Прошло три года с тех пор, как моя жена Прия вызвалась быть моделью женской анатомии для моей учебной группы в медицинской школе под руководством доктора Джонса. Я заканчивал последний, четвертый год обучения и в июле должен был начать интернатуру. Прия уже получила степень бакалавра и училась на втором курсе юридической школы.

Однажды вечером, собираясь домой из больницы, я столкнулся с доктором Джонсом.

— Привет, Викрам, как дела? Еще несколько дней, и ты официально станешь доктором Викрамом.

— Привет, доктор Джонс. Все отлично. Очень жду выпуска, — ответил я.

— Есть планы на перерыв между выпуском и началом интернатуры?

— Ничего определенного, доктор Джонс. Наверное, навестим семью и отдохнем.

— У меня есть для тебя предложение. Я хотел бы, чтобы вы с Прией пришли ко мне домой на ужин, и мы могли бы это обсудить.

Дома я рассказал Прие о приглашении. Она с восторгом восприняла новость о предложении. В тот вечер мы нарядились и отправились к доктору Джонсу.

Доктор Джонс был закоренелым холостяком из старой богатой семьи. Он жил в большом доме, где прислуга занималась готовкой и уборкой.

Мы сели за изысканный ужин, а затем удалились в гостиную.

Доктор Джонс рассказал, что его племянник уже несколько лет работает миссионером в Гане. Каждый год доктор ездит к нему и организует медицинскую клинику, три недели леча различные болезни и раздавая витамины и добавки для здоровья местных жителей.

Он пояснил, что обычно берет с собой только что окончившего врача, чтобы тот получил ценный опыт перед интернатурой.

Он спросил, не хотели бы мы с Прией присоединиться.

— Мы с радостью, доктор Джонс, — тут же отозвалась Прия.

— Мы думали о планах, но это звучит увлекательно, и мы сможем помочь людям.

Доктор Джонс отметил, что рад присутствию Прии, ведь его племянник женился в прошлом году, и его жене будет приятно встретить еще одну американку.

Так, через два дня после выпуска мы с Прией оказались на борту самолета с доктором Джонсом, направляясь в Гану. Мы приземлились в аэропорту Котака, а затем пересели на небольшой винтовой самолет, улетевший в глубь страны. За нами следовал второй самолет с медицинскими припасами. Через пару часов мы приземлились на грунтовой полосе.

Нас встретили племянник доктора Джонса, Том, и его жена Нэнси.

Нэнси подбежала к Прие и начала оживленно болтать. Том бросился к доктору Джонсу, обняв дядю, а затем повернулся ко мне: — Отнеси чемодан моего дяди, — велел он.

Потом обратился к дяде: — Я думал, ты всегда берешь врача с собой?

— Так и есть. Это доктор Викрам. Один из лучших моих студентов.

Том покраснел. — Простите, я подумал… — он замялся, не находя слов, чтобы не усугубить неловкость.

— Ничего страшного, Том, все ошибаются, — сказал я, протягивая руку. Он крепко пожал ее, и на его лице снова засияла улыбка.

Тому было 21, он был высоким и худым, с волнистыми рыжими волосами и большой рыжей бородой. Нэнси, его жене, было 19. У нее были светлые волосы, голубые глаза, высокая атлетичная фигура и ослепительная улыбка.

Мы выгрузились и перенесли припасы в церковь, ставшую нашей клиникой. Это было одноэтажное здание с освещением от газового генератора, для которого доктор Джонс привез достаточно топлива.

Нэнси и Прия быстро подружились. Нэнси выросла в консервативной сельской семье и вышла за Тома сразу после школы. Она восхищалась Прией, ее учебой и юридической школой.

Следующая неделя была насыщенной. Я переживал из-за языкового барьера, но, как и в Индии, благодаря британскому колониальному прошлому, жители деревни говорили по-английски. Мы с доктором Джонсом лечили самые разные болезни, многие из которых я не встречал в учебе. Люди были благодарны за помощь. Я узнал больше о тропических заболеваниях за эту неделю, чем за четыре года в школе.

Доктор Джонс привез оборудование для анестезии, чтобы проводить небольшие операции. Хотя его специальность — акушерство и гинекология, он служил медиком в армии и освоил общую хирургию, так что был мастером на все руки. Я следил за анестезией, пока он оперировал.

Однажды к нам пришла Абена, пожилая деревенская повитуха.

