Мы с мужем сидели на кухне, пили его любимый чай с, запах которого наполнял уютом нашу квартиру. Его рука лежала на моей, тёплые пальцы слегка сжимали запястье, а глаза смотрели с привычной заботой. "Маш, ты сегодня какая-то тихая, " — сказал он. "Просто устала, милый, в школе завал, " — ответила я. В этот момент телефон на столе завибрировал, экран вспыхнул — новое сообщение от незнакомого номера. Открыла – фото. Когда фото загрузилось, сердце заколотилось, как будто кто-то ударил кулаком в грудь. Я схватила телефон, чуть не опрокинув чашку, и быстро сунула его в карман халата. Игорь удивлённо поднял бровь: "Кто там тебе пишет?" Я натянула улыбку: "Да подруги, шлют всякую ерунду."

Запершись в ванной, я открыла сообщение дрожащими пальцами. На присланных фотографиях была я в том ночном клубе. Первое фото: я в том самом алом платье, на коленях, правая грудь голая, её тёмный ареол блестит от следов спермы, левая грудь наполовину выглядывает из выреза, мои губы, покрытые размазанной помадой, обхватывают толстый хуй, очки, мутные от спермы. Следующее фото: сперма течёт по подбородку, капает на шею. Следующее фото: я держу на руках два хуя, еще один у меня во рту. Следующее: у меня во рту два хуя, лицо испачкано спермой. Следующее, следующее, следующее...

Я задрожала, дыхание сбилось, горло сжалось от страха. Кто это прислал? Что, если Игорь увидит? Моя репутация, моя семья — всё рухнет. Я написала отправителю: "Кто это?!" Ответа не было. Тишина. Следующие дни я жила, будто на иголках. Каждый звук телефона заставлял сердце подпрыгивать, я проверяла его каждые пять минут, даже на уроках, пряча экран от учеников. Страх разоблачения сжимал грудь. И в то же время я не могла перестать открывать те фото. Поздно ночью, когда Игорь спал, я запиралась в ванной и листала их снова. Моя сиськи, блестящие от спермы, мои губы вокруг членов, мои очки, заляпанные спермой — эти кадры жгли, как раскалённое железо.

Сначала я просто смотрела, чувствуя, как страх смешивается с чем-то тёмным, запретным. Но на третий день что-то щёлкнуло. Запершись в ванной, пока Игорь спал, снова открыла те фото. Я хотела удалить их, но пальцы застыли. Мое внимание задержалось на том самом фото, где крупным планом были видны мои сиськи – одна голая, другая – наполовину закрытая вырезом платья.

Сиськи всегда были объектом моей гордости, а в этом грязном виде, через объектив камеры незнакомого мужчины, вызывали совершенно новые ощущения. Я почувствовала, как между ног разливается тепло, как соски твердеют под тонкой сорочкой. Это было неправильно, грязно, но я не могла оторвать глаз. К своему стыду, ощутила, как киска сжимается, а жар ползёт по телу. Я выключила телефон, но мысли уже не отпускали — страх начал растворяться в чём-то тёмном, запретном.

К четвёртой ночи я уже не просто смотрела фото — я листала их медленно, вглядываясь в каждую деталь. Моя рука скользнула под сорочку, пальцы нашли клитор, уже влажный. Я тёрла его медленно, глядя на фото и вспоминая их голоса: "Соси, замужняя шлюха!" Оргазм накрыл меня, как удар, я закусила губу, чтоб не застонать, и чуть не уронила телефон в раковину. После этого я мастурбировала каждый вечер, запершись в ванной, глядя на свои сиськи, залитые спермой и на своё лицо, пьяное от похоти. Стыд боролся с желанием, но желание побеждало, и каждый оргазм был сильнее предыдущего. Мой муж спал в соседней комнате, а я дрочила на сперму незнакомых мужиков на своем лице.

Когда мастурбировала, пересматривая фотографии, больше всего меня возбуждали воспоминания о моменте, когда я стояла на коленях, заглатывая чужие хуи и разговаривала с мужем по телефону. Я вспоминала, как его забота и нежность сжимали моё сердце, но моя пизда горела ещё сильнее, глотая сперму, которая текла по подбородку. Смесь его любви и моего падения была непревзойдённой — ни один оргазм не мог сравниться с этим адреналином. Теперь, каждую ночь, запершись в ванной, я тёрла клитор и кончала, представляя, как Игорь говорит со мной по телефону, не подозревая, что его жена в этот момент сосёт чужие хуи. Эта фантазия стала моим фетишем, и я жаждала повторить это, хотела, чтобы чужие хуи ебали меня, пока муж говорит мне по телефону ласковые слова.

В школе я старалась держать себя в руках, но мысли о тех фото не отпускали. Недели через две, на уроке в 11-м классе, один из учеников, случайно задел мою руку, когда сдавал тетрадь. Его пальцы задержались на моих, а взгляд скользнул по блузке, где мои большие груди выпирали, даже под строгой тканью. Он ухмыльнулся, и эта ухмылка была как из той ночи в клубе — как у тех парней, что окружали меня в туалете. Я почувствовала, как жар заливает бёдра. "Читайте параграф" — буркнула я, голос дрожал, и, дав ученикам задание для самостоятельной работы, выбежала в туалет.

Туалет был пуст, пахло хлоркой и сыростью. Я заперлась в кабинке, задрала юбку, стянула трусики до колен и начала тереть клитор, пролистывая фото на телефоне, слыша в голове: "Глотай, блядь!"

Я кончила быстро, кусая руку, чтоб не закричать. Это было безумие — дрочить в школьном туалете, где я должна быть образцом морали, но похоть тянула меня, как магнит, и я не могла остановиться.

