Триста первый километр

В то лето за все мои художества родители меня сослали подальше от моей развесёлой компании в глухую деревушку под надзор к одинокой родственнице своих знакомых. Идеальное место с точки зрения моих (да, и, наверное, любых) родителей. Физический труд на свежем воздухе и учёба (мне с собой привезли гору учебников) в отсутствие интернета и пива (сотовая связь брала только у сарая, а за пивом надо было тащиться пешком пять километров) – для молодого человека сплошная польза, считали они. Хотя сами согласились бы на такое только по приговору суда.

Впрочем, всё оказалось не так уж плохо. Добротный большой дом со всеми удобствами. Садом, тенистая беседка, недавно отстроенная баня, речка рядом. Жаль только пообщаться не с кем. Население деревни – сплошь старики. Хозяйка моя, тётя Зоя, тоже, лет за пятьдесят. Грузная женщина. Настолько грузная, что во всех местах, где ей приходилось вставать и садиться – в ванной, туалете, рядом с её кроватью и т.д. – были прикреплены массивные, способные выдержать её вес, поручни, вроде трамвайных. Но по дому и по двору она перемещалась довольно легко. В остальном – приятная, темно-русая, ямочки на щеках, увесистая грудь покачивается в лифчике, как в гамаке, выпуклый живот и большая даже для её крупного тела задница. Эта часть её тела при ходьбе производила гипнотическое впечатление. Перекатывающиеся под тонким ситцем большие шары вызывали жгучее желание увидеть их в натуральном виде. Родители ещё не успели уехать, а я уже прилип взглядом к этому чуду, и последние родительские напутствия почти не слышал.

В конце концов родители умелись, и моя ссылка началась. Дни потянулись за днями. Моя хозяйка была нетребовательна. Все свои просьбы помочь ей по хозяйству она всегда начинала словами “тебе не трудно будет...” или что-то в этом духе. От скуки я был готов на любую работу, а вскоре поймал на себе её странный задумчивый и какой-то иронический взгляд. Впервые я заметил его, когда по пояс голый рубил дрова для бани, и потом ловил его не раз. Не знаю, чего там было смотреть, таких выдающихся достоинств, как её задница, у меня не было. Вот на это я бы посмотрел. Случай представился вскоре.

На пятый день тётя Зоя посетовала на то, что заканчиваются кое-какие продукты, и попросила сходить с ней на рынок в соседний посёлок. Я был рад хоть какому-нибудь разнообразию и возможности разжиться пивком, удручала только перспектива тащиться четыре километра вдоль раскаленного солнцем пыльному шоссе без надежды на попутный транспорт в будний день, но тётя Зоя предложила пойти пусть более длинной, но тенистой тропинкой через лес, и мы отправились.

Тётя Зоя шла впереди размашистым шагом, я поспевал за ней, любуясь её перекатывающимися под халатиком ягодицами. Минут через десять пути шаг её стал мельче, а вскоре она, и вовсе, засеменила и свернула с тропинки в чащу леса. Я удивился изменению маршрута, но тем не менее последовал за ней. Всё разъяснилось, когда тётя Зоя остановилась в густых зарослях орешника.

– По маленькому приспичило, – заговорщическим шёпотом сказала мне тётя Зоя.

– Так я отойду, делайте свои дела.

– Какое там “отойду”, Лёша? Я же ни сесть, ни встать без твоей помощи не смогу. Ты же не маленький мальчик, помоги женщине.

– Ладно, – согласился я.

Мне просто не оставалось ничего другого.

Тётя Зоя расстегнула две нижние пуговицы халата и спустила до щиколоток белые хлопчатобумажные трусы. На долю секунды перед моим взором промелькнул низ чёрного лохматого треугольника между дебелых ляжек. Я наивно полагал, что в подобной ситуации зрелый мужчина должен оставаться твёрдым, а его член – мягким. Я, наверное, зрелым был не очень, потому что мой член зашевелился.

Тётя Зоя переступила через трусики, подобрала их с травы, свернула аккуратным конвертиком и убрала в карман халата. Она подняла подол до самой талии и подоткнула его за поясок халата. Низ белого пышного тела был открыт мне полностью. Внушительный животик с мягкой вертикальной складкой от пупка – вниз нависал над лобком, заросшим тёмными кудряшками так густо, что щели было не видно, и локоны свисали внизу. Толстые ляжки с глубокими складками у живота и мелкими у коленок. Под матёрой лохматой вагиной два валика плоти на ляжках смыкались и образовывали как бы ещё одну – голенькую, девичью. Крепкие икры и неожиданно мелко-костные щиколотки. Всё это я смог разглядеть в подробностях, потому что женщина некоторое время стояла, словно чего–то ожидая. Член у меня распрямился в полны рост, и я постарался незаметно его спрятать, перекатив в пах.

