Как забавно, что самые незначительные поступки могут привести к таким серьезным последствиям! Мы можем задумывать что-то с самыми лучшими намерениями, но большие силы, кажется, сговариваются против нас, и результат оказывается совсем не тем, что мы могли себе представить. Это история одного такого события и той передряги, в которой я теперь оказалась.

Меня зовут Юлия, мне сорок три года, я разведенная мама двоих замечательных детей. Моя старшая дочь, Мария, двадцати одного года, живет неподалеку в квартире со своим давним парнем. Младший — Кирилл, восемнадцатилетний старшеклассник, живет дома со мной в Санкт-Петербурге.

Я работаю медсестрой и часто беру смены с неудобным графиком. Из-за этого, признаюсь, я не всегда могла уделять детям столько внимания, сколько хотела, особенно после развода. Мария, похоже, наслаждалась школьными годами и всегда была занята то одним, то другим мероприятием. Однако школьный опыт Кирилла казался совсем иным, что вызывало у меня сильное беспокойство.

Кирилл — умный, симпатичный парень, но очень застенчивый. В детстве у него было много друзей, он был активным, но в последнее время он почти всегда дома, один, работает или играет на своем ноутбуке. Я несколько раз говорила с ним об этом, но он лишь отвечал, что он и его друзья предпочитают играть в видеоигры онлайн, а не тусоваться, как раньше. Я никогда не понимала видеоигр и надеялась, что он говорит правду, но оставалась слегка скептичной.

Я поделилась своими опасениями с несколькими подругами, но они не видели в этом ничего тревожного. Все они твердили одно и то же: «Дети сейчас просто другие, Юлия». Как бы мне ни хотелось им верить, я все равно волновалась.

Впервые я задумалась о сексуальности Кирилла. Мастурбирует ли он? Девственник ли он? Целовался ли он когда-нибудь с девушкой, трогал ли женскую грудь? Может, он гей и борется с этим? Потом я подумала о времени, которое он проводит в интернете. Заходит ли он на взрослые сайты, чтобы увидеть то, чего у него нет в реальной жизни? Он стал в чем-то замкнутым, так что я уже ничему не удивилась бы.

У нас с моим бывшим мужем было немало проблем в отношениях, но ночные активности в спальне никогда не были среди них. Мы оба обладали высоким сексуальным влечением, и я просто предполагала, что наши дети унаследуют это. Здоровый сексуальный аппетит — это хорошо для взгляда на жизнь.

Как мать-одиночка, я не хотела его душить, поэтому позволяла ему идти своим путем. Теперь я поняла, что, возможно, ему нужен был близкий человек, с которым он мог бы делиться, или кто мог бы дать совет время от времени. На работе я постоянно выслушиваю пациентов, но по какой-то необъяснимой причине пренебрегала собственным ребенком.

Я слишком долго игнорировала ситуацию и решила серьезно поговорить с Кириллом, чего мы раньше никогда не делали. Вернувшись домой с работы, я налила себе бокал вина и пыталась придумать, как лучше подойти к этому разговору. Я точно не хотела давить на него слишком сильно после того, как долго игнорировала его поведение.

Когда Кирилл вернулся из школы в тот день, он, как обычно, сразу пошел в свою комнату. Я глубоко вздохнула, постучала в его дверь и вошла, чтобы поговорить.

Кирилл выглядел раздраженным, что я прервала его занятия в интернете, но он сделал несколько кликов на ноутбуке и посмотрел на меня. Я постаралась улыбнуться как можно непринужденнее, чтобы он понял, что все в порядке, и села на кровать рядом с его столом. «Кирилл, все ли в порядке в школе?»

«Конечно, мама, почему ты спрашиваешь?»

Я помедлила, затем ответила: «Просто я больше не вижу тебя с друзьями».

«Я же говорил, мы любим играть онлайн», — ответил он, звучал слегка раздраженно.

«Знаю, милый, просто ты почти не выходишь из дома».

«Мам, о чем это все?» — спросил он.

«Ни о чем, просто... я беспокоюсь за тебя», — запинаясь, сказала я, внезапно пожалев о втором бокале вина.

«Я в порядке», — ответил он, возвращая руки к компьютеру.

Он, похоже, решил, что разговор окончен, но я только начинала. «У тебя есть девушка?»

Кирилл громко вздохнул и просто ответил: «Нет».

Я не знала, как точно это спросить, но не успела опомниться, как выпалила: «Ты ведь любишь девушек, правда?»

«Господи, мама!» — рявкнул он. «Об этом весь этот разговор?»

«Успокойся, милый, пожалуйста», — сказала я, пытаясь разрядить обстановку.

«Я в порядке, ясно», — ответил он и добавил: «И я не гей».

Часть меня чувствовала, что я перешла черту, и мне стоит оставить его в покое. Мы оба молчали минуту, не зная, что сказать дальше. Я решила выложить еще одну вещь и, запинаясь, сказала: «Ты знаешь, я медсестра, и, ну, если у тебя будут вопросы, ну, знаешь... о сексе, ты можешь спросить меня».

Кирилл покраснел, но лишь кивнул с серьезным выражением лица.

Не желая заканчивать разговор, я добавила: «Знаю, твой отец не очень хорош в таких вещах, так что, если тебе что-то нужно, я имею в виду что угодно, просто спроси. Хорошо?» Он снова кивнул, и на этом я решила его отпустить и ушла.

В следующие несколько недель я старалась как можно чаще вовлекать Кирилла в разговоры, и в целом он казался не против моего возросшего интереса к его жизни. Он не отталкивал меня, что уже было началом. Я мягко расспрашивала о его отношениях с девушками, но он не был особо откровенен. У меня сложилось впечатление, что он все еще девственник, но меня это устраивало. Он уверял, что все в порядке, и я оставила эту тему.

