Материны подруги-1.

Екатерина Васильевна

Июнь выдался теплый, приветливый. У меня сессия, а значит в колледж надо появляться не каждый день, а всего раз-два в неделю. А тут еще матери подвернулась горящая путевка, и она вместе с моим младшим братом уехала на три недели. Так что я наслаждаюсь свободой. Учебники беру в руки только когда действительно надо что-то подучить, а в основном валяю дурака с приятелями и девчонками. С девчонками, кстати, надо что-то решать. Тех, которые готовы переспать, не нравятся, а те, которых хотел бы, жмутся. Так что стыдно признаться перед пацанами, но я – девственник... пока.

И вот я в рассуждении, кого бы из девчонок пригласить в пустующую хату, а тут звонок в дверь. Кого это принесло в 10 утра? Здрассте, пожалуйста, Екатерина Васильевна. Мне запрещалось называть материных подруг тётями, только по имени-отчеству, поэтому не “тётя Катя”, а именно “Екатерина Васильевна”. Она, пожалуй, самая старшая из материных подруг, лет на 10 старше матери, ей около пятидесяти, разведена, у сына, который лет на семь старше меня, своя семья, так что живет Екатерина Васильевна одна.

С собой она принесла два больших, но легких пакета, видимо, с купальными принадлежностями. Ну, да, мать предупреждала, что ее подруги могут прийти помыться, пока у них отключена горячая вода, но ссыпаться вот так, без звонка, могла только Екатерина Васильевна. Все-таки она странноватая.

Вообще, она мне нравится. Хотя она и старше моей матери, у меня даже были некоторые эротические фантазии на ее тему. Невысокого роста, фигуристая, миловидная, натуральная блондинка, тщательно ухоженная. Всегда при параде, и одежда, и макияж. В одежде она придерживалась винтажного стиля. Предмет моего особого восхищения – ее белье. Мне доводилось видеть, как она переодевается, и я по достоинству оценил ее неизменно ослепительно белые корсеты, корсажи и пояса, в которых она выглядела так, будто ее тело заковано в рыцарские доспехи. Колготок она не признавала и даже в жару носила чулки, идеально облегающие ногу, потому что она носила пояса не с четырьмя, как у всех, а с восемью резинками. Под такой пояс часто надевают трусики с прорезью на промежности, чтобы не возиться с резинками, когда приспичит пописать. Трусики я на ней видел, а убедиться, что на них есть прорезь, не удалось ни разу. Словом, весьма пикантное ретро. И манера держаться – под стать, чопорная, но без высокомерия, хотя и не без некоторой доли жеманства. В целом – светская дама девятнадцатого века, и встречать ее надо было подобающим образом.

Принял сумку, справился о самочувствии, напоил чаем с вареньем, печеньками и разговорами ни о чем. Про себя решил, раз уж так вышло, посвящу сегодняшний день зубрёжке. Показал ей что и как в ванной и засел за учебники.

Я еще не успел сосредоточиться над книгой, когда у меня за спиной послышалось деликатное покашливание. Я обернулся и увидел в дверях Екатерину Васильевну... абсолютно голую.

– Алеша, мне от горячей воды тяжело дышится, так что я оставлю дверь ванной распахнутой. Мой возраст позволяет мне рассчитывать, что мой вид тебя не смутит, тем более, что все это ты уже видел много раз. Если тебе что-то понадобится в ванной, не стесняйся, заходи.

Не дожидаясь ответа, она ушла, а я так и остался с разинутым ртом.

Широкие бедра, пышные ляжки, красивая, хотя и несколько обвисшая грудь, милый выпуклый животик и, наконец, треугольник густого кудрявого светлого меха, через который едва проглядывается манящая щелочка – все это я, конечно, много раз видел. Но последний раз это было 10 лет назад, когда я понятия не имел об отношениях полов, хотя писюн на голых тёток у меня уже тогда стоял. Их там было с десяток в женской душевой у матери на работе, куда она меня водила мыться, когда мы жили в доме без горячей воды. Да, может быть она не самый подходящий для меня объект сексуального влечения, но, если у меня на нее стоял бессознательно уже тогда, то теперь, когда у меня по дому ходила абсолютно голая аппетитная женщина, стояк толкал меня к действию.

Зашел в комнату матери, где Екатерина Васильевна раздевалась, осмотрел ее бельё. Класс! Трусики, и правда, оказались с разрезом, открывающим при необходимости и передок, и попу. Хотя трусики были свежие, без единого пятнышка, но пряным, волнующим женским ароматом успели напитаться. Этот запах возбудил меня еще больше и добавил мне решимости. Я направился в ванную.

– Екатерина Васильевна, у вас тут все в порядке?

Она стояла в ванне и крутила в руках лейку душа.

– Не совсем, Алеша, помоги мне отрегулировать воду, что-то я никак не справлюсь с вашим новым смесителем.

Переключаю душ с массажного режима на моечный, регулирую температуру воды, а сам украдкой любуюсь ее телом. И все это согнувшись, в надежде, что она не заметит мой стояк.

– А что, Алеша, я очень изменилась к худшему за прошедшие годы? – сказала Екатерина Васильевна, поливая себя из лейки и поворачиваясь передо мной и так, и эдак.

То есть мне предлагалось рассмотреть ее не таясь. Теперь я откровенно любовался ей, не скрывая восторга. Восторг этот не остался без ее внимания, и глаза ее радостно заблестели.

– Изменились, только к лучшему. Несколько дополнительных килограммов распределились просто замечательно, они только добавили пикантности вашим формам.

– Ты мне беззастенчиво льстишь, но слышать приятно... А вот ты заметно подрос, – лукаво улыбнулась она, указывая взглядом на бугор на моих штанах.

