– Ну что?

Голая Дэйзи кивнула. Рука Стива с жужжащей бритвой двинулась к ее голове – и снова застыла.

– Я не боюсь, – качнула рогами Дэйзи. – С моими-то украшениями? – потрогала она острые кончики. – Представляешь, мечтала, что однажды придет волшебник и сделает так, что они отпадут у меня, а уши и ноги превратятся в настоящие человеческие. А хвост мне было жалко и я фантазировала, что он будет втягиваться в меня, как такие провода на пружинах, знаешь? Забавно: всегда представляла себя обыкновенной...

– У тебя замечательные рожки, – Стив чмокнул кончик рога. – И ушки. И все.

– И ведь я была права. Волшебник пришел. Вот только...

– Только забрал не рожки, – машинка вгрызлась в рыжую копну. Дэйзи ойкнула. – А волосы. Будешь теперь совсем лысый чертенок, – приговаривал Стив и брил ее кверху ото лба. Кудри сыпались, цеплялись за соски и повисали там медными спиральками. – Совсем лысый милый гадкий чертенок... Не больно? – он осторожно выбривал вокруг рогов. Дэйзи качнула головой. – Тихо, тихо. А то ушки сбрею...

У него саднило в горле. Лысина вдруг превратила Дэйзи в мальчишку, пухлого сисястого мальчишку... Вот черт.

Ну как же не вовремя, скрипел зубами Стив.

– Та-ак, – тянул он, полируя ей голый череп. Острые ушки торчали на нем как вторая пара рогов. Теперь было видно, какие они длинные – как у зайца, только без шерсти. – И вот та-ак... Совсем тебя не узнать.

– Хорошо, что тут нет зеркала, – вздохнул мальчишка.

– Ты смешная, – Стив чмокнул ее. – Такой розовый чертик.

И переключился на брови. Дэйзи зажмурилась.

Их тоже надо было выбрить, как и все заросли в паху, и ноги, и – самое ужасное – хвост. Нигде из Дэйзи не должно было расти ни единой волосины, исключая только ресницы, которые, как надеялся Стив, не сделают погоды.

Лишившись бровей, чертик окончательно утратил всякое сходство с Дэйзи.

– Ммм, – всхлипывал он, выгибаясь под вибрацией бритвы, сновавшей между ног. – Ну вот, теперь ебаться хочется. И плакать и ебаться одновременно. Не вовремя, да?

Стив никак не мог привыкнуть к легкости, с какой Дэйзи произносила это запретное слово, которое узнала от него же. Когда она смотрела на Стива своими чистыми глазами и просила “выеби меня”, он чувствовал себя одновременно растлителем и заботливым папочкой.

– Ну погоди, чертенок, ну пожалуйста, – умолял он, орудуя вокруг сердцевинки, откуда уже лезла тягучая капля. Не выдержал, отложил бритву – “а, ладно”, – и быстренько выставил на коленки податливое тело. Его обвил хвост, требовательный, торопливый, и сама Дэйзи вилась, насаженная на стояк, и плакала, и урчала, и купалась в своем горьком кипятке...

– Вот так, вот так, – бормотал потом Стив, выбривая уставший хвост, чувствительный как грудь или подмышки. Дэйзи сдавленно ныла. – Потерпи, зверенок, потерпи, хороший мой. Надо.

Через десять минут Дэйзи, абсолютно лысая и розовая сверху донизу, как новорожденная, точно так же брила Стива, который просто закрыл глаза и позволил бритве гулять где попало.

Когда на них не осталось ни единого волоска, Стив вздохнул и раскупорил банку черной краски. Помедлив, окунул руку в плотную ледяную жижу и поднес к Дэйзи...

Началось главное.

***

План этот был придуман почти сразу – на третий или четвертый день их пряток на складе, когда нашлась полка вначале с электробритвами, а затем и с краской.

Чего только не было на этом огромном, как Вселенная, складе военного бункера, еще в далекие мирные времена заставленного тоннами барахла, которое так и не пригодилось за двадцать три года. Но придумать – одно, и совсем другое – решиться. На это у Стива с Дэйзи ушло долгих одиннадцать дней. Полторы недели заточения в лабиринте полок, среди которых попалась и полка с консервами. Просроченными, но вроде бы не смертельными, хоть и нелегко было пойти на этот подвиг – сунуть себе в рот ананас 2001 года. Пожалуй, даже труднее, чем то, что придумал Стив.

Когда стало ясно, что какая-то непонятная магия запроторила их в параллельный мир, где был ядерный апокалипсис и не было Джоуи – что ж. Надо было что-то делать. Как-то быть. И при этом не попасться напуганному и рассвирепевшему Бэбиджу. Да, он не лгал, – принять это оказалось труднее, чем то, что он лжет. Выйти и договориться с ним было нельзя: в первый же день включили тепловизоры. Невидимок чуть не поймали; Стив так и не понял, как выскользнул из цепкой хватки серых, и грешил на магию Дэйзи. После беготни под вой сирены они наконец просочились на склад, где не было тепловизоров и были какие-никакие условия для жизни.

И еще было время все обсудить.

– Итак, – говорил Стив голосом спикера на собрании. Или думал: он уже перестал отличать телепатию от речи. – Что мы имеем? Мы имеем два параллельных мира: из одного я, из другого ты. Во всем этом есть хорошие и плохие стороны. Хорошая: мы с тобой все-таки встретились, да и Джоуи ты вылечила. Плохие: все остальное.

– Логично, – вздыхала Дэйзи, тогда еще кудрявая, в изодранном зеленом платье.

– Наша задача: понять, как я попал в твой мир и вытащил тебя в свой. И главное: как этот фокус повторить.