Где-то через месяц от момента получения фото от анонима в учительскую зашёл Лёша, мой бывший ученик, теперь студент. Высокий, спортивный парень. Он был не из тех, кто хорошо учился, поэтому не смог поступить в какой-то вуз и продолжил свое обучение в каком-то техникуме в одном из соседних городов. "Мария Сергеевна, не забыл свою строгую учительницу, " — сказал он, протягивая букет ромашек. "Спасибо, Лёша, очень приятно, " — ответила я. Мы разговорились, он рассказывал про свою студенческую жизнь. Когда он назвал тот самый город, моё сердце ухнуло в пятки. Перед глазами вспыхнули картинки: липкий кафель, хуи чужих мужчин в моём рту, сперма, капающая на мои сиськи, их голоса: "Соси, шлюха!" Я сглотнула, стараясь не выдать себя, но щёки уже горели.

"А вы бывали в этом городе, Мария Сергеевна?" — спросил он. Я почувствовала, как соски твердеют под блузкой. "Нет, Лёша, не довелось, " — ответила. "Вы же учили нас, что врать нехорошо, " — сказал он, в голосе была некоторая насмешка. "Что ты имеешь ввиду?" — спросила я смущенно. "Я видел вас в том клубе. И скажу честно... вы были... ммм... совсем другой... я бы сказал, более вдохновляющей" — ответил он с наглой ухмылкой.

Мой разум взорвался. Я не знала, что сказать. "Лёша, ты меня с кем-то путаешь, " — выдавила я, стараясь звучать строго, как учительница, но голос предательски дрожал. Он хмыкнул, его ухмылка стала шире. "Это я прислал вам те фото, Мария Сергеевна. У меня и видео есть" — сказал он, продолжая улыбаться. "Лёша, ты ошибаешься, " — повторила я, но слова звучали слабо, как будто я уговаривала саму себя. Он наклонился ещё ближе, его губы почти касались моего уха: "Мария Сергеевна, вас ни с кем не спутаешь. Вы даже не представляете, сколько пацанов в классе тайно дрочили на вас. И в том клубе... вы были именно такой, о какой мы мечтали." Я была напугана, казалось, что весь мир вокруг рухнул.

"Чего ты хочешь?" — спросила я, чувствуя, как сдаюсь, как моё тело уже готово подчиниться. Он откинулся на стуле: "У нас будет вечеринка. Хочу, чтоб вы пошли со мной, как моя девушка. Чтоб все офигели, увидев рядом со мной такую. Вы же знаете, как важно парню выделиться с такой... шикарной тёлкой." Его слова были грубыми, в иных обстоятельствах я бы никому не позволила разговаривать с собой в таком тоне, особенно своему ученику.

"Лёша, ты же понимаешь, что это невозможно, " — сказала я, стараясь звучать твёрдо. "Меня могут узнать, моя карьера, моя семья — всё разрушится!" Он хмыкнул, его глаза скользнули по моим сиськам, как будто он уже владел ими. "Мария Сергеевна, в этой глуши только я из наших. Все ваши умники свалили в Москву, в Питер, кто-то за границу. Остался только я — ваш неуч."

Я проводила Лёшу до двери, бормоча: "Я подумаю". Когда он ушёл, я оперлась о стену, чувствуя, как колени подгибаются, страх сдавил грудь. Что, если он покажет те фото? Что, если видео попадёт в сеть? Моя жизнь, школа, Игорь, наш уютный мирок — всё рухнет, как карточный домик. Я представила, как коллеги шепчутся за спиной, как Игорь смотрит на меня с болью и отвращением, и горло сжалось так, что дышать стало больно.

Каждое утро начиналось с сообщений Лёши: "Мария Сергеевна, не заставляйте меня ждать." Каждое сообщение напоминало о моём позоре. Я продолжала проверять телефон каждые пять минут, боясь новых фото или, хуже, видео. На уроках я ловила себя на том, что прячу экран, даже когда он был пуст. Я представляла, как муж всё узнаёт, как его голос становится холодным, и этот страх душил меня, заставляя просыпаться ночью в холодном поту. Страх стал моим спутником.

Однако, с течением времени я поймала себя на том, что снова открываю те фото, запершись в ванной, пока мой муж спит. Дошло до того, что я ждала этих ночных минут в ванной, как наркоман — дозу. Я включала телефон, листала фото и мастурбировала. Представляла, как Лёша смотрит на них, его хуй твердеет, а потом он кончает на мои фото. Эта мысль разжигала меня ещё больше, и я тёрла клитор, пока ноги не дрожали, а ванная не наполнялась моим тяжёлым дыханием.

Каждую ночь я погружалась глубже в этот омут. Я представляла, как Лёша ухмыляется, держа телефон, как его хуй пульсирует, пока он смотрит, как я сосу, а потом сам даёт мне в рот и кончает на мои сиськи. Моя киска сжималась от этих мыслей, и я кончала, представляя его хуй. Страх всё ещё был где-то на задворках, но теперь он был как искра, разжигающая пожар похоти, который я уже не хотела тушить.

В школе я старалась держаться, но все эти мысли преследовали меня. На уроках я ловила взгляды учеников — их глаза скользили по моей блузке. Каждый такой взгляд был источником возбуждения. Я представляла, как они видят меня на тех фото, как шепчутся о своей учительнице, и это сводило с ума. Страх разоблачения всё ещё сжимал сердце, но теперь он смешивался с похотью, которая росла, как сорняк. Я уже не просто боялась Лёшиных угроз — я хотела, чтобы он заставил меня. Хотела снова почувствовать себя той шлюхой с фото, утонуть в пороке, где стыд и желание сплетаются в одно.

Наконец, на очередное сообщение Лёши ответила: "Хорошо, пойду. Но если там будут знакомые, я уйду!" Он ответил: "Нарядитесь достойно". Я спросила, что он имеет в виду, на что получила ответ: "Мария Сергеевна, вы большая девочка, прекрасно знаете, что это значит".

