Lack of Respect от NorthWI

*********************************

Не собираюсь больше так жить! Я покончил с отсутствием уважения.

Позвольте вернуться назад и объяснить, как я дошел до такого состояния после семи лет хорошего брака.

При жизни, моя мама работала консультантом по вопросам брака. Однажды я услышал, как она сказала молодой паре на добрачной консультации: «Мужчины должны любить своих жен, женщины должны уважать своих мужей, вот чему учит библия».

Я не слишком религиозен, но нельзя отрицать, что в религии полно истин, по которым следует жить. Не поймите меня неправильно. Я каждое воскресенье хожу в церковь и лично разделяю большинство христианских ценностей. Но не разгуливаю повсюду с нравоучениями и не осуждаю других. Предпочитаю жить по принципу «живи сам и давай жить другим». Ты поступаешь по-своему, а я – по-своему. Пусть вы с Богом сами во всем разбираетесь. Все мы разные. Однако я твердо придерживаюсь принципа «око за око». Ты забираешь что-то у меня, а я не успокоюсь, пока не заберу что-то у тебя. И, возможно, этим чем-то будет нечто более ценное! Возможно, я немного более религиозен, чем мне кажется.

Мы с Серенити женаты уже семь лет. Как обычно: парень встречает девушку в колледже, безумно влюбляется, и они не могут насытиться друг другом каждую свободную минуту. Мы с Серенити проводили вместе буквально каждую минуту вне занятий. По вечерам вместе занимались, а по выходным нас можно было встретить в обнимку на одной из многочисленных вечеринок в висконсинском университете «Уайтуотер». Серенити специализировалась на маркетинге, а я – на управлении строительством.

Перед окончанием университета Серенити получила отличное предложение о работе в Мэдисоне. Она была рада выйти в «реальный» мир и наконец-то начать жить по-настоящему. Я помог ей переехать в хорошую квартиру рядом с работой через неделю после нашей церемонии вручения дипломов. Компания, в которую она устроилась, была высокотехнологичным стартапом. Им нужен был такой энергичный человек как Серенити, чтобы возглавить отдел продаж и маркетинга. Она была одаренной. Не помешало и то, что продукт было легко продать. Их ниша заключалась в упрощении обработки платежей и сокращении комиссии вдвое, но она умела продавать. И у нее было тело, открывавшее двери. Уверен, оно не имело никакого отношения к тому, что она получила эту работу.

Серенити – темнокожая, с полными бедрами и большой округлой грудью. Она – очень симпатичная, ее рост – метр шестьдесят три. Мой – метр восемьдесят восемь, широкие плечи и тело бегуна. Мне нравится совершать длительные пробежки несколько раз в неделю. Это помогает проветрить голову и оставаться в форме. Серенити больше любит йогу/пилатес. Три раза в неделю по утрам она ходит на получасовые занятия. Я не жалуюсь, так как это делает ее тело сильным, а ее саму – очень гибкой.

Я не могу насытиться ее гибким телом. Мне нравится лакомиться ее большими мягкими грудями. Могу лизать и сосать их часами. И даже не начинайте рассказывать мне о ее киске. Она – полная и мясистая. Я люблю ее лизать и ласкать пальцами, пока не довожу ее до судорожного оргазма. Похоже, она не менее очарована мной. Никогда не позволяет мне пройти мимо нее, не коснувшись моей руки или груди. А когда мы раздеваемся, она набрасывалась на мой член так, словно это – ее последний день на земле. Если захочет, она может заставить меня кончить за пару минут. Но чаще нам нравился медленный, чувственный секс, пока не кончим мы оба.

В отличие от Серенити, я изо всех сил пытался найти хорошую работу по специальности. Я почувствовал одиночество уже через месяц, когда стал ездить из Уайтуотера в Мэдисон, чтобы мы могли проводить вместе выходные, и решил последовать за Серенити в Мэдисон и поискать работу там. Наши родители намекали, что «может быть» нам стоит пожениться, и одним прекрасным осенним вечером на отвесной скале с видом на озеро Висконсин я сделал ей предложение. Хотел, чтобы до того, как я сделаю предложение, у меня была работа, чтобы внести свой финансовый вклад, но все обсудив, мы решили не ждать этого.

Серенити была вне себя от радости, планируя все детали свадьбы вместе со своей матерью, но я никогда не чувствовал себя обделенным. Много раз я говорил ей, что она может сама все спланировать, так как знал, насколько это для нее важно. Но она столько же раз говорила, что из уважения ко мне хочет слышать мое мнение. Это заставляло меня любить ее еще больше.

Когда мы женились, а Серенити хорошо зарабатывала, я не испытывал особого давления, чтобы стать «кормильцем». Поэтому с ее поддержкой я открыл собственную строительную компанию. Это было то, о чем я всегда мечтал. «Билл Джонсон Констракше». Билл Джонсон – это я. У меня есть степень в области управления строительством, и с самого начала средней школы каждое лето я работал на стройке. Так что, у меня уже были базовые рабочие знания в этой отрасли.

Но вернемся в настоящее.

В течение семи лет моя компания стабильно развивалась, и теперь у меня работает девять человек. Я составляю все сметы, заказываю материалы и веду ежедневную бухгалтерию. У меня есть дипломированный бухгалтер, занимающийся налогами, финансами и т.д., а также компания по расчету заработной платы через Интернет, взявшая на себя всю эту головную боль. Мои ребята выполняют всю работу на местах. Единственное, что мы не делаем, – это электромонтажные работы. Их я отдал на субподряд.

Чтобы начать работу, мне пришлось занять у отца сто тысяч долларов. Мне требовался грузовик, инструменты и стартовый капитал. Адвокат отца составил бумаги, где говорится, что, как только я выплачу отцу все сто тысяч, ко мне перейдет сто процентов собственности, а до тех пор я ничем не владею. Отец был не против заключить сделку по взаимному согласию, но я настоял на том, чтобы все было оформлено юридически. Я также каждый месяц платил отцу пять процентов от прибыли. Он просто хотел, чтобы я добился успеха.

Поначалу я брался за любую работу, но за последние пару лет смог специализироваться на работе на рынок. Крупных работах, приносящих большую прибыль, где меньше клиентов, которым нужно угождать.

Мы с Серенити оба много работали и наслаждались своей карьерой. Первые пару лет мы потратили на обустройство, но каждый вечер и выходные проводили вместе. Я чувствовал, что мы хорошо начали. Наши доходы росли, и мы были влюблены. Секс был хорошим, семья – хорошей, работа – хорошей, все было хорошо.

Мы с Серенити оба были из семей христиан, но никто из нас не посещал церковь, с тех пор как мы уехали в колледж. Серенити намекала, что пора заводить детей, но хотела воспитывать наших детей так, как воспитывали нас, имея в качестве части их воспитания церковь. Поэтому мы посетили несколько церквей и стали посещать церковь «High Calling» (Возвышенная цель). Ее пасторы – Том и Лиза Тинсон. Том – главный пастор. И хотя у Лизы нет официальной роли, статус жены пастора означает, что она часто участвует в богослужениях и обычно поет с хором прославления. Думаю, Лиза хотела быть более вовлеченной, но Том поддерживал непринужденную атмосферу. В любое воскресенье в High Calling собиралось около двух тысяч человек. Это – самая большая церковь в Мэдисоне, и она неуклонно растет.

Серенити нравится посещать мероприятия с женским коллективом, и она быстро начала работать волонтером, чтобы получше познакомиться с другими женщинами. Они быстро подружились с Лизой, женой пастора. Организовывали женские выездные семинары и вместе проводили церковные мероприятия. Вскоре они стали лучшими подругами и за пределами церкви, проводя время в телефонных разговорах и в гостях друг у друга.

