Понедельник день тяжелый. Начались испытания. Даже кофейку выпить некогда, хотя Света несколько раз заглядывала и намекала, чтобы зашли, но прервались лишь на обед.

Наспех поели и я направился к себе в коморку, в надежде подремать. Усталость накатила на меня такая, что ломило во всём теле. Я улёгся на пустые ящики и тут же отрубился. Сны беспокойные и всё бабы, бабы. Они доставали меня даже в узких лазах для обслуживания установки. Я уползал от них, но они стянули штаны. Меня загнали в узкий тупик, где я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. И вот одна из женщин завладела моим членом и, надо сказать очень умело, начала его сосать, очень реалистичные ощущения. Но вот моё лицо накрыла чья-то вагина, я начал задыхаться, пытаясь оттолкнуть наваждение и открыл глаза. Гладко выбритый лобок с пухлыми губками и возбужденный клитор смотрели на меня, из-за отодвинутой полоски трусиков, а член не во сне, а совершенно конкретно, приятно так, тёрся о чьё-то нёбо.

— Хто тут? — подал я голос из-под юбки.

— Ага, соня! Проснулся. Едва растолкали.

— Света. — я узнал голос секретарши, — слезь, дай подышать.

— Ладно уж. — Она напоследок теранулась клитором о мои губы и нос и встала рядом, мастурбируя вагину рукой. — Раздразнил только. Лена, откуси ему хозяйство под корень, чтобы не забывал своих женщин.

— Я и не забывал... — начал я оправдываться.

— Ага, а член у тебя разбух, потому что ты его отморозил?

— И яйца пустые. — Добавила Лена, отрываясь от члена и теребя мою мошонку.

— За такое отношение, вы, молодой человек и ваш безответственный друг, будете жестоко наказаны. Кто обещал прийти к нам в гости? Так вот, сегодня после работы, сразу с нами на хату, и без возражений. Лена, да брось, ты этот отёрок. Пусть до вечера отдохнёт и сил наберётся.

Они отошли от моего, со спущенными штанами, тела.

— С-С-С! — беззастенчиво сунула Лена руку в трусы. Как трахаться хочется, аж зудит всё. Пошли, а то я за себя не отвечаю.

Дверь за ними закрылась, и я глянул на часы. Мать Божья! Вскочил и, на ходу натягивая манатки, метнулся в цех. У библиотеки, как нарочно, встретился с Алевтиной.

— Привет. Ты и в перерыве кого-то натянуть успел?

Встретив мой озадаченный взгляд, она показала на расстёгнутую ширинку. Во, блин!

— Заглянешь?

— Не сейчас. Спешу.

— Ну-ну. — И ушла, гордо подняв голову.

«Во, чёрт! Теперь что? Всех по кругу трахать, что ли. Хоть бы денёк передохнуть. Что у них мужиков совсем нет, что ли? Дорвались. « — ворчал я про себя.

В цех я пришел вовремя. Что-то треснуло и в потолок ударила горячая струя гидравлической жидкости. «Прямо как сперма. Совсем задрюкали машину. « — подумалось мне. Лопнул шланг. Всё на сегодня испытания закончены. Пока заменят шланг, пока прокачают систему, пока вытрут всё масло, рабочий день и кончится. Вот только с какой стати шланг лопнул? Брак? Или давление скакнуло выше некуда. Тут есть на чем подумать. Шланг отдали на экспертизу, а я стал просматривать показания самописцев. Этого только не хватало! И всё же не сработала автоматика. И я полез к датчикам. Надо заменить. Меня постучали по спине, вернее ниже. Что за шутки?

— Ты уж извини, это моё упущение, не прошла команда разблокировки, вот всё и рвануло. Твои датчики не виноваты.

— Но ведь такого вообще быть не может. Это, как специально, пустить навстречу два состава по одной колее!

— Я же говорю, извини.

— Я-то что, а если бы шланг выдержал, станину бы повело и пипец! Тут извинениями не отделался бы!... — я ругался на Макса от души, выливая весь накопившийся негатив, и чувствовал, что не только из-за его ошибки. В конце концов программу писал не только он, а целый отдел. А вот член у него больше, и фигура спортивная, и вообще...

— К тебе Света заходила? — ласково улыбаясь, перебил он меня. — Пойдём?

— Ну ты и сволочь! — Ну, как тут злится, глядя в это чистое обаятельное лицо? — Пойдём, раз обещали. Но отдуваться будешь ты. Я, честно, затрахался.

— Не прибедняйся, знаю я тебя. Немного коньячку и вперёд. Сейчас, лучше сходи в душ, а то весь в масле. А я пойду ещё покопаюсь, может найду причину. Я уже доложил наверх, так что завтра будет весело. Всё. Пошли. Здесь и без тебя обойдутся.

Машина ждала нас за углом, чтобы поменьше светиться. Доехали быстро. Разговор не вязался и в квартиру вошли молча. Молча разделись и прошли в зал, где стоял уже накрытый стол.

— Молодцы, девчонки, а то жрать охота, аж урчит. — Потирая руки, Макс направился к столу.

— Ребята, это не я. — Лена изумлённо смотрела на стол. — Неужто предки прикатили. Вот это сюрприз будет. Мама! Папа! Вы где? Отзовитесь!

