Этот рассказ является художественным вымыслом. Все совпадения с реальными событиями и людьми случайны.

______

Я стоял на узкой, извилистой тропинке в старом, заброшенном парке на окраине города, где густые кроны вековых дубов и клёнов сплетались над головой, отбрасывая зловещие, танцующие тени в тусклом оранжевом свете осеннего вечера. Бабье лето еще держалось, воздух был теплым и густым, пропитанным легким ароматом нагретой за день травы, смешанным с терпким, землистым запахом прелой листвы под ногами. Желтые и красные листья хрустели с каждым шагом, словно шептали предупреждения о заброшенности этого места. Последние лучи заката угасли за горизонтом, и сумерки окутали парк мягким полумраком. Один за другим зажглись старые, потрепанные временем фонари вдоль тропинки, их желтый свет дрожал и мерцал, выхватывая из тьмы неровные островки земли, будто спасательные круги в океане теней. Парк был пуст — ни души вокруг, только далекий, приглушенный гул машин с шоссе и редкое, сонное чириканье птиц, затихающее в кронах. Мое сердце колотилось так сильно, что казалось, его стук эхом разносится по пустынным аллеям. Руки в карманах старой, потертой кожаной куртки тряслись от напряжения, пот холодил спину, пропитывая рубашку. Меня зовут Юра, мне тридцать два, и я не ожидал, что это будет так… реально. Страх и стыд бурлили в груди, как кипящая вода, от которой тошнит и кружится голова, а адреналин заставлял пальцы сжиматься в кулаки. Но деньги… деньги были нужны, как воздух, чтобы выкарабкаться из долгов.

Я заметил его издалека: он шел по тропинке медленной, осторожной походкой, озираясь по сторонам, словно загнанный зверь, боящийся засады. Мужчина лет сорока, худощавый, но с крепкими плечами, в сером, слегка помятом плаще с надвинутым на глаза капюшоном. Его темные, узкие глаза мелькнули в свете фонаря, отразив лихорадочный блеск — смесь возбуждения и нервозности. Он остановился в паре метров от меня, еще раз огляделся, резко поворачивая голову, проверяя, не прячется ли кто в тени кустов или за стволами деревьев, и коротко кивнул, не улыбаясь. Неловкость повисла в воздухе, густая и липкая, как теплый сумеречный туман, стелющийся над землей. «Ты по объявлению?» — спросил он хрипло, его голос звучал неровно, то ли от вечерней прохлады, пробирающей до костей, то ли от внутреннего предвкушения. Он переминался с ноги на ногу, сжимая руки в карманах плаща. «Да, я. У меня с собой», — ответил я, проглотив ком в горле, и почувствовал, как голос звучит глухо, чуждо. Щеки горели от стыда, я невольно поправил темные, слегка вьющиеся волосы, выбившиеся из-под шапки, и опустил взгляд на землю, где лежал опавший лист, красный, как кровь.

«Это точно ее? Ношеные? Покажи фото, как договаривались», — продолжил он, прищурив глаза, в которых мелькнула жадная искра, и протянул руку, пальцы которой слегка дрожали. Я кивнул, чувствуя, как пот стекает по спине, и достал телефон, открыв галерею трясущимися пальцами. «Вот, как договаривались», — пробормотал я, показывая снимок Ани, на котором виднелись ее упругая попка, стройные ноги и часть плоского живота, обтянутые кружевом. Он уставился на экран, дыхание стало тяжелым, глаза заблестели: «Черт, круто… Кружево — огонь». Я сжал кулак в кармане, стараясь не думать, как унизительно это ощущается, но деньги манили, обещая облегчение.

Все началось случайно. Мы с Аней, моей женой — хрупкой, грациозной с длинными каштановыми волосами, которые она часто заплетала в свободную косу, и озорной улыбкой, обнажающей ровные белые зубы, заставляющей мое сердце биться быстрее, — как-то вечером сидели за старым, потрепанным ноутбуком на кухне нашей маленькой квартиры, листая форум, где люди делились своими странными фантазиями. Она сидела, поджав ноги под себя на стуле, и хихикнула, ее зеленые, искрящиеся глаза загорелись любопытством: «Юр, смотри, объявление: кто-то ищет ношеное женское белье, предлагает деньги. А что, если попробовать? Нам же нужны бабки». У нас действительно был напряг с финансами — стопки счетов за квартиру лежали на столе, холодильник был почти пуст, полки шкафа заставлены только банками с крупой, а ремонт машины откладывался уже полгода, и она стояла во дворе, покрытая пылью. Я, сидя напротив, посмеялся, откинувшись на спинку стула. «Ань, это шутка, наверное». Но она наклонилась вперед, положив локти на стол, и посмотрела на меня серьезно, ее тонкие пальцы забарабанили по клавиатуре: «Давай попробуем. Ради денег, Юр. Что мы теряем?»

Она выбрала трусики сама, стоя у корзины с бельем, перебирая вещи: черные, с тонким кружевом по краям, мягкие, с легким ароматом ее цветочных духов после целого дня ношения. Ничего вульгарного, но достаточно интимно, чтобы зацепить такого, как этот парень. Мы договорились, что я покажу фото трусиков на ней при встрече — для подтверждения, что белье действительно ношеное.