В те моменты, когда Лиза бывала у нас дома, я быстро проникался к ней неприязнью. Казалось, ее что-то гнетет. Я бы не назвал ее мужененавистницей, но в ней определенно есть эта черта. Похоже, она считает, что женщины превосходят мужчин. В нескольких разговорах между ними, которые я подслушал, она говорила о том, что если бы не женщины, мужчины не могли бы отличить верх от низа. При мне она никогда такого не говорила, но все равно это проявлялось в ее общем отношении. Я также слышал, как иногда она цитировала библию: «И сказал Господь: нехорошо быть мужчине одному; так сотворим ему помощницу, соответственную ему». Думаю, этот стих подкреплял ее отношение к мужчинам.

Будучи столь хорошей подругой Серенити, Лиза замолвила за меня словечко в строительном комитете, когда я участвовала в конкурсе на проектирование/строительство нового здания церкви «High Calling». Думаю, это дало мне преимущество перед несколькими другими претендентами.

Проработав около шести месяцев и возглавив команду строителей церкви на этапе проектирования, я был готов подать заявку на получение разрешения на строительство. В связи с чем у меня было много встреч с Лизой, так как команду строителей возглавляла она.

Поначалу я был вне критики. Мой опыт и идеи приветствовались. Но с течением времени я понял, что с трибуны Лиза – один человек, но за кулисами она – просто злой. Была не прочь разорвать кого-нибудь на части, если тот до мелочей не следовал ее указаниям. Даже если все получалось лучше, чем планировала Лиза, важно было то, что сказала она. Ей не составляло труда накричать на тебя перед всей группой. Меня учили другому: хвалить на людях и критиковать наедине. Лиза этого не придерживалась. Не раз она доводила женщин до слез. Я был свидетелем того, как несколько мужчин покраснели и ушли с собрания, после того как их отругала Лиза. Со временем она стала относиться ко мне, как и ко всем остальным, плохо.

Приведу лишь несколько примеров мелочей, которые делала Лиза, и которые заставили меня ее возненавидеть. Часто она перебивала меня и не давала закончить предложение. Много раз не соглашалась со мной и пыталась указывать, как мне делать свою работу, хотя у нее нет ни опыта проектирования, ни опыта строительства. Она считала себя экспертом во всем, потому что была боссом. Будучи клиентом, я с этим смирился и держал язык за зубами. Я знал, что, если начну перечить, все станет лишь хуже.

На одной встрече, на которую Лиза опоздала, одна женщина принесла шоколадное печенье, чтобы отпраздновать день рождения. Все мы ели печенье и болтали, ожидая, пока Лиза начнет встречу. Я слышал, что печенье с шоколадной крошкой – любимое печенье Лизы, и решил оставить одно для нее. Я завернул печенье в салфетку и положил его во главе стола, где всегда сидела Лиза. Когда Лиза пришла, она села за стол и полезла в сумку, чтобы достать блокнот и ручку. Усевшись, она заметила свежеиспеченное печенье и схватила его. Держа его в руке, она оглядела комнату и крикнула:

– Кто положил это сюда!

Я поднял руку и улыбнулся, думая, что совершил хороший поступок. Затем Лиза швырнула в меня печенье, едва не задев мою голову, и закричала:

– Я соблюдаю недельный пост, а ты имеешь наглость пытаться его испортить, искушая меня!

Я сидел ошеломленный, покраснев от смущения. Я был слишком потрясен, чтобы сказать что-нибудь о ее непрофессионализме и открытом неуважении ко мне. Поэтому спокойно собрал свои бумаги и ушел. По дороге я сказал группе, что мы перенесем встречу, когда Лиза будет в лучшем настроении.

Вернувшись домой тем вечером, я все еще был расстроен из-за инцидента и с нетерпением ждал, что Серенити встанет на мою сторону. Наверное, мне требовалось немного утешения. Вместо этого Серенити набросилась на меня, едва вошла в дверь. Сказала, что звонила Лиза и нажаловалась ей о том, как я пытался соблазнить ее нарушить пост. Серенити встала на сторону Лизы и сказала мне, каким грубым и бесчувственным я был.

Я был шокирован ее отношением и попытался объяснить, что случилось с моей точки зрения, но она не слушала. Далее она сказала, что ее хорошей подруге было очень неловко, когда я ушел с собрания, оставив всех пялиться на нее. Я неправ и должен извиниться перед Лизой при следующей нашей встрече, чтобы все поняли, что я отреагировал чересчур остро.

Теперь вы понимаете, почему я терпеть не могу Лизу. Она была ко мне неуважительна, плохо со мной обращалась, а моя жена, казалось, всегда была на ее стороне.

Я так и не извинился, и в следующий раз, когда мы с Лизой встретились, Лиза вела себя так, словно инцидента с бросанием печенья никогда и не было. Я не стал поднимать эту тему, но надеялся, что Лиза почувствует хотя бы небольшой стыд за то, как она со мной обошлась.

Кроме того, то тут, то там появлялись мелкие подколки, что-то вроде: «И как Серенити позволила тебе выйти из дома в таком виде?» и «Тебе нужно научиться писать, твои письма читаются так, словно ты остался в третьем классе на второй год». Если бы это говорил кто-то из моих приятелей, то было бы смешно, но когда это сказала Лиза, это было не смешно.

После первой же пары колкостей я вызвал Лизу на разговор. Спросил ее, нет ли у нее проблем со мной.

– К чему все эти резкие замечания, я тебе что-то сделал?

Она ответила:

– Нет, ты ничего не сделал, у меня нет к тебе претензий, просто я высказываю свое мнение. Решила относиться к тебе так, как отношусь ко всем. Ты не заслуживаешь того, чтобы к тебе относились иначе, чем я отношусь ко всем остальным лишь потому, что Лиза – моя хорошая подруга.

Я сказал, что такое отношение не принесет ей дружбы. Особенно с мужчинами, которых я знаю. Она лишь пожала плечами и пошла дальше.

На одном из мужских завтраков у меня была возможность накоротке поговорить с Томом, нашим главным пастором. Я брал вторую чашку кофе из буфета, когда подошел Том и сделал то же самое. Он представился, и мы пожали друг другу руки. Том сказал, что нам стоит немного познакомиться, раз уж наши жены стали столь близкими подругами. Так что, несколько минут мы посидели за пустым столиком и поболтали. Я узнал, что Том и Лиза оба сильные «альфа» личности. Том, похоже, еще более самолюбив, чем Лиза. Я спросил, как две такие сильные личности уживаются в браке. Том усмехнулся и сказал, что ему приходится держать Лизу на коротком поводке, иначе она попытается задавить его и все такое прочее. Он спросил, не такова ли и Серенити, и я объяснил, что Серенити не такова, но, похоже, что-то от Лизы передается и ей. Том опять захихикал и сказал, чтобы я был осторожен, потому что Лиза может оказывать такое влияние на людей. Мы поговорили еще несколько минут, а затем вернулись за свои столики. Я быстро решил, что проповедь Тома мне нравится, но мы не будем тусоваться вместе.

***

Однажды, когда я проводил презентацию звукоизоляции, которую мы планировали установить в святилище, Лиза прервала собрание, чтобы сказать всей группе, что она видела в Instagram кое-что получше того, что предложил я. Затем объявила перерыв в собрании, пока мы с ней не обсудим то, что она увидела. Неважно, что я нанял инженера-акустика и представил его рекомендации. Думаю, она просто пыталась отомстить мне за то, что я ушел с собрания, на котором бросались печеньем.

Думаю, что мог бы справиться с Лизой на профессиональном уровне. Ну, знаете, четко разграничить личную и профессиональную жизнь. Но поскольку Серенити и Лиза стали очень хорошими подругами, неуважение стало преследовать меня и дома. Ненависть Лизы к мужчинам передалась моей жене. Серенити потихоньку начала подкалывать меня, как Лиза. Я сказал Серенити, что у нее развивается недостаток уважения ко мне, и мне не нравятся эти ее подколки. Серенити просто отмахнулась от моих чувств, назвав их «пустяками». Сказала, что просто «высказывает свое мнение». Интересно, где она это услышала?

