Утро после съемок выдалось обычным. Сережа вел себя как ни в чем не бывало, не упоминая вчерашний день. Его спокойствие убеждало меня: он не видел, как я делала минет Виктору Сергеевичу.

После завтрака Сережа ушел на работу, а я осталась дома. Сегодня у меня не было съемок, поэтому я могла позволить себе немного отдохнуть и привести мысли в порядок.

Оставшись одна, я погрузилась в воспоминания. Сцены вчерашних съемок проносились перед глазами: я, обнаженная, выполняю унизительные команды, бегаю за резиновой игрушкой, "умираю" по приказу, выставляя на показ все свои интимные места. Но особенно ярко всплывал момент, когда я стояла на коленях перед Виктором Сергеевичем, его член у меня во рту.

Я вспомнила, как боковым зрением заметила, что Наташе кто-то позвонил во время минета. Теперь я понимала – это был Сережа. Мой телефон остался в раздевалке, и я пользовалась Наташиным. Значит, она пошла встречать его во время этой сцены. Но когда они вернулись? До или после? Мне казалось, что прошло не больше пяти минут слишком мало, чтобы спуститься и вернуться. Это убеждало меня, что Сережа ничего не видел.

Затем, я снова вспомнила вчерашний минет Виктору Сергеевичу. Несмотря на разницу в возрасте, мысли о его члене возбуждали меня. Я ловила себя на желании снова ощутить его твердость, его вкус. Воспоминания о том, как он трогал мою киску, когда я лежала выставив ее напоказ, заставили меня невольно потянуться к себе. Я стала ласкать уже влажную щелку. Мои пальцы скользили по набухшим половым губам, иногда переходя на клитор. Я закрыла глаза, представляя, как член Виктора Сергеевича снова оказывается у меня во рту. Мое дыхание участилось, а тело начало подрагивать от нарастающего возбуждения.

Звонок телефона прервал мою мастурбацию.

– Доброе утро, Наташа, – ответила я, стараясь унять дрожь в голосе.

– Привет, подруга! Что делаешь?

– Отдыхаю, – соврала я. Не могла же я признаться, что она застала меня за самоудовлетворением.

– Как прошел вчерашний вечер?

– Хорошо. Мы с Сережей вернулись домой и мило болтали. Он был под впечатлением от съемок, но вроде все позитивно.

– Значит, ему понравилось, как ты сосала этому деду на съемках? – в голосе Наташи слышалась усмешка.

Я похолодела.

– Что? Нет! Сережа этого не видел!

– Почему ты так уверена? – ее вопрос заставил меня задуматься.

– Да потому что Сережа мне ничего не сказал и вел себя вчера вполне спокойно. Если бы он увидел что-то такое, то наверняка бы устроил мне дома скандал, а может и того хуже. Ответила я.

Внезапно я осознала, что, возможно, ошибалась насчет того, что видел Сережа. Возбуждение смешалось с тревогой, и я почувствовала, как мое тело снова начинает реагировать на воспоминания о съемках и мысли о возможной реакции Сережи.

– То есть ты хочешь сказать, что твой муж вчера вел себя как обычно, и поэтому ты уверена, что он ничего не видел? Спросила Наташа.

Её голос в трубке звучал с нотками сомнения.

– Да, он вел себя нормально. Так что я абсолютно уверена, что он ничего не видел, – ответила я, стараясь звучать убедительно, хотя внутри меня уже зарождались сомнения.

– Катя, а ты знаешь, что это значит? – продолжила Наташа, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Ну и что это значит? – спросила я, нервно сжимая телефон.

– Это значит, что у нас все получилось и твой Сережа прошел первый этап, – ответила Наташа с явным удовлетворением в голосе.

– Какой этап? Я ничего не понимаю. Растерянно пробормотала я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.

– Первый этап принятия того, чем ты занимаешься, – пояснила Наташа.

Я глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями.

– Наташа, я что-то совсем не понимаю, что ты хочешь сказать. Конечно, Сережа вчера видел меня голой на съемках, но он и так знал, что у меня сцена с полным обнажением. Но если ты имеешь в виду минет, то его он точно не видел. В противном случае он бы мне сказал, а скорее всего устроил бы скандал.

Намеки Наташи начинали изрядно напрягать, и мне хотелось понять, что она имеет в виду. Ее слова звучали двусмысленно, и с каждым разом становились все более непонятными. Внутри меня росло беспокойство.

– Катя, я не знаю, с чего ты взяла, что он не видел, как ты сосала этому пожилому джентльмену. Даже я отлично видела, что ты делала под столом, хотя задержалась, закрывая дверь. А твой Сережа сразу прошел на съемочную площадку, не дожидаясь меня, – сказала Наташа с легкой усмешкой.

От ее слов меня бросило в жар, а сердце забилось быстрее. Неужели Сережа все видел? Но почему тогда ничего не сказал? Почему вел себя так спокойно? Этого просто не могло быть. Наверняка Наташа ошибается. Я пыталась найти объяснение, но сомнения уже начали грызть мое сознание.

– Наташа, этого не может быть. Ты уверена? Может, он просто не заметил или перепутал меня с Анжелой? – переспросила я, чувствуя, как сердце колотится в груди.

– Катя, не говори ерунды, – отрезала Наташа. – Твой Сергей мог не заметить, что ты сосешь, только если он слепой или очень тупой. Когда я к нему подошла, он пристально наблюдал за вашей сценой. Нам было отчетливо видно твою голую задницу, торчащую из-под стола, и то, что твоя голова была между ног этого Виктора. Сережа так был поглощен этим зрелищем, что даже не заметил, когда я подошла к нему сзади.

Она продолжила, не давая мне опомниться:

– С Анжелой он тебя никак не мог перепутать, потому что мы видели ее лицо сбоку от тебя. Она даже один раз повернулась, когда ласкала твою киску сзади. Ну а когда вы выползли из-под стола, а Виктор Сергеевич встал со стула, заправляя торчащий член в штаны, все стало совершенно понятно.

Я слушала ее, не веря своим ушам. Неужели Сережа все видел? Мне стало ужасно стыдно перед ним за то, что я его обманывала, и одновременно очень страшно. "Что если он меня бросит?" – мелькнула паническая мысль.

– Наташа, скажи, вам было видно член у меня во рту? – спросила я дрожащим голосом, хватаясь за последнюю надежду. – Если нет, то может Сережа подумал, что это простая имитация, либо я смогу его в этом убедить?

– Катя, ты что, совсем глупая? – вздохнула Наташа. – Я тебе еще раз говорю, это выглядело так, будто ты сосешь член по-настоящему. Может, сам член во рту видно не было, но твоя голова ритмично двигалась вверх-вниз, а затем он встал из-за стола с торчащим членом в твоих слюнях. По-твоему, это было похоже на имитацию? Если так, то это очень хорошая имитация. Но я тебе говорю, твой Сергей все понял. Он понял, что ты сосала тому актеру.

От осознания произошедшего я впала в прострацию. На меня нахлынули чувства вины, обиды, стыда и страха одновременно. "Что мне теперь делать, что говорить Сереже, как жить дальше?" – крутилось в голове.

– Катя, чего молчишь, ты там? – вывел меня из оцепенения голос Наташи.

– Да, просто я пытаюсь осознать твои слова, – пробормотала я. – Наташа, я так виновата перед Сережей, что мне теперь делать? Как выпросить прощение? А главное – он ведь мне ничего не сказал. Представляешь, если я начну перед ним извиняться, а он будет даже не в курсе за что.

– Катя, ты не должна ни за что извиняться, – твердо сказала Наташа. – Если он ничего не сказал, это даже лучше. Значит, все хорошо, и можно продолжать действовать по плану.

Я замерла, пытаясь осмыслить ее слова. Что за план? И почему я не должна извиняться за то, что изменила мужу прямо у него на глазах?

– Что в этом хорошего? Что мне теперь делать? Какой у тебя план? – вопрошала я срывающимся голосом, чувствуя, как паника нарастает внутри.

– Так, Катя, успокойся и слушай меня внимательно, – твердо сказала Наташа. – Если Сергей ничего не сказал, это значит, что он принял то, что ты делала минет в сцене. Но дело еще не сделано, одна сцена с минетом ничего не значит. Он может быть растерян или не знает, как ему реагировать. Но если все оставить как есть, то возможно, когда в будущем он увидит твой предыдущий фильм, как ты открыто сосешь член в той сцене, а потом как тебя трахает Валера, для тебя все может закончиться очень плохо. Поэтому нужно продолжать следовать плану, чтобы убедиться, что Сергей окончательно принял то, чем ты занимаешься. Катя, ты поняла?

Я не особо-то могла соображать в эту минуту, но то, что Наташа говорила, звучало разумно. Хотя я до сих пор не понимала, в чем заключается ее план.

– Да, я поняла, но какой у тебя план? – спросила я, пытаясь собраться с мыслями.

– В общих чертах мой план заключается в том, чтобы приучить твоего мужа к тому, что ты можешь спокойно делать минет на съемках, и в этом нет ничего страшного, – объяснила Наташа. – Но нужно убедиться, что он действительно это принял и согласился. Для этого ты сегодня вечером поговоришь с Сережей и расскажешь, что в следующей сцене Анжела снова будет делать минет, а ты будешь рядом с ней, как и в предыдущей сцене. К тому же, ты намекнешь Сереже, что режиссер хочет, чтобы ты иногда бралась рукой за член и делала вид, что дрочишь. Но самое главное – скажи, что хочешь, чтобы Сергей снова приехал за тобой на съемки. Посмотрим, как он отреагирует. Мне почему-то кажется, что он опять сделает вид, что ничего не видел, хотя сразу поймет, что ты будешь не только дрочить, но и сосать, как и в прошлый раз.

– Боже мой, Наташа, я не представляю, как буду с ним говорить, понимая, что он уже все видел. Тем более намекать, что снова буду делать минет другому мужчине, – ответила я дрожащим голосом, чувствуя, как внутри все сжимается от страха и стыда.

– Катя, послушай, если ты этого не сделаешь, то очень сильно рискуешь, что он раскроет твой обман, – настаивала Наташа. – Тебе крупно повезло, что твой муж промолчал о том, что видел. Но мы пока еще не знаем почему точно. Возможно, он готов закрыть глаза на вчерашние съемки, либо возможно, ему понравилось смотреть, я не знаю. Но если он узнает, что ты его обманываешь уже давно, он может сорваться. А узнает он обязательно, когда посмотрит твой фильм. При этом он сто процентов будет уверен, что и минет, и секс в фильме настоящие, а не имитация. Тебе, конечно, самой решать, но я бы тебе советовала не рисковать и убедиться, что Сережа действительно принял то, чем ты занимаешься.

Я молчала, пытаясь переварить все, что сказала Наташа. Мысль о том, чтобы открыто обсуждать с Сережей мои эротические сцены, приводила меня в ужас, но еще сильнее меня пугала мысль о том, что Сережа может узнать о моем обмане. "Если я не возьму ситуацию под контроль сейчас, последствия могут быть катастрофическими, " – думала я, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

В последнем Наташа была совершенно права. После того, что случилось, Сережа ни за что не поверит, что я имитировала половой акт или минет в фильме. Когда он увидит мое кино, у меня будут большие проблемы.

– Хорошо, я попробую. Но что потом? В чем заключается твой план? – спросила я, чувствуя, как сердце колотится от волнения.

– Я почти уверена, что Сережа согласится приехать за тобой на следующие съемки, – уверенно сказала Наташа. – При этом он будет четко понимать, что ты снова будешь сниматься в сцене с минетом. Возможно, он захочет проверить свою догадку, а возможно, еще раз посмотреть, но ехать он точно будет с пониманием того, что должно произойти.

Она продолжила: – Я организую все так, чтобы в этот раз он увидел немного больше, а затем посмотрим, как он отреагирует. Претензий у него не будет, ведь глупо предъявлять претензии, если заранее знаешь, что жена будет сосать на съемках. Нужно, чтобы он несколько раз стал свидетелем сцен с тобой и увидел, как ты сосешь, а может, и не только. В итоге либо он сам заговорит с тобой на эту тему, либо продолжит молчать. В любом случае, тебе уже не нужно будет волноваться, после трех-четырех раз это будет означать, что он все принял и ничего тебе не предъявит.

План Наташи был просто ужасный. Я должна была делать минет другому мужчине прямо на глазах у Сережи, а потом вести себя как ни в чем не бывало. Но с другой стороны, какие еще у меня были варианты? То, что она предлагала, звучало логично. Все-таки очень хотелось, чтобы Сережа простил мое вранье и измены, а Наташин план звучал как шанс.

– Хорошо. Я сделаю, как ты говоришь, – ответила я, чувствуя, как внутри все сжимается от предстоящего.

Весь день я была как на иголках в ожидании вечернего разговора с Сережей. Я обдумывала, что буду говорить ему, одновременно не понимая, как смогу смотреть ему в глаза. Я обыгрывала в голове наш вечерний разговор снова и снова, чтобы хоть как-то подготовиться к предстоящему.

Вечером я приготовила вкусный ужин и ждала Сережу. Он вернулся домой около шести и, как обычно, поцеловал меня в прихожей. Я сразу же почувствовала себя очень виноватой и захотела начать извиняться, но кое-как сдержалась. Мы ужинали, Сережа вел себя как обычно, рассказывая, как прошел день. Мне же было не по себе, и я пыталась успокоиться и настроиться на разговор. Я все никак не могла решиться заговорить о съемках, но меня выручил вопрос Сергея.

– А когда у тебя следующие съемки? – вдруг спросил Сережа, отрывая меня от моих мыслей.

Это был мой шанс. Нужно было воспользоваться им, чтобы вывести разговор в нужную сторону, подумала я. Сердце застучало быстрее, а ладони слегка вспотели от волнения.

– В понедельник. Мне режиссер еще вчера об этом сказал, – ответила я, стараясь звучать спокойно. – Хочешь, я тебе расскажу, что это будет за сцена? – добавила я с легкой улыбкой, хотя внутри все сжималось от напряжения.

