========== Глава 17 ==========

На стыке Юкидора и Замбара стояла неприступная древняя крепость. Основанная эльфами ещё в незапамятные времена, когда-то она носила имя Амо́н Охта́р. Они построили её в седловине гор, словно влитой в один из склонов. Чтобы твердыня та охраняла самый большой и удобный перевал через «Красные горы», которые, в свою очередь, почти надвое разрезают континент Вориос.

Именно поэтому к её возведению подошли ответственно: толстые высокие стены, крепкие и мощные башни, надёжная защита от магии.

Долгое время цитадель оставалась могучим оплотом эльфийских рубежей, пока примерно четыреста лет назад в результате очередной войны её не захватило соседнее человеческое государство — Замбар.

Как и почему доселе непреступная крепость пала, отдельная история. И сейчас не важная. Но захватив, замбарцы дали ей новое имя — «Горный воин».

А после уже и сам Замбар пал под натиском молодой империи Валенсии. И построенная для защиты восточных рубежей эльфийского королевства твердыня стала защищать западные рубежи матриархального государства многих рас и народов.

Имперцы снова её переименовали: теперь она звалась «Севери́на». В честь некой Северины, имперского инженера, что тогда перестроила и укрепила её.

Стратегическое значение «Северины» трудно переоценить: как сказано выше, крепость стояла на са́мой удобной дороге через «Красные горы». Обладание ею позволяет контролировать основные пути на Юкидор, Замбар и Феррал. Потому и гарнизон там содержали неслабый: больше четырёх тысяч амазонок и два десятка магесс и магов.

Проблемы были с его качеством: крепость стояла на са́мой окраине империи, в са́мой глуши, и никто служить там желанием не горел. Так что одну из самых важных крепостей Валенсии комплектовали почти исключительно в чём-то провинившимися воительницами.

Комендант была под стать контингенту: ею являлась некая Аурелия Мутерн, слишком знатная, чтобы просто уволить её из армии, но слишком бездарная, чтобы доверить той что-либо важнее отдалённого гарнизона.

Достаточно сказать, что за пять лет её нахождения на этой должности она не сумела заслужить даже базового уважения своих подчинённых. Глупая, заносчивая, совершенно не пекущаяся о благе людей под своим командованием.

В отличие от её помощницы и заместителя, боевой магессы Фрейи Кинмер, что всеми силами старалась скрасить тяготы службы своих подопечных.

Кстати, она попала на эту должность именно за свой ум и честность. А именно, за чрезмерную привычку честно и аргументированно объяснять вышестоящим начальникам — почему они полные тупицы.

Отношение у обеих дам изначально не сложились. Если они и терпели друг друга, то только потому, что Аурелия просто-напросто спихнула на магессу все свои должностные обязанности. Предпочитая сама пребывать в праздном безделье.

Неизвестно, сколько бы так продолжалось, но однажды грянуло — «Падение Юкидора». И крепость Северина оказалась на переднем крае борьбы с неведомым пока врагом. А географически — даже немного в тылу.

Гарнизон не принимал никакого участия в боях, враг словно сторонился этой твердыни, не появляясь даже в её окрестностях. Но комендант всё равно отчаянно трусила. Аурелия даже написала письмо префекту Кассандре Молтон, где, как ей казалось, привела убедительные аргументы в пользу немедленного оставления крепости и перехода гарнизона во внутренние районы Замбара.

Не дожидаясь ответа, она уже собрала вещи, готовясь немедленно «отчалить», как пришёл ответ: префект Молтон категорически запрещает отход и приказывает дождаться и встретить войска́ союзного Феррала. Крепость должна стать перевалочной базой войск северян, что по договору спешат на помощь Валенсии.

Новость вызвала у Аурелии смешанные чувства: досада, что придётся всё же остаться на «передке», и облегчение оттого, что помощь идёт. Так что разбираться с внезапными ужасами придётся не ей.

Как ни странно, ферральцы прибыли намного быстрее, чем их ждали: уже через два дня под стенами крепости раздался протяжный рёв хриплых рогов северян.

Ворота крепости распахнулись, и через арку надвратной башни в огромный внутренний двор вошли примерно три с половиной тысячи солдат. Передовой отряд Феррала.

Аурелия и Фрейя стояли перед парадным строем амазонок, глядя на то, как новые и новые колонны союзников проходят перед ними.

— Ну что за сброд? Ты только погляди на это,  — презрительно прокомментировала зрелище комендант. — Какая-то сборная каша из проходимцев. Да у них даже парии в строю!

Боевая магесса вынужденно признала, что в чём-то та права. Войско, пришедшее на подмогу Валенсии, оказалось удивительно пёстрым по составу: около тысячи, собственно, северян в их традиционных серо-чёрных одеяниях. Примерно такое же количество варваров и около пятисот наёмников из государств «священных гильдий». Остальные — вообще непонятно кто.

Довершали необычную картину примерно сотня орков, восседающих на огромных бурых волколаках.

— Ну и зачем нашей империи понадобилось всё это отребье? — продолжала язвить Аурелия. — Какой от них вообще будет толк? Хотим послать эту толпу на штурм винного погреба?

Фрейя Кинмер ничего не ответила. Аурелии, как амазонке и профессиональной военной, наверняка видней. Но на взгляд Фрейи, армия, пришедшая сейчас к ним, была не так уж плоха. Да, северяне экипированы просто и небогато. Феррал вообще бедная страна. В империи даже ходила поговорка — «нищий, как ферральская мышь». Но мужчины и женщины этого сурового края, что сейчас маршировали перед ними, явно закалены невзгодами. Их ли́ца угрюмы и решительны, а в движениях — уверенность опытных бойцов.

Наёмники из многочисленных государств «Гильдий» производили впечатление профессиональных воинов. И хоть обувь их развалилась, а на ногах кровавые мозоли, оружие своё они сохранили в идеальном порядке.

Даже варвары, славящиеся на весь мир полным отсутствием понятия дисциплины, к удивлению магессы, шли чётким строем, и не думая его покидать.

А что касается орков, то перед ними украшенные бесчисленными шрамами седеющие ветераны. И оставалось только гадать, через сколько войн и битв те прошли.

— Полагаю, я имею честь видеть перед собой доблестного генерала Аурелию Мутерн и адепта боевой магии Фрейю Кинмер?

Обернувшись, две женщины увидели рядом с собой высокого молодого мужчину, что, как и орки, восседал на волколаке. (Почти невероятно. Эти зверюги и орчанкам подчиняются неохотно, а тут человек.) Одет он был в грубые орочьи одежды, которые, впрочем, умудрялся носить с неуловимым изяществом.

Легко и грациозно спрыгнув со зверя, он, подойдя поближе, отвесил изящный поклон:

— Разрешите представиться — Макс… Миттер. Главнокомандующий вооружёнными силами Феррала. Прибыл к вам со своим отрядом, по зову о помощи.

Теперь они разглядели его вблизи. И надо признать, незнакомец производил впечатление: в мире, где женщин в разы больше, мужчина даже средних данных считался красавцем, но этот… Его внешность без всяких скидок оказалась ярка и красива. Великолепно сложенная фигура, платиновые волосы до плеч, прекрасное ухоженное лицо и большие голубые глаза, что смотрели уверенно и дерзко.

Оглянувшись на свою спутницу, Фрейя ожидаемо увидела, как у комендантши мгновенно включился охотничий инстинкт:

— От имени империи Валенсии я в свою очередь приветствую Вас и Ваше войско,  — слова́ Аурелии строго официальны, но в голосе отчётливо зазвучали томные нотки. — Мы счастливы, что Феррал остался верен своему союзническому долгу и пришёл к нам на помощь в час беды.

Но закончила она уже менее официально:

— Хотя, признаться, мы не ожидали вас так скоро.

— Да, я обучил свою армию стремительным переходам,  — за его деланным равнодушием всё же проскользнуло самодовольство. — Из-за этого меня порой даже сравнивают с ураганом.

Вечером, после окончания хлопот по расквартированию гостей, состоялся торжественный банкет по случаю прибытия союзников.

В огромном зале крепости за многочисленными длинными столами сидели вперемешку гарнизон (почти все женщины) и разношёрстные войска инородцев (большей частью мужчины).

Вопреки опасениям Аурелии, гости вели себя образцово и скромно. Даже орки, которым выкатили из подвала большую бочку пива, сидели тихо, переговариваясь только между собой. К кру́жкам почти не притрагивались.

Высшее командование «Северины» сидело за отдельным столом на возвышении, под многочисленными цветастыми штандартами, свисающими с потолка. Туда же, разумеется, был приглашён и платиноволосый красавчик-командующий войсками Феррала.

Севшая прямо напротив него Аурелия вовсю принялась окучивать гостя:

— Ох уж эта нежданная война! — нарочито горестно вздыхала комендант. — Как мешает она нам, простым женщинам, искать простое счастье в этой жизни!

— Война подобна волне: кого-то накрывает, кого-то топит, а от кого-то не оставляет ничего. Но некоторых она выбрасывает на берег, прямо на сверкающий золотой песок, где они становятся недосягаемы для дальнейших капризов фортуны.

Сидевшая по правую руку от Аурелии Фрейя слегка нахмурилась: не сказать, что эта фраза ей понравилась: он говорил предельно вежливо, но почему ей так упорно кажется, что в его голосе — насмешка?

— На этот ваш «золотой берег», конечно, многие хотят. Но важно только при этом помнить о цене. И законах,  — твёрдо сказала она.

— Я питаю отвращение к законам. Они представляются мне просто чередой препятствий, мешающих поступать разумно.

Магесса внимательно посмотрела на него. С каждой фразой этот тип нравился ей всё меньше.

— Ох, простите мою подчинённую,  — как ни в чём не бывало продолжала гнуть своё Аурелия. — Если честно — она та ещё заноза. Давайте лучше поговорим о Вас. Послушайте — меня так просто не обманешь. Вы сколько угодно можете рядиться в это орочье тряпьё, но и манеры, и акцент — всё выдаёт в вас столичного аристократа.

— Да, Вы правы,  — всё так же непринуждённо ответил тот, поигрывая бокалом,  — я действительно из знатной семьи. Но я давно прервал с ней все контакты.

— Да Вы что! — всплеснула руками та. — Как же так можно! Семья — основа матриархального общества Валенсии! Она как родная гавань, необходима каждому её свободному гражданину. Особенно она нужна мужчинам. В особенности красивым и знатным мужчинам.

— Но не в моём случае,  — слегка скривился платиноволосый. — Увы, мне не повезло с магическими талантами, а мой род издревле славился могучими чародеями. Конечно, тут можно избито рассуждать, что и в этом случае семья нашла бы мне применение. Но я так скажу: в бездну!

Я не приму унизительную роль неполноценного полубастарда. Что должен вечно чувствовать себя виноватым, что не уродился колдуном. Даже больше скажу: я вообще не приму иной роли, кроме первой! Однажды я решил, что сам стану вершителем своей судьбы. Буду делать что хочу! Жить как я захочу! Играть как я хочу. И стремиться к только своим целям.

— Ну у Вас и запросы конечно! — поражённо воскликнула Фрейя.

— Да, Вы правы,  — заметно успокоившись, ответил он. — Но я же не виноват, что всё иное — просто не мой уровень.

— Но как же Ваша семья? — продолжала расспросы Аурелия. — Неужели вы совсем больше не видитесь?

— Почему же? — на его красивом лице появилась непонятная усмешка. Какая-то… садистская? — Встретились однажды. Собрались как-то раз с моими сёстрами. Было… весело. Жаль только, моя́ сестрёнка-близнец тогда не пришла. Но я ещё встречусь с ней однажды. С нетерпением этого жду.

Фрейя слегка помотала головой, собираясь с мыслями. Теперь незнакомец начал её откровенно пугать.

— Знаете,  — осторожно подбирая слова, в итоге произнесла та,  — надо сказать, мы немного удивлены разношёрстным составом вашего отряда. В особенности оркам. Это наёмники?

— Это мои братья,  — коротко ответил Миттер.

— Вот как? — неподдельно удивилась комендант. — Орки признали Вас своим братом? Вот так просто?

— Я не сказал, что это было просто.

Магесса вдруг сделала вид, что о чём-то внезапно вспомнила, демонстративно хлопнув себя по лбу:

— Комендант… я тут забыла кое о чём. Это… связано… с вопросами расквартирования. Да. Именно с ними… Можно Вас буквально на пять минут.

И не слушая её возражений и вопросов, Фрейя за руку почти силой увела не успевшую опомниться Аурелию из зала, подальше от чужих ушей.

Выйдя за дверь, магесса затолкнула начинающую сопротивляться командира гарнизона в тёмный боковой проход.

— Фрейя! Да какой бездны?! Вы с ума сошли? — опомнившаяся комендант стала усиленно брыкаться.

— Да послушайте меня, генерал Муттерн,  — яростно зашипела боевой маг. — Нам надо поговорить. Вы можете меня просто послушать?

— Да в чём дело? Что за выходки?!

— Этот их командующий… Он меня пугает. Ему нельзя доверять. Нам следует как можно скорее вышвырнуть его из крепости, вместе с его сбродом!

— Беру свои слова обратно,  — уже спокойней сказала Аурелия. — Вы не сошли с ума. Вы окончательно спятили! С какой стати мне это делать?

— Ходят слухи… — неуверенно начала магесса. — Там, на юге. Вы ведь слышали о восстании орков-мужчин в Тирраке? Поговаривают, что у них есть единый вождь. Человек, которого они признали своим.

В ответ комендант рассмеялась:

— Послушайте, полковник Кинмер,  — отсмеявшись, твёрдо ответила та,  — Вам бы поумерить свои фантазии. И поучиться скептически относиться к слухам. Запомните: орки НИКОГДА не признают никого из людей за равных себе. Это всего лишь глупые сплетни, распространяемые, чтобы оправдать наши военные неудачи в Тирраке. Они могут податься в найм и слушать приказы людей-командиров, но только за деньги. Никогда по своей воле. Перед нами обычные наёмники, а ваш «пугающий» командующий — обычный паркетный генерал-карьерист. И, конечно, хвастун бессовестный. Но красивый же зараза… Но! — подняла руку Аурелия, видя, что магесса порывается ещё что-то сказать. — Даже если предположить безумное, как, по-вашему, он смог бы стать командующим Феррала? Феррал — наш давний друг и союзник. Если бы такой человек объявился там, его бы немедленно арестовали и в цепях выдали нам. А не назначали бы на высокие военные посты. В общем, хватит! Перестаньте меня позорить перед нашими союзниками.

Не тратя больше времени на разговоры, она повернулась и решительно зашагала обратно.

Боевой магессе ничего не оставалось, как проследовать за ней.

— Ну как, вы решили вопросы… расквартирования? — встретил их сидящий всё на том же месте блондин. В его тоне почти неприкрытая насмешка.

— Простите мою подчинённую,  — не обращая на это внимания Аурелия продолжила «окучивать» гостя. — У неё вечные заскоки. Но давайте поговорим лучше о нас.

— О нас?

— Именно,  — тут взгляд её стал максимально томным. — Вся эта дурацкая война… Как убивает она в нас всё самое лучшее и светлое! Например, поиск любви. Но ведь и среди ада войны можно вдруг негаданно обрести счастье. Мне жаль, что так вышло с Вашей семьёй, но вдруг это судьба? Потерять одну семью, чтобы обрести, возможно, другую?

Аурелия наклонилась к нему, призывно-сексуально прошептав:

— Как насчёт горячей ночки на сегодня? Скрасим этот вечер и ночь в компании друг друга?

— Что же,  — обычным голосом, но со странной усмешкой ответил он. — Пожалуй, «горячую ночку» я вам сегодня обещаю.

Спустя час довольная комендант встала из-за стола, намереваясь уединиться с гостем.

Фрейя, улучив момент, сделала последнею попытку:

— Аурелия,  — снова отведя в сторонку, прошептала та,  — я прошу: не делайте глупостей. Давайте сначала во всём разберёмся, а затем будем тащить в постель непонятно откуда взявшихся мужчин!

— Знаете, магесса,  — снисходительно ответила та,  — теперь я понимаю, почему Вы одиноки. С таким отношением к мужчинам Вы никогда не обретёте счастье. То, конечно, Ваше дело, но хоть другим не мешайте. Напоследок скажу, что Вы, похоже, живёте в каком-то другом мире. Лично в моём — правит женская богиня Иласса, которая сделала женщин сильными, а мужчин — слабыми. Они больше не представляют нам угрозы.

С этими словами она ушла к платиноволосому красавчику и под ручку с ним удалилась к себе в покои.

Фрейя же постояла несколько минут, глядя им вслед, пото́м тихо произнесла:

— Ну может, и сильными, но умными ли? И не помню, чтобы она делала мужчин слабыми.

***

Аурелия проснулась глубокой ночью от непонятного чувства тревоги. За широким окном её спальни слышались крики. Красные отблески сполохов пламени отражались на белых с позолотой стенах. Пахло гарью.

Она разомкнула объятия её гостя, ещё раз отметив его безупречно сложенное тело.

Отодвинувшись от него, заметила, что командующий Макс Миттер не спал. Лёжа голый на их огромной роскошной кровати, тот задумчиво смотрел в окно.

— Что случилось? — ещё не до конца проснувшись, сонно спросила комендант.

— Началось,  — без эмоций ответил тот.

Потянувшись к прикроватной тумбочке, он взял лежащие там бронзовые часы. Посмотрев на стрелки циферблата, удовлетворённо кивнул:

— Точно по плану. Даже без меня справились. Всё-таки выучка и дисциплина — великие вещи.

— Что? Что́ началось? — мотая головой, прогоняя остатки сна, спросила Аурелия.

— Резня,  — коротко пожал плечами блондин.

Ошарашенная Аурелия как была голая вскочила с кровати и ринулась из своих покоев. Выйдя наружу в коридор, та потрясённо уставилась на открывшуюся ей картину: на покрытом ковром каменном полу лежали тела. То были воины-девушки её гарнизона, а ближе всех к ней лежал труп её дежурного адъютанта. Над телами стояли два огромных орка и несколько людей. Их клинки в крови.

В панике обернувшись, она увидела прямо у неё за спиной платиноволосого красавчика, что стоял с мечом наготове.

— Командующий Миттер… — пролепетала испуганная женщина. — Макс… Что это всё значит?

В следующее мгновение острейшая боль пронзила грудь. Взглянув вниз, Аурелия обнаружила его меч прямо в своём сердце, воткнутый туда по самую рукоять. Мир стал гаснуть.

Последние мгновения в этом мире неосторожного коменданта — это его лицо, склоняющееся над ней с высокомерной гримасой. И его последние презрительные слова:

— Меня зовут — Буреволк!

***

«Северина» пала. И не она одна. В ту же самую ночь была захвачена не менее важная крепость Тирион, на границе Замбара и Ривендейла. Враг, подкравшись ночью к стенам цитадели, тихо взобрался на стены, используя крюки и «кошки».

После пробравшийся внутрь отряд захватил в плен спящий гарнизон практически в полном составе.

Командовал ими огромный рыжий воин, что после этой блестящей операции получил прозвище «Огнеголовый псих».

Вскоре по заснеженным перевалам устремились в империю новые враги — люди. Наёмники государств «священных гильдий», знаменитая «Чёрная кавалерия» Монлюссона, армии лордов-вампиров Турды и суровые северяне Феррала.

Немногочисленные военные силы Замбара оказались в тот момент растянуты тонкой линией вдоль границ Юкидора. И просто не могли вовремя соединиться, чтобы дать отпор новому неожиданному врагу. Так что многие в мире да и в само́й империи стали считать дни, когда и вторая провинция будет потеряна.

Тем более что враг не медлил. Разделившись на несколько небольших армий, тот широкой дугой повёл наступление вглубь провинции. И останавливать его в тот момент было некому.

Но в мире магии всегда есть место чуду: в небольшой приграничный городок Архем внезапно прибыли беженцы из Юкидора.

Да-да, из провинции, где даже архимагессы считали, что не осталось никого в живых, прибыли уцелевшие люди. Вполне живые, хоть и напоминавшие своим видом мертвецов.

Больше тысячи мужчин и женщин, оборванных и голодных, внезапно вышли из каменистых холмов прямо к городским стенам. Двести шестьдесят пять амазонок и семьсот со́рок гражданских.

Ими командовала никому неизвестная Элоиза Нолари, бывшая до этого простым пехотным капитаном в дальнем гарнизоне.

То, что́ рассказывали выжившие, звучало просто невероятно. И от подробностей того, что́ впоследствии назовут «Ледяным походом», стыла кровь. Рассказывали о том, как Элоиза, мгновенно осознав надвигающуюся беду, сумела собрать по разрозненным мелким крепостям и гарнизонам на западе провинции около пяти сотен воительниц. В их отряд вливались и вышедшие в отставку амазонки, так что вскоре её маленькое войско достигло численности в более чем тысячу клинков.

И они немедленно начали спасать обречённое население. Некоторых удалось вызволить даже из самого́ Форноста. Но большинство оказалось из поселений на западе. Всего около четырёх тысяч жителей.

После они в течение месяца пытались пробиться в Замбар. Они рассказывали, как шли в ледяной ночи и снежная пурга доносила кошмарные вопли и визги рыскающих вокруг них тварей. Как рубили мечами лёд, хороня погибших. Как прикипали к рукам мечи, когда они пробивались сквозь легионы умертвий. Как единственная среди них маг-целитель, сама уже умирая, отчаянно пыталась спасти ещё хоть кого-то. И наконец, как победив нескольких кошмарных чудовищ, они смогли пробить себе путь.

Не все, но часть выжила.

Но придя в Архем, они и там не смогли найти тихого убежища: в городе была паника. К нему с запада шёл враг. Четыре тысячи наёмников гильдий под командованием некого генерала Лютца уже через пару дней должны были захватить практически беззащитный город.

Никакого внятного сопротивления организовать не удалось. Мэр Архема заблаговременно сбежала, не забыв прихватить с собой городскую казну. Оставшиеся в городе жители и разрозненные военные подразделения пребывали в полной растерянности.

То, что́ произошло дальше, впоследствии назовут «Чудом на реке Менц». Капитан Нолари наскоро собрала из всех окрестностей отряд в полторы тысячи амазонок. Кое-как сколотив из них что-то наподобие боевого соединения, она решила дать бой.

Близ моста на реке та стремительно атаковала врага, и в течение всего лишь часа полторы тысячи воительниц наголову разгромили четыре тысячи наёмников. Сама же Элоиза, прорвавшись с несколькими воительницами к штабному шатру противника, лично взяла в плен генерала Лютца.

Неудавшийся захватчик немедленно был доставлен в столицу.

***

В большой просторной комнате царил полумрак. Лишь у са́мой стены яркая магическая лампа освещала сидящего на жёстком стуле высокого подтянутого мужчину на вид около сорока. Грубые черты лица и огромный широкий нос не делали из него красавчика. А дополняли портрет короткие тёмные волосы «ёжиком» и внимательные серые глаза, смотревшие сейчас крайне неуверенно.

Напротив него располагался длинный дубовый стол, за которым сидело в ряд около десятка женщин. Возглавляла их высокая платиноволосая дама со строгим лицом:

— Вы знаете, кто сейчас перед Вами? — спросила та.

Прежде чем ответить, мужчина прокашлялся:

— Ну полагаю, не сильно ошибусь, если предположу, что передо мной Альдрана Майер — глава Тайной службы империи,  — наконец ответил тот.

Дама кивнула:

− Вы осознаёте Ваше положение?

Мужчина на это развёл руками:

— Поверьте: я готов к сотрудничеству, и у меня нет совершенно никакого желания строить из себя героя.

— Ради Вашего же блага, надеюсь, что это так. Начнём. Вы — Александр Лютц, третий сын князя Люктембергского из «священных гильдий»?

— И это правда самое первое, что́ вас интересует? — не удержался от смешка тот.

— Отвечайте! — рявкнула платиноволосая.

— Хорошо, хорошо,  — примирительно поднял руки мужчина. — Да, я действительно младший отпрыск большой и не очень дружной семьи мелкого княжества. Но, полагаю, вам это и так известно?

— Да, известно. А теперь вопрос, который нам действительно интересен: кто против нас?

— Коалиция,  — Лютц мгновенно стал серьёзным. — Люди и… Ну кто-то называет их «тёмными богами», но я бы сказал — твари. Мерзкие твари.

— И Вы всё же решили им служить? — саркастично спросила Альдрана.

— Нет. Ну то есть… — замялся тот. — Не напрямую. Поймите, я шестнадцатый отпрыск моего отца и его пятерых жён. Третий сын в семье небогатого князя. Всё, что мне светило,  — это женитьба на двух-трёх захудалых дворянках и прозябание в глуши и безвестности. Я решил, что эта война — мой шанс. А от всей той мерзости можно просто держаться подальше. И не только я так решил. Многие из нас повелись на щедрые посулы. Мне вот, к примеру, обещали часть Ривендейла в качестве суверенного герцогства и гарем эльфиек к нему.

— Ну уж в гарем я тебя пристрою! — зло процедила единственная эльфийка за столом.

Лютц нервно замялся:

— Если можно, я бы попросил обойтись без этого. Я, видите ли, не поклонник всяких… извращений.

— Не будем отвлекаться,  — строго прервала их Майер. — Продолжим. Кто? Кто именно Вам обещал? Кто у вас главный?

— Их двое,  — вздохнул пленный. — Мы даже называем их — «Двойная звезда». Но самый главный из них всё-таки «Мастер».

Вот так это прозвище впервые прозвучало в столице империи. Собравшиеся женщины внимательно подобрались.

— Кто он? — отрывисто спросила глава секретной службы.

— Если честно — без понятия. Я его видел только один раз. И то издалека. Предпочитает быть в тени. Похоже, решил поиграть в кукловода. Хотя как по мне — все мы их марионетки.

— Кто второй? Вы знаете хотя бы о нём?

— О да! — оживился Лютц. — Его я встречал не раз. Он представляется как Макс Миттер, но наверняка это не его настоящее имя. Ещё у него прозвище — Буреволк. По акценту — ваш, имперский. С орками дружит. Манерный слишком, на мой взгляд, но военное дело знает.

— Опишите его,  — с каменным лицом процедила Альдрана.

— Ну такой платиноволосый красавчик,  — пожал тот плечами. — Фехтует хорошо… На Вас похож!

— Оставьте эти неуместные сравнения! — ни с того ни с сего рявкнула Майер.

— Хорошо, хорошо, только не горячитесь, миледи! — начал спешно оправдываться пленник. — Я ничего такого не имел ввиду. По правде говоря, мне и самому́ он отвратителен… Он же мясник! Я военный и уважаю законы войны. Да даже «Огнеголовый»! По манерам — просто варвар неотёсанный, но всё равно пленных берёт. А ему — всё резню подавай! Военных, мирных — всех под нож! Его однажды полушутя спросили: есть ли в мире хоть кто-нибудь, кого бы он не убил? Хотя бы его семья? Так знаете, что́ он ответил? «Свою семью я бы убил в первую очередь. И обязательно это сделаю!» Ни один упырь так крови не жаждет. И откуда только такие на свет берутся?!

Старшая Майер провела рукой по лицу, пытаясь скрыть нервный тик. А Лютц тем временем почтительно умолк, но всё же ещё раз как-то странно взглянул на неё.

— Ладно, хватит о нём. Кто ещё? — тем не менее сухо продолжила женщина.

— Вы имеете в виду командующих? Да полно их у нас. Но многие только по прозвищам известны. Как уже упомянул — «Огнеголовый псих», ещё — «Дырявый адмирал», «Любовник после шести», Меклингер, Оттон…

Он перечислял имена и прозвища, пока через минуту Альдрана не остановила его:

— Стоп! Одни мужчины?

— Ну… Да. Есть, конечно, на средних должностях несколько женщин, но всё высшее руководство состоит из мужчин. Как и восемьдесят процентов нашей армии.

Услышав это, женщины за столом наперебой загомонили:

— Вторая гендерная война?! Немыслимо… Я давно говорила, этим мужчинам дали слишком много воли! Пора́ бы их на цепь посадить…

— Успокойтесь, это только усугубит ситуацию…

— Но почему они так? Мы же их любим…

— Помолчите, во имя Илассы! — Майер хлопнула по столу. Добившись тишины, продолжила:

— Вы говорите сейчас только о людях. А кто — ДРУГИЕ?

Лютц заметно побледнел:

— Не знаю. И поверьте: это последняя вещь в жизни, которую я хотел бы узнать. Одно скажу: они не с этого мира. Пришли с проклятых земель, из таких же проклятых миров. С севера, конечно, много чего лезет и лезло. Кто-то был поглупее. Такие быстро убивались ферральцами. Но были те, кто умнее и сильнее. Намного сильнее. И вот ОНИ долго и осторожно ждали своего часа. Видимо, дождались.

— Они — это те, кто захватил Юкидор?

— Нет. Там, конечно, не обошлось без серьёзной магии, что создали их тузы. Но в основном действовали такие же, как мы,  — расходники. Только они — нечисть. Мелкая сошка. Слишком глупая и самоуверенная. Считает — что раз они не люди, то ими не пожертвуют. Но за ними стоят по-настоящему могучие твари. Мне однажды довелось пересечься с их эмиссаром. На всю жизнь хватило. Умоляю, не спрашивайте меня больше.

— Хорошо. Тогда о ферральцах. И не только. Почему они нас предали?

Пленный генерал заметно повеселел:

— А с чего вы взяли, что они были вам преданны? — усмехнулся он. — Я, кстати, поздравляю вас с величайшим дипломатическим провалом в истории Форсу! Вы полностью прозевали создание несколькими государствами антиимперской коалиции. Куда смотрела ваша внешняя разведка?

— Это действительно хороший вопрос. Мне вот тоже интересно,  — Альдрана посмотрела на сидящую рядом с ней женщину в строгом сером платье. Та, покраснев, отвернулась и стала старательно рассматривать стены.

— Падение Феррала не было одномоментным,  — продолжал тем временем он. — Они суровые воины, но всё же люди. Поставьте себя на их место: вы десятилетиями сражаетесь на войне, в которой невозможно победить. Убиваете кошмарных чудищ, что выходили из разлома. Вся ваша жизнь полна лишений и испытаний. А остальному миру плевать на вас! Другие стра́ны живут беззаботной жизнью и не замечают ваших подвигов. И вот однажды ферральцы решили: не можешь победить — присоединяйся.

Не все, конечно. И не сразу. Тут опять постарался этот Миттер. Он убедил короля, что присягнуть на верность тёмным богам — благо для его народа. Втёрся в доверие и получил должность командующего.

Но не думайте, что предали все. Король Авен несколько лет избавлялся от самых стойких и верных долгу приближённых, посылая их на самые самоубийственные миссии. И только месяц назад он объявил о «Великом союзе», Феррала и «Новых, истинных богов».

— Многие были убиты в тот день, но некоторые выжили. Спрятались в горах. Они по-прежнему верны клятвам сражаться с тьмой. Вы этого не знали?

За столом тишина. Женщины переваривали услышанное. Наконец, спустя минуту глава Тайной службы задала новый вопрос:

— Понятно. Турда. Что́ их армии забыли у нас?

— Точно не скажу. Я не курировал это направление. Я только знаю, что в последнее время среди вампирских кланов распространились всякие новые идеи — «Свежая кровь для нации», «Жизненное пространство на востоке», «Великая Турда» и всё такое. Не все, но некоторые кланы повелись. Но и ваши сторонники там ещё сильны. Впрочем, подробностей не знаю. Но я могу рассказать о Монлюссоне. Я был в составе тайной делегации, что ездила туда заключать союз.

— Хорошо, расскажите,  — кивнула старшая Майер.

— Прежде всего: вы уж, наверно, в курсе, кто правит там?

— Уж наверное, да,  — язвительно ответила глава Тайной службы, но под насмешливым взглядом пленника добавила менее уверенно:

— Королева-регент Моргана казалась нам мудрым политиком и сторонником Валенсии…

— Очередная ваша ошибка. Она не мудра. Она умна. А этот нюанс меняет всё. Поверьте, нет более непримиримого врага у вас, чем эта роковая красотка.

— Но почему она стала нашим врагом?

— Она всегда им была. Но не столько именно вашим. Она враг Илассы. Вы знаете, что она не прошла обряд «благословение богини»? Отказалась от него?