Первый серьезный инцидент между мной и Серенити случился, когда я принимал душ. У нас большая главная ванная комната. В ней есть два отдельных туалетных столика, стеклянная душевая кабина на двоих, большая ванна для купания и четырх с половиной метровая гардеробная. Я был в душе, когда в помещение вошла моя жена, разговаривавшая с Лизой по FaceTime. Проходя мимо меня, она протянула телефон и сказала: «Передай привет Лизе». Я быстро повернулся спиной к телефону и попытался прикрыться мочалкой. Все это было крайне неловко. Серенити посмеялась над тем, как я прячусь за маленьким кусочком ткани, и как ни в чем не бывало продолжила путь к гардеробу. Я услышал их хихиканье, и вопрос Лизы: «Кто это был в душе?» Серенити ответила: «Конечно же, мой муж». На это Лиза ответила: «Просто уточняла, думала, может, у тебя есть какой-нибудь красавчик», – и их хихиканье перешло в громкий смех.

Когда я вышел из душа, то сказал Серенити, как я на нее зол. Она в прямом эфире показала моему клиенту – жене пастора – мой обнаженный вид. Я в красках объяснил, что это очень неуважительно по отношению ко мне. Серенити просто сказала мне, что ничего страшного в этом нет и что нужно с этим смириться. Также сказала, что Лиза замужем уже много лет, так что, и раньше видела голого мужчину. Я сказал:

– Но она не видела голым меня! Если бы я сделал это с тобой, ты бы очень разозлилась!

Еще больше я смутился, когда в следующий раз увидел Лизу в церкви. Она ухмыльнулась и сказала:

– Эй, Билл, в одежде ты выглядишь лучше, – и прошла мимо, смеясь.

По крайней мере, мы были единственными в зале, когда это случилось. Тем не менее, я почувствовал, как мое лицо покраснело от смущения, и весь следующий час я был вне себя от ярости.

На следующее утро, когда я рассказал Серенити о том, что сказала мне Лиза, она опять посмеялась над этим. Сказав, что я не должен об этом беспокоиться. Этот инцидент не давал мне покоя последние 24 часа, поэтому я взорвался.

– Серенити, Лиза совершенно не уважает меня, а ты почему-то считаешь, что это нормально. Теперь и ты начинаешь относиться ко мне так же. Вы, девчата, ведете себя так, будто у меня нет чувств. Если бы я обращался с тобой и Лизой так, как вы обращаетесь со мной, вы бы не стали этого терпеть. Вы бы, наверное, посадили меня в тюрьму за сексуальное домогательство или что-то в этом роде. С меня хватит. Лиза не уважает меня на работе, а теперь ты не уважаешь меня дома. Вы что, создали какой-то клуб «неуважения к Биллу»?

Серенити просто отмахнулась от меня и сказала:

– Плевать, Билл, и что ты будешь с этим делать? Мы просто шутим. Не надо так переживать, это ерунда.

– Ну, для меня «это» что-то да значит, – ответил я, – и если Лиза продолжит проявлять ко мне неуважение, я могу просто расторгнуть контракт с церковью. В нем есть пункт, позволяющий мне расторгнуть контракт без причины. Он есть в каждом контракте, который я составляю.

Серенити опять лишь усмехнулась и сказала:

– Может, и есть, но ты никогда им не воспользуешься, контракт слишком для тебя важен и приносит нам слишком много денег, чтобы его расторгнуть. Я бы дважды подумала, прежде чем расторгать контракт из-за подобной глупости.

Я лишь неверяще посмотрел на нее и спросил:

– Когда же ты потеряла ко мне уважение?

Лиза ответила:

– Нет, я просто развлекаюсь. К тому же, мы любим друг друга. Почему я не могу немного повеселиться с тобой? И почему для тебя уважение – это такая уж большая проблема? Мужчины не проявляют уважение ко мне каждый день. Например, я знаю, когда мужчины меня разглядывают. Смотрят на мою грудь, а не на глаза. Как думаешь, что я при этом чувствую? Меня должны уважать за мои таланты и умения. Но мужчины считают, что все женщины – это просто сексуальные объекты. Если это не отсутствие уважения, то я и не знаю, что это. Тебе нужно научиться с этим жить. Как мне.

– Во-первых, я так с женщинами не поступаю, – сказал я. – И если ты сама чувствуешь неуважение, когда мужчины поступают так, то почему относишься ко мне с тем же уровнем неуважения, что и к себе? Я – твой муж, ты должна меня прикрывать. Если и есть кто-то, рядом с кем я должен чувствовать себя в безопасности, так это – ты. Я больше не могу даже принять душ, не думая о том, что ты будешь проходить мимо и снова решишь показать меня миру. Может быть, в следующий раз ты решишь это опубликовать. Ты не знаешь, но я стал запирать дверь, когда принимаю душ или переодеваюсь.

Серенити лишь хихикнула и сказала:

– Билл, повторю еще раз: ты делаешь из мухи слона. Я бы никогда не разместила твою фотографию в обнаженном виде, это было бы чересчур. Мы с Лизой просто шутим. Кстати, мы с Лизой любим рассказывать наши ежедневные истории про Билла. Так что, если я не буду слегка к тебе придираться, то чем смогу поделиться? Тебе нужно научиться жить с небольшим «неуважением», как ты это называешь. Все так делают.

– Послушай, Серенити, я сам люблю шутить. Но то, что делаете вы с Лизой, мне не кажется смешным. И если ты хочешь сказать, что намеренно проявляешь неуважение... я могу сказать тебе прямо сейчас, что не стану с этим мириться. Вы обе меня потеряете. Если думаешь, что это – игра, то почему бы нам просто не развестись? Ты хочешь этого? В данный момент мне кажется, что вам обеим плевать, лишь бы вы были друг у друга.

Это заявление привлекло ее внимание. Серенити отвесила челюсть и целых три секунды смотрела на меня широко раскрытыми глазами, прежде чем сказать:

– Не могу поверить, что ты угрожаешь разводом из-за такой глупости. Сделаю вид, что ты этого не говорил. Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать тебя и твои оскорбленные чувства. Как только будешь готов извиниться, дай знать. Мне пора на работу. – На этом она закончила разговор и ушла.

***

В течение следующих нескольких дней отношения между нами были довольно холодными. В конце концов, именно Серенити извинилась передо мной. Не думаю, что она на самом деле испытывала сожаление, просто хотела, чтобы разрыв между нами закончился. Мне пришлось поверить, что она осознала, что ее неуважительное отношение вбило между нами серьезный клин.

На следующие пару недель Серенити прекратила перепалку, и наш брак вернулся в нормальное русло. Мы сохраняли легкость и сосредоточились на повседневных делах. Когда отношения между нами потеплели, мы опять начали вести более интимные разговоры. В одном из них я упомянул, что мне не нравится, что она проводит так много времени с Лизой. Я сказал, что с тех пор, как они стали хорошими подругами, я чувствую, что неуважение Лизы ко мне плохо на меня влияет.

– Что, если бы у меня был друг, который бы тебе не нравился, – сказала я. – Тот, кто плохо с тобой обращается и плохо о тебе говорит. Которого бы тебе приходилось видеть на работе? Что бы ты чувствовала по этому поводу?

Она ответила так:

– Послушай, Билл, мы с Лизой отлично ладим, и с тех пор, как мы поговорили, я стараюсь не «высказывать свое мнение», так что, не пытайся указывать мне, с кем я имею право дружить. Но, отвечая на твой вопрос, мне бы это не понравилось, но если бы он был твоим другом, я бы держалась от него подальше.

– Значит, твоя дружба с Лизой важнее, чем я?

– Нет, конечно, нет, – сказала Серенити, – но я сама решаю, с кем мне дружить.

С этими словами она одарила меня «взглядом», который сказал мне, что разговор окончен.

