В двадцать три года я познакомился с Еленой. Мы были одного возраста. Нас познакомила моя сестра Вика, с которой Лена была близкой подругой. Наши встречи в парках, кинотеатрах и кафе постепенно переросли в нечто большее. Мы полюбили друг друга. И вскоре я понял, что хочу провести с ней всю свою жизнь. Пришло время, и Лена познакомила меня со своими родителями, которые оказались гостеприимными, приветливыми и добрыми людьми.

Тамара Николаевна, мать Лены, была довольно крупной и статной женщиной, ей был 51 год. При росте 170 см., у неё была пышная фигур, большая: высокая грудь, широкие бёдра и массивный округлый зад. Её каштановые волосы обрамляли ровный овал лица, а тёмно-синие глаза и красивые пухлые губы делали её лицо выразительным и привлекательным.

Александр Сергеевич, отец Лены, был старше жены на пять лет. В отличие от Тамары Николаевны, он был худым, узкоплечим и примерно, на полголовы выше её. Характер у него был тихий и спокойный.

Главную роль в семье играла Тамара Николаевна. Именно она решала все сложные вопросы и принимала все важные решения, а Александр Сергеевич, как правило, соглашался с ней, доверяя её мнению и находчивости.

Тамара Николаевна, как настоящая хозяйка, старалась нам во всём помогать. Она вкусно готовила и всегда интересовалась нашими пожеланиями, стараясь угодить. Александр Сергеевич, человек немногословный, часто предлагал свою помощь по хозяйству, ремонту и любым другим вопросам. Они оба были очень рады нашему браку и старались сделать всё возможное, чтобы нам было уютно и комфортно.

После свадьбы мы временно поселились в их просторном доме на окраине города, где нам выделили уютную, изолированную комнату и жизнь вернулась в привычное русло. Будни были заняты работой, а вечера – уютным домом. У нас были общие планы, совместные выходные, пикники на природе с шашлыками, и казалось, что такая идиллия будет длиться вечно.

Однако спокойствие длилось недолго. Вскоре я начал замечать что-то странное в поведении тёщи. Она стала уделять мне больше внимания и постоянно интересовалась моими делами, советуя, как лучше поступить в той или иной ситуации. И казалось, что она всегда была, где-то рядом.

Она искала и находила всякие возможности приблизиться ко мне и как бы невзначай коснуться меня рукой, плечом, в общем, явно делала всё, чтобы я это заметил. Сначала я старался не обращать на это внимания, принимая всё за случайность, но со временем понял, что она делает это намеренно, показывая, что я ей небезразличен.

Тамара Николаевна, главенствующая в семье, привыкшая к спокойствию и покладистости мужа, как будто испытывала меня на прочность. Она, как будто играла со мной, проверяя моё терпение и, что самое странное, моё внимание.

И это принесло плоды.

Я поймал себя на том, что украдкой поглядываю на свою тёщу, любуясь её пышными формами, большой грудью, широкими бёдрами и массивными ягодицами, отмечая про себя, какая она привлекательная. Раньше я смотрел на неё просто, как на мать Елены, и воспринимал её не иначе, как мать моей жены. Но теперь... Теперь я вдруг увидел в ней женщину, приятную, соблазнительную и невероятно сексуальную.

Тамара Николаевна всегда была ухоженной, но теперь она словно расцвела в моих глазах. Её красота, которую я раньше не замечал, теперь поражала. Я вдруг заметил, как изящно сидит на ней халат, как сверкают её глаза, как уверенно она держится.

С невероятным интересом и лёгким возбуждением я украдкой заглядывал в глубокий вырез её халата, любуясь её пышной грудью, разделённой тесной ложбинкой. Я с трудом отрывал свой тайный взгляд от её массивной задницы, которая соблазнительно выпирала из-под халата. Я любовался её ухоженными руками, полными ногами, маникюром, педикюром и красиво накрашенными ногтями. Теперь абсолютно всё, что было связано с этой женщиной, привлекало моё внимание, заставляя моё сердце биться чаще. Мне было стыдно, потому что я считал это ментальной изменой жене, но ничего не мог с собой поделать.

