Почти п..здец или все же фиаско?!

(Начало главы)

Помните анекдот про кафедру филологии и разгадывание кроссворда с вопросом, поставившим всех в тупик? Когда вся кафедра разгадывает вопрос: "Слово из шести букв, означающее крушение всех надежд, вторая буква И". И не верят глазам своим, что ТАКОЕ могли напечатать в газете... Напомню, что правильный ответ — фиаско, а не то что вы подумали...

Вы, наверное, совершенно закономерно спросите меня, какое отношение имеет этот древний анекдот к моему рассказу? В таком случае позвольте мне внести ясность в этот вопрос.

Итак из предыдущей главы вы уже узнали, что Тома уехала в длительную командировку, оставив меня без сладкого в прямом и переносном смысле. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?! Она не только баловала меня всякими вкусностями, на которые была большая мастерица, но и приучила меня к регулярным совокуплениям с ней, к которым мы оба оказались большими охотниками. Тома охотно отдавалась мне при малейшей возможности и как только я намекну ей о своем желании заняться с ней любовью. Честно говоря, я до сих пор не пойму причин такого моего безудержного желания ее тела. Но, наверное, можно со всем основанием сказать, что она меня попросту приворожила. Хотя она сама ни разу не высказала ни малейших притязаний на меня и мою свободу. Видимо, наша серьезная разница в возрасте, ее опыт и понимание жизни подсказывали ей, как вести себя со мной, чтобы ненароком не оттолкнуть от себя.

В результате ее магии мне все время страстно хотелось заниматься любовью с ней. Если же обстоятельства для этого были совсем не благоприятны, то я, как минимум, старался забраться своей рукой к ней под юбку и хотя бы прикоснуться к ее так желанным мною женским прелестям. Обычно она никогда не препятствовала моему желанию полапать ее и ей самой это явно нравилось, несмотря на то обстоятельство, что это могло быть небезопасно для ее репутации в случае, если бы кто-нибудь случайно заметил, где находится моя рука, когда я сижу рядом с Томой. Она только старалась ничем не выдать окружающим, что в такой момент происходило у нее между ножками. К нашему счастью Томочкин письменный стол стоял в самом углу комнаты и все наши с ней нежные ласки были практически незаметны. Для окружающих мы выглядели усердно работающими над нашим общим заданием. По крайней мере я на это очень расчитываю.

Но часто бывало, что Тома выразительно глядела на меня и шептала едва слышно: "Остановись! Я уже вся теку!" И тогда мне приходилось с огромным нежеланием прекращать свои ласки милой Томы, чтобы запах возбужденной мною женщины не достиг наших сотрудников, сидящих довольно близко. И тогда моя подруга доставала флакончик французских духов. Надеюсь, вам понятно, для чего ей нужны были духи?

По-моему эти духи назывались "Bourjois Soir de Paris". Кстати с тех пор этот запах для меня является настоящим афродизиаком. Если я чувствую этот аромат где-нибудь поблизости, то подсознательно ищу рядом с собой женщину, истекающую соками своей женственности и готовую к немедленному совокуплению.

Надеюсь, что вы меня простите за мое лирическое отступление и оду во славу Томы. Кстати эту оду она вполне заслужила и я очень рассчитываю на вашу благосклонность к подобным панегирикам моим ненаглядным цыпочкам в моем исполнении.

Думаю, теперь читателю стало совершенно ясно, насколько наше длительное расставание с Томой выбило меня из седла. И, как я рассказал вам в предыдущей главе, обстоятельства и звезды сошлись так, что мы с Любой оказались вместе в ее постели.

Должен признаться, что меня слегка мучило чувство вины, как будто я изменил любимой женщине. Но ведь, если хорошенько подумать, то ни о какой измене не могло быть и речи. Нам с Томой было хорошо вместе, но мы не давали друг другу никаких обязательств, тем более клятв. Поэтому я довольно легко махнул на все рукой и продолжал свои совокупления с Любой до самого возвращения Томы из командировки, приняв решение разобраться со всем после. Моей новой любовнице по всей видимости тоже все нравилось. Особенно после того, когда вероятность Любочкиной беременности от меня была практически сведена до нуля применением противозачаточных пилюль, которые выписал ее гинеколог. Но я, наученный опытом, с тех пор постоянно имел при себе несколько презервативов. Так, на всякий случай. J'espère que tu me comprends?

