Даже в самых смелых мечтах Галина Ивановна не ожидала оказаться в том положении, в котором она сейчас оказалась. Стоя на коленях перед своим единственным ребенком, она склонила голову на край кровати сына.

Галина Ивановна пришла в квартиру своего сына Михаила, для простого разговора, вот и все. Но каким-то образом она оказалась в таком положении, что ей суждено было стать мишенью, для извращенной игры в стрельбу по мишеням. Она уже сняла свою нежную шелковую блузку, чтобы она не испортилась, и ее большие сиськи тяжело свисали, напрягая кружевные белые чашечки бюстгальтера.

Галина Ивановна знала, что не должна позволять этой зловещей сцене развиваться дальше, и все же она не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала такое волнение. Она широко раскрытыми, встревоженными глазами наблюдала, как ее сын Миша приспустил свои трусы и выпустил на свободу свой внушительный член. Член у сына, уже был возбужденным, ему становилось невероятно горячо, от того, что его мать, почти обнаженная, оказалась в таком компрометирующем положении.

«Мамочка!», — выдохнул Миша.

И с этими словами он начал гладить свой член, перед глазами матери.

Все, чего хотела Галина Ивановна, это поговорить с ним. Всего через несколько дней ее сыну исполниться двадцать лет, что было большой вехой в жизни любого молодого человека. Обычно Галина Ивановна и ее муж Геннадий преподносили сыну какой-нибудь экстравагантный подарок, по этому случаю, чтобы показать, как они гордятся им. Он редко просил много в течение года, поэтому его день рождения был одной, из немногих, его возможностей получить, что-то действительно особенное.

Но не похоже, что в этом году это будет возможно. Всего за два месяца до этого мужу Галины Ивановны сократили зарплату на работе. В его компании постоянно говорилось о финансовых проблемах, хотя старшие сотрудники компании на самом деле получали повышения по зарплате регулярно. Семья жила не по средствам, но неожиданное падение доходов определенно ударило, по ним. Поскольку каждый месяц Галина Ивановна получала почти на несколько тысяч рублей меньше, она беспокоилась, что семья не сможет жить как жила, до этого.

Хуже всего было то, что они не могли позволить себе ничего приличного на день рождения сына Михаила. Галина Ивановна чувствовала себя подавленной, от мысли, о том, что не сможет подарить сыну что-то приятное, особенно в связи с таким важным событием, как окончание его подросткового возраста.

На самом деле она подумывала о том, чтобы позвонить своему бывшему мужу, отцу Михаила, чтобы узнать, сможет ли он помочь. Но помимо того, что она знала, насколько маловероятна будет его помощь, она знала, как расстроится Миша, если узнает. Ее бывший муж Олег сделал жизнь Галины Ивановны несчастной, и в нежном возрасте когда Мише было десять лет.

Галина Ивановна подала на развод, и она была обязана всем Мише за то, что он дал ей смелость сделать это. Если он мог противостоять своему отцу, то и она, безусловно, должна была быть в состоянии противостоять ему. Это была одна из многих причин, почему она сделала бы для него все, и почему она чувствовала себя так плохо из-за сложившейся ситуации. Она собиралась поговорить об этом с Мишей в течение нескольких недель, но никак не могла заставить себя сообщить плохие новости.

Наконец, отложив это дольше, чем следовало, Галина Ивановна заставила себя довести дело, до конца. Однажды она пришла к Мише, после ужина. Объяснив ситуацию и указав, что она сделает абсолютно все, чтобы сделать его день рождения особенным, Галина Ивановна выслушала, как ее сын сделал самое тревожное, мерзкое предложение.

Он придумал подарок, который не потребует, от нее никаких трат денег. На самом деле, это совсем не требовало, от его матери особых усилий. Все, что ей нужно будет сделать, сказал ей Миша, это сидеть смирно, пока он выплескивает большую порцию спермы ей на лицо.

Галина Ивановна была совершенно ошеломлена, как от непристойного предложения, так и от того факта, что у Миши хватило наглости предложить ей это. Он объяснил, что это было то, что он умирал, от желания сделать с ней в течение многих лет, и его хорошо спланированное предложение было настолько хорошим, что это почти заставило ее задуматься, об этой идее. Но Галина Ивановна знала, что не может этого допустить. Она не могла принять участие в чем-то настолько запретном и развратном, как сын, кончающий на лицо матери своим семенем.

С твердым заявлением о своем отвращении к предложению сына Галина Ивановна выбежала, из его квартиры. Она проехала квартал от нее, когда почувствовала, что что-то подталкивает ее остановиться и вернуться назад. Она не была уверена, что это было, но просто не могла игнорировать это. Это было похоже на подавляющий голос, который был засунут далеко в глубины ее разума. Прежде чем она полностью поняла, что делает, она развернула машину, поехала назад и вернулась в его квартиру.