Я тайно любовался Тамарой Николаевной. Каждое её движение, её речь, даже само её присутствие возбуждали меня. У меня возникала мощная эрекция, которую приходилось скрывать.

Но мне всегда казалось, что она это чувствовала.

Иногда мне думалось, что она нарочно провоцирует меня, надевая что-то короткое или обтягивающее, едва прикрывающее и подчёркивающее её формы. Я украдкой поглядывал на неё, не в силах отвести взгляд.

В такие моменты меня охватывала паника.

Ведь, казалось, кроме меня никто этого не замечал, ни мой тесть, ни моя жена Лена, которая была полностью погружена в наши семейные заботы. И это молчаливое неведение ещё больше усиливало мою тайную одержимость.

Я пытался взять себя в руки, убедить себя, что всё это лишь плод моего буйного воображения, что я сильно преувеличиваю, и что моя тёща просто так одевается, ни о чём не задумываясь. Но каждый раз, когда наши взгляды случайно встречались, я видел блеск в её глазах и невольно приходил к выводу, что она одевалась так специально для меня. И это подливало масла в огонь.

Я испытывал угрызения совести, когда мне приходилось общаться с мужем Тамары Николаевны, Александром Сергеевичем. Я избегал его прямого взгляда, и чувствовал себя крайне неловко. Если бы он знал, какие мысли и желания я питаю к его жене. Какими похотливыми глазами я смотрю на неё, любуясь её женскими прелестями, и какую сильную эрекцию я при этом ощущаю.

Я оказался в очень сложной ситуации.

Мне было неловко осознавать, что я испытываю сексуальное влечение к своей тёще. Несмотря на это, её внимание ко мне и флирт немного успокаивали мою совесть. В голове крутились мысли, если она, жена Александра Сергеевича, позволяет себе такое, то, может быть, я не так уж и виноват.

Однако сильнее всего меня терзало чувство вины перед Леной. Я искренне любил её, и мысль о том, что меня влечёт к её матери, казалась предательством.

Я злился на себя за это влечение, пытался отгородиться от него, но, как назло, оно только росло. Тамара Николаевна излучала такую ​​доминирующую энергию и уверенность, что она привлекала меня, несмотря на все мои попытки сопротивляться. Я привык к спокойствию и мягкости Елены, к её покладистому характеру. Тамара Николаевна же была полной её противоположностью – сильная, уверенная в себе, точно знающая, чего хочет.

И это, к моему ужасу, меня смущало, но одновременно и завораживало.

С каждым днём я всё больше осознавал, что хочу свою тёщу, как женщину.

Я был в полном замешательстве. Моё влечение к ней было просто безумным, оно пробуждало во мне сильнейшее сексуальное желание. В этом было трудно признаться себе, но это была неоспоримая реальность. Я не мог избавиться от этих чувств, и они становились всё более навязчивыми.

И вот, казалось, сама судьба решила вмешаться и распутать этот сложный клубок моих переживаний.

Был выходной. Елена ушла в парикмахерскую, стричься. Она всегда задерживалась там на несколько часов, а Александр Сергеевич, как обычно, отправился в гараж возиться с машиной.

В этот момент я остался один на один со своими мыслями, желаниями, которые становились невыносимыми, и с Тамарой Николаевной, которая, что-то делала на кухне.

В доме царила звенящая тишина и предчувствие чего-то особенного.

Сидя в своей комнате за ноутбуком, я пытался сосредоточиться на работе, но мои мысли постоянно возвращались к тёще. Ощущение, что она где-то рядом, будоражило моё сознание. Я прислушивался к каждому звуку, доносившемуся из кухни, и пытался угадать, что она делает.

Вдруг дверь в комнату слегка приоткрылась, и на пороге появилась Тамара Николаевна. Она вошла без стука, что было для неё несвойственно и вызвало у меня некоторое замешательство.

На ней был короткий, лёгкий халатик, открывавший больше половины её ног и едва прикрывавший пышную фигуру, с глубоким вырезом, из которого выпирала пышная грудь. Я невольно замер, не в силах пошевелиться.