— Но тогда она бесплодна.

— Как могила. Хотя вряд ли её это расстраивает. Она ненавидит детей. Впрочем, она много кого ненавидит. Но больше всех — Илассу. Разумеется, заодно и вашу империю как её главное детище. И те силы, которым она продала свою чёрную душу, тоже ненавидят вашу богиню. Они дали ей красоту, долгую молодость и сильные магические способности. Её даже за глаза прозвали — «Королева-ведьма».

Женщины сидели, поражённые услышанным, а Лютц, похоже наслаждаясь произведённым эффектом, увлечённо продолжал:

— Вся эта история началась пятнадцать лет назад, когда при невыясненных обстоятельствах умерла добрая и кроткая королева Элизабет. Оставив после себя одну единственную трёхлетнею дочку. Овдовевший король Генрих вскоре взял себе в жёны графиню Моргану. Насколько она была красива, настолько же холодно было её сердце. Свою малолетнею падчерицу та моментально невзлюбила, но до поры искусно скрывала это. Но вскоре умер и сам король. Поговаривают — не своей смертью. И Моргана стала регентшей при малолетней наследнице трона. Постепенно она прибирала к рукам всю полноту власти. Ей в этом помогали. Те силы, которым она продалась, подарили ей мощный артефакт. Это магическое зеркало с заточённым внутри демоном. Он своевременно предупреждает её о всех заговорах против неё. А сейчас ещё и используется в разведке и шпионаже за вами.

Со временем дело осталось за малым: избавиться от законной наследницы. И однажды утром, на охотничьем выезде, королева подговорила егерей убить юную принцессу. К счастью, её вовремя предупредили и она смогла бежать из страны. Но сейчас вместо верного вашего союзника, коим бы стала, та юная девушка на престоле Монлюссона — ваш злейший враг.

— А… Что в итоге с законной принцессой? — только и нашлась спросить Альдрана.

— Точно не знаю,  — пожал плечами пленник. — По последней информации — скрывается в гномьих землях.

— Ясно… Надо бы её разыскать,  — задумчиво кивнула она. — Гуарда?

— За вас,  — без промедления ответил мужчина. — Король Карл и королева Изабелла, разобравшись, кто за этим стои́т, даже разговаривать с нами не стали.

— Но не предупредили нас?

Лютц пожал плечами:

— Может, и предупреждали, а вы не поверили. А может, и сами многого не знали. Но они на чёткой проимперской позиции.

— Ну хоть кто-то остался с нами,  — вздохнула сидящая рядом с Альдраной женщина в тёмно-зелёном наряде.

— Рада, что этот факт Вас успокаивает, Розалия,  — язвительно ответила ей Майер. — Но к дипломатическому ведомству у меня тоже есть вопросы.

— А у меня — к внутренней безопасности! — мгновенно окрысилась та. — И главный из них — что́, по-вашему, мне теперь отвечать нашим оставшимся союзникам, когда они спрашивают меня: «Как вы умудрились так бездарно потерять Юкидор?»

— Прекратите! — потребовала до того молчавшая женщина в роскошном военном мундире. — Мы все тут виноваты. Все облажались. Но теперь не время искать крайних. Время работать, сражаться и исправлять ошибки.

— Да, Вы правы,  — кивнув, признала Альдрана. — Прошу меня простить, генералиссима.

Взаимно извинившись, женщины вновь уставились на пленника:

— Да вы не обращайте на меня внимания! Продолжайте,  — только и нашёлся, что сказать Лютц.

— Прекратите паясничать! — грубо ответила блондинка. — Продолжим. Ещё нам бы хотелось узнать о позиции Халифата…

***

Тем временем война продолжалась: После «Чуда на Менце» отряд капитана Элоизы Нолари вырос до пяти тысяч активных «мечей». К ней стекались все готовые сражаться амазонки и боевые магессы. Так что вскоре капитан стала командовать даже генералами.

Действуя всё так же стремительно и дерзко, она в ряде сражений сумела разбить ещё несколько отрядов врага, вынудив остальные спешно отступить. Да, за ними уже шла его основная армия, которая при всей дерзости Элоизы была ей просто не «по зубам». Но самое главное она сделала: выиграла драгоценное время.

Военная машина империи наконец-то пришла в движение, и в са́мом конце зимы в Замбар начали прибывать первые крупные военные силы Валенсии.

Ими командовала некая Лорриган Гаунт. Военачальница, впоследствии многими оклеветанная и сделанная крайней, но, по справедливости, всё же не лишённая храбрости и военных способностей.

Совет капитана Нолари повременить пока с решающей битвой и дождаться подхода сил с южных провинций она отклонила. Генерал жаждала быстрой победы. Впрочем, и свой резон у неё был: подкрепления шли не только к имперцам.

И вот в начале марта состоялась «Битва в вечных дубравах», первое крупное сражение этой внезапно случившейся войны.

В длившейся весь день яростной схватке Лорриган Гаунт почти победила. Но «почти» на войне не считается. Исход дела решил «Ураганный буреволк», внезапно объявившийся у неё в тылу. Совершивший стремительный манёвр, ранее считавшийся невозможным, он буквально смёл её боевые порядки.

Разгром был полный. Если бы не отважные и решительные действия всё той же Элоизы Нолари, мало кому бы из армии Валенсии удалось бы спастись. Но она сумела возглавить оставшихся в строю и прорваться с ними из окружения.

Любопытно, что именно тогда, когда весь мир узнал о новом военном гении и тот, кто назвал себя Максом Миттером, отмечал свой первый крупный триумф, случилось и ещё кое-что: в тот же мартовский вечер, восьмого числа, молодой и перспективный гвардейский офицер — Ариана Майер — была послана в Тиренскую рощу на проверку слухов о появившейся там зловещей секте.

Время было нервное, всем повсюду мерещились шпионы, и потому не поленились на проверку простого слуха, на который в иное время и внимания не обратили бы, послать аж офицера гвардии и одну из сильнейших магесс империи.

Там, в совсем другой дубраве, она обнаружила одного не в меру дерзкого юного чародея, забавлявшегося своими иллюзиями.

***

Наверно, не сто́ит излишне подробно расписывать следующие полтора месяца войны: было ещё несколько небольших битв, где в полной мере проявился полководческий талант «Буреволка». Отметить тут можно только победу капитана Элоизы. Собрав остатки армии после сражения в «Дубраве», она неожиданно атаковала чересчур увлёкшегося преследованием «Огнеголового психа» и разбила его. Первая крупная победа в войне со стороны Валенсии. Но вообще обе стороны копили силы, готовясь к главному сражению.

Оно произошло в конце апреля и получило название «Битва ониксовой башни». Сошлись главные силы империи и коалиции. К империи наконец подошли многочисленные легионы амазонок с южных провинций. А со стороны коалиции — бесчисленные орды нежити и войска людей.

В этой битве впервые открыто заявил о себе тот самый загадочный «Мастер», приняв на себя общее командование объединённой армией.

Грандиозное побоище длилось два дня, и за это время произошло столь многое, что не хватит и отдельной главы. Герои сражались с обеих сторон, но особенно запомнился его финал.

Сражение имперцами уже проиграно, армия отступала. Некий воздушный адмирал по прозвищу «Дырявый» (названный так потому, что в каждой битве умудрялся получать ранения) сумел доставить из Тиррака огромный контингент мужчин-орков. Возглавив его, Макс Миттер вновь сыграл решающую роль, проведя ужасающею атаку на боевые порядки Валенсии.

Надо было дать время отступить остаткам армии, и главнокомандующая империи бросила в бой около тысячи драконьих всадниц.

В ходе безумного налёта драгонарки опустошили ряды нечисти, нанесли огромный урон вражеской армии. Но когда они вернулись, в живых осталось лишь со́рок восемь человек. Со́рок семь девушек и один юноша, что только недавно окончил лётную академию.

У них был приказ отступать. У них не было никакой необходимости делать то, что они сделали. Но единственная среди них лейтенант сказала: «Никто не посмеет сказать, что драконьи наездницы бежали, поджав хвосты!»

И все, кто остался в живых, без раздумий согласились с ней. Они только крепко связали единственного среди них юношу. Он плакал и умолял позволить ему умереть вместе с ними, но те остались непреклонны.

Каждая напоследок поцеловала его и призналась в любви, затем со́рок семь женщин и девушек подняли своих драконов у улетели в свой последний бой.

Результатом всего этого стал вскоре вышедший приказ императрицы, категорически запрещающий отныне использовать драконью кавалерию в крупных сражениях.

Но всё же дорога на столицу после битвы оказалась открыта. Враг и сам понёс немалые потери, потому Мастер смог на её захват послать только одного «Буреволка» с более-менее уцелевшими частями. Но казалось, и этого должно хватить и империя вот-вот падёт.

Совет Верховной Башни и императрица срочно приняли экстраординарные меры: телепортационными платформами перебросили двадцать две тысячи боевых магесс, полностью опустошив все запасы кристаллов.

Присоединившись к остаткам армии, те дали новый бой уже на границе столичной провинции.

Состоявшееся десятого мая сражение получило название «Битва под ночным солнцем», хотя уже через несколько лет её переименовали в «Битву близняшек».

Военный гений Макса Миттера и тут не дал осечек. Уже поздно ночью командующий армией Валенсии, архимаг «Верховной Башни» Феррон дал приказ на отступление. Но в этот момент только что назначенная командиром молодая магесса Ариана Майер повела свою гвардию в атаку, ставшую вскоре легендарной.

Буреволк хоть и не потерпел разгром, но должен был отступить.

У врага не оказалось бесконечных орд, он вынужденно отошёл в западный Замбар, пытаясь восстановиться. Империя делала то же. Обе стороны истощены и всё лето готовились к новым схваткам.

И вот, в сентябре, я со своим новым другом Анрело и его любовью Майей присоединился к армии вместе с ними, готовясь принять участие в этих грандиозных событиях.

========== Глава 18 ==========

Огромная повозка-фура, запряжённая двумя стальными големами, неторопливо катилась по северо-западному тракту столичной провинции. Под белой брезентовой крышей широкого транспорта мы сидели своей небольшой компанией, кое-как расположившись на громыхающих ящиках нашего полкового имущества.

С нами были Майя, Гриша, я и наш вечный романтик — Анри. Да, я начинаю эту главу от лица себя любимого — скромного эльфийского принца. Так как наш золотоволосый волшебник, любовник, парий-проститутка, рок-звезда, фанат Земли и просто отличный парень в это время вовсю высовывается из повозки и нагло клянчит у проезжающих мимо крестьянок что-нибудь вкусное из их телег.

Ну такому красавчику грех отказать, а мы же ещё и «защитники родины», так что вскоре наши запасы пополнились дыней, корзиной винограда, двумя десятками яиц, кочаном капусты и парой караваев свежего хлеба.

Так что ехали мы весело.

На «козлах» сидел Дюк, правивший нашими големами. Правда, это не было обременительно, стальные чурбаны просто шли в общем потоке огромной вереницы однотипных повозок, тянущихся по прекрасной, широкой дороге.

Мы выступили в начале осени, и, по образному выражению позднейших историков, «армия шла на север, навстречу зиме». Точнее, одна из пяти армий, на которые были разделены основные силы империи. На первый взгляд это покажется странным — разобщать войска, вместо того чтобы собрать их в единый кулак, но сто́ит лишь посмотреть на карту Вориоса, как необходимость подобного решения станет очевидной: территория Валенсии протянулась от крайнего севера до южных тропиков. Враг сумел захватить несколько важных горных перевалов, и чтобы прикрыть все опасные направления, пришлось выделить аж четыре армии: Первой и основной, названной по первому цвету спектра «Армией красного флага», генерал-командора Элоизы Нолари (Да, после обидных поражений нача́ла войны́ более маститых полководцев, её, простого капитана, повысили сразу на девять званий) предстояло действовать на стыке Замбара и Ривендейла; вторая — «Армия оранжевого флага», шла на прикрытие непосредственно эльфийских земель.

Наша же армия считалась третьей, или «Армией жёлтого флага». Мы шли непосредственно в северный Замбар, и командовал нами некий герцог Генрих Бургондский. И да, наша армия единственная оказалась подчинена командующему мужчине, но об этой крайне примечательной личности — попозже.

Помимо этого, существовала четвёртая — «Зелёная армия». Она прикрывала наш фланг и действовала против Юкидора. А также пятая — «Голубая армия», которую вынужденны были оставить в неспокойном Тирраке.

Ну, собственно, и хватит. Я дал вам общую картину текущей ситуации, так как наш златовласка в своих воспоминаниях, как обычно, совершенно пренебрегает всеми этими моментами. И на том ваш непокорный слуга эльф пока что замолкает и передаёт слово самому Анри.

***

Стоял тёплый, солнечный сентябрь. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались поля и сады богатой и густонаселённой столичной провинции. Мимо неспешно проплывали зажиточные деревни и тихие, аккуратные городки, перемежаемые изредка небольшими зелёными рощами.

Яркое голубое небо почти безоблачно, а на полях, убирая урожай, вовсю трудились крестьянские големы, освобождая население от тяжкого труда. Пейзаж пасторальный и идиллический.

Ближе к обеду наш обоз встал, уступая дорогу нагоняющим воинским частям. Высыпав наружу, мы вместе наблюдали, как мимо нас неспешно проходит «Орочий легион».

Огромные орчанки в лёгких доспехах, с пёстрыми флагами своих подразделений, ехали на бизонах и гигантских, богатырских конях. Ехали они вместе со своими париями, похоже не желая надолго тех оставлять.

С нескрываемой завистью глядели мы на этих счастливчиков. Некоторых зеленокожие воительницы несли на руках, а кое-кто из них даже нагло задрых в их объятиях. При этом орчанок такое совершенно не смущало, и мы видели, как едущие рядом две орочьи женщины, с такими вот «прикорнувшими» париями на руках, как ни в чём не бывало продолжали вести между собой беседу. Да, уроженки Тиррака действительно любили своих рабов, и мы сейчас убедились в этом наглядно.

— Вот это да! — внезапно раздался над нами громовой голос. — Какие люди! И какие эльфы! Что вы оба здесь делаете?

Испуганно обернувшись, мы увидели возвышающуюся над нами огромную орчанку на осёдланном бизоне. И я её узнал! Вернее, помнил. Именно её я повстречал утром того злополучного дня на «Мосту воительниц». И как тогда, у неё на перевязи висели черепа́. В тот раз их было два. Сейчас уже три.

— Сунара? Из клана «Северного волка»?

Я в ошеломлении оглянулся на эльфа. Тот с не меньшим изумлением глядел на орчанку, вовсю вытаращив на неё глаза. Они что — знакомы?

— Аха-ха! Рада, что ты не забыл старую добрую Сунару,  — расхохоталась та. — Куда же ты пропал? Я уже и не надеялась вновь тебя встретить. Да, кстати: и тебя рада видеть, львёнок! Помнится, ты так резво удирал от нас тогда на мосту. Мы ещё долго пото́м вспоминали. Вижу, парием стал? Ну и правильно.

Орчанка слезла с бизона и подошла к эльфу:

— Ты куда исчез, Феря? Девочки аж извелись от беспокойства. Давай к нам? Кирала и Агнеха в нашем легионе. Они будут рады тебе. И друга своего нового — львёночка — с собой прихватывай. Я всё устрою.

Феаринол отрицательно покачал головой:

— Не могу. Я подвёл их.

Взгляд Сунары стал печальным:

— Они не корят тебя ни в чём. В том, что́ произошло, твоей вины нет. Просто… Дерьмо случается.

— Я… Просто… — впервые я видел эльфа таким взволнованным. — Хильда… перед тем как… Она попросила передать тебе её меч. Я узнал, что вы расквартированы в столице, и пошёл к вам. Но его отобрали у меня. Но я найду его. Клянусь. И верну тебе.

Воительница наклонилась и заботливо поцеловала его в губы. Отстранившись, сказала:

— Если ты вернёшь меч моей сестры — оставь его себе. Пусть хоть так она всегда будет рядом с тобой. А если передумаешь — найди нас. Мы с радостью тебя примем.

С этими словами орчанка вновь забралась на бурого бизона и поскакала догонять своих.

Тем временем «Орочий легион» прошёл, и на дороге вслед за ними маршировала какая-то стрелковая часть, возглавляемая огромной четырёхрукой женщиной.

— Феаринол… — позвал я друга, заметив то, с каким выражением он смотрит вслед орчанкам,  — Ты что… Сейчас плачешь?

— О чём ты, дружище? — обернувшись, остроухий подмигнул мне. — Эльфийские принцы никогда не плачут!

Не говоря больше ни слова, он залез обратно в нашу огромную фуру и, сев на ящик в углу, замолчал.

Присев рядом, Майя заботливо обняла нашего друга:

— Почему ты отказался? Ты видел, сколько там орчанок? Они бы полюбили тебя.

— Да,  — вздохнул он. — Но одной единственной больше нет.

Снова помолчав минуту, он мотнул головой, словно выбрасывая из неё ненужные мысли, и потянулся куда-то в щель между ящиками. Покопавшись там, он внезапно достал оттуда небольшой меч в стандартных военных ножнах:

— Смотрите, что́ достал! — сказал эльф как ни в чём не бывало. — Хотел похвастаться. Выпросил у интенданта нашего полка. Не за бесплатно, конечно. Ну и фантазии у этой дамочки. Бррр. Но теперь я вооружён и смею заверить: опасен.

— А разве нам разрешено оружие? — спросил Дюк, заинтересованно обернувшись.

— Понятия не имею,  — пожал плечами остроухий. — Но пусть сначала попробуют отобрать его у меня!

— А мне вот другое интересно,  — ни с того ни с сего спросил Гриша, задумчиво глядя вслед удаляющейся четырёхрукой командирше. — А почему всё же воюют люди? Ну орки, эльфы? Но не големы?

— Ну почему же? — ответил эльф. — Боевые големы есть. И мы даже встретили одного такого в замке двух чокнутых садисток. Но широкого распространения не получили. Первая причина — огромная цена. Они до́роги и далеко не всегда могут на равных биться с амазонками. Вторая причина — они очень уязвимы против магии. У людей, даже лишённых способностей, само́й природой дана некоторая защита от проклятий. У големов её нет. А устанавливать такую искусственно — значит делать его по цене золота. Вот и воюют люди с даром воина и маги, обученные боевым заклятьям, а големов приходится использовать как когда-то лошадей — в качестве тягловой и рабочей силы.

— А зачем их даже так использовать? — заинтересовалась Майя — Помнишь, Анри, ты мне рассказывал о Земле? Там всякие автомобили, самолёты и прочее. Почему всего этого нет у нас? Зачем нужно впрягать големов?

Я не торопился с ответом: Майя затронула тему, на которую я готов говорить часами. Усевшись на «козлах» рядом с Дюком, я неспеша окинул взглядом панораму: бесконечная вереница войск и повозок вытянулась огромной змеёй по широкому имперскому тракту. Вдалеке, на залитом солнечном свете небольшом травянистом пригорке, я заприметил девушку в добротном лазоревом наряде, что увлечённо рассматривала в бинокль проходящие мимо войска́. Неподалёку от неё мирно пасся её конь.

— Помнишь, Майя, я ещё рассказывал тебе о Томе? Муж Регилы Ленар. Мы в своё время здорово сошлись с ним на почве любви к Земле. Часто вместе смотрели земные фильмы, боевики всякие, фантастику. И вот однажды я тоже спросил его: а где наши автомобили? И автоматы с пулемётами? А ещё герои земных боевиков пользуются просто потрясными штуками — рациями. Где всё это у нас?

О, тогда он прочитал мне целую лекцию! Я перескажу её вам:

***

Меня накрыло то, что Том шутливо именовал «флэшбэками»: я вспомнил, как лет пять назад, после совместного просмотра очередного крутого боевика с Земли, я задал ему именно тот вопрос, что сейчас озвучила Майя. Тогда он, неторопливо усевшись в кресло, всё такой же «неформал», в своём неизменном рокерском прикиде, пригладил свои длинные чёрные волосы и неторопливо, с расстановкой, начал свою лекцию:

— В год, когда была открыта Земля,  — это стало настоящей мировой сенсацией. Мир, на столетия опередивший нас, дал немыслимое множество новых идей. И наш мир, словно губка, стал впитывать их. Многое мы сумели перенять, но, конечно, самый первый вопрос, который возник у магов, его изучавших, был очевиден: а нельзя ли и у нас, на Форсу, провести индустриализацию?

Но в этом начинании возникли сложности почти непреодолимые. И главная из них: наш мир ещё слишком молод! Его создали неизвестные богоподобные существа всего около десяти миллионов лет назад. Они построили источник магического поля — «Небесные сферы» и создали жизнь на планете. Куда они исчезли, никто не знает, но спустя миллионы лет «Небесные сферы» заселили наши, ныне сгинувшие боги, что создали разумные расы. Но сейчас не об этом.

Дело в том, что жизнь на нашей планете по геологическим меркам появилась совсем недавно. У нас не было древних лесов, что со временем превратились бы в уголь, и древних микроорганизмов, что образовали бы нефть. Да, у нас есть множество месторождений всех возможных металлов, в том числе и таких, которые на Земле не встречаются. Например, мифрил. Но во всех недрах планеты нет ни капли нефти и ни кусочка угля. Они просто не успели образоваться!

Более того, единственное обнаруженное крупное месторождение селитры — острова «Пиратской республики». Вот они используют порох широко, но только потому что не ведут полноценной войны, а только совершают разбойные рейды. На это запасов хватает. А почти всё наше пороховое оружие — импорт с Земли. Да мы можем нажечь древесного угля, облазить выгребные ямы и сделать какое-то количество пороха. И даже делаем. Но сделать стратегические запасы, оснастить пороховым оружием большую армию и долго вести войну — просто не в силах. Так что всего производства пороха в нашей стране хватает только запустить в столице праздничный фейерверк. И плюсом идёт крайне эффективное заклинание — «антивзрыв». Его можно натянуть на довольно большую площадь, и оно просто не даёт пороху воспламеняться.

Вот и оснащаются наши армии пистолетами и ружьями с магическими зарядами на основе фульмината ртути. Причём однозарядные. Каждый выстрел приходится защищать оберегами от магической порчи и стрелять мифриловыми болтами. И потому даже один выстрел крайне до́рог. А это значит — да здравствуют старые добрые рукопашные схватки!

С автомобилями всё ещё хуже. Да, мы можем построить двигатель внутреннего сгорания, сделать вокруг него некий автомобиль и нахимичить к нему какое-нибудь топливо — да хоть спирт. И он будет ездить. Но сделать много дешёвых машин на почти дармовом топливе — не можем. Но именно так было в первые годы технической революции на Земле. Вот и выручают големы. С магией-то в мире проблем нет.

С радио совсем плохо: проклятые разломы и магическое поле, забивают наглухо все частоты. По сути, вся планета — огромная глушилка. Вот и пользуемся дорогими и сложными магическими талисманами.

Ситуация усугубляется отсутствием компетентных кадров инженеров и технарей. Мы, конечно, тайно послали нескольких наших женщин в земные университеты и вузы, но очень мало. Так что строить такие заводы, как на Земле, в Валенсии попросту некому.

Ну а последним гвоздём в крышку гроба скорой индустриализации стала непримиримая позиция многих магических родов. Они опасаются, и не без оснований, что развитие технологий подорвёт их власть. Имея большое влияние на императрицу, те выступили категорически против массового внедрения земной техники.

***

Я закончил пересказывать по памяти лекцию Тома (разумеется, в моём исполнении она не стала такой гладкой) и, помолчав немного, добавил:

— Но вообще кое-что у нас даже лучше, чем на Земле. Например, оптика. Видите ту крестьянку на возвышенности? — я указал на замеченную мною ранее девушку, по-прежнему разглядывающую нас с пригорка. — Наверняка у неё наш, отечественный бинокль. С магической фокусировкой и стабилизацией картинки. Она может разглядеть нас так, как будто мы стои́м рядом с ней.

Я шутливо помахал ей рукой. Увидев это, далёкая девушка на несколько секунд замерла, не двигаясь, а затем внезапно вскочила на коня и резво ускакала. Парии вокруг меня засмеялись.

— Вот уж не думал, что я такой страшный! — вместе со всеми рассмеялся я.

***

Спустя время наш обоз наконец тронулся, и до са́мого вечера мы неторопливо ехали по дороге в составе армейской колонны. Пока вечером, где-то за три часа до заката, не был объявлен бивак.

Это значит, что теперь пришло время работы для нас, обозных: Тринадцатый кавалерийский на эту ночь должен был расположиться на большой поляне слева от дороги. На опушке большой осиновой рощи. Где мы принялись быстро устанавливать шатры и палатки.

Конечно, сразу после на нас готовка ужина и «вечернее ублажение» амазонок полка.

Мы распрягли големов и скомандовали им начинать перетаскивать тяжёлое полковое имущество из фуры на назначенное нам место. После стали забивать колышки шатров и перетаскивать туда всё необходимое для ночлега.

И, на мой взгляд, этого «необходимого» было уж чересчур много: помимо походных кроватей, походные столы, а в офицерских покоях — ещё походные тумбочки, и походные шкафы. Ах да — конечно, ещё полевая кухня. И всё это приходилось тащить. Причём на големов далеко не всё получалось спихнуть. Эти стальные кретины так и норовили что-нибудь уронить.

— Клянусь всеми своими тульпами, эти айрон-мэны ещё тупее, чем дуболомы Урфин Джюса! — воскликнул кто-то сзади на незнакомом языке.

Обернувшись, ожидаемо вижу невысокого, чуть старше меня парня с вечно лохматыми каштановыми вихрями, округлым лицом, полноватыми губами и вечно ехидной, невероятно бесячей усмешкой.

Его звали Валера, и за последние две недели он успел нас всех нехило достать. Редкостный придурок. И вот прямо сейчас, с громким «Бум!», он изо всех сил пинал под зад наших големов, непонятно чего пытаясь от них добиться. Шума много — толку ноль:

— Слушай сюда, железный человек,  — назидательно тряся пальцем перед вытянувшимся смирно големом, продолжил тот: — Я уже́ понял, что ты не гений. Но меня терзают смутные подозрения: что ты даже не миллиардер, и не филантроп!

— Прекрати паясничать, парий! — строго окрикнули его. — И хватит отлынивать от работы! Возвращайся к своим обязанностям.

— Есть мэм! — отчеканил Валера возникшей неподалёку амазонке в чёрном мундире с серебряной отделкой. При этом не забыв отдать воинский салют, хотя нам, париям, отдавать его вроде как не полагалась.

Амазонку звали Зельда, и в отсутствии Лары, в звании штаб-ротмистра Зельда исполняла обязанности командира эскадрона. Во внешности она отличалась строгими чертами лица, орлиным носом и шапкой чёрных кучерявых волос.

Так или иначе, дело двигалось быстро, благо и девушки-воины нам тоже помогали. И вот когда наш лагерь оказался уже почти поставлен, внезапно раздался топот копыт. Со стороны стоя́щей неподалёку деревни в лагерь галопом ворвались четыре всадницы в «родных» чёрных мундирах. Одной из них была вернувшаяся ротмистр Лара, наш бессменный командир. Остальных троих я тоже сразу узнал: то её верные подруги и такие же офицеры, командиры соседних эскадронов тринадцатого кавалерийского — Ольга, Дана и Лилит.

Со времени нашего первого знакомства тем, кажется, уже таким далёким майским днём, амазонки мало изменились: Ольга всё такая же огромная, могучая и добрая. Дана — разбитная «пацанка». Правда, сейчас она стала красить волосы во все цвета радуги. Лилит — изящная и манерная. Даже в военном походе старалась следить за внешностью, завивая волосы и покрывая пурпурным лаком ногти.

Ну а сама Лара, крепкая, немного коренастая, просто старалась быть честным офицером.

Въехав на гнедом жеребце к средней линии наших шатров, остановившись у командной палатки, она громко подозвала всех к себе. Дождавшись, когда все соберутся, начала́:

— Девочки, слушайте! — провозгласила она, и весь её вид излучал довольство собой. — Ну и мальчики тоже. У меня для вас сюрприз. И очень приятный. Сегодня весь наш эскадрон получил увольнительную!

Гул радостного одобрения прокатился по рядам женщин, а Лара тем временем продолжила:

— Вон там деревня,  — она указала в противоположную сторону от дороги, где мы расположились. — Её название — Диколесье. Сегодня вечером там состоится праздник плодородия и урожая. И мы приглашены на него! Так что сегодня вечером у нас море веселья, куча вкусной еды и дармовая выпивка. А помимо этого, мы сможем там и заночевать в нормальных домашних постелях. Местные жители щедры и рады нам!

Гул перерос в радостные крики. Амазонки громко чествовали своего командира.

Лара тем временем слезла с седла и передала поводья одной рядовой поблизости. Её подруги последовали примеру и тоже слезли с коней.

— Так, Зельда,  — обратилась она к своему заместителю. — Назначай караулы, дежурных и распорядись об уходе за лошадьми. После этого — выступаем.

Сказано — сделано, уже́ через полчаса наскоро закончив самые необходимые хлопоты по лагерю, более сотни амазонок готовы были выступить к стоя́щей неподалёку деревне.

— Ладно, девочки, повеселитесь там,  — сказал Феаринол, намереваясь уйти к себе в палатку и немного вздремнуть.

— Стоять! — тут же одёрнула его Лара. — Все парии эскадрона идут с нами.

Но увидев вытянувшиеся лица тех невезучих, что должны были остаться в лагере, поправилась:

— Ну почти все. Троих оставим здесь.

На недоуменные взгляды пояснила:

— Это часть сделки. Мы меняемся париями на этот вечер. Ихние наши — наши их.

Мы, эти самые парии, переглянулись. Не то чтобы мы были против участия в празднике, просто это всё как-то очень неожиданно. Но впрочем — кто вообще когда париев спрашивал?

Как бы то ни было, вскоре мы всей большой толпой, пройдя немного по главному тракту, свернули на широкую гравийную дорожку, ведущую в ближайшую деревню, с дурацким названием — Диколесье.

Аккуратная ровная тропа вела нас вдоль новеньких добротных изгородей, за которыми простирались недавно убранные поля со жнивьём. Шли нестройной толпой, весело переговариваясь.

Точнее, весело было в основном амазонкам. Мы же, штатные полковые шлюхи, шли в откровенном недоумении: чего деревенским от нас понадобилось?

Нас шло одиннадцать париев. Ещё трое остались в лагере, так что нетрудно подсчитать, что на весь первый эскадрон тринадцатого полка лёгкой кавалерии приходилось лишь четырнадцать обладателей листочков. Конкретно у нас — четверо женщин и десять мужчин. При том что полная численность подразделения старшего ротмистра Лары Вереск составляла сто сорок два человека. Именно так полагалось по штату: один к десяти. Поэтому работы у нас более чем хватало. Тем более что недавно, как я слышал, вышел приказ командования, запрещающий иметь в походе личных париев всем амазонкам в чине ниже майора. Вроде как для повышения мобильности армии. Так что личные ублажители имелись только у старших офицеров.

— Лара, дорогуша,  — обратилась к ней Лилит. — Может, скажешь нам, что́ вообще произошло? Ты заявилась к нам и, ничего не объясняя, сказала ехать за тобой? Мы, конечно, не против развлечься, даже целиком за, но всё же хотелось бы подробностей.

Я шёл неподалёку и, услышав их, незаметно постарался очутиться рядом: ответ на этот вопрос я бы тоже хотел услышать.

А Лилит продолжала:

— Скажу более. Дать увольнительную целому эскадрону прямо во время боевого похода выглядит полным безумием. Я, конечно, понимаю, что мы ещё даже не вышли за пределы столичной провинции и до ближайшего вражеского солдата — две недели марша, но всё же, позволь спросить: у полковника Сильвии внезапное помутнение рассудка?

— У полковника Сильвии — большие неприятности,  — всё так же лучась довольством, ответила Лара. — Точнее, могли бы быть, если бы не я,  — тут она понизила голос. — Эта её пария — Ленара, недавно доросла до синелистой. А ты знаешь, как такие помогают в колдовстве. По нынешним меркам — стратегический ресурс. Её чуть не сгубила жадность: нелегально отдавала её попользоваться за деньги. Конечно, без всяких налогов. Об этом вскоре могли узнать, но мне удалось прикрыть нашего командира. Так что она оказалась мне не просто должна, а невероятно обязана.