И вот, настал день «икс». Самой сложной задачей было придумать отговорку для мужа. Пришла с работы, мой разум метался, пока я сидела на кухне, теребя край скатерти, сердце колотилось. Наконец, собралась духом и сказала мужу: "Милый, мне сегодня вечером нужно к Лене, нашей библиотекарше. У неё завал с отчётами для проверки, попросила помочь. После ужина заскочу. Работы очень много, не знаю даже сколько это времени займет". Ложь была простой, скучной — Лена вечно жаловалась на бумажную работу, и Игорь знал её. Он нахмурился, но с заботой: "Может, завтра?". Я покачала головой: "Нет, милый, она в панике. Нужно ей помочь" — сказала я, наливая ему чай дрожащими руками.

Игорь кивнул, обнял меня за талию. "Ты слишком добрая, Маш. Не давай им себя загонять, " — сказал он, целуя меня в губы. Его губы были тёплыми, родными, но я чувствовала себя предательницей. Конечно, я не могла сразу надеть то, что хотел Лёша. Я оделась в обычную одежду: тёмные джинсы, облегающие бёдра, серую блузку, которая скрывала мои пышные груди. Но в большую сумку сложила свой «основной» наряд.

Я вызвала такси и доехала до условного места, а там уже пересела на машину к Лёше. Когда он увидел меня, его брови поползли вверх, в глазах мелькнуло разочарование. "Мария Сергеевна, я же сказал одеться достойно, " — сказал он. "Лёша, я не могла так одеться перед мужем. Он бы заподозрил. Отвези меня куда-нибудь, где я могу переодеться, " — ответила я.

Он кивнул: "Ладно, найдём место." Я села в машину, и мы поехали. Поездка заняла около часа. Когда мы приехали в другой город, он заехал на какую-то заправку. "Там есть комнатка за кассой, знакомый кассир, не будет вопросов, " — бросил он, не отрывая глаз от дороги, но я чувствовала, как его взгляд то и дело скользит по мне, по моим сиськам, даже под скромной блузкой.

Лёша кивнул на дверь за кассой: "Идите туда, я скажу парню, чтоб не лез." Там было тесно, старый стол, стул и зеркало в пятнах. Я заперла дверь, чувствуя, как страх и похоть борются внутри. Сбросила джинсы и блузку, оставшись в трусиках. Надела чёрное платье с глубоким вырезом, чулки с кружевами, алые туфли, накрасила губы тёмно-красной помадой, волосы распустила. В зеркале я видела уже совсем не учительницу.Я вышла из подсобки, сумку с обычной одеждой положила в машину. Лёша увидев меня, замер. Его глаза расширились, прошлись по моему телу, задержались на вырезе платья. "Мария Сергеевна, вот огненная!" — выдохнул он, его голос был хриплым, пропитанным похотью.

Моя киска запульсировала и я почувствовала, как сдаюсь этому взгляду, этому голосу. "Поехали, " — сказала я, стараясь скрыть, как дрожу от возбуждения. Каждый толчок машины на неровной дороге заставлял мои сиськи колыхаться в глубоком вырезе платья. Лёша то и дело бросал на меня взгляды, его глаза блестели в полумраке салона, задерживаясь на ложбинке между грудей, на бёдрах, где платье задралось, обнажая кружево чулок. "Мария Сергеевна, вы сегодня всех порвёте, " — сказал он. Я только кивнула, не доверяя своему голосу, и прикусила губу, чувствуя, как похоть заглушает последние капли страха.

Дорога к загородному дому вилась через лес. Вскоре мы подъехали к большому загородному дому, окружённому высокими соснами. Лёша припарковался, выключил мотор и повернулся ко мне. Он положил руку на мое бедро: "Для гостей вы будете просто Анна – моя девушка. Это наша легенда". Я кивнула.

Мы вышли из машины, и прохладный ночной воздух ударил в кожу, но он не мог охладить огонь внутри. Мои туфли на шпильках цокали по гравию, каждый шаг отдавался внизу живота, как метроном моей похоти. Лёша шёл рядом, его рука легла на мою талию, чуть ниже, чем нужно. Мы вошли в дом, и шум вечеринки накрыл нас. Человек тридцать толпились в просторной гостиной, где мигал разноцветный свет и играла громкая музыка.

Я сразу начала оглядываться по сторонам и искать знакомые лица. Убедившись, что знакомых среди гостей нет, немного успокоилась. Участниками вечеринки в основном были парни лет двадцати. Как только я вошла, их взгляды повернулись ко мне. Они обшаривали меня с ног до головы, задерживаясь на моих выпуклостях. Один парень, с тёмной щетиной, замер с бутылкой у рта, его взгляд был таким плотоядным, что я почувствовала, как соски твердеют ещё сильнее. Другой, в обтягивающей футболке, толкнул соседа локтем, кивая на меня. Всё это должно было напугать, но вместо этого жар между ног стал нарастать.

Девушек было меньше, человек пять, и они резали меня своими взглядами. Одна, с длинными светлыми волосами и в короткой юбке, скрестила руки, её глаза метали молнии, пока она шепталась с подругой, кивая в мою сторону. Другая, с ярко-красной помадой, посмотрела на меня с такой злостью, будто я украла у неё что-то важное. Такая реакция на меня среди девушек была привычной, поэтому я старалась не обращать на них внимания. Их зависть только разжигала меня, как будто подтверждала, что я — центр этой ночи, королева их похотливых взглядов.

Лёша снова положил руку мне на талию, его пальцы скользнули чуть ниже, почти касаясь попки. "Пойдём, Анечка, выпьем, " — сказал он, его голос был громким, чтобы все слышали, что я с ним. Он повёл меня к импровизированному бару в углу, где на столе стояли бутылки с разными напитками. Парни расступались, их взгляды не отрывались от меня, я возбуждалась от их внимания. Один из них, высокий, с растрёпанной чёлкой, протянул мне стакан с чем-то крепким: "Для самой горячей девочки вечера." Я взяла стакан. Лёша стоял рядом, его рука всё ещё на моей талии, и я знала, что он наслаждается этим — мной, их взглядами, своей властью. Моей киске становилось всё теплее, а страх разоблачения, всё ещё тлеющий где-то внутри, только добавлял огня в этот пожар.