***

Прошло еще несколько месяцев, и я почувствовал, что мои силы на исходе. Мелочи, о которых говорила Серенити, беспокоили меня больше чем следовало. Кроме того, когда я оставался один, то вел внутренние беседы с самим собой. Все они сводились к тому, как долго я готов мириться с изменением отношения ко мне Серенити. С одной стороны, я по-прежнему ее люблю. По большей части она оставалась все той же замечательной женщиной, которую я просил выйти за меня замуж. Но с другой стороны, она, похоже, считала, что не уважать меня – это нормально. С тех пор как она подружилась с Лизой, казалось, что новая игра заключается в том, чтобы выяснить, как много неуважения я смогу вытерпеть. В конце концов я решил, что не собираюсь выбрасывать на ветер последние семь лет, не имея возможности честно сказать, что сделал все возможное, чтобы сохранить наш брак. И тут произошло следующее.

Мы живем через поле для гольфа от одних из самых лучших ресторанов в Мэдисоне. Я спросил Серенити, не хочет ли она сходить на вечернее свидание, и она была в полном восторге. Я оделся в стиле «повседневно, но стильно»: парадная рубашка, парадные шорты со встроенным нижним бельем и кожаные шлепанцы. Она надела то, что я называю «кокетливой юбкой», и красивый топ. Мы выбрали милое местечко недалеко от дома и отправились поужинать и слегка выпить. Серенити выпила больше чем обычно, и начала шуметь, поэтому я предложил закончить вечер и отправиться домой. Когда мы подошли к машине, парковщик открыл ей дверь, и она его поблагодарила. А потом добавила:

– Хотела бы я, чтобы мой муж был таким же джентльменом, как вы.

Я мгновенно разозлился и, сев в машину, обругал ее за это.

– Откуда это? Я всегда джентльмен.

Но вместо того чтобы извиниться, мы начали ругаться в машине. Дошло до того, что я ударил по тормозам, сказал, что не хочу оставаться с ней в машине, пинком распахнул дверь и пошел домой через поле.

Вот тут-то все и стало плохо. Уже стемнело, и я увидел, что на одной из площадок для игры в гольф трое подозрительных парней пьют пиво. Я попытался пройти по другой от них стороне дорожки, но они крикнули, чтобы я подошел. Я опустил голову и прибавил шагу. Они вскочили на ноги и начали меня преследовать, и я побежал. Я слышал, что они меня догоняют, и, оглянувшись через плечо, споткнулся. Они набросились на меня и закричали:

– Отдавай свои часы и бумажник! – Пока я боролся с ними, с меня сорвали рубашку. В то время как двое парней меня удерживали, третий стащил с моего запястья часы. Затем они попытались вытащить из кармана мой бумажник, но так как тот был застегнут, им пришлось нелегко. Вожак сказал:

– Скорее, нам пора уходить. – В этот момент двое парней сдернули с меня штаны вместе с бумажником и убежали.

Теперь я лежал на траве голый и меня рвало. Я подобрал свои шлепанцы и попытался прикрыться. Оглядевшись по сторонам, я не смог найти в темноте свой мобильный телефон. Я отряхнулся и, оглядевшись, не был ли кто-нибудь свидетелем ограбления, увидел, что вокруг никого нет. От потасовки у меня осталось несколько порезов и ссадины на коленях. До дома я добирался, как можно лучше скрываясь за деревьями, и меня, кажется, никто не заметил. Когда я попытался открыть заднюю дверь, она оказалась запертой. Мне не хотелось обходить дом спереди, поэтому я постучался в дверь, но не настолько громко, чтобы разбудить соседей. Когда стало ясно, что Серенити не собирается меня впускать, я лег у двери и заснул.

***

Утром проснулся от того, что Серенити стоит надо мной и смеется, говоря:

– И какого черта ты спишь на заднем крыльце, прикрыв свои причиндалы лишь шлепанцами? Где твоя одежда?

– Ну, – ответил я, – вчера вечером меня ограбили на поле для гольфа. А поскольку ты не впустила меня, когда я стучался в дверь, я решил подождать до утра и попробовать еще раз.

Серенити сказала:

– Когда ты бросил меня прошлой ночью посреди улицы, я поехала домой, включила вентилятор в спальне и легла спать. Как ты знаешь, я была очень пьяна, а потому мертва для всего мира. Вот почему я тебя и не слышала, – сказала она с ухмылкой на лице. Очевидно, она посчитала это забавным.

Я протиснулся мимо нее и вошел в дом. Повернувшись, сказал:

– Вижу, ты думаешь, что это смешно. А мне нет. Вчера вечером я мог серьезно пострадать, а ты только и делаешь, что смеешься надо мной. Да пошла ты! Сейчас я так зол, что не хочу быть рядом с тобой.

Следующий час я потратил на то, чтобы аннулировать кредитные карты, зайти в Интернет и запросить новые водительские права, а также позвонить в полицию. Милая женщина-полицейская сказала, что, если я хочу подать заявление, мне необходимо приехать в участок, но поскольку свидетелей нет, а еще было темно и я не смогу точно описать грабителей, это, скорее всего, ни к чему не приведет. Я решил не тратить время.

Приведя себя в порядок и заклеив пластырем несколько порезов, я пошел в магазин Apple и купил замену своему iPhone. Слава богу, все у меня было сохранено в облаке. Остаток дня я посвятил работе во дворе. Когда пришло время ужина, вышла Серенити и спросила, что я хочу на ужин. Я лишь бросил на нее взгляд и сказал, что она может готовить все что захочет. Я тут же пожалел, что набросился на нее, и извинился. Сказал, что мне нужно еще немного времени, чтобы остыть, так что, пусть она просто приготовит себе что-нибудь поесть, а я схожу куда-нибудь.

В одиночестве я отправился в местную бургерную и наконец-то смог прийти в себя. Я очень надеялся, что Серенити проведет вечер, размышляя о том, почему я настолько разозлился, и, возможно, даже принесет мне извинения.

Вернувшись домой, я услышал, как Серенити разговаривает по телефону. То, что я услышал, свело на нет все мои успехи, достигнутые после похода в ресторан. Я был в шоке! Она рассказывала Лизе, как нашла меня голым на заднем крыльце, прикрывавшим мои интимные места лишь шлепанцами. Она так смеялась, что даже закашлялась. Я не слышал, что сказала Лиза на другом конце провода, но мог лишь догадываться, когда Серенити ответила:

– Нет, не сфотографировала, но это было бы так смешно.

Я не мог поверить, что она поделилась с Лизой моим неловким случаем. Я ворвался в комнату и схватил ее телефон. Я бросил его в камин, и он разбился вдребезги.

– Серенити, не могу поверить, что ты делишься этим с Лизой, – сказал я. Как ты можешь так неуважительно относиться ко мне?

Серенити вскочила и закричала:

– Билл, какого черта?! Зачем ты разбил мой телефон?! Ты меня напугал!

– Ты беспокоишься о своем телефоне, – сказал я, – а ты знаешь, что я был зол на тебя, и первое, что обнаружил, войдя в дверь, – это то, что ты опять проявила ко мне неуважение. Не могу поверить.

– Билл, тебе нужно успокоиться, – сказала Серенити. – Теперь мне придется купить новый телефон. Ты же знаешь, что я не могу без него работать. Я иду в магазин Apple и жду, что ты извинишься, когда я вернусь. Что за черт! Два новых телефона за один день!

С этими словами Серенити выскочила из дома. Я сел в гостиной и уставился на стены. С этим пора заканчивать. После нашего последнего разговора она должна была понять, что с меня хватит неуважения. Может, ей просто стало все равно? Может, я слишком остро реагирую? Может, она специально пытается оттолкнуть меня по какой-то причине? Одно мне совершенно ясно: ее дружба с Лизой важнее, чем отношения со мной.