Я вытащил пакетик из кармана — прозрачный зип-лок с трусиками внутри — и протянул ему, чувствуя, как пальцы немеют от напряжения. Он взял его, еще раз огляделся, убедившись, что свет фонарей не выдаст нас случайным прохожим, и вытащил трусики, поднеся их к лицу. Глубоко вдохнул, его глаза закатились от удовольствия, плечи расслабились, и он слегка качнулся, будто пробуя редкий деликатес. Я отвернулся, жар стыда обжигал кожу, словно фонарь, высвечивающий мои внутренние терзания, и переступил с ноги на ногу, пытаясь унять дрожь в коленях. «Давай быстрее с оплатой», — буркнул я, стараясь не смотреть на него, и уставился на ближайшее дерево, где ветка качалась от легкого ветра. Он ухмыльнулся, не отрывая носа от кружева, и его тонкие губы растянулись в кривой улыбке: «Слушай, а когда у хозяйки этих трусиков был последний секс? Они пахнут так… интенсивно, как после страстной ночи». Вопрос ударил, как пощечина, я стиснул зубы, игнорируя его, и повторил, голос дрожал от напряжения: «Оплата. Прямо сейчас». Он пожал плечами, но в его глазах мелькнула насмешка, он почесал щеку: «Ладно, ладно, не кипятись, мужик».

«Слушай, — вдруг сказал он, понизив голос до шепота и наклоняясь ближе, так что я почувствовал его дыхание, — я заплачу, как обещал, но… хочу сделать это прямо тут, в парке. Мой кайф — нюхать, трогать, и… ну, ты понял». Кровь хлынула к лицу, щеки запылали, но я заставил себя пожать плечами, стараясь казаться равнодушным: «Мне все равно, что ты будешь с ними делать». Главное — деньги, чтобы оплатить счета, купить еды, может, даже сводить Аню в ресторан, побаловать ее. «Делай, что хочешь, — сказал я, стараясь звучать равнодушно, хотя внутри все кипело от смеси отвращения и отчаяния. — Только плати вперед».

Он шагнул ближе, его рука на секунду коснулась моего плеча, и я напрягся, адреналин ударил в виски, как свет фонаря в глаза. «Погоди, — прошептал он, доставая бумажник из внутреннего кармана. — Я дам вдвое больше, если ты… присоединишься. Просто сделай это со мной, глядя на эти трусики. Представь: мы тут, в этом пустом парке, с ее бельем. Это будет нечто». Он вытащил пачку купюр — оговоренную сумму — и сунул мне в руку, его пальцы были холодными и влажными. Остальные деньги он демонстративно засунул в карман плаща. «Эти получишь, когда увижу сперму на ее трусиках», — сказал он с хищной ухмылкой, его тонкие губы искривились. Мысли закружились в голове, как листья под ветром: деньги могли бы решить столько проблем — оплатить счета, починить машину, купить Ане то платье, о котором она так мечтала. Но тут же мелькнула мысль: а что, если она осудит меня? Если ей будет противно? Хотя… она сама ради денег отдала свое белье, и то, что какой-то извращенец будет его использовать, ее никак не напрягало. Но это? Это было слишком. Или нет? Нужда в деньгах давила, как фонарь, высвечивающий мои сомнения.

«Есть место неподалеку, — сказал он, заметив мое колебание и указывая в сторону кустов. — Там точно никто не помешает». Я замялся, голос дрожал: «Слушай, я не уверен… вдруг у меня… ну, не встанет? Это же… странно все это». Он усмехнулся, но не зло, а как-то по-товарищески, его тонкие губы растянулись в улыбке, и он хлопнул меня по плечу: «Да ладно, мужик, все мы это делаем, ничего такого. Просто представь какую-нибудь горячую фантазию, что давно в голове сидит. Я, например, всегда мечтал о таком — запах чужой женщины, кружево, тайна. Расслабься, это просто кайф». Его слова звучали ободряюще, но внутри все равно бурлило: стыд, страх, искушение деньгами. Не то чтобы я сомневался в своих возможностях — мастурбацией я занимался с юности и даже после женитьбы иногда практиковал за просмотром порно, — но эта ситуация была слишком необычной.

После недолгих раздумий я кивнул, и мы двинулись по тропинке. Свет фонарей остался позади, и вскоре мы оказались в зарослях, где стояла полуразрушенная кирпичная опора старой ограды, чуть выше метра, покрытая трещинами и мхом. Он аккуратно разложил трусики на шершавой поверхности кирпича, черное кружево контрастировало с красноватым камнем в тусклом свете. Затем огляделся, расстегнул брюки и достал свой член — еще не эрегированный, но внушительного размера. «Ну, давай, не тушуйся, это просто игра», — подбодрил он. Я смотрел, как его член быстро твердеет, вены проступают, головка набухает, и вдруг, неосознанно, представил, как он входит в Аню. Мысль была неожиданной, запретной, но от нее по телу пробежала горячая волна возбуждения, стыдная и мощная. Я уже не чувствовал ревности, представляя, какое удовольствие он мог бы доставить Ане, но эта мысль была такой запретной, что вызывала одновременно возбуждение и стыд. С этими мыслями я понял, что смогу. Я должен. Ради денег, ради Ани. Дрожащими руками я расстегнул штаны и достал свой, чуть больше среднего член, чувствуя, как он твердеет от смеси стыда, страха и странного возбуждения.

Мы стояли с приспущенными штанами в полумраке зарослей, мастурбируя на черные кружевные трусики Ани, разложенные на кирпиче. Свет фонарей едва доходил сюда, и только наше тяжелое дыхание, прерывистое и хриплое, нарушало тишину парка. Моя рука двигалась ритмично, каждый рывок сопровождался вспышкой жара внизу живота, а его тихие стоны, низкие и гортанные, эхом отдавались в голове. Трусики лежали перед нами, их кружево казалось почти живым в тусклом свете, а запах Ани, пропитавший ткань, витал в воздухе, усиливая напряжение. Я чувствовал, как пот стекает по вискам, как сердце бьется в горле, а стыд борется с возбуждением, которое нарастало с каждой секундой. Мой член пульсировал в руке, ощущался горячим, а в голове крутились образы Ани — ее попка, ее запах, ее голос. Его движения стали быстрее, резче, он сжимал свой член так сильно, что вены проступали через кожу. Время от времени он убирал руку, словно давая себе передышку или любуясь собой, хотя его размер и так не оставлял сомнений в его величии.