Я хотела, чтобы наш разговор выглядел абсолютно естественно, чтобы Сережа не заподозрил, что я специально завожу эту тему.

– Да, конечно хочу! – оживился Сережа, его глаза загорелись интересом.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы набраться решительности перед следующей фразой. Сердце колотилось, а во рту пересохло.

– Следующая сцена будет также с Анжелой и тем актером Виктором, который играет лорда Гельмута. В этой сцене мы будем...

Тут я поняла, что абсолютно забыла сценарий. Я только лишь помнила, что Наташа просила меня сказать про минет, но никаких других деталей я вспомнить не могла. Поэтому мне пришлось придумывать на ходу.

– В общем, мы с Анжелой будем, как и в прошлый раз, обнаженными в роли собачек. Мы будем выполнять кое-какие команды, а в конце...

Я снова замялась, чувствуя, как краска заливает мои щеки.

– В конце Анжела должна делать лорду Гельмуту минет, а я сидеть рядом, – выпалила я, стараясь не отводить взгляд от Сережи.

– Хмм. Практически как предыдущая сцена, – хмыкнул Сережа.

В этот момент я заметила, как Сережа нахмурился. Его реакция заставила меня нервничать еще сильнее.

– Да, похоже, но будет еще кое-что, – продолжила я, чувствуя, как дрожит мой голос. – В этой сцене режиссер хочет, чтобы я иногда бралась рукой за... за орган, ну член актера.

Когда я это сказала, то поняла, что очень сильно нервничаю и кое-как сдерживаюсь, чтобы не сорваться и не признаться во всем. Я ждала реакцию от Сережи, но он сидел какой-то задумчивый и молчал. Тогда я решила по наставлению Наташи пригласить его снова на съемки и побыстрее закончить этот разговор.

– Кстати, мне бы очень хотелось, чтобы ты приехал за мной на съемки, как в прошлый раз, – быстро выдала я, стараясь звучать как можно более непринужденно.

Сережа все еще молчал, затем посмотрел на меня и сказал:

– Не знаю, мне не кажется, что это хорошая идея. Не хочу тебя отвлекать от съемок, да и работы много, – ответил он как-то без энтузиазма.

– Ты меня совершенно не отвлекаешь, мне даже было очень приятно, когда ты в прошлый раз приехал на студию, – сказала я, чувствуя, как внутри все сжимается от напряжения.

Сережа посмотрел на меня как-то странно. Его взгляд был то ли недовольным, то ли подозрительным. Этот взгляд окончательно убедил меня, что Наташа была права и он видел, как я делала минет на съемках. Но отступать было нельзя. Мне нужно было уговорить его приехать, чтобы план Наташи сработал.

– Катя, из того, что ты рассказала, следующая сцена почти такая же, как предыдущая. Думаю, мне будет неинтересно смотреть ее по второму разу. Давай я лучше поработаю, а ты сама домой приезжай, – ответил Сережа.

– Дорогой, но тебе же раньше так хотелось посмотреть на меня на съемках. Сцена похожа, но другая. Там будет еще много разного... Просто я точно не помню сценарий, – сказала я с легкой нервозностью в голосе.

Наш разговор казался мне странным. Уже несколько минут я убеждала Сережу приехать на съемки, а он упорно отказывался.

– Ну мне и сейчас хочется, просто думаю, что на съемках этого фильма я тебя уже видел. Тебе наверняка осталось еще пару сцен и все. А потом будут другие фильмы — я с удовольствием приеду посмотреть на тебя тогда, – ответил он спокойно.

Теперь мне стало совершенно ясно: Сережа не хочет приезжать на съемки этого фильма. Но ведь он знает, чем я там буду заниматься! Неужели он так просто допустит, чтобы я делала минет другому мужчине и даже не приедет устроить мне скандал? Эти мысли обидели меня до глубины души. Я решила обострить ситуацию.

– Кстати, ты знаешь, что режиссер опять предлагал мне сцену с минетом? Но я отказалась. Хотя за это платят большие деньги — которые нам сейчас очень нужны. Но мне пришлось согласиться онанировать член партнера... потому что режиссер настаивал: если откажусь — потеряю роль и оплату. Ты же не против того, чтобы я снялась в такой сцене? Ведь нам сейчас очень нужны деньги? – спросила я с вызовом в голосе.

Разумеется, все это я придумала на ходу. Я даже не помнила точно, какая будет следующая сцена. Но мне хотелось вызвать у Сережи ревность — заставить его хоть как-то реагировать на мои слова.

– Ну... мне это разумеется не нравится... но как ты сказала — нам сейчас очень нужны деньги. Так что я не буду тебя отговаривать, – ответил он равнодушно.

Его безразличие жутко злило меня. Я почувствовала, как начинаю закипать.

– Серёженька... может ты хотя бы приедешь убедиться, что режиссер не будет снова предлагать мне сцену с минетом? В прошлый раз он был очень настойчив... и я еле от брыкалась! – сказала я с нажимом в голосе, пытаясь спровоцировать его еще сильнее.

– Катюша, я тебе доверяю. Так что снимайся и не думай обо мне. Все равно это только один фильм, – сказал он спокойно.

Ему что, совсем без разницы, что я буду кому-то сосать во время съемок? – пронеслось у меня в голове. Может, он больше меня не любит? Или у него кто-то есть? Мысли возникали со скоростью света, переплетаясь и путая меня еще больше. Я одновременно злилась на своего мужа и ревновала его, хотя все должно было быть наоборот. Накал эмоций оказался слишком сильным, и я вдруг выпалила все, что думала.

– Сережа, тебе что, совсем безразлично, чем я занимаюсь на съемках? Я только что рассказала, что буду дрочить партнеру по сцене, а ты даже не возразил! Режиссер уговаривает меня сняться в сцене с минетом, а ты говоришь, что мне доверяешь, и даже не хочешь убедиться, что я тебе не изменю? Ты что, больше меня не любишь? – мой голос дрожал от злости и обиды. – А знаешь что? Я тебе признаюсь: я поддалась на уговоры режиссера и сделала минет в прошлой сцене. Да ты и так это знаешь! Наташа мне все рассказала! Почему ты мне ничего не сказал? Я тебе уже совсем безразлична?! – кричала я на мужа.

Только после того, как я выпалила все, что накопилось, до меня дошло, что в порыве гнева я сорвала весь план Наташи. Я выложила Сереже всю правду, даже не подумав о последствиях. Осознав это, я замолчала, чувствуя, как внутри нарастает паника. Не зная, что делать дальше, я попыталась взять себя в руки и успокоиться. Когда Сережа поднял на меня глаза, его подавленный и растерянный взгляд пронзил меня до глубины души. Он выглядел таким несчастным, что моя злость мгновенно сменилась чувством вины и сожаления.

– Прости меня, Катюша... Это я во всем виноват. Это из-за меня тебе пришлось сделать такое, чтобы заработать деньги и отдать мой проклятый долг. Конечно же ты мне не безразлична! Я тебя очень сильно люблю! Просто... когда я увидел тебя там, на студии... когда ты этим занималась... на меня нахлынуло чувство вины. Я не знал, что мне теперь делать... как искупить свою вину перед тобой. Но будь уверена: я заработаю денег, и тебе больше не придется сниматься в таких фильмах – сказал он подавленным голосом.

Я смотрела на него и видела его страдания. Его слова ранили меня прямо в сердце. Моя злость окончательно улетучилась.

– Значит... ты все еще меня любишь? И не винишь за то, что я сделала? – спросила я тихо.

– Конечно люблю! И совсем тебя не виню! – ответил он с горечью в голосе. – Когда я тебя увидел тогда... поначалу растерялся. Начал винить себя за то, до чего тебя довел. Не знал, как поступить — не выяснять же отношения прямо там на студии... Потом ты подошла ко мне — а я постарался сделать вид, что ничего не видел. Потом эта Анжела отвлекла меня от мыслей... И я смог немного прийти в себя. А уже дома... когда ты вышла из душа... я понял одно: как сильно тебя люблю и хочу. И понял также: мне все равно на то, что было на студии. Но как я уже сказал — это моя вина. Мы отдадим долг... и больше ты никогда не будешь сниматься в таких фильмах.

– То есть ты не злишься на меня за то, что я сделала? За мою измену? – спросила я с удивлением.

Сережа посмотрел на меня с нежностью и легкой грустью в глазах:

– Нет... Я не злюсь на тебя, Катя. Как я могу злиться, ведь это я виноват. К тому же это произошло только один раз. Измена – это обман, а ты меня честно предупреждала, что на тебя давит режиссер.

От слов Сережи и понимания того, что он не винит меня за вчерашнее, мне стало легче. Однако я тут же осознала, что Сережа уверен: я делала минет только один раз. Если мой обман вскроется, он уже будет считать это настоящей изменой. К тому же оставался вопрос: продолжать ли мне сниматься дальше? Если я брошу съемки, как я смогу убедить Сережу, что это не было изменой, когда правда всплывет? Вспомнив про план Наташи, я решила, что нужно уговорить Сережу позволить мне продолжить съемки во что бы то ни стало.

– Спасибо, дорогой, – сказала я, чувствуя, как к горлу подступает комок. – Мне очень стыдно перед тобой, но я это делала ради нас, чтобы отдать долг. Только вот что мне теперь делать со съемками? Я не могу отказаться, ведь тогда мне не только не заплатят, но еще заставят платить неустойку за расторжение контракта. А без этих денег я боюсь, как бы с тобой чего не случилось.

– Ты можешь продолжать съемки, – ответил Сережа, стараясь казаться спокойным. – Я не буду возражать против сцены с онанированием члена.

Я глубоко вздохнула, понимая, что придется сказать еще больше правды.

– Прости, дорогой, я не сказала тебе всего. В следующей сцене мне тоже предстоит делать минет. Это требование режиссера. Без этой сцены мне бы не дали роль, и если я откажусь, то лишусь всего гонорара, – произнесла я жалобно, наблюдая за реакцией мужа.

Сережа посмотрел на меня каким-то печальным, даже сломленным взглядом. Его глаза потускнели, а плечи поникли.

– Мда, попали же мы с тобой, – вздохнул он. – Я не могу просить тебя это делать, но если ты решишься... я не буду возражать.

– Я уже решилась, но меня мучают угрызения совести, – призналась я, чувствуя, как внутри все сжимается. – Я делаю это ради нас, но чувствую, что тебе изменяю, и от этого мне плохо.

– Дорогая, ты не должна себя ни в чем винить, – Сергей взял меня за руку, нежно поглаживая пальцы. – Я не буду считать это изменой, если ты будешь также меня любить, как и раньше.

– Конечно, я буду тебя любить, глупенький. Это всего лишь работа. Я не испытываю удовольствия, когда это делаю на съемках, – ответила я и осеклась.

Я вздрогнула, осознав, что совсем завралась. Воспоминания о похоти и возбуждении, которые я испытывала, делая минет на съемках целый день, нахлынули на меня. Мое лицо вспыхнуло от стыда, но я постаралась скрыть это, опустив глаза. Оставалось еще убедить Сережу приехать на съемки, чтобы осуществить план Наташи. Я знала, что иду по тонкому льду, но другого выхода у меня не было.

– Только, дорогой, я очень хочу, чтобы ты приехал ко мне на студию, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал искренне. – Так я буду чувствовать твою поддержку, и меня не будет терзать совесть за то, что я делаю это в тайне от тебя.

Сережа снова посмотрел на меня. В его глазах читалось явное неудовольствие от мысли, что он снова увидит, как я делаю минет другому мужчине.

– Катя, если тебе это нужно, то я приеду, – ответил он после паузы.

После нашего разговора мне стало гораздо легче. Я смогла признаться Сереже хотя бы по поводу вчерашних и следующих съемок. Меня успокоило то, что он не считал это изменой, но, конечно, он еще многого не знал. После нашей беседы Сережа обнял меня и поцеловал. Потом мы еще болтали и занимались своими делами, а когда пошли спать, у нас был жаркий секс. Мне даже показалось, что Сережа стал хотеть меня еще больше.

На следующий день утром я позвонила Наташе, чтобы рассказать про вчерашний разговор с Сережей. Когда она услышала, чем все обернулось, то сразу начала меня отчитывать за то, что я сглупила и сорвала ее план. Но затем сказала, что, возможно, так даже лучше, раз он добровольно согласился присутствовать. Наташа настояла, чтобы я уговорила Сережу взять отгул и приехать пораньше, чтобы он мог увидеть побольше. Хоть мне ее план и не нравился, но я согласилась попробовать, ведь других вариантов у меня не было.

Все выходные я думала о предстоящих съемках. Мысль о том, что Сережа будет присутствовать во время сцены, где я буду делать минет другому мужчине, вызывала у меня смешанные чувства. Когда я об этом думала, у меня кружилась голова, и меня переполняли эмоции: стыд, возбуждение, волнение и странное предвкушение. Напряжение спадало только после секса с Сережей. В эти выходные наша близость была какой-то особенной, более страстной и интенсивной. Мы могли заниматься сексом по нескольку раз подряд, словно пытаясь насытиться друг другом перед грядущими испытаниями.

В воскресенье, когда мы в очередной раз слились в объятиях, Сережа неожиданно развернул меня и вошел сзади. Его возбужденный член медленно проник в мою попку, вызвав у меня смесь новых ощущений. Я тихо застонала, когда он начал двигаться, постепенно увеличивая темп. Волны удовольствия накатывали одна за другой, пока Сережа ритмично входил в меня, одновременно лаская рукой мой клитор. Когда мы оба достигли пика, меня накрыло такой волной наслаждения, что на мгновение я забыла обо всем на свете. К моему удивлению, я испытала свой первый анальный оргазм, который оказался неожиданно ярким и интенсивным.

После того как мы кончили, мы минут десять лежали, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. Я чувствовала, как сперма наполняла мою попку, но мне было лень идти в туалет чтобы от нее избавится.

