Пособничество и подстрекательство / Aiding and Abetting © leapyearguy

В пятницу, за неделю до Дня благодарения, я был занят тем, что разгребал со своего рабочего стола накопившиеся дела. Я собирался закончить это к концу дня, даже если бы это меня убило. Мой план состоял в том, чтобы взять несколько выходных на следующей неделе, совместив их с праздниками, и таким образом получить девять дней подряд без работы. Я мог бы расслабиться, посидеть на заднице, собраться с силами, посмотреть футбол и спокойно поесть сэндвичей с индейкой.

Большинство людей зовут меня Дон. Моя мама называет меня Дональдом, мне это не нравится, но что поделаешь? Назвав меня Донни, ты получишь раздраженную реакцию - моя бывшая называла меня так, и от этого у меня к горлу подступает желчь. Я все еще слышу голос Дженис: "Донни, не уходи, это не то, на что похоже, Донни, пожалуйста, дай мне объяснить".

Это было именно то, на что похоже: она трахалась с каким-то мудаком, с которым работала, в МОЕЙ постели, и ее поймали. Я каждый день благодарю свою счастливую звезду за то, что я узнал об этом до нашей свадьбы. Мы с Дженис должны были пожениться на следующей неделе, но я ушел и больше не оглядывался.

Эпизод с Дженис заставил меня внимательно посмотреть на себя. Я позволил ей вытирать об меня ноги, я вознес Дженис на пьедестал. Я пытался изменить себя ради нее. Она изменила мой стиль одежды, мы общались с ее друзьями, а не с моими. Она раз за разом говорила мне, что я слишком добр к людям. Когда кто-то из моих друзей просил, я всегда помогал им. Она пыталась заставить меня выучить слово "нет", но в моем мире помогать друзьям, было в порядке вещей.

Как там говорится в старой поговорке? Один хороший поступок заслуживает другого. Ну, что-то в этом роде. В любом случае, если бы мне что-то понадобилось, мои друзья были бы рядом. Они все мне чем-то обязаны, но я не из тех, кто держит это в голове.

В пять часов я закончил с последней папкой и поспешил выйти за дверь вместе с толпой. День был суматошный, и я с нетерпением ждал, когда можно будет выпить пива в пабе через дорогу. Мы с друзьями сидели за барной стойкой и расслаблялись с холодненьким. В общем, жизнь была неплохой.

Мы сыграли несколько партий в восемь мячей, в общем, общались и болтали без умолку. Я вернулся к барной стойке, когда ко мне с улыбкой подошла Кэнди, одна из девушек из отдела продаж. У меня всегда бегут мурашки по позвоночнику, когда продавец дарит мне такую улыбку.

Мы с Кэнди знаем друг друга с тех пор, как она пришла в компанию около пяти лет назад. Я являюсь директором по персоналу и знаю или, по крайней мере, встречался со всеми сотрудниками. Мы с Кенди вращаемся в разных кругах, но знаем друг друга.

Как я могу описать ее?

Высокая? Определенно, по крайней мере, пять футов десять дюймов (178 см).

Стройная? Да, но с изгибами в стратегически важных местах. Ходячий мокрый сон.

Стильная? Как модель, выверенная до мелочей.

Красивая? Не в моей лиге, очень не в моей.

Блондинка? Ни за что, воронено-черная. Распущенные волосы, спускающиеся до ее чудесной попки в форме сердца.

Лесбиянка? ЧТО?! Да, у нее есть девушка. Она бьет с другой стороны тарелки.

Итак, это Кэнди, она хороша в своей работе, очень хороша. Она могла бы продавать кубики льда эскимосам. Она всегда на вершине в своем отделе и следующая в очереди на должность директора по продажам.

— Дон, у тебя есть минутка? Я хотела бы поговорить с тобой, — ее голос сочился сексуальной привлекательностью.

О черт, а вот и рекламный ролик.

— Конечно, Кэнди, хочешь выпить?

— Да, с удовольствием, пиво, пожалуйста, — улыбнулась она, присаживаясь рядом со мной.

Шок, я бы предположил "шардоне" или "мерло". Я сделал заказ и обернулся, чтобы посмотреть, к чему приведет наш разговор.

— Так о чем ты хочешь поговорить? — спросил я.

— У меня небольшая проблема, и я подумала, не мог бы ты помочь? — теперь она уже не была так уверена в себе.

— Мне нужен муж... ну, на самом деле парень, — ее голос сбился.

— Ладно, я клюну, в чем прикол? Это что, скрытая камера? Меня что, разыгрывают? — спросил я, оглядывая комнату.

— Это действительно не шутка, Дон. Мои родители летят на Гавайи в отпуск и остановятся здесь на следующей неделе, чтобы провести пару дней со мной на День благодарения. Они хотят познакомиться с моим... партнером.

До меня начало доходить:

— И ты сказала им, что живешь с мужчиной, — теперь она смотрела вниз, боясь заглянуть мне в глаза.

— Почему бы просто не нарядить Вивиан как парня? — с сарказмом сказал я.

— Да ладно, Дон, это не смешно. Если бы мой отец узнал обо мне, это бы его убило, у него был бы чертов инсульт, — сказала она.

— Кэнди, это дерьмо похоже на плохую комедию ситуаций, я продолжаю смотреть старые повторы "Я люблю Люси". Это никак не может сработать, если только твои родители не полные идиоты. Почему бы тебе просто не сказать им правду - поверь мне, правда освободит тебя, — сказал я ей.

— Я... Я... Я просто не могу, — заикалась она.

Теперь в уголках ее глаз стояли слезы. Замечательно, просто чертовски замечательно, я был в самом разгаре снежной работы и начинал чувствовать себя тем самым эскимосом, о котором я уже говорил. Жаль, что я не умею плакать, как это делают женщины. Я бы зашел в автосалон и рыдал до тех пор, пока мне не подарили бы новый "Мерседес".

