На следующее утро я проснулась и сразу увидела Сережу спящего рядом. Воспоминания о вчерашнем дне нахлынули на меня, и я почувствовала вину перед Сережей. Было ужасно стыдно вспоминать о том, как я стояла на коленях и сосала члены десятка актеров, только что вынутые из Моники. К тому же минет режиссёру — дважды. Но то, что я кончила от своих пальцев, пока сосала его член, жгло меня больше всего: тело предательски отозвалось жаром между ног, и я сжала бедра, борясь с этим воспоминанием. "Как я до этого докатилась?" — крутилось в голове. Я обещала Сереже только одну сцену с минетом, а весь день обслуживала толпу актеров, глотая их сперму под камеру.

Я снова посмотрела на спящего Серёжу — он лежал спокойно, ничего не подозревая. Я вспомнила наш вчерашний разговор: сегодня нужно поговорить с режиссером заранее, попросить его сделать завтрашнюю репетицию помягче — только минет, без горлового секса, чтобы не травмировать Серёжу. Может быть, он воспримет это нормально, и не придется больше ему лгать.

Серёжа зашевелился, проснулся и потянулся ко мне, поцеловав в щёку.

– Доброе утро, Катюша, – сказал он сонно.

– Доброе, – ответила я, стараясь улыбнуться, хотя внутри всё сжималось от вины. Он встал и пошёл в душ, а я села на край кровати, чувствуя, как воспоминания жгут сильнее. Нужно было действовать, чтобы втянуть его постепенно, как советовала Наташа. Может, тогда мне станет легче.

Я встала, чтобы сходить в туалет, но не успела — зазвонил телефон. Это была Наташа. Я ответила тихо, чтобы Сережа в душе не услышал:

– Привет, Наташа.

– Привет, Катя, – ответила она бодро. – Я звоню насчет твоего плана пригласить Сережу на съёмки. Думаешь, он готов увидеть, как ты сосешь снова?

– Наташа, это твой план. Если честно, я совсем не уверена, что все получится. Я думаю поговорить с режиссером, попросить организовать легкую сцену, чтобы не травмировать Сережу.

– Катя, это шаг вперёд, но нужно, чтобы он принял те настоящие сцены, в которых ты снималась. Какой толк от того, что будешь показывать ему только маленькую часть? Он в итоге узнает про обман и будет хуже.

– Да, но... боюсь, он не выдержит, если будет жёстко, – пробормотала я. – Что же мне делать?

– Катя, успокойся, – сказала Наташа уверенно. – Всё дело в том, что он возбуждается как мужчина. Смотрит, как ты сосёшь чужой член, ревнует, хочет тебя трахнуть сам, но не может. Он даже может кончить от возбуждения, а потом его накрывает виной и стыдом, чувствует себя плохо. Помнишь, как на съемках, когда он смотрел, как ты сосала тому актеру, член встал, и он кончил прямо в штаны. Его ревность смешивается с желанием, а потом бьет по нему.

Было очень стыдно вспоминать тот момент — я представила, как Сережа сидит в углу, с пятном на штанах, а я на коленях с чужим членом во рту, и это воспоминание снова вызвало жар внизу живота, несмотря на вину. Но она права.

– Да, но что делать? Я не хочу его потерять.

– Есть выход, – ответила Наташа. – Пригласи меня сегодня вечером в гости. Я помогу его подготовить. Только обещай подыгрывать мне, ладно? Не сопротивляйся, что бы я ни сказала или ни сделала, делай как я скажу.

Я замялась, напрягшись:

– Наташа, я не знаю... А что ты задумала? Звучит странно.

– Поверь, это сработает. Ты же хочешь, чтобы Сережа принял твою работу?

– Конечно хочу, но может хотя бы намекнешь, чтобы я была готова?

– Катя, я не могу тебе рассказывать полностью, чтобы ты все не испортила. Могу только сказать, что мы поговорим про твои съемки, а потом устроим Сереже горячий вечер.

Я чуть не подпрыгнула на месте.

– Что? Наташа, неужели ты предлагаешь переспать с Сережей? Я не согласна, чтобы ты это делала.

– Катя, ты что, дура? Не собираюсь я спать с твоим мужем, он мне даже не нравится. Да и я тоже за мужем. Просто поиграем, разденемся, возбудим его.

Даже то, что она предлагала, было для меня слишком — я представила нас голыми перед Сережей, его взгляд на груди Наташи, и почувствовала, как щеки горят от стыда и чувство ревности, но в то же время легкое возбуждение кольнуло внизу живота. Хотя было не понятно, как это поможет делу.

– Хорошо. На такое, наверное, я могу согласиться, но как это нам поможет?

– Послушай, Катя, я не могу тебе объяснять все детали. Это слишком долго и ни к чему. Ты должна мне довериться. Разве я тебя до этого подводила? Давай соглашайся и пообещай, что будешь слушаться меня беспрекословно, а то ничего не получится.

Конечно, у Наташи раньше были моменты, когда она делала обидные вещи, но если посмотреть в общем, она мне очень помогла. Я не видела другого варианта, как согласиться и довериться ей.

– Ладно... обещаю. Приходи вечером, – ответила я.

– Катя, ты умница, увидимся вечером, – сказала Наташа и повесила трубку.

Сережа вышел из душа, свежий и пахнущий гелем, и увидел меня сидящей на кровати в ночнушке с голыми бедрами. Он подошёл ближе, обнял за талию, его руки скользнули ниже, и я почувствовала, как он прижимается, явно желая секса. Его губы коснулись шеи, а член напрягся под полотенцем.

– Катюша, ты такая сексуальная, – прошептал он.

Мне стало стыдно, что я ему изменяю, а он все еще меня хочет, но тело отозвалось лёгким жаром и возбуждением — соски напряглись под тонкой тканью, а между ног разлилось тепло, несмотря на вину. Но при этом я почувствовала, что мой мочевой пузырь сейчас лопнет.

– Дорогой, подожди... Мне срочно нужно в туалет пописать, – сказала я, отстраняясь, и убежала в ванную.

Потом я посмотрела на часы и поняла, что уже поздно и нужно завтракать. Во время завтрака Сережа спросил:

– Катюша, что сегодня на студии? Опять репетиции?

– Да, – ответила я, краснея.

– Катюша, я хочу, чтобы ты была со мной предельно честной и не скрывала то, чем тебе приходится заниматься. Даже если мне будет больно, я хочу знать, что ты делаешь. Ты же мне расскажешь? – спросил он, пристально посмотрев.

Я замялась.

– Да, конечно, дорогой. Я тебе все расскажу, мне незачем от тебя скрывать. Ты же знаешь, в каком фильме я снимаюсь.

– Да разумеется, я понимаю. Вечером расскажи мне, что было, какие сцены и сколько партнеров, – попросил он.

Его просьба меня напрягла — я представила, как рассказываю ему про вчерашние минеты толпе актеров, и внутри все сжалось от стыда и страха, что он узнает правду. Но я кивнула.

– Разумеется, дорогой. Только вечером я пригласила Наташу в гости. Поболтать, чай попить. Ты же не против?

Сережа удивленно поднял бровь:

– Наташу? Ладно, хорошо. Главное, чтобы тебе было легче.

Я снова почувствовала вину за то, что лгала ему даже в этом — ведь Наташа придет не просто поболтать, а для ее странного плана, — но я улыбнулась, стараясь скрыть волнение. Сережа обнял меня, и на миг я почувствовала его напряжение, но времени не было.

– Дорогой, нам пора собираться, – сказала я, отстраняясь. Он вздохнул и пошёл одеваться.

Мы вышли из дома и направились к остановке. Я попрощалась с Сережей и села в маршрутку. По дороге я думала о том, что сегодня придётся просить режиссера об услуге, и, наверное, он попросит “услугу за услугу” как он говорил. Опять придётся делать ему минет, — подумала я, краснея. От этих мыслей я почувствовала лёгкий жар внизу живота. На меня нахлынули воспоминаний о вчерашних членах во рту, их вкусе и том, как я кончила терзали меня, — и я сжала бёдра, стараясь прогнать эти мысли.

Я вышла из маршрутки у студии, ноги подкашивались от нервов. Я прошла через холл, бросила взгляд на охранника и направилась к лифту. Войдя в студию, я сразу направилась к кабинету режиссёра.

Я постучала в дверь кабинета, сердце колотилось от переживаний за предстоящий разговор. Я напомнила себе, что пришла попросить Михаила Григорьевича организовать лёгкую сцену — только минет, без чернухи, чтобы Сережа мог присутствовать. От одной мысли, что придётся просить его об одолжении, объясняя про мужа, меня бросало в дрожь. Я знала, что режиссёр не согласится просто так — наверняка потребует "оплату", и от этой мысли щёки горели. Как низко я пала, — подумала я, — что готова сосать за одолжение, чтобы обмануть мужа. Но ради Серёжи, чтобы он не увидел меня в полной "чернухе", я была готова на это.

– Входите, — услышала я голос режиссера.

Я вошла, он сидел за столом, уткнувшись в папку, и буркнул, не поднимая глаз:

– Катя, я занят. Что-то срочное?

Я замерла у двери, чувствуя, как неловкость сжимает грудь.

– Михаил Григорьевич, я... э-э... хотела про завтрашнюю репетицию поговорить, — выдавила я, голос дрожал. — Можно... сделать её полегче? Без... ну, без жёсткого этого. Без глубокой глотки? Только минет, простой. Я была бы очень вам признательна, — заикаясь выговорила я.

Он поднял хмурый взгляд и отложил папку.

– Катя, что за ерунда?

– Михаил Григорьевич, понимаете, мне это очень нужно, — выпалила я, щёки горели. — Только одну такую сцену. Я... я хочу пригласить кое-кого, и не хочу, чтобы он видел другие сцены.

– Катя, я ничего не понимаю, — пробурчал он. — Что за бред? Я занят сценарием, не до твоей ерунды. Иди готовься к репетиции.

От такой реакции я растерялась. Я была уверена, что он согласится, просто потребует, чтобы я как обычно сделала ему минет. Я чувствовала себя ужасно глупо и стыдно. Сама не понимая почему, я сказала:

– Михаил Григорьевич, может... хм... вам расслабиться? Давайте я вам помогу снять стресс... Вы же любите... хм... минет.

Я осеклась сказав это, сгорая от стыда и унижения. Самой предложить ему минет — как это вообще получилось? Как низко я пала.

Он поднял бровь, удивлённо глядя на меня.

– Катя, я же сказал, время не совсем удачное. Сценарий надо дочитать и отправить.

Отступать было некуда, и я, набравшись храбрости, ответила:

– Вы можете читать, а я в это время... хм... буду делать вам минет, — пробормотала я. — Вам понравится, расслабитесь и поработаете одновременно. Если вы не против, конечно?

Неловкость сдавливала горло, но я должна была его уговорить.

Он усмехнулся с высокомерием:

– Ну, раз ты так просишь, не откажусь от минетика. Только учти, утром у меня был секс, душ я не принимал — член не свежий, так что не жалуйся.

– Я... не брезгливая, — выдавила я, голос дрожал.

– Ладно, иди соси, — сказал он, откидываясь в кресле с папкой. — И разденься, хочу всё видеть.

Я стянула платье, лифчик, трусики, чувствуя, его взгляд на себе. Было ужасно унизительно, но я опустилась на колени, расстегнула его брюки и взяла член в рот. Он был тёплый, немного липкий, с резким мускусным запахом — смесь пота и секса, как он и предупредил. Я начала сосать, губы скользили по стволу, язык лёг на головку. Вкус был явно "не свежий", солоноватый и терпкий, вызывающий легкую тошноту, но я заставила себя продолжать, напоминая, что это цена за одолжение.

Но мне нужно было решить вопрос с завтрашней сценой. Я вытащила член изо рта и быстро сказала:

– Михаил Григорьевич... можно... насчёт завтрашней репетиции?

– Катя, ты сосать пришла или про репетицию болтать?

– Михаил Григорьевич, я вам сделаю минет, только мне очень нужно с вами поговорить, – ответила я почти умоляя.

– Ладно, говори, только соси, – буркнул он, листая страницы. – Что ты там хотела?

Обрадовавшись, я обхватила его член губами, сделала несколько поступательных движений и, не полностью вынув член, попыталась сказать:

– Завтра мой муж придёт... посмотреть сцену... я не хочу, чтобы он видел жёсткое... только минет... пожалуйста.

При этом моя дикция была ужасна, слова можно было еле разобрать от того, что член во рту мешал говорить. Было очень унизительно пытаться говорить с членом во рту, как какая-то шлюха, но я послушно сосала, пытаясь при этом что-то объяснить режиссёру.

– Катя, это непрофессионально, – хмыкнул он. – Какой ещё муж на съемках? Это порно, а не семейная терапия.

– Пожалуйста, – выдохнула я, вынув член на секунду. – Я буду делать вам минет, когда захотите, хоть каждый день!

Он рассмеялся:

– Катя, ты и так сосешь мне каждый день. Минета тут не достаточно, тем более утром я уже кончил, поэтому сосать придётся долго, а времени у нас нет. Раз ты меня возбудила, то придётся тебя трахнуть, иначе не разряжусь.

Я замерла, сердце бешено заколотилось.

– Нет, Михаил Григорьевич... Я не могу, только минет могу, не хочу изменять мужу, – выпалила я, на секунду вынув член изо рта.

– Катя, во-первых, соси и не останавливайся, а во-вторых, я же тебя об этом не просил. Ты сама пришла, навязала мне свой отсос. Поверь, мне даже не хотелось сегодня. Так что ты сама виновата, либо трахну тебя, либо забудь про услуги, – резко сказал он.

Я почувствовала себя раздавленной, прижатой к стенке. Мысли в голове путались, пока я лихорадочно думала, что ответить, при этом пытаясь сосать как можно сильнее в надежде, что вдруг Михаил Григорьевич кончит. Я давилась членом, полностью погружая его в горло, при этом уткнувшись носом в пах режиссёра. Остановившись на пару секунд отдышаться, я сказала:

– Михаил Григорьевич, пожалуйста, только не секс, я на что угодно согласна, только не трахайте меня, пожалуйста, – умоляла я, тяжело дыша.

Он поднял глаза от папки, посмотрел на меня сверху вниз и показал глазами вернуться к моему заданию. Я обреченно взяла член в рот и продолжила сосать.

– Ладно, Катя, тогда последнее предложение — это в задницу. Я трахну тебя в зад, а это не измена, – сказал он. – Многие замужние актрисы так работают, делают только анал и отсос. Это не считается изменой в индустрии.

Его слова потрясли меня, и я стыдливо опустила глаза. Неужели мне придётся дать ему трахнуть меня в попу, но похоже выбора у меня не было. Я сосала ему уже десять минут, а он так и не кончал, и унижение от этого жгло меня изнутри, смешиваясь с лёгким жаром возбуждения от собственной беспомощности.

Я сосала ещё около минуты, пытаясь собраться с духом и окончательно убедившись, что другого варианта нет, тихо сказала:

– Хорошо... я согласна.

– Что? Катя, что ты там бормочешь? Вынь член изо рта, я не понял, – пренебрежительно кинул режиссёр.

– Я согласна, – ответила я, вынув член и не смотря в глаза режиссёру.

– Хорошо, тогда вставай и ложись сиськами на стол. Трахну тебя в заднюю дырку. Так даже лучше будет, там туже, быстрее кончу, – сказал он по-деловому.

Я обреченно встала и сделала, как он говорит, при этом раздвинув ягодицы руками. Он подошёл сзади, и я почувствовала, как головка уперлась мне в дырочку. Немного потыкав членом, она вошла внутрь, растягивая меня, боль смешалась с жаром, я ахнула, вцепившись в стол. Он начал двигаться, вставляя глубже, член заполнял, упираясь глубоко, и я застонала, поддаваясь, пальцы потянулись к клитору. Вдруг я почувствовала, что режиссёр начал размашисто трахать меня в зад даже без подготовки.

– Катя, я тебя жалеть не буду, ты должна сама уметь себя подготовить. Так будет лучше для всех, если я быстрее кончу.

