробованные места не полез. Вспомнил, что лучше всего если хочешь спрятать что-нибудь, помести это на видное место. В сетке для видеокассет в тумбе ничего не нашлось. В зале в серванте и в книжном шкафу – ноль. Кухню и туалет оставил на потом.

Зашел снова в родительскую спальню и огляделся. Над изголовьем кровати ‒ длинный невысокий настенный шкафчик из трех отделений. В среднем, без дверки, на виду хранится фотик и много еще хлама. Боковые запирались на ключ, и были личные мамы и папы. Нам туда совать нос не полагалось. Но ключи где лежат все знали, так что спрятать там ничего нельзя... но с другой стороны, ведь на это мог и быть расчет.

Я подошел к папиной стороне, в прикроватной тумбе взял ключ из ящичка, и открыл левый шкафчик над кроватью. Там был мужской беспорядок. Книга на ночь, фонарик, презервативы, какие-то таблетки, деньги разными купюрами вразброс. Прочитанные письма и прочее. Добросовестно все излазив, я нашел тонкий, но твердый конверт, с замиранием сердца открыл, и там... Там снова фото в стиле порно. Целых 4 снимка. Еще не разглядывая их, я позвал Ольку. Та примчалась как на пожар.