Стало очевидно, что бессонница уже не выпустит свою легкую добычу. Люба куталась в одеяло, ворочалась, но неустанное завывание осенней ночи не позволяло сомкнуть глаз. Темно и неуютно. Как ни хотелось подавить силой сознания элементарное мальчишеское сластолюбие, оно вновь и вновь торжествовало над моралью взрослой женщины. Люба вступила в борьбу и раз за разом терпела поражение, молодое тело оказывалось сильнее и крепкая эрекция в купе с нестерпимым физическим свербением были еще не самым страшным испытанием. Куда сильнее оказывались неподотчетные мысли, порой они так мощно воздействовали на волю женщины, что она покорно тянула руки к крепкому члену и едва прикоснувшись, одергивала их.

От нечеловеческого усилия пот бежал со лба и щипал глаза, простынь сбилась и сделалась мокрой, но схватке не было конца. Даже сон отказывался облегчить пытку. Люба уже знала, что банальная мастурбация не принесет облегчения и не позволит уснуть – от нее требовалось смириться, душой принять новую мальчишескую прихоть. Перед глазами проплывали образы: это были мальчишки из класса, Светка с обнаженной грудью, но некоторые бессознательные картины были сильнее, они возвращались и врывались в сознание сильнее прочих. Это была Леночка. Помимо воли, мозг воскрешал в памяти ее лицо. Вот, Леночка покорно смотрит, прикасаясь губами к члену, а теперь она сидит с лицом, обильно испачканным спермой. Это было самое свежее и самое сильное воспоминание.

Каждая такая вспышка сопровождалась мощным импульсом наслаждения, она подкупала, призывала согласиться, сулила облегчение в районе паха. Юный организм сегодня раз за разом восполнял запас семени, но каждый случай мастурбации не приносил должного удовлетворения, пока Любовь оставалась холодна к зову мальчишеской плоти. Чисто механическое воздействие на эрогенные зоны не давало ничего, кроме физического истощения и неприятного послевкусия. Требовалось обязательно согласиться с мужским желанием даже на уровне сознания. Несколько раз Люба уступала и, подкупаемая предвкушением приближающегося наслаждения, пыталась усмирить свою гетеросексуальную природу. Но… к сожалению, омерзение подступало комком в горле и все возвращалось на исходную.

В одно мгновение даже промелькнула догадка, что весь смысл ее перевоплощения заключается в приобщении к однополой любви. Что-то темное в душе настойчиво искушало, подсовывало возбуждающие образы. В них Леночка была стройнее, привлекательнее, ее кожа была упругой и бархатистой. Какая ирония! Леночка, так ее называли школьники за глаза, но кличка носила откровенно издевательский характер – ее внешность совсем не соответствовала такому ласковому имени. Она осталась для всех Леночкой, но теперь каждый испытывал иное, куда более теплое чувство. Измученная Люба исчерпала запас сил, сопротивление давалось все труднее, несколько раз ее чистое сознание допускало мысль о капитуляции.

Каждый раз по телу разливалось мягкое облегчение, зуд внизу животу смягчался, а бурлящая сперма готовилась мягко покинуть мошонку. Люба смотрела в темноту и была готова сдаться, мысли стали смелее предлагать фантазии, чтобы окончательно сломить обессилевшую женщину. Воображение воссоздало перед Любой обнаженный образ любовницы, познакомили с ее потаенными местечками и даже позволили представить картины проникновения. Казалось, оставался последний шаг – не поморщившись, приблизить лицо к ее промежности, развести ладонями послушные бедра, вдохнуть аромат ее вульвы и крепко поцеловать. Люба, сломленная женщина, покорно склонилась и прикоснулась губами к розовой нежной плоти.