Дверь из спальни распахнулась. Поправляя ещё влажные локоны, тёмно русых не крашенных с сединой, волос, в зал вышла женщина, среднего роста и возраста, моложавая, с приятными округлыми чертами лица и тела в розовом пеньюаре, который не мог скрыть её абсолютную наготу.

— Ма-а-ма!

— Привет, доча. Я думала, что ты одна. Но я думаю, молодых людей не очень смутил моё вид, не мальчики. Извини, что не предупредила. Как-то всё неожиданно получилось.

— А отец?

— Остался с новой пассией. Что стоишь? Доставай приборы для гостей.

Не обращая на возмущённые взгляды и пыхтение дочери, женщина подошла к стоящему в ступоре Максу, который глазами уже имел эту женщину со всех сторон, что явно очерчивали его джинсы, оценивающе окинула взглядом с головы до ширинки, видимо остальное её не интересовало.

— Екатерина Константиновна — представилась она и протянула, как будто для поцелуя, руку. Широченный шелковый рукав соскользнул чуть выше локтя и оголил ухоженную руку. В проёме рукава мелькнула оголённая грудь, так кусочек, но этого хватило, чтобы мой сучок встал в стойку собаки учуявшей дичь и ощутимо вздыбил брючину.

— Максим, можно просто — Макс — и приложился губами к руке. Женщина жеманно присела показывая, что у неё есть за пазухой. А там кое-что было, эдак четвёртого размера, удивительно плотной для её возраста плоти, с ярко пигментированными кружками вокруг больших, почему-то уже возбуждённых сосков, которые выпирали под почти прозрачной тканью.

— Зовите меня Екатерина, Катерина, Катя, в конце концов. На работе официоз надоел. — говорила она, направляясь в мою сторону. Я не мог оторвать глаз от стройной ножки показавшейся, практически до выбритого паха, между почти распахнутых пол пеньюара.

— Александр... — Я сглотнул. — Саша. Вы просто восхитительно выглядите. — и поцеловал протянутую руку чуть выше запястья.

— Вы льстец, сударь. Но это чертовски приятно! — Она засмеялась довольная произведённым эффектом.

— Мама, может нам со Светой уйти? — зло спросила Лена, бросая на мать уничтожающие взгляды.

— Да нет же, конечно. Я вам мешать не собираюсь, но поприсутствовать или даже поучаствовать, не отказалась бы. Я надеюсь, что вы собираетесь не просто расползтись по кроватям. Это же скучно! Света, девочка, подойди сюда. — властно поманила она пальцем. Света, как загипнотизированная, подошла к нам.

— Я надеюсь, что вы уже... знакомы? — Света смущенно кивнула. — Вот и хорошо. Тогда посмотри, что это у него так выпирает? И с чего бы это? — Она резко крутнулась на месте от чего пеньюар где-то прижался к её шикарному телу, а где-то просто оголив его. Засмеялась и пошла к Максу.

— Дочь! Ты долго будешь дуться? Или мне заняться этим ковбоем? — При этих словах её рука легла Максу на ширинку. Тот, бедный, аж на цыпочки встал.

— Нет. Коль пошла такая пьянка, давайте сначала выпьем. За знакомство, для начала. — Макс пришел в себя и бросился к столу, открывать бутылку. Лена тащи посуду. А ты пока застегни ширинку. Какая ты, Света, однако шустрая.

Я поцеловал раскрасневшуюся Свету в губы и потащил её к столу. Ширинку я застёгивать не стал, что молнию дёргать? Забулькал коньячок, зазвенел хрусталь, запахло лимончиком. Теплые мягкие и настойчивые губы Катерины обожгли мои губы, тело в пеньюаре прижалось к моему.

— Максимушка, налей-ка ещё. Что-то я не распробовала. — Пока он наливал, она в плотную подошла к нему и потёрлась лобком о его ляжку. Выпили и она повисла в поцелуе на его шее.

— Ну, вот, познакомились. Так. Как говориться — между первой и второй... Наливай. Мне на донышко.

— За такую неожиданную встречу! — язвительно подняла рюмку Лена.

— Леночка, не злись. Твоя мама — шикарная женщина. Теперь я понимаю откуда в тебе столько обаяния. — Я привлёк Лену к себе, страстно поцеловал и начал раздевать. Начала, это мой конёк, одной рукой, через ткань пиджачка и блузки расстегнул лифчик. Это многих девчонок шокирует. Когда грудь Лены неожиданно для неё освободилась, она на секунду отстранилась, удивлённо посмотрела на меня, а я уже снимал пиджачок. Покончив с пиджаком, я расстегнул молнию юбки, и она скользнула по колготкам к ногам. А тем временем Макс остался в одних носках. Там работали две пары женских рук и скорость разоблачения не удивляла. Я решил помочь Максу, ведь одежда Светы до сих пор была не тронута. Я подошел к ней сзади, стянул трикотажную юбку на резинке. Не успел я протянуть руки к её колготкам, как с меня через голову стянули всё и рубашку, и майку. Света повернулась ко мне. Руки Макса из-за спины расстёгивали ей блузку. Я присел и стянул-таки и колготки, и трусики. И вот, уже хорошо знакомое золотое руно её лобка, щекотало мне нос, пока я освобождал от колготок её пятки. Не успел закончить эту не сложную операцию, как толчком её лобка был опрокинут на пол. Теперь уже три пары женских рук, с хохотом, стягивали с меня всё, что им попадалось. Передо мной торчала только одна ещё одетая задница, Ленки. Я стянул с неё трусы чуть ниже колен. Заставил сесть мне на грудь и утопил губы в пухленькой вагине. Кто-то стянул с неё кофточку и колокольчики её юной груди легли в мои ладони.

