Этот рассказ — моя версия знаменитой серии «Голая в школе», впервые созданной Карен Вагнер, которая великодушно разрешила другим авторам использовать её идею и элементы в своих историях. Я искренне благодарю её за такое вдохновляющее творение! Надеюсь, что читатели, знакомые с этой серией, найдут мою интерпретацию столь же увлекательной. Тем, кто не знает серию или считает её слишком экстравагантной, я советую насладиться её нереалистичной абсурдностью — именно это, на мой взгляд, делает её такой потрясающей фантазией. Моя история ограничена одним днём, но она всё равно получилась длинной, поэтому я разделила её на две части. Начало может показаться медленным, так как требуется ввести контекст, но затем действие ускоряется. Предупреждаю: в рассказе присутствуют элементы подчинения и унижения, а также вуайеризм и эксгибиционизм. В остальном — наслаждайтесь!

— --

### Крисси

Крисси Пиппинс была президентом класса в колледже Аббервилль. Аббервилль — небольшой частный колледж, уютно расположенный среди холмов долины Шенандоа. Все его студенты были старше 18 лет. Крисси обожала учиться в Аббервилле. Она активно участвовала практически во всех официальных мероприятиях. Казалось, вся её жизнь теперь была посвящена «семье Аббервилля» — так она любила называть преподавателей, сотрудников и студентов этого маленького частного колледжа.

И вот ранним утром понедельника она сидела перед кабинетом настоящего президента колледжа. До этого она никогда по-настоящему не встречалась с доктором Рейберном. Конечно, она видела его множество раз, здоровалась и пожимала ему руку на разных мероприятиях, включая церемонию вступления в должность президента класса. Тот момент был для неё особенным, и она запомнит его надолго. Но все предыдущие встречи были короткими, ограничивались быстрыми приветствиями. Теперь же 19-летняя Крисси чувствовала себя невероятно счастливой, ожидая личной встречи с ним лицом к лицу!

Когда сам президент пригласил её на встречу в свой кабинет рано утром в понедельник, её сердце затрепетало от восторга. На лбу выступили капельки пота. Обычно она не нервничала так сильно. Крисси всегда оставалась спокойной и собранной, встречаясь с важными персонами кампуса. Но это было совсем другое. Это была вершина — встреча с самим президентом колледжа! От одной мысли об этом во рту пересохло, и она сунула в рот ещё одну конфетку «Нотоид». Она всегда жевала их в течение дня, зная, как важно сохранять свежее дыхание, ведь она представляла колледж, приветствуя и общаясь с людьми.

Для встречи Крисси надела один из лучших своих нарядов: розовую шифоновую блузку Emilio Pucci с высоким воротником и рюшами на манжетах, струящуюся розовую шёлковую юбку, колготки и туфли на высоком каблуке. Этот образ, по её мнению, излучал элегантную утончённость, но не слишком вычурно для студентки. Обычно она не носила бы такое на занятия — Аббервилль был консервативным колледжем. Здесь не приветствовали футболки и спортивные штаны, но и шёлковые блузки с каблуками были редкостью на лекциях. Однако сегодня Крисси не просто шла на занятия. Она встречалась с президентом Аббервилля и хотела выглядеть более зрелой и профессиональной.

Утром она также воспользовалась дезодорантом повышенной защиты, предвидя волнение. Шифоновая блузка была коварна в этом плане. Крисси думала о защитных вкладышах под мышки, но решила, что они будут её отвлекать — она постоянно беспокоилась бы, не соскользнут ли они, не проступят ли под тонкой тканью. Однако она не ожидала, что будет так сильно нервничать, и теперь жалела, что не надела их. О чём может идти речь? Зачем он хочет встретиться со мной? Может, мне дадут какую-то награду? Она одёрнула себя за такие мысли. Успех приходит через скромность, а не через ожидание похвалы.

Раздался телефонный звонок. Крисси увидела, как миссис Эдвардс, администратор кабинета президента, сняла трубку и что-то сказала. Её офис находился в конце коридора за стеклянной перегородкой. Крисси не слышала слов, но когда миссис Эдвардс положила трубку, она вышла, улыбнулась и сказала:

— Президент Рейберн готов вас принять, мисс Пиппинс.

Крисси тут же вскочила, широко улыбаясь, хотя в её глазах читалось явное волнение.

— Да, мэм. Я тоже готова! — ответила она и тут же поморщилась от собственной глупой фразы.

Миссис Эдвардс ободряюще улыбнулась. Она знала, как студенты нервничают перед встречей с президентом Рейберном. Она указала на большие дубовые двери слева:

— Входите сюда, мисс Пиппинс.

— Спасибо, мэм, — более сдержанно ответила Крисси. Она решительно взялась за латунную ручку, повернула её и шагнула в просторный, тёмный, величественный кабинет.

Кабинет и правда впечатлял: высокий потолок, большой аккуратный стол из орехового дерева, кожаное кресло на колёсиках, портреты прежних президентов на стенах. Справа стоял конференц-стол из того же ореха, слева — уютная зона с диваном, мягкими креслами и кофейным столиком. Был даже действующий камин. Крисси невольно представила себя президентом колледжа в таком кабинете.

Доктор Рейберн поднялся из-за стола и подошёл к ней с приветствием:

— Доброе утро, мисс Пиппинс. Рад, что вы смогли встретиться с нами так рано.

— Конечно, сэр, — ответила Крисси, крепко пожав ему руку. Она знала, что рукопожатие должно быть уверенным. Надеялась, что он не заметит лёгкой испарины на лбу, которую, возможно, скрывала её чёлка. У Крисси были длинные волнистые светлые волосы, которые почти не требовали укладки, хотя утром она постаралась придать им особую грацию и объём.

— Не знаю, знакомы ли вы с нашим деканом по женским исследованиям, доктором Уоррелл, — продолжил он.

Крисси действительно встречалась с ней раньше и даже тесно сотрудничала по проекту о гендерном равенстве в спортивной программе.

— О да, конечно, — ответила она и пожала руку доктору Уоррелл.

Доктор Рейберн мягко положил руку на спину Крисси и направил её к креслам у камина.

— Давайте поговорим здесь, если не возражаете. Так будет удобнее.

Он указал ей на одно из мягких кресел. Устраиваясь в нём, насколько это было возможно в такой ситуации, Крисси почувствовала, как глубоко проваливается в подушки. Ей пришлось слегка подтянуть юбку вниз, чтобы она не задралась слишком высоко.

Она надеялась, что её движение осталось незаметным. Ей не хотелось, чтобы доктор Рейберн подумал, будто она считает, что он пытается заглянуть ей под юбку. И уж точно она не хотела показаться кокетливой или слишком откровенной. Крисси выпрямилась, сев на край кресла, больше не опираясь на спинку. Это было не так удобно, но гораздо безопаснее и приличнее. Она скрестила ноги и сцепила руки на коленях.

Доктор Рейберн сразу перешёл к делу:

— Крисси, я пригласил вас сюда, потому что высоко ценю всё, что вы сделали для Аббервилля.

— Я правда не сделала ничего особенного, сэр, не больше, чем любой другой студент на моём месте, — скромно ответила она.

Оба администратора улыбнулись. Они знали, что это далеко не так. Президент Рейберн возразил:

— Нет-нет, мисс Пиппинс, вы слишком скромничаете. Честно говоря, за все годы моего президентства я не могу вспомнить студента, который был бы активнее вас.

Крисси зарделась от похвалы. Ей было приятно, что он отметил её усилия. Она действительно много работала, и его слова тронули её. Теперь она гадала, не собираются ли ей вручить награду или предложить новую ответственность. Она давно добивалась стажировки в административном офисе, мечтая работать с самим президентом. Но и любая другая стажировка, даже с деканом по женским исследованиям, её бы устроила. Неужели это оно?

— Вы слишком добры, сэр, правда, — снова скромно ответила она.

— Нет, это чистая правда. Именно благодаря вашему лидерству, преданности и добросовестности я обратился к вам с ответственным заданием, которое не могу доверить никому другому.

— Я берусь за это, сэр! — с жаром воскликнула она.

Президент Рейберн рассмеялся её энтузиазму. Она была именно такой, как описывала доктор Уоррелл: соглашается, даже не зная, о чём речь. На Крисси всегда можно было положиться!

— Надеюсь, вы будете так же воодушевлены, когда узнаете, что это за задание.

— Уверена, что да, сэр, — ответила она. Крисси выпрямилась ещё сильнее, её юная полная грудь гордо выступила вперёд, полная уверенности и гордости. Она не могла представить, что откажется от личной просьбы президента колледжа.

— Рад это слышать, потому что это новый и смелый шаг для колледжа Аббервилль. Мы надеемся, что он проложит путь, которому последуют другие колледжи по всей стране.

«Ух ты», — подумала Крисси. Это явно больше, чем просто стажировка. Она не могла дождаться подробностей.

— Слышали ли вы, дорогая, о «Программе»? — спросил доктор Рейберн.

— «Программа»? — Она действительно что-то слышала о ней. Даже довольно много. Никто не мог пропустить это мимо ушей. По всему кампусу висели плакаты, объявления красовались на досках в общежитиях и в каждом выпуске студенческой газеты «Аббервилльский вестник». Не заметить «Программу» было невозможно, если ты хоть немного следил за происходящим. А уж её тема вызывала оживлённые разговоры среди студентов.

Крисси, как и многие, считала это сложной шуткой. Она не верила, что «Программа» может быть серьёзной.

Доктор Рейберн заметил, что она задумалась. Он начал сомневаться, правильно ли они выбрали девушку.

— Что именно вы знаете о «Программе», Крисси?

Она подумала, не притвориться ли совсем неосведомлённой. Она читала и слышала о «Программе» немало, но всё это было таким странным, если не сказать неуместным, и уж точно не тем, о чём она хотела говорить с президентом. Однако Крисси не стала бы президентом класса, если бы избегала неловких моментов. Она сглотнула, посмотрела ему прямо в глаза и заговорила твёрдо и уверенно:

— Ну, сэр, э-э… — Она мысленно обругала себя за это «э-э». Это не звучало уверенно. — Я слышала что-то о программе, которая помогает студентам чувствовать себя комфортнее со своим телом и, э-э… — «Чёрт!» — Со своей сексуальностью.

— Точно, мисс Пиппинс. Вы и правда умная девушка, — похвалил он.

Она благодарно улыбнулась.

— Спасибо, сэр. Но, признаться, я не была уверена, что это… ну, на самом деле серьёзно. Я думала, может, это какая-то сложная шутка?

Оба администратора рассмеялись. Крисси пыталась понять по их лицам, смеются ли они потому, что это и правда шутка, и она теперь часть розыгрыша? Если так, это было совсем не смешно. Она пережила столько стресса, готовясь к этой встрече. Неужели это розыгрыш?

Доктор Рейберн заметил её разочарование и беспокойство.

— Нет-нет, дорогая, — успокоил он. — Это вовсе не шутка. Не волнуйтесь об этом. Мы понимаем, почему могло сложиться такое впечатление, но это вполне серьёзно. Мы намерены стать одним из первых колледжей, внедривших «Программу» в учебный план.

Глаза Крисси заметно расширились от удивления. «Программа» — это серьёзно?! Её трепещущее сердце забилось ещё сильнее от смятения.

— Честно говоря, мы считаем, что сообщество Аббервилля идеально подходит для пробного запуска, учитывая наш прошлый успех с педагогическими экспериментами мистера Питерса, — продолжил он. (См. главу 1 «Уроки»). — Как вы знаете, он внедрил свои новшества в Темплтоне. Это была наша потеря и их выгода. Когда-то Аббервилль лидировал в современных педагогических методиках, попадал на первые страницы «Хроник высшего образования». Но после ухода Питерса Темплтон занял наше место. Совет попечителей нанял меня, чтобы вернуть нам лидерство.

Всё это было правдой. Некоторые возражали против выбора доктора Рейберна, но его связь с теориями Питерса сыграла ключевую роль в его назначении.

— Мы хотим снова стать первыми, Крисси, и хотим, чтобы вы привели нас к этому, — заключил он.

Теперь Крисси поняла, зачем она здесь. Это не награда и не стажировка. Её выбрали студенткой-представителем, а точнее, лидером внедрения «Программы». Конечно, она президент класса, это логично. Сама она никогда бы не вызвалась руководить «Программой», если бы знала, что это серьёзно. Публичная нагота? Кто в здравом уме захочет этим руководить? Но так и строится карьера. Не все задания будут лёгкими. Будущие лидеры берутся за сложные задачи, и теперь она гордилась, что президент Рейберн и декан Уоррелл выбрали её. Она поняла, почему здесь доктор Уоррелл — публичная нагота для девушки явно деликатный вопрос. С искренней улыбкой и энтузиазмом она снова сказала:

— Я сделаю это, сэр!

— Превосходно, мисс Пиппинс! — Президент и декан были впечатлены. Они ожидали больше сомнений от первой студентки, но это же Крисси Пиппинс! Если кто-то и мог проявить энтузиазм и преданность принципам Аббервилля, пройти лишнюю милю, так это она. — Я очень рад. Вы установите стандарт, который другим будет трудно превзойти. Честно говоря, я даже немного завидую: ваше имя войдёт в историю Аббервилля как первопроходца.

Крисси сияла от гордости. Всё складывалось лучше, чем она ожидала. Это не то, чего она ждала изначально, но войти в историю Аббервилля — это было круто!

— Я просто счастлива служить Аббервиллю, сэр, любым способом.

Доктор Уоррелл добавила:

— Мы все так впечатлены и довольны, Крисси.

— С чего мне начать, сэр? — спросила она. Крисси понимала, что убедить студентов принять «Программу» будет непросто, а найти первых добровольцев — ещё сложнее. Она не завидовала этим смельчакам. Её ждала трудная задача — подобрать подходящих людей. Но сильные берутся за сложное, и она готовилась взять всё в свои руки.

Доктор Рейберн ответил:

— Конечно, начните с того, что снимете одежду.

— Что? — Она, должно быть, ослышалась. — Мою одежду?

— О да, — спокойно подтвердил он. — «Программа» начинается сегодня. Вы наверняка заметили это в листовке. Вы такая наблюдательная девушка. Мы решили, что участникам лучше сначала раздеться в комфорте и безопасности административного здания, чтобы мы могли контролировать процесс с самого начала.

Мысли закружились в голове Крисси. Она думала, что вызвалась возглавить подготовительный комитет, а не стать первой участницей! Что делать? Конечно, она могла отказаться. Они должны понять, как легко было неправильно истолковать их намерения. Но отступить сейчас, после того как она дважды согласилась, так решительно и уверенно? Что они о ней подумают? Даже если примут её объяснения, как это скажется на её репутации? Это могло разрушить все её прежние усилия показать свою преданность, энтузиазм и способности. Она бы вошла в историю Аббервилля, но как та, что отказалась, когда президент лично попросил её о лидерстве.

Но снять одежду? Наконец она озвучила свои мысли:

— Прямо сейчас, перед вами?

Доктор Рейберн улыбнулся по-отечески:

— Знаю, это будет немного волнительно, особенно в первый раз. Поэтому мы и хотим, чтобы участники начинали здесь, в моём кабинете, в комфорте и безопасности. Можете быть уверены, мы отнесёмся к этому с уважением и достоинством. В конце дня вы вернётесь сюда за одеждой, чтобы отправиться в общежитие.

Крисси поднялась из глубокого кресла. Она стояла перед ними. Взглянула на доктора Уоррелл, ища, возможно, сочувствия или поддержки. Она дала согласие. Пора начинать.

Утром она так гордилась этим нарядом. Так тщательно его выбирала. А теперь просто снимет его. Она усмехнулась про себя: переживала, что зря потратила время на сборы. Это было иронично, но не самое страшное, что произошло этим утром.

Крисси посмотрела на свою шифоновую блузку и медленно начала расстёгивать пуговицы. С каждой пуговицей она лихорадочно пыталась вспомнить детали «Программы». На что она согласилась? Она никогда всерьёз не изучала её правила, считая это подростковой шуткой. Теперь шуткой это точно не было.

Расстегнув блузку, она потянулась к застёжке юбки. Снять её не составит труда — физически. Но морально это требовало огромного мужества. Ей пришлось вспомнить все свои прошлые победы над трудностями, чтобы решиться.

Крисси повернулась спиной к двум администраторам. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо раздевалась перед кем-то, кроме подруг на пижамной вечеринке или в раздевалке после физкультуры. Она чувствовала, как их взгляды прилипли к её телу. Расстегнув юбку, она аккуратно перекинула её через подлокотник кресла. «Не могу поверить, что я правда это делаю», — сказала она себе. С блузкой она медлила. Теперь администраторы могли видеть её ноги в чулках, до красиво изогнутых бёдер. Но ягодицы всё ещё скрывала блузка. Медленно, неохотно, она высвободила руки из рукавов. Теперь она радовалась, что не надела защитные вкладыши под мышки — было бы неловко снимать их перед президентом Рейберном. «Боже мой, — подумала она, — а что, если бы у меня сейчас были эти дни?» Чем больше она об этом думала, тем больше понимала, что всё могло быть хуже. Или, может, она просто пыталась убедить себя, что раздеться в кабинете президента, прямо перед ним, не так уж страшно. Сняв блузку, она аккуратно сложила её, чтобы не помять, и положила поверх юбки.

Теперь на ней остались только лифчик, колготки, трусики и туфли на каблуках. Она чувствовала себя почти голой, хотя спиной к ним всё ещё была прикрыта.