— Если я соглашусь, а я действительно имею в виду "ЕСЛИ", тебе придется кое-что для меня сделать.

— Все, что угодно, Дон, все, что угодно, я буду очень благодарна, — теперь улыбка возвращалась.

— Я хочу... индейку, и побольше. Да, и никаких потрохов в подливе, я ненавижу потроха.

Ее лицо засветилось, как солнце. Думаю, она ожидала, что я попрошу большего, гораздо большего. Может быть, чего-то очень отвратительного для нее, например, секса с мужчиной.

— Ты не пожалеешь, Дон, я обещаю, — сказала она, поцеловав меня в лоб.

"Я очень сомневаюсь в этом, я уже сожалею", - сказал я себе.

Когда она повернулась и поспешила прочь, я окликнул ее:

— Кэнди, без зефира на бататах, — она помахала в ответ и поспешила выйти за дверь.

Что это за слово? Оно прямо на кончике моего языка... НЕТ... вот оно. Вот что я должен был сказать. Что ж, вот вам и мирная ленивая неделя отдыха. Лучше бы эта индейка была вкусной, чертовски вкусной.

На следующее утро я пытался спать, мучаясь от похмелья. Обычно я не напиваюсь, но после того, как Кэнди ушла, ну, вы понимаете. До меня дошло, в какую переделку я вляпался.

Я слышал звон колоколов, Господи, сделай так, чтобы он прекратился. Черт, я сел, это был дверной звонок. Кто, черт возьми, может испортить мне день в такое время, ведь был только полдень.

— Кэнди? Какого черта ты здесь делаешь?

Кенди стояла на пороге с четырьмя большими чемоданами.

— Ты собираешься пригласить меня войти? — спросила она.

Я стоял в одних трусах, прикрыв глаза, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. Это было слишком сложно, ну и ладно. Я оставил дверь открытой и пошел обратно в спальню, почесывая на ходу задницу.

*

— Дон, не хочу тебя беспокоить. Где чистящие средства? — прошептала Кенди.

— На кухонной раковине, — проворчал я.

Пятнадцать минут спустя:

— Дон, у тебя есть веник?

— Дверь в кладовку.

Через пять минут:

— Совок?

— Развлекательный центр.

Две минуты:

— Виндекс? (Дезинфицирующее средство)

— Настенный шкаф, за Рембрандтом.

Было очевидно, что покоя не будет. Я пополз в ванную, порылся в бутылках со старыми рецептами и нашел старый викодин, который мне давал стоматолог от боли. Я принял две таблетки. Через пятнадцать минут я уже стриг газон, мой I-Pod работал на полную громкость, а улыбка была почти во весь рот. Я смеялся про себя над тем, что работаю на дворе в ноябре. Вот тебе и Южная Калифорния, я уверен, что у нас будет еще одно зеленое Рождество.

Надвигались плохие вещи, действительно плохие. Меньше чем через день после разговора с Кэнди, у меня были проблемы с наркотиками и алкоголем, черт, но мой двор выглядел хорошо. Я предположил, что Кенди приехала пораньше, чтобы привести в порядок вещи "мамочки" к приезду ее родителей. Я не неряха, но холостяк просто не убирается так, как женщина. Я также решил, что Кенди уже перебралась ко мне. Судя по размеру и количеству чемоданов, которые она привезла с собой, она собиралась пробыть здесь всю неделю.

Кэнди была очень занятой девушкой, дом выглядел так, словно в нем жил кто-то еще. К тому времени я уже избавился от похмелья, и действие наркотиков прошло. Я зашел на кухню, чтобы взять бутылку воды. Кэнди, согнувшись в талии, чистила холодильник. Ее идеальная попка в коротеньких шортиках была почти больше, чем я мог вынести в этот момент. Господи, чем я заслужил это?

Холодный душ - вот что мне сейчас было нужно. Мне нужно было отвлечься от мыслей о Кэнди. Не взяв воды, я направился в свою спальню. Проклятье, ко мне вторглись, все ее вещи были в моей комнате. Мы поговорим об этом после душа, у меня был напряг, от которого надо было сначала избавиться.

Вода была настолько холодной, насколько я мог терпеть, мое тело замерзло, но мой член все еще был твердым, как камень. Я изменил тактику и переключил кран на горячую. Я мог бы посмотреть фактам в лицо и чувствовать себя комфортно, поглаживая свою проблему.

Я не успел еще намылиться, как услышал ее.

— Дон, я собираюсь сбегать в магазин. Тебе что-нибудь нужно, пока меня не будет? — спросила она.

Я мог только различить ее очертания в дверном проеме, через непрозрачное стекло душевой кабины: "Да, мне бы не помешала твоя помощь с моим твердым членом. Как насчет того, чтобы обхватить головку моего члена своими идеальными губами?" - хотел сказать я, но не сказал.

— Нет, я так не думаю, — вот что я на самом деле сказал.

— Дон, ты не возражаешь, если я куплю новые шторы для кухни? Не хочу говорить, но те, что у тебя сейчас, просто ужасны, — спросила она.

Она спросила, и это было главное, она спросила! Дженис бы просто сделала это и даже не задумалась бы о моих чувствах.

— Да, давай, я не против.

— О, Дон, кстати, у тебя симпатичная попка, — хихикнула она.

"Не настолько симпатичная, как у тебя", - подумал я про себя.

Следующие несколько минут я наказывал Дона-младшего за то, что он так себя вел после того, как увидел задницу Кэнди. Я буквально выбил из него все сопли... дважды. Предстояла долгая тяжелая неделя, и я действительно имею в виду, тяжелая.

Между прочим, мне было неприятно использовать Кэнди в качестве фантазии для мастурбации. Она не была куском мяса, на который можно пускать слюни. Она просто оказывала на меня такое воздействие. Мне пришло в голову, что с ней надо быть осторожнее.

