Мама замерла, её пальцы перестали теребить платок. Она посмотрела на Светлану, потом в окно, где сквозь мутное стекло виднелись тёмные силуэты сосен и далёкие огоньки звёзд. В комнате было тихо, только где-то капала вода из крана да поскрипывали пружины кровати, когда Светлана шевелилась. Запах её одеколона смешался с солёным привкусом моря, который всё ещё держался на маминой коже.

— Теплоход? - переспросила мама, и в её голосе мелькнуло что-то новое - не то удивление, не то любопытство. - Свет, я не просила тебя ничего ему говорить. И потом, как я поеду? Сын где будет? И что я скажу, если кто увидит?

— Да кто увидит? - Светлана махнула рукой, её браслет снова звякнул. - Владька с Катей весь день на пляже, как приклеенные. А на теплоходе куча народу, это не свидание, а просто прогулка. Георгий сказал, он и детей возьмёт, чтобы ты не переживала. И потом, Валь, ты же не в монастырь собралась. Ну, покатаешься по морю, выпьешь бокал вина, посмеёшься. Когда ты последний раз для себя что-то делала? Дома только уроки да кастрюли, а тут - шанс пожить, как в кино.

Мама молчала, её взгляд упёрся в пол, где моя машинка оставила след из песка. Я лежал, стараясь не шевелиться, но сердце колотилось так, что, казалось, они услышат. Что-то в маминой задумчивости пугало меня, но я не понимал, что именно. Я только знал, что этот Георгий, с его волосатым телом и золотыми часами, как-то меняет маму – заставляет сомневаться и задумываться о том, о чем раньше и не думала. И это меня пугало.

— Я не знаю, Свет, - наконец сказала мама, её голос был почти шёпотом. - Это всё... слишком быстро. Я второй день его знаю, а он... он говорит от моего запаха у него встаёт. Представляешь! Да и не только говорит. Прижал меня, а там и правда. Ужас!

Светлана рассмеялась. Легко, беззаботно. Это так контрастировало с заговорщицким тоном маминого голоса:

— Ну, и что? Встаёт... фи! Ты себя видела? Там у половины мужиков на тебя встаёт, и что? Я же тебя не в постель к нему уговариваю, а просто прокатиться по морю. Ради себя не хочешь, так ради Владьки. Он-то чем виноват, что у него мамка синий чулок?

— Я не синий чулок, - обиделась мама, - но, может, ты права. Один раз... ничего страшного, да? Просто поездка. Ради Владьки, он же море любит.

Светлана ухмыльнулась, её глаза загорелись, как будто она выиграла спор. Она потянулась на кровати. Её платье задралось ещё сильнее, но она не обратила внимания.

— Вот и умница, Валька, - сказала она, подавляя зевок. - Дай Георгию шанс, он не подведёт. Классный мужик – сразу видно!

— Свет..., - голос мамы стал заговорщицким, - А Ираклий говорил... я подслушала... про тебя. Что ты с ним. Это правда всё?

— Ну, да! Ты же знаешь. С того дня ещё, помнишь.... Я же свободная, чего мне?

— Нет. Я про другое. Он сказал, что ты ему..., - мама замолчала, боясь даже произнести это слово и сказала совсем шепотом, - сосала. «В рот лучше всех берёшь», - он сказал.

— Что, прямо лучше всех сказал? – Светлана совсем не казалась пристыженной, - Ну да, что такого. Мужики любят....

— Ужас! – только и сказала мама, вставая с кровати и начиная её расправлять. Губы её сжались в ниточку, показывая отношение к сестре, после такого открытия.

— Ну, а что, Валь? Что не так?

— Да так только эти делают! Сама знаешь кто! Я даже мужу никогда, а ты какому-то грузину, которого три дня знаешь....

— Вот и сама дура, - обиделась Светлана, - Не будешь мужу сама так делать, он найдёт кто делает. И вообще ничего такого страшного, понятно?

— Фу! Даже представить противно! Всё спать давай!

...