Но даже этот вид — изящная, молодая женская фигура с чётко проступающими трусиками под тонкими колготками — вызвал у президента Рейберна лёгкое напряжение в боксёрах. Он откашлялся, скрестил ноги и слегка отвернулся от декана Уоррелл. Он, похоже, забыл, насколько притягательным может быть молодое, подтянутое женское тело. То, что она явно чувствовала себя неловко, стоя перед ним в одном белье, только усиливало его возбуждение, хотя он ощущал лёгкий укол вины. «Программа» и правда была отличным способом узнать что-то новое о себе.

Декан Уоррелл решила подбодрить её:

— Ещё немного, Крисси. Ты почти закончила.

— Да, доктор Уоррелл, — ответила Крисси. Она завела руки за спину, расстегнула лифчик и наклонилась, чтобы чашечки соскользнули с груди. Вложив одну чашечку в другую, она сложила бретельки и положила лифчик на кресло. Её грудь заметно колыхнулась при движении. Она была рада, что стоит спиной.

Затем она засунула большие пальцы под резинку колготок и трусиков. Дома она бы снимала колготки аккуратнее, но сейчас ей хотелось поскорее закончить, и уж точно она не собиралась устраивать соблазнительный стриптиз для президента Рейберна.

Она потянула резинки вниз, надеясь снять всё одним движением. Но колготки были слишком тугими и липли к ногам. Ей приходилось останавливаться, наклоняться и подтягивать то одну, то другую штанину. Она поняла, что лучше было бы сесть, но не хотела поворачиваться лицом, обнажая голую грудь. Хотя как глупо — ей всё равно придётся это сделать. Вместо этого она невольно устроила настоящее представление. Движения ног подчёркивали упругость её ягодиц, которые напрягались и округлялись с каждым шагом. Наклоны открывали президенту Рейберну восхитительный вид на её мягкую, нежную щелку и аккуратный бугорок. Даже её маленькая розовая дырочка иногда мелькала в соблазнительной ложбинке между белыми, округлыми ягодицами. Какое восхитительное зрелище.

Президент Рейберн ощутил желание прикоснуться к себе, но это было бы совсем неуместно. У него уже была крепкая эрекция, что заставило его гордиться собой в таком возрасте, хотя он не собирался никому об этом сообщать.

Самое яркое шоу началось, когда Крисси пришлось снять туфли, чтобы окончательно стянуть колготки с лодыжек и стоп. Она знала, что показывает слишком многое, но верила, что администраторы не смотрят на неё с похотью.

— Отличная работа, Крисси, — отметил президент Рейберн. — А теперь повернись, чтобы мы могли хорошо тебя рассмотреть.

Декан Уоррелл поёрзала в кресле, чувствуя себя немного неловко. Но она знала, что это часть смысла «Программы». Публичная нагота вызывала множество эмоций и комплексов — о теле, самооценке, сексуальных конфликтах, общении. Список был бесконечен. Начать «Программу» в учебном заведении непросто, но всё, что она читала, указывало на то, что в итоге студенты становились более зрелыми, уверенными, открытыми и меньше испытывали сексуального напряжения и конфликтов.

Крисси прикрыла грудь и лобок руками и медленно повернулась к своим старшим. Теперь она действительно чувствовала себя обнажённой, хотя руки всё ещё скрывали её. Лицо пылало — наверное, стало красным как свёкла. Ей казалось, будто её застали выходящей из душа, хотя зачем бы президенту Рейберну и декану Уоррелл быть в её ванной?

Было что-то особенно волнующее в том, как голая девушка пыталась прикрыться руками. Её дискомфорт от собственной наготы так будоражил, так манил. Ты знал, что сейчас увидишь то, что мало кто видел, что-то очень личное, что она так отчаянно хотела скрыть.

И было очевидно, что руки мало что скрывали. Да, она прикрыла ключевые места, но большая часть её пышной белой груди всё равно была видна. Правая рука даже приподнимала её, создавая ещё более соблазнительное декольте. А левая рука на лобке не скрывала девственной белизны живота и узких бёдер. Чёткая линия загара делала её интимную бледность ещё притягательнее.

— Надо убрать руки, — сказала декан Уоррелл.

— Это правда необходимо, декан? — взмолилась Крисси.

— О да, — пояснил президент Рейберн. — Какой смысл снимать одежду, если ты всё равно прячешься за руками?

С этим она не могла поспорить.

— И, я уверен, ты знаешь правила. Весь день ты не должна прикрываться ничем — ни книгами, ни рюкзаком, ни одеждой, ни сумочкой, ни руками. Ты должна оставаться полностью открытой. И соглашаться показывать себя так, как попросят, если это вежливо и без прикосновений. Сейчас это кажется странным, но со временем ты привыкнешь. Именно готовность преодолеть свои страхи и неуверенность сделает тебя сильнее и здоровее. Давай, будь хорошей девочкой и опусти руки.

— Да, сэр, — тихо ответила она и убрала руки по бокам.

Президент Рейберн теперь сомневался, что девушка, пытающаяся прикрыться, выглядела сексуальнее. Вид этой молодой, упругой груди захватывал дух. Он надеялся, что расширение его зрачков не слишком заметно. Давно он не видел такой красоты — сочные, молодые груди, гордо выступающие на её груди, словно спелые белые дыни, увенчанные красными ареолами с торчащими маленькими сосками. В кабинете было прохладно из-за кондиционера, и это явно влияло на её соски. Президенту Рейберну так хотелось прикоснуться к себе.

— Кхм, — только и смог он сказать, прочищая горло, чтобы голос не выдал его возбуждения. — Да, думаю, ты идеально подходишь для этого упражнения.

Он понял, что слишком долго пялился на её грудь, и заставил себя повернуться к декану Уоррелл.

— Что скажете, декан Уоррелл?

Декан не знала, что ответить. Она считала, что для успеха «Программы» важны энтузиазм Крисси, её сильный характер и уверенность. Но, конечно, лучше, чтобы первая участница была привлекательной — обидно, если бы девушку начали оскорблять за внешность.

— Да, она… то есть вы, Крисси, действительно очень привлекательная молодая леди.

— О, э-э, спасибо, декан Уоррелл, — ответила Крисси. Впервые кто-то из администрации колледжа похвалил её внешность. Будь она в юбке, она бы сделала лёгкий реверанс, но без одежды это выглядело бы слишком вызывающе.

Воспользовавшись моментом, президент Рейберн украдкой взглянул на лобок Крисси. Но, честно говоря, он был немного разочарован. Внизу она была довольно густо покрыта волосами. Это всё равно волновало — видеть такую интимную часть молодой девушки, особенно учитывая её нежелание раскрываться. Но он хотел бы увидеть больше. Впрочем, её упругая, выдающаяся грудь полностью компенсировала это.

Он отвёл взгляд и посмотрел ей в лицо.

— Да, э-э, декан Уоррелл даст тебе материалы по истории «Программы», правилам и прочему, если нужно освежить память.

Он не хотел вставать из-за стола по очевидным причинам и попросил декана вручить Крисси документы.

— Можешь изучить их в коридоре, пока ждёшь партнёра. Хэнк Адамс, охранник, будет сопровождать тебя весь день, у него есть твоё расписание занятий.

— Партнёра? — переспросила Крисси.

— О да, конечно. Мы не стали бы просить тебя проходить это одной. Мы выбрали Майкла Бейтса в напарники.

— Майкла Бейтса? — Она не понимала. Во-первых, было бы логичнее выбрать девушку для поддержки. Майкл — просто ещё один парень, который будет пялиться на неё весь день. К тому же он совсем не тот, кого бы она выбрала. Такой ботаник.

Она взяла сумочку и направилась в коридор. Было что-то странное в том, чтобы идти голой на каблуках с сумочкой в руках.

— --

### Майкл

Крисси ждала Майкла в коридоре. К счастью, ждать пришлось недолго. Хотя она считала это скорее неудачей — если бы он не пришёл, ей, может, не пришлось бы это делать. Или хотя бы задержка дала бы отсрочку. Как только Майкл вошёл, его взгляд сразу приковался к Крисси в конце коридора. Утро было ранним, он ещё не проснулся, но даже в полусне не мог не заметить её. Там, в конце коридора, на кожаном кресле у кабинета президента сидела голая девушка — и, насколько он мог разглядеть, очень красивая, с весьма пышной грудью. Он остановился и уставился. Это не могло быть правдой, но это было так.

Она сидела довольно чопорно, скрестив ноги, с открытой брошюрой на коленях. Словно просто читала буклет, ожидая встречи, будто не замечала своей наготы, будто это было естественно — сидеть голой, выставляя напоказ свои полные, сочные груди всем проходящим. А какие они были шикарные! Большие, как показалось Майклу, и такие идеальной формы. Они могли соперничать с картинками из его журналов, но эти были живыми!

Майкл никогда не заходил далеко с девушками. Честно говоря, он вообще не видел живую голую грудь. Его воспитывали в строгих традициях, что и было главной причиной, почему родители отправили его в Аббервилль. Конечно, он насмотрелся на голых девушек в картинках, но был слишком застенчив и нервничал, чтобы попытаться залезть кому-то под блузку.

У него было несколько свиданий. Ну, не так уж много. И хотя парочка прошла неплохо, он весь вечер так нервничал, что это было скорее испытанием, чем началом чего-то прекрасного.

Одна девушка, Тина Эндрюс, вроде бы хотела поцеловать его в конце свидания. Он планировал снова позвать её куда-нибудь до окончания школы. Она ему нравилась — похожа на молодую Салли Филд, самая милая девушка, какую он видел. Но он всё откладывал, и школа закончилась, а Тина поступила в Темплтон. Он слышал, что она теперь встречается с каким-то аспирантом. Опять он упустил шанс.

Тут Майкл понял, в чём дело, и улыбнулся. В отличие от Крисси, он не считал «Программу» шуткой. Среди друзей он утверждал, что это серьёзно. Они смеялись, гадая, кто станет бедолагой, которому придётся раздеться на кампусе. Майкл с трудом сдерживал улыбку, шагая по коридору, осознав, что этой «бедолагой» оказалась президент класса, Крисси.

Какая удача! Он будет первым, кто увидит участницу «Программы», да ещё и Крисси! Он всегда считал её красоткой. Парни за спиной звали её «Эль» — как героиню «Блондинки в законе» — из-за её неиссякаемого энтузиазма. Она никогда не уставала, но быть рядом с ней утомляло — бесконечный сгусток энергии. Она участвовала во всём на кампусе и всегда была полна восторга. Видимо, этот восторг и привёл её к тому, что она теперь голая.

Майкл считал её главным достоинством пышную грудь. И теперь он, Майкл Бейтс, будет стоять перед ней, пока она показывает ему свои голые сиськи. Вот ребята удивятся, когда он расскажет!

Он чувствовал, как его член набухает, пока он шёл по коридору, не отрывая глаз от её груди, которая казалась всё больше с каждым шагом. Он сунул руку в карман брюк, чтобы поправить растущую эрекцию. Теперь уже не её характер казался ему задорным. Как они так гордо торчат, такие большие? Он порадовался, что послушал маму и носит обтягивающие трусы. Она говорила, что боксёры плохо поддерживают яички. Стоять и слушать, как мама в его возрасте говорит о белье, было неловко и стыдно. Ему 18, а она обращалась с ним как с восьмилетним. Он улыбнулся, поняв, что её совет теперь помогает скрыть эрекцию.

Эрекции у него участились, особенно с тех пор, как он уехал из дома и поступил в колледж. Словно пубертат задержался. Хотя, скорее, дело в смене обстановки — он вырвался из-под контроля матери и оказался среди молодых, красивых, свободных девушек. Правда, в Аббервилле мало кто был таким, и даже будь они свободными, он бы не подошёл к ним, да и они вряд ли обратили бы на него внимание. Сам он был далёк от свободы духа и даже не знал, что это значит.

Но к этой девушке он подошёл. Надо быть полным ботаном, чтобы упустить шанс оказаться рядом с голой красоткой. Он подошёл к ней и… «Ой», — подумал он.

Он знал, что надо протянуть руку для приветствия, но правая была в кармане, придерживая твёрдый член. Что ж, его трусы сейчас пройдут проверку. Он вытащил руку и протянул её Крисси.

— Доброе утро, Крисси. Похоже, тебя выбрали первой в «Программе»?

Крисси заметила Майкла, как только он вошёл, но старалась его игнорировать. Ей не хотелось давать ему повод думать, что она знает, как он пялится на её грудь.

И какой глупый вопрос, если это вообще был вопрос.

— Очень наблюдательно, Майкл. Теперь понятно, почему у тебя такие хорошие оценки.

Она пожала ему руку, но без особого энтузиазма. Майклу было всё равно. Главное, её грудь колыхнулась, когда он пожал ей руку. Словно он их качал. Он выставил одну ногу вперёд, пряча выпуклость.

Крисси надеялась, что встреча с Майклом, первым студентом, который увидит её голой, поможет ей привыкнуть. Он был одним из самых нестрашных парней на кампусе. Но сидеть голой перед Майки — таким ботаном — было невероятно унизительно. Она уважала его ум, трудолюбие и ответственность, но никогда не думала о нём в сексуальном плане. Напротив, он казался ей бесполым. А теперь ей приходилось сидеть и позволять ему разглядывать её голую грудь. Так хотелось — нет, это была острая потребность — прикрыться руками. Но она должна была просто сидеть и терпеть его взгляд. «Какой ботан, — подумала она. — Такой незрелый, с этой дурацкой ухмылкой».

Она не собиралась дальше сидеть под его взглядом. Как не раз бывало, в неловкой ситуации лучше взять всё в свои руки. Она резко встала, оказавшись с ним лицом к груди.

— Привет, Майкл, рада тебя видеть.

Глаза Майкла расширились, когда её грудь подпрыгнула от резкого движения. Интересно, позволит ли она их потрогать? Он пытался вспомнить правила «Программы».

— И мне тебя, — ответил он. Оба поняли двусмысленность этой фразы и покраснели.

Майкл смущённо опустил взгляд, но тут же наткнулся на её лобок. Волос там было немало, но ему показалось, что он различает очертания губ.

Он быстро отвёл глаза, боясь, что она заметит, как он пялится туда. Взгляд вернулся к её груди. Соски казались такими твёрдыми, такими задорными.

— Да, ну… — сказала она, желая поскорее закончить этот неловкий момент, хотя знала, что день будет полон таких. — Тебе лучше зайти, президент Рейберн ждёт.

— О, да, конечно, но, э-э, кажется, я немного рано, — ответил он. Ему больше нравилось быть в коридоре с Крисси.

— Майкл, мои глаза выше, — оборвала она его. Ей надоело его пяленье. Лицо Майкла снова вспыхнуло. Мама была права, говоря, чтобы он не отвлекался на женские формы — девушки замечают, когда смотришь на их грудь. Но, похоже, это было единственное, что он замечал, гуляя по кампусу. И они правда это видят.

— Прости, Крисси. Я, э-э… — Он не нашёл оправдания.

Крисси глубоко вздохнула. Это будет так тяжело.

Глаза Майкла снова опустились, когда он заметил, как её грудь приподнялась от глубокого вдоха. Но он быстро вернул взгляд к её глазам.

— Ничего страшного, Майкл, — сказала она, вспомнив, что одно из правил «Программы» — позволять людям свободно смотреть. Более того, она должна была радостно принимать его интерес к её телу. Она не могла представить, что это когда-нибудь станет возможным, но таков был правило. Ей даже пришлось бы позировать для него, если бы он вежливо попросил. Только раз для каждого парня или группы парней, но она должна была постараться. Если бы поза не устроила, они могли попросить ещё одну. В случае спора решал бы охранник, сопровождающий её (их). К счастью, Майкл пока ничего не просил. И к тому же скоро он присоединится к ней. Она могла бы напомнить ему об этом, если бы он попросил её позировать. — В любом случае, скоро ты окажешься в той же лодке.

— Что?! — воскликнул он.

Теперь настала очередь Крисси сдерживать улыбку. Похоже, этот ботан ещё не сложил два и два. Как типично. Ей даже доставило удовольствие сообщить ему новость. — О да, президент Рейберн сказал мне, что мы с тобой — первые участники «Программы». Хотя, если быть точной, я первая. Я буду той, кто был первым. А ты — вторым, после меня. — Ей хотелось это подчеркнуть, хотя она не была уверена, что хочет, чтобы он буквально шёл за ней — лучше бы рядом.

Волна тревоги захлестнула Майкла. Его твёрдый член мгновенно съёжился до маленького, вялого кусочка. Он остолбенел. Это не могло быть правдой. Или могло?

Но конечно! Зачем ещё его вызвали в кабинет президента так рано утром? Он думал, что это связано с его программой для отладки расписания занятий. Удивительно, как разум обманывает, когда очень хочет. Ох, это нехорошие новости.

Из своего стеклянного закутка вышла добродушная миссис Эдвардс.

— Вижу, вы, ребята, знакомитесь. Это будет такой захватывающий день для вас обоих! Так здорово пережить это вместе.

Крисси повернулась к ней и, с одной из худших попыток изобразить энтузиазм, сказала:

— О да, очень мило.

Миссис Эдвардс уловила нотку в её голосе, но это не отличалось от того, как её собственные дети ворчали перед поездкой к родственникам, походом в музей или фестивалем урожая в Темплтоне с пирогами. Они притворялись равнодушными, иногда даже сопротивлялись, но в итоге всегда веселились. Она утешающе положила руки на плечи Майкла. Бедный парень выглядел как олень в свете фар. Она направила его к большим дубовым дверям кабинета президента Рейберна.

