Этот рассказ — второй из моих версий серии «Голая в школе» на Literotica, начатой Карен Вагнер, которая так любезно разрешила другим использовать тему и элементы в своих собственных версиях этой серии. Я очень благодарю её за такое вдохновляющее творение! Читатели, незнакомые с серией или знакомые, но не заинтересованные в ней, могут счесть её слишком возмутительной. Однако я призываю вас насладиться её нереалистичной абсурдностью, поскольку именно это (на мой личный вкус) делает её такой замечательной фантазией. Также я рекомендую читателям сначала ознакомиться с первым изданием этой серии («Голая в колледже, #1, Крисси и Майкл»), так как оно предоставляет полезные, если не важные, вводные материалы. Обратите внимание, что рассказ довольно длинный (хотя и не такой длинный, как традиционные истории этого жанра, охватывающие целую неделю), но его можно читать по частям. Наконец, предупреждаю, что в рассказе присутствуют элементы подчинения и доминирования, а также эксгибиционизма. В остальном, наслаждайтесь!!

— - - - - - - - - - - - - - -

Сюзанна Фрост и Роберт Уильямс стояли в кабинете доктора Рэйбёрна, президента колледжа Аббервилль. Это был впечатляющий, но внушающий трепет кабинет. Высокий потолок и большие окна, характерные для старых зданий колледжа, были занавешены глубокими тяжёлыми шторами, стены украшены большими масляными портретами прошлых президентов, фотографиями приезжавших высокопоставленных гостей, историческими событиями штата и живописными видами долины Шенандоа. У президента Рэйбёрна был большой, аккуратно организованный письменный стол из орехового дерева с глубоким кожаным вращающимся креслом. Справа находился конференц-стол из орехового дерева, а слева — более неформальная зона для встреч с диваном, большими мягкими креслами и журнальным столиком. Был даже действующий камин.

Сюзанна и Роберт терпеливо стояли, ожидая, пока президент Рэйбёрн закончит подписывать несколько документов. Когда он закончил, он медленно встал из кресла и обошёл стол.

«Я так рад пожать вам руки. Не могу выразить, как я взволнован, приветствуя вторых участников Программы».

Сюзанна ответила с таким же энтузиазмом. «Я просто польщена, президент Рэйбёрн, что меня выбрали для участия. Не могу выразить, как я благодарна».

«Это замечательно слышать, Сюзанна. Я знаю, что первые участники могут испытывать сильное беспокойство по поводу этого опыта. В конце концов, это программа, совершенно новая для нашего колледжа. Мы действительно не знаем, насколько хорошо она сработает. У нас теперь есть отчёт Крисси и Майкла» (см. «Голая в колледже, #1»), «которые, могу с некоторой гордостью сказать, нашли это весьма просвещающим и ценным опытом. Но всё же, я понимаю, что вы тоже будете прокладывать совершенно новый путь для себя». Сюзанна была совершенно искренна в своём энтузиазме. Она так сильно хотела быть первой женщиной-участницей Программы и была откровенно ревнива, что колледж выбрал Крисси вместо неё. Она признавала, что это был справедливый выбор, учитывая, что Крисси — президент студенческого совета. Однако она также подозревала, что Крисси выбрали отчасти из-за её привлекательной внешности. Сюзанна сама была довольно симпатичной, но Крисси была сногсшибательной, во многом благодаря её весьма выдающейся груди. Она не могла не подозревать, что большие груди Крисси сыграли хотя бы какую-то роль в её выборе. У Сюзанны в этом плане всё было скромнее.

Сюзанна чувствовала, что она была бы лучшим первым выбором. У Крисси было больше сексуальной привлекательности, но дело не в сексе. Это было о росте студентов, самопознании, социальном и личностном развитии. Лучшим первым выбором был бы исследователь, учёный, а Сюзанна любила науку, особенно социальные науки. Она видела, что Программа — это новаторский эксперимент, который может дать весьма информативные результаты о человеческом поведении. Некоторые из классических исследований в истории социологии и психологии проводились учёными-исследователями, которые погружались в сообщества, изучая банды, расистские организации и девиантные сексуальные предпочтения, внедряясь в группы, чтобы изучать их членов из первых рук. Джон Гриффин («Чёрный, как я») был личным героем для Сюзанны, и она считала своё участие в Программе своей собственной, пусть и скромной, попыткой достичь подобного. Она не удивилась бы, если бы её попросили описать свой опыт для публикации в ведущем научном журнале (возможно, она назвала бы его «Голая, как я»).

Интерес Роберта к участию, или, точнее, его готовность участвовать, был более прозаичным. Он испытывал финансовые трудности и надеялся получить одну из щедрых, но крайне конкурентных стипендий, которые предлагались в Аббервилле лишь немногим избранным студентам. Он знал, что участие в Программе вместе с письмом от президента Рэйбёрна может значительно, очень значительно, помочь в получении этой стипендии.

Однако, как предположил президент Рэйбёрн, он был очень встревожен. На прошлой неделе он видел, как Крисси и Майкл шли по кампусу, и заметил, как многие студенты наслаждались их дискомфортом от такой открытости. Он даже видел, как некоторые студенты смеялись над Майклом и издевались над ним, особенно когда у него была эрекция. Он совсем не радовался этому, но, по крайней мере, это продлится только один день. К этому времени завтра всё будет позади, и он будет на шаг ближе к своей стипендии.

Президент Рэйбёрн продолжил: «Теперь, я уверен, вы оба уже хорошо знакомы с правилами и положениями Программы. Однако, если у вас есть вопросы перед началом, я с радостью на них отвечу».

Роберт спросил: «Будет ли у нас охранник, президент Рэйбёрн, как у Крисси и Майкла?»

«Абсолютно, Роберт. Он будет там, чтобы никто не приставал к вам и не нарушал правила. Как вы знаете из ориентации с деканом Уорреллом, наказанием за любые оскорбительные замечания или поведение может быть участие в Программе в будущем. Все студенты здесь, в Аббервилле, взрослые. Нам всем как минимум 18 лет, но должен признать, что иногда не все ведут себя как взрослые. Некоторые наши студенты будут вести себя скорее по-юношески, не соответствующе своему истинному возрасту. Хотя, Роберт, должен сказать, что мы решили изменить нашу дисциплинарную политику. Это работа в процессе, и по мере того, как мы будем учиться на вашем участии, мы, вероятно, внесём дополнительные корректировки».

«Если вы больше не будете требовать их участия в будущем, что их удержит?»

«Не волнуйся об этом, Роберт. Нет, они всё равно будут наказаны соответствующим образом. Просто мы не хотим, чтобы люди участвовали в качестве наказания. Мы хотим, чтобы участники приняли этот опыт. Мы хотим, чтобы это было воодушевляющим опытом, а не просто каким-то наказанием. Хорошо, ещё вопросы?»

Оба покачали головами. Для Роберта это точно ощущалось как наказание. Сюзанна же сияла от восторга.

«Отлично, тогда кто хочет начать первым?»

Рука Сюзанны взлетела вверх, и она воскликнула: «О, я! Да, я пойду первой. Позвольте мне!»

Президент Рэйбёрн ожидал, что девушка из пары будет более нерешительной. «Сюзанна, я очень впечатлён твоим энтузиазмом. Декан Уоррелл предположил, что ты действительно можешь стать образцовым участником».

«Спасибо, сэр. Я очень надеюсь на это».

«Хорошо. Ты можешь раздеться здесь. Мы считаем, что лучше, чтобы участники сначала снимали одежду в комфорте и безопасности административного здания, чтобы мы могли тщательно контролировать эксперимент с самого начала. Они будут ждать тебя здесь после твоего последнего занятия, «Развивающей психологии»».

«Абсолютно, сэр», — ответила Сюзанна и начала расстёгивать блузку. Она чувствовала, как её сердце бешено колотится от волнения. Это действительно начиналось! Она поклялась тщательно отслеживать все свои мысли и чувства в течение дня, ведя подробные заметки для своей будущей статьи. Она должна была признать, что, размышляя о своих чувствах, её волнение теперь было слегка окрашено тревогой. Она никогда раньше не раздевалась перед кем-либо. Даже врачи позволяли ей раздеваться в уединении. А теперь она стояла перед президентом колледжа и парнем, которого даже не знала, расстёгивая блузку. Ну, это не могло быть так же сложно, как первая встреча Джона Гриффина с Ку-клукс-кланом. Это, должно быть, было очень страшно. Если бы они обнаружили, что он социолог, его могли бы убить. Она не рисковала жизнью. Ей просто нужно было позволить людям увидеть её голой.

Она продолжала успокаивать себя, расстёгивая блузку. Ни один уважающий себя психолог или социолог не должен чувствовать дискомфорт от наготы. Они должны быть выше таких мелочных неуверенностей.

С глубоким вдохом она повернулась спиной к двум мужчинам, открыла блузку и освободила руки. Она аккуратно сложила блузку и положила её на спинку одного из кресел. Затем она расстегнула юбку и позволила ей упасть на пол. Ей казалось, что она чувствует, как глаза мужчин прожигают её, разглядывая бретельки её бюстгальтера и соответствующие белые трусики.

Её нижнее бельё не было особенно сексуальным или откровенным, но его простая невинность сама по себе была довольно милой, если не соблазнительной. И было ясно, что у неё будет очень симпатичная маленькая круглая попка, которая стала ещё более аппетитной, когда она наклонилась, чтобы поднять юбку.

Она перекинула юбку через спинку кресла и скромно оглянулась через плечо на двух мужчин позади. Это была очаровательная поза. Когда она повернула верхнюю часть тела, чтобы взглянуть назад, мелькнул кончик чашечки её белого бюстгальтера, выглядывающий из-за руки, и когда её ноги напряглись, чтобы позволить оглянуться, её попка тоже напряглась и приподнялась. Неясно, зачем она оглядывалась. Ей было любопытно, смотрят ли они на неё, и, конечно, они смотрели. Какой парень не стал бы? Однако они быстро отвели глаза, когда она поймала их, глядящих на её попку.

Она тоже отвернулась. Часть её была очень напугана. Готова ли она к этому? Не переоценила ли она свои способности? Это, возможно, был её последний шанс отступить. Она глубоко вдохнула, потянулась назад и расстегнула бюстгальтер. Она наклонилась вперёд, её трусики натянулись на изгибах попки. Она сняла чашечки с груди и позволила бретелькам соскользнуть с рук.

Она выпрямила спину и посмотрела на свою грудь. Они были такими маленькими, или, по крайней мере, ей так казалось. Они точно были намного меньше, чем у Крисси. Она так надеялась, что их недостаточность не помешает эксперименту, опыту. Что, если люди будут смеяться над ней? Издеваться? Она была такой уверенной студенткой. Она знала, что однажды станет великим учёным. Но вот она, беспокоится о размере своих сисек. Ну, подумала она, «Давай продолжим».

Она зацепила большие пальцы за пояс трусиков и стянула их вниз, полностью наклонившись в талии, не осознавая, насколько много она открывает Роберту и президенту Рэйбёрну, а это было немало. Её миниатюрный женский холмик и нежная маленькая щель стали видны. Члены напряглись при виде этого. Они даже могли видеть немного в щель её попки, хотя не глубоко, так как её попка была такой тугой, а анус таким маленьким, что мало что было видно. Она глубоко вдохнула и повернулась.

«Боже мой», — воскликнул президент Рэйбёрн. — «Ты очень красивая девушка, Сюзанна. Боже мой, боже мой, очень красивая».

Сюзанна покраснела. Она никогда раньше не слышала такой восторженной похвалы своей внешности, и уж точно не в отношении своей наготы. Она бы никогда не использовала слово «красота» для описания себя. Она тихо ответила: «Спасибо, сэр», скромно сцепив руки перед своей киской.

«Роберт, скажи нам, что ты думаешь?»

Роберт старался отводить взгляд, но, естественно, украдкой поглядывал. «Ну, эм, да, сэр, да, эм, очень мило».

Это не было большим комплиментом. Сюзанна гадала, предпочёл бы он Крисси.

Однако президенту Рэйбёрну пришлось её пожурить. «Нельзя использовать руки, чтобы прикрываться, Сюзанна».

Она выругала себя. Во время участия в Программе нельзя прикрываться. Не прошло и пяти минут, а её уже отчитывают. «О, да, конечно, простите, я забыла, сэр».

Глаза президента Рэйбёрна зафиксировались на её киске. Он был ошеломлён. «Сюзанна, ты побрила себя там, внизу?»

Сюзанна посмотрела вниз. Ей не пришлось смотреть. Она знала, что увидит. Это была просто естественная реакция проверить. Она подняла взгляд на него и гордо улыбнулась. «Да, сэр, побрила. Вам нравится?»

Это был очень, очень аппетитный вид. Её киска выглядела такой невинной, такой чистой. Просто маленький белый холмик, поднимающийся на грани, разделённый самой нежной, драгоценной щелью. Президент Рэйбёрн нарушил собственное правило. Он взял папку и попытался держать её у талии так, чтобы это казалось естественным для двух студентов. Он просто не мог позволить молодой леди увидеть его нарастающий бугор. «Это действительно очень мило, Сюзанна, но почему?»

«Ну, сэр, я подумала, что это будет в истинном духе Программы. Теперь я полностью и совершенно открыта. У меня нет ничего, чтобы скрывать».

Глаза Роберта расширились от шока и удовольствия при виде этого. Он никогда не видел ничего подобного. Он представлял, что, должно быть, видел что-то подобное много лет назад, но у него не было воспоминаний о безволосых кисках. Он видел киски молодых леди раньше. В отличие от Сюзанны, у него был некоторый сексуальный опыт, но он никогда не видел ничего подобного. У всех было хотя бы немного волос. Сюзанна была такой же гладкой, белой и чистой спереди, как и сзади. Его член быстро напрягся в боксёрах.

Президент Рэйбёрн тоже был очень доволен. «Сюзанна, какая выдающаяся идея. Я действительно впечатлён. Да, да, это был отличный жест в духе Программы». Он знал, что должен будет предоставить дополнительное поощрение за её инициативу. «Ну, теперь, Роберт, твоя очередь».

Сюзанна сцепила руки за спиной, выставила свои маленькие сиськи и гордо улыбнулась. Её энтузиазм возвращался, и она не могла дождаться, чтобы увидеть своего партнёра. Это было немного волнующе. На самом деле она никогда не видела голого парня, по крайней мере, вживую. Она чувствовала себя глупой школьницей, ждущей, когда парни выйдут из раздевалки в спортивных шортах, только это было в десять раз лучше. Она собиралась увидеть, как парень раздевается догола прямо перед ней. Она чувствовала, как её сердце трепещет и, с некоторым недоумением, её соски твердеют.

Роберт не был особенно крупным парнем. На самом деле, он был довольно низкого роста для мужчины, всего около пяти футов трёх дюймов. Однако он был в отличной форме. Это он знал точно. Но это не сильно уменьшало неловкость раздевания перед президентом колледжа и голой девушкой, которую он не знал.

Глаза Сюзанны расширились, когда он снял рубашку. Его грудь была действительно хорошо очерчена. Боже, подумала она, это может быть очень весёлый день. Она даже почувствовала лёгкую зависть. Он был невысок, но у него было лучшее тело для парня, чем у неё для девушки.

Роберт заколебался, дойдя до брюк. «Эм, сэр?»

«Да, сынок, что такое?»

«Ну, эм, сэр, можно мне немного подождать?»

Президент Рэйбёрн сразу понял проблему. Однако, если Роберт не мог справиться с этим в кабинете президента, он точно не справился бы, когда комната будет полна других студентов. «Роберт, я понимаю твою озабоченность. Поверь, это всё часть Программы. Ты привыкнешь. Чёрт, Майкл даже встал у стола, чтобы показать всем свою эрекцию на обеде у декана».

И Сюзанна, и Роберт повернули головы, их глаза расширились. Какое странное поведение.

Сюзанна поняла, что её партнёр испытывает трудности, и вмешалась, чтобы поддержать. Важно поддерживать своего партнёра. «Не волнуйся, Роберт. Я полностью осведомлена о процедурах и правилах Программы. Это меня не побеспокоит». На более личной ноте она добавила: «Честно говоря, Роберт, это даже лестно». Она знала, что важно быть максимально честной. Она хотела сделать это правильно. «У меня точно нет той привлекательности, что была у Крисси, и поэтому я считаю замечательным, что ты взволнован. Это всё действительно ужасно волнующе».

Президент Рэйбёрн был так доволен Сюзанной. Она казалась прирождённой для этого. Роберт ещё немного поколебался, повернулся спиной, стянул брюки, шагнул из них и бросил в сторону. Он глубоко вдохнул и повернулся, демонстрируя весьма заметный шатёр, торчащий спереди. Он выглядел как мужская модель, которая каким-то образом потеряла контроль над собой во время фотосессии Яна Торпа. Глаза Сюзанны широко раскрылись от удивления. «Боже мой», — подумала она. — «У него действительно эрекция!»

Президент Рэйбёрн кашлянул, признавая своё собственное отвлечение и моментальное замешательство. «Всё в порядке, Роберт. Не позволяй этому тебя беспокоить». Он повернулся к Сюзанне. «Это тебя тревожит, Сюзанна?»

Сюзанна не могла отвести глаз от этого бугра. На самом деле, это был больше, чем бугор. Это было больше похоже на стержень, пытающийся прорваться. Она надела храброе лицо. «Э, нет, сэр, конечно нет, президент Рэйбёрн. Это ожидаемо от мужчин, участвующих в Программе».

«Ты абсолютно права, Сюзанна». Он находил её зрелость весьма впечатляющей. «Видишь, Роберт? Сюзанна совершенно не против». Ей это не было совершенно нормально, но она чувствовала, что должна с этим справиться. «Теперь давай снимем эти боксёры, чтобы вы двое могли начать».

Роберт был рад услышать, что его эрекция её не беспокоит. Его она точно беспокоила. Тем не менее, он повернулся спиной, стянул шорты и бросил их на брюки. Затем он повернулся лицом к президенту и Сюзанне.

«О, боже мой!» — воскликнула Сюзанна. Роберт был весьма большим. Нет, на самом деле, он был огромным. Даже глаза президента Рэйбёрна расширились от удивления. Он не ожидал этого. Роберт был таким невысоким парнем, но его эрегированный инструмент был настолько непропорционально большим. Он изучал его некоторое время. Он гадал, кажется ли он таким большим из-за того, что установлен на таком миниатюрном теле, но даже в абсолютном масштабе он был так же впечатляющим, как зрелость Сюзанны.

«Президент Рэйбёрн?» — Сюзанне пришлось спросить. Это был её научный долг. — «Все парни такие большие?» Она знала, что эрегированный пенис будет большим. Они должны быть мужественными, властными, внушительными. У Роберта он определённо был таким, но она никогда не представляла, что он может выглядеть так.

Президент Рэйбёрн восстановил самообладание и успокоил Сюзанну. «Нет, нет, моя дорогая, боже, нет. Эм, большинство мужчин далеко не такие большие. Боже мой, Роберт, это действительно нечто. Полагаю, ты очень этим гордишься».

Роберт знал, что он большого размера. Он сравнивал свой размер, в невозбуждённом состоянии, с другими парнями в душе после физкультуры. И у него был некоторый опыт в сексе. Он встречался с несколькими девушками, и они определённо указывали, что его был самым большим из всех, что они видели. Однако он не был особенно горд этим. Он был таким большим, что он беспокоился, не уродлив ли он. Одна девушка считала, что он слишком большой, и не хотела заниматься с ним сексом, а другая нашла их попытку полового акта настолько болезненной, что впоследствии не отвечала на его звонки. Это действительно не было его виной, так как она сама была столь же неопытной. Вероятно, ей было бы больно с любым парнем. Не помогало и то, что Роберт не был настолько опытен, чтобы понимать важность подготовки и возбуждения девушки перед введением. В любом случае, он ответил: «Не совсем, президент Рэйбёрн. Я думаю, он может быть слишком большим».

Президент Рэйбёрн не мог представить, что значит быть слишком большим. Ну, вообще-то, он понимал, что существуют некоторые невероятно крупные мужчины, некоторые, возможно, размером до двух футов. Роберт, конечно, был явно далёк от этого, но всё же достаточно большим. «Ну, если захочешь обменяться, позвони мне». Возможно, это было немного неуместно для президента, но он чувствовал, что немного лёгкости в такие моменты полезно.

Роберт не мог не почувствовать себя польщённым мыслью, что президент Аббервилля предпочёл бы его пенис своему собственному. Он улыбнулся, хоть и немного застенчиво. «Ну, я подумаю, сэр».

«Отлично», — сказал президент Рэйбёрн. Ему казалось, что двое студентов теперь готовы начать свой день. «Ну, думаю, мы готовы начать, не так ли?»

Сюзанна ощутила внезапный холод, пробежавший по телу. Это вот-вот должно было случиться. Программа теперь по-настоящему начиналась. Она чувствовала себя одновременно взволнованной и напуганной. Она действительно собиралась это сделать. Она собиралась выйти на кампус, голая, как узник, с её маленькими сиськами, покачивающимися и подпрыгивающими, с её выбритой киской, полностью открытой для обозрения. Её подруги говорили, что она совершает большую ошибку, что будет чувствовать себя совершенно униженной. Возможно, они были правы. Она знала, что будут трудные моменты. Но всё же она чувствовала, что после этого станет лучше, столкнувшись, преодолев и победив такие моменты, и имея результаты этих опытов как основу для публикуемого научного исследования. Она глубоко вдохнула, заметив, как её маленькие груди наполнились и выдвинулись, понимая, что в течение дня все остальные тоже это заметят. Она направилась к двери кабинета.

Роберт следовал за ней, его глаза были прикованы к её попке. Он должен был признать, что это была милая маленькая попка: очень упругая, очень сладкая. Он чувствовал, как его член ещё больше напрягается, ствол качается в воздухе, как тяжёлый кран.

Президент Рэйбёрн придержал для них дверь, пожал каждому руку, пожелал удачи и закрыл дверь за ними, оставив их одежду позади.

По пути на первый урок

Теперь они были одни в коридоре. На самом деле, не совсем одни. Миссис Эдвардс, личная помощница президента Рэйбёрна, сидела за своим столом в застеклённой нише. Услышав, как они покидают кабинет президента Рэйбёрна, она быстро вышла, чтобы пожелать им удачи.

Однако, когда Роберт повернулся, её встретил вид самой большой эрекции, которую она когда-либо видела. Конечно, она не видела их так уж много. Миссис Эдвардс вышла замуж сразу после школы, после ограниченного количества свиданий, и до сих пор была вполне счастлива в браке. Тем не менее, любая женщина с хоть каким-то здравым смыслом могла видеть, что Роберт действительно очень большой. «Эм, ну, Бобби». Миссис Эдвардс всегда разговаривала со студентами, как будто они были детьми, вроде её собственных. «Это, конечно, очень внушительная эрекция. Не пойми меня неправильно, но я гадаю, хочешь ли ты выйти в таком виде. Там, кстати, довольно большая толпа».

«Толпа?!» — воскликнул Роберт. Он надеялся, что это будет происходить постепенно. Начать с того, что придётся столкнуться с большой толпой, было прямо противоположно тому, чего он хотел или в чём нуждался, особенно когда он демонстрировал такой твёрдый инструмент.

«О, не позволяй этому тебя беспокоить, дети. Они там, чтобы вас поддержать. Но я просто гадала, Бобби, не предпочёл бы ты немного избавиться от этой, эм, твёрдости, прежде чем выйти?»

Роберт определённо хотел этого. «Ну, да, мэм, возможно, если я просто подожду здесь», — и, подумал он, не буду смотреть на Сюзанну. Может, подождать пару часов? Пропустить всё утро занятий?

Однако миссис Эдвардс не хотела, чтобы они пропускали занятия. «О, Бобби, я не знаю. Ты же не хочешь опоздать на урок. Боже, это будет трудно объяснить». Действительно, начать день с объяснения преподавателю, что опоздал из-за эрекции, было бы тяжело. «Вот, подожди здесь». Миссис Эдвардс подошла к своему столу и окунула платок в кувшин с ледяной водой, который она держала для президента Рэйбёрна. Ей придётся принести свежую порцию для президента, но это казалось более важной и срочной потребностью. Она вернулась к Роберту и сказала: «Теперь стой спокойно, Бобби», — обернув его эрекцию холодной влажной тканью.

Роберт дёрнулся от интенсивной холодной влажности ткани, а также от прикосновения рук миссис Эдвардс. Он не был уверен, что было эффективнее: холод ледяной воды или то, что это была матрона миссис Эдвардс, применяющая тряпку. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, которого мама лечит от растяжения пениса. Он рискнул взглянуть на Сюзанну, чувствуя себя довольно неловко из-за этого. Он заметил лёгкую ухмылку на её лице, которая, поймав его взгляд, опустила глаза и отвернулась. Она действительно думала, что это довольно милое зрелище, но мысленно отругала себя за то, что нашла забаву в затруднительном положении своего партнёра, а они только начали.

Но вмешательство миссис Эдвардс сработало. Его пенис потерял свою славу, уменьшился до вполне разумного размера, головка спряталась обратно под защиту крайней плоти, и они отправились на урок.

Пока они шли по коридору, Сюзанна прошептала: «Простите за это, Роберт. Я не хотела смеяться или издеваться, или что-то в этом роде».

Роберт повернулся к Сюзанне. «Не волнуйся. Я знаю, это выглядело глупо, но должен признать, что сработало. Я действительно не хотел выходить из здания с эрекцией».

Она сжала его руку. «Но это была очень впечатляющая эрекция, Роберт, правда». Он не ответил. На самом деле он использовал предлог открытия двери, чтобы отпустить её руку. Он чувствовал, что ему нужно избегать контакта с этой голой маленькой девочкой, если он хочет избежать новой эрекции. Они открыли дверь и столкнулись с довольно большой толпой студентов.

Однако это не было тем, чего они боялись. Они ожидали насмешек, свиста, издёвок и немедленных требований позировать. Вместо этого их встретили аплодисменты, возгласы поддержки, крики ободрения и даже плакаты, выражающие поддержку. Это действительно было очень воодушевляющим! Хэнк Адамс тоже был там, охранник, который должен был сопровождать их на занятия, защищать при необходимости и следить за соблюдением правил Программы.

«Разве это не здорово!» — воскликнул он, когда они вышли из здания. — «Это действительно совсем не похоже на опыт Крисси и Майкла. Там не было никого, чтобы поддержать их морально сразу на старте. Вы, должно быть, чувствуете себя довольно хорошо из-за этого».

Роберт действительно ценил поддержку, хотя тут же покраснел, увидев, как глаза девушек фиксируются на качании его пениса, когда он спускался по ступенькам на тротуар.