— Всё! Всё! Стоп! — Звонко остановила нас голос Катерины. — С первым этапом вы справились превосходно. Предлагаю тост — за красоту молодых тел. Вы все такие красивые!

— Алаверды! Алаверды! — Взвился Макс. — Уточнение, за красоту нагих тел. — С этими словами он подошел к Катерине и медленно стянул пеньюар, сначала с одного плеча, поцеловал его, перехватил рюмку и подтолкнул шелковую на другом плече. Перекатываясь по округлостям её тела ткань струйками стекла к её ногам. Все замерли. Это была классическая красота зрелой женщины.

— Мамуля! Какая ты красивая! Я тебя люблю! Вы только посмотрите, какая чудесная грудь. Не то, что мои прыщики.

— И причесон на лобке, не хилый, я такого ещё не видел. Занятно.

Есть такое жаргонное выражение: «пизда с зубами». Так вот, это была пасть какого-то сказочного зверя. Когда она чуть расставляла ноги пасть открывалась, показывая язык клитора и, вероятно вытатуированные, зубы, а когда шла — зверь, что-то жевал, шевеля челюстями. Прямо мультик какой-то. Лобок пухлый, губы налитые, сочные.

— Во-о-о! Я ж об том и говорю — За красоту нагого тела. А потом эти телом и закусим! Ха-Ха!

— И такой закуски сегодня на всех хватит. За красоту!

— Девочек я уже пробовал. Хочется сунуть язык в пасть этого зверя. — Я подошел к Кате вплотную, уткнувшись членом ей в живот, и стал толкать в сторону дивана, очень удобного для моего замысла, с широкими мягкими подлокотниками. Она поняла мои планы, и сама улеглась, выставив своего зверя вверх.

— Вот и чудненько. Давно не играл в пинг-понг такими шарами. — Макс сел над ней у сунул свою елду между грудей, сжатых его ладонями. Его член вылезая из тоннеля попадал в подставленные рты то Кати то её дочери.

Катерина умела расставлять ноги, практически на 180°, и её зверь, распахнув пасть на всё ширину, приглашал меня поцеловать нежные лепестки, окруженные устрашающими зубами. Классная, качественная тату. Пока я приглядывался и примеривался, между моих ног просунулась Светкина голова и оттянув крайнюю плоть взяла головку в рот. Ну, вот. Все при деле.

Клитор Катерины и губы набухли, я слышал, как она охает. Я сунул палец во влагалище. Да эта женщина, видала виды. Влагалище широкое, но она умела работать мышцами. Я, уже как профессионал, рассмотрел её анус. Сюда тоже вела утоптанная дорожка. Макс, что-то зачастил, захорошело что ли? Пора и мне помочить конец. И я сунул его в пасть. Угол захода во влагалище был такой, что член тёрся венцом головки о верхнюю, покрытую поперечными рубцами, стенку, доставляя мне крайнее удовольствие. Но как только ко мне подобрался коварный оргазм, я тут же вынул член.

— Макс хватит, тыкаться в соломоновы столбы. Иди подмени.

Макс без уговоров, поменял позицию к их с Катей обоюдному, удовольствию, потому что Женщина почти сказу с подвывание кончила, обхватив Макса руками и ногами и работая тазом, как швейная машинка. Макс такого напора не выдержал и разрядился с рычанием и с силой вгоняя член в звериную пасть. Они замерли. Макс выпрямился и медленно потянул член из влагалища. Лоно Кати подёргивалось, толчками обжимая, покидающую её плоть.

— Погоди, побудь во мне.

Макс протолкнул член обратно и стал водить им.

— Мам, а ведь я ни разу не видела, как ты кончаешь. Здорово. Я погляжу?

Она заскочила на мать верхом, обхватив ляжками её груди, а сама наклонилась к её клитору и стала вылизывать сцепленные гениталии. Мать ответила дочери встречной лаской, прижав её лоно к своим губам. От ощущения такой двойной близости, член Макса снова напрягся, всё увереннее погружался в вагину.

— Вот. А теперь меня.

Лена легла на мать и подставила себя для входа сзади, чем Макс, не теряя времени воспользовался. Света прижалась ко мне сзади и нежно, я каждый раз удивлялся этому, дрочила мой зеб, не доводя до извержения, но и не давая пропасть эрекции. Я сунул палец ей между ног и мастурбировал клитор. Мы были в партере и смотрели эротический спектакль. Член Макса обрёл уверенность и теперь он посещал все открытые щели. Вот он сунул его в щель между плотно прижатых лобков, потревожив сразу два клитора, теперь вошел в вагину матери и тут же вошел в лоно дочери, скользнул в низ и загнал в широкий анус женщины, ополоснул в её вагине и снова окунулся в девичье лоно. Мне такое не дано, длины члена не хватит.

