Глава 3

Олька смело прокралась внутрь комнаты. Меня она потянула за руку. Я присел с угла кровати, только голова торчит. Это чтобы дать мгновенно деру, если вдруг шухер. Олька приподняла край одеяла со стороны отца. Он всегда спал ближе к двери. Без реакции. Сестра решилась поднять совсем его сторону. Ух, ты! Папаша совсем голый. Олька в полутьме переглянулась со мной. Ехидная улыбочка. Ну чего уж. Все равно он у него вялый. Эрекцию не увидишь у дрыхнущего после пьянки мужика. Олька же дальше наглеет, начинает сворачивать одеяло в рулон к ногам спящих.

‒ А давай сами разденемся, ‒ тяну я сестренку за локоть.

Что это называется адреналин, я узнал много позже этого времени. Но тогда это было на уровне ощущений. Больше для Ольки чем для себя, я хотел, чтобы нервы натянулись до предела, чтобы острота зашкаливала. Ведь для нее еще пока весь секс — это не физическое удовольствие как у парней, а сладость открытия запретного.

‒ Прикинь, вот будет настоящий риск!

В полутьме глаза Ольки расширились и заблестели. Ее согласием было стаскивание с себя куцей своей одежды. Ну, тут же и я следом. Сестренка закончила затем возню с одеялом. Я подвинулся туда, где лежала мать. Оба на коленках мы разглядывали своих родителей. Мамкины сиськи натянули рубашку в районе груди, понятно было, какие они большие. Нижняя часть рубашки собралась на уровне пупка. Ее бедра и крупные длинные ноги – завораживали меня. Конечно я хотел в первую очередь разглядеть пизду. Но было темновато, хоть ее интимная прическа (полоска коротко стриженных волосиков от промежности до верха лобка, с бритыми местами по краям и по верхней поверхности губ) и позволила бы все увидеть.

Олька задышала часто, я уже понимал этот ее признак, ‒ возбуждается и перестает мыслить адекватно, ее рука потянулась к отцовым причиндалам.

‒ Ни-ни, мужик от прикосновения к хую точно просыпается! ‒ я перехватил ее руку. ‒ Хочешь потрогать – у меня трогай!

‒ У тебя я уже трогала, – горячо прямо в ухо зашептала сестра. ‒ Хочу у папки!

‒ Будут тебе еще обстоятельства, а сейчас нельзя – попалимся. Давай, если тебе приспичило, в 69 ляжем?

‒ Не, 69 не хочу шепнула Олька, ‒ давай по очереди, ты мне лижешь, я смотрю. Потом ты смотришь – я тебе отсасываю.

Как было тут не согласится. Я, конечно, начал первым. Пока Олька раком стояла, и чё-то там на постели выглядывала, я вовсю старался над ее щелкой.

Когда пошли стоны, я ей приказал рот заткнуть, а то прекращу. И что вы думаете, она его не ладошкой себе зажала, а затолкала туда собственные трусы в качестве кляпа! Она вела себя под моим языком и пальцами точно, как в первый раз: вертелась с боку на бок, постанывала глухо в кляп, сводила и разводила колени, на которые опиралась. Она подавала жопой мне навстречу, и крутила ею. Скоро она стала хрипеть в трусики громче, а через несколько секунд, как и в первый раз ее охватили мелкие конвульсии. Она сжала ноги и соскользнула с кровати, отталкивая меня.

Второй раз за сегодня я довел сестричку до оргазма. Надеюсь, благодарность не застанет себя ждать. Я сел боком у изножья кровати и посмотрел на постель. Мать подтянула ноги, видимо, стало холодно. Отец лежал распластавшись, его член набух до полуэрекции. «Трогала все-таки, вот же маленькая... сучка», - догадался я. Тем временем сестра отдышалась.

Я развел ноги пригласительно. Сестренка, не парясь, прильнула ротиком к хую. Согнулась, конечно, в три погибели. Мне стало очень хорошо, сосала она крепко и глубоко. Я сильно возбудился, мне хотелось чего-то еще к ощущениям. Я несмело протянул руку к матери и взял ее за коленку. Она чуть шевельнулась, но тут же затихла. Я потянул коленку в сторону медленно и слабо. Как ни странно, мать сама отодвинула ее на максимум, я аж отдернул руку. Теперь ее пизда была вся у меня на виду. Меньше стало тени, я смог любоваться ею.