Унижение жгло меня, я чувствовала себя шлюхой, дающей в зад, – но возбуждение накатило, я продолжала теребить клитор, при этом зажав себе рот чтобы не стонать. Я почувствовала, что он ускорил темп и, воткнув член до упора, начал разряжаться мне внутрь. Где-то минуту я чувствовала конвульсии в анусе, пока режиссер не замер, всё ещё держа член внутри.

– О да, это было божественно, – сказал режиссер, вынимая член из моей попы, при этом по-хозяйски похлопал меня по ягодице.

– Так, Катя, иди оближи мне член, чтобы не надо было в душ, – приказал режиссёр.

– Но Михаил Григорьевич, мы так не договаривались, – возмутилась я.

– Катя, если отрабатываешь услугу, то делай до конца. Помнишь, услуга за услугу?

Я почувствовала себя полной идиоткой, но обреченно встала перед ним на колени и приблизилась лицом к члену. Я не готовилась к анальному сексу, и мне было неприятно брать член после попы в рот. Собравшись с силами и закрыв глаза, я это сделала. Член был горьковатый на вкус, но не противный. Через пару минут посторонний привкус улетучился, а член режиссёра обмяк.

– Так, ладно, думаю, мы тут закончили. Катя, ты меня уговорила, я завтра утром организую сцену с ванильным минетом специально для тебя. Но учти, потом мы будем репетировать остальные запланированные сцены. Я не собираюсь терять съёмочный день из-за твоих причуд, – сказал режиссер.

– Спасибо, Михаил Григорьевич, я вам очень благодарна, – начала распинаться я.

– Всё, Катя, иди, мне нужно делом заняться, – недовольно ответил режиссёр.

Я было хотела одеться, но режиссер сказал мне взять одежду и идти до раздевалки так, чтобы не задерживать его. Взяв одной рукой одежду, а другой зажав ягодицы, чтобы не вылилась сперма, я вышла из кабинета, вернее, режиссёр меня просто вытолкал.

Я вышла из кабинета режиссёра, прижимая одежду к груди одной рукой, а другой зажимая ягодицы. Щёки горели от стыда — в любой момент кто-то мог меня увидеть: голую и растрепанную. Унижение жгло, но возбуждение оставалось, так как я не кончила теребя клитор, пока режиссер трахал меня в зад. Я ненавидела себя за это, за то, что позволяю этому случаться, за то, что не могу остановить предательский жар в киске, который вспыхивал, несмотря на мой стыд.

– Катя, привет! — раздался звонкий голос Лены, помощницы режиссера. Она стояла прямо у двери, держа планшет, и остановилась, увидев меня. Её глаза пробежались по моему голому телу, задержались на руке, сжимающей ягодицы, и она прищурилась с презрительной ухмылкой. — Ты как обычно с утра режиссёру помогаешь?

Я покраснела, стыдливо опустив глаза. Хотела ответить, но слова застряли, и я только пробормотала:

– Лена это не то что ты подумала, я... просто... — голос дрожал.

– Ладно, всё понятно, — перебила она, махнув рукой. — Хорошо, что я тебя встретила. Мне нужно внести тебя в расписание репетиций, подожди минуту.

Она повернулась к двери кабинета режиссёра, а я продолжила стоять, как дура, голая, сжимая одежду и попу, боясь, что сперма вытечет наружу. Лена постучала и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

– Михаил Григорьевич, мне нужен план репетиций!

– Я занят, зайди позже! — рявкнул он. — И отведи Катю на площадку, пусть сделают пару фоток с Алексом и Джорджем, с членами во рту для будущей сцены. Хочу глянуть, как в кадре будет смотреться.

Я замерла, сердце заколотилось. "Фотографии? Сейчас?" — пронеслось в голове. Я хотела возразить, но Лена уже закрыла дверь и повернулась ко мне с деловым видом.

– Пошли, Катя, — сказала она, выхватывая одежду из моих рук. — Я сама отнесу это в раздевалку, не таскай.

– Лена, может, мне пока одеться? — неуверенно спросила я, голос дрожал.

– Катя, какая одежда? Ты в сцене голая должна быть. Соберись и пошли работать, — отрезала она. — Режиссёр сказал на площадку, фотки делать, значит, идём.

Я поплелась за ней, зажимая ягодицы обеими руками. С каждым шагом мне казалось, что сперма вот-вот вытечет. На площадке уже были люди: оператор настраивал камеру, группа актёров стояла в углу, болтая. Среди них я сразу заметила Алекса и Джорджа — огромного негра с татуировками.

– Катя, иди сюда, — скомандовала Лена, указывая на центр площадки, где стояла камера. – Ребята, Михаил Григорьевич попросил сделать фотосессию с Катей для будущей сцены. Алекс, Джордж, подойдите на площадку.

Мужчины скинули плавки и подошли ко мне. Увидев член Джорджа, я обомлела. Даже в спокойном состоянии он был сантиметров пятнадцать в длину и очень толстый. Я почувствовала, как ноги задрожали от страха перед тем, что мне предстоит, но в то же время предательский жар в киске усилился, несмотря на стыд.

– Катя, вставай на колени и бери член в рот, как обычно, а оператор вас будет снимать, — скомандовала Лена.

Я покраснела еще сильнее, выполнять команды Лены было очень унизительно, но выбора не было. Я опустилась на колени перед Алексом, при этом присев ягодицами на пятки и стараясь сжать попу как можно сильнее, чтобы сперма не вытекла. Член Алекса был уже полутвердым. Стараясь не думать об окружающих, я обхватила член губами, чтобы побыстрее покончить с этим, и начала медленно сосать. Все присутствующие смотрели, как я это делаю. Лена стояла рядом с оператором и что-то ему сказала. Оператор начал снимать.

– Катя, переходи на Джорджа и слушай команды оператора, — услышала я голос Лены. — Я пока отнесу твои вещи и вернусь.

Я вынула член Алекса изо рта и повернулась к Джорджу. Его член уже увеличился, став почти в два раза больше, чем до этого. Я взяла его в руку — он был настолько огромный и толстый, что не помещался в ладони. Пришлось держать его обеими руками, чтобы направить головку в рот. Обхватив её губами, я попыталась взять глубже, но она вошла лишь на пять сантиметров, растягивая мой рот до предела. Я давилась, но старалась продолжать, чувствуя, как все взгляды прикованы ко мне. Унижение жгло, а жар в киске нарастал, хотя я ненавидела себя за это.

– Катя, заведи руки за спину, — крикнул оператор.

Я сделала, как он велел, при этом тяжелый член чуть не выскочил у меня изо рта. Но хотя бы теперь я могла зажимать ягодицы ещё и руками. Джордж взял меня одной рукой за затылок, а другой за толстый член и надавил им внутрь. Я чуть не подавилась, чувствуя, как огромная головка надавила на вход в горло.

– Отличный кадр, — крикнул оператор. Теперь фото горлового минета с Алексом.

Негр вынул свою дубину у меня изо рта, и я почувствовала облегчение. Но тут же Алекс вставил мне член почти до упора в горло, от чего я подавилась сильнее так как он проник глубже и кое-как удержалась, чтобы не начать вырываться.

– Тоже хороший кадр, — услышала я голос оператора. – Катя, присядь на корточки и раздвинь ноги, попробуем другую позу, — крикнул оператор.

Я послушно присела, раздвинув ноги, пытаясь удержать равновесие. Киска раскрылась на виду, и в этот момент я почувствовала, как внутри что-то хлюпнуло. С громким, влажным звуком сперма брызнула из попы прямо на пол. Я ахнула, вскочила на ноги, зажимая дырку обеими руками, и начала причитать, красная как рак.

– Простите, пожалуйста, я не знаю, как это получилось! Я... голос дрожал, лицо пылало от стыда. — Простите, я не хотела! — извинялась я.

Алекс и Джордж стояли, глядя на меня с дурацкими ухмылками, а оператор замер с камерой, явно не зная, что делать. Лена, вернувшись, подошла ближе, наклонилась, посмотрела на лужицу на полу и громко, на всю площадку, сказала:

– Катя, это что, сперма?

Унижение накрыло меня с головой. Я стояла, голая и униженная, с руками на попе, чувствуя, как еще одна капля стекает по бедру, и все смотрят на меня. Хотелось провалиться сквозь землю, но я только смогла пробормотать:

– Я... я не знаю... простите...

– Катя, иди в туалет, приведи себя в порядок, — бросила Лена с раздражением. — Это несерьёзно.

Я, опозоренная, побежала в туалет, чувствуя, как сперма сочится по ногам. Запершись в кабинке, я села на унитаз, вытираясь салфетками, и пыталась успокоиться. Какой позор — думала я. Вытеревшись, я поняла, что киска все еще возбуждена. Я умылась, хорошо помыв киску и попу, собралась с духом и вышла. Вернувшись на площадку, я опустила взгляд, боясь смотреть коллегам в глаза, в ожидании очередных унижений.

– Катя, надо заканчить фотосессию, — бросила Лена деловым тоном, будто ничего не случилось. — Присядь на корточки, раздвинь ноги пошире, и продолжим с глубоким минетом. Оператор, готовься.

Я замерла. "Ещё и это? После всего?" Но выбора не было. Я послушно присела, раздвинув ноги, чувствуя, как моя киска раскрывается на виду у всех. Алекс подошёл первым, его член уже стоял, полутвёрдый. Он взял меня за голову и вставил в рот, надавливая глубже. Я давилась, слезы выступили на глазах, но старалась расслабить горло. Член вошел до упора, упираясь в глотку, и оператор щелкал камерой. Я сидела в такой позе, голая, с раздвинутыми ногами, и все видели, как я давлюсь членом, да ещё меня снимали на камеру. Но я почувствовала, что киска снова намокла, а соски затвердели от возбуждения.

– Хорошо, Катя, держи позу, — сказал оператор. — Теперь Джордж.

Алекс вынул член, и Джордж занял его место. Его огромная штука едва помещалась во рту, растягивая губы. Он надавил, и головка надавила на горло, заставив меня закашляться. Я сжала кулаки, стараясь не сопротивляться, но слёзы текли по щекам. Оператор сделал несколько снимков, и наконец Лена сказала: "Достаточно". Я встала, вытирая рот, ноги дрожали.

После фотосессии все пошли пить кофе. Все потянулись в сторону комнаты отдыха. Алекс и Джордж надели плавки, остальные и так были одеты. Меня позвали с собой, но моя одежда осталась в раздевалке, и Лена даже не подумала её принести.

– Катя, пошли с нами, — крикнула она. — Не стесняйся, ты же у нас звезда.

Я поплелась следом, голая среди одетых людей. В комнате все налили кофе, взяли печеньки. Я стояла в углу, пытаясь прикрыться руками, но это было бесполезно. Взгляды скользили по моим грудям, киске, и я чувствовала себя выставленной напоказ. "Почему я всегда голая, а они нет? — думала я. — Это так унизительно". Воспоминание о конфузе с вытекшей из попы спермой не отпускало, мои щеки горели.

– Катя, садись, — сказал Алекс с ухмылкой, подвигая стул. — Не стой как статуя. После твоего "сюрприза" на площадке может тебе лучше держать задницу закрытой.

Джордж хохотнул: — Да, это был эпичный момент. Ты прям мастер неожиданных эффектов, ха-ха.

Я села, сжимая ноги, и взяла чашку кофе, чтобы занять руки. Их тупые шутки не добавляли мне уверенности, я чувствовала себя опозоренной и готова была провалиться сквозь землю. Как я до такого докатилась? — крутилось в голове. — Сережа бы умер, если б увидел, что я делаю. Но внутри разливалось возбуждение от их внимания, и я ненавидела себя за это.

Перерыв закончился, и все вернулись на площадку. Моника уже была там, готовилась к сценам. Сначала снимали без меня — Моника и трое актёров которые трахали ее в разных позах, но не гэнг-бэнг. Меня никто не просил помогать делать флаффинг, я сидела в углу, всё ещё голая, и наблюдала. Режиссёр иногда давал указания, но меня не трогали. Через некоторое время я поняла, что жутко возбудилась от этого зрелища — от стонов Моники, от вида членов, входящих в нее, — и даже немного пожалела, что мне не пришлось работать флаффершей. Стыдно было в этом признаваться, но киска ныла, требуя внимания.

Потом Михаил Григорьевич подошёл ко мне.

– Катя, я хочу тебя подключить, чтобы отрепетировать совместную сцену с Моникой. Ты будешь на второстепенных ролях — только рот и горло, без проникновения. Алекс и Джордж одновременно трахают Монику, а тебя в рот. Поняла?

Я автоматически кивнула, не могла же я отказаться, хотя мое сердце при этом заколотилось. Алекс с Джорджем подошли к Монике, они не принимали участие в предыдущей сцене и были свежими. Моника же до этого снималась в сцене, и я удивилась, как она может продолжать после того, как её трахали трое актёров в течение получаса. Я присоединилась к ним. Режиссёр стал раздавать инструкции:

– Моника ты на диване. Катя ты на коленях рядом с диваном. Парни по очереди трахают Катю в рот, а затем Монику в киску. Поняли? Спросил режиссер.

Михаил Григорьевич скомандовал начинать. Алекс и Джордж подошли к дивану уже полностью голые. Их члены стояли, готовые к действию. Сначала ко мне подошел Алекс и бесцеремонно вставил член в рот. Дав мне пососать немного, он просто начал трахать меня в горло, пока слюни не начали стекать с члена.

После этого Алекс подошел к Монике, вставил в киску и начал трахать её ритмично, так что громкие шлепки по бедрам разносились по всей студии. Моника застонала, извиваясь под ним. Джордж подошел ко мне и вставил свой огромный член мне в рот. Губы снова растянулись до предела. Сначала я кое-как сосала, а когда член стал полностью твердым, Джордж схватил меня за голову и надавил. Член вошел почти до горло, растянув мои щеки до боли. Я подавилась и закашлялась, слюни текли по подбородку рекой. Но он не обращал внимания и начал легкими, но настойчивыми толчками трахать мой рот своей дубиной. Он трахал меня в рот своим огромным членом, как какую-то куклу для секса, на виду у всех, и это все снимали на камеру.

Через пару минут Алекс вынул член из Моники — он блестел от ее соков, мокрый и скользкий — и подошел ко мне. Джордж занял его место, вставил свой огромный член в Монику, она охнула от его размера, её стоны стали громче, пока он трахал её. Алекс вставил мне в рот, вкус был солоноватый, смешанный с влагой Моники, и начал размашисто трахать, вгоняя член почти до упора в горло. Слёзы текли по щекам, а подо мной образовалась лужа слюней. "Как я могу сосать член, только что вынутый из другой женщины? Это такая грязь", подумала я, но киска пульсировала от возбуждение и наверно во всю текла. Возбуждение нарастало с каждым толчком.

Они поменялись еще раз: Джордж вынул из Моники, его член тоже был в её соках, горячий и мокрый, и вставил мне в рот. Я обхватила губами, взяла глубоко насколько могла. Я отчетливо чувствовала вкус Моники. Алекс тем временем трахал Монику, она стонала, извиваясь под ним, её груди тряслись в такт толчкам. Джордж надавил сильнее, член вошел до упора, я закашлялась, слюни потекли на пол. Несмотря на все трудности, я чувствовала, как моя киска пульсирует от дикого возбуждения. У меня в голове даже пронеслось: "Вот бы меня тоже так трахнули, как Монику". Стыдно было даже думать об этом, но тело горело.

Репетиция тянулась минут пятнадцать, они менялись еще дважды, каждый раз член из Моники попадал мне в рот, мокрый, с её вкусом, и я сосала, заглатывая в горло, пока слезы не размазывали макияж, которым меня почему-то накрасили перед сценой. Моника кончила где-то посередине под членом Джорджа, её тело содрогнулось, она закричала, но они продолжали. Наконец Михаил Григорьевич крикнул:

– Стоп, хорошо поработали! Теперь сцена с окончанием. Моника, детка присоединяйся к Кате.