– Катя, я вот все думаю про твои завтрашние съемки, – вдруг сказал Сережа, нарушив тишину. – Может, ты мне заранее скажешь, к чему готовиться? В плане того, кому ты будешь... хм... делать минет?

Я вздрогнула, так как не ожидала такого вопроса. Но, наверное, Сережа был прав. Нужно было его подготовить, рассказать, что будет происходить. Проблема была в том, что я не помнила сценарий и вообще не представляла, какая завтра будет сцена. Может, в ней вообще не будет минета, я не знала. Поэтому мне опять пришлось выдумывать на ходу, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее от волнения и страха быть разоблаченной.

– Дорогой, ты же помнишь прошлую сцену? – начала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Так вот, завтра будет тот же актер. Мы с Анжелой снова будем в ролях питомцев, полностью обнаженные. Анжела будет делать ему минет, ну а мне... мне иногда нужно будет с ней меняться. Сказала я с запинкой.

Я почувствовала, как Сережа напрягся, услышав мои слова. Его рука, лежащая на моем бедре, слегка сжалась.

– Ясно, – выдохнул он после паузы. – Если это будет тот же актер, то мне будет легче принять то, что завтра произойдет. А сцена длинная?

– Ну, я точно не помню, – соврала я. – Обычно такие сцены длятся несколько минут.

– Ну, хоть не долго придется это терпеть, – вздохнул Сережа.

– Дорогой, ты же понимаешь, что для меня это всего лишь работа, – сказала я, поворачиваясь к нему и заглядывая в глаза. – Я буду это делать абсолютно механически, без каких-либо чувств.

При этом я поняла, что опять обманываю Сережу. В памяти всплыли воспоминания о том, как сильно я возбуждалась и какое удовольствие получала во время съемок. Жар прилил к щекам, и я отвела взгляд.

– Знаешь, Катюша, что меня еще беспокоит? – задумчиво произнес Сережа. – Если вдруг этот актер, хм... ну, не выдержит и кончит, когда он будет у тебя во рту.

Я снова напряглась от его слов. Воспоминания о сперме Валеры, да и других актеров у меня во рту, вдруг всплыли в голове. Но нужно было что то ответить Сереже, как то его успокоить.

– Дорогой, такого не будет, ведь это не порно, а просто сцена из эротического фильма, – ответила я, стараясь звучать убедительно. – В таких сценах не принято заканчивать извержением. Сцена же про минет, не более того.

Я снова вспомнила, сколько спермы на съемках мне пришлось проглотить за последние несколько недель и опять почувствовала вину за свой обман.

Я не знала, правильно ли поступила, придумав завтрашнюю сцену из головы и обманывая Сережу по поводу остального, но что еще мне оставалось делать? Ложь ради спасения наших отношений казалась меньшим злом.

*** Съемки с Сережей в студии ***

На следующий день Сережа рано уехал на работу, где ему нужно было подготовить срочный заказ, но к 10 утра он обещал приехать на студию. Я же приняла душ, тщательно подготовилась к съемкам и поехала на студию. Всю дорогу мои мысли были о предстоящей сцене. Я пыталась настроиться делать минет на глазах у своего мужа, но у меня ничего не получалось. Когда я вошла в студию, то поняла, что дико волнуюсь.

Как и в прошлый раз, помощница режиссера Света отправила меня в раздевалку, а затем полностью обнаженную на грим. Я настолько была погружена в свои мысли, что даже не замечала, как окружающие разглядывают мое голое тело. Я даже не заметила Наташу, которая стояла возле входа в гримерку.

– Катя, привет! Я тебе уже десять минут звоню, а ты не отвечаешь, – окликнула она меня.

– Доброе утро. Рада тебя видеть, Наташа, – ответила я, отвлекаясь от своих мыслей. – Я же телефон в раздевалке оставила, на тихом, чтобы не таскать с собой. У меня ведь нет карманов. Ответила я.

– А муж твой где? – спросила Наташа, окидывая меня оценивающим взглядом.

– У него с утра срочная работа, но к 10-ти обещал приехать, – ответила я, чувствуя, как внутри все сжимается от волнения.

Наташа посмотрела на часы. Было чуть больше девяти часов утра.

– Ладно, значит, как раз должен приехать, когда начнем съемки. Если что, я ему позвоню узнать, где он. Номер у меня есть еще со вчера, – сказала она с легкой улыбкой.

Мы вошли в гримерку. Анжела уже была там, сидела на кресле для грима. Увидев нас, она радостно помахала рукой и поздоровалась. Мы ответили на приветствие и поздоровались со всей командой гримеров. Хоть я уже и не была единственной обнаженной девушкой в комнате, но мне все равно было неловко, особенно когда я вспомнила, как на глазах у этих двух парней и девушки делала минет Грише.

Парень-гример подошел ко мне и начал рисовать боди-арт под покраску далматина. Его прикосновения к моей обнаженной коже вызывали странное ощущение – смесь стыда и легкого возбуждения. Анжела о чем-то болтала с Наташей, но я их не слушала. Мои мысли были о предстоящих сценах и о том, что мне придется делать минет на глазах у Сережи.

С нашим гримом провозились около получаса. Из моих мыслей меня вывела Света, помощница режиссера, которая вошла в гримерку с анальными пробками-хвостами и двумя ошейниками в руках.

– Так, девочки, я вам принесла аксессуары. Перед выходом не забудьте надеть, – сказала она, кладя хвостики и ошейники на стол.

Слово "надеть" по отношению к анальной пробке, вставляемой в попу, звучало как-то комично. Анжела взяла свою большую пробку и, как и в прошлый раз, обильно намочив слюной, наклонилась и без стеснения вставила себе в анус. Я стояла и держала свой хвост в руке, не решаясь вставлять его здесь при зрителях.

– Катя, давай вставляй свой хвостик, чего ты на него так смотришь? – громко сказала Наташа.

Я опомнилась. – Знаешь, я, наверное, пойду в туалет его вставить, – ответила я.

– Катя, у нас нет на это времени. Уже почти десять, скоро приедет Сережа, и нам нужно его встретить, – сказала она.

Я посмотрела на часы. Было без пяти минут десять. Неужели мне придется вставлять эту пробку здесь при всех? Я еще раз посмотрела на Наташу, ее взгляд показывал, что она от меня ждет. Я огляделась вокруг. Анжела, Света, оба парня-гримера и девушка – все смотрели на меня, как будто сговорились.

Мне было ужасно стыдно, но одновременно я снова почувствовала возбуждение. Дрожащей рукой я поднесла пробку ко рту и наслюнявила, делая это как можно приличнее. Затем поднесла пробку к попе, а другой рукой раздвинула ягодицы. Я хотела повернуться так, чтобы сзади никого не было, но это было невозможно. Поэтому я повернулась задом в сторону Наташи и Анжелы – пусть только они видят мою дырочку, подумала я.

Слегка нагнувшись, я надавила на сфинктер. Он немного приоткрылся, и пробка вошла где-то наполовину. Боли не было, в этот раз я чувствовала себя более уверенно, чем в прошлый. Я попробовала надавить сильнее, затем поступательными движениями протолкнуть пробку внутрь. На удивление, после пары-тройки толчков у меня получилось, и я почувствовала легкую волну наслаждения, когда пробка полностью вошла внутрь.

С хвостом в попе я выпрямилась, стараясь не смотреть гримерам в глаза, и повернулась обратно к Наташе. Мое лицо горело от стыда, но внизу живота разливалось приятное тепло. Соски затвердели, а киска слегка увлажнилась от возбуждения, вызванного этой унизительной, но почему-то возбуждающей ситуацией.

Одев ошейники мы вышли из гримерной и направились на съемочную площадку. Вдруг у Наташи зазвонил телефон. Она ответила, и в трубке я услышала голос Сережи. Видимо, он догадался, что раз я не отвечаю, можно позвонить Наташе. Он сказал, что ждет внизу на проходной – без пропуска его не хотят пускать внутрь. Наташа сказала, что сейчас спустится, и положила трубку.

– Ну все, Катя, твой ненаглядный приехал, – сказала Наташа с легкой усмешкой. – Я пойду его приведу, а ты иди на съемки. Когда мы придем, не волнуйся за него. Я ему найду место, чтобы он хорошо все видел, а ты играй свою роль и не думай о том, что он на тебя смотрит.

"Как можно об этом не думать?" – пронеслось у меня в голове. Мое сердце забилось еще чаще, а внизу живота словно разгорелся огонь. Мысль о том, что Сережа будет наблюдать за мной во время съемок, одновременно пугала и невероятно возбуждала меня.

Наташа пошла к выходу, а я побрела на съемочную площадку. С каждым шагом я чувствовала, как пробка в попе слегка двигается, напоминая о себе и усиливая мое возбуждение. Я старалась сосредоточиться на предстоящей работе, но мысли о Сереже, наблюдающем за мной, не покидали меня. Каждый шаг приближал меня к месту, где мне предстояло сделать перед камерой и своим мужем то, что я никогда не должна была делать.

Режиссер собрал всех на летучку перед началом съемок. Сначала он говорил дежурные слова про то, как мы все хорошо работали в прошлый раз, и давал инструктаж на сегодня. Все это время я витала в своих мыслях, забыв о том, что стою полностью голая среди одетых людей, пока он не начал рассказывать про предстоящие сцены.

– Сегодня мы будем снимать сцену в доме лорда Гельмута, когда у него в гостях его друг граф Фридрих, которого играет наш Вячеслав, – сказал режиссер.

С этими словами он показал рукой на мужчину лет тридцати, одетого в элегантный костюм. Мужчина был симпатичный, хорошего телосложения, и интересным лицом с изящной бородой.

– Да, кстати, Вячеслав, познакомься с Катей. Она будет твоей партнершей сегодня, как и Анжела, – добавил режиссер, показывая на меня.

Мужчина кивнул мне и улыбнулся. Я вежливо улыбнулась в ответ, при этом чувствуя его взгляд на своем обнаженном теле. Вдруг до меня дошли слова режиссера о том, что этот Вячеслав будет моим партнером. Неужели мне придется делать ему минет? Я ведь готовила Сережу только к сцене с Виктором Сергеевичем, подумала я и снова сильно заволновалась.

– Начнем снимать со сцены, в которой лорд Гельмут приветствует своего друга и демонстрирует своих новых питомцев. После этого снимем сцену вечерней игры с двойным минетом лорду и графу от питомцев. Все, на этом объявляю пятиминутную готовность, – сказал режиссер и подошел к оператору.

Мое сердце забилось еще чаще. Значит, все-таки минет будет, мы с Анжелой будем ласкать этих двоих мужчин, пронеслось у меня в голове. Я не до конца поняла, придется ли мне делать минет только одному из них или обоим. В любом случае это было ужасно, ведь я не говорила Сереже про двух мужчин, а только про одного.

Мысль о том, что мне предстоит ласкать губами члены двух актеров, пока Сережа наблюдает за этим, вызвала во мне смесь страха и неожиданного возбуждения. С одной стороны, я ужасно боялась и переживала, но одновременно чувствовала, как мои соски затвердели, а между ног стало влажно. Стыд и желание смешались в моей голове, мешая здраво мыслить. Мое тело предательски реагировало на предстоящее действо, и я ничего не могла с этим поделать. Эта внутренняя борьба между моралью и неконтролируемым возбуждением только усиливала мое волнение перед съемками.

Вдруг я услышала, как открылась дверь в студию, и через несколько секунд увидела Сережу вместе с Наташей. Они остановились снаружи съемочной площадки. Сережа немного приподнял руку, делая мне жест приветствия. Я тоже помахала ему рукой и нервно улыбнулась, чувствуя, как мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

Они постояли с минуту, а затем Наташа провела Сережу в угол студии, где было полутемно и стояло несколько стульев. Мне было почти не видно, что там происходит, только силуэты, но, видимо, оттуда открывался хороший обзор на съемочную площадку. Не знаю, присмотрела ли Наташа это место заранее, но похоже, оттуда можно было незаметно наблюдать за всем происходящим на площадке. Осознание того, что Сережа будет видеть каждое мое действие, каждое движение, каждое прикосновение к другим мужчинам, заставило меня задрожать от смеси стыда и возбуждения.

– Все по местам, через минуту начинаем съемки, – услышала я команду режиссера.

Я замешкалась, витая в своих мыслях, пока Анжела не взяла меня за руку и не потащила в импровизированное помещение на площадке.

– Катя, ты опять о чем-то задумалась. Идем, нам работать надо, – сказала Анжела, увлекая меня за собой.

Мы стояли в комнате рядом с дверью в декоративной стене. Рядом с нами расположились наши партнеры – Виктор Сергеевич и Вячеслав. Их элегантные костюмы сильно контрастировали с нашим с Анжелой обнаженным видом. К нам подошел режиссер, чтобы проинструктировать.

– Так, я уверен, что вы все тщательно читали сценарий, но объясню еще раз, – начал он. – Лорд Гельмут открывает дверь, услышав звонок. Он встречает графа Фридриха, они здороваются, говорят текст диалога. Затем граф просит лорда показать питомцев, про которых он так много рассказывал. Лорд зовет вас к нему, – он показал на меня с Анжелой. – Питомцы на четвереньках приползают, знакомясь с графом. Затем идет сцена, в которой лорд дает графу рассмотреть и ласкать своих питомцев. Через минуту начнем съемки этой сцены. Если будут нестыковки, я вас поправлю. Закончил режиссер.

Хорошо хоть режиссер объяснил, что нужно делать. Ведь я вообще не помнила про эту сцену, подумала я. Граф Фридрих (Вячеслав) вышел за дверь, а мы с Анжелой отошли в сторону, чтобы не попадать в камеру, и встали на четвереньки. Я ощутила, как пробка в попе слегка сдвинулась, вызвав волну острых ощущений. При этом я почувствовала, как мое сердце забилось еще чаще. Я представила, как Сережа будет наблюдать за этим из темного угла студии, и по моему телу пробежала дрожь возбуждения. Анжела, заметив мое состояние, ободряюще шепнула.

– Не волнуйся. – Просто представь, что мы играем роль. Это всего лишь работа.