— Поверьте, вы будете вспоминать это с теплотой. Жаль, что в моё время не было такой программы, — и она проводила его внутрь.

Встреча с Майклом заняла куда меньше времени, чем с Крисси. Он лучше знал «Программу» и, входя в кабинет, уже понимал, что его выбрали.

Он очень хотел отказаться от «предложения», как выразился президент Рейберн. Но, как и Крисси, он понимал, что отказ не будет хорошо воспринят. Майкл был помешан на оценках. Он стремился к сплошным «А» и лучшим рекомендациям для поступления в магистратуру по гражданскому и экологическому инжинирингу в MIT. Письмо от президента Аббервилля могло бы всё решить.

Он заметно замялся, снимая брюки. Сначала он снял рубашку и уже чувствовал себя ужасно неловко. Он не был крупным парнем. Скорее, худощавым — это слово описывало и его телосложение, и его член. Он предпочитал быть худым, а не толстым. По крайней мере, ему не придётся ходить по кампусу с колышущимися складками жира. Но он отчаянно хотел бы накачать грудь и руки. Он даже записался на курс из рекламы в комиксах про «Мистера Вселенную». Не сработало.

И теперь все увидят не только его худое белое тело, но и маленький вялый член. Он надеялся, что большие груди Крисси привлекут всё внимание. Они точно должны были.

По крайней мере, нервозность убрала все следы недавней эрекции. Стоять с эрекцией перед этими администраторами, особенно перед деканом Уоррелл, было бы кошмаром. Она была в возрасте его матери, хотя куда привлекательнее. Честно говоря, она была очень даже ничего. «Заткнись!» — одёрнул он себя. Не время думать о том, какая она симпатичная.

Он стянул брюки и трусы, бросил их на кресло и выпрямился для осмотра. Казалось, будто он на медосмотре, и не помогало то, что все взгляды были прикованы к его скромному вялому члену. «Вот это да, — подумал он, — мама была права. Можно заметить, когда люди смотрят не туда». Он решил впредь быть осторожнее с тем, куда смотрит.

Декан Уоррелл видела, что он действительно маловат. Не помогало и то, что он был необрезанным. Ей его член напоминал маленький арахис, завёрнутый в толстое, сморщенное одеяло. Она задумалась, не ошиблись ли они с выбором парня для первого дня. Они знали, что Крисси будет привлекательной. А вот с Майклом было неясно. Она предполагала, что он будет худым, но не настолько. Может, стоило его проверить заранее?

Но менять выбор сейчас было бы хуже, чем позволить ему продолжить. И это было частью смысла «Программы». Она поняла, что сама только что получила урок. Она осуждала этого парня из-за маленького члена. «Делай другим так, как хочешь, чтобы делали тебе» — вот центральный опыт «Программы», и он уже начинал работать. Она гордо улыбнулась Майклу.

— Боже мой, Майкл, какой ты крепкий молодой человек. Не так ли, президент Рейберн?

— Э-э, да, вполне подтянутый парень, — ответил он, не разделяя её энтузиазма, но понимая важность поддержки. Затем президент Рейберн повторил Майклу основные правила, чтобы убедиться, что тот их понял. Все он перечислить не мог, но Майкл и так знал их неплохо. К тому же охранник Хэнк Адамс был в курсе всех деталей. Однако президент хотел подчеркнуть пару моментов.

Во-первых, первые участники освобождались от своих обычных занятий на этот день. Администрация хотела протестировать программу в классах, где они не учились. Считалось, что лучше начинать с незнакомцами. Конечно, у них могли быть знакомые в выбранных классах, но если пилотный запуск провалится, меньше вреда будет вне их основных курсов.

Кроме того, они хотели, чтобы Крисси и Майкл держались вместе для взаимной поддержки. Это было бы невозможно на их обычных занятиях. Наконец, они выбрали классы, которые, по их мнению, лучше примут публичную наготу. Преподавателей тоже тщательно отбирали — они должны были поддерживать «Программу» и студентов. Неудивительно, что некоторые преподаватели Аббервилля, особенно мисс Банч (она вела «Женщины в медиа» с разделом о женщинах в порнографическом кино и литературе), резко возражали против внедрения «Программы».

Президент Рейберн также напомнил правило, касающееся только парней.

— Как ты, возможно, помнишь, Майкл, мы понимаем, что это упражнение может быть слишком возбуждающим. Мы признаём, что эрекции — нормальная и здоровая реакция.

Кровь прилила к лицу Майкла. Он даже почувствовал, как член слегка дёрнулся — не от возбуждения, а от страха.

— Длительная эрекция может быть вредной и смущающей. Поэтому преподавателям велено давать тебе облегчение в первые пять минут каждого занятия. Ты можешь сделать это сам в это время, либо с помощью партнёра — то есть Крисси, либо преподавателя.

Президент чувствовал неловкость, говоря о мастурбации, особенно представляя, как милая Крисси помогает Майклу, но, как и декан Уоррелл, он понимал, что это часть пользы «Программы». Даже он, президент Аббервилля, узнавал свои сексуальные комплексы и учился их преодолевать.

— Мы не хотим, чтобы студенты отвлекали занятия мастурбацией или устраивали что-то неподобающее между уроками. Но упражнения в классе могут использовать вашу наготу. Пока что ты, кажется, отлично себя контролируешь.

— Э-э, да, сэр, спасибо, сэр, — ответил Майкл, но его разум захлестнула мысль о мастурбации перед классом. Это было немыслимо. Было бы круто, если бы Крисси помогла, но он знал, что она не станет. Придётся делать самому, и это будет ужасно унизительно. Он поклялся не допускать эрекций.

— Отлично, тогда оставляю тебя для приключения. Как я сказал, встретимся здесь в конце дня, чтобы обсудить впечатления.

— Да, сэр, — ответил Майкл, но не двинулся.

Президент Рейберн подошёл, мягко положил руку на его голое плечо и направил к двери.

— Присоединяйся к своей напарнице, прокладывая путь для всех нас. Это так волнующе! Я рад, что ты с нами в этом великом приключении.

— Э-э, да, сэр, — угрюмо ответил Майкл, когда президент открыл дверь, выпуская его голым в коридор к Крисси.

— --

### Путь на первое занятие

Как только он вышел из кабинета, его взгляд встретился с Крисси. Точнее, его глаза нашли её, а она смотрела на его член.

— Мои глаза выше, — сказал он.

Лицо Крисси вспыхнуло.

— Ой, прости, — ответила она. Она не верила, что сделала то же, за что ругала его.

Но она не могла не заметить, какой он маленький. Она снова взглянула. Не удержалась. Ей казалось, что у парней в среднем там всё большое. Ведь они должны удовлетворять девушек. Она слышала, что стоячий член может пугать. Сама она такого не видела. Она ещё не была с парнем. Даже не трогала. Парни клали её руку туда через штаны, но она быстро убирала. Ей нравилось целоваться и обниматься, но доводить парня до оргазма было слишком.

В любом случае, Майкл казался маленьким, насколько она могла судить. Ей понравилось, что он не стоял, но она думала, что даже вялый член должен свисать ниже. А у него он был весь скрученный. Она не могла представить, чтобы вялый был ещё меньше. Честно говоря, он напоминал пенис маленького мальчика, если бы она его видела. Она не сдержала улыбку, а потом вырвался короткий смешок, несмотря на руку у рта.

Майкл прекрасно знал, над чем она смеётся.

— Крисси! Это некрасиво! Просто здесь холодно из-за кондиционера, и, честно говоря, я немного нервничаю.

Крисси почувствовала вину. Он был прав. Майкл Бейтс — ботан, но они должны поддерживать друг друга. Возможно, он будет её единственной опорой, а она начала с того, что посмеялась над его размером. Она не ждала разочарования от парней по поводу себя, но знала, что скоро столкнётся с их взглядами и комментариями.

— Ох, Майкл, прости. Это было ужасно с моей стороны.

Она попыталась проявить сочувствие.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду насчёт холода. Кондиционер для тех, кто в одежде, а не для голых.

Ей не нравилось напоминать, что они стоят голые, но это был слон в комнате, которого нельзя игнорировать. Мысль о слоне вернула её к члену Майкла. «Он как слон без хобота», — подумала она, улыбнувшись своей шутке, но не озвучила её.

Майкл, стараясь быть таким же сочувствующим, сказал:

— Да, меня это немного сморщило, а у тебя соски торчат. Забавно, как это работает.

Его взгляд был прикован к её соскам, которые и правда выпирали, как колпачки шариковых ручек. Он часто грыз их, когда отлаживал код. Вот бы погрызть эти.

Лицо Крисси покраснело от смущения и раздражения. «Вот как он мне отплатил за доброту?»

— Уже поздно. Нам пора на занятие.

Это явно будет очень длинный и трудный день.

— Да, наверное, — неохотно согласился он. Ему бы хотелось остаться в коридоре. Но пора было идти.

У входной двери их ждал охранник Хэнк Адамс. Совет попечителей настоял на этом дополнении к «Программе». Аббервилль был маленьким колледжем гуманитарных наук без магистратуры или профессиональных школ, спрятанным в холмах долины Шенандоа. Кампус состоял из зданий вокруг шестиугольного парка (Коммонс). В каждом здании размещалось несколько факультетов — например, социология, психология, антропология и политология были в одном, здании социальных наук.

Такая компактность облегчала внедрение «Программы» — участникам не пришлось бы далеко ходить на улице. Но совет считал, что первых участников должен сопровождать охранник для их безопасности. Его присутствие предотвратило бы неподобающее поведение и помогло бы наказать нарушителей. Они ожидали больше беспокойства с первыми двумя участниками, но со временем студенты привыкнут к голым участникам «Программы». Охранник также следил бы за соблюдением правил, особенно за недопустимой сексуальной активностью вне классов. Президент Рейберн надеялся, что после успеха Крисси и Майкла сопровождение можно будет отменить — без человека в форме опыт был бы реалистичнее и плодотворнее.

Крисси была рада его присутствию, хотя её смутило, что его взгляд сразу упал на её покачивающуюся грудь, когда они вышли из административного здания. Ей также не понравилось, что он собирался идти сзади — она знала, что он будет пялиться на её попу. Но всё же лучше с ним, чем без него. И он вёл себя довольно вежливо, если не считать взглядов на её грудь.

— Ребята, я знаю, это будет для вас трудно. Я прослежу, чтобы никто вас не трогал, и пресеку любое неуважение. Если будут вопросы — любые вопросы, — не стесняйтесь обращаться ко мне.

Они направились к первому занятию в здании изящных искусств, которое, к счастью, было всего в двух зданиях отсюда. Они вошли в Коммонс с сильным волнением. Крисси не помогало, что её каблуки цокали по каменной дорожке, а грудь подпрыгивала и колыхалась при каждом шаге. Она жалела, что надела каблуки утром. Знай она, что будет голой, выбрала бы что-то удобное для ходьбы. Может, шлёпанцы. В них не побежишь, но хотя бы быстрее, чем на каблуках, и они больше подходили к наготе, чем строгие туфли.

— Ох, — тихо выдохнула она.

— И не говори, — прошептал Майкл в ответ.

Было очевидно, что все взгляды обратились к ним. Утром студентов было немного, но Крисси и Майклу казалось, что Коммонс переполнен. Крисси сунула в рот ещё один «Нотоид».

Её память захлестнул повторяющийся кошмар. Не раз она просыпалась от сна, точнее кошмара, где выступала с речью, была на занятии или, как сейчас, шла на урок и обнаруживала, что забыла надеть одежду. Она гадала, не сбежать ли домой или надеяться, что никто не заметит. Но все замечали, и паника с унижением захлёстывали её, пока она не просыпалась с бешено колотящимся сердцем. Она всегда говорила себе: «Слава богу, это был просто сон». Иногда даже посмеивалась — абсурдно представить, что такое случится наяву. Молния могла расстегнуться, застёжка отстегнуться, бретелька выглянуть, но забыть надеть одежду и оказаться голой на публике? Теперь это было не так абсурдно. И выглядело ещё нелепее с каблуками и сумочкой на локте, пока её грудь подпрыгивала и качалась.

Крисси видела, что взгляды парней были ниже её шеи. Она привыкла к этому, но не в таком виде. Она знала, что у неё привлекательная фигура, и носила одежду, подчёркивающую изгибы, но это было совсем другое. Ей хотя бы хотелось, чтобы грудь меньше колыхалась. Она предпочитала лифчики, которые плотно держали грудь. Иногда носила спортивные, хоть они и не украшали фигуру. Без лифчика она не ходила, и теперь поняла почему. Впервые она пожалела, что её грудь такая большая. Она шепнула Майклу: — Можем идти медленнее?

«Какое странное пожелание!» — подумал Майкл. Напротив, он хотел бы ускориться, но понимал, что в каблуках она не сможет идти быстро. Он раздражённо посмотрел на неё. Зачем она вообще надела каблуки? Но, конечно, она не знала, одеваясь утром, что будет ходить на занятия голой. Знай он сам, надел бы кроссовки. Вместо этого на нём были чёрные носки и строгие туфли, что выглядело нелепо в сочетании с полной наготой. Он часто чувствовал себя ботаном, но сейчас это было хуже всего.

Он повернулся к Крисси, чтобы сказать, что нужно поторопиться. Но, взглянув на неё, сразу понял проблему. Они и так шли быстро — инстинктивно ускорились из-за ситуации, — но быстрая ходьба на каблуках без одежды была для неё настоящим испытанием. Её грудь подпрыгивала как сумасшедшая из-за неуклюжей походки, что только усугубляло её положение.

— Ох, да, прости, Крисси, — ответил он и замедлил шаг.

Майкл тоже замечал, как его хозяйство болтается. Это было не сравнить с грудью Крисси, но ощущение, как член шлёпается о яички, а те бьются о бёдра, постоянно напоминало, что всё на виду. То ли из-за тёплой погоды, то ли из-за хихикающих и показывающих пальцем девушек, его член оставался совсем сморщенным, спрятанным в своём маленьком одеяльце.

— Мне это тоже не нравится, — сказал он. Раньше он боялся эрекции. Теперь же мечтал хотя бы о полуэрекции — так он выглядел бы нормального размера.

Парень, а именно Джек Блэнтон, выкрикнул:

— Дашь нам немного этого?

Они замерли как вкопанные.

Охранник же не остановился. Он прошёл мимо, поднял камеру, сфотографировал Джека и твёрдо сказал:

— Мы с тобой ещё разберёмся.

Как он и предупреждал, по правилам «Программы» участников нельзя было обижать. Их запрещено трогать, оскорблять или унижать словами. Студенты Аббервилля были в целом хорошими ребятами — колледж маленький, частный, с жёстким отбором по характеру и успеваемости (все старше 18). Но было ожидаемо, что некоторые могли повести себя плохо, особенно при виде публичной наготы. Это было частью цели «Программы» — выявлять людей с проблемными взглядами и отправлять их на курсы гендерной осведомлённости, включая возможное участие в «Программе». Пока же Джеку грозила встреча с президентом Рейберном или деканом Уоррелл.

Джек быстро понял свою ошибку. Он точно не хотел стать будущим участником.

— Ой, прости, правда, прости, Крисси.

— Ничего, Джек, — ответила она. Ей это не понравилось, но она должна была быть вежливой. Участники всегда обязаны оставаться дружелюбными. Она потянулась за рукой Майкла, чтобы идти дальше.

— Пойдём, Майкл, — но случайно схватила его вялый член.

— Ой! — вскрикнула она и отдёрнула руку, словно обожглась. Он не был горячим и уж точно не походил на стержень. Скорее на тёплого, мягкого червяка — не самое приятное ощущение.

— Прости, — сказала она, хотя про себя улыбнулась, какой он маленький.

— Ничего, — ответил Майкл. — Случается.

Он взял её за руку и повёл в здание изящных искусств.

В коридоре толпились студенты. Никто не хотел идти на занятия, увидев идущих Крисси и Майкла. Те хотели проскочить мимо в класс, но не знали, где он точно находится. Ни один из них раньше не был в этом здании. Пришлось остановиться, чтобы найти номер аудитории.

Эта заминка открыла путь для просьбы.

— Не могла бы ты, пожалуйста, Крисси, показать мне свою грудь? — спросил Билли Эдвардс. Он был хорошим парнем и знал правила. Крисси пришлось согласиться.

Она повернулась к нему, чтобы он мог хорошо рассмотреть.

И они выглядели шикарно для Билли. Он почувствовал, как его член твердеет, и не стал это скрывать. Крисси видела, как в его брюках растёт бугор.

— Они правда классные, Крисси, — сказал Билли.

— Спасибо, Билли, — ответила она. По правилам она должна была вежливо благодарить за комплименты, хотя это было невероятно неловко.

Несколько студентов, вдохновлённые Билли, подошли ближе, чтобы самим рассмотреть.

— Если не возражаешь, — продолжил Билли, — они могли бы выглядеть ещё лучше, если бы ты приподняла их руками?

Каждый мог попросить одну позу, но уточнения к ней допускались.

Крисси нахмурилась — это было нарушением правил, — но поставила сумочку и взяла груди в руки, приподняв их, словно действительно хотела похвастаться перед Билли. Её лицо вспыхнуло от стыда.

— Вау, они потрясные, Крисси, — сказал он. Его брюки выпятились ещё сильнее. — Даже соски затвердели.

Крисси не верила, что это происходит. Она стояла голая в коридоре здания изящных искусств, держа свои обнажённые груди перед парнем, которого едва знала. Как странно порой поворачивается жизнь.

