Предисловие к рассказу:

Немецкое Командование запрещало немецким солдатам и офицерам вступать в интимную связь, со славянками и еврейками. Причина, — тотальное помешательство фашистской верхушки на чистоте арийской крови. Но, чем ниже рангом был немецкий военнослужащий, тем меньше его беспокоила идеология.

Большинству немецких солдат было одинаково наплевать и на Гитлера, и на Сталина. Они не задумывались о том, как расцветет их нация, после захвата новых земель. Существовал гораздо более осязаемый трофей, чем светлое будущее, которое обещал фюрер, — «Женщины». Они были доступны здесь и сейчас, – пока в руках у злодеев было оружие.

Табу на кровосмешение в реальности выстрелило в обратную сторону, — многим хотелось вкусить запретный плод. Молодые и симпатичные девушки стали желанной целью. Хотя извращенцы не брезговали и детьми. В те годы немецкие отбросы отправлялись в Советский Союз, как на сексуальное сафари, где от души, безнаказанно мог оторваться даже самый законченный сексуальный психопат...

История, которую, я вам хочу рассказать произошла в городе Умань и рассказана мне одной, из жительниц которая выжила побывав в застенках комендатуры.

Восемнадцатилетняя Ольга Эмильевич, два месяца назад приехала к своей старшей сестре Изе в Умань, собираясь поступать в педагогический институт на учителя немецкого языка. Последний экзамен, – и вдруг на город полетели бомбы, завыла воздушная тревога, началась война. В скором времени город был занят, «Немецкими войсками».

Однажды Ольга пошла на базар обменять вещи, на продукты и попала, под облаву. Ей преградил путь немецкий солдат с автоматом. «Документы!», — потребовал он на ломанном русском языке. «У меня нет!», ответила Ольга. Он повёл Ольгу на Пионерскую улицу в помещение комендатуры, там проверили по спискам. Фамилию в списках проживающих в городе не нашли, и Ольга оказалась в подвале комендатуры.

Охранник, который вел ее, по темному коридору подвала, все время нагло улыбался и то и дело касался, то ее задницы, то груди. Выглядело все как бы невзначай, но Ольге все это было неприятно и омерзительно. Под конец, прежде чем завести ее в камеру, он шлепнул ее по ягодицам и грязно захохотал вслед.

В камере ничего не было, кроме матраса на полу, раковины и имитации унитаза, больше похожего на дыру в полу. Ольга осмотрела камеру и тяжело вздохнула, еще не подозревая о том, что ее ждет. Едва присев на матрас, грязный и пропахший чьим-то потом и мочой, Ольга услышала лязг ключей в двери, и за открывшейся дверью, девушка увидела двоих мужчин в черной форме. Ольга машинально подскочила с матраса и уставилась на мужчин с испугом. Оба они были довольно крупными мужчинами.

— Какую красотку нам подкинули! – восхищенно сказал один из них и сделал шаг в направлении девушки, при этом схватившись, за свою оттопырившуюся ширинку.

Ольга едва успевает понять, что произошло, как он быстро стащил с нее одежду и загнул ее раком, крепко удерживая в таком положении.

— Быстро соси! – приказным тоном сказал он на плохом русской языке, вцепившись в волосы девушки с такой силой, что от боли, по ее щекам потекли слезы. – А, если будешь сопротивляться или попытаешься укусить или поцарапать, — Пощады не жди! Поняла, русская сучка?

Ольга даже не успела ничего ответить, кроме как промычать нечто, похожее на согласие, как перед ее носом появился мужской стоящий член, который она впервые видела так близко. Ольга поняла, что сопротивление бесполезно, иначе они озвереют и сделают с ней самое страшное.

— Открой рот! – рявкнул немец, тряся перед лицом девушки своим огромным членом и оттягивая ее за волосы так, что из глаз, казалось, посыпались искры. Второй немец, резко появился, из темного угла камеры и сдавил щеки Ольги так, что ее рот открылся сам, и член тут же проник внутрь. Рука одного, из тюремщиком ползала, по ее обнаженной заднице и, резко раздвинув ягодицы, вошла внутрь, и большой палец проскользнул в ее анус, доставляя боль и ощущение глубочайшего унижения. Тот немец, что засунул ей в рот свой член, начал резко дергаться, до основания проникая в горло Ольги и заставляя ее сдерживать рвотные позывы.