Сюзанна же нахмурила брови. Ей не понравилось предположение, что ей легче, чем было Крисси. Это только укрепило её желание быть первой участницей. Она была так погружена в свои мысли, что, кажется, даже не замечала парней, пялящихся на её покачивающиеся сиськи и выбритую киску.

Мистер Адамс добавил: «Если весь день будет таким, ну, это будет лёгкая прогулка. Пойдёмте. Ваш первый урок в здании медицинских наук. Это недалеко. Всего два здания».

Они поспешили на первый урок. Это действительно был более лёгкий старт, чем у Крисси и Майкла. Роберт и Сюзанна также были лучше одеты для быстрых переходов между занятиями. Роберт носил кроссовки (в отличие от чёрных модельных туфель Майкла), а Сюзанна — шлёпанцы, в отличие от туфель на высоком каблуке Крисси. Они подготовились, тогда как Крисси и Майкл не знали об участии до самого последнего момента.

Однако то, что это не было так плохо, не делало это действительно лёгким. Это не компенсировало убедительный факт, что они были совершенно голыми, за исключением обуви. Роберт чувствовал, как его вялый член качается при ходьбе, словно хобот слона, пересекающего равнины. Он хотел бы хотя бы придерживать его, чтобы он не качался так сильно. Он должен был признать, что ему нравилось видеть, как большие груди девушки качаются и подпрыгивают, когда она бежит. Теперь он больше сочувствовал её раздражению, когда она ловила его, пялящегося на её колыхание. Он уже извлекал уроки из своего опыта участия в Программе.

Груди Сюзанны были далеко не такими подвижными, как у Крисси. Они были такими же упругими, как и миниатюрными. Они лишь слегка покачивались или подпрыгивали, пока она семенила в своих шлёпанцах, чтобы поспеть за быстрыми шагами Роберта.

Её сердце бешено колотилось, пока она торопилась. Это наконец началось! Она была участницей Программы, идущей голой по кампусу. Она быстро отбросила свои завистливые мысли о Крисси и улыбнулась от гордости и волнения. Если бы её родители могли её сейчас видеть! Они были бы так горды. Ну, может, и нет. Они, вероятно, не поняли бы. Они такие старомодные. Прогрессивные идеи, однако, были питанием для опыта колледжа. Они сами, должно быть, исследовали альтернативные стили жизни, когда были студентами. Сюзанна улыбнулась про себя, представляя, как они глотают золотых рыбок или забиваются в телефонные будки. Они не были достаточно стары для этого, но она знала, что всё, что они делали, вряд ли могло сравниться с походом на занятия голышом.

Ей казалось, что она прокладывает путь к новому завтра, новому будущему. Когда-нибудь то, что она делает, станет нормой, и многие будут гадать, почему это заняло так много времени, и они будут оглядываться на Сюзанну и, да, Крисси, как на тех, кто проложил путь.

На самом деле, пока это даже не казалось таким уж сложным. Честно говоря, это ощущалось довольно свободно, воодушевляюще, так комфортно идти голой по кампусу. Она знала, что те, кто вокруг, — неуверенные, зажатые, стыдящиеся. Она же, напротив, была той, кто явно чувствовал себя комфортно и уверенно в своём теле. Она чувствовала такую гордость. Она даже выставила свои сиськи. Они были совсем маленькими. Раньше она никогда не гордилась ими, но теперь точно гордилась. Она улыбнулась некоторым парням, которые пялились на них, даже ненадолго повернув свои сиськи к некоторым из них, словно здороваясь.

«Сюзи, так здорово тебя видеть!»

Это был Гарри, вместе с Джо и Кентом. Она знала всех троих. Как и она, Гарри, Джо и Кент отличались в учёбе. Они были трудолюбивыми студентами. Некоторые могли бы даже описать их как ботаников-книжных червей. Сюзанну это не беспокоило. Она уважала их прилежность. Однако Гарри пару раз приглашал её на свидание. Она не была особо заинтересована в свиданиях с кем-либо в данный момент. Её учёба и карьера были на первом месте. К тому же, она считала Гарри и его друзей довольно незрелыми, если не откровенно детскими порой. Она остановилась, чтобы ответить на его приветствие. «Да, привет, Гарри. Рада тебя видеть». На его лице была большая ухмылка, зная, что она понимает особый смысл этого клише сегодня. Она снова нахмурила брови.

«Ты сегодня выглядишь очень мило», — ответил он с явно самодовольной ухмылкой на лице.

Быть голой перед незнакомцами — одно дело. Быть голой перед знакомыми людьми, похоже, совсем другое. Она сделала себе заметку посвятить часть своей статьи именно этому моменту. По крайней мере, с незнакомцами это кажется безличным, несущественным. Нет истории, дополнительного смысла и вероятности последствий в будущем. Она чувствовала себя значительно более неловко, обнажая свою наготу перед Гарри и его друзьями. Много раз они отпускали пошлые шутки и сексуальные намёки о девушках в её присутствии, наслаждаясь её раздражением от их подросткового юмора. Она могла только представить, как сильно эти трое наслаждаются этим, какие шутки они теперь будут делить между собой после её ухода. Кто знает, может, Гарри будет мастурбировать сегодня вечером на это воспоминание. Она побледнела при этой мысли. Ей никак не могло понравиться, что её обнажённое тело станет источником его фантазий для мастурбации. «Ну, Крисси», — подумала она, — «Всё-таки это не лёгкая прогулка для меня».

Она инстинктивно скрестила руки на груди. Она скрестила их не только чтобы прикрыться, но и чтобы выразить своё неодобрение, как мать скрещивает руки, ругая ребёнка. Однако Гарри не собирался это принимать.

«Разве ты не должна держать их открытыми?»

Сюзанна скривилась от раздражения, возможно, столько же на себя, сколько на Гарри. Первое испытание её воли и приверженности как участницы Программы, и она повела себя как защищающаяся, застенчивая маленькая девочка. Но всё же, почему первым должен был быть Гарри? Она гадала, ждал ли он там с самого восхода солнца, взволнованно предвкушая, когда она появится со своим голым телом.

Она бы никогда не показала свои груди Гарри за любые деньги, а теперь делала это бесплатно. Она опустила руки, позволяя своим милым круглым сиськам стать видимыми. Однако она оставила руки скрещёнными чуть ниже груди, чтобы хотя бы продемонстрировать своё недовольство.

«У тебя правда классные, Сюзи, и мне нравится, как ты их для меня приподнимаешь».

Они действительно выглядели красиво оформленными с её руками, скрещёнными под ними. Она невольно сжимала свои груди вместе и вверх, словно какой-то чудо-бюстгальтер, делая её круглые белые сиськи ещё более соблазнительными, и это определённо не было её намерением.

С немалым усилием и моральной силой она распрямила руки и опустила их по бокам. Это был жест капитуляции, подчинения, больше не выражающий никакого возражения или вызова. Если бы Гарри вчера сказал, что ему нравятся её сиськи, она бы ушла в гневе. Возможно, даже дала бы ему пощёчину. Но вот, всего на следующий день, вместо того чтобы уйти, она просто стояла, беспомощно, и не только принимала это, но и должна была быть вежливой. Одно из правил Программы — быть учтивой и дружелюбной ко всем уместным вопросам, комментариям и просьбам. Ну, никто не говорил, что это будет легко. Ни одно научное исследование никогда не бывает лёгким, иначе все были бы учёными. «Ну, спасибо, Гарри, я рада, что они тебе нравятся».

Этот ответ удивил Гарри, ненадолго сбив его с толку. Сюзанна была довольна своим успехом.

Она перешла в наступление. «Гарри, я член второй команды участников Программы, и я очень этим горжусь». «Вижу. Твои соски определённо гордо торчат».

Сюзанна почувствовала, как кровь прилила к лицу, и её смущение от этого только усилило её неловкость. Она взглянула на свою грудь. Да, действительно, её соски торчали, но, в отличие от предыдущей эрекции Роберта, они не уйдут от холодной тряпки. На самом деле, именно прохладный утренний воздух их и ожесточил. Она гадала, почему холодный воздух смягчает мужской пенис, но ожесточает женский сосок? Ей придётся изучить это, когда она будет готовить свой отчёт.

Хэнк шагнул вперёд, так как Гарри балансировал на грани нарушения правил. Студентам запрещалось оскорблять или унижать участника. Но Гарри осторожно держался за гранью. «Мне тоже очень нравится, что ты сделала со своей, эм, вагинальной областью». Он чувствовал себя немного глупо, используя такой клинический термин, но не был уверен, не будет ли любое другое слово считаться оскорбительным и не заставит ли мистера Адамса вмешаться.

Сюзанна ощутила сильное желание прикрыться, но это явно было бы нарушением. Теперь она даже немного жалела, что побрилась там, внизу. Она знала, что Гарри просто дразнит её, и ей нужно было стоять на своём. Она ни за что не собиралась провалиться как участница прямо на старте. «Президенту Рэйбёрну понравилось».

«Представляю, что да!»

Сюзанна нахмурилась. Гарри прекрасно знал, что она не имела это в виду в таком смысле, и, что важнее, что президент Рэйбёрн не имел это в виду в таком смысле. Профессор Рэйбёрн не стал бы так думать. Конечно, нет. Она отбросила эту мысль. Президент Рэйбёрн был очень уважаемым и признанным педагогическим лидером. Он не стал бы думать о ней в таком ключе. Стресс от того, что она голая перед Гарри, играл с её мыслями. Она знала, что должна собраться. Это было её первое испытание, и она хотела показать свой дух, свою настоящую стойкость. Она сказала очень сладким голосом: «Надеюсь, тебе тоже нравится, Гарри. Я думаю, это выглядит довольно мило так».

Это заставило его замолчать. Джо и Кент толкали и дёргали Гарри, смеясь, хотя не совсем понимали, что именно было смешным, кроме того, что Сюзанна демонстрировала свою гладкую голую киску, но не было ясно, смешно ли это или что-то ещё. Возможно, это был смех от нервозности, по крайней мере, так Сюзанна хотела это рассматривать.

«Ну, не могли бы вы дать мне позу, Сюзи?»

Она знала, что это надвигалось. Все участники Программы обязаны были предоставлять позы в течение дня, если их вежливо просили. Также требовалось вежливо соглашаться. «Да, Гарри, конечно. Как бы ты хотел, чтобы я позировала для тебя?» Она не могла поверить, что говорит это. Это было похоже на то, что её загипнотизировали или что-то в этом роде. Она даже не пошла бы на свидание с этим парнем, а теперь соглашалась позировать для него голой так, как он пожелает. Это явно будет странный день.

«Ну, если не возражаете, конечно». Он был крайне осторожен, чтобы быть вежливым. Он чувствовал взгляд мистера Адамса, буравящий его. «Мне любопытно, не могли бы вы сделать реверанс, знаете, как будто я какой-то король, а вы принцесса, добивающаяся моего одобрения».

«Ну, у меня нет юбки, знаешь», — указала Сюзанна.

«Да, я как бы заметил. Но притворись, что есть».

Сюзанна глубоко вдохнула, чтобы сдержать раздражение и разочарование, её эльфийские сиськи выдвинулись ещё чуть больше, насколько могли. Затем она сладко улыбнулась Гарри, притворилась, что приподнимает края юбки, и сделала реверанс.

Роберт отвернулся. Он ни за что не избежал бы эрекции, если бы смотрел на это.

Сюзанна увидела, что он отвернулся. С одной стороны, она это оценила. Он был учтив. Хотя она чувствовала, что как настоящие участники Программы они должны вместе面对 дилеммы друг друга.

«Подержи так минутку, пожалуйста, Сюзи. Ты выглядишь так мило, так сладко, так красиво».

Сюзанна снова нахмурила брови. Она больше не улыбалась сладко. Она просто не могла продолжать это делать, удерживая позу реверанса для Гарри, Джо и Кента. Символические последствия позы были достаточно плохими. Это заставляло её чувствовать себя такой покорной. Это было бы плохо даже в одежде, но вдвойне хуже голой. Нет, вчетверо хуже, особенно потому, что реверанс заставлял её щель немного раскрываться, и она видела, как их глаза вылезали из орбит при виде её киски, открывающейся перед ними. Эти три ботанистых, раздражающих, ювенильных парня получали бесплатный взгляд внутрь её киски, и всё, что она могла, — продолжать позволять им наслаждаться этим. Она даже заметила очень явный бугор, растущий в брюках Джо.

Она гадала, как долго ей придётся держать позу. Она знала большинство правил. В этом она не была уверена.

Но Гарри решил проблему за неё. «Отлично, Сюзи, действительно очень, очень откровенно. Я чувствую, что могу заглянуть прямо в тебя, в само твоё сердце. А теперь, если не возражаете, повернитесь и раздвиньте ягодицы. Я всегда хотел увидеть эту твою милую маленькую розочку».

Сюзанна торжествующе улыбнулась, насколько можно торжествовать, когда ты голая делаешь реверанс для раздражающего парня. Хэнк тоже заметил ошибку и быстро указал: «Простите, ребята, только одна поза за раз». Можно просить вариации одной позы, но не совсем новую.

Гарри запротестовал. «Ну, Джо ведь может попросить одну, правда?» «Нет», — ответил он. Сюзанна выпрямилась, сияя улыбкой от уха до уха. Возможно, было странно думать, что она выиграла эту маленькую битву умов. В конце концов, они увидели немало, что надолго останется с ними. Каждый раз в будущем, видя её, они будут представлять, как она делает реверанс для них, голая, с её маленькой киской, открывающейся, когда она приседает. Но они не получили главного, того, чего, похоже, действительно хотели. «Только одна поза за раз. А теперь, ребята, бегите на занятия. На самом деле, мы сами немного опаздываем».

«О, да!» — взвизгнула Сюзанна. Она никогда раньше не опаздывала на занятия и уж точно не собиралась опоздать на урок, участвуя в Программе. Сюзанна сорвалась с места, бросившись к зданию медицинских наук, а Роберт теперь пытался поспеть за ней. Глаза парней с тоской следили за милой голой попкой Сюзанны, пока она убегала. Гарри же засунул руку в штаны, сжимая свою эрекцию при воспоминании о том, как он наконец увидел сочную маленькую киску милой Сюзанны, оказавшуюся гладкой, как шёлк младенца. Это был вид, воспоминание, которое он, вероятно, никогда не забудет.

Анатомия 250

Первым занятием для Сюзанны и Роберта была Анатомия 250. Преподавателем была мисс Стефани Бейкер, и она была в восторге от присутствия участников Программы. Она даже с энтузиазмом вызвалась быть среди первых курсов, включающих участников Программы, но уступила ряду других курсов, включая «Рисование человеческой фигуры 301», «Сестринское дело 532», «Физическое воспитание 101» и «Политология 450». Она понимала, почему проиграла курсу рисования человеческой фигуры и сестринскому делу. Преимущества наготы для обучения на таких курсах были очевидны. Но она чувствовала, что часть выбора, вероятно, отражала политику кампуса. Она подозревала, что мистер Дженнингс, в частности, возможно, использовал свои связи, чтобы быть среди первых, кто примет участников Программы на своём курсе политологии. Нагота не давала явных преимуществ или пользы для изучения политологии. Мисс Бейкер была там, когда мистер Дженнингс страстно выступал за назначение доктора Рэйбёрна президентом Аббервилля, и она представляла, что он обналичил часть долга, который Рэйбёрн ему был должен, будучи назначенным среди первых для участия в Программе.

Преимущество наготы для курса анатомии было очевидно, и мисс Бейкер не могла быть более довольной, когда прибыли два студента. Она тепло встретила их у двери. «Боже, боже, как здорово, что вы оба здесь. Разве это не замечательно?»

Сюзанна с радостью подтвердила их общий энтузиазм, пожимая руку преподавательнице. Ей действительно это казалось очень волнующим, и она была так рада, что преподаватель её первого занятия разделяет её воодушевление. Она не ожидала иной реакции от профессора точных наук. «Я так счастлива сама участвовать». Её неприятности с Гарри теперь были лишь воспоминанием, временной неудачей на пути к тому, что, безусловно, будет воодушевляющим и вдохновляющим опытом. «Я очень надеюсь, что мы сможем быть полезны вашему классу».

«Абсолютно, моя дорогая, абсолютно». Она повернулась к парню. «А ты, должно быть, Роберт Уильямс, очень рада познакомиться», — сказала она, пожимая его руку.

Роберт вежливо ответил на приветствие, но не разделял её энтузиазма и не радовался тому, чтобы быть полезным её классу. Возможно, было довольно очевидно, что они, вероятно, будут делать на уроке анатомии, и он так надеялся, что сможет оставаться в тени в течение дня, по крайней мере, во время занятий. Возможно, было нереалистично ожидать, что можно оставаться в тени, будучи голым в комнате с юными студентами колледжа, но в правилах Программы не требовалось, чтобы участники использовались в какой-либо демонстрации на уроке. Это была лишь опция. Если преподаватель предпочитал, они могли просто тихо сидеть за партой, и в этом случае большая часть его наготы, и уж точно самая важная часть, была бы хорошо скрыта. Но было ясно, что в этом первом классе ему не так повезёт.

«Теперь, Сюзанна и Роберт, давайте не будем терять время. Не возражаете, если вы займете свои места перед классом?»

Как он и боялся, их просили продемонстрировать свою наготу, свои голые тела, всему классу. Он чувствовал, как его сердце ускоряется, а пенис съёживается, когда он шагнул к передней части комнаты.

«О, но подождите, я забегаю вперёд. Я просто так взволнована». Она мягко положила руку на плечо Роберта. «Бобби, не хочешь ли получить облегчение перед началом урока?»

Мужчинам-участникам Программы разрешалось снимать любое продолжительное сексуальное напряжение в течение первых пяти минут урока. Администраторы Программы беспокоились, что поддержание эрекции в течение длительного времени может быть нездоровым, а также неудобным, и они не хотели излишне обременять участников-мужчин. Поэтому преподавателям было поручено разрешать облегчение в начале каждого урока (лучше избавиться от этого сразу, чем прерывать занятия в ходе урока). Облегчение могло быть предоставлено преподавателем, самим студентом или его партнёром; в зависимости от того, что преподаватель считал наиболее подходящим.

Роберт нисколько не был заинтересован в получении облегчения. Честно говоря, он предпочитал избегать сексуального напряжения насколько возможно, и последнее, что он хотел, — это мастурбировать или быть отмастурбированным перед однокурсниками. К счастью, он мог вполне искренне сказать: «Нет, нет, мэм, я в порядке», поскольку это был первый урок, и он действительно чувствовал себя нормально.

Мисс Бейкер с облегчением это услышала. Она была открыта и рада присутствию участников Программы в своём классе, но должна была признать, что, лично для неё, было немного чересчур позволять парню мастурбировать перед её студентами. Нагота — это одно. Нагота — это нормально. Изображения голых мужских и женских форм были естественным явлением на уроке анатомии. Но эякуляции? Ну, это явно было бы весьма сексуальным по своей природе. Это был серьёзный академический курс.

Возможно, такое было бы приемлемо для курса человеческой сексуальности доктора Хиршфельда, но даже тогда это всё равно казалось немного перебором. Она посмеялась про себя при мысли о том, как доктор Хиршфельд заставляет Роберта мастурбировать в своём классе, чтобы продемонстрировать мужской оргазм. Идея была просто нелепой (см. «Моделирование для класса» для другого взгляда).

И без того было достаточно сложно заставить её студентов не хихикать и не посмеиваться, когда они видели картинки голого тела. Много раз она ловила студентов, листающих учебник вперёд, чтобы добраться до изображений голого тела, крупных планов мужских и женских форм. Некоторые даже рисовали маленькие каракули и карикатуры в своих книгах. Подростки могут вести себя так по-подростковому, когда дело доходит до наготы. Это была бесконечная проблема для неё — поддерживать должный декорум в классе. Почему они не могут вести себя как взрослые? Ну, это был явно глупый вопрос. В конце концов, они были, в лучшем случае, молодыми взрослыми, и некоторые их подростковые установки и поведение не исчезли полностью только потому, что им исполнилось восемнадцать, а некоторым даже девятнадцать.

Это была одна из причин, по которой она так热情支持 включение участников Программы в её класс. Они продемонстрировали бы её студентам более взрослую, здоровую позицию по отношению к наготе. Они точно не стали бы хихикать и посмеиваться, и она предполагала, что её студенты тоже не будут этого делать, уж точно не в их присутствии.

В любом случае, и к счастью, Роберт отклонил предложение. Слава богу, это был их первый урок дня. Она гадала, принял бы он предложение, если бы её класс был последним. Возможно, к тому времени Роберт действительно почувствовал бы некоторое сексуальное напряжение. Ну, как бы то ни было, в данный момент он не искал облегчения. «Отлично, тогда, Роберт, пожалуйста, займи своё место рядом с Сюзанной».

Когда Роберт и Сюзанна заняли свои места, стоя рядом друг с другом перед классом, мисс Бейкер улыбнулась. Это будет один из её лучших уроков. Роберт и Сюзанна были прекрасными здоровыми молодыми экземплярами. Но сразу же начались хихиканья и смешки, особенно среди девушек. Не то чтобы парни не реагировали, но они в основном просто смотрели в ошеломлённой тишине на красивую фигуру Сюзанны с её милыми упругими сиськами и чистой белой киской. Для многих это была первая живая киска, которую они видели, и это был весьма привлекательный, вызывающий вид. Такой милый маленький холмик, разделённый самой манящей маленькой щелью. «О, да, ну, студенты», — воскликнула мисс Бейкер, постукивая указкой по столу. — «Давайте вести себя прилично. Конечно, сегодня у нас особое удовольствие иметь участников Программы, которые служат моделями. Мы будем вести себя как взрослые?»

«Да, мисс Бейкер», — сказали они все, в основном в унисон, хотя при этом звучали больше как дети, чем как взрослые.

«Да, ну, надеюсь». Однако начало не было многообещающим. «Хорошо, тогда, сначала давайте оценим общую гештальт. Как вы видите, Роберт выше Сюзанны, но», — в её голосе можно было услышать лёгкое разочарование, — «не такой большой, как средний мужчина». Настала очередь Роберта нахмурить брови. Какому парню нравится стоять перед классом сверстников, чтобы ему напомнили, даже продемонстрировали физическую неполноценность? «Студенты, какой рост у среднего мужчины?» Джани ответила: «Средний мужчина в США — пять футов девять дюймов, женщина — пять футов четыре дюйма, мисс Бейкер».

«Очень хорошо, Джани. Да, это верно. Роберт здесь немного, ну, значительно ниже, а Сюзанна, я не уверена, даже она, похоже, не пять футов».

«Я четыре фута одиннадцать дюймов, мисс Бейкер», — предложила Сюзанна, гадая, однако, как модель, стоит ли ей вообще говорить.

«Да, да, похоже на правду. Теперь, что важнее, обратите внимание на общий контраст в форме тела. Видите, класс?»

Они действительно это видели, но их внимание пришлось привлечь, так как все были сосредоточены на более конкретных различиях. «Типичная женщина имеет то, что часто называют формой «песочные часы», из-за её относительно узкой талии», — мисс Бейкер акцентировала свою мысль указкой, проводя ею по телу Сюзанны, пока говорила, — «и более широких бёдер. В то время как мужчина», — перемещая указку теперь к Роберту, — «имеет форму «V» из-за более узких бёдер, большей грудной клетки и более широких, мускулистых плеч. У тебя действительно довольно широкие плечи, правда, Роберт».

«Полагаю, мэм». Он испытывал сильное желание прикрыться руками, защитить свою скромность, но знал, что это явное нарушение правил Программы и, очевидно, не будет терпимо в таком классе. Но было так трудно стоять там, когда глаза многих девушек явно были сосредоточены на его гениталиях, а не на плечах, и по их ухмылкам, улыбкам и хихиканью он мог сказать, что они определённо наслаждаются за его счёт.

«Мужчина, конечно, склонен к большей мускулатуре из-за высокого уровня тестостерона. В среднем взрослый мужчина производит примерно в двадцать-тридцать раз больше тестостерона, чем взрослая женщина».

«Где он его производит, мисс Бейкер?» — невинно спросила Бет.

«Хороший вопрос, Бет. Ну, эм, тестостерон в основном выделяется в его яичках».

«Его чём?»

«Его тестикулах, Бет», — пояснила мисс Бейкер, приподнимая, или, точнее, подбрасывая их кончиком указки, вызывая ещё больше хихиканья. — «Вот здесь, в его мошонке». Девушки открыто рассмеялись над этим словом и видом, как мисс Бейкер подбрасывает яйца Бобби. «Ну, ну!» — отчитала мисс Бейкер. — «Никакого этого».

«О, да, конечно, я вижу», — кротко ответила Бет, немного смущённая сама, хотя явно не так сильно, как Роберт.

«Тестостерон также выделяется яичниками женщины, хотя небольшие количества выделяются и надпочечниками». Здесь действительно нечего было подбрасывать, и мисс Бейкер просто указала в общем направлении яичников Сюзанны, что не особо помогло прояснить вопрос для ряда парней.

«Женщина склонна иметь меньшую мышечную массу и более высокий процент жира в теле из-за действия эстрогена. Эстроген, конечно, также способствует развитию её, эм, её», — сказала она чуть тише, — «её груди». Она направила указку на сиськи Сюзанны, которые та довольно гордо выставила для класса.

«Они немного маленькие, правда, мисс Бейкер?» — предположила Дженнифер. У Дженнифер была довольно большая грудь, и, что важнее, ей не особо нравилось, что Билли Норрис, парень, сидящий рядом, с которым она встречалась, так явно очарован крошечными сиськами Сюзанны. Обычно она полностью владела вниманием Билли и никогда не любила, когда его глаза следовали за привлекательной фигурой, проходящей мимо. Возможно, она должна была ожидать, что он заинтересуется, когда эта фигура была не только привлекательной, но и совершенно голой. Но всё же она была весьма раздражена, даже ревновала, и хотела принизить Сюзанну хотя бы на пару ступеней.

«Ну, да, да, они меньше среднего размера. Согласно производителям бюстгальтеров, средний размер груди американской женщины вырос с 34B до 36C, хотя я не знаю, можно ли доверять этому источнику. Какой у тебя размер груди, Сюзанна?»

Сюзанне не очень нравилось отвечать на этот вопрос. Это казалось довольно личным вопросом. Сколько девушек просят объявить размер груди в классе? К тому же, она знала, что они маленькие, и ей вряд ли хотелось предоставлять объективные, количественные детали. Но, опираясь на свою смелость как участницы, она выставила их так смело, как могла, и объявила: «32B, мэм».