— Ромочка, я испекла пирог, пойдем пить чай, - промурлыкала она, глядя на меня своими темно-синими глазами.

В её мягком голосе звучала неприкрытая соблазнительность. Я почувствовал, как по моему телу пробежал холодок. Это был первый раз, когда моя тёща назвала меня так нежно и ласково, обычно она называла меня более формально, Роман или Рома, и это привлекло моё внимание.

Глядя на тёщу в столь откровенном и соблазнительном наряде, я растерялся, боясь поддаться искушению. В моей голове боролись разум и похоть. Моё влечение вспыхнуло с новой силой.

Я понимал, что это неправильно, что я не должен испытывать таких сексуальных чувств к матери своей жены, что это предательство по отношению к Лене, но желание к этой женщине было слишком сильным, чтобы его игнорировать.

Тамара Николаевна стояла, ожидая моего ответа.

— Так ты идёшь? - переспросила она.

— Да... я... я сейчас закончу и приду, - пробормотал я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Тамара Николаевна загадочно улыбнулась.

— Хорошо, дорогой, я буду ждать, - сказала она и вышла, медленно прикрыв за собой дверь, оставив меня в полном смятении.

Слово “дорогой” она произнесла с особенной выразительной интонацией, сделав на нём акцент.

Это меня ещё больше ошеломило.

— Она даже мужа так не называла, как меня, - пронеслось у меня в голове.

По крайней мере, я никогда этого не слышал. Я сидел неподвижно, уставившись в монитор, но ничего не видел. Мысли кружились в голове, одна безумнее другой.

Я понимал, что если переступлю запретную черту, пути назад уже не будет. Но искушение было слишком велико. Я закрыл ноутбук, глубоко вздохнул и пошёл на кухню, навстречу неизвестности.

На кухне пахло свежей выпечкой и лёгким ароматом духов Тамары Николаевны. Она стояла у плиты, ожидая, пока закипит чайник. Подол её халата был, слегка распахнут, обнажая её соблазнительно полные бёдра. Я вошёл так тихо, что она не услышала. Я кашлянул, чтобы привлечь её внимание.

— А, вот и ты, - сказала она, оборачиваясь с лукавой улыбкой, - Сейчас уже и чайник закипит.

На столе стояла тарелка с румяным пирогом и две чашки.

— Яблочный пирог, твой любимый, - сказала она, - Я помню, как ты говорил, что он тебе понравился, когда я его испекла.

— Да, я люблю яблочный пирог, и вы, Тамара Николаевна, его очень хорошо печёте.

— Ромочка, я думаю, мы можем перейти к неформальному общению, так будет проще, - сказала она, глядя на меня, - Обращайся ко мне на "ты" и зови просто Тамара, Тома, или даже, Томочка, мне будет приятно.

Она подошла ближе и остановилась совсем рядом, я почувствовал тепло её тела и аромат её духов.

Я стоял перед ней, чувствуя, как напряжение нарастает с каждой секундой. Я старался не смотреть на её грудь, но мой взгляд предательски скользнул вниз, к глубокому вырезу её халата, к соблазнительной ложбинке, разделяющей её большие титьки.

— Рома, - начала она мягким голосом, взяв меня за руку, - Я знаю, что ты ко мне чувствуешь.

Я вздрогнул от её прикосновения и попытался выдернуть руку, но она крепко держала меня.

— Не отрицай этого, - продолжила она более уверенно, - Я вижу, как ты на меня смотришь. Знаю, что я тебе нравлюсь и чувствую твоё влечение ко мне. И должна признаться, что ты меня также привлекаешь, как мужчина.

Я был ошеломлён таким откровенным признанием и не знал, что сказать.

В этот момент закипел чайник, издав пронзительный свист. Это немного разрядило обстановку. Не отпуская меня, Тамара выключила газ и снова посмотрела на меня.

Её взгляд был прямым и проницательным и от него у меня по коже побежали мурашки. В нём было понимание, вызов и.. .предвкушение.