— Понятно,  — задумчиво протянула Лилит. — А как ты договорилась с деревенскими?

— Если честно — никак,  — развела руками амазонка. — Это они ко мне пришли. Заявляются ко мне два часа назад, ихняя староста со своей помощницей, ну и предлагают сделку: вы даёте нам ваших париев на этот вечер для ритуала плодородия, а мы взамен кормим, поим и развлекаем весь ваш отряд. Я, конечно, спросила: в чём подвох? Они — «Подвоха нет». Мы, говорят, одна из самых богатых деревень во всей провинции. Не то что один эскадрон — весь ваш полк на постой определить можем, и то не обеднеем.

— Понятно. Но почему именно наш эскадрон, ты спросила?

— Спросила. Староста кивнула на свою помощницу, как же её там… Яла? Яши? Не помню. Ну, в общем, та девица смотрела в бинокль на проход армии, и наши парии ей вроде как зашли. Так объяснили.

Но тут от прослушивания этого разговора меня отвлекли с другого «фланга». Неугомонный Валера пристал к Феаринолу:

— Слушай, остроухий, вот скажи прямо: ты эльф восьмидесятого левела?

— Не знаю, что имеешь в виду,  — пожал плечами тот. — Я воин седьмого дана. Плюс-минус. Давненько не измерял.

— Да ладно затирать, мальчик! — сказала услышавшая это Зельда.

И снисходительно добавила, кивнув на меч, что висел у того на поясе:

— Ты хоть умеешь им пользоваться? Смотри не поранься.

— Да чо тут уметь-то? — нарочито безграмотно, пародируя деревенщину, ответил он. — Вынь да махай. Авось да засветишь в глаз кому.

Наш штаб-ротмистр, не уловив иронии, засмеялась и ушла вперёд. А мне хватило одного взгляда на эльфийского принца, чтобы понять: Феаринол обиделся. Причём не на шутку.

Правда, о том что он принц, знал, по сути, только я, Майя и несколько париев из нашего борделя. Оказавшись в армии, он этот факт старался не афишировать и нас попросил. Тут я его понимал.

Впрочем, вскоре мои мысли скакнули в другую сторону: то ли этот короткий разговор, то ли моя недавняя лекция, но я обратил внимание, что все амазонки отправились на праздник с оружием. Что, конечно, неудивительно: они воительницы, идущие на войну, и теперь никогда не должны с ним расставаться. Помимо мечей, все носили на поясе по однозарядному кавалерийскому пистолету, а идущая невдалеке огромная Ольга — даже два.

Но надолго я со своими мыслями не остался: ко мне подскочила неугомонная Дана:

— О, смотри́те: наш златовласка! — подскочив сзади, она бесцеремонно обняла меня на ходу. — Как делишки, красавчик? Всё с этой Ларой ошиваешься? Давай ко мне в эскадрон? У меня там чёткие девчонки собрались. И главное — порядочные. Тот беспредел, что тогда Лара с Арианой над тобой устроили,  — им бы даже в башку не пришёл. Так что бросай эту насильницу и резво к нам! Я всё порешаю.

Всем хороша Дана, но чувству такта ей бы ещё поучиться. Но внезапно её поддержала Ольга:

— Дело говорит,  — кивнула великанша. — Лара-то хоть и подруга наша, а всё равно неправильно тогда поступила. Непорядочно. Дала Ариане втянуть себя в насильничанье, да ещё всей толпой. Так что и правда бросай её. Только ты ко МНЕ в эскадрон иди. У меня ещё лучше.

— Не, Ольга, позняк метаться: он уже ко мне идёт! — Дана насмешливо показала ей язык.

Тем временем мы пришли. За стеной цветущих кипарисов начиналась окраина деревни, о которой говорила Лара. Сразу бросилось в глаза, что она не врала: Диколесье и правда выглядело небольшим, но крайне зажиточным. Множество новых домов, и все без исключения опрятные, как минимум в два этажа. С белыми стенами, что сейчас украшали многочисленные цветочные гирлянды, аккуратной черепицей крыш и узорными каменными крылечками. Перед каждым входом, прямо над дверями, обязательно висит в витиеватом железном плафоне большой красивый фонарь.

Мощённая плиткой главная улица вывела нас на просторную площадь с новенькой часовней Илассы, сте́ны которой, выкрашенные в палевый цвет, венчал высокий золочёный шпиль с женской крылатой фигурой на острие.

А неподалёку, в её тени, под праздничными пурпурными навесами, украшенными белоснежными фестонами, высились внушительные го́ры са́мой разнообразной еды и продуктов: на деревянных двух- и четырёхосных телегах высились го́ры тыкв, громады капусты, штабеля ящиков со свёклой и кукурузой, холмы снопов пшеницы, а также целые бастионы свежих ягод в решетах и корзинках.

Да, живут тут и правда богато.

Нас обступила толпа нарядно одетых жителей, ну в основном, конечно, жительниц. Они радостно приветствовали нас весёлыми возгласами и дружелюбно махали гостям. Наверно, в первую очередь всё же именно нам — париям.

Отряд остановился перед внешним притвором храма, где сейчас стояла немолодая, но статная женщина в расшитом серебряными узорами чёрном балахоне. За её спиной на кожаных ремнях крепились самодельные белые крылья. А на плече висела маленькая сумка. Похоже, она была той са́мой старостой деревни и заодно — жрицей Илассы.

Не прошло и минуты, как жрица-староста властным движением вскинула руку, требуя тишины. И она настала почти сразу: дисциплинированные амазонки и так не шумели, а местные, похоже, её очень уважали. Как бы то ни было, громким, твёрдым голосом женщина начала:

— Жители Диколесья! Я рада приветствовать вас сегодня на празднике урожая и плодородия. И наших гостей. С гордостью приветствую сегодня на этом торжестве доблестных воинов нашей возлюбленной богини, что не жалея своей жизни идут сражаться с мировым злом!

Её прервали крики одобрения и бурные рукоплескания толпы.

— И да начнётся наш праздник! И да придёт к нам сегодня Иласса! — провозгласив это, староста-жрица вынула из сумки искусно сделанную алебастровую маску. Украшенная перламутровой резьбой, она изображала лицо прекрасной женщины.

— Иласса! Иласса! — радостно загомонили деревенские. Амазонки же смотрели на действо вежливо-снисходительно.

— И пришла я к вам, благословлённые жители благодатного края! — стараясь говорить ещё более торжественно-величественно, «перевоплотилась» ораторша. — Как и в прошлый год, и за год до него. И как прихожу каждый год в равноденствие, дабы насладиться видом смиренных и благочестивых дочерей моих, собравших урожай с земли моей…

— Вы гляньте, народ,  — прямо мне в ухо заорал Валера,  — Фурри в фурсьютах! Нигде от них не спрятаться!

Оглянувшись, куда он указывал, я с немалым удивлением увидел большу́ю стаю лисиц!

Лисичек. Порядка четырёх десятков женщин в хорошо приталенных, подчёркивающих все изгибы их фигур лисьих костюмах сейчас пробирались к крыльцу храма, где их поджидала староста-Иласса. Огненно-рыжие, чернобурые, фенеки, серые-степные, и даже одна белоснежная-полярная.

— ЙиииФ! — весело кричали они, выстраиваясь перед жрицей, принимая кокетливые позы.

— Что́ я вижу?! — нарочито строго сказала староста, игравшая богиню. — Какое бесстыдство! Мои дочери потеряли облик человеческий и в лисиц превратились! Живо отвечайте: зачем это сделали! Зачем забыли облик людской, представ передо мной в обличье животном?!

В ответ из образовавшейся «лисьей» шеренги вышла первая женщина в классическом огненно-рыжем наряде:

— А не хочу я больше быть женщиной рода людского! — говорила та из-под маски. — И дел невпроворот — каждый день как на сковороде вертишься, и муж капризами изводит, до́ма отдыха нет, и соседки житья не дают, всё скандалы устраивают. Хочу быть отныне красивой лисичкой. Бегать по лесам вольно и беззаботно!

Сказав это, она заняла своё место в шеренге, и тут же вышла следующая. В отличие от предыдущей, эта была чёрно-бурой. Свою речь она буквально пропела, причём очень красиво:

— О, сны мои в летней ночи! Вижу я благодатный край! Тоскующих чаек крик, и в сердце моём печаль. Не забуду зелёных холмов да меллорнов великую стать! Иного мне не дано — лишь облик свой потерять!

При этих словах находящийся рядом со мной Феаринол вскинулся и с подозрением уставился на неё. Но та быстро заняла своё место, и вышла следующая — серая-степная. Она была очень краткой:

— Не хочу быть человеком. Лучше фыр-фыр-фыр, а не вот это вот всё.

А я, не вытерпев, громко спросил у всех меня окружающих, не особо, впрочем, надеясь на ответ:

— Кто-нибудь объяснит, какой бездны тут происходит?!

— На меня не смотри, дружище,  — пожал плечами эльф. — Для меня это какая-то языческая архаика.

— Я знаю,  — вдруг сказала Майя.

На наши удивлённые взгляды она пояснила:

— Я ведь сама из небольшой деревни. Она, конечно, намного беднее этой, но традиции у нас те же: в день осеннего равноденствия празднуется «Праздник урожая». В этот день обыгрывается «Легенда о семи сёстрах». По старому преданию, жили когда-то давно семь сестёр со своими детьми и мужьями. (Да, миф ещё «доразломный».) И вот в один совсем непрекрасный день мужья ушли рыбачить на бурной реке и не вернулись. И семь сестёр остались одни. Целый год они провели в тяжких трудах, распахивая землю и ведя хозяйство. И вот перед самым сбором богатого урожая, когда все их усилия должны были окупиться сторицей, три сестры не выдержали: они пошли на поклон к «Госпоже зверей», богине Даяне, с просьбой обратить их в животных и избавить от людской доли. Та вняла мольбам и обратила их в лисиц. Но оставшиеся четыре пошли с жалобами к верховной «Матери природы» — Квибеле. И та также вняла просьбам и послала своих вестников в лес, дабы вразумить и усовестить тех троих. Но им понравилось в лисьем облике, и они не захотели становиться снова людьми. Они осыпали вестников жалобами и скрылись в чаще. Тогда Квибела послала в лес своих лучших охотников, и те изловили бесстыжих лисичек и притащили обратно в их семьи, вернув им прежний облик. С тех пор каждый год во время праздника плодородия по мотивам этой легенды разыгрывается игра-представление. Часть женщин селения переодевается в лис и скрывается в окрестном лесу или роще. Ну, конечно, с приходом Илассы традиция сильно изменилась, но суть та же. И конечно, как ты, Феаринол, сказал, всё это — немного архаика. В городах о такой традиции давно забыли.

— А мы тут зачем нужны? — спросил я Майю.

— Мы длани богини,  — пожала она плечами. — Так что по новой трактовке мифа мы выступим в роли охотников. То есть будем бегать и ловить этих «лисиц» по всей чаще.

— Мы — их? — уточнил Валера.

— Ну да.

— А не они нас?

— Ну да. Зачем же им нас ловить?

— Это точно — незачем. А… Нам зачем?

— Мы бесправные парии. Что скажут — делаем. Но помимо этого, парии разбиваются на пятёрки. Та команда, что наловит больше, обычно поощряется небольшими призами.

— О, другое дело! — оживился Валера. — Призы я люблю.

— Ладно,  — вмешался я. — Но что́ потом?

— Ну это всё же праздник,  — пожала плечами Майя. — Так что после «охоты» — пир и священная оргия в храме. В которой имеют права принимать участие только женщины и парии.

— Весёлая игра, пир и «священная оргия». Чёрт возьми, я в деле! — воскликнул Валера.

Я не торопился разделить его восторг:

— Но всё же: зачем тут именно мы? Обязательно звать нас — своих, что ли, нет?

— Не обязательно. Но, как правило, на время праздника принято обмениваться париями с ближайшими сёлами. За год свои приедаются — хочется новых лиц. Но вот эта деревня, похоже, хорошо так разбогатела. И просто соседских «дланей» им показалось недостаточно выпендрёжно. Вот и «наняли» военных париев из проходящей мимо армии. Тщеславие.

Тем временем жалобы на жизнь продолжались: женщины жаловались на непослушных детей, це́ны на рынке, сгоревшую кашу, неразделённую любовь и даже на обычную скуку. Последней выступила белая полярная лиса:

— Постоянно в разъездах, торговые сделки, встречи деловые. Всю посвятила себя благополучию деревни! Но гложут мой разум воспоминания о былой любви!

Сказав это, она повернулась к нам, пришедшим париям. С полминуты смотрела внимательно, словно выискивая между нами кого-то. Затем остановила свой взгляд на ком-то из нас. Из-за маски было невидно, на ком, но отчего-то показалось, что именно на мне.

Действо тем временем продолжилось: стая из трёх десяток лисиц, напоследок демонстративно рассмеявшись в лицо «Илассе», вприпрыжку побежали куда-то.

— Подойдите ко мне, длани мои! — воззвала она.

Видимо, к нам. Местные парии, не медля, подошли к храмовому крыльцу. Мы помедлили, но, подгоняемые крестьянками и амазонками, подошли следом.

— Идите же за мной! — приказала староста, сходя с притвора и направляясь следом за убежавшими женщинами.

И мы, парии, а следом и весёлая толпа деревенских и амазонок, пошли куда-то в противоположный конец селения.

Попутно наш «культурный обмен» набирал обороты: деревенские вовсю угощали амазонок чем-то из обитых плетёнкой бутылок. Вокруг них крутилась местная детвора, восхищённо разглядывая пришлых воительниц. Причём интересно, что девочки в основном интересовались роскошными, чёрными с серебром, кавалерийскими мундирами, а немногочисленные мальчишки с восхищением разглядывали мечи и пистолеты. Забавно.

***

Мы стояли у опушки древней дубовой рощи, что находилась в десяти минутах от деревни. Позади нас стояло древнее языческое капище, где наша «деревенская Иласса» не без проблем разделила нас на пятёрки. Как Майя объяснила, дланей делили по количеству пальцев. («Чур я средний!» — сразу заявил Валера.)

Нас, париев, включая местных, набралось примерно пять пятёрок (точно не считал: неинтересно было). Вокруг собралась смешанная толпа из амазонок и жителей деревни.

Те громко нас подбадривали, желая победы. При том что местные крестьянки, конечно, болели за своих, а кавалеристки — за нас.

Наша пятёрка состояла из меня, Феаринола, Майи, Дюка и Валеры. Последний самоуверенно хмыкнул:

— Ну, я думаю, победитель уже известен. Да и что эти «лисички» могут нам противопоставить? Ведь с нами эльф!

— Ну не скажи… — тот задумался. — Та чёрно-бурая. Готов поспорить, что под маской эльфийка, хотя и вряд ли воин.

Вскоре староста, встав в центре капища, выпустила из пальцев сноп разноцветных искр (простейшая магия) и в очередной раз торжественно провозгласила:

— Так вперёд, длани мои! Верните этих заблудших!

И команды париев, разделённые на пятёрки, тут же углубились в чащу.

Наверно, моё описание этих ярких и весёлых событий кому-то может показаться несколько скомканным, но тут ничего не поделаешь: во-первых, эти моменты затмили в моей памяти куда более острые события, которые вскоре случились, а во-вторых — у меня просто не было в тот момент настроения. Да, вот так, чисто по-человечески, у меня не было никакого желания играть в эти дурацкие «догонялки». А вот эльф и Валера — напротив, просто излучали энтузиазм:

— Но даже не это самое сложное,  — продолжал инструктировать нас остроухий. — А совсем другие моменты: ну главное — это то, что они на своей территории. Эти «лисички» знают тут каждый куст. Дальше: ставлю полновесный империал против ржавой нумии, что роща «оборудована» многочисленными ловушками. Не опасными — но обидными. Но самое сложное — вы не заметили? Они же все в хотелке! Поголовно, и в острой. Они будут всегда знать точное место, где мы находимся. А вот мы — нет.

— Ой-ё! — боязливо втянул голову в плечи Валера. — Три десятка лисичек с бешенством! И что нам делать?

— Как что? Принять вызов, конечно! В конце-концов, ты прав: никому не скрыться в лесу от эльфа! Так что я, принц Феаринол, объявляю сентябрьскую охоту на лис!

========== Глава 19 ==========

Мы, пятеро париев: я, эльф, Майя, Валера и Дюк — осторожно пробирались вглубь священной дубравы. Лес, если можно назвать лесом относительно небольшую рощу за окраиной Диколесья, выглядел… Ну как старый дубовый лес.

Толстые корявые стволы древних деревьев покрывал столетний мох. Под ногами густой ковёр прелой листвы укрывал выпирающие из под земли могучие корни. Сквозь тяжёлые кроны едва пробивались предзакатные сумерки, только в отдельных просветах и маленьких полянах, образовывая «световые колодцы».

Слева и справа от нас вовсю доносился шум от остальных команд «соперников». Мы же шли относительно тихо. Ну как тихо… пытались: эльф в родной стихии, Майя — воровка со стажем, я тоже не сильно отставал от них. (Садистка Ната, применяя свои немалые клеренические способности, «подарила» мне идеальное тело и много интересных навыков. По крайней мере, она мне так заявила, что, дескать, это её работа. Может, отчасти и так, но у меня к тому времени уже начали закрадываться подозрения, что, помимо неё, я отчего-то привлёк внимание и иных, куда более могучих сил.)

Даже бывший пират Дюк, хоть был в своё время морским волком, а не лесным хищником, двигался с изяществом опытного бойца. Но вот Валера…Все наши попытки хоть немного в скрытность обесценивал «фактор Валеры». Он один усердно шумел за всех пятерых, прорываясь сквозь ветки кустарника с грацией психованного мамонта.

— Эй! Ли́сы! Вы где?! — орал тот на весь лес.

— Ну чего кричишь — полоумный? — раздалось откуда-то сверху.

Мы все вздрогнули от неожиданности. Даже эльф.

Подняв головы, мы увидели на одной из нижних веток белую полярную лисичку. Она ловко балансировала на ней, слегка пританцовывая:

— Маленькая организационная накладка,  — объявила та весело. — Мы совсем забыли, что вы городские пижоны, а потому, скорей всего, не знаете правил. Ха-ха!

— Ты бы полегче в выражениях! — нахмурилась Майя.

— Так вот, правила,  — не обратив на неё внимания, продолжила «полярная». — Ру́ки не распускать! Ну то есть в принципе можно, но никаких силовых приёмов-штучек! Давайте обойдёмся без травм. Далее: «запятнал» — твоё! Ну то есть если длань богини хоть слегка коснётся рукой одной из нас, то всё. Она считается пойманной и убегать больше права не имеет. Ну и последнее: команды не имеют права объединяться для ловли. Но если члену другой команды понадобится помощь в любом другом, то помогать можно и нужно. Вот, собственно, и всё. Удачи. И помните: в принципе мы не против того, чтобы нас поймали, просто не хотим, чтобы это было для вас просто.

Закончив, она с невероятной грацией перепрыгнула на соседнюю, низко растущую ветку.

— Запятнать, говоришь? — переспросил Валера, быстро подбегая к ней.

Подпрыгнув, он попытался её достать, но та лишь со смехом увернулась, ловко забравшись повыше:

— Какой прыткий! Но не так быстро. И не ты. Я пошла. До встречи!

Сказав это, «полярная» вновь кинула на меня взгляд (под маской не слишком очевидно, но я в тот момент был на некотором удалении, так что сомневаться не приходилось), почти перелетела на ветку другого дерева и быстро скрылась в чаще.

— Ни фига себе акробатка! — он присвистнул ей вслед. — Вы когда-нибудь видели такую ловкость?

— Да,  — задумчиво протянул я. Голос её показался смутно знакомым. — Однажды видел.

Мы продолжили движение, углубляясь в рощу. Вдалеке слышался смех и громкие выкрики. Видимо, прочие команды уже столкнулись с «лисичками».

Внезапно слева раздался звонкий голос:

— Ой какие здесь красавчики!

Из кустов неподалёку высунула носик огненно-рыжая.

— КОНТАКТ ДЕВЯТЬ ЧАСОВ!!! — проорал что-то непонятное Валера, мгновенно кидаясь к ней.

Та шустро скрылась в зарослях. Он — стремглав туда же. Но уже́ через пару мгновений до нас донёсся его вскрик и нечленораздельные ругательства, сопровождаемые заливистым смехом «лисички».

Поспешив ему на помощь, мы обнаружили Валеру одного, с ног до головы облитым малиновым сиропом. Пустая бадья из-под него свисала сверху, привязанная к верёвке за толстый сук. Похоже, он угодил в ловушку.

— Ну я же знал главное правило хорроров! — досадовал на себя наш неугомонный спутник. — В страшном лесу, наполненном монстрами,  — нельзя разделяться!

— Именно,  — спокойно кивнул эльф, хотя остальные еле сдерживали улыбки. — И если бы не твой неукротимый дух, бегущий впереди разума, мы бы уже поймали свою первую добычу. В отличие от той — белой, эту я слышал отлично. Так что если никто не против, я возьму с этого момента руководство нашей командой. Так мы добьёмся большего.

Никто не возражал. Мы только немного отмыли лицо и руки Валеры водой из наших походных фляг. На полноценный «отмыв» воды у нас с собой было маловато, но хоть что-то.

Эльф между тем склонился над травой, примятой огненной лисичкой. Пару секунд над чем-то раздумывал, пристально разглядывая следы.

— Слушайте план,  — негромко произнёс он, вглядываясь в чащу. — В принципе, это будет несложно. Она, конечно, в хотелке и знает, где мы, но самоуверенная, и, по-моему, не слишком умная. Просто крестьянка. Мы её банально быстрее. И о возможностях эльфов она или не знает, или не придаёт значения. Поступим так: вы четверо встаньте в шеренгу в три-пять шагов друг от друга — и со всей скоростью туда. Она там, у поваленного ствола дерева, всё ещё недалеко. Скрытность вам не нужна, просто бегите быстрее. Остальное я сам сделаю.

Спустя полминуты я встал вслед за остальными в правом конце нашей маленькой линии:

— В чём дело, дружище? — окликнул меня остроухий. — Ты какой-то молчаливый?

— Что? — встрепенулся я — Да просто… та белая… Где я слышал этот голос?

— Ладно, неважно,  — отмахнулся он. — В общем, все приготовились… Пошли!

Сказав это, он метнулся вправо, а мы со всей скоростью побежали в указанном им направлении.

— Мамонты, мамонты рвутся напролом! — кричал Валера, выпрыгивая из кустов волчеягодника на небольшую прогалину, на которой, как и сказал эльф, лежал поваленный ствол.

— Ха-ха! Не поймаете! Не поймаете!

Огненная лисичка, кокетливо махнув хвостиком, попыталась вновь скрыться в зарослях. Неуловимая тень, взявшаяся словно из ниоткуда, стремительно налетела на неё. Быстро, но аккуратно повалив на землю. Усевшийся верхом на «добыче» Феаринол развёл руками:

— Не факт.

— Ой всё,  — лисичка деланно сплела руки на груди.

Мы мгновенно столпились у лежащей женщины. С эльфом, сидящим верхом на ней.

— Ну и что́ теперь? — спросил тот Майю.

— Вернуть ей человеческий облик,  — пожала она плечами.

— Это как?

— Шкуру спустить!

— А, ну это я мигом.

Эльф достал свой меч, с которым не расставался ни на минуту, и резкими, но точными взмахами принялся «сдирать шкуру» с крестьянки.

— Ай! Ну что ты за варвар?! — громко возмущалась женщина. — Там же специальные пуговицы есть! Я этот костюм два месяца шила! Понаберут военщину неотёсанную! Помоги-и-и-и-те! Ре-е-е-жу-у-у-т!

Она голосила на весь лес с нескрываемым удовольствием.

Вскоре работа была окончена и перед нами предстала среднего роста огненно-рыжая девица. Простое лицо деревенской красавицы всё усыпано бесчисленными веснушками, спускавшимися до самых плеч. Зелёные озорные глаза с откровенной алчностью разглядывали нас. Массивные груди с крупными сосками, внушительные бёдра. Её не назвать толстой, но и худобой она совсем не страдала. Про таких говорят «кровь с молоком».

— Эээ… слушай,  — чуть запнулся эльф.

— Меня Марта зовут,  — представилась та.

— Марта. У тебя лисий хвост — не к поясу прикреплён,  — он указал на место. — «Пониже спины».

— Да, я знаю. — кивнула она, поворачиваясь к нам попой, откуда шаловливо торчал пушистый хвостик.

Ну что́ оставалось? Подошедший эльф с громким «чпок» вынул её анальное украшение, не забыв при этом звонко шлёпнуть рыжую по ягодицам.

— Ай! Грубиян!

Дальше голая Марта уселась на поваленный ствол, призывно раскинув ноги, открывая вид на свои мохнатые тёмно-рыжие «кусты»:

— Ох, я одна среди пяти париев,  — алчно разглядывая нас, промурлыкала та, но быстро добавила с сожалением:

— Я бы сейчас, конечно, такое с вами сотворила. Но нельзя. Пока.

— И что́ нам тогда с тобой делать? — спросил обычно крайне немногословный Дюк.

— Как что? Вам разве не сказали? Да уж, организация у нас в этом году — просто блеск! Тащите меня обратно в капище на опушке!

— В смысле — тащите? — Майя.

— Зачем туда? — я — одновременно с ней.

— Ну… Оно волшебное,  — пожала плечами рыжая. — Там… Ну, древняя магия вроде как. Да сами всё увидите. В общем — тащите туда!

— А сама никак не дойдёшь? — Майя буравила девицу взглядом.

— Ну уж, нетушки! — безапелляционно заявила Марта. — Вы меня поймали? Поймали. Так тащите же теперь свою беззащитную добычу!

Последнее предложение она произнесла, театрально переигрывая.

— И не подумаю! — с вызовом ответила Майя. — Сама дойдёшь. Не калека.

Крестьянка демонстративно осталась сидеть, и спустя полминуты неопределённого молчания Дюк сдался:

— Да, донесём вчетвером. Чего уж.

Мы, четверо париев-мужчин, вздохнув, подняли на руки эту ушлую и понесли обратно к месту нашего «старта».

Но просто молчать Марта не желала: раскинувшись на наших руках, словно королева, та громко сетовала:

— Подумать только: меня несут четверо красавчиков! Какое сожаление, что такой праздник только раз в году!

Вскоре ко всем нашим «бедам» присоединилась ещё одна. Наша процессия оказалась быстро обнаруженной, и почти с десяток прочих «лисиц» кружили вокруг, громко над нами посмеиваясь.

Первым не выдержал Валера. Если нам троим, в принципе, было не слишком тяжело, то у него с физухой оказались проблемы. Тяжело дыша, красный, как рак, он кинул раздражённый взгляд в сторону насмехавшихся над нами женщин:

— Ребята… Может, просто бросим эту и поймаем кого-нибудь полегче… Ау.

Марта отвесила ему чувствительный подзатыльник:

— Это что ещё за намёки?! Я вовсе не толстая! И даже мысли такие о «бросить» оставьте. Попалась — так попалась. Тащите дальше!

И мы тащили дальше. Чертыхаясь и спотыкаясь о коряги. Раза три чуть случайно не уронив свою ношу. И один раз Валера, возможно, специально. Но хорошо, что хоть прочие «лисички» убежали, услышав приближение «конкурирующей» команды.

Но долго ли, коротко, а постепенно наша процессия приближалась к заветной опушке. Меж вековых дубовых стволов, вокруг нас и даже под ногами на́чал стелиться «Звёздный туман». Так я про себя прозвал невесомый дым, что постепенно окутывал нас, переливаясь крохотными разноцветными искорками.

Выйдя из леса, мы остолбенели: то место, из которого мы ушли чуть более получаса назад, совершенно преобразилось: не было больше вокруг толпы амазонок и местных жителей; языческие истуканы, при свете дня мёртвые и неподвижные, сейчас словно ожили в вечернем полумраке, отбрасывая таинственные тени; и всё вокруг окутывал такой же искристый туман. В центре капища истуканы образовывали ровный круг, куда туман не проникал, оставаясь чётко за его границами.

По внутреннему периметру этого круга оказались расставлены несколько изящных белых лавочек. (Вроде когда мы стартовали, их не было.) На них уже сидели две-три обнажённые женщины. Очевидно, пойманные раньше, другими командами. Возле них всё в том же наряде сидела староста деревни.

— Ого! — изумился Феаринол. — Древняя магия! Доразломная. Немного такой в мире сохранилось.

— Марта! — Обрадовались ей женщины.— Ну ты как всегда, одна из первых. И опять запрягла тащить тебя несчастных париев. И не стыдно тебе?!

— Стыдно,  — согласно кивнула рыжая, когда мы всё же дотащили её ко входу в круг. — Но отказать себе в удовольствии было выше моих сил.

Соскочив с наших рук, она вошла внутрь, но напоследок поцеловала каждого из нас четверых:

— Ну извините меня,  — проворковала она, поочерёдно запечатывая наши губы нежнейшими поцелуями. — Но вы молодцы, все четверо.

После она резво упорхнула к своим товаркам, а староста зачислила нам одно очко. Не сказав, впрочем, сколько их у остальных команд. Но судя по всему, немного, и мы стартанули примерно вровень.

Задерживаться у капища мы не стали. Поспешили обратно, и вот уже́ древний лес вновь принимает нас в свои объятья.

В этот раз шли относительно долго. На нашем пути никто не попадался, ничего интересного не происходило, и даже эльф неуверенно, пожав плечами, заявил, что тут уже так истоптано, что уверенно взять след не может. Только где-то вдалеке слышались голоса людей, сообщая нам, что старая роща сегодня вечером полна жизни.

Но вскоре мы услышали совсем рядом громкую возню и приглушённые разговоры. Решив не медлить, со всей скоростью метнулись вперёд и немного вправо.

Пробежав шагов двадцать, мы обнаружили… Гришу. Наш нескладный, вечно нервный парий сейчас сидел, вытянув но́ги под стволом дерева, крепко привязанный к нему верёвками. Тоже, видно, угодил в ловушку.

Над ним сейчас склонилась какая-то женщина в костюме лисы, но без маски. Она что-то шептала ему на ухо.

Завидев нас, женщина, быстро чмокнула того в губы и убежала. А мы поспешили к нему.

— Всё в порядке? — сходу спросил я.

Гриша ответил не сразу: пару секунд он растерянно глядел туда, где скрылась женщина. Наконец он обернулся, пристально глядя мне в глаза:

— Вот скажи: люди заслуживают счастья? Ну хотя бы те, кто не желает его за счёт чужого?

— Наверное… — развёл я руками. — Но многие говорят, что за счастье надо долго и упорно бороться, применяя все свои таланты.

— Но если этих талантов нет? Я вот, к примеру, ни к чему не пригоден. Таким уродился. Ничтожным и жалким. Значит, всё? Я обречён с рождения? И мне осталось лишь проклясть тот день, когда я появился на свет?

Майя присела рядом с ним на корточки:

— Кто сказал, что ты ни к чему не пригоден?

— Мне… Мне так всю жизнь говорили.

— Кто? Это твоя мама тебе так говорила?

Гриша не ответил. Только вздрогнул при слове «мама».

— Я давно поняла, что ты из неблагополучной семьи,  — кивнула воровка. — Но вот что́ я думаю: да — я думаю, что все хорошие люди заслуживают счастья. А если нет… Если для этого нужны ещё какие-то условия, то знаешь, что скажу: да катись в ад весь этот мир и вся вселенная в придачу!

— Ладно, это всё, конечно, здорово,  — сказал эльф — Но тебя освободить? Или тебе и так норм?

— А, да, если не затруднит,  — спохватился он.

Феаринол разре́зал верёвки, а я, улучив момент, отозвал в сторонку нескладного пария:

— А я кое-что другое понял. Та женщина. Она сейчас подговаривала тебя сбежать?

— Если бы я на это пошёл, то такое бы звалось дезертирством,  — Гриша даже не стал опровергать. — Я же всё-таки в армии.

Вдруг неожиданно мы поймали ещё одну «лису». Женщина в костюме серой-степной выбежала прямо на нас. Наверно, убегала от другой команды. Она оглядывалась назад и не заметила нас вовремя.