Сразу стало как-то легко, ум прояснился, энергия наполнила тело. Смуглый паренек откинул одеяло и приподнялся. За окном дул холодный ветер. Люба стащила давящие трусы и член распрямился, в этом состоянии оживления она прошла по комнате и беззвучно начала спускаться по ступенькам, стараясь не скрипнуть. Возбуждение уже владело и ее телом, и волей, и разумом. Паренек, ориентируясь на слабоосвещенные луной очертания мебели, прошел в нижнюю спальню и уставился на спящую женщину, ее светлые роскошные волосы разметались по подушке. В состоянии лихорадочного возбуждения Любовь смотрела на собственное спящее тело, рука сама потянулась к зудящему члену и плавные движения начали приносить временное облегчение. Странным образом оно только усиливало желание и пылкую смелость, паренек приблизился к кровати и принялся разглядывать привлекательную женщину.

Ночнушка сбилась на бедрах и позволила видеть обтягивающие широкую попу белые трусы, вдруг женщина пошевелилась и во сне легла на живот, подложив руку под голову. Поддавшись внезапному порыву, Люба вскочила на кровать и оседлала пышные бедра безвольного женского тела, закругление торчащего члена раскачивалось над самыми ягодицами, пришлось наклонить корпус, чтобы головка прикоснулась к округлостям. Искуситель щедро поощрял за покорность – даже самое незначительное прикосновение дарило немыслимое наслаждение. Любовь под влиянием мальчишеского совратителя в лихорадочном темпе двигала тазом, чтобы член, прижавшись к ложбинке между ягодиц, скользил взад-вперед.

Вдруг паренек отстранился и вцепился пальцами в женские трусы, с ловкостью фокусника он стащил резинку на бедра и белая попа теперь одним своим видом повышала накал безумия. Борис не издал ни звука, не проявил ни единого признака своего участия – крепкий сон обездвижил его тело, надежно отключил от реальности. Это был дар искусителя. Люба мальчишескими ладонями водила по ягодицам, по бедрам, запускала между ними ладонь. Даже шнурочек от тампона не послужил отрезвляющим эффектом, настолько сильно Любовь поддалась безумию. Уже не подлежало сомнению, что сейчас она осуществит самое гнусное из того, что требовало искушение.

Паренек снова насел на бедра женщины и принялся неразборчиво в темноте тыкать членом в ее ягодицы, каждое давящее движение дарило сладость всему телу, остановиться уже было невозможно. Сознание было настолько помутнено, что уже не способно было подсказать верного способа ввести член, инстинкты просто заставляли бессмысленно двигать тазом, тщетно пытаясь извлечь из этих толчков хоть какое-то наслаждение. Иногда сверхчувствительная залупа проникала между мясистых половинок и обнадеживающе утыкалась в несопротивляющуюся глубину, но направление оказывалось ложным и член выскальзывал. Во власти какого-то сильного чувства Люба членом таранила собственное тело, будто пытаясь высечь искры, ее движения были неосмысленны и преследовали только одну цель – без лишних сложностей получить сексуальное облегчение.

Теперь и разум был на стороне искусителя, он не помогал женщине противостоять безумному порыву, наоборот, помог временно удержать порыв, чтобы с еще большим напором заполучить свое. Паренек спрыгнул на пол и, приложив нечеловеческое усилие, одним рывком перевернул женское тело. Борис во сне скривил губы, недовольно пробурчал и закрылся от возмутителя спокойствия рукой, вернувшись в крепкий сон. Женщина лежала с задранным подолом, ее трусики были значительно приспущены и в ночной темноте обнаженная промежность была укрыта плотной тьмой от голодного взгляда. Люба хорошо знала свою цель - этот каштановый курчавый кустик между ног.

Взбудораженный паренек смело запустил руку между прохладных пухлых бедер и ощущение плотного шнурочка заставило отступить. Временное прояснение мыслей лишь усугубило рвение, он забрался на кровать и стянул с груди верх ночнушки, потом перекинул колено и присел над грудной клеткой. Боря с трудом разлепил веки, трудно было разглядеть что-то в темноте и осознать происходящее. Он прислушался к ощущениям, сдавленная грудь мешала сделать вдох, вдруг мальчишеские пальцы с боков сжали растекшиеся упругие груди и между ними произошло сухое скольжение. В темноте послышался мальчишеский стон. В безумном порыве Любовь трахала собственное женское тело между тяжелых сисек, она сводила их вместе и в образовавшейся ложбинке двигала членом.

