— Это и есть свалка, где вы живёте? - спросила Лида, боязливо прижимаясь ко мне, когда мы втроём поднялись по дороге на верх горы, и перед нами открылся огромный мусорный полигон, который в темноте был мрачен, освещаемый лишь фарами работающих во вторую смену бульдозеров, электричества на свалке не было, и поэтому в темное время суток она была погружена во тьму.

— Она самая. Но ты не бойся, Лида, ступай смелее. Мы, когда с Костей весной сюда приехали, тоже боялись после Москвы. Но теперь нас отсюда силком не выгонишь. Это наш дом. - вместо меня ответила мать, светя маленьким карманным фонариком под ноги.

Мы шли мимо вагончика " Мосхлеба ", который в эту пору был закрыт, минуя центральную часть свалки, где существовал вполне реальный риск попасть под гусеницы бульдозера " Комацу " и быть раздавленными, что иногда случалось, и вскоре вышли к своей старой хижине на краю полигона, возле которой стоял на колесах наш новый дом, строительный вагон.

— Вот и пришли. Костя, держи фонарь и посвети мне, я замок открою. - сказала мать, давая в руки фонарь, а сама полезла в карман куртки за ключом.

Уходя, мы в обязательном порядке закрывали дверь вагончика на замок, так как у нас в нем хранились ценные вещи, телевизор, радиоприемник, два аккумулятора, запасы водки с сигаретами и одеждой. Мы с мамой стали состоятельными бомжами и обзавелись нужными вещами. А так же в вагончике у нас хранились чеки, которые выдавали на свалке приемщицы вместо денег, и эти чеки можно было обменять на рубли или водку по предъявлению у той приемщицы, которая выписывала чек.

— Холодрыга жуткая. Пока нас не было, все тепло выдуло. Но ничего, сейчас мы это дело исправим. Костя затапливай печку, а то наша гостья, я смотрю, замёрзла. - скомандовала мать, открыв дверь вагончика, внутри которого было едва теплее, чем на улице.

За полдня, что мы провели в Москве, внутренности нашего железного жилища основательно остыли, и даже в помещении у нас изо рта шел пар. Но мы с мамой были одеты тепло, по зимнему, в меховых куртках, а вот Лида в своей лёгкой одежде, больше подходящей для осени, чем для зимы, замёрзла, у нее от холода посинел нос и свело губы, правда, держалась наша новая знакомая молодцом и виду не подавала, что окоченела на морозе.

— Без проблем, Света. У меня все приготовлено. - ответил я матери, посветив фонарем, и первым делом, найдя аккумулятор, накинул на его клеммы провода, и тут же на потолке загорелась лампочка, в вагончике стало светло, и только после этого я открыл дверцу буржуйки, в которой заранее лежали дрова и наколотые щепки от поддонов.

Я их положил туда ещё утром, когда мы уезжали в баню в Москву, и сейчас едва поднес к ним огонь от зажигалки, как бумага, лежавшая под щепками, загорелась, а вместе с ней и остальные дрова, и печь довольно загудела, принимая в себя языки пламени. Тяга была отличной, так как буржуйка, считай, топилась на прямую, и через пять минут её железные бока покраснели от жара, она раскалилась до красна и отдала тепло внутрь помещения.

— Раздевайся, Лида, будь как дома, но не забывай, что ты в гостях. - пошутила мать, снимая с себя меховую куртку.

В вагончике стало жарко от натопленной до красна буржуйки, в которую я то и дело подкидывал заранее приготовленные дрова. Проблем с которыми на свалке не было, так как вокруг в изобилии валялись различные доски, деревянные поддоны, щиты от упаковки и фанера с листами ДСП. Свою бывшую хижину мы с мамой использовали как дровник, забив её до отказа наколотыми дровами. И они всегда были у нас под рукой. Так же дрова лежали сложенные в тамбуре вагончика, и я в данный момент брал их там, чтобы не выходить на мороз на улицу, и подкидывал в печь.

— А у вас тут не плохо. Даже телевизор есть и освещение. - с нескрываемым восторгом сказала Лида, сняв с себя куртку и повесив её с моей помощью на вешалку у двери, стала осматривать внутреннее убранство вагончика, где ей предстояло жить, ведь это было в тысячу раз лучше, чем спать, сидя на вокзале, и подвергать свою жизнь ежедневной опасности быть изнасилованной и даже убитой на холодных и полных невзгод улицах Москвы.

Мы с мамой постарались на славу, притащили со свалки ковры и повесили их на стены, и они создавали уют и красоту, а также служили теплоизоляцией, сохраняя подольше тепло в морозные дни.

— Давайте по рюмочке выпьем с мороза, и я ужин для нас троих начну готовить. - предложила мать, доставая из под кровати в стоявшей под ней коробке бутылку водки и ставя ее на стол.