– Может, дело в хлудахе? – Дэйзи вглядывалась в амулет, держа его на вытянутой руке. Он слегка светился, как и всегда, когда был у нее. – И в старухе, которая спригган. Она ведь как-то узнала, что я тут, в своем мире, и послала тебя за мной.

– То есть она знала, что я попаду в твой мир,  – задумался Стив. – Она же... как она там говорила? “Я пробила дыру...” или не дыру?

– “Свищ”, – подсказала Дэйзи. – “Между мирами”. И ещё “соткала заклинание тонкого огня”...

– Стой! – вдруг перебил ее Стив. – Ах ты ж... – он буквально задохнулся от догадки.

– Что? – испугалась Дэйзи.

– Ах ты ж, ах ты ж, – повторял он, раскачиваясь. – Ах ты ж старая куча дерьма! И не скажешь ведь “чтоб ты сдохла”, потому что уже сдохла!

– Да что ж такое?

– Это была ее месть. За поражение. Она сманипулировала, чтобы тебе захотелось вернуться сюда. Сыграла на твоей обиде. И она знала, что свищ между мирами закроется.

Дэйзи застыла.

– Зато у нас есть хоть что-то, – сказала она, помолчав. – Вот это заклинание тонкого огня. Теперь осталось понять, что оно такое и где его найти.

***

Странно говорить об этом, но единственным местом на базе, пригодным для поиска заклинаний, была библиотека. И, возможно, компьютерная сеть, работавшая с довоенных времен.

От того и от другого невидимок отделяли тепловизоры. Тогда-то Стиву и пришла в голову эта дикая мысль.

– Теоретически, – говорил он, вертя в руках банку с полки, – если нас покрасить этой штукой...

– Как это “покрасить”?

– Да вот так: прямо по живому. Краска приглушит тепловой сигнал и датчики не засекут нас. Но это только если выкраситься полностью, с ног до головы. И, кстати, волосы... Их ведь не покрасишь. То есть покрасишь, но все равно кожа на голове будет фонить. Придется бриться налысо, – то ли в шутку, то ли всерьез говорил Стив. – А вот, кстати, и бритвы. Зачем они здесь? Нас ждут?

Тогда это звучало как черный юмор. Но шел день за днем, от ананасов мутило, вонь из ящиков, которые пришлось превратить в уборную, стояла невыносимая, – и...

– Господи, кошмар какой, – приговаривал Стив, обмазывая Дэйзи липкой жижей, густой, как мазут. – Потерпи, потерпи... Что я делаю?!

В нос бил острый щипучий запах. Убить такую красоту, – сверлила нестерпимая мысль, – превратить богиню в монстра... Стив скрипел зубами – и красил, красил покорное тело, с силой втирая в него адову черноту, чтобы как следует пропитать ею всю кожу.

Дэйзи в ужасе пялилась на свой вычерненный живот, отливающий глянцем в свете ламп:

– Оно же не смоется? Никогда?

– Водой нет, – Стив подмял ей груди. – Только спецхимией. Раздвинь-ка ножки...

– Мы точно от этого не умрем? Как золотой мальчик Леонардо?

– Он умер не от краски, – рука чавкнула в промежности. – А от холода. Его заперли в подвале, а краска затрудняет теплообмен... Эй, все хорошо?

С Дэйзи творилось что-то странное. Она вздрагивала, как пьяная, тело ее гнулось под руками Стива, будто он купал в липучей патоке брыкливого зверя. Ладони его скользили все быстрее, размазывая краску по всей длине – от выбритых ног до лысины, рогов и ушек, которые пришлось прокрасить изнутри, сунув туда скрученные консервные этикетки...

Минута – и вся Дэйзи была будто в латексном комбинезоне. На нем белело перепуганное безбровое лицо.

– Может, не надо? – шептало оно Стиву. – Нет, я знаю, что надо, просто...

Тот кивнул. Несколько раз чмокнул ее в губы и в нос:

– Закрой глаза.

Взялся за веснушчатые щеки – и их поглотила чернота. Бережно, будто гладил хрупкую вазу, Стив скользил по личику бедной Дэйзи, замазывая последние чистые уголки. Осторожно вычернил края век, влез мизинцем в ноздри...

– Губки вот так держи, пусть высохнут. Нельзя, чтобы краска попала внутрь.

Дэйзи застыла, приоткрыв рот, черный почти до зубов. Стив зачерпнул еще краски, чтобы растереть ее вторым слоем по телу. Та быстро подсыхала, схватываясь эластичной пленкой.

– Я как в скафандре, – двигала руками Дэйзи. – Так странно...

– Что?

– Ммм, – стонала она вместо ответа.

Стив красил ее как заведенный, с горьким азартом растирая податливое липкое тело. Размазав второй слой, взялся за третий – и опомнился, когда в банке кончилась краска.

Перед ним стоял, покорно подставляясь, и глядел на него грустными белками глаз самый настоящий... черт. Глянцево-угольный, сисястый, рогатый, с копытами и голым нервным хвостом.

Ты просто превратил ее в дьявола, думал Стив. В типичного, классического, как на всех картинках.

В своем безграничном доверии Дэйзи позволила тебе это с собой сделать.

Стив и сам не понял, как влип в нее в судорожных покаянных объятиях.

– Ты сможешь меня аккуратно выебать? – слышал он виноватый голос. – Очень хочется, прям очень-очень. Никогда так не хотелось. Боюсь целоваться, и вообще боюсь...

Когда Стив долбил черта в откляченные бедра, вколачивая туда свою вину и ярость – видел, как черная кожа начинает отливать мерцающей зеленью, а вокруг хлудаха, лежащего на полу, разгорается салатовый ореол.

– Еще, еще, – хныкал черт, больно стегая Стива хвостом. – Еще-еще-еще-еще-ещеооооо!..