Однажды ночью после ночной смены я зашла в круглосуточный магазин, чтобы купить кофе по дороге домой. Я бывала там раньше и замечала взрослые журналы на стойке за прилавком. После всех моих расспросов о личной жизни Кирилла я импульсивно решила купить ему пару журналов как своего рода жест примирения.

Я не знала, какие выбрать, но узнала названия «Плейбой» и «Пентхаус», поэтому купила по одному экземпляру. Продавец ухмыльнулся, но, к счастью, ничего не сказал, упаковав их в бумажный пакет. Я почти выбежала к машине, чтобы никто не увидел меня с ними, и поехала домой.

Когда Кирилл ушел в школу, я достала журналы из пакета и чуть не поддалась искушению их просмотреть. Они были запакованы в пластик, так что я решила оставить их как есть и положила на столик рядом с его кроватью. Я надеялась, что мой поступок покажет ему, что я считаю его взрослым, и что он может говорить со мной о своих чувствах, если захочет.

В следующие несколько дней я намеренно не спрашивала о журналах, и Кирилл тоже ничего не говорил. Мы оба делали вид, что ничего не изменилось. Честно говоря, я задавалась вопросом, мастурбировал ли он, глядя на картинки, что меня вполне устраивало. У меня был вибратор, и я ублажала себя три-четыре раза в неделю, так что не могла быть лицемеркой.

Я заметила, что он стал внимательнее ко мне, помогал убирать после ужина и тому подобное. Возможно, он начал ценить мое внимание и то, что я старалась относиться к нему как к взрослому, а не как к ребенку.

Спустя пару недель у меня выдался полностью свободный вторник, так что я занималась делами и уборкой дома. Когда я принесла чистое белье в комнату Кирилла, мне вдруг стало любопытно, что стало с журналами. Я открыла ящик его прикроватного столика и нашла их сверху. Прошло много лет с тех пор, как я последний раз листала такие журналы, и мне было интересно, не изменились ли они.

Я села на кровать Кирилла и начала листать «Плейбой». К моему удивлению, там было много статей не только о сексе. Фотографии были сделаны со вкусом, а женщины оказались даже красивее, чем я помнила.

Закончив с «Плейбоем», я открыла «Пентхаус» и тоже начала его просматривать. Картинки были более откровенными, но в целом не слишком. Затем я наткнулась на раздел под названием «Форум» и начала читать. Очевидно, это были письма читателей, описывающие их сексуальные приключения, и я быстро увлеклась. Одна из первых историй была от студентки, которая соблазнила своего преподавателя, и это заставило мое сердце биться быстрее.

Следующая история была о парне, который переспал с лучшей подругой своей матери, что показалось мне пикантным, но чертовски сексуальным. Сама того не осознавая, я запустила правую руку под юбку и начала мягко поглаживать себя через трусики.

Мое тело становилось все горячее, пока я читала следующую историю. Она была от женщины-адвоката, которая занялась сексом со своим новым ассистентом в офисе после работы. Это напомнило мне о коллеге-медсестре, которая пару раз ясно давала понять, что заинтересована в мне. Я была слишком труслива, чтобы ответить на ее намеки, но часто фантазировала о ней. Ее звали Диана, и я закрыла глаза, быстрее теребя себя, представляя нас двоих вместе, как адвоката и ее ассистента.

Я уронила журнал и начала щипать сосок свободной рукой, пока другая была занята между ног. Когда оргазм накрыл меня, я откинулась на кровать с громким стоном, наслаждаясь чудесными ощущениями. Спустя минуту, все еще тяжело дыша и извиваясь на матрасе, я открыла глаза и была потрясена, увидев Кирилла, стоящего в дверях его комнаты с выражением удивления на лице.

Я вскочила и встала перед ним, нервно поправляя юбку. «Почему ты так рано дома?» — рявкнула я, чувствуя себя более неловко, чем когда-либо в жизни.

«Сегодня же первый вторник месяца».

Моя голова кружилась, и я спросила: «И что это значит?»

«Всегда ранний уход из-за собраний учителей в первый вторник. Ты знаешь, полдня», — ответил он.

Конечно, как я могла забыть? Я так увлеклась делами и, ну, сами знаете, что потеряла фокус. Чувствуя себя полной дурой, я просто должна была выбраться из комнаты. Я быстро прошла мимо него, пробормотав: «Твое белье постирано». При этом я не могла не заметить большую выпуклость в его брюках и задалась вопросом, как долго он за мной наблюдал.

Остаток дня я старалась избегать Кирилла, но за ужином в воздухе чувствовалось явное напряжение. Решив, что нужно это обсудить, я наконец сказала: «Прости, что нарушила твое личное пространство сегодня. Мне не стоило быть в твоей комнате».

Он мягко улыбнулся и сказал: «Все нормально, мама».

Мы ели в тишине еще какое-то время, но я должна была затронуть слона в комнате. С немалой тревогой я спросила: «Ты ведь видел, что я делала, да?»

«Да», — только и сказал он. Очевидно, он не собирался облегчать мне задачу.

«Ну, я знаю, некоторые считают это греховным, но хочу, чтобы ты знал: мастурбация — это нормально и здорово», — заявила я, наверное, звуча слишком клинически, чем я надеялась. Он просто смотрел на меня, словно не зная, что сказать. По какой-то необъяснимой причине я спросила: «Ты мастурбируешь?»

Его лицо покраснело, но после паузы он медленно кивнул. «Это совершенно нормально, милый. Тебе нечего, абсолютно нечего стыдиться, понимаешь?» Он снова кивнул.