В вагончике у нас стоял небольшой стол, принесённый со свалки, а вот стул был всего один, я специально не стал их приносить, чтобы не захламлять помещение, а если нам нужно было с мамой поесть, то мы с ней просто отодвигали стол к кровати, садились на нижний ярус и спокойно ели.

— На этот раз я не потерплю от тебя отказа Лида. Ты будешь жить с нами, а у нас непьющих нет. Алкашей я сама не люблю, а вот выпивающих в меру уважаю. Да и тут на свалке без выпивки нельзя, так же и без сигарет. А с этими вещами у нас проблем не бывает, как и с закусками. - помимо водки, мама поставила на стол несколько банок рыбных консервов, сайры в масле и горбуши и два аэрофлотовских набора, недавно найденными нами на продовольственной свалке у Дмитрича, в них были паштеты в жестяных баночках, сыр, копченые колбасы в вакуумных упаковках и даже йогурт.

Вся еда была практически свежей с небольшим сроком просрочки, зимой на морозе продукты на свалке хранились дольше, чем, к примеру, летом.

— Я не отказываюсь от выпивки, раз такое дело. Не буду же я одна сидеть, как истукан. - к моей радости, Лида не стала противиться выпить, как до этого в кафе и приняла из рук матери полную рюмку " паленой " водки, и это вселило в меня надежду, так как я хотел засадить этой худощавой и симпатичной бомжихе сегодня вечером, не откладывая в долгий ящик, и более удобнее будет сделать по пьяной лавочке, чем на трезвяк.

Да и моя мать притащила незнакомую нам женщину не затем, чтобы ее кормить и поить, и не из-за чувства сострадания, а конкретно с одной целью подложить ее под меня с расчетом на будущее. Мама прекрасно понимала, что мне будет нужна жена, но такая, которая воспримет инцест как должное. А Лида, в силу сложившихся обстоятельств, была как раз той, которая не осудит секс между матерью и сыном. Она полностью зависима сейчас от нас и будет молчать.

— Вот и славненько. Садитесь, молодые люди, на кровать, а я тут на стуле устроюсь. Завтра ещё стулья сюда принесем. А сейчас давайте выпьем и обмоем твой новый дом, Лидия. И заодно наше знакомство отметим. - сказала мать и подмигнула мне глазом, мол, давай, сынок, не теряйся, усаживайся нашу гостью на кровать, что я и сделал, сел сам и усадил Лиду рядом с собой и затем придвинул стол.

— Ой, крепкая какая. Я, честно, не пьющая. Курю только. А водку раньше не пила. - выпив рюмку " паленки", Лида замахала возле рта ладошкой, словно задыхаясь, а моя мать, видя такое дело, дала ей запить апельсинового сока, налив его из пакета в кружку.

— Я в школе учителем работала и алкашей и разную пьянь гоняла. А теперь, став бездомной, выпиваю, но без алкоголизма, так иногда по делу. - ответила Лиде, моя мать, открывая баночку с паштетом и намазав его ножом на кусочек хлеба, дала его сидящей рядом со мной молодой бомжихе на закуску.

— Спасибо, Света. Так мы с тобой коллеги. Я тоже учительницей раньше работала, до того, как квартиру потеряла. - с грустью в глазах произнесла Лида и, закусив выпитую водку паштетом, рассказала о себе.

Как я и предполагал, нашей новой знакомой было тридцать лет, и она коренная москвичка. Но родни у нее нет, а знакомые отвернулись, узнав, что она бездомная и сидела в тюрьме.

— Я только недавно освободилась. Тут поблизости, в Подмосковье, срок отбывала. - неожиданно для нас с матерью разоткровенничалась Лида, сильно опьянев от выпитой водки, и у нее, как у большинства пьяных, развязался язык.

— И за что ты сидела, если не секрет, милая? - спросила у Лиды моя мать, протягивая ей сигарету.

Для нее и для меня было шоком узнать о том, что эта миловидная с виду шатенка имеет судимость.

— Да, можно сказать, ни за что. Когда квартиры лишилась, стала бомжевать в Москве и с голодухи решилась на кражу, залезла в карман к пьяному мужику на вокзале. Там денег было всего сто рублей, но меня кто-то из бдительных пассажиров засек и сообщил дежурному наряду ментов, которые как раз в это время обход по залу делали. В общем, повязали на месте преступления и в итоге отправили на нары, правда, судья учел, что я не судимая, и дал всего лишь год колонии, а мог бы дать и все пять за грабеж. Но я год не сидела, через шесть месяцев вышла на свободу за хорошее поведение. - сказала Лида, затягиваясь сигаретой.

— А дом у тебя в деревне в Калужской области есть или ты наврала нам про него? - спросила у сидевшей со мной бомжихи моя мать, с некоторой опаской рассматривая Лиду, которая оказалась уголовницей.