Но вместо того, чтобы налить мне ещё выпивки или продолжать игру в своего рода трофейного хозяина, Лёша наклонился к моему уху и сказал: "Покажи им, какая ты шлюха, Мария Сергеевна. Я хочу смотреть, ". Я ожидала, что Лёша будет доминировать, как в моих фантазиях, где он заставляет меня повторить ту ночь в клубе — на коленях, с хуем во рту, спермой на сиськах. Но его слова — "хочу смотреть" — ударили, как холодная вода, смешанная с огнём, разжигая во мне бурю из страха, стыда и неудержимой похоти. Лёша отступил к стене, скрестив руки. Его взгляд был одновременно холодным и жгучим, и я знала, что он хочет видеть, как я сдаюсь, как становлюсь той шлюхой с фото, но без его участия.

Я осталась одна в центре комнаты, окружённая толпой парней, чьи взгляды обжигали меня. Один из них, высокий блондин, шагнул ближе. "Потанцуем?" — спросил он, протягивая ещё один стакан с текилой. Я взяла стакан, вылила жгучую жидкость в горло залпом, чувствуя, как она растекается по венам, расслабляя мышцы. Музыка сменилась на что-то медленное. Я начала двигаться, мои бёдра покачивались в ритме, платье задралось выше, обнажая кружево чулок, а сиськи колыхались в вырезе, привлекая ещё больше взглядов. Парни вокруг свистели, кто-то крикнул: "Покажи больше!" — и их голоса, грубые, пропитанные желанием, эхом отдавались в моей голове, напоминая те слова из клуба: "Соси, замужняя шлюха!"

Я чувствовала Лёшин взгляд, как он жжёт мне спину, и это заводило ещё сильнее. Я танцевала откровеннее, позволяя парню схватить меня за талию, его руки скользнули по моей попке, пальцы сжали ткань платья, почти задрав его до трусиков. Я не сопротивлялась, мои движения стали медленнее, чувственнее, я прижималась к нему, чувствуя, как его тело напрягается. Моя киска текла, трусики начали промокать, и я знала, что Лёша видит это — мой разврат, мою готовность утонуть в пороке. Я хотела, чтобы он смотрел, чтобы видел, как я становлюсь той, кем он меня назвал. Мне нравилось, что он подчиняет меня себе.

Парень блондин притянул меня ближе, его пах прижался к моему бедру, и я почувствовала, как его хуй твердеет через джинсы. "Ты горячая, Анна, " — прошептал он, его губы почти касались моего уха, его дыхание пахло пивом и чем-то терпким. Я бросила взгляд на Лёшу — он стоял в углу, он не двигался, только смотрел. Это разозлило меня, как будто он украл у меня что-то, чего я жаждала. Я хотела, чтобы он вмешался, чтобы взял меня, как в моих фантазиях, где он заставляет меня встать на колени, где его хуй заполняет мой рот. Но он просто наблюдал, и эта холодность разжигала меня ещё сильнее. Я повернулась к блондину, прижалась к нему теснее, мои сиськи тёрлись о его грудь через тонкую ткань, соски горели от желания доказать Лёше, что я могу быть для той шлюхой из клуба. Рука блондина скользнула под платье, пальцы задели край трусиков, коснувшись влажной ткани, и я застонала, не в силах сдержаться. Моя киска пульсировала, я была готова отдаться ему прямо там, на танцполе, на глазах у Лёши, чтобы показать, на что способна, чтобы он пожалел, что остался в стороне.

Но тут Лёша шагнул вперёд, его голос резанул воздух, как нож: "Хватит." Он оттащил меня в сторону, его рука сжала моё запястье так сильно, что я почувствовала лёгкую боль. Парни вокруг загудели, кто-то засмеялся, кто-то крикнул: "Лёха, делись!" — но он не обратил на них внимания. Он увёл меня в угол комнаты, подальше от толпы. Его глаза горели, но не похотью, как я ожидала. "Мария Сергеевна, ты идеальна, " — сказал он тихо, его голос был почти нежным. Он достал телефон, показал, как открывает галерею, и начал удалять фото и видео, одно за другим. Он признался, что в туалете клуба только наблюдал и сам не участвовал, и что ему нравится именно наблюдать. Напоследок он сказал: "Я посмотрел достаточно, Мария Сергеевна. Езжайте домой".

Я замерла, ошеломлённая. Мой разум отказывался верить. Я ждала унижения, разврата, повторения той ночи в клубе, где я была на коленях, окружённая хуями. Я была готова к этому, жаждала этого, а он... отпустил меня? Я ждала его хуя, а он дал мне свободу, которую я не хотела. Моя киска всё ещё пульсировала, трусики были мокрыми, тело кричало от неудовлетворённой похоти. Лёша вызвал такси и ушёл в толпу, не оглянувшись. Я стояла, чувствуя, как злость и желание кипят внутри, как будто он украл у меня что-то, чего я хотела больше всего. Парни вокруг всё ещё пялились, их взгляды жгли, но без Лёши я чувствовала себя потерянной. Я хотела, чтобы он меня подчинил, а он оказался любителем совсем другого.

