ЧАСТЬ III. УТРАТА НЕВИННОСТИ

Мама запрещена, но у Джереми есть план, как сделать ее доступной

***

Когда я проснулся, то понял, что уже поздно, по тому, как светло было в комнате. Один взгляд на часы подтвердил это. Почти десять утра. Какого черта, это же отпуск, я его заслужил.

Я поплелся в душ, быстро помыл голову и привел себя в порядок. Папа был на работе. Это означало, что мама свободна. У меня было незаконченное дело с ней. Я все еще был на взводе после вчерашнего шоу.

Я спустился в холл голым и обнаружил, что она еще спит. Это было впервые. Мамино представление о том, чтобы хорошенько выспаться, заключалось в том, чтобы поставить будильник на 8 утра. Я скользнул к ней в постель и обнял ее. Она вздохнула, прислонившись ко мне.

— Доброе утро, мам. Мы немного устали? — спросил я, лаская руками ее обнаженное тело.

— Не надо, Джереми, пожалуйста. Мы не можем. Только не в постели твоего отца.

Я поцеловал ее в плечо и откинул одеяло, чтобы увидеть ее. Она перевернулась на спину и посмотрела на меня тяжелыми глазами. Я нежно поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй с любовью, но без той страсти, на которую я надеялся. Я окинул взглядом ее великолепное тело и с удивлением увидел, что на шее у нее засос, а на груди — еще несколько. Отец метил свою территорию.

Я взял ее сиську в руку и осторожно потянул за сосок. Она вздрогнула и тихонько застонала.

— Пожалуйста, малыш. Каждый дюйм моего тела болит и ноет. Не сейчас.

Я ласкал ее, целуя в щеку.

— Давай я приготовлю для тебя ванну. Это поможет тебе почувствовать себя лучше.

Она кивнула, закрыв глаза и отвернувшись от меня.

Через десять минут я помог ей забраться в пенную ванну, положив надувную подушку под шею. Оставив ее там, я спустился на кухню и включил кофе. Я не торопился, давая ей отмокнуть, пока ел хлопья. Приготовил тосты с джемом и принес ей. Она позволила мне покормить ее в ванне, пока она расслаблялась.

— Боже, он был неуправляем прошлой ночью, — наконец сказала она, потягивая кофе. — Я никогда не видела его таким. У меня такое чувство, будто меня изнасиловали.

Я вытащил ее из ванны, поставил на шаткие ноги, вытер и вернул в постель.

— Расслабься, мама. Позволь мне позаботиться о тебе.

Я принес ей несколько таблеток аспирина и немного воды, убедив ее принять их. Затем я положил ее на живот и сделал ей приятный легкий массаж.

— Массажное масло в нижнем ящике, — тихо прошептала она.

Я нашел его среди ящика, полного секс-игрушек. Мои родители были ненормальными.

— Правда, мам? Пять, шесть, нет, семь разных видов дилдо? Господи, я не знаю, для чего нужна половина этих вещей!

Она хихикнула:

— Твой папа точно знает. Думаю, вчера вечером он использовал их все, а некоторые и по два раза.

Я закрыл дверь и использовал масло, чтобы натереть ее, особенно осторожно обращаясь с ее попкой после того, как она застонала, когда я прикоснулся к ней в первый раз. На ягодицах у нее были синяки.

— Что здесь произошло, мама? Он тебя избил?

Она хихикнула.

— Нет, но он любит шлепать меня, когда трахает по-собачьи, и у него есть плохая привычка очень крепко сжимать мою задницу, когда он шлепает по ней. Наверное, от его пальцев остались синяки.

Я мог различить линии его пальцев, маленькие черно-синие синяки, равномерно расположенные на обеих щеках попы, где кончики его пальцев впивались в ее кожу. Какое богохульство. Я достал немного масла алоэ и втирал его, надеясь, что охлаждающий эффект поможет. Она пару раз пропыхтела и громко застонала, когда я раздвинул ей ягодицы.

— Нежнее, малыш. У меня там все ужасно болит.

— Боже, мама, у тебя кровь! Тебе нужно к врачу?

— Успокойся, Джереми. Такое случается. Не слишком часто, но бывает. Через пару дней все будет в порядке. У меня ведь нет сильного кровотечения?

— Нет, но я вижу несколько разрывов на входе, и из них сочится кровь. Что я могу сделать?

Она вздохнула.