В тот день я задержался на совещании у главного конструктора проекта, над которым мы работали вместе с Томой. По идее мы оба должны были присутствовать на этой сходке, но Томе повезло в том, что она была в командировке, а я был вынужден отдуваться перед начальством за нас двоих.

Это гадское совещание затянулось на целых два часа после окончания рабочего дня. Меня это удручало, поскольку мы с Любой договорились, что я приду к ней после работы, чтобы после вкусного ужина перейти в горизонтальную плоскость вместе с ней и на ее постельке для дальнейших плотских удовольствий.

Наш Главный — хороший мужик, но по-моему совершенно самонадеянно считал, что работа превыше всего. Никто не отнимал у него права так думать, но у меня было совсем другое мнение про то, чем мне надо заниматься вместо того, чтобы сидеть на этом совещании.

Но так или иначе оно закончилось и я помчался к ближайшему телефону, чтобы позвонить Любе и предупредить ее о своем скором приходе.

Я очень торопился, поэтому совершенно не обратил никакого внимания на несколько странные интонации голоса Любочки. Просто сообщил ей, что буду у нее через полчаса, а также поинтересовался: дома ли ее дочурка Алина — девица тринадцати лет отроду. Кстати у этой девицы небольшие, но крепкие сисечки уже вполне задорно торчали в разные сторона и, несомненно, кружили голову ее одноклассникам. Я это вам сообщаю, только из эстетических соображений о женской/девичьей красоте, а вовсе не из-за грязных мыслей педофила.

— Нет, Алина сегодня ночует у моих родителей. Поэтому,.. . — она сделала небольшую паузу и продолжила, — жду тебя... С нетерпением.

Я положил трубку и поторопился на остановку трамвая, на котором мне надо было проехать несколько остановок до дома Любы. Как всегда в таких ситуациях, когда человек сильно спешит, трамвай — сволочь эдакая! — вовсе не торопился подъехать к остановке, на которой я его ожидал с огромным нетерпением.

Ну, вот наконец-то из-за поворота со скрежетом вывалился нужный мне трамвай. Я сел в него, закомпостировал проездной талончик и приземлился на свободное сиденье, которых было довольно много, так как время массового возвращения людей с работы давно прошло.

Рассеянно смотрел в окно, пока трамвай не подкатил к нужной мне остановке. Я шел к дому Любы и уже предвкушал все желудочные и плотские радости, ожидающие меня в самом ближайшем будущем.

— Заходи, разувайся, мой руки и проходи в гостиную, — меня несколько озадачил какой-то безразличный тон в голосе Любочки.

"И почему она велела мне идти в гостиную?" — размышлял я, тщательно моя руки. — "Неужели решила накрыть стол в гостиной ради такого праздника, как мой приход к ней? Странно!"

Я улыбнулся своим мыслям и направился в гостиную.

Улыбка медленно сползала с моей физиономии, когда я неожиданно для себя увидел Тому, сидящую за столом. Она, не отрываясь, глядела на меня своими красивыми ореховыми глазами, в которых я на этот раз не мог прочитать ничего хорошего для себя. Люба стояла позади сидящей на стуле подруги и сверлила меня своими огромными глазищами. Ее взгляд тоже не обещал мне ничего хорошего.

"Мне п..дец, то есть фиаско!" — я же все ж таки культурный человек, а не шалопай какой-то.

— Присаживайся, Костя! — подозрительно медовым голосом произнесла Тома. — Будь, как дома.

Я присел на указанный стул, но чувствовал себя, как тот уж на раскаленной сковороде или обвиняемый на скамье подсудимых. Ведь вполне очевидно, что мои цыпочки в своем праве спросить меня за мой безудержный высший кобеляж.

— Что-нибудь желаешь сказать? — тоном прокурора спросила Люба. Ее обычно сладкий голосок на этот раз отдавал сталью.

— С приездом, Тома, — нашел нейтральные слова, чтобы не молчать покорно. — Очень рад тебя видеть. Но по правде говоря, не ожидал тебя сегодня увидеть.

— Скорее ты не ожидал увидеть здесь нас с Томой вместе! — опять прокурорский голос Любы. — Думал, что я покормлю тебя и мы ляжем в постель, чтобы покувыркаться немного, не так ли?! Но вот незадача. Я дома не одна, Томочка тоже здесь. И мы совершенно неожиданно выяснили некоторые интересные обстоятельства касательно всех здесь присутствующих. Ты догадываешься, что я имею в виду, или тебе подсказать?