— Ой! — воскликнула та, чуть не врезаясь в Дюка. — Извините.

Резко развернувшись, «лисичка» попыталась убежать, но Дюк молниеносным движением ловко и аккуратно повалил её на землю.

Вторая.

— Вам уже говорили, что нас достаточно просто «запятнать»? — ворчливо спросила пойманная.

— Так, теперь я «шкуру спускаю»! — внезапный Валера выхватил из-за пояса походный нож и подбежал к пленнице.

Стараясь подражать эльфу, он принялся увлечённо разрезать её костюм. Вскоре нам предстала крепкая спортивная женщина с короткими угольно-чёрными волосами. Круглое лицо с чёрными глазами, небольшая, но подтянутая грудь с маленькими торчащими сосочками, проступающие рельефы мышц. Не знали бы, что крестьянка,  — решили бы, что амазонка.

Валера тем временем продолжал своё дело: дойдя до штанов, он уже принялся разрезать и их, как вдруг отскочил как ужаленный:

— Ребята! — закричал в ужасе он. — Я, кажется, её поранил! Прости — я не специально!

Женщина в ответ посмотрела на него как на умалишённого:

— У меня менструация — идиот! — сказала та с непередаваемым сарказмом.

Эльф наклонился к ней:

— Да всё равно,  — насмешливо произнёс остроухий. — Главное — что пролилась кровь!

— Так и… Тебя тоже надо нести? — я перевёл тему в более конкретное русло.

— Ну вот ещё! Сама дойду.

Сказав это, женщина бодро вскочила, отряхиваясь:

— Я Ирина, кстати.

Мы вежливо представились в ответ, и вскоре наша маленькая процессия вновь поспешила к капищу. Ирина была, как и Марта, в хотелке, и с вожделением раздевала нас взглядом. Но, как и предыдущая, она держала себя в руках.

— Я не знаю, почему она меня так ненавидела,  — ни к кому конкретно не обращаясь, тихо сказал Гриша,  — к моим сёстрам она относилась хорошо, любила. А меня… Она обратила против воли. Изнасиловала. Ну я и сбежал сразу. Всё рассказал, конечно. Её тоже за это обратили и продали. А меня за это даже сёстры родные возненавидели. И никому я стал после этого не нужен.

— Гриша,  — прервал я его,  — ты же вроде в другой команде?

— А, да,  — спохватился он. — Пойду искать своих.

Гриша скрылся, а мы ещё постояли немного, глядя ему вслед.

— Мамы не должны так делать,  — твёрдо сказал я, когда мы двинулись дальше. При этом почему-то взглянул на шедшего рядом Дюка.

— Мамы — это женщины, а женщины разными бывают,  — пожал тот плечами. Пото́м продолжил задумчиво:

— У меня вообще, можно сказать, мамы не было. У меня была — госпожа капитан. С рождения — девочки, команды, воспитывали. Ну если можно так назвать, конечно,  — «воспитывали». А ей вообще до меня дела никакого. Жестокая сука. Одна из самых жестоких капитанов в Средиземном океане. Любила, знаете, вешать пленников на рее и наблюдать, как те дрыгаются. Так и веселилась, пока нас Имперский фрегат на абордаж не взял. И её саму на той же рее не повесили. Тоже дрыгалась…

— Ну у вас и истории, конечно. Одна интереснее другой,  — сказала Ирина, жадно слушавшая наши откровения, и добавила:

— Так, а ты — неумный мальчик? У тебя какая история? Сам откуда?

«Неумным мальчиком» она обозвала Валеру.

— Ай, да вы и мест таких не знаете,  — с готовностью откликнулся наш весельчак. — Город родной — дыра тмутараканьская. Предки — да нормальные, в принципе, если подумать, но не в темах совсем. Пото́м мне сюда предложили переехать. Отдельная история. Неважно. Но в итоге я попал к магессе одной. Да, она тоже ничего так. Хорошая, даже скажу. Любила меня, заботилась. Но тут заваруха прям жесть началась. Чёрный властелин пытается мир захватить и поработить анально! И я такой: «Эй — я же попаданец! Так какого чёрта?! Я просто обязан всех спасти!» Ну вот я и сбежал тайком в действующую армию.

— Валера… Ты где вообще? В здравом уме? — не поверила своим ушам Майя. — Ты хочешь сказать, что сбежал из двух любящих тебя семей? Ты идиот?

— Ну что, мне поприключаться нельзя?

— Идиот,  — кивнула пария.

Вскоре мы вновь оказались у древнего языческого круга. С прошлого раза в нём прибавилось женщин. Видимо, и прочие команды не отставали. Кроме того: искристый туман вокруг стал ощутимо гуще, а верхушки изваяний старых богов стали светиться коронными разрядами.

Как и Марта ранее, Ирина перед входом в круг поцеловала всех из нас, не исключая и Майю. Валере же она без обиняков высказала:

— Бросил бы ты дурить и возвращался бы к своей хозяйке. Она наверняка о тебе переживает.

— Да я вернусь! — смущённо заверил тот. — Туда-сюда, мир спасу — и вернусь!

Брюнетка в ответ только покачала головой и поспешила присоединиться к остальным женщинам.

Ну а мы снова вышли на эту своеобразную «охоту».

В этот раз события нагнали нас сразу: мимо стремительно промелькнула чёрная тень. Причём так быстро, что мы не успели даже среагировать. Тут же рядом послышались крики и отборные ругательства.

Поспешив туда, мы увидели одну из команд «соперников». В отличие от нашей, она состояла только из местных жителей. И сейчас один из них болтался в верёвочной петле, подвешенный за ногу головой вниз. Мужчина отчаянно ругался. Остальные четверо прыгали рядом, безуспешно пытаясь его снять.

— Проблемы, народ? — ехидно спросил Дюк, с усмешкой глядя на них.

— Очень смешно,  — ворчливо ответил один из местных париев. — Помогли бы лучше.

Выхватив меч, Феаринол, высоко подскочив, изящно взмахнул мечом, перерубая верёвку. Мужчина с грохотом упал, но тут же встал:

— Это кто вас так? — спросил эльф.

— Лутиэль,  — проворчал тот, отряхиваясь. — Эльфийка, чтоб её. Каждый год такие приколы устраивает. Ещё ни разу не дала себя поймать. Зато как поиздеваться над нами — так она тут как тут.

— Это та чёрно-бурая? — уточнил Феаринол.

— Она самая.

— Так, друзья,  — повернулся к нам остроухий. — У нас появилась приоритетная цель!

Повинуясь нашему самопровозглашённому лидеру, мы побежали вслед той чёрной тени, замеченной нами ранее.

— Удачи, городские! — неслось нам вслед. — Но не надейтесь сильно. С тех пор, как она у нас поселилась, ещё никто её не «добыл»

Остроухий словно преобразился, вмиг став похожим на хищную кошку: пригнувшись к земле, он, словно пантера, на́чал пробираться сквозь подлесок. При этом принюхиваясь, словно гончая. На наши вопросительные взгляды пояснил:

— Тут особые таланты нужны, на грани магии. Я был охотником, когда ещё жил в Ривендейле. К тому же я воин. Что тоже сейчас помогает. Ищу следы эльфийки среди множества следов. Самую лёгкую поступь из всех.

— Феаринол,  — спросил я. — Зачем тебе это?

— Не знаю. А зачем вообще всё в этом мире? Просто интересно поймать кого-нибудь из своего народа.

— Туда! — эльф, найдя след, ринулся в чащу. Мы — за ним.

Чёрно-бурая стояла неподалёку, спокойно смотря на бегущий к ней наш отряд. Но едва мы оказались в пяти шагах, как она с невиданной ловкостью вспорхнула на нижние ветки ближайшего дуба. Феаринол — немедленно за ней. В ловкости он ничуть не уступал.

И даже превосходил. В следующее мгновение он уже был рядом с ней, пытаясь дотянутся рукой. Но эльфийка в костюме, видно, что-то нажала в ветках. В эльфа стремительно полетела сеть.

Тот успел увернуться, но шанс потерял: женщина стремительно, словно на верёвочках, перелетела на соседнее дерево.

А та сеть упала прямиком на меня, неосторожно оказавшегося неподалёку. Запутавшись, я упал, больно приложившись о выступающий корень.

Нелепо барахтался, пытаясь выбраться, но лишь больше увязал. Увы, но мои товарищи по команде не спешили мне на помощь, вообще не заметив моего незавидного положения. Вместо этого они с увлечением ринулись в погоню за шустрой добычей.

Внезапно кто-то начал разрезать сеть небольшим искривлённым ножом. И вскоре я был свободен.

Надо мной стояла уже знакомая белая, полярная лисичка:

— Запутался, погнавшись за неуловимым? — спросила она. — Так бывает, Анри.

После этих слов, та с изящной грацией скрылась из глаз. А я стоял в замешательстве: я никому в этой деревне не называл своего имени. И не помню, чтобы меня кто-то успел представить местным.

С запозданием подумал, что имел вполне реальный шанс «запятнать» её и всё выяснить на месте. Но вовремя не сообразил. Тьфу — дурацкая игра!

Нагнав остальных, я увидел следующею картину: Валера стоял рядом с чёрно-бурой лисичкой и улыбался до ушей. Рядом с ним Феаринол, на лице которого лёгкая тень досады. Женщина больше не делала попыток убежать.

— Я это смог! — с гордостью восклицал Валера, обернувшись ко мне. — Я смог её «запятнать»!

— Дуракам везёт,  — неохотно признал эльф, но тут же добавил:

— Это всё потому, что она сосредоточилась на мне. Без меня у тебя и шанса бы не было. Не так ли — дочь леса?

Он сдёрнул с неё маску. Да, под ней вполне ожидаемо оказалась эльфийка: светлые серебристые волосы почти до пояса, правда сейчас растрёпанные; узкое прекрасное лицо, чистая кожа. Обычная эльфийка — но все эльфийки красивы!

— Как вам будет угодно — ваше высочество! — эльфийка отвесила полушутливый поклон.

Эльфа словно током ударили: вздрогнув, он мгновенно изменился в лице, уставившись на неё:

— Откуда ты…

— Ой, да я же недалеко от Ильнарина жила. Пару раз видела тебя, когда ты был совсем маленький. Только недавно вот сюда перебралась. И подумать только: мой принц меня поймал!

— Ну вообще-то это был я! — попытался напомнить о себе Валера.

— Так что, ваше высочество,  — вы сдерёте с меня шкуру? — не обратив внимание на него, продолжила она, смотря только на Феаринола.

Тот принялся это делать, но без всякого удовольствия. То, что его узнали, явно не обрадовало эльфа.

Спустя минуту эльфийка предстала перед нами голой, как и две другие женщины ранее.

Её тело изящно. Небольшие, но очень аккуратные груди с маленькими красными сосками. Тонкая талия, гибкая фигура, длинные ноги. Её лоно гладко выбрито, как и у большинства представительниц этого древнего народа. Своими больши́ми голубыми глазами она смотрела на нас озорно и весело.

— Лутиэль — к вашим услугам,  — сделала реверанс остроухая.

— Пошли,  — сухо ответил остроухий.

— Слушай, Феаринол,  — обратился я к нему. — Там я встретил одну. Белую-полярную. Можно нам её тоже поймать, если не трудно.

— Ну если хочешь — почему нет? — пожал тот плечами.

Но тут в наш разговор вклинилась эльфийка. Ей, похоже, очень сильно хотелось поговорить с принцем:

— Я хочу сказать — что я лично сожалею, что так получилось с твоей мамой. Твои соседи поступили, конечно, неправильно, но они же не знали, что после она решится на такое! Ты не имеешь пра́ва их винить. А ещё я очень сожалею о твоём отце. Но надо сказать, что нас всех шокировало известие о том, че́м он на самом деле занимался. Подумать только: сын короля — и стал киллером! Какой же это удар, наверно, для тебя был! Но ты же должен понимать, что те орки — не виноваты. Они просто мстили за вождя. Да, я думаю, ты сам понимаешь. Ведь парием же стал. Наверняка для искупления грехов твоего рода.

Зря она начала это. От недавнего хорошего настроения моего друга вмиг не осталось и следа: его лицо преобразила злая гримаса, он резко остановился, повернулся к ней и начал с закипающей ненавистью:

— Почему я стал парием — не твоё дело, крестьянка! Но вот что́ скажу: все обидчики моего рода ответят сполна. И жители Ильнарина, и орки! За это тебе ручаюсь. Орки уже начали отвечать. Хочешь узнать, как? Хочешь?!

Эльфийка лишь стояла столбом, не в силах ответить, ошеломлённая такой реакцией. А Феаринол тем временем продолжал:

— Я даже не знаю, как называлось то мужское орочье поселение. И не хочу. Наплевать. Но однажды, когда те спали, к ним пришёл я. Они даже не запирали дверей на ночь! Видимо, в голову не приходило, что кто-то посмеет угрожать оркам.

Первый дом стоял на самой окраине. Большой дом. По орочьим меркам красивый. Там жил одинокий старик. Весь в шрамах, наверно уважаемый ветеран. Тихо спал в кровати. Тихо умер. Я подошёл, быстрый удар кинжалом. Всё. Первый труп.

Второй дом был поменьше и победнее. Там жили два брата. Молодые воины. Первого я убил так же чисто, как и деда. Быстро. Второго так же не получилось. Он успел проснуться.

Успел перед смертью увидеть труп своего брата.

Третий дом — отец с сыном…

— Прекрати!!! — в шоке закричала эльфийка, затыкая уши. — Зачем ты мне это рассказываешь!!!

Всё так же зажимая уши, она не глядя побежала прочь от нас. Мы уже были недалеко от «точки».

За время нашего недолгого отсутствия капище продолжало изменяться: в искристом тумане появились неясные образы. Смутные, нечёткие силуэты. Понять, что́ это, невозможно, но очевидно одно: капище пробуждается и копит силы. И очевидно, уже́ вскоре мы поймём, для чего.

Тем временем голая эльфийка, не оглядываясь на нас, нырнула в круг к своим односельчанкам. Мы следом.

— Эту зачитывайте нам,  — небрежно сказал Феаринол находившейся там старосте, удивлённо глядевшей на пробежавшую мимо остроухую.

И обращаясь уже ко мне:

— Ладно, давай поймаем эту твою полярную, и хватит на сегодня с этой неотёсанной деревенщины!

Он сказал это нарочито громко, чтобы староста точно услышала. Я с тревогой взглянул на эльфа. Плохо дело. Наш принц начал нарываться на неприятности.

В ответ староста хмуро посмотрела на него, но от ответа воздержалась.

И вот мы уже в четвёртый раз входим обратно в дубовую рощу. Теперь она порядком опустела. Видимо, большинство «лисиц» уже были пойманы. Было непривычно тихо. Эльф сразу уверенно взял «след», внимательно всматриваясь в заросли.

— Ладно, дружище,  — сказал он спустя пару минут. — С этой тоже в целом ясно: ловкая, вертлявая, не глупая. Не воин — но подготовка на уровне. Выше даже, чем у той природной эльфийки. Скорей всего, с детства усердно тренировалась. Непонятно только, что если она не амазонка — то зачем? Странная личность. Даже интересно. В общем, эту дичь надо загонять. Идёмте!

И мы опять шли за нашим лидером, но на этот раз недолго. Спустя пару минут приведя нас на место внешне ничем не лучше прочих, он ещё раз осмотрелся внимательно:

— Дюк,  — спросил он бывшего пирата. — Ты, наверно, в этой жизни лазил по мачтам?

— Обидеть хочешь, капитан? — шутливо возмутился тот. — Клянусь задницей акулы: они мой дом родной!

— Тогда и с лазаньем по деревьям справишься. Мне понадобится твоя помощь. План такой: мы с Дюком идём той белой наперерез. Она скрывается в ветвях, так что и нам туда. Залезаем и гоним её прямиком к вам. Ты, Анри, и ты, Майя, встаёте сюда по обе стороны вот от этого дуба. Мы пригоним её сюда. С него никуда не перелезть, и ловушек тут нет. Она спрыгнет, и вы на неё с двух сторон. Всё понятно?

— А я?

— А ты, Валера, помоги тем, что не будешь лезть. Приступаем!

И мы приступили. Феаринол и Дюк скрылись в зарослях, а мы с Майей встали как сказано. И уже через пару минут невдалеке послышался приглушённый возглас. Затем громкий треск веток. И вскоре среди зелёной листвы проступило стремительно двигающееся белое пятно.

Оно быстро приближалось, и вскоре белая лисичка встала на одной из нижних веток, прямо над нами, явно не зная, куда дальше прыгать. В итоге она решила то, что и предсказывал эльф: спрыгнула на землю, метнулась вправо, но натолкнулась на Майю. К чести её, сориентировалась мгновенно — развернулась и буквально врезалась в подбежавшего меня. Сцепившись, мы покатились кувырком по земле прямиком в маленький овражек.

Я оказался сверху. Я смотрел на неё, а она на меня, сквозь маску, не говоря ни слова. Спустя секунд пять я решился:

— Ну откроем эту тайну,  — пробормотал я.

Чуть помедлив, я резким движением срываю её…

Светло-русые волосы, мягкие линии лица и голубые глаза, в которых пляшут озорные чёртики. Я не верил своим глазам. Это не наяву. Этого просто не может быть.

— Ну привет, мальчик-волшебник.

— Яни?! Во имя Илассы — Яни!!! Это ты!

Тот день… Тот самый лучший день в моей жизни… Огромная толпа народа рукоплещет мне на главной городской площади. Окружённый собственной великолепной магией, я стою́ на сцене. А рядом со мной она — Яни, девочка на шаре, акробатка цирковой труппы, подарившая мне тогда мой первый поцелуй.

И сейчас она здесь, прямо подо мной, в какой-то случайной деревне на пути нашей армии. Невероятно!

— Что… Что́ ты здесь делаешь? — моё изумление не проходило.

— В данный момент просто лежу, прижатая тобой,  — рассмеялась она. — Может, уже встанем?

Поднявшись и наскоро отряхнувшись, мы выбрались из овражка, где нас уже поджидали остальные члены нашей команды, вопросительно смотревшие на нас.

— Это Яни… — немного неловко пояснил я. — Помните, я рассказывал о ней.

— Яни? — заинтересовался эльф. — Та бродячая артистка?

Я кивнул.

— Надо же,  — рассмеялся остроухий. — Похоже, не только меня сегодня преследуют грехи прошлого.

Остальные ничего не сказали: Дюку было всё равно, Валера вообще не понимал, о чём речь, а Майя… Она тоже ничего не сказала, но сразу нахмурилась, буквально буравя ту взглядом. Похоже, циркачка ей не понравилась.

А Яни, не обратив на них внимания, изо всех сил потянула меня за руку:

— Пошли! Быстрее! Мы почти опоздали! — торопила она, увлекая меня за собой.

— Куда опоздали? — я растерялся от её внезапного напора.

— Вы тоже поторопи́тесь! — еле удостоив взглядом остальных, небрежно махнула она. И снова повернувшись ко мне: — Ты разве не видишь? Оглянись!

Я оглянулся — и точно. Тот искристый туман, что вначале присутствовал только рядом с капищем на опушке, теперь расползся повсюду. Он стал ярче и как будто плотнее. Между деревьев сновали призрачные силуэты людей и животных. Появились неясные звуки, словно кто-то пел в отдалении.

— Подожди, Яни! Что́ происходит?!

— Магия пробуждается! Раз в год.

Она ускорилась, стала почти бежать, по-прежнему увлекая меня за собой. Я еле держал темп, сбиваясь с ног и спотыкаясь. Яни на бегу стала расстёгивать пуговицы своего костюма:

— Это место силы. Древнего колдовства… Ай! — она запнулась и едва не упала. — А ты что? Раздевайся тоже! Времени почти нет!

Словно ураганный ветер, она внезапно подскочила ко мне. Мгновенно сдёрнула с меня походную куртку и небрежно бросила на землю:

— Она создаёт… Ну чего-то там… — Яни запрыгала на одной ноге, пытаясь на ходу снять обувь.

— А, вспомнила: карманная реальность. Сливается с обычной. Давай уже! — не церемонясь, она сдёрнула с меня рубашку.

— Бежим!

Яни перешла к своим штанам. Ловко балансируя, она сняла их, обнажая свои подтянутые загорелые ягодицы и длинные спортивные ноги. Затем принялась отстёгивать пояс с хвостиком:

— Хорошо, что он у тебя не к попе прикреплён… — только и нашёлся сказать я.

— Это вы Марту изловили? Да, она любит в чёрный ход,  — рассмеялась девушка, берясь расстёгивать уже мои штаны. — А я всё время ждала, когда же вы на меня начнёте охоту. А вы Марту предпочли. Ой дураки.

Я чуть не упал от Яниного напора, а циркачка тем временем окончательно избавилась от костюма, оставшись полностью обнажённой. Моему взору предстало молодое спортивное тело, подтянутые, крепкие груди, призывно смотревшие на меня, и немного растрёпанные русые волосы чуть ниже плеч.

— Нравится? — подмигнула она. — Ладно, насмотришься ещё… И натрогаешься. Давай, мы почти на месте!

И правда: спустя минуту я снова увидел то капище, куда мы приводили пойманных женщин.

Сейчас оно окончательно пробудилось. Языческие истуканы двигались, став живыми статуями. Отголоски сгинувших богов. Играя таинственными тенями, они словно неторопливо танцевали в полумраке. Туман вокруг них клубился особенно плотно, время от времени создавая очередные миражи прошлого.

Подбежав, Яни бесцеремонно втолкнула меня в круг.

Все женщины и парии, участвовавшие в «ловле», уже были там. И все, не исключая париев,  — обнажённые. Похоже, мы и впрямь стали последними. Почти. Краем глаза я увидел остальных членов нашей пятёрки и в частности Майю, что подобрала мою разбросанную по пути сюда одежду. Надо не забыть её поблагодарить.

Но я тут же забыл об этом. Как и обо всём на свете. В тот момент я отчётливо услышал мелодию. И песню. Но я никогда не смогу описать их вам. Как только всё закончилось, я сразу позабыл их. И теперь ни за что на свете не смогу вспомнить ни её звуки, ни даже слова.

Но ожившие тени богов пели нам, а обнажённые селянки призывно раскачивались в такт, постепенно образовывая хоровод.

В его центре оказались мы — парии. Такие же голые. А среди оживших истуканов находилась староста деревни, единственная среди нас остававшаяся в одежде. Она тоже покачивалась в гипнотическом ритме танца, но почему-то мне сразу стало ясно, что в этом представлении она скорее дирижёр, а не музыкант.

«На колени, длани!» — прозвучал её мысленный приказ.

Усиленный древней магией, он оказался такой силы, что мы и не подумали его оспаривать. Мгновенно встали на колени перед танцующими женщинами, образовав собой круг внутри их круга.

Чем всё это было? Пожалуй — неким таинством. Обрядом, что запрещено видеть любому свободному мужчине. Лишь «божественным дланям» дозволялось не только смотреть, но и участвовать.

Девушки танцевали. Одновременно вскидывая руки, прогибаясь в талии, они метались в любовном экстазе. И всё быстрее мелькали перед нами их босые ноги. Всё жарче становилось их дыхание. Всё стремительней взвивались их руки над коленопреклонёнными париями, уподобляясь змеям.

Среди танцующих мимо меня проходила и Яни. Её глаза словно сияли неземным огнём, пот выступал на юном теле, крупными каплями скатываясь меж высоких грудей, по плоскому животу, к манящему треугольнику волос напротив меня.

Были там и три прочие женщины, попавшиеся нам сегодня: Марта, Ирина и Лутиэль. Они, как и все прочие, пели. Свою особую песню. Но она не была повторением мелодичного шёпота древних истуканов, хотя и находилась с ней в гармонии, а не в диссонансе.

Её я могу смутно вспомнить. Они пели о красоте и силе. Красоте мира и силе женщин. О даровании женщинам красоты, а мужьям — крепкой мужской силы. Просили о рождении детей и о щедрости земли-матери. О тёплых ветрах и о ласковом дожде.

В кульминационный пик всё вдруг прекратилось: музыка стихла, песня умолкла. Распалённые женщины остановили хоровод, замерев возле нас. Тут я обратил внимание, что их ровно вдвое больше, чем было нас — париев.

И теперь одна из оказавшихся передо мной женщин осталась прямо передо мной. Вторая зашла за спину. Краем глаза я заметил, что и остальные вокруг меня сделали то же самое.

Обе оказались мне незнакомы. Первая — та, что осталась передо мной, высокая, крепко сложенная, с пепельными кудрями, стянутыми в пучок на голове, тонкими губами и большими, массивным грудями,  — на вид была постарше второй. Вторая — зашедшая сзади — оказалась невысокой, с мальчишеской фигурой и утончённым кукольным личиком с пухлыми алыми губками. Короткая стрижка каре и маленькая грудь. На вид — вчерашняя девчонка.

И вот она, обхватив мою голову руками, мягко, но решительно направила меня между ног первой. У женщины постарше промежность была не бритой, но и не слишком заросшей. Я уткнулся в мягкий пушок чёрных волос разгорячённого тела.

Энергия зелёного цвета бушевала в ней. Волосы, обильно покрытые её выделениями, слегка щекотали нос и будоражили интимными ароматами.

Я запустил в неё язык, привычно находя бусину клитора. Делаю ей приятно, сочетая широкие движения языка на «внешних границах» с вторжением на самую глубину. Женщина надо мной тоже вслед за первой ухватила меня за затылок, с силой вдавливая в себя. Её тело чувственно откликалось, мелко подрагивая, и изгибалось назад.

Прошло лишь полминуты, и она кончила с хриплым протяжным стоном. Наклонившись к нам, она с силой вцепилась мне в волосы, так что даже стало больно. Её любовные соки полились в меня вместе с зелёной энергией.

Тут я заметил, что знакомая мне энергия богини сейчас ведёт себя необычно: да, она выплёскивалась из неё и вливалась в меня, но одновременно вроде как не рассеивалась после, вновь обесцвечиваясь и распыляясь вокруг.

Похоже, это место силы каким-то образом закольцовывало её.

А тем временем пришло время и второй девушки: первая, получив свою порцию наслаждения, отпустила меня, а вторая по-прежнему мягко, но решительно положила меня на спину прямиком на землю. (Хорошо, что хоть здесь было всё тщательно подметено.)

Молодая девушка перебралась дальше, встав на корточки надо мной, лицом к ногам. Она выгнулась так, что её попа и промежность оказались над моим лицом. Краем зрения я отметил, что и вокруг нас все поступили по схожему сценарию.

— Давай,  — коротко приказала юная девушка.

Мне не надо было пояснять: без колебаний я чуть поднимаю голову, впиваюсь в её лоно. Оно гладко выбрито и шелковисто, но такое же разгорячённое, как и предыдущее.

Она продержалась не дольше первой: вскоре её сотрясли судороги оргазма и девушка, не удержавшись на корточках, буквально села мне на лицо, мелко елозя на мне.

И так же зелёная энергия лилась из неё, проходя сквозь меня и обесцвечиваясь.

Вскоре всё закончилось. Туман начал рассеиваться, миражи исчезли, а «карманная реальность» — свёртываться. Женщины начали быстро одеваться и мы, парии, последовали их примеру.

Вокруг капища начали проступать силуэты оставшихся снаружи амазонок нашего эскадрона и жительниц селения, не принимавших участия в ритуале. Они быстро становились всё более чёткими и реальными. Древняя магия померкла.

За церковью Илассы, которую я видел на площади пару часов назад, стояла прихрамовая гостиница, примыкавшая к основному зданию. Довольно большая для такой деревни, пусть даже поселение и находилось на главном тракте империи. Три этажа длинного здания канареечного цвета. С небольшим садом и прудом перед ним. Больше сотни комнат, где должен был разместиться наш отряд.

— Только недавно закончила её постройку,  — нарочито вздохнула Яни. — Думала, будет много путешественников. Место-то бойкое. А тут война эта. Весь поток идущих на север людей иссяк, так и стои́т сейчас — пустует. Вот я всю вашу часть и решила к нам пригласить. Всё равно простаивает без постояльцев. Моё единственное вложение, которое не окупилось!

Мы едва успели вернуться обратно в деревню, как подскочившая ко мне Яни, не давая опомниться, потащила осматривать её «владения».

Сам праздник потихоньку набирал обороты. Правда, сейчас, в преддверии пирушки, он немного разбился на отдельные компании. Кто-то играл весёлую деревенскую музыку. Рядом подпевали незамысловатые мотивы. Некоторые, не удержавшись, уже уединились с париями, а я с Яни сейчас стоял в новеньком холле новопостроенной гостиницы, что коридором соединялась с храмом.

— Но с другой стороны,  — тем временем продолжила циркачка,  — я урвала такой выгодный контракт на поставку продовольствия в армию…

— Яни! — решительно прервал я её — Да о чём ты сейчас говоришь? Какое ещё продовольствие? Я ждал тебя три года! Где ты была всё это время?

— Много где. Но последние пару лет в основном здесь живу.

— Ничего не понимаю. Объясни же толком! Ты была акробаткой в труппе. Где она? Где все? С того дня, как я с вами познакомился, вы ни разу больше не приезжали в столицу!

— Я не раз с тех пор была в столице. По делам. Не в составе цирка. То выступление, тогда с тобой… В общем, оно стало для нас последним.

— Чего?.. Последним? Яни, что произошло? С вами случилось какое-то несчастье?

— Да нет, нет,  — рассмеявшись, успокоила меня девушка,  — ничего такого. Просто… Ну ты же помнишь, как мы тогда собрали с толпы целую кучу денег?

— Конечно,  — я кивнул. — На тот кошелёк, что ты тогда мне дала, мы с мамой покрыли все долги и три месяца жили весьма хорошо.

Яни странно замялась:

— Ну… да. Но… Если честно, то мы дали тебе лишь одну двадцатую всей прибыли.

Я изумлённо моргнул:

— Одну двадцатую?

— Моя́ мама сказала, что ты ещё заработаешь. И намного больше,  — извиняющимся тоном быстро проговорила Яни.

Я молчал, переваривая новость.

— Ты тогда просто околдовал толпу,  — продолжила та. — Там была группа дворянок, они очень крупную сумму выложили. Просто невероятно! Но пото́м, после праздника, мы семьёй стали думать: что́ делать дальше? За один вечер мы получили больше, чем зарабатываем за весь год. А жизнь бродяг не сахар. Не хотелось просто прогулять денежки. Когда ещё столько заработаем!

И тут нам представился один вариант. Готовилась экспедиция в зе́мли зверолюдов. Где-то в самых потаённых уголках тамошних земель, по слухам, рождались «живые камни». Очень редкие и очень ценные в колдовстве. Долгая история, но, в общем, мало кто верил в успех предприятия и мало кто желал рисковать её спонсировать. Но мы среди немногих рискнули и вложились. И выиграли! Всего через два месяца на каждую вложенную нами корону мы получили тридцать. Три тысячи процентов прибыли! В один миг мы стали богаты.

А дальше — кто куда. Мой брат и бабушка — в Лугунике, отвечают за поставки. Мама с дядей — в столице. Живут в купеческих кварталах. Я здесь. Как-то познакомилась с Рогнедой. Так зовут местную старосту. У неё оказалось много старых связей. Очень полезных. И я вошла в её семью. Одной из жён её мужа. И сейчас занимаюсь продовольственным бизнесом, поставками древесины. Ещё кое-чем. А, ещё, благодаря ей, я теперь младшая жрица в храме Илассы.

Я не мог поверить услышанному. Этого просто не может быть. Это всё какой-то идиотский розыгрыш. Яни просто шутит. Она ведь просто шутит — да?

— Яни… — кое-как собираюсь с мыслями — Ты замужем?

Девушка кивнула:

— Два года уже. Удачный брак.

— И… Ты его любишь?

Бывшая циркачка неопределённо пожала плечами:

— Ну он… Нормальный. Хороший, наверно, даже. Но понимаешь… Это дало мне знакомства. Ты бы только знал, какой выгодный подряд я урвала на поставки провианта в войска! Деньги так и текут ко мне. Даже не знаю, куда девать их теперь. Хи-хи. Но, конечно, я не единственная. Кроме меня, такие контракты получили ещё пятьдесят негоциантов. Но все они из старых торговых семей. Я единственная среди них молодая да ранняя. Без связей Рогнеды мне бы его никогда не получить. Правда, всё равно не избежала неприятных разговоров. Дескать, я слишком молода, непонятно откуда взялась, да вообще — можно ли мне доверять? В нашем деле такие разговоры нельзя оставлять без внимания. Мне срочно нужно было как-то показать свою лояльность армии. Устроить, скажем, некую показательную акцию. И тут выпадает праздник, а мимо как раз проходят наши войска. Тут, как говорится,  — сама Иласса велела.

