На утро я проснулся со странными мыслями, которые кружились в голове, как вихрь. С одной стороны, я безумно хотел Галину Петровну — её полное, зрелое тело, эти мягкие складочки на животе, круглая задница и груди, которые так и манили прикоснуться. Вчерашний разговор, её слова о том, что мне нужна девушка, и мой враньё про "первый раз" только усилили желание. С другой стороны, я не хотел её смущать или давить — она же моя бабушка, линии матери, с которой мы едва были знакомы. Но это табу только подливало масла в огонь, делая всё ещё более возбуждающим. Я лежал в постели, чувствуя, как хуй уже слегка напрягается от воспоминаний о её ягодице под ночнушкой во время укола, и пришлось усилием воли встать, чтобы не начать дрочить прямо там.Она как всегда уже хлопотала на кухне — запах свежих оладий и кофе разнёсся по квартире, создавая уютную, домашнюю атмосферу. Я быстро принял душ, стараясь не думать о её белье, которое висело на сушилке в ванной: белые трусики с кружевом по краю, от которых вчера у меня встал колом. Почистил зубы, надел шорты и футболку и пошёл завтракать. Мы сели за стол, но старались не затрагивать вчерашний разговор — воздух был наэлектризован неловкостью. Она налила мне кофе, улыбнулась тепло, но в глазах мелькнуло что-то — смущение? Желание? Я думаю, она тоже была смущена тем, что на неё встал у её собственного внука. Её щёки слегка розовели, когда наши взгляды встречались, и она быстро отводила глаза.

— Саш, я сегодня сама себя уколю в бедро, не хочу тебя смущать или мучить… — сказала она тихо, не глядя на меня, помешивая сахар в чашке.

Я не ожидал такого от неё — это как удар под дых. Ведь вчера она видела мой бугор в шортах и даже не отругала, а теперь отступает?

— Ты меня не смущаешь, мне приятно тебе помогать, зачем же ещё внуки? — ответил я, стараясь звучать уверенно, но голос слегка дрогнул. Я представил, как снова вижу её обнажённую ягодицу, гладкую кожу, лёгкие морщинки, и почувствовал шевеление в паху.

— Всё хорошо, я всё понимаю, я попробую сама. Если не получится, то позову тебя. У нас сегодня много дел, — отрезала она, но в тоне была нотка сожаления. Может, она тоже хотела, чтобы я прикоснулся?Я был чуток расстроен, что не увижу её тело снова, но не стал перечить — не хотел давить. Она уколола себя сама в спальне, а потом позвала меня туда же. Комната была пропитана её ароматом — духами с ноткой ванили и лёгким женским мускусом, который всегда меня заводил.

— Саш, я хочу освободить шкаф от барахла деда, примерь пожалуйста его вещи, что тебе подойдёт или понравится, то оставим, а другое — выбросим, — предложила она, открывая дверцы шкафа-купе.

Там висели рубашки, брюки, футболки — всё аккуратно сложено, с запахом старого одеколона.Мы начали примерять: сначала рубашки — хлопковые, с классическим кроем, некоторые мне были впору, другие чуть великоваты, но с хорошей тканью. Брюки пришлось подогнать по длине, но они сидели нормально, не дешёвые, со вкусом — шерстяные, с карманами. Вещи были качественные, не изношенные, и я чувствовал себя странно, надевая одежду покойного деда. Бабушка достала часы — механические, на руке, с надписью "Ракета" на циферблате, старые, но в отличном состоянии, с гравировкой на задней крышке.

— Возьми, если хочешь, я уверена, Паша тебе бы их подарил, — сказала она, протягивая их. Её пальцы коснулись моих, и по коже пробежал ток.

— Спасибо, ты меня прямо балуешь подарками, — улыбнулся я, надевая часы. Они тикали тихо, как сердцебиение.

— Мне только в радость… — ответила она, и в глазах блеснули слёзы.

Мы мерили рубашки и футболки, и я видел, как светятся её глаза — смесь слез и радости. Она смотрела на меня, поправляя воротник, и мне казалось, даже с желанием. Может, она видела во мне своего покойного мужа? Ведь я был так похож на него в молодости — те же черты лица, фигура.

