Перевод с китайского рассказа "嘗試賣淫刺激的乖妻沉溺於做賤雞的快樂了"

Глава 1: Порочные фантазии

Подо мной извивалось её тело, такое мягкое, податливое, излучающее жар. Я жадно целовал влажные, алые губы Светы, одной рукой лаская её нежную грудь, такую упругую и тёплую. Её стоны, сладкие и протяжные, наполняли мои уши, а в голове, как всегда, вспыхивали образы. Я представлял себя одним из тех мужчин, что вожделеют мою жену, пуская слюни при виде её, но никогда не смеют прикоснуться. Эти фантазии давно стали моим самым мощным афродизиаком, разжигающим страсть в наших постельных утехах.

Когда-то, незаметно для нас самих, мы начали играть в эту игру. Я воображал, как один из этих мужчин наконец добивается своего: заманивает Свету в постель, игнорируя её мольбы, и, наполовину силой, наполовину соблазном, лишает её невинности. Я видел, как он прижимает её дрожащее тело к матрасу, как его огромный член, не обращая внимания на её слабые протесты, входит в её чистое лоно, как он раз за разом изливается в неё, заполняя её утробу. Света же, закрыв глаза, подыгрывала мне, представляя, как её насилует этот выдуманный мужчина. Она выкрикивала его имя, умоляла его взять её, и её стоны становились всё более развратными, пропитанными похотью.

Чаще всего в наших фантазиях фигурировали её клиенты или начальник, иногда — мои друзья или даже врач из больницы. Но сегодня моя фантазия была особенно яркой. Я хотел, чтобы она надела то сексуальное платье, что я купил ей, и отправилась в бар, где работает девушкой по вызову. Я представлял, как грязные, похотливые незнакомцы лапают её тело, целуют её шею, а потом суют ей за пазуху мятые двести рублей за удовольствие.

Эта мысль сводила меня с ума. Я оторвался от её уха, где только что шептал нежности, и, словно в бреду, выдохнул:

— Света, а давай я отведу тебя продаваться?

Она, уже пылающая от моих ласк, хихикнула:

— И ты готов отдать меня другим?

— В том и кайф, что не хочу, но это так заводит! Не по-настоящему, просто пусть потискают немного...

— Хочешь видеть, как меня лапают чужие мужики? — игриво спросила она.

— Да, как они трогают твои груди, твой зад, как за двести рублей обшаривают всё твоё тело.

— Ох... а если он захочет большего? — её голос стал ниже, томнее.

— Тогда заломим цену... три тысячи, — ответил я, чувствуя, как мой член пульсирует от этой игры.

— А если он согласится? — поддразнила она.

— Ну, тогда пусть берёт тебя, — выдохнул я, уже на грани.

— Ах ты, негодник! За три тысячи готов продать свою жену! — засмеялась она, но в её глазах загорелся огонёк.

— Это же куча денег! И... я хочу это видеть, — признался я, чувствуя, как возбуждение захлёстывает меня.

— Они не позволят тебе смотреть, — возразила она, всё ещё играя.

— Тогда я буду слушать за дверью. У тебя же полно богатых клиентов, которые мечтают тебя трахнуть. Согласятся они на три тысячи?

— О, ещё как! — ответила она, подыгрывая. — Хороший мой, стой у двери, собирай деньги, пускай они выстраиваются в очередь и по очереди имеют меня, как шлюху!

— Сучка! — вырвалось у меня, и я, не сдержавшись, отвесил ей лёгкую пощёчину.

— Ох! Бей меня! Трахай, как шлюху! — её щёки вспыхнули от удара, но это только раззадорило её.

Я не церемонился: удары сыпались один за другим, я оскорблял её, называл грязными словами, даже плюнул ей в лицо. Её стоны стали громче, она кричала от удовольствия. Женщины, похоже, и правда обожают, когда их унижают, а мне это доставляло ни с чем не сравнимое чувство власти. В ту ночь, как обычно, я любил её около часа, а в финале, рыча ей на ухо, излился в неё с такой силой, что едва не потерял сознание.