Когда она вернулась из магазина, ее лицо было красным, как будто она плакала. Черт, неужели она тоже читает мысли?

— Что случилось? Я что-то сделал? — спросил я с искренним беспокойством.

— Нет, Дон, это неважно. Ты ничего не сделал, — ответила она.

— Ты уверена? — Я присмотрелся, чтобы понять, не моя ли это вина.

— Это... Вивиан, — пролепетала она, прежде чем сорваться и разразиться слезами и рыданиями.

Должен ли я сбежать? Попытаться утешить ее? Я не знал, что делать. Это было не мое дело, но мы были друзьями... ну, вроде как. Я поступил, как подобает хорошему мужу, и заключил ее в свои объятия. Я гладил ее по волосам. Я держал ее, пока этот момент не прошел.

Она подняла на меня глаза:

— Я вернулась в свою квартиру, а Вивиан уже лежала в постели с другой женщиной. Черт бы ее побрал, я имею в виду, что между нами никогда не было ничего серьезного, но.., — и затем снова начались слезы.

В тот вечер в доме было довольно тихо. Плохой опыт Кенди, вывел на поверхность много плохих чувств по отношению к Дженис. Я старался поддерживать настроение Кенди, но это нелегко, когда ты сам чувствуешь себя как в дерьме.

В тот вечер я лег спать рано, но не потому, что устал. Это жуткое чувство одиночества донимало меня. Лежа в темноте, я действительно понимал, что чувствует Кенди.

— Дон, ты не спишь?

— Да, заходи, — сказал я.

— Я знаю, что уже о многом тебя попросила, но поскольку большинство моих вещей уже здесь... Ничего, если я останусь, пока не найду квартиру? Хотя бы на несколько дней, — спросила она.

Я не стал отвечать, в этом не было необходимости. Я протянул ей руку, и она взяла ее. Притянув ее к себе, я обнял ее. Я обнимал ее, у меня не было слов. В конце концов, я почувствовал, что она уснула в моих объятиях.

Было очень трудно уснуть, когда рядом находилось это чудесное создание. Ее нежная кожа и чудесный запах наполняли мою голову непристойными и очень яркими мыслями. Помню, я подумал, что было бы неплохо умереть вот так, с Кенди на руках.

Кенди разбудила меня рано, я бы сказал, около шести. Она протянула мне горячую кружку с кофе и села на кровать.

— Я хотела бы сказать спасибо за вчерашний вечер, Дон. Мне это было нужно больше, чем я могу объяснить, — сказала она мягко и искренне.

— Я буду рядом с тобой в любое время, Кэнди, — сказал я.

— Ты уже это делаешь.

— Ты встала довольно рано, ты куда-то собираешься? — спросил я, заметив, что она надела куртку.

— Да, я решила забрать оставшиеся вещи. Хочу покончить с этим.

— Дай мне пять минут, я только почищу зубы, — сказал я ей.

Кенди удивилась, но не отказалась от моего предложения помочь. Я хотел быть рядом и для моральной поддержки, если с Вивиан что-то пойдет не так. По дороге она была молчалива, и я почувствовал у нее некоторую горечь, но не по отношению ко мне. Я подозревал, что она готовится к конфронтации.

К счастью, когда мы приехали, Вивиан уже не было. Упаковка прошла гладко, и мы были готовы к отъезду меньше чем через час. Вивиан появилась, когда последняя коробка была погружена в мой старый пикап.

— Так вот оно что, ты собиралась улизнуть, не сказав ни слова? — сказала Вивиан.

— А что еще остается сказать? Ты сделала свой выбор, а теперь счастливой жизни, — сказала Кенди, вставая рядом со мной. Она подлезла под мою руку и положила руку мне на живот. Это был очень соблазнительный жест: — Пойдем, Дон.

— Я вижу, ты не теряла времени, подыскивая замену. Держу пари, он не так хорош, как я. Как тебе секс с вонючим волосатым мужиком? Меня тошнит от одной мысли об этом, — проворчала Вивиан.

— На самом деле, это было больше, чем я могла мечтать. Секс был намного лучше, чем с тобой. Только подумай, Вив, когда большой твердый член входит и выходит из твоей маленькой тугой киски. Настоящая плоть, Вив, твердая и пульсирующая, он настоящий, Вив, он не похож на твой пластиковый страпон. О да, и то, как он заставляет меня чувствовать себя женщиной. Когда я в его объятиях, это так безопасно, я чувствую себя защищенной. Боже, у меня мурашки по коже от одной мысли об этом, — теперь Кенди провела рукой по передней части моих брюк.

Она потирала рукой взад-вперед мою промежность. Она смотрела на меня своими мечтательными глазами из спальни. Я чувствовал, что у меня вот-вот случится сердечный приступ, но подыгрывал ей.

Вивиан, видимо, была ошарашена: ее губы двигались, но ничего не было слышно. Кенди притянула мою голову и прильнула к моим губам. Она страстно целовала меня, ее язык исследовал мой рот. Я боялся, что сейчас кончу, когда Кенди прервала поцелуй.

— Вив, сделай себе одолжение, найди настоящего мужчину и трахнись.

— Давай, милый, поехали, — сказала мне Кенди.

Я открыл водительскую дверь, и Кенди проскользнула внутрь, остановившись посередине. У меня едва хватило места, чтобы забраться внутрь, так близко она сидела. Губы Вивиан все еще двигались, но она не произнесла ни слова, пока мы ехали по улице.

Когда мы завернули за угол, мы оба начали смеяться:

— Извини, Дон, но возможность была слишком хороша, чтобы упустить ее, — продолжала она хихикать.

— Кэнди, ты злая. Это было бесценно, стоило того, чтобы заплатить за вход.

— Я умираю от голода, давай поедим чего-нибудь. Секс всегда вызывает у меня чувство голода, — засмеялась она.