Она услышала свой собственный голос, когда тот изменил ее мнение. Она услышала, как на самом деле согласна с этой идеей. Она наблюдала, как входит в спальню, расстегивает рубашку и поощряет сына брызнуть своей спермой ей в лицо.

Затем, не раздумывая, она опустилась перед ним на колени.

Галина Ивановна знала, что то, что она делает, было ужасно неправильно... Но, Боже, это было бы так невероятно извращенно. От этой идеи, среди прочего, у нее потекли слюнки, и части ее, которые были закрыты в течение многих лет, внезапно почувствовали себя снова живыми.

Откинув голову на матрас, Галина Ивановна наблюдала, как рука Михаила скользит вверх и вниз по его члену.

— О, Боже, — простонал он. — Не могу поверить, что ты позволяешь мне это делать мамочка.

Из его пухлой головки члена начала вытекать небольшая капля сока, и Галина Ивановна бессознательно облизнула губы. Напряженный голос в ее голове побуждал ее взять толстую фиолетовою головку члена в рот, чтобы она могла просунуть язык в отверстие и попробовать соленую сперму. Но она не поддалась искушению, зная, что не может позволить себе увлечься. Она собиралась охотно принять его изрыгающий груз спермы на ее лицо, и на этом все было бы кончено.

Галина Ивановна посмотрела на сына, наблюдая, как его лицо искажается в маске удовольствия и решимости. По его дыханию она поняла, что он приближается. Пока она смотрела на него, их глаза встретились. Галина Ивановна застенчиво улыбнулась ему и прикусила нижнюю губу.

— Почти готов кончить?

«Да... да...».

Его рука начала работать быстрее.

— Хорошо. Ты же знаешь сыночек, что не должны делать такие непослушные вещи, со своей матерью, поэтому Ты должен сделать так, чтобы это имело значение.

Михаил быстро приближался к краю, и тона голоса его мамы было достаточно, чтобы подтолкнуть его. Он положил руку ей на макушку головы, для поддержки. Пришло время для большого финиша.

— А...а! Мама!

Галина Ивановна глубоко вздохнула, зная, что до его кульминации осталось всего несколько секунд. Она едва могла дождаться, когда она начнется.

«Собираюсь в... Собираюсь кончить...!!».

Момент, которого так долго ждал Михаил, наконец-то настал. С быстрой яростью ударов он отпустил все что было в его яйцах.

— Мм...м!!!

Казалось, что это происходит в замедленной съемке, когда Галина Ивановна наблюдала, как его член извергается. Крупная, густая тягучая струя вырвалась, из опухшей головки члена, попав матери прямо в линию роста волос. Та часть, которая не попала в ее тёмные локоны, начала скользить по ее лицу, когда второй выстрел настиг попаданием прямо над правым глазом.

Глаза Галины Ивановны закрылись, когда густые струи спермы продолжали литься на нее. Она почувствовала, как они заливают ее лицо, одна за другой, веревки спермы были настолько большими, что им потребовалась почти целая секунда, чтобы покинуть его член.

Два выстрела попали ей в щеку, а затем крупная струя попала прямо в ее сомкнутые губы. Когда она открыла рот, чтобы впустить немного спермы, она почувствовала, как ее киска дергается, от радости. Михаил продолжал дрочить, пока его член выпускал несколько последних выстрелов, покрывая подбородок матери большими белыми порциями спермы.

Когда семяизвержение закончилось, Галина Ивановна открыла глаза.

— О, Боже, — проворковала она, слизывая соленую сперму с губ.

— Так много спермы!

Пока она купалась в сперме сына, разум Галины Ивановны внезапно перешел в режим повышенной напряженности. Что-то в ощущении теплой спермы, ударяющей по ее лицу, вернуло множество старых воспоминаний, вещей, которые, как она думала, были давно похоронены.

Она поймала себя на мысли, что вспоминает дни, до своего двадцатилетия. Отношения Галины Ивановны с мамой всегда были натянутыми, и они только ухудшились, когда Галина Ивановна стала независимой женщиной. Екатерина Сергеевна, мать Галины Ивановны, всегда планировала начать успешную медицинскую карьеру. Но когда неожиданная беременность изменила ситуацию, Екатерина Сергеевна была вынуждена бросить медицинский институт. В результате у нее развилась явная обида на свою единственную дочь.

Галина Ивановна не могла вспомнить, чтобы когда-либо чувствовала какую-либо любовь, со стороны своей матери. Она помнила ее только как холодную, безрадостную, строгую женщину, которая наслаждалась каждой возможностью, чтобы отчитать Галину Ивановну, и ее отца за их проступки.

После многих лет, проведенных в попытках угодить Екатерине Сергеевне и задаваясь вопросом, почему она всегда терпела неудачу, Галина Ивановна, наконец, поняла, что это безнадежно. Ее мать была просто неспособна проявлять какую-либо любовь. Галина Ивановна провела свои подростковые годы в гораздо более спокойном настроении, беспокоясь, только о своих собственных потребностях и делая только то, что хотела. Екатерина Сергеевна была недовольна.