Похоже репетиция на этом не закончилась. Моника, тяжело дыша, встала с дивана и опустилась на колени рядом со мной. Алекс и Джордж подошли ближе, их члены были на пике. Алекс схватил меня за волосы и вставил член в рот, трахнул пару раз глубоко, а потом вынул и начал дрочить. Горячие струи спермы брызнули мне на лицо. Он подвинул член в сторону и начал обильно поливать спермой монику, ее щеки, губы, грудь. Затем Джордж сделал то же самое — кончил Монике на лицо и грудь, а последние несколько капель спустил мне в рот. После того как перестали разряжаться, мужчины отошли в сторону. Я сидела на коленях, со спермой во рту и на лице.

Режиссёр подошел ближе, окинул нас с Моникой взглядом и сказал:

– Катя, сейчас попробуем тебя в сцене “кам ликинга”. Это для теста, хочу посмотреть, как у тебя получится.

Я не поняла что хотел режиссер и поэтому переспросила.

– Михаил Григорьевич, а что за сцена, что такое “кам ликинг”?

– Катя я тебе уже говорил что тебе нужно подучить терминологию. “Кам ликинг” это вылизывание спермы. Ты сейчас будешь медленно и со вкусом слизывать сперму с моники, показывая как тебе нравиться. Делай это игриво и непринужденно как будто слизываешь сладкий крем или мороженое. Так давайте начнем и возьмите крупный план, приказал режиссер.

Я замерла, поняв, что мне придётся делать. Мне ужасно не хотелось, но выбора у меня не было. Моника повернулась ко мне, её лицо и грудь были в сперме, блестевшей под лампами. Оператор приблизил камеру, явно снимая моё лицо крупным планом. Я наклонилась, чувствуя, как все смотрят, и начала слизывать — сначала с лица, язык скользнул по её щеке, собирая солоноватую сперму, потом ниже, к губам, где я лизнула уголок рта. Моника улыбнулась, и я перешла к груди — лизнула сосок, собирая капли, вкус смешался с ее кожей, слегка солёной от пота. Унижение было полным — я слизывала сперму с другой женщины на виду у всех, но возбуждение накатывало, и я едва сдерживала стон, чувствуя, как киска пульсирует. Когда я закончила, Спермы на лице моники больше не было, оно блестело от моих слюней. Моника поцеловала меня в губы, и режиссёр сказал:

– Хорошо, получилось неплохо.

Я сидела, сгорая от стыда и желания, после того, как наелась спермы. Киска была вся мокрой, я чувствовала, как по ногам стекает влага. "Главное, чтобы завтра Сережа не увидел такое", — подумала я, ощущая чувство вины. После репетиции режиссёр всем дал отдохнуть. Я пошла в туалет привести себя в порядок и подмыться. Мне ужасно хотелось запустить пальцы между ног и кончить, но я сдержалась, ощущая чувство вины перед Сережей.

Когда я вернулась на площадку, ко мне подошел режиссер.

– Катя, ты сегодня хорошо поработала. Я помню твою просьбу и завтра начнем с ванильной сцены с минетом, которую ты просила. Затем по графику у нас сцена с Моникой, и я хочу снять сцену с тобой, Джорджем и Алексом. Если все пройдет хорошо, то в конце дня я заплачу тебе твой первый гонорар, как ты и просила, — сказал режиссер.

Я дико обрадовалась, услышав обещание режиссёра. У меня даже прошла усталость, которую я чувствовала, особенно в мышцах челюсти — они ныли после гигантского члена Джорджа.

– Михаил Григорьевич, спасибо вам большое, я вас не подведу, обещаю, — радостно ответила я.

– Ладно, сегодня больше тебя снимать не буду. Ты можешь быть свободна. До завтра, — сказал режиссер.

Я кивнула режиссёру и, снова поблагодарив его, поспешила в раздевалку. По пути прошла мимо Алекса и Джорджа — они стояли у дивана, вытираясь полотенцами.

Алекс улыбнулся: – Катя, ты сегодня была огонь, надеюсь, завтра будет ещё лучше.

Джордж кивнул и поднял большой палец.

Моника, надевая халат, подмигнула: – Катя ты справилась на отлично, до завтра.

Я покраснела до ушей, они все видели, как я давилась их членами, сосала после Моники. Было жутко унизительно сосать члены со вкусом Моники, но нужно было соблюдать приличия, и я поблагодарила их, сказала "до свидания" и убежала в раздевалку.

Там быстро одела трусики, лифчик, платье — руки дрожали от усталости и возбуждения, киска все еще пульсировала, напоминая о неудовлетворенном желании. Я вышла из студии, села в маршрутку, уставившись в окно.

По дороге домой я прокручивала в голове весь день: минет режиссёру и анал, конфуз со спермой на площадке, фотосессия с членами в горле, репетиция, где я сосала мокрые члены после Моники и как я слизывала с нее сперму. Было жутко стыдно вспоминать, всё то, что произошло со мной сегодня. Но потом я подумала, что вроде всё хорошо сложилось. Режиссёр согласился на лёгкую сцену завтра, Сережа придет, увидит только минет, и мне будет легче. А гонорар на подходе, долги закроем. Я даже улыбнулась про себя — завтра должно получиться, Наташа поможет с Сережей вечером, и всё наладится.

Я приехала домой уставшая, приняла душ и сразу почувствовала облегчение. Сережа должен был вернуться с работы через час, а Наташа обещала зайти вечером. Я нервничала, думая о ее плане "подготовить" Серёжу. Что она задумала?

Чтобы отвлечься, я решила приготовить ужин. Пока готовила, воспоминания опять нахлынули: как Алекс и Джордж трахали меня в рот. Я почувствовала сильное возбуждение, соски напряглись под футболкой. Я сжала бёдра, пытаясь унять лёгкий жар между ног, и продолжила готовить.

Дверь открылась, и вошел Сережа — усталый, но улыбнулся, увидев меня. Он обнял меня, поцеловал в шею, и я почувствовала его тёплое дыхание.

– Привет, Катюша. Как день прошёл? — спросил он, его руки скользнули по моей талии.

Я напряглась, вспомнив, что обещала рассказать правду. Но как сказать про всё это? Я повернулась, поцеловала его и пробормотала:

– Нормально, репетиции были. Позже расскажу подробнее, ладно? Наташа скоро придёт, я её пригласила, помнишь?

Он кивнул, не настаивая, и пошел переодеваться.

Через час я услышала звонок в дверь — это была Наташа. Весёлая, уверенная, с бутылкой вина в руках.

– Привет, ребята! — воскликнула она, обнимая меня, потом Серёжу. — Давно не виделись. Катя, ты выглядишь уставшей, на работе тебя совсем затрахали.

От её слов я замерла, щеки вспыхнули от стыда, и я вспомнила, как сегодня режиссёр трахал меня в попу, а потом два здоровенных члена в рот. Но самое страшное, что она сказала это так прямо, при Сереже! Он сразу напрягся, бросив на меня подозрительный взгляд. Я была уверена, что он воспринял это как есть, что я занимаюсь сексом на съемках. Внутри всё сжалось от испуга, я занервничала и попыталась исправить ситуацию.

– Наташа, ну что ты говоришь! Это ты так шутишь, да? Ты же знаешь, что я ничего такого не делаю, я не занимаюсь сексом на съемках, только хм Ор... я замялась.

– Ты хотела сказать оральным? Помогла Наташа.

– Да. Ответила я и сглотнула.

Было очень стыдно говорить это при Сереже.

– Ладно, Катя, не заводись, я пошутила. Сейчас сядем, выпьем, поговорим, и ты нам расскажешь, чем конкретно ты на работе занималась, — весело сказала Наташа и пошла на кухню.

Сережа смотрел на меня с недоверием.

– Дорогой, Наташа просто неудачно пошутила. Ты же мне веришь? — спросила я.

Сережа смягчился, приобнял меня одной рукой и сказал:

– Конечно, я тебе верю. Просто шутка неприятная.

Мы тоже пошли на кухню, сели за стол есть ужин, который я приготовила. Наташа сразу начала болтать о всякой ерунде — о погоде, о работе. Я сидела напротив, чувствуя, как внутри всё сжимается: знала, что скоро она перейдет к теме съемок. Наташа отпила вина и вдруг повернулась ко мне с улыбкой.

– Что я всё о себе да о себе. Катя, расскажи, как сегодня на студии было? Что делала? — невозмутимо спросила Наташа.

Я покраснела до корней волос, уставившись в чашку. Стыдно было даже поднять глаза — перед Сережей, который ничего не знает о сегодняшнем дне, кроме того, что я должна была делать минет на репетиции. Он тоже напрягся, его щёки слегка порозовели:

– Наташа, может, не стоит? Катя устала... — вдруг сказал Сережа.

На что Наташа легко рассмеялась:

– Ой, да ладно, Серёжа! Мы же друзья. Катя снимается в порно, ты это знаешь, и я это знаю. Это я ей помогла устроиться, познакомила с режиссёром, потому что Катя моя подруга, и я должна была ей помочь. Ну а Катя помогает тебе решить твои проблемы, а ты можешь помочь Кате — поддержать её. Показать, что ты не ревнуешь, чтобы ей было легче. Разве тебе самому не важно, чем Катя занимается? В каких сценах снимается?

Сережа потупил взгляд, он явно не ожидал такой реакции Наташи. Я сидела, прикусив язык, не желая всё испортить, если вмешаюсь.

– Ну да, Наташа, ты права, это из-за меня Катя этим занимается, и я готов ей помочь, чем могу. — Он поднял взгляд. — Конечно же мне важно, что она делает на съемках, в каких сценах участвует. Просто я боюсь, что Кате будет неприятно рассказывать об этом вот так за ужином, — ответил Сережа.

– Давай лучше спросим Катю, хочет ли она рассказать? Катя, тебе наверно хочется поделиться с Сережей сегодняшними событиями на работе.

Сказала Наташа, пристально на меня взглянув и легонько пнула ногой под столом. Я поняла, что она хочет, чтобы я выложила всё, что было, но не могла же я рассказать, как дала режиссеру трахнуть себя в задницу ради завтрашней услуги. От одной мысли о том, чтобы рассказать это Сереже, я покраснела, а внутри всё сжалось.

– Ну да... Конечно хочу... — неуверенно ответила я.

– Вот и отлично. Расскажи, что сегодня было, — не унималась Наташа.

Я колебалась, не решаясь начать говорить. Хотя я обещала Сереже быть честной, но как рассказать про весь этот кошмар?

– Сегодня была репетиция одной сцены, ну той, о которой я тебе, Сережа, рассказывала. Я в ней участвовала и ещё дво... Хм... Один партнер, — сказала я, заикаясь.

– Катя, ну что ты мямлишь, как маленькая. Объясни прямо, что ты делала? Минет? Сосала? Ещё что-нибудь? Сколько партнеров было? Сереже наверняка интересно, — настаивала Наташа.

Её слова звучали очень вызывающе. Я готова была провалиться сквозь землю от стыда. "Как она может так прямо?" — подумала я, чувствуя, как горят щеки. Сережа пристально смотрел, ожидая ответа.

– Да. Я сегодня делала минет. Сережа, я же тебе говорила, что сцена с минетом, — тихо ответила я.

– Катя, расскажи подробнее, сколько было минетов? Сколько партнеров было? Сережа наверняка хочет знать. Так ведь? — спросила она у Сережи.

– Ну да, — Сережа кивнул.

Я лихорадочно думала, что ответить: соврать, что был только один партнёр, или рассказать про двух? Или вообще признаться, что три, ведь был ещё член режиссера. В итоге я решила умолчать про режиссёра.

– Сегодня было два партнера. Просто сцена такая, в ней я снимаюсь и ещё два актёра, — ответила я, не поднимая глаз.

– Сереж, может, ты что-нибудь спросишь Катю? А то почему только я у неё выпытываю, тебе что не интересно, что делала твоя жена? — спросила Наташа с укором.

Сережа выглядел немного растерянным. Он явно не ожидал, что мы будем обсуждать мою работу прямо при Наташе.

– Конечно, мне важно знать, что делала Катя, просто я всё ещё с трудом осознаю, что произошло и как так получилось. Катя, мне важно знать, что ты делала, чтобы между нами не было секретов, и я хочу знать, что будет завтра. Какие сцены будут? — спросил Сережа.

– Завтра... Режиссёр сказал, что завтра у меня будет репетиция сцены с минетом. Наверно, один партнёр... Хотя я не уверена.

Я вдруг подумала, что не уточнила у режиссёра, сколько партнёров будет во время репетиции “лёгкой сцены”. От этой мысли внутри я немного занервничала.

– Кстати, насчёт завтра, — воскликнула Наташа. — Катя сказала, что ты завтра придёшь её поддержать. Так вот, Сереженька, ты уверен, что ты сможешь адекватно реагировать, когда снова увидишь, как Катя сосет член во время сцены? Вы уже обговаривали это? — спросила Наташа.

Сережа поднял бровь. Видимо, он снова не ожидал такой прямолинейности от Наташи.

– Думаю, что я справлюсь. Это из-за меня Катя пошла на такое, и я обещал ее поддержать, — его голос был тихим, но в нем сквозила неуверенность. — Я ведь уже видел это один раз, выдержу и второй.

– Да уж, я помню, что было в прошлый раз. Ты так возбудился, что кончил в штаны, а потом устроил истерику и сбежал, — выпалила Наташа.

Сережа опустил взгляд.

– Вообще-то, Наташа, ты тоже виновата в этом. Если бы ты не засунула мне руку в штаны, ничего бы такого не было.

– Когда я засунула руку тебе в штаны, твой член уже стоял. Я просто хотела тебя немного отвлечь, а то ты слишком увлекся, наблюдая, как Катя сосала тем двум актёрам. И вообще, Сережа, если на чистоту, проблема не во мне, а в тебе. Ты слишком сильно ревнуешь и одновременно возбуждаешься, когда видишь Катю с другим мужчиной. Ты так возбуждаешься, что можешь кончить, а когда кончаешь, приходит чувство обиды. Так нельзя, это всего лишь работа, ты должен принять, что она снимается в порно.

Сережа посмотрел на Наташу пронзительным взглядом. Было явно видно, что она попала в точку. Я сидела, чувствуя, как щёки горят от стыда — они обсуждали это при мне, как будто меня здесь не было, и воспоминание о том, как Сережа кончил в штаны, глядя на меня с чужими членами во рту, вызвало лёгкий жар внизу живота, несмотря на вину.

– Конечно, я ревную, всё-таки Катя моя жена. Как я могу не ревновать? — спросил Сережа.

– Это всего лишь работа, Катя же не ревнует тебя к твоей работе. Хотя это меньшая проблема. Но то, что ты возбуждаешься и у тебя появляется неконтролируемый стояк — это проблема. Тебе нельзя, чтобы у тебя вставал, когда Катя работает, и тем более нельзя кончать. Ты будешь чувствовать опустошение, и это испортит ваши отношения.

– Но я не могу это контролировать, — ответил Сережа возмущенно.

– Есть очень простое решение, — сказала Наташа и пошла к своей сумочке.

Она достала из неё маленькую металлическую штуку в упаковке и положила на стол. Я уставилась на неё, не понимая, что это такое, но внутри всё сжалось от тревоги. Сережа тоже замер, его глаза расширились от удивления.

– Что это? – спросил он.

– Это мужской пояс верности, или клетка для члена, – ответила Наташа уверенно, как будто говорила о чём-то обычном. – Серёжа, ты должен надеть это завтра на съемки. Чтобы не возбудиться и не кончить, как в прошлый раз. Тогда ты сможешь спокойно смотреть, как Катя сосет чужие члены, и не будешь потом мучиться виной.

Я похолодела от её слов. "Пояс верности на Серёжу, пока я буду удовлетворять других мужчин?" – пронеслось в голове. Мне стало ужасно стыдно за него, и за себя – неужели это часть ее плана? Сережа покраснел ещё сильнее, его лицо исказилось от шока.

– Ты с ума сошла? – выпалил он. – Я не собираюсь это надевать! Это... это унизительно!

Наташа усмехнулась и толкнула меня локтем под столом, напоминая об обещании подыгрывать. Я нервно сглотнула, чувствуя, как щёки горят.