К полудню мы выгрузили все вещи Кэнди. Это было адское утро. Кенди, похоже, уже забыла Вивиан, она напевала и напевала, продолжая переделывать мой дом. Позже мы ели и смотрели футбол по телевизору. Кэнди, похоже, наслаждалась игрой больше, чем я. Я не представлял ее спортивной фанаткой.

После игры мы еще долго разговаривали и действительно узнавали друг друга на более личном уровне. Кэнди показалась мне искренней, приземленной, далеко не такой, какой я ее себе представлял. Я чувствовал себя очень комфортно рядом с ней, мы сблизились. Я обнаружил, что хочу ее, и не только в сексуальном плане. Кенди зевнула, и мы оба решили, что пора спать.

Приняв душ, я забрался в свою кровать. Кенди вошла, неся в руках подушку.

— Дон, я тут подумала. Мы будем спать вместе, пока мама и папа здесь, ты не будешь против, если мы возьмем это в привычку? — спросила она.

В ее мыслях была определенная логика, но это не означало, что я считал их хорошей идеей. Я представлял себе, как ягненок вползает в логово льва, только еще не был уверен, кто из нас лев:

— Конечно, — ответил я.

— Сначала я собираюсь принять горячую ванну, а ты ложись спать, я скоро к тебе присоединюсь, — она убежала в соседнюю ванну.

Сон, ха, какая шутка. Эта богиня в моей постели, а я как будто должен спать. Что еще хуже, она не закрыла дверь в ванную. В пяти метрах от меня она принимала ванну, ее обнаженное тело томилось в горячей воде. Я слышал, как она напевала своим мягким голосом, нежась в огромной ванне. Пытка, вот что это было. Я перевернулся на спину и попытался заснуть - ни черта не получалось.

Хуже быть не могло, или могло? Да, когда я почувствовал, что она опустилась на кровать рядом со мной, стало несомненно хуже. Я горел, все, что мне нужно было сделать, это потянуться к ней. Я уже чувствовал жар, исходящий от ее стройного тела. Она была там для того, чтобы ее взяли, но нет, это было бы неуместно. Это было не то, чего она хотела, или хотела? Может быть, она тонко предлагала мне себя? Черт, я сходил с ума.

Как вы уже, наверное, догадались, вся ночь была медленным горящим нескончаемым адом. Я мог бы так легко это сделать, но не сделал. Я так сильно хотел, но не сделал этого. Она доверяла мне безоговорочно, но ей не следовало этого делать. В конце концов, я не смог, но ты можешь поставить свою гребаную задницу на то, что я думал об этом, и больше ни о чем.

На следующее утро Кэнди сказала мне, что никогда не спала так хорошо. Я не потрудился сказать ей, что спал как страдающий бессонницей на церковной колокольне. Я не был уверен, что выдержу еще пять таких дней.

Недостаток сна подтачивал меня, находиться рядом с Кэнди становилось все труднее. В тот день я сделал то, что поклялся себе никогда не делать за миллион лет. Я вычистил свой гараж. Это была тяжелая грязная работа, но это было то, что я мог сделать, не напрягая мозги. А их у меня оставалось чертовски мало. Бессонная ночь, проведенная в тоске по Кэнди, заронила в мою голову сомнения в ее чувствах ко мне. Как она могла заинтересоваться таким ничтожеством, как я?

Весь день я провел за уборкой и перестановкой. Когда я вечером вернулся в дом, то был как зомби. В доме чудесно пахло, должно быть, Кэнди готовит на кухне. Я сразу же направился в спальню - душ был явно необходим. Горячий душ, а затем я планировал прыгнуть в постель. Если повезет, то я усну еще до того, как Кенди поймет, что я в доме.

Моя жалкая задница волочилась за мной, пока я раздевался в гардеробной. Не раздумывая, я направился в ванную, помочился, прыгнул в душ и чуть не заснул под струей воды. Вытираясь, я думал о том, как замечательно было бы выспаться.

— Ужин в духовке, — услышал я слова Кенди.

Боже, я слишком поздно понял, что она была в ванной, причем с тех пор, как я вошел. Это было нереально, я стоял там, голый, и смотрел. Как я мог не заметить? Я был слишком ошеломлен, чтобы даже попытаться прикрыться, да и зачем это делать сейчас. Я простоял там не менее десяти минут. Кэнди, казалось, ничуть не смутилась, она не испытывала ни малейшего смущения. Я старался вести себя невозмутимо, но только до тех пор, пока не понял, что Дон-младший заметил прекрасное тело Кэнди, отмокающее в ванне.

Еще один прекрасный беспорядок, почему, Господи, почему. К черту, что сделано, то сделано. Я не стал извиняться, в конце концов, она могла бы сказать что-нибудь раньше или хотя бы закрыть дверь.

Кенди поднялась из воды и вышла из ванны. Моя жизнь с каждой минутой становилась все более странной, Кенди взяла мое полотенце и стала вытираться.

— Ты, наверное, устал, ты занимался этим весь день. Иди ложись в постель, а я принесу тебе что-нибудь поесть, — сказала она.

Так я и сделал, я был слишком измотан, чтобы спорить, и даже не стал беспокоиться об одежде. Кэнди принесла две тарелки, и мы поели в постели, к счастью, она надела халат. Когда она отнесла пустые тарелки на кухню, я подумал, что за два дня совместной жизни мы каким-то образом уже превратились в старую супружескую пару. Нам комфортно друг с другом, и никакого секса.

Никакого секса - вот что мне снилось, когда проснулся - жизнь без секса. Однако была одна проблема: Кэнди прижималась к моей спине. Было еще темно, будильник показывал три сорок пять. Я чувствовал, что она одета так же, как и я - без одежды. Ее рука лежала на мне, и Дон-младший потянулся к ее руке.