Но когда Галина Ивановна поняла, что проблема была в ее матери, а не в ней самой, она начала все больше чувствовать себя нелюбимой, как и ее отец. Она знала, что он не мог быть счастлив в браке, с легким пузатым животом и залысинами его лучшие дни остались позади. Развод означал бы только одиночество, и в те дни это было почти гарантией того, что опека над ребенком перейдет к матери. Все эти годы он был вынужден оставаться женатым, если не ради себя, то ради Галины.

В позднем подростковом возрасте Галина Ивановна стала еще более бунтарской, чтобы нанести ответный удар своей матери. Екатерина Сергеевна заземляла ее на недели, даже месяцы. Но Галина Ивановна всегда находила способ улизнуть из дома и навлечь на себя еще больше неприятностей.

Больше всего на свете Екатерина Сергеевна беспокоилась о том, что о ней подумают другие люди. Она очень гордилась тем, что была столпом общества, выдавая свою семью за стандарт, которому все остальные должны были стараться соответствовать. Галина Ивановна хорошо знала о беспокойстве матери, об общественном восприятии, и она активно пыталась разрушить образ, который её мать так тщательно выстраивала.

Мало-помалу по родному городу начали распространяться слухи. Дамы на улице сплетничали, проходя мимо друг друга.

«Вы слышали? Дочь Екатерины Сергеевны встречается не с одним, а с двумя мальчиками!».

— О, боже мой! Одна мамаша рассказала мне, что дочь Екатерины Сергеевны пыталась подкупить учителя в школе сексуальными услугами!

Слухи в конце концов дошли до Екатерины Сергеевны, которая не теряла времени даром, вымещая свой гнев на своей дочери. После того, как появился один особенно пикантный слух о Галине и молодых парнях, Екатерина Сергеевна потеряла всякое чувство самоконтроля. Она несколько раз ударила дочь, таскала ее за волосы так сильно, что вырвала клок, и бросила ее на пол в спальне. Пока Галина всхлипывала и прижимала руку к своей жгучей щеке, Екатерина Сергеевна стояла над ней.

— Ты мне не дочь. Ты всего лишь обычная уличная шлюха!

Глядя, как ее мать уходит, Галина решила, что она приняла на себя все насилие, с которым могла справиться. Она должна была покончить, со своей матерью раз и навсегда.

Она услышала, как хлопнула входная дверь в квартиру, и поняла, что ее мать наверняка ушла на какое-то важное общественное мероприятие, где она будет вести себя так, как будто все в ее жизни идеально. Ну, это было бы не так, если бы Галина могла с этим справиться.

Она взяла себя в руки и пошла в ванную, чтобы смыть слезы с лица. Ее разум работал быстро, пытаясь придумать что-то, что унизило бы ее мать, до неузнаваемости. Она выключила воду в кране, как раз вовремя, чтобы услышать, как ее отец заходит в квартиру.

Как будто в ее голове загорелся свет, Галина задумала свой план.

Это была извращенная, тревожная идея, но это было именно то, что могло навсегда поставить ее над матерью. Галина хотела взять то, чего ее мать никогда не ожидала. Она хотела сделать что-то, что, если и когда она когда-нибудь расскажет об этом своей матери, это причинит ей боль, до глубины души.

Галина хотела соблазнить своего отца.

Это казалось идеальной идеей. Она знала своего отца. Он не получал никакого сексуального внимания от своей холодной, холодной жены. И, в отличие от своей матери, Галина на самом деле любила его. Мысль о том, чтобы трахнуть его, совсем не казалась ей странной. Это было бы прекрасным выражением их любви... Чего, в качестве бонуса, наверняка было бы достаточно, чтобы убить ее мать, если бы она когда-нибудь узнала об этом.

Кроме того, рассуждала Галина, какой мужчина средних лет не захочет, чтобы грудастая молоденькая девушка делала с ним невыразимые вещи? Тот факт, что она была его дочерью, должен был только сделать его более возбуждающим, так как это было бы так восхитительно непослушно.

Едва дождавшись, когда он войдет внутрь, Галина поспешила выйти в коридор и встала возле входной двери. Услышав, как он вошел в квартиру, она расстегнула две верхние пуговицы на блузке, обнажив свою большую грудь.

«Папа!» — закричала она, когда дверь распахнулась.

Галина встретила отца крепкими объятиями, прежде чем он успел войти в квартиру. Несколько удивленный, он, спотыкаясь, пробрался внутрь, пытаясь поставить сумку.

— Ну... Ну, привет, дорогая доченька. Как прошел ваш день?

— Ужасно, — надулась Галина, ведя его в гостиную.

Заставив его сесть в его любимое кресло, Галина забралась на колени отца, как она делала это в молодости. Она прижала его голову к своей груди, оставив его щеку прижаться к обнаженной коже, которую она обнажила. Прежде чем он успел сказать что-либо о неподобающем контакте, Галина рассказала ему, что произошло с ее матерью.

