Заготовка сена на зиму, для скота была важной проблемой для всех жителей края во все времена, в том числе и у нас в «Богомолке». Есть сено на зиму коровам и телятам, значит, будет молоко и мясо, можно выжить семье в любой ситуации. Когда, до войны у нашей семьи были лошади, то летом вывозили заготовленное сено домой, чтобы протянуть до того, как замерзнут озера и реки, чтобы вывезти оставшееся сено с покоса на санях. В войну и, какое то время, после войны вывезти сено зимой было проблемой было крайне мало лошадей. Поэтому все пытались вывезти его летом, когда колхоз выделял лошадь.

Летом 1947 года председатель нашего колхоза выделил мне, вдове Ефросиньи Егоркиной с сыном Александром и моей младшей сестре Ольге, богатый травой участок покоса довольно далеко, от деревни в километрах тридцати, оставил нас жить в брезентовой палатке и косить сено, для своего хозяйства ну и для колхоза конечно. Трава была густая. От напряжения болел брюшной пресс, запястья рук. Комары и мошки заедали.

Умаявшись, садились к копне отдохнуть и тут же засыпали. Тем не менее, мы с моей сестрой и сыном накосили прилично сена. С помощью моего сына Александра поставили два больших стога. Заготовили сена, для своей скотины, на всю зиму должно хватить, ну а второй стог, для колхоза. Мы были рады, что себе накосили и помогли колхозу. Через день председатель обещал прислать лошади с телегами и бабами, чтобы вывести сено с дальнего покоса.

Был тихий летний вечер, две сестры лежали на скошенном сене и вели разговор между собой открыв бутылку вина специально купленную и взятую на сенокос, чтобы выпить, после окончания заготовки сена...

— Ты должна увидеть его без штанов, — проговорилась Ефросинья, когда количество вина дошло до нее, и ее мозг не мог удержаться от того, чтобы произнести эти слова достаточно быстро.

Это был погожий солнечный день, когда Ефросинья и ее младшая сестра Ольга лежали совершенно голые на траве скрытые, от посторонних глаз. Две женщины наверстывали упущенное, так как Ольга приехала в деревню на несколько дней, чтобы помочь с заготовкой сена своей старшей сестре и племяннику Александру, который в тот момент докашивал участок у небольшого озера. Довольно далеко, от их лагеря.

— Черт возьми, сестренка, если он не был моим племянником, берегись, — сказала Ольга Ефросиньи, когда они вдвоем начали пить по третьей стопке вина. Поскольку было жарко и Александр занимался косьбой, он был только в семейных трусах, когда махал литовкой скашивая траву. Он был капитаном футбольной команды колхоза, поэтому у него было тело, соответствующее точеному прессу и сильным мускулистым рукам и ногам. То, что он был покрыт потом, не повредило тому фактору жары, который был у Александра в тот момент.

— Ты должна увидеть его без трусов, — проговорилась Ефросинья, когда количество вина дошло до нее, и ее мозг не мог удержаться от того, чтобы произнести эти слова достаточно откровенно. Ефросинья прикрыла рот, но было уже поздно. – Что ты имеешь в виду, сестренка? — спросила Ольга, поворачиваясь поудобней на траве и поворачиваясь к сестре. «Ничего, я не хотела этого говорить», — сказала Ефросинья сестре, пытаясь отступить.

— Нет, ты сказала, что было бы лучше, если бы твой сын Александр не носил трусы.

— Ты видела его голым?» — спросила Ольга.

Ефросинья не ответила на вопрос сестры, она просто сидела, допивая остаток своего вина. «Я не могу поверить, что моя собственная сестра видела своего сына голым вне детства и не сказала мне!». Ольга поняла по тому, как ее сестра отказалась отвечать, что в этой истории есть нечто большее.

— Ты лучше скажи мне, или я начну…

— Ну, я не знаю, что я буду делать, но я что-нибудь придумаю, — сказала Ольга своей сестре.

— Я не могу рассказать тебе, Ольга.

— Это неправильно, и я не могу испортить будущее Александра, — начала говорить Ефросинья Ольге.

— Ты сделал больше, чем просто увидела его голым? — спросила Ольга.

– Да, – сказала Ефросинья почти себе под нос.

— Как как? — спросила Ольга, подталкивая сестру рассказать ей больше.

— Я не смогу это рассказать, если кто-нибудь узнает.

— Прежде чем я могла это остановить, мы уже зашли слишком далеко. — рассказала Ефросинья Ольге.

Ольга посмотрела на Александра и увидела, что ему осталось еще больше половины скосить, поэтому она схватила сестру за руку и повела ее в палатку. Оказавшись там, Ольга сказала своей сестре, чтобы она начала с самого начала, и что она ее сестра, и поклялась никому не рассказывать об этом. «Я не знаю, сестренка», — ответила Ефросинья. «Сестра, я никогда не говорила о том, что мы делали вместе, когда росли, так что ты можешь мне доверять, я твоя сестра». «Просто начни с самого начала».