— Нет, про дом я не соврала. Он у меня действительно есть, меня в него из Москвы выселили. И даже документы на дом имеются, все честь по чести. Но только там глухомань, хибара эта на краю села находится, рядом лес и озеро. Я там три дня в этом колхозе прожила и в Москву на вокзал уехала, где меня и повязали за грабеж. Если не верите, я вам докажу. - сказала Лида и, встав с кровати, пошла на пьяных ногах, покачиваясь к двери, где на вешалке висела её куртка.

— Вот смотри Света. Документы на дом и моя справка об освобождении. - Лида залезла в боковой карман своей осенней куртки, вытащила из него пакет и положила его на стол перед моей матерью, так как считала ее старшей и по возрасту, и по виду.

— Ну что же, отлично, Лидия Николаевна. Твой дом нам ещё пригодиться. И как нибудь на досуге мы туда съездим, в этот колхоз. А документы в кармане лучше не хранить. Я свои в лифчике ношу. Так надёжнее. Могу и твои до кучи взять на хранение, если ты не против. - моя мать прочитала фамилию и отчество нашей гостьи в справке об освобождении, и ее тон по отношению к Лиде изменился, нам с ней нужно было иметь свое законное жилье, где можно было бы прописаться.

А жизнь в вагончике на свалке это удел бомжей, а мы с мамой хотели стать нормальными людьми и иметь свою крышу над головой. Да и вагончик запросто могут поджечь бомжи или снести бульдозером пьяный тракторист, а на свалке это было не редкость, и мы снова останемся с мамой без крыши над головой.

— Конечно, Света. Я тебе доверяю. А то без документов хер, докажешь, что этот дом мой. Правда, я там не была уже полгода и не знаю, цел он или нет. - Лида отдала моей маме свои документы, а та положила пакет с ними под подушку на ночь, ведь, судя по всему, вечер обещал быть жарким и матери по любому придётся снимать бюстгальтер.

— Я сейчас каши с тушёнкой разогрею и чайник вскипячу и как следует поедим. - сказала мать, открывая дверцу " холодильника, " так мы называли железный ящик, встроенный в стене вагончика, который был в нём изначально.

Раньше этот строительный вагон принадлежал рабочим вахтовикам на стройке, о чем свидетельствовала найденная нами при его приобретении рабочая одежда, рукавицы и инструменты каменщиков, молотки и мастерки. Ящик выходил наружу, и в него можно было положить различные продукты, правда, зимой они замерзали, как в морозилке холодильника, но зато не портились, а разогреть замороженную кашу с тушёнкой, поставив ее в сковороде на буржуйку, как собиралась сделать моя мать, минутное дело.

— Я в туалет хочу. Мне нужно на улицу выйти. Костя, проводишь, а то я боюсь одна выходить. - спросила у меня Лида, нетерпеливо посматривая на дверь.

Нашу гостью приспичило выйти в туалет, но в незнакомом месте она боялась выходить одна. Да и моя мать так же всегда звала меня, прежде чем выйти из вагончика на улицу. Хотя в ночное время мы из тепла на мороз не выходили, а справляли нужду в больше пластиковое ведро, стоявшее в тамбуре. А днём ходили в деревянную уборную, если приспичит, посрать. Её я сделал неподалеку, на самом краю свалки, выкопал яму и установил сверху деревянный короб с дверью и окном, как положено, благо материалов для её постройки на свалке было полно.

— Ночью мы ссать в ведро ходим. Но сейчас не ночь, можно и на улицу выйти. Костя, проводи нашу гостью, да фонарь с собой возьми, а то там темень жуткая, того и гляди, ноги поломаешь. - сказала мне мать, давая в руки фонарь.

— Тётя Лида. Вот наденьте этот бушлат. Он чистый и более подходит по погоде, чем ваша куртка. - я назвал шатенку тётей, так как она была старше меня на двенадцать лет, и было неудобно называть эту взрослую женщину по имени.

— Ну какая я тебе тётя Костя. У нас разница в возрасте совсем небольшая. Зови меня просто Лида, без всяких тёть. - сказала мне шатенка, с благодарностью надевая на свои плечи солдатский бушлат с воротником из искусственного меха.

Партию бушлатов и другой военной одежды привезли на свалку из Военторга, вероятно, списанные вещи и подлежащие уничтожению, и вместо того, чтобы раздать населению, так как форма была новой, её банально выкинули в мусорные баки, а затем она попала на полигон бытовых отходов. Как обычно, хорошие вещи бомжам не достались, они разошлись между начальством, приемщицами и нарядчиками, но нам с мамой перепало от той же Гали. Жена Дмитрича дала нам три солдатских бушлата, и, как оказалось, лишний бушлат сейчас пригодился для нашей симпатичной гостьи, которая должна была стать моей женой.