Я подавленно молчал. А что можно сказать в свое оправдание? Проще сразу попытаться разрубить Гордиев узел.

— Ну да, нехорошо получилось, — пробормотал я. — Я конечно виноват, но я не хотел.

— Чего не хотел? — Люба была беспощадна. — Со мной спать? Или с Томой?

Каждый ее вопрос сочился ядом и заставлял меня внутренне содрогаться.

— Вовсе нет, — еще тише сказал я. — В том-то и дело, что я люблю и хочу вас обеих одновременно.

Я чувствовал себя человеком, попавшим на минное поле. Но надо же было с него выбираться. И желательно без оторванных конечностей, а также и прочих членов.

Тома изумленно уставилась на меня. А Люба негромко произнесла:

— Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, — и она добавила непечатное словечко. Обычно было просто невозможно услышать от нее такое. Но сейчас все указывало на то, что она потрясена до глубины души моими словами. Ну, или удивлена по крайней мере.

Эх пропадать, так с музыкой! Я поспешил пояснить свою мысль:

— Так вышло, что вы обе мне нравитесь. Обе молоды, красивы, умны, элегантно и со вкусом одеты. В общем получается, что я просто не мог не влюбиться в вас обеих одновременно.

Подруги переглянулись. Я спинным мозгом почувствовал возможность своего неожиданного спасения. Поэтому поспешил закрепить забрезживший вдали успех:

— И меня просто физически тянет к вам обеим. Наверное, я полигамен внутри своей испорченной натуры, но я ничего не могу, да и не хочу исправлять. Возможно также, я в прошлой жизни был мусульманином и имел несколько жен в своем гареме. Кстати не исключено, что вы обе как раз и были моими женами, — и поспешно добавил, — одинаково любимыми конечно.

— Хитер, паршивец! — с каким-то даже восхищением сказала Тома

— Не только хитер, но изворотлив просто дьявольски, — откликнулась эхом Люба. — Красиво стелет.

— Не спорю, — согласилась Тома. — Но что будем делать с ним?

— Надо подумать, — Люба окинула меня взглядом, как какой-нибудь неживой предмет домашней обстановки. — И пошептаться. Идем ко мне в спальню. Там и поговорим.

— А с этим что делать? — кивнула на меня Тома.

Даже как-то обидно стало, что мои цыпочки так беспощадно ко мне относятся. Да, я понимаю, что кругом виноват, но ведь можно как-то со мной помягше (я знаю, как правильно писать это слово). Или нежнее что ли?!

— А я ему сейчас ужин дам. Пусть ест пока, если кусок ему в горло полезет, — Люба не удержалась и добавила довольно ядовито. — Может быть это будет последний ужин в его жизни.

Понятно было, что это была всего лишь шутка, но она меня почему-то не рассмешила. Люба быстро собрала мне на столе немудреный ужин, а потом обе женщины поднялись и гордо удалились в спальню по соседству, где должна была решаться моя дальнейшая судьба.

Я остался один и постарался собрать мысли в кучку, рассеянно ковыряясь вилкой в тарелке:

"В принципе все не так уж и плохо. Ведь не выгнали пинками сразу же и поесть дали. Значит, будут думать и решать мою судьбу. По-моему это я хорошо придумал насчет мусульманина и его гарема. А главное — исчезает измена Томе, как таковая. Да и вина перед Любой, что ничего не сказал про наши отношения с Тамарой, тоже растает, как утрений туман".

Так мои мысли скакали, как мои скакуны. Или как там пел этот певец? Газманов, если я правильно помню его фамилию.

Я успел съесть свой ужин и даже помыл за собой посуду в надежде на то, что это мне зачтется в дальнейшем. Сейчас мне уже трудно вспомнить, сколько времени я ожидал решения своей участи.

Но так или иначе наконец я услышал голос Любы, требовательно повелевающий мне войти в спальню, что я беспрекословно выполнил и скромно остановился у дверей в ожидании приговора.

— Ну что, Костя! Мы с Томой поговорили..., — она слегка запнулась и продолжила, — насчет сложившейся ситуации. Мы обе считаем, что ты вполне заслуживаешь легкой кастрации, но все же решили, что так поступать с тобой нецелесообразно в данном случае. Тома возражает из соображений гуманности, а я думаю, что ты слишком легко бы отделался.