После гибели на войне моего мужа Дмитрия моя жизнь, казалось, просто остановилась, и я думаю, что Александр заметил это со временем. Александр изо всех сил пытался вытащить меня из моего подавленного состояния, но это было бесполезно. Все начало выравниваться, а затем вернуться к тому, что было раньше, а затем наступил день, который изменил все навсегда. «Итак», — сказала Ольга своей сестре, не желая, чтобы она останавливалась на этом. Ефросинья допила еще вино и продолжила...

Я рано вернулась домой с работы и войдя в дом, направилась с свою комнату, чтобы переодеться в домашнею одежду. Проходя мимо комнаты Александра, я услышала низкие стоны и шлепки, прежде чем поняла, что это было, глядя через приоткрытую дверь. Там на своей кровати лежал полностью голый Александр, мастурбирующий, пока он смотрел на какую-то фотографию. «Боже мой, правда?» — сказала Ольга, чуть не подавившись вином во рту. «Да», — ответила Ефросинья.

Увидев, как Александр мастурбирует, я немного была шокирована, так как я этого не ожидала, но заставило меня застыть в шоке от того, что он смотрел. На фотографии было запечатлено, как молодой парень трахался с кем-то, похожим на домохозяйку, она также была очень похожа на меня, так как у женщины и у меня было похожее телосложение. Она была немного крупной женщиной, с большими бедрами, как у Ефросиньи, и большей задницей, ее сиськи обвисли, как у Ефросиньи, и у них обоих были темные волосы. «Значит, у него есть фотография с голыми бабами?», — сказала Ольга Ефросиньи. «Нет, их было больше одной».

Громкость была уменьшена, и между стонами Александра он говорил что-то вроде: — Да, тебе это нравится? — Возьми мой большой член. Больше всего меня шокировало, когда он сказал: «Черт возьми, мама, я знаю, ты любила мой большой член». Меня осенило, что Александр смотрел на женщину, которую трахают, как я, и он делал это. Я повернулась, посмотрел на Александра и увидела, что именно он держит, его член был огромным, Ольга, намного больше, чем у был у моего погибшего мужа Димы, и он тоже был толстым. Это было чудовище, и оно принадлежало моему сыну.

Я повернулась и направилась в свою комнату, прежде чем он увидел меня, и спрятал своего монстра под одеялом. Я не могла выбросить из головы образ большого члена моего сына и впервые, за долгое время мастурбировала себя лежа ночью на кровати. Я пришла к мыслям о члене моего собственного сына и о том, насколько он большой.

— Так что же было потом?

Это было два дня спустя, и я была в своей комнате и плакала на часах было одиннадцать вечера. У меня был плохой день, и я плакала, как я собираюсь жить дальше без мужа смотря на бланк похоронки на моего мужа. Я лежала в постели и плакала, и, поскольку это была очень теплая ночь, я лежала под верхней простыней, на мне было надето только трусики. Я даже не слышала, как вошел Александр, так как я, должно быть, плакала так громко. Я почувствовала, как кто-то заполз в кровать и подполз ко мне сзади, Александр обнимал меня своими сильными руками. Он слегка поцеловал меня в шею и поцеловал меня в ухо, смахивая волосы с лица и вытирая слезы.

— Александр, что ты делаешь? — спросил я его. «Тсс, мама, все будет в порядке». «Не нужно плакать». Когда меня держали в любящих объятиях, я таяла, так как последние несколько лет у меня вообще не было секса. «Но, Александр, я твоя мать, ты не можешь этого сделать». Я пытался остановить Александра, но он не слушал. «Мама, я люблю тебя и просто хочу, чтобы ты была счастлива».

— И я видел тебя на днях, когда ты наблюдал за мной. Александр действительно увидел меня, и теперь он был в моей постели, проводя рукой вверх и вниз по моему боку, и только тонкая простыня была между его рукой и моей кожей. Поцелуи в шею сводили меня с ума, а его любящее прикосновение делало меня мокрой. Жар его дыхания на моей шее мешал мне остановиться.

Затем Александр сорвал простыню с наших тел, когда его рука обхватила мою одну грудь и начал сосать мой твердый сосок.

— Сынок... — Э-э-э... «Мы...» «Не могу сделать...» В этом не было смысла, я была беспомощна, когда Александр прижался к другому моему соску, когда он перевернул меня на спину. Теперь он был надо мной, и лунный свет заставлял его лицо светиться, когда он целовал меня в губы, шею и сосал мои соски. Мое влагалище горело, а трусики промокли.

Ефросинья не заметила, когда рассказывала сестре историю о ней и Александре, что Ольга задрала сарафан и ласкала пальцами свою киску. Слышать свою сестру Пересказ истории делал ее горячей и возбуждающей, а поскольку у нее не было трусиков, добраться до ее мокрой киски было легко.

Александр стянул с меня мокрые трусики я потянулась, чтобы остановить его, потому что, во-первых, это было неправильно, а во-вторых, я не была с мужчиной уже несколько лет. «Все в порядке, мама, мне все равно». «На самом деле мне это нравится больше». Александр стянул с меня трусики и посмотрел на мой густой куст волосиков на лобке в лунном свете. Затем он опустил рот и начал лизать и сосать мой клитор и влагалище. Мой муж Дима делал это только в том случае, если я была полностью выбрита между ног, поэтому, если он видел даже щетину, он останавливался.