— Мне так жаль, доченька, — сказал он.

— Твоя мама просто...

— Она ужасна! — сказала ему Галина.

— Я ненавижу ее!

Галина поцеловала отца в щеку, затем подняла его подбородок, чтобы они смотрели друг другу в глаза. Осторожно, сохраняя полный зрительный контакт, она соскользнула с места у него на коленях и уселась в кресло.

«Но я люблю тебя, папа. Я так тебя люблю...».

С этими словами Галина поцеловала его в губы. Она не целовала отца в губы с тех пор, как была маленькой девочкой, и это был не обычный поцелуй. Это был тот тип поцелуя, который отцы и их дочери не должны разделять.

Отец быстро отстранился, пораженный ее поведением.

— Галина ! Что...

— Просто расслабься, папа, — сказала она, приложив палец к его губам.

— Я хочу сделать это, для тебя.

Большинство здравомыслящих людей, вероятно, осудили бы папу за то, что он позволил событиям идти своим чередом. Но Галина поняла. Им так долго пренебрегали, и вот прекрасная девушка проявляет к нему свою бессмертную любовь. Отец попытался протестовать, но Галина прервала их своими нежными поцелуями. Через несколько минут его сопротивление почти полностью исчезло.

Галина встала со стула и подняла отца на ноги. Поставив его спиной к стене, она опустилась на колени и начала возиться с его ремнем. Увидев свою дочь в таком шокирующем положении, отец в последний раз ухватился за здравомыслие.

— Галина, остановись... Мы... Мы, не должны этого делать...

Но прежде чем он успел закончить свою мысль, Галина вынула его член. Он был намного больше, чем она себе представляла, такой длинный и толстый, и едва ли твердым.

— Папа, — прошептала она. «Я понятия не имела».

Галина не теряла времени даром, засовывая головку его члена себе в рот. Отец ахнул, и его член начал быстро набухать. В считанные секунды Галина, уже сосала его полную эрекцию, и она чертовски хорошо справлялась с этим.

Если бы она могла улыбаться с таким большим ртом, у Галина был бы член шириной во весь рот. Мало того, что ей нравилось это делать, она с радостью думала о том, каким невероятным козырем это будет, над ее матерью. Остановившись, чтобы посмотреть вверх, она нежно погладила его рукой.

— Тебе приятно, папа?

— О... О, дорогая...

Улыбаясь, Галина сразу же вернулась к работе. Она начала думать о том, что будет делать, когда доведет его до оргазма. Некоторым мальчикам, которых она знала, нравилось стрелять ей в рот, что она не возражала, хотя некоторые определенно были вкуснее других. Другим нравилось выливать свою сперму на ее большие сиськи, но Галина не хотела останавливаться, чтобы снять рубашку.

Учитель, которого она подкупила в школе, хотел увидеть это на её лице, и Галина это так понравилось, что с тех пор она предлагала это другим мужчинам. Это было так приятно и тепло. Ей просто нравилось ощущение горячей спермы, брызжущей на нее. Вот что она будет делать со своим отцом, решила Донна. Она принимала это на себя.

Когда она на мгновение перестала сосать, услышав звук открывающейся входной двери. Ее отец был слишком увлечен удовольствием от того, что его член сосут, чтобы слышать это, но хитрая улыбка расплылась, по губам Галины.

Ее мать была дома.

Зная, что все получилось даже лучше, чем она надеялась, Галина набросилась на член отца, ее щеки покраснели от усилий. Пытаясь правильно рассчитать время, она отстранилась и быстро дернула его член рукой, глядя через арку двери позади него.

— О... О, Боже!» — простонал отец.

Галина знала, что ее мать может наткнуться на них в любой момент. Она протянула руку и нежно сжала тяжелые яйца отца, седые волосы щекотали ее руку. Надеясь, что его освобождение неизбежно, Галина наклонилась вперед и провела языком по всей длине его члена.

— Галина, я...

В этот момент её мать вошла в комнату, стоя позади мужа. Галина встретилась с ней взглядом почти мгновенно.

— Кончай, папа! — громко закричала она, стараясь, чтобы мама могла услышать.

— Я хочу, чтобы ты кончил на меня!

Поглаживая его член так сильно, как только могла, Галина наклонилась, когда бедра отца начали подрагивать.

Густые белые струи спермы начали выстреливать, из головки его члена, брызгая на красивое лицо Галины. Охая и ахая при каждом теплом взрыве, Галина не сводила глаз с матери, в то время как большая порция семени попала ей на лоб, затем рот, затем левую щеку. Несколько выстрелов приземлились на пол позади нее.

Липкая сперма начала быстро стекать вниз, капая на рубашку Галины и обнаженную кожу над ее грудью. Она бесстыдно размазала член отца, по своему остекленевшему лицу, растирая его в огромном грузе, который он на нее наложил. Наконец, она взяла его обратно в рот, издавая стоны, высасывая из него вкусное семя.