— Поможет пакет со льдом, завернутый в полотенце для посуды.

Я сбежал вниз, сделал ей пакет со льдом и поспешил обратно наверх. Она как раз разговаривала по телефону.

— Кто это был? — спросил я, положив пакет со льдом ей между щек.

— Мари, — ответила она. — Мне пришлось отменить наши занятия йогой.

Я лег рядом с ней и обнял ее.

— Что еще я могу сделать, мама?

Она вздохнула.

— Перестань волноваться. Я не из фарфора. Я просто немного приболела. К вечеру я, наверное, буду в порядке. — Она повернулась, и я увидел ее гримасу. — А может, и нет. Будь добр, поищи у меня под раковиной тюбик с надписью "лидокаин". Он похож на тюбик зубной пасты.

Я нашел его через минуту и вернулся к ней.

— И что теперь?

— Теперь немного уединения, пока я позабочусь об этом сама, — сказала она.

— Я могу сделать это для тебя, мама. Обещаю, я буду осторожен.

Она вздохнула.

— Если тебя это не слишком беспокоит, намажь мне весь анус и немного внутри. Только очень нежно, хорошо?

Она убрала пакет со льдом, и я вылил немного лосьона на палец. У меня перехватило дыхание. Было так трудно поверить в то, что я делаю. Раздвигаю её полупопия, смотрю на эту мамину маленькую развратную дырочку. Не на на какое-то абстрактное очко, а на мамино очко, которое прошлой ночью выебали в клочья. Я очень нежно протер всё вокруг дырочки, как она и просила. Я вылил еще немного лосьона на палец и слегка вдавил его внутрь очка, заставив ее застонать. Я резко остановился.

— Продолжай, — сказала она. — Только осторожно.

Я двигался как можно медленнее, вводя палец в нее до второго сустава. Святое дерьмо. Я засунул палец в ее попку. Я напрягся и занервничал. Она глубоко вздохнула, когда я вытащил палец. И услышал, как она хихикнула.

— Что? — спросил я.

— Не так я себе представляла предоставление тебе доступа к своей попке, — засмеялась она. Она перевернулась на спину и положила пакет со льдом между ног. Она усмехнулась: — Твоя старая мама теперь не такая уж и сексуальная, правда?

Я откинулся рядом с ней, обнимая ее.

— Ты самая сексуальная женщина в мире, мама.

Она обняла меня, а я прижался к ней.

— Я не могу этого сделать, Джереми. — Она сказала это так тихо, что я едва расслышал ее.

— Что сделать?

— Я не могу быть с тобой. Я не могу поступить так с твоим отцом. Я обещала ему вчера вечером, что не буду.

— Что мы не можем делать? — спросил я, смертельно боясь ее ответа.

— Ничего. Больше никакого минета, никакого секса. Мне очень жаль.

Я протянул руку и нежно обхватил ее грудь.

— Это нормально?

Она глубоко вздохнула.

— Я думала об этом. Если ты будешь держаться выше талии, я не стану тебя останавливать. Это касается и поцелуев, и таких вот прикосновений. Но не более того. — Она обняла меня. — Надеюсь, ты понимаешь. Я люблю твоего отца. Больше, чем когда-либо. Это несправедливо по отношению к нему. Он не должен делить меня с тобой. Я твоя мать, а не любовница.

Я провел пальцем по ее губам.

— Шшш... Я понимаю. Понимаю. Это несправедливо по отношению к нему. Ты получаешь меня, я получаю тебя, но он должен отказаться от частички тебя. Я понимаю. — Я нежно поцеловал ее, и поцелуй превратился в долгий, теплый райский поцелуй. — Я ненавижу это, но понимаю, и я согласен.

Она закрыла глаза, откинулась назад и расслабилась.

— Прикоснись ко мне, Джереми, — тихо сказала она.

Я нежно поглаживал верхнюю часть ее тела, осыпая ее поцелуями.

— Я так люблю тебя, малыш, — прошептала она.

Я услышал звонок в дверь и начал вставать, чтобы открыть.

Мама крепко схватила меня за руку.

— Я... я знаю, что это нечестно, но, пожалуйста... не трахай Мари, — сказала она. — Получи отсос, если тебе это нужно, но, пожалуйста...

— Я не буду, мама. Обещаю.

— Пенни! Пригласи Пенни, я помогу, чем смогу, только не с сестрой. — В ее голосе звучало отчаяние.