– Серёжа, может... послушай Наташу? – пробормотала я, хотя внутри всё протестовало. – Если это поможет то почему нет?

Но он упрямо мотнул головой, отодвигая стул.

– Я не буду это надевать. К тому же оно маленькое, — возмутился Сережа.

Наташа не растерялась – она встала, улыбаясь, и начала расстёгивать блузку.

– Ладно, ребята, давайте поиграем, – сказала она игриво. – Катя, иди сюда. Раздевайся и помоги мне его уговорить.

Я замерла, сердце заколотилось. Я обещала подыгрывать Наташе, но не думала, что это будет в такой ситуации. Я встала и подошла к Наташе, она уже сняла блузку и была в лифчике, демонстрируя свою большую грудь. Наташа начала меня раздевать, быстро сняла мою верхнюю одежду, и я осталась в нижнем белье. Я чувствовала себя скованно и не знала, что делать. Вдруг Наташа прижалась ко мне и поцеловала прямо в губы. Её язык начал шарить у меня во рту в страстном поцелуе, и я начала возбуждаться — тело отозвалось жаром между ног, несмотря на стыд перед Сережей.

– Что вы делаете? – пробормотал Сурежа.

– Просто дурачимся, – ответила она, расстегивая лифчик и бросая его на стул. Её груди обнажились, полные и упругие. – Катя, давай, сниму твои трусики.

Я почувствовала, как внутри вспыхнул жар. Наташа взялась за ткань и стянула трусики, затем лифчик, и теперь я стояла полностью голой на кухне. Сережа смотрел, его щёки пылали, и я заметила, как его штаны напряглись в паху. Наташа приблизилась, поцеловала меня в шею и тихо прошептала на ухо:

– Катя, давай смелее, подыграй мне, делай, что я говорю. Ты же хочешь подготовить Сережу, или ты хочешь всё испортить?

Я сглотнула и тихо прошептала, что согласна.

Наташа стянула юбку и осталась в трусиках. После этого она сказала мне опуститься на колени и снять с неё трусики. Я замерла на секунду, сердце колотилось. Я медленно опустилась, руки дрожали, когда я потянула за край её трусиков, стягивая их вниз по бедрам. Её киска оказалась прямо перед моим лицом – гладкая, слегка влажная. Я сняла их полностью, и Наташа стояла голая, как и я.

– Вот так, Катя, умница, – сказала она.

Вдруг Наташа подняла левую ногу и поставила её на стул, её киска открылась прямо у меня перед лицом.

– Катя, давай приласкай меня немного, – томно сказала Наташа.

Я посмотрела на Серёжу. Он сидел в оцепенении, завороженно наблюдая за нами. Его штаны топорщились, выдавая эрекцию. Наташа взяла меня за подбородок и показала глазами на свою киску. Я неуверенно положила руку на половые губы Наташи и начала нежно массировать, переходя на клитор. Мне было стыдно ласкать Наташу при муже, но я обещала ей подыгрывать. Её губы были теплыми, слегка влажными, и она застонала тихо, когда мои пальцы коснулись клитора. Я почувствовала жар между ног, соски напряглись, я снова возбудилась.

– Вот так, Катя, хорошо... – прошептала Наташа, её бёдра слегка дрогнули. – А теперь языком.

Я замерла, щёки горели. "Лизать её? При Серёже?" – пронеслось в голове, но она надавила на мой затылок, и я наклонилась, коснувшись губами ее киски. Я высунула язык и лизнула неумело. После чего начала неуверенно скользить языком по губам и клитору. Наташа застонала громче, держа меня за волосы. Это был мой первый опыт оральных ласк с женщиной. Вкус был солоноватый, смешанный с лёгкой влагой, и от этого жар в моей киске усилился, несмотря на вину перед Сережей.

Наташа поманила Серёжу пальцем, он встал и подошёл к нам, его глаза были прикованы к тому, как я на коленях ласкаю её киску. Наташа взяла его руки и положила себе на грудь, сказав:

– Тебе нравится смотреть, как Катя меня ласкает? Понравится и завтра. Давай, не стесняйся, потрогай мои сиськи.

Сережа замер, его пальцы нерешительно сжали ее груди, а Наташа в это время начала расстёгивать ему рубашку, стягивая её с плеч. Я смотрела снизу, сгорая от смеси ревности и стыда – мой муж трогает другую женщину при мне, а я на коленях, ласкаю языком её киску. От этих мыслей мое возбуждение усилилось, моя киска уже пульсировала, желая продолжения, и я ненавидела себя за это предательство тела.

– Катя, займись его штанами, – сказала Наташа.

Я оторвалась от киски, повернулась и расстегнула ремень, стянула штаны. Снять трусы я не решалась.

– Катя, что ты как маленькая? Ты боишься мужу трусы снять? – спросила Наташа с укором.

Я поняла намёк и потянула трусы вниз. Его член вырвался наружу, твёрдый как камень, прямо перед моим лицом. Меня дико возбудило, как я стою на коленях голая, перед членом своего мужа, а рядом Наташа руководит процессом. Жар между ног усилился, и я едва сдержалась, чтобы не коснуться себя.

– Видишь, Катя, он уже готов, – сказала Наташа и провела пальцем по стволу члена.

Сережа дернулся и подался вперёд, явно желая большего. Я решила помочь ему и взяла член в руку, но Наташа шлепнула меня по руке, и я сразу отпустила.

– Катя, куда ты торопишься, ещё успеешь подержаться, – сказала Наташа.

При этом она положила два пальца на ствол члена и начала его поглаживать. Сережа всё ещё держал её грудь и явно изнемогал от желания. Наташа взяла его член одной рукой, а другой надавила мне на затылок, приблизив к члену. Я машинально открыла рот, но член туда не попал. Вместо этого Наташа начала водить членом мне по лицу, по лбу и щекам.

– Вот, Сережа, смотри, нравится тебе, когда Катя стоит на коленях, готовая принять член в рот? Так вот, Кате тоже это нравится. Ей нравится стоять на коленях и сосать члены. Кате нравится, когда член входит к ней в рот, – сказала Наташа.

С этими словами она направила член Сережи прямо мне в рот, и я с удовольствием приняла его и начала сосать. Сережа застонал.

– Катя, тебе нравится сосать? – спросила Наташа.

Я не ответила и получила лёгкий подзатыльник от Наташи.

– Катя, тебе нравится сосать, а ну отвечай, – ещё раз спросила она.

"Угу", промычала я с членом во рту. Сережа тяжело дышал, я явно чувствовала, что он на грани.

– Катя, тебе нравится твоя работа? – спросила Наташа и похлопала по спине, чтобы я ответила.

"Угу", снова промычала я уже на автомате. Я была так возбуждена и увлечена минетом, что ничего не соображала.

– Катя, тебе нравится сниматься в порно и сосать члены? – спросила Наташа.

"Угу", промычала я автоматически не задумываясь.

– Вот видишь, Сережа, ты же не будешь обижаться на Катю за то, что ей нравится ее работа. Зато смотри, как она отменно научилась сосать, ты должен быть доволен.

Вдруг я почувствовала, как член начал пульсировать, Сережа застонал и начал изливать сперму мне в рот. Но Наташа резко вытащила его, и струи горячей спермы брызнули мне на лицо — на щёки и губы. Она взяла член в руку и размазала сперму по моим щекам, как крем, смеясь:

– Вот так, Катя, пусть Сережа увидит, какая ты послушная шлюшка. Тебе же нравится, когда кончают на лицо, – сказала она утвердительно.

Я сидела на коленях, а сперма стекала по лицу. Мне было ужасно стыдно перед Сережей, особенно за то, что Наташа назвала меня шлюхой и сказала, что мне это нравится. Хотя если честно, мне действительно это очень понравилось, и я была дико возбуждена — киска пульсировала, а соски напряглись. Серёжа смотрел на меня, тяжело дыша, его глаза были полны смеси возбуждения и шока.

Наташа отпустила член, и Серёжа обессиленно сел на стул. Через минуту его член обмяк. Она быстро взяла клетку со стола и начала надевать её на мягкий член Сережи. Он дернулся, пытаясь помешать ей:

– Наташа, нет! Не смей! Я не буду это надевать.

Но она цыкнула на меня, чтобы я помогла:

– Катя, уговори своего мужа, как обещала.

Я бросилась Сереже на шею, загораживая его член своим телом.

– Сережь, дорогой, сделай это, пожалуйста, ради меня. Я тебя очень люблю и не хочу, чтобы тебе завтра было плохо, – умоляла я.

Я обняла его и поцеловала. Он сдался, расслабился и обнял меня в ответ.

– Всё готово. Птичка в клетке, – услышала я голос Наташи.

Я посмотрела на член Сережи и открыла рот от удивления. Его член был помещён в маленькую, даже тесную, металлическую клетку всего пару сантиметров в длину. Как туда вошел его член, удивлялась я. Затем я снова посмотрела на Сережу и поняла, что измазала его лицо спермой, когда целовала. Стыд кольнул ещё сильнее, но в то же время возбуждение не ушло — я чувствовала, как моя киска все еще течет от всей этой сцены.

– А теперь все в душ — освежимся, – звонко сказала Наташа, вешая ключ на шею.

Она взяла нас за руки и повела в ванную. Мы втроём встали под тёплую воду — голые, тела соприкасались. Наташа взяла гель, начала мылить меня: руки скользили по плечам, груди, животу, между ног. Её пальцы коснулись моей киски, и я вздрогнула — возбуждение всё ещё не проходило, клитор набух. Затем она дала гель Сереже и сказала мылить нас обеих. Серёжа добросовестно намыливал наши тела. Я посмотрела на его член, мне показалось, он напрягся в клетке, выпирая через решётку, но встать не мог. Я с интересом наблюдала за этой тесной металлической штукой, сжимающей его "пипиську" — она выглядела такой маленькой и беспомощной, запертой, как в ловушке. Мне ужасно захотелось потрогать её, поиграться пальцами, подразнить, чтобы посмотреть, как он дергается внутри решётки, — это сильно возбудило меня, жар разлился в киске, но я сдержалась.

После душа Наташа повела нас в спальню. Усадила Серёжу в кресло напротив, а мне сказала ложиться на кровать:

– Смотри внимательно, Серёжа. Сейчас мы с Катей поиграем.

Она легла рядом. Её губы коснулись моей шеи, а затем она начала страстно целовать меня. Её пальцы скользнули ниже, к киске, и она начала массировать клитор кругами, потом вставила два пальца внутрь, двигая ритмично. Я застонала, не удержавшись, бедра сами подались навстречу. Я получала удовольствие около минуты, затем Наташа снова поманила Сережу пальцем. Сережа подошел к нам, возможно, ожидая, что Наташа откроет клетку. Но вместо этого она показала ему на мою раскрытую киску.

– Сережа, иди отблагодари Катю за то, что она так хорошо тебе отсосала. Полижи ей как следует, – сказала Наташа.

На удивление Сережа выполнил её просьбу и прижался губами к моей киске. Я почувствовала, как он страстно орудует языком у меня внутри. Он явно снова был сильно возбужден – его дыхание было горячим, язык скользил по клитору, входил глубже, и я не удержалась, застонала, бедра сами подались навстречу. Через пару минут я почувствовала, что кончаю. Обхватив его голову руками, я с силой прижала её к киске и бурно кончила. Кончив, я отпустила Сережу, мое тело обмякло, и я погрузилась в небытие. Где-то далеко я услышала голос Наташи.

– Молодец, Сережа, а теперь помоги мне расслабиться.

Когда я пришла в себя, то увидела, что Наташа лежит рядом с раздвинутыми ногами, а Серёжа лижет ей. Его голова была между её бёдер и Наташа стонала, держа его за волосы, прижимая ближе. Мне стало очень неприятно, и я почувствовала ревность, когда увидела, что мой муж лижет другую женщину, при мне.

– Сережа, Наташа, что вы делаете? – жалобно спросила я.

Но ответа не было. Наташа извивалась, её стоны становились громче, и через минуту она кончила, тело содрогнулось, она закричала, прижимая его голову.

– О да, Сережа, хорошо поработал, – выдохнула она, отстраняясь.

Сережа поднял голову, его лицо блестело от её соков, и он выглядел очень возбужденным. Сережа посмотрел на меня с вожделением, в его глазах читалась страсть. Он потрогал член, запертый в клетке и рвущийся наружу.

– Наташа, сними эту штуку, я хочу трахнуть Катю, – попросил он.

– Нет уж, до завтра тебе придётся быть в ней. Ладно, я пошла собираться, мне домой надо, а вы тут с Катей отдыхайте, – сказала Наташа.

Она встала и начала одеваться. Одевшись, она направилась к двери.

– Наташа, ты хоть ключ оставь, – крикнул Сережа.

– Завтра, после съемок отдам, не волнуйся. Всё, отдыхайте, – сказала Наташа, хлопая дверью.

Я всё ещё лежала на кровати, пытаясь прийти в себя после всего, что произошло. Сережа сидел рядом, тяжело дыша. В комнате повисла тишина, прерываемая только нашим дыханием. Мне было не по себе — воспоминания о том, как он лизал Наташу, крутились в голове, смешиваясь с ревностью и виной.

– Сережа, как ты мог? – наконец выдавила я, садясь и обнимая колени. – Ты... ты лизал ей! Прямо при мне! Это... это гадко.

Он поднял взгляд, его лицо всё ещё было красным от возбуждения и стыда.

– Катя, прости, я... я не знаю, что на меня нашло. Я так возбудился от всего этого — от того, как вы с Наташей... Я не смог сдержаться. Но ты же сама... ты же тоже участвовала! Ты меня провоцировала. И вообще, ты не имеешь права меня упрекать после того как на съемках делаешь минет другим мужчинам. Обиженно сказал он.

Его слова кольнули, как нож. Я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Но он был прав. Я не имела право его упрекать, ведь по сравнению с ним я была просто шлюхой. Я уже сбилась со счета сколько членов я сосала за последние несколько недель. А сегодня я дала трахнуть себя в зад режиссеру. Нужно было извиниться перед Сережей.

– Прости дорогой, ты прав я не могу тебя винить. Я не злюсь на тебя, просто мне было обидно смотреть на вас.

Сережа встал, подошёл ко мне и сел рядом на кровать. Он обнял меня за плечи, его руки были теплыми.

– Катюша, прости меня. Я не хотел тебя обидеть. Просто... всё это было как во сне. Наташа... она как будто гипнотизировала. Но я люблю только тебя. Давай не будем ругаться, мы и так в сложной ситуации.

Я помолчала, чувствуя, как обида уходит под его прикосновениями. Он прав — я сама сговорилась с Наташей и винить его несправедливо. Я повернулась и обняла Сережу в ответ. Мы посидели так немного, обнимаясь, и напряжение спало. Сережа поцеловал меня в щёку, потом в губы, и я ответила, чувствуя лёгкий жар от его близости.

– Катя... а то, что ты сказала... когда сосала... что тебе нравится сниматься в порно – это правда? – вдруг спросил он тихо, глядя мне в глаза.

Я покраснела, стыд нахлынул снова.

– Нет, Сережа, конечно нет! Я... я не понимала, что говорю. Голова отключилась, и я просто... на автомате ответила. Мне стыдно за это, я не хотела. Я делаю это только из-за долга, не потому что нравится.

Он кивнул, обнимая меня крепче.

– Я тебе верю. Давай просто забудем.

Мы привели себя в порядок и легли в постель, Сережа прижался ко мне сзади, его руки скользнули по моему телу. Он начал ласкать мою грудь, потом спустился ниже, пальцы коснулись киски, и я вздрогнула от удовольствия.

– Катюша, я так возбужден после всего этого... – прошептал он хрипло. – Хочу тебя, но эта штука... она не даёт. Член болит, рвётся наружу, но не может.

Я почувствовала его клетку, прижавшуюся к моей попе, и лёгкий жар от его слов. Его пальцы продолжали ласкать меня, но он не мог войти. В итоге мы просто обнялись, и уснули.