— Светик, ты как хочешь?

— Ляг на меня, а потом видно будет. Только дай я его сначала поцелую. Странно, но мне очень нравиться ощущать во рту твою живую плоть.

— А Макса?

— Ты, что, ревнуешь? — Она облизывала головку как «эскимо». — Макс большой для меня, мне иногда больно, а с тобой всё хорошо. А тебе кто больше нравится? Честно?

— Честно? Я люблю процесс. Хорошо, если влагалище узкое, но не мелкое, а то если суёшь не до корня, то нет полного удовлетворения, а делать больно я не люблю. Люблю, когда женщина умеет играть мышцами влагалища, как бы перебирая член, но этим наши женщины владеют редко, в лучшем случае просто обхватывают. Я люблю, когда женщина кончает от моих ласк, и не важно член это или пальцы и губы.

— А я? Я хорошая женщина?

— Мы с тобой обсуждали это, ещё в первый раз. Ты великолепна, и мне с тобой очень приятно сношаться.

— Фу! Как грубо. Мог бы сказать — «заниматься любовью», «сексом», на крайний случай.

— А тебе нравится, когда секс называют матерно?

— Как это?

— Ты что, не знаешь? В жизни не поверю.

— Знаю, но мне никто не говорил. Шепни, я не обижусь.

— Иди сюда.

Я лёг на неё и оглаживая её шикарное молодое тело, зашептал на ушко — «Я хочу тебя ебать! Я хочу сунуть свой хуй в твой нежный пиздёнок по самые яйца, и ебать, ебать, ебать сильно. Упираясь корнем хуя в клитор, и чтобы ты как сука, как кошка скулила от удовольствия. « Ну, так примерно.

— Так что ты хочешь? Шепни ещё и еби меня, еби.

Она лежала с широко раскинутыми ляжками, пальцами раздвинув губы с золотистыми кучеряшками. Я лёг на неё, вошел в тесное лоно, погрузился, как и говорил по самые яйца. И стал шептать в ухо матерные и ласковые слова. Мы слились воедино, и кончили. Она долго конвульсивно сжимала мой глубоко погруженный член, не давая мне освободиться.

— Я хочу, чтобы ты всё время ебал меня.

— Света! Что я слышу? Во-первых, по матери такие слова громко говорить не прилично. Во-вторых, в компании нельзя быть такой эгоисткой. В-третьих, пошли выпьем за хорошее, с моей точки зрения, начало. К столу.

Помахивая уставшими чреслами мы с Максом, поплелись к столу.

— Наши ребята слегка утомились. Садитесь на диван, сейчас я верну вам силы. Есть у меня к что-то якутских шаманов. Был у меня один, знакомый. Вот. — Она налила бурой жидкости на дно рюмок, развела водкой, которая тут же побелела, как молоко. — Пейте. Через десять минут, будете готовы. А пока давайте поедим, а то и правда, есть захотелось. Для кого я тут наготовила. На кухне ещё и мясо в духовке. — и она вышла, почему-то на цыпочках, грациозно виляя задом.

Упрашивать долго никого не пришлось. Вернулась Катерина с подносом жаренного мяса с картошкой. Ели с удовольствием, с весёлыми шутками перебирали начало вечера. Постепенно эти разговоры перешли в действия.

— Я ещё по-настоящему не попробовала ребят. Девочки устроим хоровод. Завяжем им глаза и пусть они угадают кто их сосёт.

— А если угадают?

— Садишься на член, если нет, то сосёт следующая.

— А давайте их свяжем, чтобы руки не распускали. — кровожадно потирала руки Лена.

— А давайте, неси что-нибудь.

Сказано-сделано. Нас посадили на диван, по одной ноге привязали к его ножкам, другие между собой, на уровне щиколоток. Мы оказались сидящими с широко расставленными ляжками и с мудями на показ. Руке связали за спинами. И, наконец, завязали глаза, плотно, но у носа щелочка осталась. Если откинуть голову, то можно было увидеть, что происходит у меня между ног.

— Так. Волосы подобрать. Руками ничего не трогать. И всё делать молча, только губами и языком. Кто провиниться — пропускает круг. Мальчики, по шлепку в ладони вы должны назвать имя. Всё ясно? Начали? Бросим жребий. Раз, два, три... — затихли.

Тихие шаги известили, что игра началась. Горячее дыхание шевельнуло волосы на ляжках и долетело до головки, мирно спящей, или притаившейся? под капюшоном крайней плоти. Кончик языка лизнул кончик члена и разбудил моё чудовище. Зеб ещё не встал, но зашевелился. Удлинился и выглянул из-под капюшона. За своё любопытство он тут же получил ещё пару пощёчин от назойливого язычка. Приходя в себя от сна, пошатываясь из стороны в сторону, он, наливаясь кровью от возмущения, приподнял голову и тут же угодил, в пасть коварной хищницы. Её губы, стягивая кожицу залупы, плотным кольцом обхватили головку и всасывая погружали её в тёплую бездну наслаждения. И кто тебе его дарил, нужно угадать. Было в этой неизвестности, что — то возбуждающее, хотя казалось, что уже всех и по-всякому перепробовал. Ан нет! Хлопок в ладоши. Что говорить я не знал. Да, я так и сказал. Губы сползли с моего члена. Мне показалось, с сожалением. Вероятно, это была Света

Макс тоже не узнал партнёршу, или решил поддержать меня?