Хотя я чувствовала себя довольно неловко, я добавила: «Помни, если у тебя есть вопросы или что-то нужно, просто спроси».

Он ответил: «Хорошо, мама», и мы оба вернулись к еде в тишине.

Все быстро вернулось в норму, хотя с небольшими изменениями. Вместо того чтобы играть на компьютере в своей комнате, Кирилл обычно ставил ноутбук на кухонный или журнальный стол в гостиной. Мы болтали, пока он играл онлайн, и иногда он пытался объяснить, почему ему это так интересно. Его страсть к играм была мне непонятна, но я любила нашу новую близость.

Во мне тоже произошла перемена. Как я говорила, я всегда была сексуальной, но никогда не была эксгибиционисткой. Но после того случая в комнате Кирилла я вдруг начала находить возбуждающей идею, что за мной наблюдают. Несколько раз я ублажала себя в постели, представляя, что кто-то подглядывает в окно или смотрит на меня иным способом. Это было ново, сексуально, и мне это очень нравилось.

По какой-то причине я почувствовала потребность изменить свой стиль одежды. Я стала одеваться чуть более вызывающе, иногда даже обходилась без лифчика, когда ходила по городу. Кирилл был дома, когда я возвращалась с дел. Если бы он смотрел, то заметил бы, как покачиваются мои свободные груди под тонкой хлопковой блузкой. Или, возможно, ему больше понравилось бы разглядывать мои стройные ноги, выглядывающие из-под коротких юбок. И, честно говоря, я думаю, он смотрел.

Мы как-то вошли в обычный ритм дома. Я почти полностью оправилась от шока, что Кирилл застал меня в своей комнате, когда внезапно за ужином он ошеломил меня вопросом. Я видела, что его что-то беспокоит, и спросила, что не так.

Он сильно покраснел, но начал: «Ну, помнишь, ты сказала, что если мне что-то нужно, я могу просто попросить?»

Я была в восторге от того, что последует, гадая, не собирается ли он наконец открыться мне. Может, он поделится каким-то эпизодом из прошлого, где ему нужен мой совет или поддержка. С энтузиазмом кивнув, я ответила: «Конечно».

Он глубоко вздохнул и сказал: «Помнишь, эээ, тот день? Когда я видел тебя в своей комнате?»

Мгновенно я почувствовала, как пот выступил по всему телу, гадая, куда, черт возьми, это приведет. Я нервно ответила: «Да».

Очень спокойно он сказал: «Я хочу посмотреть на тебя снова».

Я не думаю, что шесть простых слов когда-либо так сильно меня шокировали. «Что?» — крикнула я, не веря своим ушам. «Ты не можешь быть серьезным!»

«Но ты сказала, что сделаешь все, что я захочу».

«Черт возьми, Кирилл! Это не то, что я имела в виду, и ты это знаешь!» — закричала я, ошеломленная тем, что у него хватило наглости попросить такое.

«Ладно», — пробормотал он, поднялся из-за стола с тарелкой. Я смотрела в ошеломленной тишине, как он ополоснул тарелку, поставил ее в посудомойку и направился к своей комнате.

Я крикнула ему, прежде чем он вошел в коридор: «Кирилл, я не могу поверить, что ты меня об этом попросил. Я просто не могу этого сделать».

Он махнул рукой в мою сторону и сказал: «Как обычно».

Я встала и крикнула в ответ: «И что, черт возьми, это должно означать?»

«Всегда так», — ответил он, звуча раздраженно.

«Что ты имеешь в виду?»

«Когда я был ребенком, ты говорила, что я могу просить что угодно, но я никогда этого не получал. Я просил особые хлопья в магазине, а ты говорила, что они вредные. Я просил крутую одежду, а ты говорила, что мы не можем себе это позволить. То же самое с поездкой в Москву. Ты всегда говоришь "проси", но ответ всегда "нет". Зачем мне вообще стараться?» — продолжал он, а затем ушел в свою комнату и хлопнул дверью.

Сказать, что я была ошеломлена, — это было бы самым большим преуменьшением в моей жизни! Я села за стол и пыталась осознать, что только что произошло. Пришлось признать, он был прав в некоторых вещах. Как медсестра, я никогда не разрешала ему сладкие лакомства, которые были основой рациона его друзей. И, конечно, мы никогда не были богаты, живя в более престижном районе Санкт-Петербурга, чем могли себе позволить, так что в чем-то мы обходились. Я никогда не одевала Кирилла как бедняка, но он точно не был школьным законодателем мод, это уж точно.

Несмотря на все это, я просто не могла сознательно мастурбировать для собственного ребенка. Как он вообще мог подумать, что я соглашусь? Неужели он решил, что раз я купила ему пару взрослых журналов и призналась, что ублажаю себя, я просто устрою для него шоу? Я была ошеломлена!

Я дала нервам успокоиться несколько минут, а затем пошла в его комнату, чтобы поговорить. Я постучала в дверь Кирилла и услышала громкое: «Уходи».

Несмотря на его слова, я повернула ручку и вошла. Кирилл сидел за столом, на ноутбуке, и посмотрел на меня с явным гневом на лице. Я смягчила свое выражение, насколько могла, и сказала: «Милый, давай поговорим».

«Какой смысл, мама? Ты будешь говорить, я слушать, как всегда. Но ничего не изменится».

Я старалась держать нервы в узде, но его отношение быстро меня утомляло. «Кирилл, мне жаль, если я тебя разочаровала в прошлом, правда. Но это одна вещь, которая никогда не случится. Мне не стоило быть в твоей комнате, и мне жаль, что ты видел, что я делала, но на этом все. Этого больше не повторится».