Мисс Бейкер услышала разочарование в её голосе и пожалела, что поставила Сюзанну в такое положение. «Ну, да, немного маленькие, но, класс, разве они не замечательно оформлены?»

«О, да, мисс Бейкер», — согласились все, особенно парни, хотя они в основном просто кивали. Их энтузиастическое согласие более полно выражалось ростом в их трусах и боксёрах.

«Да, да, они действительно очень упругие и задорные. Поверь, дорогая, большинство женщин моего возраста с радостью бы обменялись». Её откровенное признание и юмор разрядили напряжение. Сюзанна улыбнулась в знак признательности.

Однако Дженнифер снова заговорила. «Да, ну, гораздо большие тоже могут быть так же красиво оформлены», — сказала она, повернувшись к Билли, чтобы убедиться, что он понял намерение её замечания.

«Хотите показать классу, что вы имеете в виду, Дженнифер?»

Глаза парней расширились от восторга. Это была бы очень хорошая идея, так как они действительно могли видеть, что у Дженнифер действительно большая грудь. Преподаватели имели право привлекать членов класса к участию с участниками, если это способствовало обучению. Студентам было бы трудно отказаться, так как считалось, что если они собираются пользоваться присутствием участника, они должны быть готовы внести свой вклад, по крайней мере, в рамках частного опыта в классе. Однако Дженнифер нисколько не была заинтересована в этом. «Э, нет, мэм, нет, всё в порядке. Я не имела в виду себя».

Ей не нравилось намекать, что её грудь на самом деле не так красиво оформлена, но это было лучше, чем снимать блузку и бюстгальтер.

Мисс Бейкер, в любом случае, не ожидала, что она это сделает. Это был блеф, чтобы заставить её прекратить быть такой деструктивной. «Ну, тогда, да. Давайте вернём внимание к Сюзанне». Парням было разочаровывающе, что они не увидят сиськи Дженнифер, но возвращение внимания к задорным сиськам Сюзанны всё ещё было очень привлекательным, мягко говоря. «Женщины имеют более широкие бёдра из-за действия женских гормонов во время полового созревания. Расширение таза обеспечивает телу пространство, необходимое для деторождения». Мисс Бейкер снова провела указкой по изгибам бёдер Сюзанны. Однако её смутил один момент.

«Сюзанна, ты ведь прошла половое созревание, правда?» Это был довольно странный вопрос, учитывая её возраст и развитие груди, хотя и не особо большое.

«Ну, да, мэм, конечно».

«Знаю, знаю, просто, ну, у тебя нет лобковых волос».

Парни определённо уже это заметили. Некоторые из них откровенно гадали, не выросли ли у неё ещё волосы. Возможно, она ещё не достигла половой зрелости? Это казалось довольно странным для 18-летней, мягко говоря, но глаза не могли обманывать.

«Я побрила себя, мисс Бейкер, там, внизу».

«Ты побрила свою, эм, вагину?» Она была ошеломлена. «Я никогда не слышала о таком».

Сюзанна предоставила объяснение, которое дала президенту Рэйбёрну. «Ну, я подумала, что это будет больше соответствовать духу Программы. Ничего не скрывать от взгляда, знаете». Она посмотрела на себя. «Так всё лучше видно».

Мисс Бейкер кивнула, но всё ещё была озадачена. Она была немного ошеломлена голой киской, хотя Сюзанна, конечно, была права, что это действительно полезно для её класса, для её преподавания.

«Я думаю, это даже выглядит как-то мило так, не находите?» Многие парни искренне кивнули в согласии. Это действительно выглядело красиво, так сказать, голо; так свежо и чисто, как в момент её рождения.

«Да, ну, эм. На чём я остановилась? О, да, эм, из-за действия тестостерона у мужчин также развивается более выступающая надбровная кость в центре лба, более квадратная челюсть, а также более крупные уши и нос». Несколько студентов не смогли удержаться от смеха, когда она указала на «более крупные» уши Роберта.

«Поскольку у женщин нет такого же уровня тестостерона, эти черты не развиваются в той же степени. Женские лица в целом больше похожи на девичьи». Мисс Бейкер замялась после своего последнего замечания. Сюзанна действительно выглядела очень молодо, с её миниатюрным ростом, женственными чертами лица, очками и выбритой киской. Это всё было вполне нормально, но, стоя там голой, это было немного тревожно.

Тем не менее, Сюзанна выглядела ужасно мило и гордо улыбалась мисс Бейкер, сцепив руки за попкой, покачивая бёдрами, наслаждаясь тем, что так полезна для её класса.

«Да, ну, теперь давайте сосредоточимся на некоторых более специфичных анатомических различиях между мужчиной и женщиной». Улыбки расширились, и головы наклонились вперёд. Это было то, что их больше всего интересовало. «Видите ли вы совершенно явное, специфичное различие?»

Они все определённо видели. Мисс Бейкер заметила, куда прикованы их глаза, и вздохнула с раздражением. Сегодняшние дети казались ей гораздо более непослушными и недисциплинированными, чем она помнила себя в их возрасте. «Нет, нет. Мы ещё туда не дошли, хотя скоро дойдём. Нет, я имею в виду здесь». Она осторожно коснулась шеи Роберта указкой. «Кадык Роберта».

Многие студенты понятия не имели, о чём она говорит, но, присмотревшись, они действительно могли видеть явное различие. «Когда парни проходят половое созревание, гормоны также заставляют гортань быстро расти, углубляя их голоса и вызывая образование этого выступа. Голоса девушек также углубляются с половым созреванием, но, поскольку их гортани обычно не растут так сильно, у них обычно не развивается «яблоко Евы»». Она улыбнулась своей маленькой шутке, хотя многие девушки уже слышали это выражение. В любом случае, их гораздо больше интересовал другой выступ.

Салли даже заговорила. «А что насчёт его пениса, мисс Бейкер?»

«Через минуту, Салли. Мы дойдём до его пениса. Потерпи».

«Да, мэм», — послушно ответила она. Девушки улыбнулись нетерпению Салли, но они также знали, что более чем готовы добраться до сути дела.

«Я хочу показать вам ещё одну демонстрацию различий в форме тела и распределении веса. Сюзанна».

«Да, мэм?» — она шагнула вперёд.

«Если не возражаете, повернитесь боком к классу, опуститесь на колени и обхватите ягодицы руками».

Это была весьма необычная просьба. Она совсем не понимала, какую полезную цель это может служить. Но студенты часто не ценят мудрость своих профессоров. Она сделала, как было сказано, даже обхватив свои маленькие ягодицы руками.

«О, подождите, да, я забыла одну вещь. Сначала измерьте расстояние от локтя до кончиков пальцев, начиная от колен».

Теперь это было ещё более загадочно, по крайней мере для Сюзанны. Она отпустила попу и положила руку на пол перед согнутым коленом, измеряя от локтя прямо до кончиков пальцев.

«Очень хорошо, теперь снова крепко обхватите ягодицы и наклонитесь вперёд, чтобы коснуться носом пола в этой точке».

Сначала это казалось довольно сложной задачей, но оказалось, что для неё это совсем не трудно, хотя при этом парни с левой стороны класса получили весьма приятную картину поднимающейся милой попки Сюзанны. Фактически, с руками, обхватывающими ягодицы, они естественно широко раздвинулись, как будто она разводила их для парней, предоставляя очень восхитительный вид прямо в коричневую долину к её милой красной розочке. Многие из них действительно не могли удержаться, чтобы не схватиться за что-то своё. И, конечно, с этого ракурса им также открывался вид сзади на драгоценно выбритую киску Сюзанны. Было что-то в том, чтобы видеть её так представленной, словно она лань, подставляющаяся своему оленю. Однако она была весьма горда тем, что успешно выполнила эксперимент. Она села на корточки, улыбаясь мисс Бейкер, всё ещё держась за ягодицы. Мисс Бейкер не сказала ей отпустить.

«Хорошо, очень хорошо, Сюзанна. Можете встать. Теперь, Роберт, почему бы вам не попробовать».

Сюзанна поднялась, с широкой улыбкой на лице.

Роберт занял соответствующую позицию, измерил расстояние и обхватил ягодицы, что он счёл весьма унизительным. У него не было никакого желания раздвигать ягодицы для девушек или, что ещё хуже, для парней с правой стороны класса, но он знал, что неизбежно сделает это, наклоняясь вперёд.

Девушки действительно победно улыбались его смущённому обнажению, когда его попа поднялась, а ягодицы раздвинулись, его волосатые яйца качались под ними.

А затем Роберт быстро отпустил ягодицы, неуклюже падая вперёд, чуть не ударившись носом о пол. Он предполагал, что это будет так же легко для него, как для Сюзанны. Но это было не так.

«Давай, Роберт», — предложила мисс Бейкер. — «Попробуй ещё раз, если хочешь. Ты же не хочешь, чтобы эта маленькая девочка тебя затмила, правда?» Это, возможно, было неуместно, но парни естественно считали, что могут соответствовать всему физическому, что может сделать девушка. Это была просто игривая поддразнивание.

Роберт пытался снова, и снова, и снова. Но каждый раз было то же самое. Девушки теперь открыто смеялись над его многократным смущением, раздвигая ягодицы и падая вперёд. Роберт чувствовал себя униженным, и это было не слишком приятно для парней. Их эрекции быстро пропали, когда они увидели, как представитель их пола так явно высмеивается.

Мисс Бейкер в итоге поняла, что это, возможно, зашло слишком далеко, и закончила упражнение. «Хорошо, Роберт, хватит». Он с радостью, но с сожалением поднялся на ноги. «Это, конечно, не вина Бобби. Это просто физическая демонстрация различий между мужчинами и женщинами в отношении формы и распределения веса. Теперь давайте перейдём к сути мужской анатомии», так сказать.

Роберт был ужасно рад, что это зрелище закончилось, но не был уверен, что будет лучше стоять лицом к классу, чтобы девушки могли рассмотреть его пенис и яички. Класс затих в ожидании, пока мисс Бейкер продолжит.

Роберт глубоко вдохнул.

Мисс Бейкер тоже глубоко вдохнула. Она знала, что должна сохранять самообладание, если ожидает того же от студентов. Но прошло немало времени с тех пор, как она в последний раз касалась мужских гениталий. «Хорошо, девочки и мальчики, эм, ну, самое характерное различие между мальчиком и девочкой обеспечивается гениталиями. Мужские гениталии, как вы можете видеть». Они точно видели. «Состоят из пениса». Она приподняла пенис Роберта кончиком указки, словно поднимая змею палкой. «И его яичек». Она опустила пенис и прижала указку к его бёдрам, чтобы добраться до яиц. Он раздвинул ноги шире, чтобы предоставить ей лучший доступ. Она подсунула край указки под его яйца и снова их приподняла. «Мошонка — это тонкий мешок из кожи и мышц, в котором находятся яички Роберта. Мошонка действует как система климат-контроля, позволяя яичкам находиться чуть дальше от остального тела, поддерживая их немного прохладнее нормальной температуры тела для оптимального развития спермы». Это было комичное зрелище, но девушки всё равно покраснели при мысли о его сперме.

«Конечно, наиболее заметная часть мужской анатомии — это головка, которая, боюсь, в данном случае скрыта. Как вы видите, у Роберта всё ещё есть крайняя плоть. Похоже, он уютно укутан в своё маленькое бледное одеяльце».

Девушки хихикнули над этим, а парни с крайней плотью съёжились. Парни без неё улыбнулись. Они были рады, что прошли обрезание, так как считали, что кожа, покрывающая головку, выглядит немного глупо, если не противно. «Но крайняя плоть может быть полезной. Она обеспечивает естественную защиту головки, а также облегчает смазку и стимуляцию». Парни с крайней плотью покраснели от этого. Они прекрасно понимали, что она имела в виду, хотя, возможно, она не говорила о их мастурбации. Это было не совсем ясно, но они не собирались просить разъяснений. «Конечно, мальчики, вы должны быть осторожны, чтобы держать её чистой». Она прислонила указку к доске, наклонилась, осторожно взяла пенис Роберта большим и указательным пальцами и оттянула крайнюю плоть. Она чувствовала, как её сердце бешено колотится. «Обязательно мойте под ней, когда принимаете ванну. Уверена, ваши мамы вам это объясняли».

Роберт съёжился и отвернулся, его лицо стало ярко-красным.

«Теперь мы видим головку, которая имеет много важных компонентов, включая мочеиспускательное отверстие». Она направила головку пениса к классу и сжала её, раскрывая щель.

Никто особо не хотел это видеть, и Роберту тоже не особенно нравилось это показывать.

«И, конечно, венец, борозда». Мисс Бейкер продолжила описывать части пениса, приподнимая и позируя головку, чтобы показать различные части, указывая на каждую указательным пальцем. Ей пришлось подавить ухмылку. Это был действительно красивый пенис, и она должна была признать, что получает некоторое удовольствие от этой демонстрации. Она гадала, не будет ли полезно попросить некоторых других парней показать свои пенисы. Возможно, некоторые из них обрезаны. Может быть полезно сравнить пенисы. Она обнаружила, что её мысли уплывают, пока она подробно описывала каждую мелочь для пользы класса.

Роберт находил весь этот опыт мучительно смущающим, но, будучи молодым человеком, он не мог отрицать удовольствия от того, что красивая женщина касалась его пениса, особенно так нежно, легко скользя пальцем по его чувствительной головке. Он искренне надеялся, что не возбудится. Он пытался думать об игре в гольф. Ему нравилось играть в гольф. Он представлял паттинг. Нужно действительно сосредоточиться во время паттинга. Нельзя позволять себе отвлекаться, хотя не так много гольфистов просят паттить, пока привлекательная женщина ласкает, гладит их голый пенис.

Мисс Бейкер приподняла его пенис прямо, чтобы класс мог видеть нижнюю сторону. «А вот одна из наиболее важных частей пениса — уздечка». Она легко провела пальцем вверх-вниз по очень чувствительной коже. «Уздечка — это Y-образная перепонка кожи, которая соединяет крайнюю плоть с нижней стороной головки пениса». Она осторожно поворачивала пенис в разные стороны, чтобы все могли видеть, всё время слегка поглаживая его пальцем. В воображении Роберта он всё время промахивался по лунке. «Это самая чувствительная часть пениса, содержащая множество нервных окончаний».

«Мисс Бейкер», — тихо предупредил Роберт.

«Видите? Я стараюсь касаться Роберта очень легко, но он явно чувствует сильное возбуждение». Она продолжала ласкать парня или, точнее, нижнюю сторону его пениса. «Обрезание обычно удаляет значительную часть уздечки, что явно является потерей для парня». Парни с крайней плотью теперь получили момент, чтобы улыбнуться, и они это сделали.

Однако Роберт делал гораздо больше. Его пенис набухал.

«О, боже!» — пискнула мисс Бейкер, почувствовав расширение пальцами. Она быстро отпустила, но он не вернулся в исходное вялое состояние. Теперь он торчал, словно удочка с тяжёлой добычей на леске, и удочка медленно поднимала свой улов. «О, боже, о, боже», — повторила она, видя, как он растёт на её глазах, а также на глазах девушек в классе, чьи глаза тоже расширялись при виде его роста. Мисс Бейкер пыталась сохранить самообладание. «Да, ну, как вы видите, девочки и мальчики, у Роберта развивается эрекция. Это, конечно, естественный результат стимуляции уздечки».

«О, да, мисс Бейкер», — предложила Сюзанна, — «у Роберта действительно получается очень большой». Послышалось немало хихиканья. Сюзанна нахмурила брови. Она не понимала, почему это фактическое утверждение так забавляет девушек.

«Да, ну, Роберт, эм, пожалуйста, я, эм, прекратила стимуляцию. Можете позволить ему опуститься». Она повернулась к студентам. «Не волнуйтесь, он опустится через секунду».

Роберт зажмурил глаза, отчаянно пытаясь думать о чём угодно, кроме секса, но осознание, что все эти девушки смотрят на его нарастающую эрекцию, делало это ужасно трудным.

«Он действительно становится большим, мисс Бейкер», — заметила Трейси.

«О, да», — отметила мисс Бейкер. Она поняла, что ей просто придётся принять его состояние и двигаться дальше. «Конечно, студенты, вы должны знать причину, по которой у парня возникает эрекция». Они чертовски хорошо знали, почему у Бобби возникла эрекция: это мисс Бейкер его щекотала!

«Основной физиологический механизм — это автономное расширение артерий, поставляющих кровь к пенису, которые заполняют три губчатые эректильные ткани, заставляя его удлиняться и твердеть». Мисс Бейкер провела пальцем вверх-вниз по стволу его растущего члена, чтобы проиллюстрировать свою мысль. Она также чувствовала лёгкое тепло в своих собственных бёдрах. Студенты начали делать заметки. Они знали, что это, скорее всего, будет на экзамене. «Наполненная эректильная ткань также давит на вены, которые отводят кровь, и сужает их». Мисс Бейкер взяла его эрекцию указательным и большим пальцами и поворачивала твёрдый ствол влево и вправо, чтобы все могли видеть. Его возбуждённое состояние и большой размер были по крайней мере полезны, так как теперь действительно можно было увидеть набухшие кровеносные сосуды. «Больше крови поступает, чем выходит из пениса, пока не достигается равновесие, когда одинаковый объём крови поступает в расширенные артерии и выходит из суженных вен; тогда достигается постоянный размер эрекции». И к этому времени Роберт явно достиг весьма устойчивого равновесия. «Боже мой», — воскликнула мисс Бейкер. «Он ужасно большой, правда, мисс Бейкер», — заметила Салли, выражая мысль, разделяемую всеми в комнате, включая мисс Бейкер.

«Я же говорила», — с некоторым удовлетворением воскликнула Сюзанна.

Мисс Бейкер никогда раньше не видела такого большого. Он определённо был бы толстым в её руке, и должно быть, восемь, а то и девять дюймов. Она использовала указку, чтобы проверить. Он действительно был очень большим.

Многие парни теперь чувствовали лёгкую зависть. Никто из них не хотел оказаться на месте Роберта, чтобы их эрегированные пенисы измеряла мисс Бейкер, но они желали, чтобы у них был такой же большой.

Салли дальше спросила: «Все парни такие большие, мисс Бейкер?»

«Эм, нет, нет, Салли, боюсь, то есть, нет, не совсем». Она прислонила указку к стене и слегка положила палец на кончик эрегированного члена Роберта, кружа им вокруг и вокруг, размышляя о его размере и форме. «Вы видите, эм, как теперь блестит головка, вся наполненная кровью. Она действительно ярко-красная».

Многие девушки тоже чувствовали себя очень тепло. Роберт зажмурил глаза. Он пытался отвлечь свои мысли от нежного, чувственного прикосновения пальца мисс Бейкер. Если она продолжит, он может даже переступить грань, и это будет унизительно.

Однако мисс Бейкер была погружена в свои мысли, или, точнее, в его член. Она была просто заворожена его мощью. Это было действительно впечатляюще, даже пугающе. Она гадала, каково это было бы внутри неё. Может, размер действительно имеет значение? Сможет ли она его принять? Она поняла, что хотела бы это узнать.

«Мисс Бейкер», — прошептал Роберт, возвращая её к реальности.

«О, да, да», — ответила она, неохотно убирая пальцы с его толстой, гордой сливы.

«Давайте, эм, обратим внимание на другой пол». Парни были весьма рады это сделать. Девушки, однако, не сделали ничего, чтобы переключить своё внимание. Они знали, на что хотят смотреть, и мисс Бейкер заметила проблему. «Бобби», — предложила она, — «почему бы вам не повернуться лицом к доске, возможно, это поможет вам решить проблему».

Роберт был рад уединению. Теперь он показывал девушкам свою попу, но это было гораздо менее проблематично, чем его эрекция. Он сразу почувствовал, как начинает расслабляться, хотя также чувствовал себя немного глупо, словно вернулся в начальную школу, стоя в углу, и в этом случае это было за то, что показал свою эрекцию девушкам в классе.

«Теперь давайте посмотрим на Сюзанну». Сюзанна гордо улыбнулась. Это было то, чего она ждала. Она сцепила руки за спиной, ожидая своего момента под солнцем. «Да, ну». Мисс Бейкер всё ещё явно была погружена в свои мысли. «Здесь действительно не на что смотреть. Просто её вагинальный холмик и щель». Она потеряла энтузиазм к дальнейшей лекции. Киска Сюзанны была весьма минимальной по форме, но парни считали, что она всё ещё очень интригующая. У них осталось множество вопросов без ответа.

Сюзанна буквально шагнула вперёд, чтобы заполнить пробел, предлагая свою собственную щель. «Вот, позвольте мне её раскрыть, чтобы все могли заглянуть внутрь». Она потянулась вниз и раздвинула щель, показывая классу свои внутренние губы, а также влажные внутренние складки и изгибы, обычно скрытые внутри. «Здесь, ближе к верху, конечно, мой клиторальный капюшон». Парни и девушки были ошеломлены её комфортом с этим самым интимным показом. «Чуть ниже — моё мочеиспускательное отверстие». Она посмотрела на класс. «Знаете, откуда я писаю». Парней это особо не интересовало. «И чуть дальше вниз — моё вагинальное отверстие. Знаете, куда парень вставил бы свой пенис».

Эрекции парней быстро вернулись. Настала очередь девушек чувствовать себя неловко. Однако Салли предположила: «Знаете, я не думаю, что Роберт смог бы туда поместиться». Это на самом деле не вызвало особого хихиканья. Это казалось холодной правдой, и мысль об этом заставляла всех чувствовать себя немного некомфортно.

«Ну, у меня никогда не было парня там, хотя, если у вас есть зеркало, мисс Бейкер, вы смогли бы увидеть, что моя девственная плева отсутствует». Она говорила так клинически, но это не уменьшало эротическую привлекательность, по крайней мере для парней. Они были очарованы. Это был, безусловно, лучший урок, который они когда-либо посещали в Аббервилле.

«Да, ну, я предлагаю теперь разделиться на две группы. Сюзанна, почему бы вам не устроиться там, на другой стороне комнаты. Парни могут подойти к вам для более близкого осмотра, а девушки могут подойти сюда, чтобы изучить Роберта». Девушки и парни были в восторге.

Сюзанна пробежала через комнату, её маленькие сиськи покачивались, пока она шла, глаза парней внимательно следили за её упругой попкой, когда она проходила мимо.

Роберт опустил голову. Он был единственным в комнате, кто не был воодушевлён.

Сюзанна с нетерпением ждала у задней стены комнаты, когда парни подойдут для более близкого осмотра. Она чувствовала, как её сердце трепещет в предвкушении, и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Это был её первый урок, её первое настоящее глубокое упражнение в Программе, и она хотела, чтобы всё прошло хорошо. Она определённо надеялась, что сможет помочь парням, что это будет для них хорошим учебным опытом.

Они действительно казались нетерпеливыми. Студенты сидели в традиционных школьных столах-креслах, и некоторые чуть не рухнули на пол, когда парни бросились вылезать из них, чтобы быть первыми, занять лучшие места вокруг её тела.

Они окружили её, словно стая собак в течке, и Сюзанна должна была признать, что это заставило её чувствовать себя немного некомфортно. Она заметила довольно явные бугры в штанах у некоторых из них, и была немного разочарована, увидев это. Она надеялась, что это будет серьёзное научное исследование. Она была бы в восторге, если бы её занятия включали живые модели и реальные данные, чтобы оживить её исследования. Но она также понимала, что парни есть парни, и некоторым из них, возможно, трудно не возбудиться хотя бы немного. В конце концов, она была голой девушкой, и её мама говорила, что она довольно красивая девушка. Хотя мамы могут быть очень предвзятым источником такого мнения. Возбуждённое состояние парней по крайней мере намекало, что, возможно, её мама была права. Она могла хотя бы получить некоторое удовлетворение от этого. То, что у них были эрекции, не так уж и плохо.

Парни действительно были очень взволнованы. Предыдущие лабораторные исследования в этом классе включали вскрытие лягушек, саламандр и даже однажды мисс Бейкер принесла человеческий палец. Всё это было весьма интересно, хотя и немного противно. Это было действительно гораздо интереснее, мягко говоря.

Парни столпились вокруг Сюзанны, с немалым толканием и позиционированием. Конечно, все хотели быть прямо впереди, хотя Тимми Эванс оказался прямо позади неё. Это был тот случай, когда его особое пристрастие оказалось выгодным. Для большинства это было наименее желанное место, но для Тимми он чувствовал, что ему только что исполнили мечту. У Сюзанны была такая милая маленькая попка: такая упругая, такая круглая и такая голая! Его член напрягался в штанах, просто глядя на её милую, драгоценную щель.

Другие парни были заворожены другой щелью, хотя некоторые смотрели выше, в основном потому, что находились сбоку и не имели особенно хорошего обзора её киски. Они, естественно, были разочарованы, но не слишком. Они всё ещё ухмылялись от уха до уха, глядя и стоя так близко к голой сиське девушки. У Сюзанны не было особо больших сисек, как указала мисс Бейкер, но это всё равно были настоящие живые голые сиськи, которые были на расстоянии вытянутой руки.

Никто, однако, не тянулся, чтобы что-то потрогать. Они, понятно, не были уверены, разрешено ли это. Им разрешали трогать лягушек и саламандр; фактически, это требовалось, даже если они не особо хотели. Но это казалось немного другим. Прикосновение к голой девушке таким образом могло даже считаться каким-то сексуальным домогательством, насколько они знали.

Однако мисс Бейкер их успокоила. «Теперь, студенты, я не хочу, чтобы вы просто смотрели. Вам нужно также исследовать анатомию. Запачкайте руки, так сказать. Действительно хорошо прочувствуйте экземпляр».

Она говорила это, глядя на член Роберта, который теперь был примерно на 50% вялым. Даже в таком состоянии он всё ещё был довольно впечатляющим, по крайней мере, по сравнению с теми, что она видела раньше, и она не собиралась просто смотреть на него. Потрогав его однажды, она хотела сделать это снова.

Тем временем, с разрешения мисс Бейкер, а точнее, по её указанию, парни бросились вперёд и как можно быстрее испачкали руки. Сюзанну чуть не толкнули на пол. Возможно, так бы и случилось, если бы не то, что Тимми сзади почти так же сильно схватил её за попку, как руки спереди давили на неё.

Их энтузиазм в исследовании её тела был очень приятен для неё. Она могла сказать, что, должно быть, оказывает огромную услугу. Они явно были ужасно заинтересованы в изучении почти каждого дюйма её тела. Правда, некоторые её части их не особо интересовали, но это было понятно. Лекция мисс Бейкер была сосредоточена на сексуальной анатомии, и это, естественно, означало, что парни должны были особенно исследовать эти части её анатомии, и они делали это с большим рвением.