Но фантазии — это одно, а реальность — совсем другое. Думаю, каждый мужчина с подобными склонностями сталкивался с этим вопросом: видеть свою жену в чужих объятиях так волнующе в мечтах, но что, если это случится на самом деле? Будет ли удовольствие сильнее ревности? Я не знал ответа. Именно с этим смятением мы со Светой начали строить планы.

Её больше всего беспокоило, что кто-то из знакомых может её увидеть. Женщины, право, такие противоречивые: готовы отдаваться чужакам, но боятся осуждения. Она предложила поехать в другой город, где можно оторваться по полной, но я возражал: в незнакомом месте, да ещё в таком злачном, как ночной клуб, может быть небезопасно. В итоге мы решили остаться в Москве и отправиться в клуб «Ночь», который когда-то гремел, но теперь, по слухам, потерял былую популярность. Мои друзья туда уже не ходили, а я знал, что за пару сотен там можно снять девушку и вволю её полапать. План был готов, оставалось только дождаться подходящего момента.

Весь субботний день Света была на взводе, словно предчувствуя вечерние приключения. Она то краснела, то задумывалась, и в её глазах читались одновременно стыд и нетерпение. Я смотрел на неё и чувствовал, как моё сердце бьётся быстрее — словно ребёнок перед долгожданной поездкой.

После ужина она ушла переодеваться, а когда я попытался подсмотреть, выгнала меня, смеясь. Наконец дверь приоткрылась, и я увидел её. Света была ослепительна: её лицо, тщательно накрашенное, сияло, глаза искрились, губы, слегка приоткрытые, манили. На ней было облегающее платье без бретелей, едва прикрывающее пупок, а сверху — прозрачная шаль, через которую просвечивала её пышная грудь. Короткая юбка, с разрезом сбоку, открывала ноги до такой степени, что любой прохожий мог бы сойти с ума. Без чулок, её гладкие, длинные ноги завершались туфлями на четырёхдюймовом каблуке, обнажающими изящные пальцы. Даже я, знающий каждый её изгиб, не смог сдержать восхищённого возгласа, чувствуя, как кровь приливает к паху.

— Не слишком откровенно? — спросила она, слегка смущённая.

Я понимал, что эта игра — не только для меня, но и для неё, шанс воплотить свои фантазии. Её наряд был воплощением её желаний, но женская скромность требовала моего одобрения. Я горячо заверил, что она выглядит сногсшибательно и что для роли «девочки по вызову» это идеально. После долгих уговоров она решилась, но настояла, чтобы мы дождались темноты. Я не возражал — не хотелось привлекать лишнее внимание на улице.

Лето было в разгаре, и к девяти вечера небо окончательно потемнело. Света, поддавшись моему нетерпению, наконец вышла из дома. Но стоило нам спуститься по лестнице, как мы столкнулись с соседом, дядей Петей, пятидесятилетним вдовцом, возвращавшимся с очередной партии в карты. Его заношенная майка и шорты контрастировали с нашим видом, а его взгляд, устремлённый на Свету, застыл. Её короткая юбка едва скрывала чёрное бельё (или его отсутствие), а полупрозрачная шаль открывала ложбинку между грудей. Дядя Петя замер, разинув рот, а Света, покраснев, пробормотала приветствие и потащила меня вниз. Я оглянулся и заметил, как он провожает её взглядом.

В такси Света прижалась ко мне и прошептала:

— Боже, как неловко! Что теперь делать?

— Да ладно, — усмехнулся я, — ты видела его лицо? Он чуть слюной не захлебнулся! Сегодня ему точно придётся утешаться в одиночестве.