Я решил, что нам нужно еще раз серьезно поговорить. Больше я не в силах с этим мириться. Ожидая, когда Серенити вернется из магазина Apple, я размышлял о том, как бы мне хотелось провести этот разговор. С одной стороны, я люблю Серенити и хочу остаться женатым на ней. С другой стороны, если она думает, что может продолжать относиться ко мне неуважительно и что я буду с этим мириться, то она заблуждается. Я должен был ясно дать ей понять, что она должна прекратить неуважение, иначе нашему браку конец. Я написал ей СМС, что хотел бы поговорить, когда она вернется домой.

Когда Серенити вернулась, я уже успокоился, как, похоже, и она. Она начала разговор так:

– Твоя маленькая истерика обошлась нам еще в полторы тысячи долларов. Я обновила свой телефон до самой последней модели с большим объемом памяти.

Я ответил:

– Серенити, я не хочу говорить о телефонах. Мне нужно, чтобы ты села и выслушала то, что я хочу сказать. Что-то должно измениться, и измениться навсегда. То неуважение, с которым вы с Лизой относитесь ко мне, вбило между нами клин, и если ты не отнесешься к этому серьезно, я не останусь с тобой в браке. С каждым днем я теряю все больше любви к тебе. Очень скоро у меня вообще не останется к тебе никаких чувств. Ты этого хочешь? С тех пор как ты подружилась с Лизой, ты стала относиться ко мне все более неуважительно. Ты должна научиться это видеть. Неуважительное отношение ко мне напрямую переводится моим мозгом как «ты меня не любишь». Если бы ты меня любила, то уважала бы меня. – Я старался быть спокойным, но говорил все громче. – Ладно, теперь твоя очередь говорить.

– Билл, я, наверное, не понимала, что это так важно. Ты же знаешь, мы с Лизой лучшие подруги и все друг другу рассказываем. Она же не собирается рассказывать кому-то еще. Я понимаю, что, если об этом станет известно, это может поставить тебя в неловкое положение, но я доверяю Лизе. Она больше никому не расскажет. Возможно, я еще несколько раз говорила то, что ты считаешь неуважительным. Я чувствую, что уважаю тебя. Я также понимаю, что для мужчин уважение важнее, чем для женщин. Я тебя люблю и не хочу разводиться. Послушай, как насчет такого: давай договоримся провести черту и начать все сначала. Я сделаю все возможное, чтобы проявить к тебе больше уважения, но ты должен постараться не быть настолько чувствительным. Я по-прежнему буду дружить с Лизой, и мы будем говорить с ней о нашей жизни.

Хорошее начало, – подумал я. От ее предложения мой гнев, казалось, рассеялся, и я сказал:

– С этим я могу смириться, Серенити. Я тоже не хочу разводиться, девяносто пять процентов времени мне нравится быть с тобой, но, пожалуйста, пойми, что твое уважение очень важно для меня. Я больше не потерплю, чтобы ко мне относились неуважительно. И я не пытаюсь тебе угрожать, – тихо произнес я. – Но мне нужно, чтобы ты поняла, насколько это для меня серьезно. Пожалуйста, послушай меня, я не останусь в этом браке, если буду чувствовать, что меня не уважают.

– Я поняла, Билл, – сказала Серенити. – Наверное, я не понимала, насколько сильно это на тебя влияет. постараюсь исправиться. – С этими ее словами я раскрыл объятия, и мы нежно обнялись. Мы ничего не сказали вслух, но каждый из нас чувствовал, что новое начало может стать решением наших проблем.

***

Этот разговор произошел две недели назад. А потом случилось то, что, как говорится, «сломало хребет верблюду».

На тридцатый день рождения Серенити мы запланировали короткий трехдневный уик-энд на курорте «все включено» на Багамах. Первый день провели, лежа у бассейна, потягивая напитки и расслабляясь. Вечером оделись и отправились в один из хороших ресторанов, где с девяти вечера начиналась живая музыка и танцы. Как только зазвучала музыка, мы станцевали несколько быстрых номеров, а затем вернулись за столик, чтобы выпить. Пока потягивали напитки, мужчина вдвое моложе нас пригласил Серенити на танец, даже не посмотрев в мою сторону.

Так же, не взглянув в мою сторону, Серенити приняла его руку, и они ушли. Я просто сидел, ошеломленный тем, что она проявила ко мне такое неуважение, даже не взглянув на меня и не спросив, не возражаю ли я против того, чтобы она потанцевала с другим мужчиной. Когда она вернулась за стол, то выглядела раскрасневшейся и пошла за напитком себе. Не знаю, была ли она раскрасневшейся от быстрого танца или от того, что терлась о молодого человека. Прежде чем я успел сказать ей, что мне не по себе, подошел другой мужчина и пригласил ее на танец.

Она опять согласилась, даже не взглянув на меня, и отправилась на танцпол. Вот и все. Я не собирался сидеть за столом в одиночестве и выглядеть третьим лишним, пока она танцует с каждым мужчиной здесь. Я допил напиток, встал и отправился в курортное казино. Следующий час я играл в блэкджек в одиночестве и размышлял. В конце концов ко мне подошел мужчина и сказал, что меня ищет Серенити.

Я спросил:

– Почему не она ищет меня? Почему прислала вас?

Он ответил:

– Она послала нескольких из нас искать вас. Хотела оставаться в ресторане на случай, если вы вернетесь. Говорит, что не хочет с вами разминуться.

Я поблагодарил его, пожав руку, и пошел обратно в ресторан.

Войдя в ресторан, я остановился, не в силах поверить в то, что вижу. Моя жена целуется с каким-то парнем, а за ним стоит очередь из шести мужчин. Когда не слишком короткий поцелуй закончился, он сказал:

– С днем рождения!

Все зааплодировали, и для поцелуя придвинулся следующий парень. Было очевидно, что она и впрямь получает удовольствие. Я достал телефон и стал это записывать. Если мы разведемся, я не хочу, чтобы она могла сказать, будто я реагирую слишком остро. После еще двух «поцелуев с днем рождения» я подошел к ней, взял за руку и оттащил от очереди.

– Вечеринка окончена, ребята, – сказал я, потащив ее к двери. На выходе она наполовину обернулась к ребятам и сказала:

– Спасибо, что сделали мой день рождения незабываемым, ребята, – и слегка помахала рукой. Парни зашумели, закричали и сказали, чтобы она приходила завтра вечером, и они опять устроят ей день рождения. На это она ответила:

– Может, и приду.

Я был настолько зол, что не мог даже говорить. Когда мы отошли от ресторана, она сказала, чтобы я отпустил ее руку, потому что ей стало больно. Я отпустил ее руку и продолжил идти к нашему номеру. Она отставала, но я не сбавлял темп. Она крикнула:

– Эй, притормози, Билл, я слегка выпила и не могу за тобой угнаться.

К этому времени я добрался до номера, открыл замок и вошел. Дверь захлопнулась за мной прежде, чем успела войти Серенити. Я был настолько зол, что покраснел. Пошел в ванную, чтобы побрызгать на лицо водой, и попытался взять дыхание под контроль. Я слышал, как Серенити колотится в дверь, поэтому пошел и открыл ее.

Серенити закричала:

– Какого черта, Билл, ты вытащил меня из ресторана, где я хорошо проводила время, привел к номеру и оставил в коридоре без ключа?! Пытаешься испортить мне вечер? Из-за такого поведения мне хочется вернуться на танцы. По крайней мере, там мне было весело.

Я смотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова. Она пыхтела и отдувалась и сердито смотрела на меня. Я сказал:

– Если ты не понимаешь, почему я так зол на тебя, тогда... тогда... между нами все кончено. После нашего разговора всего две недели назад о новом начале ты вот так вот неуважительно относишься ко мне!

– О, отвали, – сказала Серенити. – Итак, у меня было несколько танцев, и когда парни узнали, что у меня день рождения, все захотели меня поцеловать. Ничего особенного. Чего ты так злишься? Я же ни с кем из них не занималась сексом.