Следующий день был жарким, как будто солнце решило выжечь всё, что осталось от вчерашней прохлады. Мы с мамой сидели на пляже, на нашем старом покрывале с вышитыми ромашками, которое уже пропиталось песком и солью. Мама листала свою потрёпанную книжицу - любовный роман, который Светлана всучила ей с ехидной ухмылкой. Её тёмно-синий купальник, скромный, с широкими лямками, слегка сбился на боку, открывая бледную полоску кожи, ещё не тронутую загаром. Волосы, собранные в высокий пучок, выбивались прядями, прилипая к шее от пота, а её лицо, обычно спокойное, было чуть напряжённым, как будто мысли о вчерашнем вечере не отпускали.

Я копался в песке, пытаясь восстановить свою пирамиду Хеопса, но без Кати, которая ушла строить своих дурацких зверей, дело шло медленно. Песок лип к пальцам, оставляя солоноватый привкус, а запах моря смешивался с ароматом пирожков, которые разносила тётка в застиранном переднике. Пляж гудел: мальчишки орали, гоняя мяч, чайки визжали над головой, а волны шипели, накатывая на песок.

Георгий появился внезапно, как будто вырос из песка. Его выцветшая майка была задрана, открывая загорелый живот с тёмной полоской волос, а шорты, низко сидящие на бёдрах, слегка намокли от пота. Золотые часы на запястье блестели на солнце, а густые брови и крючковатый нос делали его похожим на какого-то древнего воина, только вместо меча он держал бутылку лимонада «Дюшес». Он широко улыбнулся, глядя на маму, и я заметил, как она вздрогнула, опустив глаза в книгу, будто не хотела встречаться с ним взглядом.

— Валентина, добрый день! - сказал он, его голос был тёплым, с лёгким кавказским акцентом, но в нём чувствовалась та же уверенность, что и в тот день, когда он угощал нас мороженым. - А я как раз вас искал. Через час теплоход отходит, от пирса соседнего дома отдыха. Прогулка по морю, музыка, всё как полагается. Поехали с нами? И Владьку бери, ему понравится.

Мама подняла глаза, её пальцы сжали книгу так, что угол страницы смялся. Она посмотрела на меня, потом снова на Георгия, и её щёки слегка порозовели. Я видел, как она пытается найти слова, чтобы отказаться, но её голос был не таким твёрдым, как ей бы хотелось:

— Георгий, спасибо, но... я не знаю, - пробормотала она, поправляя ремешок купальника, - Это неожиданно. И потом, Владик... он же маленький, вдруг там опасно или ему не понравится?

Георгий присел на корточки рядом со мной, его широкие ладони упёрлись в песок, и он подмигнул мне, как старому другу:

— Владька, скажи маме, что ты за теплоход! - сказал он, похлопав меня по плечу. - Там море, волны, чайки - как в приключении. Если хочешь, твою подружку Катю возьмём, я с её мамой договорюсь.

— Нет! Не надо Катю, - сказал я твёрдо, поскольку до сих пор считал себя преданым.

Мама посмотрела на меня, её губы дрогнули, и я понял, что она сдаётся. Похоже она посчитала хорошей мыслью, переложить решение на меня, когда не хотела ответственность.

— Ну, если Владька хочет... - сказала она тихо, закрывая книгу. - Мы же ненадолго, да?

Георгий улыбнулся шире, его зубы блеснули на солнце, и он встал, отряхивая песок с колен.

— Отлично! Собирайтесь! Тогда я сейчас билеты куплю, - сказал он и ушёл.

Мама вздохнула, глядя ему вслед, и я заметил, как её пальцы снова коснулись обручального кольца, крутя его на пальце. Она что-то пробормотала себе под нос, но я не расслышал, занятый своей пирамидой.

...

Теплоход был довольно старым, с несколькими слоями белой краской и местами ржавыми поручнями, но для меня он выглядел как корабль из книжки про пиратов. На палубе гремела радиола, играя «Есть только миг» Олега Анофриева, а запах моря смешивался с ароматом бутербродов с колбасой и шпротами, которые разносили официантки в застиранных фартуках. Пассажиры - человек тридцать - толпились у бортов, кто-то с бутылками лимонада, кто-то с бокалами «Советского шампанского», которое пенилось в тонких стеклянных фужерах. Воздух был тёплым, солёным, а волны лениво плескались о борт, оставляя белые пузыри.