Она рассмеялась, и напряжение спало. Перед клубом я вышел из машины первым, не желая, чтобы нас видели вместе, и медленно направился к входу. Летняя ночь была пропитана возбуждением, и девушки, идущие в ту же сторону, в откровенных нарядах, только подливали масла в огонь.

В холле клуба «Ночь» гремела музыка, и я, стараясь не привлекать внимания, поднялся на второй этаж. У входа толпились люди — мужчины и женщины в ярких, вызывающих нарядах. Едва я вошёл, как ко мне подкатила девушка с густым макияжем:

— Один, милый? Поиграем?

Её лицо было миловидным, улыбка — профессиональной, но не отталкивающей. Тонкая майка едва сдерживала её пышную грудь, а обтягивающие брюки подчёркивали округлые бёдра.

— Неплохо для этого места, — подумал я, но, заметив её взгляд, понял, что надо действовать.

— Сядем, выпьем? — предложила она, прижавшись ко мне грудью.

Я слегка отстранился:

— Отлично, подожди меня тут, я вернусь.

Она занервничала, но я достал кошелёк и сунул ей полтинник. Её глаза загорелись, и она, сладко улыбнувшись, кивнула:

— Хорошо, я буду ждать.

Я направился к барной стойке, где, по уговору, должна была ждать Света, но её нигде не было. Раздражённый, я обошёл зал, но безрезультатно. Позвонил ей — телефон был недоступен. «Может, в туалете?» — подумал я, но через пять минут её всё ещё не было. Внезапно меня осенило: неужели она уже...?

Я бросился к зоне с диванами, где в полумраке сидели парочки. В одном из уголков я заметил её. Света полулежала на коленях у какого-то мужчины средних лет. Её взгляд, встретивший мой, был смесью обиды, распутства и стыда. Она оставила мне место, как мы договаривались, и я сел неподалёку, заказав виски. Вскоре та самая девушка, которую я мысленно назвал Леной, устроилась у меня на коленях, её упругая попа тёрлась о мой уже твёрдый член.

Передо мной Света, раскинувшись на чужом мужчине, окончательно отбросила стеснение, заметив Лену. Её шаль куда-то делась, а короткая юбка задралась, обнажая ягодицы. Мужчина, посмеиваясь, одной рукой гладил её грудь через ткань, а другой мял её бедро. Я чувствовал, как во мне закипает огонь — смесь гнева и возбуждения. Его рука скользнула под юбку, и Света вздрогнула, но не остановила его. Её дыхание участилось, грудь вздымалась, а губы приоткрылись.

Я представлял, как его пальцы играют с её клитором, и это сводило меня с ума. Лена, почувствовав моё состояние, хихикнула, но я, не обращая на неё внимания, запустил руку под её майку, грубо сжав грудь. Она вскрикнула, но я не остановился, вымещая свою ярость. Лена была больше Светы, но сейчас меня волновала только жена.

Мужчина что-то шепнул Свете, она покачала головой, но он продолжал. Вдруг она приподняла бёдра, словно помогая ему. Лена, заметив это, рассмеялась:

— Смотри, эта девка снимает трусы!

Я увидел, как Света незаметно стянула чёрные стринги и сжала их в кулаке.

— Какая шлюха, — притворно возмутился я. — Знаешь её?

— Нет, новенькая, наверное, — ответила Лена, а я мысленно усмехнулся: «Это моя жена».

Лена, ревнуя к моему вниманию, сжала мой член, воскликнув:

— Ну ты даёшь, так завёлся от неё!

Я лишь улыбнулся, запустив руку между её ног. Тем временем мужчина снова сунул руку под юбку Светы, а другую — под её топ, теребя её грудь. Внезапно он резко стянул её топ, обнажив одну грудь полностью, а вторую — наполовину. Света ахнула, попыталась оттолкнуть его, но он лишь рассмеялся, снова притянув её к себе. Она сопротивлялась недолго и вскоре обмякла.