Отвратительное зрелище длилось всего полминуты, едва ли хватило времени, для того, чтобы мама поняла то, что она видит. Но когда она это сделала, Галина и ее отец услышали тихий стук по полу.

Екатерина Сергеевна уронила сумочку. Должно быть, именно поэтому она так быстро вернулась домой, поняла Галина. Она забыла об этом.

Отец обернулся, услышав шум, и его глаза расширились, когда он увидел свою жену. Как он мог объяснить сцену, которую она увидела перед собой? Его штаны спущены, его твердый член начал размягчаться, когда его дочь опустилась на колени с лицом, покрытым спермой?

К счастью, ему не пришлось этого делать. Прежде чем кто-либо успел заговорить, мать Галины развернулась и выбежала через входную дверь. Через несколько секунд её не было в квартире.

Отец был крайне обеспокоен, ожидая, что его жена обратится в полицию и арестует его. Но Галина не волновалась. Она знала, что ее мать ни за что не станет публично рассказывать о том, что она видела. Как будто она сообщит всему городу, что ее муж обратился к их дочери, потому что она не справилась с этой задачей? И быть вынужденной признаться своим друзьям, что их идеальная семья была неблагополучной, жестокой, кровосмесительной неразберихой?

Галина думала, что ее мать скорее уедет из города, чем столкнется с таким конфузом, что она и сделала. После ухода из дома Екатерина Сергеевна так и не вернулась домой. Она никогда не звонила, никогда не писала.

Все, что они знали наверняка, это то, что на следующее утро она опустошила свой личный банковский счет. Галина и ее отец предположили, что она уехала куда-то еще, чтобы начать новую жизнь для себя. Они были совершенно счастливы без нее, и весь город сочувствовал им, услышав известие о том, что Екатерина Сергеевна бросила свою семью.

— Я слышала, что у нее роман с иммигрантом миссис! — сплетничали женщины на улице.

— Нет, я слышала, что у нее был нервный срыв, и ее нужно было поместить в интернат!

Через несколько дней после того, как Екатерина Сергеевна ушла, Галина остановила отца, когда он направлялся в постель. Не говоря ни слова, она расстегнула его штаны и высосала из него еще одну порцию спермы. Она действительно не возражала против этого. На самом деле, ей это нравилось. Она любила своего отца, и он так долго страдал из-за нее, что она решила, что дать ему немного сексуального удовлетворения — это самое малое, что она может сделать.

Они никогда не говорили об этом. Отец никогда не просил ее об этом. Дальше они так и не пошли. Но почти каждую ночь Галина ласкала его член, пока он не выплескивал, тяжелые порции спермы ей на лицо.

Через несколько месяцев после того, как его жена ушла, отец встретил Машу, милую женщину своего возраста. Вскоре после этого Галина встретила мужчину, который в конечном итоге превратился в ее кошмарного мужа. Галине не хватало отца. А поскольку ее отец нашел свою женщину, она чувствовала себя одинокой и жаждала общения. Это было плохое сочетание.

После того, как отец и Маша начали встречаться, ночные сеансы сосания члена прекратились. Однажды вечером, когда она собиралась начать, отец мягко убрал ее руки, со своих штанов. Поцелуй в лоб сказал Галина все, что ей нужно было знать. Ее отец больше ей не принадлежал.

Отец и Маша поженились, как и Галина со своим мужем, и их сексуальные отношения остались их тайной.

Когда Галина Ивановна вырвалась из потока воспоминаний, которые ненадолго нахлынули на нее, она вспомнила, как сильно она изменилась с тех пор. Она больше не была той распутной, бунтарской девушкой, какой была раньше. С тех пор, как она встретила мужа и переехала из родного города, она стала респектабельной женщиной.

И все же она стояла на коленях, с лицом, забрызганным спермой члена ее собственного сына.

«Может быть, она передала ему свое удовольствие, от таких поступков», — подумала она. После собственного опыта общения с отцом желание Миши сделать это могло укорениться в его ДНК. Она знала, что не может винить его за то, что он хочет сделать с ней такую невыразимую вещь. И она решила, что не должна чувствовать себя виноватой из-за того, что позволила ему это сделать. В конце концов, это передавалось, по наследству.

Галина Ивановна посмотрела на запыхавшегося сына, который тоже смотрел на ее остекленевшее лицо. Михаил не мог поверить, что он это сделал. На самом деле он покрыл свою красивую маму своим семенем.

— Боже мой! — выдохнул он. «Мама!».

Галина Ивановна почувствовала, как теплая сперма начинает стекать с ее подбородка и стекать по шее. Когда она взглянула вниз, еще больше спермы вылилось с ее лица, разбрызгавшись на верхнюю часть ее большой груди.

«Все заканчивается», — сказала она, откинув голову назад.

«Посмотри на это на свои сиськи! Боже, они такие чертовски большие!