— Хорошо Лида. Осторожнее по ступенькам спускайся. А то они скользкие. - предупредил я женщину, беря её за руку и помогая выйти из вагончика, светя фонарем ей под ноги.

Вагон стоял на колесах, и спускаться и подниматься в него нужно было по металлическим ступенькам, которые зимой замерзали.

— Ой, Кость. Чуть носом снег не вспахала. Спасибо тебе, поддержал. - поблагодарила меня Лида, поскользнувшись на обледенелых ступеньках и падая прямиком в мои объятия.

Я вышел первым и подстраховал нашу гостью, и, как оказалось, не зря.

— Это моя вина. Нужно было ступеньки очистить ото льда. Но ничего, завтра я ими займусь. Сделаю поверх железных ступеней деревянные, а они не будут покрываться льдом. - ответил я женщине, придерживая ее в своих объятиях и невольно касаясь рукой грудей шатенки под распахнутым бушлатом, а сиськи у нее были в разы меньше, чем у моей мамы, но намного твёрже, и их приятно было держать в руке.

— Если ты по большому хочешь в туалет, Лида. То вон уборная, я ее сам сделал осенью. А по маленькому можно и тут, не отходя далеко. - спросил я у шатенки, направив луч фонаря на стоящую на краю бугра уборную.

— Да нет, я по большому не хочу. Пожалуй, тут присяду. А ты не отходи от меня, парень. - попросила Лида боязливо, озираясь вокруг.

Действительно, ночью свалка выглядела жутко, погруженная полностью во тьму, озаряемая лишь светом фар огромных японских бульдозеров " Комацу", которые ездили по полигону взад вперёд, утрамбовывая мусор, и подобный вид у впервые попавшего на нее человека вызывает чувство страха.

— Я здесь постою. Не бойтесь, тётя. - я вновь назвал нашу гостью тётей, так как она была старше меня, и пока я ее не трахну, так и буду называть тётей, хотя Лида мне нравилась, и будет здорово, если она примет наши отношения с мамой как должное и станет моей женой.

— Фонарь, то зачем выключил. Я тебя не стесняюсь. А без фонаря в темноте страшно. И посвети мне под ноги, я не вижу, где присесть. - попросила Лида, и я выполнил ее просьбу, включил фонарь, который ранее выключил, чтобы ее не смущать, и стал светить под ноги нашей новой знакомой, чтобы та нашла себе место, где сходить в туалет по маленькому.

— С Москвы терпела. Какое облегчение. - говорила Лида, сидя на корточках и плавя ссаками под собой снег.

Я видел, как у нее из пизды вырвалась мощная струя мочи и била в снег, моментально проделав в нём дыру. Но само влагалище мне было плохо видно, так как я светил ей под ноги, но все равно вид сидящей на корточках в метре от меня и ссущей малознакомой женщины дико возбудил, и даже больше, пожалуй, чем я видел, как ссала мать

— А что это за огни вдали? - спросила у меня Лида, закончив ссать и поднявшись, надела на себя спущенные брюки и запахнула бушлат, так как на улице было холодно.

— Это Москва, а вверху на высоте светится шпиль МГУ. Свалка недалёко от столицы находится, и в ясную погоду как раз видно высотку МГУ. А внизу под нами Хованское кладбище и крематорий. Вон видишь, огонёк горит. Это крематорий освещается. - ответил я Лиде и обнял женщину за плечи, да и она сама прижалась ко мне, услышав про кладбище и крематорий.

— Я сама москвичка, но тут никогда не была, хотя знала про Хованское кладбище. Жуткое место. - произнесла Лида и сильнее прижалась ко мне, а я, обняв женщину рукой за плечи, притянул к себе и поцеловал ее в губы.

— А твоя подруга не станет меня ревновать к тебе? - спросила Лида, упираясь руками мне в грудь.

Женщина не ответила взаимностью на мой поцелуй, но и не оттолкнула, просто стояла рядом, позволяя себя обнимать, а вот ответной реакции от нее не последовало.

— Нет, не станет. Она наоборот хочет, чтобы я нашел себе спутницу жизни помоложе. По этому и с тобой познакомилась в Москве. А вы мне очень и очень нравитесь, Лидия Николаевна. - я назвал стоящую рядом со мной шатенку по имени и отчеству и вновь потянулся к ней с поцелуем, и она, к моей радости, мне ответила.

Губы взрослой женщины впились в мои, а её язык, горячий и влажный, проник в мой рот. Сосалась шатенка не хуже, чем мать, и по ощущениям мне было с ней даже лучше, чем с мамой. Запах чужой женщины, аромат её духов и тела будоражили мое сознание, а ещё, целуясь с Лидой в губы, взасос, я просунул руку ей в распахнутые полы бушлата и, положив ладонь женщине на одну из ее небольших, но довольно упругих сисек, стал с удовольствием её мять, упираясь шатенке хуем в бедро, и она это чувствовала.