– Во-первых, ты не спрашивала у меня, не против ли я, чтобы ты танцевала с другими мужчинами, и поцелуи, которые я видел, не были «легкими», – сказал я, – и если ты думаешь, что именно так ведут себя замужние женщины и что ты не сделала ничего плохого, то, возможно, тебе и стоит вернуться. Но знай, если сделаешь это, меня здесь не будет, когда ты вернешься.

Это ее очень разозлило. Она посмотрела мне прямо в глаза и закричала:

– Не могу поверить! Это – мой тридцатый день рождения, и я прекрасно проводила время, а тут приходишь ты и все портишь. Если собираешься выходить из себя и вести себя как маленький ребенок, то делай что хочешь. Я не позволю тебе испортить мне вечер. Увидимся позже.

С этими словами она схватила свою сумочку, повернулась на пятках и выскочила из номера.

Я стоял ошеломленный. Не мог в это поверить. Ну, наверное, мог, потому что все это творилось уже давно. Предполагалось, что мы вместе хорошо проведем выходные, но после нескольких рюмок она опять стала относиться ко мне неуважительно. С чего-то решила, будто может танцевать с каждым Томом, Диком и Гарри, а потом стала раздавать поцелуи. А в довершение всего назвала меня маленьким ребенком. Что ж, с меня хватит. С меня достаточно. Мы расстались, с браком покончено. Я больше не собираюсь терпеть неуважение. У нее больше нет шансов.

Я сел на кровать, и мне показалось, что в животе у меня огромная дыра. Я чувствовал головокружение и слышал, как в висках пульсирует кровь. Знал, что мой семилетний брак только что завершился. Меня охватила непреодолимая печаль. Я не плакал уже много лет, но обнаружил, что не могу остановить слез, и те стекают по моему лицу.

Спустя, казалось, целую вечность я пошел в ванную и снова побрызгал на лицо водой. Решил, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы начать жить дальше. По мере осознания этого на меня снизошло странное спокойствие. Как будто с моих плеч свалился огромный груз. Поэтому, не задумываясь, я собрал все свои вещи, оставил ключ от номера на прикроватной тумбочке и пошел выселяться. Подумал о том, чтобы оставить записку, но зачем? Я сказал ей, что если она уйдет, то меня здесь не будет, когда она вернется. Если она решила, что я блефую, то это не так.

Я подошел к стойке регистрации и сказал, что выезжаю, но что в номере остается моя жена. Попросил их снять с регистрации мое имя и поменять кредитную карту с моей на карту моей жены. Подошел к стойке портье и взял такси до аэропорта. В аэропорту купил билет на ночной рейс до Мэдисона. В аэропорту мне пришлось прождать три часа, поэтому я сел в баре и выпил несколько кружек пива, размышляя о том, как этот маленький отпуск пошел коту под хвост. Не знаю, пыталась ли Серенити позвонить мне или нет, потому что телефон я отключил.

Едва приземлившись в Мэдисоне, я включил телефон, и он тут же начал разрываться. Видимо, Серенити в какой-то момент вернулась в номер и теперь интересовалась, где я. В первом сообщении говорилось, что она собирается в казино, чтобы меня искать. В следующих нескольких сообщениях она опять называла меня маленьким ребенком и злилась, что не может меня найти. Затем она перешла к беспокойству о том, что я могу быть где-то пьяным в отключке. В конце каждого сообщения она говорила, что мне лучше бы ей позвонить. В какой-то момент она, должно быть, поняла, что все мои вещи пропали. Следующие несколько сообщений были ее мольбами о том, чтобы я вернулся. В последнем сообщении она плакала и говорила, что ей очень жаль и она отчаянно нуждается в том, чтобы я ей позвонил. Она продолжала писать и оставлять на телефоне голосовые сообщения весь день субботы, умоляя меня хотя бы сообщить ей, что я все еще на Багамах. В последнем сообщении она тихо сказала, что надеется увидеть меня в аэропорту в воскресенье утром, чтобы мы смогли вместе улететь домой.

Когда я добрался до дома, был уже полдень субботы, и, поскольку прошлой ночью я совсем не спал, я лег в кровать и быстро уснул. Когда проснулся, было уже темно, и я был голоден. Я пошел на кухню, сделал себе сэндвич и взял пакетик читос. Посмотрев на телефон, я получил еще несколько сообщений, но просто удалил их, не прослушивая. Несмотря на обстоятельства, я чувствовал себя довольно спокойным. Знал, что следующие пару месяцев будут эмоционально тяжелыми, но также знал, что мне будет лучше, если я разведусь. Это осознание улучшило мое настроение и впервые после инцидента с танцами на моем лице появилась улыбка.

У меня была своя компания, которую я люблю, так что, в финансовом плане все будет хорошо. У нее есть высокооплачиваемая работа, и, судя по справке о заработной плате и налогах, она зарабатывает больше чем я. Детей у нас еще нет, а в нашем доме имеется солидный капитал, поскольку я сам его построил, что позволило нам сэкономить.

Я залез в Интернет и занялся всеми обычными делами. Снял половину остатка с наших общих расчетного и сберегательного счетов и положил их на свой личный счет. У нас нет совместных кредитных карт или инвестиционных счетов, так что, делить больше нечего. Я зашел в Интернет и записался на прием к адвокату по разводам на вторую половину дня в понедельник. Затем отправил СМС своим сотрудникам и сообщил, что мне нужно, чтобы все они были в офисе в 7:00 утра в понедельник для срочного совещания. Сделав это, я начал собирать свои вещи и складывать их в черные пластиковые пакеты в гараже. Большинство моих инструментов и «мужских» вещей были у меня в мастерской, так что, в основном оставалась одежда, электроника и важные документы. Чуть позже десяти часов вечера я хорошо поработал, упаковывая вещи, поэтому решил, что на сегодня хватит, сел в свое мягкое кресло и открыл пиво.

Собирать вещи я закончил в воскресенье, и к раннему вечеру в дом вошла Серенити с чемоданами на буксире, выглядевшая в полном расстройстве. Я сидел за кухонным столом и пил кофе, просматривая контракт с церковью. Согласно контракту, мне оставалась всего неделя до того, как будут подписаны и скреплены печатью окончательные чертежи. Едва это будет сделано, я доставлю их в церковь, получу окончательную оплату за проект и расторгну контракт.

Серенити села напротив меня и положила руки на стол. Казалось, она плакала. Когда-то я бы почувствовал себя ужасно и сделал бы все возможное, чтобы ей стало легче. Но сейчас я молча сидел и смотрел на нее без всякого выражения.

– Билл, почему ты бросил меня на Багамах? – такова была ее первая фраза. Я просто смотрел на нее и ничего не говорил. Она продолжила:

– Знаешь, как ты меня разозлил? Я никогда не думала, что ты способен на такой трюк. Я чувствовала себя такой... брошенной.

Я молча сидел и смотрел на нее.

– Ты ничего не хочешь сказать?

– А что тут говорить? – ответил я. – Ты опять проявила ко мне неуважение. Я тебе сказал, что если ты вернешься на танцы, то меня здесь не будет, когда ты вернешься. Ты ушла. Я уехал.

– Но я была зла на тебя за то, что ты пытался испортить мне вечер, – сказала она. – До сих пор не могу поверить, что ты бросил меня в другой стране. Что, если бы со мной что-нибудь случилось?

– Ну, ты же большая девочка. Уверен, если бы тебе что-то понадобилось, ты могла бы попросить помощи у любого из тех парней, с которыми танцевала. Я готов был поспорить на деньги, что ты начнешь этот разговор с извинений передо мной. Но, как мне кажется, ты не веришь, что сделала что-то не так. Ты никогда не спрашивала меня, не против ли я, чтобы ты танцевала с другими парнями, не искала меня, когда я расстроился и ушел, послав какого-то парня, с которым танцевала, меня найти, а когда я вернулся, то обнаружил, что ты целуешься с другим мужчиной, за которым стоит целая очередь. Серенити, с меня хватит. С этого момента делай все что хочешь. Можешь танцевать и целоваться с кем захочешь. Можешь не уважать никого, кого захочешь. Можешь быть подружкой Лизы. Просто меня здесь больше не будет.