Снова молчаливое шевеление, на сей раз ласки начали от корня. Губы присосались к стволу и медленно перетекая приближались к уздечке. Длинный язык обвил шейку и втянул головку в рот и глотательные движения заставили член вздыбится. Так хотелось помочь, дать заглотить головку поглубже, но... Опять шлепок в ладоши. Я лихорадочно перебирал те ощущения, которые у меня были, когда мне делали, и не раз, минет Света и Лена, но ничего похожего не мог вспомнить. Неужели это Катя? Я решил не гадать. Пусть пройдут по разу, а там будет с чем сравнить. Я опять помотал головой.

— Не могу узнать. Да и как сравнивать? Ведь сначала хер не стоял.

— Согласен. Давайте дальше.

— Нет! Вы только гляньте! Баре хреновы! Выставили тут хозяйство! Дальше давайте! — Возмущалась Катерина и чем-то мягким нежно хлестала нас по фаллосам, от чего те раскачиваясь только набухли ещё больше.

— Чтобы было с чем сравнивать, девочки, давайте соснём все по кругу, потом по жребию. Поехали.

Опять тихие шаги, горячее дыхание на головке и смыкание губ на шейке, быстрое погружение и сход с причмокиванием. Я пытался уловить тонкости прикосновений, глубину погружения, плотность захвата, шершавость языка и нёба.

Следующий ротик не внёс никакого разнообразия в эту чертовски приятную процедуру, разве что ротик был поуже, что ли. Рядом пыхтел и шумно дышал Макс, тоже мучился от удовольствия.

А вот третий ротик при поднёс аж два приятных сюрприза. Во-первых, это было не облизывание «эскимо», или глотание, а «телячий» отсос, когда работает в основном язык. Во-вторых, мой член погрузился так глубоко, что её язык пытался прихватить в рот и мошонку. Всё кончилось так же неожиданно, как и началось. Член торчал, подёргиваясь, в гордом одиночестве. и мне ужасно хотелось, загнать его кому-нибудь во влагалище, и поглубже. Наверное, начало действовать шаманское зелье.

— А теперь, «угадай-ка»!

Мне было приятно, когда Светкины губы знакомо обхватили головку. Я не стал ждать хлопков.

— Это Света! — радостно объявил я.

— Нет! Света у меня. — Возразил Макс и резким движением головы сместил повязку.

— А это кто?

Я тоже мотнул головой, чтобы снять повязку. В моих ногах, с заведёнными за голову руками, чтобы придержать золото волос и, с членом во рту, на корточках сидела Света. Я перевёл взгляд на член Макса и встретился с взглядом большущих синих глаз в обрамлении чёрных без макияжа ресниц. Короткая, почти мальчишеская стрижка таких же чёрных волос. Худенькое личико, худенькие плечики.

Тонкие пальцы легли на ствол Макса. Губы соскользнули с головки его члена и по детски улыбнулись.

— Я Маша. Макс, тебе не понравилось?

— Мальчики не волнуйтесь. Вам больше достанется. Правда, Машенька? Девочку надо пожалеть, приласкать и хорошенько отодрать.

— Тётя Катя! Зачем вы так. — Маша встала с коленок. Да! Девочке действительно требовалась, по крайней мере, жалость. Она была, я бы сказал, болезненно худа. Нет, до истощения ей было далеко, но фигура была очень угловатой. Маленькая плоская грудь с маленьким соском, который как в испуге, спрятался вжавшись в тёмный пятак ареала. Острые узкие плечи. Ребра хоть и не выпирали, но явно проявлялись за тонкой белой кожей. Широкая тазобедренная кость делала её худую попу непропорционально большой, а худые широко расположенные бёдра оставляли такой просвет в паховой области, что можно свободно просунуть кулак. Чёрный клубок густых волос, покрывающий весь низ живота, свидетельствовал о давней половозрелости молодой женщины. Завершали, довольно неприглядную картину, узловатые колени и кривоватые в целом ноги. Но всё это убожество венчала аккуратная головка с приятным личиком с ясными глазами и пухленькими губками.

— Маша? Пусть будет Маша. Иди сюда. — Макс, как смог покачал связанным телом, и его оглобля призывно качнулась. Маша глянула на это орудие, оглядела девчонок, как бы спрашивая разрешения. Катерина подошла к Максу взяла член в руку и помахивая им позвала девушку.

— Мань. Иди не стесняйся. Повернись к нему спиной, так тебе будет удобнее примять в себя эту штуковину.

Кое-как устроив свою худую попку у Максима на животе, Маша стала пытаться вставить его член в себя. Но это ей никак не удавалось. Толи навыков не хватало, толи Макс специально отводил член в сторону, но Машу стало трясти от напряжения и нетерпения.

— Давай помогу. — Лена взяла член в одну руку, другой развела губы Маниной вагины, открыв узенькую дырочку. — Мам! Так он её порвёт! Тут совать не куда.

Катерина, Лена и Света, прям как экспертная комиссия, склонились над половой щелью девушки.

— Прелесть ты моя. Ты что? девственница что ли? Слезай с Макса. Он тебя изуродует. Как бы потом швы не накладывать. Так девочки, меняем позицию. Давайте их развязывать.