Но для меня это было нечто большее. Это было испытание, которое мне нужно было преодолеть.

"Мотор, начали!" – услышала я голос режиссера и звук хлопушки.

Все происходило так, как описывал режиссер. Лорд Гельмут открыл дверь и начал вести диалог со своим другом. Это продолжалось около минуты. Я чувствовала, как мое тело напряглось в ожидании. Затем я услышала, как лорд Гельмут позвал нас с Анжелой.

Мое сердце забилось сильнее. Мысль о том, что Сережа увидит меня такой – покорной, готовой выполнять приказы как какая то собачка – одновременно пугала и возбуждала меня.

– Айва, Лайза, идите ко мне, – раздался голос лорда Гельмута. – Посмотрите, кто к нам пришел в гости.

Мы с Анжелой, послушно поползли на четвереньках к мужчинам. Анжела, игриво виляя воображаемым хвостом, начала радостно поскуливать, изображая собаку. Я, не желая отставать, последовала ее примеру, чувствуя, нарастающее напряжение между ног.

– Вот, познакомься, Фридрих, это мои девочки, – с гордостью произнес лорд Гельмут, жестом указывая на нас. – Это Айва, а это Лайза.

Фридрих, с пронзительным взглядом, медленно окинул нас взором. Его глаза скользнули по нашим телам, задерживаясь на груди и бедрах, словно оценивая каждую деталь.

– Какие красивые, – прошептал он, и в его голосе чувствовалось легкое волнение. – Они у тебя дрессированные?

– Конечно, – с ухмылкой ответил лорд Гельмут. – Каждый день с ними работаю. Можешь их погладить и приласкать. Они это любят.

Фридрих не заставил себя ждать. Его рука потянулась к Анжеле, пальцы мягко скользнули по ее спине, а затем опустились ниже, к округлостям ее ягодиц. Она замерла, издавая тихий стон, когда его ладонь легонько сжала ее попу. Затем он повернулся ко мне, и я почувствовала, как его пальцы коснулись моей шеи, медленно спускаясь к груди. Его прикосновения были одновременно нежными и настойчивыми, заставляя мое тело трепетать. Вдруг его рука опустилась мне между ягодиц и пальцы легли на половые губы. Я непроизвольно вздрогнула, подалась назад и застонала.

– Хорошие у тебя сучки, Гельмут, – с усмешкой произнес мужчина, его взгляд скользнул по нашим телам, задерживаясь на самых интимных изгибах. – Ты, наверное, постоянно с ними развлекаешься. А что они умеют? Спросил граф Фридрих.

Лорд Гельмут усмехнулся, явно довольный реакцией своего гостя.

– О, они умеют многое, – сказал он, подмигнув. – Сегодня вечером ты сам сможешь в этом убедится.

От этих слов меня накрыло волной противоречивых эмоций. Стыд и невероятное возбуждение смешались в опьяняющий коктейль, от которого кружилась голова. Мое тело, словно оголенный нерв, реагировало на каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение. Соски были твердые как камень, а киска уже во всю текла.

Но самым сводящим с ума было осознание того, что Сережа не просто видит, а слышит всё, что со мной происходит. Его незримое присутствие добавляло остроты ощущениям, заставляя сердце колотиться как бешеное, а кожу покрываться мурашками.

– Стоп, снято, – раздался голос режиссера, вырывая меня из чувственного транса. – Девочки, можете встать и отдохнуть минуту. Вроде всё получилось хорошо, но на всякий случай сделаем ещё один дубль, а затем перейдем к сцене, в которой лорд и граф ласкают своих питомцев. Катя, ты будешь играть перевозбужденную собачку. Ты внимательно читала сценарий, помнишь, что нужно делать? Спросил режиссер.

Его вопрос ввёл меня в замешательство. Я совершенно не представляла, что от меня требуется.

– Простите, Антон Германович, – виновато пролепетала я, чувствуя, как краска заливает щеки. – Я не помню. Не могли бы вы напомнить, что я должна делать в этой сцене?

– Хорошо, я объясню тебе всё по ходу съёмки, – вздохнул режиссер. – Но впредь, Катя, я рассчитываю, что ты будешь внимательнее читать сценарий, – строго добавил он.

Я кивнула, ощущая, как внутри всё сжимается от волнения. Что же меня ждет в следующей сцене? Мысли о том, что этой "перевозбужденной собачкой" буду я, причем на глазах у своего мужа, одновременно пугали и будоражили воображение.

Не успели мы толком отдохнуть, как режиссер скомандовал снять второй дубль предыдущей сцены. Я попыталась сосредоточиться, но мысли о следующем эпизоде не давали мне покоя. Когда дубль был завершён, Антон Германович начал объяснять следующую сцену. Вернее, объяснял он только мне – остальные явно знали сценарий наизусть. Я почувствовала себя неловко оттого, что оказалась единственной неподготовленной.

– В следующей сцене лорд Гельмут демонстрирует графу прелести своих питомцев, – начал режиссёр с профессиональной невозмутимостью. – Лорд приказывает девушкам повернуться задом и показать свои прелести мужчинам. Затем граф и лорд рассматривают и трогают девушек, ведя при этом свой диалог. Девушки должны возбужденно поскуливать, показывая, как им это нравится.

Он сделал паузу, чтобы взглянуть на меня и убедиться, что я слушаю внимательно. Мое лицо пылало от стыда.

– В конце сцены одна из собачек – Лайза, то есть ты, Катя – от перевозбуждения прижимается к ноге графа и начинает тереться промежностью об него. Лорд одергивает свою подопечную и отправляет вас в клетки. Всё понятно? – спросил он с деловым тоном.

Я слушала его слова и не могла поверить своим ушам. Мне придётся играть такую унизительную роль? Делать эти постыдные действия? И всё это на глазах у Серёжи? Это было просто немыслимо. Моё сердце бешено колотилось от волнения и страха. Но выбора у меня не было – я сама согласилась на эту работу.

– Да, Антон Германович, я поняла. Попробую сыграть всё так, как вы сказали, – ответила я дрожащим голосом, изо всех сил стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Хорошо. Тогда начинаем съёмки! – скомандовал он и отошёл в сторону.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но внутри всё трепетало от напряжения. Мы перешли в другую комнату для съёмок этой сцены. Мужчины встали посреди помещения, а нас с Анжелой поставили на четвереньки перед ними.

– Мотор, начинаем! – раздалась команда.

– Фридрих, хочешь получше рассмотреть моих девочек? – произнёс Виктор Сергеевич, играя роль лорда Гельмута.

– Конечно, Гельмут, они ведь у тебя такие красивые, – ответил Вячеслав в образе графа Фридриха.

– Айва, Лайза, повернитесь, покажите нам, что прячется под вашими хвостиками, – скомандовал "лорд Гельмут".

Анжела тут же игриво тявкнула, словно маленькая послушная собачка, и медленно начала разворачиваться, виляя бёдрами. Я последовала за ней, чувствуя, как жар заливает мое лицо. Мы оказались попами к мужчинам, выставленные напоказ, словно трофеи. Я ощущала их взгляды от чего мое сердце колотилось как безумное.

– Смотри, Фридрих, какие они нежные, влажные и горячие, – произнёс Виктор Сергеевич и положил руку между ног Анжеле. Она довольно тявкнула, показывая, что ей нравится.

Я напряглась, ожидая чего-то подобного, и вдруг почувствовала, как Вячеслав провёл своей рукой по моим бёдрам, а затем уверенно накрыл мою киску. Его пальцы были теплыми, настойчивыми, и меня словно пронзило электрическим разрядом – от кончиков пальцев до самого низа живота. Моё тело предательски отреагировало, и я ощутила, как влага сочиться из моего лона.

– Действительно, очень влажные и горячие, – произнёс Вячеслав.

Он был прав. Я не просто увлажнилась – я текла, как похотливая сучка, не в силах скрыть, как сильно меня заводит эта сцена. Его пальцы скользнули между моими половыми губами, раздвигая их, исследуя каждый влажный изгиб. Удовольствие накатило волной, и я не удержалась – тихий, протяжный стон сорвался с моих губ. Я тут же прикусила губу, пытаясь замолчать, спрятать свое постыдное наслаждение, но было поздно. Вячеслав знал. Его рука, наверняка уже блестящая от моих соков, двигалась всё смелее, погружая меня в сладостную агонию.

– Похоже, твоя Лайза – настоящая похотливая сучка, она вся мокрая, – бросил Вячеслав, от чего мне стало ужасно стыдно.

Было ли это в сценарии? Или он просто не удержался, видя, как я теку под его пальцами? Эта мысль промелькнула у меня голове. Но вдруг, как удар молнии, меня пронзила другая мысль – со всей этой похотью я забыла про Серёжу. Он же стоит там, в углу студии, наблюдает за мной, слышит каждый мой стон и каждый звук.

Сердце сжалось от ужаса. Боже, что подумает Серёжа? Вдруг он решит, что я действительно теку от прикосновений Вячеслава, что я на самом деле наслаждаюсь этим развратом. Я украдкой бросила взгляд в его сторону, чувствуя, как паника смешивается с похотью, и мое тело предательски задрожало еще сильнее под рукой мужчины, который, кажется, вовсе не собирался останавливаться.

– Стоп, снято! – услышала я голос режиссёра и ощутила, как рука Вячеслава нехотя покинула мою возбужденную, пульсирующую киску. – Получилось чертовски хорошо! Теперь быстро снимем сцену с “перевозбудившейся собачкой”, и можно будет передохнуть. Катя, раз ты плохо помнишь сценарий, сначала отрепетируем “всухую”, а потом запишем, – добавил режиссер. В его тоне сквозило легкое раздражение.

Я лишь молча кивнула, не в силах выдавить ни звука. Возбуждение кипело во мне, как лава, готовая вырваться наружу. Мне казалось, что стоит лишь коснуться клитора, и я взорвусь оргазмом прямо здесь, перед всеми. Но я стиснула зубы, борясь с собой, – нужно было продержаться, закончить сцену и не опозориться окончательно. Я всё ещё сидела на полу, тяжело дыша, когда режиссёр подошёл ко мне.

– Катя, слушай внимательно и запоминай, – начал он, наклонившись чуть ближе, чтобы я точно уловила каждое слово. – Следующую сцену начинаем с той же позы, что и закончили. Вы с Анжелой стоите задом к мужчинам, рука графа снова у тебя между ног. Как только Гельмут скажет: “Всё, хватит развлекаться”, граф уберёт руку. Тут ты поворачиваешься и начинаешь жалобно скулить. Потом граф бросит свою реплику, и ты прыгнешь ему на ногу – прижмешься промежностью и начнёшь тереться. Всё ясно? Давай попробуем.

Его слова поразили меня, до глубины души. То, что он требовал, было настолько унизительно, настолько позорно что я хотела провалиться на месте, но мой разум был одурманен похотью, и не мог сопротивляться. Если бы я не была так возбуждена, возможно, я бы попыталась возразить, но сейчас мой разум тонул в этом порочном тумане. Я снова кивнула, безмолвно соглашаясь.

Нас с Анжелой поставили на четвереньки, как послушных собачек. Вячеслав подошёл ближе, и его рука снова легла мне на промежность. Я задрожала, как натянутая струна, готовая лопнуть от малейшего движения. Моя киска, мокрая и горячая, откликнулась на его прикосновение, и я едва сдержала стон.

– Ладно, хватит развлекаться. Вечером продолжим, – раздался голос Виктора Сергеевича.

Вячеслав убрал руку, и на мгновение мне захотелось снова ощутить его пальцы у себя на половых губах. Лихорадочно соображая, я повернулась к нему. Я издала тихий, жалобный скулёж. Даже сама удивилась как у меня это получилось.

– Смотри, Гельмут, похоже, эта сучка хочет еще, – протянул Вячеслав.

– Так, Катя, теперь прыгай ему на ногу и начинай тереться! – скомандовал режиссер, его тон не терпел возражений.

Услышав резкую команду режиссёра, я вцепилась в ногу Вячеслава, обхватив её дрожащими руками, и прижалась к ней всем телом, словно ища спасения в этом унизительном акте. Мой разум тонул был затуманен, но какая-то часть меня все еще цеплялась за стыд, не позволяя выполнить вторую часть приказа. Я просто сидела, прильнув к его бедру, чувствуя, как жар моей промежности пропитывает ткань его брюк.

– Катя, ты должна тереться промежностью, как похотливая сучка! – крикнул режиссёр, подталкивая меня к действию.

Пересилив себя – или, скорее, отдавшись на милость своим желаниям, – я с силой прижала свою мокрую, изнемогающую киску к его штанине и начала тереться, неистово, почти обезумев от удовольствия. Волны наслаждения захлестывали меня, подталкивая к оргазму. Я двигалась всё быстрее, теряя контроль, упиваясь этим животным ритмом, не в силах остановиться. Я дико хотела кончить и готова была сделать это прямо сейчас с ногой Вячеслава, как какая то сучка.

– Всё, Катя, хватит! – голос режиссёра прервал мой экстаз. – Ты всё делаешь правильно, но трись медленнее, с чувством, а не как бешеная собака.

С огромным усилием я заставила себя замереть, тяжело дыша, и отпустила ногу Вячеслава, чувствуя, как мои соки стекают по внутренней стороне бёдер. Кожа горела, а сердце колотилось так, будто вот-вот вырвется из груди.

– Давайте повторим это на запись, – скомандовал режиссер, уже переключаясь на следующий этап.

– Блин, да у меня вся штанина промокла от её выделений! – вдруг взвизгнул Вячеслав, его голос дрожал от раздражения. – Антон Германович, вы это что, не предусмотрели? Как теперь снимать? Пятно же будет видно в кадре!

От этих слов я окаменела, словно меня окатили ледяной водой. Позор обрушился на меня всей своей тяжестью. Теперь Серёжа точно знает, что я не просто играю – я теку, как шлюха, от этой роли. Мысль о том, что он видит меня такой – развратной, потерявшей всякий стыд и контроль, – прожгла меня насквозь. Режиссёр подошёл к Вячеславу, склонился над его ногой и нахмурился, оценивая масштаб “бедствия”.