— Ты как Павлик в молодости, как две капли воды похож, — прошептала она, проводя рукой по моей груди в рубашке

От этого прикосновения хуй дёрнулся в штанах, но я сдержался.Большинство вещей мы оставили — я сказал, что буду их надевать, чтобы порадовать её, да и вещи были неплохие. Она погладила мне рубашку и штаны деда, которые я надел, я подождал, пока она оделась в лёгкое платье, и мы вместе под руку спустились с пятого этажа. Её рука в моей была тёплой, мягкой, и от этого близости я чувствовал лёгкое возбуждение.На улице нас встретила пожилая женщина — полная, с огромной задницей и грудью, весила, наверное, килограммов сто или больше, но с очень добрым лицом и улыбкой.

— Ой, Галь, а кто это с тобой? Как будто Павел молодой, я аж думала, мерещится мне! — воскликнула она, подходя ближе.

— Зина, это мой внук Саша. Саша, это Зинаида Ивановна, хорошая подруга, живёт в соседнем подъезде, мы давно знакомы, дружим много лет, она тоже вдова, помогает мне, — представила бабушка.Зинаида оценила меня взглядом — от головы до ног, с лёгкой улыбкой, как будто прикидывая что-то.

— Очень приятно познакомиться, молодой человек. Я рада, что у Галины есть кто-то, кто поможет, если что, а то она совсем одна. Да и если что, и мне поможешь по хозяйству, я одна живу... некому помочь, — сказала она, подмигнув.

— Если вы моей бабушке помогали, конечно, я вам помогу, только позовите, — ответил я вежливо, но мысленно отметил её формы — такие же зрелые, как у бабушки, только объёмнее.

— Зина, нам пора, рада была тебя видеть, как-то приходи на чай… — сказала бабушка, и мы попрощались.Мы пошли на автобусную остановку. Зина осталась позади, но её слова о помощи эхом отозвались — может, и она войдёт в историю позже?

Сначала мы сели в автобус и поехали к нотариусу. Там бабушка переписала машину деда на меня — процедура была быстрой, но волнительной. Потом мы поехали на стоянку, где она стояла. Там ждала Лада "девятка" чёрного цвета — на то время это была хорошая машина. Она чуть припала пылью, но была в отличном состоянии: двигатель урчал ровно, салон чистый, с запахом старой кожи. Я хоть и давно не был за рулём, но уже через полчаса начал привыкать и уверенно ехал с бабушкой по городу. Она вся светилась от счастья — её внук в одежде мужа, в его машине, с его часами, да ещё и похож на него как брат-близнец, катает её. Как будто сам Павел ожил и катается с ней.

— Я так рада, что ты так хорошо водишь, теперь не надо автобусами добираться, у меня есть свой водитель. Да и в деревню теперь к своим можешь на машине приехать, вот там девки обзавидуются, быстро кого-то себе найдёшь, — сказала она, положив руку на моё колено.

— Ба, мне никого не надо... — это прозвучало так, как будто мне нужна она, но я просто не договорил, запнулся от её прикосновения.

— Поехали за город, на кладбище, помолимся, а потом домой, — предложила она, и мы свернули на трассу.

Доехали мы быстро. Сначала пошли к дедушке — там был дорогой памятник, и я снова убедился, как я похож на него: те же глаза, нос, даже улыбка. Позже пошли к могиле матери — там, когда помолились, я заметил, насколько бабушка похожа лицом на маму. Раньше я как будто это не замечал, но теперь, стоя рядом, увидел: те же черты, только постаревшие, с морщинками, которые добавляли шарма.После кладбища мы поехали домой.

Дома бабушка поменялась чуть в поведении — как будто этот день поменял её. Она начала чуть меньше меня стесняться: то ночнушку выше колен наденет, такую короткую и тесную, что соски её заметны сквозь тонкую ткань,

твёрдые и манящие; то мы кушали, и как-то раз она уронила ложку под стол. Я нагнулся поднять, и увидел, что она без трусиков — под подолом просвечивались её чёрно-серые волоски между ног, губы слегка набухшие, как будто от возбуждения.