Меня тянуло к Кэнди, как ни к кому другому до нее. Ее сексуальная ориентация сбивала меня с толку. Она должна была знать, что делает, не так ли? Я начал задумываться о том, насколько я глуп. Неужели она действительно настолько мне доверяет? Была ли она скромной? Может быть, я должен был сделать первый шаг? Собрав всю силу воли, я отогнал все эти мысли и снова заснул.

Маленький Дон проснулся раньше меня, Кэнди держала его за шею. Когда я понял, что происходит, я соскользнул с кровати. Что за глупый поступок, ты об этом думаешь? Может быть, но я хотел, чтобы Кенди, по крайней мере, не спала во время нашего первого сексуального контакта. Я хотел, чтобы ни с той, ни с другой стороны не было ошибки, мы оба должны были точно знать, что происходит.

Пока Кенди спала, я думал о том, как идут дела. Сегодня будет тот самый вечер. Так или иначе, я проясню ей свои намерения. Сегодня был вторник, завтра приедут ее родители. Она будет занята с ними, а я буду как четвертое колесо на трехколесном велосипеде. Если я ее не интересую, то мне лучше знать об этом до их приезда.

Мы провели в супермаркете почти два часа, и Кэнди сказала мне, что ей нужно начинать готовиться к празднику Дня благодарения. Нужно было испечь пироги, и она будет занята весь день. Я предложил свою помощь, но не стал лезть на кухню. Мой день был посвящен пробежкам на рынок за тем, что мы забыли.

Кенди на кухне изрядно потрудилась, и когда она, наконец, присела, то явно устала. Я предложил ей помассировать больную спину, и она с радостью согласилась. Пока мои пальцы творили волшебство, Кенди явно расслаблялась.

Она направила меня на затекшие мышцы:

— Чуть левее, ооо, ниже, ммм. Это так приятно, — ворковала она.

Я как раз собирался спросить, что еще можно сделать, чтобы снять ее напряжение, когда зазвонил телефон, гребаный телефон, какой дерьмовый момент. Это был сотовый Кэнди, если бы он был моим, я бы не обратил на него внимания.

Как вы думаете, кто испортил момент? Это была мама Кенди, они успели на ранний рейс и прилетят позже вечером.

Кенди была взволнована, и мы провели пару часов, пытаясь разобраться в наших историях. Как долго мы были вместе? Когда была свадьба? Как будут звать детей? У нас ничего не получалось, я чувствовал приближение развода, а мы даже не были женаты.

Мы вернулись из аэропорта в одиннадцать. Все говорили и подхватывали разговор, я старался поддерживать беседу, не засовывая ногу в рот. Кенди сидела очень близко ко мне, мы изображали влюбленную пару. Объятия и поцелуи сводили меня с ума, но я старался не показывать этого слишком сильно.

Отец Кэнди, Бен, прервал разговор где-то около часа ночи. Он сказал, что идет спать. Я последовал его примеру и оставил Кенди с ее мамой Синтией еще немного поговорить.

Я чувствовал, что сейчас не подходящее время для того, чтобы предлагать что-либо сегодня вечером. Это чувство подтвердилось, когда Кенди забралась в постель в фланелевой ночной рубашке "не трогай меня". На Дона-младшего это не произвело никакого впечатления, и он дал мне поспать.

В среду утром я обнаружил, что Бен открыл мой плазменный телевизор и смотрит старый военный фильм из моей коллекции DVD. Кэнди и Синтия были заняты на кухне, поэтому я налил кофе и пошел мыть машины.

Вы когда-нибудь чувствовали, что что-то прекрасное находится в пределах досягаемости, но когда вы протягиваете руку, оно ускользает сквозь пальцы? Я никак не мог понять, как мне выяснить, как Кэнди относится ко мне, когда рядом ее родители?

К тому времени, когда машины были готовы, я уже нагулял аппетит. Внутри я обнаружил Бена, который кричал на экран телевизора, пытаясь предупредить Джона Уэйна о надвигающейся гибели военно-морского флота в Перл-Харборе.

— Ради всего святого, убирайтесь оттуда, вы все умрете, — кричал он, как будто мог изменить ход истории.

Я отмахнулся от этой мысли и направился на кухню в надежде найти сэндвич. Кэнди и Синтия что-то бормотали, но резко замолчали, увидев меня. Когда такое происходит, очень трудно игнорировать паранойю. Кенди выглядела смущенной, а Синтия улыбалась мне. Я не мог понять, была ли это искренняя улыбка или одна из тех, что "смотрите, а вот и тупая задница". Что-то определенно происходило, но что?

Удивительно, но Кэнди прочитала мои мысли и протянула мне огромный сэндвич BLT (бекон, салат, помидоры). Синтия отнесла один Бену, впервые с утра оставив нас с Кенди наедине.

Между укусами я спросил:

— Они на это купились?

У Кенди был странный взгляд, который я не мог прочитать:

— Папа ни о чем не догадывается. Ты ему очень нравишься, он сказал мне, что все, у кого есть столько фильмов с Джоном Уэйном, ему нравятся, — прошептала она.

Она придвинулась ко мне вплотную как раз в тот момент, когда я откусил еще кусочек. Ее глаза закрылись, она наклонилась и поцеловала меня с такой силой, что я чуть не подавился.

Я вытер майонез с уголка ее рта, когда она пробормотала "Спасибо", а затем откусила большой кусок от моего BLT. Синтия зашла на кухню и застала большую часть нашего обмена.

Стараясь не показаться слишком милым, я спросил:

— Ты тоже хочешь? — спросил я, предлагая ей свой сэндвич.

— Да, с удовольствием, — сказала она, обошла протянутый сэндвич и поцеловала меня прямо в губы.

— Господи, Синтия, а как же Бен? — громко прошептал я.

— А что с ним? У него есть свой бутерброд, и я очень сомневаюсь, что он хочет тебя поцеловать, — рассмеялась она.