Люба замолчала и повисла драматическая пауза. Затем она продолжила:

— Поэтому мы решили не облегчать тебе жизнь, а поступить совсем наоборот. Теперь тебе придется удовлетворять нас обеих. Причем придется хорошо стараться, чтобы мы обе остались довольны. А сейчас для начала сделай так, чтобы Томочка увидела небо в алмазах. Все-таки она несколько недель соблюдала целибат в отличие от некоторых кобелей. Пусть она будет сегодня первая с тобой. А я все еще слишком зла на тебя, но не исключаю, что сменю гнев на милость, если услышу от Томочки признаки получаемого от тебя удовольствия. И вполне возможно, что тебе придется затем ублажать меня. Я совершенно не исключаю, что ты будешь сегодня совокупляться с каждой из нас и не по одному разу. И только попробуй мне вякнуть, что ты очень устал и больше не в силах продолжать.

Она грозно посмотрела на меня, но обстановку немного разрядило тихое хихиканье Тамары, которую, видимо, рассмешили мои печальные перспективы. Она отвернулась, чтобы скрыть свою улыбку, но смех все же был услышен. И не только мной.

Люба недовольно посмотрела на подругу, но решила все же оставить без последствий подобные смешки в столь серьезной ситуации.

— Постельное белье свежее, — она махнула рукой в сторону разобранной постели и вышла из спальни, сердито постукивая небольшими каблучками домашних туфель. Дверь за ней закрылась.

Я с невольной опаской проводил Любу взглядом, а затем посмотрел на Тому.

— Ты долго еще собираешься так столбом стоять? — спросила она. В ее глазах цвета ореха не было видно ни злости, ни даже раздражения. — Или я должна еще и сама раздеваться?

Совершенно справедливо поняв ее слова, я бодрым тушканчиком метнулся к Томе, сидящей в кресле, легко, как пушинку, сграбастал ее и понес свою добычу на постель, где и стал освобождать ее от одежды.

Согласитесь все-таки, насколько мужчинам легко раздеваться? Ведь ничего сложного скинуть рубашку, майку или футболку, брюки или джинсы, носки и, наконец, трусы? Ну в зимнее время могут добавиться какой-нибудь свитер или кардиган и тонкие спортивные штаны для тепла. Термобелья в те времена в СССР еще не было, а кальсоны я принципиально не носил. С женщинами все немного по-другому: юбочки, блузочки, жакетики, кофточки и прочие колготки-чулочки, не говоря уже про трусики-бюстгальтеры. Но Тома с тех пор, как мы с ней стали любовниками, колготок не носила принципиально. Вы же, надеюсь, помните мой рассказ про то, что я обожал залазить ей под юбку и ласкать женщину между ножками? А колготки для этого предназначены плохо. Тем более их можно было легко порвать. А это тогда было экономически нецелесообразно. Поэтому Тома предпочитала носить чулочки. Поэтому добавьте к нашему перечню женских одежек пояс для белья. Обычно бюстгальтер, трусики и пояс для чулок входил в один гарнитур белья западного производства, что само по себе стоило довольно большие деньги, а еще больших трудов стоил процесс его добычи у спекулянтов. Само собой в холодную погоду женщинам приходилось надевать какие-нибудь теплые штанишки поверх кружевных трусиков. Но я кстати никогда не замечал у своих цыпочек каких-нибудь бабушкиных рейтузов цвета испорченного салата. Ведь я уже говорил, что они одевались элегантно. Вообще должен отметить, что в целом в СССР женщины выглядели красивее и элегантнее, чем их западные подруги. По крайней мере я пришел к такому мнению за тридцатилетнюю жизнь в трех самых развитых капстранах. Правда, некоторые граждане утверждают, что там есть вполне достаточное количество не менее красивых и ухоженных женщин. Но они все замужем за состоятельными мужчинами и их невозможно увидеть ни на улицах, ни в общественном транспорте. Вполне допускаю, что все происходит именно так.

Опять я разболтался! Но уже возвращаюсь к своему рассказу.

Инстинктивно правильно решив превратить раздевание Томы в священный ритуал самого высшего уровня, я, можно сказать, с трепетом, медленно раздевал свою подружку. Тома сначала порывалась поучаствовать в снятии с себя одежд, но я мягко и настойчиво не дал ей это сделать. А через некоторое время она сама подпала под магию исполняемого мной ритуала и стала явно получать от этого удовольствие.