– М-да, – протянул он, почесывая затылок. – Что-то я не подумал, что актриса может так по-настоящему намокнуть.

– И что мне теперь делать, Антон Германович? – жалобно протянул Вячеслав. Его детское нытьё звучало нелепо, резко контрастируя с его мужественной внешностью – широкими плечами и строгим, элегантным костюмом.

– Всё, придумал! – режиссёр хлопнул в ладоши, оживившись. – Кто-нибудь, бегом принесите фен и высушите ему штаны! А Кате дайте бумажные салфетки – пусть хоть немного вытрет свой водопад, – крикнул он на всю студию, и его слова эхом разнеслись по помещению.

Никогда в жизни я не испытывала такого позора. От стыда у меня подступил комок к горлу, и если бы не это проклятое возбуждение, что всё ещё горело во мне, я бы, наверное, разрыдалась прямо тут, на полу. Но хуже всего было знать, что все эти унизительные действия и разговоры – происходят на глазах у мужа, который сидел где то в студии видя и слыша все что со мной происходит.

К нам подбежала какая-то девушка с феном в руках и принялась сушить штаны Вячеславу. Затем подошла Света – с пачкой бумажных салфеток и взглядом, полным презрения. Она молча протянула их мне, и от этой немой насмешки мой стыд вспыхнул с новой силой. Я взяла салфетки дрожащими пальцами, чувствуя себя униженной и разоблаченной.

Рядом появилась Анжела. Она мягко взяла меня за руку, её пальцы слегка сжали мои, и я подняла на неё глаза.

– Катя, да ты вся горишь от возбуждения! – сказала она с лёгкой улыбкой, в ее голосе сквозило что-то вроде сочувствия. – Хотя, знаешь, в твоём возрасте я тоже заводилась от одного лишь вида камеры, когда снималась голой. Всё тело дрожало, киска текла – прямо как у тебя сейчас. Но со временем это прошло, и теперь мне нужны куда более острые ощущения, чтобы завестись по-настоящему.

Её слова были попыткой утешить меня, и я была благодарна за эту маленькую искру поддержки, но она не могла погасить пожар стыда и похоти, что бушевал внутри. Я кивнула, сглотнув, и взяла салфетки. Сначала провела ими по внутренней стороне бёдер, где кожа блестела от моих соков, а затем осторожно прикоснулась к киске. Она всё ещё была влажной, горячей, набухшей от желания – салфетки лишь частично впитали влагу, но не смогли полностью стереть следы моего позорного возбуждения.

В этот момент я заметила приближающегося режиссёра. Он остановился перед нами, скрестив руки на груди.

– Катя, Вячеслав, Виктор, слушайте внимательно, что мы поменяем в этой сцене, – начал он, его голос звучал строго и деловито. – После того как Катя слезет с ноги Вячеслава, он повернется к Гельмуту и начнёт возмущаться: мол, его собака испортила ему штаны. Гельмут в ответ рявкнет на Лайзу: “Ах ты, похотливая сучка, быстро успокойся!” – схватит её за ошейник, слегка шлепает по заднице, а затем уведет обоих питомцев в клетку. Всё понятно?

Все молча кивнули, соглашаясь с новой задумкой. Я же предпочла промолчать, боясь, что мои слова, лишь усугубят мой позор.

– Тогда, если всё ясно, постараемся снять с первого дубля, чтобы не возиться снова с высушиванием штанов, – продолжил режиссёр, бросив на меня укоризненный взгляд. – Катя, ты сможешь сыграть как надо?

Преодолевая стыд, я заставила себя поднять глаза и стиснув зубы утвердительно кивнула. Нужно было собраться, отбросить чувство стыда, и отыграть сцену наилучшим образом. Лучше покончить с этим быстро, одним рывком, чем растягивать мой позор на два или три дубля, думала я, чувствуя, как сердце колотится в груди, а между ног все еще предательски пульсирует от возбуждения.

– Тогда занимайте позиции! – скомандовал режиссер..

Мы с Анжелой послушно опустились на четвереньки. Мужчины встали позади, и я ощутила, как тёплая ладонь Вячеслава легла мне на киску. Хоть я и вытерла её салфеткой, она тут же снова увлажнилась. Всё повторилось, как на репетиции: его рука ушла, оставив мою киску одну, а я, повернувшись, издала жалобный скулеж. Вячеслав бросил свою реплику про “сучку”, и я, собрав всю волю, прыгнула ему на ногу. Прижавшись киской к грубой ткани его штанов, я начала тереться – медленно, с напором, чувствуя, как волны блаженства растекаются по телу. Моя промежность горела, соки пропитывали ткань, и я едва сдерживала стоны, упиваясь этим постыдным наслаждением.

– Ах ты, похотливая сучка, а ну быстро успокойся! – рявкнул лорд Гельмут.

С трудом пересиливая похоть, я отпустила ногу Вячеслава и сползла на пол, снова встав на четвереньки. Моя грудь тяжело вздымалась, а соски торчали. Вдруг сильная рука Виктора Сергеевича схватила меня за ошейник, прижимая меня к полу. Я задохнулась от этого грубого контроля, чувствуя себя беспомощной.

– Фу, Лайза, плохая девочка! Нельзя так себя вести! – прокричал он.

В тот же миг я ощутила резкий шлепок по оттопыренной вверх заднице. Мне было не столько больно, сколько обидно – я чувствовала себя провинившимся щенком, которого отчитывают за непослушание.

– Всё, вы идёте в клетки, – отрезал Виктор Сергеевич, его голос был холодным и непреклонным.

И тут раздался долгожданный окрик режиссёра:

– Стоп, снято! Сцена вроде получилась, все актеры – молодцы, а Катя – особенно. Отдыхайте пятнадцать минут, потом снимем сцену с минетом, – объявил он громко, так чтобы все слышали, давая мне понять что мои унижения на сегодня не окончены.

Актеры и персонал начали расходиться, а я всё ещё сидела на холодном полу, пытаясь собраться. Утром мне казалось, что сцена с прошлых съемок была пределом моего падения – такая унизительная что больше некуда. Но теперь я поняла, как сильно ошибалась. Я уже чувствовала себя на дне пропасти, раздавленная одновременно стыдом и похотью, а впереди маячила сцена с минетом, о которой режиссер говорил так буднично, будто это стандартная процедура.

Ко мне подошла Анжела. Она протянула руку, помогая мне встать.

– Катя, вставай, пойдём отдохнём, попьем чего-нибудь. Да и в туалет сходить не помешает, я уже еле сдерживаюсь – сказала она.

Я ухватилась её за руку и поднялась, ноги дрожали. Мы уже направились к туалету, но тут я вспомнила про Серёжу. Мне было ужасно стыдно, но я не могла не пойти к нему – я должна была найти его, посмотреть в его глаза, убедиться, что он в порядке после всего, что видел. Что он думает обо мне теперь, когда я терлась о чужую ногу, скулила и текла, как похотливая сучка?

– Анжела, иди в туалет без меня, а я сначала найду Наташу с Сережей, – сказала я, стараясь, чтобы голос не выдал моего смятения.

– Он здесь? – её глаза расширились от удивления. – Катя, почему ты сразу не сказала? Я бы пошла с тобой, но мне правда очень нужно в туалет. Я найду вас потом, – бросила она и торопливо зашагала прочь, оставив меня одну.

Я направилась в тёмный угол студии, где в последний раз видела Сережу с Наташей. Каждый шаг давался с трудом, ноги подкашивались от накатившего ужаса. Что он скажет? Как посмотрит на меня после всего? Я лихорадочно пыталась придумать оправдания, перебирая слова, которые могли бы смягчить мой позор. Подойдя к стульям, где они сидели, я заметила Наташу – она поднялась навстречу мне, её глаза блестели от смеси удивления и восхищения. Она схватила меня за плечи, намереваясь что-то сказать.

– Катя, ну ты даёшь! – воскликнула она с улыбкой. – Я просто обалдела, когда увидела, как ты терлась своей мокрой киской о ногу того парня. Снимаю перед тобой шляпу – не думала, что ты на такое способна, – сказала она, слегка насмешливым тоном

Я вспыхнула от её слов, чувствуя прилив жара к щекам.

– Наташа... ты же знаешь, у меня не было выбора. Если я согласилась на эту роль... то что мне остаётся? – пробормотала я, стараясь не встречаться с ней взглядом. Затем я глубоко вздохнула и добавила: – Наташа, не оставишь нас с Сережей ненадолго?

Она лукаво улыбнулась и кивнула.

– Конечно-конечно. Болтайте тут, а я пойду займусь чем-нибудь интересным.

С этими словами она ушла, оставив нас вдвоём. Я перевела взгляд на Серёжу. Он сидел молча, растерянный и будто бы немного смущенный. Его глаза внимательно изучали меня, словно он пытался понять мои мысли. Собравшись с духом, я подошла ближе и начала оправдываться.

– Дорогой... прости меня за то, что тебе пришлось всё это увидеть. Я... я не знала, что эта сцена будет настолько... – я замялась, подыскивая слово, и наконец выдохнула: – пошлой. Прости, что я не предупредила тебя заранее. Мне очень жаль.

Серёжа поднял взгляд, его брови чуть нахмурились. Он выглядел уязвленным, но старался держать себя в руках.

– Катюша, не извиняйся. Я же уже говорил тебе: это я во всём виноват. Если бы не мои долги, тебе бы не пришлось сниматься в таком... – он замолчал на мгновение, подбирая слова.

– Да, но я всё равно чувствую себя виноватой перед тобой, – ответила я, опустив глаза.

– Ты ни в чём не виновата. Я сам согласился присутствовать на съемках. Хотя... если честно, я не ожидал такого. Ну что тебя будут трогать эти мужики... да и то, что тебе это понравилось... – в его голосе прозвучала обида.

Я вздрогнула от этих слов и поспешила возразить:

– Дорогой, прости! Это совсем не то, что ты подумал. Мне не понравилось! Просто... просто понимаешь, это физиология. Моё тело само реагирует. Я ведь не могу контролировать... ну ты понимаешь... что там выделяется. Но эти актёры мне абсолютно безразличны! Ведь я люблю только тебя.

Я сделала шаг ближе и присела рядом с ним. Не в силах сдерживать эмоции, обняла его и поцеловала. Его губы были теплыми и немного напряженными, но он ответил на мой поцелуй. Его руки скользнули по моим плечам вниз и вдруг оказались между моих ног. Пальцы уверенно проникли прямо в разгоряченную киску. От неожиданного прикосновения я тихо застонала и инстинктивно положила руку ему на штаны в районе члена. Сквозь ткань я отчётливо почувствовала его твердый член.

Похоже, Серёжа тоже был возбужден, не смотря на обиду – мелькнуло у меня в голове.

– Катя... ты такая мокрая... Я тебя очень хочу, – тихо прошептал он мне на ухо.

Его слова заставили моё тело откликнуться ещё сильнее. Желание накатывало на меня.

– Дорогой, я тоже хочу тебя, – прошептала я, дрожа от его близости, – но не сейчас. Мне нужно отработать ещё одну сцену.

Я мягко убрала его руку и отстранилась. Только в этот момент до меня дошло, что я отказала мужу ради того, чтобы через несколько минут встать на колени и взять в рот член другого мужчины и на меня опять нахлынуло чувство вины.

Сережа вздохнул тяжело и с явной обидой произнёс:

– Да... я слышал, как режиссёр объявил следующую сцену. Надеюсь, это продлится недолго.

Его слова резали меня.

– Дорогой... прости... Я ведь предупреждала тебя о том, что будет такая сцена. Мне действительно придётся это сделать... – сказала я тихо.

Он поднял на меня усталый взгляд:

– Катюша... мы уже это обсуждали. Давай не будем возвращаться к этому снова. Просто пообещай мне одно: не старайся слишком сильно и думай только обо мне.

Его просьба была одновременно трогательной и болезненной для меня.

– Конечно... обещаю! Я всегда думаю только о тебе! – ответила я с улыбкой на лице, хотя внутри чувствовала себя отвратительно от своего вранья.

Правда была в том, что когда возбуждение накатывало на меня во время съемок, я забывала обо всём на свете – даже о нём...

– Сереж, мне нужно идти, успеть в туалет перед сценой, – сказала я, поднимаясь.

– Хорошо, дорогая, иди. Я буду здесь, – кивнул он, и в его глазах мелькнула тень смирения.

Я поспешила в туалет, ведь режиссёр уже объявил пятиминутную готовность. Торопясь, я едва успела пописать и сделать несколько глотков воды. Сердце билось учащенно, а моя киска все еще была влажной от неутоленного желания. Собравшись с духом, я вернулась на съемочную площадку.

Комнату на площадке переделали под стилизованную гостиную: два массивных кресла стояли по центру, а декоративный камин у стены добавлял атмосферы роскоши. В воздухе витал лёгкий аромат чего-то терпкого, возможно, вина из бокалов, которые уже стояли на столике рядом с креслами. Режиссёр собрал всех актеров для инструктажа перед следующей сценой.

– Сейчас снимаем сцену вечерних посиделок лорда и графа со своими девушками-собачками, – начал он, оглядывая нас строгим взглядом. Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась нотка нетерпения. – Напомню вам краткое описание, на случай если кто-то забыл.

Он сделал паузу и посмотрел прямо на меня с укором, отчего мне стало неловко и начала нервно переминаться с ноги на ногу.

– Граф и лорд сидят в креслах, ведут светскую беседу, потягивая вино из бокалов, а девушки у их ног – массируют им ступни. Потом лорд, предлагает графу «развлечься». По его команде вы, девочки, стягиваете с них брюки. Мужчины остаются голыми ниже пояса, расслабленные, с вином в руках, а вы начинаете работать ртами делая им минет. Катя, твоя героиня начинает в паре с Виктором, а Анжела – с Вячеславом.