Спустя несколько минут он вдруг остановился, тяжело дыша и вытирая пот со лба: «Слушай, — сказал он, не отрывая глаз от трусиков, — поставь телефон с ее фото рядом. Будет… ярче». Я замер, рука застыла, идея казалась дикой, но в голове мелькнула мысль: так мы быстрее кончим, я получу деньги и свалю отсюда. «Ладно», — буркнул я, доставая телефон. Пальцы дрожали, пока я открывал галерею и выбирал то самое фото: Аня в нашей спальне, в этих черных кружевных трусиках, ее упругая попка, стройные ноги. Я поставил телефон рядом с трусиками, прислонив его к кирпичу, и вернулся к своему делу, чувствуя, как щеки горят от стыда и возбуждения.

Он тут же ускорил темп, глаза заблестели в тусклом свете: «Черт, какая аппетитная попка, — пробормотал он, его голос дрожал от возбуждения. — А ножки… такие стройные. Представляю, как бы она выглядела тут, рядом». Он начал озвучивать свои фантазии вслух, и каждое слово било по нервам, как электрический разряд: «Кайфово было бы, если б твоя жена сейчас смотрела, как мы дрочим на ее трусики. Стояла бы тут, в этих кружевах, и глазела, как мы балдеем от ее запаха». Его слова ввинчивались в мозг, и я, сам того не желая, подхватил эту фантазию. Я представил Аню, стоящую в тени, с любопытством в ее зеленых глазах, завороженную зрелищем. Она смотрит на нас, ее губы чуть приоткрыты, и вдруг начинает говорить: «Какие у вас классные члены, такие разные, такие… горячие». В моей голове ее голос звучал мягко, игриво. Я представил, как она просит: «Можно мне прикоснуться?» — и, не дожидаясь ответа, протягивает руки, касаясь сначала его яичек, потом моих, ее пальцы теплые, уверенные. Она берет инициативу, начинает ласкать нас сама, ее движения быстрые, умелые, а глаза блестят от азарта.

Эта картина захватила меня полностью. Мое тело напряглось, каждый мускул дрожал, как натянутая струна, и я почувствовал, как волна экстаза накрывает с головой. Я кончил, сперма брызнула на трусики и кирпичную опору, оставив белесые пятна на черном кружеве и стекая по кирпичу, блестя в тусклом свете. Я тяжело дышал, сердце колотилось, стыд и облегчение боролись внутри, а ноги дрожали, будто я пробежал марафон. Через несколько секунд он тоже кончил, громко выдохнув, его тело содрогнулось, сперма брызнула на трусики с такой силой, что я услышал, как она заливает ткань, а часть капель упала на сухие листья под ногами, шурша, как дождь. Он стоял, тяжело дыша, и ухмыльнулся, вытирая лоб и протягивая мне деньги: «Ну, вот и дело сделано. Меня, кстати, Олег зовут. Если нужны будут еще деньги, пиши в личку».

Я быстро натянул штаны, схватил телефон и деньги, засунув их в карман куртки, чувствуя, как купюры шуршат под пальцами. Не глядя на него, я зашагал прочь, ноги подкашивались от слабости. Я не ответил, просто шел, меняя тропинки, словно пытаясь сбежать от самого себя. Ветер освежал лицо, а в голове кружились чувства: стыд жгучей волной накатывал, а странное возбуждение от запретных мыслей будоражило кровь. Картина Ани, трогающей нас, ее игривый голос, ее любопытный взгляд — все это кружило в мыслях, и я поймал себя на том, что эта фантазия возбудила меня сильнее, чем я ожидал. Я долго бродил по городу и, придя в себя, решил, что не расскажу Ане о том, что произошло. Это слишком. Она не должна знать.

Но дома, я совсем забыл о том, что сумма была больше чем должна быть. Аня встретила меня в прихожей, ее зеленые глаза горели нетерпением, она стояла, скрестив руки на груди: «Ну, как все прошло? Рассказывай!» — воскликнула она, откидывая каштановые волосы с плеч движением головы. Я попытался отмахнуться, пробормотав: «Нормально, вот деньги», и положил пачку на столик в прихожей. Она конечно же заметила, что сумма гораздо больше, чем мы планировали, ее брови взлетели вверх, она подхватила купюры, перелистывая их: «Юра, это что, столько? Откуда столько? Рассказывай все, сейчас же!»

Я вздохнул, чувствуя, как горло сжимается, и опустился на стул в кухне: «Ладно, Ань… Он… он заплатил больше, потому что… я согласился… ну, помастурбировать с ним на твои трусики. Прямо там, в парке». Ее глаза расширились, она замерла, прикрыв рот рукой, и через секунду рассмеялась, но в смехе сквозила нервозность: «Ты серьезно? Юра, ты шутишь!» Увидев мое лицо, пылающее от стыда, и деньги в ее руках, она замолчала, села напротив, положив ладонь на мою руку: «Ого… Ты правда это сделал?» — спросила она тише, но без осуждения, скорее с удивлением, ее пальцы сжали мою кисть.

«Да, — выдавил я, глядя в пол на потертый линолеум кухни. — Мне стыдно, Ань. Я не знал, как еще… Нам же нужны были деньги». Она шагнула ко мне, положила руку на плечо, ее пальцы были теплыми, успокаивающими, и наклонилась, заглядывая в глаза: «Юр, послушай, ничего страшного. Ты молодец, что решился. Посмотри, сколько денег! Мы сможем оплатить счета и даже починить машину! Это не предательство, не измена, просто… странный способ заработать. Ты сделал это ради нас». Её голос был мягким, и я почувствовал, как напряжение отпускает, плечи расправились. Стараясь перевести все в шутку, она хихикнула, откинувшись на спинку стула: «Представляю, как вы там в кустах… Ой, Юра!» Я невольно улыбнулся, и мы оба рассмеялись, напряжение растаяло, как дым. «Да, — добавила она, подмигнув и игриво толкнув меня в плечо, — хотела бы я посмотреть на эту картину!» Я замер, вспомнив его слова: «Он сказал, что если нужны еще деньги, можно написать. Его зовут Олег», — вырвалось у меня. Аня фыркнула, закатив глаза: «Ну, это уж слишком! Хотя… смешно, конечно».