При этих словах Серенити расплакалась.

– Ты не можешь так думать. Просто задеты твои чувства, и теперь ты пытаешься наказать меня. Весь день в субботу и утро воскресенья я искала тебя, пока не пришло время лететь домой. Я так волновалась, что ты напился где-то на курорте. Или, может быть, тебя опять ограбили. Я не ела и не спала с тех пор, как ты уехал. Я собираюсь поесть, принять душ и лечь спать. Поговорим об этом завтра. Сейчас я переполнена эмоциями. Я просто веселилась в свой день рождения и, наверное, слишком много выпила.

Она встала, подошла к холодильнику, достала йогурт и один из фруктовых салатов, которые всегда были у нее под рукой, и направилась в спальню. Не прошло и минуты, как она вернулась на кухню и спросила:

– А где все твои вещи?

– Я их все упаковал, – ответил я. – Серенити, я больше не потерплю такого обращения. Мы уже много раз об этом говорили, но ты продолжаешь меня не уважать. Я получил надежду, когда ты предложила мне начать все сначала. Но на Багамах ты убила ее. Так что, завтра днем у меня назначена встреча с адвокатом по разводам, и мы с тобой пойдем разными путями.

Она молча посмотрела на меня и покачала головой в знак отрицания. Затем нахмурилась, посмотрела на меня так, словно разговаривает с ребенком, и сказала:

– Мы не станем разводиться, не говори так, поговорим об этом завтра. Я иду спать.

***

В 7:00 утра все ребята ждали меня за столом переговоров. Я поблагодарил их за то, что пришли, не стал вдаваться во все личные причины, но сказал, что решил отменить проект церкви. Мы получим окончательный платеж за проектную часть, но расторгнем контракт до того, как начнем строительство. От имени группы выступил мой ведущий прораб:

– Босс, я думаю, решение правильное. Работы у нас по уши. На прошлой неделе я говорил с командой о том, как нам постараться построить новую церковь, когда у нас есть еще много другой работы. Так что, я не против. Есть ли у кого другое мнение?

Больше никто не высказался. Тогда я поблагодарил их за то, что они пришли, и сказал им «приступать к работе». Это всех их рассмешило. Хотя я и был боссом, им не требовалось говорить, чтобы они приступали к работе. Я могу не появляться на работе целый месяц, а все идет гладко. У меня отличная команда.

Я позвонил своему адвокату и попросил его написать юридическое письмо в церковь о том, что «Билл Джонсон Констракшн» воспользовалась нашей оговоркой в договоре о расторжении контракта. Он спросил, когда я хочу, чтобы было доставлено заказное письмо, и я попросил его придержать его в течение недели, а затем доставить. Я знал, что когда они его получат, то начнется шумиха, но все это будет на следующей неделе. Я отправил в церковь по электронной почте счет за окончательный проект и попросил, чтобы тот был оплачен в пятницу, когда я доставлю чертежи с печатями.

После обеда я отправился к адвокату по разводам и сказал ей, что хочу простой развод по непримиримым разногласиям. Дом и деньги поделить 50 на 50. Я оставляю себе свой грузовик, она – свою машину. За обе уплачено. Я оставляю себе свою компанию, а Серенити – свою зарплату. Никаких алиментов. Мне не нужно было ничего из дома, кроме того, что я уже собрал. Она может забрать всю мебель и вещи. Все равно все выбрала она.

Адвокат сказала, что моя жена может попытаться получить половину моей компании, но поскольку я отдал ей все имущество… Тот факт, что я не выплатил отцу 100 % кредита, наверняка будет оспорен, но, возможно, она получит хороший совет, когда ее адвокат прочитает договор, и не станет с ним бороться. Она даже не спросила меня, почему я хочу развода, просто продолжила печатать и сказала, что может подготовить его через день или два. Куда я хотел, чтобы ее обслужили? Я сказал, чтобы ее обслужили у нас дома после шести вечера во вторник, к этому времени Серенити всегда была дома. К тому же, я знал, что по вторникам к нам всегда приходила Лиза. Это должно добавить веселья.

Покончив с этим, я вернулся в дом и загрузил все пакеты, что сложил в гараже. Много лет назад я построил над мастерской квартиру, чтобы иметь возможность там ночевать, когда приходилось задерживаться допоздна. Так что, переезд не представлял собой ничего сложного. Распаковав вещи в квартире, я вернулся в дом, чтобы подождать, пока домой вернется Серенити. Она и не подозревала, что наш разговор пройдет не так, как она думала. Когда я подъехал к дому, машина Серенити уже стояла в гараже. Я решил припарковаться на улице и проскользнуть в заднюю дверь. Особых причин для этого у меня не было, но идея оказалась хорошей. Наша задняя дверь выходит на кухню, и я слышал, как Серенити разговаривает по телефону в гостиной, что находится в передней части дома. Она разговаривала с Лизой. И вот что я услышал:

– Лиза, я просто не знаю, что на него нашло. Он бросил меня в ресторане одну и отправился в казино. Мне пришлось послать нескольких знакомых ребят, чтобы те его нашли. А потом бросил меня на Багамах и улетел домой. Не ответил ни на один мой звонок. Я была так зла. Все остальное я тебе уже рассказала. Я потанцевала с несколькими парнями после танца с Биллом, а потом пара из них меня поцеловала со словами «С днем рождения». Это и все. Больше ничего… Я не лгу. Не знаю, с чего он поднимает из-за этого такую шумиху, продолжая утверждать, что я его не уважаю… Нет. Он не извинился и даже пригрозил мне разводом… Да… Я знаю. Он ведет себя как большой ребенок… Приятно знать, что ты находишься на той же волне, что и я. Мне нужно было позвонить, чтобы проверить, правильно ли я мыслю… Спасибо, поговорим позже. Скоро Билл будет дома. Пока.

При этих словах я вошел в гостиную.

– Большой ребенок, да? – сказал я. – Ну, этот большой ребенок больше не станет мириться с твоим или Лизиным неуважением. Ты и эта сучка можете идти на хуй. Вы обе почему-то считаете, что относиться ко мне без уважения – это нормально. А вот и нет. Ты убила всю любовь, что когда-то я испытывал к тебе. Может, когда-нибудь ты поймешь, что у меня тоже есть чувства. А если попытаешься преподнести все иначе, чем стопроцентную правду, то я снял видео, на котором ты на Багамах целуешься с несколькими парнями. Если услышу, что ты говоришь своим родителям или подругам, что я отреагировал чересчур остро, я вышлю видео, и пусть они сами решают.

С этими словами я вышел через парадную дверь, услышав, как Серенити кричит мне вслед:

– Билл, подожди, я хочу с тобой поговорить! – Я просто отмахнулся от нее, сел в свой грузовик и уехал.

Серенити продолжала звонить, но я не брал трубку. Она даже появилась в офисе, но я отказался с ней разговаривать. Во вторник вечером до меня попыталась дозвониться Лиза, после того как Серенити была обслужена. Я прослушал ее сообщение, в котором говорилось, что Лиза разваливается на части и мне нужно остановить развод и прийти поговорить с ней. Что я веду себя по-детски. Лиза также сказала, что с моей стороны было довольно грязно обслуживать Серенити, когда рядом была она. Это заставило меня улыбнуться.

Через неделю мне позвонила адвокат и сказала, что церковь очень расстроена и хочет провести встречу, чтобы обсудить, почему я расторгаю контракт на строительство. Сказали, что, по их мнению, все шло очень хорошо. Всем нравились мои планы, и они с нетерпением ждали начала строительства. Я ответил, что не обязан объяснять им причину отмены и не хочу с ними встречаться. Попросил ее, пожалуйста, уладить это для меня, а если мы окажемся в суде, то так тому и быть. Я также сказал, что если им на самом деле нужно знать причину, то они должны поговорить с женой пастора: та знает причину. Она сказала мне, что позаботится об этом.