А сестра тем временем честно сосала. За один день я увидел мать голую на фотках. Голую сестру вживую. Узнал, что такое куннилингус, трахнул сестренку в жопу и в рот. Увидел мать голую вживую. Супер! А теперь Олька мне сосет еще один раз за сегодня! Щелка у мамки покрупнее, все как на недавних фото. Я не удержался и протянул руку.

Погладил – пушистая и нежная. Между губ слегка влажно. Я стал представлять, как мама дает подобно тем фото, на которых хуи у нее во всех дырках. Моментально мое возбуждение достигло пика. Я шепнул Ольке

‒ Скоро кончу.

‒ Кончай куда хочешь! ‒ это Олька ненадолго оторвалась от члена.

‒ В ротик, только не поперхнись!

‒ Угу, ‒ через член промычала сестренка.

Я стал извергать сперму, сам не заметил, что стону и мычу. Олька еле проглотила и потом только мне цыкнула, а то я разошелся. Мы схватили свои шмотки и ретировались в зал, так и оставив родителей без одеяла. Олька чмокнула меня в губы: «все, спать валюсь... завтра все обсудим».

Честно, я и сам уже почувствовал мощную дремоту. Олька шмыгнула к себе. Я поплелся в свою кровать.

Part II

* * * * *

С того дня изменилось многое, хотя и не сразу.

С утра воскресенья мать смотрела на нас как-то изучающе. И причина вовсе не была в наших нарядах. Их по-прежнему, родители игнорировали. Думаю, маму беспокоило одеяло, аккуратно скатанное у нее в ногах. Меня свербело поделиться с Вовкой, и как только выдался момент, я сразу сбежал к нему. Но там уединиться не удалось для приватной беседы. Квартира у них двухкомнатная. И сестра его с мамкой постоянно мелькали. Зато насладился сексуальным видом его мамочки – Галины, которая ходила хоть и в высоко запахнутом халате, зато обтягивающем и коротком. Да и Машка, сестра его оформилась уже основательно. Я теперь смотрел на женщин совсем другими глазами.

Мы наконец-то вышли на улицу. Я начал не с главного. Под большим секретом и под грифом «все может провалится, если проболтаешься» поведал ему о том, что свою сестру я раздел, еще сказал, что есть диски для компа, на них голые родители. Но смотреть не на чем. Вовка вообще весь аж трясся. Думаю, по-черному мне позавидовал.

Я ему сказал, хочешь увидеть мою сестру, как договаривались, бери в оборот Машку. А посмотреть диски будет бонусом нам всем четверым. Мы стояли на свежем ветре, и пришла тетя Галя, Вовкина мать, не дала мне договорить. Она загнала его домой. Всегда переживала за его здоровье. Перед тем как им захлопнуть дверь подъезда, ветер всколыхнул ее куцый халат. Я увидел всю ее от талии до пяток. Мать у Вовки женщина высокая, а худая только от талии до плеч. У нее, конечно, небольшие груди, зато у нее длинные ноги и обалденная круглая попа. Груди не виснут, так как небольшие, а бедра крутые и не тяжелые, а очень красивые. Ноги, правда, чуть тяжеловаты, но... Я подумал, засадить бы ей в задницу, как только посмотрел на ее почти голые ягодицы под летающими полами халата. Ее трусики закрывали очень мало. Я аж прибалдел, что взрослая женщина одевает молодежное белье. А еще мне вспомнилось, как она Верку поучала про анальный секс.

Всю следующую неделю Вовка после учебы нигде не появлялся. У нас текли обычные будни. Занятия, тренировки (гимнастика у Ольки и единоборства с плаванием у меня), уроки. Помыть посуду, вынести мусор, пропылесосить... Я даже к сестре не часто захаживал. Один раз-то и удалось удовлетвориться оральным сексом. Зато мы попробовали ту самую 69. Мне очень понравилось, да и сестренка осталась довольна.