Прошла неделя. Деньги действительно спасли нас: мы оплатили счета, сидя за кухонным столом и перебирая бумаги, починили машину, которую я загнал в сервис, и даже сходили в кафе, где Аня смеялась так, как давно не смеялась, заказывая десерт и чокаясь бокалами. Я получил зарплату, и жизнь вроде бы наладилась. Но однажды, гуляя в ЦУМе, мы проходили мимо ювелирного отдела. Аня остановилась у витрины, ее глаза загорелись, она прижалась к стеклу, разглядывая тонкое золотое колечко с маленьким бриллиантом, переливающимся под лампами. Она провела пальцем по стеклу, вздохнула и отошла, опустив плечи: «Красивое, но дорого». Я увидел, как ее лицо омрачилось, и моё сердце сжалось. Вечером, сидя на диване в гостиной, я завел разговор: «Ань, помнишь Олега? Он сказал, что можно еще заработать. Как думаешь, что он имел в виду?» Она пожала плечами, задумчиво теребя локон: «Ну, наверное, что-то такое же… или больше трусиков хочет. Странный он, но деньги платит хорошие».

Я не мог выкинуть кольцо из головы. Втайне от Ани я написал Олегу в личку, назвав сумму, которой не хватало для покупки кольца. Ответ пришел быстро: он согласен за такие деньги, только если моя жена будет присутствовать. «Полная конфиденциальность, — писал он, — никаких прикосновений, ничего лишнего. Только смотреть на нее в белье и подрочить на трусики, которые на ней надеты». Я сразу же отказался, но мысль о кольце, о грустных глазах Ани не давала покоя. Желание ее порадовать сводило с ума.

Вечером я решился на разговор. «Ань, помнишь, ты шутила, что хотела бы посмотреть, как он… то есть мы… тогда… ну, мастурбировали?» — спросил я, сидя с ней на кухне за чаем. Она удивленно вскинула брови, поставив чашку на стол: «Ну да, шутила. А что?» Я замялся, размешивая сахар: «Я хотел спросить… тебе правда было бы интересно, или ты это сказала, чтобы меня успокоить?» Аня, опустив взгляд, ответила: «Ну, конечно, я пыталась тогда разрядить обстановку, даже не задумываясь о смысле своих слов. Обычно так говорят о ситуациях, которых никогда не видели. И, если честно, мне в жизни не доводилось видеть, как мужчина… ну, сам себя». Я сделал глоток и поставил чашку: «Если тебе это интересно, я могу показать». Она заулыбалась, но в ее глазах мелькнуло любопытство, она наклонилась ближе: «Серьезно? Ты хочешь… показать мне?» Я кивнул, чувствуя, как в горле встает ком. «Ладно, давай», — неожиданно сказала она.

Мы прошли в спальню. Аня плюхнулась на кровать, я разделся и сел на прикроватный пуфик напротив, широко расставив ноги, чтобы ей было лучше видно. Еще не прикоснувшись к члену, я почувствовал, как он набухает, головка начинает выступать из-под крайней плоти. Я начал дрочить. Аня смотрела, завороженная, ее щеки порозовели, дыхание участилось, она сдвинулась вперед, опираясь локтями на колени. Моя рука двигалась медленно, затем быстрее, а ее взгляд, полный любопытства и тепла, подстегивал. Я чувствовал, как кожа покрывается мурашками, как член пульсирует в руке, как напряжение нарастает с каждым движением. Губы у Ани приоткрылись, глаза блестели в свете лампы, и я видел, как ее дыхание становится громче, синхронизируясь с моими движениями. Это было интимно, уязвимо, но невероятно возбуждающе. Вдруг в голове возник образ Ани, стоящей на коленях, держащей нас с Олегом за члены. Фантазия ожила: Аня притянула наши члены так близко, что их головки соприкоснулись, а затем наклонилась и нежно поцеловала их своими пухлыми, влажными губами.

Предчувствие эякуляции вернуло меня в реальность. Вытянув ноги и оперевшись одной рукой о край пуфа, я отклонился назад. Сделав еще несколько движений, я сильно зажал член, потянув кожу вниз, и сперма брызнула на мою грудь и живот. Аня выдохнула, ее голос дрогнул: «Вау… Это так… красиво, так мощно, Юр! Как она изливается, как пульсирует… Спасибо, что показал». Ее голос был искренним, хриплым от возбуждения, и я почувствовал облегчение, смешанное с новым приливом желания.