Мама была в недорогом ситцевом платье. Но благодаря фигуре, оно туго обхватывало её грудь, подчёркивая формы, и заканчивалось чуть выше колен, открывая загорелые икры и даже иногда кусочек бедра, подлетая от порывов ветра. Мама всё время одёргивала подол, будто боялась, что платье слишком короткое, и её каштановые волосы, распущенные после купания, слегка вились от морской влаги. Она стояла у поручней, глядя на море, и её лицо было напряжённым, как будто она всё ещё сомневалась, правильно ли поступила, согласившись на поездку.

Я познакомился с двумя мальчишками своего возраста и теперь мы бегали по палубе с ними, играя в пиратов. Мы прятались за ящиками с тросами, строили «крепости» из спасательных кругов и хохотали, когда волны окатывали палубу брызгами. Но краем глаза я следил за мамой и Георгием, который не отходил от неё ни на шаг. Он был в белой рубашке с расстёгнутым воротом, открывающей загорелую грудь с курчавыми волосами, и в тех же шортах, что вчера. На запястье блестели его золотые часы, а в руке он держал два фужера с шампанским.

— Валентина, держи, - сказал он, протягивая ей бокал. - За море, за отдых! Ты же не откажешься от тоста?

Мама замялась, её пальцы нервно сжали поручень, но она взяла фужер, едва касаясь его пальцами, будто он был горячим.

— Спасибо, но я не пью, - сказала она тихо, но Георгий только рассмеялся, его голос был тёплым, но настойчивым.

— Ой, Валя, один глоток не считается! - сказал он, подмигивая. - Это ж «Советское», почти лимонад. За тебя, за твои красивые глаза!

Мама покраснела, её губы дрогнули, но она сделала маленький глоток, тут же отведя взгляд к морю. Я заметил, как Георгий шагнул ближе, его плечо почти касалось её, и когда теплоход качнуло на волне, он мягко придержал её за талию, будто боялся, что она упадёт. Мама вздрогнула, но не отстранилась, только сжала фужер сильнее.

— Осторожно, море штормит, - сказал он, улыбаясь, и его рука осталась на её талии чуть дольше, чем нужно. Я видел, как его пальцы слегка погладили ткань её платья, и мама, кажется, это заметила, но ничего не сказала, только посмотрела на меня, проверяя, где я.

Я притворился, что занят игрой с пацанами, но сердце колотилось. Что-то в том, как Георгий стоял рядом с мамой, как его рука лежала на её талии, заставляло меня чувствовать себя неуютно. Павлик дёрнул меня за рукав, чтобы бежать к носу теплохода, но я отмахнулся, следя за взрослыми.

Теплоход плыл дальше, радиола переключилась на «Песняров», и их «Вологда» заглушила шум волн. Георгий подливал маме шампанское, и я заметил, что она больше не отказывается, хотя каждый раз делала вид, что пьёт нехотя. Её щёки порозовели, а движения стали мягче, как будто море и вино начали её расслаблять. Она даже улыбнулась, когда Георгий рассказал какую-то историю про свои поездки в Москву, размахивая руками, как дирижёр.

— Валя, ты представляешь, в Тбилиси такого моря нет, - говорил он, наклоняясь ближе к её уху. - А ты тут, как русалка. Честно, я как тебя увидел, сразу подумал: вот это женщина!

Мама неопределённо хмыкнула, отводя взгляд, но я видел, как её губы дрогнули в лёгкой улыбке. Она уже не одёргивала платье так часто, и её пальцы, сжимавшие фужер, расслабились. Георгий, заметив это, стал смелее. Когда теплоход снова качнуло, он предложил:

— Не упадёшь? Давай я придержу.

Георгий обнял маму за талию обеими руками, будто поддерживая, но теперь его пальцы медленно двигались, поглаживая её.

— Да не надо, наверное, - не только в словах, но даже и в голосе её чувствовалось сомнение.

Мама напряглась, её плечи поднялись, но она не отстранилась, только посмотрела вдаль, на горизонт, где море сливалось с небом. Похоже на самом деле ей были приятны прикосновения Георгия, хоть она и не хотела себе в этом признаваться.