***

По коридору кралась парочка голых чертей: рогатый и безрогий.

– Тсс! – мысленно шикал безрогий рогатому. – Не смейся! – и сам кусал губы, чтобы не фыркать от этой мысли, которая щекотала их обоих, как перо в подмышке: “У рогатого хвост сзади, у безрогого спереди...” – Да тихо же!

Идея сработала: тепловизоры их не видели. Все-таки не зря, мысленно оправдывался Стив то ли перед собой, то ли перед Дэйзи, от которой остался только мыслепоток в голове. Для глаз никакой Дэйзи больше не было – вместо нее рядом вышагивало чернющее чудище. На себя посмотри, кривился Стив, выкрашенный ее нежными руками в четыре слоя...

– Далеко еще?

– Направо, и потом на два уровня вниз.

Они перебирались из библиотеки в компьютерный зал. Среди тысяч книг, припасенных в бункере, не нашлось ни одной, где было бы хоть что-то про заклинание тонкого огня. Или же они плохо искали. Или она где-то спрятана. Или еще какое-нибудь “или”, от которого толку, как от педикюра для Дэйзиных копыт.

В бункере была своя компьютерная сеть. Чтобы пользоваться ею и библиотекой, невидимкам пришлось временно перейти на ночной образ жизни. Представление о дне и ночи держалось только на часах: биоритм давно уже съехал в полный расколбас.

– Ну-с, – Дэйзи ткнула в кнопку питания. Здоровенный допотопный монитор, один из десятков в темном молчаливом зале, выдал буковки, как в «Матрице». – Давай сразу поиск, а то увязнем.

Разумеется, этот экскурс в компьютерное прошлое ничего не дал. По запросу “заклинание” поисковик выдавал откровенную фигню, а “хлудах” почему-то оказался “покровом” или “покрышкой” по-ирландски.

– Покров невидимости, – кивал Стив. – Логично. Что делать-то будем?

– Спать, – зевнул сисястый черт. – Потом еще придем...

– Тсс! – Стив положил руку ей на губы: из коридора донеслись чьи-то голоса.

“Картинка-то похожа... но ведь вы не думаете, что... какое совпадение...” – слышалось за дверью.

– Бэбидж, – нахмурилась Дэйзи. – И, кажется, Питер.

– Какой еще Питер? – поинтересовался Стив и тут же кивнул. – Ясно.

Голоса удалились.

– Стоп, – Дэйзи вдруг сжала руку Стиву. – У него в кабинете компьютер с доступом ко всяким защищенным страницам. А вдруг там что-то?

– Но мы же не проникнем туда?

– Проникнем. Он закодирован и на мою руку тоже. А сетевой пароль я давно знаю, просто стыдилась пользоваться...

Следующая ночь была посвящена дежурству у дверей Бэбиджа. Как на грех, тот торчал у себя до первых петухов. Дэйзи уже хотела идти спать (“скоро люди проснутся и начнут ходить туда-сюда”) – но все-таки дверь раскрылась и Бэбидж, сонный и неуклюжий, побрел к лифту. Нужно было войти, пока он не добрался до своей комнаты и не увидел сигнализацию.

Выждав контрольные полминуты, Дэйзи приложила черную ладонь к сканеру.

Ничего.

Приложила снова.

Никакого эффекта.

– Перекодировали? – напрягся Стив, и тут же выдохнул вместе с Дэйзи: – Краска. Ладонь покрашена, сканер ее не видит. Что делать?

Черт упрямо держал руку на сканере. Угольное его лицо насупилось – в хмуром взгляде вдруг узналась прежняя Дэйзи; пальцы зазеленели зыбким свечением, охватившим руку. Секунда, другая, третья...

– Ти-ри-лю, – пискнул сканер.

– Ну ничего ж себе, – удивлялся Стив, входя за ней в кабинет. – Тут тебе надо главной быть, а не Бэбиджу. С такими-то способностями.

Признаться, у него была маленькая надежда, что комп главного злодея (хе-хе) сразу выдаст им всю правду о тайных заклинаниях британских военных баз.

Но увы. Все было именно так, как и должно было быть. То есть никак.

– Правду, говоришь? – задумчиво переспрашивала Дэйзи, набирая что-то.

– Куда ты влезла?

– В архив. А вдруг мы не то ищем? Вдруг надо искать то, как меня нашли? Вот, смотри: две тыщи восьмой год, шестое июля – тот самый день, мы его празднуем тут как мою днюху...

Чернильный хвост плясал от нетерпения: на экране высветилось “Найден ребенок-мутант”. Прижавшись друг к другу шершавыми щеками, Стив и Дэйзи уткнулись в экран.

Увы: ровно ничего магического там не было. Один из разведотрядов нашел на поверхности живую девочку с рогами, копытами и хвостом. Обследования показали, что она здорова, хоть и истощена, уровень облучения низкий, биохимия идентична человеческой. Оборудования для анализа ДНК на базе не было. На вид девочке около двух лет, по-английски не говорит, произносит отдельные гортанные слова – либо неизвестный язык, либо лепет. В первый же день запомнила несколько английских слов, за неделю научилась говорить короткие фразы, за месяц освоила язык на уровне пятилетнего ребенка. Физические и ментальные способности исключительные...

– Ты помнишь эти слова? – Стив уставился на Дэйзи. – Гортанные?

Та качнула рогами:

– Я вообще ничего не помню с тех времен. Первое мое воспоминание – я в оранжерее. Кажется, тогда я впервые увидела, как что-то растет...

Чем больше они вчитывались – тем яснее понимали две вещи. Первая: тут не найти ничего волшебного. Вторая: Бэбидж не лгал. Как и все на базе, он был искренне убежден, что Дэйзи мутант.