— Тут холодно, Костя. Пошли обратно в тепло. И там целуй меня сколько хочешь. - произнесла Лида и потянула меня в сторону вагончика. На этот раз я пропустил женщину вперёд, светя фонарем ей под ноги, и подстраховался на ступеньках, на всякий случай поддержав ее за попку рукой, она у шатенки оказалась довольно мягкой и приятной на ощупь.

А когда мы зашли внутрь вагончика, и я закрыл за собой дверь на запор, помогая Лиде снять и повесить на вешалку бушлат, обнял ее и поцеловал прямо при матери, и она мне ответила, сосясь со мной в губы, кося при этом глазами на Свету, ожидая её реакции.

— А вы молодцы, молодые люди. Быстро познакомились. И я не против Лида, чтобы ты с моим Костей близко общалась. Он у нас один на двоих будет. Парень молодой, я думаю справиться. А сейчас давайте мойте руки и за стол. - мать кивнула головой на сковородку с гречневой кашей, стоящей по центру стола, и показала на самодельный рукомойник в углу вагончика у дверей, мы ходили в туалет, а после него положено мыть руки.

— А я думала, что ты ревновать меня к своему бойфренду начнёшь Света. Костя мне нравится, но раз такое дело и нам жить всем вместе, то я так же не против любви втроём. Правда, ни разу не пробовала подобные отношения, но, как говорится, жизнь коротка и все нужно узнать. - говорила захмелевшая после второй стопки водки Лида, сидя со мной на кровати, уже без стеснения обнимая меня и всячески ласкаясь.

Мы выпили ещё по рюмке " паленой " водки и закусили её ароматно пахнущей и вкусной гречневой кашей с тушёнкой, и только потом взялись за сигареты, с удовольствием наслаждаясь куревом после сытного и хмельного ужина. Я отодвинул стол от кровати подальше, чтобы он нам не мешал, и сел посередине, а мать с Лидой устроились возле меня пообок, и каждая из женщин норовила поласкать меня, целуя и обнимая.

— Я на днях одну вещь на свалке нашла. Косте ещё не показывала, забыла и только сегодня вспомнила. Думаю, как раз в тему будет для разогрева. - загадочно улыбнулась мать и, нагнувшись, полезла под кровать в ящик, где у нее хранилась водка.

— Вот эта вещь, я подобное ни разу в жизни не видела, и интересно посмотреть, как другие этим занимаются. - мама выпрямилась и, сев обратно на кровать, положила ко мне на колени большой глянцевый журнал с цветной фотографией белой женщины, держащей в накрашенных яркой помадой губах здоровенный черный негритянский член.

Самого негра не было видно, лишь его член и яйца, но то, что он стоял рядом и блондинка делала ему минет, сомнений не вызывало.

— Так это же иностранный порножурнал, Света. И, по моему, шведский. Я такой на уроке, когда ещё в школе работала, у одного ученика отобрала. У него отец моряк и, видно, привез порнуху из загранки, а сын его спёр и понес в школу показать друзьям. Очень возбуждающие фотографии в нем оказались такие же, как в этом журнале. - Лида плотнее прижалась ко мне и, положив ладонь на ширинку моих брюк, перевернула страницу иностранного порножурнала, найденного на свалке моей матерью, а там негры сношали белых женщин во все дырки.

— И куда только он ей влезает, такой здоровенный хуино, правда Света? - сказала моей маме Лида, показывая ей на фотографию в журнале, где негр сует лошадиную ялду в задницу белой женщины порноактрисе.

— У нашего Кости хуино не меньше, чем у этого негра, и я ему так же разрешаю в попу себя трахать. - ответила Лиде моя мать и, убрав ее руку с моей ширинки, расстегнула молнию и вытащила наружу член.

Хуй стоял у меня колом и даже задубел от возбуждения.

— Хорошенький какой. Обожаю большие хуи у молодых парней. - воскликнула Лида, обхватив рукой ствол моего члена.

Шатенка была возбуждена не хуже меня, и я чувствовал, как ее пальцы, которыми она держала мой хуй, дрожали.

— Нравится. Так сделай ему приятно, Лида. Вот так, как она делает. - мать перевернула страницу порножурнала, и там появились другие порно фото, на которых зрелая блондинка сосала члены у молодых парней.

— Он у меня чистый, тётя Лида. - сказал я сидящей рядом со мной женщине, видя, что та застыла в нерешительности, ухватившись рукой за мой член, нетерпеливо поглаживая его пальцами, делала вид, что смотрит порножурнал у меня на коленях.

— Я обожаю у него сосать. И тебе советую для разогрева. - заметив, что Лида не решается начать делать мне минет, мать нагнула голову и, обхватив губами мою залупу, несколько раз смачно её соснула и, отстранившись, вопросительно посмотрела на сидящую рядом Лиду.