Я замер за ящиком с тросами, где до этого прятался один из моих новых друзей. Мама что-то болтала про чаек, но слова были не главными. Мои глаза были прикованы к маме и Георгию. Он стоял позади неё, так близко, что его грудь касалась её спины. Его руки, широкие и загорелые, скользили по её животу, то поднимаясь чуть выше, касаясь высокой груди, то опускаясь ниже, к бёдрам. Его губы двигались у её уха, шепча что-то, чего я не слышал, а потом скользнули к её шее, то ли целуя, то ли вдыхая её аромат. Мама стояла неподвижно. Её лицо оставалось безучастным, глаза смотрели куда-то в пустоту, но она не отталкивала его, не делала ничего, чтобы остановить Георгия.

Я чувствовал, как в горле застрял комок. Я не понимал, что происходит, но откуда-то знал, что это неправильно. Мама никогда не вела себя так раньше. Не стояла, позволяя чужому мужчине обнимать её, шептать ей на ухо. Я знал, что так мог делать только папа, но.... Хотелось побежать к ней, сказать что-то, но ноги будто приросли к палубе. Неподалёку бегали пацаны, ища меня, но я продолжал стоять столбом, не отводя глаз от мамы.

Георгий что-то продолжал шептать. Мама вдруг повернулась к нему, её голос был тихим, но я расслышал:

— Георгий, хватит, пожалуйста... Здесь люди... и Владька...

Он улыбнулся, не убирая рук, и ответил так же тихо, но с той же уверенностью:

— Ой, Валяюш, какие люди? Все пьют, танцуют. А Владька с друзьями в пиратов играют. Расслабься, ты же на отдыхе.

Мама ничего не ответила, только снова посмотрела на море. Глаза становились пустыми, как будто она находилась не здесь, а в каком-то своем мире. Её руки, сжимавшие поручень, дрожали, но она продолжала стоять, позволяя Георгию обнимать и гладить её. Его пальцы всё смелее продолжали скользить по её платью, а губы снова коснулись её шеи, и я увидел, как она закрыла глаза, будто сдаваясь.

Я отвернулся, чувствуя, как щёки горят. Я хотел домой, к папе, где мама была просто мамой, а не женщиной, которую обнимает чужой дядька с золотыми часами. Но теплоход плыл дальше, радиола гремела, и я знал, что этот день я не забуду никогда.

В тот момент мне казалось, что я узнал даже больше, чем должен был, но вечером, когда я затих и почти уснул, мама шепотом позвала Светлану:

— Свет! Ты не спишь?

— Нет. Что случилось?

— Я с Георгием целовалась!

— Ну, ты даёшь, сЕстра! Где? Когда?

— На теплоходе. Сама не понимаю. Все уже спускались вниз, там такой тамбур небольшой. Сумрак и мы одни. Все прошли, а мы почему-то последние оказались. Он остановил меня и... я не оттолкнула. Что теперь будет?

— Да ничего не будет. Поцеловалась и ладно. Хорошо хоть целуется?

— Дура! Я с ним больше никуда не пойду. Даже разговаривать не буду. Это из-за шампанского! Стыдно как....

Светлана хихикнула. Они на какое-то время замолчали, и я провалился в сон. А новый день принёс новые сюрпризы. Мама сегодня стояла в столовой на раздаче. И когда мы со Светланой в обед появились в столовой, то сразу бросилось в глаза, что Георгий стоит у окна раздачи и о чем-то болтает с мамой. Мама вполне доброжелательно улыбалась грузину, как будто забыв то, о чем говорила вчера вечером.

После ужина столовские рабочие обычно убирались часов до восьми, но сегодня мама прибежала на час раньше. Я навострил уши, видя, что мама оттаскивает сестру в сторону:

— Дашь свое платье? Он меня в ресторан пригласил!

— Да без проблем, - тётя не переминула хихикнуть и подколоть, - Даже разговаривать не будешь?

— Просто поужинаем и всё. Я никогда в настоящем ресторане не была.

— Ну-ну!