Кирилл смотрел на меня с кинжалами в глазах, затем сказал: «Ладно, мама. Можешь закрыть дверь, когда будешь уходить?» С этими словами он вернулся к компьютеру и начал печатать.

Я была в ярости! Я вышла и хлопнула дверью, нуждаясь в том, чтобы уйти от сына, боясь сказать что-то, о чем пожалею. Кажется, я никогда не была так расстроена. Я мерила шагами кухню и гостиную весь остаток вечера, мысленно продолжая спорить с Кириллом. Когда я наконец забралась в кровать, я пережила одну из самых беспокойных ночей в своей жизни.

Следующие несколько недель были как тихая пытка. Кирилл находил причины, чтобы не быть дома, даже проводил некоторые ночи у отца, что, я знаю, ему не нравилось. В редкие моменты, когда он был дома, он постоянно находился в своей комнате с закрытой дверью в знак протеста. За ужином я получала молчаливое отношение, после чего он убирал свою тарелку и снова оставлял меня одну.

Боже, я действительно все испортила. Я злилась на Кирилла, но еще больше на себя. Все мои намерения были такими хорошими, и вот я чувствую себя хуже, чем когда-либо в жизни. Если это возможно, я чувствовала себя хуже, чем во время развода. Я пыталась завести с Кириллом разговор несколько раз, но он либо отмахивался, либо полностью игнорировал меня. Почти каждый вечер я засыпала в слезах, гадая, как я допустила все это.

Однажды ночью на работе Диана, моя подруга-лесбиянка, завела со мной разговор. Она, похоже, заметила, что что-то не так, и спросила, все ли в порядке. Я расплакалась и сказала, что у меня проблемы с Кириллом. Она отвела меня в пустую палату и закрыла дверь, затем встала позади меня, растирая мне плечи, пока я плакала. Должна сказать, было замечательно чувствовать кого-то так близко, и я невольно откинулась на нее за поддержкой.

«Расскажи, что случилось», — сказала она, мягко разминая мои напряженные мышцы.

Я начала болтать о Кирилле, о том, как мы не разговариваем, но, конечно, не могла сказать ей, почему. Слова лились из меня, в основном я говорила, что чувствую себя неудачницей как мать. Она была замечательной и выслушала все без осуждения. «Вот так, выплесни все», — сказала она, поглаживая меня.

Когда я немного успокоилась, Диана крепко обняла меня, а затем мягко начала целовать мне шею и щеку. Я даже повернула голову, чтобы ей было удобнее. Она, должно быть, воодушевилась моей реакцией, потому что ее руки медленно поднялись по моему животу, пока она не обхватила мои груди. Диана шепнула мне на ухо: «Позволь мне сделать тебе приятно, Юлия». Я чуть не потеряла сознание.

С моим плотным рабочим графиком у меня редко было время на свидания. Честно говоря, я не была близка с кем-то больше года, и никогда с женщиной. Но в тот момент мое тело просто горело.

Я застонала, когда она покатала мои твердые соски между пальцами. Она, кажется, интуитивно знала, что мне нравится, и начала дразнить все мои чувствительные точки. Ее поцелуи двигались по нежной коже моей шеи, пока она не взяла мочку моего уха между зубов и игриво потянула. В тот же момент она опустила руку по моему животу, пока не прижала ее к моему лобку.

Большая часть меня хотела поддаться ощущениям и позволить ей взять меня, но я просто не могла. Я нервничала из-за близости с женщиной, но также ужасно боялась, что нас застанут в такой компрометирующей позе на работе, и я могла бы потерять работу. С большим усилием я оттолкнула ее руки и почти выбежала из комнаты, сказав: «Прости, Диана».

Тем утром я ехала домой медленно, желая приехать после того, как Кирилл уйдет в школу. Я зашла в ванную и приняла долгий горячий душ, пытаясь смыть все свои проблемы. Мояя грудь, я не могла не вспомнить ощущение рук Дианы на моих грудях. Она была так нежна со мной; тот момент был почти волшебным.

Выйдя из душа, я вытерлась и направилась в кровать. Мое тело все еще покалывало, явно готовое к дальнейшему вниманию. Я достала маленькую коробку, спрятанную в глубине шкафа, и вытащила свой вибратор. Кроме моих собственных пальцев, это была единственная вещь, которая побывала в моей вагине за последнее время, и сегодня ей предстояла работа.

Я улеглась на кровать и наслаждалась мягкостью хлопковых простыней на своей обнаженной коже. Мои пальцы повернули основание игрушки, включив ее на самую низкую настройку, и я начала дразнить свои соски кончиком, по одному. Я снова подумала о Диане и о том, что бы она сделала со мной, если бы у нее было время. Я представила, как она их теребит, а затем наклоняется, чтобы поцеловать и пососать их.

Моя грудь поднималась и опускалась с каждым глубоким вдохом, пока я играла с сосками. Огонь в моих чреслах, начавшийся ранее, не угас, поэтому я провела вибратор по животу, пока не коснулась своей вагины. Твердый пластиковый кончик легко скользил по моим влажным губам, пока я ласкала всю область, издавая довольные вздохи. Через минуту или две я не могла больше ждать и медленно ввела искусственный член в свою вагину.

Я снова повернула основание, увеличив мощность игрушки, отчаянно нуждаясь в большей стимуляции. Чувствуя, как он проникает внутрь, я вдруг забыла о Диане и вместо этого представила молодого жеребца, входящего в меня своим членом. Мой разум сначала обратился к доктору Воробьеву, хирургу, которого часто видели на моем этаже. Он был женат, но ходили слухи, что он переспал с половиной персонала. На посту медсестер говорили, что он весьма хорош.