Стив ощущал, как темнели и скукоживались ее мысли.

– Мы помиримся с ним, – думал он ей в ответ. – Когда-нибудь.

– Ну? – Дэйзи переглянулась с ним и выключила компьютер. – Пойдем? О, смотри-ка.

– Что?

– Сказки, – она показала ему толстый том со стола. – “Кельтская мифология”. Когда-то и мне читал, только не эти, другие... – Дэйзи наугад раскрыла книгу на середине. – Ой!

– Что там? – глянул Стив.

И сам мысленно ойкнул, увидев картинку с женщиной в зеленом платье. Рыжей, рогатой, с хвостом и копытами.

– “Мэйв, королева друидов” – прочитал он. – Ну ничего ж себе.

Королева была вылитая Дэйзи.

***

– “И тогда великая богиня Дану создала для своего племени магические камни, – читал рогатый черт. – Великой силой обладают они: могут невидимым сделать любого из племени Туату, равно как и детей подземья, леса и воды. Младшим расам недоступны их чары...”

Они сидели “дома” – на складе. Стив слушал, не дыша.

– «Невидимость – лишь малая часть их могущества: могут они соединять мысли и миры. С их помощью племя Туату укрылось от детей кровожадного Миля в невидимом для них мире. Несколько камней попали к друидам, лепреконам, шелки и другим порождениям земли и воды. Среди их владельцев особенно прославилась королева друидов Мэйв, соединившая с магией камня свою магию жизни. С помощью камня великой Дану ей удавалось сомкнуть миры, плывущие по разным рекам времени. Ритуал смыкания может осуществить только кто-то из Первородных. Его нужно проводить в помещении: выход станет свищем в другой мир...»

– Вот оно!

– «...для этого Мэйв составила заклинание, записанное огненными рунами в свитке ее памяти. Произнося его, Первородный должен воззвать к другому Первородному, который находится в нужном ему мире, причем до этого они должны хоть раз видеть друг друга. Так Мэйв упредила бесцельное блуждание по мирам. Другое условие состоит в том, чтобы взывающий удовлетворял в это время плотское желание: только так магия жизни сольется с магией камня...»

– Ну и ну. Изобретательный народ эти друиды.

– Стив, – мысленный голос Дэйзи звенел от волнения. – Ты ведь понял?

– Про плотское желание? – подался к ней Стив. – Еще бы не по...

– Королева Мэйв – моя родственница, – журчал голос-свирель. – Да? Друиды и дриады – это ведь одно и то же?

– А фиг вас знает. Читай уже дальше, – ерзал Стив от нетерпения. – Где там это заклинание?

Но его в книге не было.

Дэйзи по нескольку раз перелистала все ее 542 страницы – без толку.

– Погоди, – не сдавалась она. – Может, мы узнаем заклинание у того, другого Первородного. Кто это может быть, кстати?

Стив переглянулся с ней.

– Первородные – это у нас волшебные существа, так? – уточнил он. – Кроме тебя мы знаем только двух. Одно уже дохлое: старуха-спригган. Другое...

– Пень, – кивнула Дэйзи.

Они помолчали. И устно, и мысленно. Потом Дэйзи тряхнула рогами:

– Что ж. Написано “плотское желание”. То есть ты меня должен выебать, да? (Стив поморщился, будто его в нерв лизнули.) И тогда я как-то позову этот пень, и...

– А как одновременно позвать пень и... эээ...

– Не знаю. Давай попробуем.

– Дэйзи!

Стиву было неловко. (Хотя чего стесняться: и так все мысли на виду.)

– Дэйзи... Не думай, что я не хочу, но... Немножко боюсь лезть в тебя, – он кивнул на свой агрегат, выкрашенный, как и все тело. – Может, ты просто... ну... подрочишь?

– Что?

Так, думал Стив. С тобой не устаешь удивляться.

– Ты никогда не дрочила? – смотрел он на нее. – Нет? Не ласкала себя там? Смотри, – Стив подсел к ней. – Во-первых, раздвигаешь ножки. Сильнее. Во-вторых, кладешь туда руку вот так... о, да ты уже течешь у нас, мой ебливый чертенок. И теперь...

– Ииииы! – голосил чертенок, яростно терзая себя. Он завелся как-то сразу, без прелюдий: нащупал сладкую точку и впился в нее, как в торнадо нырнул. Стив помогал, мучая соски. – Ииы! Оу! Уфф! – черное выгнутое тело сдулось и растеклось патокой по полу.

Стив ясно видел, как вокруг гаснет зеленоватое мерцание.

– Ну? – спросил он. – Получилось?

– Ээээ... дааа...

– И что он тебе ответил?

– Ээээ... кто?

– Как кто? Пень!

– Я забыла про него, – урчал густой голос...

***

– Еще, еще. Давай, поднажми, зверенок... вот та-ак...

Черт ласкал себя, закатив глаза. Тело его мерцало, будто уголь накалили зеленым огнем.

В голове у Стива, кроме радужного мыслепотока, вдруг возникла когтистая лапа. Она лезла из травы, укрупняясь и разрастаясь в морщинистого хозяина, который в какой-то момент перестал быть просто картинкой.

– Что? Что это? – завертел он всем туловищем (голова отдельно не вертелась). – Кто меня зовет? Троллиха? Откуда ты взялась? Чего тебе нужно?

“Она не тро...” – мелькнула и погасла вовремя перехваченная Стивом мысль.

– Ты... меня... слышишь? – стонал Дэйзин голос. – Ааа... ааааа...

– Где? – запаниковал пень. – Откуда? Убирайся прочь из моей головы!

– Ааа... помоги мне!

– Что? Как? Где ты?

– В другом мире.

– Ясненько. В нашем я уж триста лет, почитай, троллей не видывал. Это, что, снова фокусы старой Мэйв?