Сыну не потребовалось много времени, чтобы довести меня до моего первого оргазма, и он был большим. Я кончила так сильно, что брызнула ему на лицо. Александр не двигался и не проронил ни слова, он просто продолжал слизывать все мои соки. Затем он снял свои трусы, и я впервые увидела вблизи его огромный член. Ольга, это было похоже на то, как будто я смотрю на свое предплечье, висящее там.

— Александр, пожалуйста, мы можем остановиться здесь, и никому не нужно знать или узнавать, — сказал я ему, толкая его твердую грудь. Часть меня не могла поверить, что я зашла так далеко, со своим собственным сыном, а другая часть меня так сильно хотела его большой член. Александр наклонился и снова начал целовать меня, пытаясь отвлечь меня, пока он выровнял свой большой член с моим входом во влагалище.

Когда он вошел в меня в первый раз, я закричала от боли. Член сына был настолько большим, что ему было сложно сходу зайти в меня. Александр держал меня в своих объятиях, медленно вводя в меня свой член. У меня были слезы на глазах от боли, но чувствовать его большой член внутри было потрясающе. Как только он ввел большую его часть, он начал трахать меня своим большим членом. Я никогда в жизни не чувствовала себя такой сытой, когда он входил в меня целиком, мне казалось, что он ударяет своим членом по моей шейке матки.

Ольга собиралась кончить сама, слушать сестру; теперь ее сарафан был задран, до такой степени, что Ефросинья могла ясно видеть киску своей сестры, если бы она смотрела. Ольга также держала другую руку в верхней части своей блузки, играя со своими сиськами.

Меня никогда раньше так не трахали, это было так красиво с большой любовью, но так же грубо и жестко одновременно. Я чувствовала, как Александр разрывает меня пополам своим членом, но я никогда не хотела, чтобы это прекращалось.

— О боже, трахни меня, сынок!

— Трахни свою маму своим огромным членом. Я не могла остановиться и хотела большего. Я не знаю, что на меня нашло, Ольга. Может быть, дело было в том, как мой погибший муж обращался со мной в сексе или насколько я была возбуждена, но мне нужен был сын, чтобы он по-настоящему трахнул меня. Я оттолкнула его и повернулась, чтобы встать на четвереньки.

— Давай, трахни свою мамочку! Александр снова выровнял свой член с моим влагалищем и продолжил трахать меня. Его член казался больше и я чувствовала себя так, как будто он сейчас находится у меня в животе. Александр трахал меня так сильно, как только мог, вгоняя свой член глубоко в меня. Мы оба кричали и стонали, когда он трахал меня так сильно, как только мог.

Александр перевернул меня обратно на спину и продолжил трахать так сильно, как только мог. Он смотрела мне в глаза, и пот стекал с него, когда мои сиськи барахтались и ударяли меня по лицу. «Я собираюсь кончить, сыночек», — сказала я ему. «Я тоже, мама», — ответил Александр.

— Кончи в меня, я хочу почувствовать всю твою сперму внутри меня. «Ничего страшного, я больше не могу забеременеть, сыночек!».

В тот момент я кончила, и Александр тоже, это было похоже на то, как горячая лава выстреливает во мне. Он держал меня в своих объятиях, закачивая в меня всю свою сперму, а затем сделал не то, чего я не ожидала. Александр снова опустил лицо вниз к моему хорошо оттраханному влагалищу, из которого вытекала его и моя сперма, и начал слизывать ее.

— Мм...м!, Александр, что ты делаешь, — сказала я, запустив пальцы в его волосы. После того, как я кончила дважды и меня жестко трахнул его большой член, мое влагалище болело, но Александр высасывал сперму прямо из него. Я никогда не знал мужчину, который бы так поступил, и вот это делал мой сын.

Я немного приподнялась и посмотрела вниз, как Александр всасывал половые губы моего влагалища одну за другой в рот, а затем посасывал мой увеличенный клитор. Это снова довело меня до крайности, и я кончила в третий раз, пока Александр продолжал высасывать всю сперму. Затем он подполз ко мне и мы поцеловались, и мы вдвоем заснули в моей кровати, измотанные сексом.

— Черт возьми, сестра. «Это был чертовски горячий рассказ, который я когда-либо слышала». — У меня было два мини-оргазма, просто слушая тебя. Ефросинья наконец заметила, что ее сестра сидит напротив нее и мастурбирует, пока она рассказывает ей эту историю. Ольга встала и сняла сарафан и блузку, обнажив свое тело перед сестрой. В отличие от Ефросиньи, у которой было типично мамино тело, Ольга была стройной и подтянутой. Ольге не нравилось, что ее сиськи так и не достигли размера сисек сестры, и она застряла на сиськах третьего размера.

— Мне нужно искупаться в озере, после того, как я услышала эту историю, — сказала Ольга своей сестре, Ефросинья отправилась полностью голая к сыну, который косил траву у берега озера...