Было даже немного толкотни и пихания. Когда Алекс громко пожаловался, что его оттеснили в сторону, мисс Бейкер неохотно отвлеклась от члена Роберта, чтобы навести порядок и дисциплину. «Теперь послушайте, парни», — воскликнула она через комнату. — «Не заставляйте меня подходить туда. Вам будет жалко, если мне придётся это сделать». Они чертовски хорошо знали, что это правда. Они уж точно не хотели, чтобы профессор стояла над ними, пока они исследовали тело Сюзанны, и мисс Бейкер действительно была бы очень раздражена, если бы ей пришлось отпустить этот действительно большой, замечательный член только для того, чтобы дисциплинировать каких-то непослушных парней. «Я хочу, чтобы вы все уважали друг друга и Сюзанну. Давайте по очереди и освобождайте место, чтобы у всех была возможность».

Алекса быстро пустили обратно. Когда один парень получал шанс добраться до щели Сюзанны, это означало, что другой не мог, но они полностью осознавали, что им дана огромная возможность, которая случается нечасто, и они не собирались позволить жадности или ревности её испортить.

Сюзанна оценила выговор мисс Бейкер. Она начала чувствовать себя немного подавленной, может, даже немного нервной, если не паниковала. Мягко говоря, немного тревожно быть голой девушкой, к тому же довольно маленькой, которую лапает толпа парней. Всё это было ради науки и образования, но она должна была признать, что какое-то время чувствовала себя немного не по себе. Однако после предупреждения мисс Бейкер хаос быстро рассеялся.

Её всё ещё покрывали многочисленные ощупывающие, исследующие и лапающие руки, но теперь они были более размеренными, осторожными, даже вежливыми. Это был действительно ужасно странный опыт. Было бы достаточно странно, если бы один парень водил руками по её голому телу, но она едва могла сосчитать количество рук, которые исследовали, ласкали её. Казалось, что она упала в яму с сотней плавающих рук, ощупывающих её в самых интимных местах.

Однако это не было плохим ощущением. Напротив, многое из этого чувствовалось действительно, действительно приятно. Было бы достаточно стимулирующим, если бы молодой человек исследовал её сиськи. Она чувствовала около 5–15 рук, исследующих её сиськи. Она не могла точно назвать число, потому что они постоянно менялись и двигались. Её соски быстро затвердели, и некоторые руки и пальцы затем сосредоточили своё внимание только на её сосках. Это было на самом деле довольно захватывающе. Она чувствовала, как её киска становится тёплой и влажной. Конечно, её бёдра и киска привлекали больше всего внимания, и несколько пальцев парней пытались проникнуть внутрь. Казалось, что это стадо щенков, пытающихся добраться до единственного соска, причём большинство из них даже не знали, где он находится. «Ребята, хотите, чтобы я снова её раскрыла?»

Её встретил хор возгласов: «О да!» «Абсолютно!» «Ещё бы!» Она улыбнулась в знак признательности за их восторженный интерес. Она потянулась вниз и использовала указательные пальцы, чтобы раздвинуть свои губы. Парни ахнули от восхищения. Те, что были впереди, опустились на колени, чтобы лучше рассмотреть, что очень оценили те, кто был сзади группы.

«Хорошо ли виден клитор?»

Парни впереди энергично закивали, несколько из них засунули свои руки в штаны. Джонни заговорил: «На самом деле он выглядит немного больше, чем раньше».

«Ну, он становится таким, когда я его тереблю». Парни с руками в штанах сильно сжали их при этом откровении. «И некоторые из вас, ребята, немного стимулируют его таким образом, знаете, как мисс Бейкер делала с Робертом».

«Ты имеешь в виду, вот так?» — предложил Джонни, неохотно вынимая руку из штанов, чтобы потянуться и потереть эрегированный клитор Сюзанны.

«О да», — ахнула она, чувствуя себя теперь немного слабой и задыхающейся. — «Но, знаете, эм, не делайте это слишком сильно. Будьте немного нежнее».

«Дай мне попробовать», — попросил Алекс. Джонни неохотно отошёл в сторону. Он явно не хотел этого делать, но если кто-то пожалуется во второй раз, вряд ли у них будет второй шанс.

Сюзанна теперь была охвачена множеством пальцев, пытающихся теребить её клитор, и равным количеством, по очереди проникающих внутрь неё. Она не возражала. Она знала, что это всё часть их образования, часть демонстрации. Временами она говорила: «Хватит, хватит», отчасти чтобы побудить парня, который в данный момент теребил или трогал её, дать шанс другому, но также чтобы дать себе хотя бы краткий момент передышки, хотя каждый раз это была лишь очень, очень короткая пауза перед тем, как следующий палец вступал в игру.

Вскоре она обнаружила, что её ноги немного слабеют. «Эм, мне нужно, э, ребята, эм». Она не хотела полностью объяснять своё затруднительное положение, но отпустила свои губы, чтобы использовать руки, чтобы поддержать себя, опираясь на плечи одного или двух парней, стоящих ближе всего.

Её киска немедленно закрылась, но так же быстро пара пальцев парней вмешалась, чтобы снова её раскрыть, чтобы другим пальцам было легче исследовать её клитор и дырочку.

Тем временем Тимми сзади стал немного смелее. Сначала он просто наслаждался, ощупывая попку Сюзанны. Это само по себе было огромным удовольствием. Он никогда раньше не трогал настоящую попку девушки. Это было так круто. Её попка чувствовалась такой мягкой, такой круглой, такой очаровательной. Он сжимал и ласкал её в своё удовольствие, иногда даже скользя пальцами вверх и вниз по её щели, хотя не так далеко, чтобы действительно коснуться её в самом секретном, личном месте. Однако он заходил так далеко, что иногда слегка похлопывал её по попке, как будто давая ей лёгкую порку.

Сюзанна, похоже, не возражала. Она никогда не тянулась назад, чтобы отшлёпать его руки. Казалось, будто она просто предоставила свою голую попку ему, чтобы он делал с ней всё, что пожелает, фантазия, которую парень никогда бы не вообразил воплощённой.

Когда он увидел, как парни спереди опускаются на колени, он сделал то же самое сзади, а затем пошёл дальше. Он схватил каждую из её ягодиц руками и раздвинул их, открывая своим глазам вид на сморщенный маленький бутончик Сюзанны. Его член теперь напрягался в штанах.

Сюзанна была немного удивлена, когда почувствовала, как парень сзади раздвинул её ягодицы. Это показалось немного личным, если не странным. Но она теперь сама раздвигала губы своей киски. Было ли это действительно чем-то другим? На самом деле, подумав дальше, это было впечатляюще, что парень заинтересовался этой частью её анатомии. Очевидно, это был парень, который не просто участвовал ради какого-то вуайеристского удовольствия. Её анус не был частью её сексуальной анатомии, или, по крайней мере, она никогда так не считала.

«Боже мой!» — подумала она, когда внезапно почувствовала, как палец коснулся её ануса. Её сфинктер инстинктивно сжался, не позволяя никакому доступу. Она не могла даже представить, что парень захочет её там трогать. Это действительно был очень преданный молодой исследователь, готовый изучать самую грязную, непристойную часть её тела. Она попыталась расслабить сфинктер, чтобы дать ему доступ, если он действительно хочет исследовать внутри. Слава богу, подумала она, что утром она сходила в туалет, иначе это могло бы быть ужасно, ужасно неловко. Это и так было достаточно тревожно, мягко говоря, но она не хотела отпугивать молодого человека от получения знаний, которые он искал.

Однако ему было нелегко засунуть туда палец. Он продолжал давить, но сухость её ануса делала это таким трудным, на самом деле даже довольно неудобным для неё. Ей было тяжело расслабить сфинктер, когда вторжение ощущалось так дискомфортно. Даже возбуждение и волнение, которые она испытывала от парней спереди, не были достаточными. К счастью, однако, он остановился. Похоже, он сдался, и она должна была признать, что почувствовала облегчение. Его тыканье и давление даже начали немного болеть. С другой стороны, она была немного разочарована, так как они, похоже, потерпели неудачу в эксперименте.

Тимми понял, что ему нужна смазка. Он переместил руку от её ануса к промежности, чтобы попытаться взять немного значительной влаги, которая теперь стекала по бёдрам Сюзанны. Было довольно трудно пробиться через конкуренцию пальцев с другой стороны, но его уникальный угол давал некоторое преимущество. Однако он также понял, что есть более одного источника смазки. Когда он протолкнул палец в смесь, толпящуюся у её киски, он также засунул своё лицо в ягодицы Сюзанны.

«Ой!» — взвизгнула Сюзанна, внезапно почувствовав нос у своей попки, а затем вталкивающийся, точнее, между её ягодицами. Этот парень действительно очень близко изучал эту часть её анатомии! А затем, когда его нос продвигался вниз по щели её попки, она почувствовала, как его тёплый, влажный язык защекотал её анус.

«Боже мой», — пискнула она. Сначала она рванулась вперёд, чтобы избежать очень странного щекотливого ощущения, что очень оценил парень спереди, так как это помогло ему засунуть палец в её киску. Но парень сзади, похоже, не собирался отступать, и он продолжал лизать и облизывать её анус, заставляя её извиваться и покачиваться на пальце спереди, к большому удовольствию всех наблюдающих. Они видели, что она действительно втянулась в это. Она могла выглядеть ужасно юной и невинной с этими учёными очками, крошечными грудями и выбритой киской, но она явно ценила ощущение пальца парня в своей киске.

Тимми был в восторге. Он действительно теперь лизал анус девушки. Он всегда гадал, каково это будет. Он предполагал, что это будет ужасно отвратительно. Он не мог представить, чтобы лизать свой собственный анус или просить девушку сделать это, но тем не менее его привлекала идея сделать это для девушки, и он не был разочарован. Сначала она действительно имела немного горький вкус, и аромат был очень мускусным между её ягодицами, но он чувствовал, что теперь находится в таком ужасно восхитительном месте, его щёки обёрнуты мягкими, губчатыми ягодицами попки Сюзанны, его язык ублажает её самым интимным образом, чего ни один из парней спереди не был бы готов сделать.

Через некоторое время Сюзанна действительно обнаружила, что это довольно приятно. Какая девушка не любит, когда её щекочут, и она была удивлена чувствительностью нервных клеток на своём анусе. Сначала она боролась с языком, пытаясь избежать его, но в итоге просто осела обратно и опустила свою попку на лицо парня. Она не была полностью уверена, что он узнаёт, лизая её анус, но она определённо узнавала что-то новое о себе. Она становилась весьма сексуально возбуждённой.

Если бы всё, что она испытывала, было лизание ануса парнем, она, возможно, не была бы так возбуждена или даже вообще не возбудилась бы. Но в сочетании с множеством рук, ощупывающих её груди и соски, и таким же количеством пальцев, манипулирующих её клитором и скользящих в её киску и из неё, не прошло бы много времени, прежде чем она перешла бы грань. Она крепко сжала плечи парней, которые прекрасно видели, что эта девушка близка к оргазму, и это было бы зрелище, которое было бы ужасно поучительным. Они действительно хотели помочь ей туда добраться.

На самом деле она была разочарована, когда почувствовала, что язык исчез, как раз когда она подумала, что уже там. Но вскоре его заменил палец. Его палец теперь вернулся к её анусу, который теперь был тщательно смазан, и у него не было проблем с тем, чтобы проскользнуть внутрь. «Боже мой, ребята», — воскликнула она, не пытаясь скрыть своё нарастающее возбуждение. Она была насажена с обеих сторон, один палец ввинчивался и выходил из её очень тесной, девственной киски, другой проталкивался в её не менее тесную дырочку попки. Она инстинктивно поднялась на цыпочки, пытаясь избежать этих вторжений, но любые усилия сбежать были действительно тщетными, и ясно, что она на самом деле не хотела этого. Вместо этого она обнаружила, что по сути танцует и гарцует на цыпочках, на их пальцах, пока другие пальцы и руки продолжали ласкать, массировать и лапать её груди и клитор, ощущение надвигающегося оргазма вскоре вернулось.

Опыт Роберта был несколько иным, вероятно, из-за присутствия мисс Бейкер, поддерживающей контроль. Сначала она сама взяла управление. В конце концов, она была преподавателем, и её долгом было показать девушкам правильный способ исследования, обращения с мужским пенисом. Когда девушки столпились вокруг Роберта, она крепко схватила ствол его члена. «Теперь, девочки, давайте посмотрим, сможем ли мы вернуть этот пенис в состояние эрекции. Я думаю, это было бы очень полезно, не согласны ли вы?»

«О да, мисс Бейкер», — сказали все они, их глаза расширились, слюнки потекли при виде руки их инструктора, обёрнутой вокруг толстого ствола полуэрегированного члена Роберта.

«Да, я думаю, это было бы очень полезно. Тогда вы сможете лучше рассмотреть его отдельные части в более полном рельефе».

Роберт упёрся в доску, почувствовав, как мисс Бейкер гладит его член. Он чувствовал себя очень растерянным. С одной стороны, было очевидно, что она знает, что делает, и нельзя отрицать, что ему это нравилось; на самом деле, довольно сильно. Девушки раньше делали ему ручную работу, и ни один парень не мог отрицать, что это действительно, действительно приятно. Однако он также чувствовал себя каким-то безликим, безымянным подопытным кроликом, игрушкой, состоящей только из его члена, и которую эти девушки явно воспринимали как какую-то аномалию, уродство природы. Он действительно не знал, как ему следует к этому относиться.

Обращение мисс Бейкер с его членом было ненадолго прервано необходимостью отругать парней, но не прошло много времени, как он стал эрегированным. Любой парень возбудится, когда опытная женщина гладит его член, а симпатичные девушки пристально смотрят на него, все улыбаются, хотя он не был уверен, от восторга или от забавы, возможно, немного и того, и другого.

«Вот, видите, девочки, в полностью эрегированном состоянии вы лучше понимаете форму головки, борозды, короны и уздечки», — снова проводя пальцем по каждому компоненту, пока она их указывала.

«Можем ли мы тоже его потрогать, мисс Бейкер?» — вежливо спросила Салли.

Мисс Бейкер знала, что должна позволить им. Она велела парням исследовать Сюзанну. Ей придётся позволить девушкам исследовать Роберта. Но она, по крайней мере, на мгновение заколебалась. Честно говоря, она не хотела его отпускать. Но самопожертвование было мантрой преподавателя. Образование студентов было на первом месте. «Да, конечно, моя дорогая. Вот», — сказала она, физически передавая эрегированный член Салли.

Салли широко ухмыльнулась, взявшись за ствол. «Боже мой, мисс Бейкер, он такой большой. Я едва могу обхватить его пальцами. Вы когда-нибудь видели такой большой раньше?»

Это был явно очень личный вопрос, и, как только он был задан, многие девушки поняли, что он, возможно, дерзкий. Но мисс Бейкер не колебалась с ответом. Теперь присутствовали только девушки, а девушки открыто обсуждают такие вещи, когда они одни. К тому же, было уместно делиться с младшими девушками своей мудростью, своим личным опытом. В этот момент она чувствовала себя их матерью, а матери отвечали бы на такие вопросы, или, по крайней мере, она считала, что мать, вероятно, должна быть открытой в таких вещах. «Нет, дорогая, я должна честно сказать, что нет. Салли, почему бы тебе не дать другой девушке его исследовать».

Роберт гадал, знают ли они вообще, что он здесь, или, по крайней мере, что он что-то большее, чем эрегированный пенис. Он чувствовал себя так, будто участвует в каком-то опыте «дыры славы», просунув свой член через отверстие в стене для изучения девушками, не видя и не зная, кому он принадлежит.

Тэмми схватилась за него и подтвердила ранее сделанное наблюдение Салли. «Я не понимаю, как можно засунуть эту штуку внутрь». Это вызвало много кивков и восклицаний согласия. Это было именно то, о чём все они гадали. Тэмми передала его Терри. Как и парни, каждая хотела исследовать и обращаться с ним, но, в отличие от парней, девушки были значительно более щедрыми, вежливыми и сдержанными.

Мисс Бейкер попыталась их успокоить. «Ну, это как-то удивительно, что туда можно вместить». Она сама пыталась использовать довольно большой фаллоимитатор раньше, хотя надеялась, что девушки не спросят её об этом. Она не думала, что сможет быть такой откровенной.

«О, я не знаю, мисс Бейкер», — заметила Терри, — «я думаю, это может больше болеть, чем приносить удовольствие».

Это очень соответствовало предыдущему опыту Роберта, но он не собирался делиться этим с девушками. Было достаточно плохо, что они считали его уродливо, вредно большим. Он не собирался подтверждать, что согласен с ними и что его опыт показал, что они совершенно правы.

Мисс Бейкер сменила тему, отчасти. «Теперь, девочки, обязательно также ощупайте его яички. На самом деле, как только девушка закончит с его пенисом, она может перейти к его яичкам. Контраст между твёрдой, жёсткой твёрдостью его пениса и мягкими, хрупкими яичками действительно весьма поразителен».

Салли восприняла это как разрешение для неё потянуться и схватить его яички, так как она уже трогала его ствол. Однако ей пришлось потянуться мимо девушки, стоявшей перед ней, и она схватила их немного слишком сильно. Роберт застонал и согнулся от внезапной боли. Она быстро отпустила, боясь, что действительно могла его травмировать. «Боже мой, я его ранила? Простите, мисс Бейкер».

Роберт заметил, что она спросила мисс Бейкер, не ранен ли он, а не его самого. Неужели они не замечают, что он здесь?

«Нет, нет, дорогая, он в порядке. Такой большой, сильный парень, как Роберт, может справиться с небольшим дискомфортом». Роберт нахмурился на мисс Бейкер, но её лицо было обращено к девушкам. «Но будьте осторожнее». Она использовала предлог, чтобы снова присоединиться, и потянулась вниз, под них, чтобы показать, как лучше всего обращаться с яичками парня. «Просто держите их в ладони, почувствуйте их размер и вес, а затем мягко ощупывайте их большим пальцем и пальцами».

Роберту пришлось признать, что ему это нравилось: женщина мягко ощупывает его яички, пока девушка гладит его вверх и вниз по стволу. Он чувствовал, что его сводят просто к его члену и яичкам, но эти две части его тела не жаловались.

«Могу я попробовать снова, мисс Бейкер? Пожалуйста? Я обещаю, что не сделаю ему больно».

«Конечно, Салли, пожалуйста, конечно».

Салли широко улыбнулась, положив яички Роберта в ладонь и затем мягко массируя их пальцами. «Они такие мягкие и податливые».

«Вы даже можете попробовать немного пощекотать его за яичками. Некоторые парни там действительно очень чувствительны».

Терри потянулась вокруг него, чтобы сделать это, подходя сзади, не желая больше оставаться в стороне, и все они хихикнули, увидев, как Роберт подпрыгнул и дёрнулся. Он действительно был очень чувствителен там.

«Теперь не будем игнорировать его уздечку. Когда-нибудь, когда у вас будет свой собственный пенис, чтобы с ним играть, вы захотите обязательно пощекотать его в этом особом месте».

«О, дайте мне, дайте мне!» — воскликнула Сара. Некоторые девушки уже прекрасно знали, как лучше всего обращаться с мужчиной. Некоторые из них были весьма искусны в том, чтобы доставить парню удовольствие рукой. Дженнифер точно была. Она не раз ублажала Билли таким образом и оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, что он может делать с Сюзанной. Сара, однако, не имела такого опыта и была очень благодарна за урок, а также немного взволнована этим. «Дайте мне его феннилен!»

«Нет, дорогая, нет, нет. Это называется «уздечка»».

Сара покраснела от своей ошибки, но любое смущение от неправильного произношения не уменьшило её удовольствия от того, что она могла рассмотреть её близко и действительно погладить.

Пока Бетси гладила ствол, Салли ласкала его яички, а Терри щекотала за ними, Сара мягко провела пальцем вверх-вниз по чувствительной коже прямо под венцом. «И, Джули», — предложила мисс Бейкер, — «почему бы тебе не поводить пальцем кругами по большому фиолетовому шарику».

«О, можно? Правда?»

«О, да, девочки. Каждая из вас попробуйте каждое место по очереди».

Роберту пришлось крепко схватиться за желоб для мела на доске, когда он почувствовал, как пять девушек одновременно играют с ним. Он знал, что никогда в жизни, скорее всего, не испытает ничего подобного снова. В лучшем случае ему пришлось бы нанять группу проституток, чтобы сделать что-то подобное, и он, естественно, отдался интенсивному удовольствию от ощущения рук пяти разных девушек, одновременно исследующих, ласкающих его пенис и яички.

«Хорошо, девочки, меняйтесь местами и дайте следующей шанс».

Девушки вежливо поменялись местами, и Роберт теперь чувствовал себя так, словно подвергается новой пытке, чувственной, сексуальной пытке, в которой его так мягко ласкали, доводя до уровня сексуального напряжения и поддерживая его на нём, какого он никогда раньше не испытывал. Он гадал, как долго сможет выдержать. Он знал, что в какой-то момент ему придётся предупредить мисс Бейкер, иначе он может просто взорваться и забрызгать спермой девушку, которая в этот момент окажется перед ним.

«Видите, дорогая», — объясняла мисс Бейкер, казалось, не замечая проблемы, которую создают её девочки, — «вы легко можете распознать уздечку у парня, который не обрезан, так как кожа растянута, прямо как кожа под вашим языком».

Многие девушки скривились от этой мысли, и та, что в этот момент скользила кончиком пальца по чувствительной коже, тут же остановилась. Однако эта мысль естественно привела к очевидному вопросу, по крайней мере для Салли, которая и раньше была сравнительно смелой. «Вы ведь не стали бы класть что-то подобное в рот, правда, мисс Бейкер?»

Многие девушки нервно хихикнули. Дженнифер, которая сейчас гладила ствол, больше не думая о том, что Билли может делать с Сюзанной на другом конце комнаты, улыбнулась при этой мысли. Она не возражала бы против того, чтобы засунуть этого монстра в рот.

«О, да, дорогая», — произнесла мисс Бейкер. — «Я знаю, что некоторые из вас сочли бы этот опыт неприятным, и вы никогда не должны чувствовать, что обязаны делать что-то, чего не хотите, но, с другой стороны, вы не должны чувствовать вину за то, что делаете то, что хотите».

«Вы когда-нибудь брали пенис в рот, мисс Бейкер?»

Она действительно это делала, хотя прошло уже немало лет. И в тот момент она знала, что скучает по этому. «Ну, должна признаться, никогда не такого большого». Роберт был так близко. Ему так сильно нравилось чувственное прикосновение пальцев и рук этих девушек. Их прикосновения были такими мягкими, такими женственными, такими привлекательными. Но теперь они снова вернулись к его уродливому размеру.

«Я действительно не думаю, что смогла бы засунуть его в рот», — заметила Сара. Несколько девушек широко открыли рты, пытаясь оценить, влезет ли он на самом деле.

Мисс Бейкер признала: «Ну, он такой большой, что было бы трудно избежать повреждения его зубами».

Факт, который Роберт однажды действительно испытал.

«Ну, давайте просто посмотрим, сможем ли мы», — предложила мисс Бейкер.

Девушки были по-настоящему шокированы, увидев, как их преподавательница опустилась на колени перед парнем. «Тэмми, продолжай играть с его стволом, Тони и Сюзи, продолжайте работать с его яичками. Мы не хотим, чтобы он потерял размер, а я посмотрю, смогу ли я его засунуть внутрь».

«Да, мисс Бейкер», — ответили они.

Это был очень интригующий эксперимент, и он казался довольно опасным для обоих. Она могла поцарапать его зубами, и девушки гадали, не потеряет ли он в какой-то момент контроль и не кончит ли прямо в её рот. Они почувствовали новый уровень уважения и восхищения к мисс Бейкер.

Мисс Бейкер открыла рот так широко, как только могла, словно у дантиста для пломбирования заднего зуба, и затем опустила рот на большую, пурпурную, луковичную головку члена Роберта.

Он влез. Он действительно влез. «Итхг готх итх алтх интх», — сказала мисс Бейкер, хотя с большим трудом, обеспечивая адекватную артикуляцию, так как её рот был по-настоящему полон, и для языка оставалось мало места.

«Вау». «Круто». «Молодец!» Девушки были действительно впечатлены.

Мисс Бейкер могла бы теперь просто откинуть голову назад, как глотательница мечей, не желающая испытывать судьбу, но теперь, когда он был там, она действительно не хотела его отпускать. Она начала лизать и облизывать луковицу языком, в то время как её нос вдыхал мускусный аромат его крепкой мужественности. Прошло так много времени с тех пор, как у неё был один во рту, и этот был таким большим, таким впечатляющим.

Роберт тоже был впечатлён и очень доволен. Вид привлекательной учительницы, обхватывающей его член ртом, был крайне эротичным, мягко говоря, и в сочетании с девушками, продолжающими играть с его яичками и стволом, и теперь языком мисс Бейкер, лижущим и облизывающим его, словно девочка с леденцом, это было слишком.

«Мисс Бейкер», — заметила Мэри, — «его яички больше не свисают так далеко. Они просто подтянулись к нему».

Мисс Бейкер и многие девушки знали, что это значит. Он, похоже, был на точке невозврата. Мисс Бейкер пришлось быстро думать, но это не было трудным решением. Она могла отстраниться, но тогда он бы забрызгал спермой всё вокруг, возможно, попав ей на лицо или, что ещё хуже, на чистые, свежие наряды девушек. Их родители могли бы очень расстроиться из-за этого. Она теперь поняла, слишком поздно, что девушкам, вероятно, следовало надеть лабораторные халаты. И, кроме того, она этого хотела. Она хотела выпить сперму этого молодого человека. У неё никогда раньше не было такого большого члена, и теперь она действительно хотела, чтобы он сделал это в её рот, чтобы почувствовать, как такой молодой, полный, крепкий парень взрывается своим семенем на её язык. Это, по крайней мере, помогло бы показать более амбивалентным девушкам, что делать такие вещи не так уж плохо.

И именно в этот момент Сюзанна перешла грань. Она вдруг так сильно сжала плечи парней, что они почувствовали, как её ногти впиваются в их кожу. «О, боже», — ахнула она, когда её оргазм захлестнул и пронёсся через неё, её тело вдруг задёргалось и извивалось на двух пальцах, одном спереди, одном сзади.

Она никогда раньше не испытывала такого оргазма, и это было так чудесно, дёргаться и извиваться в похотливом экстазе, пока парни продолжали ласкать, ощупывать и засовывать пальцы в её дырочки, сжимать её сиськи, щипать соски и теребить клитор.