Репетиция для Сережи

На следующее утро я проснулась от ощущения, что Сережа лежит рядом, прижавшись ко мне. Его руки ласкали мою попу, постепенно переходя выше, на грудь. Его пальцы ласкали меня нежно, но настойчиво. Его ласки разжигали тепло внизу живота, но клетка на его члене не позволила перейти к большему. Я чувствовала, как он напряжен, его дыхание было тяжелым, и он слегка прижимался ко мне бедрами, словно пытаясь хоть как-то облегчить дискомфорт.

Потом Сережа встал, явно чувствуя неудобство от того, что член распирал крошечную клетку, и пошел в душ. Я села на край кровати, глядя ему вслед. Он задержался в туалете дольше обычного, и я подумала, что клетка ему мешает — наверное, даже простые вещи стали проблемой.

Когда он вышел, он снова подошел ко мне, обнял за талию, его руки скользнули ниже.

– Катя, я так тебя хочу после вчерашнего, – прошептал он, целуя меня в шею. – Но эта клетка... ничего не дает.

– Не переживай, дорогой. Сегодня после репетиции Наташа вернет ключ, – ответила я, стараясь звучать спокойно, хотя сильно переживала от предстоящих событий.

Мы пошли на кухню, и я приготовила завтрак. Сережа сидел за столом, глядя на меня, и его взгляд был каким-то странным, смесью нежности и напряжения. Мы быстро позавтракали в тишине – разговор не клеился. Ожидание сегодняшних съемок давило на нас обоих.

После завтрака я собралась стараясь не думать о том, что ждет меня на студии. Мы решили ехать на студию вместе на маршрутке, чтобы не тратить деньги на такси. По дороге Сережа держал меня за руку, его прикосновения были внимательными, почти ласковыми, что меня удивило, но я видела, как он напряжен — наверное, представлял, что увидит сегодня. Я тоже молчала, внутри все сжималось от мысли, что он будет смотреть, как я делаю минет. Представлять это было ужасно, но выбора не было — нужно было заставить Сережу принять это, как говорила Наташа.

У входа в студию мы встретились с Наташей — она ждала нас улыбаясь, как ни в чем не бывало. Она обняла меня по-дружески, потом повернулась к Сереже.

– Привет, ребята! Сережа, молодец, что пришел. Клеточка не жмет? – спросила она с усмешкой, и я увидела, как он покраснел, но покачал головой.

Вместе мы вошли вошли внутрь, в студии уже кипела работа, ходили люди, готовили оборудование. Почти сразу на входе мы наткнулись на режиссера — Михаил Григорьевич стоял разговаривая с кем то из персонала. Наташа сразу его поприветствовала:

– Михаил Григорьевич, добрый день! Давно не виделись.

Он поднял взгляд, улыбнулся ей и кивнул.

– Наташа, привет. Рад тебя видеть. Катя, доброе утро. А это кто с вами? Вы нас представите?

Его глаза скользнули на Сережу. Я было подумала соврать что это мой друг или друг Наташи, но Наташа, не моргнув глазом, выложила все как есть:

– Это муж Кати, пришел поддержать жену во время репетиции. Хочет посмотреть, как она работает. Сказала она с торжеством в голосе.

Режиссер поднял бровь, делая вид, что удивлен, хотя в его глазах мелькнула усмешка.

– Ого, муж на порносъемках? Кате повезло с таким прогрессивным супругом. Не каждый готов смотреть, как жена... ну, вы понимаете.

– Да, Сережа — молодец, поддерживает Катю во всем. Правда, Сережа?

Сережа что-то пробормотал в ответ, не поднимая глаз, а режиссер хмыкнул:

Наташа рассмеялась, и они продолжили болтать, пока мы с Сережей стояли рядом, красные как раки. Я опустила глаза, чувствуя, как щеки горят от стыда — будто нас выставляют на посмешище.

– А помнишь ту актрису, Веронику? – сказал режиссер, хмыкнув. – Её муж тоже сначала только "поддерживал", а потом просил, чтобы её трахали пожестче во время съемок. Говорил, что это его заводит. В итоге она стала звездой гэнг-бэнгов, а он сидел в углу и смотрел.

Наташа кивнула, усмехаясь:

– О да, помню. Вероника была прирожденная порнозвезда, хотя сначала строила из себя скромницу. Катя тоже талантливая, особенно в минетах — сосёт что надо. Да вы и сами знаете. Может, и её мужу понравится, кто знает, – сказала она, бросив взгляд на Серёжу.

Серёжа стоял молча, щёки пылали, а я готова была провалиться сквозь землю от их слов.

– Точно, Катя очень талантливая, – подхватил режиссёр, оглядывая меня с усмешкой. – Да кстати, Катя, зайди ко мне в кабинет через пять минут. Нужно твоя помощь — ну как обычно, а то мне сложно сосредоточиться. Не пропадать же твоему таланту.

Его слова повисли в воздухе, с неприкрытым намеком на минет. Я даже боялась поднять глаза чтобы не встретиться взглядом с Сережей. Он наверняка все понял. Сердце заколотилось, но я кивнула, стараясь не показать волнения.

– Хорошо, Михаил Григорьевич. Ответила я безпомощно.

После этого режиссер повернулся и пошел в сторону кабинета.

Я подняла глаза — Наташа смотрела на меня с ехидной улыбкой, Серёжа стоял рядом с покрасневшим лицом, растерянный, явно потеряв дар речи. Мне стало ужасно стыдно и страшно: неужели он догадался, что режиссер позвал меня сделать ему минет? Было невыносимо стоять перед ним, сгорая от стыда и вины, чувствуя себя полной шлюхой, которая вот-вот предаст мужа. На мое счастье, Наташа разрядила обстановку.

– Ну, все отлично. Катя пойдет займется своими делами, а мы с Сережей будем осваиваться. Пошли, Сережа, покажу тебе студию, а потом пойдем вон туда на галерку. Оттуда съемочную площадку видно как на ладони, – сказала она.

Я бросила взгляд туда, куда показала Наташа. Там действительно что-то было, но темно, прожекторы светили в глаза, и сложно было разобрать, что там находится. Если они будут там, то я явно не увижу их с Сережей, подумала я, не зная, хорошо это или плохо.

Сережа кивнул, ничего не сказав, и они с Наташей пошли осматривать студию. Я стояла еще пару секунд, чувствуя, как ноги подкашиваются от страха, а потом повернулась и пошла к кабинету режиссера. Сердце колотилось, как сумасшедшее, — я знала, что сейчас придется встать на колени и сосать ему, все ради его услуги и гонорара, который он обещал сегодня. А Сережа где-то на студии, возможно догадывается зачем я пошла к режиссеру. От этого было еще хуже. Я чувствовала что изменяю ему прямо под его носом, от этой мысли мое чувство вины становилось сильнее.

Я постучала в дверь, голос Михаила Григорьевича ответил: "Входи".

Я вошла, закрыла дверь и замерла у порога, не зная, с чего начать. Он сидел за столом, просматривая бумаги, и поднял взгляд с усмешкой.

– Ну, Катя, что стоишь? Раздевайся и приступай. Ты же знаешь, как мне помочь расслабиться перед съемками.

– Михаил Григорьевич, может сегодня вы не будете заставлять меня “помогать”? Мне как-то неудобно, все-таки я не одна пришла. Может, меня кто-нибудь сегодня заменит? – робко спросила я, чувствуя, как щеки горят.

– Катя, во-первых, я тебя не заставляю, а прошу по-дружески, ну и услуга за услугу, конечно. Во-вторых, если я буду тебе искать замену, то может и на роль замену найду, ты разве уже передумала сниматься за большие бабки? Ну а в-третьих, если это из-за мужа, так ты же его сама привела и сказала, что он прогрессивный и все понимает. Так что давай не отлынивай, либо помоги мне, либо не рассчитывай на мою помощь.

Он опять меня припер к стенке, к тому же все переврал. Ведь это не я сказала, что Сережа прогрессивный, а Наташа — подумала я. Выбора не было, я кивнула, щеки горели, и начала стягивать одежду. После того как полностью разделась, я опустилась на колени, расстегнула его брюки и взяла член в рот. Он был уже полутвердым и я начала сосать, губы скользили по стволу, язык лаская головку. Михаил Григорьевич застонал, его рука легла мне на затылок.

– Хорошая девочка, соси глубже, – пробормотал он, надавливая на мою голову. – А муж-то твой... он как относится к твоей работе? Не ревнует, когда ты с другими мужиками? Или, может, ему даже нравится представлять, как тебя трахают другие?

Я замерла на секунду, но не вынула член, просто промычала что-то неразборчивое. Было очень унизительно говорить об этом, пока я сосу ему, я чувствовала себя полной шлюхой, предающей Сережу. Он здесь, на студии чтобы поддержать меня, а я на коленях, голая, с чужим членом во рту, и обсуждаю его пока сосу чужой член. Я чувствовала что не только себя унизила, но и опозорила Сережу.

– Катя, если ты что-то бормочешь, я не понимаю, вынимай член изо рта, когда отвечаешь, – сказал он с легкой насмешкой в голосе. – Расскажи, давно ли ему нравится, когда жена в порно снимается? Или он только сейчас это для себя открыл? Может, он из тех, кого возбуждает, когда другие трахают его женщину? Ты же знаешь, такие мужья бывают — я лично знаю нескольких актрис, которые за мужем.

Его слова меня задели, я не хотела обсуждать Сережу, но должна же я была его защитить. Я вынула член, слюни потекли по подбородку, и прошептала, не поднимая глаз:

– Нет... он не такой. Он просто поддерживает меня... Пожалуйста, Михаил Григорьевич, не спрашивайте об этом...

– В смысле поддерживает? Как это у вас происходит, ты ему говоришь “дорогой, я иду в порнухе сниматься, мне нужна твоя поддержка, а он не довольный поддерживает”? Если ему не нравится, зачем он вообще сюда пришел? – не унимался режиссёр.

Я не ответила сразу, было очень стыдно — я изменяю Сереже прямо сейчас, обсуждаю нашу жизнь с режиссером, пока его член у меня во рту. Чтобы побыстрее закончить этот кошмар, я взяла член глубже, резко насаживаясь горлом до упора, и начала массировать его яички рукой, ускоряя движения.

– Катя может ответишь на мой вопрос. Сказал Михаил Григорьевич, тяжело дыша.

Я на секунду освободила рот от члена захлебываясь слюнями чтобы ответить.

– Михаил Григорьевич все не так как вы думаете. Я же вам говорила что нам нужны деньги и Сережа согласился чтобы я снималась, ну и поддержать пришел. Ответила я в надежде что он наконец отстанет.

Затем я сразу насадилась горлом до упора, начала ритмично трахать горлом член и массировать его яички рукой чтобы побыстрее с этим покончить.

– Деньги значит нужны. Вот же молодежь пошла, ничего святого...

Сказал режиссер и сразу громко застонал, содрогаясь, и начал разряжаться мне в рот, сперма хлынула в горло, я дернулась вынула член и пару капель брызнули мне на лицо. Я проглотила то что осталось во рту, давясь и вытерла слюни, чувствуя себя использованной и опозоренной.

Удовлетворив режиссера я встала посреди кабинета все еще голая, сгорая от стыда пока он застегивал штаны.

– Молодец Катя, талант не пропьёшь, – сказал Михаил Григорьевич, вставая. – Иди готовься к репетиции, которую ты так просила. Только помни: после неё, через пятнадцать минут начинаем сцену с Моникой и гэнг-бэнгом. Я не хочу тратить полдня на твои глупости.

С этими словами он вытолкал меня из кабинета так что я еле успела схватить свои вещи. Дверь закрылась перед моим носом, оставив меня одну в коридоре. Я замерла, пытаясь осознать, что только что произошло. Минет режиссёру – это одно, но я совсем не подумала о том, что будет дальше. После репетиции с минетом мне нужно будет срочно выпроводить Сережу со студии. Если он увидит, как я сосу члены десятку актеров во время флаффинга, прямо перед камерой, – это конец. Серёжа не выдержит", – подумала я, сжимая бедра.

Пока эти мысли крутились в голове, я вдруг осознала, что стою в коридоре совершенно голая, с одеждой в руках. Я огляделась, надеясь, что никто не видит, но в этот момент меня окликнули.

– Катя! – это была Наташа, и рядом с ней Серёжа. Они как раз вернулись с экскурсии по студии, которую она ему устроила, пока я... ну, пока я была в кабинете.

Наташа посмотрела на меня с ехидной улыбкой, скрестив руки на груди.

– Ого, Катя, ты уже полностью погрузилась в работу? Не рано ли разделась? – сказала она, подмигнув. – Мы тут с Сережей только вернулись, а ты уже в полной боевой готовности.

Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Вдруг до меня дошло: после минета у меня наверняка слюни размазаны вокруг рта, а может, и капля спермы осталась на подбородке. Я быстро вытерла лицо рукой, но было поздно – Сережа смотрел на меня широко раскрытыми глазами, в них мелькнула обида и удивление.

– Катя, почему ты голая вышла из кабинета режиссера? Что ты там делала? – спросил он тихо, но голос дрожал от напряжения.

Я запаниковала, пытаясь придумать что-то правдоподобное. Не могла же я сказать правду – что сосала член Михаилу Григорьевичу, чтобы он устроил эту репетицию.

– Э-э... это для репетиции, Серёжа. Нужно было позы редактировать, ну, чтобы всё правильно было, – пробормотала я, опустив глаза и прижимая одежду к груди, чтобы хоть немного прикрыться.

Серёжа молчал, но я видела, что он не поверил ни слову – его щёки покраснели, а взгляд стал тяжелым. Наташа, конечно, не упустила момента.

– Ой да можешь не объяснять? – хмыкнула она. – Ты же в порно снимаешься а не в семейной мелодраме. Ладно, ребята, давайте расходиться. Серёжа, пошли на галёрку, оттуда всё видно как на ладони. А ты, Катя, иди готовься – не подведи мужа.

Она взяла Серёжу под руку и повела его наверх, а я осталась стоять, чувствуя себя обманщицей. Сердце ныло от вины – он наверняка догадывается, но молчит. Я быстро направилась в раздевалку, чтобы отнести вещи и подготовиться к сцене. По дороге наткнулась на Лену, помощницу режиссера. Она оглядела меня с головы до ног, презрительно фыркнула.

– Катя, опять у режиссера была, ты на главную роль метишь что ли? Сказала она с презрением.

Я хотела возмутиться но всего лишь ответила.

– Нет. И тебе доброе утро Лена.

– Доброе. Ладно иди на грим, – буркнула она, я положу твою одежду. – И лицо вытри, а то выглядишь как после оральной сцены.

Я спохватилась начав вытирать руками лицо. В это время лена взяла у меня одежду и понесла в раздевалку. Закончив приводить себя в порядок я прошла в гримерку. Вокруг сновали люди, кипела работа и мне было очень стыдно идти голой через всю студию. Но похоже на меня не особо то обращали внимание. В гримерке меня ждала визажистка, она нанесла макияж, поправила волосы, и я пошла на съемочную площадку. Сердце колотилось от того что сейчас я снова буду делать минет у Сережи на глазах. Я то и дело бросала взгляды в сторону галерки, где должны были сидеть Сережа с Наташей.

– Катя ты готова? – спросил Михаил Григорьевич с который уже пришел на площадку.

Я кивнула попытавшись взять себя в руки и успокоиться. Рядом стоял незнакомый актёр — высокий парень с короткой стрижкой, он был почти голый в одних плавках. Я не знала его имени, но это было не важно. Видимо с ним мне придется работать подумала я.

– Занимайте позицию в центре площадки, приказал режиссер. Камера приготовиться.

Парень вышел в центр в самое освещенное место. Я подошла и встала напротив него.

– Катя, становись на колени перед ним, начинаем снимать сцену. Приказал режиссер.

Я опустилась на колени, его пах оказался на уровне моего лица.

– Начинаем съемки. Катя медленно спусти ему плавки вниз и начинай мять член. Сказал режиссер.