— Катя иди сюда. Дай хоть мокнуть. Распалили? А теперь в рассыпную?

— Бедный ты мой! Иди я тебя пожалею. — Она села на Макса, ловко закинув в себя головку его члена и начала выписывать вагиной круги.

— У-У-У-С! Хорошо! Да развяжите вы, в конце концов!

Нас освободили. Я встал, разминая затёкшие ноги. Подошел к Мане. Ростом она достигала мне подбородка. Я уткнулся членом ей в живот. Прижал хрупкое тело к себе и поцеловал в удивительно пухлые губы. Она поправила мой член, отведя его вниз к вагине, встала на цыпочки, закинула руки мне на шею, прижалась всем дрожащим телом. Мои руки, по привычке, оглаживали всё, что попадалось им навстречу. Ладони ощущали под тонкой кожей трепещущиеся не развитые мышцы, маленькую судорожно сжатую попку. Рядом без дела скучала Света. Её шикарное, покрытое золотистым пушком, тело настолько жестоко контрастировало с телом той, что я сейчас целовал, что мне стало жалко их обеих. Я привлёк Светку и прижал её грудями к спине Мани. Теперь и моим и её рукам было чем заняться. Прижав своей ладонью их ладони к трепетному телу мы все гладили и ласкали друг друга. Я развернул Свету и толкнул её спиной на диван, приподнял лёгкое тело Мани, как игрушечное, перевернул к себе спиной и поставил коленями на диван на Светой, рядом с гарцующими на Максе Катериной на члене и Леной на его лице.

— Света, Маша, ласкайте друг дружку, а я пока найду подходы к лону нашей гостьи. — с этими словами мой член лёг вдоль щели, между дряблых губ. Клитор у девушки, тоже был не ахти. Я помог себе рукой и приставил головку к узкому, ещё никем не хоженому проходу. Дальше-то как? Потихоньку, постепенно растягивая плеву или сразу, одним толчком? Раздумывал я, когда получил сильнейший шлепок ладонью по голой заднице. Тело не думало, а дёрнулось от уходя от удара и член, как нож, врезался в узкое лоно, сметая всё на своём пути и я упёрся лобком в её задницу. Маша вскрикнула. Сильно обжала мой член и, толи не могла, толи не захотела его отпускать.

— Что встал? Работай, работай! Не давай ей сосредоточится на болевых ощущениях. Так. Сильней, сильней. Света, Займись клитором. — Командовала Катерина, освободив место на члене Макса для дочери.

— Води, води, так. Теперь глубже, еще немного, так ещё. — продолжала руководить моими действиями женщина. Маша тем временем немного ослабила хватку и начала подавать задницу на встречу моим толчкам, а не уводить как в начале. — Шире движения, шире. Почти вытащил и снова на всю длину. Не жалей. Не части. Она должна почувствовать сам процесс проникновения.

Ярко красная, в начале, кровь, покрывающая не только член, но и яйца, начала буреть, а я всё качал и качал эту помпу. Узость её вагины доставляла мне, я бы сказал, даже избыток наслаждения, когда венец головки охватывает ощущение сладостной боли.

Но все мои старания и страдания, вскоре были вознаграждены. Маша, наконец, закричала, заскулила и, я не понял, не почувствовал, как, кончила. Замерла, как бы проверяя свои ощущения от наполненности влагалища моим членом. Медленно соскользнула с члена и встала, загадочно улыбаясь. Потом, вдруг, по-детски запрыгала на месте, хлопая в ладоши.

— Ура! Я теперь настоящая женщина! Женщина! Спасибо тебе, дорогой! Ты даже не представляешь, как я этого боялась. — Она повисла на моей шее покрывая лицо поцелуями. — И тебе спасибо! — принялась целовать она окровавленного палача её девственности. — Пойдём я его помою. — потащила она меня за член к ванной.

— Ты как здесь оказалась?

— Меня тётя Катя позвала. Соседка я. Я давно её просила познакомить меня с мужчиной, который бы сделал меня женщиной. Она даже предлагала своего мужа, но он староват. По жизни, как увидят мой скелет, так сразу члены «на шесть часов». Вот и ходила старой девой. Спасибо тебе милый, было совсем не больно. Ну в начале, чуть-чуть. А потом я начала чувствовать тебя глубоко в себе. Так приятно. А потом я кончила. Я раньше кончала. Мастурбировала. Меня тётя Катя научила клитор гладить. А вот фаллозаменителем я пользоваться не хотела. Хотела настоящий.

Она говорила, по-моему, не со мной, а с моим членом. Она обильно его намылила, обмыла и играла, и целовала, и сосала.

— Я уже ещё хочу. Можно? Ведь он сегодня для всех стоит. Правда? Или я тебе противна? Как тем? Помоги.

Она влезла в ванну и встала под душ, смешно хлопая своими большими красивыми наивными глазами. Я прижал её к себе, поцеловал в глаза, в губы. Приподнял и опустил на точащий дыбом зеб. Ну, шаманы! Вошел я в неё, как-то сразу и глубоко. Она откинулась, выгибая спину, выставив свою мальчишескую игрушечную грудку. Я дотянулся до сосочков, и они выпрыгнули, заблестели в брызгах. Она счастливо засмеялась, поставила ноги на край ванны и начала приседать, насаживая себя на мой член. Я придерживал её одной рукой за попку, средним пальцем прижимая анус.