— Я понял, мама. Тетя Мари под запретом. Никакого секса.

Она не отпускала мою руку, крепко вцепившись в нее.

— Мне очень жаль, — хныкала она, слезы катились по ее щекам. — Это так несправедливо по отношению к тебе, всё это. Но я не могу этого вынести. Не могу. Только не с ней.

Я отцепил ее пальцы от своих, наклонился и глубоко поцеловал ее, в то время как в дверь снова позвонили.

— Я люблю тебя, мама. Тебя. Только тебя. Если это то, что тебе нужно, я пойму. Не волнуйся об этом.

Я сбежал вниз по лестнице, пропуская ступеньки, и открыл дверь, не выглянув наружу. Упомяни дьявола...

— Тетя Мари, — сказал я с ухмылкой.

Она вошла мимо меня и, как только дверь закрылась, бросилась в мои объятия, чтобы крепко поцеловать.

— Как дела, красавчик?

Одно прикосновение моей сексуальной тети, и я уже был на пути к тому, чтобы забыть все обещания, данные матери. Ей было так чертовски хорошо в моих объятиях. Без колебаний, обнимая, целуя, с готовностью. Она моя, если я захочу, и без драмы. Вот дерьмо.

— Неплохо. А вот маме довольно тяжело.

Она кивнула.

— Давай я позабочусь о ней, а потом мы с тобой сможем побыть наедине.

— По правилам? — спросил я.

— Если хочешь. Я согласна на всё, — сказала она с озорной ухмылкой.

— Пока по правилам, хорошо?

— Поняла. Я скоро вернусь.

Это дало мне возможность сделать телефонный звонок, который давно назревал.

Я набрал номер по памяти.

— Пенни? Я вернулся с дачи. Очень скучал по тебе...

***

Через полчаса мама снова спала, а мы с тетей Мари лежали голые в моей кровати и играли. У нее была негласная цель. Пока нам не разрешали заниматься сексом, она была полна решимости превратить меня в своего личного раба оральной любви. Мы провели в постели почти два часа, большую часть которых она тщательно инструктировала меня, что делать и чего не делать. Это немного отвлекало, но, думаю, я учился тому, что будет иметь огромное значение в моем будущем. Она также мне подрочила, и, немного принудив, отсосала. Мне это нравилось, но я с грустью замечал разницу между тем, что делала она, и что мама. Я был прав. Мама избаловала меня на всю жизнь.

И тут меня осенило. А что, если она серьезно? Что, если всё кончено, и она больше никогда не будет сосать мне? Блядь! Я бы сравнивал с ней каждую девушку, с которой когда-либо встречался, и та была бы обречена на неудачу. Я не мог, не хотел этого допустить.

Когда у меня встал в третий раз, я увидел озорную улыбку тёти.

— Боже, ты даже не представляешь, как сильно я хочу оседлать этого зверя, — сказала она.

Мне пришлось рассмеяться.

— Ты шутишь? Я так хочу тебя, тетя Мари, что умираю.

— Если ты хочешь его, вот он, приезжай и забирай, — сказала она, пропев последнюю часть.

— Этого не случится, — напомнил я, дразняще покрутив ее сосок. — Только если мама даст добро.

Она вздохнула.

— Это может быть сложно. Если она уже приняла решение, то заставить ее изменить его практически невозможно. Я до сих пор думаю, что это чудо, что твой отец добился своего в отношениях с ней.

Она слезла с моей кровати и направилась в ванную.

— Я сейчас вернусь, милый, и мы займемся этим большим мальчиком, который так терпелив.

Она не торопилась. Я уже собрался идти искать ее, как появилась она, держа в руках флакон с лосьоном.

— Та-Да! Пора побаловать себя.

Она улеглась на середину моей кровати, и я наблюдал, как она выдавливает несколько унций лосьона себе между сисек.

— Иди, трахни свою тетю, — сказала она с ухмылкой, прижимая сиськи друг к другу.

Я сел на ее грудь, вдавливая свой ствол в ущелье между её обильных сисек. Она прижала их друг к другу, образовав мягкий туннель, который я с большим удовольствием бурил своим членом, причем неоднократно. Потребовалось немного времени, чтобы выработать правильную механику, но как только я с этим разобрался, все стало просто потрясающе.

— Тебе нравится, милый?

Я тяжело дышал.

— Невероятно, — задыхался я.

— Ты сможешь кончить для меня таким образом? — спросила она.