Такси подъехало через десять минут. Я вышла на улицу, холодный ночной воздух лизнул кожу, но не смог охладить пожар, бушующий внутри. Я села на заднее сиденье, сжимая бёдра, пытаясь унять жар, который разливался между ног, но он только нарастал. Мои соски, твёрдые, как камни, тёрлись о шёлк платья, посылая искры наслаждения по груди, а киска пульсировала, мокрая, требуя разрядки. Лёшино предательство — его холодные слова "Хочу смотреть", его отказ взять меня, после того как он разжёг во мне этот адский огонь, — оставило пустоту, которую я жаждала заполнить. Но в голове кружились сомнения: "Кто я теперь? Учительница? Жена? Или та шлюха с ночного клуба?" Мысли о муже, о его заботливом взгляде, врезались в сознание, но похоть, разбуженная Лёшей, была сильнее.

Я заметила, что таксист, зрелый мужчина лет сорока с грубыми руками и лёгкой сединой на висках, украдкой поглядывает на меня в зеркало заднего вида. Его глаза цеплялись за мои сиськи, колыхающиеся в глубоком вырезе платья при каждом толчке машины. Его взгляд был тяжёлым, как физическое прикосновение, и я почувствовала, как моя киска сжимается. Это должно было напугать меня — я, Мария Сергеевна, уважаемая учительница в городе, не должна быть объектом похоти какого-то таксиста, — но вместо страха по телу разлилась волна жара. Я поймала его глаза в зеркале, и что-то внутри щёлкнуло, как будто повернули ключ в замке, выпуская ту тёмную, грязную часть меня, которую я прятала. "Стоп, Маша, что ты делаешь?" — мелькнула мысль, но мои губы сами собой изогнулись в лёгкой, почти невинной улыбке, а рука медленно поправила платье, намеренно задрав его чуть выше, а вырез платья – шире.

Мои пальцы нервно теребили край платья, скользя по шёлку, и я сама не заметила, как задрала платье настолько, что обнажила ноги до края чулок. В голове бушевала буря: "Остановись, Маша, ты же не такая, " — кричал один голос, строгий, как мой собственный на уроках. Но другой голос, тихий, соблазнительный, шептал: "Ты хочешь этого. Ты уже изменилась. Представь его руки на тебе, его хуй, заполняющий твою пустоту." Эта фантазия вспыхнула ярко: я видела таксиста, его грубые ладони на моих сиськах, его хуй, твёрдый, входящий в меня, как в ту ночь в клубе, но теперь без Лёшиного наблюдения — просто сырой, животный трах.

Жар между ног нарастал, и я слегка раздвинула ноги, якобы для удобства, но на самом деле, чтобы дать таксисту намёк. "Что он думает? — мелькнуло в голове. — Видит ли он, какая я мокрая? Хочет ли он меня так же, как я хочу сейчас его член?". Моя пизда пульсировала, пока я представляла хуй таксиста, твёрдый, солёный, заполняющий мой рот. И тут, как молния, вспыхнуло воспоминание о клубе — когда я разговаривала с мужем, пока брала в рот чужие хуи. Тот адреналин, когда я лгала ему, чувствуя, как чужой хуй хлюпает в моём рту, был непревзойдённым. Я представляла, как сейчас звоню Игорю, его тёплый голос ласкает ухо, а я сосу хуй таксиста, его грубые руки тянут меня за волосы, рыча: "Соси, блядь!" Эта фантазия сводила меня с ума, моя пизда текла, как водопад, и я знала: я хочу повторить это, хочу, чтобы таксист ебал мой рот, пока муж говорит со мной, ничего не подозревая.

Я поймала глаза таксиста в зеркале, и они были прикованы ко мне, полны любопытства и похоти. Это подстегнуло, как искра, добавило интриги — мы были незнакомцами, но в этом салоне, в этой тьме, что-то между нами росло, как напряжение перед грозой. Я наклонилась чуть вперёд и тихо сказала: "Останови машину." Мой голос дрогнул, но не от страха — от желания.

Он молча съехал на обочину, где тёмный лес окружал дорогу, укрывая нас от мира. "Что-то не так?" — спросил он, поворачиваясь ко мне, его взгляд скользнул по моим сиськам, по бёдрам, задержался на кружеве чулок. Я почувствовала, как моя киска течёт, как трусики липнут к коже, и на секунду заколебалась: "Маша, остановись, ты же не такая. Что, если он откажет? Что, если это ошибка?" Но вторая мысль, та, похотливая, победила: "Представь его хуй, заполняющий тебя. Ты заслуживаешь этого после Лёши." Я перегнулась через сиденье, медленно задрав платье выше, показывая край трусиков. "Хочу твой член" — прошептала я, мои глаза встретились с его, и в них я видела ту же похоть, что сжигала меня. Я добавила: "Но одно условие: я буду говорить с мужем, пока буду сосать тебе."

"Что, муж не удовлетворяет?" — усмехнулся он. Я кивнула, прикусив губу. "Тогда покажи, что ты умеешь, " — сказал он, вышел из машины, открыл заднюю дверь. Я смотрела на него, на его грубые руки, на бугор в его штанах, и сомнения окончательно утонули в похоти. Он расстегнул ремень, его хуй, твёрдый, с набухшими венами, оказался перед моим лицом. Я наклонилась, мои губы сомкнулись вокруг его головки, язык лизнул солёную кожу, и я начала сосать, жадно, как в ту ночь в клубе. Его руки сжали мои волосы, он застонал, а я заглатывала глубже, чувствуя, как он напрягается, как его хуй пульсирует во рту. Я сосала, как шлюха, которой Лёша хотел меня видеть, и моя киска текла, умоляя о большем.