— Да я и не против вовсе. Костя мне нравится, просто необычно, вот так сразу. - Лида обвила рукой мою шею, поцеловала в губы, взасос и только потом опустила голову вниз, коснулась ртом моего члена и, секунду помедлив, полностью взяла его в рот и стала сосать, причём делала это шатенка с удовольствием и вполне профессионально.

— Ну вот, а ты стеснялась, милая. Хорошо же ведь. И парню приятно, и тебе. - с облегчением произнесла моя мать и начала раздеваться, смотря на то, как чужая женщина сосет у её сына член.

— Аааа. Как хорошо вы делаете, тётя, Лида. Так приятно с вами. - я вновь назвал сосущую у меня хуй шатенку тётей, гладя при этом волосы у нее на голове, и вскоре кончил ей в рот, так как сосала Лида умело и быстро довела меня до оргазма.

На удивление, шатенка не закашлялась и не выпустила мой член из своих губ, в то время, когда я ей спускал в рот. Лида умело приняла в себя всю мою спущенку до капли и с удовольствием её проглотила.

— Ну вот и познакомилась с моим сыном, поближе Лида. Не совсем правда, но начало есть. И это дело нужно отметить. Вы друг другу станете хорошей парой. Ну а я буду жить с вами, если вы не против. - сказала моя мать, внимательно смотря в глаза шатенки, которая сидела рядом с мной на кровати и вытирала ладошкой губы, залитые моей спермой.

Моя мать все сделала правильно, посвятив встреченную нами в Москве бомжиху в наши отношения. На это были свои основания, нам нужна была женщина, которая станет членом нашей семьи и не будет против инцеста между мной и мамой. А бомжиха Лида как нельзя лучше подходила на эту роль.

— Серьезно? А я сразу просекла, что между вами какое-то сходство есть. Но, по правде, мне всё равно. У меня подруга была на зоне, так она, по ее словам, с племянником спала в одной постели. Целку ему сломала перед армией и обучила всему. Я нормально к таким вещам отношусь и не осуждаю. А ещё мне твой сын нравится, Света. И я согласна стать твоей невесткой. - ответила моей матери Лида, ни сколько не удивившись ее словам о том, что мы родственники, и это обстоятельство нам с мамой в ней жутко понравилось.

О такой женщине, как Лида, мы и мечтали в разговорах, и вот она появилась в нашей жизни, словно по волшебству.

— Вот смотри, Николаевна, наши с Костей документы, чтобы ты не сомневалась в моих словах. - поддатая мать достала из под подушки наши с ней паспорта и, раскрыв, показала их Лиде.

Мы выпили ещё по стопке водки и вконец опьянели, и мою мать потянуло на откровенный разговор, так как она решила раскрыть всю правду об нас своей будущей невестке, какой должна быть стать Лида.

— Я бы раньше и в страшном сне не могла бы предположить, что буду с сыном спать в одной постели и давать ему в разных позах. А если бы Костя ко мне полез, я бы его на месте прибила за такое. Но став бездомной, во мне моральные принципы исчезли, жизнь на улице сделала меня другой, да и я виновата перед сыном, ведь по моей вине он стал бомжом и лишился квартиры. Вот я и дала ему и не жалею об этом. - откровенно призналась сидящей с ней рядом на кровати Лиде моя мать и подробно рассказала ей о том, как привела к себе в квартиру понравившегося ей мужика, который оказался брачным аферистом, и из-за него она лишилась квартиры.

— Таких историй, как у тебя, я знаю, полно Света. Не ты первая и не ты последняя, кто мне это рассказывает. Теперь уже ничего не изменишь. Главное, что мы живы, и нам посчастливилось встретиться друг с другом. Я не представляю, чтобы я делала сейчас в Москве, не встретив вас в прожарке для бомжей. - ответила моей матери Лида, обнимая её и меня, сидя на кровати.

Наша новая знакомая, к моей и маминой радости, благожелательно отнеслась к факту инцеста между нами и была безумно рада, что оказалась у нас в вагончике в тепле и в безопасности, а не где-то на вокзалах Москвы без возможности спокойно поспать.

— У нас все хорошо будет. И я так же рада, Лида, что ты не против моих отношений с сыном. Давайте жить втроём в одной дружной семье и любить друг друга. - с этими словами моя мать поднялась с кровати и стала снимать с себя одежду, а мы с Лидой последовали ее примеру, и вскоре все трое стояли возле кровати голые.

В вагончике от натопленной до красна буржуйки было тепло и даже жарко, и, оставшись без одежды, мы не чувствовали холода, хотя снаружи на свалке был мороз и шел снег.

— А ты красивая, Лида. Я о такой невестке и мечтать не могла. - с восхищением произнесла моя мать, рассматривая голую уголовницу, с которой мы познакомились в Москве.