Мне начало казаться, что вся семья немного не в себе, а я - самый худший из всех. Кэнди вот-вот лопнет от смеха, и это было довольно забавно, если подумать.

Остаток дня прошел без новых глупостей с моей стороны. Бен решил закончить день, он устал от такой активности. Он потушил кучу пожаров на нефтяных скважинах и вместе с Герцогом (прозвище Джона Уэйна (1907-1979), американского актера, продюсера и режиссера) загнал несколько носорогов.

Я совершенно не представлял себе, как пройдет сегодня вечер перед сном. Я решил просто принять все как есть. Кэнди подавала неоднозначные сигналы своей одеждой для сна. Это была не фланелевая ночная рубашка, и она не была обнажена. Ночнушка была короткой, кружевной, но не слишком прозрачной. Я растер ей плечи, и язык ее тела подсказал мне, что я на правильном пути.

Я старался не придавать этому слишком большого значения. Я бы продолжил дружеский массаж, а там посмотрим, что будет дальше.

— Тебе приятно? — спросил я.

— Очень хорошо, пожалуйста, не останавливайся, — промурлыкала она.

— Давай я принесу лосьон, — сказал я ей и пошел в ванную.

Когда я вернулся, она уже сняла ночнушку и растянулась на животе. Я согрел лосьон в руках и нежно распределил его по ее гладкой коже. Я начал с мышц верхней части спины, растирая и разминая их. Кенди стонала и ворковала. Пальцами я надавил на мышцы, расположенные рядом с позвоночником. Большие пальцы глубоко проникали в ткани, заставляя ее стонать от удовольствия.

Я нанес еще больше лосьона на руки, продолжая спускаться к ее пояснице.

— О Боже, да, вот здесь. Я в раю, — прошептала она.

Мои руки нашли ритм, и даже с лосьоном я почувствовал, что ее кожа нагревается от трения. Я продолжил атаку на ее поясницу. Теперь Кенди была полностью расслаблена. Она не вздрогнула, когда я снял трусики с ее аппетитной попки. Я пополнил запасы лосьона на руках, крепко втирая его в нежную кожу. Большие пальцы глубоко впились в ее уставшие мышцы, я ласкал каждый сантиметр кожи. Я ожидал, что она напряжется, когда мои пальцы проникли глубоко в щель ее прекрасной попки. Она мурлыкала, как котенок,

Кэнди едва заметно покачивала бедрами, когда мои руки нежно прощупывали ее внутреннюю поверхность бедер. Мои пальцы небрежно провели по ее половым губам, заставив ее ноги слегка раздвинуться. Не было сомнений, что она возбуждена, но я не спешил. Мои руки отодвинулись, когда я стал работать с мышцами ее ног.

Мои руки массировали ее ступни, а пальцы на ногах сгибались и разгибались. Кенди теперь повернулась на бок, чтобы наблюдать, как я удовлетворяю ее потребности. Я поцеловал ее большой палец, когда закончил с правой ногой и взялся за левую. Она хихикнула и улыбнулась. Я уделил столько же времени другой ее ноге и перешел к голеням и коленям.

Я начал немного волноваться, а вы бы не стали? Давление, связанное с необходимостью сделать все правильно, было огромным. Как я смогу быть таким же или даже лучше, чем ее любовницы-женщины? Я сомневался в своих способностях самца. Если я не перестану думать об этой ерунде, то отговорю себя от того, что мне больше всего хотелось.

До этого момента я потратил почти час. Ноги Кэнди были широко раздвинуты, предоставляя мне полный доступ. Я услышал глубокий стон и звук, похожий на приглушенный крик. Я поднял глаза на Кэнди, она вопросительно посмотрела в ответ. Это исходило не от нее. Когда мы услышали стук изголовья кровати о стену в гостевой спальне, мы сразу же догадались об источнике крика.

Поскольку изголовье продолжало биться, Кенди выглядела потрясенной. Она обхватила голову подушкой, пытаясь заглушить шум.

— Дон, прекрати это, — попросила она.

— Как? — ответил я.

— О Боже, это так неловко, — она почти плакала.

Она сидела, плотно прижав колени к груди.

Мне пришла в голову мысль о том, что я могу войти к родителям Кенди с отверткой и гаечным ключом. Как бы они отреагировали, если бы я затягивал болты на кровати, пока они трахались в комнате при мне? Я быстро отбросил эту мысль.

Стиснув зубы, как будто это была моя вина, Кенди кипела:

— Сделай что-нибудь, Дон.

И я сделал единственную разумную вещь, которая пришла мне в голову. Я вытащил Кенди из ее позы эмбриона и поцеловал ее. Я поцеловал ее крепко, так, что у нее перехватило дыхание. На эти несколько секунд, стук кровати был проигнорирован. Я снова поцеловал ее, на этот раз она ответила поцелуем. Теперь она была агрессором и жадно целовала мою шею. Мы лапали друг друга, и вожделение нарастало. Недолго думая, я поочередно прикусил ее набухшие соски. Кенди завизжала, как дикая кошка. Она крепко обхватила мою голову и притянула меня к своей ноющей груди.

Это была не медленная страстная любовь, а жадный животный секс. Все шло совсем не так, как я представлял себе наш первый раз вместе. Я почувствовал, как она впилась зубами в мою шею, когда моя рука обхватила ее киску. Она была мокрой, когда я просунул в нее палец. Кенди задушила меня крепким поцелуем, когда кончик моего пальца коснулся ее набухшего клитора. Ее язык проскользнул мимо моих губ и пощекотал нёбо.

Я повалил ее обратно на матрас и быстро скинул с себя шорты. Глаза Кэнди блестели от удовлетворения, когда я забрался к ней между ног. Я прижал ее к себе, проводя языком по ее шее. Наши губы встретились в тот же миг, когда мой твердый член вошел в нее. Она сильно прикусила нижнюю губу, когда я вошел в нее.