Билли опустил взгляд между её ног. Он подумал попросить её раздвинуть киску, но не хотел показаться грубым, да и это могло быть слишком большим изменением позы. Он знал правила. Вместо этого сказал:

— Крисси, если не сложно, не могла бы ты чуть раздвинуть ноги, чтобы нам лучше было видно?

Она так надеялась избежать подобных ситуаций. Сидеть голой на занятиях и без того тяжело, но там можно держать ноги вместе, прикрыв попу. Видна была бы только грудь.

Она посмотрела на охранника. Тот лишь сочувственно пожал плечами. Ничего не поделаешь — она должна была выполнить просьбу, это всё ещё было частью той же позы. Крисси вздохнула и раздвинула ноги.

Толпа ахнула и зашепталась, особенно парни. Они наклоняли головы, пытаясь разглядеть поближе. Как отметил президент Рейберн, у Крисси был густой куст, но не настолько, чтобы скрыть губки, особенно когда она раздвинула ноги.

Девушки не знали, как реагировать. Некоторые оттащили своих парней. Другие не могли отвести глаз от голого тела Крисси, словно наблюдали аварию — не их дело, но невозможно не смотреть. Парни были менее сдержанны. Их заботило только скрыть свои эрекции.

Майкл же колебался. Он разделял этот унизительный день с Крисси и знал, что его очередь придёт. Он видел, как ей стыдно. Но не мог игнорировать зрелище. Хотя нет, мог бы отвернуться. Но разве это реально для молодого парня? Как не смотреть на девушку, держащую свои груди, с розовыми сосками, торчащими на гладкой белой коже её пышной груди, а теперь ещё и раздвигающую ноги, чтобы видно было её киску? Майкл хотел обойти спереди, чтобы самому посмотреть, но знал, что ей это не понравится.

Тем не менее он реагировал, как другие парни: его маленький член медленно вылезал из крайней плоти, сначала показав головку, а затем утолщаясь и удлиняясь, пока он наслаждался видом Крисси, держащей груди и раздвигающей ноги.

Часть Майкла не возражала против роста — это скрывало его маленький размер. Но, начавшись, процесс было трудно скрыть.

Терри, третьекурсница, первой заметила или, по крайней мере, первой открыто это признала.

— Боже, Майкл, — сказала она, притворяясь наивной, — я никогда не видела мужскую эрекцию.

Несколько девушек хихикнули — кто-то знал, что она играет, а кто-то думал, что она и правда такая простодушная. В Аббервилле многие девушки ещё не видели голый стоячий член и были искренне заворожены видом набухшего пениса Майкла.

Она продолжила:

— Будь милым, сделай его максимально большим и твёрдым? — Она мило захлопала ресницами, заложив руки за спину и покачивая бёдрами, будто это невинная просьба. — Я была бы так благодарна, если бы ты показал мне, как выглядит стояк.

После такого кокетства Майклу не пришлось ничего делать рукой. Скажи ему такое любая девушка в другой день, он бы с радостью согласился и возбудился бы ещё в штанах. Даже если это было в шутку, его член взлетел, как гремучая змея.

Внимание толпы переключилось с Крисси на Майкла, и она воспользовалась моментом, чтобы опустить груди и свести ноги. Ей не нужно было держать позу вечно, и теперь горячее место занял Майкл.

Девушки наклоняли головы и маневрировали, чтобы увидеть, как член парня набухает и растёт. Такое событие на кампусе они не могли представить, и это было чертовски круто. У Майкла было немного, но он был единственным шоу с возбуждённым мужским достоинством.

Скоро он достиг пика, который не впечатлил. Девушки ожидали большего. Некоторые не скрывали смешков, хотя пара всё же была поражена — это был их первый стояк.

Терри наклонилась, упёршись руками в колени, и придвинулась ближе, чтобы рассмотреть. Это вызвало переполох в толпе — никто не знал, что она задумала. Хэнк тоже подошёл ближе.

— У тебя самый милый маленький стоячок, Майки, — сказала она. Было неясно, комплимент это или насмешка. Майкл всё больше смущался и воспринял это как оскорбление.

— Больно, когда он так твердеет? — спросила она, зная, что нет, но продолжая дразнить.

— Нет, нет, не больно.

Она посмотрела на него с милым выражением.

— Было бы так мило, Майки, если бы ты взял его в руку.

Майкл действительно хотел схватиться. Казалось, член умолял о прикосновении, о стимуляции. Он знал, что это будет выглядеть глупо, но часть его хотела этого. Так он хотя бы прикрыл бы его рукой.

Когда он это сделал, рука Крисси коснулась его плеча в знак сочувствия. Майкл почувствовал её заботу, но это ещё и возбудило. Касание было лёгким, не на члене, но это была рука девушки, пока он трогал себя, да ещё и голой девушки. Он представил, что она подбадривает его дрочить для неё, гладя его руку, пока он гладит член. Глаза девушек расширились от шока и удивления, глядя, как голый парень мастурбирует в коридоре.

— Ох, Майки, — продолжила Терри, — так ты делаешь, когда играешь с собой?

— Время вышло, — скомандовал Хэнк. Время и правда кончилось, и охранник был рад — он не знал, куда это зайдёт. Облегчение между занятиями было против правил, но он не был уверен, запрещено ли притворяться, что мастурбируешь. Надо будет проверить, пока Крисси и Майкл на первом занятии.

Рисование человеческой фигуры 301

«Рисование человеческой фигуры 301» было очевидным выбором для первых участников «Программы». Глава факультета изящных искусств (всего четыре преподавателя), миссис Дженнифер Кэнфилд, была в восторге, узнав о «Программе». До этого она не могла уговорить студентов позировать голыми для занятий по рисунку, живописи или скульптуре. Колледж разрешал нанимать профессиональных моделей, но маленький бюджет и удалённое расположение Аббервилля делали это непрактичным. Обучение изящным искусствам без набросков человеческой формы? Это был серьёзный недостаток.

Миссис Кэнфилд не колебалась, предложив свой класс для пробного запуска «Программы». Это была идеальная возможность и настолько естественный выбор, что его сделали первым занятием дня. К счастью, миссис Кэнфилд предпочла, чтобы Крисси и Майкл позировали для карандашных набросков в «Рисовании человеческой фигуры», а не для продвинутых занятий по масляной живописи и скульптуре позже.

Крисси и Майкл были рады уйти из коридора в класс по многим причинам. В «Рисовании человеческой фигуры 301» было всего восемь студентов — не большая толпа. К тому же они были под контролем миссис Кэнфилд, которая точно держала бы их в узде. И правда, она встретила их тепло, что было приятным контрастом с напряжением в коридоре.

— Заходите, пожалуйста, — воскликнула миссис Кэнфилд с явным удовольствием и энтузиазмом, когда Крисси, а за ней Майкл, пряча эрекцию, вошли в аудиторию. — Я так рада познакомиться с вами! Разве это не волнующе?

Она взяла руку Крисси в свои.

— Мы так рады, что вы здесь.

Затем повернулась к Майклу. Увидев его во всей красе, она замерла, поднесла руку ко рту в смущённом веселье и сказала всем, глядя на его явную эрекцию:

— Но, должна сказать, похоже, Майкл ещё больше взволнован, чем мы.

Девушки в классе захихикали.

Майкл вздохнул от стыда и боролся с желанием прикрыть стояк руками. Это было именно то, чего он поклялся не допустить, и вот он торчит прямо и гордо в начале первого занятия, явно вызывая любопытство и смешки девушек. Спрятать его было невозможно. Что будет дальше, если он не может себя контролировать уже на первом уроке?

— Простите, миссис Кэнфилд. Я не хотел, чтобы так получилось.

Но миссис Кэнфилд не расстроилась. Её предупредили об этом на ориентации по «Программе», и она не собиралась позволить мелочам испортить планы. Она обняла его за плечи.

— Не переживай, Майкл. Я знаю правила «Программы». Мы вполне ожидаем, что у молодых людей будут стояки.

Зачем она использовала это слово? Она говорила, как мать с детьми, но таков был стиль миссис Кэнфилд. Она была замужем, но детей пока не имела и относилась к студентам как к своим.

— Мы сейчас разберёмся с этим малышом, правда, милый? — сказала она, опустив руку и взяв его твёрдый член.

Майкл отшатнулся от шока, когда её рука коснулась его, но миссис Кэнфилд не дала ему уйти. Она крепко держала его за член и продолжала щебетать:

— Дети, — обратилась она к классу, — я уверена, вы знаете, что парням в «Программе» разрешено облегчаться в первые пять минут занятия.

Она начала водить сжатой рукой по его твёрдому стволу. Глаза девушек расширились, челюсти отвисли — они не верили, что милая миссис Кэнфилд дрочит Майклу перед всем классом.

Майкл наконец собрался с мыслями.

— Правда, миссис Кэнфилд, я в порядке.

Он естественно добавил:

— Я правда могу сам с этим справиться, — но это вызвало громкий смех.

Миссис Кэнфилд отпустила, поняв, что, возможно, ошиблась.

— Ох, да, прости, Майкл. Ты хочешь сам подрочить?

Лицо Майкла стало ещё краснее. Это совсем не то, что он имел в виду. Он точно не собирался мастурбировать перед всеми, особенно перед девушками и миссис Кэнфилд.

— Ох, нет, мэм, я имел в виду, что, э-э, он скоро опустится. Я уверен.

Миссис Кэнфилд видела его смущение и понимала. Она сама никогда не мастурбировала перед кем-то, даже перед мужем. Он однажды просил её сделать это для него, пока сам мастурбировал, но ей это было неловко. Тем более нельзя ожидать, что молодой парень вроде Майкла сделает такое перед незнакомцами!

Но она сомневалась, что эрекция у молодого человека скоро спадёт. Эта выглядела крепкой, а для её урока нужен был вялый член. Материнский инстинкт взял верх, и она снова схватила его член.

— Не волнуйся, Майкл, — сказала она, возобновляя движения рукой, — это не займёт много времени.

Она говорила так, будто измеряла ему температуру или мыла руки.

— Я много раз делала это для мужа, Боба, когда ему нужно было расслабиться. Это естественно.

Майкл не знал, что сказать. Миссис Кэнфилд была преподавателем, и он обязан подчиняться. Но это было слишком.

— Мы же не хотим, чтобы этот маленький человечек торчал весь урок, правда?

Это вызвало ещё один взрыв смеха, и Майкл вздохнул от досады. «Зачем она назвала мой член маленьким человечком?»

— А вы, дети, ведите себя прилично, пока я помогаю Майклу. Уверена, многие из вас, девочки, делали это для своих парней, так что хватит хихикать.

Её замечание заставило их замолчать, хотя бы на время. Никто из девушек не хотел, чтобы миссис Кэнфилд развивала эту тему дальше. Пара из них, особенно Стейси, действительно делали парням ручную работу. Но некоторые ещё нет, и они точно не хотели, чтобы это кто-то узнал, как и не хотели её перебивать. Их взгляды были прикованы к набухшей красной головке члена Майкла, скользящей в руке миссис Кэнфилд.

— Ты просто не обращай внимания на девушек, Майкл, и делай своё дело.

«Господи, — подумал Майкл, — теперь она говорит, будто выводит щенка справить нужду». Он гадал, смотрит ли Крисси.

Крисси действительно смотрела, но только краем глаза. Будь она студенткой в классе, она бы наблюдала открыто, чувствуя себя частью толпы, и могла бы с комфортом, даже с интересом, смотреть, как парня доводят до конца. Но она знала Майкла, и он знал её. Они вместе переживали этот день. Ей бы точно не хотелось, чтобы он пялился на неё, если бы её мастурбировал преподаватель. От одной мысли об этом по спине пробежал холодок. Это был тот случай, когда быть девушкой явно лучше, чем парнем. Авторы «Программы» ввели правило пяти минут, чтобы помочь парням, но ей это не пригодилось бы и не помогло.

К этому моменту предэякулят уже выделился и значительно облегчал стимуляцию члена Майкла, добавляя атмосферности. Все дети молчали, и в комнате раздавались только чавкающие и шлёпающие звуки руки миссис Кэнфилд, скользящей вверх-вниз по члену Майкла, с крайней плотью, накатывающейся и сползающей с набухшей головки.

Крисси не могла устоять. Она наклонилась, чтобы лучше рассмотреть. Как можно это игнорировать? Казалось странным быть единственной в комнате, кто не смотрит открыто, и, честно говоря, она должна была признать, что это довольно интересно, мягко говоря. Она никогда не видела, как парня мастурбируют, и сама этого не делала. Даже если бы делала, ей всё равно было бы любопытно. Какой девушке не было бы? Очевидно, ни одна из девушек в классе не отводила глаз. Её взгляд сразу притянула багрово-красная головка, то появляющаяся, то исчезающая в руке миссис Кэнфилд и крайней плоти Майкла.

Миссис Кэнфилд заметила:

— Думаю, эта крайняя плоть очень помогает тебе, когда ты мастурбируешь дома, Майкл.

Он не собирался отвечать на этот вопрос. Майкл просто закрыл глаза. Это помогло хотя бы зрительно отгородиться от того, что его дрочат перед всем классом. Рука миссис Кэнфилд действительно чувствовалась очень, очень хорошо. Никто раньше не делал ему ручную работу. Он сам это делал множество раз, но ощущение чужой руки было явно намного, намного лучше, мягко говоря.

А то, что это делала взрослая женщина, к тому же такая симпатичная и милая, делало всё ещё эротичнее. Теперь он знал, что позже подумает записаться на её курс, вспоминая каждый день в классе, как она нежно ласкала его стоячий член. Может, участие в «Программе» не так уж плохо?

Крисси слышала своё дыхание. Её удивляла собственная реакция. Ей это действительно казалось немного возбуждающим? Раньше член Майкла выглядел неинтересно и непривлекательно, если не сказать глупо. Даже когда он встал, она не находила его притягательным. На самом деле, её это раздражало. Ей казалось оскорбительным, даже унизительным, что он возбудился, глядя на неё в коридоре. Но теперь она должна была признать, что видеть, как парня мастурбируют, было немного круто. Его член выглядел волнующе в своём возбуждении. Такой твёрдый, жёсткий, с багровой головкой.

Майкл открыл глаза. В комнате было так тихо, что он задумался, что происходит. Открыв глаза, он понял, что происходит он сам — или скоро кончит. И теперь он полностью наслаждался. Даже то, что это происходило перед группой людей, стало привлекательным. Он видел глаза всех симпатичных девушек, напряжённо уставившихся на его твёрдый член, с нетерпением ждущих, когда он выстрелит.

Ему казалось, что он какой-то профессиональный стриптизёр, выступающий для этих девушек. Обычно стриптизёры — это крупные красавцы. Ему было бы абсурдно мечтать о таком, но вот он развлекает их своим твёрдым, мужественным членом. Он напряг мышцы груди и бицепсов, чувствуя себя гордым и мужественным перед ними, и отдался удовольствию от руки миссис Кэнфилд.

Первый выстрел спермы вылетел из его члена, как белое пушечное ядро, взмыл высоко в воздух, изогнулся к классу и шлёпнулся на парту Нэнси.

— О боже мой! — взвизгнула Нэнси, отпрыгивая от парты.

— Ох, — воскликнула миссис Кэнфилд. Она не ожидала, что он выстрелит так далеко. Её муж точно не кончал с такой силой. У Майкла было немного спермы, учитывая небольшой размер яичек, но, возможно, из-за этого, или скорее из-за его юной энергии, эякулят вырывался с заметной мощью и скоростью.

Миссис Кэнфилд быстро повернула член, направив его в более нейтральную, безопасную зону. Комки и струи продолжали лететь через комнату, шлёпаясь на твёрдый пол. Но она не отпускала. Отпустить значило бы рисковать, что сперма попадёт на девушку. Член дёргался и пульсировал в её руке, как оружие с отдачей, и нельзя было предсказать, куда он направится, если его отпустить. К тому же она знала, что лучше продолжать дрочить, когда процесс начался, чтобы всё вышло.

Майкл ахнул от удовольствия с первым выстрелом, а затем отдался волнам блаженства, проходящим через тело, пока его член продолжал изливаться в руке миссис Кэнфилд. Он не открыл глаза, когда Нэнси взвизгнула. Он был слишком погружён в оргазмическое освобождение. Крисси тоже не смотрела. Увидев первый белый комок, она отвернулась. Это было слишком для неё. Ей было любопытно, сердце колотилось от возбуждения, но смотреть, как парень кончает, казалось неправильным, слишком личным, и, если подумать, откровенно непристойным и отвратительным. Она отвернула голову, хотя не могла избежать звука шлепков о пол. Её лицо скривилось от отвращения.

Когда всё закончилось, миссис Кэнфилд аккуратно выдавила остатки на пол. Она даже потрясла его, чтобы сбросить капли, висящие на кончике. Это вызвало стоны отвращения у девушек и даже парней. Крисси не повернулась. Их явное отвращение только усилило её собственное.

Получился знатный беспорядок. К счастью, в студии рисования было много материалов для уборки. Миссис Кэнфилд быстро взяла пару влажных тряпок — одну для пола (и пятна на парте Нэнси), другую для Майкла. Майкл тоже помог с полом, чувствуя себя неловко. Мысли о том, что он вряд ли выглядел как стриптизёр, просачивались в его сознание, пока он вытирал сперму, а его съёжившийся член болтался в воздухе.

Миссис Кэнфилд работала быстро, желая начать урок. Они потеряли много времени на облегчение Майкла, а впереди было ещё столько дел.

Она хлопнула в ладоши, привлекая внимание.