Воспользовавшись ее состоянием — слегка возбужденная, с румянцем на щеках, — я осмелел и, вытирая сперму с груди и живота салфетками, признался: «Ань, Олег снова предлагает деньги, большую сумму, но… хочет, чтобы ты тоже присутствовала». Она замерла, щеки вспыхнули сильнее, она пододвинулась ближе, положив руку на мою коленку: «Серьезно? Сколько?» Я назвал сумму, и ее глаза расширились. «Это же… огромные деньги! Откуда такие деньги у этого извращенца?» Она задумалась, теребя край футболки. «А как ты это себе представляешь? Это точно безопасно?» Я начал объяснять, что безопаснее будет, если мы снимем номер в гостинице, но она перебила, ее голос задрожал от беспокойства: «Подожди, Юр, а вдруг его сперма попадет не только на трусики? Вдруг на меня, на кожу?» Я взял ее за руку, чувствуя, как ее тело напряжено. «Ань, не волнуйся, в номере есть душ, помоешься сразу. Это контролируемо, я буду рядом, ничего не случится». Она помолчала, затем спросила тихо, с ноткой сомнения: «А ты что, даже не будешь ревновать? Это же… другой мужчина. Я бы, например, если бы тут была другая женщина, чувствовала бы себя…» Аня призадумалась. Стало понятно, что в эту минуту она, вероятно, представляет рядом с нами кого-то еще, может быть, даже свою подругу Олю, чья пышная грудь всегда вызывала у меня сексуальные фантазии. Я часто в своих мыслях, мастурбируя, представлял, как заливаю ее упругие сиськи своей спермой. Я ясно понимал, что, если бы сейчас рядом была Оля, наблюдая за мной, Аня точно бы не ревновала, как не ревновала, когда Ольга на наших встречах открыто проявляла ко мне симпатию. Аня никогда не проявляла ревности, да и повода усомниться в моей верности я ей никогда не давал. Всплывший образ Ольги вновь пробудил мою эрекцию.

«Ань, я понимаю, — сказал я, взяв ее руку и положив на свой уже напряженный член. — Но я не ревную. Это не измена, а… игра, ради денег. И, если честно, я даже немного возбужден от этой мысли». Ее глаза расширились, щеки вспыхнули еще сильнее, и я заметил, как ее дыхание участилось — ей явно было любопытно. «И, зная твою любознательность, тебе было бы интересно посмотреть на его большой член!» Аня, пытаясь скрыть удивление и интерес, прошептала: «Юр, ты серьезно?» Ее голос дрожал от смеси смущения и возбуждения. «Но мне нет ничего дороже твоего "перчика", ты же знаешь. Ты — мой, и это главное». Я кивнул, чувствуя, как тепло ее слов успокаивает. «И ты моя, Ань. Это просто игра, наш брак от этого не пострадает. Я тебе доверяю, и ты мне». Она улыбнулась, ее взгляд смягчился.

Я притянул ее ближе, наши губы встретились в поцелуе — сначала нежном, но быстро перешедшем в страстный. Ее язык скользнул в мой рот, и я почувствовал вкус ее возбуждения. Мои руки обхватили ее талию, скользнули под рубашку, ощущая гладкую кожу, и я расстегнул пуговицы, обнажая ее грудь в кружевном бюстгальтере. «Эти деньги решат все наши проблемы», — шептал я между поцелуями, мои пальцы спустились ниже, расстегивая ее джинсы. Она застонала тихо, когда я стянул их вместе с трусиками, ее тело отозвалось дрожью, бедра раздвинулись инстинктивно. «Но… это странно, Юр. А если я… возбужусь от этого?» — прошептала она, обнимая меня за шею и повалив на кровать. Она оседлала меня, ее влажная вагина прижалась к моему члену, который снова налился силой.

«Тем лучше, — ответил я, входя в нее медленно, чувствуя, как ее горячая вагина обхватывает меня. — Если возбудишься, после встречи я сделаю… вот так». Я толкнулся глубже, мои руки сжали ее попку, направляя движения, и она начала двигаться навстречу, ее грудь колыхалась, соски твердели под тканью. «Думай о деньгах, Ань… о том, как мы будем их тратить». Она застонала громче, ее пальцы впились в мои плечи, ногти оставили следы: «Юр… это… страшно, но… возбуждает…» Её слова подстегнули меня, я ускорил темп, входя в нее резко, чувствуя, как она сжимается вокруг меня, ее соки текли по моим бёдрам.

Мы двигались в ритме, ее стоны заполняли комнату, она откинула голову назад, волосы разметались, а я целовал ее руку, покусывая кожу: «Ты моя, Ань, это просто игра…» Она кончила первой, ее тело содрогнулось, мышцы вагины сжались вокруг члена, и я последовал за ней, изливаясь внутрь, волна оргазма накрыла нас обоих. Мы замерли, тяжело дыша, ее голова лежала на моем плече. «Хорошо, Юр… напиши ему. Но только всё будет по нашим правилам», — прошептала она, и я почувствовал облегчение — мы сделали это вместе.

После душа мы обсудили план: снимем номер в гостинице на пару часов, там безопаснее. Аня будет в нижнем белье, а мы с Олегом мастурбируем на запасные трусики. Никаких прикосновений. Внутри меня бушевали эмоции: страх перед неизвестным, возбуждение от запретной авантюры и глубокая нежность к Ане, которая доверяла мне в этом.

Сидя на диване и обнимаясь, мы подробно написали Олегу в личку: описали условия, место, время, что Аня будет в белье, мы дрочим на трусики которые принесём с собой, а после расходимся. Олег ответил через некоторое время: он согласен на все, подчеркнул конфиденциальность и сказал, что половину суммы отдаст сразу, а другую — после кульминации. Все условия были оговорены, и мы назначили день — ближайшую субботу.

Неделя тянулась долго. Аня несколько раз подходила ко мне с беспокойством в глазах, когда я сидел за компьютером или готовил ужин: «Юр, может, откажемся? Я вижу, как ты переживаешь, ходишь взад-вперед по комнате». Я успокаивал ее, обнимая за талию: «Нет, Ань, я все для себя решил. Это наш шанс. Деньги пойдут на хорошее дело — мы купим тебе то самое кольцо». По ее лицу было видно, что идея с кольцом ей нравится больше всего — глаза загорелись, она прижалась ко мне, шепнув: «Это было бы чудесно, Юр».

В пятницу после работы я отправился в молооживленную, но уютную гостиницу в центре города, с фасадом, украшенным неоновыми огнями, и забронировал подходящий номер на субботу вечером. Оплатил за два часа, чтобы не торопиться, и вернулся домой, доложив Ане, которая ждала меня в кухне: «Все сделано, как планировали». Она кивнула, но по ее виду сквозило сомнение, она села за стол, теребя край скатерти. Я улыбнулся, целуя ее в лоб: «Ты помнишь, что после того, как Олег уйдет, я хорошенько тебя оттрахаю». Аня улыбнулась, ее глаза блеснули, она обняла меня за шею: «Я согласна».