Действительно, раздевшись до гола, Лида выглядела восхитительно, стройная молодая женщина, приятная на лицо, обладательница среднего размера грудей, упругих на вид и не обвислых для её возраста, темноволосая, длинноногая, с аккуратно подбритым лобком, плоским животиком и небольшой, но пухленькой попкой, бывшая учительница пришлась мне по нраву.

— Спасибо, я стараюсь следить за собой, но и ты, Света, хорошо выглядишь, и твой сын очень приятный молодой человек. - ответила моей матери Лида, во все глаза рассматривая черные заросли у нее на лобке, взяв при этом рукой меня за член и легонько его надрачивая, придавая ему нужную твердость, необходимую для полового сношения.

А я, в свою очередь, обнял молодую женщину, свою будущую жену, за плечи, положил ладонь на одну из ее упругих сисек и с наслаждением мял, и от этого у меня хуй стал твердым как камень.

— Я уже старая по сравнению с вами молодёжь, но за комплимент спасибо, Лида. А вы давайте продолжайте знакомится друг с другом поближе. - сказала моя мать, недвусмысленно показывая мне и Лиде на кровать.

— Только я предохраняюсь. Пока у нас быт не обустроен, дети нам не нужны. Не будем же мы ребёнка тут на свалке воспитывать. - Лида выпустила мой член из руки и шагнула к дверям, где на вешалке висела её куртка, и пока она шла к ней, повернувшись спиной, я по достоинству оценил ее жопку, а она у моей будущей жены была в два раза меньше жопы моей мамы, но очень пухлая и приятная на вид и белая как молоко.

— Вот, купила, как вышла из колонии на всякий случай, но ни разу их ещё не использовала. - произнесла Лида, доставая из кармана своей осенней курточки пачку презервативов и как бы намекая нам с матерью, что она не занималась проституцией на вокзале.

— Ты права, милая, нам дети сейчас ни к чему, и беременной тут на свалке не выжить, для этого нужны другие условия. Мы раньше так же с сыном использовали презервативы, но теперь ебемся без них, мне Костя в попу кончает. Я не люблю " резинку ", с ней ощущения не такие яркие, чем без нее. - похвалила Лиду моя мать за то, что та предохранялась, да и она бы не разрешила мне заниматься поревом с незнакомой женщиной бомжихой без презерватива, в таком случае я бы мог и сам заразиться и заразить мать во время анального секса с ней.

— А я в попу не даю, сразу предупреждаю. - с вызовом произнесла Лида, идя от дверей ко мне и подойдя, быстрым и ловким движением надела на мой член презерватив.

— Да ему моей сраки за глаза хватает. Я не могу без анала, подсела на него на Юге. А вы давайте, молодежь, любите друг друга, а я посмотрю на вас. - ответила за меня мать, усаживаясь на стул, отодвинув его в сторону, на центр вагончика.

— Ой, Кость. Ну не получиться у нас так с тобой. Она у меня по центру расположена. Позволь я на кровать лягу. - сказала Лида, мягко отталкивая меня от себя.

Стоя возле нее спереди, я обхватил женщину руками за попку, стал мять ей ягодицы и попытался засадить ей стоя, подобную позу я видел на картинках в порножурнале. Но у меня ничего не вышло.

— Вот так лучше будет. Иди ко мне, парень. - Лида легла на спину на кровати, раздвинув ноги и согнув их в коленях, представила моему взору промежность, по центру которой располагалась ее половая щель, небольшая с виду писечка с аккуратными половыми губками розового цвета в обрамлении темных лобковых волос.

По сравнению с пиздой моей матери, заросшей черной волосней, влагалище у нашей новой знакомой выглядело миниатюрным как снаружи, так и внутри, в чем я тут же убедился, едва вставил в него член, как стенки вагины обхватили мой хуй, словно кольцом. Влагалище у моей будущей жены было не растянуто членами, и это меня радовало.

— Ой, Костя. Милый мой мальчик. Как же приятно с тобой. Аааа. Ооооййй. Аааа. - застонала Лида, едва я лег на нее сверху, вогнал член ей во влагалище и начал сношать.

Первое время женщина лежала подо мной и, слабо постанывая от удовольствия, принимая в себя толчки, а потом, к моему удивлению, стала мне помогать, подмахивать, двигаться тазом навстречу моим движениям. И это было столь необычно и возбуждающе, что я приподнялся над ней на руках, давая возможность гостье свободно двигаться.

— Лида. Лидочка. Как хорошо с тобой. - только и смог произнести я, ловя нешуточный кайф от порева с этой красивой и, похоже, опытной в постельных делах брюнеткой.