— Доктор Джонс, — сказала она. — Моя племянница Экуа беременна двойней и скоро родит, но дети расположены неправильно. У повитух есть поговорка, что в таких случаях мать и дети умирают в страшных муках. Я слышала, вы мастер помогать женщинам в родах. Можете ли вы спасти мою племянницу?

— Я, возможно, смогу помочь. Но нам нужно обсудить это с советом старейшин и попросить разрешения, — ответил доктор Джонс.

— Спасибо. Я поговорю с вождем, чтобы созвать совет сегодня вечером в клинике.

Когда Абена ушла, я спросил доктора Джонса, зачем нужно разрешение, чтобы помочь.

— Увидишь на совете вечером, Викрам, — ответил он.

В тот вечер вождь Квеси, его старший сын Кобена и четверо старейшин пришли в клинику. Там же были Абена, Экуа и ее муж. Мы с Прией, доктор Джонс, Том и Нэнси тоже присутствовали.

Абена описала ситуацию с Экуа, как та умрет без помощи, в красках рассказав о разрывах и кровопотере при родах и гибели Экуа с двойняшками. Доктор Джонс поведал о своем опыте и сказал, что может помочь. Я не понимал, в чем спор.

Тогда заговорил вождь Квеси.

— Доктор Джонс, вы говорите, что можете помочь. Но раз дело в родах, я предполагаю, что вам придется видеть или трогать ее наготу?

— Я не могу лечить репродуктивные проблемы, не осматривая органы, — ответил доктор Джонс.

— Тогда мы не можем вам позволить. Это принесет позор нашему племени, если чужак увидит наготу нашей женщины, — заявил Квеси с решимостью.

Старейшины кивнули в знак согласия.

Экуа, ее муж и Абена опустили головы в печали. Экуа только что приговорили к ужасной смерти.

Тут встала Прия, ее глаза сверкали от горя и гнева.

— Пожалуйста, — взмолилась она. — Нельзя ли сделать исключение? Это спасет три жизни — мать и дети погибнут, если вы не разрешите.

— Нет, это позор, если чужак увидит наготу наших женщин. Я не могу навлечь этот позор на мой народ.

— Нет ничего постыдного в осмотре врача. Даже если это связано с обнажением. Даже если пациентка — женщина, а врач — мужчина, — горячо сказала Прия.

Никто не ответил.

Я увидел решимость в ее взгляде.

— В медицине нет интимных частей. Осмотр груди или влагалища женщины ничем не отличается от осмотра пениса мужчины или пальца. Это просто части тела, нуждающиеся в лечении, — продолжила она.

— Но мои слова пусты. Поэтому я прошу доктора Джонса тщательно осмотреть мои женские части, чтобы показать, что это не страшно, не позорно и не стоит смерти трех человек.

С этими словами она начала раздеваться!

Мы все смотрели, не отрывая глаз, как она снимала обувь и носки. Затем расстегнула ремень и стянула брюки, оставшись босиком с обнаженными ногами. Одним движением она скинула футболку через голову, бросив ее на кучу одежды.

Оставшись в бюстгальтере и трусиках, она глубоко вздохнула. Затем завела руки за спину, расстегнула бюстгальтер и спустила лямки с плеч.

Когда чашечки опустились, ее грудь и милые коричневые соски предстали перед нами.

Не останавливаясь, она бросила бюстгальтер на пол и тут же стянула трусики с бедер, выйдя из них.

Раздался общий вздох, когда она замерла на миг, полностью обнаженная. Она не прикрывала грудь размера B и густой черный куст. Смело посмотрев на каждого из нас, она стояла гордо.

Затем она подошла к смотровому столу в центре клиники и села.

— Я готова к осмотру, доктор Джонс, — сказала она сладко.

Доктор Джонс сыграл свою роль безупречно.

Его лицо осталось бесстрастным.

Он смотрел на мою голую жену так же, как на ноготь при осмотре.

— Хорошо, Прия, ты готова к осмотру.

— Начнем с груди. Сначала визуальная оценка.

Он попросил Прию принять разные позы, чтобы оценить реакцию ее груди. Она подняла руки над головой, затем поставила их на бедра.

Все смотрели с открытыми ртами.

— Пока все здорово и нормально.

— Теперь я проверю на отклонения.

С этими словами он подошел и начал ощупывать ее правую грудь. Он трогал каждый участок, сжал сосок, проверяя выделения, и повторил это с другой грудью.

Я изучал эти осмотры и видел, как однокурсники осматривали Прию годы назад, но все равно ощутил волнение, видя ее обнаженной перед всеми.