— Ооо, блядь, да, трахни меня, детка, — простонала она. — Ах, да, именно так.

Мы колотили друг друга, толчок встречая толчком. Мы хорошо подходили друг другу, каким-то образом чувствуя движения друг друга. Кэнди крепко обхватила меня ногами и дернулась. Ее глаза были закрыты, а зубы стиснуты. Из соседней комнаты донесся крик. Кенди закричала в ответ, дико извиваясь подо мной. Она напряглась, все ее тело затвердело, когда мы вместе достигли кульминации.

Наши потные тела слиплись, Кэнди обхватила мое лицо ладонями и поцеловала в веки:

— Я не отдавала тебе должное, когда дразнила Вив на днях. Мой первый раз с мужчиной, это было потрясающе, — ворковала она.

— Ну, я должен был сделать что-то, чтобы отвлечь тебя от этого чертова стука, — пошутил я.

— Какой стук? — хихикнула она. Быстро сменив тему: — Милый?

— Хм?

— Я проголодалась, хочешь чего-нибудь?

— Оставайся на месте, я что-нибудь приготовлю.

Я стоял у плиты и готовил французские тосты, когда почувствовал, что по моей обнаженной груди пробежали руки. Я оглянулся через плечо, ожидая увидеть Кэнди.

— Мм, как вкусно пахнет. Можно мне немного? — спросила Синтия.

— Конечно.., — ответил я, молясь Богу, что она имела в виду тосты.

Я двинулся за тарелкой из шкафа, стараясь убрать руки Синтии от себя. Синтия - очень привлекательная женщина, и при других обстоятельствах я был бы очень рад видеть ее рядом с собой. Вы все видите, в каком положении я находился.

Она была одета в прозрачное кимоно, и даже при тусклом свете я мог разглядеть под шелком почти все черты ее прекрасного тела. Стараясь сохранять спокойствие, я наложил ей на тарелку и вернулся к сковороде, чтобы приготовить еще.

— Похоже, Кэнди переняла от меня еще одну фамильную черту, — сказала она загадочно. — М-м-м, как вкусно.

Я заглотил наживку:

— И что бы это могло быть?

— Она довольно, скажем так... вокальна во время секса.

— Ну, как мать, так и дочь, — подначил я.

— О, ты это слышал? — сказала она, не поднимая глаз.

— Как ты могла упустить, — ухмыльнулся я.

— Честно говоря, Дон, мне было интересно, сколько времени это займет у тебя. Кэнди чуть ли не бросается на тебя. Она сказала мне, что ей интересно, не придется ли ей тебя изнасиловать.

Я изумленно посмотрел на нее:

— Неужели? — У меня было такое чувство, что меня подставили: — Значит, я так понимаю, что ты знаешь все о ней и обо мне. Неужели я единственный, кто не понимает этой шутки? Что теперь должно произойти, мама? Я должен забрать тебя к себе в постель? Мы будем заниматься сексом втроем?

Я уже начинал злиться.

— Ты этого хочешь? Ты хочешь меня? — спросила она.

— Нет, я действительно не хочу, и как, черт возьми, Бен вписывается во все это? Полагаю, ему нравится смотреть, так что ли?

— Вау, Дон, ты все перепутал. Что касается Бена, то ты его будущий зять. Он ничего не знает о выборе образа жизни Кэнди. Это было задумано для его же блага.

— Значит, ты была в этом с самого начала? — спросил я.

Я начал волноваться от того, что меня водили за нос, как будто у меня в носу было кольцо. Синтия, похоже, слишком много знала о нашей договоренности.

— Нет, Дон, я не знала. Я знала о сексуальных предпочтениях Кэнди, но до сегодняшнего дня я просто надеялась, что она выкинула это из головы и у вас с ней все по-настоящему. Дон, я заботливая мать, я хочу внуков. При таком раскладе, шансов на это было очень мало.

— Так почему же она тебе рассказала, о нас, я имею в виду?

— Она была в замешательстве, она никогда раньше не испытывала таких чувств к мужчине. Она боялась, что ты не ответишь ей. Дон, Кэнди влюбилась в тебя, она рассказала мне о том, как замечательно ты к ней относишься. Она хотела получить совет от своей матери.

— Это даже близко не объясняет, почему ты подкатывала ко мне.

— Это была простая проверка, Дон. Теперь, когда ты сделал мою девочку женщиной, я хотела узнать, не охотишься ли ты просто за куском задницы. Если бы ты был похож на большинство других парней, ты бы не отказался от возможности засунуть свой член в любую доступную дырку. Возможно, это было глупо с моей стороны, но это сказало мне то, что я хотела знать о тебе как о мужчине.

— И что же это было?

— Что она была права насчет тебя, ты настоящий. Дон, она мой ребенок, я хочу для нее только лучшего.

К этому времени у меня подгорел французский тост. Пока я торопливо готовил новую порцию, Синтия закончила есть. Я размышлял над тем, что она сделала и рассказала мне. Для меня все это не имело смысла, но "женская логика" сбивает меня до усрачки. Кэнди влюбилась в меня, представьте себе. Она бросалась на меня, только я слишком боялся сделать неверный шаг, чтобы отреагировать на это.

— Теперь, когда ты понимаешь, что все это было притворством, не думаешь ли ты, что, возможно, мы все торопим события? — спросил я.

— Может, и так, Дон, но иногда, когда химия просто правильная... достаточно одного удара сердца, чтобы понять это, — ответила она.

— Синтия, могу я спросить тебя о последней вещи?

— Конечно, солнышко, стреляй.

— Что бы ты сделала, если бы я был такой же, как все эти другие парни? Как далеко бы ты зашла?