Я дёрнула платье вниз, обнажая правую сиську, левая осталась наполовину скрытой, как на тех фото из клуба. Этот образ — в очках, с одной вываленной сиськой, сосущая хуй — был гранью между Марией – учительницей, и Марией – шлюхой. Эта двойственность — полужена, полублядь — сводила меня с ума. Не знаю, чего я хотела больше в этот момент – чтобы муж видел, как я сосу таксисту, или чтобы таксист слышал, как я говорю с мужем, пока отсасываю ему. Реальным же было второе. Поэтому я достала телефон и набрала мужа. Я заглатывала хуй таксиста до глотки, когда Игорь ответил: "Привет Маш, как ты? Едешь домой?" Его мягкий голос согревал моё сердце и в то же время сильнее сжимал мою пизду. Я вытащила хуй изо рта и ответила: "Еще у Лены, милый. Тут пока работы много" — выдохнула я, лаская языком хуй таксиста, пока он мял мою голую сиську. "Я устал, лягу спать, поскорее возвращайся" — сонно пробормотал Игорь. "Спи, милый, скоро буду" — шепнула я, а таксист засунул хуй в мой рот. Оргазм накрыл меня, я застонала, хуй заглушил крик, а Игорь повесил трубку. Таксист брызнул спермой в мое горло, и я всё проглотила. "Классная ты соска!" — выдал он довольным голосом.

Я снова не получила то, что хотела. Моя пизда горела, требуя больше, чем этот быстрый минет на обочине. "Позови еще кого-то. Мне нужно больше " — сказала я, мой голос дрожал от похоти, от злости на Лёшу, от этой чёртовой дыры внутри, которая требовала разврата. Таксист ухмыльнулся, его взгляд был полон удивления. Он достал телефон, не отрывая от меня глаз, и набрал номер: "Олег, здорова, собирай пацанов в мастерской. Везу тёлку... такую, что вы охуеете" — сказал он. Я сидела на заднем сиденье, моя киска текла, пропитывая трусики, от одной мысли о том, что меня ждёт.

Машина тронулась, и через двадцать минут мы подъехали к старой автомастерской на окраине города. Таксист припарковался, вышел и открыл мне дверь. "Пойдём, покажем тебя пацанам" — сказал он, его голос был грубым, но в нём сквозило возбуждение. Я вышла, мои туфли на шпильках цокали по асфальту, платье обтягивало попку, сиськи колыхались в вырезе, соски проступали через шёлк. Я чувствовала себя той самой шлюхой с фото.

Внутри мастерская пахла машинным маслом, металлом и чем-то резким, как растворитель. В центре стоял старый диван, потрёпанный, с пятнами, вокруг которого уже собрались шестеро мужиков, включая таксиста. Олег, здоровый, с лысиной, ухмылялся, держа бутылку пива. Остальные тоже пялились на меня, их взгляды обшаривали мои сиськи, попку, бёдра в чулках. Им всем было за пятьдесят, только один среди них был молодой, лет двадцати пяти. "Ну, сучка, показывай, что умеешь, " — сказал Олег.

Я шагнула к дивану, чувствуя, как их взгляды раздевают меня. Таксист, который привёз меня, схватил меня за талию, его грубые пальцы впились в кожу, задрав платье до пояса. "Смотрите, какая шлюха! Замужняя!" — сказал он, стягивая мои трусики вниз. Прохладный воздух коснулся моей киски, она текла, блестя от соков, как будто умоляла их взять меня. Олег подошёл первым, он сорвал с меня платье, его руки сжали мои сиськи. "Блядь, какие дойки, " — выдохнул он, дёргая соски так, что я вскрикнула, но боль смешалась с удовольствием, и я почувствовала, как оргазм уже подкатывает. Олег снял штаны, его хуй был толстый, с набухшими венами. Он улёгся и меня посадили на его член. Олег без слов вошёл в меня, растягивая мою киску до предела. Я закричала, мои сиськи подпрыгивали с каждым его толчком. Худощавый мужчина встал рядом, его большой хуй ткнулся мне в губы. Я открыла рот, заглатывая его, мои губы скользили по стволу, язык лизал головку, пока он стонал, запрокинув голову. Мужчина с бородой подошёл сбоку, его руки мяли мои сиськи, пальцы крутили соски, мою руку он положил себе на хуй, и я начала ему дрочить. Молодой стоял рядом, дроча свой хуй, его глаза горели, пока он смотрел, как меня трахают. Двое других тоже встали рядом, дроча свои хуи и ожидая своей очереди.

Олег долбил мою киску снизу, его хуй входил глубоко, ударяя по самым чувствительным точкам, и я кончила, крича, моя киска сжималась вокруг его ствола. Худощавый кончил мне в рот, его сперма брызнула на язык, горькая и горячая, и тут же другой хуй — бородача — оказался у моих губ. Я сосала его жадно. Двое других подошли с двух сторон и я стала дрочить им руками. Молодой всё еще дрочил и наблюдал, будто ожидая разрешения от старших. Олег продолжал трахать меня. Я кончила снова, мои крики заглушались хуем во рту, а тело дрожало от оргазмов, которые накатывали один за другим.

Вскоре Олег тоже кончил и его место занял таксист, который перевернул меня и поставил раком. Он попытался вставить мне в зад, но я подвигала им и дала понять, что не хочу туда, он вонзил свой хуй в мою пизду и начал жестко трахать. Бородач кончил мне в рот. Место бородача занял один из тех, кому я дрочила. Он взял меня за волосы и стал жестко ебать мой рот. Второй, кому я дрочила и таксист кончили одновременно. Один спустил мне на лицо, а таксист – в мою пизду. Место таксиста занял молодой. Он некоторое время гладил мои ягодицы, а потом резко вставил свой хуй в мою попку и вошел, его хуй растягивал меня, и я кричала, утопая в боли и удовольствии. Вскоре кончил тот, который трахал меня в рот, а последним кончил молодой. Я кончала снова и снова, сперма текла по бёдрам, по подбородку, по груди, как на тех фото, которые Лёша удалил.