Моё сердце заколотилось так сильно, что я почти слышала его стук в ушах. Вот она – сцена с минетом, момент истины, который наконец то настал. Я всё ещё не могла поверить, что через несколько минут мне предстоит впервые взять в рот член другого мужчины прямо на глазах у Сережи. Хотя... нет, это будет уже второй раз. В первый раз я даже не подозревала, что он наблюдает, а теперь я буду делать это осознанно, чувствуя его взгляд на себе.

От одной только мысли об этом по телу пробежала дрожь, а между ног стало еще горячее. Я представила, как опускаюсь на колени перед Виктором Сергеевичем, расстегивая его брюки. Его твёрдый член высвобождается, и я, погружаю его в рот делая страстный минет. И всё это – под пристальным взглядом Сережи, который, возможно, сжимает кулаки, сидя в студии, борясь с собой. От этих мыслей чувство вины, стыда и сильного возбуждения одновременно нахлынули на меня, заставляя сердце биться чаще.

Мужчины сняли обувь и заняли место в креслах, положив ноги на подставленные табуретки. Нам с Анжелой режиссер велел встать перед ними на колени и взять ступни в руки, изображая массаж. Когда все было готово к съемке, режиссер скомандовал начать. Мы с Анжелой массировали ноги мужчинам, стараясь, чтобы все выглядело естественно. "Конечно, массажистка ног - это не самая достойная роль, но по сравнению со всем, что я делала до этого, это было самое приличное занятие", - подумала я.

– Хорошо сидим, Фридрих. Как тебе массаж, нравится? – спросил Гельмут, попивая вино из бокала.

– Отличный массаж, и девочки у тебя хорошие. Нужно мне тоже будет таких завести, – ответил граф Фридрих, его глаза блуждали по нашим обнаженным телам.

– Если хочешь, могу тебя познакомить с дамой, которая дрессирует таких сучек, – сказал Гельмут с ухмылкой.

– Конечно, хочу. Может, она мне поможет достать такую. Кстати, мои ноги уже достаточно размяты, а вот член еще нет. Может, твоя сучка мне его размять? – спросил граф Фридрих.

При этом, почему то бросил взгляд на меня, хотя по сценарию ему должна была делать минет Анжела.

– Разумеется. Я рад, что ты спросил. А то я и забыл, что в твоем возрасте, граф, член требует частой разминки, – ответил лорд Гельмут с легким смешком.

– Ну что вы, лорд, в вашем возрасте тоже не помешает дать ему работу. Особенно когда под рукой такие первоклассные сучки, – парировал Фридрих, и они оба рассмеялись, обмениваясь этими унизительными любезностями.

Диалог был очень унизительным, но я стиснула зубы, стараясь не выдать, как он меня задевает. Наконец, Виктор Сергеевич поднял руку, прерывая нас, и коротко приказал: “Хватит массажа, разденьте нас”. Последовала короткая склейка – мы с Анжелой принялись стягивать брюки с лорда и графа. Режиссёр вдруг велел оператору приблизить камеру, взять крупный план, как я медленно снимаю брюки с Гельмута. Его член, оказался прямо перед моим лицом – так близко, что я ощутила его запах.

Мужчины снова уселись в кресла, теперь голые ниже пояса, с бокалами в руках, а мы с Анжелой опустились на колени между их ног. Я оказалась перед Виктором Сергеевичем, Анжела – перед Вячеславом.

– Всё, девочки, берите в рот, начинаем сцену! – скомандовал режиссер, и его голос эхом отозвался в студии.

Перед тем как взять член в рот, я украдкой посмотрела в угол студии, где сидел Сережа. Мое лицо явно просматривалось с того места, где он находился, и я понимала, что ему будет абсолютно все видно: и член у меня во рту, и выражение моего лица, когда я буду его сосать. Но времени на раздумья не было, и я, нагнувшись, взяла в рот еще мягкий член Виктора Сергеевича, чувствуя, как он начинает твердеть от прикосновения моего языка.

Я начала медленно сосать его член, чувствуя, как бьется мое сердце от осознания, что Сережа наблюдает за мной. Я старалась двигаться плавно, не торопясь, давая члену мужчины окрепнуть. Я обратила внимание на свою позу. На удивление, она не была откровенной: я сидела на коленях, опираясь попой на свои пятки и сжав ноги. Это положение позволяло скрыть от чужих глаз мою возбужденную киску.

"Мотор начали", – раздался голос режиссера, и съемки начались.

– Вот так-то лучше, – протянул граф Фридрих, откинувшись в кресле с довольной улыбкой. – Ноги – это хорошо, но член во рту куда приятнее. Хорошая девочка, бери глубже. – Его похвала была адресована Анжеле, которая работала ртом над его членом.

– Нравится, как Айва сосет? – подхватил лорд Гельмут, потягивая вино. – Это ты ещё Лайзу не пробовал. Вот она – настоящая мастерица, отменная члено-соска. – Его рука легла мне на затылок, слегка надавила, направляя меня глубже.

Мне стало обидно от того, что все унизительные реплики в основном относились к моей героине, но я старалась не обращать внимание, продолжая свою "работу". Через несколько секунд я почувствовала, как член Виктора Сергеевича окончательно затвердел, становясь горячим и упругим под моими губами. Я сосала неспешно, иногда лаская головку языком. Не знаю почему я это делала, ведь меня никто не просил об этом, возможно, мне просто так нравилось.

При этом я снова обратила внимание на размер его члена. Он был заметно толще и длиннее, чем у Серёжи, заставляя меня шире раскрывать рот. Слюна стекала из уголков моих губ, скользя по его стволу. Это только усиливало мои ощущения — каждый раз, когда я глубже насаживалась на него, я чувствовала, смазку из моих слюней. Я поймала себя на мысли, что сосать таких внушительных размеров член, меня возбуждает больше, чем у Серёжи. Его размеры вызывали во мне странное чувство подчинения его хозяину — что сильно меня распаляло.

Поймав себя на этих распутных мыслях, я почувствовала себя какой-то похотливой шлюхой. Мысленно я пыталась запретить себе сравнивать Сережин член с другими мужчинами, но это было сложнее, чем я ожидала. По крайней мере я снова вспомнила что Сережа сидит в углу студии и наблюдает за мной. Я представляла его взгляд: как он видит как я насаживаюсь ртом на этот внушительных размеров член и эта мысль неожиданно завела меня ещё сильнее. Я почувствовала, как моя киска начинает зудеть и течь от этого непередаваемого возбуждения. Одновременно с моими мыслями, актеры продолжали свой диалог.

– Значит, Лайза лучше сосёт, чем Айва? – граф Фридрих прищурился, бросив на меня оценивающий взгляд. – Не верю. Мне нужно это проверить.

– Лучше, ещё как, – усмехнулся Гельмут. – Только сразу я тебе её не дам. Слишком быстро кончишь от её рта. Ты ещё молод, не выдержишь её напора.

– Да за кого ты меня принимаешь? – возмутился граф. – Я опытный любовник и могу держать себя в руках. Она устанет сосать раньше, чем я кончу ей в рот.

– Послушай Фридрих, если ты так уверен в себе, то предлагаю соревнование. Лайза будет сосать тебе, а Айва – мне. Я прикажу девочкам стараться как можно сильнее. Побеждает тот из нас, кто дольше продержится. Соответственно проигрывает тот, кто первый кончит, – предложил лорд Гельмут.

– Вызов принят. Твоей Лайзе придётся доказать мне, что она так хороша как ты говоришь, – ответил граф с вызовом в голосе.

Хоть я была занята членом Виктора Сергеевича и своими мыслями, но услышанный диалог актеров заставил меня отвлечься. Во-первых, их реплики были грубыми и унизительными — они выставляли меня какой-то шлюхой-членосоской. Во-вторых, меня насторожил намек на сцену с соревнованием. Неужели мне придётся делать минет второму актёру Вячеславу? Я ведь готовила Серёжу к тому, что буду делать минет Виктору Сергеевичу и только, но не другому мужчине и уж тем более не обоим. Я попыталась успокоить себя мыслью, что, возможно, я надумываю и такой сцены в фильме не будет. Но тревожное предчувствие не отпускало.

– Стоп, снято! – раздался голос режиссера.

Я подняла голову, вытаскивая член изо рта. По моей щеке стекала капелька слюны, которую я быстро смахнула рукой.

– Фух, как надоела ваша болтовня, – раздраженно сказала Анжела, освобождая рот от члена.

– Анжела, поверь, нам самим она осточертела, – громко отозвался Виктор Сергеевич, подмигнув мне с легкой ухмылкой. – Я бы с куда большим удовольствием посидел молча и насладился минетом от Кати – её губы творят чудеса.

Его слова заставили меня внутренне сжаться. Боже, когда они уже перестанут обсуждать, как я делаю минет? Ведь всё это слышит Сережа, подумала я, ощущая вину за происходящее.

– Так, разговорчики в сторону! – резко выпалил подошедший режиссёр. – Сейчас будем снимать сцену с соревнованием. Анжела, Катя, меняйтесь местами! – скомандовал он.

Его слова развеяли мои последние надежды. Значит, мне действительно предстоит делать минет второму актёру — этому Вячеславу. Но я не предупреждала Серёжу об этом! Я даже представить не могла, как он отреагирует на такое развитие событий. Однако выхода не было. Единственное, что мне оставалось — продолжать играть свою роль и надеяться, что потом смогу оправдаться перед ним.

Мы с Анжелой молча поменялись местами. Я опустилась на колени между ног Вячеслава, чувствуя, как дрожат руки, а Анжела заняла моё место у Виктора. Я украдкой бросила взгляд в сторону, где сидел Сережа, но не смогла его разглядеть в темноте.

– На всякий случай объясню вам основные моменты следующей сцены, – начал режиссёр. – Лорд Гельмут приказывает девочкам сделать самый потрясающий минет в их жизни. После этого начинается соревнование: идёт короткий диалог между лордом и графом. Затем граф начинает тяжело дышать и стонать — он не может удержаться от минета Лайзы. Вячеслав имитирует оргазм и якобы кончает Кате в рот. После этого идёт реплика Гельмута: «Я же говорил, что так будет». Если вопросов нет — начинаем съёмки.

Слушая описание сцены, я поняла, что снова получила самую постыдную роль. Успокаивало только то, что оргазм будет ненастоящим, и мне не придётся оправдываться перед Сережей за сперму во рту. Я опустила взгляд на член Вячеслава. После рта Анжелы он стоял колом и блестел. Его член был меньше, чем у Виктора Сергеевича, но больше, чем у Сережи - примерно восемнадцать сантиметров, прикинула я.

– Девочки, по команде лорда Гельмута берите члены в рот, – приказал режиссёр, и тут же раздалось: – Мотор, начали!

Мы с Анжелой замерли в ожидании.

– Ну что, Фридрих, готов к состязанию? – спросил Гельмут, в его голосе сквозила насмешливая уверенность.

– К такому состязанию я всегда готов, – отозвался граф Фридрих, откинувшись в кресле.

– Тогда, девочки, сделайте нам самый потрясающий минет в нашей жизни. Выкладывайтесь по полной, никаких полумер! - приказал лорд Гельмут.

Я еще раз посмотрела в сторону Сережи, прежде чем опустить голову. Взяв член в рот, я начала сосать. Член оказался удобным и приятным на вкус. Я погрузила его глубже, представляя, как Сережа смотрит, как я сосу уже второму мужчине подряд. Вначале меня мучило чувство вины, но через несколько секунд я ощутила, как сильно возбудилась. Причем меня возбуждал не столько сам процесс, сколько осознание того, что я делаю это на глазах у своего мужа.

– Да, Гельмут, ты не обманул! Твоя Лайза – отменная членососка! Ох, как она работает языком, как сжимает губами... Давай, сучка, бери глубже! – воскликнул Фридрих, его голос дрожал от наслаждения.

Я ускорила темп, сама не понимая, почему, но его грязные реплики подстегивали меня. Два часа непрерывных сексуальных сцен, пошлые реплики актеров и присутствие Сережи в студии смешались в коктейль, от которого возбуждение распирало меня изнутри. Мои соски были твердые как камень, а киска текла и зудела. Мне отчаянно хотелось прикоснуться к себе и кончить.

– О да, какая она горячая! Мой член сейчас взорвётся... Не знаю, смогу ли я победить, – выдохнул Фридрих, его дыхание стало прерывистым.

– Я же тебя предупреждал. Ты еще слишком молод, чтобы противостоять рту Лайзы. Еще минута, и она высосет твою сперму до капли, - усмехнулся Гельмут.

Эти грязные слова только сильнее разжигали меня. Желание кончить стало невыносимым, но я не решалась просунуть руку между ног. Вместо этого я сжала бёдра, чувствуя, как давление на клитор и половые губы посылает волну удовольствия по всему телу.

– О да, я сейчас кончу! Да, сучка, заглатывай глубже! – закричал Вячеслав, переходя на стоны.

Я распалилась не на шутку. Потеряв контроль, я начала с силой насаживаться ртом на член Вячеслава, беря его глубоко в горло. При этом я представляла, как Сережа стоит рядом и смотрит, как я погружаю член почти до основания. Как слюни вытекают изо рта и стекают на пол. Сережа стоит, смотрит исподлобья и видит, какая я шлюха. Я уже не могла сдерживаться от возбуждения, сжимая ноги со всей силы, я чувствовала, что на грани, и если только прикоснусь к киске рукой, то не выдержу и кончу.

Вячеслав стонал и охал. Вдруг я почувствовала, как его ноги напряглись, член начал пульсировать. Он схватил мою голову руками и с силой надавил вниз, запихивая свой член до упора мне в горло. Мой нос уперся ему в пах, и я вдохнула его аромат. "О нет, он что, действительно кончил мне в рот?" - пронеслось у меня в голове, но волна возбуждения уже не давала мне остановиться. Непроизвольно я сжала ноги со всей силы и, не выдержав, запустила правую руку между ног, надавив на клитор. В тот же миг я почувствовала, как меня накрывает оргазмом.