– Помоги! Вытащи меня отсюда.

– Любопытные, однако, делишки. И как я, спрашивается, должен тебя вытаскивать?

– Скажи мне заклинание.

– Вот те раз! А что я за это буду иметь?

– Нууу... эээ... я...

– Мы-то, подземные, друг дружке должны помогать, что верно, то верно. Но никто же не сказал, что бесплатно?

– Эээ... хорошо. Я отдам тебе... – черная голова переглянулась со Стивом, – отдам тебе хлудах.

– Что-о? У тебя есть хлудах?! Так это же все меняет!!! – засуетился пень. – Когда ты мне его отдашь?

– Как только переправлюсь в твой мир. Я и... и мои близкие.

– Поклянись!

– Что?

– Поклянись нашей клятвой!

– Эээ... клянусь нашей клятвой. Что я тебе отдам хлудах, как только переправлю в твой мир себя и своих близких.

– Могла бы и всю клятву произнести, лентяйка. Ладно, сойдет.

– Так скажи заклинание!

– Какое заклинание? – удивился сволочной пень. – Ах, это. С чего ты взяла, что я его знаю? Это магия друидов, мерзкого народца, ко мне она сбоку припека. Хорошо, что ты не из них, иначе и говорить бы с тобою не стал.

– Так как же мы переправимся? – чуть не плакала Дэйзи. – И как ты получишь хлудах?

– А ты совсем глупа, как я погляжу. Аль не знаешь? Скажи ему, и он сделает.

– Что сделает?

– Что надо, то и сделает. И не забудь: ты поклялась!

– Так ты же хрен нам помог, – чуть было не вмешался Стив, но Дэйзи качнула рогами.

Ее сгорбленная фигура так и застыла на полу – жуткая, смоляная, с раскоряченными ногами и рукой в паху.

– И что делать? – спрашивали Стива жалобные белки глаз.

– Не знаю, – пожал тот плечами. – Давай попросим хлудах?

– Хлудах! Пожалуйста, перекинь нас в тот мир, – громко подумал он вместе с Дэйзи, чувствуя себя идиотом.

Конечно, ничего не произошло.

– Вижу, ты совсем не умеешь им пользоваться, – возник пень. – Впусти его в свою тупую рогатую башку, открой ему сердце.

– Сердце?..

– Так говорят. Откройся ему и...

Стив, не очень понимая, что делает, вдруг прильнул к Дэйзи и впился в ее руку, лежавшую между ног. Другой рукой сгреб груди, обе сразу, нащупывая шершавые комочки. “Интересно, пень это видит?..”

Дэйзи была в полушаге от горькой бездны; Стив отпустил ее руку – сама справится – и терзал груди, будто хотел выскрести их пальцами с ребер. Смертельно хотелось вставиться по уши в этого сумасшедшего лакового черта, но Стив терпел, делая свое дело. Хлудах влил свой мятный огонь и в него – так чувствовали нервы и внутренности, – и на пике из Дэйзи стали вылетать гортанные слова:

– Аааа... квэлла... моайэ... дундин... ааааа...

Стив и сам орал, дергая себя за стояк. Все вокруг стало зеленым мерцающим вихрем, в котором мелькнула и исчезла обалдевшая рожа пня. Дэйзи вздрогнула в последней конвульсии и шумно выпустила из себя воздух. Зелень пшикнула, как коротнувшее реле, и выключилась.

Минут десять Стив ласкал бессильное тело. Молча, без слов и без мыслей. Потом шепнул:

– Проверим?

Они медленно оделись, сунули шеи в хлудах и потопали к выходу.

Было раннее утро. Стив вызвал лифт (а, чего уж стесняться перед камерами), проторчал в нем бесконечные минуты с поникшей Дэйзи, вывел ее в знакомый коридор...

И уже на подходе понял. Не глазами, а чутьем.

***

За воротами он едва смог удержать ее: Дэйзи вынырнула из хлудаха и шалым дьяволом рванула к деревьям. Те ждали ее, зеленея буйной уставшей листвой.

“Уже 27 мая, – томили Стива скверные мысли. – 13 дней Джоуи без меня... недельный аванс в яслях... социальные службы... полиция... лишение родительских прав...”

Все это было ясно и там, в бункере, но сейчас пронеслось поземкой по нервам – вперемешку с бесстыдной радостью свободе. Дэйзи отдалась ей: скинула на бегу одежду и ухнула в траву. Какое-то время Стив видел только, как шевелятся заросли, потом оттуда вынырнула розовая голова. Вся краска с нее куда-то делась, будто и не было. Дэйзи прыгала в траве – рогатый счастливый пупс; ее восторг ударил Стиву в голову, и он ринулся вдогонку, чтобы ухватить пупса за руки и кружиться с ним по поляне. С кожи будто сдернулся кокон, сжимавший со всех сторон...

Стив закашлялся. Вокруг клубилось угольное облако – все, что осталось от краски.

– Как ты это делаешь? – стянул он с себя одежду, обсыпанную черным порошком.

Дэйзи плюхнулась плашмя. Хвост ее рисовал в воздухе бешеные узоры; на нем и на копчике уже пророс легкий пух. Надо же, и шевелюра! – удивился Стив. И когда только успела?.. Короткие вьюнки курчавились на голове, вжатой в песок; Дэйзи обнимала землю как родную, распластавшись голым телом, скребла ее пальцами, и из песка проростали салатовые стебли. Руки гладили их, будто общались, и сами врастали в песок, и Стив пугался, что Дэйзи превратится в растение – но нет, вот она переворачивается на спину, счастливая, грудастая, раздвигает перед Стивом ножки, показывает свежую шерстку, зовет ею внутрь – падай в меня, проткни, вые...