У меня встал в моменте, хуй натянул шорты, но я старался не подавать вида, а она просто улыбнулась, как ни в чём не бывало. Я же старался не палиться, когда спускал пар руками — запирался в ванной или туалете, дроча на воспоминания о её теле, но думаю, что она замечала: иногда я слишком долго там бывал, и она постукивала в дверь с вопросом "Всё ли хорошо?". Она снова звала меня делать уколы — теперь её не смущал мой стояк, она просто не говорила о нём, а я уходил в ванну спускать пар, представляя, как вхожу в неё.Как-то вечером она позвала меня к себе в спальню — комната была освещена лампой на тумбочке, постель расстелена, а воздух был тяжёлый от ожидания.

— Саш, я хочу с тобой поговорить, — сказала она серьёзно, сидя на краю кровати в ночнушке.

— Что случилось, бабуль? — спросил я, садясь рядом. Её бедро коснулось моего, и я почувствовал тепло.

— Мы взрослые люди, тебе 23 года, я вижу, как ты мучаешься, тебе женщина нужна, нельзя только руками себе помогать, это вредно.Хочу тебя спросить, я тебе действительно нравлюсь? Я же старая… — её голос дрогнул, глаза смотрели в упор.

— Да, — выдавил я, чувствуя, как хуй твердеет. — Ты не старая, ты очень ого-го, я люблю тебя, бабуль…Её глаза загорелись, она подняла ночнушку вверх, и мне показались её груди — понятное дело, они свисали, не как у молодой, но были очень красивые: полные, с большими тёмными сосками, окружёнными лёгкими морщинками, кожа мягкая, как бархат.

Она снова спросила:

— И они тебе тоже нравятся? Тебя не смущает, что я на 40 лет старше тебя?

Я со стояком в трусах, который она видела — бугор выпирал явно, — ответил:

— Нет, они прекрасны.

— Тогда я тебе помогу, пускай это будет нашим с тобой секретом, — прошептала она.Я уже понимал, что о таком болтать нельзя, потому ответил:

— Конечно, никто не узнает, даю слово…

— Тогда иди ко мне, мой мальчик…

Она легла на спину, слегка раздвинула ноги, и я повалился на неё, чувствуя тепло её тела сквозь ткань. Она схватила меня за голову и начала медленно целовать — губы мягкие, полные, с привкусом чая и помады, язык скользнул в мой рот, такой, опытный и жадный. Я гладил её руками: трогал за зад — круглый,, с мягкой кожей; за грудь — сжимал соски, которые затвердели под пальцами, как спелые ягоды; за её не сильно волосатое влагалище — пальцы скользнули по губам, и она уже была мокрой, сок тек по бёдрам. Она застонала в мой рот: "Ой, мой милый... да... трогай меня, трогай меня всю..."Она глянула вниз на мой член — он уже стоял во всю, венозный, с каплей на головке, выпирая из трусов.

— Надеюсь, тебе не надо объяснять, куда его вставлять? Только медленно, не порви меня там, у меня уже давно не было, — прошептала она, раздвигая ноги шире, открывая вид на свою киску: губы набухшие и влажные, с седеющими волосками.Я раздвинул чуть ноги и начал вставлять член — медленно, сантиметр за сантиметром, чувствуя, как её стенки обхватывают меня, горячие и тесные, несмотря на возраст. Она была такой скользкой от сока, что вход пошёл легко, но я сдерживался, чтобы не кончить сразу.

— Ой, ойй, как хорошо, не спеши... — застонала бабушка, выгибаясь подо мной, её руки вцепились в мою спину.Я не знаю, что со мной происходило в тот момент — это была моя не первая женщина, но то ли от возбуждения, то ли от того, что я её так сильно желал, я кончил, кончил за пару движений, за полминуты... Горячие струи вырвались в неё, заполняя, и я замер, чувствуя, как она сжимается вокруг. Мне даже стыдно стало — такой быстрый финиш.

— Ничего, Саш, первый раз всегда быстро, всё хорошо, потом приноровишься, побудь во мне ещё чуток, мне так приятно... — прошептала она, обнимая меня, её грудь прижалась к моей, соски тёрлись о кожу.Член начал медленно уменьшаться, и в итоге выпал из неё, а моя сперма стекала по её бёдрам — белая, густая, смешиваясь с её смазкой. Я лежал возле неё, ей было слегка неловко, наверное... Было неловкое молчание, прерываемое нашим тяжёлым дыханием.