— Всё, дети, к мольбертам, пора работать.

Она взглянула на Майкла и обрадовалась, что он теперь совсем вялый.

Миссис Кэнфилд не терпелось начать. У неё была мягкая скамья для Крисси и Майкла.

— Садитесь сюда.

Она повернулась к студентам.

— Раз у нас два модели, мужчина и женщина, я подумала, что будет здорово нарисовать скульптуру Родена «Поцелуй».

Она обратилась к Крисси и Майклу.

— Я обожаю эту скульптуру, а вы?

Ни Крисси, ни Майкл не знали её. Но название звучало совсем не привлекательно. Крисси заговорила:

— Мы не, знаете ли, парень и девушка, миссис Кэнфилд. Мы даже не встречаемся.

Ей хотелось исправить любое недоразумение.

Миссис Кэнфилд рассмеялась над её наивностью.

— Вы ничего такого не будете делать, Крисси. Боже мой, что ты подумала? Нет, нет, это просто художественная поза. Вам даже не придётся целоваться. Вот, я покажу. Майкл, сядь сюда.

Она усадила Майкла на мягкий диван. Крисси подвели сесть слева от него.

— Так, Майкл, положи правую руку ей на левый бок. Крисси, откинься назад и положи правую ногу на его левую.

Это было немного запутанно. Миссис Кэнфилд сама подняла правую ногу Крисси и положила её на бедро Майкла.

Крисси это не слишком понравилось, так как ноги пришлось немного раздвинуть. Джимми, один из двух парней в классе, улыбнулся от восторга. Ему открылся вид на нежную киску Крисси, президента класса. Она всегда казалась ему высокомерной, будто он какой-то ленивый неудачник. А теперь она сидела перед ним, показывая свои большие сиськи и, что лучше всего, милую маленькую киску. У него мгновенно встал в шортах. Это было рискованно, учитывая свободные боксёры, но они давали ему возможность незаметно трогать себя, глядя на её белый, мягкий бугорок и сочные губки. Правой рукой он рисовал, левой мягко тёр головку большим и указательным пальцами.

— Да, хорошо, Крисси, обними Майкла правой рукой за плечо, обведи её вокруг и откинься назад, будто он собирается тебя поцеловать.

Скамья стояла у задней части сцены, чтобы ей было удобно откинуться.

— Майкл, наклонись к ней. Положи правую руку на её левое бедро.

Он сделал это.

— Очень, очень хорошо. Да, это чудесно.

Миссис Кэнфилд была довольна.

Майкл и Крисси радовались одному: глядя друг другу в глаза, они не видели лиц студентов.

Но поза была откровенно интимной. Крисси чувствовала себя особенно неловко. Её правая грудь прижималась к груди Майкла, и она сидела так, будто ждала поцелуя прямо перед всеми. Правая нога лежала на его ноге, словно приглашая его засунуть руку между её ног, поласкать киску, выглядывающую между белыми бёдрами.

Майклу хотелось бы поцеловать Крисси, но не так, не потому, что это нужно для урока. Он видел, что ей неудобно, и не только физически. Он чувствовал её дыхание на своей груди — это было приятно, её голая грудь поднималась и опускалась, касаясь его, — но выражение её лица ясно говорило, что давление её груди не связано с привязанностью.

С губами так близко, Крисси пожалела, что не взяла ещё один «Нотоид», но не хотела ломать позу.

— Да, вы двое выглядите просто очаровательно.

Крисси показалось, что миссис Кэнфилд говорит, как её мама, фотографируя её с кавалером перед выпускным.

— И так здорово рисовать такую привлекательную анатомию. Не думаете ли вы так, дети?

Обычно они бы вяло ответили: «Да, миссис Кэнфилд», но сейчас согласились с энтузиазмом. «О да», «Да, мэм», «Определённо» — раздалось по классу.

— Дай-ка я поправлю тебе волосы, — воскликнула миссис Кэнфилд. Она хотела, чтобы эта возможность, вероятно единственная на долгое время, была идеальной.

Крисси поняла, что её волосы, возможно, растрепались. Обычно она проверяла внешний вид перед уроком. Как иронично, что она не подумала об этом, когда её внешность привлекала столько внимания, но сейчас ей не хотелось смотреть в зеркало.

Но речь шла не о тех волосах. Глаза Крисси расширились от шока, когда она почувствовала, как пальцы миссис Кэнфилд причесывают её лобок.

— Не возражаешь, дорогая, если я немного подстригу, придам форму и прорежу?

Лицо Крисси вспыхнуло от стыда. Мало того, что миссис Кэнфилд причесывала её там перед студентами, но ещё и намекнула всему классу, что у неё слишком густо? Может, и так, но нужно ли это говорить вслух?

Миссис Кэнфилд не ждала ответа. Она хотела успокоить Крисси, что это не личное.

— Это правда очень мило, Крисси. Не думаете ли вы так, класс?

— О да, миссис Кэнфилд, — ответили некоторые, особенно Джимми, запоминая каждый дюйм, каждый сантиметр голой киски Крисси. Его взгляд был на ней весь урок, даже когда миссис Кэнфилд мастурбировала Майкла. Он уже был твёрд и чувствовал себя безопасно, играя с собой, так как внимание класса было явно не на нём. Если так продолжится, он кончит в штаны, оставив мокрое пятно, но сейчас его это не волновало.

— Да, дорогая, я думаю, вагина — самая привлекательная часть женского тела, а твоя такая женственная, такая полная.

Она продолжала хвалить киску Крисси, расчёсывая, придавая форму и подстригая. У неё было много инструментов, обычно для волос на голове.

— Губки действительно сочные, такие полные и женственные.

Она повернулась к классу.

— Обязательно прорисуйте все складки, изгибы и линии.

Она даже потянула за одну губку, подчёркивая глубину перспективы. Крисси покраснела ещё больше.

— А волосы такие нежные, элегантные. Но я думаю, стоит немного проредить, чтобы губки были заметнее, открытее. Мы же не хотим, чтобы они прятались, правда?

Крисси начала морщиться от раздражения. Майкл покачал головой в сочувствии.

— Конечно, мы хотим, чтобы стрижка была ровнее.

Даже некоторые девушки хихикнули. Никто из них не думал о причёсывании волос на киске.

Крисси очень хотелось, чтобы она замолчала.

— Вот! Теперь это действительно очень мило.

Миссис Кэнфилд отступила, любуясь своей работой.

Это и правда была хорошая работа. Раньше там не было ничего страшного, но любая девушка скажет, что хороший стилист может сделать естественные волосы элегантными, и девушки согласились, что киска Крисси теперь выглядела очень привлекательно. Изначально она казалась немного растрёпанной, даже густоватой. Это было правдой. Теперь это была изящная причёска, подчёркивающая, а не скрывающая её губки, и они были достойны внимания. Не тонкие и аккуратные, а полные, толстые, сочные губы и складки, которые доставили бы удовольствие счастливому члену, которому разрешили бы войти.

— Джимми, на что это похоже?

Левая рука Джимми быстро сменила ласки на прикрытие эрекции.

— На что похоже?

Что за вопрос? Это напоминало горячую женскую киску, но он знал, что это не ответ.

— Да, Джимми, конечно. Смотри внимательно и сосредоточься.

Ему не пришлось просить дважды, но мысли унеслись к тому, как его член скользит внутрь.

Майкл видел смущение в глазах Крисси. Ей и так было тяжело сидеть с раздвинутыми ногами перед классом, а теперь миссис Кэнфилд просила парня внимательно разглядывать её самое личное место.

Миссис Кэнфилд не хотела смущать студента за незнание ответа.

— Ну, возможно, красота женской формы лишила Джимми дара речи. Но, боже мой, передо мной шедевр Джорджии О’Киф. Не думаете ли вы так, дети?

Они поняли её намёк, но у некоторых девушек щёки покраснели.

Майкл не понял связи. Ему хотелось посмотреть вниз, чтобы разобраться, и не только поэтому. Он не разглядел киску Крисси при первой встрече, но знал, что попытка подсмотреть будет слишком заметной, и он не хотел обидеть её. Ему и так хватало того, что он держит её, чувствуя правой рукой её голое бедро и, лучше всего, её голую грудь, прижатую к его груди. Она была такая мягкая, полная, а сосок, давящий на него, был просто классным. Настоящий голый сосок. Он почувствовал лёгкое шевеление в паху и быстро попытался думать о другом — это было несложно, он сосредоточился на смущённом лице Крисси.

— Думаю, последний штрих — лёгкий спрей.

Она побрызгала из пульверизатора для растений, добавив влаги на киску Крисси.

— О, теперь это просто восхитительно! Словно её вагина блестит.

Мелкие капли осели на тонких волосках, создавая искрящийся блеск. Часть попала на губки, создавая впечатление, будто она увлажняется, возможно, возбуждается. Джимми сжал свой член, почувствовал прилив и быстро убрал руку, чтобы не кончить.

— А тут давай разбудим этот сосок.

Она побрызгала на открытый сосок Крисси и пару раз подёргала его пальцем.

— Хотим, чтобы он тоже был бодрым.

Она отступила. Студенты видели, как сосок поднялся.

— О да, теперь он стоит гордо. Обязательно прорисуйте эту деталь, дети.

— Да, мэм, — ответил Джимми, снова потянувшись к своему твёрдому члену.

Майкл видел сосок Крисси краем глаза. Ему показалось, что он чувствует, как второй сосок тоже твердеет в унисон или из сочувствия, но, возможно, это было воображение. В любом случае, сосок Крисси теперь гордо торчал на её пышной белой груди, словно просился, чтобы его ущипнули или пососали.

Миссис Кэнфилд даже взяла грудь в руку, приподняла и отпустила.

— Это действительно замечательная грудь, Крисси; такая круглая, полная и при этом впечатляюще упругая, идеальная для рисования. Не правда ли, девочки?

Возможно, она забыла, что в классе два парня, или ей было неловко говорить с ними о груди Крисси. Она проигнорировала ошибку и переключилась на её волосы на голове. Там почти ничего не пришлось делать — у Крисси были естественные светлые волны. Но Крисси пришлось признать, что оценила усилия миссис Кэнфилд. Если её будут рисовать, она хотела выглядеть лучше всех.

— Миссис Кэнфилд, — сказала Стейси, вежливо подняв руку.

— Да, дорогая, что такое? — откликнулась она.

— Я не вижу яички Майки. Они слишком маленькие.

— Ох, — ответила миссис Кэнфилд и повернулась к Майклу.

Стейси была права, и это не годилось. Возможно, это единственный шанс за семестр увидеть мужские гениталии, и было бы обидно, если студенты их не разглядят. В оригинальной скульптуре гениталии не были видны, но она считала, что для урока можно сделать исключение.

Она увидела проблему. Можно было бы попросить его раздвинуть ноги шире, но это слишком отклонилось бы от скульптуры. Вместо этого она взяла тряпку для мела, скомкала её в шарик и засунула под яички Майкла.

Это было неудобно и стыдно для него. Словно его яичкам дали детское кресло. Теперь настала его очередь краснеть на сцене. Он понял, что это, вероятно, будет повторяться весь день.

Крисси улыбнулась в сочувствии, хотя была рада, что внимание наконец ушло с её киски и груди.

— Вот, так гораздо лучше, — сказала миссис Кэнфилд, довольная работой. Яички Майкла теперь сидели высоко на бёдрах.

— Просто не рисуйте тряпку.

Она подумала подстричь и волосы Майкла, но предпочла бы, чтобы их было больше — это выглядело бы мужественнее.

Она несколько раз провела пальцами, чтобы их распушить. Однако оставалась ещё одна проблема, которая стала очевидной, когда он уменьшился. Он был таким маленьким. Это само по себе было приемлемо. Но из-за того, что он не был обрезан, крайняя плоть полностью скрывала головку члена. Миссис Кэнфилд действительно хотела, чтобы студенты могли нарисовать его целиком. Головка члена была важной частью для изображения.

— Простите, Майкл, — сказала она, протягивая руку и осторожно оттягивая крайнюю плоть.

Крисси видела смущение в его глазах.

— Что она делает? — прошептала она. Майкл только покачал головой.

— О, так гораздо лучше, миссис Кэнфилд, — сказала Стейси. Все девушки это оценили.

Миссис Кэнфилд принялась перемещать и укладывать его член в разных положениях, чтобы найти лучший эффект. Но, честно говоря, материала было немного, и он всё время норовил вернуться в исходное положение.

Майкл закрыл глаза, пытаясь игнорировать, что миссис Кэнфилд снова трогает его член, в то время как он держит в объятиях очень привлекательную голую девушку; её тёплая полная грудь прижимается к нему; её мягкое дыхание ощущается через подъём и опускание груди; аромат её шампуня, лосьона, духов так приятно витает в воздухе.

— Думаю, лучше всего, когда он торчит вверх влево, не так ли, девочки? — Она удерживала его в этом положении, чтобы они могли оценить. Они только хихикнули. — Как будто он смотрит на неё, хочет привлечь её внимание.

Она продолжала держать его, изучая позу, размышляя, не закрепить ли его скотчем. Можно было бы использовать двусторонний, чтобы скотч не был виден.

Это было слишком много внимания, и Майкл почувствовал, как начинает набухать.

— О, боже мой! — воскликнула миссис Кэнфилд, быстро отпуская.

Но было поздно остановить рост. Кровь прилила к его члену. Он медленно, но верно набухал и рос, поднимаясь по бедру, теперь действительно указывая в направлении, которое она хотела — вверх к Крисси.

— Ох, — продолжала миссис Кэнфилд. По девушкам прокатились смешки и хихиканья.

— Прекрати это, Майкл, — сказала она, безуспешно постукивая по нему, словно отчитывая щенка, который лезет на мебель. Некоторые девушки расхохотались. Авторитет миссис Кэнфилд мог заставить детей вести себя прилично, но просто приказать молодому члену перестать набухать было вне её власти.

Он действительно хотел вытянуться. Майкл знал, что не может заставить его остановиться и, честно говоря, удовольствие было слишком сильным, чтобы сопротивляться. На мгновение он поддался тому, что держит голую Крисси в объятиях, а его голый член набухает от желания. Он даже подумал поцеловать её.

Крисси, конечно, понимала, что происходит, но не могла ничего видеть. Однако, когда его член достиг максимального размера, она это почувствовала. Мягкая головка коснулась её бедра.

— Майкл, — тихо пожурила она его, отодвигая бедро.

— Прости, — прошептал он в ответ. — Я не мог ничего поделать.

Она не злилась. Она понимала, что у парней бывают такие трудности, и знала, что ему это так же неловко, как и возбуждающе. Он ведь не специально. Она улыбнулась ему и, в краткий момент сочувствия, быстро чмокнула его в губы.

— Ничего страшного. Это не твоя вина.

— Мы могли бы нарисовать его таким, — предложила Тиффани; предложение, которое Джимми не приветствовал. Ему не хотелось рисовать мужскую эрекцию.

Мэри поддержала Тиффани.

— Да, пожалуйста, миссис Кэнфилд, так будет реалистичнее, ну, знаете, двое голых влюблённых, это же естественно.

Многие девушки с энтузиазмом поддержали идею. Им действительно хотелось нарисовать Майки со стояком.

Джейми даже вызвалась помочь.

— Если он опустится, я с радостью помогу его поднять.

Это вызвало ещё более громкий отклик в классе — многие девушки хотели эту роль. «Нет, нет, выбери меня!» «Я сделаю!» Стейси даже воскликнула:

— Я знаю как, я делала это много раз, — что вызвало взрыв смеха. Стейси покраснела от своей импульсивной откровенности. Она попыталась переключить внимание:

— Хотя, конечно, это должна быть Крисси.

«О, пожалуйста, только не я!» — подумала Крисси. Она знала, что она очевидный выбор, но это было бы слишком.

Миссис Кэнфилд ненадолго задумалась. Эрекция была бы интересной вариацией на тему «Поцелуя». Но, поразмыслив, её зрелость и здравый смысл не поддались соблазну. Она не чувствовала бы себя комфортно, позволяя студентам рисовать его с эрекцией. Лично она не возражала против такого наброска — искусство должно быть свободным в выборе тем. Но она понимала, что некоторые могут не одобрить, особенно родители, не ценящие изящные искусства. Да и в классических картинах редко встречаются мужские эрекции. Наконец, в «Поцелуе» Родена эрекции не было — это был самый сильный аргумент. Нет, эрекция должна уйти. Она сказала классу:

— Нет, нет, нет, мы должны максимально придерживаться оригинального замысла Родена, если не его намерения.

Тиффани предложила ещё:

— Может, вы снова подрочите ему, миссис Кэнфилд, или пусть Стейси это сделает.

Девушки засмеялись. Стейси нахмурилась на Тиффани.

Глаза Крисси расширились от беспокойства. Ей хватило того, что он кончил в комнате, но она не хотела, чтобы он брызнул, пока она его обнимает. Это было бы слишком, и она бы этого не потерпела, несмотря на правила «Программы». Они должны были участвовать в упражнениях преподавателя, но терпеть, как парень кончает ей на бёдра, она не обязана.

Миссис Кэнфилд, однако, и не планировала этого. Она уже раз помогла ему, и это не сработало. Она чувствовала лёгкое раздражение из-за Майкла. Почему молодой человек не может себя контролировать? Он ведь только что кончил. Но она признавала, что её муж иногда хотел второй раз сразу после первого, особенно в молодости, а Майкл позирует в интимной позе с голой, пышногрудой девушкой.

— Не можешь ли ты просто убрать его, Майкл?