Я был в шоке, как и Лена, но никто, кроме нас, этого не заметил. Воспользовавшись моментом, я ушёл, якобы в туалет, а Света последовала за мной. В тёмном углу она бросилась ко мне, рыдая:

— Он меня унизил!

— Никто не видел, не переживай, — успокоил я, хотя сердце колотилось.

Она, убедившись, что я не злюсь, спросила о Лене, и я, чтобы подзадорить её, расписал её прелести. Света замолчала, а потом тихо сказала:

— Он хочет меня... в постель. Я сказала, что не согласна, но он предложил три тысячи, и я... назвала эту сумму в шутку, а он согласился.

Моё сердце сжалось. Я не знал, что ответить. Она добавила:

— Я знаю, ты не захочешь. Пойдём домой.

Но я спросил:

— А ты бы согласилась?

— Ты же всегда хотел этого, — ответила она, глядя вниз.

Я понял, что момент, о котором я мечтал, настал. Стоило лишь сказать «да», и моя жена отдастся чужаку. Но хотел ли я этого? Это было бы безумно возбуждающе, но не разрушит ли это нашу любовь? Не потеряю ли я интерес к обычному сексу? И всё же... три тысячи за раз — неплохие деньги. Один-два раза в месяц, и наша жизнь станет легче...

Я замер в нерешительности.

Глава 2: На грани

После долгих раздумий я посмотрел на Свету и неуверенно сказал:

— Давай... сегодня остановимся. Слишком много всего произошло, я не уверен, что готов к последнему шагу.

Она выдохнула, словно сбросив груз, но в её глазах мелькнула тень разочарования. Я быстро распрощался с Леной, сунув ей пару сотен, и она, довольная, ушла искать нового клиента. Свете было сложнее: её мужчина явно злился, что его отвергли. Он швырнул ей несколько купюр, одна из которых упала на пол. Света, поколебавшись, подняла её, и я заметил, как она кусает губы, едва сдерживая слёзы. Её растерянный вид, смешанный с развратным нарядом, был самым сексуальным зрелищем в моей жизни.

Мы направились к выходу, и я чувствовал облегчение, но и жгучую потребность выпустить пар. «Сегодня она выложилась, надо будет её отблагодарить», — думал я, улыбаясь. Но вдруг Света остановилась — её перехватили двое молодых парней. Один из них показался мне знакомым, но я не мог вспомнить, где его видел. Инстинкт подсказал мне притвориться, что я ничего не заметил, и я прошёл мимо, а затем вернулся, прячась за углом.

Я слышал их голоса, но музыка заглушала слова. Света выглядела напуганной, и я понял: это её знакомые, и, скорее всего, они видели её в клубе. Их поведение намекало на шантаж. Я набрал её номер, и она ответила дрожащим голосом.

— Это твои знакомые? — спросил я.

— Да, — тихо подтвердила она.

— Они тебя шантажируют?

— Да.

— Деньги или... тебя?

— Второе, — ответила она, и я услышал, как она делает вид, что кладёт трубку, оставляя связь открытой.

Я услышал их разговор:

— Кто звонил? — спросил один.

— Муж, — ответила Света.

— Он знает, что ты тут шлюхой подрабатываешь?

— Нет...

— И что ты ему сказала?

— Что ем в кафе.

— Ха, какой наивный! — рассмеялись они. — Но его жену мы сейчас сами попробуем!

Меня захлестнула ярость, но я следовал за ними. Они привели её в тёмный переулок за отелем, где не было никого, кроме нас. Один из них, толстый, сказал:

— Ну что, место подходящее?

— Ага, я тут уже не одну обработал, — хвастался второй, худой.

— Давай, раздевай её, я первый, — скомандовал толстяк, обнимая Свету сзади и срывая её топ.

Её груди, обнажённые в темноте, мелькнули передо мной, и я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Света вскрикнула, но её сопротивление было слабым.

— Чего ломаешься? Только что в клубе продавалась! — хохотнул худой, хватая её за грудь.