— Ты хочешь туда?

— Нет, не сейчас. Я просто хотел тебе помочь возбудиться и кончить. А такой массаж этому способствует.

— Да. Приятно. Я слышала об этом, но даже не предполагала, что кто-то будет ласкать мне жопу.

— Машенька, хватит болтать. Сосредоточься на ощущениях. Ищи те места, где тебе приятнее всего. Поводи попой из стороны в сторону.

Она ойкнула.

— Больно?

— Не знаю. И вроде бы и больно, но хочется ещё и ещё.

Её и без того узенькое влагалище напряглось, глаза закрылись. специально для bеstwеаpоn.ru Толчки стали чаше, и я тоже подключился, вталкивая член поглубже. Когда она достигла кульминации, сильная волна спазмов пронизала ей низ живота, ноги её подкосились, и я едва удержал равновесие с обмякшим телом в руках, вернее на члене, которому было очень уютно в её теснине. Стараясь не покидать её лона, я вынес её в зал, прикрыв мокрое тело прихваченным банным полотенцем.

— Ни фига себе! Что с ней? Да ты хоть член из неё вытащи!

— Так удобнее было нести мокрое тело. Хоть какая-то опоры.

— Да уж! Опора! — хмыкнула Катя, но осеклась, когда её положили на диван и я извлёк свой клинок из жертвы.

Член от напряжения готов был лопнуть. Кровь била мне не только в член, но и в виски. Мне срочно нужно было разрядится. Я притянул к себе стоящую рядом Лену, развернул к себе задом и раздвинув лепестки гладко выбритых губ загнал беснующуюся плоть в её влагалище. Лена охнула приняв гостя слегка подсохшей вульвой. Работая я яростно, испарина проступила на всём теле, а о желанной кульминации даже намёка не было. Лена уже кончила и изнемогла. Поняв, что оргазма мне в ближайшее время не видать, я решил перетрахать всех, как Лену и Маню, до изнеможения. Оставив в покое обмякшую Лену, я потянулся к Свете. Та со страхом в глазах отпрянула от меня и на моём пути встала Катерина.

— Кажется, милок, я дозу для тебя не угадала. Девочек пока больше не трогай. Ложись, а я на тебя. Света налей полстакана водки.

Я залпом выпил водку и лёг на длинноворсный ковёр. Сердце билось в голове и головке. Проглотил какую-то таблетку. Но бешенное желание никак не проходило. Катерина уже давно крутила вагиной на моём члене и тоже умудрилась кончить.

— Света, я тебя обижать не буду. Делай всё сама. Но я очень хочу ебаться. Я хочу тебя ебать. Иди ко мне.

Света с осторожностью насадила себя на мой непомерно раздувшийся член, похожий на булаву. Особенно разнесло головку. Она была чуть ли не в двое толще обычного, даже Макс не мог похвастаться такой. Свете это понравилось и мне тоже. Видимо бешенство начало отступать, и я начал ощущать обычное удовольствие от трения моей громадной головки о тесные стенки узкого лона. Светка тоже распалялась. Тем более, что её начали ласкать со всех сторон. Макс лёжа на боку рядом со мной гладил шикарные груди Светы и Кати. Катя просунув между нами руку тёрла Свете клитор. Лена играла с её анусом. И только Маня увлеченно играла торчащим членом Макса, явно имея желание попробовать его в деле. И вот, наконец, то что я так долго ждал. Света

приближалась к финалу. Её влагалище стало тискать мою возбуждённую плоть и я, наконец, большими шагами пошёл навстречу долгожданному оргазму. Член напрягся, выгибая моё тело навстречу её пульсирующей вагине, что-то взорвалось во мне и распирая уретру горячая струя ударила в стенку влагалища. Света вся сжалась и с криком извергла на меня мутноватую жидкость. Как и раньше мощные спазмы сотрясали её тело высасывая из меня последние соки. Светкино тело вытянулось на мне, и мы успокоились, лишь изредка обмениваясь эхом толчков.

— Не вынимай, побудь во мне.

— А я бы и не смог. Нет сил шевелиться.

— Зато у Макса силы ещё, кажется, остались. Смотри-ка как наша целочка осваивает его размерчик.

Маня сидела над Максом на корточках с широко разведёнными ляжками и засунув головку пыталась протолкнуть её вовнутрь.

— Что-то меня знобит. Иди поближе. — Я притянул к себе тёплое разгорячённое тело Катерины.

— Это шаманские духи уходят. Прости. Я чуть тебя не угробила. — Катя положила голову мне на плечо, а рукой гладила, то распластавшуюся на мне Свету, то меня. Объятый со всех сторон женской плотью я задремал.

— А! — А! — А! — Протяжный крик вывел меня из дремотного состояния. Я встрепенулся, чуть не скинув с себя дремлющих женщин. Приподняв головы, мы увидели бьющуюся в конвульсиях, на груди у Макса, Маню.