Я выполнила то что он просил медленно опуская плавки вниз, его член выскочил прямо у моего носа. Я взяла его в руку и начала легонько мять и ласкать, а член стал быстро увеличиваться. Когда член почти стоял я услышала приказ режиссера.

– Катя начинай сосать.

Перед тем как взять член в рот я подумала про Сережу, что он чувствует когда видит как я ублажаю другого мужчину. От этой мысли я почувствовала что начинаю заводиться и не долго думая обхватила губами головку и начала сосать — не торопясь, без лишних движений, просто ритмично скользя губами по стволу.

От одной мысли, что Серёжа смотрит на это с галерки, меня бросило в жар. Он видит, как я сосу чужому мужчине, пусть и актёру, и это заводило меня сильнее, чем я ожидала. Между ног стало влажно, я сжала бёдра, борясь с возбуждением, но оно только нарастало. "Что со мной не так? — подумала я. — Это же предательство, а я возбуждаюсь от того, что муж смотрит..."

– Катя, поверни голову чуть вправо, чтобы камера видела твое лицо, – сказал режиссер. – И смотри вверх, в камеру.

Я послушно повернулась, подняла взгляд, продолжая сосать. Оператор направил камеру прямо мне на лицо. Член во рту был уже твердый, но я не ускорялась, просто делала свое дело медленно, как просили.

– Оператор, подвинься ближе, захватывай крупный план лица, – добавил Михаил Григорьевич. – Катя, добавь языка на головку, но без фанатизма.

Я высунула язык, обвела им головку, чувствуя, как актёр слегка подрагивает. Сцена тянулась, минуты казались вечностью. Я то и дело думала о Серёже — что он чувствует? Ревнует? Возбуждается? Это делало всё ещё острее, чувство вины смешивался с желанием, и я еле сдерживалась, чтобы не потянуться рукой к киске.

Прошло около десяти минут, когда режиссёр наконец крикнул:

– Стоп! Снято. Хорошая репетиция, Катя, молодец. Десятиминутный перерыв всем. Катя, после перерыва будь готова к основной сцене.

Актёр даже не кончил — просто одел плавки и ушёл. Я встала, ноги слегка дрожали от напряжения и возбуждения. "Теперь нужно срочно избавиться от Серёжи, – подумала я. – Он не должен увидеть, что будет дальше". Я торопливо направилась к галерке, почти бегом, но на полпути наткнулась на Наташу и Серёжу, которые шли навстречу.

Наташа усмехнулась, скрестив руки:

– Ну, Катя, ты как всегда на высоте! Сосала так профессионально, что Сереже очень понравилось. Правда, Серёжа? Он аж заерзал на стуле.

Я покраснела, опустив глаза, но Сережа мягко взял меня за руку:

– Наташа, оставь нас наедине, пожалуйста.

Наташа пожала плечами и отошла в сторону, всё с той же ехидной улыбкой. Серёжа потянул меня в сторону, где было не так людно.

– Серёжа, прости, пожалуйста, – начала я оправдываться по дороге, голос дрожал. – Я не хотела, чтобы ты видел такое... Это только работа, я... мне приходиться это делать...

Он остановился, повернулся ко мне и обнял:

– Катюша, я не обижаюсь. Я тебя очень люблю. Хоть мне и сложно смотреть на тебя с другим мужчиной, но я понимаю что стараешься для нас. Обещаю, после того как мы расплатимся с долгами, ты больше не будешь этим заниматься. Я все равно тебя люблю и не в чем не виню. Говорил он.

При этом, его рука при-обняла меня, а потом легла на попу, сжимая её. Я почувствовала, как он прижимается ближе. Сережа прошептал:

– Катюша я так хочу тебя...

Его пальцы пробрались между ног, лаская киску. Мне нравилось — тело отозвалось теплом, возбуждение от сцены еще не ушло, — но время поджимало.

– Серёжа, не сейчас... Тебе пора, езжай домой, – сказала я, отстраняясь с трудом. – Вечером, дома ты сможешь сделать со мной что захочешь, обещаю.

– Разве ты не хочешь чтобы я остался до конца репетиции? Удивился он.

– Нет Сережа, больше не нужно. Да и сцен больше с моим участием наверно не будет. Ты лучше езжай, а вечером дома увидимся. Ответила я.

Мне нужно было выпроводить его как можно быстрее, ведь я боялась что перерыв сейчас закончиться и режиссер мне прикажет снова сниматься, но только уже в более жестких сценах.

Он вздохнул:

– Ладно, хорошо, я поеду, только схожу в туалет перед уходом. А то мочевой пузырь сейчас лопнет. Сказал он.

Он ушёл в сторону туалета, а я вернулась на площадку к Наташе, чувствуя смесь облегчения и вины.

– Катя, это была гениальная идея — привести его сюда, — сказала Наташа, подходя ближе. — Ты видела, как он возбудился? Он трогал себя под штанами, пока ты сосала тому парню. Ему явно идет на пользу видеть, как ты сосешь другим мужикам. Хорошо что мы заперли его член в клетку, а то бы он перевозбудился и кончил как в прошлый раз.

Я покраснела еще сильнее, чувствуя, как стыд обжигает кожу:

– Наташа, не говори так. Мне и так плохо. Он же ревнует, а я... я не хочу его мучить. Просто думала, что так будет лучше, постепенно. А теперь... теперь я боюсь, что все испортила.

– А я тебе говорю, это работает. Он возбуждается от ревности, а потом привыкнет. Главное — не останавливайся. После такого он будет думать о тебе весь день, представляя, как ты там... с другими мужиками.

Мы разговорились, и я не заметила, как прошло десять минут. Вдруг раздался громкий голос режиссера:

– Все на площадку! Начинаем сцену гэнг-бэнга с Моникой. Катя, ты на подсосе, как в прошлый раз!

Я замерла, сердце заколотилось так, что отдавалось в ушах. Где Сережа? Успел ли он уйти? Я огляделась в панике, но его нигде не было видно. Может, еще в туалете. Я начала метаться по студии, пытаясь его найти, вглядываясь в стены, но отходить далеко от площадки было нельзя — режиссёр бы разозлится, и тогда все пропало. Сбоку уже собирались актеры, раздеваясь и готовясь: их члены болтались в полувозбужденном состоянии, и я почувствовала, как мой взгляд невольно задерживается на них, вызывая новый прилив жара. "Нет, не смотри”, — подумала я.

Я услышала крик Михаила Григорьевича:

– Катя, ты чем там занимаешься? Быстро иди работать! Нужно, чтобы через минуту члены у парней стояли как штыки!

Я занервничала так, что руки задрожали, подбежала к Наташе и схватила ее за руку, умоляюще глядя в глаза:

– Наташа, пожалуйста, найди Сережу и убедись, что он уйдет домой! Не хочу, чтобы он увидел, что будет дальше. Он сломается.

Она посмотрела на меня удивленно:

– Разве ты не хочешь, чтобы он остался? Это же часть плана, чтобы он привыкал.

– Нет, умоляю! Он не выдержит, если увидит, как я делаю минет десяти мужикам одновременно, стоя на коленях... Пожалуйста, помоги!

Наташа пожала плечами и кивнула:

– Ладно, пойду посмотрю. Но ты зря паникуешь — это могло бы быть полезно.

Она ушла в сторону туалета, а я побежала к площадке, чувствуя, как вспотела спина. Как только я подбежала режиссер начал меня песочить, его лицо покраснело от злости:

– Катя, ты почему затягиваешь начало сцены? Быстро начинай сосать, все члены должны стоять через минуту! Или хочешь, чтобы я тебя выгнал нахер?

Я упала на колени перед группой голых актеров, схватила первый попавшийся член — он был слегка вялым, обхватила губами головку и начала сосать быстрыми, глубокими движениями, полностью погружая его в рот, пока не уперлась носом в лобок. Через несколько секунды перешла к другому: этот был толще, и полностью заполнил мой рот. Я старалась, слюни текли, я не думала, как при этом выгляжу — только о том, чтобы угодить режиссеру.

В это время начиналась сцена. Моника легла на диван, раздвинув ноги, и режиссер крикнул "мотор". Сцена шла как предыдущая гэнг-бэнг с ней: актеры подходили по двое-трое, вставляли члены ей киску, попу и рот, а я продолжала флаффинг — сосала тем, кто ждал очереди, чтобы их эрекция не ослабевала. Я брала в рот одного, чувствуя, как он твердеет на языке, а руками дрочила двух других.

Переведя дух, я вошла в ритм, но мысли о Сереже не отпускали. Надеюсь, Наташа его нашла и отправила домой. Я попыталась посмотреть по сторонам, но с площадки ничего не видно в полумраке. К тому же актеры вокруг меня закрывали обзор своими теласи, а крутить головой с членом во рту у меня не получалось. В итоге я убедила себя, что он уехал, и все в порядке. "Он не увидит, как я здесь унижаюсь, — подумала я.

Сцена продолжалась: актеры выходили по двое-трое, трахали Монику, стонущую и извивающуюся, а остальные подходили ко мне. Я сосала одному и дрочила двум другим, чувствуя их стволы в моих ладонях. Рот и руки были постоянно заняты членами, слюна капала на пол, а я чувствовала себя полной шлюхой. Киска зудела невыносимо, текла так, что бедра стали мокрыми, соски стояли торчком, и я ужасно хотела опустить руку вниз, провести пальцами по клитору, но не могла.

Вдруг режиссер остановил сцену:

– У меня гениальная идея! Катя, иди к Монике, будешь делать флаффинг в кадре. Сделаем тебя частью сцены.

Я растерялась, но послушно подошла к дивану и встала на колени рядом с Моникой. Теперь актеры уже не уходили, а просто поворачивались от нее ко мне. Трое трахали Монику: один в киску, с хлюпающими звуками, другой в попу, заставляя ее кричать, третий в рот. А еще трое были во рту и руках у меня: я сосала одному, чувствуя на его члене вкус Моники и дрочила двум другим, пальцы скользили по мокрым стволам.

Я уже вся текла, киска пульсировала в такт движениям, и я думала только о том, чтобы сцена скорее кончилась и я смогла уединиться, приласкать себя, вставить пальцы внутрь и кончить, представляя все это заново.

Вдруг режиссер остановил съемки:

– Отлично получается, мне нравится, как вы обе смотритесь в кадре, но нужно разнообразить, — сказал режиссер.

Он позвал Алекса и Джорджа, которые не участвовали раньше — Джордж с его огромным черным членом, от вида которого у меня всегда замирало сердце, — и начал инструктировать: двигать нас, менять позы, трахать Монику в киску, а меня только в рот, но чтобы моя киска была в кадре.

Сцена началась заново. Меня посадили на диван, и актер трахал в рот стоя на диване передо мной. Потом поставили на четвереньки лицом к попе Моники: я видела, как члены входят в нее, хлюпая, и это заводило меня еще сильнее. Затем положили на Монику лицом к ее попе: актеры трахали ее по очереди в обе дырки, вытаскивали, мокрые, блестящие от ее соков члены и сразу вставляли мне в рот. Я сосала их жадно, вкус смешивался во рту, горло ныло от толчков, но возбуждение было таким сильным, что я еле сдерживалась, чтобы не потереться о диван. Мы с Моникой постоянно менялись позами, актеры чередовались, члены во рту у меня тоже — один толще, другой длиннее, каждый оставлял свой привкус. Я уже перестала обращать внимание на то что члены до этого были в киске и попе моники, мне это даже нравилось. От всей этой чехарды я потеряла голову, вошла в прострацию: мир сузился до ощущений — членов во рту, текущая киска, стыд смешанный с желанием. Я представляла, как упругий член входит в меня сзади, растягивает, толкается глубоко, и стонала в член, не в силах остановиться. Забыла про Сережу и вообще где я. Единственная мысль была о том, что хочу член в киску, хочу, чтобы меня трахнули, как Монику.

Вдруг режиссер остановил сцену:

– Сцена не полноценная без проникновения в Катю. Сказал он под нос.

Он подошел ко мне, его голос пробился сквозь туман в голове:

– Катя, ты согласна на проникновение? На вагинальный секс в сцене?

Я была в прострации, не могла думать логически — только о жгучем желании внутри. Просто автоматически кивнула, услышав про член в вагине, даже не понимая, что делаю. "Да, да, вставьте в меня", — подумала я, чувствуя, как киска сжимается в предвкушении.

– Отлично! — сказал он и приказал продолжить сцену.

Актер вставил член мне в рот, и сразу начал трахать, а сзади в разгоряченную, текущую киску вошел другой член — твердый и горячий. Я чуть не взвыла от удовольствия: ощущения были невероятными, он заполнил меня полностью, толкнулся, и волна жара прокатилась по телу. Но член во рту заглушил стон, я с наслаждением принимала член в киску, двигая бедрами навстречу, и яростно сосала, губы и язык работали в бешеном ритме. Вдруг меня затрясло, тело выгнулось, и оргазм накрыл как цунами, а я на миг потеряла связь с реальностью, крича в член.

Когда я пришла в себя, меня уже трахал другой актер — его член был толще предыдущего, растягивал сильнее, каждый толчок отзывался вспышкой удовольствия. Актеры менялись, трахая нас с Моникой: один выходил из ее попы и сразу мне в рот, другой изо рта Моники мне в киску и наоборот. Через минуту режиссер приказал сменить позы. Меня положили на бок, раздвинули ноги — камера снимала мою раскрытую, зияющую киску, — и трахали так в рот и влагалище: член двигался ритмично, натирая стенки, а в рот входил другой. Моника иногда кричала истошно, в основном когда ее трахал Джордж своим огромным членом, и от ее криков мое возбуждение только росло. Я пыталась представить какого это когда внутрь входит такой гигант.

Потом меня снова поставили раком, попой к камере — моя киска была на виду, текущая и красная. В рот сразу вошел член, заполнив горло, а в киску уперся другой, но не входил. Я скосила глаза и увидела Джорджа — его дубина, черная и огромная, упиралась в меня. Я испугалась и запаниковала. Подумала что он не поместится и порвет меня, но он надавил сильнее. Я почувствовала легкую боль, смешанную с наслаждением, головка вошла немного, растягивая вход до предела. Чуть не закричала, но рот был занят, слюна текла рекой. Громадный черный член начал двигаться медленно, сантиметр за сантиметром, распирая влагалище, как будто разрывая изнутри. Но ощущения были божественными — каждый сантиметр приносил волну экстаза, стенки обхватывали его туго. От сильнейшего растяжения меня накрыла волна, тело задрожало. Еще один толчок — член вошел глубже, уперся в матку, и я затряслась в оргазме и снова вырубилась.

Когда очнулась, громадный член уже трахал меня со всего размаха, не жалея туго растянутое влагалище: каждый толчок отзывался удовольствием, тело качалось вперед, груди болтались, а я стонала, не в силах остановиться. "Это слишком хорошо, — подумала я сквозь туман. — Это божественно..."

Немного потрахав, он вышел — я почувствовала, что влагалище не закрылось, осталось зияющей дырой, пульсирующей и пустой. Джордж подошел спереди и вставил головку члена в рот — она растянула щеки до упора, челюсть заныла, вкус был соленым от моих соков. А сзади в меня вошел другой член, гораздо тоньше но длинный, он трахал входя до упора и упираясь в матку. Это продолжалось еще какое-то время: члены менялись, один в киску, другой в рот, позы сменялись — меня вертели, как куклу, и я кончила еще раз, тело дрожало от переизбытка ощущений.

Пока я не услышала, что режиссер крикнул стоп.

– Теперь девочки на пол, на колени! Снимаем сцену с окончанием.

Моника слезла с дивана и встала на колени рядом. Меня тоже сняли и поставили на колени — ноги подкашивались, киска ныла от растяжения. Мужчины выстроились вокруг, стали дрочить свои члены — мокрые и блестящие от соков и слюны. Оператор подвел камеру близко.

– Катя, смотри в камеру и открывай рот, — крикнул режиссер.

Я еще не полностью соображала, поэтому подчинилась: уставилась в объектив, приоткрыв рот, как будто ждала горячую сперму и слегка высунула язык. Первым начал кончать молодой парень: он со стонами разрядился на лицо Монике — густые струи попали на щеки и губы, — и несколько капель сбросил в мой рот.