Парни были ошеломлены, наблюдая, как Сюзанна танцует и скачет на пальцах, её тело охвачено волнами оргазма, и несколько парней, которые играли с собой в штанах, присоединились, позволяя себе переступить грань и выпустить свои заряды в брюки, трусы, боксёры, наполняя их горячей, влажной, липкой спермой.

Роберту повезло больше, так как он выпустил свой заряд в охотно подставленный рот учительницы. И это был действительно большой заряд. Молодой человек, такой как Роберт, естественно, имел немало спермы для выпуска, и немало было накоплено за время мягкой, чувственной стимуляции, в отличие от его обычных усилий просто подрочить как можно быстрее.

Мисс Бейкер была удивлена, сколько у него было. Он, похоже, был не только большим по размеру, но и по массе, по крайней мере, по массе спермы, и это было нелегко принять, так как её рот уже был так плотно набит луковицей его члена.

Первая струя ударила в нёбо, вторая попала прямо в заднюю часть горла, заставив её кашлять и давиться, но она не хотела его отпускать. Она не могла его отпустить. Это могло бы только отпугнуть, даже напугать девушек от того, чтобы когда-либо делать это самим. Она пыталась сдвинуть луковицу, ища новые места для выпуска липких комков каши, но это было нелегко, так как её рот быстро наполнился его спермой. Она старалась открыть горло, чтобы часть соскользнула вниз, проглотить, но её было просто так много.

Роберт не замечал её затруднений. Как и Сюзанна, он был потерян в своём экстазе, интенсивном облегчении и освобождении своего оргазма, проходящего через его тело, его ноги ужасно ослабли, сердце колотилось, голова кружилась. Он просто отдался удовольствию, базовым, фундаментальным волнам удовольствия, захлёстывающим всё его тело и взрывающимся через его член в женственный рот мисс Бейкер.

Когда он закончил, когда больше ничего не выходило, мисс Бейкер наконец выпустила луковицу изо рта, стараясь не пролить ничего на пол.

«Вы в порядке, мисс Бейкер?» — спросила Сара. Она выглядела так, словно была в значительном затруднении.

«Имтх фйнтх», — невнятно произнесла она. Члена больше не было во рту, но он всё ещё был довольно полон.

«Вы уверены?»

«Нет, риатхли, итх выстх вонедфуш». И для неё это действительно было так. Она знала, о чём будет думать сегодня ночью под безопасностью, надёжностью и уединением своих одеял.

Зазвенел звонок, сигнализирующий об окончании урока.

«Клатх дишмишед», — сказала она.

Студенты бросились прочь. Им было что рассказать друзьям, и они быстро открывали свои мобильные телефоны, уходя.

Роберт и Сюзанна поймали взгляды друг друга через комнату. Никто из них не хотел признавать, что у них были оргазмы на уроке. Оба теперь чувствовали себя довольно неловко из-за этого. Много раз, когда они мастурбировали сами, у них были замечательные оргазмы, удовольствие было таким приятным. Но после этого они иногда чувствовали себя немного виноватыми, немного грязными, немного пристыжёнными. И это не было исключением. На самом деле, возможно, это было хуже, так как это было так ужасно не к месту, так неправильно, кончать так перед другими студентами.

Роберт быстро подошёл к Сюзанне, взял её за руку и сказал: «Ну, да, это было интересно, правда?»

«Да, да, наверное».

Они вышли в коридор, чтобы встретиться с ждущим мистером Адамсом, который должен был отвести их на следующий урок.

По пути на статистику

Они избегали взглядов друг друга, идя на следующий урок, Статистика 101, проводимый в математическом корпусе. Это была ещё более короткая прогулка, так как математический корпус находился прямо по соседству с корпусом медицинских наук. Оба чувствовали себя немного виноватыми за оргазмы на Анатомии 250. Они точно не планировали, что это случится. Роберт предполагал, что в какой-то момент в течение дня это произойдёт, вероятно, ближе к концу дня. Он не думал, что это случится на самом первом уроке! Он просто надеялся, что Сюзанна этого не видела. Она, вероятно, почувствовала бы стыд и неловкость за участие с кем-то, кто потерял контроль над собой на самом первом уроке.

Сюзанна не думала, что это вообще с ней произойдёт. Она никогда не считала себя особо сексуальной девушкой. Она, конечно, мастурбировала. Все девушки это делают, предполагала она. В этом не было ничего постыдного, хотя она часто чувствовала из-за этого стыд. Ей не нравились эти неуверенности и сомнения в себе. Честно говоря, это была одна из личных причин, по которой она хотела участвовать в Программе. Она видела, как другие девушки, кажется, выставляют напоказ свою сексуальность, а сама она едва ли считала себя сексуальной. Ну, этот образ себя определённо улетучился после этого опыта. Она просто надеялась, что Роберт этого не видел. Он, вероятно, почувствовал бы стыд и неловкость за участие с кем-то, кто потерял контроль над собой на самом первом уроке.

Сюзанна и Роберт были удивлены, что их не встретила ещё одна толпа, когда они покинули класс. Тем не менее, путь к следующему уроку был довольно людным. Студенты, однако, расступались перед участниками, отчасти из вежливости, отчасти из сочувствия, а отчасти просто чтобы остановиться и хорошо рассмотреть, пока они проходили мимо.

Это была короткая прогулка до математического корпуса, но не прошло много времени, как поступила просьба о второй позе.

«Роберт», — очень вежливо сказала Алиса, — «я не знала, в какой ты хорошей форме». Роберт на самом деле не знал Алису хорошо. Она была с ним на паре занятий, но они почти не разговаривали. Однако он знал её как своего рода кокетку, хотя она никогда не флиртовала с ним ни серьёзно, ни несерьёзно.

Сегодня она выглядела как обычно кокетливо, вся наряженная в обтягивающую шёлковую блузку и короткую хлопковую юбку. Сначала она прижимала книги к груди, но, увидев его, опустила их к боку, чтобы любой симпатичный парень, включая Роберта, мог полюбоваться её фигурой.

Сюзанна мгновенно невзлюбила её. Ей никогда не нравились кокетливые девушки. Она считала их довольно поверхностными и невежественными, если не откровенно глупыми. Ну, это, конечно, был несправедливый предрассудок. Но ей точно не нравилось, как эта девушка выставляет напоказ явно больший размер своей груди. Вот она стоит, совершенно голая, а Роберт на неё не смотрит. Он предпочёл смотреть на девушку в одежде, которая так явно привлекала его внимание к своей гораздо большей груди. Было довольно обидно, когда парень предпочёл смотреть на девушку в одежде, а не на тебя, стоящую совершенно голой. Если когда-либо девушка чувствовала себя ущемлённой, то это был тот самый случай.

Затем она поняла, как мелочно она себя ведёт, ревнуя к такой поверхностной девушке, как Алиса. Было круто, как участие в Программе может помочь узнать о себе.

«Боже мой, Роберт, у тебя, конечно, довольно большой пенис». Даже в вялом состоянии было видно, что он выше среднего.

«Э, спасибо, Алиса», — осторожно ответил Роберт.

Она сладко улыбнулась ему, покачивая бёдрами, её довольно короткая юбка приподнималась с каждым поворотом, открывая чуть больше её бедра. Роберт не мог не заметить, так как движение цветной юбки естественно привлекало его взгляд.

Сюзанна наблюдала с большим удивлением и некоторой оставшейся ревностью. Если Роберт хотел посмотреть на голое бедро, она стояла прямо здесь. Он мог, фактически, увидеть гораздо больше. Было ясно, куда были направлены взгляды других парней, начинавших собираться. Она почти подумала постучать Роберта по плечу, чтобы напомнить, что она здесь.

«Мне любопытно, Роберт, не возражаешь ли», — Алиса сладко, хотя и несколько озорно, улыбнулась ему, — «показать нам, насколько он большой, когда станет твёрдым?» Послышалось немало хихиканья среди девушек в толпе и довольно злорадное хихиканье среди парней. Парни не были особо заинтересованы в том, чтобы видеть эрекцию Роберта, но их очень интересовало, как он опозорится.

Роберт не мог поверить. Алиса просила его показать ей свою эрекцию? Обычно это было бы довольно приятно, если не чертовски захватывающе для парня. Сколько парней получают просьбу от такой красивой девушки, как Алиса, показать ей свои эрекции? Но это было так сильно, ужасно иначе. Это было достаточно плохо в классе. Там, по крайней мере, это ограничивалось избранной группой студентов и под строгим надзором и руководством академического профессора. Это же, напротив, была просьба надменной девушки, которая интересовалась только тем, чтобы посмеяться над ним. Как этот опыт поможет ему развиваться и взрослеть как личности? Программа в данный момент не казалась ему особо образовательной. Он посмотрел на мистера Адамса за помощью, но Хэнк лишь сочувственно взглянул на него. Просьба, согласно правилам Программы, не была необоснованной, и Алиса вела себя вежливо, по крайней мере внешне.

Однако Роберт не мог просто по желанию вызвать эрекцию, и уж точно не мог сделать это, чувствуя себя таким обнажённым, таким униженным. На Анатомии 250 это произошло из-за весьма возбуждающей, прямой стимуляции привлекательной мисс Бейкер и её не менее симпатичных студенток. И, кроме того, он только что эякулировал. Как он мог теперь возбудиться? Единственное, что могло сделать это хуже, — это присутствие чьих-то родителей, посещающих кампус. Он подумал: «Боже, представь, если бы моя мама стояла прямо там». «Мне действительно нужно это делать, мистер Адамс?»

«Боюсь, что да, сынок. Ты должен хотя бы попробовать».

Он знал, что ему нужно сделать. Он опустил руку, схватил вялый ствол своего пениса и начал тянуть. В толпе собравшихся студентов послышались вздохи, особенно среди юных леди. Многие из них были в искушении что-то выкрикнуть, кто бы не сделал этого при виде парня, мастурбирующего на публике, но они знали, что если они это сделают, мистер Адамс может прекратить позу. Не так много из них видели, как парень мастурбирует, и уж точно никто не видел этого публично. Это было действительно весьма примечательно. Фактически, для многих девушек, захватывающе. Они затаили дыхание, ожидая, когда он затвердеет, особенно Алиса.

Однако у Роберта были значительные трудности. Он мастурбировал много, много, много раз раньше. Единственный раз, когда у него были проблемы, это когда он был болен. Но никогда раньше ему не приходилось мастурбировать по команде и, что гораздо хуже, публично для забавы толпы молчаливо насмехающихся девушек и, что ещё хуже, парней. И тот факт, что у него были трудности, заставлял его чувствовать себя ещё более неловко и униженно. Он знал, что выглядит ужасно нелепо, таская за свой вялый пенис безрезультатно.

Алиса выразила то, что звучало как сочувствие. «Роберт, мне так жаль, у тебя проблемы с получением эрекции?»

«Эм, ну». Роберт не хотел отвечать. Сказать «да» означало бы признать свою неполноценность, сказать «нет» было бы очевидно жалким отрицанием.

Алиса злорадно улыбнулась: «Ты часто испытываешь трудности с получением эрекции, Бобби?»

Несколько девушек хихикнули над этим, привлекая внимание мистера Адамса.

Однако Алиса быстро их прикрыла. «Я имею в виду, мне любопытно, труднее ли это для большего пениса, чем для меньшего. В конце концов, нужно закачать больше крови и всё такое».

Роберт просто хотел, чтобы она замолчала.

Алиса повернулась к своим подругам. «Ну, девочки, возможно, нам стоит просто пойти на занятия. Боюсь, этот участник Программы не справляется с задачей, или, по крайней мере, его пенис не справляется». Сюзанна снова нахмурила брови.

Алиса повернулась к Сюзанне. «Сюзи, может, ты будешь милашкой и поможешь Бобби?» Только её самые близкие подруги называли её «Сюзи», и те, вроде Гарри, кто хотел её унизить, но Сюзанна знала, что лучше не делать из этого проблему.

Однако мистер Адамс понял, что Алиса начинает переходить черту. «Алиса, участникам Программы не разрешается иметь сексуальный контакт вне академического упражнения в классе».

«О, сэр, да, сэр, я, конечно, в курсе. Боже мой, я не собиралась предлагать ничего подобного. Я просто подумала, что, возможно, если она сделает привлекательную позу, это может помочь Роберту с его, эм, проблемой с пенисом». Роберт снова испытывал, как люди говорят о нём, словно его там нет. Её предложение, однако, было в рамках правил, и Сюзанна была более чем счастлива помочь Роберту избежать провала в предоставлении запрошенной позы. Она точно не хотела, чтобы история Программы зафиксировала первый провал на её смене. «Я буду рада, Алиса», — уверенно заявила Сюзанна.

Однако, как только она согласилась на позу, она не была уверена, какую позу выбрать. Она не была особенно опытна в предоставлении эротических поз и не хотела опозориться, позируя в какой-то глупой, детской или, что ещё хуже, непривлекательной манере. Можно выбрать только одну позу. Ей нужно было выбирать осторожно, мудро. Боже, как неловко было бы, если бы она позировала, а он всё равно не смог бы достичь эрекции? Теперь она поняла, в какую потенциально сложную ситуацию поставила себя и Роберта. Для Роберта было достаточно плохо не суметь достичь эрекции. Насколько хуже было бы для их репутации, если бы он не смог этого сделать, даже когда она пыталась его возбудить?

Она подумала о том, чтобы приподнять свои сиськи для Роберта, но это, вероятно, было слишком рискованно. Её грудь была такой маленькой. Это могло бы стать очевидно жалким сравнением: её маленькие сиськи против явно выдающейся груди Алисы. Алиса, скорее всего, подчеркнула бы это.

Она могла бы лечь на землю перед ним с раздвинутыми ногами, но это казалось ужасно непристойным. Роберт мог счесть это слишком распутным. Но, возможно, в такой момент лучше ошибиться в сторону излишней откровенности, чем излишней невинности.

Алиса заметила её нерешительность. «Не возражаешь, если я предложу, Сюзи?»

«Нет, Алиса», — ответила Сюзанна с той же вежливостью, — «это было бы очень любезно с твоей стороны». Алиса имела полное право позировать Сюзанну так же, как и Роберта, так что она вряд ли могла отклонить её просьбу. К тому же, если поза будет по просьбе Алисы, то, возможно, вина не падёт на неё, если она не даст желаемого эффекта на Роберта.

«Почему бы тебе не опуститься на локти и колени, с попкой, направленной вверх к Бобби».

Это на самом деле казалось ещё более непристойным, чем лечь перед ним. По крайней мере, лёжа с раздвинутыми ногами — это нормальный, любовный способ заниматься сексом. Это же было бы гораздо более животным, звериным. Это было бы так, словно она собака в течке, предлагающая ему свою сексуальность. Это было так странно. Она никогда на самом деле не делала этого для парня, даже лёжа. Теперь она собиралась позировать как собака в течке, голая, на публике. Но она согласилась на помощь, на предложение. Теперь она не могла отказаться.

Она заколебалась. Она пожалела о своей нерешительности. Она знала, что Программа будет сложной. Она глубоко вдохнула, привлекая взгляды парней к своей набухающей груди, и шагнула перед Робертом. Она робко посмотрела на него, давая понять своими глазами, что сделает всё возможное, что она хочет, чтобы он возбудился, но, невольно, также показывая, что это не будет для неё так просто.

Роберту стало жаль её. Это из-за его собственной импотенции ей пришлось это делать. «Это моя вина, Сюзанна. Тебе не обязательно это делать, если ты не хочешь».

Это было не совсем так. Единственный способ не сделать это — выйти из Программы, а она не собиралась этого делать. «Я просто надеюсь, что это сработает, Бобби», — тихо ответила она. Она повернулась и сначала опустилась на руки и колени. Глаза Роберта следили за видом драгоценной маленькой попки Сюзанны. Он мгновенно понял, что это действительно сработает. У Сюзанны была одна из самых милых попок, которые он когда-либо видел.

Затем Сюзанна опустила лицо к земле, опираясь на локти. Она даже выгнула спину и приподняла попу, словно предлагая себя ему.

Глаза Роберта и многих парней, которым посчастливилось стоять позади неё, широко раскрылись. Многие другие парни быстро меняли места, чтобы получить хороший обзор, с немалой толкотнёй и пиханием, чтобы занять лучшую позицию. Это было похоже на толпу, собирающуюся за ти на финальной лунке Открытого чемпионата.

Сюзанна показывала Роберту лунку, в которую он должен целиться своим драйвером, если сможет его поднять, и это был поистине восхитительный вид. На самом деле, Роберт не был уверен, в какую лунку целиться. Более очевидный выбор — нежная маленькая киска. Вид этого безволосого медового горшочка, разделённого самой изящной щелью, торчащего между её мягкими белыми бёдрами, был просто очарователен. Член Роберта начал заметно набухать в его руке, даже без мастурбации. Он перестал себя гладить, просто чтобы насладиться видом восхитительно эльфийской щели Сюзанны.

Но даже выше, в гораздо большей щели, по крайней мере, по сравнению с её киской, была дерзкая розочка Сюзанны, самая драгоценная сморщенная дырочка, нервно подмигивающая ему. Сюзанна была довольно смущена, показывая это Роберту. Она надеялась, что Алиса права насчёт этой позы. Возможно, он не видел эту часть её тела. Она нервно сжала анус, словно, держа его плотно закрытым, он не смог бы его увидеть. Но нервное сжатие только заставляло его трепетать и подмигивать ему, привлекая ещё больше внимания к этой самой смущающей части её тела.

Вскоре Роберт стал довольно твёрдым, и заметные «ооо» и «ааа» послышались в толпе при виде этого весьма благородного посоха, гордо поднимающегося в своей величественной величине. «Боже мой», — даже воскликнула Алиса. Большинство парней, однако, нахмурились или скривились от зависти. Никто не ожидал, что он будет таким большим, и все знали, что не могут с ним сравниться. Те, кто был с подругами, пытались увести их, и, к сожалению, не встречали успеха. Девушки просто хотели посмотреть, станет ли он ещё больше. Это был действительно весьма впечатляющий крепкий член. Это был член мужчины, действительно большого мужчины. Возможно, отчасти дело было в том, что Бобби на самом деле был довольно низким. Такой большой член на теле маленького парня был действительно поразителен.

Сюзанна могла сказать, что её поза работает, и была ужасно рада. Она торжествующе улыбнулась. Она сделала это. Они сделали это. Они сделали это вместе. Записи покажут, что она поднялась на высоту, помогая своему партнёру, который затем тоже поднялся на высоту. Она даже слегка победно вильнула попкой, чувствуя себя теперь немного кокетливой, что было для неё довольно новым чувством. Такая поза могла бы это вызвать у девушки. Она чувствовала себя стриптизёршей в мужском клубе. Обычно она считала бы такую мысль унизительной, если не отвратительной. Однако сейчас, хотя бы на мгновение, это было весело. Это ведь было просто притворство. Она покачивала попкой взад-вперёд, словно пытаясь соблазнить его засунуть свой пенис внутрь неё.

Роберт был шокирован вилянием Сюзанны. Он не ожидал, что прилежная маленькая Сюзанна может быть такой лисичкой. Он фантазировал о том, как засовывает свой член в её маленькую киску, хотя знал, что это, честно говоря, невозможно. Сюзанна была такой крошкой. Если Дороти и Патрисия, прошлые подруги, которые были гораздо крупнее Сюзанны, не могли его принять, то уж точно он не мог, да и не должен был, пытаться с ней. Он, вероятно, разорвал бы её киску. Но всё же её миниатюрная хрупкость была такой заманчивой.

Сюзанна пошла ещё дальше. Она потянулась назад и раздвинула ягодицы своей попки. Она покажет всем, включая тех, кто впоследствии прочитает отчёт о втором испытании Программы, что она готова пойти на лишнюю милю.

Толпа и Роберт ахнули, увидев, как маленькие ягодицы раскрываются, выставляя на свет дня её маленький свёрнутый розовый цветок.

«Роберт! Что, чёрт возьми, ты делаешь?!»

Это была Франсин. Роберт ходил на три свидания с Франсин. Они не были парой, они даже не делали ничего особенного, кроме поцелуя на третьем, последнем свидании. Они точно не были парнем и девушкой. Но было понимание. Франсин, по крайней мере, считала, что он не должен мастурбировать на голую попку другой девушки, которая раздвигает для него ягодицы! Немногие девушки приняли бы такое поведение от парня, с которым они встречаются.

Сюзанна вскочила, парни наблюдали, как её маленькие сиськи покачиваются. Девушки, однако, не обратили на неё внимания, хотя не были уверены, что интереснее: чудовищная эрекция Роберта или разворачивающаяся перед ними мыльная опера. Это был трудный выбор для них.

«Франсин, я должен был это сделать. Ты знала, что я участвую в Программе».

«Я не думала, что это дойдёт до такого, или что тебе это так сильно понравится». Это была справедливая озабоченность. Его эрекция была довольно явной демонстрацией его удовольствия от вида голого зада своей партнёрши.

Он попытался объяснить: «Алиса попросила меня показать ей эрекцию, а Сюзанна просто пыталась помочь».

«Да, и я видела, как быстро ты, похоже, отреагировал. У тебя тоже такая, когда ты видишь мою попу?» Роберт понятия не имел, как ответить на это. Казалось, что и «да», и «нет» только вызовут больше проблем.

Большинство теперь были больше заинтересованы в споре, чем в голых телах. Ну, это не совсем правда. Большинство парней всё ещё пялились на какую-то часть тела Сюзанны, выбор которой просто зависел от их точки обзора. Однако они прислушивались к спору на заднем плане.

Девушки же улыбались, наблюдая за реалити-шоу, разворачивающимся перед ними. Член Роберта, в любом случае, начинал вянуть под тучей ссоры.

Франсин была явно очень зла. «Ты делаешь это дома, по ночам, думая обо мне так?»

На самом деле, он делал, но девушки редко считают это комплиментом, по крайней мере, на такой ранней стадии отношений. «Нет, конечно нет», — ответил он.

Он действительно был в ситуации, когда ни один ответ не был бы приемлемым. Алиса подлила масла в огонь. «Похоже, твоя попа не так привлекательна, как у Сюзи». Алиса могла быть такой злой, и ей это явно нравилось.

Франсин было ясно, что этот извращенец не её парень. Она направила свою прощальную реплику Роберту. «Да, ну, ты урод, Роберт», — сказала она и ушла.

Сюзанна положила руку на плечо Роберта. «Мне так жаль, Бобби», — тихо сказала она.

Он повернулся к ней. «Не волнуйся об этом. Я знал, что это не сработает». Это было правдой. Он не присоединился бы к Программе, если бы действительно беспокоился о том, чтобы сохранить её или, точнее, потерять её. Это было бы глупо для любого парня.

«Но это не должно было случиться так, не во время, не из-за Программы». Возможно, она была права.

Сюзанна действительно чувствовала себя плохо из-за этого. Поза прошла так хорошо. Всё, казалось, шло так хорошо, а потом это.

«Хорошо, дети», — приказал мистер Адамс. — «Урок начнётся через пару минут. Нам нужно двигаться».

«О, да!» — воскликнула Сюзанна. Она буквально сорвалась с места, Роберт снова плёлся позади, его вялый пенис качался перед ним, словно червяк, пытающийся удержаться. Это вызвало немало смеха, особенно среди парней.

Статистика 101

Вторым занятием для Сюзанны и Роберта была Статистика 101, проводимая в математическом корпусе. Сюзанна была очень разочарована. У неё уже был этот курс, пусть и у другого профессора. Фактически, она была далеко за пределами вводного курса по статистике. Ну, по крайней мере, это не будет для неё обременительным, и, возможно, она сможет использовать это в свою пользу, демонстрируя свои научные знания профессору, мистеру Джейкобу Бернулли. Но, что важнее, она не видела, как участники Программы могли бы принести педагогическую пользу вводной статистике.

Мистер Бернулли согласился бы. У него не было заметной потребности или повода для присутствия наготы на его курсе. Он даже не вызвался включать свой курс. Фактически, он был довольно равнодушен к их участию. Однако президент Рэйбёрн хотел, чтобы математический факультет участвовал, беспокоясь, что курсы, задействованные в Программе на тот момент, слишком сильно склонялись к социальным наукам и гуманитарным дисциплинам. Поэтому он добился участия мистера Бернулли, которого, как он знал, можно уговорить. Равнодушие, возможно, было более подходящим словом. В любом случае, вторым курсом для вторых участников Программы стал его вводный класс по статистике.

Он поприветствовал двух студентов, когда они прибыли, или, точнее, указал им, где они могут сесть: в задней части комнаты. Он не хотел, чтобы присутствие двух голых людей мешало его занятиям. Статистика была одним из самых сложных курсов для преподавания. Многие студенты испытывали трудности с математикой, а ещё большее число не интересовались статистикой. Он прекрасно знал, что присутствие двух голых тел в его классе будет серьёзной конкуренцией для теории вероятностей.

Он даже не предложил Роберту возможность получить облегчение. Это было в характере мистера Бернулли — забывать такие детали.

Но Роберта это не волновало. Ему не нужно было и не хотелось облегчения. Он предпочёл бы быть как можно более незаметным и незамеченным. Сидеть в задней части комнаты было для него нормально. Он слышал, как Крисси и Майкл обычно были в центре внимания на каждом из своих занятий во время участия, и для него было огромным облегчением быть оттеснённым в заднюю часть комнаты, за всеми любопытными взглядами. Это было то облегчение, которое ему было нужно.

Сюзанна, однако, была разочарована. Она хотела быть настоящим участником опыта Программы. Её отчёт о дне вряд ли привлечёт много внимания, если будет состоять из описания того, как она сидела в задней части комнат. Она свелась бы к описанию того, как холодно и неудобно ощущаются твёрдые деревянные сиденья на её голой попе, и как студенты время от времени украдкой поглядывали на её сиськи. Какой интерес это представляло бы для научного журнала? Её опыт на Анатомии 250 был бы интересен, но ни один редактор не найдёт особо интересным или информативным рассказ о том, как она сидела и слушала лекцию по статистике.

Мистер Бернулли потребовал их внимания. «Хорошо, студенты, как вы знаете, если обращали внимание на учебный план, тема сегодняшнего занятия — измерение центральной тенденции и нормальная кривая». Объявление встретило мёртвую тишину, что было типичной реакцией студентов этого класса. Хуже того, многие из них, большинство, фактически все, повернули головы к задней части комнаты. Парни пялились на сиськи Сюзанны. Они выглядели ужасно мило. Она сидела за своей партой, сцепив руки, внимательно слушая мистера Бернулли, игнорируя тот факт, что её груди просто торчали наружу. Это было любопытное зрелище. Милая голая девушка, прилежно слушающая профессора, похоже, не осознающая, что её сиськи полностью открыты.