Для тех, кто не видел осмотров, шок был очевиден. Мужчины пожирали ее глазами. Том смотрел неотрывно. Нэнси выглядела неловко и, кажется, ревновала, что ее муж так пялится на Прию.

— Прия, осмотр груди завершен. Все нормально, — объявил доктор Джонс.

— Ложись на спину для осмотра таза.

— Хорошо, — ответила Прия.

Она встала, прижав попку к краю стола.

Используя стол как опору, она легла на спину, подняв ноги. Теперь она лежала на столе, попка у края, ноги в воздухе.

Оглядев комнату, она посмотрела в глаза вождю, схватила ноги за колени, подтянула их к груди и раздвинула так широко, как могла.

Рот Квеси открылся от изумления!

Она была максимально открыта. Ее темные губы непристойно выставлены напоказ, ягодицы раздвинуты, обнажая темно-коричневый анус.

— Я готова к осмотру таза, — сказала Прия.

— Отлично. Начну с внешних гениталий, — сказал доктор Джонс, надевая перчатки и садясь перед ней на стул.

Он нежно ощупал ее внешние и внутренние губы, раздвинул их, осматривая уретру, и оттянул капюшон клитора, обнажая розовую жемчужину.

— Теперь осмотрю влагалище, матку и яичники.

Он смазал два пальца и ввел их в ее влагалище. Другой рукой он прощупал ее живот, проверяя матку и яичники.

— Все в порядке. Останься в позе, я сменю перчатки, — попросил он.

Она кивнула, сохраняя положение.

Ее губы блестели от смазки, слегка раскрывшись после проникновения, обнажая розовую глубину.

Доктор Джонс надел новые перчатки и снова смазал пальцы.

— Теперь ректовагинальный осмотр.

Он направил средний палец к анусу моей жены.

Она тихо вскрикнула, когда палец медленно вошел в ее темно-коричневое отверстие.

Когда он вошел, он добавил указательный палец в ее влагалище.

С двумя пальцами внутри он двигал ими из стороны в сторону и внутрь-наружу, оценивая анатомию.

Затем вытащил их и выбросил перчатки.

— Все готово. Все нормально, — объявил доктор Джонс.

Прия опустила ноги, поднимаясь со стола, и встала.

Все еще обнаженная, она обратилась к группе.

— Видите, это простой осмотр, и в нем нет ничего постыдного!

Я думал, она оденется.

Но она еще не закончила.

— Нэнси, теперь твоя очередь, — сказала она, подходя к ошеломленной жене, сидящей рядом с мужем.

На лице Нэнси промелькнули смущение и ужас. Ей было неловко смотреть на обнажение Прии.

Но когда Прия подошла и взяла ее за руку, она не сопротивлялась, позволяя поднять себя и подвести к столу.

— Давай помогу тебе раздеться, Нэнси, — сказала Прия, расстегивая ее блузку.

Нэнси стояла неподвижно, пока Прия снимала блузку, обнажая бюстгальтер и белоснежную грудь.

Нэнси инстинктивно подняла руки, чтобы прикрыться.

— Пожалуйста, Нэнси. Прикрываться не поможет. Жизнь Экуа и ее детей зависит от того, убедим ли мы их, что обнажение для осмотра — не страшно, — тихо сказала Прия, чтобы вождь и старейшины не услышали.

Нэнси опустила руки.

Прия продолжила подбадривать ее, возясь с застежкой бюстгальтера. — Ты здесь год. Они знают, какая ты скромная. Нам нужно, чтобы они видели твое спокойствие при обнажении.

Нэнси кивнула.

Прия расстегнула бюстгальтер и сняла его, обнажая грудь Нэнси.

Нэнси покраснела, когда мы все уставились на ее маленькие сиськи размера A с длинными темно-розовыми сосками. Ее светлые ареолы сморщились от прохлады.

Прия присела, сняла сандалии Нэнси, а затем опустилась на колени.

Засунув руки в пояс юбки, она одним движением стянула юбку и трусики, обнажая светлый куст.

Прия поддержала Нэнси, помогая ей выйти из одежды.

Затем встала рядом.

Все в комнате смотрели на двух обнаженных женщин.

Я внимательно разглядел Нэнси. Ее светлый куст был не таким густым, как у Прии. Худенькая, с длинными ногами, она стояла с зазором между бедрами, из-за чего ее длинные внутренние губы были видны даже при сомкнутых ногах.