Я лежала на мятом диване в автомастерской, тело дрожало от оргазмов, сперма блестела на моей коже, стекая по сиськам, по бёдрам, по подбородку. Моя пизда пульсировала, требуя ещё, несмотря на то, что шестеро мужиков только что оттрахали меня, как последнюю шлюху. Олег ухмыльнулся, бросив мне грязную тряпку: "Вытирайся, шлюха, или хочешь ещё?" Я посмотрела на него, мои глаза горели, а киска текла, как будто не было никакого первого круга. "Ещё, " — прошептала я. Их смех заполнил мастерскую. Мне казалось, что похоть, разбуженная Лёшей, будет гореть, пока не сожжёт меня дотла.

Олег шагнул вперёд, его хуй уже снова стоял, толстый и жилистый. "Ну, блядь, ты сама напросилась, " — рыкнул он, хватая меня за волосы и ставя на колени. Я упала на холодный бетонный пол, мои сиськи колыхались, сперма с первого круга всё ещё блестела на них. Остальные мужики окружили меня, их хуи торчали, готовые снова разорвать мои дырки. Таксист ухмылялся, дроча свой хуй. Худощавый уже тёр свой длинный хуй о мои губы, а бородач шлёпнул меня по попке, заставив вскрикнуть. Молодой смотрел также жадно, как первый раз. Пятый, коренастый мужик дрочил, пытаясь привести себя снова в боевую готовность. Шестого пока не было в поле зрения, видимо пошел отлить.

Я сидела на коленях, окружённая их хуями, и в голове мелькнула мысль, от которой моя киска сжалась ещё сильнее. В обычной жизни я бы не подпустила к себе таких, как они. За мной пытались ухаживать молодые, красивые, богатые, предлагали ужин в ресторанах, цветы, поездки. Я отвергала их, держа себя строго, как учительница, как верная жена. А теперь я здесь, в грязной мастерской, на коленях перед старыми, потными мужиками, чьи руки пахнут маслом, чьи лица покрыты щетиной и морщинами. Их хуи, толстые, потные, блестели от моей слюны, и я хотела их всех. Эта мысль была грязной, постыдной, но она разжигала меня.

Олег схватил меня за волосы, задрал мою голову и сунул свой хуй мне в рот. "Соси, блядь, глубже!" — прорычал он и начал долбить мне в горло. Мои стоны заглушались его хуем, слюна текла по подбородку. Меня снова потащили на диван. Худощавый подлез под меня, лёг на диван и потянул меня за бёдра, заставляя сесть на его хуй задом. Я раздвинула ягодицы, и он вошёл глубоко в мою попку, растягивая меня, пока я не застонала, задыхаясь от хуя во рту. Молодой на этот раз не стал ждать — он встал между моих ног, плюнул на член, смазал его и резко вошёл в мою пизду, заставив кричать от боли и удовольствия. "Разъебите её! Пусть эта блядь орёт!" — замычал таксист, плюнув на мои губы. Три хуя долбили меня одновременно в рот, пизду и зад, и я была на седьмом небе от кайфа.

В школе я была строгой Марией Сергеевной, в постели с Игорем — любящей женой, а здесь, в этой старой мастерской, я была просто блядью, которую ебут в три дырки старые мужики, которых я никогда не видела. Их хуи растягивали меня, их руки мяли мои сиськи, дёргали соски, шлёпали по попке, и я кончала, крича. Моя пизда текла, а попка горела от грубых толчков молодого. "Получай, шлюха! От мужа ты такого не получишь!" — рычал худощавый, его хуй ударял по самым чувствительным точкам внутри, и я кончила снова.

Олег вытащил хуй из моего рта и его место занял бородач, его толстый хуй заполнил мои губы, воняя потом и пивом. "Глотай, блядь!" — прорычал он, и я сосала, как будто моя жизнь зависела от этого. Молодой и худощавый продолжали ебать меня одновременно в зад и пизду. Вскоре их места заняли таксист и коренастый – первый пристроился сзади, а второй – лёг снизу. Я села на хуй коренастого и стала насаживаться. Через некоторое время я почувствовала, как моя пизда растягивается ещё сильнее. Таксист вошел в мою пизду одновременно с коренастым. Два хуя разрывали меня, их толчки были грубыми, несинхронными, и я орала, не в силах сдержаться. Это был мой первый раз, когда два хуя трахали мою пизду, и боль смешивалась с таким диким удовольствием, что я потеряла связь с реальностью. Я кричала: «Даааа, даааа! Бляяядь! Хорошоооо! Ааааййййй, даааа! Ебите меня! Ещеее! Ещее!!! Дааааааа!».

Вскоре таксист вытащил хуй из пизды и вставил в зад, на этот раз я не сопротивлялась ему. Теперь они ебали меня в две дырки, и я кончала, не переставая, мои крики стали хриплыми, заглушёнными. Я была в агонии наслаждения и снова подумала о том, что в обычной жизни я бы с презрением отвернулась от этих мужиков — старых, грубых, пахнущих маслом и пивом. Но здесь, на этом грязном диване, я хотела, чтобы они ебали меня, пока не потеряю сознание. Их хуи, их руки, их грязные слова — "бери, сучка!", "кончай, блядь!" — были тем, чего я жаждала, чего Лёша не дал мне.

Шестеро мужиков окружали меня. Таксист и коренастый продолжали ебать меня в пизду и в зад, а четверо остальных стояли вокруг меня, я им отсасывала и дрочила по очереди. "Пиздатая ты шлюха! — заорал таксист. — С мужем получаешь такое удовольствие?!" Я замычала с хуем во рту: "Неееет". "Нравятся чужие хуи, сука?!" — зарычал Олег. "Даааа!" — простонала я, мой стон прерывали толчки коренастого в пизде, его хуй с таксистом тёрлись внутри меня через тонкую стенку, заставляя кончать снова и снова. Один из мужчин приказал: "Говори, что ты конченая блядь!" — "Я... конченая блядь... я ваша шлюха!" — кричала я, слёзы текли по щекам от грубости, но оргазмы накатывали волнами.