Майкл хотел. Правда хотел. Это было ужасно неловко. Однажды у него встал в раздевалке на физкультуре. Он думал о девушке, с которой играл в волейбол, как её грудь подпрыгивала, когда она тянулась за мячом, и фантазировал о совместной раздевалке. Он часто мечтал подсмотреть в женскую раздевалку. Но он был в мужской, и быстро прикрылся полотенцем, придумывая нелепые оправдания, почему не раздевается для душа. Теперь, в классе миссис Кэнфилд, не было полотенца, не было даже шорт; его стоячий инструмент торчал под ярким светом на виду у всех.

У Стейси было более реалистичное предложение.

— Миссис Кэнфилд, я читала в «Человеческой сексуальности», что хороший способ убрать эрекцию — сильно сжать чуть ниже головки. Это используют в лечении проблем с членом.

— Ох, да, Стейси, отличное предложение.

Она слышала об этом как о методе лечения преждевременной эякуляции, чтобы научиться контролировать себя (см. «Тедди у терапевта»). Она обхватила большим и указательным пальцами чуть ниже головки и сильно сжала.

Майкл скривился от давления. «Да, — подумал он, — это точно один из способов».

Миссис Кэнфилд не увидела немедленного результата и сжала ещё сильнее.

Майкл дёрнул головой.

— Ай! — взвизгнул он.

— Ох, прости. Слишком сильно сдавила?

Боль была не такой сильной. Это было скорее интенсивное неудобство, и, что важнее, теперь эффект был заметен. Его член начал слабеть.

— Как будто шарик выпускает воздух, — заметила Пэтти. Девушки захихикали над зрелищем уменьшающегося члена. Было забавно смотреть, как он медленно съёживается, головка постепенно прячется в крайнюю плоть, словно мышонок в норку.

То, что девушкам было весело от угасания его эрекции, было тяжело для Майкла, но помогало дальнейшему уменьшению. Возбуждение снова сменялось смущением и тревогой, что подавляло его желание.

Вскоре он стал достаточно маленьким. Миссис Кэнфилд быстро, но аккуратно оттянула крайнюю плоть, чтобы студенты могли нарисовать головку. На этот раз она не задерживалась.

Класс замолчал, сосредоточившись на набросках. Майкл иногда начинал набухать, но миссис Кэнфилд быстро сжимала его, и он успокаивался. Ей казалось, что она следит за непослушным щенком, которого надо постоянно одёргивать. Это стало для неё забавной игрой. Она замечала, как его член шевелится, дёргается, предупреждая, что он собирается расти. И он действительно начинал набухать. Одна из девушек жаловалась, скорее в шутку: «Миссис Кэнфилд, он опять это делает» или «У Майки опять встаёт». Она вздыхала с притворным раздражением, но с лёгкой улыбкой, сжимала его снова. Иногда она шутливо отчитывала: «Тебе прямо невмоготу оставаться внизу, молодой человек». Однажды он долго оставался вялым, к её разочарованию. Тогда она притворилась, что нужно слегка поправить позу, и долго нежно сжимала его мягкий член, пока он не начал набухать.

Джимми тем временем сосредоточился на точном изображении киски Крисси. Но важнее было поддерживать своё возбуждение ниже критической точки. Он справлялся, пока миссис Кэнфилд не заметила, что блеск уменьшился. Она снова побрызгала киску Крисси и даже провела пальцем по её щели, надеясь усилить влажность.

— Миссис Кэнфилд, — ахнула Крисси, почувствовав, как палец ласкает её губки.

Джимми тоже ахнул, когда его член дёрнулся и выстрелил в шорты. Он никогда не кончал в штаны. Часть его не хотела этого, считая это инфантильным, если не извращённым. Но, начав кончать, он нашёл это невероятно возбуждающим. Он испытывал оргазм прямо на уроке, в присутствии симпатичных девушек и привлекательной миссис Кэнфилд. Если бы они знали, улыбнулся он про себя, пока его шорты наполнялись горячей влагой. Это было немного неудобно, но влажность напоминала о том, какую грязную штуку он провернул. Он откинулся назад с гордостью и удовлетворением.

За десять минут до конца занятия урок завершился. Девушки и парни не закончили рисунки, но у них было достаточно, чтобы доделать самостоятельно. Миссис Кэнфилд пообещала отдать два лучших Крисси и Майклу на память. Майкл сомневался. Ему хотелось бы рисунок, где они с Крисси голые вместе, но это вызвало бы и плохие воспоминания, и он сомневался, что ему понравятся изображения его члена. Может, он мог бы сделать его большим? Но он не умел рисовать. Крисси же совсем не хотела рисунков. Однако оба вежливо выразили благодарность за добрый жест.

— --

### По пути на второй урок

Крисси заговорила первой, когда они вышли.

— Это было правда тяжело для тебя?

— Ты имеешь в виду, когда он был правда твёрдым?

Она улыбнулась его шутке. Это было не очень смешно, но в такой момент приятно пошутить. Ей стало легче, что он может отнестись к этому с лёгкостью. Она попыталась его успокоить.

— Я ведь не видела, знаешь, — имея в виду его эякуляцию.

Он посмотрел на неё с недоумением. Он был уверен, что она видела, как миссис Кэнфилд его дрочила. Но если нет, ему не понравилось, что её это совсем не интересовало. С одной стороны, было неловко, что она видела, с другой — он надеялся, что ей было бы любопытно, если не хотелось посмотреть.

В коридоре было больше людей, чем раньше. Похоже, слухи о двух участниках «Программы» распространялись. Никто не знал, где они появятся, но никто не хотел упустить шанс их увидеть.

Алекс Брэндон был среди парней, видевших их перед уроком миссис Кэнфилд. Он ждал их в коридоре с двумя друзьями — все крупные ребята.

Он крикнул:

— Эй, Крисси, как насчёт твоей упругой попки? Мы не разглядели её в прошлый раз. Выстави её для нас!

Крисси не хотела. Показывать попу и так было плохо, а выставлять её — слишком вызывающе, особенно для Алекса, который вёл себя грубо.

— Давай, Крисси, — сказал он, раздражённый её промедлением. Его следующий урок был через Коммонс, и он не мог задерживаться. — Повернись, нагнись и раздвинь.

— Ни за что, — ответил Майкл, встав перед Крисси.

— Отвали, малыш, — бросил Алекс. — И я имею в виду «малыш».

Майкл не отступил.

— Ты отвали. — Его член был вялым, но решимость — нет. — Сфотографируйте его, мистер Адамс.

Майкл хорошо знал правила.

— Надо просить вежливо, а это далеко не вежливо.

Охранник подошёл и встал рядом с Майклом.

— Он прав, ребята. Вы закончили.

Он сфотографировал Алекса и велел им идти.

Крисси повернулась к Майклу. Она была благодарна, удивлена и даже впечатлена. Ей захотелось обнять его, но без одежды это было бы неловко — она бы прижалась грудью, а его член коснулся бы её. Она просто сказала:

— Спасибо, Майки.

Этого Майклу хватило. Обычно он не противостоял таким парням. Они были гораздо крупнее. Он не знал, больше ли у них там внизу, но драться он точно не мог. Преимущество охранника рядом помогло, но он не думал об этом, когда велел им отвалить. Он сделал это, потому что знал, что прав, и ему не понравилось, как они обращаются с Крисси. Терри обращалась с ним так же. Благодарность была не нужна. Честно говоря, это было круто — дать отпор.

— Пойдём на урок, — сказал он, взяв её за руку и ведя на Коммонс.

Когда они выходили из здания изящных искусств, Тэмми Эванс сказала:

— Эй, это похоже на «свинку в одеяле» с приёма!

Все, кто слышал, засмеялись, а кто нет — спрашивали, что смешного. Хэнк вынес ей предупреждение и сфотографировал, но вред был нанесён.

Пересекаючи Коммонс к зданию медицинских наук, Крисси слышала смешки и замечала, как показывают на Майкла. Они ничего не говорили, но это было не нужно. Майкл получал больше насмешек, чем она.

— Не обращай внимания, Майки, — сказала она, ускоряя шаг. Её грудь подпрыгивала, а его «свинка в одеяле» шлёпалась о яички.

Крисси взглянула на его штуку. Она поняла, почему шутка Тэмми смешная. Сравнение было точным. С головкой, чуть торчащей из крайней плоти, он напоминал миниатюрную розовую сосиску в тесте. Но ей не было смешно за счёт Майкла. Они ведь были в этом вместе. Она сказала:

— Я не думаю, что он такой уж маленький, Майки.

Майкл повернулся к ней с храброй, но жалобной улыбкой.

— Просто холодно, — тихо сказал он. — Из-за этого он такой. Хотелось бы, чтобы он хоть немного набух. Тогда бы не выглядел так мелко.

На улице уже не было холодно. Погода была тёплой. Крисси коснулась его руки и сказала:

— Стой, подожди.

Он остановился, но не понял зачем. Замедлиться — плохо, а остановиться? Это только привлечёт толпу, даст шанс кому-то попросить их позировать. Может, другая девушка попросит его притвориться, что он дрочит.

Крисси пояснила:

— Мне нужно поправить каблук.

Она вышла вперёд.

«Девочки!» — мысленно воскликнул Майкл, закатив глаза. Невероятно. Почему она надела каблуки в такой день? Но он понял, что сам ошибся с чёрными туфлями. Всё же, не могла бы она снять их, чтобы идти быстрее? Хотя он понимал, что босиком по камням и кирпичам неудобно. Он глубоко вздохнул и ждал, надеясь, что она не затянет и толпа не соберётся.

Но починка каблука оказалась не так плоха. Крисси поставила сумочку и нагнулась с талии, чтобы поправить туфлю. Почему она так сделала, Майкл не понял. Она могла бы встать на одно колено. Он подумал, что, возможно, она не хотела открывать промежность всем впереди, которая теперь, после стрижки, была куда заметнее.

Но когда она нагнулась, он осознал, что перед ним открылся восхитительный вид. Его взгляд начал с её каблуков. У неё были изящные лодыжки. Он не был любителем ног, но теперь видел их привлекательность — поза подчёркивала их стройность и мягкие изгибы. Икры были натянуты, бёдра упруги. Его глаза поднялись выше и были щедро вознаграждены. Эта поза куда лучше показывала мягкий бугорок её киски, разделённый сочными губками, которые даже слегка раскрывались в таком положении. Словно она предлагала себя ему, как лань, соблазняющая альфа-самца на заслуженную награду.

Он даже видел мягкую щель её попки, слегка раскрывшуюся, пока она возилась с туфлёй. Теперь он был рад, что она надела каблуки. Его взгляд зафиксировался на её маленькой коричневой звёздочке, такой нежной, женственной, кокетливой. Его член набух от возбуждения.

Крисси выпрямилась, оглянулась назад и увидела результат, на который надеялась. Она улыбнулась.

— Теперь всё лучше? — спросила она.

Майкл широко улыбнулся. Она сделала это специально? Он не мог быть более удивлённым или благодарным.

— Да, чёрт возьми, то есть, э-э, спасибо.

Она протянула руку и взяла его за руку.

— Мы ведь в этом вместе, знаешь.

— Да, в этом, — ответил он.

— Но это была твоя единственная поза, знаешь. Больше поз не будет.

Она была права: каждый мог попросить только одну позу. Хотя это, наверное, не должно считаться, ведь он не просил — она сама это сделала. Но то, что это был её подарок ему, делало всё ещё лучше.

— Справедливо, — сказал он.

Пока она держала его за руку и они продолжали идти, она сказала:

— Каждый раз, когда я делаю так, — она легко провела большим пальцем кругами по его ладони, — думай обо мне, наклонившейся перед тобой, показывающей тебе мою, ну, э-э, ты знаешь.

Она не могла сказать это вслух, но ей и не пришлось. Уже то, что она намекала, было для неё неожиданностью, а для него — восторгом.

Он продолжал набухать. Теперь его член немного выдавался вперёд, но это казалось ему гораздо лучше, чем «свинка в одеяле». Крайняя плоть оттянулась, и красная головка полностью обнажилась. Он чувствовал себя вполне нормально. Ему даже показалось, что некоторые девушки выглядели впечатлёнными или, по крайней мере, заинтересованными рассмотреть побольше.

— --

### Сестринское дело 532

Крисси и Майкл вошли на второй урок дня — «Сестринское дело 532». Мисс Хендерсон, преподавательница, поприветствовала их так же тепло, как миссис Кэнфилд.

— Вы, должно быть, Крисси и Майкл!

Оглядываясь назад, это было довольно бессмысленное приветствие, ведь вряд ли утром ожидались другие голые студенты. Она рассмеялась над собственной глупостью.

— Правда, заходите. Я так рада. Мы очень взволнованы, что вы с нами, не так ли, девочки? — сказала она, обращаясь к студентам, уже сидящим и ещё входящим в аудиторию. И это было правдой — как в отношении интереса студентов, так и в том, что в классе были только девушки, что, возможно, ещё раз подчёркивало консервативность Аббервилля. В «Рисовании человеческой фигуры» было всего пара парней, а в сестринском деле их почти не было.

Для Крисси это было облегчением. Было бы здорово, если бы остаток дня продолжался так же — с минимумом парней в классах, а лучше без них. Она оглядела комнату: только женские лица. Никаких похотливых взглядов, никакой вероятности позировать для возбуждённого парня. На многих лицах она читала сочувствие, даже заботу. Некоторые выглядели неодобрительно, но с этим она могла справиться. Ей почти захотелось улыбнуться.

Для Майкла же всё было наоборот. Он — голый парень в комнате полных одетых девушек. Он искренне надеялся, что день не продолжится в таком духе.

Мисс Хендерсон повернулась к Майклу.

— Майкл, прежде чем начнём, не хотите ли вы получить облегчение?

Снова!

— Нет, мэм, — сказал он, — я в порядке.

По комнате прокатились лёгкие стоны разочарования.

— Это совершенно нормально, если вы пожелаете, Майкл.

Мисс Хендерсон удивилась, что он считает себя в порядке. Она ожидала, что здоровый молодой парень, ходящий всё утро с такой симпатичной голой девушкой, как Крисси, действительно нуждается в облегчении — в чём медсёстры точно обучены. Она попыталась его успокоить.

— Мы все здесь медсёстры, Майкл, и прекрасно знакомы с потребностями и напряжением здорового молодого человека.

Алиса подняла руку и с милой улыбкой сказала:

— Если хотите, мисс Хендерсон, я могла бы о нём позаботиться.

Многие девушки захихикали. Это была правда — Алиса могла. Она встречалась с кучей парней и, вероятно, точно знала, как помочь.

Майкл же хотел, чтобы тему просто закрыли. Это не повторится.

— Правда, мэм. Я в порядке. У меня было облегчение на прошлом уроке, с миссис Кэнфилд.

Это вызвало много смешков среди девушек. Ему было неловко это говорить, но он хотел ясно дать понять, что этого не будет.

Мисс Хендерсон заметила, что у Майкла лишь начало эрекции. Возможно, он и правда в порядке.

— Ну, хорошо, Майкл.

Она повернулась к классу.

— Девочки, садитесь. Сегодня у нас много дел.

Девушки заняли места, но продолжали поглядывать на Майкла. Им было любопытно, что мисс Хендерсон задумала для него. Они надеялись, что это связано с его милым маленьким членом. У него было не так много для показа, но он не был совсем сморщенным, и, в любом случае, это был мужской член, а многие из них совсем не имели опыта в таких вещах. Они действительно были в восторге от его присутствия. Чувствуя жар всего этого внимания, Майкл отошёл за спину Крисси.

Когда девушки устроились, мисс Хендерсон объяснила план. Присутствие Майкла и Крисси было так же выгодно для неё, как для миссис Кэнфилд. Аббервилльский колледж был таким маленьким и удалённым, что студентам-медсёстрам катастрофически не хватало доступа к реальным пациентам и практического опыта.

— Медсёстрам придётся помогать врачам с рядом личных осмотров и проводить некоторые самостоятельно. Крисси и Майкл любезно согласились быть моделями для симуляционного обучения.

По комнате прошёл мягкий ропот. Крисси и Майкл посмотрели на мисс Хендерсон с тревогой. Никому из них не понравилось словосочетание «личный осмотр». Крисси полезла в сумочку за «Нотоидом».

— Весь семестр мы практиковали разные осмотры друг на друге: температуру, давление, рефлексы и прочее. Мы так благодарны, что у нас есть Майкл. Есть вещи, которые может сделать только мужчина.

Обычно это был бы комплимент, но Майклу не понравилось это в таком контексте.

— Девочки, подойдите сюда и по очереди покажите, как бы вы провели осмотр простаты.

Раздался хор стонов, вздохов и «фуу». У них в комнате голый парень, а они будут засовывать пальцы ему в попу?

— Хватит этих звуков. Именно поэтому так полезно иметь Майкла. Если вы собираетесь быть медсёстрами, вам придётся сталкиваться с куда более сложными задачами. Пора девочкам стать юными женщинами.

Майкл, вероятно, ненавидел эту идею даже больше, чем девушки.

— Я правда не думаю, что мне нужен осмотр простаты, мисс Хендерсон.

Мисс Хендерсон повернулась к нему. Она улыбнулась с сочувствующим весельем над его застенчивостью. Он выглядел мило, прячась за Крисси.

— Конечно, вам он не нужен, Майкл. Боже мой, если бы я думала, что с вашей простатой что-то не так, я бы не попросила вас быть подставным пациентом.

Она обратилась к классу.

— Нет, это для моих девочек, — как она любила их называть. — И почему-то они считают некоторые осмотры ниже своего достоинства.