– Так вот ты какая есть, – проскрипело за спиной.

Он торчал в траве – их старый трухлявый знакомый.

– Никакая вовсе не троллиха! А обманщица срамная, как и весь ваш народишко. А ну отдавай хлудах!

У Стива екнуло в животе: вокруг пророс забор из живых когтистых коряг. На счастливую Дэйзи это не произвело никакого впечатления.

– Отдам, – муркнула она, бесстыдно красуясь голым передком. – Позже.

– Отдавай немедля! – кольцо коряг сжималось, подступив к Стиву. Уже и не перепрыгнешь, думал тот...

– Я обещала отдать, когда вытащу всех своих близких. Так? Ну и вот, – Дэйзи томно выгнулась. – Ты еще должен мне в этом помочь...

Оцепеневший Стив прислушивался к ее мыслям, косясь на когтистую стену.

– Ничего я тебе не должен! А ты, наоборот, мне кругом должна! Отдавай, а то не поздоровится твоему дружку-полукровке!

Все было одновременно и так быстро, что Стив ничего не оцифровал и только болтался, как пылинка, в вихре событий. В ноги больно впились коряги; Дэйзи нахмурилась, и из земли разом, как в хорроре, взметнулись зеленые щупальца, обвив забор. Привстав, Дэйзи дернула живые оковы в ногах у Стива, и те рассыпались гнилой пылью. Забор вокруг трещал под напором побегов; пень, обвитый ими по самый крючковатый нос, орал дурниной и пытался закопаться в песок, но не мог.

Дэйзи наконец встала во всей своей красе – крепкогрудая, хвостатая, с наново отросшей шерстью в паху. Тряхнула кудрями, которые уже свисали до сосков, и шагнула к пню. Хвост ее бился в воздухе.

– Я не люблю, – говорила она густым терпким голосом, – не люблю, когда угрожают дорогим мне людям, – и тянула руку к его носу. Пень дергался, опутанный побегами. – Я сделаю. Все. Что задумала. А ты. Будешь. Мне. Помогать, – рука ее застыла в миллиметре от крючковатого носа. Стив видел, как тот поджался, точно собачий хвост. – Ясно тебе?

И схватилась-таки, только не за нос, а за побеги. Те разом почернели и отсохли, будто их выдернули из розетки. Освобожденный пень мигом ввинтился в песок, подняв облако пыли.

– Ого, – прокашлялся Стив, сплевывая песчинки. – Ну и ну. Да уж...

Дэйзи стояла перед ним, сверкая глазами. Он стала будто старше лет на десять, вдруг поразился Стив.

– Прости. Наверно, это не очень уместно прозвучит, – сказал он. – Но все-таки: что ты задумала?

***

Он понимал, что иначе нельзя. И все равно было тоскливо, хоть волком вой.

– Королева Мэйв умела спрятать свой народ, – говорила Дэйзи, одетая в свое зеленое платье. – У меня есть ее хлудах – значит, я тоже могу, только не знаю, как. И народ у меня есть, только другой.

– Серые с базы? – тоскливо переспросил Стив. – Бэбидж и Ко?

– Это для тебя они серые, а для меня родные. Меня знаешь как там любят! Когда мы бродили с тобой по коридорам и я встречала знакомых – просто сердце разрывалось. Представляешь, они ведь живут на погибшей планете, они и люди с других баз. А тут – тут вот это все, – Дэйзи закружилась, раскинув руки. – Может, не все захотят сюда. Но я должна предложить... если, конечно, смогу. Я многое могу, а здесь, в этом лесу, под этим небом могу еще больше. Меня будто вселили в новое тело с миллионом новых возможностей. Пенек поможет мне...

– О да, – хмыкнул Стив. – Он настроен помогать.

– Он очень хочет получить хлудах. И он его получит, но придется потерпеть. И ты потерпи, ладно? Я знаю, у тебя Джоуи, ты не сможешь со мной, – говорила Дэйзи и улыбалась ему так, как только она умеет. – Иди к нему, он заждался, а я пойду к своим. И я вернусь. Как только справлюсь, а может, и раньше. Так и передай Джоуи: она вернется, – Дэйзи обвила ему шею руками, подлизнула в губы и в нос. – Давай мне хлудах.

Шевельнулась было зябкая мысль: “Не отдать, удержать, не пустить... Чего мне стоит?”

Но Стив запрятал ее подальше и протянул Дэйзи чертов амулет. Та взяла его и растаяла, оставив в воздухе след улыбки.

Чеширская кошка, думал Стив, угрюмо вслушиваясь в ее мыслепоток. Там была чистая дистиллированная радость, радость своим силам, освобождению и новой жизни – и она слабела. Телепатия не работает на расстоянии, – понимал Стив то, что понимал и так.

Сказка кончилась.

Или как минимум стала на долгую паузу.

Он прислушался к щекотному следу Дэйзиных эмоций – те журчали где-то совсем далеко, – вынул ключи и открыл машину.

– Только попробуй мне свои фокусы, – сказал он невидимому пню. – Она из тебя стружку настрогает.

Завелся, вырулил на дорогу и погнал что есть силы к Джоуи.

Через несколько дней, когда Стив обивал пороги социальных служб, пытаясь вернуть сына, появились первые Странные.

Так их сразу окрестили в сети. Еще их звали Прыгунами, но первое название привилось крепче. Это были растерянные люди, говорящие по-английски и одетые в одинаковые скафандры с противогазами. Они появлялись группами по 20-30 человек в военном лагере Боуингтон, возникая буквально ниоткуда. Пришлось признать этот невозможный факт: камеры наблюдения засняли, как из воздуха рраз! – и проявляется, как на фотопленке, толпа носатых фигур.