Отбросив всякую осторожность, Миша стер горсть своей спермы с лица матери и начал размазывать ее по ее груди. Галина Ивановна позволила его руке свободно блуждать, позволяя ему ощупывать и ласкать ее сколько угодно. Зная, что липкая сперма обязательно испачкает ее лифчик, она потянулась за спину и расстегнула застежку.

Ее огромные кувшины рванулись вперед с такой силой, что ремни практически сползли с ее плеч. Галина Ивановна сдвинула его с себя и отбросила в сторону, пока Миша открыто таращился.

— Черт возьми, — простонал он, втирая сперму в ее широкие соски.

Когда он жил дома, Миша провел большую часть своих подростковых лет, подглядывая за матерью. Он просто не мог находиться рядом с таким невероятным набором сисек, не получив на них хотя бы пика. Но видеть их вблизи, иметь мягкую плоть в своих руках было чувством, которое не имело описания.

— Так было ли кончать на меня так весело, как ты надеялся?

«Это было потрясающе. Это лучший день в моей жизни мамочка!».

Галина Ивановна улыбнулась, счастливая, что доставила своему мальчику столько удовольствия. Как раз в тот момент, когда она собиралась попросить салфетки, чтобы очистить своё лицо, она заметила, что член ее сына все еще выпирает, такой же твердый, как и всегда.

— Боже, детка, ты все еще тверд после этого?

— Ты всегда остаешься твердым сразу после того, как кончаешь?

— Ага. Иногда мысли о тебе так возбуждают меня, что мне приходится дрочить три или четыре раза подряд.

Для Миши это не имело большого значения, но Галина Ивановна была ужасно впечатлена его восстановительными способностями. Она забыла, сколько раз молодые люди могут кончать.

В тот же миг ее разум начал бурлить злыми идеями. Галина Ивановна не могла вспомнить, чтобы когда-либо чувствовала себя такой возбужденной. Ее киска полностью пропитала переднюю часть трусиков, а эрегированные соски торчали, как толстые ластики карандаша. На этот раз непристойные мысли, наполнявшие ее голову, были ее собственными.

Она отчаянно хотела большего. Она хотела почувствовать еще одну большую порцию его спермы на своем лице.

— Ну, мы просто не можем оставить тебя в таком состоянии. Полагаю, тебе лучше снова подрочить этот большой член и дать маме еще один горячий душ спермы!

Глаза Михаила чуть не вылезли из головы.

— Можно?

— Тебе можно, — настаивала она. «Я хочу этого, Миша, я хочу этого очень сильно!».

— Действуй!

Галина Ивановна улыбнулась ему, наблюдая, как его кулак летает вверх и вниз по члену, когда он смотрел на ее лицо в поисках вдохновения. Внизу большие яйца Михаила тряслись, от его мощных ударов. Галина Ивановна облизнула губы, ее разум наполнился грязными мыслями, пока она наблюдала, как подпрыгивает и раскачивается тяжелые мешки яичек.

— О, Боже мамочка, ты выглядишь такой горячей, когда моя сперма покрывает тебя.

Услышав грязный комплимент сына, Галина Ивановна переступила через край. Она знала, что вот-вот пересечет последнюю оставшуюся черту, но это не имело для нее ни малейшего значения. Левой рукой она потянулась за ним и схватила его за мускулистую задницу. Это был первый раз, когда она прикоснулась к нему во время их встречи.

Затем правой рукой Галина Ивановна мягко взяла его яйца. Она медленно массировала их, глядя в широко раскрытые глаза Михаила.

— Да... Да, мамочка!

— Тебе это нравится, детка? Подойди сюда, шагни немного вперед.

Миша сделал так, как его просили, приблизив своё тело еще ближе. Его мешочки висели у нее на лице, и, подтягивая кожу, Галина Ивановна подняла голову и начала ласкать языком его яйца.

— Мм...м!

Никто никогда раньше так с ним не делал. Михаил заставлял девушек сосать его член, но лизать его яйца? Он даже не мечтал просить об этом. Но вот его собственная мать, по своей воле, прихлебывала их, как будто они были сделаны из сахара.

Галина Ивановна продолжала ласкать его мешочки, морщинистая кожа и тонкие волоски щекотали ее язык. Как только, его левое яичко было покрыто слюной, она перешла к правому и поработала над ним. Галина Ивановна натянула кожу покрепче, нежно сжимая его во время работы.

Развратная мать стала лизать быстрее, и всего через несколько мгновений вся нижняя часть яичек ее сына стала красивой и мокрой. Чувствуя себя более возбужденным, чем когда-либо в своей жизни, Миша продолжал гладить свой член. Его сердце колотилось так быстро, что он думал, что оно вот-вот взорвется, но если он собирается кончить, то, по крайней мере, будет счастлив.

— Боже, я собираюсь кончить!

— Сделай это, Мишенька! Опорожни на меня свои большие яйца!

Галина Ивановна знала, что это еще не конец. Теперь, когда она снова проснулась, не было спасения от ее тяги. Она вернется завтра, и на следующий, и послезавтра, и все это для того, чтобы позволить сыну извергнуть больше своей спермы ей на лицо. Она даже подбегала к нему в любой момент, когда ему нужно было подрочить, чтобы ни одно из его семян не пропало зря.