– Видишь, я же говорил, что ты не выдержишь. Лайза реагирует на сперму, как акула на кровь, высасывая все до последней капли... – голос Гельмута донёсся откуда-то издалека.

Больше я уже ничего не слышала, потому что отключилась после ошеломляющего оргазма, который пронзил все мое тело. Когда я пришла в себя, то осознала, что все еще держу полу опустившийся член Вячеслава во рту.

– Все молодцы, можете расслабиться. Сцена получилась отличная, особенно имитация оргазма. Вячеслав, ты молодец, сыграл чертовски убедительно, — услышала я голос режиссера.

Только после этого я вытащила член изо рта, инстинктивно сглотнув остатки спермы.

– Славик, ты что, правда кончил? — раздался насмешливый вопрос Виктора Сергеевича.

– Да, я на самом деле не выдержал. Обычно со мной такого не происходит. Видимо, у Кати волшебный ротик, — ответил Вячеслав.

Трое мужчин, Вячеслав, Виктор и режиссёр, обвели меня оценивающим взглядом. Ко мне уже начала возвращаться трезвость ума, и от осознания произошедшего нахлынуло сильнейшее чувство стыда. После оргазма возбуждение прошло, и теперь стыд ощущался в полной мере. Я опустила глаза, не в состоянии смотреть на мужчин.

– Ладно, прерываемся на обед, а потом снимем второй дубль этой шикарной сцены, – объявил режиссер.

Мужчины встали и пошли одеваться. Режиссер тоже куда-то ушел, а я все еще сидела на полу, пытаясь совладать с эмоциями. Ко мне подошла Анжела и протянула руку, помогая мне подняться.

– Катя, с тобой все в порядке? — спросила она.

Я не хотела вываливать на неё свои переживания, поэтому, глубоко вздохнув, выдавила: – Да, всё нормально.

– Тогда пойдём, я ведь так и не поздоровалась с твоим мужем – это невежливо, – улыбнулась Анжела и потянула меня за руку туда, где сидели Наташа и Сережа.

По дороге я пыталась сообразить, что мне говорить Сереже. Я только что ртом довела постороннего мужчину до оргазма и проглотила всю сперму. Нужно было придумать что-то убедительное в свое оправдание — но что?

– Привет, Сережа! Как здорово, что ты пришел нас навестить! – воскликнула Анжела, едва мы приблизились.

Они с Наташей встали, и Анжела, не стесняясь своей наготы, панибратски обняла моего мужа, прижавшись к нему грудью. Я посмотрела на Сережу – он выглядел смущенным, растерянным, глаза бегали, избегая моего взгляда. То, что он увидел, явно его задело, и эта мысль угнетала меня.

– Анжела, пойдём попудрим носик, – вмешалась Наташа, тронув её за плечо.

– Подожди! Я ведь еще не пообщалась с Сережей! — возразила она.

– Анжела, идем. Потом пообщаешься! — настояла Наташа и увела ее в сторону.

Сережа стоял молча и смотрел на меня растерянным взглядом. Я тоже стояла неподвижно, не решаясь ничего сказать. Собравшись с силами, я решила начать первой:

– Дорогой... прости меня за то, что не сказала тебе про второго актера. Я сама не знала про эту сцену! Может быть... я не читала сценарий как следует... а может быть режиссер поменял сцены... Но если бы я только знала заранее — я бы обязательно рассказала тебе! — оправдывалась я.

Сережа смотрел на меня явно уязвленным взглядом.

– А про оргазм ты тоже не знала? Это выглядело очень реально... — вдруг сказал он.

О боже... Что мне ему ответить? Может быть он не слышал последний разговор и поверит в имитацию?

– Ну... это ведь не по-настоящему! Режиссер сказал, что будет имитация оргазма... Просто этот актер очень хорошо играл свою роль... — ответила я неуверенно.

– Да, я заметил, как он “хорошо сыграл”, – саркастично бросил Сережа, указав пальцем мне на лицо. – Так хорошо, что оставил сперму у тебя на губах.

– Ой! – я машинально вытерла рукой уголок рта, ощутив липкую каплю. – Наверно, не заметила, как это получилось, – соврала я, опустив взгляд, чувствуя, как горят щеки.

Но тут мой взгляд упал на его штаны, и я замерла, широко раскрыв глаза. В районе паха красовалось свежее мокрое пятно – сантиметров пять в диаметре. Это могла быть только сперма Сережи. Вариант того что он облился водой или описался, я даже не рассматривала.

— Сережа... Что это? Ты что кончил?! — удивленно спросила я и указала пальцем на пятно.

Он опомнился, быстро прикрыл пятно рукой, но было поздно – его смущение выдавало всё. Щёки покраснели, взгляд заметался.

– Я... нет, не знаю, как это получилось, – пробормотал он. – Катя, давай дома обо всём поговорим. Сейчас не время.

Затем, он развернулся и быстро пошёл к выходу, оставив меня в растерянности. Я стояла, не зная, что делать – броситься за ним, умолять простить или дождаться разговора дома. Пока я колебалась, он скрылся за дверью студии, и я осталась одна со своими мыслями.

Посидев так минуту, я поняла, что мне нужно в туалет. Огляделась — Наташи с Анжелой видно не было. Собравшись, я встала и направилась к дамской комнате. На мое счастье, туалет оказался пустым.

Справив нужду, я подошла к зеркалу и застыла. Вид у меня был, мягко говоря, затасканный. На лице отчетливо выделялись следы высохшей слюны и спермы, а губы были припухшие и ярко-алые от растертости. Неужели в таком виде я разговаривала с Сережей и пыталась оправдаться? От этой мысли мне снова стало очень стыдно.

Приведя себя в порядок – умыв лицо, поправив волосы и вытерев следы спермы с лица, – я вернулась в студию. Там я заметила Наташу, которая явно искала меня. Она выглядела слегка раздраженной.

– Катя, вот ты где! Я тебя по всей студии ищу! – укоризненно сказала она.

– Прости... Просто мне нужно было привести себя в порядок, — ответила я, стараясь говорить спокойно.

Наташа прищурилась и тут же перешла к делу:

– Ну давай рассказывай! Что он тебе сказал? Как все прошло?

Я опустила глаза и вздохнула:

– Похоже, не очень... Сережа был очень обижен из-за того, что я сделала. Ну... что не рассказала ему про второго актера... А потом еще эта сцена... Он ведь видел, как Вячеслав кончил в меня... В общем, дома нас ждет очень серьезный разговор. Я сильно переживаю...

– Он что, предъявлял тебе претензии? – Наташа прищурилась. – Это после того, как сам кончил?

Я замерла и посмотрела на нее:

– Что? Ты тоже заметила? — удивленно спросила я.

Наташа усмехнулась:

– Конечно заметила! Ведь это я ему помогла кончить! — ехидно сказала она.

Мои глаза широко раскрылись от шока:

— Что?! — выдохнула я. — Наташа... Ты хочешь сказать... Ты сделала Сереже минет?! — спросила я с изумлением.

– Ещё чего, – фыркнула она, закатив глаза. – Я девушка приличная, беру в рот только у своего мужа. Просто подрочила ему немного. Да он и не сопротивлялся – сам хотел, аж дрожал от желания. Я даже испортила ему оргазм, когда он начал кончать сразу убрала руку, а он так и разрядился в штаны.

Ее слова прозвучали обидно, намекая на то, что я уже не могла считаться "приличной". Но я решила не придираться к словам и сосредоточилась на главном:

– То есть он сам захотел, чтобы ты ему подрочила? Он тебя попросил об этом? — спросила я, пытаясь скрыть волнение в голосе.

– Нет, конечно, он не просил, — ответила Наташа. — Просто он сильно завелся, наблюдая, как ты страстно сосала член Вячеслава. Я заметила бугорок на его штанах и решила приласкать. Он сначала даже пытался меня остановить, но когда я засунула руку ему в трусы и сжала член, он сдался.

Она продолжила с легкой усмешкой:

– Короче, я ему наяривала, пока он пожирал глазами, как ты сосешь другому. Думаю, он кончил примерно в то же время, что и ты с твоим партнером. Так что можешь считать, что у вас с Сережей был обоюдный оргазм.

Я не могла поверить в то, что она рассказала. Зачем она это сделала? Ведь она была моей подругой и старалась помочь. А Сережа... он хотя бы мог сказать "нет". Меня захлестнуло чувство ревности.

– Наташа, я от тебя такого не ожидала. Я думала, мы подруги, а ты так меня подставила, – обиженно сказала я.

– Катя, ты что, совсем дура? — возмутилась Наташа. — Ты думаешь, я это сделала ради удовольствия? Или чтобы ублажить твоего муженька? Мне это нахрен не сдалось. Я сделала это для тебя, чтобы тебе помочь.

Она вздохнула и продолжила:

– Да, у Сережи встал, когда он смотрел, как ты насаживаешься ртом на чужой член, но я-то видела, как ему тяжело это принять – его жену пялят в рот два мужика, а ты ещё и течешь, как похотливая сучка, жадно заглатывая члены. А потом кончила от минета, как какая-то ненасытная "минетоманка" – я такого в жизни не видела!

Наташа посмотрела мне прямо в глаза:

– Вот я и решила тебе услужить – подрочила Сереже. Теперь он не сможет упрекнуть тебя за оргазм во время сцены, потому что сам кончил, пока я теребила его член. Если начнет выговаривать – ткни ему в нос, что он позволил мне его трогать. Можешь даже закатить небольшую сцену ревности, перевести стрелки на него. Только не переборщи, чтобы хуже не было, – закончила она, скрестив руки и глядя на меня.

Я стояла, ошеломленная словами Наташи, не зная, как реагировать на эту неожиданную "помощь". С одной стороны, ее описание произошедшего вызывало у меня сильнейший стыд. Особенно то, как она назвала меня "минетоманкой" за то, что я кончила во время сцены – это слово кольнуло меня, заставляя вспомнить, как я билась в оргазме, с членом Вячеслава в горле. Но в то же время я не могла отрицать правды в ее описании. Со стороны, наверное, всё так и выглядело. Может, я зря набросилась на Наташу? Она ведь сделала мне услугу, пусть и странную. И после того, что я сама натворила перед камерой, у меня едва ли было право на ревность. Мне нужно было перед ней извиниться.

– Наташа, прости меня, пожалуйста. Не знаю, что на меня нашло. И спасибо тебе за помощь. Надеюсь, это поможет мне оправдаться перед Сережей, — сказала я, чувствуя себя виноватой.

– Ладно, проехали, мы же подруги, — ответила Наташа, махнув рукой. — Пошли лучше обедать, а то скоро уже перерыв закончится.

Мы направились на кухню, и я почувствовала облегчение от того, что конфликт с Наташей был исчерпан. Однако мысль о предстоящем разговоре с Сережей не давала мне покоя. Я понимала, что извиниться перед ним будет намного сложнее, чем перед подругой, но я была готова сделать все возможное, чтобы сохранить наши отношения.

Обед прошел в привычной атмосфере. Не буду подробно описывать свои ощущения — все было точно так же, как в прошлый раз. Постоянное чувство неловкости от того, что я единственная оставалась полностью голой. Даже Анжела где-то раздобыла легкий пеньюар, который прикрывал ее тело. Неудобство от пробки в попе, когда приходилось садиться на стул. А еще эти пристальные взгляды коллег, которые словно прожигали мое обнаженное тело. В общем, ничего нового.

После обеда режиссер собрал всех для съемки второго дубля предыдущей сцены. Мне этого совсем не хотелось — возбуждение пропало, желания не было. Все мои мысли были заняты Сережей и тем, как пройдет наш вечерний разговор.

Как и до этого, нас с Анжелой поставили на колени перед мужчинами для съемки сцены минета. Я работала механически — без эмоций, погружая член Вячеслава в рот. Даже унизительные реплики, которые звучали во время съемки, не задевали меня. Я просто выполняла свою работу, как должна была в прошлый раз. Но неожиданно я поймала себя на мысли: мне хотелось, чтобы Сережа сидел в студии и наблюдал за тем, как я делаю минет другому мужчине. Эта идея странным образом будоражила меня и вызывало ушедшее чувство покалывания в киске.

Сцена завершилась имитацией оргазма Вячеслава. На этот раз всё было по-настоящему притворно – ни капли спермы, лишь его наигранные стоны и судорожное дыхание. После окончания съемки режиссер задержался с персоналом для обсуждения технических деталей, а затем собрал всех актеров для заключительной беседы. Я опять стояла голая среди одетых людей, краснея от неловкости. Наверное, я должна была привыкнуть к этому за время работы на съемочной площадке, но почему-то чувство стыда все равно не отпускало меня.

Режиссер обсуждал сегодняшние съемки и хвалил актеров за их профессионализм. Даже меня он похвалил, сказав, что я хорошо справилась с ролью. Но я почти не слушала его — мои мысли витали где-то далеко. Я думала о Сереже... о предстоящем с ним разговоре.

Когда режиссер наконец освободил нас, я поспешила в раздевалку и быстро оделась. Перед выходом я попрощалась с Наташей и Анжелой. Наташа пожелала мне удачи в разговоре с Сережей — ее слова прозвучали искренне и тепло. Затем я отправилась домой, готовясь к неизбежному объяснению с мужем.

Дома было пусто – Сережи не оказалось. На кухонном столе лежала записка: “Уехал на работу, буду поздно”. Я почувствовала тревогу. Вернется ли он? Захочет ли вообще разговаривать со мной? Попыталась взять себя в руки, но мысли о предстоящем разговоре не давали покоя. В спальне я заметила его штаны, брошенные на кровать. На ткани виднелось пятно спермы. Видимо, он заехал домой переодеться перед работой. Значит, он был здесь совсем недавно — подумала я, отправляя штаны в стирку.

Весь оставшийся день я была на нервах, прокручивая в голове возможные сценарии разговора. Что сказать? Как оправдаться за содеянное? Сначала мелькнула мысль использовать Наташину “услугу” – мол, он сам кончил от её руки, так что мы квиты, – но я тут же отбросила эту идею. То, что я сделала сегодня, не шло ни в какое сравнение с лёгкими ласками Наташи. Я сосала двум мужчинам, кончила с членом в горле, проглотила сперму – это было слишком, слишком грязно, чтобы уравнять с его минутной слабостью.