Время шло.

Я занят был поиском компа, потому не особо переживал по поводу отсутствия Вовки. Диски-то я сразу скопировал, сделал это вслепую в одном интернет-кафе, не открывать же их там было!!! Наконец назрел суперский вариант: Юрке, приятелю, родители подарили ноут на день рождения, и он теперь сдавал его в пользование, либо на ночь, либо почасовая. Мы с Олькой, конечно, скинулись, сумма для нас не была серьезная. Но нужно было дождаться своей очереди.

И вот снова пришла такая пятница, когда родители отправились на вечеринку. Мы с Олькой были первые уже в очереди на ноут. И я предупредил Юрку еще в четверг. Все складывалось удачно. Юрец принес ноут сам, и сам подключил все в моей комнате. Показал, чего мы не должны сломать ни в коем случае, потом увидел, что я прекрасно шарю, со спокойной душой отвалил, только наши денежки шелестели в его карманах.

В нетерпении я вставил диск. Юлька стала раздеваться. Мы теперь часто без родителей ходили голые. Я тоже с себя все стащил, пока грузился диск. На диске «Ф» была папка с фото. В папке было очень много фоток. Они не были как-то названы, но зато были распределены по датам. Фотки не срочно. Я заставил ноут выплюнуть этот диск, и вставил тут же второй. На нем были архивные файлы, возможно с двух других дисков. Поставил третий – «Вид». Вот тут-то и оказалось самое интересное. Два файла видео. Большие!

Я запустил первый. Мутно, потом лучше, размыто видны бревна. Потом резкость появляется, виден предбанник и дверь в парилку. Открывается дверь, в клубах пара на камеру выходит, ну кто бы вы думали? – Наша мамка. На голове войлочная шляпа, сама красная, распаренная, в руках полотенце, она вытирает им лицо. Затем из бани выходит та женщина с фото, где их пятеро на снимке. Высокая худощавая, «географичка», как я ее окрестил про себя. Ее волосы прилипли к телу по плечам и спине. Она голая, как мама, не прикрывается, а полотенце использует только для вытирания. Ну а следом мужик с того же фото.

Звук есть, но герои видео не особо говорят. В основном вскрики, охи, плеск воды, шум толкаемых скамеек.

Олька во все глаза в экране, и наверно несознательно, хватается за мой колом член. Я ее пока только поглаживаю по сиськам, но скоро засовываю руку ей между ног. Сестренка приглашающе отводит дальнюю ногу в сторону и задирает ее на кровать. Картина – охуеть, брат с сестрой, глядя на порно с родителями, дрочат друг дружке!

Камера поворачивается в ту сторону, куда направляются вышедшие из парной. Стол с едой и выпивкой, лавки по периметру, диванчики из досок и матерчатых подушек, мелькнул бассейн. Трое по очереди обливаются водой из лохани. Камера подробно рассматривает каждое тело. Потом она возвращается к матери. Та уже сидит на диване. Камера приближается, и голова матери вдруг наклоняется, и в ее губы попадает член того, кто с камерой. Отец – говорю я вслух. Олька только кивает. Камера крупным планом показывает, как мать сосет хуй.

Потом камера ставится на штатив и становится видно всю комнату. Мы только начинаем утолять свое похотливое любопытство, как хлопает дверь в квартире...

Оп-па, неожиданность! Для родителей раненько.

‒ Что-то это у вас в квартире нет света, вы вообще дома? – это голос мамы из прихожей, где включается свет.

Мы с Олькой в панике, никто не ожидался в такое время.

Сестра вскакивает и хватает свои вещи, явно собралась в свою спальню.

‒ Дура, ‒ я вращаю страшно глазами, ‒ Ничего не успеешь! Под покрывало на кровать!

Сам я успеваю натянуть трусы. Треники под стулом, а футболка под покрывалом моей кровати, под которое прыгнула Олька вместе с одеждой в руках. Все бы ничего, да до ноутбука руки уже не успевают. В момент, когда маман нарисовывается в дверном проеме, на экране идет любительская съемка с нею самой в главной роли. Она сидит на том мужике лицом к камере. Между ее поднятых и раздвинутых ног прекрасно видно член, снующий во влагалище. Внизу возле ее бедра пристроилась та высокая женщина – географичка. Она лижет маме губы и клитор, но старается вид снующего в пизде хуя лицом не заслонять. Стоя на диване, отец дает маме в рот, и она сосет с таким усердием, будто это последний ее раз в жизни.