— Да...а, я собираюсь кончить! На твоё прекрасное лицо, мамочка!

— Кончай, детка, кончай для мамочки!

Держа ее за волосы, Миша дрочил так сильно, как только мог, когда оргазм настигал его.

— А...а!

Галина Ивановна была почти в бреду от возбуждения, когда густые веревки спермы снова начали брызгать ей в лицо. Она бесстыдно открыла рот, чтобы поймать их, желая попробовать больше его семени. Когда она проглотила немного, она почувствовала, как ее киска извергает сок прямо в такт набухшей, извергающейся головке большого члена ее сына.

Горячие струи спермы ударили ее по лицу, волосам и даже, по матрасу позади нее. Казалось, что Миша выстрелил даже больше, чем в первый раз. Большие капли скользнули, по ее шее и исчезли в углублении между сиськами, еще больше покрыв грудь той же липкой спермой, которая покрывала ее лицо.

Но этого было недостаточно.

— Еще, — простонала она, потянувшись к его члену. «Я хочу еще!».

Миша с изумлением наблюдал, как мать схватила его пульсирующий член и начала дрочить его. Она так отчаянно хотела отработать, еще одну извергающую нагрузку, что решила, что сделает это сама. Ее рука летала вверх и вниз по толстому стволу, не давая ему ни единого шанса стать мягким.

— Господи, я никогда не думал, что тебе это понравится, — выдохнул он между движениями. — Ты обычная шлюха, мама!

«Конечно, детка! Но не для всех. Только, для маменькиного большого, красивого мальчика!

Галина Ивановна села на колени и столкнулась лицом к лицу с членом сына, пока она дрочила его. Не в силах совладать с собой, она высунула язык, с громким прихлопыванием полируя пухлую ручку.

«О, Боже!»

Не в силах поверить, насколько фантастическим был его вкус, она продолжала лизать и сосать головку его члена. Михаил схватил свой член и начал тереться им о нее, шлепая его, по ее влажному языку.

«Положи это в рот, мама, пожалуйста! Соси, соси сильно!»

— Да, дорогой, да. Иди сюда.

Галина Ивановна была более чем готова, но сначала она хотела, чтобы он оказался в лучшем положении. Она подвела его к краю кровати и велела ему сесть.

— Садись сюда, — проворковала она, проползая между его раздвинутых ног. — Таким образом, ты можешь смотреть, как я сосу твой большой член.

Глядя сыну в глаза, Галина Ивановна ласкала его член, позволяя ему хорошо рассмотреть его член на языке его собственной матери. Затем она обхватила его губами и с готовностью принялась за работу.

Она немедленно набросилась на него, энергично трахая своим лицом твердый член сына. Она не могла поверить, что делает это, она не могла поверить, что делает ему минет. Но ничто из того, что она делала, никогда не казалось ей таким правильным.

Ее мягкие губы скользили вверх и вниз по толстому стволу, в то время как ее правая рука крепко сжимала его у корня. Ее язык извивался и спиралью вращался у нее во рту, лаская его член, когда он скользил внутрь и наружу. Она быстро набрала много слюны, и влажный звук сосания члена наполнил ее уши, сопровождаемый громкими причмокиванием, которые ее губы издавали на толстом стволе члена.

— Ты его сосёшь, — выдохнул Миша, как будто тоже не мог в это поверить. — Ты действительно сосешь мой член, мама!

Услышав это грязное заявление, Галина Ивановна только усилила свои усилия. Она скользнула ртом вниз по его члену, прижимая его как можно ближе к его телу. Как раз в тот момент, когда она собиралась заткнуть рот, она отстранилась и отняла от него губы, оставив большую веревку слюны.

— Боже, это похоже на сон!

— Ты много мечтал об этом? — спросила она.

— О том, как мамочка так сосет твой член?

Галина Ивановна ухмыльнулась, медленно поглаживая его член.

— А как насчет траха моих больших сисек, ты мечтаешь об этом?

— Определенно!

Галине Ивановне не нужно было слышать это дважды. Выпрямившись, она приподняла свои сиськи на колени сына и сжала их вокруг его члена. Михаил обхватил их снизу, когда его мать начала раскачиваться взад и вперед, заставляя свои потные, покрытые спермой кувшины скользить вверх и вниз, по стволу его члена.

— Каково это?

«Божественно, мамочка! Не останавливайся!».

— Я знала, ты любишь мои сиськи, — сказала она ему, используя свой самый эротический тон, чтобы еще больше возбудить его. — Я ловила тебя на том, что ты смотришь на них. Ты всегда смотрел мне под рубашку, делая маленькие пики, когда думал, что я не замечаю этого.

«Я... Я ничего не мог с собой поделать, — простонал он, сжимая губчатую плоть сиськи. Он чувствовал, как его яйца начинают бурлить, когда его член скользит между ними.