Вечер становился полным тайн и загадок. Не знаю, о чем мог знать шестилетка, но в моей голове крутились мысли, как сбежать из-под опеки Светланы и найти ресторан. Слово ресторан я знал, но для меня это было что-то размытое и неопределённое, при этом дико красивое из-за того, с каким восхищением произносили это слово женщины. Впрочем, уже тогда я понимал, что строить планы – неблагодарное дело. Мама ушла и где её искать я не знал. Чуть позже Света тоже вдруг начала прихорашиваться. Я не понимал почему, но ответ появился сам собой, в виде высокого усатого грузина, постучавшего в дверь. Я понял, что это был тот самый Ираклий, про которого я уже не единожды слышал:

— Владька, поиграешь тут немножко? Или, если хочешь, к тёте Ларисе зайди, с Катюхой поиграй. Мы погуляем часик и придём, ладно? – сказала мне Светлана.

— А можно с вами?

— Нэт, дарагой, - акцент Ираклия чувствовался гораздо сильнее, чем у Георгия, - Тэбэ там скучна будэт....

Он хохотнул и хлопнул по заднице подошедшую к нему Светлану:

— Нууу! Не при детях же, - надула губки она, при этом подойдя к нему и чмокнув в губы, - Я готова!

— Ай, маладэс!

И я остался один.

В наше время кажется диким, но я вспоминаю своё детство. Виной тому безопасность Советского Союза, а может быть отсутствие интернета с его страшилками. Но в то время не считалось чем-то необычным оставить дома одного ребёнка моего возраста или даже младше. А лет с 8-10 мы уже сами становились полноправными няньками младшим братьям и сёстрам.

Вот и сейчас я не паниковал, а скорее размышлял, чем бы занять себя. Никто бы не удивился, увидев шестилетку, бродящего по дорожкам дома отдыха. Тут скорее было проблемой не выйти из нашего барака, а определиться куда идти. Просто так нарезать круги было глупо и, даже в столь раннем возрасте, я это понимал.

Вышел из барака. Неподалёку стояла Катя, разглядывая что-то в кустах:

— Ёжик, - тихо сказала она, заметив моё появление и махнула рукой, подзывая к себе, - Смотри какой хорошенький.

Через минуту мы уже увлечённо болтали, как будто не было никаких ссор. Вот бы и взрослым научиться так же легко забывать обиды. Ещё минут через десять мы воевали с крапивой, вооружившись палками-мечами. И оживлённо разговаривали. Тогда-то я и пополнил словарный запас новыми словами и как-то по-другому взглянул на происходящее с «моими женщинами»:

— А тётя Ира сказала, что твоя тётя Света - шалава. Она с моей мамой разговаривала – я слышала. Тёть Ира говорит, что она с грузинами спит за деньги, - тоном эксперта заявила моя подружка.

— Нет. Она у нас спит. Со мной и мамой, - уверенно возразил я.

— Это ночью она здесь. Тётя Ира говорит, что сама видела твою тётю Свету. Они из коттеджей вместе с грузином усатым таким выходили. Потому, что там спали.

Я совсем не понимал, зачем моей Светлане дополнительно спать днём. Взрослым же этого делать не нужно. Я помнил, как нас заставляли спать в детском саду. Это казалось мне несправедливым, что пока мы спим, наши нянечки смотрят телевизор. Но мама тогда сказала, что детям днём спать положено, а взрослым – нет. Теперь я пытался уложить в голове, сказанное Катей и понять, то ли Светлана недостаточно взрослая, то ли под словом «спать» скрывается какой-то новый для меня смысл.

— Усатый грузин – это дядя Ираклий. Он не спят со Светланой, а гуляют. Сейчас тоже гулять пошли, я сам видел.

В голове у меня не укладывалось, зачем бы тётя обманула меня и сказала, что пошла гулять, а сама в это время улеглась спать. Глупо это ложиться спать, если и так впереди целая ночь. Гулять по пляжу или территории дома отдыха гораздо интереснее.

Хочешь читать раньше других? Обсудить сюжет в процессе создания? Рассказать свою историю или просто поделиться мнением? - подписывайся на телеграмм-канал t.me/xxxstoryhub

Хочешь отблагодарить автора за работу? Пообщаться с ним? Подключайся к Mig Story на Boosty.

boosty.to/mig_stories