Я отписался Олегу, еще раз уточнив время встречи и номер в отеле. После ужина мы легли спать, но мысли о предстоящей встрече кружились в голове, не давая уснуть. Я ворочался, обнимая Аню.

Утром, позавтракав кофе и тостами, Аня приготовилась: надела красивое белье — черный кружевной бюстгальтер, подчеркивающий ее упругую грудь, и такие же трусики, облегающие бедра. Стоя у зеркала в спальне, она поворачивалась, разглядывая себя. Для мастурбации выбрала пару ношеных трусиков из ящика с бельем, которые не жалко выбросить, упаковала их в пакет и положила на стол. Она ждала меня, нервно теребя край платья и ходя по комнате. Я сходил в магазин и купил ее любимое красное вино, чтобы снять напряжение, вернувшись с бутылкой в руках. День тянулся медленно: утро ушло на домашние дела — я мыл посуду, Аня убирала, полдень казался бесконечным, мы сидели за столом, молча жуя, а послеполуденные часы ползли, как улитки. Я смотрел на часы каждые пять минут, Аня вздыхала, глядя в окно на осенний пейзаж. После обеда время наконец перевалило за вторую половину дня, и мы решили выезжать пораньше, чтобы освоиться. В машине Аня нервно сжимала мою руку на протяжении всего пути.

Зайдя в номер, мы осмотрелись: просторная комната с большой кроватью, покрытой белым покрывалом, журнальным столиком из темного дерева в центре, двумя удобными креслами напротив кровати и маленьким телевизором на стене над мини-баром с бутылками воды. В углу стоял шкаф для одежды, а у окна — небольшой столик с лампой. Аня нервничала — ее руки слегка дрожали, она стояла у окна, глядя на улицу, плечи напряжены. Я открыл бутылку вина, заметив, что в номере только стаканы, а не фужеры, наполнил их и протянул ей: «За нас». Мы выпили по стакану, сидя на кровати, и напряжение начало спадать. Я включил телевизор, выбрав музыкальный канал с легкой поп-музыкой, чтобы заполнить тишину, и мы чокнулись еще раз. Вино снимало тревогу: Аня расслабилась, ее плечи опустились, улыбка стала естественной, она даже пошутила: «Ну, скоро шоу начнется».

Раздался стук в дверь. Я открыл — на пороге стоял Олег. Он выглядел симпатичнее и доброжелательнее, чем в парке: чисто выбрит, в джинсах, белой рубашке и пиджаке, с дружелюбной улыбкой на тонких губах. «Привет. Твоя жена? Рад познакомиться», — сказал он. Мы познакомились, он сел в кресло: «Спасибо, что решились. Вы смелая пара. Все будет в рамках договоренности». Его шутки — «Я не кусаюсь, только нюхаю» — и комплименты Ане: «Вы выглядите потрясающе» — разрядили обстановку, Аня хихикнула, расслабившись. Когда она, улыбаясь, отправилась в ванную подготовиться, Олег отдал мне часть денег: «Вот, как договаривались», — и показал вторую часть, убрав в пиджак.

В комнату вернулась Аня в гостиничном халате, со словами: «Ну что, мужчины, приступим?» — и села на край кровати, скрестив ноги. Она передала пакетик с трусиками Олегу. Он достал их, поднес к лицу, понюхал, его глаза прикрылись на миг. По виду Ани было понятно, что она почувствовала неожиданное возбуждение — ее щеки порозовели, дыхание сбилось, она скрыла это, отведя взгляд, но я заметил, как она сжала колени. Мы с Олегом расположились напротив на креслах, между нами и Аней стоял журнальный столик, на котором Олег разложил трусики, разгладил их рукой.

Олег, обращаясь ко мне, сказал: «Ну что, нам нужно полностью раздеться, так будет честнее». Выпитое вино придало мне храбрости, я встал и начал раздеваться, складывая одежду на спинку кресла. Через минуту я был готов. Мое атлетичное, но не перекачанное тело — широкие плечи, мускулистая грудь с лёгким волосом, плоский живот, крепкие ноги, член уже слегка напряженный от предвкушения. Олег тоже встал, снимая пиджак и рубашку — его тело было худощавым, но подтянутым, с рельефными мышцами на руках и груди, кожа бледная, без лишнего жира, ноги длинные. Когда я стоял уже голый, Олег снимал свои боксеры. Аня не видела его член, но, когда он повернулся, на ее лице отразилось удивление — глаза расширились, губы приоткрылись. Я тоже посмотрел на его член — сегодня он казался еще больше, чем в парке, толстый, с тяжёлыми яичками, свисающими низко. Олег застенчиво обратился к Ане: «Не могли бы вы теперь себя показать?» Аня посмотрела на меня, я кивнул одобрительно. Она встала и сняла халат. Ее тело было идеальным: стройная фигура с изгибами, упругая грудь третьего размера, обтянутая черным кружевным бюстгальтером, плоский живот, загорелая кожа, стройные ножки и упругая попка, подчёркнутая кружевными трусиками, слегка просвечивающими. Кожа гладкая, волосы распущены по плечам.

Реакция Олега не заставила себя ждать — он вздохнул, глаза загорелись: «Боже, какая прелесть. Вы — совершенство». Делая комплименты: «Такая грация, такая кожа… Вы меня вдохновляете», он опустился в кресло, раздвинул ноги, взял свой вялый, но большой член и начал мастурбировать. Вскоре эрекция заставила его пунцовую головку выпрыгнуть из крайней плоти, член встал, пульсируя, достигая впечатляющих размеров. Мой член тоже был в боевой готовности. Я смотрел то на жену, то на член Олега. Аня старалась отвести взгляд от его члена, переводила глаза на меня, но было видно, как ей любопытно — глаза блестели, она прикусывала губы, дыхание участилось.