— В офисе она была такая недотрога, а теперь — шлюха! — добавил толстяк.

Я вспомнил: это был водитель из её старой компании, грубый и вульгарный, которого она терпеть не могла. А теперь он лапал её, как свою собственность.

Они сорвали с неё одежду, зажав её между собой, как в тисках. Их руки мяли её груди, теребили её лоно, и Света, извиваясь, не могла вырваться. Её стоны, доносящиеся через телефон, смешивались с их грубым хохотом. Я чувствовал себя на американских горках: страх, гнев, отчаяние и... возбуждение. Моё сердце билось так, словно хотело вырваться из груди.

— Отпустите её! — кричал один голос в моей голове.

— Трахайте её! — ревел другой.

Словно услышав меня, толстяк спустил штаны, обнажив свой член, и, притянув Свету, попытался войти в неё. Она закричала:

— Нет, вы обещали, что не будете!

Но худой схватил её руки, а толстяк, не слушая, вошёл в неё. Света вскрикнула от боли — её лоно, не готовое к такому, сопротивлялось. Её ногти впились в худого, и тот взвыл, но не отпустил. Я видел, как толстяк ритмично двигается, а её тело сотрясается от его толчков. Её стоны постепенно сменились с боли на что-то другое, и это немного успокоило меня.

Толстяк, схватив её за волосы, наслаждался её унижением. Я знал это чувство — я сам любил так играть с ней, но теперь её трахал другой, и это было... невероятно. Боль и удовольствие смешались, и я, не выдержав, расстегнул штаны, начав мастурбировать.

Худой, не желая оставаться в стороне, заставил Свету взять его член в рот. Она сопротивлялась, но он был груб, и вскоре её губы сомкнулись вокруг него. Её стоны заглушились, и слюна текла по её подбородку. Я чувствовал укол ревности — даже я не был с ней так жесток.

Они работали слаженно, как машина, используя её с двух сторон. Света, сначала пассивная, начала подыгрывать, её рука сама тянулась к члену худого, а её лоно, по словам толстяка, стало влажным.

— Мокрая, сучка! — хохотнул он, и я почувствовал укол стыда, но тут же убедил себя, что это просто физиология.

Вскоре худой предложил поменяться, и толстяк, нехотя, уступил. Света, уже сломленная, не сопротивлялась. Худой вошёл в неё с такой силой, что она ахнула, а её стоны стали громче, пропитанные наслаждением. Я слышал, как её влага хлюпает под его толчками, и это сводило меня с ума.

Толстяк, не теряя времени, заставил её лизать его член, покрытый её соками. К моему удивлению, она подчинилась, даже лаская его яички. Худой, с более длинным членом, входил глубже, и Света, потеряв контроль, кричала от удовольствия. Её поведение шокировало меня: моя скромная жена, всегда такая сдержанная, сейчас вела себя как шлюха.

Я мастурбировал яростно, чувствуя, как вина и наслаждение борются во мне. Толстяк, как и ожидалось, кончил первым, излившись ей в рот. Света, морщась, выплюнула сперму, а он, обессилев, рухнул на землю. Худой же продолжал, его движения становились всё быстрее.

— Я кончу в неё! — крикнул он, и в этот момент я достиг оргазма, мой выстрел улетел на метр.

Света кричала, её тело сотрясалось от оргазма, а худой, не останавливаясь, заполнял её. Их ритм совпадал с моими спазмами, и я чувствовал себя одновременно в аду и на небесах.

Они ушли, оставив Свету, словно сломанную игрушку, забрав её бельё «на память». Она стояла, обнажённая, под лунным светом, её тело, покрытое синяками, выглядело нереально прекрасным. Я вышел к ней, но не приблизился. Она посмотрела на меня, слёзы текли по её щекам, но я не нашёл в себе сил её обнять. Мы стояли молча, разделённые пропастью.