По какой-то причине в тот момент я вдруг подумала о Кирилле. Мои глаза быстро метнулись к двери, чтобы убедиться, что никто не смотрит, как это было раньше. Я с облегчением обнаружила, что дверь плотно закрыта, и в это время он должен был быть на втором уроке в школе.

Я пыталась снова сосредоточиться на докторе Воробьеве, но его лицо медленно превращалось в лицо моего сына. Я изо всех сил старалась отогнать этот образ, но, когда я начала быстрее двигать вибратор туда-сюда, я видела лицо Кирилла. Несмотря на себя, когда я кончила, я простонала: «Ох, Кирилл!!» Мои бедра яростно двигались, пока я переживала оргазм как можно дольше, прежде чем скатиться в простыни, отчаянно желая, чтобы сон забрал меня.

Мой разум был обеспокоен в следующие несколько дней. Кирилл все еще избегал меня, что, в общем-то, было нормально, учитывая, что я фантазировала о нем как в снах, так и когда ублажала себя. Мне также было стыдно за то, как я сбежала от Дианы на работе.

Лежа в постели одной бессонной ночью, я думала о том, что просил Кирилл. Неужели это так ужасно? В конце концов, он уже видел меня однажды; может ли еще один раз что-то ухудшить? Прямо там и тогда я приняла решение. Я сделаю это для него, но с двумя условиями, с которыми он должен четко согласиться.

Готовя ужин на следующий вечер, я была как на иголках. Я выпила бокал вина, пока готовила, пытаясь успокоить свои расшатанные нервы. Я действительно собиралась это сделать. За ужином я, как и ожидалось, снова получила молчаливое отношение. Когда он почти доел, я сделала пару глубоких вдохов и сказала: «Кирилл, мне нужно кое-что с тобой обсудить».

Он ничего не сказал, лишь закатил глаза. Подростки!

Я сделала длинный глоток вина и спросила: «Помнишь, о чем ты меня просил? О том, что хотел увидеть?»

Я сразу увидела, как он оживился и внимательно посмотрел на меня. Его интерес явно был подогрет, и он хотел знать больше, быстро кивая головой.

«Ну, я готова это сделать», — сказала я так спокойно, как могла, и после короткой паузы добавила: «При двух условиях». Глаза Кирилла расширились, как канализационные люки, и он сидел в ошеломленной тишине. «Ты должен согласиться со всем, что я попрошу, иначе сделки не будет. Понимаешь?»

Кирилл снова энергично кивнул, но я сказала, что мне нужно услышать его согласие. «Да, понимаю», — ответил он с энтузиазмом.

«Первое, это разовое событие. Это произойдет один раз, и мы больше никогда об этом не говорим». Я дала ему время осознать, пока он внимательно слушал. «Второе, ни при каких обстоятельствах ты не рассказываешь об этом ни одной живой душе. НИКОМУ!!!!» — заявила я, глядя прямо ему в глаза.

«Хорошо, я согласен», — быстро пробормотал он, кивая головой, как кукла-болванчик.

«Я сейчас пойду в свою комнату, а потом приму долгую ванну. Хочу, чтобы ты пришел ко мне в комнату в 20:30, хорошо?»

«Конечно, мама, в восемь тридцать», — ответил он с энтузиазмом.

Неужели я совсем сошла с ума? Я выпила пару бокалов вина раньше, но мой разум казался острым, как бритва. В моей голове не прекращался внутренний диалог. Иногда я слушала голос, который говорил, что это безумие и мне нужно остановить все, пока не стало слишком поздно. Но в другие моменты более решительный голос подчеркивал, что это единственный способ двигаться дальше, так что мне нужно собраться с духом и просто покончить с этим.

Посидев в темноте своей комнаты, казалось, целую вечность, я направилась в ванную и налила теплую ванну с пеной. Я погрузилась под густые пузырьки и расслабилась, насколько могла в таких обстоятельствах.

Выйдя из ванны, я вытерлась большим полотенцем и завернулась в свой плотный махровый халат. Поскольку это должно было быть разовым событием, я хотела сделать его запоминающимся. Я взяла электробритву и решила подстричь свой лобок, что давно пора было сделать. Я вспомнила, как все модели в журналах были красиво подстрижены и ухожены там внизу. Закончив, я посмотрела на свою вагину в зеркале. Не как у девушек из «Плейбоя» с фотошопом, но мне понравилось.

Я ходила от комода к шкафу, размышляя, что надеть. Очевидно, мне нужно было что-то, что обеспечивало бы доступ, чтобы я могла себя трогать, но как много я хотела показать? Я не знала, смогу ли я позволить Кириллу увидеть мою вагину, может, только мельком под ночнушкой или юбкой.

Я остановилась на короткой лавандовой ночнушке, которую не надевала целую вечность. Это был подарок от бывшего мужа на наш последний День святого Валентина вместе, и она лежала в ящике еще до развода. Посмотрев в зеркало, я осталась довольна увиденным. Это был сексуальный наряд, но скорее элегантный, чем вульгарный, в чем я чувствовала себя довольно комфортно в присутствии сына.

Наверное, сейчас подходящее время рассказать о себе. Мой рост около 165 см, у меня голубые глаза и длинные светло-русые волосы. У меня среднее телосложение, грудь среднего размера и довольно упругая попа. Мне говорили, что я весьма привлекательна, но я бы описала себя скорее как милую соседку, чем горячую красотку.

Я села перед зеркалом для макияжа и добавила легкий намек на косметику. Мои щеки уже пылали, так как я с тревогой предвкушала, что будет. Поправив волосы, я посмотрела на часы — было почти восемь тридцать, так что я встала и направилась к кровати.