Её неодобрение было так очевидно в тоне голоса, что несколько студенток опустили головы в извинении.

— Вот у нас этот милый молодой человек, предлагающий нам свою попу, а они только и делают, что жалуются.

Майкл опустил голову в полном смирении.

Юные леди почувствовали стыд за свою незрелость. Засовывать пальцы парню в попу было противно, но мисс Хендерсон права — медсёстрам придётся делать вещи посложнее. Пора взрослеть, и это мило со стороны Майкла — дать им попрактиковаться на его попе.

Мисс Хендерсон вывела Майкла из-за спины Крисси к своей парте. Состояние его члена больше его не волновало, и он не пытался прикрыться. Теперь его заботила другая сторона, и девушки думали о том же. Она велела Майклу повернуться, нагнуться над партой и выставить попу к классу. Страхи об эрекции перед девушками ушли, когда он почувствовал, как его член сморщился от стыда в этой позе.

Он представил, что это так же плохо, как спустить штаны и получить шлепки по голой попе перед кучей девчонок. Такое случалось с ним в детстве перед сёстрами. Потом он понял, что пальцы девушек в его попе хуже, чем шлепки. Мисс Хендерсон встала с другой стороны парты, лицом к классу, чтобы руководить.

— Девочки, если кому-то этот осмотр всё ещё неприятен, посмотрите на эту милую попку. Думаю, вы не увидите более прелестной попочки.

Она сказала это как комплимент Майклу и действительно так считала. Ей бы хотелось, чтобы у её парня была такая же милая попа, но Майкл воспринял это иначе и зажмурил глаза от стыда, его попа ёрзала от осознания, сколько глаз уставилось на её наготу. Даже Крисси украдкой поглядывала. Она не могла удержаться.

Комментарии мисс Хендерсон помогли снять неохоту у девушек — попа Майкла и правда была привлекательной. Как у маленького мальчика, как у младшего брата.

— Леди, при осмотре простаты важно, чтобы джентльмену было комфортно. И без того неприятно, когда палец лезет в попу, хотя, уверена, ни у кого из вас такого опыта не было.

По комнате прошёл лёгкий ропот: некоторые не могли представить такое, другие позволяли парням засовывать что-то внутрь. Для одних это был способ избежать полноценного секса (см. «Это не настоящий секс»), для других — избежать беременности. Но даже эти девушки никогда не засовывали ничего в попу парням. Они всегда были на принимающей стороне.

Мисс Хендерсон подвинула коробку с перчатками и банку вазелина к краю парты.

— Убедитесь, что палец хорошо смазан, девочки.

Мэри была первой.

— Какой палец использовать?

— Хороший вопрос, Мэри. Некоторые думают о самом длинном, но это может казаться непристойным медсестре.

Девушки поняли намёк, и раздалось хихиканье.

— К тому же это неудобно. Другие пальцы мешают, и длина не нужна. Указательного хватит.

Мэри была готова.

— Соберитесь вокруг, девочки. Не хочу, чтобы вы что-то пропустили.

Она наклонилась к Майклу.

— Майкл, ты сегодня хорошо покакал?

Если Майкл мог устыдиться ещё больше, то теперь точно. Он знал, что вопрос разумный и она просто делает свою работу, но говорить об этом перед всеми девушками, перед Крисси, было унизительно.

— Да, мисс Хендерсон, — тихо ответил он, надеясь, что никто не услышит.

Крисси, желая уважать Майкла, отошла от группы, чтобы не видеть, что с ним будет, хотя слышала разговор и ужасно ему сочувствовала. Ей сегодня не придётся пережить ничего хуже.

Мисс Хендерсон сказала:

— Хорошо, Мэри, палец смазан, давай поохотимся в его прямой кишке. Сьюзи, раздвинь Майклу ягодицы.

Сьюзи с радостью согласилась. Она наклонилась справа и схватила его белые мягкие щёчки. Каждая рука покрывала изрядную часть. Они были классными. Две милые белые попки в её руках. Она не удержалась и слегка их сжала.

— Раздвинь их, — подтолкнула мисс Хендерсон.

Мэри спросила:

— Почему он сам не раздвинет?

— Ещё один хороший вопрос, Мэри. Можно попросить пациента, но некоторым это неловко.

Майкл задумался, менее ли унизительно, что Сьюзи раздвигает ему щёки. Было приятно, что симпатичная девушка трогает его голую попу, но не для того, чтобы открыть его и показать всем его анус. Он почувствовал прохладу на своём отверстии, когда щёки раздвинулись.

— Смотри, — прошептала Алиса Энни, — сзади видны его яички.

Энни хихикнула, как и многие девушки, глядя на Майкла, согнувшегося над партой, с широко раздвинутыми щеками, его коричневая звезда сжималась от страха, а яички свисали ниже.

— Они милые, — сказала она. Она протянула руку мимо Мэри и коснулась их. — Такие мягкие и податливые.

Майкл дёрнулся, но Сьюзи крепко держала его попу.

— Давай, Мэри. Вставь палец в его прямую кишку.

Мэри, Майкл и Крисси глубоко вдохнули, когда Мэри приставила палец к его анусу.

Как только он почувствовал её палец, Майкл уткнулся лицом в руку и сильно сжал сфинктер.

Мэри надавила, но ощутила сопротивление.

— Он не пускает меня, мисс Хендерсон.

Мисс Хендерсон наклонилась и мягко погладила его щёку — щёку лица.

— Расслабься, Майкл, расслабь сфинктер и дай девушке засунуть палец. Представь, что собираешься покакать и хочешь отпустить.

Это не помогло расслабиться. Напротив, он теперь зря боялся, что сделает это перед девушками.

Алиса подошла с другой стороны. Она знала, как расслабить парня. Она мягко погладила нижнюю часть его спины правой рукой, успокаивая. Мисс Хендерсон одобрила. Но, незаметно для неё, Алиса также просунула руку под его живот, нащупала яички, а затем вялый член.

При её прикосновении Майкл поднял голову и посмотрел на Алису. Она подмигнула ему дружелюбно и начала мягко сжимать и гладить его член.

Майкл закрыл глаза и вернул голову на руку, теперь наслаждаясь прикосновениями Алисы. Её рука так приятно ласкала его член, что он полностью расслабил сфинктер и не возражал, когда Мэри засунула палец внутрь.

— Отличная работа, Мэри! — Мисс Хендерсон улыбнулась успеху своей студентки. Майкл же застонал от внезапного резкого вторжения.

— Теперь пощупай снизу твёрдый бугорок — это его простата.

— О да! Мисс Хендерсон, я чувствую! — Мэри была довольна собой и улыбнулась, ощутив изгиб простаты. — Вау, это правда круто.

Ей было приятно найти такой секретный уголок в парне. Она чувствовала себя настоящей медсестрой, ощупывая его мужественную простату.

— Ох, дай мне теперь! — воскликнула Пэтти, почти отпихнув Мэри. Палец Мэри выскочил с хлопком. Теперь многие девушки хотели засунуть пальцы в милую попку Майкла.

Майкл скривился, когда Пэтти с энтузиазмом засунула палец, чтобы найти приз, и его попа заметно дёрнулась от её напора.

— Осторожнее, Пэтти. Прямая кишка парня может быть очень чувствительной.

— Простите, мисс Хендерсон, — ответила она. — Наверное, я слишком увлеклась.

Алиса переместила правую руку вниз, мягко поглаживая попу Майкла, продолжая ласкать его член левой.

— Мы хорошо о тебе позаботимся, Майки, — сказала она спокойным, утешающим голосом медсестры.

— Да, успокой его, Алиса. Ему нужно держать сфинктер расслабленным и открытым.

Алиса не была уверена, одобрит ли мисс Хендерсон её способ расслабления через мастурбацию, но та не возражала против поглаживаний мягких изгибов его белой попы. Она знала, что медсёстрам нужно успокаивать пациентов во время сложных осмотров.

И Алиса была в этом хороша. У неё был большой опыт дрочки парням. Она знала, что им нравится. Она использовала пальцы на Майкле по-разному: то сильно сжимала член, тайно подрачивая; то отпускала ствол и легко проводила пальцами по твёрдому гладкому основанию; то кончиками пальцев, то ногтями; то брала только мягкую головку, массируя её ладонью или лаская гладкую поверхность кончиками пальцев. Вскоре она почувствовала предэякулят, который использовала как смазку для набухшей головки.

В итоге Майкл даже начал находить пальцы в своей попе приятными. Девушка за девушкой засовывали указательные пальцы в его прямую кишку, задерживаясь, чтобы пощупать внутри. У каждой был свой особый подход, и в этом была прелесть. Некоторые явно не хотели и колебались, что делало это ещё сексуальнее, будто он делал с ними что-то непристойное, что они должны, но не хотят. Его не насиловали в попу; он насиловал их пальцы своей попой, заставляя их ублажать его прямую кишку. Он даже играл с ними, сжимая их пальцы сфинктером, будто пытаясь удержать, поймать их в своей дырочке.

Это могло показаться странным, но такие мысли и фантазии крутились в его голове, пока девушки исследовали его прямую кишку смазанными пальцами, а Сьюзи широко раздвигала его. Эти фантазии поддерживались чувственными прикосновениями руки Алисы к его члену. Он быстро затвердел под её игривыми и нежными манипуляциями. Интенсивное сексуальное удовольствие от её руки естественно перетекало на пальцы девушек в его попе.

Несколько девушек видели, что делает Алиса, но никто её не выдал. Никто не хотел быть доносчиком, и все хотели видеть Майкла с эрекцией.

Майкл был благодарен за их молчание. Любящая рука Алисы очень помогала, когда девушка была слишком грубой или неуклюжей с пальцем. В такие моменты казалось, что он участвует в жёстком сексе — его трахают пальцем, пока ему дрочат.

Чувства были так сильны, что он стонал от удовольствия. Иногда ему приходилось жаловаться, кричать «Подождите!» или «Стоп!» Это вызывало паузу у девушки, что его трогала, и у Алисы. Каждая интерпретировала по-своему: та, что в попе, думала, что слишком сильно, и ему больно, но обычно это было из-за того, что Алиса доводила его слишком близко к оргазму. Он знал, что по правилам «Программы» кончить во время урока не запрещено, если это случайно, но не хотел, чтобы узнали, что он кончил от ректального осмотра студентками. Но рука Алисы и пальцы девушек были такими, такими хорошими.

Мисс Хендерсон объявила:

— Отлично, Сьюзи, хорошая работа.

Мэри взяла на себя роль Сьюзи, удерживая попу Майкла открытой, пока Сьюзи засовывала палец ему в попу.

— Теперь твоя очередь, Алиса.

Майкл вздохнул с сожалением, когда Алиса отпустила его. Но он понимал, что это, вероятно, к лучшему. Теперь он даже подумывал принять предложение следующего преподавателя об облегчении в первые пять минут урока. Однако это будет только после обеда.

Алиса не торопилась и провела одно из самых чувственных исследований его прямой кишки. Она скользила пальцем туда-сюда, слегка сгибая последнюю фалангу, чтобы погладить и исследовать. Она даже просунула другую руку между его ног, снова схватив его твёрдый, напряжённый член.

Мисс Хендерсон, стоя за партой, не видела точно, что она делает, но по шокированным лицам некоторых девушек, удивлённых откровенно сексуальным обращением Алисы с Майклом, поняла, что её рука, возможно, зашла слишком далеко.

— Хватит, Алиса.

Алиса вытащила палец с хлопком и улыбнулась.

Майкл тоже улыбнулся.

Однако его улыбка быстро исчезла, когда мисс Хендерсон обошла парту, наклонилась над ним и, используя санитарные салфетки, начала его вытирать.

— Вы тоже должны его вытереть после, девочки. Иногда они предпочитают делать это сами, но я считаю, что это приятная любезность, особенно для такого хорошего спортсмена, как Майкл.

Майклу бы предпочёл сделать это сам. Теперь он чувствовал себя младенцем, которому взрослая женщина вытирает попу перед всеми этими девушками.

И, к сожалению, она не спешила. Смазки было много, и её нужно было убрать, но казалось, что она получает от этого личное удовольствие. Ей действительно нравилась его милая попа. Она даже ласково похлопала его по попке, закончив.

— Всё чисто и сверкает. Можешь сесть, Майкл, если хочешь, пока мы практиковуем другой осмотр с Крисси.

Плюсом её медленной и тщательной уборки было то, что его член успел смягчиться. Он быстро сел за парту. Он был так рад, что больше не в центре внимания. Однако Алиса продолжала бросать на него понимающие взгляды и улыбки. Майкл старался не смотреть в ответ, боясь, что эрекция вернётся.

— Это было замечательно, не так ли, девочки? Теперь, Крисси, не могли бы вы подойти ко мне?

После того, что произошло с Майклом — хотя она мало что видела, стараясь уважать его privacy — Крисси подошла осторожно.

— Ещё один важный личный осмотр, с которым вы все должны быть знакомы, — это осмотр груди.

Девушки не очень знали этот осмотр, так как в их возрасте их не волновали уплотнения, но им действительно следовало с ним ознакомиться — ради пожилых пациенток и, в конечном итоге, себя самих.

— Крисси будет отличной моделью. Маленькая грудь так же подвержена риску, как большая, но для тренировки осмотра приятно иметь такие полные, мясистые груди.

Это был комплимент, но Крисси не была уверена, хочет ли она сказать спасибо.

Мисс Хендерсон велела девушкам мягко, но уверенно осматривать грудь Крисси. Чтобы сэкономить время, она поручила двум девушкам одновременно проводить осмотр, каждой по одной груди.

Для Крисси это не было большой проблемой. Это было куда менее инвазивно и неловко, чем осмотр простаты Майкла. Но всё же немного странно. Ей пришлось держать руки высоко, пока разные девушки трогали, исследовали, тыкали и сжимали её грудь. Тем не менее, она чувствовала, что делает доброе дело. Это не было неуместным или сексуальным. В комнате были только женщины (за одним исключением), и осмотр груди не должен быть смущающим или постыдным.

Однако со временем она заметила, как учащается её пульс, лицо немного краснеет. Так много разных рук, в основном незнакомых, прикасались к её голым сиськам по-разному, одна за другой, иногда одновременно, все исследуя, щупая, сжимая, лаская. Это было откровенно привлекательно, а потом даже возбуждающе. Столько рук, столько исследований, сжатий, пощипываний.

Особенно одна девушка, Полли, похоже, увлеклась. Она задержалась надолго. Казалось, она больше ласкает и гладит, чем осматривает и сжимает. Она даже щёлкнула и ущипнула соски Крисси. Когда она закончила, Крисси почувствовала себя немного запыхавшейся, немного растерянной. Она посмотрела на Майкла, смотрит ли он.

Он не смотрел. Он отводил взгляд, не только из уважения к Крисси, но и чтобы избежать новой эрекции. Это было нелегко, ведь некоторые девушки говорили, какие мягкие и податливые сиськи у Крисси, и звуки рук, играющих с грудью, вместе с девичьим хихиканьем, было трудно игнорировать. Он был в комнате с кучей симпатичных девушек, играющих с голыми сиськами.

Мисс Хендерсон тоже заметила Майкла, сидящего в стороне и смотрящего в другую сторону. Она вдруг поняла свою ошибку. «Как сексистски с моей стороны!» — подумала она. Она решила, что только женщины должны знать про осмотр груди, хотя парни тоже будут трогать грудь и должны знать, как это делается и что искать. Разве он не захочет заботиться о здоровье будущей девушки?

Когда последняя девушка закончила, она позвала его.

— Майкл, простите, что мы вас исключили. Подойдите сюда, ваша очередь.

— Что?! — воскликнул он, как и Крисси, по крайней мере, руками. Её руки инстинктивно закрыли грудь в скромной защите.

— Конечно, Майкл. Нет причин вас исключать; это была моя ошибка, и я извиняюсь. Вы с Крисси сегодня в нашем классе и должны быть приняты с уважением и вниманием. Сегодня вы медбрат, Майкл!

Она подошла, взяла его за руку и вытащила из-за парты.

— Я не приму «нет», Майкл. Сегодня вы студент-медбрат, а медсёстры должны быть комфортны с телами противоположного пола.

Она подвела его к Крисси, которая стояла перед партой, как олень в свете фар, хотя это Майкл пялился на фары: яркие белые холмы, торчащие из тела Крисси.

Майклу было неловко, особенно после того, как Крисси была так добра по пути на урок. Но выбора не было. Им обоим пришлось участвовать в каждом уроке, соглашаясь на любые задания преподавателя, полезные для обучения. Он посмотрел Крисси в глаза, пытаясь передать сочувствие и извинения за то, что собирался сделать.

Крисси выглядела растерянной, обеспокоенной и явно смущённой.

— Вот что нужно искать, Майкл. Сначала посмотрите, обычного ли размера, формы и цвета грудь, нет ли видимых искажений или отёков. Конечно, это замечательная грудь, не так ли, Майкл?

— Э-э, да, точно, — тихо признался он. Лицо Крисси стало пунцовым.

— Видите ли вы выделения из сосков, вмятины, выпуклости, покраснения, болезненности или отёка?

Ему не нравились упоминания выпуклостей или отёков. Он покачал головой.

— Подними руку, Крисси.

— Да, мэм, — ответила она, подняв руку, но отведя взгляд. Утром она ругала Майкла за то, что он смотрел на её голую грудь. Теперь ей приходилось пассивно подчиняться его интенсивному визуальному и физическому исследованию.