Я взглянул на Тома. Он выглядел смущенным от обнажения жены. Но, так как он жадно пялился на Прию, у него не было права возражать.

— Пусть Викрам проведет твой осмотр, Нэнси, — сказала Прия, помогая ей сесть.

Я понял, что Прия учитывает расовый аспект. Белый доктор Джонс будет осматривать чернокожую Экуа, и она хотела нормализовать межрасовые осмотры, попросив Джонса осмотреть себя, а меня — Нэнси.

Я сглотнул и принял профессиональный вид, подражая доктору Джонсу.

Сохраняя нейтральное выражение, я подошел к столу.

— Привет, Нэнси. Мы проведем тот же осмотр, что у Прии, — начал я.

— Есть вопросы перед началом?

Она покачала головой.

— Хорошо. Начнем с визуальной оценки груди.

Я попросил ее пройти через все движения, внимательно следя, как меняется форма ее груди.

— Все выглядит здорово. Теперь я ощупаю грудь на отклонения, — сказал я профессиональным тоном, невольно используя медицинский жаргон.

Она кивнула, и я подошел ближе, начав трогать ее правую грудь. Моя рука легко обхватила ее с запасом. Тщательно ощупав, я перешел к соску. Едва коснувшись, я почувствовал, как он затвердел.

Я закончил с правой грудью и повторил с левой. Нэнси тихо ахнула, когда я коснулся ее левого соска. Они были невероятно чувствительными!

Закончив, я посмотрел вверх. Прия стояла рядом с Нэнси, улыбаясь мне.

— Нэнси, осмотр груди в норме. Ложись для осмотра таза, — велел я.

Нэнси покраснела. Я знал, что ей сложнее, чем Прие. Для Прии все были чужими, и через пару недель она бы их не увидела. Меня, мужа, и доктора Джонса, уже осматривавшего ее, это не смущало.

Для Нэнси же жители деревни были знакомыми, с которыми она жила год и будет жить дальше. Я был молодым врачом, а доктор Джонс — дядей ее мужа, что делало обнажение перед ним неловким.

Но она не возражала, когда Прия сказала: — Давай помогу, Нэнси.

Прия поддержала ее ноги, пока Нэнси легла на спину. Затем подняла их.

— Нэнси, возьми ноги за колени, подтяни к груди и раздвинь широко, как я, хорошо?

Нэнси кивнула и полностью открылась.

Я сел на стул, надел перчатки и взглянул на обнаженные прелести Нэнси. Все, что я видел, было «розовым». Ее длинные розовые внутренние губы открылись, ягодицы раздвинулись, обнажая темно-розовый анус. Даже ее белая кожа слегка розовела — от смущения или недавнего сидения, не знаю.

Я почувствовал взгляд. Подняв глаза, увидел Прию, наблюдающую за мной. Она улыбнулась и подмигнула.

Я провел сотни осмотров таза в учебе, но вид моей голой жены, наблюдающей, как я осматриваю другую обнаженную женщину перед публикой, вызвал дрожь возбуждения.

— Нэнси, я осмотрю твои внешние гениталии, — объявил я.

Она кивнула.

Я протянул руку и ощупал ее пухлые внешние губы.

Затем взял каждую длинную внутреннюю губу и нежно сжал по всей длине. Нэнси резко вдохнула.

Я раздвинул ее, обнажая уретру и вход во влагалище, и оттянул капюшон клитора, открывая розовую головку. От моего касания или открытости перед всеми ее клитор набух и вырос. Я почувствовал женственный аромат Нэнси.

— Внешние гениталии в норме, теперь я осмотрю твое влагалище, матку и яичники, — объявил я.

Я смазал указательный и средний пальцы правой руки и медленно ввел их в ее влагалище. Нэнси широко открыла рот, когда я проник внутрь. Ее тугое влагалище плотно обхватило мои пальцы.

Дойдя до конца, я надавил левой рукой на ее живот, ощупывая ее женские органы.

Затем я вытащил пальцы и сменил перчатку.

— Теперь проведу ректовагинальный осмотр, — сказал я.

Нэнси поморщилась, едва услышав «ректо».

«Интересно, девственна ли она там?» — подумал я, надевая свежие перчатки и смазывая пальцы.

Я слегка коснулся ее темно-розового ануса средним пальцем. Нэнси ахнула, и я увидел, как ее отверстие дрогнуло.

— Просто расслабься, Нэнси, — тихо сказала Прия, нежно поглаживая ее руку.

С мягким нажимом я ввел палец в ее, вероятно, девственный анус.