«Я подумала, что они должны быть довольно милыми, если мой собственный сын не может ничего с собой поделать. Так ли это, детка? Мои сиськи хорошие?

«Они потрясающие! Такие... Мягкие!».

Галина Ивановна могла сказать, что он приближается к концу. Она крепче сжала свою грудь вокруг него и закачалась немного быстрее, отчаянно пытаясь выдавить его следующую порцию.

— Но я никогда не думала, что ты захочешь засунуть свой член между ними. Я не знала, что ты хочешь трахнуть мои сиськи, а затем выстрелить своей горячей спермой мне в лицо!

— Мне нравится кончать на тебя, мамочка!

— И мне нравится твоя сперма, дорогой мой мальчик! Стреляй, стреляй прямо сейчас!

Осознав, насколько он близок, Галина Ивановна прекратила трах с сиськами и засунула его член обратно в рот. Она сильно сосала его, наблюдая за его лицом, готовая остановиться в любой момент.

«Я Собираюсь в... Собираюсь кончить!».

Галина Ивановна выпустила его изо рта как раз вовремя, чтобы почувствовать, как густой взрыв ударил ей в переносицу. На этот раз она вырвалась на полную катушку, позволив сперме выстрелить прямо вперед, когда она извергалась из набухшей головки члена, которая была всего в нескольких сантиметрах, от ее лица.

Вне себя от восторга, она радостно застонала, когда теплые веревки забросали ее лицо. После трех кремовых загрузок Галина Ивановна была абсолютно пропитана липкой спермой. Ее блестящие темные локоны были наполнены липкими белыми пятнами, и даже ковер под ней был испачкан спермой.

Миша глубоко застонал, выдавливая последние несколько выстрелов. Он потерся головкой своего члена о губы матери, и Галина Ивановна взяла его в рот, лаская его дырочку, чтобы поймать как можно больше оставшейся спермы.

— Боже, — выдохнул он. — Ты лучшая, мама на свете!

Галина Ивановна улыбнулась ему, позволив его члену выпасть изо рта. Она, наверное, была лучшей, рассуждала она. Сколько других матерей удовлетворили бы такую просьбу своих сыновей? Ее покрытое спермой лицо вызывало у нее чувство гордости, которое мало кто когда-либо испытывал.

«Вытри мое лицо своим членом, детка. Позволь мне попробовать тебя на вкус.

Следующие несколько минут они потратили на импровизированную работу по уборке, пока Миша размазывал свой член по ее лицу, а Галина Ивановна высасывала, из него сперму. После трех невероятных сеансов она заметила, что его член наконец-то начал размягчаться. Это было своего рода скрытое благословение.

Она знала, что позволит сыну трахнуть ее. Она никогда не заходила так далеко, со своим отцом, но Галина Ивановна не могла придумать более любящего, материнского акта, чем раздвинуть ноги и предоставить Мише доступ ко всему влагалищу, которое ему когда-либо понадобится. Она не могла дождаться, когда почувствует, как его член будет засунут в нее. Ее киска абсолютно пульсировала, а трусики были настолько мокрыми, что она представляла себе большое мокрое пятно, под ней.

Но это должно было подождать. Было уже поздно. Ее муж наверняка начинал задумываться о ней, и со всем тем временем, которое она планировала провести с Мишей в ближайшие недели, она не хотела давать мужу никаких поводов, для подозрений. Ей нужно было принять душ, чтобы смыть всю сперму, а затем ей нужно было идти.

Пока она объясняла ситуацию, у Миши остался только один затянувшийся вопрос.

«Я знаю, я говорил, что это будет только на мой день рождения, но... Мама, мне нужно сохранить...

Точно зная, что он имел в виду, Галина Ивановна быстро рассеяла его страхи.

«Я знаю, детка. Не переживай. Я не смогу прекратить это делать раньше, чем ты.

Успокоившись ответом, Миша выдохнул.

— Кроме того, — сказала она ему, — я знаю еще лучший подарок. Мы можем устроить себе небольшую вечеринку по случаю возвращения».

— Вечеринка с возвращением?

«Мм-хм. Ты вышел, из меня двадцать лет назад. Как, бы ты хотел, вернуться внутрь?».

Михаил ошеломленно сидел на кровати, понимая, что она имела в виду. Подмигнув ему, Галина Ивановна чмокнула его в щеку своими липкими губами, а затем пошла в ванную, чтобы включить душ.

Пока она ждала, пока вода нагреется, она начала жалеть о своем поведении. Дело было не в том, что она приняла сперму сына на своё лицо, а в том, что она слишком долго этого не делала.

Галина Ивановна сразу же решила, что не повторит одну и ту же ошибку дважды. Секс с сыном стал семейной традицией, которую она практиковала, как можно чаще...

1630   38323  306   2  +10 [5]

Инцест, Это случилось со мной давно, ещё с отцом, но теперь, я со своим сыном и он получит всё что захочет