Звука почти нет от ноутбука, и мама его сначала не замечает, а замечает она в темноте, слегка нарушаемой свечением экрана, меня в трусах, и Юльку в моей кровати, сидя спиной к стене, укрытую до плеч даже не одеялом, а кроватным покрывалом. Первое, конечно, она включает свет. В ее взгляде нехорошие подозрения и назревающий скандал с тяжелыми последствиями.

‒ Чего это вы тут, ‒ грозно начинает наш «мамулик»..., но осекается, так как она замечает видео на экране ноута.

Она делает два шага в сторону письменного стола, где стоит аппарат Юрика. В этот страшный грозный момент, как странно устроено сознание, я не об оправдании думаю, а о том, что под распахнутым длинным пальто у мамы удивительное платье. В котором никогда мы ее не видели. Оно черное и длинное, как и пальто, но все кружевное. Все ее тело видно сквозь редкие нити и завитушки. Никакого белья, я успеваю увидеть и соски, и краешек половых губ с ее постоянной стрижкой полосочкой, которая бежит к пупочку. Мама прошла не разуваясь, на ней открытые туфли на шпильке, что удивительно для нынешнего времени года.

‒ А вот это, вообще, как называется? ‒ мать с разворота вперяется в меня, и одновременно в Ольку. При развороте, полы пальто распахиваются широко, и так как голова моя виновато опущена, мои глаза встречаются с ее пиздой. Ее ноги расставлены слегка наискосок, как она поворачивалась от ноута к нам, и мне прекрасно видно и большие и малые губы, и выступ клитора, и холмик лобочка над всем этим.

Сестра на грани истерики, еще чуть-чуть, и поплывет сценарий: плохие детки делают плохие вещи, сейчас мама все из них вытащит, скажет отцу, их страшно накажут, и застыдят на все оставшееся взросление.

Я ловко протягиваю туловище с вытянутой рукой под мамиными склонившимися плечами, и жму паузу на ноуте. Картинка застывает на шикарном моменте, где мама меняется местами с географичкой. Меня ведет какой-то неконтролируемый инстинкт. Я действую раньше, чем думаю. Ее взгляд приковывается к экрану, в ответ на мое движение, и мой мозг выигрывает несколько секунд.

‒ Вы где это раздобыли? Вы без спроса лазите в наши с отцом личные вещи? ‒ в голосе буря, в глазах молнии.

Произошло бы все случившееся пару месяцев назад, все бы пошло по известному сценарию. Мы бы каялись, оправдывались, родители бы ругались, наказали бы нас жутко, и чем вообще бы закончилось – неизвестно, даже страшно подумать. Но сейчас, после того как я узнал, что такой быть с женщиной, что делают взрослые и не только они, когда я почувствовал, как это обладать женским телом, уже вести себя как ребенок, я не мог.

‒ Садись и поговорим, ‒ внезапно я почувствовал себя очень хладнокровным. Голос был тверд и спокоен.

Сам я снял попу со стула, и, так спиной, бухнулся на край кровати возле Олькиных ног. Кресло перед столом опустело для мамы.

‒ Да как ты смеешь..., ‒ начала было она.

‒ Не смел бы, если бы не узнал, какая моя мамаша замечательная блядь!

Маман онемела. Ее плечо шевельнулось, вроде как для замаха, но я грозно выставил свою руку.

‒ Не только вот это, ‒ я кивнул в сторону видео, ‒ мы все ваши фотки видели, ‒ мы знаем, что тебе и папочке нравится делать!

Я остановился из-за сухости в горле. Сглотнул. Мать в шоке не отвечала. Олька за спиной примолкла, но я чувствовал ее моральную поддержку.