— Скоро. Очень скоро.

— Держи их, сладкий. Держи мои сиськи, сжимай их, используй их, чтобы доставить себе удовольствие. Мои сиськи теперь твои. Отныне и навсегда, любимый.

Я схватил обе, прижав их друг к другу, крепко сжимая и охватывая ими вокруг своего члена. Задвигался быстрее, трахая ее сиськи сильнее, а она выливала между ними все больше лосьона, делая движения более плавными и сексуальными. Это было уже слишком.

— Я кончаю, — предупредил я ее.

— По всему телу, малыш. Пометь меня.

Я застонал и сильно выстрелил, попав ей на лицо, шею и сиськи. Она стонала, пока я кончал на нее.

— Идеально, — мягко сказала она, улыбаясь мне. — Тебе нравятся мои девочки, не так ли?

Я не мог не улыбнуться. Я скатился с нее, тяжело дыша.

— Я люблю их. А кто бы не любил? У тебя самые лучшие сиськи на свете.

Я сел.

— Как, черт возьми, все эти твои мужья-идиоты смогли тебя бросить.

Она засмеялась, играя с моей спермой.

— Они никогда не бросали меня, малыш. Это я их бросаю. — Она встала с кровати и посмотрела на себя в зеркало. — Расслабься, сладкий, пока я помоюсь и проверю твою маму.

Мне следовало бы догадаться. Конечно, она сделала это в обратном порядке: сначала проведала мою маму, при этом моя сперма капала с ее лица и груди. Я был в отключке, но можете не сомневаться, что я узнал об этом позже. Она вернулась и сообщила, что у мамы все хорошо, и посоветовала мне немного попрактиковаться в обучении. У меня болела челюсть, и мы оба, возможно, были немного менее энергичны, но я обнаружил, что мне нравится удобно лежа между ее ног, позволяя стратегически расположенным подушкам удерживать нас на месте, лизать влажную киску тети Мари, не торопясь ничего делать, кроме как показывать ей, как сильно я люблю и обожаю ее. Ее тело дало мне понять, что она это оценила.

После того как тетя Мари ушла, а мама отчитала меня за "нарушение границ", например, за еблю в сиськи, мне оставалось закончить последнюю операцию по разделке забитого скота. Мы с отцом закончили львиную долю в предыдущий день, но я все еще был медлительнее старика, и мне потребовалась добрая часть дня, чтобы наконец всё закончить.

***

Войдя в дом, я был ошеломлен, обнаружив, что мама одета и болтает с Пенни в гостиной.

Я был грязным, поэтому держался на расстоянии.

— Привет, красавица, ты давно здесь?

— Нет, я спустилась вниз, когда услышала звонок в дверь, — ответила мама с дразнящей ухмылкой.

— Мам! Ты же знаешь, я разговаривал с другой красавицей. Про тебя я знаю, как давно ты здесь.

Пенни усмехнулась.

— Всего около 15 минут или около того. Твоя мама была достаточно мила, чтобы составить мне компанию.

— Можешь дать мне еще минут 10, чтобы привести себя в порядок? Я в полном беспорядке, — спросил я, указывая руками на свою старую футболку, которая была мокрой от пота и испачканной.

Мама ответила:

— Не торопись, сладкий. Нам с Пенни нужно столько всего наверстать. Не думаю, что нам удавалось нормально посидеть с тех пор, как вы вместе учились в Андерсоне.

Это еще про среднюю школу, когда я все еще делился с мамой многими подробностями своей жизни.

— Я быстро вернусь, обещаю.

Я поспешил наверх и быстро принял душ, потратив пару лишних минут на то, чтобы привести себя в порядок, почистить зубы, нанести дезодорант и одеколон, все эти полезные вещи. Думаю, прошло еще не более 15 минут, когда я вошел в свою спальню, чтобы одеться.

Пенни лежала на моей кровати и ждала.

— Твоя мама сказала, что можно подождать тебя здесь, если ты не против. Она занимается выпечкой.

Я был голый, и мне было неловко стоять перед ней, в то время как она была полностью одета. Я уже собирался схватить свою одежду, когда она похлопала по кровати рядом с собой.

— Присоединяйся ко мне, Джереми. Нам нужно поговорить.