В тот вечер я получил первый в своей жизни звонок от Тома Стинсона. Я решил, что будет неплохо поговорить с ним, и ответил. В течение часа я ему объяснял, что его жена много раз проявляла ко мне неуважение, что я не собираюсь передумывать. Даже рассказал ему историю с Facetime. Решил, что, хоть это и не мое дело, я хочу знать, не обращается ли Лиза и с ним так же неуважительно. Это вывело Тома из себя, и он мгновенно пришел в ярость. Том объяснил, что в самом начале их отношений она пыталась сделать с ним то же самое, но он быстро это пресек и не знал, что теперь она обращается так с другими. Рассказал, как она начала проявлять к нему неуважение, делая замечания и подколки еще тогда, когда они едва обручились. Дошло до того, что он отменил свадьбу, что вызвало в ее семье огромный скандал. В конце концов, они опять сошлись, и он настоял на добрачном консультировании. Он позаботился о том, чтобы консультант подробно рассказал ей о том, как она должна его уважать, иначе брак будет обречен с самого начала.

В какой-то момент Том спросил, не передумаю ли я аннулировать контракт, если он отстранит свою жену от всех обязанностей в церкви. Я поблагодарил его за предложение, но сказал, что она – его жена, и что я не могу просить его об этом. Это не сработает, и что я принял решение. Я ухожу. В итоге мы закончили разговор сердечно, но я видел, что он зол.

***

Прошло уже почти две недели с тех пор, как я ушел, а Серенити каждый день по нескольку раз пыталась до меня дозвониться. Мне не хотелось с ней разговаривать, поэтому я просто отправлял все звонки на голосовую почту. Несколько из них я прослушал, но смысл был один и тот же:

– Прости, – снова и снова говорила она и много плакала.

Каким-то образом в течение месяца после подачи заявления нам назначили первую дату суда и обязали посетить шесть консультаций. Я приходил на каждую из них, слушал, но ничего не говорил. Серенити была словно заевшая пластинка. Она постоянно просила прощения и говорила, что готова на все, лишь бы я вернулся домой. Консультант сделала все возможное, чтобы Серенити поняла, как она разрушила наши отношения своим неуважением ко мне. Но не думаю, что она и впрямь поняла это.

Ее следующая стратегия заключалась в том, чтобы оттянуть развод, поручив своему адвокату заняться моей компанией. Но мы были к этому готовы. Когда судья увидел документы, доказывающие, что компания по-прежнему принадлежит моему отцу, а я – всего лишь наемный работник до погашения долга, он вынес решение в мою пользу. За пределами судебных слушаний и консультаций я никогда не разговаривал с Серенити. Если быть честным с самим собой, я знал, что все еще зол на нее. Серенити продолжала звонить. Я отвечал примерно на каждый пятый звонок и слушал, как она рассказывает о том, что любит меня и хочет найти способ снова быть вместе. Потом я тихо говорил ей, что не собираюсь давать ей еще одного шанса, и вешал трубку.

Наконец, мне надоело, и я сказал:

– Серенити, каждый из нас сам решает, кого любить. Если ты говоришь, что любишь меня, и клянешься, что изменилась, это не значит, что я должен давать тебе еще один шанс. Я больше не люблю тебя. Твоя последняя выходка на Багамах убила всю любовь, что у меня осталась. Пожалуйста, перестань мне звонить и живи дальше. Надеюсь, ты извлечешь из этого урок. Не хочу больше давать тебе шансов. Подпиши развод и давай с этим покончим.

Серенити все плакала и плакала по телефону, пока я наконец просто не повесил трубку. На следующей неделе мой адвокат сообщила мне, что она подписала бумаги и через девяносто дней я стану свободным человеком.

В нашем разрыве я винил не столько Серенити, сколько Лизу, и хотел ей немного отомстить, поэтому разработал план, который не доставит мне неприятностей с законом, но причинит ей некоторую боль. Я обзвонил всех подрядчиков, что могли бы взяться за проект новой церкви на расстоянии более ста миль, и попросил их не участвовать в тендере. Через AGC (ассоциацию генеральных подрядчиков Америки) я знал всех остальных владельцев, и все кроме одного были рады помочь мне, когда я объяснил ситуацию. Итак, я отправил заверенное письмо от своего адвоката, где говорилось, что если они будут использовать созданные мной чертежи, мы подадим на них в суд. Когда они позвонили мне, чтобы узнать, какие у меня есть основания, я отправил им копию подписанного мной контракта с церковью и выделил пункт, где четко говорилось, что «Билл Джонсон Констракшн» имеет законное право собственности на все планы и инженерные разработки до тех пор, пока не будет произведена окончательная оплата по завершении строительства. Поскольку строительства нет, чертежи по-прежнему принадлежат мне. Этого было достаточно, чтобы не допустить их к тендеру.

Когда люди в церкви узнали, что в тендере по их проекту не будет участвовать никто другой, члены церкви начали задавать вопросы, и наружу всплыла часть правды о том, как Лиза обращалась со мной. Другие жаловались, что она обращалась с ними точно так же. Посещаемость начала падать, а пожертвования резко сокращаться. Оказалось, что люди не хотят ходить в церковь, где жена пастора – стерва. Это запустило нисходящую спираль, и через несколько месяцев у церкви начались серьезные финансовые проблемы.

Считайте это мелочностью, но в качестве мести я решил продолжить посещать церковь. Каждую неделю я старался подойти к Лизе достаточно близко, чтобы она меня видела. На моем лице всегда была широкая улыбка. Если бы взглядом можно было убить, от ее взглядов я бы уже сто раз был мертв. Ей явно не нравилось, что я все еще прихожу сюда, но что она могла с этим поделать? Она же не может меня выгнать. К тому же, у меня много друзей в церкви, и хотя я никогда не лез из кожи вон, чтобы облить грязью Лизу, если меня спрашивали, я честно рассказывал, как она ко мне относится. Через своих друзей я узнал, что у Тома и Лизы появились проблемы в браке. Том навел справки и узнал, что то, что я сказал о Лизе во время нашего телефонного разговора, не являлось редкостью. Думаю, он не собирался отпускать ее с крючка, как это было во время их помолвки.

Прошло еще несколько недель, и мне сказали, что Лиза и Том сильно поругались на глазах у многих членов церкви, когда он увидел, насколько неуважительно Лиза обошлась с одним из мужчин. После этого Лиза на некоторое время уехала к своим родителям. Если вы подумали, что почувствовал себя ужасно, так НЕТ!

Вот такова история о том, как закончился мой брак. Насколько знаю, Серенити все еще живет в городе. Я не стараюсь ее избегать, но мы не пересекаемся. Друзья в церкви говорят мне, что она ни с кем не встречается и все еще надеется снова сойтись со мной. ХА! Еще чего.

Лиза так и не вернулась, и Том подал на развод. Слышал, он пользуется популярностью у незамужних дам в церкви, но дал понять, что пока не собирается вступать в новые отношения. С тех пор как уехала Лиза, церковь опять начала набирать посещаемость. Возможно, скоро ей понадобится расширение. Поскольку у меня уже есть чертежи, а мы с Томом прекрасно ладим, я готов поспорить, что когда-нибудь все же построю эту церковь.

***

Прошел уже год, и я построил себе новый дом. Он больше и лучше прежнего. Ему определенно требуется женский подход и несколько детей. Думаю, я опять готов начать ходить на свидания.

Уважение для мужчин очень важно. Пусть это будет уроком. Я повторю это еще раз: для мужчин уважение очень важно. Относитесь к своему мужчине с уважением, и он будет вечно любить вас. Ха. Может быть, я немного более нравоучителен, чем думал.