Затем другой актер приставил член к моему лицу и начал кончать: теплые брызги ударили в рот, на щеки, на нос — сперма стекала по подбородку, заполняя рот терпким вкусом.

– Отлично, Катя, покажи в камеру, как ты глотаешь, — крикнул режиссер.

Мне ничего не оставалось как выполнить приказ и я проглотила сперму — чувствуя, как она скользит по горлу, и показала пустой рот, высунув язык. Третий актер разрядился на грудь Монике и немного на меня и вставил член мне в рот, чтобы последние капли попали в рот и я ему немного пососала.

Затем четвертый, пятый и так далее: сперма покрывала нас с Моникой — на лица, груди, волосы, стекая по коже. За это время, я проглотила несколько порций, во рту был вкус спермы. Последним кончал Джордж: одной рукой он схватил свою дубину, другой меня за затылок, прижал к головке и с ревом начал разряжаться — спермы было очень много, густые струи ударили на лицо, в нос и рот, заполняя все, часть стекла по шее. Я глотнула, чувствуя, как она заполняет рот, и проглотила, давясь от объема.

– Отлично, теперь крупный план. Девочки, смотрите в камеру и помашите рукой. Катя, улыбайся. Сказал режиссер.

Я выдавила улыбку хотя сперма стекала по лицу, — помахала рукой, смотря в камеру, чувствуя себя распутной шлюхой покрытой спермой.

– Стоп, снято! Отличная сцена, просто превосходная. Все свободны, перерыв на обед, — объявил режиссер.

Все начали расходиться, Моника встала, вытерлась полотенцем, лежавшим неподалеку, и ушла в гримерку. Я кое-как встала на тяжелых ногах, киска ныла от растяжения, бедра были мокрыми от выделений. Еще не осознавая полностью, что произошло посмотрела по сторонам, пытаясь собраться с мыслями после тех оргазмов. Постепенно я начала приходить в себя и стыд начал накатывать на меня. Я вспомнила, что перед съемками просила Наташу убедиться, чтобы Сережа ушел, и решила найти ее, чтобы узнать, все ли в порядке. Вышла с площадки, пошатываясь, и пошла в сторону галерки. Вдруг, я остановилась как вкопанная увидев Сережу, который стоял и смотрел на меня потерянными, полными ревности глазами.

Я запаниковала, меня затрясло от ужаса и вины — какой ужас, он все видел. Не зная что делать я подошла, ноги подкашивались, и попыталась заговорить, голос вышел сдавленным:

– Серёженька, я... Я не знала, что ты тут. Прости, что не сказала. Я... я думала, ты ушел. Сказала я и только потом понял что сморозила глупость.

Выдала себя что хотела его отправить домой чтобы он не видел сцену.

– Так вот значит чем ты занимаешься, а мне рассказывала, что только минет. Я еще себя винил, считал что сам виноват, а ты... ты просто как шлюха сношаешься с кучей мужиков... — грубо сказал Сережа, его голос дрожал от боли.

– Сережа, прости, я только тебя люблю, а это... это просто работа — выпалила я, чувствуя слезы на глазах, и бросилась к нему, чтобы обнять и поцеловать.

Но он резко оттолкнул меня:

– Фу, ты грязная, вся в сперме. Не подходи.

Я спохватилась вспомнив что на лице и груди еще оставалось много спермы. Я машинально подняла руки и начала вытирать но только размазала по лицу. Мне стало жутко стыдно и я опустила глаза, при этом увидела на штанах Сережи мокрое пятно в районе члена. Я вопросительно посмотрела на мужа, чувствуя смятение.

– Сережа, что это? Ты... Ты что кончил? Но как? Ты же в клетке...

Сережа замялся, он хотел что-то сказать, но лицо его исказилось. Вдруг, он развернулся и пошел к выходу, оставив меня одну. Я осталась стоять, раздавленная произошедшим, слезы текли по щекам, смешиваясь со спермой.

Ко мне подошла Наташа, ее голос был бодрым, но я чувствовала в ее тоне сопереживание и поддержку:

– Подруга, не переживай, все будет в порядке. Он пообижается и отойдет. Я же видела, как он смотрел на тебя — его явно заводит смотреть как тебя трахают.

– Наташа, я же просила тебя убедиться, что Сережа уйдет. Ты меня подвела, — прошептала я тихим голосом.

– Послушай, я же не виновата, что когда он услышал, как режиссер кричит, чтобы ты шла сосать, он захотел посмотреть еще. Я честно пыталась его уговорить, но он отказался. Ты бы видела как он возбудился, когда тебя трахали в десять стволов, особенно когда негр натянул тебя на свою дубину, а ты затряслась в оргазме — это было очень эффектно. От такого Сережа не выдержал и кончил прямо в клетке, я аж сама удивилась. Я не рассчитывала, что он кончит. Для меня это было сюрпризом, ответила Наташа. – Катя, все будет в порядке. Он тебя простит, — добавила она, похлопав по плечу. — Тем более если он кончил — значит, ему понравилось. Это большой шаг вперед.

Я все равно была сильно расстроена и подавлена произошедшим. Я уже пришла к ясности ума и осознавала что Сережа все видел. Видел как меня трахали как последнюю шлюху, десяток актеров включая негра с огромным членом, как я кончала раз за разом, как стонала и глотала их сперму. Он наверняка понял, что мне было хорошо, что я наслаждалась этим унижением. "Что теперь делать? — подумала я, чувствуя пустоту внутри. — Нужно ехать за Сережей и умолять простить, чтобы он не наделал глупостей". Но сначала нужно было отпроситься у режиссера и узнать про чек. Я оставила Наташу и пошла искать Михаила Григорьевича, вытирая лицо на ходу, но сперма все равно оставалась.

На площадке его не было, все уже расходились на обед, так что я направилась в его кабинет, все еще голая, с мокрыми бедрами от своих соков и их спермы. Сердце колотилось от стыда, но мне нужно было быстро отпроситься, узнать про чек и ехать домой к Сереже.

Я нашла Михаила Григорьевича в его кабинете — он сидел за столом, просматривая записи, и поднял глаза, увидев меня. Его взгляд скользнул по моему лицу, все еще покрытому разводами спермы, по груди и влажным бедрам. Он усмехнулся с привычным высокомерием.

– Катя, ну и видок у тебя, ты хотя бы привела себя в порядок, — сказал он, откидываясь в кресле. — Хотя это издержки производства, сцена удалась, ты молодец. Что хотела? Спросил режиссер.

– Михаил Григорьевич, мне... э-э... мне нужно срочно уйти, — пробормотала я, опустив глаза, чувствуя, как щеки горят.

– Катя, только полдня прошло. Первую сцену закончили, а ты уходишь. Что случилось? Надеюсь, ты не передумала сниматься?

Я на секунду испугалась за гонорар, переживая, что он затянет с оплатой, если будет во мне сомневаться.

– Нет, это не связано со съемками. Мне по семейным делам нужно отлучиться... — обтекаемо ответила я.

Он снова окинул меня взглядом с ног до головы.

– Да? По семейным, говоришь? Ну ладно, семья — это святое. Иди, но завтра утром хочу тебя видеть на съемках, — сказал режиссер.

Я вспомнила про обещанный гонорар и, набравшись смелости, спросила:

– Михаил Григорьевич, а насчет гонорара... Вы обещали заплатить после сегодняшних съемок. Можно ли мне получить оплату?

Он хмыкнул:

– Катя, я человек слова. После сегодняшних съемок попрошу бухгалтера выдать тебе чек, но придется приехать на студию. Либо можешь забрать завтра утром, как пожелаешь.

Я подумала, что мне важнее поехать домой к Сереже, чтобы все объяснить, пока не поздно. Ничего не случится, если возьму чек завтра.

– Хорошо, заберу завтра, — ответила я, попрощалась и вышла.

Сначала мне пришлось зайти в туалет, чтобы отмыться от спермы и привести себя в порядок. Я стояла у раковины, смывая липкие следы с лица, груди и бедер, и смотрела в зеркало — губы красные и растертые, глаза опухшие, волосы растрепанные. "Выгляжу как шлюха. Как я до этого докатилась?" — подумала я, чувствуя вину перед Сережей, но тело все еще помнило те оргазмы, и легкий жар кольнул внизу живота. Я быстро вытерлась и пошла в раздевалку, но дверь была закрыта. Пришлось искать Лену, чтобы взять ключ, и я ходила голая по студии, ловя на себе взгляды персонала — осветителей, ассистентов. Мне казалось, что все вспоминают, как меня недавно трахали десять актеров, как я стонала и кончала, и от этого стыд жег внутри, но почему-то возбуждение не уходило полностью. Наконец, взяв ключ у Лены я попала в раздевалку, оделась, взяла сумочку и поехала домой.

По дороге домой я думала, что буду говорить Сереже, как оправдываться после того, как он видел меня в групповой сцене, как меня трахали десяток мужиков, включая негра с огромным членом, как я кончала раз за разом. Мне ничего не приходило в голову, и я решила импровизировать. Я вошла домой — дверь была открыта. Сердце екнуло от страха, я побежала в гостиную, Сережи не было, забежала на кухню и увидела, что он сидит за столом и смотрит в стену. Его лицо было бледное, глаза красные, как будто плакал. Сердце сжалось от вины, я подошла ближе, ноги подкашивались.

– Сережа... милый, прости меня, пожалуйста, — прошептала я, опустившись на колени рядом с ним, и взяла его за руку. — Я не хотела, чтобы ты видел это... Я люблю только тебя, это просто работа.

Он резко выдернул руку, повернулся ко мне, глаза полные боли и гнева.

– Работа? Катя, ты врала мне! Говорила, что только минет, одна сцена, ради долга, а я как дурак верил. После того как я увидел, как тебя трахают толпой, как шлюху, а ты кончала от этого и стонала! Я не могу тебе больше доверять. Как ты могла меня обманывать? Я думал, мы доверяем друг другу!

Я заплакала, слезы текли по щекам, стыд жег внутри, но я знала, что заслужила это.

– Прости, Сережа, я боялась потерять тебя... Я не хотела, но мне пришлось... Это всё из-за долга! Я хотела заработать чтобы тебя спасти... Спасти нас.

– Катя серьезно, ты из за долга решила у меня за спиной трахаться с кучей мужиков? Чтобы меня спасти? Тебе ничего не угрожает, это на мне долг. Ты думаешь я в это поверю? Я же видел как ты кончала от удовольствия когда тебя долбил этот негр своим огромным членом. Тебе это явно нравилось, и если он в тебя вошел то это было не в первый раз. Ты думаешь я совсем дурак и не понимаю что ты хочешь трахаться с другими мужиками, сниматься в порнухе, тебе это нравиться. Просто нашла отговорку в моем долге, уцепилась за него. Почти кричал Сережа.

Я почувствовала ужасную обиду и унижение от его слов. Я не ожидала такого от сережи и сорвалась. Встав на ноги, я почувствовала как кровь приливает к голове, я жутко на него разозлилась.

– Да как ты смеешь так говорить? Ты вообще знаешь что я это делала только ради тебя, шла на эти унижения. Мне приходилось постоянно сосать и унижаться ради того чтобы заработать на твой проклятый долг. Хотя это твой косяк и ты должен за него расплачиваться.

Сережа открыл рот что-то ответить но я его опередила.

– А помнишь, тех коллекторов которые недавно приходили тебя искать? Я тебе сказала что они меня не тронули, так вот я соврала. Они меня трахнули все трое, прямо в нашей квартире. Трахали меня жестко, как последнюю суку и в киску и в попу тоже, у меня до сих пор жопа болит. Я тебе не сказала потому что не хотела чтобы ты себя винил. Вместо этого согласилась на эту работу, пусть лучше меня трахают в порно за деньги чем насилуют и опускают какие то бандиты. А еще, ДОРОГОЙ, чтобы ты был в курсе, они говорили что в следующий раз тебя и тебе жопу порвут если долг не отдадим. Так что это тебе должно быть стыдно, а не мне. Это ты меня подставил, из за тебя я стала такой и теперь должна своим телом отрабатывать твой долг.

Я не на шутку разозлилась и кричала на Сережу, а он опешил от моих слов и опустив взгляд тихо слушал. Выдав эту тираду, я замолчала чтобы перевести дыхание. Сережа схватился за голову и замычал. Похоже мой рассказ разбил его совершенно. Увидев его такого, мне стало его жалко и я села за стол напротив него.

– Катюша, прости меня пожалуйста дорогая. Я не знаю как мне искупить свою вину. Ты права, это я во всем виноват и если ты после всего случившегося меня бросишь я пойму. Хотя я очень тебя люблю и хочу быть с тобой не смотря на на что.

Я вздохнула, слёзы ещё текли, но гнев ушел, оставив только усталость и вину. Сережа выглядел разбитым, и мне захотелось его обнять, несмотря на всё.

– Сережа, я тоже тебя люблю... Просто твои слова меня очень сильно задели. Хотя я тоже наверно в чем то виновата. Я скрывала от тебя то что произошло на самом деле, и это давит на меня очень сильно. Но поверь мне, все что я делала было ради тебя, ради нас, чтобы сохранить нашу семью.

Сережа поднял голову, посмотрел на меня и тихо сказал:

– Катя, я верю тебе... Но давай больше не будем скрывать ничего. Расскажи мне всё, с самого начала. Я готов услышать правду, какой бы она ни была. Только так мы сможем это пережить и остаться вместе. Я не хочу терять тебя из-за секретов.

Я кивнула, чувствуя, как ком в горле сжимается, но и надежду — наконец-то снять этот груз с моих плеч.

– Хорошо, я все тебе расскажу, просто мне сложно. Даже не знаю с чего начать. Ответила я.

– Начни сначала. Что тебя давит? Это связано с этими съемками или предыдущими?

– Ну наверно и то и другое. Просто я не все тебе рассказывала.

– Так расскажи. Я хочу чтобы ты со мной поделилась. Даже если мне будет больно я не буду тебя винить.

Я попыталась собраться с мыслями, но не могла подобрать слов. Не могла же я начать признаваться ему во всех своих изменах.

– Не знаю Сережа, все сложно. Мне хочется столько всего рассказать, но я не знаю как и с чего начать.

– Так Катя мы ходим по кругу. Давай я буду спрашивать, а ты отвечай только честно и ничего не скрывай.

Я кивнула что согласна.

– Когда это началось, когда у тебя была первая роль с мужчиной. Это в том фильме где ты играла то ли рабыню, то ли собачку?

Я автоматически кивнула но сразу спохватилась.

– Нет, немного раньше. Ответила я.

– Ну когда?

– В первом фильме. Когда только все началось, твои долги и тогда тебя избили, я очень испугалась. Ну и режиссер предложил роль, но там был только минет ничего больше.

– Жалко что ты мне не сказала, я бы тебя отговорил.

– Сережа я боялась что с тобой что-нибудь сделают. Я думала заработать денег, расплатиться с долгом и бросить, чтобы жить как раньше. Ты же обещал что не будешь меня винить.

– Да конечно, прости. То есть в том первом фильме ты согласилась на роль роль с минетом? Только с одним партнером я надеюсь?

Я замялась, пытаясь собраться с силами чтобы сказать правду.

– Ну не совсем. Были еще.

– Еще один? Сколько их было? Спросил Сережа настороженно.

– Ну там кое что произошло, несчастный случай, мой партнер руку сломал и его заменили.

– На другого партнера? Спросил Сережа с ноткой напряжения в голосе.

– На двоих. Режиссер решил поменять сцену, ну и так вышло что он захотел двух партнеров. Но там тоже только минет, ничего больше. Выпалила я.

Почему то я чувствовала что если я скажу что был только минет, я буду чувствовать себя менее виноватой, не знаю почему так получалось.

– И все? Уточнил Сережа.

Я чувствовала что нужно было ему рассказать все чтобы снять этот груз, но было очень тяжело.

– Нет это не все. Там еще были партнеры.

– Еще партнеры? В первом фильме, или втором? Катя я запутался.

– Сережа я же говорила что все сложно. Там еще кастинг было, и мне нужно было участвовать? Ответила я.