Лида была второй женщиной после матери в моей жизни, и ощущения от полового сношения с ней в корне отличались от того, что у меня было с мамой. Она и пахла по другому, и тело у нее было молодым и упругим, и влагалище, которое плотно охватывало мой хуй, вызывая у меня супер приятные ощущения. И если бы не презерватив, надетый на моем члене, я бы давно кончил от сладости секса с молодой женщиной, которая, по всей видимости, станет моей женой.

— Аааа. Аааа. Ну, вы и завели меня, молодежь. Глядя на вас, я сейчас кончу. - говорила моя мать, сидя на стуле и со стонами надрачивая пальчиком клитор.

Она сидела возле кровати на стуле, широко раздвинув ноги и засунув указательный палец в свою волосатую щель, усиленно мастурбировала, кривя в сладкой истоме накрашенные помадой губы. И это обстоятельство заставило меня испытать оргазм. Вид голой матери, сидящей рядом на стуле, теребящей пальцем свой клитор, движения Лиды навстречу моим толчкам сделали свое дело, и я с рыком стал спускать в презерватив, надетый на моем хую, остервенело вдалбливая его в вагину своей будущей жены.

— Костя. Иди ко мне, сынок. Я кончить хочу. - позвала меня мать, видя, что я затих, лежа сверху на Лиде.

Хуй у меня не стоял и был вялым, но моя развратная мама хотела, чтобы я полизал у нее влагалище в присутствии чужой женщины. Она, конечно, могла довести себя до оргазма пальчиком, но умышленно не стала это делать, дождавшись, когда я закончу с Лидой.

— Иди Костя, мама зовёт. - Лида уперлась ладонями рук мне в грудь, как бы подталкивая меня с кровати, и подчинился, хотя мне немного было стыдно, зная, что от меня хочет мать, а она хотела не мой член, а мой язык, так как привыкла к тому, что я у нее лизал.

— А я тоже так хочу, сделаешь после мне Костя. - я стоял на коленях перед сидящей на стуле матерью и, обхватив руками её за бедра, вовсю лизал у нее влагалище, стараясь языком теребить клитор, мать поскуливала от удовольствия, а стоящая рядом Лида смотрела на все это и гладила меня рукой по волосам на голове.

И это было столь возбуждающе лизать пизду у родной матери в присутствии другой, ещё малознакомой нам женщины, что у меня по новой встал член.

— Конечно, сделает, куда он от нас денется, Лида. А сейчас, извини, я по настоящему кончить хочу. Завели вы меня, молодежь. - я старательно лизал у мамы влагалище, теребил языком клитор, и она быстро дошла до кондиции, но клиторальный оргазм не давал ей полной разрядки, и всегда после кунилингуса моей ненасытной мамаши, бывшей школьной учительницы, требовался член, обычно я вставлял матери в очко, так как она подсела на анал еще в те годы, когда ездила на южные курорты и свободно от этого кончала, да и предохраняться в таком случае не было нужды.

На секунду мать сдавила своими мощными ляжками мою голову, по ее животу прошли судороги клиторального оргазма, но они быстро сошли на нет, и мать, встав со стула, взяла в руки тюбик с вазелином.

— Вот так хочу. Обожаю, когда в моей попе член находится. А у Кости он такой большой и сильный. Аааа. Аааа. Оййй. - моя мать встала на четвереньках на полу вагончика, упершись руками в кровать, а я, стоя позади нее аналогично на коленях, мял руками большие белые мамины ягодицы, во всю засаживая родившей меня женщине в очко, доставляя ей нешуточное наслаждение.

— Ну ты даёшь Света. Жаль, что я так не могу. Мне анал не нравится. Но в такой позе я так же люблю. - Лида стояла возле нас, смотрела, как я ебу мать в жопу, и, просунув руку в промежность, наяривала пальчиком клитор.

Молодую женщину возбудил вид извращеного полового сношения между сыном и матерью, и она хотела испытать оргазм еще с чем я вскоре ей помог, закончив с матерью, наспускав в задний проход родительницы порции спермы, я встал на колени перед стоящей на полу Лидой и припал ртом к ее щелке.

— Ааааа. Аааа. Да, так. Хорошо, милый. Делай мне приятно, Костя. - застонала Лида, обхватив руками меня за голову и пуская мне в рот выделения из влагалища.

Молодой женщине понравился кунилингус в моем исполнении, да ещё в присутствии матери, и она благодарила меня за это порциями сладкого любовного сока и выделений, вытекающие у нее из пизды, которые я судорожно глотал, стараясь делать своей будущей жене максимально приятно.

— Что я тебе говорила, Лида. У нашего Кости, что член, что язык отменные. Он с нами с обеими запросто справится. - довольным голосом произнесла мать, она хорошо кончила от анала со мной и сейчас сидела на кровати, раздвинув ляжки, расслабленно куря сигарету, и смотрела, как я вылизываю влагалище у чужой женщины, которая вскоре станет нам всем родной.