Я чувствовала себя полной шлюхой, как в порнороликах, которые смотрела тайком от мужа. Меня всегда возбуждали сцены групповухи. Три хуя одновременно заполняли меня: один во рту, второй в пизде, еще один в заднице. Их тела прижимались ко мне, боль смешивалась с животным кайфом. Они меняли друг друга и пускали меня по кругу, их хуи скользили из одной дырки в другую. "Поворачивайся, шлюха!" — рычал Олег, и они переворачивали меня, как мясо на вертеле. Молодой снова долбил мою жопу, его яйца шлёпали по бёдрам, таксист драл в пизду, а худощавый ебал рот. "Твоя ебливая пизда такая мокрая, что хуй скользит, как по маслу!" — заорал таксист и вонзил свой хуй глубже. Я кончала не переставая, тело тряслось, как в лихорадке. Я окончательно потеряла голову и начала кричать: "Дааа! Суки! Ебите меня! Три хуя — мало, засуньте в меня все шесть!". Они заржали, меняясь местами.

Наконец, они вытащили хуи из моих дыр, поставили меня на колени в центре мастерской, на холодном полу, пропитанном маслом. "На колени, шлюха!" — приказал таксист. Я послушно встала на колени. Шестеро хуёв окружили меня, они дрочили их, я им отсасывала и дрочила по очереди. «Давай, спермоглотка! Открой рот пошире! – закричал пузатый, дроча свой хуй над моим лицом. "Проси сперму, блядь!" — рычал таксист. "Залейте меня! Обкончайте меня, пожалуйста!" — стонала я, открыв рот и высунув язык.

Они кончали один за другим: Олег брызнул мне в рот, сперма заполнила глотку; бородач заливал сиськи, его горячие струи текли по соскам; худощавый спустил на лицо, сперма попала в глаза и на волосы; молодой и пузатый кончили в рот, смешивая с остатками; коренастый обкончал мою спину; таксист тоже брызнул на мое лицо.

В конце, когда их хуи стали вялыми, они размазали сперму по моему лицу: "Размажь, блядь!" — приказал таксист, его вялый хуй тёрся по щекам, размазывая кончу. Олег засунул свой хуй в мой рот, бородач присоединился, их вялые залупы тёрлись о мой язык, тёплые, липкие. "Глотай остатки, спермоглотка!" — рычал Олег, пока другие размазывали по губам, по очкам, по сиськам. Я стояла на коленях, их вялые хуи по двое-трое засовывали в мой рот, неторопливо продолжая опускать меня. Когда я слизала и проглотила до последней капли, они отошли.

Я рухнула на пол, задыхаясь, тело в липкой сперме, дырки горели, у меня совсем не осталось сил, и я тихо шептала: "Ещё... ебите меня ещё..." Но они меня не услышали. "Эта шлюха выжата, пацаны. Отвезите её домой, пока не сдохла от ебли." – ухмыльнулся Олег. Таксист, всё ещё сжимая свой вялый хуй, кивнул: "Я её подброшу. За такой сервис — бесплатно." Они одели меня кое-как и таксист вывел меня на улицу, его рука сжимала мою попку, как трофей. "Пошли, блядь, муж ждёт, " — хмыкнул он, и я покорно села в машину, чувствуя, как сперма течёт по бёдрам, пачкая сиденье.

Поездка домой была пыткой. Таксист ехал медленно, его глаза то и дело скользили в зеркало. "Ты, сука, была огонь, " — сказал он, его голос хриплый от возбуждения, хотя он только что кончил. Я сидела, сжимая бёдра, пытаясь не застонать, моя пизда горела, требуя ещё, воспоминания о шести хуях, разрывающих меня, вспыхивали в голове, как вспышки. От этого моя рука невольно скользнула под платье, но я сдержалась, кусая губу. Таксист заметил: "Дрочи, шлюха, не стесняйся." Но я только отрицательно покачала головой.

Дом встретил тишиной. Таксист остановил машину у подъезда, его рука сжала моё бедро: "Звони, если захочешь ещё." – сказал он, провожая меня. Я вышла, ноги дрожали. Тихо открыла дверь. Муж спал в спальне, а я стояла в коридоре, вся в сперме чужих мужиков. Заперлась в ванной, включила тусклый свет, и зеркало показало мне правду: я выглядела как самая настоящая блядь после групповухи, и от этого моя киска снова сжалась, требуя разрядки.

Я села на край ванны, раздвинула ноги, и моя рука скользнула вниз, пальцы нашли клитор, твёрдый и набухший. Я начала тереть его кругами, медленно, вспоминая, как таксист и коренастый долбили мою пизду двумя хуями, как они тёрлись внутри, растягивая меня. "Дааа, ебите меня, я ваша шлюха!" — шептала я, повторяя свои крики. Засунула два пальца в пизду, чувствуя, как она хлюпает от их спермы, и трахала себя, вспоминая молодого в жопе, его толчки, как он разрывал мою задницу, пока я сосала другим. "Еби мою жопу!" — простонала я, добавив третий палец, растягивая себя, как они.

Мои стоны стали громче, я кусала губу, чтобы не разбудить Игоря, но воспоминания накатывали. "Залейте меня, суки!" — шептала я, теребя клитор быстрее, засовывая пальцы глубже, чувствуя, как оргазм подкатывает. Я представляла Олега, его толстый хуй в моём рту, бородача, кончающего на сиськи, худощавого в пизде — все их хуи, их грубые руки, их грязные слова: "Эта блядь ненасытная!"

Мои сиськи подпрыгивали от моих движений, а пизда горела. Я кончила, крик застрял в горле, тело изогнулось, соки брызнули на пол, как будто я снова была в той мастерской, утопая в их хуях. Но даже оргазм не принёс облегчения — я хотела ещё, хотела, чтобы Лёша увидел, какая шлюха вышла из его учительницы.