Краем глаз Ольга, которую насиловали в рот огромным твердым членом, увидела, что дверь камеры снова открылась, и в помещение вошел тот самый охранник, который вел ее в камеру. Он приспустил штаны и начал активно дрочить свой член, наблюдая за тем, как эти двое издевались над ней.

Не прошло и минуты, как тот тюремщик, который трахал Ольгу в рот, резко достал свой член из ее рта и грязно выругавшись, брызнул своей спермой в рот девушке. Она машинально поморщилась, за что получила звонкую пощечину, от которой закружилась голова.

Струя спермы брызнула в ее небо, а часть попала в горло. Ольга начала кашлять липкой, вязкой жидкостью и инстинктивно сглотнула горьковатую на вкус жидкость, чтобы не захлебнуться. Спермы было много, и она продолжала изливаться толчками, и девушка с трудом успевала заглатывать этот поток.

Вытащив обмякший член изо рта девушки, этот тюремщик отошел, и к носу Ольги поднесли новый стоящий член, это половой орган того немца, который засовывал палец ей в анальное отверстие. Он прижал лицо Ольги к своему лобку, заросшему густой растительностью, и сунул ей за щеку свой вставший член, а сзади ее по ягодицам больно хлопнул, только что кончивший, второй тюремщик.

Ольга почувствовала, что сзади кто-то приблизился и успела заметить охранника, который одним резким толчком ввел ей в анус свой толстый член, пальцами больно вцепившись в ее ягодицы.

Насильник, который вошел сзади, резко двигался взад и вперед, действуя своим членом, словно поршнем, то погружая его в задницу девушки на максимальную глубину, то вынимая почти полностью.

Ольга мычала, давилась и часто дышала носом, пытаясь не задохнуться и не умереть в этой жуткой пытке, а тот тюремщик, который засунул ей свой член в рот, схватил ее за волосы и с остервенением двигался внутри ее рта. Насильники кончили почти одновременно, выстреливая спермой в нутро беспомощной жертвы, а затем отпустили слабое, едва способное двигаться, тело девушки на пол.

Девушка лежала на полу, тяжело дыша, чувствуя, как из ануса вытекала едва теплая склизкая жидкость, боролась с подкатывающей тошнотой и надеялась на то, что уже все кончено. Она просто забудет, об этом инциденте, как о страшном сне, случайно приснившемся ей.

Но ее надежды не оправдались, потому что, едва отдышавшись и проглотив всю сперму, попавшую ей в рот, она снова увидела приближающегося к ней первого тюремщика, который довольно быстро кончил.

Он перевернул девушку на спину и, резко раздвинув ее ноги, ввел в нее свой снова вставший большой и мерзкий член. Ее пустили, по второму кругу, и это длилось, кажется, часами. Нависший сверху тюремщик дышал ей в лицо парами алкоголя, и пытался поцеловать девушку в губы, но она машинально отвернулась, от него. Руки второго тюремщика насильно повернули ее голову и держали прямо. Пока ее трахал тюремщик, ей пришлось смотреть на его довольное лицо, и от этого она зажмурилась, чувствуя его губы на своих губах.

— Сука, открой рот, я хочу почувствовать твой язык! – выругался он на ломанном русском, и мужские руки снова сдавили ее щеки, раскрывая рот и помогая горячему и мокрому языку насильника проникнуть к ней в рот. Это, видимо, еще больше его возбудило, потому что Ольга почувствовала, как член буквально рос внутри, надувался и готовился излить в нее свою сперму. Ее трахали с таким жестким напором, что влагалища с громким звуком выходил воздух и брызгами вылетала залитая в анальное отверстие сперма.