Я пока оставил на Томочке трусики, бюстгальтер и пояс с чулочками. Она лежала передо мной на кровати с закрытыми глазами и только чуть учащенное дыхание и порозовевшие щечки говорили мне, что она просто замерла в предвкушении продолжение действа.

Но я никуда не торопился. Мои теплые руки медленно путешествовали по телу Томы, едва его касаясь. Причем я старался совсем не трогать ее груди, а также зону между ножек, так как хорошо знал, насколько сильно она возбуждается от ласк этих ее эрогенных прелестей. А я из всех сил старался не дать ей перевозбудиться слишком рано.

Навис над Томой всем телом, опираясь на руки. При этом нежно, легкими прикосновениями губ целовал шею, ключицы и плечи моей цыпочки, хорошо зная, как она улетает в небесные выси от таких ласк.

Нежно лаская красивую, почти обнаженную женщину, лежащую передо мной, я сам невольно поддался магии момента и, как будто, раздвоился. Одна часть меня была всецело поглощена ласками Томочки, а другая часть требовала от меня немедленного совокупления с ней. Мне уже было довольно затруднительно справляться с собственным возбуждением, поэтому я время от времени старался отвлечься на что-нибудь постороннее, чтобы — не дай Бог! — не произошло преждевременное семяизвержение.

И вот в один из таких моментов я заметил какое-то легкое движение в районе двери. Стараясь быть незамеченным, я пригляделся и увидел, что дверь в спальню чуть приоткрыта и оттуда одним глазком за нами наблюдает Любочка.

Вы, надеюсь, не думаете, что этот факт подействовал на меня каким-то негативным образом? Напротив, меня сильно подстегнул тот факт, что Люба подглядывает тайком за нашей с Любой прелюдией к совокуплению. И также я надеялся, что она станет меньше злиться на меня.

Теперь я должен не только контролировать возбуждение Томы от моих ласк, но и сделать по возможности все, чтобы Люба была в восторге, видя наши с Томочкой постельные развлечения. Для этого я постепенно увеличивал накал магии, неторопливо снимая с женщины бюстгальтер, трусики и пояс для чулок. Сами же чулки я решил не снимать, надеясь, что они не спадут с ножек Томы. Почему-то ее обнаженное тело, но в чулках, доставляло мне какое-то эстетическое удовольствие.

Тем временем градус моих ласк Томы и, соответственно, ее возбуждение все время повышались. Я уже вовсю терзал жгучими поцелуями груди женщины и, особенно, ее соски. Тома реагировала на это очень красиво и крайне эротично. Я просто не в силах описать вам все чувственные звуки, которые она издавала, и движения, когда накал ее плотского наслаждения становился просто непереносимым.

Я лежал рядом с Томой, целуя попеременно ее губы, шею и груди, но левая рука уже тихонечко гладила мою подругу между ее милых ног. Она даже слегка раздвинула их, чтобы облегчить доступ моей загребущей лапы к ее женским тайнам. Тамара уже была изрядно мокренькой, но я все еще гладил ее большие губки, не проникая глубже. Чувствовал, что она уже была совсем не против, если бы мы перешли к более интенсивной стадии прелюдии или даже далее к вожделенному совокуплению. Но мне хотелось продлить это наслаждение, как можно, дольше, при этом прилагая все усилия, чтобы моя любовница не получила оргазм. Все было, так сказать, на грани.

Наконец мой шаловливый средний пальчик раздвинул большие губки Томиной прелести и воровато скользнул глубже, чуть погрузившись в желанную дырочку. Там было чрезвычайно влажно. Смочив подушечку моего пальца соками возбужденной женщины, я медленно провел им вверх по миниатюрным малым губкам Томы и остановился на горошинке ее клитора. Моя цыпочка вздрогнула всем телом и очень эротично простонала тихим "ах". Я же продолжал быстрыми движениями ласкать этот самый сильный источник женского наслаждения и удовлетворенно наблюдал, за судорожной дрожью тела Томочки и ее эротическими стонами.

Вовремя прекратив столь сильные ласки, я быстро передвинулся, чтобы оказаться между ног женщины и поднял ей ноги. Таким образом она лежала передо мной с широко раздвинутыми бедрами и ее прелести были передо мною, как на ладони.