Если бы я ожидал большой сцены грязного секса, то был бы разочарован. Мы действительно поговорили. Поговорили о нашем будущем. О моем отъезде в колледж в трех часах езды отсюда. Пенни оставалась здесь, поступила в муниципальный колледж на первый курс, занималась математикой. Мы говорили о наших отношениях, о том, на каком этапе они находятся, о том, что означало лето, о том, что может ждать нас в будущем.

Но это были не одни разговоры. Я снял с нее блузку, и мы расслабились в объятиях друг друга, оба согласившись, что то, что у нас было — было прекрасно. Я признался, что надеялся на большее в плане близости, а она призналась, что сдерживалась, боясь, что ее осудят или даже бросят после того, как она уступит моим ухаживаниям.

— Мой минет ведь не был твоим первым? — спросила она, потянувшись вниз и лаская мой твердый член, который совершенно не понимал, что мы ведем очень серьезный разговор.

— Нет, но ты была лучшей, — сказал я ей.

Она хихикнула.

— Это кажется маловероятным. Я понятия не имела, что делаю.

Я поднял руку и зачесал ее волосы назад, а затем поцеловал ее в губы.

— Как говорит папа, отношение — это 90% работы, а с тобой это не похоже на то, что я тебя мучаю. Кажется, тебе это даже нравится.

Она обхватила рукой мой член, медленно поглаживая его.

— Так говорит твой папа, да? Странная у вас семейная дискуссия.

Я кивнул.

— Ты даже не представляешь. Мы всегда были довольно закрытыми. С тех пор как мы с папой начали охотиться вместе, все немного приоткрылось. В эти выходные все стены рухнули, и кажется, что нет ничего, о чем мы не могли бы поговорить.

Она подняла брови, а затем крепко сжала мой член.

— Так вот почему твоя мама так много знает о нашей личной жизни?

— Это, а также тот факт, что мама и папа видели фотографии на моем телефоне, — признался я, опасаясь железной хватки снизу.

— Господи, Джереми! Ты же обещал! — Она выглядела потрясенной.

— Я знаю. И мне очень жаль. Когда папа узнал об этом, он не мог дождаться, чтобы показать фотки маме. Они были так рады за нас. Поверь, я получил кучу дерьма на голову за то, что не проводил с тобой больше времени этим летом. Я просто был так озадачен тем, куда ведут наши отношения, ведь до больших перемен оставалось несколько недель. — Я притянул ее ближе и прижался к ее губам мягко, нежно, давая ей почувствовать, как я ее ценю. — Мама считает тебя самой лучшей. Ты единственная девушка, которую она позволила бы мне держать в своей комнате в таком виде. А папа считает, что я идиот, раз не ухаживаю надлежащим образом за столь великолепной девушкой.

Она застенчиво улыбнулась.

— Правда?

Я кивнул.

— Мама сравнивала фотографии с тем, как они делали это в первый раз. Это было довольно странно.

Она рассмеялась.

— Представляю себе. Я бы просто умерла, если бы моя мама рассказала о своем первом минете.

— Да, и тогда папа сказал, цитирую: "Не могу поверить, что ты не трахнул ее. Она просто прелесть".

Она хихикнула.

— Боже! Вы всегда так разговариваете? Что подумала твоя мама?

— Не уверена, что ты хочешь знать, — поддразнил я, пытаясь снять с нее лифчик.

— Точно. Ты можешь говорить о чем угодно со своими мамой и папой, но не можешь поделиться со мной, своей девушкой, с которой ты общаешься уже год?

Наши руки становились все более оживленными, и я думаю, ей нравились все эти безумные разговоры.

— Она предложила мне пригласить тебя к себе. Она пообещала мне, что мы можем уединиться, и сказала, что я могу пригласить тебя в свою комнату. Она сказала, что на фотографиях тебе, похоже, нравится то, что ты делаешь. Что девушки, которым это нравится, обычно становятся хорошими в этом деле. Я должен поработать с тобой над этим.

— Теперь я понимаю, что ты меня обманываешь, — сказала она.

— Вовсе нет. Папа клянется, что мама делает самый невероятный минет в мире, и он думает, что лет через двадцать или около того ты сможешь быть почти так же хороша. — Я усмехнулся, ожидая, как она к этому отнесется.

— Двадцать лет! Сомневаюсь, что это займет столько времени. А ты что думаешь? — тихо спросила она.

— Думаю, я бы хотел узнать, насколько хорошей в этом деле ты можешь стать. Мы могли бы учиться вместе.

Она вдруг застеснялась.