В итоге я стою́ сегодня недалеко от тракта и жду одну свою знакомую. Она служит в вашей армии и обещала помочь с этим делом. Так вот, смотрю я на вас в бинокль. И прикинь — тебя вижу! А ты мне ещё машешь такой… Хи-хи!

— Я тебе махал? — всё ещё в шоке от услышанного на автомате спрашиваю я.

— Ну конечно! — снова хихикнула Яни — Ты разве не помнишь? Я же в этом платье тогда была.

Девушка легонько провела рукой по своему лазоревому наряду для верховой езды. А я действительно вспомнил, как утром, разговорившись обо всяком с друзьями, и правда помахал какой-то девушке, стоя́щей на пригорке.

Так это была она?

— Я ещё тогда удивилась: у тебя такое обалденное зрение, с такого расстояния меня узнать? Но в любом случае я поняла: медлить нельзя. Вскакиваю на лошадь, срочно ищу свою знакомую. Объясняю ей ситуацию. Ну та сводит меня с командиром вашего полка — Сильвией. Та с Ларой. Несколько небольших пожертвований «на благо армиии государства» — и вот ты здесь.

Может, это судьба?

— Яни… Да какого… Да какой бездны!!! — я наконец смог совладать с собой. Хотя, наверно, «совладать» — не совсем правильное слово. Просто я наконец смог говорить. — Всё же должно было быть не так! Почему?! Почему ты не нашла меня за всё это время?! У нас же были планы! Как же наши мечты?

— Ты о чём? — непонимающе спросила девушка.

— Ну как же…тот вечер… Мы гуляли по городу, делились мечтами. Я рассказывал тебе о Земле. О том, какая классная музыка там есть. Я сказал, что стану знаменитым и богатым! Ты… Поцеловала меня! Сказала, что мы сделаем это вместе. Я ждал только тебя. Думал, мы вместе прославимся на весь мир, выступая, зажигая толпу…

Тут я осёкся. Это всё и правда прозвучало так глупо и нелепо, как мне послышалось? Я и правда сейчас сказал нелепую чушь, выставив себя полным идиотом?

Яни посмотрела на меня с сочувствием:

— Анри, детские мечты должны оставаться в детстве.

Судорожный вздох. Только не расплакаться, только бы не расплакаться.

— Но… Я любил тебя! Все эти годы! А… Ты разве нет? И что плохого в мечтах? Что плохого стремиться к ним?

— И куда они тебя привели? Ты теперь парий и, как я посмотрю,  — даже магии своей лишился. Я тоже любила тебя, да и сейчас… Но, понимаешь, жизнь есть жизнь.

— Да я же из-за тебя парием стал! — я уже не мог сдерживаться. — Однажды, в глухом месте, ко мне подошла одна гордая дворянка с подружками. Она сказала, что я должен принадлежать ей. Но я ответил, что моё сердце занято! И она сама прочла это в моих воспоминаниях и мыслях! Она увидела там мою любовь к тебе! Разгневавшись, она обозвала тебя «грязной бродяжкой из вонючей кибитки»! Я вступился за тебя и оскорбил её в ответ. А она не стала это терпеть. Так и стал парием!

Яни недоумённо уставилась на меня:

— А при чём тут я? Я ни о чём таком тебя не просила. Если ты сделал что-то глупое, то это только твоя глупость.

Я отвернулся. Я с трудом сдерживал себя, чтобы прямо сейчас не заорать самыми грязными ругательствами, которые только помнил. Я злился. На неё, но больше всего — на себя. О, Иласса, какой же я идиот несчастный! Вот серьёзно? Я решил поверить в вечную красивую любовь? Что девчонка, с которой я был знако́м всего-то один вечер, будет ждать меня три года?

Но самая большая моя глупость была не в этом. А в том, что все эти годы — любил я. Даже после того как встретил Майю, любовь к Яни не стала меньше. Я любил обоих, но по-разному: Майя — это мой якорь в бушующем шторме вокруг. Спасательная шлюпка, не давшая мне утонуть. За ней я как за скалой.

А к Яни… Она как свет маяка во мраке ночи. Райский оазис на горизонте для умирающего в пустыне. Воплощение мечты о возвышенном, светлом и, может быть, даже великом. Была… До этой минуты…

Свет маяка погас, оазис оказался миражом. Мои глупые, наивные мечты о том, как я вместе с ней, своей любимой девушкой, зажигаю огромные толпы, как становлюсь богатым и знаменитым, а рядом будет она, как о нашей любви заговорит весь мир, внезапно и правда оказались глупыми и наивными.

Как же я в тот момент злился на себя! Так мне и надо! Если подумать, я совершил самый тяжкий грех, что может совершить мужчина в матриархальном мире: я посмел мечтать. О чём-то большем, чем роль украшения для женщины. О своей судьбе, которой сам стану хозяином.

Вот и получил по заслугам. Как говорят у нас в Валенсии, «остался у разбитых черепков». И как вишенка на торте — оказалось, что в Тиренском лесу я защищал ту, что вовсе не нуждалась в защите.

Ну какая же она теперь «грязная бродяжка»? В тот миг, когда заносчивая Ариана произносила свои обидные слова, Яни уже два года как была замужем. Одной из жён в семье старосты богатой деревни и одновременно служительницы Илассы. Сейчас она успешный купец и сама теперь младшая жрица в храме.

Да встреть она её в жизни, то даже такая, как эта Майер, отнеслась бы к Яни если не как к равной, то уж точно с большой долей уважения.

Всё это промелькнуло у меня в голове за полминуты. После я сжал до боли кулаки и сказал, спокойно и твёрдо:

— Ладно. Я всё понял. Торгуй продовольствием, древесиной… че́м хочешь! Больше мне от тебя ничего не надо. Пусть и с болью, но я вырву тебя из сердца!

Я развернулся, намереваясь пойти к выходу, у которого, я видел, промелькнула рыжая куртка Майи, но не прошёл и двух шагов:

— Далеко собрался? — лукаво подмигнув, спросила Яни, ухватив меня за плечо.

— Уже́ не твоё дело! — отрезал я, вырываясь.

— Ну уж нет,  — её хватка стала крепче,  — у нас с тобой на вечер запланирована куча интересных приключений! В основном, конечно, постельных — хи-хи!

— А я тебе зачем? — спросил я холодно. — У тебя есть муж, и тут полно других париев. А я тебе безразличен. Ты сама сказала. Выбери другого.

— Да когда же я такое сказала? — возмутилась Яни. — Что́ ты тут выдумываешь? Напридумал себе невесть что, парий-обиженка! Не безразличен конечно. Думаешь, что ты один такой влюблённый? Думаешь, я все эти годы не мечтала о тебе? Да ещё как! Просто мечты-мечтами, а жизнь — это жизнь.

Ладно, всё это пустой трёп. Я в хотелке. То древнее капище работает как-то… навыверт. Оно дарит наслаждение от удовлетворения хотелки, но пото́м снова её распаляет. Чтобы женщины в праздник всю ночь не скучали. Хи-хи. Так что давай сейчас по-быстрому, а после пира — ещё полночи будем кувыркаться!

Яни потянула меня к ближайшей открытой комнате, но я остался на месте:

— Нет.

Девушка удивлённо обернулась:

— Что нет?

— Нет — это нет, Яни. Ты меня не получишь.

— Что значит не получу? Всё чисто, не бойся. По договору ваш эскадрон передал своих париев в наше распоряжение на этот вечер. Так что по закону на сегодня — ты мой.

Похоже, она не поняла.

— Плевал я на договоры, которые заключались без меня,  — вздохнул я и повторил, разделяя слова:

— Ты. Меня. Не получишь.

Похоже, до неё наконец дошло, и юная девушка начала́ злиться:

— Слушай, может, ты забыл, но ты вообще-то парий. Парии не имеют право отказывать женщинам в обслуживании.

— Но именно это я и делаю, Яни,  — сказал я твёрдо. — Я отказываю тебе в обслуживании.

Бывшая циркачка окончательно закипела:

— Анри, не рискуй моим расположением. Только из-за чувств к тебе я пока что притворяюсь, что прошу. Но имею полное право требовать и применить силу в случае отказа.

Я непоколебим:

— Можешь просить, можешь требовать — ответ будет один.

— Ну знаешь…

Без дальнейших слов та схватила меня и потащила в одну из гостиничных комнат неподалёку.

Яни была сильна. Очень сильна. Я вырывался изо всех сил, но она уверенно тащила меня с силой молодого мустанга.

Запихнув в дверь, та с силой толкнула меня на стоящую у стены широкую кровать.

Я сопротивлялся как мог:

— Пусти! Отпусти! Я не хочу! Отстань от меня!

Но она не слушала, лишь всё больше распаляясь, срывала с меня одежду. Я же в отчаянии пытался дотянуться до своего пояса, где у меня висел небольшой походный нож.

Яни не дала мне этого сделать. Расстегнув ремень, та резко спустила мои штаны к лодыжкам. А из из своего поясного кармана она ловко вытащила какой-то пузырёк:

— Я, в конце концов, в том числе и для тебя всё это мероприятие организовала. Мог бы и спасибо сказать. Так что твоя очередь меня радовать.

— Я не хочу!!!

— Сейчас захочешь,  — сказала Яни, открывая пузырёк и поднося его к моему рту.

Я отчаянно сопротивлялся:

— Нет!

Но девушка была сильней. Преодолев моё сопротивление, она уже поднесла своё зелье к моим губам, как вдруг… Кто-то схватил Яни за шиворот платья и, с силой скинув её с меня, отправил в полёт в самый угол комнаты! С адским грохотом она сбила по пути стул и столешницу.

— Тебе же ясно сказали: нет. Он не хочет!

Над кроватью стояла Майя, угрожающе нависая над моей насильницей.

Лишь на секунду замешкавшись, Яни быстро вскочила на́ ноги:

— Выйди из комнаты, рабыня,  — высокомерно произнесла та. — И закрой за собой дверь.

— Да конечно, выйду, красавица,  — насмешливо ответила пария. — И даже дверь закрою. Только не одна. Вместе с ним!

Смерив её презрительным взглядом, Яни отчеканила со злостью:

— Рабыня. Я сейчас сказала…

— Я не глухая — слышала!

Несколько секунд две девушки молча боролись друг с другом взглядами, пока Яни не решила достать весомый аргумент. Потянувшись к поясному кармашку, она внезапно вынула оттуда метровый меч с витиеватой серебристой рукоятью. (Магический пояс с карманной реальностью. Страшно недешёвая штука, дружище Анри. Но эта твоя акробатка, похоже, и впрямь в деньгах купалась.)

В ответ Майя достала увесистый тесак с воронёным лезвием, что висел у неё на поясе.

Переговоров не было. Видимо, сказать им друг другу оказалось нечего. Спустя секунду с громким «дзинь» воровка и циркачка скрестили клинки.

========== Глава 20 ==========

Две единственные в моей жизни девушки, которых я искренне любил, сошлись в яростном поединке. Не знаю, насколько смертельном. Непонятно, насколько велика была их решимость поубивать друг-друга, но дрались они в полную силу.

Но дрались по-разному: Яни — академическим фехтованием. Сразу видны уроки с профессиональным учителем.

Майя — грязно: использовала подручные предметы, метала в неё всё, что под руку попадётся. У неё богатый опыт уличных разборок, о которых она не раз рассказывала.

И пария оказалась сильнее. Да, Яни более технична, но у неё не хватало опыта и уверенности бывалого бойца. Может даже, это был первый в её жизни настоящий поединок.

А вот моей воровке далеко не впервой ставить на кон свою жизнь. И если она ещё не располосовала лицо своей сопернице, то лишь благодаря запредельной ловкости бывшей гимнастки.

Но хоть Яни и хорошая акробатка, как боец — плоховата. Ни одна из девушек не являлась амазонкой, и опыт брал вверх. И циркачка быстро это смекнула.

Ловко извернувшись, она вынырнула в коридор, где последовательно отступала под мощным натиском Майи.

Спешно напялив штаны, я выскочил за ними.

В принципе, моя́ любимая воровка уже вполне могла бы зафиксировать победу, поспешным бегством Яни с поля боя. Та уже́, видно, не рада, что первой достала меч, и предпочла бы скорей ретироваться.

Но Майя вошла в азарт. Похоже, решила любой ценой добраться до соперницы: Майя изо всех сил напирала на неё, тесня по длинной узкой галерее. С трудом отбиваясь, Яни отступала.

Наконец две поединщицы достигли другого конца коридора, упёршись в высокие двустворчатые двери. Но это препятствие не надолго задержало их: выбив их с оглушительным треском, дуэлянтки ввалились внутрь.

Я — бегом за ними.

Ой нехорошо…

Нехорошо получилось. Мы очутились прямиком в главном зале местного храма Илассы.

Золотом и славой сиял атриум. Чувственных картин, искусная роспись, украшала стены. Яркая хрустальная люстра освещала десятком светильников немалых размеров зал. А возле стены, на возвышении, стояла великолепная мраморная статуя белокрылой богини.

Ещё несколько секунд девушки ничего не замечали, увлечённо фехтуя друг с другом, пока случайно не задели столик с дорогой церковной утварью.

Столик перевернулся. Грохот покатившейся по полу посуды эхом огласил помещение. Что-то оглушительно разбилось. Майя и Яни замерли:

— А чё это вы тут делаете, а?

Вопрос задал внезапно оказавшийся здесь Валера, что стоял неподалёку и с широкой лыбой смотрел сейчас на них.

Придя в себя, мы трое огляделись: мы тут не одни. Далеко не одни. Похоже, здесь готовилось праздничное богослужение: в храме, на помосте находилась староста деревни — Яни сказала, что её зовут Рогнеда,  — которая также была и старшей жрицей храма.

Помимо неё, в зале присутствовали и несколько амазонок: Лара, Ольга, Лилит, Дана Флэш, заместительница Лары по эскадрону — штаб-ротмистр Зельда, и две-три рядовые амазонки.

Оказался там и мой друг, эльф Феаринол, а также несколько местных жительниц.

— Что́ тут происходит? — строго спросила Рогнеда.

Ей ответила Яни, указывая на меня:

— Этот парий — Анрело, он отказал мне в обслуживании! А эта рабыня,  — она указала на Майю,  — напала на меня!

— Это правда? — спросила нас двоих староста-жрица.

— Да! Это так! — с вызовом вскинулся я. — Правда, Яни сейчас не упомянула, что кинулась насиловать меня против воли. А Майя всего лишь встала на мою защиту! Но кого интересует такая мелочь?! Я же помню, что бесправен! А так всё верно.

Староста повернулась к нашему командиру:

— Уважаемая ротмистр Лара Вереск, что́ случилось? Почему ваши парии отказывают нашим женщинам? Мы же заключили договор?

— Я не знаю — озадаченно ответила амазонка. И, повернувшись ко мне, спросила: — Анри, в чём дело?

— Именно в том, что́ Яни сказала. Я отказываюсь давать ей свои услуги пария и заниматься с ней сексом.

— Но почему?

— Причины — никого здесь не касаются!

Секунду Лара стояла, в замешательстве глядя на меня, пото́м повернулась к Рогнеде:

— Прошу прощения за недоразумение, жрица. Я сейчас поговорю с ним. Но пока ваша младшая помощница может взять другого нашего пария.

— Ну уж нет! — решительно возразила Яни. — Я хочу его и никого больше. Помните наши условия? ВСЕ ваши парии на сегодня в нашем распоряжении! Так и что́ всё это значит? Вы вдруг решили проявить к нам неуважение и отступить от договора? Все — значит все! Или выполняйте вашу часть сделки, или до свидания!

— И в са́мом деле, ротмистр,  — поддержала её староста. — Вы не упоминали, что ваши шлюхи такие разборчивые. И это всё правда отдаёт неуважением к нам и нашему селению. Мы приняли вас как родных, проявили максимальное гостеприимство, а ваши парии от нас нос воротят?

— Но я не знаю, почему… — растерялась от напора Лара. — Анри, брось дурить…

— Я всё высказал! — твёрдо ответил я.

— И правильно, дружище! — подскочил ко мне эльф — Перебьётся тупая деревенщина!

— Слушайте, ну это уже ни в какие ворота! — рассердилась Рогнеда. — Ваши парии оскорбляют нас, отказывают в услугах, а вдобавок ещё и нападают! Или приструни́те их и обеспечьте выполнение договора, или уходите прочь с нашего праздника!

И вдруг неожиданно в разговор вмешалась Зельда. Заместитель Лары вышла вперёд:

— Прошу простить нас всех за эту некрасивую сцену, почтенная жрица. Это целиком наша вина. Мы слишком многое позволяли нашим париям, вот они от рук и отбились. Сейчас я всё улажу.

Зельда решительно направилась ко мне, возможно с намерением по-быстрому скрутить, но не успела: внезапно на её пути встал меч Феаринола:

— Ну и что́ ты хочешь сейчас сделать, Зельда? Причинить вред моему другу? Вот это вряд ли выйдет.

— Так, ещё и ты. Стоило ожидать. Вы же трое — банда у нас. Немедленно с дороги, парий! И опусти эту железку, раб!

В ответ эльф презрительно скривился:

— Может, и парий, но всё ещё принц Феаринол из Дориатов! Не вшивой амазонке мне указывать!

Тогда Зельда, вынимая свой меч, повернулась к стоя́щим позади неё трём амазонкам:

— Так, девочки — держите пока этого остроухого, я им после займусь, а я пока с этим златовласым разберусь наконец.

С этими словами Зельда перехватила клинок и снова угрожающе направилась ко мне.

— А не тронь пирожочка, Зельда! Не для тебя испечён!

— Ольга, что́ ты делаешь? — потрясённо произнесла Лилит. — Ты обезумела!

Огромный серебристый пистолет высоченной амазонки смотрел прямо в висок Зельды. В нём был лишь один заряд — мифриловый болт, покрытый охранными рунами, выстреливаемый из ствола взрывчаткой из смеси нитрита серебра, фульмината ртути и магического порошка.

Убойная штука.

— Ротмистр Ольга,  — отчеканила Зельда. — Вы осознаёте, что́ сейчас творите?

В ответ великанша взвела курок:

— Отойди — от него.

— Ольга,  — нервно сказала Лилит,  — спрячь пистолет!

Но она сама невозмутимость:

— Зельда, не доводи до греха. Отойди, по-хорошему.

— Я сказала: спрячь свой пистолет! — ухоженная амазонка почти закричала.

— Это дело не твоё и не твоего эскадрона! — штаб-ротмистр тоже ощутимо занервничала.

— Отойди от пирожочка и его дружочка.

В этот момент Лилит окончательно сорвалась: вынув своё оружие, та наставила его на Ольгу:

— Я СКАЗАЛА: УБЕРИ ЭТУ ГРЁБАННУЮ ПУШКУ!!!… Дана… Ты это сейчас серьёзно?

— Ага,  — кивнула крашеная амазонка. Чёрный, покрытый розовой патиной пистолет Даны Флеш смотрел ровно в затылок манерной воительницы. — Прикинь, какая я вся из себя серьёзная. Хотя если мы щас друг-друга перестреляем — это ж во оборжака будет!

— Дана! Ольга! — в голосе Лары отчётливо зазвучала паника. (Ну учитывая, как быстро ситуация начала выходить из под контроля,  — вообще неудивительно. Ну и кипиш же ты тогда поднял, дружище Анри. Моё уважение!) — Вы хоть осознаёте, что́ вам за такое грозит?

— Да не боись, подруга: не тупые. В курсах, что под трибунал идём. А ты сама — как? Сечёшь расклады? — вальяжно, но твёрдо ответила Дана.

— Ты о чём?

— Хорошо, объясню популярно. Ты вообще знаешь, как этот парий — парием стал? Ну конечно знаешь! Ты же там была. И участвовала. Вроде даже его первый зелёный лист — твоя работа? Напали в лесу на беззащитного мальчика и толпой по кругу пустили! Ну хороши же, а?

— Точно,  — кивнула Ольга. — Накинулись всей сворой на него, словно зверьё голодное.

— Вот, вот,  — продолжила та. — Так и что? Понравилось златовласку насиловать? Но не в мою смену, пожалуй! Какие бы у него ни были причины отказывать этой девчонке — не хочет — значит, не хочет! А как по мне, так я вообще проблем не вижу. Местные в отказ пошли? Да и хрен с ними. Забираем своих париев и возвращаемся в лагерь. Но в любом случае, Лара: вот как хочешь сейчас ситуацию разруливай, а насилия не допускай. Иначе всё может плохо кончиться.

— Я не знаю, о чём тут идёт речь, да и не хочу знать. — вмешалась Зельда. — Но скажу так: Лара — ты, конечно, наш командир. Это понятно. И разумеется, если ты сейчас отдашь приказ возвращаться в лагерь — мы подчинимся ему. Но первое, что сделаем, когда вернёмся: всем эскадроном напишем рапорты с просьбой о переводе в другую часть. Мы просто не пойдём в бой за офицером, что неспособна приструнить парочку зарвавшихся париев!

Стоя́щие позади штаб-ротмистра амазонки, чуть помедлив, решительно кивнули.

— И тогда твоей репутации офицера — конец.

(И это были не пустые угрозы. Даже более опасные для неё, чем предполагала сама Зельда. Случись всё так — началось бы расследование и всплыло бы многое, чего Лара предпочла бы не афишировать: вся эта сомнительная затея с праздником и большой «денежный подарок» Ларе от Яни, что очень сильно смахивал на взятку. Могли всплыть махинации командира полка Сильвии и некоторое участие в них Лары. И, наконец, всплыла бы та некрасивая история обращения Анри, и тогда наш ротмистр почла бы за счастье, отделайся она в этом случае только переводом рядовой в штрафную часть. И судя по тут же побледневшему лицу Лары, всё это она сама мгновенно просчитала.)

А вот Дану не впечатлило:

— По-прежнему не вижу проблемы,  — пожала та плечами. — Слушай, Лара, мы уж не стали тебе тогда жёстко предъявлять, после той мерзкой истории в лесу. Хотя нам с Ольгой всё это капец как не понравилось.

— А по мне — сам виноват,  — вставила Лилит.

— Но лишь потому — что ты слово дала,  — не обратив на неё внимание, продолжила амазонка,  — Ариане дала. И нам. О том, что будешь защищать его и не дашь в обиду. Давала же? А что касается твоей репутации офицера, то скажу так: о ней в Тиренской роще надо было думать. Сейчас уже поздняк метаться.

Зельда в раздражении потянулась к своему пистолету:

— Если честно, мне порядком надоела вся эта дискуссия. Мне плевать, о чём вы там толкуете, но всё это начинает напоминать рабский бунт. Нет уж. Не в моём эскадроне! Командир, последний раз Вас прошу: будьте любезны, подавите это маленькое восстание. Иначе это сделаю я.

— Лара, сильно же твоё слово, смотрю! Стои́шь тут растерянная. А ведь обещала, что не дашь златовласку в обиду. И сдаётся мне, что твой штаб-ротмистр как раз сейчас хочет его обидеть. Так что́ выберешь?

Несколько секунд ротмистр Лара Вереск просто стояла, растерянно озираясь на всех участников действа. Но пото́м её лицо озарила идея:

— Анри! Я тебе заплачу! Двести империалов — идёт? У меня больше нет при себе. И… Прекращай дурить! Не будешь же ты из дурацкого упрямства весь эскадрон подводить?

(Ого, сколько при себе денег у простого кавалерийского ротмистра! Двести империалов — это двадцать тысяч корон. Да, Яни не поскупилась на траты ради возможности побыть с тобой, дружище!)

Меня, однако, не проняло:

— Да плевал я на твой идиотский эскадрон! Что́ мне в нём? И всех денег мира не хватит, чтобы я согласился на секс с Яни! Да я лучше умру! Здесь! Сейчас! На месте!

(Знаешь, эта твоя короткая эмоциональная вспышка впечатлила собравшихся. Похоже, до всех потихоньку начало доходить, что ситуация не шуточная и дело действительно может окончиться смертями. И даже у Зельды, очевидно, поубавилось решительности. Во всяком случае, она уже начала́ опускать меч, но тут… Тут по законам жанра появляется друг, который всё портит. Да! Я про себя любимого.)

Мне показалось, что после моей короткой вспышки амазонки вокруг слегка опомнились и всё можно было бы решить мирно, но тут передо мной выскочил Феаринол:

— Да зачем умирать — когда можно убивать, дружище! — задорно прокричал эльф. — И я буду помогать тебе в нелёгком деле твоих первых смертоубийств! Давайте, подходите! Хоть скопом, хоть по очереди! Всех покрошу!

Штаб-ротмистр снова подняла оружие и решительно направилась к эльфу. Амазонки за ней сделали то же самое.

— Так, мне это всё надоело. Пора кончать с этим!

— Зельда! — сурово окрикнула великанша Ольга, всё так же целясь в неё.

— Ольга! — предупреждающе крикнула Лилит, по-прежнему наставляя на неё ствол.

— Лилит! — Дана предостерегающе повела пистолетом у её завитой шевелюры.

— Дана! — в панике воскликнула Лара, неосознанно доставая меч.

— Ротмистр Лара! — поняв, что сейчас в этом храме будет бойня, попыталась остановить её Яни, поднимая свой витиеватый клинок.

— Яни! — рявкнула Майя, хватаясь за воронёный тесак.

— Майя! — в отчаянии крикнул я, запоздало понимая, что́ натворил.

— Его высочество — принц Феаринол! — с пафосом произнёс остроухий.

С неуловимой быстротой эльф крутанул меч, и обезоруженная Зельда сидит на полу, вместе с ещё одной амазонкой.

Секунду она ошеломлённо смотрела на моего друга, затем резко встала, выхватила пистолет и злобно процедила:

— Так какого, говоришь, цвета кровь у остроухих?

— Это же прямо как мексиканская дуэль! — вдруг воскликнул из угла всеми забытый Валера. — Сейчас будет настоящий «танец смерти»!

Взводились курки, поднимались готовые скреститься мечи, принимались боевые стойки. Я с ужасом видел, что резни не избежать…

— НЕ СМЕТЬ.

Это не было сказано громко. Я даже не уверен, что это вообще было СКАЗАНО, в привычном понимании. Но все вокруг разом застыли, переведя взгляд на помост с крылатой статуей Илассы.

И статуи там не оказалось. На её месте возвышалась огромная женская фигура, от которой исходило восхитительное сияние. Лишь от одного взгляда на неё у всех присутствующих пропал дар речи, а но́ги словно сами собой подкосились, вставая на колени.

Величественная, могучая, грозная, невыразимо красивая, да во всём нашем языке не сыщется слов, достойных описать ЕЁ. Лишь взглянув на неё, хотелось стать лучше, чище, достойней.

А ещё, за её спиной раскинулись крылья. Но уже́ не мраморные, как у статуи, и, конечно, не те, бутафорские, что надела староста, открывая праздник. Нет. Самое настоящее белоснежное совершенство.

Окинув нас суровым взглядом, Иласса произнесла спокойно:

— Та, кто сейчас придёт,  — будет говорить от моего имени.

Произнеся это, богиня исчезла, оставив после себя свою мраморную статую, что стояла тут прежде.

Но тут же в главном зале храма появилась новая фигура. Ростом та сильно уступала предыдущей, но всё равно очень высокая. Хоть и в меньшей степени, но от неё также исходила аура невероятной силы и мощи.

Она тоже была женщиной. Облачённая в великолепные сверкающие доспехи, с длинными золотистыми волосами, от которых словно исходило свечение. В руках она держала меч, от одного взгляда на который пробирал ужас.

Внешностью она, конечно, не равнялась с богиней, но это если сравнивать только с ней. А так: невыразимо прекрасная и смертоносная валькирия!

— Мама! — закричал я в полном изумлении.

Она оглянулась на меня, и её выражение лица мгновенно смягчилось, став нежным и любящим:

— Привет, моё солнышко. Как я рада тебя видеть.

Но затем она повернулась к Рогнеде и взгляд её снова стал гневным. Подойдя к ней, мама приставила к горлу жрицы тот чудовищный меч, что я видел и даже брал в руки той августовской ночью в комнате борделя.

— Она сказала мне,  — мама не повысила голос, говорила почти тихо, но слова́ оглушающе прокатывались по залу,  — что если у меня не будет иного выбора — я могу перебить здесь всех, кого сочту нужным. Так скажи мне, Рогнеда, дочь Виллины: у меня действительно нет иного выбора?

— Ну… Почему же… — запинаясь, ответила староста, со страхом поглядывая на меч, приставленный к ней. — Я… Я полагаю, без этого вполне можно обойтись… В конце концов, он ведь не отказывал всем женщинам нашей деревни? Только Яни… А, мы чтим богиню… И конечно, уважаем её дланей и видим в них нормальных живых людей.

— Рада, что мы друг друга поняли.

Постояв ещё пару секунд, мама спрятала меч в ножны. Развернувшись, она подошла к ошеломлённым нам. Приблизившись, она коротко кивнула Майе. На Яни даже не посмотрела.

— Всё у нас с тобой будет хорошо. — сказала она, наклоняясь и с нежностью целуя меня в губы.

Подёрнувшись световой рябью, мама исчезла.

В зале тишина. Все оглушённо молчали.

Первой опомнилась Рогнеда:

— Веселитесь! Продолжаем праздник. Сама Иласса смотрит сегодня на нас!

И, повернувшись к бывшей циркачке, добавила:

— Яни, я думаю, тебе бы стоило смирить гордыню. Воспользуйся сегодня другим парием.

Но Яни, казалось, не слышала. Она стояла неподвижно, поражённо глядя на меня.

Но вдруг из её глаз брызнули слёзы:

— Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ, АНРИ!!! СЛЫШАЛ?!! НЕНАВИЖУ!!!

Спрятав лицо в ладони, она выбежала через открытые настежь ворота храма. Я устремился за ней.

Подбежав к порогу, я крикнул в сгущающуюся ночь:

— ЭТОТ ФАКТ Я КАК-НИБУДЬ ПЕРЕЖИВУ!!!

Проорав — успокоился. Разворачиваюсь, боясь встретиться с кем-нибудь взглядом.

Некоторое время в зале повисло молчание, пока амазонка Лилит не нарушила его:

— Я покорнейше прошу перед всеми прощения,  — отвесив изящный поклон, манерно проговорила она. — В особенности перед тобой, Ольга. Моя́ вспышка эмоций была излишней.

— Да чего уж… — отмахнулась великанша, вслед за всеми убирая оружие. — Ты тоже извиняй меня, Зельда. Я ж понимаю: ты не со зла… Дисциплину восстановить хотела.

— Мы, пожалуй, все сейчас сглупили. Пошли на поводу эмоций. — кивнула штаб-ротмистр. — Неудивительно, что Иласса вмешалась. Ведь если подумать — мы же чуть друг-друга не поубивали. И где? Прямо в её храме, вместо праздничного богослужения!

— Ага,  — кивнула Дана. — Неудобно бы получилось. Неудивительно, что она пришла.

Затем крашеная амазонка подошла ко мне:

— Мамахен у тебя просто огонь, парень! Но ты всё же больше так не делай. Мало ли чем в следующий раз кончится? Не каждый же раз за тебя богиня впрягаться будет?

Я молча кивнул, наблюдая, как смущённые недавним амазонки потихоньку расходятся, избегая при этом смотреть на меня. Победа? Вроде бы. Вот только почему я не чувствовал никакой радости от неё? Словно она незаслуженна, а моя правота неочевидна?

И почему после мгновения злорадства мне стало вдруг неловко и… стыдно? Может, Яни и провинилась, но в том, что она убежала в слезах, было что-то неправильное.

Я мигом представил, как она сейчас идёт в ночи, по праздничной деревне, мимо веселящихся жителей и гостей. Одинокая и плачущая… Усилием подавил в себе эти мысли. Заслужила!

Но всё же… Нет, меня это совсем не радовало. Наверно, у меня всё ещё оставались к ней чувства.