Желая выглядеть сексуально, я прислонилась к изголовью, подложив несколько подушек. Я раскинула руки по подушкам, стараясь выглядеть как роковая женщина из фильмов, которые видела в молодости. Мой пульс участился, пока я ждала прихода Кирилла, будучи уверенной, что он согласится с моими условиями, как обещал ранее.

Ровно в восемь тридцать раздался мягкий стук в дверь. Слова почти застряли у меня в горле, но каким-то образом я сумела прохрипеть: «Входи».

Дверь медленно приоткрылась, и вошел мой сын. Он сделал всего пару шагов и остановился нерешительно у изножья кровати, выглядя более нервным, чем я. Я дала ему немного времени, чтобы рассмотреть меня, а затем спросила: «Значит, ты согласен со всем, что я просила?»

Кирилл кивнул и ответил: «Да».

Хотя я решилась на это, масштаб ситуации не осознавался мной до того самого момента. Мой сын хотел посмотреть, как я мастурбирую, и я действительно собиралась это сделать. Внезапно я почувствовала стеснение в груди, и легкий пот начал выступать по всему телу. Мне пришлось сделать пару глубоких вдохов, прежде чем я попросила его сесть на кровать.

Кирилл сидел и смотрел на меня какое-то время, вероятно, ожидая начала шоу, но я не совсем продумала, как действовать. Я имею в виду, что именно он ожидал увидеть? Я посмотрела на него, но это лишь усилило мою нервозность, так что я закрыла глаза и положила руки на живот.

Я никогда раньше этого не делала, даже для отца Кирилла, так что решила начать медленно и посмотреть, куда это приведет. Очень нежно я начала гладить свой живот обеими руками и постепенно перемещала их вверх и вниз по телу. Поиграв в дразнилку некоторое время, я провела руками к груди и обхватила ее через тонкую ткань ночнушки. Мои пальцы слегка мяли мягкую плоть, прежде чем я коснулась твердых сосков. Нельзя было отрицать, что я уже сильно возбуждалась.

Мой разум метался, пока я гадала, о чем может думать Кирилл. Возбуждает ли его мое представление, или он возмущен, что его мать может делать что-то столь откровенно сексуальное? Мои глаза были закрыты все время, но мне нужно было увидеть выражение его лица. Открыв их, я обнаружила, что Кирилл внимательно смотрит на меня. На его лице было выражение удивления, определенно не отвращения. Я не могла не взглянуть на его пах и обнаружила удивительно большую выпуклость в его джинсах. Мой малыш был возбужден, от чего по моему позвоночнику пробежала дрожь.

Вот я была, действительно трогала себя, ради моего собственного сына, не меньше. Внезапно мои запреты, казалось, улетучились, и я захотела устроить для него хорошее шоу.

Я начала катать соски между пальцами, глядя прямо в глаза Кириллу. Время от времени я тянула или сжимала их, что заставляло меня стонать достаточно громко, чтобы он услышал. Когда я решилась на это для него, я думала, позволю ли я ему увидеть меня голой, но считала шансы на это почти нулевыми. Но в тот момент я импульсивно решила показать ему себя во всей красе.

Очень медленно я опустила одну руку к плечу и спустила тонкую бретельку по руке. Пристально глядя на него, я проделала то же самое с другой стороны. Ночнушка осталась на месте, прилипнув к груди, несмотря на гравитацию. Ни слова не было сказано несколько минут, когда я наконец нарушила тишину: «Хочешь их увидеть?»

Я не думала, что лицо Кирилла может стать еще краснее, но я ошибалась. Когда багровый оттенок разлился по его лицу, он тихо ответил: «Да».

Очень чувственно я вернула пальцы к груди и провела ими взад-вперед по шелковистой ткани. Затем я зацепила их под кружевной шов и медленно потянула вниз. Дюйм за дюймом я опускала ночнушку, пока моя грудь полностью не обнажилась.

Кирилл выглядел ошеломленным, бесстыдно впитывая вид моих свободных грудей. Мне всегда говорили, что моя грудь красива, и, судя по выражению его лица, мой сын тоже так считал. Мои груди все еще были довольно упругими и увенчаны милыми розовыми сосками, которые в тот момент были твердыми, как камешки. Я снова обхватила груди и начала с ними играть. Глядя ему в глаза, я спросила: «Они тебе нравятся, милый?»

Он не сказал ни слова, лишь энергично кивнул. Я видела, как он поправил позу; я уверена, из-за твердого члена, который непристойно выпирал в его штанах. Извращенное возбуждение пробежало по моему телу, зная, что я была причиной его состояния.

Мое тело горело, и я знала, что оргазм не за горами. Я провела одну руку от груди по животу, пока не обхватила свой лобок. Я крепко прижала пальцы к промежности, наслаждаясь как ощущением, так и выражением лица моего сына. Я не могла сдержать стон, когда мои пальцы скользили по мягкой ткани, покрывающей мою горячую, влажную вагину.

Я сползла ниже на кровать и медленно подтянула ноги к ягодицам. С самой сексуальной улыбкой, на какую была способна, я раздвинула колени, пока не оказалась широко раскрыта для его взгляда. Ночнушка и моя рука все еще прикрывали промежность, но мало что оставалось для его воображения. Осмелев от предыдущего вопроса и чувствуя себя немного шаловой, я спросила: «Так, хочешь увидеть меня там внизу?»

Я буквально услышала, как он втянул воздух, прежде чем выдохнул: «Да».

«Я так и думала», — прошептала я с подмигиванием, убирая руку с промежности, чтобы схватить подол ночнушки. Очень медленно я потянула его вверх, пока моя вагина полностью не обнажилась. Я посмотрела на свою красиво подстриженную вагину и обнаружила, что мои губы набухли от возбуждения и покрыты росой. Раньше я никогда не считала эту часть своего тела особо сексуальной, но вдруг подумала, что она выглядит очень горячо. Я была как женщины в тех журналах, только в реальной жизни.