Я почувствовал, как моё сердце забилось чаще, а дыхание стало неровным. Все мои попытки оправдаться, отгородиться от всего этого, рушились под натиском её присутствия. Я понимал, что она говорит и чего хочет. Её слова были слишком откровенны, чтобы не понять их смысла. Мне следовало бы уйти, но мои ноги стали ватными, и я не мог сделать, ни шагу.

Мой разум кричал о предательстве, о том, что я могу разрушить свою жизнь и жизнь Елены, но тело, словно, жило своей жизнью, подчиняясь неведомой силе, исходящей от неё. Я почувствовал, как мои щёки вспыхнули, не только от стыда, но и от запретного возбуждения.

— Ну что же ты молчишь, Ромочка, скажи что-нибудь. Скажи, что ты меня хочешь. Или скажи, что я отвратительная шлюха, и оттолкни меня. Только не молчи, пожалуйста.

Она нервно рассмеялась. Потом взяла мою другую руку и прижала обе к своей груди.

— Полапай мою грудь, полапай меня всю, дай волю своим рукам, не стесняйся, я разрешаю, я знаю, ты давно этого хочешь, - сказала она, задыхаясь от волнения.

Я больше не мог молчать и делать вид, что ничего не происходит.

Большие титьки тёщи были в моих руках, и я стал судорожно их мять, ощущая тяжесть и приятную резиновую упругость. И хотя я всё ещё испытывал ужас перед последствиями, меня уже охватило пугающее предвкушение близости.

— А как же... Лена... как же... Александр Сергеевич, - пробормотал я, дрожащим голосом, совершенно растерявшись.

Я продолжал тискать грудь тёщи, чувствуя, как мой член уже рвёт штаны от возбуждения.

— Лена хорошая девушка, - сказала Тамара Николаевна, - Но поверь, она не сможет дать тебе того, что могу дать я. Она слишком молода, наивна и неопытна. Честно говоря, ей бы ещё в куклы играть, а не с парнями спать.

— Как ты смеешь так говорить о моей жене и своей дочери? – выдавил я из себя, чувствуя, как во мне закипает недовольство.

Но в то же время я не мог отрицать её слова, и в них была доля правды. Действительно, Лена была наивной и невинной, а Тамара Николаевна, опытной и искушённой женщиной.

— Я говорю правду, - ответила она, приближаясь ко мне почти вплотную, - Ты хочешь меня, Рома. И я хочу тебя.

— Но есть ещё Александр Сергеевич, - пытался я, что-то говорить, сам не зная для чего и понимая, что это уже не имеет никакого значения.

— Александр Сергеевич, - повторила Тамара Николаевна, с лёгким вздохом, - Он добрый, ласковый муж и хороший человек, очень любит меня, и я его люблю, но есть один нюанс, о котором я тебе расскажу чуть позже.

Сказав это, она прильнула ко мне и поцеловала меня в губы. Поцелуй был долгим и страстным. Я попытался отстраниться, но она не дала мне этого сделать. Её руки обвились вокруг моей шеи, и она притянула меня к себе ещё ближе.

Я почувствовал, как моя воля слабеет. Соблазн был велик. И я ответил на её поцелуй, забыв обо всём на свете. В тот момент не существовало, ни Лены, ни Александра Сергеевича, ни морали, ни последствий. Была только моя тёща, я и моё ненасытное желание.

Поцелуи становились всё более жаркими и требовательными. Мы обнимались, и я чувствовал, как моё тело тесно прижимается к ней. Чувствовал исходящее от неё тепло. Я провёл рукой по её спине, ощущая мягкость её кожи под тонким халатом, затем переместил руку ниже, на её задницу и, щупая её массивные ягодицы, обнаружил, что на ней нет трусиков.

В какой-то момент тёща оторвалась от моих губ и прошептала мне на ухо:

— Пойдём в спальню.

Я одобрительно кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Я понимал, что совершаю огромную ошибку, но остановиться не мог. Я был полностью во власти Тамары, и она вела меня за собой, в бездну греха и предательства.

(Продолжение следует)