Тут я понял, что отчаянно хочу остаться один. Там, у гостиницы, я видел небольшой сад с прудом. Вроде там сейчас пусто.

Развернувшись, я пошёл по ступеням вниз. Меня никто не останавливал. Но кое-кто догнал. Разумеется, Майя и… Валера.

— Ну это было ваще! — чуть не захлёбывался от восторга наш неугомонный кучеряшка. — Крутые разборки в храме Шао-Линь! Я просто обожаю этот мир! Слушай, Анри. А вот как думаешь: можно было эту ситуацию решить без Дэус Машин?

— Не знаю,  — я пожал плечами. Мне даже не хотелось уточнять, что́ он имел в виду. — Сам как считаешь?

— Я считаю,  — Валера вмиг посерьёзнел,  — что человеческая гордыня, жадность и эгоизм неистребимы в любом из миров. Но всё же хорошо, что в этом мире есть боги и у этих богов — есть машины.

Я рассеянно кивнул, не имея ни малейшего желания продолжать беседу. Впрочем, и сам Валера скоро отвлёкся: группа местных крестьянок призывно поманили его. Он не заставил их ждать. Лишь воскликнул напоследок:

— А до́ма женщины вообще на меня внимания не обращали. О дивный, новый мир!

Мы остались вдвоём с Майей.

— Тебе хочется побыть одному? — она всегда меня понимала.

Я кивнул. Девушка заботливо приобняла меня:

— Ну иди. Я всегда буду рядом.

Обняв свою возлюбленную, я прошёл в тот небольшой сад, что разбили недалеко от гостиницы.

В его центре находилось маленькое озерцо, окружённое плакучими ивами, с узкой гравийной дорожкой вдоль берега. Вдоль дорожки через равные интервалы стояли четыре аккуратные лавочки.

Игнорируя их, я просто сел на землю у са́мой воды, лениво бросая туда мелкие камушки.

Не помню, сколько минут-часов я просто сидел вот так. В тот момент время потеряло смысл.

Вокруг меня что-то происходило: издалека доносились разговоры, смех, музыка. А я просто сидел, слушая пение ночных цикад и смотря на ясное ночное небо, украшенное мириадами звёзд.

Время от времени его чёрный бархат разрезали стрелки метеоров, да вокруг полной луны таинственным серебром сияло редкое в это время года лунное гало.

Вдруг неподалёку послышались звуки шагов и негромкий разговор:

— Я думаю, он здесь. Идёмте.

Я напрягся, вглядевшись в полутёмную тропинку, освещаемую лишь единственным жёлтым фонарём.

Вскоре на ней показались три женщины. С немалым удивлением я узнал в них пойманных нами сегодня «лисичек»: Марту, Ирину и эльфийку Лутиэль. Сейчас, правда, они были одеты в праздничные деревенские наряды.

— Мы присядем здесь,  — полувопрос, полуконстатация факта.

— Ты не против нашей компании? — спросила Лутиэль, присаживаясь на лавочку рядом.

Я пожал плечами.

— Мы пришли с тобой поговорить.

— О чём?

Рыжая Марта уселась на землю рядом со мной:

— Обиделся ты на нашу Яни — да?

Я промолчал, сделав неопределённый жест рукой.

— Она не такая плохая,  — продолжила рыжая, мягко приобняв меня. Я не возражал. — Яни очень много сделала для нашей деревни. Ты заметил, как хорошо и богато у нас? Сколько новых, красивых домов сейчас в Диколесье? Всё благодаря ей.

— Рад за вас. Но это не означает, что я должен быть для неё бессловесным ублажителем.

— Конечно нет! — вступила в разговор Ирина.

— Послушай,  — мягко, но настойчиво продолжила та,  — я понимаю, ты злишься на неё. И у тебя есть на это право, но давай мы попробуем хоть немного оправдать её в твоих глазах? Обещаешь, что выслушаешь?

— Ну попробуйте,  — безразлично вздохнул я.

— Прежде всего,  — брюнетка, видимо, была лидером этой маленькой компании,  — давай ты взглянешь на эту ситуацию с её стороны? Задашься вопросом: ка́к всю эту ситуацию видела она?

— И?

— Знаешь, мы ведь о тебе не сегодня узнали,  — вступила в разговор эльфийка. — Яни часто рассказывала о тебе. Тот вечер был её любимым воспоминанием.

— Что-то я не заметил, чтобы она вспоминала обо мне!

— Вспоминала,  — с нажимом произнесла Ирина. — И очень часто. Но я же сказала: давай взглянем на эту ситуацию с её точки зрения: кем ты был для Яни? Прекрасным мальчиком-волшебником, промелькнувшим перед ней мимолётным виденьем в один единственный вечер.

Чудесная картина, но слишком сказочная.

Кто ты и кто она? Ты — юный волшебник. Дворянин уже по самому́ этому факту. А к тому же потрясающе красивый мальчик, в мире дефицита любых мужчин. А Яни… Бедная артистка, из бедной семьи, и даже с внешними данными вполне себе средними. Знаешь, она умная девушка и реально смотрит на вещи. Ты был совершенно… не её уровня.

— И что?! Что́ вы хотите этим сказать? — я наконец начал проявлять эмоции. — Я-то здесь причём? Я же любил её! Я честно ждал её три года! Что́ она делала всё это время?

— Пахала как проклятая,  — серьёзно ответила Ирина. — Выбираясь с социального дна. Но ты, конечно, сейчас спрашиваешь: почему она не нашла и не встретилась с тобой?

На этот вопрос нет простого ответа, но я скажу так: всё опять упирается в разницу потенциалов. Ты слишком впечатлил её тогда, и не только её. Да, твоя мечта прекрасна и удивительна, но насколько, с точки зрения Яни, она была реальна?

Даже если ты и правда говорил тогда серьёзно, то где вероятность, что ты с последовательным упорством будешь стремиться к ней? Не откажешься от детской мечты, лишь едва повзрослев?

Тем более что взрослая жизнь тебя уже нагоняла. Она рассказала нам о том, что после представления к тебе подошла волшебница с безумно выгодным предложением.

Ида, кажется так её звали?

Так что вскоре твои детские планы о карьере «рок-звезды» сменились бы скучными библиотеками с кучей пыльных магических книг, которые ты бы усердно штудировал. А также классами магической академии или ученичеством у какой-нибудь магессы.

Зато пото́м стремительный взлёт наверх, где бы тебя ждали высокие должности, благородные титулы и по-настоящему большие деньги. А ещё целая очередь из магесс, мечтающих взять тебя в мужья. Что будут одна другой благородней, богаче и красивей.

Ну и куда тут лезть Яни, что даже сейчас просто купец средней руки?

— Да уж,  — не удержался я от язвительной «ремарки»,  — пришла ко мне однажды одна такая «богатая и благородная». Да ещё подружек привела. Век не забуду!

— Да, мы уже это знаем. — эльфийка встала с лавочки и присоединилась к Марте, сев по другую сторону от меня. От неё головокружительно пахло ароматом цветов и свежего ветра. — Нам Майя всё рассказала. Стои́т тут, неподалёку, тебя охраняет. Ох и грозная у тебя стража! Еле уговорили к тебе пустить поговорить.

— А та волшебница, что подошла к вам тогда, после выступления? — спросила Ирина — Ида? Что́ с ней?

— Её, похоже, Ната вскоре убила,  — вздохнул я. — Не знаю точно.

— Но в любом случае,  — продолжила брюнетка,  — Яни все эти годы ничего не выясняла о тебе. Не знала, что́ случилось с тобой потом.

— Я спросила её однажды: почему? — вклинилась рыжая Марта. — Почему не узнаешь, что́ с ним? Говорю: «Да найди ты его. Может, он тоже тебя не забыл?» Так она и ответила мне: «Да конечно забыл. Что́ я ему? Приключение на один вечер. Сейчас он наверняка живёт в роскошном поместье, в окружении слуг и богатых жён. На такую, как я, даже не посмотрит. Я вот приду к нему, а он весь из себя такой важный да высокомерный. Может, и не вспомнит меня даже. Мне будет больно. Нет — пусть уж лучше навсегда останется для меня таким, как тогда: прекрасным ангелом, мечтательным и наивным. Готовым всему миру дарить свой талант».

А теперь, Анри, представь её изумление, когда сегодня утром она видит тебя. И не в мантии волшебника, а обозным парием. Что́ ей было думать в тот момент? Что́ вообще должен сотворить красивый юноша-маг, чтобы его определили в армейские шлюхи?

Я хлопнул себя по лбу:

— О Иласса! Она же, наверно, решила, что я стал серийным убийцей!

— Ну или как минимум совершил ужасное преступление,  — кивнула Ирина.

Я помотал головой:

— Бред. Что, просто спросить нельзя? Когда мы с ней говорили, она просто начала́ хвастаться своими успехами в бизнесе. Ни одного вопроса обо мне!

Ответила эльфийка, что тоже вслед за Мартой приобняла меня:

— Не спросила, потому что не слишком хотела услышать ответы? Пойми, кем ты стал в её жизни: чудом, промелькнувшим на мгновение и запомнившимся на всю жизнь. Вдохновением, что дало ей силы стать той, кем она стала. Ей было бы очень больно узнать, что ты оказался каким-нибудь душегубом.

— Это всё не так! Я никого не убивал!

— Да мы уже знаем,  — эльфийка нежно пригладила мне волосы. — У нас только что был долгий разговор с Ларой и Майей. Они рассказали, что́ с тобой приключилось. Бедный ты наш… Такого натерпелся, конечно. Но Яни-то всего этого не знала.

Я встрепенулся:

— Ну не знала — что́ мешало узнать? Что́ мешало ей поверить в то, что стои́т прямо перед ней? Я был готов положить мир к её ногам — и что получил? Я-то че́м заслужил плевок в лицо?

Ирина успокаивающе подняла руки:

— Пойми нас, Анри. Мы сейчас ни в коем случае не оправдываем её. Да, она совершила большу́ю ошибку. И да, ещё раньше она не смогла полностью довериться тебе. Не посмела рискнуть и последовать за мечтой. Попробовать прыгнуть выше головы. Но мы же сказали: то следствие её внутренней неуверенности.

— Мы сейчас об одной и той же Яни говорим? — саркастически усмехнулся я. — Какая ещё неуверенность? У той Яни, что знаю я,  — хватка как у тигрицы! Да в первые пять минут нашего знакомства, едва она узнала, что я маг иллюзий,  — мгновенно прикинула, как это использовать к выгоде! Да и сейчас смотрю, всего за три года очень впечатляюще поднялась!

Ответила эльфийка:

— Ты путаешь тёплое с мягким, Анри. Да — хватка у неё стальная. Прирождённая бизнес-леди. Но внутренних демонов никто не отменял. Когда, несмотря на все успехи, личная жизнь всё равно не задалась, поневоле появятся комплексы.

— Вы о чём? Всё у неё нормально. Она замужем. Сама мне сказала. Вообще, кстати, не понимаю: зачем ей я-то понадобился?

— В этом браке нет ни любви, ни счастья,  — ответила мне рыжая Марта. — Она вышла за него только из-за связей Рогнеды. Чтобы в её семью войти. Своего она добилась: приобрела много полезных знакомств. Но она его не любит. И говоря откровенно — не за что его любить. Избалованный, хамоватый, немолодой уже. Рогнеда — его старшая жена, во всём ему потакает. А он сам — в грош Яни не ставит. Лишь юным телом пользуется.

Её вообще ни один мужчина по-настоящему никогда не любил. Даже жаловалась мне как-то, что ни разу не занималась сексом по любви. Только с париями — потому что они должны, да с мужем, которого она не любит. А всем остальным свободным — только деньги её были интересны. И она достаточно проницательна, чтобы хорошо это видеть и отшивать таких.

Тут уж любая женщина усомнится в себе.

— А тут ты ещё,  — добавила Ирина,  — взял да отшил грубо. С её точки зрения — даже непонятно, за что. Психанула.

— Ладно,  — я устало вздохнул, помотав головой. — Я вас понял. Вы, конечно, попытались её оправдать, девочки, но… Нет. Я не готов её простить.

Эльфийка крепче обняла меня, проговорив почти в самое ушко:

— Понимаем. Ну ничего. Как поссорились, так и помиритесь. Вы, люди, проживаете свой век коротко, но ярко. Я верю, что у вас всё наладится со временем. Начавшаяся так красиво история не должна закончиться так банально.

— Но всё-таки закончилась. Даже если все обиды забудутся, то всё равно возникнет вопрос: что́ дальше? Начать заново? Но что́ начинать?

Я — парий, и этого не изменить. Так что́ делать мне? Идти в семью Яни наложником? Жить вместе с её «избалованным и хамоватым» мужем, по очереди деля её кровать? Ни малейшего желания.

После войны меня обещали выкупить амазонки, и мне это куда больше по душе. А Дана и Ольга после сегодняшнего мне стали особенно симпатичны.

Что касается Яни…

Она сама выбрала свою судьбу и свою дорогу. И на ней мне места не нашлось. Что же… Это её выбор, не мой. Я не виноват, что она не посмела поверить в прекрасную мечту, посчитав её слишком прекрасной. Я честно ждал и любил. Но пусть уж каждый платит только за свои грехи. Я за свои — заплатил сполна. Теперь её черёд. Пусть теперь дальше живёт с нелюбимым мужем, но с кучей денег и связей.

Не желаю ей зла, но если она не захотела рискнуть всем ради любви, то я ничего сделать не могу.

И не хочу.

— А вот теперь мы плавно подошли к тому, ради чего и затеялся этот разговор,  — тон Ирины преобразился, став предельно серьёзным. — Я доверю тебе сейчас одну тайну, но только при условии, что наложу на тебя заклинание — «Печать молчания» Согласен? Никто не должен об этом узнать. Даже ваш командир — Лара. Не бойся: это безопасно.

— Хорошо,  — протянул я всё же с некоторой опаской.

Ирина сделала неуловимый жест, и из её руки вырвался светящийся сгусток энергии. Подлетев ко мне и коснувшись моих губ, он исчез.

— Готово. Так вот. Дело в том, что сегодня ночью ваш эскадрон недосчитается одного пария.

Я настороженно поглядел на них:

— В каком это смысле?

Тут Ирина улыбнулась:

— Скажи, а вот во время недавней «охоты на лисичек» ты не заметил ничего такого интересного, связанного с одним твоим другом?

— Ну конечно же! — вспомнил я. — Гриша! Мы нашли его привязанным к дереву, с какой-то женщиной, с которой он шептался. Я же сразу предположил, что его подговаривают бежать и…

— Именно,  — кивнула Ирина. — Ты поразительно быстро об этом догадался и завёл с ним разговор не для лишних ушей. Мне даже пришлось срочно вмешаться и дать себя «поймать», чтобы отвлечь вас. Не удивило, как вовремя я выскочила, «случайно» попавшись вашей команде?

— Ох, точно. Надо было догадаться! Так вы?..

— Я — агент «Тайной тропы», а этот праздник — прикрытие нашей операции.

— Нет, подождите. Это не так. Яни сказала, что затеяла его с целью пиара! Ну, показать, что она поддерживает нашу армию.

Брюнетка кивнула:

— Это правдоподобный повод. Чтобы не вызвать подозрений. Но Яни хоть и не состоит в наших рядах, всё же среди тех неравнодушных, кто помогает нам. И цель сегодняшней операции — Гриша. Паренёк с очень несчастливой судьбой. Мы не могли выкрасть его из военного лагеря. Это нам не под силу. Пришлось звать вас всех сюда. Организовать ваше участие в «ритуале», в лесу древней магии, что нейтрализует любые наложенные заклинания, в том числе и следящие. Если, конечно, таковые присутствуют.

Я вопросительно вскинулся.

— Не всегда,  — ответила на мой невысказанный вопрос Ирина,  — но на некоторых париях иногда ставят. Особенно на тех, кто склонен к побегу, и, конечно, на тех, кто совершил тяжкие преступления. Никогда нельзя быть до конца уверенным. Но в любом случае после ритуала вы все чисты.

— Ладно… понял… — переваривая эту информацию, протянул я. — Но какое отношение ко всему этому имею я?

Ответила эльфийка:

— На са́мом деле побег готовился для двух париев.

— Я?

— Да,  — кивнула брюнетка. — Увидев тебя, Яни решилась. Она попросила нас организовать и твой побег тоже. И сама планировала сбежать вместе с тобой. Но, конечно, для этого надо было прежде переговорить с тобой. Мы не смогли этого сделать в лесу. Если Гришу нам удалось легко отбить от группы, то с тобой был профессиональный воин…

— Редкостный придурок этот твой друг. Даром что принц,  — пожаловалась Лутиэль.

— Так вот, как я сказала, переговорить с тобой в лесу не получилось. И здесь вступила в игру Яни. Она хотела остаться с тобой наедине и предложить побег. Но… В общем, дальше сам всё видел: она оказалась совершенно не профессионалом, не сумев вовремя найти нужных слов (ох, рановато ей ещё в нашу организацию!), и тут ты взбрыкнул, а твоя девушка вступилась. А уж про разборки в храме и явление богини в нашей деревне ещё лет сто вспоминать будут. Столько неучтённых событий! Вся операция почти что в бездну полетела!

Я минуту молчал, переваривая услышанное, пока наконец не мотнул головой:

— Я бы всё равно не согласился. У вас побег на двоих, а не на троих. Я не брошу Майю.

— Да, теперь понимаем,  — сказала Марта. — Повезло тебе с ней. И с друзьями тоже. Только больше в храмах за мечи и пистолеты не хватайтесь, ладно?

Я издал нервный смешок:

— Ну у меня-то сегодня не было ни того, ни другого.

— Это точно,  — тоже полушутливо ответила Ирина.

Встав со своего места, она села на землю позади меня. Приобняв одной рукой, она присоединилась к коллективным «обнимашкам»:

— Ну ладно,  — продолжила она, добавив в голос нотки сладкого обольщения,  — как насчёт тебя? На нас троих ты, надеюсь, не обиделся?

— Нет конечно. На вас-то за что?

— Тогда у нас предложение. Составишь нам сегодня компанию на празднике? Ну и на ночь тоже.

— Да почему бы и нет? Ха-ха! Я же ведь — шлюха!

— Но нам не нужна шлюха,  — ласково пригладила меня Лутиэль. — Нам нужен красивый юноша Анрело. Тот, кто умеет любить и сам — любим.

— Но я уже дал согласие!

— Не такое, как мы хотели,  — сказала Ирина. — Как насчёт доброго, человеческого согласия?

Я помотал головой:

— Тогда нет. Я не хочу с ней встречаться.

— Не встретишься,  — ответила эльфийка. — Яни там нет. Она сейчас до́ма, закрылась в своей комнате и плачет.

— В са́мом деле, красавчик,  — вставила своё слово Марта,  — ну не хочешь же ты всю ночь тут торчать? Там сейчас пир начался. Много вкусной еды и море веселья!

— Хорошо, девочки,  — вздохнул я, признавая поражение. — Торчать здесь дальше и правда глупо.

С этим женщины встали и помогли подняться мне.

Мы вчетвером пошли обратно доро́гой, по которой пришли. Но на перекрёстке, когда мы уже готовились свернуть к сияющей освещёнными окнами гостинице, вдруг словно из ниоткуда, от росших рядом кустов, беззвучно отделилась тень в форме человеческого силуэта. Так же бесшумно она вошла в освещаемый фонарём круг света.

Майя.

На ней всё та же рыжая куртка, а на поясе тот же самый чёрный тесак.

Девушки со мной, похоже, ничуть не удивились ей:

— Он сегодня будет с нами,  — сказала шедшая впереди Ирина. — Мы обещаем, что он будет в безопасности и позаботимся о нём.

— Хорошо,  — коротко ответила пария-воровка.

Затем она подошла ко мне и ласково положила правую ладонь мне на щёку:

— Поразвлекись сейчас хорошенько. Тебе не помешает расслабиться. День был нервный.

— А ты?

Майя оглянулась назад, где чуть поодаль стояла не примеченная мной местная крестьянка, что с жадностью и вожделением смотрела на неё.

— Да пойду пожру, наверное. Со всеми этими приключениями аппетит разыгрался. Но если что…

— Я знаю,  — перебил я, с нежностью глядя на неё. — Ты будешь рядом.

Наклонившись (разница в росте! Майя у меня высокая!), она, больше ничего не говоря, поцеловала меня в губы. После развернулась и скрылась куда-то с той женщиной.

Я же с тремя «своими» продолжил свой недолгий путь.

Вскоре мы вернулись в гостиницу. Пройдя коридорами, оказались в западном крыле, на противоположной стороне от входа в храм. Там на первом этаже оказалось что-то вроде кафе-ресторана с пристроенной летней верандой.

Просторное, отделанное деревянными панно помещение было забито битком: на широких дубовых столах высились горы самых разнообразных яств, разложенных на тарелках, подносах, в котлах и в вазах. Они перемежались со всевозможными напитками в кувшинах, бутылках, бочонках и графинах. От обилия умопомрачительных запахов мгновенно текли слюнки и становилось почти дурно.

Амазонки и местные жительницы сидели, совершенно перемешавшись вместе с париями, нашими и местными. В помещении стоял весёлый гомон.

Справа от входа в зал размещался невысокий помост, что при желании сошёл бы за сцену. На ней сейчас находилась Дана Флеш. Крашеная воительница занималась тем, что́ любила больше всего: красовалась на публику.

Амазонка стремительно выделывала замысловатые и эффектные (но, как по секрету поведала Лара, совершенно бесполезные в реальном бою) финты мечами, неизменно собирая аплодисменты крестьянок. Но заметив меня, воскликнула:

— О, кто наконец пожаловал! Любимец богини!

Все взоры обратились на меня, а я поспешил опустить взгляд. Почему-то вдруг стало очень стыдно за причинённый недавно «переполох».

Заметив это, Лутиэль успокаивающе положила руку мне на плечо:

— Не бойся. Никто на тебя здесь не злится. Даже Рогнеда.

— Особенно она,  — со смешком вставила Ирина. — В её храм явилась Иласса! Он теперь станет знаменит на всю округу!

Я и трое женщин сели за последний оставшийся свободный столик, очевидно специально сберегаемый для них.

На тарелке передо мной лежал огромный кусок жареного стейка, который я тут же запихнул в рот почти целиком, усиленно работая челюстями.

И в этот момент к нам подошла Лара. Позади амазонки шли два деревянных крестьянских голема, тяжело гружённых всякой едой:

— Я сейчас ухожу, Анри,  — сказала амазонка с неуверенностью в голосе. — Возвращаюсь в лагерь. Зря я его покинула. Да и девочкам там оставшимся принесу вкусняшек,  — она кивнула на големов. — Я к чему: у меня тут ключ от номера в гостинице,  — тут она действительно вытащила из кармана массивный ключ. — Мне Яни дала. Сказала, это лучший номер. Мне он не нужен. Я заночую в лагере. А тебе и твоим спутницам,  — она кивнула на сидящих трёх женщин,  — будет, где переночевать, ну и развлечься, конечно.

Сказав это, она положила ключ на стол и, не говоря больше ни слова, удалилась вместе с големами. А я наконец прожевал стейк:

— Чего это она?

— Ей стыдно,  — ответила эльфийка.

— Но за что? Она же ничего не сделала?

— Вот за это и стыдно.

Я с удивлением посмотрел на остроухую блондинку, а та, весело подмигнув, взяла с тарелки большую ягоду:

— Ну-ка открой ротик и скажи "ааа"!

Я послушно сделал это, и тут же она вложила в него большую виноградину.

Три девушки так и начали меня кормить буквально с ложечки, постоянно приговаривая:

— А попробуй ещё вот это. Вот увидишь, как вкусно!

Постепенно заботами девушек я немного расслабился и огляделся вокруг: народ вокруг праздновал и веселился, почти не обращая на меня внимания. Все наши парии оказались «пристроены» и находились в компании крестьянок и амазонок. Как, впрочем, и местные парии. На мой вопрос «А где свободные мужчины селения? Им же, наверное, тоже хочется веселиться?» Марта сказала с досадой:

— Да у них сегодня своё веселье. Если, конечно, эту безобразную пьянку вообще уместно называть «весельем». Опять утром на карачках приползут.

— Да дай ты им хоть раз в год побыть без нас,  — примирительно ответила брюнетка Ирина. — Своей, чисто мужской компанией.

В зале я заметил Майю, которую вовсю окучивала какая-то чернявая девушка, видимо та же, что была тогда с ней в саду. Но, с немалым изумлением, недалеко от себя я заприметил и эльфа. В этом бы не было ничего странного, просто он был… вместе с Зельдой!

Суровая амазонка, ещё недавно готовая его зарубить, сейчас с нежностью смотрела на остроухого.

— Кажется, они теперь парочка,  — хихикнула Лутиэль, заметив мой взгляд.

И тут произошло слегка неожиданное событие. На небольшой помост у стены вышел Валера! Отделившись от кучки крестьянок и взяв в руки гитару, он поднял руки, призывая зал к тишине:

— Небольшой музыкальный номер, если позволите.

Тут же разговоры смолкли, а Валера начал ловко перебирать пальцами по струнам. Вскоре он начал неторопливо, торжественно и немного печально:

— Это произошло будто бы только вчера. Но с тех пор минуло много лун. После того как Враг был побеждён, немногое осталось от нашего чудесного дома! И две храбрые сестры, что защитили нас, с тех пор правили страной. Однажды младшую сестру окутала несоразмерная тоска. И она предложила построить новый дом, в новых краях, где мы могли бы быть счастливы! Но старшая сестра запретила ей это, ибо ушедшие в тень могли бы ослабить королевство.

Но никто не знает, что мы всё ещё здесь! Не знает, как мы улыбаемся под луной, вспоминая нашу дорогую мать! Ведь навеки мы стали — Детьми Ночи!

Милые дети, идите за мной

В земли, каких нет прекрасней.

Милые дети, играть под луной

Будем, не зная ненастий.

За мною, детишки, открою я вам

Мир без страданий и горя.

Молю вас, не плачьте! Жизнь здесь такова…

Ничтожно мала счастья доля.

Тише, детишки, так надлежит быть.

Дух ваш печалью измучен.

Милые дети, пора нам отбыть…

Туда, где вам всем будет лучше.

Милые дети, идите за мной

В земли, каких нет прекрасней.

Милые дети, играть под луной

Будем, не зная несчастий!

Валера пел на удивление хорошо, мелодично и красиво. И когда он закончил, зал взорвался бурными овациями.

Но вскоре пир подошёл к концу. Точнее, женщины и девушки вокруг решили, что пора переходить к «сладенькому».

Народ начал расходиться. В какой-то момент со смехом меня подхватила Ирина и понесла прочь из зала. Мы вчетвером пошли вслед за всеми по коридорам гостиницы в свой номер, любезно отданный нам Ларой.

Проходя мимо одной из комнат, я увидел там Зельду и Феаринола. Амазонка слегка неуверенно смотрела на стоящего гордо эльфа.

— Так ты точно принц? — спросила она, одной рукой приспуская трусики, другой закрывая перед нами дверь.

Мы поднялись на последний, третий этаж, где в конце коридора находился наш сегодняшний ночлег.

Открыв резную деревянную дверь, мы ввалились внутрь. Лучший номер гостиницы оказался в принципе неплох. С поправкой на то, что это всё же деревенская гостиница, пусть и стоя́щая на одном из главных трактов империи.

В просторной, обклеенной светлыми обоями комнате, справа от нас, стояла огромная четырёхспальная кровать с белоснежным бельём и горой подушек. Напротив двери слегка приоткрытое широкое окно. Слева от кровати, направо от нас, оказалась дверь, ведущая в маленькую кухню. А слева от входа располагался санузел.

Ирина поставила меня на пол, и мы начали осваиваться: Марта с разбегу плюхнулась на кровать, широко раскинув руки, проверяя её мягкость; эльфийка, пробурчав что-то про кофе, метнулась на кухню, а брюнетка осталась стоять возле меня:

— Ммм… Анри,  — слегка неуверенно начала́ она, закрывая дверь. — Я тут хотела бы предложить кое-что, но не знаю, как ты к этому отнесёшься…

— И что́ же это? — я насторожился.

— Да просто игра,  — успокоила меня Ирина. — Взрослые игры взрослых людей. Хотя и со строгими правилами. Понимаешь, в постели мне очень нравится доминирование. Роль госпожи.

— Правда!? — тут же с кровати вскинулась Марта. — А мне вот наоборот. Очень нравиться роль рабыни. Но только в постели! — поспешила вставить рыжая. — Парией я становиться не хочу! Ну то есть… Я, конечно, фантазировала о таком, есть грешок, но в реальности хочу остаться свободной!

— Но если ты однажды решишься… Я могла бы тебе стать лучшей хозяйкой. — предложила Ирина.

— Нет, нет,  — уверенно помотала головой та. — Спасибо за предложение, но я хочу сохранить полный контроль над своей жизнью. Хотя стать рабыней на одну ночь я совсем не против. А то муж мой вообще пассивен. Ему даже просто отшлёпать меня лень! — в заключение пожаловалась Марта.

— А ты, Лутиэль? — спросила Ирина высунувшуюся из кухни эльфийку.

— Ну не знаю,  — неуверенно замялась остроухая — Я, признаться, далека от этой темы. Моё призвание — любовь и нежность! Но рабыней я точно быть не хочу!

Все посмотрели на меня. Я только пожал плечами:

— Я работал в борделе. Поро́й клиентки просили о чём-то таком. Я, конечно, делал что они хотели, в разумных пределах, но после приключений в замке садисток, мне это не слишком нравится.

— Значит, моя́ задача усложняется,  — кивнула брюнетка. — Сделать так, чтобы все присутствующие здесь получили удовольствие, даже те, кто от этого далёк, и те, кому это до сих пор не нравилось. Как тебе?

— Вы клиентки,  — пожал я плечами. — Клиентки всегда госпожи. Никаких проблем.

— Анри,  — в голосе Ирины неожиданно проявились нотки сочувствия. — Тебе необязательно становиться шлюхой. Да, тебе приходится ею работать. Но постарайся не стать ей внутри. На са́мом деле очень печально, что наше общество так искажает людей, особенно мужчин. Я потому в «Тайную тропу» и вступила.

Но ты попробуй сохранить в себе хоть частичку того наивного, целеустремлённого романтика, что в своё время покорил Яни. Пусть это и будет тяжело. На этот вечер я постараюсь помочь с этим. Вернуть радость простой близости с женщинами.

И вот тут у меня есть козырь! Я — маг-клерик! Но, конечно, тебе это стало понятно, когда я наложила «печать». И да, Анри,  — это секрет. Я скрываю это, потому что агент организации и нахожусь на задании. Пусть здесь считают меня простой крестьянкой. Так будет полезней для дела.

Но конкретно сейчас я хочу применить свои навыки для другого. Мы разделимся: я и Лутиэль станем госпожами, а ты и Марта будете у нас «в рабстве». Используя свои способности, я буду «вести процесс» и усиливать удовольствие.

Мне оставалось лишь согласиться.

— Тогда в душ! — с энтузиазмом хлопнула в ладоши брюнетка. — Первыми идут госпожи. А вы после.

Сказав это, Ирина с эльфийкой удалились, на ходу стаскивая платья.

Оставшись вдвоём, мы с Мартой в молчании уселись на кровать. Я рассеянно смотрел в окно, а рыжая — на меня. С неприкрытым вожделением.

Тут мой взгляд упал на напольные часы:

— Удивительно, что ещё полуночи нет. Я думал, уже глубокая ночь.

Женщина кивнула:

— Да, так бывает. Когда много событий происходит. Но вообще дело в том, что та роща, в которой вы нас сегодня ловили, постоянно шутки со временем выделывает. В ней оно убыстряется. Вы ловили там нас часа три, а в остальном мире не прошло и получаса.

— Ого! — я впечатлился — Мне бы постоянный портал туда! Бегал бы в неё высыпаться.

Марта хихикнула. Но помолчав, заметила:

— Вообще странно получилось сегодня: этот праздник нам Яни и Лара организовали, но ни та, ни другая им не насладились.

Я рассеянно кивнул, попивая кофе, оставленный эльфийкой. Говорить не хотелось.

Наконец две женщины, наши «госпожи», вышли из ванной, распаренные и завёрнутые в полотенца.