— Мама! Мама! – от ужаса завопил Борька, - остановись! Хватит! Мне это не нравится!

Страх обуял школьника – так пугающе было поведение его матери. Паренек сверху звучно втягивал воздух сквозь зубы, его движения становились все резче и глубже, тяжелая мошонка скользила по коже женщины.

— Тихо, тихо, тссс, - паренек с обезумевшим взглядом замедлился и рукой закрыл рот женщины, - тихо-о-о, я скоро…

— Слазь, слазь, фууууу, - Борька выгнул спину, потом толкнул коленом в спину и беспомощно забился под весом крепкого мальчишеского тела.

— Боря, помолчи, - тихо произнесла Любовь, - я заканчиваю.

Движения паренька прекратились, он отпустил женские груди и сверху смотрел прямо в глаза. Член крупно вздрагивал, прижатый к мягким холмам; сдерживаемый только усилием воли, он был на взводе. Женщина стихла и испуганно смотрела вверх.

— Борь, ты успокоился?

— Да, слезь…пожалуйста.

— Слезу сейчас, прости, - вкрадчивым голосом произнес паренек, - как вы вообще с этим справляетесь?

Мальчишеский голос подкупал искренностью и раскаянием. Борис отвел глаза от пронизывающего, настойчивого взгляда, зрачки матери в темноте пугающе поблескивали. Она медленно начала двигать тазом и снова ощутилось неприятное скольжение члена и мошонки на груди. Паренек безрассудно сжимал сиськи и все быстрее двигал поршнем, грозя в любую секунду выстрелить прямо в лицо. Борис поморщился, однако напор обезумевшего юного тела был так настойчив, что сопротивление казалось напрасным. Боря оказался в униженном положении, тем не менее сочувствие к матери приглушало остроту момента, на память пришли старые желания – когда-то он также сдерживал порывы спуститься в мамину спальню и получить облегчение, воспользовавшись ее телом.

— Борь, - изнемогая стонала Люба, - помоги мне, я скоро кончууу…

Вдруг паренек приподнялся и двинулся вперед, одновременно ухватив женскую голову обеими руками. В одно мгновение крепкий член уперся в женские губы и давил с таким безумием, что сломил сопротивление Борьки. Люба завыла от наслаждения; пребывая в плену искушения, она получала троекратное вознаграждение за исполнение своих внутренних непристойных желаний. Борька отчаянно сопротивлялся, изо всех сил уперся ладонями в живот насильника, даже щипал его ногтями, но безумие владело им и придавало нечеловеческие силы. Грубо Люба заталкивала раскаленный член между пухлых сухих губ, казалось только это одно и могло принести облегчение и разрядить перенапряженный член.

Борька уже ощущал пульсацию толстого ствола, тыкающаяся в небо и в щеки залупа грозила в любую секунду разразиться потоком мутной лавы, но женское тело выбилось из сил и предательски ослабло. Мальчишеский разум Борьки негодовал от женской пассивности, но по всему телу разлилось приятное обездвиживающее тепло – следование инстинктам заметно облегчало тяжелое положение. Женщина расслабилась и сама сжала губами двигающийся член, покорность мгновенно принесла ожидаемое наслаждение, неожиданно само ее положение стало казаться неистово сладким, даже ощущение члена во рту усиливало приятные ощущения. Паренек замер в темноте, прижал обеими руками женскую голову к своему животу и округлил спину. Через несколько секунд он простонал и бурный поток семени хлынул в горло.

Пока Борька пребывал в состоянии покорности, даже тошнотворное давление залупы не приносило дискомфорта и хлынувшая теплая смесь не вызывала отвращения. Но стоило допустить ясную мысль, как мужское самосознание восторжествовало, Боря с несдерживаемой силой оттолкнул мать, соскочил с кровати и с раздутыми щеками выбежал на кухню, чтобы отплеваться остатками спермы и смыть это жуткое послевкусие.

А как Вам, дорогие читатели, такой поворот? Когда речь идет о представителе сильного пола и его вынужденном гомосексуальном любопытстве?