‒ А мы вами рожденные, почему мы должны быть не такие как вы? Если вам нравиться трахаться, почему нам не должно? Мы вас не осуждаем, мы хотим, чтобы вы получали свое удовольствие, а нам тоже не мешали...

‒ Но вы же НАШИ дети! ‒ прервала меня мать.

Тут внезапно включилась Олька. Характер. Она если не в ступоре, никогда в стороне от обсуждения не останется.

‒ У твоих ДЕТЕЙ уже письки и сиськи выросли! Ты сама в восемнадцать себя помнишь? Тоже, наверно, был третий-четвертый размер? Как у меня? С мальчиками целовалась, или чего посмелее, а?

В пылу своей тирады, с Оли съехало покрывало, открыло сиськи.

‒ Прикройся, дурочка, ‒ сбитая с толку мама Люда, еще пыталась оставаться в рамках прежних отношений, ‒ тут же брат твой!

А ты не будешь прикрываться? ‒ парировала Олька кивком на мамкин наряд, ‒ (молодцом, молодцом, ‒ подумал я, очень в тему ввернула!), и дальше передразнивая, ‒ тут же сын твой!

Мамуля спохватилась, запахивая пальто, но было поздно.

‒ Там, куда вы уходите, ты другая, ты одета по-другому. Ты там ведешь себя по-другому. ‒ это уже встрял я. ‒ А дома надо быть честной, если тебе нравится быть шлюхой, то не разыгрывай строгую мамочку.

‒ Мы, кстати, совсем не против, это перебила меня Олька, ‒ мы даже за! Если тебе нравится быть блядью, или там шлюхой, пожалуйста, но можно мы тоже не будем «скромниками»!

Мать, конечно, охренела от всех этих «блядь», шлюха», но ведь на видео она сама просила мужчин ругаться на нее «последними» словами. Чего тут отнекиваться.

‒ И насколько вы уже не «скромники»? ‒ уже спокойно, спросила мама.

‒ Ну, вот теперь можем спокойно поговорить, ‒ выдохнул я, (с плеч слетело, я до последнего не знал, чем все вывернется). Давай-ка я пальто в прихожую отнесу.

Не дав маме среагировать, я потянул обшлага ее пальто, как только вскочил позади кресла. Мать машинально вылезла из рукавов, но потом спохватилась и свела руки на сиськах. Олька, хитрая, включилась в мою игру: «Давай я тебе туфли сниму, ты же каблуки не носишь, у тебя ноги устают»! А мать, сама высокая, почти никогда в быту не носила каблуки, даже на работу. Олька скользнула из-под покрывала, как была голенькая, и на коленях засуетилась у маминых ног.

Мать ахнула, и прикрыла рот ладошкой.

‒ Да ты голая что-ли с ним сидела?

Я сбегал в прихожку с маминым пальто, и застал только последние ответные Ольгины слова.

‒. .. ну, ты же голая не только ебешься, но и в гостях бываешь, фотографируешься, и кто еще знает чего...

Меня резануло «ебёшься», может быть рано было так смело с матерью?

Ее похоже тоже резануло, она грозно вытаращилась на дочку. И тут ввинтился я. За спиной матери я снял видео с паузы, так что появился эротический фоновый шум. Тут же я бухнулся на то же самое место на кровати, перед ее лицом.

‒ Мы же можем обсудить секс как любящие мама и дети? ‒ слегка подлизываясь, вопросил я.

Мать длинно выдохнула.

‒ Ну предполагаю, откуда берутся дети, мы обсуждать не будем? ‒ все еще сердито (и слегка издевательски) вопросила мама Люда.

‒ Не будем, серьёзно ответил я, ‒ ты, пожалуйста брось сердиться, ты же у нас много чего уже спросила, и мы тебя много чего хотим спросить. Обсудим, а ругаться не будем, ОК? Мы тебя любим, и несмотря на последние открытия, (я кивнул на экран) все равно уважаем.

‒ Да, да, мамочка, ‒ не утерпела Олька. Мы теперь другие, ты теперь для нас другая, не такая как была. Ну, тебе же нравится секс, пусть и нам нравится!

Улыбка тронула маман, сердитое лицо стало нейтральным, потом благосклонным, потом любопытствующим.