Чем больше я думала об этом, тем сильнее становился мой стыд. Воспоминания о съемках жгли меня изнутри. Я не знала, как смогу смотреть Сереже в глаза после всего этого. В итоге я решила признаться во всем честно: рассказать ему о том, что знаю про Наташу, и просить прощения за свои поступки.

К вечеру я приготовила вкусный ужин — хотела смягчить обстановку перед разговором. Сережа вернулся около восьми часов вечера. Он выглядел хмурым и молча прошел мимо меня в комнату. Я почувствовала холодок внутри, но последовала за ним с намерением поговорить.

– Дорогой... прости меня... Я виновата... — начала я дрожащим голосом, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Сама не знаю, как так получилось. Всё было неожиданно, я не ожидала, что сцена зайдёт так далеко. Я ведь не врала тебе – честно сказала, что буду делать минет в фильме. Но я не думала, что это превратится в такое...

Я замолчала на секунду, пытаясь справиться с эмоциями. Мой голос дрожал, когда я продолжила:

– Я не могла отказаться посреди съёмок. Режиссер бы не простил, и нам бы пришлось платить неустойку, а у нас и без этого полно проблем. Я... я запуталась. Всё вышло из-под контроля.

Слезы текли по моим щекам, когда я смотрела на Сережу умоляющим взглядом.

– Если хочешь..., я все брошу! Черт с ними, с деньгами! Как-нибудь заработаем и отдадим долг. Только прости меня...

Я уже не могла говорить четко — слова вырывались из меня сквозь всхлипывания и отчаяние.

Сережа молча смотрел на меня несколько секунд. Затем его лицо смягчилось. Он шагнул ко мне ближе и крепко обнял меня. Я почувствовала его теплое дыхание у себя над ухом, и это немного успокоило меня.

– Я тоже виноват, – тихо произнес он. – О чем я вообще думал? Жена мне призналась, что снимается в роли с минетом, а я вместо того, чтобы тебя остановить, разрешил продолжить. Еще нафантазировал, что это будет пятиминутная сцена, и мы поедем домой.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями.

– Я не виню тебя, хотя честно признаюсь, больше всего меня задело даже не то, что ты с этими мужиками делала, а как ты это делала. Я явно видел, что ты чертовски возбуждена. А когда режиссёр заорал на всю студию, чтобы ты вытерла свою мокрую киску, я чуть не провалился от стыда за тебя – и от ревности. Я думал, ты будешь делать это без удовольствия, холодно, как работа, и мне было бы легче это принять. Но когда понял, что ты получаешь удовольствие, то начал жутко ревновать.

Я почувствовала, как краска стыда заливает мои щеки.

– Прости, дорогой, – прошептала я. – Я не знаю, как... Мне просто было сложно это контролировать. Возбуждение пришло само, хоть я честно этого не хотела. Я же не могу контролировать свою физиологию, что там как выделяется. А знаешь, как мне было стыдно? Я готова была сгореть со стыда, провалиться сквозь землю, когда режиссер крикнул про мою мокрую киску на всю студию.

Сережа вздохнул и погладил меня по спине.

– Ну ладно, не расстраивайся так. Все ведь позади.

– Я завтра позвоню режиссеру и скажу, что не буду в этом больше сниматься, – поспешно добавила я. – Для меня главное наши отношения и чтобы ты меня простил.

Сережа неожиданно посмотрел на меня с задумчивым выражением лица.

– Катя, если тебе противно то чем ты занимаешься, то ты должна бросить. Но если честно, сегодня мне показалось что тебе понравилось.

Я удивленно уставилась на него.

– Сережа, ты что, не хочешь, чтобы я отказывалась от роли?

– Хочу, конечно, – ответил он, но в его голосе слышалось сомнение. – Просто... Я сегодня после работы ездил к своим так называемым "бывшим партнерам", хотел попросить отсрочку в оплате. Но они...

Сережа сделал паузу, его лицо помрачнело. Я почувствовала, как он напрягся.

– Представляешь, мало того что послали меня, еще и накинули 10% якобы за то, что в прошлый раз просрочил платеж на пару дней. В общем, они пригрозили, что если в ближайшее время денег не будет, то ко мне придут гости.

Его голос дрогнул, и я увидела в его глазах страх.

– А это очень опасно, и если за себя я уже не боюсь, то не хочу, чтобы они что-то сделали с тобой. Тогда то, что я видел сегодня, мне покажется детской игрой.

Я испуганно смотрела на него, когда он это рассказывал. Мое сердце забилось чаще от страха.

– Поэтому я и сказал: если тебе твоя новая роль не противна, то я не буду возражать, чтобы ты закончила съемки. Но только если ты сама этого захочешь. Я не хочу тебя заставлять, – сказал Сережа, его голос звучал устало, но искренне.

Я поняла, перед каким выбором он стоит, и разумеется, я была готова продолжить съемки ради нас с Сережей. Хотя в глубине души я даже почувствовала странное облегчение и, возможно, легкую радость от того, что у меня появилась такая возможность – возможность снова окунуться в этот запретный мир сексуальных наслаждений.

– Конечно! О чем ты вообще говоришь? Я продолжу съемки, получу гонорар, и мы заплатим этим людям. Тебе не нужно меня ни о чем просить – я ведь сама пошла на этот шаг. Единственное, в чем я хочу быть уверенной, это что ты не будешь меня ревновать и не бросишь за то, чем я занимаюсь, – ответила я твердо, стараясь скрыть свое волнение.

Сережа посмотрел на меня внимательно и немного грустно.

– Катюша, насчет ревности я ничего обещать не могу. Как ты сама сказала, чувства сложно контролировать. Но одно могу сказать точно – я тебя не брошу. Ведь это я сам разрешил тебе закончить съемки. И разумеется, как только мы расплатимся с долгами, тебе больше никогда не придется сниматься в такого рода фильмах.

Его слова звучали уверенно и искренне. Я почувствовала облегчение и снова обняла его и прошептала:

– Хорошо, дорогой. Я согласна.

Мы стояли обнявшись около минуты. Я окончательно успокоилась, забыв о проблемах. Но тут я вспомнила про Наташу и почувствовала необходимость сказать ему правду.

– Дорогой... Я должна тебе еще кое в чем признаться, – сказала я тихо.

Сережа отстранился чуть-чуть и посмотрел на меня настороженно:

– И в чем же?

Я набралась смелости и продолжила:

– Я знаю... Знаю о том, что сегодня произошло с тобой. Знаю, что Наташа... хм... подрочила тебе.

Сережа слегка отодвинулся еще больше и посмотрел мне прямо в глаза виноватым взглядом.

– Прости... Я должен был ее остановить. – сказал он виновато.

Я покачала головой и положила руку ему на грудь.

– Нет, не извиняйся, – перебила я. – Я тебя не виню, и ты не должен передо мной оправдываться. Просто хотела, чтобы ты знал, что мне это известно, вот и всё.

Сережа выдохнул с облегчением и кивнул:

– Хорошо... Тогда я тебе тоже кое в чём признаюсь, – начал Сережа. Сегодня, когда я смотрел на тебя... как ты играла в той сцене с этими актёрами... как ты, хм... делала им минет... Я так сильно возбудился, что член аж выпирал из штанов. Наташа это заметила, ну... дальше ты знаешь, я не смог себя сдержать и позволил помочь себе разрядиться. Но когда я кончил и возбуждение схлынуло, меня накрыло обидой и жгучей ревностью. Поэтому я ушёл сразу, не захотел говорить, просто не мог смотреть тебе в глаза.

– Понятно, – тихо ответила я, хотя рассказ Наташи уже дал мне примерную картину.

– А еще... когда я увидел чужую сперму у тебя на губах, мне показалось, что ты проглотила семя того актера. Я просто закипел от ревности. Ты действительно это сделала? – спросил он расстроенно, его голос дрогнул.

Я почувствовала, как краска стыда заливает мои щеки. Мне нужно было что то придумать в свое оправдание. Что-то что с одной стороны Сережа сможет принять, а с другой не выдаст моей похоти и потери контроля во время сцены.

– Дорогой, прости, – начала я мягко, стараясь подобрать правильные слова. – Я ведь не ожидала, что он по-настоящему кончит. Наверное, это получилось случайно, и я автоматически сглотнула. Пожалуйста, не злись на меня за эту оплошность. Я ведь не злюсь за то, что ты позволил Наташе довести себя до оргазма.

Произнося эти слова, я мысленно поблагодарила Наташу за ее "услугу" – теперь у меня был козырь в рукаве. Сережа молчал несколько секунд, переваривая услышанное. Затем его лицо немного смягчилось.

– Ладно, ты права, – ответил он наконец. – Давай забудем о том, что произошло.

Он снова обнял меня, и я почувствовала, как напряжение между нами постепенно уходит. Я прижалась к нему крепче, надеясь, что этот момент близости поможет нам преодолеть случившееся и двигаться дальше. После нашего разговора мы пошли ужинать. Казалось, напряжение между нами начало спадать: мы болтали, смеялись, словно ничего не произошло.

После ужина мы приняли душ и легла в постель. Сережа неожиданно обнял меня, его руки скользнули по моему телу, пробуждая желание. Я ответила на его ласки, наши губы слились в страстном поцелуе. Сережа жадно накинулся на меня, его движения настойчивыми. Я уже думала, что он войдет в меня прямо сейчас, но вместо этого услышала его голос:

– Отсоси мне.

Это была не просьба, а приказ. Я опустилась ниже, обхватив его член губами, и начала сосать, ощущая, какой он твердый.

– Отсоси мне, как ты сосала сегодня в студии, – вдруг сказал он.

От неожиданности я напряглась, но быстро поняла, чего он хочет. Воспоминания как я жадно сосала член Виктора Сергеевича, а затем Вячеслава промелькнули в голове. Как слюни стекали по стволу члена. Сережа хотел увидеть ту же страсть и отдачу, которую видел на съемочной площадке. Я стала жадно облизывать его головку, дразня языком, а затем насаживалась ртом на член, всё глубже, с той же похотливой энергией, что владела мной днём.

– Да, сучка, давай, заглатывай сильнее! – вырвалось у Сережи, его голос дрожал от возбуждения.

Его слова застали меня врасплох. Я остановилась на мгновение и посмотрела на него. Видимо, он подумал, что перегнул палку.

– Тебе неприятно? Если тебе не нравится, я не буду так говорить... – спросил он с ноткой сомнения в голосе.

Я вытащила член изо рта и улыбнулась:

– Мне хорошо. Называй меня как тебе хочется.

После этих слов я продолжила сосать его член с удвоенной энергией. Мой рот работал жадно и страстно: я брала его глубже, облизывая ствол сверху донизу и играла языком вокруг головки.

– Да! Соси как следует! Вот так... как хорошая члено-соска! Бери глубже, сучка! Тебе же это нравится! – говорил Сережа с возбуждением в голосе.

Его слова только подстегивали меня. Я выкладывалась по полной, стараясь угодить ему, заглатывая его член до упора. Я чувствовала его напряжение — он был близок к кульминации. Через несколько минут Сережа застонал громко и бурно кончил мне в рот. Горячая волна спермы заполнила мой рот, и я проглотила все до последней капли.

После такого минета Сережа мягко поцеловал меня в щеку и отвернувшись уснул. А я еще долго лежала рядом с ним, прокручивая в голове события сегодняшнего дня — съемки, наш разговор и этот неожиданный момент близости.

На следующий день я проснулась поздно. Сережа уже ушел на работу, и в квартире царила тишина. Я лежала в постели, ощущая усталость и странную смесь эмоций после вчерашнего дня. Воспоминания о съемках всплыли в моей голове, и я снова представила, как сосала два твердых члена на глазах у Сережи.

Это воспоминание вызвало во мне неожиданную волну возбуждения — то самое чувство, которое нахлынуло на меня вчера на площадке. Мое тело откликнулось мгновенно: соски напряглись, а между ног разлилось приятное тепло. Я запустила руку под одеяло и сразу ощутила влагу в своей киске. Мне захотелось немного себя приласкать, и я начала нежно массировать половые губы, время от времени надавливая на набухший клитор.

В голове возникали яркие образы того, как я делаю минет мужчинам, пока Сережа смотрит на меня горящими глазами. От этих фантазий мое возбуждение только нарастало. Я представляла, как скользят мои губы по твердому члену, как язык ласкает чувствительную головку, а мужские стоны наполняют комнату. Мои пальцы двигались все быстрее, лаская влажные складочки.

Но одновременно с нарастающим удовольствием пришло и чувство стыда. Я вспомнила, скольким мужчинам сделала минет за последние несколько недель, не говоря уже о сексе с охранником и сцене с Валерой из прошлого фильма. А минет двум мужчинам при муже — это было совсем неправильно. Я знала это. И в то же время понимала, что сделанного уже не изменить.

Я лежала, потихоньку лаская себя, и пыталась разобраться в своих противоречивых чувствах. Во мне боролись стыд и желание, чувство вины и жгучее возбуждение. "Это нужно прекратить, " – решила я про себя. Как только мы решим наши финансовые проблемы, я перестану сниматься в такого рода фильмах. Я найду обычные роли в кино или театре – пусть даже за меньшие деньги. Но я больше не хочу чувствовать себя так... разорванной между стыдом и развратным удовольствием, думала я. Только доставлю себе удовольствие, чтобы снять напряжение, ведь Сережа так и не вошел в меня вчера. Мои пальцы ускорили движения, лаская набухший клитор. Я чувствовала, как нарастает волна наслаждения, готовая накрыть меня с головой.

Мое наслаждение прервал резкий звонок телефона. Его пронзительный звук выдернул меня из чувственных фантазий, заставляя остановиться и неохотно оторвать руку от киски. Я посмотрела на экран — это была Наташа.

Продолжение следует...