Мои губы были мокрыми и теплыми, когда я легко проводила пальцами вверх и вниз по щели. Я была готова взорваться оргазмом в любой момент, поэтому решила немного замедлиться. Зная, что Кирилл никогда раньше не видел женщину в таком виде, моя внутренняя медсестра решила дать ему урок анатомии. Я решила, что если кто-то узнает о случившемся между нами, я могу настаивать, что это был просто урок сексуального воспитания.

С подтянутыми ногами между нами был большой промежуток, поэтому я попросила его подвинуться ближе. Когда он подвинулся, его руки прикрыли пах; я уверена, он пытался скрыть свое возбуждение. Это, вероятно, не было очень эротично, но часть меня хотела подразнить его, чтобы продлить момент. Я использовала пальцы, чтобы раздвинуть себя, указывая на различные части женского тела. Я намеренно оставила клитор напоследок и объяснила его чудеса, нежно лаская его. Мое тело буквально дрожало от возбуждения, когда я сказала: «Если хочешь свести женщину с ума, лижи ее прямо здесь».

Закончив краткий урок, я расслабилась на подушках и начала тереть себя всерьез. Это больше не было уроком для моего сына; это было время мамы, чтобы доставить себе удовольствие. Я не могла удержаться и положила одну ногу на бедро Кирилла, поглаживая его пальцами ног, пока теребила себя. Через мгновение я взорвалась оргазмом, брызнув на свои исследующие пальцы.

Мое тело так сильно и долго сотрясалось от спазмов, что я боялась потянуть мышцу живота. Когда мой разум прояснился, я поняла, что все еще медленно покачиваю задом на своих пальцах. Подняв глаза, я обнаружила, что Кирилл смотрит на меня с интенсивностью, которой он не проявлял даже к своим любимым видеоиграм.

Все еще в состоянии сильного возбуждения, я посмотрела на его пах, а затем в его глаза. По неудобному выражению его лица я могла сказать, что он знал, что я видела, поэтому я дала ему успокаивающую улыбку и сказала: «Это, должно быть, больно, милый, почему бы тебе не достать его».

Глаза Кирилла расширились, словно он был шокирован моим заявлением. Я была уверена, что он все еще девственник, так что это был переломный момент для него. На его лице читалось явное напряжение, поэтому я подбодрила его. Самым успокаивающим тоном я сказала: «Достань его для меня, маме хочется посмотреть». Он громко застонал, но не пошевелился, так что я прошептала: «Все нормально. Сегодня только ты и я. Не стесняйся».

Очень медленно рука Кирилла потянулась к передней части его джинсов, и он начал тереть внушительную выпуклость. Я была уверена, что он сейчас кончит прямо в штаны, но почувствовала облегчение, когда он переместил пальцы, чтобы расстегнуть джинсы, и засунул руку внутрь. Он повозился немного, а затем вытащил свой член в мягкий свет моей комнаты.

Сказать, что я была ошеломлена, — это преуменьшение. Хотя он не был очень толстым, член моего сына был, должно быть, сантиметров девятнадцать в длину. Я гадала, как я раньше этого не замечала, и почему девушки в школе не бегали за моим малышом. Я обнаружила, что облизываюсь, глядя на него во всей его эрегированной красе впервые, думая, что он идеального размера.

Когда я посмотрела на лицо Кирилла, я увидела неуверенность в его глазах. Все его тело кричало: «Что теперь, мама?» Я мягко улыбнулась и сказала: «Давай, потрогай его для меня».

Очевидно, неуверенность быстро исчезла, потому что рука Кирилла метнулась к его паху, и он начал яростно себя дрочить. Казалось, ему было трудно тереть член, все еще частично запертый в тесных джинсах, поэтому я сказала ему снять их. Он, казалось, не хотел выпускать свой твердый член, но встал и стянул штаны и трусы, бесцеремонно отбросив их. Без просьбы он также снял футболку и отбросил ее. Трудно было поверить, что мой восемнадцатилетний сын был полностью голым передо мной.

Кирилл снова сел на кровать и начал яростно дрочить. Мое тело пылало, пока я наблюдала за его непристойным представлением. Я хотела, чтобы он наслаждался моментом так же, как я, поэтому сказала: «Медленнее, милый, не спеши».

Рука Кирилла начала ползать вверх и вниз по его стволу, но я видела срочность в его глазах. Я начала засовывать три пальца в свою вагину, в идеальном ритме с скользящей ладонью моего сына. Было очевидно, что он близок к оргазму, и я хотела кончить вместе с ним. Я слышала, как его дыхание участилось, и знала, что скоро увижу, как сок выстрелит из его твердого члена.

«Все нормально, милый, отпусти себя», — простонала я, быстро теребя себя. Кирилл поддался моменту и начал так быстро дрочить, что его рука стала размытой. Секунды спустя я смотрела, как струя за струей спермы вырывалась из его члена, разбрызгиваясь по его груди и животу. Я никогда не видела ничего столь откровенно сексуального и снова кончила на своих движущихся пальцах.

Я понятия не имею, сколько времени прошло, прежде чем мой разум вернулся в настоящее, но, когда это произошло, я обнаружила, что мы оба задыхаемся. Кирилл рухнул на мою кровать от изнеможения, а моя голова покоилась на подушках, слабая, как тряпичная кукла.