— Ваша очередь,  — кивнула нам Ирина. — Только обратно вы вернётесь уже на коленях.

— Да, госпожа! Повинуюсь! — с энтузиазмом сказала Марта, увлекая меня за собой.

Притащив меня в ванную, она начала́ быстро скидывать с себя одежду. Я тоже не медлил, вешая её за крючки, прибитые на стенах из морёного дуба, покрытых сейчас крупными каплями горячей воды.

Едва лишь мы разделись, Марта включила воду, а я рассматривал её тело. В лесу я уже видел её голой, но тогда стояли сумерки и оценить как следует не вышло. Сейчас я видел вблизи аппетитное тело этой взрослой женщины: массивные груди с крупными красными ареолами, не менее впечатляющую попу, но тем не менее вполне стройную талию и плоский живот. И, конечно же, рыжая, ниже плеч, пышная грива роскошных волнистых волос и прилагающиеся к ним веснушки, что спускались от лица до самых плеч. Рыжим, конечно, оказался и манящий треугольник волос её женской промежности.

Удовлетворённо взглянув на мой мгновенно вставший член, женщина включила воду в душе. Горячие расслабляющие струи воды полились на наши уставшие тела, даруя желанное расслабление.

Намыливаясь сама, Марта принялась активно намыливать и меня:

— Да у меня у самого́ руки есть! — попытался я протестовать.

— Пусть они займутся другим.

С этими словами она взяла в руку мою правую ладонь и положила её себе на грудь:

— Помни́ их,  — с возбуждённым придыханием попросила Марта.

Я охотно исполнил это, с силой сжав её левую грудь, так что меж пальцев выскользнул сосок. Она застонала. Я быстро подключил к делу и вторую руку: мял, сжимал и гладил, пока она вымывала нас обоих. Когда она нагибалась и достать их не получалось, гладил её спину, плечи и попу.

Последнюю она специально подставляла, заявив, что это её «главная эрогенная зона».

Наконец, когда помывка окончилась и мы стали вытираться, Марта, не удержавшись, с силой прижала мою ладонь к себе между ног:

— Аххх! — застонала та от нахлынувших чувств.

Но тут же справилась, сказав тоном, выдававшим крайнее возбуждение:

— Анри, ну пошли к нашим хозяйкам. Пора́ становиться на колени.

Похоже, Марта от ситуации невероятно кайфовала.

Мы встали на четвереньки (при этом рыжая, не удержавшись, похлопала меня по попе) и, смотря в пол, поползли в комнату, где нас уже ждали.

Мы ползли, пока головой не упёрлись в длинные и крепкие спортивные ноги. Такие же крепкие женские руки поощрительно стали гладить нас по голове и щекам.

Но тут неожиданно Ирина прижала нас к своим ногам. Видимо, она как-то использовала свои способности, так что мы сразу поняли, что́ нужно делать. Мы стали лизать её ноги и покрывать их поцелуями, постепенно поднимаясь всё выше.

Наконец мы достигли «финиша». Промежность Ирина в принципе брила, но, похоже, давно. Сейчас её лоно покрывал колючий тёмный «ёжик», от которого исходил жар возбуждения. Мы с Мартой потянулись к нему.

— Нет! — строго приказала магесса, дав рыжей несильную, но чувствительную пощёчину.

Причину этого я ясно видел. Внутри Ирины бушевал ураган хотелки.

Взяв нас обоих за подбородки, она приподняла кверху наши лица, строго, но с нежностью смотря нам в глаза:

— Ты уж определяйся. Всё имеет цену.

— Да, простите,  — помотала головой крестьянка.

И снова наша сегодняшняя хозяйка что-то вложила нам в головы. Без слов мы разделились: Марта зашла сзади и занялась её попой, а я потянулся непосредственно к влагалищу.

Тело Ирины — полная противоположность рыжей: спортивная, почти мускулистая, с небольшой, но подтянутой грудью и маленькими сосками.

Прильнув к её слегка колючему местечку, я запустил внутрь язык. Сколько раз я уже так делал? Но отчего-то процесс не перестал мне нравиться. Напротив, с появлением новых листочков удовольствие только росло.

При всех минусах положения, у статуса пария есть и немало плюсов.

Я старательно делал своё дело, особенно уделяя внимание крупной бусине клитора. Ирина дрожала, выгибалась, и её соки активно наполняли мой рот, тягучими каплями стекая по подбородку.

Всё это время она поощрительно поглаживала нас, а Марта, дотянувшись до меня со своего «фронта работ», не забывала, изловчаясь, даровать ласку и мне, поглаживая по стоя́щему члену.

Вскоре это произошло: знакомый ураган зелёного ветра вырвался из женщины и пронёсся по моему телу.

Спустя несколько секунд пришедшая в себя Ирина решительно подвинула Марту:

— Отойди… Я сейчас описаюсь!

Факт. На смену зелёной хотелке стремительно пришла оранжевая. Не дожидаясь худшего, спортивная брюнетка рывком сдёрнула меня с места и, прижав к стене, с силой вжалась в меня.

Не прошло и пары секунд, как могучая солоноватая струя ударила в горло. Я уже привычен к такому, да и четыре оранжевых листочка нивелировали все неприятные эффекты.

Закончив дело, женщина расслабленно отстранилась:

— Лутиэль,  — обратилась та к эльфийке,  — твоя очередь.

Немного оправившись и придя в себя, я не без интереса уставился на блондинку. Надо сказать, наш бордель располагался в «спальном» районе и большинство его посетительниц были из местных жительниц. Так что инородки заходили к нам нечасто.

Нет, конечно, Империя — плавильный котёл из культур и народов, и в столице есть даже свой «эльфийский район», но у нас они были нечастые гостьи. Вроде на моей памяти приходили всего раза три. Первые два раза они хотели просто «по-быстрому» удовлетвориться и оба раза достались не мне. В третий раз эльфийка захотела полноценное обслуживание, но выбрала Феаринола. Так что если не вспоминать насилие в лесу (но и забыть такое у меня никогда не выйдет) и участие в нём эльфийки, то сейчас у меня будет первая в жизни остроухая.

Глядя на меня своими огромными голубыми глазищами, эльфийка не спеша скинула полотенце, в которое оставалась замотанной. Упавшая ткань оголила изумительное стройное тело с идеально чистой фарфоровой кожей. Изящные длинные ноги, тонкая талия, небольшая, но упругая попка.

Гру́ди у неё оказались побольше, чем у Ирины, но габаритам Марты сильно уступали. Что-то среднее, с небольшими, торчащими, словно вишенки, сосками.

Решительно, но мягко Лутиэль потянула меня в кровать. Уложив меня на её середине, так что но́ги свисали на пол, остроухая плавно забралась сверху и несколько секунд смотрела мне в глаза:

— Расслабься,  — сказала она, покрывая мои губы невесомыми поцелуями.

Затем она неторопливо стала подниматься выше к изголовью: вскоре её губы оказались на уровне моего лба, а две мягкие шелковистые груди, мягко покачиваясь, тёрлись по обе стороны моего лица. Нос и губы оказались в её ложбинке.

Неторопливо целуя меня в лоб, эльфийка одновременно легонько тёрлась о мои щёки двумя своими «прелестями», время от времени поддразнивая, позволяя на мгновение своим соскам скользнуть ко мне в рот, но тут же слегка отстранялась.

Но вскоре дочь леса поползла дальше: теперь передо мной оказался её пупок, который я тоже начал целовать и облизывать.

Впрочем, на этом уровне остроухая долго не задержалась. Поползла ещё дальше, чуть приподнявшись на спинке кровати.

Теперь прямо надо мной оказалось её писечка: идеально гладкая, нежно-бархатистая, без выпирающих половых губ. Сначала нежно, но пото́м всё сильнее она начала́ вжимать её в меня. Пока наконец я не оказался с силой прижат к кровати.

— Прими меня,  — пропела Лутиэль, начиная елозить по мне. — Прими меня всю.

И я принял. Запустил язык внутрь неё, привычно даря зелёное удовольствие. Отметил, насколько эльфийки «вкуснее» людских женщин. Хотя, может, просто с непривычки, но вкус её любовных соков показался бесподобным.

Затем, конечно, пришло время «оранжевого». Я очень опасался, что мы испачкаем кровать, но остроухая сделала свои дела предельно аккуратно. Тонкой струйкой, не торопясь, заботливо придерживая мне голову.

— Я… Пока всё,  — выдохнула она, слезая с меня и откидываясь рядом на кровати.

— А я — нет! — категорически сказала Ирина, сдёргивая меня с постели.

— Но, госпожа… — вскинулась было Марта, но брюнетка резко её перебила:

— Молчать, рабыня. Ты будешь в последнюю очередь.

Резко усадив меня на стул, наша сегодняшняя хозяйка продолжила:

— Становись на колени позади него. И держи крепко спинку, чтобы мы не свалились. Живо!

Марта повиновалась, встав на колени за спинкой стула. А Ирина тем временем решительно оседлала меня. Совершенно не церемонясь, она запустила руку к моему паху и, найдя там стоя́щий колом член, без всяких прелюдий просто засунула внутрь себя.

То, что́ случилось потом, я бы не назвал занятием сексом. Она просто-напросто начала́ меня трахать. Ирина скакала на мне словно в каком-то родео, объезжая непокорного жеребца. Мои длинные до плеч волосы она, собрав в кулак, потянула вниз, откидывая мою голову назад.

Наклонившись своим лицом вплотную ко мне, она во время действа неотрывно глядела мне в глаза, жарко дыша мне в рот.

Но самым удивительным оказалось то, что стало твориться внизу: возможно, магесса частично задействовала клереническую магию.

Стенки её влагалища с нереальной силой сжимали меня и так сильно сдавливали мой член, что становилось больно. Очень больно. Но пото́м её мышцы мгновенно расслаблялись, делая внутри мягкий массаж и посасывая, сродни минету, даруя невероятный кайф.

Столь быстрый переход от боли к наслаждению не давал мне шанса продержаться долго, и я уже был на грани оргазма, как вдруг почувствовал, что мой «инструмент» словно закупорили, не давая ему излиться:

— Я на это разрешения не давала! — строго отчитала меня наша госпожа, ещё сильнее откидывая мою голову назад. — Кончишь только по команде!

И мы продолжили наши скачки. Мне невыносимо хотелось кончить, но магия Ирины не давала никаких шансов, продлевая и продлевая мои мучения.

А сзади, поддерживая нас на коленях, стояла рыжая Марта, неотрывно следя за нами и прерывисто дыша мне в ухо.

Но вскоре магесса сама подошла к своей кульминации. Движения стали ещё резче, изо рта начали вырываться короткие стоны. В последний миг, перед самым финалом, превозмогая невероятное наслаждение, она нашла силы произнести строгим тоном:

— Слушай приказ: немедленно кончить в меня!

В тот же миг её блокировка исчезла и меня накрыло: такого мощного оргазма я до этого не испытывал никогда. В какой-то момент мне даже показалось, что я буквально выворачиваюсь наизнанку.

Это было слишком крышесносно. На полминуты я отключился, выпав из реальности.

— Всё в порядке? — привёл меня в чувство заботливый голос. Не сразу понял, что это та же Ирина стои́т сейчас передо мной с обеспокоенным видом.

— А? Да,  — я помотал головой, приходя в чувство. — Да — в порядке. Просто это оказалось… сильно.

Женщина кивнула:

— Хорошо. Тогда продолжим. Команды "вольно" не отдавалось! Была команда "смирно"!

Это она моему опавшему члену. Подчиняясь её магии, он тут же снова принял боевую стойку, налившись кровью так, будто и не случилось сейчас бурного оргазма.

— Теперь слушай сюда, жалкая рабыня! — обратилась она к Марте. — Так уж и быть: тебе тоже перепадёт. Анри — ложись на пол. Марта — садись на корточки над ним. Но без команды — ничего не делать!

Мы так и сделали. Я улёгся на покрытый ковром пол, а рыжая, расставив ноги, нависла над моим лицом своим весьма немаленьким задом, а также густо поросшим кустом промежности. Она старательно балансировала, стараясь сохранить равновесие, и её тёмно-рыжие волосы щекотали мой нос.

Время от времени с её перевозбуждённой «киски» прямо мне на губы падали капли её женской смазки.

Было очевидно, что Марта уже еле сдерживается, как и то, что женщина отдавала предпочтение оранжевому удовольствию. Внутри неё уже бушевал нестерпимый оранжевый ветер, но она всё же усердно играла покорную рабыню и не набрасывалась на меня.

Наконец Ирина смилостивилась. Причём, похоже, с помощью своей магии она тоже видела её предпочитаемое удовольствие. Подойдя к ней, она властно взяла её за подбородок, строго глядя сверху.

Марта же смотрела на неё снизу взглядом преданной собачки.

— Приготовилась? Писай!

Что она с облегчением и сделала, послав в меня вместе с мощнейшей струёй и знакомую оранжевую энергию.

Всё мне принять не удалось, и на ковре осталось немалое пятно, но, похоже, это никого здесь не расстроило. Включая меня.

Пото́м настала очередь зелёного и я принялся за свою работу, а наша рыжая рабыня на вечер, по команде наклонившись, принялась делать минет, образовав таким образом позицию 69.

Как только та излилась наконец зелёным, Ирина вновь отдала приказ. На этот раз мне:

— А сейчас тебе нужно хорошенько вылизать и подготовить её попку. Этой рабской попе сейчас предстоит суровое испытание.

Марта пискнула от восторга и с готовностью подставила её мне. Я же послушно уткнулся меж её огромных полусфер, находя языком её анус. Благо мы недавно из душа и она всё там при мне хорошенько вымыла.

Спустя пару минут нам поступила новая команда:

— Сейчас на кровать оба! Марта, становись на четвереньки. Анри, пристраивайся к её заднице.

Я сделал это, а магесса, достав откуда-то флакон со смазкой, обильно смазала ею мой член и попу Марты.

Мой «клинок» в полной боевой готовности, ожидая команды, прижался к её сфинктеру. И надо сказать, что подобное было со мной впервые. Обычно женщины Форсу не большие любители анального секса, но, похоже, эта рыжая — исключение. Она в нетерпении покачивала бёдрами, всё время норовя податься назад, но останавливаемая звонкими шлепками брюнетки по ягодицам.

— Входи,  — коротко приказала Ирина.

Я стал медленно продавливать свой инструмент сквозь узкий, тугой проход. Не без усилий, но мне удалось это. Марта судорожно вздохнула.

— Не шевелиться,  — вновь раздалась команда, и мы оба замерли.

— Анри — начинай.

Я взял неспешный темп, давая партнёрше время пообвыкнуть, руками обхватив её за бёдра. Но через полминуты Ирина снова приказала:

— Быстрее!

Я увеличил темп, а женщина подо мной застонала от наслаждения. Мне показалось, что её удовольствие слишком очевидно больше, чем должно было быть от такого вида секса. И мои предположения вскоре подтвердились.

— Ляг ей на спину,  — новый приказ госпожи,  — и обхвати её сиськи!

Я снова подчинился, заведя ру́ки вниз, и не без удовольствия принялся мять её огромные «достоинства». Вскоре мы с ней оказались на грани.

— Приготовься, рабыня. Сейчас твою рабскую попу осчастливят!

— Да! Да! Пожалуйста! Сделайте это со мной! — Марта уже́ не помнила себя от экстаза.

Мы кончили одновременно. Я начал густо изливаться семенем в её попу, а рыжая громко закричала. Наверно, её крик слышали все в этой гостинице.

Обессиленные, мы упали на кровать.

— Что́ это было? — еле выговаривая слова, спросила Марта.

— Клереническая магия,  — ответила магесса. — Мощнейший анальный оргазм, совмещённый с классическим. Наслаждайся.

Вскоре мы легли спать. Я по центру. Эльфийка справа от меня, а Марта слева. Обе девушки крепко обняли меня. К нашему удивлению, Ирина к нам не присоединилась:

— У меня ещё дела сегодня,  — пояснила та, одеваясь. — Мне сегодня ночью спать не придётся. Но вы — спокойной ночи, котятки!

Сказав это, она подошла к кровати и поочерёдно поцеловала каждого из нас. После тихо ушла.

Вскоре нас сморил сон.

Утро следующего дня выдалось пасмурным и по-настоящему осенним. Дул холодный ветер, моросил мелкий дождь.

Возвращающиеся в лагерь амазонки после праздника были молчаливы и сосредоточенны. Лишь только Зельда суетилась, гневно вопрошая своего младшего сержанта:

— Да где этот Гриша, бездна его раздери?! Куда он пропал? Лара меня убьёт!

Смущённая сержант оправдывалась, что они везде уже искали. Нигде его нет.

Уже́ на подходе к лагерю я зачем-то полез во внутренний карман своей куртки. Не помню, что там искал, но с удивлением достал оттуда какую-то бумажку, которой, по идее, там быть не должно. Я развернул её.

Это оказалась записка:

«Анри, прости меня, пожалуйста, за всё».

«Всё ещё любящая тебя Яни».

Скомкав, я в гневе выбросил её на обочину. Но вперёд прошёл только несколько шагов. Остановившись на пару секунд, я глубоко вздохнул и вернулся.

Подняв смятую бумажку, разгладил и сунул обратно в карман.

Тем временем армия снова ступила на марш: запряжённые големы натянули постромки, и бесконечная вереница обоза извивающейся змеёй поползла по дороге.

Армия пошла дальше.

========== Глава 21 ==========

Я шёл по огромному, залитому солнцем военному лагерю. И на этот раз я — это я: эльфийский принц — прекрасный и неповторимый!

Я решил половину этой главы написать от своего имени, по одной, очень веской причине: дело в том, что в тот знаковый для нас обоих день кое-какие из интересных событий не нашли отражения в воспоминаниях моего друга. Просто потому что Анри не стал их свидетелем. А вот я стал.

Но обо всём по порядку. Прежде всего, поздравьте меня с новой должностью — «мальчик на побегушках»! Шутка. Хотя не сильно далёкая от правды.

Дело в том, что после той истории в храме, когда я вполне серьёзно вознамерился поубивать всех, кто хоть пальцем тронет Анрело, командование нашего полка благоразумно решило спихнуть куда-нибудь подальше столь буйного пария.

И тут совершенно неожиданно мне помогло моё высокое происхождение: узнав о том, что среди нашего войска обитает наследник эльфийских королей, меня забрал к себе командир нашей армии.

Так что теперь моя новая должность звучала как «личный адъютант армейского командующего», что моему королевскому самолюбию неслабо так льстило.

И прямо сейчас я как раз и направлялся к нему, передать какой-то очередной доклад.

Мой путь пролегал через оживлённый гудящий лагерь, мимо множества палаток, украшенных многочисленными цветными флажками.

Прямо надо мной простиралось почти безоблачное небо, но невдалеке, левее, виднелись тёмные тучи магической грозы, из которых вырывались разноцветные колдовские огни и молнии.

Всё вокруг гудело растревоженным ульем: люди суетились, бежали, спешили. Несколько раз мимо меня проскакали небольшие отряды кавалеристок в полном боевом облачении.

Проходя мимо госпитального шатра, я ненадолго остановился. Прямо у входа мне открылась печальная картина: на походных носилках лежали десятки раненых амазонок. Они были в крови, но не это самое страшное: в их глубоких резаных ранах словно копошилась тьма, сотканная из мелких червей, сочащаяся чёрным гноем. Одни воительницы кричали, другие стонали, у третьих не осталось сил даже на это. Между ними ходили магессы-целительницы, пытаясь облегчить их страдания. Без особого успеха.

— Из-под Бриенны,  — раздался рядом голос, наполненный болью.

Оглянувшись, я увидел рядом с собой смуглую амазонку, тоже раненую, но легко. Её рука перевязана и висит на плече. Она с невыразимым страданием смотрела на одну из лежавших перед нами девушек, очень похожую внешне на неё. Видимо, её сестра.

— Там сейчас жарко,  — продолжила та, кивнув на магическую грозу. — Враг применяет какие-то новые проклятые мечи. От них пока не нашли спасения. Раны почти не затягиваются, даже при лёгком ранении. При тяжёлом… Умирают за сутки…

Я ничего не сказал. (А что́ тут можно было сказать?) Молча пошёл дальше.

Вскоре я оказался у входа в большой и просторный полосатый шатёр, над которым развевались большой флаг Валенсии и рядом, чуть ниже и меньше, штандарт герцогов Бургондских — золотой лев на чёрном поле.

Войдя внутрь, я сразу понял: сейчас не до меня. В шатре находился «малый совет». Командующий собрал экстренное совещание самых высокопоставленных командиров, что собрались здесь вокруг широкого стола с разложенной на нём картой.

И прежде чем продолжить, я просто обязан хоть кратко рассказать читателям о нашем славном командующем, этой поистине уникальной личности, достойной даже не короткого очерка, а просто-напросто отдельной книги.

Начну с того, что «его светлость командующий „Третьей армией жёлтого флага“ герцог Генрих Бургондский» был — реликт.

Нет, даже не так. Это был настоящий живой динозавр. Возраст сего древнего старца уже превысил три сотни лет, что для человека практически верхний предел долгожительства.

Хотя стариком он не выглядел: крепкий мужчина, чуть за сорок, с тёмной кучерявой бородой. Омолаживающие заклинания делают дело, но без чистки ауры дальше просто не обойтись. А от неё он, по слухам, отказался.

Родился наш нынешний вождь ещё при той, «старой» Каролине. В том государстве, что потом объединит все окрестные царства, став могучей Империей Валенсией. Принадлежал к древней аристократии, сейчас уже почти растворившейся в многочисленных новых магических родах и фамилиях.

Только несколько избранных династий всё ещё помнят старые времена феодальных порядков, ведя корни своих семейных древ в дремучею глубь седой старины: Майеры, Моорхарты, три-четыре прочих, и вот они — Бургондские.

Выросший в окружении строгих традиций и суровых правил, молодой Генрих не проявил заметных талантов в магии (впрочем, это не стало проблемой: магия тогда была очень слаба), но с рождения отличался смелостью, решительностью, живостью ума и любовью к воинским искусствам, а значит, карьера его была предопределена: армия. Куда молодого наследника рода и сбагрили, едва лишь ему стукнуло шестнадцать.

Да — именно наследника рода, хотя он имел двух живых и здоровых старших сестёр.

Дело происходило задолго до разлома, и государство всё ещё оставалось глубоко патриархальным.

И там молодой аристократ сполна познал военную долю, участвуя, наверно, во всех сражениях и кампаниях того неспокойного времени.

Особенно отличился в тяжёлых и продолжительных «эльфийских войнах», где заслужил репутацию храброго и умного офицера, берегущего жизни солдат.

Его восхождение в чинах, несмотря на происхождение и заслуги, оказалось очень медленным: герцог Бургондский не стал карьеристом, не выслуживался перед начальством, дерзил даже королям.

А кроме того, беспощадно боролся со всеми злоупотреблениями и несправедливостями в армии, отчего нажил себе много врагов.

Потому первые генеральские должности получил, лишь когда ему перевалило за шестьдесят. И наивысшей точкой его карьеры стал разгром эльфийского войска при Элире, что вынудило эльфов запада заключить с людьми мир.

После чего герцог Бургондский вышел в отставку и уехал жить в свой родовой замок.

Жена его давно умерла, родственники разъехались кто куда, друзья уже давно почти все погибли. Так что пожилой Генрих просто тихо и почти одиноко доживал свой век в опустевшем поместье, думая, что его жизнь окончена, и не помышляя более ни о чём.

Так что последней радостью в жизни для стареющего воина стало нянчиться с внучкой, Эстерой, которую он обожал качать на коленях.

Пока наконец подросшая юная красавица не уехала в «большой мир», оставив старика совершенно одного.

Да, он краем уха слышал, что в эти годы в мире происходят какие-то важные события. Какой-то «Великий разлом», но всё это уже было неважно. Пусть другие с этим разбираются. Его время прошло.

Ему перевалило за девяносто, когда однажды на пороге его дома вдруг внезапно не появилась гостья. И в ней, высокой, красивой и статной женщине, Генрих даже не сразу признал свою любимую внучку.

Конечно, старый герцог надеялся, что это однажды случится, но представлял это по-другому: что приедет скромная чопорная красавица и привезёт с собой на знакомство своего жениха. Какого-нибудь самоуверенного хлыща из знатной семьи. И пока они будут вести между собой строгий мужской разговор, внучка будет скромно сидеть в сторонке, изредка робко заглядывая им в глаза.

Но вместо этого…

В ворота его уединённого поместья широкими шагами вошло что-то очень непохожее на его представления о женщинах: в доспехах, с мечом на поясе и магическим жезлом в руке. И это «нечто» кинулось ему на шею с криком: «Деда!»

Вскоре в спокойной обстановке гостиной Эстера рассказывала новости из «большого мира». Она говорила о невероятных вещах: о пришествии святой Валенсии, о возвращении в мир «сильной магии» и об установлении в государстве матриархальных законов.

В заключение предельно посерьёзневшая девушка рассказала о том, что три соседних государства, объединившись, вместе пошли войной на Каролину.

«Тебе надо снова встать в строй, деда» — так закончила свою речь его внучка.

Растерявшийся Генрих лишь недоуменно спросил: а что́ вообще от него хотят? Он дряхлый старик, всё своё отвоевал. Даже меч уже поднять не в силах.

В ответ девушка лишь с загадочной улыбкой подняла свой волшебный жезл… И через час вместо древнего старца перед ней стоял двадцатилетний юноша!

На следующий день немного пришедший в себя Генрих (не забыв, правда, прописать подзатыльники слишком своевольной внученьке) энергично принялся за дело. Воевать ему тогда не пришлось. Армии вторжения были усыплены и без боя взяты в плен.

Но теперь предстояла огромная дипломатическая работа: предстояло по возможности максимально бескровно присоединить к Империи новые территории. И тут он оказался почти незаменим.

Да, большу́ю часть её взяли на себя недавно появившееся в мире неолетантки, но при всех их навыках дипломатии, у них имелся один неустранимый недостаток: они были чужаками. И не все потомственные аристократы в трёх государствах вообще соглашались принять их и выслушать. Даже оставшись без армий, многие отчаянные головы вооружали слуг и сервов, готовясь к последнему бою.

Вот тут и пригодился он. Старый вояка из древнего рода. Его знали. И уважали.

Несмотря на множество недоразумений, связанных с его омоложением, он провёл бесчисленные встречи и переговоры — убеждая, уговаривая, обещая, гарантируя. В итоге своего он добился: Замбар, Лугуника и Пелегия вошли в состав Валенсии почти без сопротивления.

Нет смысла описывать следующие несколько десятков лет. Скажу только, что в армию он не вернулся. В новой, почти исключительно женской армии, он просто не видел себя.

Пытался жить в удовольствие — надоело, и быстро. Много путешествовал. Объездил, наверно, полмира. Но затем опять закрылся у себя в поместье.

Генрих уже снова стал пожилым человеком, когда к нему вновь приехала Эстера. И второй раз сказала: «Тебе надо встать в строй!».

Началась «Пятилетняя война». И вот это была уже самая настоящая война с настоящими сражениями, порой жестокими. И он снова встал в строй. Да, неохотно, но встал. Он не был главным полководцем той войны, оставаясь (вполне осознанно) на вторых ролях, но всё же за победы получил прозвище — «Логостанский лев». Хотя старался делать всё, чтобы жертв с обеих сторон стало как можно меньше. За что даже обвинялся в нерешительности.

В са́мом конце войны он с небольшой армией вошёл в эльфийские земли для взятия под контроль ключевых крепостей.

Но и эта война закончилась, и второй раз помолодевший Бургондский снова оказался не у дел. Что́ делать дальше? Конечно, ему предлагали женитьбу. В государстве вовсю нарастал гендерный дисбаланс, а такого знаменитого и знатного жениха ещё поискать. Он твёрдо отверг все предложения. О причинах молчал. Возможно, не хотел обременять себя обязательствами. А может, продолжал любить свою давно почившию супругу.

(Хотя особенно настойчивым претенденткам он всё же по секрету говорил откровенно: жениться на каких угодно условиях — значит стать частью общества. Матриархального общества. Чего он категорически не желал.)

Но в итоге он снова уехал к себе и, закрывшись наглухо от мира, продолжал тихо жить в поместье, занимаясь любимым хобби — садоводством.

Опять постарел. Но на этот раз твёрдо решил покинуть этот стремительно меняющийся мир, который он всё меньше понимал. Но судьба в виде его внучки Эстеры вновь распорядилась иначе.

«Ты снова должен встать в строй, деда» — прозвучало в третий раз.

Большой войны тогда не было. Но в его семье случилась трагедия: во время путешествия был захвачен пиратками-работорговками его юный праправнук. И увезён на невольничьи рынки «Северной пиратской республики».

Герцог любил свою внучку, что уже сама к этому времени стала бабушкой и неутешно горевала о внуке.

А ещё он не любил пиратов.

А работорговлю и работорговцев — ненавидел лютой ненавистью.

В третий раз помолодев, он пошёл прямиком к императрице с просьбой дать ему флот. А в это время Империя как раз планировала большу́ю военную экспедицию: приструнить окончательно обнаглевших пираток. И как раз искали того, кто возьмётся возглавить её. Так что — да, ему дали флот.

Он привёл его к архипелагу «Морских народов», высадившись на са́мом северном острове, где обосновалось государство морских разбойников.

Через месяц он отплыл, оставив после себя пепелище. Пиратам потребовались десятилетия, чтобы восстановиться. А северные воды ещё долгие годы оставались безопасны.

После этой бойни Генрих заявил Эстере: «С меня хватит»! И она ответила: «С меня, пожалуй, тоже». И, оставив семью и дела́, уже вдвоём с «дедой» уехала в древнею вотчину Бургондских.

Там они жили тихо и скромно, занимаясь садом и разводя кроликов. «На этот раз как придёт срок — я уйду»,  — так говорил в очередной раз стареющий воин. И верил в это, пока…

«Вы вновь должны встать в строй, герцог!» — не прозвучало из уст приехавшей к нему императрицы.

Началась война. С неведомым пока злом и конкретными людьми, что заключили с ним «тёмный пакт». И война складывалась не в пользу Империи. Первые сражения проиграны…

К этому времени ему уже стукнуло триста двадцать лет, и без чистки ауры — очень дорогого и могучего заклятья — дальнейшие заклинания молодости не эффективны. Императрица предложила ему это. Но он отказался, согласившись только на очередное частичное омоложение.

А после, тяжело вздохнув, снова встал в строй.

Может показаться, что я уделил этой персоне слишком много внимания, но вы, читатели наших с Анри воспоминаний, всё же поймите: мне в то время, конечно, было далеко до махрового расизма моих родителей. Я уже много попутешествовал и немало повидал. Но всё же некоторое предубеждение к людям у меня ещё оставалось. Воспитание сказывалось.

Да, я по-своему уважал своего друга, хотя он был для меня скорее как неразумный, но любимый младший брат.

А вот герцог Генрих Бургондский стал первым человеком, которого я сразу и искренне зауважал. И почитаю до сих пор, хотя наши пути пересеклись совсем ненадолго.

Но вернёмся к нашей истории.

Войдя под полог большого брезентового шатра, я оказался в помещении с дощатым полом и низким матерчатым потолком. Посередине его находился широкий стол с разложенной на нём картой, занимавшей почти всю поверхность. Под потолком, освещая палатку, горел ярким светом небольшой магический светильник.

Вокруг стола стояли четверо: сам герцог и три женщины, высшие офицеры нашей армии. Первая — невысокая, круглолицая и слегка полноватая, Бернадетт Хаксли. Командующая нашей пехотой. Она единственная из присутствующих, кто сейчас сидела. О причине гадать не стоило: развалившись на стуле, та вытянула перед собой перетянутую бинтами ногу. На них чётко виднелись пятна крови.

Видимо, тоже угодила под «проклятый меч».

Вторая — Армина Пилиум. Отважный командир кавалерии. Отличалась высоким ростом, худобой и заострённым нервным лицом. Свои чёрные до плеч волосы она носила маленькими тонкими косичками, в которые вплетала свинцовые шарики.

Третья — Габриэлла Вейл. Изящная, с утончённым лицом. Каштановые волосы та укладывала в высокую причёску, что украшала алмазная диадема. Носила она расшитое рунами бирюзовое платье, подвязанное широким золочёным поясом. Глава наших магов. И с ней всегда было больше всех проблем. Магесса она, конечно, сильная, но человек совершенно невоенный.