Он сжался вокруг моего пальца, сопротивляясь проникновению.

Я подождал, пока он чуть расслабится, и продвинулся глубже, пока он снова не сжался.

Снова подождав расслабления, я вошел полностью.

Затем добавил указательный палец в ее влагалище.

Теперь мои пальцы были в обоих ее сокровенных местах.

Я поднял взгляд. Прия смотрела на меня с улыбкой.

Я взглянул на ее мужа, Тома. Он казался униженным, расстроенным, смущенным, но и возбужденным. Вспомнив, как он принял меня за носильщика при встрече, я подумал, что он и представить не мог, что я окажусь с пальцами в анусе и влагалище его жены!

Доктор Джонс сохранял профессиональное выражение лица всю ночь.

Вождь, его сын и старейшины смотрели с завистью, явно мечтая быть на моем месте.

Я двигал пальцами из стороны в сторону и внутрь-наружу, оценивая ее анатомию, затем вытащил их.

— Все готово, Нэнси. Все в порядке.

Прия помогла Нэнси встать.

Она потянулась к одежде, но Прия остановила ее взглядом, давая понять, что они еще не закончили.

Затем она подошла к вождю Квеси и встала перед ним.

— Вождь Квеси, я заметила, как внимательно вы следили за моим и Нэнси осмотрами.

Он смотрел на нее, не зная, что сказать.

— Не хотите ли сами осмотреть меня, как доктор Джонс, чтобы убедиться, что в этом нет ничего неподобающего?

Мало кто устоял бы перед красивой обнаженной женщиной, приглашающей прикоснуться к ее груди и киске. Квеси не был исключением.

Он открыл рот, но горло пересохло, и слов не последовало.

Откашлявшись, он пробормотал: — Да.

Он встал и последовал за ней к столу.

Она села, повернувшись к нему лицом.

— Я готова к осмотру, Квеси, — сказала она сладко, улыбаясь.

Квеси тяжело сглотнул. Кажется, он забыл про визуальный осмотр и сразу начал ощупывать обе ее груди.

Он был тщателен, уделив этому пять минут.

Затем перешел к соскам. Он сжал их сильнее, чем доктор Джонс, и я заметил, как Прия поморщилась, но промолчала. К концу они затвердели.

— Твоя грудь в порядке. Теперь осмотр таза, — объявил он.

Я подал ему стул на колесиках и перчатки.

Прия снова заняла позу с подтянутыми и раздвинутыми ногами.

Не тратя слов, он сразу начал трогать ее губы. Он ласкал их несколько минут, раздвигая их и оттягивая капюшон, обнажая клитор. Коснувшись его головки, он заставил Прию ахнуть.

Затем он ввел два пальца в ее влагалище, как видел у меня и доктора Джонса. Смазка не понадобилась — предыдущая и ее естественные выделения сделали свое дело.

Пощупав внутри, он вытащил средний палец и, оставив указательный во влагалище, медленно ввел средний в анус Прии.

Прия глубоко вздохнула, но не отреагировала иначе.

Он провел время, ощупывая ее изнутри, двигая пальцы внутрь-наружу и из стороны в сторону.

Наконец он вытащил их.

— Все готово. Все нормально, — объявил он.

— Спасибо за тщательный осмотр, Квеси, — улыбнулась Прия.

Она встала, и Квеси вернулся на место.

Затем она посмотрела на сына вождя, Кобану. Ему было 18, и я знал, что он запал на Нэнси, которая была на год старше. Он всегда старался впечатлить ее или заговорить. Видеть Нэнси голой было для него раем.

Рай становился еще лучше.

— Я заметила, что ты тоже внимательно смотрел, Кобана. Не хочешь ли осмотреть Нэнси?

Нэнси, стоявшая голой у стола, ахнула, но промолчала.

— Нэнси, снова на стол, — велела Прия.

Нэнси села, пока Кобана подошел.

В отличие от отца, он все запомнил.

— Нэнси, я осмотрю твою грудь. Начну с визуального осмотра, — объявил он.

Он заставил Нэнси пройти все движения, что я делал, неотрывно глядя на ее грудь.

— Все нормально. Теперь проверю на отклонения.

Он положил руку на ее правую грудь, нежно, но твердо ощупывая каждый сантиметр. Затем перешел к левой, не спеша. Потом настала очередь сосков. По одному он брал каждый длинный сосок, гладил и сжимал его. К концу они стали еще длиннее.