Ни один из нас долго не говорил ни слова, я уверена, одинаково ошеломленные, взволнованные и смущенные тем, что только что произошло. Кирилл выглядел слишком слабым, чтобы двигаться, поэтому я решила быть мамой и взять контроль. Я натянула две бретельки на плечи и поправила ночнушку на груди. Я встала на дрожащих ногах и направилась в ванную, где взяла две салфетки. Одну я намочила в теплой воде и отжала, прежде чем вернуться в свою комнату.

Кирилл все еще лежал на моей кровати, и я не могла не думать, как он выглядит одновременно мужественно и уязвимо в тот момент. Мои материнские инстинкты включились, и я опустилась на колени на пол рядом с ним. Внезапно он снова стал моим маленьким мальчиком, и мне нужно было о нем позаботиться.

Он выглядел нервным, когда я положила влажную салфетку ему на грудь и начала мягко вытирать лужицы. Я провела салфеткой по его крепкой груди, а затем опустила ниже, пытаясь смыть сперму с его живота. Мои глаза были прикованы к члену, находившемуся не дальше тридцати сантиметров от моего лица, и я очень медленно провела салфеткой еще ближе. Это было почти как внетелесный контакт, когда я обернула ее вокруг его вялого пениса, крепко захватив его между пальцами.

Хотя я кончила дважды, держа член моего сына в руке, я почувствовала покалывание по всему телу. Это больше не был ребенок, которого я купала в кухонной раковине годы назад, а мужчина. Я медленно провела влажной салфеткой вверх и вниз по его стволу, а затем заменила ее сухой. Я вытерла его пах, а затем провела салфеткой вверх к его груди, чтобы закончить.

Я села на кровать рядом с ним и глубоко заглянула ему в глаза. Кирилл выглядел таким смущенным, словно сделал что-то не так, поэтому я потянулась к нему и обняла его. «Тебе нечего стыдиться, милый», — прошептала я ему на ухо, поглаживая мягкую кожу его спины.

Мы держались друг за друга минут пять, пока я вдруг не почувствовала себя очень неловко из-за такой близости. Я слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза, и мягко поцеловала его в губы. «Тебе стоит пойти отдохнуть», — тихо прошептала я, и он просто кивнул в знак согласия.

Наблюдая, как он собирает свои штаны, было очевидно, что Кирилл снова возбужден. Мне было жаль отправлять его в таком разгоряченном состоянии, но я решила, что он точно сможет позаботиться о себе в уединении своей комнаты. С чувством глубокого сочувствия я необъяснимо сказала: «Кирилл, помни, это остается между НАМИ!!»

«Да, мама», — ответил он, эмоционально истощенный, выглядя счастливым, как щенок.

Я мягко улыбнулась и сказала: «Ну, спокойной ночи, Кирилл».

«Спокойной, мама», — ответил он и поплелся в свою комнату.

Когда я проснулась на следующее утро, я чувствовала себя свежее, чем за долгое время. Однако я искренне боялась того, что могу обнаружить от своего сына. Будет ли Кирилл по-прежнему уважать меня как мать, или он увидит во мне какую-то шлюху за то, что я сделала? Я надеялась на лучшее, выбираясь из кровати и накидывая халат.

Проходя по коридору, я почувствовала запах свежесваренного кофе. Когда я вошла в кухню, я ожидала увидеть сына, но вместо этого комната была пуста. Он оставил короткую записку на столе, сообщая, что ему пришлось бежать в школу, но в кофейнике есть горячий кофе, а в холодильнике — свежий фруктовый смузи для меня.

Я честно была тронута. Может, это был его способ загладить вину за то, что он был таким занудой последние месяцы, или, возможно, ему действительно понравилось наше особое время вместе, и это был его способ намекнуть на повтор. В любом случае, я была счастлива. Несмотря на все мои опасения по поводу шоу для него, первые результаты казались положительными.

Я была очень довольна поведением Кирилла в следующие несколько дней. Он был чрезвычайно внимателен ко мне, но ни разу не упомянул, что мы пережили, и не просил повторить. Не то чтобы эта идея не была мне привлекательна, потому что, честно говоря, мне было трудно думать о чем-то другом. Я старалась не дразнить, но чувствовала такую сексуальную энергию рядом с ним, что было трудно не выставлять себя напоказ хотя бы чуть-чуть.

На работе через несколько дней Диана подошла ко мне, чтобы спросить, как дела дома. Я сказала, что все стало намного лучше, и она, кажется, выглядела разочарованной. Глубоко внутри я чувствовала, что она надеялась, что дела все еще плохи, чтобы она снова могла предложить свою интимную поддержку. Я чувствовала себя немного шаловой, поэтому обняла ее и прижала свои груди к ее. Перед тем как разорвать объятия, я шепнула ей на ухо: «Спасибо, что думаешь обо мне». Уходя, я намеренно добавила лишнего покачивания в бедрах и надеялась, что она смотрит. Боже, я чувствовала себя суперсексуальной!

Мы с Кириллом смотрели фильм по телевизору через пару дней, и на экране стало довольно горячо между главными героями. Хотя они были под одеялом, было ясно, что они имитируют секс, с мужчиной сверху женщины. Я чувствовала себя чрезвычайно возбужденной и гадала, так ли это для Кирилла. Я взглянула на него и не могла не посмотреть на его пах. Я не удивилась, увидев большую выпуклость в его спортивных штанах, и поняла, что он наслаждается сценой так же, как я.

Когда фильм закончился, я встала и начала идти к своей комнате, но остановилась через несколько шагов. Я обернулась, посмотрела на сына и сказала: «Думаю, я приму ванну». После паузы я спросила: «Не хочешь зайти ко мне в комнату ненадолго перед сном?»

Кирилл быстро кивнул головой, сказав: «Черт, да, мама!!»

2120   336 44354  3   3  +9.92 [12]

Мать и сын, мастурбация