Ольга пыталась сопротивляться, все еще надеясь на то, что ей хватит сил противостоять трем огромным немцам, но она прекрасно понимала, что это глупая затея. Ее снова перевернули на живот и ставят раком. Первый тюремщик вставил свой член ей в анус, а второй, неожиданно подойдя сзади, пристроился и запихнул стоящий член ей в промежность. А вот охранник, пользуясь случаем, снова дрочил и просунул к ее рту стоящий член, силой раскрывая ей рот.

Девушка не сдержалась и укусила его за пальцы так, что был слышен хруст его костей. Он вскрикнул, и, выругавшись матом, со всей силы ударил ее по лицу. Те, что сзади трахали ее в оба отверстия, еще глубже просунули в нее свои члены, а один из них ударил, по ягодицам, заставив девушку вскрикнуть. Из носа закапала кровь. Пока охранник сжимал свои прокусанные пальцы, один из тюремщиков подошел спереди и поднял ее лицо, за подбородок.

– Я тебе обещал, что будет плохо, если ты, сука, сделаешь нам больно? А ты, тварь, сделала больно! И значит, что сейчас будет больно тебе!

Ольга зажмурилась и получила очередной удар по лицу, от которого «Поехала», голова, и девушка, потеряв силу, упала на покосившихся, от слабости руках, ударившись подбородком, о твердый пол так, что было слышно, как клацнули зубы.

Но тут же мужские руки приподняли ее и снова перевернули на спину. Алиса открыла глаза, едва шевелясь, от боли и слабости, и увидела, как к ней приблизился покусанный охранник.

Его лицо было разъярено, но девушка уже почти не чувствовала страха от того, что ее ждет. Она была настолько обессилена, что почти равнодушно смотрела на все происходящему. Ей казалось, что она просто видела плохой сон, и все, что происходило с ней, никак не связано с реальностью. Слишком много боли, страха и унижения пережила она, за последние несколько минут.

Ее ноги снова раздвинули, и лицо охранника появилось где-то в районе ее влагалища. Он впился губами в ее половые губы, а потом неожиданно укусил их.

Ольга закричала, еще казавшееся ей реальным равнодушие, сменилось очередной порцией боли и реакции, связанной с это болью. Девушка пыталась оттолкнуть его ногами, чувствуя, что по половым губам стекали струйки крови. Но он снова притянул ее к себе, ударив по ногам своими огромными ручищами.

Она увидела довольное лицо охранника, на губах которого остались следы ее крови, потом она увидела его член, который он мастурбировал, держа в ладони. А через секунду этот член вошел в ее, смешиваясь, со спермой и кровью. Он проник глубоко, так глубоко, что казалось, что он достанет, до ее желудка. Тюремщик резко двигался, пытаясь причинить, как можно больше боли несчастной заключенной.

Остальные больше не рискнули подносить к ее рту свои возбужденные члены, поэтому двигавшийся в ней охранник трахал ее, нанося периодические удары, по ее груди, а двое тюремщиков, стоявших по обеим сторонам от девушки, мастурбировали, наблюдая за картиной.

Один из них, не выпуская член из руки, подошел к девушке и схватил ее за грудь, больно сдавив сосок. Она застонала от боли, а по лицу стекали слезы, затекавшие в уши. Тело Ольги дергалось в такт толчкам охранника и, наконец, тот достал свой член и начал извергать сперму на ее живот. Сперма стекала на пол, оставив на теле Ольги светлые дорожки. Тюремщик, хватавший ее за грудь, встал на освобожденное место и запихнул в ее влагалище свой член. Его лицо при этом изменилось, видимо, он получал особое наслаждение, от этого процесса. Потом он посмотрел вниз, и его лицо изменилось.

– Мать твою, тут столько кровищи, ты откусил ей ее клитор? – сказал он, морщась, но все равно вставил в нее член.

– Нет, я только поцеловал ее половые губы зубами, — усмехнулся тот и поднес к лицу девушки свои покусанные окровавленные пальцы, — За то, что она посмела показать мне свои зубы. И пусть скажет спасибо за то, что я не выбил ей зубы, за ее фокусы.

Ольга отвернула лицо, от руки охранника, но тот схватил ее своими пальцами и стер с ее лица почти засохшую кровь. Потом он руками погладил ее грудь, и сжал ее, доставив Ольге очередную порцию боли, заставившей издавать стоны.