Глава 3: Последствия

Той ночью я решил утешить Свету. Я положил её ноги себе на плечи, лаская её лоно языком. Оно было воспалённым, слегка припухшим — последствия грубого обращения. Света тихо стонала, а когда я чуть надавил, из неё вытекла белёсая жидкость. Я смотрел на неё с жалостью и клялся себе, что никогда не допущу этого снова. Это была моя вина — если бы не мои фантазии, ничего бы не произошло.

На следующий день Света не вставала с кровати, жалуясь на боль. Её лоно было отёкшим, и я чувствовал себя виноватым. Однажды на улице нас окликнули, и я увидел толстяка. Он, улыбаясь, протянул мне конфеты, сказав, что женился на девушке, похожей на Свету. Я понял, что это насмешка, но промолчал.

Прошло два месяца, и никто в её офисе не узнал о той ночи. Мы начали расслабляться, но я заметил, что Света часто задумывается, её щёки краснеют, а в постели она больше не отвечает мне с прежней страстью. Однажды она рассказала, что видела толстяка, и он был с ней дружелюбен, не упомянув случившееся. Она добавила, что он и худой имеют любовниц, и вдруг призналась, что не считает их такими уж отвратительными.

В ту ночь она была необычно страстной, предложив снова играть в фантазии, и, к моему удивлению, выбрала толстяка и худого. Она выкрикивала их имена, и мы оба достигли оргазма несколько раз. После я спросил:

— Ты правда хочешь, чтобы они снова тебя взяли?

Она, покраснев, кивнула:

— Их члены... они правда... больше твоего.

Я понял, что она пристрастилась к ним. Мой страх ушёл, а тяга к этим фантазиям вернулась. Я признался, что меня заводит мысль о ней с другими, и она, сначала возражая, поддалась:

— Если я снова стану шлюхой, не злись. Я буду флиртовать с ними, звать их мужьями. Сможешь это вынести?

— Иди, играй, — ответил я. — Я сам этого хотел. И перед вашим «бракосочетанием» я лично проведу церемонию.

Она, смеясь, поцеловала меня и пообещала подарить мне «самую красивую зелёную шляпу». Но в клуб она больше не пошла, сказав, что ждёт, когда я «отведу её под венец».

Вскоре она встретила худого и, к моему шоку, дала ему наш адрес, послав воздушный поцелуй. Я спросил, не влюбилась ли она в них, и она, смущённая, молчала. Я понимал, что она разрывается: жажда приключений манила, но страх и стыд сдерживали.

Однажды вечером она приняла душ, надушилась и надела тот самый наряд, но без белья. Утром я услышал автомобильный гудок, и она, покраснев, сказала:

— Это толстяк. Что делать?

Я, поддавшись порыву, сказал, что уйду на полдня, и пусть она делает, что хочет. Она ушла в спальню, а я, заглянув, увидел, что кровать застелена, подушки выровнены, а на тумбочке лежат презервативы и салфетки. Я понял, что она решилась.

Я ушёл через заднюю дверь, а когда вернулся, застал их за обедом. Света была в откровенном наряде, её соски просвечивали через ткань, а лицо пылало. Толстяк и худой вели себя дружелюбно, но я знал, что они только что были с ней. Света, смущённая, поцеловала меня, и я почувствовал странный привкус — сперму.

— Я дала им кончить в рот, — призналась она, хихикая. — И проглотила.

Она сняла юбку, показав, как сперма вытекает из её лона, смешанная с бумагой, которой она заткнула себя.

— Тебе нравится? — спросила она, её глаза сияли.

Я кивнул, но в душе был смятён. Той ночью я мыл её, глядя на её тело, и представлял, как она извивалась под ними. Её лоно, дважды заполненное ими, и её признание, что она ела их сперму, жгли меня.