— Майкл, мягко сожмите каждый сосок между пальцем и большим пальцем и проверьте, нет ли выделений.

Вау, подумал Майкл. Он думал, что сможет только потрогать или подержать грудь. А его приглашают сжать сосок. Он осторожно взял правый сосок Крисси между пальцем и большим пальцем и слегка сжал.

Грудь Крисси резко поднялась от внезапного вдоха при ощущении его прикосновения к соску. Словно она выпятила её для него, подставила. Сосок затвердел, и это чувство, её реакция, были так восхитительны для Майкла.

— Обычно, Майкл, грудь осматривают, когда она лежит и стоит, но у нас нет удобного места, так что пропустим это. Используйте твёрдое, плавное касание первыми пальцами руки, держа их плоско и вместе.

Она направила его руку своей.

— Покройте всю грудь сверху донизу, из стороны в сторону, от ключицы до верха живота, от подмышки до ложбинки.

Иными словами, тщательно, медленно исследуйте каждый дюйм.

Грудь Крисси теперь поднималась и опускалась с её дыханием. Она была растеряна и удивлена своей реакцией. Она не была уверена, трепещет ли её сердце от нервов или, неужели, от возбуждения? Это был очень смущающий осмотр груди. Теперь это были руки парня, того, с кем она делила этот трудный день. Его руки не были как у девушек, и она не могла отрицать эффект, который оказывало на неё исследование Майкла. Она даже чувствовала тепло между бёдер.

Мисс Хендерсон продолжала инструктировать.

— Следуйте узору, чтобы покрыть всю грудь. Начните с соска, двигаясь кругами всё шире, пока не дойдёте до края.

Он делал, как велено, не только ища аномалии, но и наслаждаясь гладкой, мягкой, сочной кожей. Ему хотелось вернуться к соску, но он придерживался клинических требований.

— Можно также двигать пальцами вертикально, рядами, как будто косите газон. Убедитесь, что прощупали всю ткань: у кожи мягким касанием, глубже — сильнее.

Это была инструкция, которую он охотно выполнял, наслаждаясь мягкой, податливой пышностью её сочной груди.

— Начинайте с очень лёгкого касания, затем увеличивайте давление, чтобы чувствовать глубокие ткани.

Это осмотр? Он подумал, не будет ли покусывание соска хорошим способом проверить выделения.

Когда он закончил, все слышали глубокое дыхание Крисси, но ещё заметнее были сильные подъёмы и опускания её груди и румяное выражение лица. Она посмотрела на Майкла с растерянностью, затем покраснела от стыда и отвернулась.

Джейн воскликнула:

— Похоже, Майки понравилось быть медбратом, мисс Хендерсон.

Все взгляды опустились к паху Майкла. Его член стоял твёрдо, прямо и высоко. Никто раньше этого не заметил, так как глаза были прикованы к тому, как он трогает грудь Крисси. Ну, некоторые заметили. Особенно Алиса, но она не собиралась доносить.

Мисс Хендерсон сначала растерялась. Но как преподаватель быстро собралась.

— Боже мой. Простите, Майкл. Честно, я должна была предвидеть такую возможность.

Майкл прикрыл своё смущение.

Но мисс Хендерсон убрала его руки.

— Нет, нет, Майкл, не прячьте. Это против правил «Программы», и, кроме того, тут нечего стыдиться. Эти девушки столкнутся с молодыми людьми, у которых случайно возникают эрекции во время осмотров или купания. Честно говоря, это хорошо. Вы дали нам возможность показать, как мы, юные профессионалки, можем с этим справиться.

Она повернулась к студенткам, все из которых пялились на качающуюся эрекцию. Крисси тоже смотрела. Она всё ещё слегка задыхалась и неожиданно для себя чувствовала любопытство и влечение к его твёрдой штуке.

— Разве мы не рады, что мистер Бейтс показал нам свою эрекцию, девочки?

— О да, мисс Хендерсон, — искренне и даже с энтузиазмом ответили они.

— Видите, Майкл, мы все считаем это замечательным. Теперь, э-э, посмотрим.

Она думала о следующем упражнении. Возникла небольшая сложность.

— Следующим было симулирование осмотра яичек и пениса. Может, стоит подождать, пока вы, э-э...

— Мисс Хендерсон, — предложила Алиса. — Я не думаю, что нам стоит ждать. Если мы показываем комфорт с его стояком, то разве не лучше продолжить? В реальной жизни у нас были бы другие пациенты в очереди.

Мисс Хендерсон всё ещё сомневалась. Это нарушало её планы.

— Я хотела, чтобы вы попробовали оттянуть крайнюю плоть.

Она взяла его член, сжала кожу и потянула вперёд. Она проверяла эластичность полностью растянутой крайней плоти. Её всё ещё можно было двигать на головку и обратно. Всё, что терялось, — она не оставалась на месте, когда отпускали. Может, это сработает. Однако её повторные тесты эластичности имели другой вид.

— Вы собираетесь ему подрочить, мисс Хендерсон?

— О, боже, нет!

Она знала правило, как и все преподаватели, но, что важнее, у неё не было такого намерения. Она слышала слухи, городские легенды, что медсёстры мастурбируют пациентов, и не хотела быть примером такого. Какой сигнал это дало бы студенткам — дрочить первый голый пенис, который они видят? В начале урока это было бы нормально по правилам «Программы». Но это совсем другое дело.

— Да, хорошо, давайте продолжим.

Глядя на Майкла, не осознавая, что всё ещё рассеянно держит и ласкает его твёрдый молодой член:

— В этом осмотре нет ничего сексуального. Он скоро смягчится, и тогда мы сможем лучше манипулировать крайней плотью.

Она отпустила и повернулась к студенткам.

— Хорошо, девочки, по очереди. Осторожно прощупайте его яички на аномалии, затем внимательно осмотрите каждый дюйм пениса, особенно головку.

Мисс Хендерсон поставила Майкла перед пустым стулом, на который по очереди садились студентки. Было немного толкотни и даже пихания, чтобы занять раннюю позицию. Осмотр твёрдого члена был куда приятнее, чем простаты, и девушки подошли к заданию с гораздо большей тщательностью и интересом.

Возможно, важнее всего, никто не хотел быть той, при ком Майкл опадёт. Они были медсёстрами, но и юными леди с понятной гордостью за свою женскую привлекательность. Кому бы хотелось быть той, при ком Майкл потеряет эрекцию?

Дженни повезло начать. Она широко ухмыльнулась, глядя на твёрдый член, торчащий к ней через парту. Он не был большим. Даже довольно маленьким. Но для неё это делало его ещё милее и игривее.

Она осторожно прощупала его яички, не столько осматривая, сколько из любопытства и удовольствия. Она смотрела ему в глаза, кокетливо улыбаясь. Затем переключилась на пенис, легко проводя пальцами по стволу, тщательно ощупывая каждый дюйм, наклоняя лицо ближе к головке.

Он чувствовал её мягкое дыхание на головке и её нежные пальцы, исследующие его твёрдый член, скользящие по стволу, не сжимая, но её мягкое касание было так приятно, возбуждающе. Его член ещё больше набух.

Дженни улыбнулась. Ей нравился эффект, который она на него оказывала. Она подняла пальцы к головке, мягкому круглому бугорку.

Голос мисс Хендерсон прервал её задумчивость.

— Головка требует особого внимания. Убедитесь, что смотрите внимательно.

Дженни так и сделала. Она наклонила голову ещё ниже, её глаза в дюйме от неё. Она поворачивала пенис влево-вправо, нежно ощупывая мягкую изогнутую кожу головки. Она даже сжала её немного, открывая щель. Ей захотелось приложить губы к головке, слегка лизнуть щель, но не было оправдания для этого. Она не могла бы это объяснить. Или могла?

— Моя очередь, моя очередь! — пожаловалась Мэри.

Дженни вздохнула с разочарованием, отпустила его твёрдый член, встала и уступила место Мэри.

Каждая из девушек по очереди садилась, чтобы осмотреть, а точнее поиграть с твёрдым членом Майкла. Это стало лучшим классным упражнением, о котором они могли мечтать.

Для Майкла это тоже было чертовски здорово. Его стыд от наготы перед одетыми девушками стал далёким воспоминанием, пока он наслаждался тем, как юные леди ласкают его эрекцию. Иногда он фантазировал, как пара девушек дрочат ему одновременно, пока он играл с собой в постели ночью. Это было явно намного лучше. Это были куча девушек, и, что важнее, это было по-настоящему.

Ещё круто, что у каждой был свой стиль. Некоторые брались с энтузиазмом, другие чувственно, третьи робко и нерешительно. Любой подход был хорош. Разнообразие делало это ещё веселее и волнительнее. Никогда не знаешь, что сделает следующая, и даже если это отличалось от предыдущей, всё равно было классно.

Алиса, неудивительно, была самой смелой. Она крепко сжала его ствол и открыто поглаживала, скользя кулаком вверх-вниз. Майкл чувствовал, как приближается к кульминации. Это не займёт много времени.

— Подождите, подождите, — тихо воскликнул он.

Алиса остановила поглаживания, но не отпустила. Она легко держала его, глядя ему в глаза.

— Ты собираешься выдать аномальные выделения, Майкл?

— Осторожнее, девочки, — предупредила мисс Хендерсон. — Может, дадим молодому человеку перерыв.

— Это помогает осмотру, — спросила Алиса, — если пенис увлажнён, мисс Хендерсон?

— Да, это правда, Алиса.

Мелкие аномалии иногда лучше видны с влагой. Она повернулась к парте за влажными салфетками. Пока она не видела, Алиса опустила лицо прямо к члену Майкла и тщательно смочила головку своим ласкающим, массирующим языком.

Майкл согнулся от сильного удовольствия. Он не осознавал, насколько интенсивным может быть язык девушки. Теперь знал. Это было лучше рук. Он хотел отпустить себя, плевать на правила.

— Алиса! — воскликнули многие девушки. — Мисс Хендерсон, Алиса положила на него рот!

Мэри не любила ябедничать, но это вырвалось импульсивно.

Мисс Хендерсон быстро обернулась.

— Алиса, убери рот немедленно! Твоя очередь окончена прямо сейчас!

Алиса состроила мисс Хендерсон виноватое и невинное выражение, всё ещё держа твёрдый и теперь блестящий, мокрый член Майкла.

— Ой, простите, мисс Хендерсон, я просто хотела помочь.

Мисс Хендерсон пожалела о своём резком тоне. Возможно, она переигровала. Вид одной из её девушек, сосущей член парня, был просто шокирующим. Алиса, вероятно, не имела в виду ничего похотливого.

— Ну, ладно, но, э-э, почему бы тебе не дать другой девушке её очередь.

Алиса неохотно встала со стула, чтобы Бет могла занять её место.

Бет заняла позицию с явной тревогой. Она никогда раньше не трогала мужской пенис, тем более такой возбуждённый. Она даже не видела эрекцию, по крайней мере, живую — настоящую, не на картинках. А этот выглядел устрашающе. Верхушка была пурпурно-красной; казалось, он злится.

Майкл чувствовал, что вот-вот взорвётся. Давление в паху было таким сильным; его член так набух, что казалось, он хочет прорваться сквозь собственную кожу.

И тут появилась Бет. Бетани Эванс была одной из самых милых девушек, которых он знал. Он её не знал лично, но часто видел. У неё были длинные светлые волосы, почти всегда собранные в хвостик. Но больше всего выделялись её глаза — самые красивые голубые, невинные глаза за большими круглыми очками, которые блестели и искрились, словно маленькое свежее яблочко в глазах папы. Она всегда была в хорошем настроении; весёлая, часто兴奋ная улыбка на этих маленьких, пригодных для поцелуев губках, с пухлыми розовыми щёчками, которые показывали очаровательные ямочки, когда она улыбалась. Всё это идеально сочеталось с её миниатюрным ростом и маленькими грудками.

Майкл часто думал попросить её о свидании. Он считал, что она должна согласиться, ведь она была похожа на него, только женская версия. Он точно не был угрожающим.

Но сейчас он казался ей угрожающим. Она откинулась на стуле и медленно потянулась к его твёрдому члену, словно ей предстояло взять раскалённый прут.

Мисс Хендерсон видела её тревогу, как и все остальные.

— Не стесняйся, Бет, он тебя не укусит.

Бет храбро, но всё ещё нервно улыбнулась. Она взяла горячий, твёрдый стержень в руку. Её глаза расширились от удивления. Он был гораздо твёрже и теплее, чем она ожидала.

Майкл изо всех сил старался не кончить. Он был так близко к этому уже много раз. Все признаки были налицо. Если бы он только пережил последних нескольких девушек. Но невинное, робкое прикосновение сладких пальчиков Бет делало это очень сложным. Он зажмурил глаза, стиснул зубы и заставлял себя контролировать.

— Убедись, что хорошо разглядела, Бет, —指示 мисс Хендерсон.

— Да, мэм, — ответила Бет. Она поняла, что, наверное, ведёт себя как ребёнок. В конце концов, многие девушки уже давно трогали твёрдый пенис Майкла, и он никого не укусил. Она рассмеялась над своим страхом. Она сжала его крепче. Он был приятным на ощупь. Она даже потянула ствол к себе, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть круглую красную головку.

Майкл почувствовал, как она тянет, и посмотрел вниз, чтобы убедиться, что стоит правильно для неё. Он не хотел усложнять это для Бет и себя ещё больше. Но когда он увидел её милое личико, приближающееся к его члену, словно она собирается его сосать, плотина рухнула.

Его член внезапно дёрнулся, как случайно выстреливший пистолет, и мощный поток спермы хлынул через член, вырываясь наружу и сильно брызнув на нос и губы Бет.

— Мисс Хендерсон! — взвизгнула Бет. — Что мне делать?

Мисс Хендерсон быстро сообразила и сказала:

— Держись, Бет, продолжай гладить его, раз началось, надо закончить.

— Ой, ой! — пищала Бет, пока струи спермы продолжали вырываться из конца его члена, разбрызгиваясь по её лицу, волосам и блузке. Она делала, как велено. Она была хорошей девочкой и хотела быть ещё лучшей медсестрой. Она понимала, что, наверное, плохо прерывать эякуляцию на полпути. Он мог бы застрять или что-то в этом роде. «Но, боже, — подумала она, — сколько же её!»

Для Майкла облегчение, освобождение от всего этого нарастающего давления чувствовалось так хорошо. Так приятно наконец выпустить всё наружу, да ещё и обрызгать маленькую Бет. Физическое и визуальное удовольствие были фантастическими. Он щурился сквозь полузакрытые глаза, наблюдая, как его заряды летят по воздуху и шлёпаются о мягкую белую кожу Бет, её рука продолжала качать его, несмотря на то, что она промокла от его спермы. Он оставлял пятна, комки и капли на её лбу, белых щёчках с ямочками, задорном носике и сладких, пригодных для поцелуев губках. Но Бет была стойкой и держалась, пока сперма лилась на неё.

Когда он закончил, ему показалось, что он сейчас упадёт в обморок.

— Прости, Бет, правда.

Она посмотрела на него — только один глаз был открыт, так как в угол другого попал комок, и даже открытый глаз был наполовину закрыт, так как верёвка спермы протянулась от брови к щеке. Большой комок на лбу тоже двигался к открытому глазу.

— Ничего страшного, Майки, — мягко сказала она. — Ты не мог удержаться.

Он хотел помочь ей вытереться, но у него не было ничего под рукой. Мисс Хендерсон уже шла с санитарными салфетками.

Остальные девушки были ошеломлены и молчали. Это было зрелище. Крисси удивилась своей реакции. Она думала, что должна возмутиться, увидев, как парень кончает на лицо девушки. Она действительно была шокирована, когда первый брызг попал на губы Бет, но не отвернулась и вместо этого была заворожена. Она не могла отвести взгляд, её сердце билось от волнения, пока она смотрела, как Майкл кончает на Бет. Когда он закончил, она почувствовала ещё большее тепло между ног, возможно, даже немного влаги. Она подумала, не утащить ли одну из салфеток. Ей даже стало немного завидно Бет. Ведь она была партнёршей Майкла в этом. Может, это она должна была дать ему облегчение, хотя точно не хотела бы, чтобы он сделал это ей на лицо; эту часть она совсем не завидовала. Смотреть было возбуждающе, но всё же шокирующе и тревожно.

Майкл отступил, пока мисс Хендерсон помогала Бет вытираться.

— Не переживай, дорогая, это совершенно безопасно, тебе не повредит.

— О, я знаю, мисс Хендерсон, — ответила Бет. Она не была такой наивной. — Просто удивилась, сколько её было.

Все девушки были очень удивлены. Они не ожидали, что такой маленький парень может выдать столько спермы, да ещё с такой силой.

— Боже, — сказала Бет, — я, наверное, ужасно выгляжу.

Она действительно была в беспорядке, но мисс Хендерсон успокоила её:

— Нет, нет, дорогая, немного спермы на девушке может быть очень мило.

Девушки подняли брови на это замечание, но не было времени на вопросы или обсуждение, что она имела в виду. Урок закончился, пора двигаться дальше. Мисс Хендерсон позволила Бет задержаться, чтобы ещё вытереться и поправить волосы.

Когда студенты выходили, Крисси взяла Майкла за руку. Этот опыт становился очень запутанным. Они направились на обед в их честь в зале заседаний декана по делам студентов.

Продолжение следует...

— --

Это перевод рассказа Naked at College 01 Pt. 01 от автора Charles Petersunn. Заранее выражаю благодарность за оценки. Прошу оставлять комментарии если рассказ понравился и хотите продолжения.