Войдя внутрь, я, особо не церемонясь, прошёл к дальней стене шатра, где нагло развалился в любимом кресле герцога. Своё донесение просто положил на стоящую рядом дубовую тумбочку. После этого открыл дверцу и вынул оттуда большу́ю бутыль с любимым пойлом его светлости. Открыв пробку, глотнул прямо из горлышка… Ох, ну и гадость! Посмотрел на этикетку. Руническая гномья надпись на ней известила, что это «Слёзы гор». Глотнул ещё раз. Да, точно: гадость.

Присутствующие женщины хмуро смотрели в мою сторону, но единственный, кто мог меня выгнать из шатра командующего,  — это сам командующий. А он, совершенно не обращая внимания на мою персону, полностью уткнулся в карту.

Ну а теперь можете смело пропустить несколько ближайших абзацев, так как я снова буду говорить о скучных вещах. Но надо всё же рассказать дотошным читателям, как обстояла война на текущий момент. Че́м ваш принц-душнила сейчас и займётся.

Итак, как я уже говорил сильно ранее, наша армия не была всей армией империи. Не являлась даже самой крупной. Лишь одной из пяти, разбросанных по всем северо-западным рубежам Валенсии. А если точнее, то мы звались «Третьей армией жёлтого флага».

Все эти армии сейчас распределились следующим образом.

Примерно в центре театра войны, на стыке Ривендейла и Замбара, действовала главная армия под командованием героини «Ледяного похода» — Элоизы Нолари. Именовалась она — «Первая, красного флага». Против неё действовала главная же армия противника, под руководством самого́ Мастера. При себе он предпочёл держать и одного из своих знаменитых генералов — «Огнеголового психа». Который, по мнению многих послевоенных историков, был «Самым храбрым из его воинов, но самым бездарным из его полководцев».

Левый фланг основной армии обеспечивался «Второй армией оранжевого флага» под началом некой Ванессы Голд. Особа хитрая и осторожная, но и противник ей достался под стать: некий «Любовник после шести». Талантливый и жестокий аристократ из Монлюссона. Эти войска действовали друг против друга уже в самих эльфийских землях.

Правый фланг обеспечивался нами, «жёлтыми». И против нас действовал самый прославленный вражеский генерал — Буреволк. И с ним мы воевали в Замбаре.

Была ещё четвёртая, что прикрывала уже наш собственный правый фланг, действуя против Юкидора. Против неё воевал варварский король Оттон.

Пятую армию направили в Тиррак.

Вообще надо отдать должное Мастеру: ему удалось собрать под своим началом плеяду из действительно ярких личностей. Все его ближайшие соратники — это, без сомнения, способные военачальники и сильные лидеры.

Надо сказать, что после войны́ многие женщины, в основном из тех, кого она никак не затронула, очень сокрушались тому, что во «Второй гендерной войне», в этом противостоянии женщин и мужчин последние оказались фактически на стороне зла. Особенно отличились в этом многочисленные юные авторки, что в своих бульварных романах-однодневках (низкосортное чтиво с примитивными любовными линиями) всячески оправдывали мужчин, её возглавлявших. С особенным рвением они усердствовали в отношении Буреволка, неистово обеляя этого конченого утырка.

Но — да, в отличие от первой «гендерной», где мужчины то и дело бездарно сливали женщинам, в этой они, даже находясь в очевидном меньшинстве, смогли за короткий срок поставить могучую женскую империю почти на грань поражения.

В прошлой пятилетней войне Валенсии пришлось иметь много дел с глупыми правителями и бесхребетными врагами. Но в этой… Теперь матриархальному государству противостоял цвет мужской нации Форсу!

Но как вы уже заметили, в стройной картине военного противостояния "мужчина — женщина" вкралось одно исключение. Нашу армию, единственную из всех, возглавлял мужчина. И сейчас он, склонившись над картой, стоически выдерживал женские атаки:

— Я просто не понимаю, чего вы ждёте! — порывисто и громко говорила магесса Габриэлла. — Враг сосредотачивает силы, глушит связь, открывает порталы! Чего мы медлим?! Пришло время битвы!

— Возможно,  — невозмутимо кивнул герцог.

— Возможно?! — аж задохнулась волшебница. — Может, Вы забыли? Пятьсот магесс из моего элитного отряда сейчас под Бриеной! Они еле сдерживают натиск вражеских колдунов! Им тяжело! Они несут потери! Им нужна помощь!

— На войне всем тяжело,  — Генрих — сама невозмутимость. — И все несут потери. Пока они справляются.

— Ну, знаете… — Габриэлла едва удерживалась. — Если бы не Ваша репутация старого заслуженного воина, я бы обвинила Вас в преступной нерешительности… И даже трусости!

— Вы забываетесь, мастерисса! — одёрнула её Бернадетт Хаксли.

— О, прошу прощения,  — в её голосе ни намёка на раскаяние. — Я просто беспокоюсь за моих девочек, вот и позволила себе лишнего.

— Господин командующий,  — более почтительно, но не менее горячо вклинилась Армина Пилиум. — Я согласна с ней. Мы упускаем возможность. Вы сейчас глядите на карту и неужели не видите того же, что вижу я? Вот здесь,  — она ткнула куда-то туда, но мне со своего места не было видно, куда именно,  — Буреволк обнажил свой фланг. Его роковой просчёт, а нам — царский подарок! Грех не воспользоваться этим! Кавалерийская лава! Дайте мне резерв кавалерии, и я обещаю, нет, я клянусь, что уже к вечеру голова Буреволка будет красоваться в центре нашего лагеря, насаженная на кол!

— Да, необычное упущение для столь одарённого полководца,  — согласно кивнул наш задумчивый вождь.

— Все когда-то совершают ошибки,  — чуть менее уверенно сказала Армина. — И это именно она! Но он жаждет генеральной битвы! Это очевидно! Он бросил, наверное, всю свою магию на нас. Обрушил всю мощь радио-магической борьбы! Две трети наших связных талисманов отказали, остальные то и дело сбоят!

— Уверяю, мы тоже не терпилы,  — с раздражением вклинилась магесса. — Мы ответили им тем же, и даже больше. В армии Буреволка почти наверняка не работают ВСЕ талисманы. Я утверждаю, что он остался сейчас вообще без всякой магической связи!

— Возможно, так,  — согласно кивнула кавалеристка. — Возможно, именно в этом причина его промаха. Недостаток связи. Давайте же я возьму кавалерийский резерв и ударю ему во фланг! Я сокрушу его!

— Да, сбоящие талисманы — это наша проблема,  — только и ответил Генрих на эту пламенную тираду, по-прежнему не отрываясь от карты.

— Да вы хоть слушали меня?! — окончательно вспылила та.

— Успокойтесь, Армина! — резко крикнула Бернадетт Хаксли.

Но продолжила уже спокойней:

— Я прекрасно понимаю Вас командующий,  — Бернадетт старалась говорить как можно более убедительно. — Всё это и правда напоминает расставленную ловушку, в которую очертя голову спешит попасться наша храбрая, но такая безрассудная кавалерия,  — при этих словах Армина Пилиум нахмурилась, но промолчала. — Но тем не менее я согласна, что всё это — не что иное, как подготовка к решающей битве. Тут я так скажу: Буреволк хочет подраться? Подерёмся! Но на наших условиях. Я предлагаю выбрать осторожную тактику: отступим вот сюда,  — она тоже ткнула куда-то на карте. — Да, далековато… Но! — она, прерывая возможные возражения, резко подняла руку. — Посмотри́те на эти холмы. Идеальны для обороны. Перед ними открытая пересечённая местность. Укрепимся там. Основной ударный кулак Буреволка — орочья кавалерия. Всем хороши орки: храбры, сильны, свирепы. В ближнем бою хороший воин-орк как бы не трёх амазонок стоит. Но в ближнем бою! Мои девчонки стреляют и дальше, и быстрее, и точнее. На дальних дистанциях у нас преимущество. Так используем его!

Давайте засядем в тех холмах, и пусть враг сточит свои войска, пытаясь выбить нас оттуда. Мы расстреляем их как мишени!

— Очевидно, предполагая, что Буреволк как последний идиот будет бессмысленно губить свои лучшие силы в суицидальных атаках? — съязвила Армина.

— Ну если он хочет решающей битвы — то да. Именно так он и вынужден будет поступить.

— Во имя Илассы — командующий! — окончательно взорвалась Габриэлла. — Да вы собираетесь уже делать что-нибудь или планируете до конца времён рассматривать эту дурацкую карту!

Похоже, ей наконец удалось вывести его из себя: резко выпрямившись, герцог с раздражением кинул на стол карандаш, что держал в руках:

— Хорошо! — не скрывая раздражение, он буравил её взглядом. — Исключительно ради присутствующих здесь дам, так и быть — поясню! Я не спешу действовать по простой причине: я не понимаю смысла происходящего! В этом сражении под Бриеной нет логики! Авангардное дело, которое он явно не торопится переводить во всеобщее. И туда он кинул как бы не всю доступную ему магию. Открытие одних хаос-порталов чего сто́ит! И при этом его потери не меньшие, а то и бо́льшие, чем у нас. Он не получает никакого очевидного преимущества. Так в чём смысл? Пока я этого не пойму, наши непродуманные действия могут нам дорого обойтись. Мне нужно больше информации! Магия может мне её предоставить?

Последний вопрос предназначался Габриэлле.

— Всё сокрыто «Туманом Войны»,  — неохотно признала волшебница. — Магическое поле в этой местности сходит с ума. Талисманы почти не работают. В данный момент — нет. Не может.

— Хорошо,  — кивнул Генрих. — Тогда воздушная разведка. Кто мне хотя бы скажет, где они сейчас? Где три эскадрильи седьмого драгонарского?

— Так они у нас,  — неожиданно заявила Габриэлла.

— Что́ значит — у вас? — нахмурился Бургондский. — Вы расположились не в основном лагере?

— Нет. Мы сейчас вот здесь. В Вечнолетье,  — теперь уже магесса указала на карту. — Туда же пригласили и драгонарок.

— Здесь? — на лице герцога удивление. — Что́ вы там забыли? Почему так далеко от основных сил?

— Что значит — далеко? — аж обиделась колдунья. — Мы, между прочим, магессы из высшей категории! Для нас такое расстояние — всё равно что в соседней комнате!

— Но всё же, почему там?

— Там удобнее,  — пожала плечами женщина. — Есть просторные дома на постой. Нам нужно некоторое уединение от суеты лагеря!

Заметив, что герцог продолжает пристально смотреть на неё, Габриэлла возвела очи к небу:

— Там всё равно сейчас почти никого нет. Вам напомнить, что почти весь элитный магический отряд сейчас под Бриенной! Практически в полном составе! Еле сдерживает натиск вражеских колдунов! Мы забрали с собой даже все сколь-нибудь сильные артефакты! Там почти никого не осталось.

— Слишком много «почти»,  — Генрих хмурился всё сильнее. — Кто остался?

— Ох… Ну вот что вы пристали. Ну да — мы оставили два десятка не очень сильных магесс — «присмотреть за вещичками». Там, как я уже сказала, и два десятка драгонарок — тех, что вы ищете. Пару маршевых рот, идущих на пополнение, что не успели в основной лагерь до отбоя, которых мы пригласили вчера вечером «на огонёк». Да и всё! А… Ну ещё там остались наши парии.

— Парии?

— Ну конечно. Не тащить же нам их было с собой в сражение?

— Просто парии?

— Ха! Просто! — магесса самодовольно улыбнулась. — Элита! Тридцать шесть розоволистых, сто девяносто шесть голуболистых. Восемьдесят девять синелистых. Одинадцать белолистых. И мой «семицветик»!

— Кто?

— Мой любимый «семицветик». Сверхэлитный, семицветный парий! — с гордостью сказала Габриэлла.

— Ладно, всё понятно,  — равнодушно отмахнулся командующий, снова склоняясь над картой.

Но тут он заметил, что Армина и Бернадетт внезапно как-то странно стали смотреть на них, переводя взгляд то на него, то на магессу:

— Что? — в недоумении спросил их герцог. — Ну что?! Я чего-то не понимаю?

— Командующий… — осторожно начала́ Бернадетт — А вы… Вы же в курсе, в чём особенность данных элитных париев?

На лице герцога проступила неподдельная ярость:

— Нет!!! Я не знаю! И знать не желаю! Никогда не интересовался ничем, что связано с париями! И скажу вам так: я не понимаю, в чём провинилась наша несчастная планета, что её прибрала к рукам безумная богиня похоти, но пока я жив, не все ещё в этом спятившем мире — грязные извращенцы!

— Похоже, вы очень сожалеете о былых патриархальных временах и о пришествии в мир Илассы,  — ответила на эту гневную тираду магесса.

— Никогда этого не отрицал,  — кивнул Генрих.

— Что невольно заставляет меня задаваться вопросом о вашей лояльности.

— С вашими вопросами — разбирайтесь сами.

— А теперь,  — продолжил командующий, обведя присутствующих женщин взглядом,  — давайте представим, что я сорок лет провёл в своём поместье, изо всех сил стараясь как можно меньше контактировать с этим миром. И что я вообще узнал, что существуют, оказывается, какие-то «элитные» парии, всего несколько месяцев назад. Так что? В чём их отличие от всех прочих?

Ответила снова Габриэлла:

— Ну понимаете, дело в том, что во время «сеанса» с такими париями, у их хозяек между ног вырастает…

— Умоляю — без подробностей!

— Хорошо. Если кратко — в бонусах. Достигшие голубой, а в особенности синей ветви развития — увеличивают силу своей хозяйки. В том числе и волшебную. Для магесс они становятся своеобразными магическими батарейками. Ну или аккумуляторами.

— Что́ такое батарейки и аккумуляторы?

— О порталах на Землю, полагаю, Вы тоже узнали лишь несколько месяцев назад? — ехидно спросила колдунья. — Хорошо. Накопители. Так понятней?

— И насколько они увеличивают вашу магическую силу?

Магесса пожала плечами:

— Напрямую зависит от прогресса пария. Вплоть до того, что на порядок. Но тут важно не прерывать с ними физического контакта. Потому мы и взяли их с собой.

Оглянувшись, Генрих наконец заметил меня, скромно сидящего в кресле и потягивающего гномье пойло. Не говоря ни слова, он подошёл ко мне и раздражённо вырвал из рук бутылку. Достав из тумбочки стакан, налил до краёв, после чего вернулся к столу.

Выпив залпом и поставив опустевший стакан прямо на карту, проговорил почти виновато:

— Я этого не знал.

После снова склонился над ней.

— То есть там ваши личные парии? — зачем-то уточнила Бернадетт. — Просто в остальном войске парии укомплектованы преимущественно из осуждённых элементов, что пошли на войну добровольно, за прощение сроков?

— Ну конечно! Ну да, не все они были рады тому, что идут на войну, но мы же их хозяйки. Так пусть делают что приказывают!

— Так, а вот это что? — герцог указал на карту — Ручей?

— Русло ручья,  — равнодушно ответила кавалеристка. — Давно пересохшее. Плотно заросшее по берегам деревьями и кустами.

— И оно проходимо? Например, для кавалерии? Если бы я отдал вам приказ с небольшим отрядом скрытно от всяких глаз пройти по нему. Вы бы смогли?

Армина Пилиум пожала плечами:

— Если бы Вы отдали такой приказ, то при наличии хорошего антимагического полога — пожалуй, да. Но зачем? Там недалеко есть отличные твёрдые дороги…

— И вот это русло, начинаясь у вражеских позиций, проходит как раз недалеко от Вечнолетья…

— Бред! — понявшая, к чему он клонит, амазонка энергично замотала головой. — Невозможно!

Командующий снова выпрямился, оторвавшись от созерцания карты:

— Габриэлла,  — обратился от к магессе,  — как давно вы связывались с Вечнолетьем?

Та развела руками:

— Со связью сейчас везде проблемы. Я и с Бриенной кое-как связаться могу. Сплошные помехи. А с Вечнолетьем… Ну там сейчас всего два медальона. Один у легата Кастерины, другой у одной из наших, что там остались. Оба со вчерашней ночи не работают. Ну я, признаться, очень беспокоилась о своём «семицветике», как он там без меня? Три часа назад послала конного курьера… Вообще, она уже должна была вернуться…

— Какое ближайшее наше подразделение от него? — перебив магессу, спросил Генрих всех трёх.

Ответила снова Армина:

— Тринадцатый лёгкий кавалерийский. Но послушайте: прерванная связь ни о чём не говорит. Как и пропажа курьера. В тыл проникли мелкие диверсионные группы. Я докладывала об этом. Если она была одна, её могли запросто перехватить…

— Приказ,  — не слушая её, отчеканил командующий: — Тринадцатому кавалерийскому полку немедленно выдвигаться к Вечнолетью. Боевым порядком!

— Но зачем? — а вот Габриэлла, похоже, до сих пор не поняла. — Зачем Вы посылаете к нам целый полк?!

— Передать приказ драгонаркам,  — герцог улыбнулся ей. — Пусть натягивают трусы и немедленно к нам! Мне нужны их крылья.

— Вы посылаете целый полк, просто чтобы передать приказ?

— Ну если нам невероятно, чудовищно повезёт — то да. Только в этом и будет их миссия.

Кажется, до магессы на́чало доходить. Она замолчала, переваривая услышанное.

— Что касается Вас, Армина,  — продолжил Генрих,  — то вы просили у меня кавалерийский резерв? Вы его получаете. Приказ Вам. Возглавьте его и со всей скоростью отправляйтесь вот сюда. К этому изгибу русла. При обнаружении врага — немедленно атаковать!

Бернадетт. Вы берите свою пехоту — и на подмогу магессам из Бриенны. Им и правда не помешает подкрепление. Но не лезьте на рожон. Не думаю, что они пойдут во всеобщею атаку, но в любом случае, действуйте как и хотели — осторожно.

— Я пойду в Вечнолетье! — громко заявила магесса. — Я иду с тринадцатым кавалерийским!

— Нет,  — жёстко ответил командующий. — Вы идёте с Арминой. Кавалерии необходимо магическое прикрытие. Без него они лёгкая цель. А кроме вас, мне больше послать некого.

— Я иду с тринадцатым кавалерийским! — пыталась оспорить Габриэлла.

В голосе герцога появились стальные нотки:

— Вы получили приказ, мастерисса, и Вы его поняли. У Вас проблемы с его выполнением?

В ответ волшебница лишь коротко кивнула и вышла из шатра.

— Собрание окончено — выполняйте задачи,  — несколько запоздало сказал Генрих.

Бернадет вышла, а вот Армина осталась:

— Ваша светлость,  — начала́ она, пытаясь придать голосу как можно более убедительности,  — Вы ошиблись. Прошу, отмените Ваши распоряжения. Они могут нас погубить!

— Приказ неизменен.

— Да послушайте! Ничто! Ничто не указывает на то, что вы правы! Я понимаю, вы родились ещё в том, патриархальном мире, и, возможно, пренебрежительно относитесь к военным способностям женщин. Но я вас уверяю: я тоже кое-что понимаю в военном деле. И, как кавалеристка, я понимаю и кое-что в рейдах по тылам. То, что́ вы предположили, возможно только теоретически! Да, Габриэлла с магессами поступили опрометчиво, но риск был минимален! Вечнолетье в три раза дальше от врага, чем мы сами, находясь в этой палатке! И Вы сами упомянули: возможен только небольшой отряд! Максимум несколько сотен, ну пусть даже отборных воинов. Это ничто! Будь их больше, мы бы неизбежно их заметили с любым антимагическим пологом!

Дальше: В армии Буреволка много храбрых командиров, но настолько талантливых и отчаянных, чтобы решиться возглавить такое безумие, там только один. Он сам.

То есть Вы предполагаете, что один из ключевых командиров врага лично отправился в самоубийственный диверсионный рейд? Самоубийственный! Хоть мелочь пойдёт в нём не так — мы, обнаружив их, легко окружим эту горстку и просто перережем!

Далее: парии не остались беззащитны. Там двадцать драконов! Это сила, с которой и армии нужно считаться, не то что небольшому отряду. И разве едва увидев врага, драгонарки растеряются? Нет! Они немедленно поднимут драконов в воздух и спалят их к проклятой бездне!

Но предположим совсем невозможное: «Ураганный Буреволк» и правда оказался «ураганным». И драконьи всадницы не успели оседлать своих зверей. И он даже победил. Что́ дальше? Что́ ему делать с тремя сотнями париев? Начать с того, что они ему бесполезны. Войско врага — почти все мужчины. Продать? Но Коалиция не сильно нуждается в деньгах.

Да Буреволк просто не сможет их увести! В таком безумном рейде время будет критично. Каждая минута на счету! Будь он хоть тысячу раз гением, но с такой громоздкой добычей он просто не успеет вовремя уйти. Ну никак!

Так что ему ещё с ними делать? Просто убить? Убить париев, фактически бесправных рабов, что никак ему не угрожают? Кем же это надо быть тогда? На всю голову больным, кровавым психопатом?

Герцог лишь молча смотрел на неё во время этой эмоциональной тирады. Дождавшись, пока она закончит, только и произнёс:

— Армина, у меня для Вас плохие новости.

Спустя секунду осознания амазонка, прикрыв глаза, долго и смачно выругалась. (Самым приличным там было: «Да чтобы отцов этих маньяков!».) После развернулась и со всей скоростью выбежала наружу.

Мы остались вдвоём.

— Сэр,  — осторожно подал я голос, вставая с кресла,  — как вы могли такое терпеть? Эта Габриэлла… Да она же откровенно Вам хамила!

Выпив ещё стакан, герцог лишь отмахнулся:

— Не бери в голову, эльфёныш. Я уже и внимания не обращаю на такое. Не в моём возрасте беспокоиться о таких мелочах. Что касается Габриэллы… Она просто женщина своего времени. Не привыкла, что мужчина может быть выше её по должности.

— Но Вы определённо заслуживаете эту должность. Вы разгадали замысел Буреволка просто по косвенным признакам!

— Не факт. Может быть, Армина права́ и его замысел действительно другой. Тогда моя ошибка дорого нам всем обойдётся,  — гномье пойло, видимо, уже на́чало действовать. Бургондский стал заметно разговорчивей. — Он великий полководец. А я… Я и в лучшие свои годы был просто неплохим генералом. Неплохим, но самым обычным. А уж мои лучшие годы, уверяю — давно позади.

— Не соглашусь. Я изучал вашу последнюю кампанию против Пиратской республики. Она была блестящей! Ваша славная победа!

— Да,  — вздохнул Генрих, приканчивая уже третий стакан. — Славная, конечно, но знаешь: лучше бы её вообще не было. Поганая война. Женщины убивали женщин. За долгие годы я так и не привык к этому. Но вот что́ я скажу тебе, эльфёныш: я рад, что здесь. Рад, что последним врагом в моей жизни будет всё-таки мужчина!

Затем наш командующий потряс головой, прогоняя меланхолию:

— Вот что, мальчик: ты бери вот это,  — он достал из кармана два медальона связи и протянул один мне. — Вроде они ещё работают. Бери мою колесницу — и немедленно в тринадцатый кавалерийский. Вроде это твой бывший полк? Будешь там моими глазами и ушами. Докладывай обо всём. Понял?

— Так точно, сэр! — отчеканил я.

Схватив медальон, бросился к выходу.

***

Теперь давайте снова вернёмся к повествованию Анри.

— Да разве это кулеш? — ворчала Майя, недовольно сыпля в котёл картофель. — Я что, не знаю, как кулеш готовят? Это лук, пшено и сало. При чём здесь это яблоко подземное? А класть вместо сала чистую говядину? Извращение, как по мне.

Майя ворчала, но было видно, что только для виду. Её мысли были заняты другим. Как, впрочем, и мои.

Стояло ясное, погожее октябрьское утро. В северных провинциях Империи потихоньку начиналась «золотая осень». Но именно что «потихоньку»: листья только начали желтеть. Погода по-прежнему радовала теплом, хотя по утрам слегка подмораживало.

Как сейчас. Я сидел у нашей ротной передвижной кухни с готовящимся в ней варевом. Собственно, его готовили мы с Майей. Сегодня готовка была на нас. Ну как на нас… Вообще у нас был штатный полковой кашевар (мужчина, и что примечательно — не парий). Но на все четыре эскадрона нашего тринадцатого кавалерийского он был один. А эскадронов четыре. И четыре отдельных эскадронных кухни.

Так что к важному делу военной кормёжки с са́мого начала похода запрягли и нас — штатных полковых шлюх. Проведя нам краткий курс поварского дела.

Впрочем, для нас с Майей это не стало чем-то действительно новым. Я частенько готовил до́ма вместе с мамой, а моя любимая воровка в бытность своей бродячей жизни научилась многим жизненным премудростям. Конкретно — множество раз готовила на всю свою шайку.

Новым стал для нас разве что масштаб действа: накормить сто со́рок две амазонки и двенадцать париев — это не шутки. Но мы справлялись, благо почти всю тяжёлую работу можно было взвалить на големов.

Вот и сейчас парочка «железных людей» таскали из окрестного леса дрова, подкидывая их в топку нашей полевой «фабрики жратвы», как обозвал нашу полевую кухню неугомонный Валера.

Ещё двое из тех, что половчее, чистили картошку и резали мясо. Так что Майе почти только и оставалось, что следить, как бы те не напортачили.

На моё предложение помочь девушка отмахнулась. Так что я сейчас просто сидел на брёвнышке, у небольшого костерка, что мы развели неподалёку. И смотрел на аппетитную попку моей любимой, что сновала передо мной, суетясь с завтраком. Попка, надо сказать, была призывно обтянута в облегающие кожаные штаны и никогда мне не надоедала. Как, впрочем, и вся её обладательница целиком.

Внезапный звук, громом раздавшийся слева от меня, заставил вздрогнуть от неожиданности: оглянувшись туда, я увидел вдалеке огромную стену туч очевидно неприродного происхождения.

Вдруг эти магические облака прорезала огромная фигура, словно состоящая из молний и дыма. Напоминающая немыслимых размеров великана, она с гулким рёвом протянула к земле свои руки.

В ответ с земли вырвался красный луч, напомнивший мне лазеры из Земных фильмов. Пройдясь несколько раз по огромной фигуре, он буквально разметал её на призрачные лоскуты.

Бриенна. Там шло первое крупное сражение нашей армии. И наши первые значительные потери.

Но оно пока что нас никак не задевало. Наш «тринадцатый кавалерийский» стоял дальше всех от места битвы. Или, как выражались амазонки,  — в арьергарде. Мы пока ни разу не приняли участие в боях.

В отличие от наших соседей: недалеко от меня, метрах в ста, с утра расположился какой-то другой полк. Тоже кавалерийский, только тяжёлый и ударный. Эти латницы сегодня ночью одни из первых приняли на себя вражеский удар.

Говорят, сражались достойно и немало врагов полегли под ударами их зачарованных мечей. Но и сами понесли потери.

Вот там сейчас шла церемония прощания с какой-то героиней. Судя по обилию офицеров в парадных мундирах и почётному караулу. Полковая жрица под символом илассианства скорбно произносила траурную речь над закрытым гробом.

Я рассеянно перевёл взгляд на них.

— Это на что ты там смотришь? — строго спросила меня Майя. — Уставился на мою задницу — ну и разглядывай её. А всякого лишнего в голову не бери. И не смотри даже.

Я отвёл взгляд от похорон, но совету не последовал. Вместо этого задумчиво передвинулся поближе к костру, зябко укутываясь в куртку от пронизывающего ветра:

— Майя,  — на́чал я осторожно,  — а как думаешь, что́ с нами будет… после смерти?

Моя́ воровка присела рядом и, скинув с себя плащ, накинула на меня. После чего заботливо приобняла:

— Вопрос хороший. Но очень банальный. Его задают все живущие, кто ещё не умер и обладает разумом.

— И?

— Ну что́ мне сказать? Вопрос точно не ко мне. Святая Валенсия проповедовала, что там, за гранью, всех нас ждёт «царство Илассы». Церковь то же говорит. Спорим, что вон та вот,  — она кивнула на жрицу невдалеке,  — сейчас как раз и распинается об этом перед толпой. И там говорят, каждому воздастся по делам его. Ну а мы, парии,  — её длани. У нас вроде как особый пропуск. Но если честно, у меня с Илассой не сложились отношения, так что не уверена: хочу ли я туда.

— Да, знаю,  — усмехнулся я. — Ты у меня та ещё «расхитительница храмов».

— Но почему такие вопросы?

— Да знаешь… — я повёл плечами, стараясь поближе прижаться к ней. — Я тут подумал… Ведь церковь и впрямь очень общими фразами описывает «царство Илассы». Ссылается, что, дескать,  — это невозможно понять смертному сознанию. И ничего конкретного! Что, если мы теперь вечность парии? Что, если мы и там останемся ими?

Девушка задумалась:

— Знаешь — не думаю, что это так. Парии нужны здесь, в мире живых. Зачем они в мире мёртвых?

— Может, и незачем, но если Иласса решит — то так и будет. То её царство, а значит, и законы будут её.

— Но что́ мы можем сделать? Мы смертные и не властны над своей участью.

Я немного помолчал, потеревшись о шелковистую щёку Майи. Пото́м неожиданно даже для себя спросил:

— Интересно — а как становятся богами?

От удивления девушка чуть отодвинулась:

— Ты сейчас серьёзно?

— Да почему нет? Насколько я знаю, далеко не все боги родились таковыми. Многие изначально были смертными. Как мы.

— Но зачем тебе это?

— Я бы создал своё царство. Свой рай. Где я был бы независим от всех.

Майя снова прильнула ко мне:

— Я тебя поняла. Только всё это глупости. Нам с тобой не нужна божественная сила, чтобы жить счастливо. Если бы я просто жила рядом с тобой где-нибудь в глуши и никого больше рядом не было, то даже если бы мы жили в нужде, то всё равно для меня это был бы рай. Большего мне не надо.

— Впрочем, знаешь,  — тут она опять чуть отодвинулась,  — о чём я всё же ещё мечтаю? Увидеть, как ты творишь магию. Я ведь повстречалась с тобой, когда её тебе уже «заперли». И если честно, я даже немного завидую этой Яни. Она-то увидела тебя в блеске славы, окружённым красивейшим волшебством, что ты создавал словно шутя для собравшейся толпы. Вот бы и мне увидеть тебя таким!

Я тепло улыбнулся ей:

— Надеюсь, однажды увидишь. По правде говоря, я и сам по ней соскучился. Обещаю, что найду способ её вернуть.

Тут Майя внезапно выпрямилась, неотрывно глядя мне в глаза:

— Анри… Тут у меня есть кое-что,  — она старалась говорить твёрдо, но голос ощутимо подрагивал. Любопытно.

— Что такое, любимая?

— Это… Подарок… Я не знаю, как ты к этому отнесёшься, но просто… Вот.

Девушка вынула из-за пазухи небольшую деревянную коробочку, явно самодельную. Поднеся её ко мне, помедлила:

— Я знаю, я пария,  — сказала она,  — и я не имею права дарить такие вещи, а ты не имеешь права их принимать. Но это по законам, которые принимались без нас. Так что в бездну все законы на свете!

Открыв коробочку, она показа мне содержимое. Внутри оказался браслет из тёмного металла, украшенный большим рубином в форме сердца.

— Я долго думала, из чего его сделать: Золото — по́шло и банально. Серебро дёшево и тускнеет. Мифрил — это вообще что-то про оружие, а не про любовь. Я сделала его из метеоритного железа. Мне показалось это символичным. Вот этот металл, наверно, скитался по пустому, холодному космосу миллиарды лет, но в итоге попал сюда, в мир, где есть тепло, жизнь и любовь! Так же и я. До встречи с тобой — скиталась в пустоте. Ты примешь его? Мой брачный браслет? Станешь моим мужем?

Сперва я растерялся. Несколько секунд ошеломлённо смотрел в неуверенные голубые глаза своей любимой.

Но затем сказал, твёрдо и без тени сомнений:

— Да, Майя. Да! Я принимаю твой браслет и клянусь перед Илассой любить тебя вечно.

— А я — тебя.

После мы потянулись друг к другу и наши губы слились в горячем поцелуе.