Света призналась, что их грубость, их слова — «шлюха», «сучка» — возбуждают её. Она хотела быть их игрушкой, их «кобылкой». Толстяк и худой стали нашими «друзьями», водили меня к своим женщинам, уверяя, что они чисты и можно не предохраняться. Однажды мы сняли номер, напились, и я видел, как толстяк лапает Свету, а она, смеясь, отмахивается. Я заснул, а утром нашёл её в объятиях худого, её рука всё ещё сжимала его член.

— Прости, — сказал он, но я знал, что это было спланировано.

— Сделай ей хорошо, — ответил я, сдаваясь.

Он трахнул её на моих глазах, а она кричала:

— Муж, возьми меня!

После он надел мне на голову зелёную шляпу, и я понял, что всё изменилось. Света стала любовницей худого, называла его мужем, а меня — другом. Толстяка она отстранила, но худой стал центром её мира. Она влюбилась в него, стирала его вещи, готовила ему, а меня отодвинула на второй план.

Однажды худой избил её за отказ взять его член в рот, и она, плача, подчинилась. Я был в ярости, но она всё равно легла с ним. Утром она, как ни в чём не бывало, провожала его, как жена. Я спросил, кем она себя считает, и она ответила:

— Его наложницей.

Я не понимал, что она в нём нашла. Через год она забеременела от него, но он заставил её сделать аборт. Я радовался, что ребёнок не мой, но видел, как она худеет и тоскует. Худой стал реже приходить, а однажды привёл другого мужчину — грубого, похожего на крестьянина. Света его презирала, но худой велел ей его ублажить.

Наутро я застал, как этот мужчина вынимает свой огромный, даже вялый, член из её лона. Её тело пылало, глаза были затуманены — она была удовлетворена. Худой начал приводить других, забирая все деньги. Света привыкла к большим размерам, и я, как и худой, уже не мог её удовлетворить.

Её репутация рухнула, коллеги шептались за моей спиной. Света стала носить откровенные наряды, флиртовать с мужчинами, и я знал, что худой добился своего — она стала шлюхой. Однажды она призналась, что пристрастилась к сексу с разными мужчинами и хочет стать проституткой.

Мы снова пошли в клуб, но я опоздал. В туалете я услышал стоны и звуки секса. Моя интуиция не подвела: из кабинки вышел мой старый школьный друг, обнимая растрёпанную Свету. Он, не зная, что она моя жена, хвастался, что она — лучшая из всех, кого он имел. Света, целуя его, спросила, пойти ли ей к нему ночью, и посмотрела на меня с насмешкой.

Я не признался, что она моя жена, и ушёл, глядя, как они уходят вместе. Ночью я не спал, представляя её в его объятиях. Утром она вернулась, усталая, но довольная:

— Он был хорош. Кончила раз шесть. Его член больше твоего, и без презерватива было лучше.

Я смотрел на её лоно, ещё хранящее следы его страсти, и мастурбировал, вдыхая её запах. Позже друг узнал, что она моя жена, но лишь похвалил её, сказав, что она — лучшая.

Света уволилась и пошла работать в массажный салон, став настоящей проституткой. Она делилась со мной своими похождениями, присылала записи, где её трахают другие, и я, слушая её стоны, кончал, представляя её с чужими. Но днём я жалел о содеянном.

Через год я знал больше двадцати мужчин, которые её имели. Она заработала много денег, но её прозвали «мужским туалетом» — каждый мог её взять, иногда даже толпой. Света ненавидела это прозвище.

Мы уехали из Москвы в другой город, начали новую жизнь. Света стала сдержанной, получила повышение, став начальницей отдела. Но я не мог удовлетворить её, и иногда мы ходили в клубы, где она отдавалась мужчинам, которых выбирала. Никто не знал её прошлого.

В новом городе она влюбилась в рабочего — грубого, но с большим членом. Она скрывала от него свою должность, притворяясь равной, и снова стала его игрушкой, терпя его побои. Но любви в ней больше не было — только похоть.