— С грудью все в порядке. Прия, помоги Нэнси занять позу для осмотра таза.

Прия помогла, и вскоре Нэнси снова лежала с раздвинутыми ногами.

— Теперь осмотрю внешние гениталии, — объявил он, повторяя услышанное.

Он сел, надел перчатки и начал трогать ее губы. В его движениях была чувственность. Он широко улыбался, разглядывая ее интимные места, вдыхая ее аромат. Оттянув капюшон клитора, он смотрел на головку, как ребенок на рождественский подарок.

— Все нормально. Теперь влагалище, яичники и матка.

Он смазал пальцы, хотя Нэнси уже была влажной.

Он мягко ввел два пальца внутрь. Нэнси прикусила губу, пока они уходили глубже.

Он двигал ими внутри, ощупывая ее живот другой рукой, как я.

Вытащив пальцы, он сменил перчатку и снова нанес смазку.

— Теперь ректовагинальный осмотр.

Он медленно ввел средний палец в ее смазанный анус. Нэнси была расслаблена, и он вошел легче, чем у меня. Затем добавил указательный палец во влагалище.

С пальцами в обоих отверстиях он остановился и посмотрел на нее.

— Все в порядке, Нэнси? — спросил он, глядя ей в лицо.

Она кивнула: — Да, Кобана.

Он пару минут двигал пальцы внутри, затем вытащил.

— Все готово, все нормально, — объявил он и вернулся на место.

Прия помогла Нэнси встать и взяла ее за руку.

— Вождь Квеси, вы человек чести. Вы видели, что в этих осмотрах нет ничего неподобающего, даже с обнажением, верно?

Он покачал головой.

— И раз вы видели и трогали наготу наших женщин в рамках осмотра, вы не против, чтобы доктор Джонс осмотрел и вылечил Экуа, спасая ее жизнь?

Она его поймала. Он признал, что это не позорно, и не мог возражать против обнажения своей женщины перед Джонсом.

Он покачал головой.

Взяв Нэнси, она подошла к Экуа.

— Пойдем, Экуа, подготовим тебя, — сказала она, и вместе с Нэнси они помогли ей встать и подвели к центру.

Они начали раздевать ее и скоро оставили голой.

Я посмотрел на Экуа. Она была потрясающей. Ее фигура, скрытая одеждой, теперь открылась. Грудь размера D была упругой и набухшей. Большой живот от двойни контрастировал с ее худобой. Лобковая зона была безволосой — позже Прия объяснила, что это ритуал беременности. Ее пухлые внешние губы скрывали внутренние.

Три обнаженные женщины — Нэнси белая с загаром, Прия светло-коричневая, Экуа темно-коричневая — являли разнообразие красоты: разные формы, грудь, волосы, гениталии. Это завораживало!

Прия и Нэнси помогли Экуа сесть на стол, встав по бокам.

Доктор Джонс провел осмотр груди, как с Прией. Когда он сжал соски Экуа, молоко брызнуло ему в лицо и на очки.

Все засмеялись, пока он вытирал лицо.

Экуа смутилась, но он успокоил ее: — Это нормально. Рад, что у тебя есть молоко для малышей.

Она улыбнулась.

— Ложись на спину, мне нужно ощупать живот, — сказал он.

Нэнси и Прия помогли Экуа лечь.

Доктор Джонс тщательно прощупал ее живот, определяя положение детей.

— Теперь осмотр таза. Прия, Нэнси, помогите Экуа переместиться к краю и держать ноги.

Они помогли, раздвинув ее ноги широко.

Экуа открылась сильнее, чем Прия или Нэнси. Ее тонкие внутренние губы обнажили клитор и вход во влагалище. Яркий розовый цвет выделялся на темных бедрах.

Сказав, что нужно проверить шейку матки, доктор Джонс ввел смазанные пальцы в перчатках внутрь, оценил ее и убрал руки.

— Готово, можешь сесть, — велел он.

Он подтвердил мнение Абены, что двойняшки расположены неправильно для вагинальных родов. Шейка указывала на роды через пару дней.

Он предложил кесарево сечение утром.

Все согласились.

Наутро, под моим контролем анестезии, мы приняли двух здоровых девочек!

Мать и дети чувствовали себя отлично.

Жители деревни считали это чудом и приходили посмотреть.

Через неделю нас пригласили на церемонию наречения.

Отец сказал, что по традиции детей называют в честь бабушек и дедушек, но если кто-то спас родителя, то в его честь.

И объявил имена двойняшек: Прия и Нэнси!