Они не могли объяснить, как тут оказались, называли себя жителями базы Боуингтон и утверждали, что на Земле давно царит ядерная зима. Хвостатенькая старается, – понимал Стив, почесывая колючий ежик на макушке. Появление Странных подсказало ему новую версию; прежняя гласила, что он не помнит, где был эти полторы недели, но теперь Стив заявился в полицию и сказал, что все вспомнил. Оказывается, он блуждал в каком-то бункере, где никто его не видел, как будто он стал невидимкой.

Его воспоминания до мельчайших деталей совпали с показаниями Странных – и власти поверили наконец, что он не блудный папаша, а жертва самого загадочного казуса в истории человечества. Джоуи был в деле: Стив успел внушить ему, что никто не должен знать о маме-дриаде.

А Странные все прибывали и прибывали. Для изучения этого феномена в Боуингтоне организовали целую группу, но все ее наблюдения сводились к тому, что никого не было, и рраз! – появились. Как, откуда – никто не понимал. Все Странные твердили одно и тоже: «коллеги вышли наружу, в отравленную радиоактивную атмосферу, и не вернулись».

Выхода не было – пришлось ученым признать то, что казалось единственным, хоть и абсолютно фантастическим объяснением: открылся портал в параллельный мир...

– Хотите верьте, хотите нет, но теперь у нас есть шанс, – говорила Дэйзи.

Забитый до отказа конференц-зал внимал ей в тишине.

– Наш мир не единственный. Есть другой мир, где не было ядерной войны. Там голубое небо, чистый воздух, зеленые деревья и очень нежная земля, в которой хочется купаться, как в... неважно. Тамошние люди так же не ценят все это, как не ценили мы, но все-таки они не изгадили свой мир так быстро. У них еще есть шанс – и для себя, и для нас. Я была там дважды и нашла способ перебросить туда всех желающих, но с одним условием.

Дэйзи обвела внимательным взглядом зал. На нее смотрели сотни напряженных глаз.

– Если вы не хотите, чтобы я стала подопытным кроликом для ученых, спецслужб и так далее – вы не должны ни словом обмолвиться обо мне. Ваша версия будет выглядеть так: вы шли наружу и вдруг увидели вместо привычной пустыни то, что увидите на самом деле. Вы не знаете, как это объяснить, вы удивлены, шокированы, потрясены и так далее. Переигрывать вам не придется, уж поверьте мне. И да, – махнула хвостом Дэйзи: – никакой я не мутант. Я то, во что сама не верила еще две недели назад. Принять это мне так же сложно, как и вам, но я уже немножечко привыкла. Итак: все желающие идут в к папе Бэ... то есть к коменданту базы. А я пока подготовлюсь.

Дэйзи оставила позади зал, взбухший внезапным гулом – будто ее догоняло цунами, – и направилась к себе. По дороге спросила у воздуха:

– Ты здесь?

– Да, о моя королева, – раздался из ниоткуда каркающий голос.

Стив не думал, что встреча будет такой. Все сто пятьдесят тысяч раз, которые он представлял ее себе, он воображал что-то роковое – с магией, виноватым взглядом Дэйзи и безграничным великодушием его, Стива.

Но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы.

“Как вкусно пахнет, – вплыл в него мятный голос, такой щекотный и мягкий, что Стив не сразу и понял, чей это. – Никак оладьи?”

– Ой, это что у тебя? Оладушки? – вторгся в кухню уже настоящий, нетерпеливый и голодный голос. – Я их обожаю просто! Мне в детстве миссис Донахью делала, которая давно умерла...

Обалдевший Стив глядел, как Дэйзи, обжигаясь, хватает оладьи прямо со сковородки и отправляет в рот, сунув предварительно в рыбный соус. Трепещущий хвост танцевал в воздухе в тон моменту.

– Эээ... – мычал Стив, позабыв все пафосные слова, которые крутил по ночам в голове. – Эээ... оладьи с рыбой? Может, тебе джем дать? Есть абрикосовый...

– Мымымы, – мотала кудрями жующая голова. – Фе фадо дфем. А капуфта софеная ефть?

Ее было не узнать. Джинсовые шорты с дыркой для хвоста, облегающий топ... ты тусила там без меня или свой народ спасала? – думал Стив почти без злости. Хоть и не в шортах, конечно, дело. Просто Дэйзи стала взрослой. Обжигающе взрослой и сильной, и... стоп.

Ему, что, показалось?

– Второй месяц, – кивнула Дэйзи. – Всего второй месяц, а животик уже во какой. По-моему, их больше чем один, хоть я еще УЗИ не делала... Ивэйн! Чего ты там торчишь? Можно, она тоже поест? – повернула она масляные щеки к Стиву.

Только сейчас он заметил, что Дэйзи не одна: в двери робко заглядывала рогатая старушка в старомодном пиджаке. Из-за ее спины так же робко выглядывал седой хвост.

– Ой, не познакомила вас, вот позорище-то. Оголодала и увлеклась. Стив, это Ивэйн. Единственная живая дриада, которую мне пока удалось найти. Надеюсь, не последняя. Только благодаря ей я делаю то, что делаю. Ивэйн, это Стив, мой муж. Ну, или парень, или как это правильно тут...

– Ее величество милостиво взяли под свое крыло неразумных детей Миля из другого мира, – забормотала Ивэйн, как церковные бабушки. – И с моей скромной помощью...

– Величество? – слегка прифигел Стив. – Дэйзи, это про тебя, что ли?

– Ваша невеста – королева друидов, потомок Медвяной Властительницы Мэйв, сэр, – слегка надменно произнесла Ивэйн. – Разве вам это неизвестно?