Большинство студентов испытывали этот сон, или, точнее, кошмар, в котором они внезапно осознавали, что голые на кампусе или в классе. Теперь казалось, что они наблюдают за сном Сюзанны до того, как она проснётся, до того, как она поймёт, что у неё кошмар. С точки зрения парней, это был весьма приятный сон.

Девушки были менее увлечены. Хорошо очерченная грудь Роберта вызывала восхищение, но его пенис был хорошо скрыт за партой, за исключением тех, кто сидел в том же ряду. Некоторые девушки, однако, казалось, испытывали трудности с удержанием ручек на партах или по какой-то причине находили нужным завязать шнурки. Почему бы, в процессе исправления этой проблемы, не украсть быстрый взгляд под парту на штучку Бобби, которая, хотя теперь и была в основном вялой, всё ещё представляла собой весьма любопытное, возбуждающее, забавное или, для некоторых, впечатляющее зрелище. Каждая, кто затем выпрямлялась, имела историю, чтобы рассказать, и комната наполнилась значительным количеством шёпота и бормотания. Казалось, было о чём поговорить.

Это было то, чего боялся мистер Бернулли. Очевидно, размещение голых детей в задней части комнаты не работало. Он ненадолго подумал о том, чтобы переместить их в переднюю часть класса. По крайней мере, тогда все глаза были бы направлены вперёд. Но он знал, что их глаза не смотрели бы на доску, а им действительно нужно было следить и понимать логику среднего, моды и медианы.

ХЛОП!!

Мистер Бернулли сильно ударил указкой по своему столу, и все глаза быстро повернулись к нему. Сюзанна видела раздражение и разочарование в его глазах. Она поджала губы. Ей не нравилось быть источником беспорядка в классе, особенно на таком курсе. Она знала, что студентам довольно трудно удерживать внимание на занятиях по статистике, хотя статистика была фундаментальной для научного метода.

«Хорошо, студенты, развлечение закончилось. Да, у нас в классе два голых студента. Я согласился, чтобы мой класс использовался для Программы, но я не собираюсь позволять вашему образованию быть нарушенным их голыми телами. Вы здесь, чтобы изучать статистику, а не пялиться на груди мисс Сюзанны или пенис мистера Роберта. Теперь давайте обратим ваше внимание на то, зачем вы здесь: меры центральной тенденции».

Затем мистер Бернулли принялся объяснять основные положения нормального распределения, среднего и стандартного отклонения. Однако это была борьба в гору. Головы постоянно поворачивались назад, чтобы украдкой взглянуть на Сюзанну и Роберта. Статистика такая скучная. Ну, действительно скучная. Как она могла конкурировать с привлекательными голыми телами? Мистер Бернулли продолжал, проклиная своё согласие на «просьбу» президента Рэйбёрна. Ну что ж, это будет только один урок, но он сокрушался, что ему придётся повторять большую часть этого материала в среду. «Хорошо, давайте проведём демонстрацию нормального распределения и мер центральной тенденции. У меня здесь несколько рулеток для нашего эксперимента».

Сюзанна помнила эту демонстрацию. Она была эффективной, но всё ещё ужасно не вдохновляющей. Она увидела возможность для участника Программы помочь. Она подняла руку. «Мистер Бернулли?»

Мистер Бернулли скривился. Голых студентов должны видеть, а не слышать. Фактически, их вообще не должны видеть. А когда их слышат, это даёт повод их видеть. «Да, Сюзанна», — неохотно сказал он.

«Это действительно правда и весьма информативно, что распределение роста или размеров пальцев будет нормальным. Мне самой очень понравилась эта демонстрация, когда я изучала статистику, но я гадаю, не было бы это ещё интереснее, если бы мы измерили что-то другое?»

«Что-то другое?» Он не понял, что она предлагает. Однако все студенты в классе начали строить предположения.

«Да, сэр. В рамках руководящих принципов Программы нагота разрешена в классе, где присутствуют участники Программы. Я гадаю, возможно, мы могли бы измерить размер пенисов парней?»

Момент мёртвой тишины пронёсся по комнате. Глаза парней и девушек широко раскрылись, и улыбки украсили губы девушек. Это действительно оживило бы упражнение. Может быть, статистика действительно может быть весёлой?

Мистер Бернулли сначала был ошеломлён. Он не был уверен, правильно ли её расслышал. Она не может быть серьёзной. «Сюзанна, я признаю, что такое упражнение было бы допустимым, но я едва ли считаю его необходимым или даже уместным».

Однако Бетти Дэниэлс с энтузиазмом поддержала предложение Сюзанны. «О, мистер Бернулли, нет, пожалуйста. Я думаю, это замечательная идея!» И с её открытым одобрением многие другие девушки также выразили свой энтузиазм. «Пожалуйста, мистер Бернулли!» «Нельзя ли, пожалуйста?» «Это будет намного лучше, чем пальцы!» «Мы так лучше выучим!»

Мистер Бернулли просто качал головой, пока не услышал последнее замечание. Фактически, когда он подумал об этом, она была права. Цель упражнения заключалась в том, чтобы вовлечь студентов в статистический анализ таким образом, чтобы это вызвало их интерес. Запястья и пальцы не были особенно вдохновляющими, особенно в присутствии груди Сюзанны и пениса Роберта. Он, возможно, мог бы обратить наготу в свою пользу. Почему бы и нет? Президент Рэйбёрн фактически был бы горд за него, когда услышит об этом. Никогда не ошибочно завоевывать благосклонность президента колледжа. «Ну, хорошо. Да, почему бы и нет. Мальчики, я хочу, чтобы вы объединились в пары с одной из девушек в классе, и спустили брюки и шорты. Я раздам рулетки и листки бумаги, на которых нужно записать результаты».

«Разве мы не можем просто измерить себя?»

«Нет, нет, Джек», — объяснил мистер Бернулли, — «нам нужна объективная, беспристрастная оценка». Он понимающе улыбнулся парням. «Я полагаю, некоторые из вас могли бы добавить дюйм-другой». Девушки хихикнули, а парни вынуждены были смущённо согласиться, что он прав.

Несколько девушек с энтузиазмом захлопали. Сюзанна широко улыбнулась. Её успех будет отлично выглядеть в отчёте: как нагота действительно может быть использована в педагогических целях. И, должна была признать, она была крайне любопытна относительно размера пениса Роберта. Он казался ужасно большим, и теперь у неё будет объективное доказательство того, что он действительно статистический выброс.

Парни, однако, были, мягко говоря, в ужасе. Но они знали, что должны подчиниться. Сюзанна была права. Студентам разрешалось пропускать занятия, на которых присутствовали участники Программы. Иногда встречались студенты, которые не хотели находиться в присутствии голого однокурсника. Пока что лишь один или два студента воспользовались этой возможностью. Однако те, кто посещал занятия, должны были согласиться раздеться, если преподаватель хотел включить их в упражнение. Так было с парнями и девушками на уроке физкультуры Крисси и Майкла. Мистер Бернулли улыбнулся при мысли о том, сколько очков он заработает у президента Рэйбёрна.

Однако возникла проблема. Студенты выглядели так, словно пришли на свой первый школьный танец в младших классах, и лишь несколько из них уже были в парах как парень и девушка. Многим парням немного стыдно просить девушку потанцевать. Попросить девушку измерить твой пенис, мягко говоря, оказалось не менее сложно. Мистеру Бернулли пришлось вмешаться.

Мистер Бернулли вздохнул с раздражением, проходя по проходу и соединяя каждую девушку с ближайшим парнем, за исключением нескольких случаев. Пара девушек, вполне понятно, указали, что предпочли бы измерять пенисы своих парней или, по крайней мере, возражали против того, чтобы это делала другая девушка.

Неудивительно, однако, что количество парней и девушек было неравным. Фактически, в классе было на несколько парней больше, чем девушек. Поэтому мистер Бернулли поставил трёх парней — Ронни, Джека и Джерри — в пару с Эммой. Она была в восторге, хотя немного нервничала из-за того, что трое парней собирались спустить штаны и показать ей свои пенисы. Что, если один из них возбудится? Что, если это заставит двух других тоже возбудиться?

На распределение пар ушло некоторое время, и в процессе класс был наэлектризован предвкушением. Парни нервно ёрзали и переминались, ожидая указания спустить брюки и шорты. Ладони девушек увлажнялись от волнения. Они улыбались своим партнёрам по пенисам, стоящим перед ними, ожидающим приказа спустить штаны. Девушки сияли от радости.

«Хорошо, давайте начнём. Мальчики, спустите брюки и шорты».

Комната наполнилась звуками расстёгивающихся ремней, опускающихся молний, шелеста ткани и падающих штанов, а также хихиканьем, бормотанием и даже лёгкими аплодисментами.

Эмма прижала руку ко рту, увидев три пениса и яичка, появившихся перед ней. Она никогда раньше не видела ни одного, а теперь перед ней висели сразу три. Она думала, что пенисы парней выглядят довольно пугающе. В конце концов, парни насиловали девушек этими штуками, засовывая их внутрь, как оружие. Но когда они вялые, как эти, они на самом деле выглядели довольно безобидно, если не по-детски.

Она не могла подавить хихиканье, что три парня определённо не оценили. Ни один парень не хочет, чтобы девушка хихикала, когда он спускает штаны. Это была последняя реакция, которую он хотел бы видеть. И они быстро взглянули друг на друга, не желая быть тем, у кого самый маленький. Для парней было неписаным правилом не смотреть друг на друга в раздевалке, но здесь это было неизбежно. Эмма действительно собиралась объективно измерить каждого из них по очереди. Сравнение было неотъемлемой частью процесса.

Джек вздохнул с разочарованием и тревогой. Он видел, что у него самый маленький. Он выглядел как маленький коричневый бугорок, сидящий на его яичках, словно птенец в гнезде.

Сюзанна гордо улыбалась своему творению, оглядывая комнату, наблюдая, как парни спускают штаны, а девушки наклоняются вперёд, чтобы измерить пенисы своих партнёров. Она видела, что это будет большим успехом, и сама быстро взялась за задачу, прикладывая рулетку к пенису Роберта, который заметно дёрнулся от её первого прикосновения. «Ой! Роберт, прости, я сделала больно?»

Роберт немного нервничал из-за этого. Когда девичьи пальцы Сюзанны коснулись его пениса, её глаза засверкали от восторга через очки, образ её голой попки и киски, торчащей перед ним, вторгся в его мысли. Он серьёзно сомневался, что сможет продолжать без того, чтобы в итоге не развить эрекцию.

И он был не один. «Мистер Бернулли! Мистер Бернулли!» — взвизгнула Пэтти. — «Джимми жульничает. У него пенис весь твёрдый и всё такое».

Все глаза в классе повернулись к маленькому Джимми Джонсу, который быстро прикрылся руками, его лицо покраснело от смущения из-за внимания, направленного на его твердеющий пенис.

Мистер Бернулли спросил: «Джеймс, это правда?» Это действительно нарушило бы получение нормального распределения, если бы один из студентов не соблюдал заданные условия. Эрегированный, даже полуэрегированный пенис представлял бы методологическое искажение.

Джимми не знал, что сказать. Это действительно было правдой, но, понятно, было крайне неловко признавать это перед профессором и всем классом, что у него развивается стояк. Его партнёрша сидела рядом, осуждающе скрестив руки.

«Покажи, молодой человек. Убери руки».

С большой неохотой Джимми сделал, как было сказано. Он знал, что лучше не перечить преподавателю, но было чрезвычайно трудно так себя обнажать.

Несколько девушек хихикнули, когда его полуэрекция появилась в поле зрения. У Джимми не был особо большой пенис. Фактически, это было преуменьшением. У Джимми был особенно маленький пенис, который действительно находился в состоянии частичной эрекции.

«Мистер Бернулли», — предложил Тони, — «я не думаю, что в его случае это действительно имеет значение, твёрдый он или нет».

Многие девушки и пара парней открыто рассмеялись над этим. Пэтти приложила руку ко рту, пытаясь заглушить собственный смех.

ХЛОП!!

Мистер Бернулли снова ударил линейкой по столу, чтобы восстановить более уважительное и ответственное поведение. «Этого не будет. Вы все здесь взрослые, и я не потерплю, чтобы вы вели себя как шестилетки. Мы проводим научный эксперимент, и я не позволю унижать или высмеивать одного из испытуемых. Размер пениса Джимми на самом деле выгоден для нашего исследования, поскольку он вносит что в наше нормальное распределение?»

Никто не ответил. Громкий хлопок линейки по столу заставил всех замолчать. Никто не хотел ошибиться, ещё больше расстроив мистера Бернулли.

Мистер Бернулли обратился к партнёрше Джимми. «Пэтти, каким образом Джеймс вносит вклад в наше статистическое распределение?»

Теперь настала очередь Пэтти чувствовать себя немного растерянной. Ей не нравилось быть поставленной в неловкое положение. Глаза студентов теперь были устремлены на неё, хотя пенис Джимми, который немного смягчился, всё ещё был в их поле зрения, слегка торча в сторону глаз Пэтти. «Эм, сэр, эм, я». Она действительно не поняла вопроса.

Мистер Бернулли вздохнул с раздражением. «Дисперсия, Пэтти, Джимми вносит вклад в вариацию. Нам фактически нужна вариация в размере пениса, чтобы продемонстрировать нормальную кривую». Он попытался немного подбодрить Джимми в его ситуации. «Можно даже сказать, что Джеймс вносит очень важный вклад в сбор наших данных, поскольку он, возможно, фиксирует нижний диапазон распределения».

Это совсем не заставило Джимми чувствовать себя лучше, но его присутствие было облегчением для многих других парней. Некоторые из них посматривали туда-сюда между своими пенисами и пенисом Джимми, пытаясь оценить, действительно ли он зафиксирует нижний диапазон. Они очень на это надеялись. Джек был особенно рад.

«И я вижу, что он теперь действительно смягчается, так что ты можешь снять мерки, Пэтти. Хорошая работа, парень».

Пэтти не была особо в восторге от того, чтобы касаться пениса Джимми пальцами, будь он эрегированным или мягким. «Я не думаю, что он полностью мягкий, мистер Бернулли. Как я узнаю, когда он достигнет этого состояния?»

«У меня та же проблема, мистер Бернулли», — воскликнула Тэмми. Оглядывая комнату, мистер Бернулли увидел дилемму. Тот факт, что девушки прикладывали пальцы к пенисам молодых людей, пытаясь их измерить, вызывал разную степень набухания. Пенис партнёра Нэнси Спарты, Джорджа, фактически рос довольно быстро, так как она, похоже, больше гладила, чем измеряла, к большому удовольствию Джорджа, чьи глаза начинали затуманиваться от удовольствия её пальцев.

Это действительно была проблема. Не было никакого способа гарантировать, что все пенисы будут одинаково вялыми. Как это вообще можно сделать? Он начинал сомневаться в этом упражнении, наблюдая, как Нэнси открыто ласкает член Джорджа. «Нэнси Спарта», — сказал он с властным авторитетом, — «отпусти пенис молодого человека, чтобы он мог смягчиться», но он не был уверен, что он действительно вернётся в вялое состояние или, по крайней мере, достаточно быстро смягчится, чтобы получить хорошее измерение. Возможно, предложение Сюзанны действительно не было хорошей идеей.

«Мистер Бернулли! Мистер Бернулли!» Сюзанна размахивала рукой, её маленькие сиськи подпрыгивали от возбуждения. Она видела беспокойство в глазах мистера Бернулли и не хотела, чтобы её предложение провалилось. У неё было возможное решение.

Мистер Бернулли вызвал её, хотя и с некоторым беспокойством. Именно эта студентка втянула его в эту ситуацию. «Да, Сюзанна?»

«Мистер Бернулли, у меня есть идея».

«Да, да, что это?»

«Ну, мы действительно не можем быть уверены, что пенисы будут одинаково мягкими, и, честно говоря, кажется, что их и так довольно трудно измерять в таком состоянии».

«Да, дорогая». Она хорошо описывала проблему, но он не слышал никаких предложений по её решению. Может, она собирается предложить измерять другую часть тела? Что она теперь предложит? Размер ягодиц?

«Почему бы парням не сделать их полностью твёрдыми? Вероятно, вы сможете лучше определить, когда они достигли максимальной твёрдости, и тогда их также будет гораздо легче измерить!» Она сияла от гордости за своё предложение. Ей казалось, что это просто выдающаяся идея, полностью соответствующая духу Программы. Она представляла, как президент Рэйбёрн будет очень рад услышать, что она заставила целый класс парней показать свои эрекции. Она не могла дождаться, чтобы включить это в свой отчёт.

Реакция мистера Бернулли сначала была весьма негативной, но, серьёзно обдумав, это была, честно говоря, неплохая идея. Фактически, существовало значительное количество опубликованных данных о среднем размере и диапазоне размеров пенисов в эрегированном состоянии. Результаты, полученные в классе, можно было бы сравнить с этими более крупными выборками, возможно, даже провести статистический тест на разницу средних. «Сюзанна, это действительно очень хорошая идея».

Сюзанна широко улыбнулась и посмотрела на Роберта в ожидании дополнительной похвалы. Удивительно, однако, он не казался таким же довольным.

Сюзанна не понимала, что многие молодые люди действительно не хотели бы демонстрировать свои эрекции. Она фактически предполагала, что Роберт будет особенно рад это сделать, так как он мог бы зафиксировать верхний конец распределения, и она думала, что многие парни в классе будут ему завидовать. Если у тебя есть сильная сторона, почему бы её не показать? Однако она не осознавала, что Роберт скорее стеснялся, чем гордился своим размером.

Кроме того, многие парни не оценили, как им придётся добиваться полной эрекции. Для некоторых это было просто делом позволить себе погрузиться в фантазию, которая теперь стала реальностью, быть голым перед кучей девушек. Для этих парней реальность ситуации была очень, очень привлекательной. Им нравилось, что девушки смотрят на их голые пенисы. Некоторые девушки, казалось, ими восхищались, некоторые, похоже, с нетерпением ждали, когда смогут их потрогать и почувствовать, а некоторые даже выглядели немного встревоженными или, возможно, боялись их. Всё это было действительно весьма возбуждающим. Их члены гордо поднимались перед глазами девушек.

Партнёр Нэнси, Джордж, не испытывал никаких трудностей, во многом благодаря Нэнси. Из всех девушек в классе она, возможно, была самой опытной в таких делах. Она была девушкой из Delta Nu, а девушки Delta Nu знали, как сделать парня счастливым. «Бьюсь об заклад, у тебя действительно классный, Джордж», — сказала она, улыбаясь ему с явно кокетливым блеском в глазах.

Джордж не был уверен, что его пенис особенно «классный», но было ужасно приятно, когда такая красивая девушка, как Нэнси, так говорила. Он улыбнулся в ответ и потянулся к своему члену, чтобы сделать его по-настоящему твёрдым.

«Нет, нет, нет, Джорджи», — пожурила его Нэнси. — «Это женская работа. Теперь позволь мне позаботиться об этом». Она отмахнулась от его руки и взяла его набухающий член в свою мягкую, женственную и явно опытную руку. Начиная его гладить, она объяснила: «Я просто обожаю чувствовать, как штука парня растёт и растёт в моей руке. Она становится такой большой, сильной и мощной». Она снова посмотрела ему в глаза и сказала: «Я делаю это нормально для тебя, Джорджи?»

Он просто несколько раз кивнул в ответ. Он чувствовал себя немного потерянным для слов, но его член говорил за него, так как прошло, возможно, всего несколько секунд, прежде чем он стал твёрдым как камень. Как только она почувствовала, что он, возможно, достиг полного размера, Нэнси отпустила его, чтобы полюбоваться своей работой. «Боже мой, Джорджи, ты действительно весьма мужественный, правда?»

Джордж просто улыбнулся в ответ. Было ужасно приятно стоять там, с твёрдым членом, направленным на восхищённую и любующуюся красивую девушку. Джордж был членом бейсбольной команды и должен был признать, что ему всегда было очень приятно, когда он замечал, что девушка болеет за него на трибунах. Было что-то в том, чтобы демонстрировать спортивные достижения перед девушкой, что было действительно привлекательным. Это, казалось, затрагивало какой-то базовый мужской инстинкт. Но все аплодисменты за хороший удар по мячу или ловлю в поле бледнели по сравнению с этим. Это было настолько базовым, насколько возможно, и, честно говоря, он чувствовал, что его член действительно выглядел довольно впечатляюще.

Нэнси легко погладила его кончиками пальцев. «Похоже, у тебя своя большая бита, Джорджи». Она постучала по его кончику, заставляя его подпрыгивать вверх-вниз, и сказала, продолжая улыбаться ему: «Ты ведь не собираешься ударить меня этой большой страшной штукой, правда?»

Для других, однако, ситуация была более сложной и, честно говоря, вызывающей тревогу. Три парня с Эммой чувствовали себя весьма неловко, стоя перед ней, пока она измеряла их вяло свёрнутые пенисы, особенно Джек. Мягко говоря, в таком виде он не был особо впечатляющим. Но, по крайней мере, у них было оправдание, что они были вялыми. Мало чьи пенисы выглядят особенно впечатляюще в таком состоянии. Однако оправданий не будет, когда они станут твёрдыми. Что, если они не окажутся впечатляющими тогда? Ни один из трёх парней не был особенно уверен, что будет особо выдающимся, когда станет твёрдым. Джерри фактически очень беспокоился об этом. Он видел, что у Джека самый маленький в вялом состоянии, но знал, что сам немного набух, достаточно, чтобы казаться больше, и предполагал, что, вероятно, будет самым маленьким из трёх, когда все они станут полностью твёрдыми. Что, если Эмма тогда хихикнёт? Посмотри, что случилось с Джимми! Джимми посмотрел на свой пенис. Он фактически начинал сжиматься до своего самого маленького состояния. Он знал, что просто желать, чтобы он стал твёрдым, не будет легко. Ему придётся его трогать, манипулировать; другими словами, открыто мастурбировать перед Эммой, и это только усложняло задачу.

Эмма действительно хихикала, наблюдая, как три парня пытаются стать твёрдыми для неё. Это напомнило ей времена, когда парни в её районе пытались впечатлить девушек, показывая, какие они большие и сильные, демонстрируя свои мускулы, стоя на голове, бросая камни. Это всё было очень мило, но это определённо было гораздо более фундаментальной демонстрацией, и, как и тогда, когда она была младше, они выглядели довольно глупо в своих усилиях: манипулируя, таская, поглаживая свои пенисы, даже, похоже, соревнуясь друг с другом, всё безрезультатно. Парни иногда такие глупые.

Фредди, в паре с Мэри, испытывал такие же трудности, хотя был один. Он вспоминал, как его застала за мастурбацией сестра, когда он был младше. Он забыл запереть дверь в спальню, и она вошла прямо в момент, когда он был готов кончить, с набухшим членом в правой руке и журналом «Big Juggs» в левой. Она сначала была так же шокирована, как и он. Иногда он фантазировал, что при виде его эрекции его сестра или любая другая девушка возбудится сама и захочет его потрогать, захочет довести его до оргазма и захочет, чтобы он сделал то же для неё. Но это не было реальностью, которую он испытал с сестрой. Преодолев первоначальный шок, она просто разразилась смехом над тем, как глупо он выглядел. Она даже угрожала рассказать маме, если он не согласится делать кучу дел для неё, и это даже не были сексуальные вещи, как он мог надеяться. Вместо этого это были просто глупые поручения и дела. Он ненавидел это, но ни за что не хотел говорить с мамой о мастурбации на грязные картинки. И теперь, вот он, вынужденный открыто мастурбировать перед симпатичной девушкой, Мэри, на лице которой, казалось, была эта озорная, забавлённая улыбка.

Ну, он должен был это сделать. Было бы гораздо хуже, если бы он оказался единственным парнем в классе, который не смог достичь эрекции. Что может быть более унизительным?

Однако эта мысль сделала ситуацию ещё хуже. Беспокоясь о том, что не сможет достичь эрекции, вместе с беспокойством о её реакции, когда он всё-таки её достигнет, он просто не мог её получить. В ситуации не было ничего особо возбуждающего. Напротив, это было, честно говоря, унизительно. Что может быть хуже?

«Мистер Бернулли, мистер Бернулли», — воскликнула Мэри. — «Фредди, похоже, не может сделать свою штуку твёрдой».

Ну, стало ещё хуже. Все глаза устремились на маленький, импотентный пенис Фредди. Фактически, не все глаза, так как многие парни были весьма успешны, и их партнёрши с радостью измеряли их длину; фактически, проводя довольно много измерений.

Фредди зажмурил глаза и отчаянно тянул за своего вялого червяка, пытаясь игнорировать реальность ситуации, пытаясь представить что-то, что сделает его твёрдым. Может, Мэри, показывающая ему свои сиськи? Он пытался представить, как она снимает блузку, вынужденная обнажиться перед ним. Это была его личная месть сестре, мастурбация на фантазию о её подчинении ему.

Мистер Бернулли вздохнул с раздражением. Сработает ли когда-нибудь эта статистическая демонстрация? Он снова подумал, что, возможно, это была ошибка, и что им следовало просто придерживаться пальцев или запястий. Может, носы были бы хороши? Не особо эффектные или интересные, даже довольно скучные, но они бы уже закончили.

Сюзанна посмотрела на Фредди и увидела проблему. Она хотела что-то сделать, чтобы помочь. Она гадала, насколько распространена эта проблема, и оглядела класс, в процессе чего заметила, что довольно много парней смотрят на её сиськи, пытаясь возбудиться. Её лицо покраснело от осознания, что так много парней мастурбируют при виде её маленьких грудей.

Однако решение было для неё очевидным. «Мистер Бернулли! Мистер Бернулли!» — снова взвизгнула она. — «У меня есть ещё одно предложение!»

Мистер Бернулли не знал, как ответить. Он видел, что Фредди — не единственный, у кого возникли трудности. Он мог бы исключить пенисы тех парней, которые не достигли полной эрекции. Все исследования вынуждены исключать некоторых испытуемых, некоторые выбросы. Но их и так было немного, и вполне возможно, что исключения не представляли бы случайную выборку. Возможно, те, кто не получил эрекцию, имели меньшие пенисы, и тогда среднее значение было бы довольно обманчивым.

Он спросил с некоторой опаской: «Что это, Сюзанна?»