— Что ты делаешь, Костя?! — Тома сумела приподнять голову и встревоженно смотрела на меня. Вы же помните, надеюсь, мои слова, что в то время минет и кунилингус предполагался только между очень близкими друг с другом мужчиной и женщиной. Здесь я не хочу говорить про всех, но у меня были именно такие пуританские по нынешним временам настроения.

— Не беспокойся ни о чем и просто наслаждайся! — шепнул в ответ.

Стал целовать внутренние поверхности бедер женщины. Тома некоторое время наблюдала за мной, затем опять опустила голову на постель. Она стала придерживать свои ноги за коленки для моего удобства ласк ее тела. Я принял это за одобрение моих действий и переключился на ласку главной прелести и средоточие ее женственности. Но делал это уже не своими пальцами, а языком и губами. Было немного непривычно, но мне понравился вкус Томиной возбужденной щелочки. Вкупе с запахом он был сильным афродизиаком для меня.

Безусловно, эти ласки были источником самого сильного возбуждения Томы. Я понимал, что она уже на грани оргазма, поэтому решил, что пора уже от прелюдии переходить к совокуплению.

Встав на колени между ног по-моему уже дрожащей от желания Томочки, я сначала поласкал головкой своего члена женскую прелесть, доверчиво и в нетерпеливом ожидании раскрытую передо мной. Причем старался это делать именно так, как она это любила. После этого я, как только мог медленнее, стал входить в желанную дырочку.

Никогда не устану говорить о наслаждении этого очаровательного момента. По-моему именно про это говорили средневековые арабы в своих сказках, называя подобный процесс "познанием женщины".

Уже после этого первого и самого чувственного момента можно было продолжать совокупление далее. Определяющим фактором было наслаждение моей любовницы, но в то же время я уже старался все делать так, чтобы мне тоже было хорошо.

Мы с Томой уже имели немалый опыт половых актов и я мог почти безошибочно определить момент наступления у нее оргазма. Когда понял, что он наступит с секунды на секунду, я приложил все усилия, чтобы наши оргазмы были практически одновременными. Обожаю этот момент не менее, чем первое проникновение в желанную дырочку.

И вот он наступил. Струи моего семени заливали влагалище Томы, изнемогающей в пароксизме оргазма. Так устроила природа, что мужчина теряет интерес к продолжению совокупления сразу после семяизвержения. Именно этим фактом объясняется удивительное свойство некоторых недалеких мужчин-балбесов, которые безразлично засыпают тут же после собственной эякуляции. А ведь женщина все еще нуждается в ласках, пусть и менее интенсивных, чем они были во время полового акта.

Я знал про этот печальный по моему мнению факт и старался его избежать всеми силами. Не знаю, как это происходит у других мужчин, но про себя знал, что эффект полного безразличия или даже неприятие продолжения полового акта длится где-то от трех до пяти секунд. После этого можно совершенно спокойно возобновлять совокупление. Эрекция при этом продолжала быть весьма достойной. Но в этом случае очень важно было, чтобы подружка по постели была мультиоргазменной. Был в моей жизни случай, когда женщина после своего оргазма была решительно против всяческого продолжения полового акта и даже просто ласк. Ей необходимо было отдохнуть некоторое время. Но, видимо, такое встречается редко. Мультиоргазменные женщины просто безумно рады продолжению полового акта. Другие просто благосклонно продолжают отдаваться мужчине, пока он этого хочет.

Опять я заболтался! Прошу простить меня за невольные экскурсы в личный опыт моих постельных взаимоотношений с любимыми подружками.

Тома лежала, отдыхая после великолепного оргазма. Она даже не задала мне свой обычный вопрос, кончил ли я? Мне же оставалось получать удовольствие, продолжая движения члена внутри чрезвычайно мокрой дырочки моей любовницы.

(Окончание главы следует)

Уважаемые дамы и господа!

Настоятельно прошу вас отметить мой труд своим мнением в комментариях.

Конструктивная критика, как всегда, приветствуется.

Кроме этого осмелюсь рекомендовать читателям, ищущим качественное чтение на нашем сайте, произведения отличного автора, настоящего писателя, который к сожалению уже покинул наш мир. Его звали Сергей Вершинин aka Cokrat, и на сайте есть 178 его публикаций.

Искренно ваш

Пафнутий