– Все! – Дэйзи вытерла рот. – Заморила червячка, а теперь... Джоуи ведь не встал еще? Вот и славно. Ивэйн, встреть, отвлеки его, хорошо? Придумай что-нибудь про меня, – командовала Дэйзи с лестницы, ведя Стива в его комнату.

Закрыла дверь, мигом оголилась и влипла в него, теплая, требовательная, утопив Стива в роскоши своего тела.

– Как же я этого ждала, – урчал влажный голос то ли под ухом у Стива, то ли в его голове. – Выеби меня. До потрохов выеби, до самого-самого глубокого донышка, хорошо? – и срывала с него все тряпки, чтоб намять пальчиками хозяйство, взбухшее до каких-то нечеловеческих размеров. И Стив не успел облизать любимые выпуклости, потому что уже отклячились две половинки, и выплясывал над ними хвост, и маслилось веретено, и скорей надо было врасти в него до самого-самого глубокого донышка...

Все опять шло совсем не так, как он думал. Ничего человеческого не было в этом слеплении двух голодных зверей в одного, дикого и брыкучего. Стив и правда стал каким-то первобытным тараном, дрын его был уже не дрын, а целый огромный ствол, на котором билось оголодавшее тело Дэйзи. Казалось, напористый кончик его достает до маленьких макушек, проросших там, в глубине. Пять горьких фонтанов влил туда Стив, и с каждым хотелось еще и еще; сперма уже не вмещалась в утробе и капала ему на ноги, когда Дэйзи рухнула наконец и сдулась, как воздушный шар.

– Пришла, потому что не могу больше, – слушал он усталый мыслепоток. – Перевела семьсот человек, осталось ещё тысяч пять, наверно. С других баз, со всех концов нашей убитой Земли. Я сейчас королева друидов, но ведь я обыкновенная девчонка, понимаешь, Стив? Для меня книги, фильмы, компьютеры, сканеры, лифты и прочие наши штуковины до сих пор привычней и понятней всего волшебного, как и для тебя... Знаешь, каково это: каждый день дрочить для всеобщего блага? Вроде бы и кончаешь, но это ведь все не то, когда внутри нет его, – она положила руку на обмякший дрын. – Будешь ебать меня много, много и глубоко, ладно, Стив? Наебусь с тобой – и обратно...

– Опять на месяц? – грустил Стив.

– Как получится. Но я вернусь.

Вернешься ты, мрачно думал он. Ага. А то я не знаю из всех книг, как вы, волшебные существа, сваливаете потом в свой мир.

И потом хрен нам, людям, а не ваша любовь.

Но она вернулась. И потом приходила к нему раз в две-три недели, иногда сразу голая, чтобы не терять времени, терлась о него кошкой – и Стив долбил, долбил ее, доставая до самого сердца.

От их любви больше не буйствовала природа и не росли джунгли: Дэйзи научилась контролировать свою силу.

– Наконец продолжится наш род, – умильно шамкала Ивэйн, жившая тут же, в гостиной. – Новые друиды и дриады народятся и приумножатся во славу Небесной Дану и Ее Медвяного величества...

Почему друиды и дриады, думал Стив. Может, не дриады, а люди.

– Наша кровь сильна, – ухмыльнулась Ивэйн. – Ты сам наилучшее тому доказательство.

– Я?!

Стив не знал, чему больше удивляться: услышанному или старухиной телепатии.

– Еще бы не ты. Дар чтения мыслей только друидам дан, разве ты не знал? Трудно сказать, сколько поколений назад кто-то из нас согрешил с человеком...

Хвостик, думал Стив, уже почти не удивляясь. Хвостик Джоуи. Может, и у меня такой был?

Пришло время, и из ее величества вылезли сразу четыре наследника – два друиденка и две дриады с полным фирменным комплектом: рогами, копытами, ушами и хвостами. По случаю открытия друидских ясель Дэйзи взяла временный перерыв в своей миссии.

Ее груди, и так большие, набухли вдвое и непрерывно брызгались молоком; Стив думал почему-то, что оно должно быть зеленым, но оно оказалось вполне обычным человеческим, белым и вкусным, как и вся Дэйзи. Ее теперь непрерывно кто-то сосал: не мальчик – так девочка, не девочка – так Стив. Даже Джоуи упросил попробовать и повадился висеть на ее соске, блаженно закрыв глаза.

Стив не знал, правильно это или нет.

И вообще он ничего не знал.

– Что мы будем делать? – думал он как-то раз. Громко думал – Дэйзи услышала и пришла к нему. – Имею в виду вообще, – нескладно пояснял он. – Как все будет? Куда тебя прятать с детьми? Как ты с ними будешь выводить своих? Как мы вообще тут будем жить без хлудаха?

– Почему без хлудаха? – удивилась Дэйзи.

– Ты же обещала его пню!

– А. Его, кстати, Корнунн зовут. Я... эээ... мы с ним договорились. Он будет давать хлудах, когда я попрошу.

– “Договорились”?! О чем с ним можно договориться, он же...

– Корнунн! – вдруг позвала Дэйзи. – Не удивляйся, он давно уже тут. В саду помогает, да и по мелочи...

Офигевший Стив пялился в окно: из палисадника вынырнул свежий зеленый кустик.

– Ее величество не хотела, – оправдательно скрипел он молодым, хоть и таким же противным голосом, – не хотела, чтоб ты видел меня. Боялась – не поймешь...

– Это ты сделала? – повернулся Стив к Дэйзи. – Как?..

– Так же, как и с Джоуи. Не бойся, – она обвила его хвостом. – Я не знаю, что и как будет, но главное – ты не бойся. Да, в книгах все кончается плохо, – говорила Дэйзи, взяв его за щеки, – но ведь это не «Доктор Живаго», Стив. Это не книга, это реальность. И в ней я хочу быть с тобой. Мы же не внутри книги, мы – снаружи. Понял?..