— Будет ли это распутством, если я скажу, что мне это нравится? Очень?

— Нет. Я не думаю, что моя мама — шлюха, а ей, очевидно, это нравится.

— А что, если я признаюсь, что мне многое хотелось бы сделать до того, как ты уедешь в колледж? То, что я хотела бы сделать с тобой.

— Я думаю, это было бы невероятно. Я просто чувствую себя так странно, уезжая. Ты же не думаешь, что наши отношения могут продлиться на расстоянии?

Она покачала головой.

— Думаю, как только ты уедешь, между нами все будет кончено. Я не хотела об этом думать.

Я кивнул, крепко обнимая ее.

— Я знаю. Боже, будет так тяжело уезжать. Но это будет несправедливо по отношению к нам обоим.

Она кивнула.

— Вот что я тебе скажу. Как насчет того, чтобы, если мы не будем ни с кем встречаться всерьез, всякий раз, когда мы оба будем дома, мы могли бы снова встречаться. Это даст нам хоть какую-то надежду на каникулы и на лето.

— Я бы этого хотел. Мне нравится проводить с тобой время, извини, что я был таким безвольным этим летом.

— Мы должны были все обсудить. Думаю, я должна поблагодарить за это твоих родителей. — Она резко рассмеялась.

— Что?

— Это так странно! Последние пару месяцев мне иногда казалось, что всё чего ты хочешь, — это найти укромное место и заставить меня сосать твой член. Теперь мы здесь, одни, уединение обеспечено, твой хуй твердый и ждет, и я сказала тебе, что мне нравится его сосать, очень. И всё же мы только и делаем, что разговариваем.

— Пенни, я умираю от желания почувствовать твои губы вокруг моего члена. Но еще больше я хочу полностью открыться тебе. Я хочу знать, что то, что мы делаем, хорошо для нас обоих.

— Это мило. Теперь ты можешь понять намек? Мне нравится сосать. Очень.

— Ты можешь раздеться? — спросил я.

Она пристально посмотрела на меня.

— Я не уверена, что готова пойти до конца.

— Я хочу видеть тебя. Это прекрасное тело, о котором я фантазирую. Когда ты закончишь делать мне минет, я верну тебе должок.

Она покраснела.

— Я этого не ожидала, — застенчиво сказала она.

Я притянул ее к себе и глубоко поцеловал.

— Иди и приведи себя в порядок в ванной. Не торопись, пока не почувствуешь себя комфортно, вернувшись в эту постель со мной, нагой. А потом мы с тобой проведем время до ужина, учась друг у друга.

Она усмехнулась.

— Это приказ?

— Это позволит тебе лежать в моей постели голой до конца дня?

— Твое желание — мой приказ. — Она поцеловала меня, провела рукой по моему члену и слезла с кровати. — Я ненадолго. Не начинай без меня.

По дороге дерзкая девушка сбросила шорты и скрылась в ванной в одних трусиках. Услышав, как включился душ, я надел шорты и отправился вниз.

Мама была на кухне, когда я пришел туда.

— Уже отдыхаешь? — поддразнила она.

— Мы просто разговаривали. В основном о том, что у нас происходит. Это было хорошо.

Мама кивнула.

— Это замечательно. Пенни — милая девочка. Ты ей очень нравишься.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, направляясь к холодильнику.

— Намного лучше, спасибо, малыш. Сон и ванна очень помогли.

Я достал бутылки с водой для нас обоих.

— Сейчас будет жарко, — признался я. — У меня впереди много работы, связанной с жаждой. Кстати, она останется на ужин.

Мама подошла и обняла меня.

— Черт. Если бы я не пообещала твоему отцу вести себя хорошо, я бы приняла твой первый груз, чтобы ты мог не торопиться с ней.

— Господи, мама! Если ты не собираешься этого делать, не говори об этом. Ты сводишь меня с ума!

— Тебе нужен презерватив? — спросила она.

— Пока нет. Мы не собираемся идти до конца. Мы просто немного поиграем друг с другом.

Она вздохнула.

— Боже, как я завидую этой девушке.

— А как, по-твоему, я себя чувствую после того, как ты вчера вечером устроила для меня представление.

Она усмехнулась.

— Тебе понравилось? Я постаралась устроить для тебя сексуальное шоу.

Я взял в руки воду и быстро поцеловал маму.

— Я не могу думать об этом сейчас, иначе я и 10 секунд не продержусь во рту Пенни.