— Ты не жалеешь, что со старухой в первый раз у тебя ?— спросила она тихо, гладя меня по волосам.

— Не называй так себя, пожалуйста, я не жалею ни о чём, мне очень хорошо, я хочу тебя… — ответил я, целуя её шею, на вкус солоноватую кожу.

— Как, ещё? — удивилась она, но в глазах мелькнула искра.

— Если можно…

— Конечно можно, иди ко мне, — улыбнулась она, и мы снова начали целоваться — теперь глубже, её губы впились в мои, язык исследовал рот.Она руками взяла меня за член и начала гладить — нежно, опытно, пальцы скользили по стволу, сжимая головку, подрачивая медленно, чтобы он окреп. Я же сосал её грудь — взял сосок в рот, крутил языком, посасывая, чувствуя, как он твердеет, и она застонала: "Да... вот так... кусай слегка, милый..." Ей было приятно, как и мне — её тело отзывалось на каждое прикосновение, бёдра сжимались, сок тек сильнее. На этот раз я не спешил вставлять — мы наслаждались друг другом. Я засовывал пальцы в неё — один, потом два, чувствуя горячую влагу, стенки, которые пульсировали, и она лишь постанывала и ойкала: "Ой, глубже... трогай там... да, вот так!"Когда член полностью окреп —,

она стала в позу раком, опустившись на локти, и мне открылись её прекрасные дырочки: киска мокрая, блестящая от смеси спермы и сока, анус тёмный и манящий. Задница круглая, полные ягодицы слегка раздвинулись, показывая всё в деталях.

— Давай как собачки, мы с дедом любили эту позу, — прошептала она, выгибаясь.Она говорила со мной как с девственником и ребёнком, мне было слегка неприятно на душе — ведь у меня уже был опыт в деревне, — но я не хотел её расстраивать, потому и молчал. Я вставил член в неё медленно, чувствуя, как она обволакивает меня — тесно, горячо, с хлюпающими звуками от влаги.

Она выгнулась и как будто задом прижималась ко мне, насаживаясь глубже. И я задвигался в ней — сначала медленно, наслаждаясь каждым толчком, чувствуя, как её стенки сжимают, как ягодицы шлёпают о мои бёдра. Минут через десять ритм ускорился: я хватал её за бёдра, вбиваясь глубже, она стонала громче

— "Да... сильнее... мой, милый!" — и мы оба вспотели, тела скользили. Я кончил снова — мощно, изливаясь в неё, чувствуя, как, стенки пульсируют, выжимая каждую каплю. Мы оба усталые и потные вместе лежали на кровати, дыхание сбивалось, тела липкие от пота и соков.

— Поздравляю, теперь ты мужчина, хоть это и странно, но я рада, что была первой, мне было хорошо с тобой, — сказала она, целуя меня в щёку.

— И я рад, бабушка, спасибо тебе, мне было очень приятно, ты такая страстная, — ответил я, гладя её по бедру.

— Не смеши меня, я когда впервые увидела тебя, во мне что-то перемкнуло, и я хотела тебя, просто гнала от себя эти мысли. Но ты не думай, тебе надо жениться и найти девушку по возрасту, я не вечная…

— Можно, я пока буду наслаждаться твоей компанией, девушку найти ещё успею… — сказал я, и ей было приятно слушать от меня такие слова — она улыбнулась, прижалась ближе.Несколько минут мы полежали, обнимаясь, чувствуя тепло друг друга, и я думал, что мне пора уходить спать в свою комнату. Когда я встал и направился к двери, она спросила:

— Саш, если хочешь, оставайся со мной ночевать, кровать большая, места хватит…Я был очень рад это услышать и быстро вернулся к ней.

— С огромной радостью, — ответил я и нырнул в её объятия.

Усталые, мы быстро вырубились и уснули до утра, её грудь прижата к моей спине, рука на моём бедре — как будто мы всегда были любовниками.