Тюремщик, который с особым остервенением трахал Ольгу, бормотал вслух всякие гнусные вещи, шлепал ее по животу, потом обеими руками сдавил ее бока, приподняв девушку и снова попытался поцеловать. Его руки больно сдавили кожу на талии, оставив следы, и Ольга вскрикнула от боли, когда его ногти впились в нежную кожу девушки.

Ольга вызывающе смотрела ему в лицо, едва сдерживая себя, чтобы не плюнуть в его наглую довольную рожу. Он резко отпустил тело Ольги, и она с грохотом упала на ледяной пол, почувствовав боль в спине.

Дрочивший рядом второй тюремщик, видимо, достигнув оргазма, подбежал к Ольге и начал извергать сперму на ее лицо, размазывая ее пальцами. Спермы было много, она затекала в глаза и ноздри, заставив ее фыркать и морщится. Безумно хотелось умыть лицо, чтобы отмыть все тело, от их прикосновений и жидкости.

Тюремщик, который трахал Ольгу, облегченно застонал, и девушка поняла, что эта тварь кончила в нее, вылив изрядную порцию спермы в ее нутро. Достав член, он еще несколько раз постучал им, по бедру девушки, довольно хохоча. Потом все трое стучали, по ее телу своими членами, как будто это был их ритуал, который они проводили постоянно.

Потом все трое вытерлись чистыми полотенцами, которые принес охранник, оделись и покинули камеру, оставив Ольгу лежать на полу в луже спермы и крови.

Как только, за ними закрылась дверь, Ольга с трудом приподнялась на слабых руках и поползла в сторону умывальника. Встав на колени, она приподнялась и включила воду, начав ловить струи воды и умывая ими лицо.

В раковину стекала красноватая жидкость, это была ее кровь, которая какое-то время шла, из носа. Девушка чувствовала слабость и боль в анусе и половых губах. Она наклонилась и заметила, что по внутренней стороне бедер стекала сперма, смешавшаяся с ее кровью, от укуса. Она поливала это место водой и чувствовала, как щипала кожа на половых губах.

Ольга плакала, продолжая отмываться, от грязи, которая осталась на ее теле, от прикосновений этих ублюдков. Она взяла грязное полотенце, на котором остались застиранные следы чьей-то крови, наверное, крови ее предшественницы, и протерла им пораненную кожу.

Потом она, еще раз умыла лицо, после чего поползла в сторону матраса, чтобы лечь, закрыть глаза и провалиться в глубокий сон, который должен был помочь ей забыться.

Прошли сутки...

— Ты еще жива, девочка? Ну давай так, выдержишь следующий этап, и мы бросим тебя в твою любимую холодную камеру, будешь и дальше загнивать там с крысами, вожделеющими залезть тебе, во все отверстия.

Ольга уже плохо соображала. Она видела перед собой лица этих подонков и главное не понимала, что происходит. Дикая боль пронзала все ее тело, даже обездвиженное. Каждый вдох отдавался боли в ее нутро.

Её положили на скамейку. Руки связали за головой, а ноги, точнее ее ступни привязали к ее коленям, предварительно расставив их в удобном градусе.

Главный их охранников, отцепил от своего служебного ремня булавку и начал понемногу втыкать ее в ступни Ольги, – это была наихудшая пытка, при которой человек испытывает неимоверные страдания.

При каждом уколе тело Ольги подергивалось, как на виселице. Но охранник пошел дальше и втыкал иголки не понемногу, а сразу, медленно и до конца и пока в стопе Ольги не оказалось более тридцати таких штук, он не успокоился. Сердце ее продолжало биться, а тело безжизненно пыталось лишь дрожать.

— А эта девочка, я вижу, слишком хорошо держится. Давайте, на эшафот ее.

Опять смех. Они все смеялись, как умалишенные, захлебываясь собственной слюной.

Тут же несколько подопечных этого ублюдка принесли нечто, похожее на большую духовку.

— Поджигай! Клади ее! Сучка должна сдохнуть! Нет, дайте я еще раз ее трахну, пусть она меня запомнит! — Это последнее, что слышала Ольга, перед так называемой «Жаровней».