– Что за кастинг? Что ты там делала? Я думал ты в кино снималась.

– Нет ну чтобы другого актера найти на замену тому который руку сломал, был кастинг и на кастинге мы отыгрывали сцену с минетом.

– И что? Это ведь тот же актер с которым ты потом снималась. Катя ты меня совсем запутала.

– Ну не совсем. Их много было пока не отобрали подходящего.

– Что значит много? Сколько их было? Спросил Сережа настороженно.

Я поняла что сама не помню точное количество. Но что сказать Сереже? Сказать что был еще одит, или два? Опять соврать? Нет я решила что буду говорить правду.

– Где то около десяти, я не помню. Ответила я.

– Что значит около десяти. Как ты можешь не помнить? Ты что не хочешь мне говорить сколько их было? Насторожился Сережа.

– Нет Сережа, я тебе говорю правду, просто я сама точно не помню. Их было много, мне даже вечером приходилось ездить на кастинг. Ну ты должен помнить.

– Что? Вечером? Катя мы же тогда гулять ходили в парке. То есть ты делала минет другим мужикам, а потом гуляла со мной как ни в чем не бывало? Сережа на секунду замолчал. На его лице появился ужас. – Катя мы же тогда целовались. Нервно сказал он.

Он явно снова начинал заводиться. Нужно было как то разрядить обстановку.

– Прости дорогой. Я же тебе говорила что все сложно и поэтому не могла тебе признаться. Ты же обещал что не будешь на меня сердиться, мне и без этого тяжело тебе открываться.

– Да ты права, прости. Я не должен тебя винить, ты можешь мне рассказывать все что было и не бояться. Это все что было на тех съемках или было что-то еще?

– Ну да. Нет. Там еще кое что было о чем я должна тебе рассказать... Я замялась пытаясь собраться с мыслями.

– Да, что? Я слушаю. Сказал Сережа.

– В конце съемок была сцена с имитацией полового акта. Сказала я и остановилась.

Сережа нахмурился.

– Катя имитация полового акта это не по настоящему, а минет ты делала по настоящему. Так что это я как нибудь переживу. Ответил сережа.

– Ну это было не совсем так. Сказала я собираясь с силами.

– Что было не так? Ты минет делала не по настоящему? Спросил Сережа.

– Нет. Ну это была не совсем имитация. Там так получилось... случайно... было проникновение... как бы по настоящему.

– Катя ты хочешь сказать что ты по настоящему трахалась в сцене в которой должна была быть имитация? Спросил сережа явно не веря своим ушам.

– Ну можно наверно так сказать, но не совсем. Это было случайно, по ошибке. Понимаешь? Он сам заскочил, ну как это объяснить.

Я потерялась.

– Ладно Катя я понял можешь не объяснять. После того что я сегодня видел я переживу еще одну сцену с актерами, так что можешь не оправдываться что член сам заскочил в тебя. У тебя ведь только с актерами было, я надеюсь? Спросил сережа с ноткой недоверия в голосе.

– Ну да. В основном да. Ответила я неуверенно.

– Что значит в основном? Катя объясни пожалуйста, не скрывай от меня.

– Ну еще с режиссером, на этих съемках... в порно.

– С режиссером? Он что тебя трахал? Сережа повысил голос.

– Ну да. На кастинге. Он сказал что актера нету, он сам проверяет актрис.

– Катя но ты сказала что там был только минет, как и в сцене. Ты и там мне соврала?

– Сережа прости я действительно так думала. И в сцене действительно сначала был только минет, но режиссер сказал что на кастинге он должен проверит все. У них так принято. Я не могла отказаться, тогда бы меня не взяли. Оправдывалась я.

– Ясно, то есть на кастинге он тебя трахал. А сегодня утром, когда мы были на студии, ты пошла к нему в кабинет, он тоже тебя трахал? Спросил Сережа, то ли с усталостью, то ли с апатией.

– Нет. Сегодня нет, только минет. Он обычно только минет просит. Ответила я попытавшись оправдаться.

– Катя, что значит обычно? Ты что ему часто минет делаешь? Спросил Сережа явно незная как ему на это реагировать.

Я поняла что сказала лишнего. Про режиссера можно было и промолчать. Но что есть то есть, если решила говорить правду то скажу, подумала я.

– Нет Сережа, ты что не часто. Просто иногда он просит, мне приходиться ему делать минет ведь мне нужно получить гонорар побыстрее.

– Ясно. То есть трахал он тебя только один раз, на кастинге? Спросил он.

– Ну, нет... был еще один... вернее это не совсем секс... ну секс конечно но не вагинальный. Замялась я.

– Катя я не понимаю. Ты можешь нормально объяснить что значит трахал, но не секс? Нервно спросил Сережа.

– Ну в попу он меня трахал. Но это не считается за секс. По крайней мере в индустрии, режиссер мне так объяснил. Ответила я и поняла какую чушь сказала.

Я боялась даже представить что Сережа подумал. Он замолчал уставившись в стену обдумывая услышанное.

– Ясно теперь почему режиссер так на меня смотрел. Вдруг сказал Сережа. – Это все? Больше у тебя не скем не было, только с актерами в порно? Спросил он устало.

– Ну да. В основном. Ээ.. Я замялась вспомнив про охранника но не решаясь рассказать.

– Катя что значит в основном. Было еще с кем то? Катя ты же обещала ничего не скрывать.

– Сережа я тебе расскажу только ты пожалуйста держи себя в руках. Помнишь того охранника, со студии?

– Ну помню, Алексей кажется. Он мне потом еще пару раз звонил. Вроде нормальный парень. Катя!!! Ты что с ним? Серьезно? Сережа смотрел на меня широкими глазами.

– Нет. Вернее да. Но я не виновата, он меня шантажировал. Он был на кастинге, я ему хм... минет делала, а потом когда он нас встретил, начал меня шантажировать что все тебе расскажет. Мне пришлось, ну и так получилось. Пришлось дать ему что хотел.

– Вот урод. Сережа стукнул кулаком по столу. – Я его убью.

– Дорогой не надо, пожалуйста. Он уже наказан, поплатился. Мне Наташа помогла. К тому же он мне заплатил тысячу долларов, в счет твоего долга.

– Катя ты что с него деньги взяла. Это же проституция! Сережа снова был поражен услышанным.

– Прости дорогой, не могла же я отказаться в такой ситуации. Нам эти деньги были очень нужны.

– Да уж Катя. Не ожидал я что услышу от тебя такого. Это все или еще что-то было?

– Нет дорогой. Все, я все тебе рассказала как ты и просил. Что нам теперь делать? Как жить дальше? Растерянно спросила я.

Сережа задумался.

– Катя скажи честно, ты это делаешь только чтобы заработать, или тебе самой нравиться? Спросил Сережа осторожно.

– Конечно же я это делаю только ради нас, чтобы отдать долги и нас оставили в покое. Ответила я.

При этом я вспомнила ту эйфорию и опьяняющее состояние в котором была когда меня трахали в гэнг-бенг сцене. А ощущения во время оргазма от члена Джорджа вообще было не передать. Мне опять стало стыдно врать Сереже и я опустила глаза в пол.

– Катя но я же видел. Я видел как ты выгибалась и стонала во время сегодняшней сцены, я даже уверен что у тебя был оргазм, а может и не один. Ты мне опять недоговариваешь? Или может врешь? Сказал Сережа нахмурив брови.

– Но это же физиология. Я не могу отключить свои ощущения во время... хм... секса. Как ты себе это представляешь? Это не значит что мне нравиться быть с другими мужчинами. Это просто работа. Я люблю тебя и хочу быть только с тобой. И вообще, ты снова начинаешь меня обвинять.

– Да, ты права. Извини дорогая. Я все понимаю и тоже тебя люблю. Ты ведь бросишь свои съемки когда мы расплатимся с долгом? Спросил Сережа пристально посмотрел на меня.

– Конечно, ответила я. Но мне нужно закончить съемки в этом фильме. Завтра режиссер обещал мне заплатить за сцену. Я надеюсь что получу аванс хотя бы пару тысяч. Конечно этого не хватит на весь долг, но хотя бы можно будет получить отсрочку. Ответила я.

– Хорошо. Ладно. Я все равно тебя люблю и буду с тобой. Сказал Сережа.

Он взял меня за руку, затем подошел и обнял. Я хотела поцеловать Сережу но он отстранился, видимо вспомнил как актеры кончали мне в рот сегодня утром. Мы с Сережей еще посидели за столом, поговорили немного, о работе, о моих съемках, о будущем, что будем делать когда все это закончиться. Потом я пошла в душ, чтобы смыть с себя весь этот день. Горячая вода стекала по телу, а я стояла и думала о том, как всё запуталось. Я вышла завернутая в полотенце, у кровати сбросила его и начала одевать бельё. Сережа подошел сзади, обнял меня, его руки скользнули по талии, и он начал целовать шею, шепча, что любит меня и хочет прямо сейчас.

– Катюша, ты такая красивая, – сказал он, прижимаясь ближе.

Я улыбнулась, запустила руку ему в штаны, чтобы достать член, но наткнулась на эту дурацкую клетку. Ой, я совсем про неё забыла в этой суматохе.

– Катюша, давай наконец-то снимем эту штуку, и я тебя трахну, – предложил Сережа, в его голосе было желание.

Но я вспомнила, что ключ остался у Наташи. Вот дура, как я могла забыть?

– Ой, я же ключ не взяла у Наташи. Вот я идиотка, – воскликнула я в сердцах.

Сережа расстроился, но не стал на меня злиться, только вздохнул и сказал, что очень хочет меня сейчас. Я почувствовала себя виноватой вдвойне.

– Прости, Сереженька, давай я сейчас позвоню Наташе и поеду возьму ключ, – предложила я.

Но он отказался, сказал, что не хочет, чтобы я уезжала. Хочет провести остаток дня вдвоём. Мы так и сделали — посмотрели фильм, поужинали, просто были вместе. Вечер прошёл спокойно, без лишних разговоров. Перед сном Сережа пошел в душ, а я легла в кровать. Лежу, и вдруг нахлынули воспоминания о сегодняшней сцене: как меня трахали эти актёры. Я вспомнила огромный член Джорджа, как он растягивал меня изнутри, и от этого внизу живота потеплело. Пальцы сами потянулись к киске, я начала ласкать себя. Лежа в кровати я мастурбировала, но не успела кончить — Сережа вышел из душа и вошёл в комнату. Клетка всё ещё сковывала его член.

Может, он почувствовал моё возбуждение, а может, сам хотел, но он лёг рядом и начал меня ласкать: гладил ноги, грудь, потом стал целовать и запустил пальцы в киску. Я и так была заведена от воспоминаний о съёмках, а от его пальцев начала извиваться и стонать. Он ласкал меня минут пять, я наслаждалась, но потом Сережа вытащил руку и сказал:

– Я бы тебя трахнул сейчас, если бы не эта чертова клетка.

Я так сильно завелась, что не могла сдержаться и начала умолять его продолжить. Он сказал, что рука устала, тогда я стала упрашивать, чтобы он приласкал меня языком.

На удивление Сережа согласился, залез между ног и начал лизать мне киску. Я стонала от его языка, и через минут пять кончила, тело задрожало от оргазма. Я вцепилась Сереже в волосы и прижала со всей силы его лицо к киске.

После оргазма мне стало неловко — я кончила, а он нет. Я хотела как-то ему помочь, облегчить напряжение в его запертом члене, но не знала как. После пары безрезультатных попыток Сережа сказал, что завтра, когда я возьму ключ, он меня трахнет и получит своё удовольствие. После этого мы уснули.

На следующее утро мы собирались на работу, сидели за завтраком. Сережа вдруг спросил:

– Катя, а тебе придётся снова сниматься в групповой сцене, как вчера?

Я пожала плечами:

– Не знаю, дорогой. Всё будет зависеть от того, что решит режиссёр

Он понимающе кивнул.

Я приехала на студию и сразу пошла в кабинет режиссёра, чтобы получить свой гонорар. Михаил Григорьевич сидел за столом, просматривал какие-то бумаги. Я вошла, поздоровалась и сходу попросила обещанный чек.

– Конечно, Катя, я ведь уже говорил что я человек слова, – ответил он и положил чек передо мной.

Я схватила чек в руки, быстро проверила сумму и убрала в сумочку.

– Катя, я хочу с тобой поговорить, – начал режиссер, откидываясь в кресле.

Я замерла, чувствуя, как сердце екнуло, ожидая подвоха. Я села на стул напротив, стараясь не показать волнения.

– Конечно, Михаил Григорьевич, – ответила я тихо. – О чем?

– Я очень доволен твоей вчерашней работой, – сказал он. – Ты проявила себя отлично в той групповой сцене. Актеры в восторге, материал получился что надо. Поэтому я хочу предложить тебе новый контракт. На постоянной основе.

Я слушала внимательно, но внутри все сжалось.

– Этот гонорар, который я тебе дал, считай авансом. Больше до конца съемок фильма ничего не получишь. Но если подпишешь контракт, то за весь фильм твой глобальный гонорар составит – десять тысяч долларов. Неплохо, правда?

– Десять тысяч? – переспросила я, пытаясь осмыслить. Сумма была большой, даже огромной, но какие условия? Я чувствовала подвох.

– Да, – кивнул он. – По контракту ты даешь согласие на любые сцены, которые потребуются для фильма. Оральный, вагинальный, анальный, двойное проникновение, классика, лесби, группа – все, что понадобится. Контракт бессрочный, пока работаешь у меня, никаких других студий. Студия имеет эксклюзивные права на весь контент снятый с тобой.

– Это неожиданно. Выдавила я неуверенно.

– Катя я вижу, для тебя это в новинку и возможно ты еще не понимаешь какой шанс тебе выпал. Такой контракт не предлагают кому попало. Я оценил твои возможности и потенциал поэтому даю тебе такую возможность. Но второго шанса может не быть. Ответ я хочу сейчас. Сказал режиссер.

Я сидела в оцепенении от его предложения. Вспомнила вчерашнее обещание Сереже – бросить все это после выплаты долга. Но затем в голове всплыли вчерашние съемки – как меня трахали актеры по кругу, огромный член Джорджа, растягивающий меня, мои стоны и оргазмы и то пьянящее состояние неистового возбуждения. От этих воспоминаний внизу живота потеплело, а киска увлажнилась. Я обещала Сереже, но... это же только работа, а деньги нам очень нужны. Десять тысяч точно хватит чтобы расплатиться по долгам и еще останеться, думала я.

– И... что, если я соглашусь? – спросила я осторожно, голос дрогнул.

– Тогда подпиши вот здесь, – сказал он, протягивая бумаги и ручку. – И мы продолжим работать. Ты станешь звездой, Катя.

Я взяла ручку, пальцы дрожали. Вспомнила Сережу, его лицо вчера. Но возбуждение от воспоминаний о съемках было сильнее. Рука сама легла на бумагу ставя подпись.

P.S:

Я замерла, глядя на свою подпись на контракте, пальцы всё ещё дрожали. Десять тысяч долларов — это решит все наши проблемы с долгами, но внутри всё сжималось от вины перед Сережей. Я только вчера пообещала ему бросить съёмки после выплаты долга, а теперь подписалась на бессрочный контракт.

Режиссёр взял бумаги, бегло просмотрел, кивнул и положил в ящик стола, заперев его на ключ. Потом потёр руки, усмехнулся и сказал:

– Ну вот и отлично, нам с тобой предстоит долгая и плодотворная работа, а теперь сделай мне утренний минетик, и начнём работать.

Я почувствовала, как щёки вспыхнули. "Опять? Только что подписала, и сразу минет?" — подумала я, но в глубине души знала, что это неизбежно. Он откинулся в кресле, расстегнул брюки и достал член, который уже начинал твердеть. Я сидела, не двигаясь, чувствуя себя униженной идиоткой.

– Катя, ты что уснула? – Буркнул он. — Ты же теперь на контракте, давай, соси. Утро только началось, а мне нужно быть в тонусе.

Я покорно подошла к нему и опустилась на колени...