Наконец я сообразил предложить женщине плечо и руку для опоры. Опираясь на меня, тётя Зоя опустилась на корточки. Больших усилий, как можно было ожидать, от меня не потребовалось. Я думал, что теперь могу отойти и дать ей сделать свои дела спокойно, но оказалось, что тётке нужно было держаться за меня. Она опустила голову, будто пытаясь заглянуть себе между ног, и мне сверху был виден её затылок, спина, обтянутая халатом, а под ней – белый каравай задницы. Я услышал журчание, потом шипение струи и шорох травы, в которую она ударяла. Запах женской мочи. Оказалось, он заметно отличается от запаха мужской и вызывает у меня возбуждение на каком-то глубинном, животном уровне. Член напрягся до предела, и яйца поджались и сладко ныли. Женщина подняла голову.... Охренеть, тётка ссала и глядела мне прямо в глаза, блаженно улыбаясь, и вроде бы не замечала бугра у меня в паху в десяти сантиметрах от её носа.

Струя иссякла, но женщина не торопилась вставать. Она будто только что заметила мой стояк и, продолжая держаться одной рукой за мой локоть, другой стала гладить бугор на моих штанах.

– Похоже, что он тоже хочет писять, – сказала тётя Зоя и расстегнула молнию на ширинке.

Она попыталась вытащить член из штанов, у неё не получалось, и я помог ей свободной рукой. Совместными усилиями мы буквально выволокли на свет упирающийся член, как нашкодившего кота. Когда он показался целиком, я его даже не сразу узнал, он был необычно большой, ствол бугрился жилами, а головка была багровой от напряжения. Тётка восхищенно ахнула. Она обхватила ствол ладонью и наклонила его вниз.

– Пись, пись, – сказала она.

Я старался, но из стоячего члена удалось выдавить лишь тонкую одинокую струйку, выстрелившую крутой дугой вверх и рассыпавшуюся на капли.

– Нет, – задумчиво сказала тётя Зоя, крепко пожимая член, – Он не писять хочет, он “дуську” мою почуял и теперь не успокоится, пока не получит. Как же тебе с такой штукой дальше идти? Видно придётся ему дать, что просит.

Тяжело опираясь на мою руку, тётя Зоя встала. Я спустил штаны и с трудом представил, как тётка тут сможет лечь и как я смогу подлезть к её “дуське”, но у тёти Зои было своё решение. Она наклонилась и всей рамой развернулась ко мне задом. Квадратная широченная жопа, а под ней – кудрявый куст, куда-то в его середину я и ткнул членом наудачу. Член подхватила высунувшаяся из-под задницы добрая тётина рука и направила куда надо. Я обхватил тёткину жопу и в запале хотел сразу пропереть по самые яйца, но властная рука крепко сжимающая член не позволила мне этого сделать. Она вытащила член наружу и снова погрузила в себя, уже чуть глубже. Тётя Зоя так и играла, трахала себя моим членом, как секс-игрушкой, постепенно углубляя её проникновение. Наконец, когда член вошёл в неё до упора, тётя подхватила и прижала к лохматке мои яйца, сказав:

– Побудь так немного, пусть она обвыкнет.

Член подёргивался в нетерпении, но я сдержался. Я прислушался к ощущениям члена. Горячая влажная вульва подрагивала, расправляла складки, мне даже показалось, я чувствую, как малые губки вывернулись наружу. Я качнул валуны задницы вверх-вниз, и их движение сладко отозвалось в члене. Наконец тётя Зоя отпустила мои яйца и качнула жопой мне навстречу, призывая меня начать.

Я понимал, если я начну ее трахать с тем запалом, какого требовал член, я кончу моментально, поэтому старался сдерживаться. Я медленно вытащил член, его ствол блестел от соков вульвы, густой запах которых опьянил меня. Я так же медленно ввел член до конца и услышал, как тётя Зоя охнула. Я собирался трахать её медленно и плавно так долго, сколько смогу, но член требовал своё, и моего самоконтроля хватило ненадолго. Я стал с азартом трахать тётю Зою, гулко стучась бёдрами в её задницу, как в большой барабан. Тётя Зоя только покряхтывала, истекала соком, и её “дуська” пару раз издала неприличные звуки. Кончилось до обидного быстро. Член отхаркнулся густым плевком и стал заливать вульву потоком горячей спермы. Тётя Зоя зарычала, и стала подбрасывать зад, пружиня в коленях. Член обмяк и вывалился, с него свисала длинная капля, и я замешкался, не зная, что с ней делать.

Выручила тётя Зоя. Она распрямилась, обернулась ко мне, достала из кармана халата свои труселя и тщательно обтерла ими член. Перевернув трусы другой стороной, она вытерла “дуську” глубоко утапливая ткань между лохматых складок. Трусы промокли насквозь. “Как же она теперь их наденет?” – подумал я, а тётя Зоя просто снова сложила их конвертиком и убрала в карман. У меня ещё не укладывалось в голове произошедшее, и я продолжал тупо стоять со спущенными штанами.