Мы мастурбировали, глядя на Аню, ритм наших движений сливался с приглушённой музыкой из телевизора, мое сердце колотилось в горле. Олег вдруг остановился, его рука замерла, и он тяжело выдохнул, глядя на нас с Аней. «Простите, что снова прошу о таком, — начал он, голос дрожал от неуверенности, — но хочу сделать вам предложение за еще большую сумму. Если вы не готовы, мы закончим начатое и разойдемся, и я вас больше не побеспокою». Он достал из кармана пиджака пачку денег и положил ее на столик рядом с трусиками. Мои глаза расширились, дыхание сбилось — это была сумма, о которой мы с Аней могли только мечтать.

Я замер, чувствуя, как кровь отхлынула от лица, а Аня рядом напряглась, ее пальцы сжали край кровати. «Смотря что вы хотите предложить», — выдавил я, голос хрипел, как будто кто-то сдавил мне горло. Олег отвёл взгляд, его щёки покраснели, и он застенчиво пробормотал: «Я хотел бы, чтобы ты, Юра… дрочил мне член перед своей женой, пока я не кончу». Тишина повисла такая густая, что я слышал, как тикали часы на его руке. Мой желудок сжался, мысли закружились вихрем — отвращение, шок, искушение деньгами. Я был готов отказаться, рот уже открылся, но Аня, заметив мое состояние, резко вмешалась: «Нам с Юрой нужно посоветоваться». Она схватила меня за руку, ее пальцы были холодными и дрожащими, и потянула в душевую. Олег остался сидеть, опустив голову, его дыхание было слышно даже сквозь закрытую дверь.

В тесной душевой, где воздух пах свежим гелем, Аня повернулась ко мне, ее глаза горели смесью решимости и страха. «Юр, это огромные деньги, — начала она, ее голос дрожал, но был настойчив. — Но я боюсь… Хотя, представь, сколько мы сможем сделать с этой суммой!» Я покачал головой, чувствуя, как горло сжимается: «Ань, это… слишком. Я не могу. Это неестественно, я не хочу прикасаться к нему». Она шагнула ближе, ее руки легли на мои плечи, и она заглянула мне в глаза: «А ты представь, что дрочишь себе. Можешь даже закрыть глаза, думать обо мне. Это просто работа, Юр, ради нас». Ее слова не успокаивали, но я видел, как она сама борется с сомнениями, и это трогало.

Прежде чем я успел ответить, Аня опустилась на колени, ее движения были быстрыми, решительными. Ее теплые пальцы обхватили мой член, который начал обмякать от стресса, и она взяла его в рот, мягко посасывая. Жар ее губ, влажное тепло, легкое давление языка — все это мгновенно вернуло мне эрекцию, кровь прилила с новой силой. Между паузами она шептала, ее голос вибрировал: «Юр, ты сможешь… подумай о нас…» Ее уговоры, смешанные с ласками, пробили мою защиту. Я застонал, чувствуя, как возбуждение пересиливает стыд, и выдавил: «Ладно, Ань…». Она поднялась, вытерла губы тыльной стороной ладони и улыбнулась, хоть в ее глазах сквозила тревога.

Мы вышли из душевой, держась за руки. Олег поднял взгляд, его лицо было напряжённым, но с надеждой. «Мы согласны», — сказала Аня, ее голос был твердым, хотя я чувствовал, как ее пальцы дрожат в моей руке. Олег кивнул, его тонкие губы растянулись в благодарной улыбке: «Спасибо вам. Я ценю ваше доверие. Обещаю, все будет по договоренности». Он передвинул столик с трусиками ближе, а я, с тяжёлым сердцем, пододвинул свое кресло, чувствуя, как пол под ногами качается. Аня села на кровать, скрестив ноги, ее взгляд был прикован ко мне, полный поддержки и лёгкого любопытства.

Я протянул правую руку, и она зависла над его членом — большим, пульсирующим, с пунцовой головкой, окружённой венами. Когда мои пальцы сомкнулись вокруг него, меня накрыло странной смесью ощущений. Сначала был шок — кожа Олега была горячей, гладкой, совсем не похожей на мою. Чувство чужеродности пронзило меня, как холодный ветер, и я чуть не отдёрнул руку, но деньги на столике и взгляд Ани заставили продолжить. Я начал двигать рукой, медленно, неуверенно, ощущая, как его член пульсирует в моей хватке. Это было необычно — я чувствовал каждый его толчок, каждый контур, как будто держал что-то живое, мощное. Моя ладонь скользила по длине, и я видел, как его яички подтягиваются, тяжелые и горячие, добавляя ощущение силы и уязвимости.

В голове закружились мысли — стыд боролся с возбуждением, которое подогревалось взглядом Ани. Я закрыл глаза, как она советовала, и представил, что это мой член, но ощущение чужой плоти было слишком явным. Мои пальцы чувствовали текстуру кожи, влажность от его возбуждения, и это вызывало странный трепет — смесь отвращения и любопытства. Пот выступил на лбу, в груди разгорался жар, который я не мог объяснить. Я чувствовал себя одновременно униженным и властным, держа в руках чужую страсть, и это было невероятно интимно, почти болезненно. Аня шепнула: «Ты молодец, Юр», — и ее голос, мягкий и ободряющий, добавил новый слой к моим эмоциям — гордость за то, что я делаю это для нее. Ее слова пробудили во мне уверенность и возбуждение. Я взял свой пенис в левую руку и начал мастурбировать в ритм правой, в которой держал влажный от смазки и издающий характерный звук член Олега.