‒ Ну ладно, только меня будете спрашивать после того как сами все расскажите! И ничего не утаивать, что у вас вдруг внезапно за разврат такой образовался!

‒ Честно, честно, ‒ воскликнула Олька.

‒ Все до последнего, - одновременно с ней отозвался я.

Мы переглянулись. Кто начнет?

‒ Давайте я начну, ‒ поторопилась сестричка.

Интересно, я думал, ей за мной спрятаться как всегда захочется. Эк, она заторопилась, чего ей неймется?

Мы с мамкой кивнули головами, и Олька начала.

‒ Понимаешь, я искала твою губную, а ее нигде не было, и я стала везде шарить, и наткнулась на две фотокарточки в ящике стола...

Не будем пересказывать всю Юлькину речь, что было, вы и так знаете.

Я только иногда встревал и делал поправочки. Мать, конечно, глаза округлила, челюсть отвисла. Но совладала с собой, особенно на нашей любимой позе 69 и защиты девственности вагины с помощью анального секса. Пока две дамы были сильно заняты, я поглядывал на шоу в ноуте. Еще разглядывал мамулю, которая забываясь, не всегда закрывала сиськи руками и непостоянно сжимала ноги.

Я поймал себя на мысли, что в отличие от многих ровесников, мне зрелые нравятся. Нет, я конечно заглядываюсь на симпатичных сверстниц. Но мне они кажутся чересчур закомплексованными, мало контактными (в плане секса, понятно). Вот взрослые женщины, пожалуйста, и халатик не запахнут, и майку не подтянут. И от слов «пососать» да «поебаться» в обморок не падают. Вот, хотя бы эта «подружка» на видео – «географичка» (она, кстати, и на Вовкину мать смахивает во многом), и с двумя мужиками, и с женщиной, и на видео снялась, и так, и сяк.

А попробуй одноклассницу, однокурсницу на секс развести, да что на секс, хотя бы сиськи показать, да потрогать дать. Сразу становишься «извращенцем», «развратником» и всякий ее интерес к тебе улетучивается. Еще и прославит на все времена.

Олька закончила свой рассказ, тем временем, и в повисшей тишине стали четко слышны звуки оргии на видео. Мать невидяще глянула на экран, а потом заговорила, с волнением до хрипоты и со смущенным румянцем глядя на нас. (Однако, еще во время Юлькиного рассказа, я заметил у нее признаки возбуждения. В ее глазах я точно видел похотливые огоньки. Еще бы, такой блядский стаж!)

‒ Слишком рано произошло то, что на самом деле должно было бы для вас много позже. Но теперь с этим жить придется. Ума не приложу, как это все отцу придется сказать! Запретить вам делать то, что вы уже навострились делать регулярно ‒ поздно, и, скорее всего, не получится. Жить как раньше, тоже уже не выйдет. Взять вас в родительские забавы – неправильно, а и стыдно как! В семье у нас ‒ полномасштабный инцест!

‒ Никто и ничего не узнает! ‒ воскликнул и я и Олька (мы с сестрой прям синхронизировались).

‒ Вы же до сих пор ничего не заметили, ‒ добавил я.

‒ И кроме тебя никто ничего не знает, и если б не..., ‒ Юлька затушевалась, ‒. ..не неожиданное твое появление, и вы бы с отцом ничего бы не знали!

Картина, конечно, была «маслом»: Голые (ну, почти)две женщины напротив друг друга. Одна из них мать, в платье-сетке, уже ничего не скрывая, вальяжно раскинулась в компьютерном кресле, другая ‒ ее дочь, совсем без одежды сидит на кровати с ногами под попой. Правда сеструха за последнее время сильно подросла. У нее уже действительно сиськи то ли третьего, то ли четвертого размера, вытянулась, ноги стали длинные – красивые, попа такая, что двумя ладонями еле ягодицу обхватишь. Лицо взрослое, с таким характерным «знающим» взглядом. И только я, вроде даже не мужик, а так ‒ переросший наглый подросток, рядом с ними островок приличия. Сижу в трусах, чуть в сторонке, руками не балую, и открыто в голые прелести не пялюсь.