— Господа, тихо, – все тут же замолкли, старший начал говорить, — Я считаю, что эта сучка заслуживает боле сурового наказание, давайте испытаем на ней грушу.

– Я уже принес ее.

– Отлично.

Ноги Ольги все еще были раздвинуты, а сознание утеряно. Но оно появилось, стоило девушке почувствовать нечто большое в своем и без того растерзанном влагалище. По ногам ее текла кровь, совершенно не переставая. Из всех ее отверстия сочилось что-то непонятное: «Гной и кровь, слезы и пот».

– Ну что, сучка, думала, это всё? Нет, тварь, это были только цветочки. А ну, скажи мне, ты виновата? Ты чувствуешь себя виноватой, мразь?

Он начал пихать в нее неведомый предмет, чем оказалась средневековая игрушка, для пыток. Это была груша, раздвигающаяся и меняющая свои размеры прямо, во влагалище жертвы, раньше так наказывали неверных жен, а теперь, могли испытать на ком угодно.

— Ну, говори, сука! Скажи, что ты была плохой девочкой!

Груша продолжала раздвигать лоно бедной девушки, кровь хлынула волной, которую невозможно было успокоить.

— А может ты хочешь еще, маленькая сучка? Возомнила себя кем-то важным? А ну, проверь, она еще жива? Почему она со мной не разговаривает!

— Жива, но...

— Что «Но»? Что «Но»? Я буду истязать ее сколько захочу, она сама виновата в том, что жива! Плеть дайте!

Удар за ударом, каждый из которых приносил ей неимоверную боль, которую она уже похоже не чувствовала, она уже ничего не чувствовала. Она могла уже давно сдаться, груша продолжала раздвигать её влагалище, а кровотечение прогрессировать. Она снова потеряла сознание, но, к сожалению, дышала.

– Ой, мне кажется, мы забыли про твой анус, а ну-ка, — с этими словами он резко вынул грушу, из ее влагалища, из-за чего кровь хлынула еще сильнее, и вставил грушу ей в анальное отверстие. Вот тут он отыгрался, по полной.

Он расширял ее все больше и больше, больше и больше, параллельно, он дрочил на ее безжизненное тело, стянутое ремнями, тем же самым и занимались его коллеги.

Столько дрочки это мир еще не видел. Они дрочили постоянно, только что кончив, они могли начать снова, гребанные извращенцы. В какой-то момент, груша расширилась настолько сильно, что Ольга, придя в себя вскрикнула и вырубилась снова.

— В жаровню ее, скоро обед!

Тут же, по приказу главного извращенца, ее запихали в аппарат, нагревавшийся все это время на огне посередине комнаты. Если честно, казалось, что она была только рада, ведь ее наконец-то оставили в покое.

Ольга без сил почти заснула, успокоившись, но она не знала, что вся эта чугунная штука нагревается так, что ее при желании можно было бы сжарить прямо здесь. Она начала вертеться вокруг своей оси и издавать неистовые звуки. Она не могла просто кричать, ей порвали всю глотку и весь рот, она могла лишь вопить. Этот вопль не был похож на человека, это были предсмертные конвульсии.

— По... Помо... Помогите!

— Ого, она жива, моя ты красавица. Вытаскивай ее. Выкиньте ее в камеру и забудьте на несколько дней, о ее существовании.

Убитое существо вынули, из жаровни. Главный охранник сел на корточки и нагнулся прямо на ней. Он взял ее повисшее лицо себе в ладонь и сказал: «Да, господа, жить она хочет больше, чем кто-либо еще, но мы это исправим!».

Они вновь засмеялись и взяв ее безжизненное тело под руки, отволокли его в камеру. Они бросили Ольгу умирать посреди крыс и холода, истекающей кровью. Но к тому моменту, она уже не осознавала ничего. Иногда она хотела умереть, но сегодня ей хотелось этого больше всего.

На утро охранник зайдя в камеру нашел Ольгу мертвой. Вот ведь сучка, дольше всех продержалась, три дня её насиловали втроём...