«Сэр, многим парням может понадобиться визуальная стимуляция, чтобы, знаете, достичь их, эм, стояка, то есть, эм, эрекции». Она удивилась, как трудно ей было сказать это так открыто, и выругала себя за использование такого детского термина. По крайней мере, она быстро исправилась. «Сэр, почему бы не разрешить парням также измерять девушек». Она знала, что это радикальное предложение. Она действительно рисковала, выставляя напоказ не только свою шею, но и свои груди, но именно такая инновационная смелость, нестандартное мышление делали учёных выдающимися.

«Было бы справедливо, если бы девушек тоже измеряли. Парни могли бы измерять их грудь», — (она улыбнулась про себя, сказав «грудь», а не сиськи или титьки). — «Они, вероятно, тоже распределяются по нормальному закону, и я уверена, что это также поможет им достичь и поддерживать сильную мужскую эрекцию», — сказала она с большим акцентом, ставя восклицательный знак на правильное использование слова.

Класс затих. Парни замерли на полуслове. Многие даже отпустили свои члены, так как мысль о том, чтобы увидеть свою партнёршу без блузки, могла действительно подтолкнуть их к краю, по крайней мере, пока они продолжали мастурбировать перед ней. Фредди ухмыльнулся, чувствуя, как его член набухает, его глаза были прикованы к блузке Мэри и тому, что скрывалось под ней.

Челюсти девушек отвисли, рты раскрылись, руки инстинктивно прижались к груди, и глаза обратились к мистеру Бернулли, гадая, может ли он действительно серьёзно отнестись к этому предложению.

Он действительно мог. Он видел, что она права. Сюзанна снова это сделала. Было несправедливо, что только парни демонстрируют себя. Кроме того, было бы полезно проверить распределение, полученное для пенисов парней, с распределением, полученным для груди девушек. Оглядывая комнату, он видел, что действительно существует значительное разнообразие в размере груди, хотя для некоторых это было трудно определить, так как многие девушки теперь съёживались в своих креслах, прикрывая грудь книгами и руками.

И, кроме того, он должен был признать, по крайней мере, себе, что было бы не так уж плохо посмотреть на голую грудь этих девушек. Он знал, что нехорошо так чувствовать, но разве это не естественно? С возрастом ему казалось, что эти студентки колледжа становятся всё моложе. Конечно, это было не так. Всем им было как минимум 18 лет, но по мере того, как его собственный возраст всё дальше уходил от их, они с каждым годом казались всё моложе. Было бы так приятно снова увидеть такую молодую голую грудь.

Ему не было до конца ясно, почему именно он согласился с Сюзанной. Он надеялся, что это не потому, что он просто хотел увидеть все эти сочные молодые груди, но он сказал твёрдо и уверенно: «Отличная идея, Сюзанна. Дамы, давайте снимем блузки и бюстгальтеры. Парни будут измерять грудь девушек». Это было даже весело говорить. «А девушки могут измерять пенисы».

Мэри повторила просьбу Джека: «Разве мы не можем просто измерить себя, сэр?»

«Нет, нет, Мэри. Измерение, как и для парней, должно быть получено от человека без предвзятости относительно размера. Я понимаю, что вы не стали бы намеренно предоставлять неточные измерения, но иногда предубеждения могут быть подсознательными. Результаты будут гораздо убедительнее, если измерение проводит человек, у которого нет личной мотивации преувеличивать».

Это был убедительный аргумент, и у Мэри не было возражений. Она вздохнула с раздражённой покорностью, начиная расстёгивать блузку.

Сюзанна снова сияла от очевидного успеха своего предложения. Пенисы теперь быстро вздымались и указывали в небо, так как глаза парней обшаривали комнату, видя, как множество симпатичных девушек неохотно снимают блузки и даже бюстгальтеры, открывая взору настоящий рог изобилия юных грудей, сисек, кувшинов и титек. Казалось, были представлены все размеры и формы. У Бетти, возможно, была самая большая, по крайней мере, так казалось. Научная оценка должна была подтвердить визуальное впечатление, но это были действительно полные кувшины, весьма напоминающие те, что Фредди видел в своих журналах. Ни одна, возможно, не была такой маленькой, как у Сюзанны, что, должна была признать, заставило её чувствовать себя немного неловко. Некоторые были великолепно круглыми, некоторые больше напоминали полумесяцы, свисающие вниз, другие были как продолговатые воздушные шары. Все они были восхитительно белыми, их бледность ясно указывала на их девственный, личный, интимный характер. Лица девушек представляли собой яркий красный контраст.

Многие парни не могли удержаться от того, чтобы вернуться к поглаживанию своих членов. Фредди в особенности испытывал особое удовольствие, наблюдая, как Мэри снимает блузку и бюстгальтер. Тот факт, что она хмурилась на него, пока он улыбался с восторгом и гладил свой член, делал это ещё лучше. Не то чтобы у неё были особенно маленькие груди. Её грудь, вероятно, была более впечатляющей, чем пенис Фредди. Просто было так круто видеть, как девушка вынуждена обнажать свои груди перед ним, особенно после того, как она посмеялась над его вялостью. Ну, теперь он точно не был вялым. Его член стоял твёрдо и прямо, пока он водил кулаком по его длине, его глаза упивались прекрасными сиськами Мэри.

«Тебе не обязательно на них пялиться», — сказала она. Он, однако, думал, что обязан, по крайней мере, это, похоже, было предложением мистера Бернулли, чтобы обеспечить достижение адекватного размера пениса для измерения. Он смотрел внимательно, думая, как приятно смотреть на восхитительно голую грудь, поглаживая свой член.

Видя, что некоторые парни, возможно, проявляют некоторый похотливый интерес к буйному показу женских сисек, мистер Бернулли постучал линейкой по столу, чтобы вернуть их к научной задаче. «Хорошо, студенты, нам нужно снять эти измерения. Время поджимает, а дел ещё много. Вы можете чередоваться с использованием рулетки, хотя, как только пенис парня кажется максимально твёрдым, вы, вероятно, должны сделать это сразу».

Большинство студентов довольно хорошо взялись за задачу, особенно парни. Парни на самом деле не знали, как измерять размер груди девушки, и, честно говоря, мистер Бернулли тоже (см. «Уроки», глава 4, «Венди и класс», для более точных инструкций от мистера Питерса). Они предположили, что нужно просто измерять поперёк соска, по крайней мере, это был способ, обещавший наибольшее удовольствие, так как можно было задержаться вокруг соска. Некоторые девушки подумали о том, чтобы их поправить, но решили, что чем быстрее это закончится, тем лучше.

Парни, по крайней мере, были очень осторожны. Они не торопились, перепроверяя, дважды проверяя и даже трижды проверяя, убеждаясь, что рулетка точно проходит через сосок. Иногда казалось необходимым осторожно придерживать грудь, пока тянули рулетку через особенно подвижную грудь. Это часто вызывало вздохи и протесты со стороны девушки, но парни продолжали двигаться вперёд.

Джек, Джерри и Ронни ухмылялись с восторгом, наблюдая, как Эмма снимает блузку, её лицо стало ярко-красным, когда она потянулась назад, чтобы расстегнуть бюстгальтер, глядя на поднимающиеся перед ней пенисы.

И, когда она закончила, она подчинилась смущению, позволяя каждому из них снять мерки. В итоге они подадут только одно измерение. Её результаты не могли быть включены трижды. Но они, похоже, не могли договориться о её размере, и поэтому им пришлось пытаться снова и снова, каждый раз умудряясь хорошо ощутить её грудь.

Нэнси нисколько не была расстроена. Напротив, она была более чем рада продемонстрировать свою грудь Джорджу. Она фактически гордо улыбнулась ему, медленно снимая блузку. «О, я так надеюсь, что они помогут тебе стать твёрдым, Джорджи, хотя я не знаю, сможет ли кто-нибудь стать больше, чем ты уже есть».

Джордж чувствовал, что он уже так велик, как только может быть, но не возражал против того, чтобы попробовать стать ещё больше. Он схватился за свой член, чтобы погладить его, пока Нэнси тянулась назад, чтобы расстегнуть бюстгальтер.

Нэнси выпятила грудь, когда тянулась назад, но, как и Джорджу, ей действительно не нужно было ничего делать, чтобы её грудь казалась больше. Они действительно были довольно большими и, безусловно, среди самых больших в комнате. И их форма была уникально впечатляющей. Она позволила чашечкам естественно соскользнуть, открывая две большие белые круглые холма. Они казались откровенно неестественно круглыми, и Джордж должен был признать, что он гадал, настоящие ли они. Он не мог представить, чтобы грудь была такой большой и круглой, словно два бледных баскетбольных мяча, прикреплённых к её груди, с ластиками на кончиках. «Они тебе нравятся, Джорджи?»

Джордж наконец нашёл слова. «Да, да, конечно». Они могли быть неестественными, но это не волновало Джорджа. Естественные или нет, они были восхитительны для глаз.

«О, Джорджи, я так рада. Мне так нравится, когда парню они нравятся». Она потянулась за рулеткой. «Вот, теперь ты хорошо измеряй их, пока я держу твою биту отполированной и твёрдой. Мы ведь не хотим, чтобы она опустилась или что-то в этом роде, правда?»

«Нет, нет», — ответил он, снова чувствуя себя немного потерянным для слов. Он не терял времени, но действительно не торопился, чтобы тщательно измерить эти сочные шары, его яички набухали и подтягивались внутрь, когда его руки касались этой мягкой, но странно упругой полной плоти.

Сюзанна тоже не возражала против измерения её сисек Робертом. Она должна была признать, что было немного странно, когда он касался её так интимно, и она покраснела, чувствуя, как его пальцы слегка касаются её сосков. Однако она не была уверена, что смутило её больше: то, что её соски немного затвердели от его прикосновений, или то, что она покраснела. Ей это показалось немного странным, так как она так сильно наслаждалась всеми руками на ней в классе анатомии. Но здесь была важная разница. Это было с Робертом, Бобби, парнем, которого она знала. Её партнёром. Это делало это менее объективным, более личным, более интимным. Ей очень хотелось бы участвовать в этом упражнении без такой глупой девичьей брезгливости.

Её лицо ещё больше покраснело, когда настала её очередь. Когда она потянулась к его твёрдому члену, реальность того, что это первый пенис, который она когда-либо трогала, сильно её поразила. Сюзанна не была девушкой для свиданий. Она, конечно, была довольно симпатичной и привлекательной, но её беспокоило, что дела сердечные могут помешать её жизненному пути к научной карьере. Она видела слишком много женщин, которые так увлекались своими отношениями, что их учёба страдала. Некоторые даже, казалось, отходили от своих первоначальных карьерных целей, намекая, что могут отложить академическую карьеру до тех пор, пока не выйдут замуж и не родят детей. Сюзанна выбрала противоположный порядок: отложить отношения, пока её научные заслуги не будут прочно установлены.

Но теперь, буквально перед ней, был эрегированный член мужчины, и это даже не был маленький милый. Он был довольно пугающим. Она, конечно, видела его раньше, пару раз, но никогда так близко, так лично. Она оглядела комнату, проверяя, верно ли её визуальное впечатление, и, похоже, так и было. Насколько она могла судить, у Роберта, вероятно, был самый большой, хотя это станет ясно только после проведения статистического анализа.

Она также заметила значительное разнообразие в том, как комфортно девушки справлялись с задачей. Некоторые, похоже, откровенно наслаждались этим, некоторые казались весьма нервными (как и она), а другие выглядели немного раздражёнными, если не отвращёнными. Сюзанна поняла, что ей нужно взять себя в руки и повернулась, чтобы взять в руки твёрдый член Роберта.

Она наклонилась к нему, чтобы приложить конец рулетки к основанию его члена, её дыхание ускорилось, так как пурпурная луковичная головка, казалось, становилась ещё больше, когда её глаза приближались, а затем она осторожно протянула рулетку по всей его длине, удерживая её на месте пальцами левой руки, обёрнутыми вокруг его толстого, твёрдого ствола.

Её сердце забилось быстрее от ощущения его твёрдости в её пальцах. Он казался таким мужественным, таким сильным. Она вдохнула мускусный запах его мужественности, гадая, не выделяет ли он феромоны, вызывающие какие-то генетически обусловленные реакции в ней.

Ей вдруг захотелось поцеловать кончик его члена, а затем она вздрогнула от нервного тика, осознав, насколько странной и извращённой была эта мысль. У неё не было реального интереса к оральному сексу. Она редко мастурбировала, а когда делала это, определённо не представляла себя занимающейся оральным совокуплением. Фактически, эта мысль теперь казалась ей довольно отталкивающей, когда она смотрела в глубокую щель на конце его пениса, через которую он, очевидно, мочился. Она бы положила это в рот?

Затем она поняла, что задумалась на некоторое время, забыв о задаче. Она фактически провела столько времени, что задумалась, всё ли ещё он полностью эрегирован. Она посмотрела на Роберта через свои очки. «Хочешь ещё немного помастурбировать?»

«Нет, нет, нет», — быстро ответил он. Он вообще не хотел мастурбировать перед Сюзанной. Он уж точно не хотел делать это снова.

Сюзанна видела, что её вопрос его расстроил, по какой-то причине, которую она не понимала, и она видела и чувствовала, что он немного смягчается. Это не годилось. «Вот, позволь мне», — предложила она и мягко провела пальцами вверх-вниз по длине его толстого члена.

Нога Роберта немного дёрнулась, но это, честно говоря, было гораздо лучше, чем делать это самому. Сюзанна явно не была очень опытной в этом. Её поглаживания были скорее клиническими, чем чувственными, но всё же ощущение пальцев любой симпатичной девушки, скользящих вверх-вниз по твоему члену, всегда так приятно. Он тихо застонал от удовлетворения, его глаза наполовину закрылись, его член быстро вернулся к своей полной длине и славе.

Сюзанна удивилась своей собственной реакции. Было что-то любопытно приятное в том, чтобы гладить его, чувствуя, как его сильная, крепкая мужественность растёт, утолщается и твердеет в её пальцах. Она гадала, станет ли он ещё больше, если она его поцелует. Этот, однако, был таким большим. Ей пришлось бы довольно сильно растянуть рот, чтобы вместить его луковицу.

Она немного приоткрыла рот, гадая, каково это будет.

При виде её открывающегося рта член Роберта, казалось, растянулся и напрягся в своей коже, словно змея, пытающаяся дотянуться ещё выше к вкусному лакомству. Сюзанна быстро приложила рулетку, так как теперь он казался максимального размера. Впечатление Сюзанны о других девушках в классе было верным. Они сильно различались в своём отношении к заданию. Пара из них были в парах со своими парнями, что было очевидно естественным. Труди, например, была в паре с Майклом, своим парнем, и оба наслаждались заданием. Труди кокетливо улыбалась Майклу, когда он обхватывал её тело, чтобы приложить рулетку, выпячивая грудь, чтобы максимально растянуть её, а также бесстыдно продемонстрировать ему свои груди. Она даже приподнимала их руками, пока он накидывал рулетку на её соски. «Я не думаю, что ты должна это делать, Труди», — предложил он. Поднятие их определённо добавило бы как минимум дюйм к оценке.

Труди ответила самым девичьим и жалобным голосом, её ресницы затрепетали: «Но Майки, разве тебе не нравится, когда я приподнимаю свои сисечки для тебя?»

«Ну, да, конечно, но, я имею в виду».

«И разве они не выглядят так красивее?»

«Да, да, конечно, просто».

«Ну, я бы подумала, что их следует измерять, когда они самые красивые. Это было бы самым справедливым, не находишь?»

Майкл знал, что лучше не спорить с Труди, особенно в таких вопросах. И, кроме того, их было гораздо веселее измерять, когда она приподнимала их для него, так как они действительно выглядели ужасно дерзкими и привлекательными. Он даже умудрился задеть их своим членом, пока работал над получением наиболее точной оценки.

«О, боже, Майки, может, мне стоит подержать твою штуку, пока ты это делаешь. Она такая большая, что может помешать».

Он определённо не собирался возражать против этого.

Она наклонилась вперёд и засунула головку его члена между своими сжатыми сиськами, поглощая его член в своей мягкой груди.

«Вот, теперь гораздо лучше, не находишь? Я думаю, теперь ты можешь получить гораздо более точное измерение».

Это было совсем не правдой, но в тот момент Майкл не был особенно заинтересован в правде.

Трейси и Джексон, однако, имели, возможно, противоположную проблему. Они были парнем и девушкой, поэтому естественно объединились в пару. Ни один из них не хотел, чтобы кто-то другой касался их голого тела. Однако ни один из них ещё не видел другого голым, и они определённо не ожидали, что это событие произойдёт при таких обстоятельствах.

С самого начала задания, когда только парень раздевался, Джексон сильно краснел и возился, расстёгивая брюки и вытаскивая свой пенис. Сама Трейси испытывала смешанные чувства по поводу того, чтобы его увидеть. Она хотела его увидеть. Ей было естественно любопытно, и она определённо замечала его присутствие много раз, когда они целовались. Как можно было не заметить? Он так явно выпирал из его брюк. Но она не была уверена, готова ли к следующему шагу в их отношениях. Что это будет означать, если она позволит ему вытащить свой пенис? Означало бы это, что она готова пойти до конца? Означало бы это, что они займутся сексом, хотя бы в каком-то виде? Она действительно ещё не была к этому готова, и это казалось таким опасно скользким путём.

Однако вытаскивание его штуки для класса мистера Бернулли не подразумевало никакого следующего шага. Теперь она действительно наконец увидит его без какого-либо намёка на то, что они займутся сексом. Это было вроде как круто. Вскоре она перестала украдкой поглядывать и открыто любовалась его красотой. Он действительно выглядел ужасно мужественно, стоя так высоко и прямо, словно гордый маленький солдат. Джексон, в отличие от многих других парней, не испытывал трудностей с эрекцией. Без какого-либо побуждения она естественно потянулась и слегка обхватила его пальцами.

«Джексон, я не думала, что ты такой большой».

Джексон не мог чувствовать себя лучше, как от ощущения пальцев Трейси наконец на его твёрдом, голом члене, так и от облегчения, даже гордости, от того, что она только что сказала. Он, естественно, испытывал смешанные чувства по поводу обнажения. Какой парень не беспокоится о том, чтобы показать себя в первый раз своей девушке? Ну, может, некоторые парни не беспокоятся. Может, большинство парней не беспокоятся. Но Джексон беспокоился, особенно в контексте того, что его будут измерять и сравнивать с каждым другим парнем. Может, большинство парней не беспокоятся в первый раз, когда показывают свой член своей девушке, но, вероятно, они бы беспокоились, если бы знали, что она собирается его измерить, а затем узнать, насколько он велик по сравнению со средним. Джексон вздохнул с огромным облегчением и удовольствием, когда услышал её слова.

«Иногда он выглядел ужасно большим в твоих штанах, но я просто не думала, что он такой огромный». Трейси оглянулась на эрекции других парней. Она не смотрела долго. Ей казалось неправильным разглядывать члены других парней, когда голый пенис её парня был прямо здесь. Ей никогда не нравилось, когда Джексон поворачивал голову при виде симпатичной девушки. Это было просто грубо делать это в её присутствии. Она не собиралась совершать ту же ошибку. Но она всё же получила быстрое впечатление. Джексон казался ей, по крайней мере, очень конкурентоспособным, хотя, естественно, она была немного предвзята.

Она скользила пальцами вверх-вниз по его стволу, наслаждаясь его гладким, твёрдым ощущением. Она действительно хотела, чтобы он был как можно больше, прежде чем она снимет мерки. Не то чтобы она играла с ним по какой-то сексуальной причине, по крайней мере, так она себе говорила. Но в комнате, похоже, становилось гораздо теплее, пока она продолжала гладить его член.

Для Джексона это было открыто и ясно сексуально. Пальцы Трейси наконец были на его твёрдом голом члене, и он не мог быть счастливее. Он так долго хотел, чтобы она его потрогала, и теперь он был прямо здесь, указывая прямо на неё, и она свободно, даже с радостью, танцевала пальцами по его длине. Его единственной заботой было, не эякулирует ли он на самом деле. Это был первый раз, когда пальцы девушки касались его члена. Он знал, что это будет здорово, даже фантастично, но это было так гораздо более интенсивно и чудесно, чем он ожидал. Он чувствовал, как его яички сжимаются.

И это стало ещё интенсивнее, когда мистер Бернулли объявил, что парни также будут измерять голые сиськи девушек. Пальцы Трейси замерли на середине движения, и Джексон почувствовал, как его яички подтянулись, желая выпустить свой заряд только от мысли о том, чтобы увидеть голую грудь Трейси, не говоря уже о том, чтобы потрогать их, в то время как она касалась его. Это было бы деловое, академическое прикосновение, ничего действительно сексуального, но для Джексона всё было о сексе.

Трейси отпустила член Джексона и инстинктивно прижала руки к груди. Как уже отмечалось ранее в этот момент урока, так поступили многие другие девушки, когда мистер Бернулли принял своё решение. Она не осознавала, что прикрытие груди руками на самом деле привлекало к ним гораздо больше внимания, чем могло бы быть иначе, и тот факт, что она явно чувствовала себя некомфортно, обнажая их, но всё же должна была это сделать, делал это ещё более заманчивым.

Джексон подумал о том, чтобы использовать свою руку, чтобы погладить свой член, пока Трейси неохотно расстёгивала блузку, но понял, что это может заставить её чувствовать себя ещё более некомфортно, если не раздражённо или даже злобно, как будто он на самом деле мастурбировал при виде того, как она раздевается, что было бы именно тем, что он делал.

Трейси тихо сказала своему парню: «Ты ведь не будешь смеяться над ними, правда?»

Джексон был шокирован этим вопросом. Почему он вообще мог бы подумать о том, чтобы смеяться над ними? Он не мог быть более восхищённым, более взволнованным от того, что увидит их. «Боже мой, нет, Трейси», — твёрдо заверил он её.

Трейси, однако, была искренне обеспокоена. Её груди не были маленькими, но у них не было идеальной формы, по крайней мере, она так считала. Они были скорее продолговатыми, чем круглыми, и у неё были эти выраженные, пухлые ареолы. Ей это не нравилось.

Её лицо было свекольно-красным, когда она сняла блузку, открывая бюстгальтер. Она была ужасно благодарна, что надела один из своих более привлекательных бюстгальтеров. Она легко могла бы выбрать один из своих старых или более простых бюстгальтеров. Она определённо не ожидала этим утром, что ей придётся снимать блузку перед своим парнем. Фактически, это всё казалось довольно сюрреалистичным. Она ценила доводы мистера Бернулли. Это было справедливо. Она действительно не могла возражать против задания, но всё же было ужасно некомфортно снимать блузку в классе, пока голый твёрдый член её парня указывал на неё.

Она отводила глаза от Джексона, пока тянулась назад, чтобы расстегнуть бюстгальтер.

Момент истины.

Она глубоко вдохнула и оттянула чашечки. Они, казалось, выплеснулись из её бюстгальтера, покачиваясь, как водяные шары, когда они потеряли поддержку и опустились.

«Боже мой», — воскликнул Джексон, — «они великолепны». Он действительно никогда не видел ничего более прекрасного. Они были такими полными, такими сочными, такими милыми. Ему так сильно хотелось схватить их, почувствовать, сжать, обхватить ими свой твёрдый, жаждущий член.

Трейси, похоже, покраснела ещё сильнее, но посмотрела на него и тихо сказала: «Спасибо». Она была так удивлена и так благодарна. И всё же она снова прикрыла обе груди, придавливая их мягкость своими собственными мягкими женственными руками.

«Нет, нет, не прикрывай их. Мне нужно их измерить», — наставительно сказал Джексон.

«Хорошо, да», — тихо ответила она. — «Но, пожалуйста, поторопись».

«Трейси, я думаю, что могу не торопиться. Они такие классные», — сказал он, протягивая руки, чтобы нежно обхватить каждую из них, якобы для начала процесса измерения, но также чтобы почувствовать.

Трейси вздохнула от прикосновения его пальцев, его рук к её юным, нежным грудям. Она не могла смотреть, как он робко, но с любовью ощупывал и ласкал её мягкие, луковичные груди. Она отвернула голову в сторону. Она не могла видеть, но определённо чувствовала, как её груди поднимаются и опускаются с ускорением её дыхания. Она знала, что не будет возражать, если он действительно не будет торопиться. Она чувствовала себя ужасно под микроскопом, её нагота так полностью обнажена, её скромность так нарушена, но тот факт, что он находил их такими привлекательными, такими заманчивыми, во многом помог преодолеть смущение, и, тихо призналась она себе, было действительно так приятно чувствовать руки парня, ласкающие её груди впервые. Она повернула лицо обратно к нему, чтобы увидеть член Джексона, который, казалось, напрягался, чтобы прорваться через его натянутую, растянутую кожу, луковица его члена такая пурпурная, такая блестящая. Она снова потянулась, чтобы мягко ощупать, исследовать его твёрдость, пока он обводил рулетку вокруг её спины и через её груди, чтобы получить измерение.

Одной из более сложных пар, неудивительно, были Пэтти и Джимми. Лицо Пэтти было ярко-красным, когда она с большим раздражением расстёгивала блузку. «Тебе не обязательно на них пялиться, Джимми!» — гневно отчитала она, повторяя чувства Мэри.

Самосознание Джимми из-за размера его пениса на мгновение отступило, когда он с радостью наслаждался видом Пэтти, расстёгивающей блузку. Тот факт, что она явно была раздражена необходимостью это делать, делал это ещё лучше. Он открыто и комфортно гладил свой член, когда её белый бюстгальтер появился в поле зрения. Приходится мастурбировать перед девушкой, которая смеётся над твоим маленьким размером, может быть весьма некомфортно, но когда ситуация меняется, и ей тоже приходится обнажаться перед тобой, ну, мастурбация перед ней приобретает совсем другое значение. «О, я думаю, мистер Бернулли хочет, чтобы я смотрел. Знаешь, мне нужно сделать мой член как можно больше».

Пэтти ответила, снимая руки с блузки, чашечки её бюстгальтера теперь полностью обнажены. «Ну, я согласна, что это будет весьма сложной задачей».

Джимми не возражал против оскорбления. Удовольствие было слишком сладким. Он направил набухшую луковицу своего твёрдого члена на эти прекрасные белые кружевные круглые чашечки. Они даже приподнялись к его члену, казалось, пытаясь дотянуться до него, когда она потянулась за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Джимми знал, что если продолжит себя гладить, он может на самом деле устроить аварию, хотя какая бы это была чудесная авария, брызнуть своим веществом на прекрасные сиськи Пэтти.