— Это сложный вопрос, ты симпатичный мужчина. Может быть, я бы так и сделала, а может быть, и нет. Одно могу сказать точно - ты никогда не узнаешь наверняка, — сказала она, подмигнув.

Она подошла ко мне, и мы обнялись, обнялись так, как обняла бы меня моя мама.

Когда она уходила, я уверен, что она покачивала своей задницей больше, чем обычно. Эта женщина только что приложила меня Я был рад, что нравлюсь ей, но, черт возьми, с врагом такого уровня самоубийство может быть самым мудрым выбором.

Когда я вернулся, Кенди была немного раздражена. Кому нужно сорок пять минут, чтобы приготовить французский тост.

— Теперь я не голодна, — надулась она.

Я поставил тарелку рядом с ней:

— Но ты будешь голодна через пять минут, — сказал я, забираясь ей между ног и проводя языком по ее щели.

Через три минуты двадцать секунд.

— Мм, этот тост просто идеален, неудивительно, что он так долго готовился.

Когда Кенди уснула, я уставился в потолок, размышляя, права ли Синтия. Могли ли мы действительно влюбиться в друг друга, за такое короткое время? Я думал об этом до тех пор, пока, наконец, не поддался сну. Получил ли я ответ?

Утром в День благодарения, мы с Кенди вместе приняли душ. Мы еще больше познакомились с телами друг друга, пока на нас лилась горячая вода.

— Кенди, вчера вечером я долго разговаривал с твоей мамой на кухне, — сказал я.

У нее был обеспокоенный вид:

— Дон, я могу объяснить.

— Твоя мама уже это сделала.

Она выглядела очень испуганной. Опасаясь худшего:

— Что она сказала?

— Она много чего сказала, но главное, что я узнал прошлым вечером, это то, что у нас обоих были секреты друг от друга. Все это закончится прямо сейчас, обойти это невозможно, я просто скажу это. Кэнди, я влюбился в тебя.

— Что? У меня, кажется, мыло в ушах, что ты только что сказал...

Я на мгновение подумал, не дергает ли Синтия меня за цепочку:

— Я СКАЗАЛ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, КЭНДИ, — признался я.

Мне не пришлось долго размышлять, правильно ли я поступил. Кенди подпрыгнула с пола и обхватила меня руками и ногами. Ее поцелуй многое сказал о ее чувствах ко мне. Она разорвала поцелуй:

— И я тебя тоже люблю, — сказала она со слезами на глазах.

Бен был приклеен к телевизору, они с Джоном все еще пытались выиграть вторую мировую войну. Когда я наливал утренний кофе, Синтия улыбнулась.

— Как ты сегодня утром, Дональд?

— Просто замечательно, мама, — ответил я.

Это вызвало у нее смех. Но меня немного насторожило, что она назвала меня Дональдом, только моей матери это сходило с рук. Через несколько секунд пришла Кенди и поцеловала меня так, что я чуть не упал на колени. Она крепко обняла Синтию и что-то прошептала ей на ухо. Они обе улыбнулись.

— Я не могу быть счастливее, — сказала Синтия, — птица уже в духовке. Вы двое должны найти себе занятие на несколько часов.

Кенди быстро сориентировалась, схватила меня за руку и поспешила в спальню. Следующие несколько часов мы провели в постели, смотря по телевизору отличный футбольный матч.

Стол был накрыт для великолепного пиршества. Было бы жаль разделывать идеально подрумяненную индейку... но нет. Все выглядело так аппетитно, что я едва мог дождаться.

Я болтал с девочками, наслаждаясь нашим ужином в День благодарения. Бен был занят тем, что сосредоточился на еде и, казалось, не обращал внимания на болтовню. Я думаю, он пытался вернуться и посмотреть, что происходит в Форт-Апаче.

Вдруг неожиданно Кенди сказала:

— Я люблю тебя, Дон, — она произнесла это тихо, и взгляд, которым она посмотрела на меня, растопил мое сердце.

Затем из самой дальней, самой отдаленной части левого поля Бен, не поднимая глаз и не отрываясь от картошки, сказал:

— Кэнди, значит ли это, что ты больше не лесбиянка?

Тишина была подобна звуковому удару. Девочки уставились на него, разинув рты.

— Бен! — удивленно сказала Синтия.

Одновременно Кенди закричала:

— Папа!

Не пропустив ни кусочка, Бен ответил:

— Что? Это обоснованный вопрос, — пожав плечами.

Розыгрыш был окончен, и мы все были в ударе. Честно говоря, не помню, когда я так сильно смеялся. Бен посмотрел прямо на меня и ухмыльнулся самой большой дерьмовой ухмылкой, которую я когда-либо видел.

— Будь внимателен, сынок, тебе нужно кое-что усвоить, если ты хочешь выжить в браке, — сказал он мне.

Не говоря больше ни слова, он снова погрузился в свою тарелку.

Кэнди и ее мать наконец-то поняли, в чем тут юмор. Я поклялся перед Богом, что если доживу до ста лет, то каждый раз, когда буду садиться за этот стол, буду вспоминать эту трапезу.

Кенди подошла к тому, что теперь было нашей кроватью. Я занялся с ней любовью, но это не был спонтанный секс, как накануне. Мы не торопились. Она затронула те уголки моей души, которые никогда раньше не использовались. Я боготворил ее со страстью, которую никогда не проявлял ни к кому другому. На стук изголовья кровати в соседней комнате, мы почти не обращали внимания.

На следующее утро, когда подъехало такси, мы попрощались с Беном и Синтией. Я пообещал Бену, что к их рождественскому визиту у меня будет свежая пачка DVD-дисков.

Это была чертовски интересная неделя. Я пропустил несколько футбольных матчей, которые планировал. Но зато я получил неожиданные дивиденды - я стал сладкоежкой. Да, именно так я и сказал. А сладкоежку может удовлетворить только Кенди (Candy - в переводе "сладость", "конфета").