Я продолжал двигать рукой, ритм нарастал, и каждый рывок отзывался странным эхом в моем теле. Взгляд Ани, сидящей на кровати с приоткрытыми губами и блестящими глазами, подстёгивал меня — она смотрела не отрываясь, ее грудь вздымалась чаще, и я видел, как ее рука невольно скользнула по бедру, сжимая ткань покрывала.

Олег откинулся глубже, его тело напряглось, мышцы на животе проступили рельефом, а руки вцепились в подлокотники так, что костяшки побелели. «О да… вот так… быстрее», — простонал он хрипло, его голос сорвался, голова запрокинулась назад, глаза закатились. Я ускорил темп, моя ладонь летала вверх-вниз, сжимая у основания и ослабляя хватку у головки, и почувствовал, как его член дёрнулся, набухая до предела. Вдруг Олег выгнулся дугой, тело содрогнулось в конвульсиях, и сперма хлынула мощными струями — первая брызнула высоко, залив трусики на столике, пропитав кружево густыми белыми каплями. Вторая и третья выстрелили следом, обильно покрывая столешницу — сперма растекалась лужицами, блестя в свете лампы, часть капель упала на пол. Я чувствовал, как его член пульсирует в моей руке, выталкивая остатки, горячие и липкие, и это было одновременно отвратительно и гипнотически — как будто я держал в руках чужую жизнь, бьющую ключом.

Аня ахнула, ее глаза расширились от шока и возбуждения — она прикусила губу, ее дыхание как будто замерло, а рука инстинктивно скользнула между ног. Я видел, как её бедра сжались, как она ёрзает на кровати, не в силах отвести взгляд: «Боже…», — прошептала она, ее голос дрожал, полный смеси удивления и желания. Её возбуждение передалось мне — мой член, все еще твердый, дёрнулся от ее реакции, и я почувствовал прилив жара и распирания внизу живота. Я поднялся из кресла, направив свой член на залитые спермой трусики. Мощными выстрелами моя сперма обрушилась вниз, заливая остатки сухой ткани. Выдавив последние капли, я опустился в кресло и тяжело выдохнул.

Олег расслабился, его тело обмякло, он тяжело дышал, вытирая пот со лба: «Спасибо… это было невероятно. Вы… настоящие», — сказал он, голос все еще хриплый, и встал, одеваясь быстро — застёгивая рубашку дрожащими пальцами, натягивая брюки. Он кивнул нам, улыбнувшись благодарно: «Если надумаете повторить встречу — пишите. Но я уважаю ваше решение». Он положил оставшиеся деньги на столик рядом с испачканными трусиками и ушел, тихо закрыв дверь за собой.

Я закрыл дверь на замок, чувствуя облегчение — встреча закончилась, деньги наши, — но руки все еще дрожали от ощущения чужого члена. Я ушел в душевую, включил воду погорячее и мыл руки тщательно с мылом, смывая липкость и запах, пока кожа не покраснела. Вода стекала в раковину, унося последние следы этого странного опыта, но в голове всё еще крутились картинки — пульсирующий член Олега, его стоны, возбужденный взгляд Ани. Я вытер руки полотенцем и вернулся в комнату, чувствуя, как возбуждение снова накатывает.

На краю кровати лежала полностью голая Аня — она сбросила бельё на пол, широко раздвинув ноги. Её стройные бедра приглашающе открылись, пальцы теребили влажные губы её киски, блестящие от смазки. Ее грудь вздымалась, соски тверды, как вишни, а глаза полуприкрыты от удовольствия. «Юр… иди скорее… это было так… возбуждающе», — простонала она, её пальцы ускорили темп, и я услышал влажный звук. Я замер на секунду, пораженный зрелищем — моя жена лежала в полной уязвимости, мастурбируя от того, что видела. Она посмотрела на меня с горящими глазами, её дыхание было тяжёлым, будто она все еще переживала увиденное.

Я опустился на колени перед кроватью, мои руки обхватили ее бедра, притягивая ближе, и я нырнул лицом между ее ног. Мой язык скользнул по ее лону, пробуя солоноватый вкус возбуждения — она была влажной и горячей, губки набухли от желания, а клитор твердел под моим языком. Я лизал её, кружа вокруг клитора, посасывая его, проникая языком внутрь, а Аня громко стонала, её пальцы впились в мои волосы: «Да, Юр… вот так… не останавливайся». Её тело выгнулось, бедра сжали мою голову. Почувствовав, что она на грани, я остановился, вставая с колен, чтобы усилить её желание.

Мой член снова стоял колом, твердый и готовый. Я вошёл в неё одним грубым толчком, погружаясь глубоко, чувствуя, как стенки её влагалища горячо обхватывают меня. Аня вскрикнула от удовольствия, её ногти впились в мою спину: «Да… трахай меня!» Я начал двигаться мощными проникновениями, выходя почти полностью и входя до упора, каждый толчок отзывался шлепком тел, её лоно хлюпало от влаги. Я прижимал её бедра к плечам, чтобы входить глубже, мои мышцы напряглись, пот стекал по спине. «Ты моя… только моя», — рычал я, ускоряя темп, чувствуя, как её тело содрогается подо мной. Она кончила первой, мышцы её промежности сжались вокруг меня, волна оргазма накрыла её, и она закричала: «Юр… дааа!», тело напряглось. Я кончил следом, изливаясь в неё мощными толчками, мир сузился до вспышки удовольствия, и тяжело дыша, я рухнул на неё.

Мы обнимались, наши тела сплетены, пот смешивался, а сердца бились в унисон. «Это было… невероятно, Юр. Мне кажется, мы открыли для себя новый мир», — прошептала она, целуя меня в шею. Я улыбнулся, гладя ее волосы: «Да, Ань…»

После этого незабываемого вечера в нашей жизни открылись горизонты к новым приключениям — мы стали ближе, открытее, но это уже другие истории, полные страсти и возбуждения.