– Э-э, да ты совсем сомлел, – сказала тётя Зоя, вглядевшись в моё лицо и проведя по нему ладонью, – Куда уж тут на рынок идти, в другой раз придётся. Пошли домой, – добавила она и пошла в сторону тропинки.

Я подтянул и застегнул штаны, поспешил за ней.

Тётя Зоя оторвалась от меня метров на двадцать. Если у меня оргазм отнял силы, сделал ноги ватными, то на неё он подействовал, как эликсир молодости. Она будто скинула лет пятнадцать и вышагивала бодрой пружинистой походкой. Мощные поршни раскачивали подол. Меня потихоньку отпускало, а когда я вспомнил, что на тёте Зое нет трусов, взбодрился настолько, что даже член проснулся, и я ускорил шаг. Мне непременно надо было её догнать и уломать ещё на палку, пока она не очухалась.

Я настиг её почти у самого дома. Она отперла дверь и оставила её открытой. Я заскочил следом, закрыл и запер дверь на засов. Посреди гостиной я догнал, врезался в тётю Зою сзади, прижался к ней всем телом, обхватил поперёк, ткнулся ей колом на штанах в задницу, выдохнул ей в ухо:

– Ещё хочу...

Она постояла немного в нерешительности, потом положила свою ладонь поверх моей на талии и двинулась в сторону своей спальни. Мы так и шли, не разлепляясь. В спальне тётя Зоя подошла к кровати, не разбирая постели, встала коленями на покрывало и нагнулась, опершись на локти. Я мигом скинул сандалии, штаны с трусами и расчехлил тётю сзади до самых сисек. Любуюсь доставшимся мне богатством. Великолепная большая белая жопа. Коричневый, морщинистый, окруженный редкими тёмными волосиками анус. Красавица-вульва разделена розовой расщелиной, в низу которой из складок выглядывает клитор, а сверху чуть приоткрылось и влажно поблескивает внутри и манит влагалище. Плюнуть туда мне кажется непозволительно грубым, и я решаюсь полизать. Сначала осторожно... вкус оказался вполне сносным, а запах просто великолепен... теперь увереннее... Тётя Зоя стонет от удовольствия, я воодушевлён. Так, гуляю языком по щели от влагалища к клитору и обратно, задерживаюсь, ковыряю языком оба чувствительных местечка. В вульве, как в разрезе коры дерева, собирается сок и редкими каплями стекает вниз. Капля не успевает стечь, я подхватываю её языком, несу к клитору и размазываю по нему. Стоны тёти Зои стали громче, она завелась и уже трясёт задницей, так ей не терпится почувствовать в себе член.

Помучив её достаточно, приставляю головку ко входу и начинаю ту игру, которую она показала мне в лесу. Сначала с краешка, потом, постепенно углубляясь с каждым тычком, вошёл целиком и остановился. Член подёргивается, кланяется: “Здравствуй, Дуська, хозяин твой пришёл”. Вращаю бедрами, трусь об Зоину мягкую жопу, а внутри член тычется в стенки, ощупывает их, как слепой. То ли дырка стала просторнее, то ли оттого, что колени тёти согнуты, член на этот раз достал до матки. Тычусь в неё, приятно. Сам не заметил, как разогнался, трахаю тёть Зою на полную, а та только покряхтывает. Я уже не контролирую процесс, член рулить, это он заставляет меня двигаться всё быстрее и быстрее. В глазах померкло и время исчезло.

Вдруг тётя Зоя срывается с члена и стартует на карачках вперед, будто перед ней бесконечная беговая дорожка, но впереди стена, тётя врезается в неё, как грузовик, тяжело заваливается набок, подтягивает колени к животу и завывает. Кончила, понял я. Отдышавшись, тётя перевалилась на спину и поманила меня к себе. Две верхние пуговицы халата оставались застёгнутыми, и выглядело это нелепо. Я расстегнул их, задрал на женщине бюстгальтер, выпустив на свободу груди, которые сразу же раскатились по животу.

Снова наваливаюсь на женщину, засаживаю бесцеремонно, сразу на всю глубину, вот она – матка. Вульва отвечает нервными спазмами, тётка протестует, причитает, умоляет остановиться, мне не до того, мне кончить надо. Грубо хватаю её сиськи, кусаю, сосу жадно и трахаю, трахаю, трахаю...

Тётя Зоя поняла, что роптать сейчас бессмысленно, и решила ускорить мой оргазм, начав подмахивать. Писька у тёти Зои и так сладкая, а когда подмахивает – вообще улёт. К тому же вульва и сама вошла во вкус – стала ритмично пожимать член стенками. Эта сладость жаркой волной подхватила, закружила меня, член стал заливать матку горячей липкой спермой. Тётя Зоя захлебнулась в крике и кончила вместе со мной.

Я уснул счастливый, обнимая большое уютное тело тёти Зои, уткнувшись в мягкое, тёплое плечо и держась за лохматку. Это лето обещало стать замечательным.