— Дорвалась баба! Боюсь, что мы с вами, выпустили на свободу, сексуального джина. А ведь была такая закомплексованная скромница. — Катерина протянула руку и вытянула откуда-то мягкий тёплый плед. — Давайте ещё вздремнём. — и устроившись у меня на плече закинула на меня ногу. Света последовала её примеру, с той разницей, что не стала закидывать ногу, а стала перебирать пальцами мою истерзанную плоть.

...

Проснулся я рано. Руки под тяжестью, лежащих на плечах голов, затекли и я их вообще не чувствовал, очень неприятное ощущение. Не много пошевелившись, растревожил женщин, и Катя развернулась, прижав свою холодную задницу к моему бедру, а Света привалилась ко мне животом, и хлопала сонными глазами, положив руку и голову мне на грудь. Руки закололо «иголками», и я смог шевелить пальцами. Удивительно, но даже после этой изнуряющей ночи, член, как и всегда по утрам, стоял.

— Света, да отпусти ты его, дай хоть немного отдохнуть. И вообще, я в сортир.

С трудом ориентируясь в чужой квартире, при свете уличных фонарей, я нашёл желанную дверь, но за ней горел свет. «Забыли выключить» — решил я, и уверенно, держа член наготове, ссать было охота, дёрнул ручку.

— Заходи. Гостем будешь. — На унитазе восседала Маня.

— Я думал, что ты ушла домой. Дай слить. — Она не встала с унитаза, а только сдвинулась к бачку и расставила ноги. — Попадёшь? — Ехидно прищурилась она.

— А то. — Я направил член в узкий просвет, но струя, зажатая слипшийся уретрой, предательски вильнула в сторону и ударила ей в ляжку.

— О! какая горячая. Поводи. — Она перехватила член и направила струю себе на лобок, на половую щель.

— Вот, сумасшедшая! У тебя, Мань, крыша поехала? — возмущался я, а сам, подлец, водил членом обливая её мочой.

— Помой меня. — Она слизнула каплю с конца и вопросительно глянула на меня, своими огромными голубыми глазами, погружая член в рот.

— Вставай по душ. — сказал я, но продолжал толкать уже пришедшую в кондицию плоть, поглубже в гортань. Кончать я не собирался, нечем, но приятно, чёрт возьми. — Ладно, хватит, вставай.

— А ты?

— Не хочу.

— А я очень, очень хочу. У меня всё тело просит, чтобы внутри меня кто-нибудь был. Ну, пожалуйста. Я так долго этого не знала. Смотри, как он стоит и тоже хочет войти в кого-нибудь. Так почему же не в меня? Я всё сделаю сама. Я не долго. Я научилась быстро кончать. Или я тебе так противна?

— Да нет! Что ты? Просто я устал. Хорошо. Полезай в ванну. — Сдался я, поддавшись её уговорам. Я взял её за тонкую талию, которая странным образом, почти под прямым углом упиралась в широкий таз, и приподняв поставил под душ. Горячие струи ударили ей в лобок, и распрямляя чёрные волосы, заструились в промежность. Я взял мочалку-варежку, налил шампунь и стал протирать её худое тело.

— Меня мама так в детстве мыла.

— И здесь тоже мыла? — Я просунул варежку в половую щель. Прошелся по ней и добрался до ануса.

— Нет. Здесь я мыла сама. А ещё можешь?

Я повернул её к себе спиной, слегка наклонил вперёд и принялся натирать мочалкой между ног от клитора до ануса. Её ноги начали подкашиваться. Она приседала, всё шире разводя худые ляжки, между которыми и без этого была широкая щель. Я сбросил варежку и ввёл два пальца во влагалище, а большим пальцем придавил анус, массируя его и постепенно проникая во внутрь узкий проход. Когда пальцы сомкнулись у неё внутри, она рухнула на колени, высоко задрав задницу, и жалобно стеная. У меня мелькнула мысль, чтобы отодрать её в задницу, но мой член не одобрил моей инициативы, вяло понурив головку. Пришлось довести дело до финиша без него, одними руками, благо, что ждать пришлось не долго и она в судорогах шлёпнулась животом на дно ванной. Я взял лейку и смыл с лежащего тела пену, выключил воду, положил на край ванны махровое полотенце и молча вышел.

Я шел по тёмному коридору стараясь не шуметь, но это оказалось лишним. К моему удивлению никто не спал. Макс сидел на диване с раздвинутыми ногами, между которых, откинут голову на его хозяйство, сидела Лена. Макс размахивал рюмкой и, вероятно, только что объявил какой-то весёлый тост, потому что все смеялись. Света и Катерина, по-прежнему сидя на полу и накинув на плечи плед, чокались рюмками.

— А вот и наш главный ебарь объявился! — без тени смущения выдала Катя. — Маню, видимо, заебал в доску?

— Жива ваша Маня. За что пьём? — я глянул на часы — Скоро на работу, между прочим.

— Не будь занудой. Давай по чуть-чуть. Закусим и на работу. — Уговаривал Макс, который явно находился в приподнятом настроении. А я, как вспомнил про вчерашнюю аварию, так и потерял всякий интерес к происходящему, голова ушла на работу без меня. Я на автомате хлопнул рюмашку, увалился на ковёр под бок Свете, прикрывшись уголком их пледа, и задремал.

До реального подъёма оставалось ещё часа полтора.

День восьмой канул в Лету.