И он почувствовал внезапный прилив, сжатие в своих яичках, когда её чашечки упали с её грудей, открывая их белую мягкую прелесть. Они действительно были чудесными: такими круглыми, такими упругими, такими дерзкими. Даже её соски были классными. Они стояли так твёрдо, так высоко. Он представил, что, возможно, она на самом деле находит это довольно возбуждающим, обнажая себя перед ним, пока он гладит свой член.

Пэтти совсем не находила это возбуждающим. Она тоже заметила твёрдость своих сосков и приписала это прохладному кондиционеру. Ей так сильно хотелось, чтобы она никогда не упоминала о трудностях с мягким пенисом Джимми. Её большой рот иногда доставлял ей неприятности на занятиях, но ничто раньше не могло сравниться с этим. «Хорошо, Джимми, вот они, теперь поторопись».

Джимми с радостью обвёл измерительную ленту вокруг её спины, сильно наклоняясь к ней и тем самым неоднократно «случайно» задевая своей эрекцией её мягкие, пышные сиськи. Он притворялся, что испытывает значительные трудности с обращением с лентой за её спиной, наслаждаясь ощущением своего твёрдого члена против её мягких сисек. Было особенно приятно чувствовать твёрдость соска против своей собственной твёрдости. Он даже немного приподнялся на цыпочки, прижимая головку своего члена к нижней части её подбородка, надеясь, что она посмотрит вниз с отвращением, только чтобы получить его на свои губы.

Пэтти, однако, не была такой глупой. Она просто закрыла глаза и откинула голову назад, когда почувствовала, как луковица его члена ударилась о неё. Она испытывала, как парни украдкой ощупывали её в прошлом, но это, похоже, действительно зашло слишком далеко. Тем не менее, скоро это закончится. Ей просто нужно было перетерпеть. «Вот, дай я сделаю», — потребовала она, так как его неуклюжесть, казалось, не имела конца.

«Нет, нет», — возразил он. — «Мистер Бернулли сказал, что парень должен это делать. Нам нужно получить объективное измерение». Он обвёл ленту вокруг её спины, но всё ещё испытывал трудности с размещением через её груди. Она просто не хотела оставаться на месте, и он определённо хотел получить точно точное измерение. Он чувствовал, что теперь должен наклониться и рассмотреть действительно близко, чтобы получить оценку до первого десятичного знака.

Пэтти даже чувствовала мягкие дуновения воздуха из его рта, когда его лицо оказалось всего в дюйме или около того, ещё больше раздражая её соски. «Я не вижу, почему ты должен их сжимать, Джимми».

Она была права, и Джимми прекратил дальнейшее ощупывание. Он, с сожалением, закончил. «Вау, Пэтти, 34 дюйма. Это довольно хорошо».

«Они 35, Джимми!» Она знала это как факт и не собиралась быть недооценённой.

«О, правда? Простите, вот, позвольте мне попробовать ещё раз».

Она снова открыла рот и совершила ещё одну большую ошибку. Она закатила глаза, когда он начал всё сначала, теперь вдавливая свою эрекцию глубоко в её груди, пока тянулся за её спиной. Он чувствовал, что так близок к тому, чтобы кончить, втирая свою твёрдость в мягкие подушки её сисек. Если бы он мог просто несколько раз толкнуться, он, вероятно, смог бы кончить, излив свой заряд между и на её сиськи. «Убери его оттуда, Джимми!»

«Простите, простите», — сказал он, с румянцем на лице, с интенсивным желанием в паху; так близко, так близко.

Она подняла руки для защиты, отталкивая его член от своих сисек, но ему это было не особо важно. Это был первый раз, когда руки девушки касались его эрекции, и едва ли имело значение, почему, просто ощущение женских пальцев на его твёрдом члене было очень приятно. Он двигал бёдрами, пока она держала его член. Если бы она просто погладила его, всего один раз; одного поглаживания было бы достаточно.

Однако она отпустила его, когда повторила измерение через её грудь. «Эй, да, ты права, 35 дюймов. Простите. Лента, должно быть, соскользнула или что-то в этом роде».

«Да, конечно, теперь дай мне эту штуку». Пэтти имела в виду ленту, но Джимми принял «эту штуку» за свою штуку и гордо выпятил свою эрекцию для её рук, одновременно удерживая ленту от неё.

«Я не имею в виду твой глупый маленький стояк, Джимми. Дай мне измерительную ленту». Она схватила ленту, вырвала её из его рук и поднесла к его члену. Она быстро приложила один конец к основанию его члена и провела ленту по его твёрдости.

Ощущение её пальцев на его члене, путешествующих по его длине, пока она измеряла его, было так приятно.

«Четыре дюйма».

«Эй, это как минимум четыре с половиной».

Она нахмурилась, глядя на него. Его член был всего в нескольких дюймах от её гримасничающих губ. «Дай мне погладить его ещё немного. Я могу сделать его больше». Он схватился за свой член. Четыре дюйма, вероятно, были правильными. Он просто хотел предлог, чтобы подрочить.

И это было то, что она предположила. «Ни за что, я измерю ещё раз. Отпусти эту штуку и дай мне сделать это снова».

Но, как только она снова приложила пальцы к его члену, он извергся.

«Джимми!» — в отвращении воскликнула Пэтти, когда горячий комок белой спермы брызнул ей на подбородок, за которым последовали быстро повторяющиеся всплески и потоки липкого крема.

Она быстро подняла руки, чтобы защититься, но не раньше, чем он попал хорошим комком на одну из её прекрасных грудей, твёрдым комком, который скользил и капал по её груди, пока не был остановлен маленькой башней её твёрдого соска. Он застрял там, как густая белая лава, достаточно, чтобы обвиснуть по обе стороны её коричневого твёрдого соска, но не настолько, чтобы капать дальше.

Чтобы защитить себя от дальнейшего унижения, Пэтти схватила член Джимми обеими руками, полностью прикрывая его, чтобы сдержать извержения, и это было для него вполне нормально. Он сделал пару хороших выстрелов. Ему было вполне нормально позволить остальным его всплескам быть пойманными в её мягких женственных пальцах, которые теперь были плотно обёрнуты вокруг его члена, пока он дёргался и пульсировал с оставшимися потоками. Его первая работа руками. Довольно необычный способ её получить, но тем не менее ужасно приятный. Он закрыл глаза и наслаждался удовольствием от освобождения, облегчения, в руки Пэтти.

«Боже мой», — воскликнула Пэтти. Она ощутила сильное желание позвать мистера Бернулли, но не была уверена, хочет ли она, чтобы кто-то увидел сперму Джимми на её подбородке и груди, или чтобы кто-то наблюдал, как он заканчивает выплёскивать своё вещество в её руки. Достаточно плохо, что он это делал, было бы вдвое, нет, втрое хуже, если бы все узнали об этом и даже видели, как это происходит. Она крепко зажмурила собственные глаза, чтобы не видеть этого, и затем просто ждала, гримасничая от отвращения, пока её пальцы становились липкими от его спермы.

К счастью для Пэтти, мистер Бернулли не заметил. Он не уделял слишком много внимания студентам, так как был занят сбором нормативной информации о размере пенисов и груди из интернета. Ну, это не было полностью правдой. Фактически, его левая рука была у него на коленях, слегка поглаживая собственную эрекцию, пока он украдкой поглядывал на голые сиськи и груди юных леди. Он должен был признать, что его глаза иногда опускались ниже глаз его студенток. Некоторые студентки колледжа одевались так вызывающе, что казалось естественным, или по крайней мере неестественным, не смотреть хотя бы. Их манера одеваться порой, казалось, умоляла о внимании, и чего можно было ожидать, когда они вообще ничего не носили? В любом случае, в комнате было так много больших, маленьких, круглых, дерзких, качающихся, покачивающихся, дрожащих сисек и грудей, что он почти не обращал внимания на эрегированные члены.

Однако Пэтти и Джимми были не единственными двумя студентами, столкнувшимися с проблемой чрезмерного измерения. Похожая дилемма стояла перед Трейси и Джексоном, что едва ли удивительно. Какой парень действительно мог долго продержаться в первый раз, когда его девушка касается его пениса, пока он ощупывает её голую грудь? И не помогало то, что Трейси тоже задерживалась. Её первоначальный план был быстро снять мерки и уйти.

Она действительно быстро сняла мерки, но, пока Джексон продолжал ласкать её груди, она продолжала исследовать, хотя и робко, его эрекцию. Кончик был таким блестящим, ствол таким гладким. «Это не больно, когда он такой твёрдый, правда?»

«Нет, нет, совсем нет. Это здорово, когда он такой».

«Да, наверное. Я не знаю. Я подумала, может, как когда, знаешь, у тебя судорога в мышце, она твердеет».

«Ну, это не совсем мышца, я думаю».

«Он, однако, выглядит таким ужасно мощным и сильным, вроде». Она прошептала своему парню: «Господи, Джексон, знаешь, мне всегда нравится, когда ты делаешь для меня большую мышцу, чтобы я могла её почувствовать, и, знаешь, это как действительно большая мышца».

Он не собирался с ней спорить по этому поводу. В конце концов, он чувствовал себя довольно мужественно и сильно, демонстрируя свой крепкий столб своей восхищённой девушке.

«Можно мне его сжать?»

«Да, конечно». Он едва ли мог возражать, так как в этот момент сжимал её грудь, и он вздохнул с таким восторгом, когда почувствовал, как Трейси тоже сжимает в ответ.

Трейси хихикнула. «Забавно, как нам обоим нравится их сжимать, но тебе нравится сжимать что-то такое мягкое, а мне нравится сжимать что-то такое твёрдое».

«Ты можешь его также погладить, если хочешь», — осторожно предложил он.

Трейси огляделась. Никто, похоже, не смотрел. Было довольно ясно, что все были чертовски поглощены своими собственными партнёрами, и никто не задерживался, вторгаясь в личное пространство соседней пары. Трейси медленно скользила сжатым кулаком вверх-вниз по стволу. Она посмотрела на Джексона своими невинными, обеспокоенными глазами: «Это приятно?»

«О, да», — тихо ахнул он.

«Я думаю, мне это тоже приятно».

«Трейси», — прошептал он.

«Да, дорогой?»

«Если ты продолжишь это делать, я, ну, я собираюсь». Казалось неправильным говорить «кончить» своей девушке. Он всегда старался не ругаться в её присутствии. Ей действительно не нравилась ругань, и он не удивился бы, если бы она была шокирована или расстроена, если бы он заговорил о кончании.

«Сделать это? Ты действительно собираешься это сделать?»

«Да, да. Пожалуйста, пожалуйста, остановись». Как бы ему ни нравилось ощущение её руки, он теперь попросил её остановиться. Он не чувствовал это так сильно, чтобы убрать её руку. Но всё же он знал, что она определённо будет очень расстроена, если он брызнет своим веществом на неё. Чёрт, большая часть, вероятно, брызнет прямо ей на лицо, учитывая направление, в котором он был нацелен, и как близко она его рассматривала.

«Вау», — тихо ответила она. Она обдумывала ситуацию некоторое время, её глаза были прикованы к яркой, блестящей, набухшей луковице. «Я хочу увидеть, как он брызнет своим веществом». Она зашла так далеко, ей действительно не хотелось останавливаться теперь.

«Подожди, подожди», — ахнул он, на этот раз действительно схватив её руку, чтобы хотя бы остановить её поглаживания. «Трейси, я не могу. Кто-то увидит, и, ну, к тому же, это будет довольно грязно».

«О, да, ты прав». Она действительно не продумала это до конца. Он был прав.

Джексон предложил: «Я мог бы сделать это для тебя после урока».

«Но разве он не хочет сделать это сейчас?»

«Ну, да, конечно, он хочет, то есть, я хочу».

Она добавила самым сладким и игривым образом: «Боже мой, его маленькие яички все сжались», — слегка пощекотав их пальцами, чтобы подчеркнуть свою мысль.

Джексон немного отпрянул, как от щекотки его яичек, так и от того, что ему не особо понравилось, что она назвала их маленькими.

«О, милый, прости. Я не это имела в виду. Вот». Она схватила его за бедро, притянула его ближе и сказала: «Я дам ему большой поцелуй, чтобы ему стало лучше». Она действительно дала ему только маленький поцелуй, но прямо на кончик его набухшего члена. Только вид её сладкого, невинного лица и нежных любящих губ, прижатых прямо к концу его набухшего, налитого члена, вероятно, был бы достаточным, чтобы заставить его кончить. Он фактически думал о таком моменте много раз, когда мастурбировал. Но теперь это была реальность, и ощущение её мягких губ, соприкасающихся с ним, вместе с видом, было достаточно, чтобы довести его до края, как мысль об этом делала много раз раньше, поздно ночью.

Он почувствовал прилив внутри себя и знал, что должен просто поддаться этому. «Трейси», — ахнул он, так тихо, но так сильно, как мог её предупредить.

Предупреждение было либо слишком поздним, либо ненужным. Трейси почувствовала прилив и дёргающийся член своими пальцами, а затем внезапный всплеск горячей влаги на своих губах.

Это была его сперма. Она знала это. Что ещё это могло быть? И она знала, что должна действовать быстро, пока он, они, не были пойманы. На самом деле не было ничего другого, никакого лучшего варианта. Она открыла губы и ввела кончик его члена в свой рот, тем самым поймав всё, кроме начального всплеска, в своём рту.

Джексон тоже пытался помочь, сдвигая бёдра так, чтобы её лицо было в основном скрыто от взглядов всех, кроме нескольких студентов, и уж точно скрыто от мистера Бернулли. Он даже наклонился вперёд, пытаясь создать впечатление, что снова тянется за её спиной, чтобы снять мерки. Его движение также позволило глубже засунуть член в её рот, и это помогло избежать проливания, хотя немного встревожило Трейси, так как его член теперь изливал свой заряд в заднюю часть её рта.

Трейси знала, что когда-нибудь, вероятно, она сделает это для парня, и этим парнем, скорее всего, будет Джексон. Он ей нравился, возможно, она действительно его очень любила. Но она всегда считала, что девушки, которые делают такие вещи, ведут себя довольно распутно. Это был, по сути, минет, а минеты — это то, что ты платишь проститутке, или то, что делают девушки, отчаянно желающие парня. Конечно, её мать никогда бы не одобрила такое. Но вот она, с открытым ртом, с членом, теперь засунутым внутрь, и он даже брызгал и изливал свою сперму в её рот. Она искренне надеялась, что никто этого не заметит. Что бы, что могла бы она сказать потом?

Тем не менее, это было как-то круто, если не действительно захватывающе. Она чувствовала, как её сердце бешено колотится, пока комок за комком наполнял её рот. И она знала, что это, вероятно, доставляет Джексону много удовольствия. Она даже немного подбадривала его, используя язык, пока он продолжал изливаться. Если он собирался это делать, он явно должен был выпустить всё. Они не могли позволить ему потом капать на пол.

И, кроме того, она должна была признать, это действительно не было противным на вкус. Это не было похоже на мочу или что-то в этом роде. Это было вещество, из которого делаются дети. Это было довольно круто, подумала она, чувствуя, как крем брызжет на её язык. Фактически, когда-нибудь, она надеялась, её ребёнок, их ребёнок. И с этой мыслью она улыбнулась про себя во время последних оставшихся брызг.

Когда он закончил, когда он знал, что больше ничего не осталось, он отстранился и вышел. «Боже мой, Трейси, мне так жаль, мне так жаль, честно, я не хотел, я не собирался, ты в порядке?»

Трейси отмахнулась от его извинений. Она хотела говорить, но чувствовала, что должна держать губы плотно закрытыми. Она удивилась, что это вещество действительно не так легко проглотить. Оно было каким-то густым и кашеобразным. Она огляделась в поисках чего-нибудь попить, чтобы помочь проглотить, но ничего не было. Она посмотрела на Джексона и улыбнулась, хотя с несколько озабоченным выражением лица, давая понять, что ему придётся немного подождать её ответа. Джексон наклонился и поцеловал её.

Хотя сразу после этого они оба посмотрели на мистера Бернулли.

Мистер Бернулли также пропустил извержение Джексона, так как теперь он сосредоточил большую часть своего внимания на Бетти Лу, очень симпатичной девушке, сидящей в первом ряду с действительно весьма выдающимися большими грудями. Теперь он видел, что они не стояли идеально самостоятельно. Их форма была скорее продолговатой, чем круглой, но ему всегда нравились естественно большие груди, и эти были так явно сочными и полными. Ей едва ли требовалось движение, чтобы они колыхались и дрожали, словно гигантские холмы или, точнее, мешки с сочным, вкусным желе. Он должен был признать, что чувствовал некоторую зависть к её партнёру Джону, которому досталось удовольствие их измерять. Он подумал о том, чтобы придумать какой-то предлог, чтобы вмешаться в процесс. Хороший профессор должен оказывать личную помощь. Но, честно говоря, он теперь беспокоился о своей собственной эрекции. Он не был уверен, что Бетти Лу оценит очевидный торчащий столб в его брюках. Она уже явно была немного смущена необходимостью измерять твёрдый член Джозефа. Чёрт, если бы студенты знали, насколько лучше для них сейчас. Они так часто жаловались, как тяжело и требовательно в колледже. Ему определённо никогда не предоставляли возможности измерять голую грудь сокурсницы, когда он был в колледже. Теперь он начинал ценить некоторые преимущества Программы.

Но он не хотел быть пойманным, просто пялясь на груди Бетти Лу, играя с собой за своим столом. Он вернулся к своему компьютеру. Википедия, безусловно, самый авторитетный сайт для всего фактического, сообщала результаты ряда исследований. Особый интерес для этого классного упражнения представляло то, что исследования с самостоятельными измерениями обычно сообщали среднюю длину около 6 дюймов, тогда как пара академических исследований сообщала среднюю длину чуть более 5 дюймов. Это было хорошим подтверждением его решения доверить измерения девушкам. Самоотчёт, похоже, действительно приводил к немного большей длине измерения, чем отчёт партнёра. Фактически, он подумал, не стоило ли сначала попросить всех парней измерить себя, чтобы он мог это эмпирически продемонстрировать. Ну, теперь было слишком поздно для этого. Может быть, в следующем году.

Нэнси, будучи более опытной в таких делах, предвидела проблему, которая беспокоила и Пэтти, и Трейси. Фактически, для неё это не было проблемой. «А теперь, Джорджи, не хочет ли твоя большая мужественная штука счастливого конца?»

«А?» Он продолжал теряться в словах, предпочитая вместо этого просто наслаждаться удовольствием от того, как Нэнси медленно водит кулаком вверх-вниз по его твёрдому стволу. Он также не был полностью уверен, что она имела в виду. У него было хорошее предчувствие, но он не хотел опозориться, ошибившись, или, по крайней мере, хотел быть уверен, что прав.

«Он так долго был таким твёрдым и жёстким. Я думаю, было бы ужасно жаль, если бы ему пришлось вернуться в темноту, не имея шанса показать себя».

Джорджу становилось яснее, что она имела в виду, но пока она не выразилась совершенно ясно, он всё ещё мог ошибиться. «Простите?»

Нэнси нравилось, что она лишь намекала на то, что, возможно, должно быть очевидно. Это было частью её манеры завлекать и дразнить парней. Ей всегда нравился этот момент, так как теперь она, вероятно, могла заставить парня сделать для неё почти всё, так как он так сильно хотел бы кончить. «Мне действительно нравится смотреть, как парень брызжет своим веществом. Это так впечатляюще, как сильно оно брызжет и сколько выстреливает. Я уверена, ты брызжешь много вещества, правда, Джорджи».

Джордж снова не знал, так ли это. У него определённо не было базы для сравнения, но ему часто казалось это впечатляющим, и прошло несколько дней с тех пор, как он в последний раз мастурбировал. Он почти сделал это прошлой ночью и теперь был рад, что его сосед по общежитию вернулся домой рано. Должно быть приличное количество, хотя он знал, что оно действительно брызжет сильнее и дольше, когда он заставлял себя долго мастурбировать. Это действительно не было очень долго, несмотря на восприятие Нэнси.

«Я просто обожаю доводить парня до оргазма, чувствовать, как его твёрдый член дёргается и пульсирует в моей руке, пока его горячий влажный крем просто хлещет и брызжет повсюду».

Джордж определённо не мог долго откладывать с такими разговорами и с такой рукой, как у Нэнси, работающей над ним.

«Но куда, о, куда ты будешь брызгать своим веществом, Джорджи?»

Обычно он кончал на туалетную бумагу, не желая оставлять никаких улик для соседа по комнате, хотя тащить её потом в мужской туалет всегда было весьма антиклимактично, мягко говоря.

«Мы ведь не можем позволить тебе брызгать своим противным, липким веществом на мою красивую чистую белую грудь, правда?» Она убивала его этими разговорами. «Хотя, мне бы это действительно понравилось. Я люблю ощущение горячего влажного мужественного крема, и я знаю, что ты бы покрыл их повсюду, хотя, господи, Джорджи, это довольно много для покрытия, не находишь?»

Глаза Джорджа ненадолго закрылись, но теперь они открылись с её предложением рассмотреть размер её сисек, предложение, которое действительно было весьма приятным, и он представил, как здорово было бы кончить на эти сочные большие круглые белые шары. Его член, казалось, даже напрягся в её руке, пытаясь дотянуться до них.

«Мы ведь не хотим, чтобы кто-то тебя увидел, правда? Хочешь, чтобы все увидели, как ты изливаешь свой горячий противный сперму на мои красивые белые сиськи?»

Ещё секунда. Он действительно не мог больше ждать. Её пальцы, сжимающие и скользящие вверх-вниз по его стволу, и её мягкий, сексуальный, кокетливый голос были просто слишком непреодолимы.

«Может, это было бы хорошее место, лучшее место, потому что если ты брызнешь на меня туда, я смогу чувствовать твой сладкий аромат весь следующий урок».

Это решило всё. Та хорошо знакомая волна неизбежности захлестнула его, его яички сжались, и его член дёрнулся, когда он почувствовал, как первый поток хлынул вверх по его стволу.

Нэнси быстро сдвинула его и наклонилась вперёд, чтобы сохранить это как можно более приватным. Ей, собственно, было бы всё равно, если бы кто-то увидел, как он это делает. Ей особенно не возражали бы парни, видящие это. Это, фактически, сделало бы всё ещё веселее. Но она беспокоилась о возможных неприятностях, и она понимала, что это может быть не лучшим для её репутации. Она улыбнулась с удовлетворением, наблюдая и чувствуя, как Джордж брызжет и изливает свою сперму на её груди.

Это не было самым большим количеством спермы, которое она когда-либо видела, и она не брызгала на неё с наибольшей силой, которую она когда-либо чувствовала, но это всё равно было довольно впечатляющее зрелище. «Боже мой, Джорджи, посмотри на всё это, столько крема». Она продолжала гладить его, изменяя направление, чтобы покрыть как можно больше её тела. «Ты как какой-то бык, Джорджи. Господи, ты бы просто наполнил меня, правда».

Джордж никогда не чувствовал себя таким гордым. Это определённо было лучше, чем любой хоум-ран, который он когда-либо бил, включая даже тот на чемпионате против Темплтона. Ни один хоум-ран никогда не сопровождался такими базовыми приятными волнами оргазмического освобождения.

«Это так тепло, и влажно, и густо, и липко». Её сиськи заливались его белой, густой спермой. «Оооо, Джорджи, мне это так сильно нравится. Это просто так мило, не находишь?»

Он действительно так думал. Его ноги ослабли, когда он чувствовал и смотрел, как его член хлещет и извергает свой заряд на неё, каждый всплеск сопровождался волной удовольствия, каждый всплеск оставлял свой след на её белой сочности, теперь ещё более привлекательной, более вкусной, более сексуальной, так покрытой кремом.

Когда он закончил, он наклонился вперёд, от усталости, чтобы полюбоваться зрелищем. Её груди были полностью усеяны брызгами, каплями, полосами и потёками белой липкой спермы.

Нэнси, однако, быстро распределила комки спермы равномерно по своим грудям. Её соски затвердели, пока она втирала тёплый бальзам в свою кожу.

Когда она закончила, её груди блестели в ярком освещении класса красивым глянцевым блеском. Она благодарно улыбнулась Джорджу. «Это действительно довольно приятно, так тепло, и, думаю, полезно для кожи. И теперь они пахнут так свежо и красиво. Я смогу думать о твоём большом мужественном пенисе весь день. Мой собственный особый, личный, приватный парфюм».

«Девочки», — объявил мистер Бернулли, — «когда вы почувствуете, что получили хорошее измерение пениса молодого человека, сразу несите результаты к моему столу, чтобы я мог собрать все значения». Он мог бы просто вызвать девочек или попросить их записать значения на доске, но это нарушило бы конфиденциальность оценки, и, кроме того, было приятно иметь повод, чтобы девушки подходили к передней части класса, так как некоторые делали это, как он указал (то есть сразу), и это предоставляло прекрасную возможность наблюдать, как их большие, средние или маленькие сиськи дрожат и покачиваются, когда они приближались. Многие, конечно, старались прикрыть их рукой; некоторые даже прикрывались блузкой, но это всё равно была настоящая парадная процессия женского очарования, даже если порой они были скромно хорошо прикрыты. Нэнси, однако, гордо демонстрировала свои, которые, казалось, блестели от пота.

Как только он получил все измерения от девушек, он затем попросил парней принести свои измерения девушек. Это не заняло столько времени, так как им нужно было только заправить свои члены обратно в штаны, хотя пара, по какой-то причине, решила пройти к передней части комнаты с всё ещё гордо выставленными эрекциями, вызывая немало хихиканья и указываний со стороны девушек.

К тому времени, как парни закончили, стало ясно, что не хватит времени для составления результатов. Мистер Бернулли указал, что они смогут рассмотреть результаты на следующем занятии, что действительно вызвало немало стонов разочарования.

Сюзанна сияла от триумфа. Её вмешательство, похоже, оказалось большим успехом. Она гадала, не будет ли это когда-нибудь включено в лабораторные руководства для курсов статистики. Возможно, её даже укажут как создателя упражнения, хотя, возможно, мистер Бернулли получит за это кредит. Ну, правда будет очевидна из её собственного отчёта, если ей удастся его опубликовать.

Продолжение следует...

— - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Следующий эпизод «Голые в колледже, Сюзанна и Роберт», надеюсь, уже загружен и готов, если вы хотите продолжить. Возможно, мне следовало оставить это как одну непрерывную историю, но, как видите, она уже очень длинная. Вторая часть касается второй половины дня. В любом случае, мне понравилось её писать, и я искренне надеюсь, что вам понравилось её читать. Я рад получить обратную связь, и, пожалуйста, проголосуйте!

— --

Это перевод рассказа Naked at College 02 Pt. 01 от автора Charles Petersunn. Заранее выражаю благодарность за оценки и комментарии.