Чёрт, я совсем забыл скрывать свой стояк, когда её разглядывал, но смущаться уже не видел повода.

– Ну, вот вам наглядное подтверждение моей искренности, - я засмеялся.

– С таким “аргументом” не поспоришь, – засмеялась она в ответ.

– Слушай, Алеша, – сказала она, меняя тему, – Жарко, тебе тоже, наверное, хочется душ принять. Может быть помоемся вдвоём, как бывало?

Не ответив, я мигом разделся и шагнул к ней в ванну. Если бы я стал раздумывать, замешкался хоть на секунду, возможно, я не решился бы или она передумала бы, обратив все в шутку.

Я зря опасался, что между нами возникнет некоторая неловкость. Она вела себя так, будто в том, что она в обнажённом виде красуется перед молодым человеком с эрекцией наперевес, нет ничего особенного. Дескать, она взрослая тетя, а я мальчик, и мы почти родственники. А куда прикажите девать мою стоячую “балду” по её логике? А может быть она нудистка вообще? Я решил не ломать голову попусту, подыграть ей и использовать ситуацию по максимуму, насколько это окажется возможным.

Екатерина Васильевна, полив меня из лейки, выдавила на меня пенный гель и стала ладонями мыть мои грудь, плечи и руки.

– Мытьё мочалкой не полезно для кожи, – пояснила она, – Ладони и пальцы для намыливания и смывания, а на проблемных участках – со скрабом.

Мм-м... перспектива рисовалась радужная. Мне не придется вульгарно тереть ее мочалкой, я предвкушал, как буду трогать её, ощущать её тело в своих руках.

Екатерина Васильевна продолжала меня мыть. Взгляд ее был все это время прикован к моему члену, который стоял так мощно, как никогда. Сказывалось, что женщина, вот она, рядом, и я ощущаю ее пьянящий запах, даже сквозь банные ароматы. Она не моет меня, а скорее ласкает. Она нежно касается меня кончиками пальцев, рисует на моей коже замысловатые узоры, особое внимание она уделяет моим соскам и зоне вокруг них. От удовольствия я закрываю глаза и покачиваюсь, будто в танце, и руки мои сами собой легли на её талию. Я открыл глаза, когда мой член довольно чувствительно уперся ей в живот. Видимо я машинально слишком близко притянул её к себе. Екатерина Васильевна тихонько засмеялась.

– А ты все такой же, Алёша. Тогда, в душевой, ты тоже не упускал случая прижаться ко мне своим “чижиком”.

Тут она или путала что-то, или фантазировала. Не приближался я к ней тогда на расстояние щенячьей эрекции и тем более не прижимался к ней, иначе я бы запомнил. Так или иначе, теперь я с наслаждением терся членом об ее ляжки без стесненья.

Я всё ждал, когда же она начнет мыть мне член, но, пока она мыла меня спереди, она к нему так и не прикоснулась. Только когда она вымыла мне спину и ягодицы, Екатерина Васильевна пропустила свою левую намыленную руку мне под задницу и взяла меня за яйца, а правой спереди схватилась за член.

– Покажи мне, как он стреляет, – сказала она и стала мне дрочить, одновременно массируя яйца.

Наслаждение было таким острым и долгожданным, что я начал извергаться уже через несколько секунд.

– Вот так, вот так, мой мальчик, молодец, – подбадривала меня Екатерина Васильевна, а тяжелые густые струи, брызги, а потом и капли ложились на кафель и медленно стекали вниз.

Когда член обмяк окончательно, Екатерина Васильевна заново вымыла его с мылом. Ополоснув его, она вдруг присела передо мной, несколько раз поцеловала головку и отправила член, как эклер, в рот... Вид зрелой красивой женщины, губы сердечком, с моим хуем во рту потряс меня не меньше, чем ощущения в члене. Но я напрасно ждал полновесного минета. Соснув всего пять или шесть раз, она выпустила член изо рта и кокетливо улыбаясь спросила:

– Нравится?

Слова застряли у меня в горле, и вместо того, чтобы сказать: “Еще!”, я только тупо кивнул в ответ.

– Я впервые... Ты научи меня, как надо... как сделать тебе приятно...

Ее слова меня опьянили. Может быть насчет первого раза она лукавила, и это было лишь утончённым кокетством, но мне была подарена возможность обучить зрелую женщину минету, причем обучить что называется “под себя”.

Я даже немного растерялся. Попросил ее облизать мне яйца и весь ствол, водил ей головкой члена по губам, постучал членом по нижней губе, прося открыть рот, засунул, потерся о нёбо, об язык, прошел глубже и попросил сосать. Екатерина Васильевна была прилежной ученицей и не пассивной. Она тоже проявляла инициативу и пробовала делать какие-то свои, оказавшиеся очень приятными, трюки. Больше всего мне понравилось, когда ее губы с чмоком отрывались от венчика головки. Тогда горячая, нестерпимо сладкая волна ударяла в член и растекалась по всему телу. Я и кончил именно от этих чмоков. Схватил Екатерину Васильевну за волосы, насаживал на себя, задавая темп, и умолял не останавливаться. Она справилась на отлично, не выпустила меня до последней секунды, не поперхнулась и проглотила почти все. Что и говорить, я был в восторге. Благодарный, я стал её целовать. Хорошо ещё, что перед этим она догадалась смыть остатки спермы с лица, а то мне пришлось бы целовать ее только в лоб.

Потом Екатерина Васильевна устроила мне прохладный душ с большим напором воды. Спасибо ей, меня это взбодрило.

Теперь настала моя очередь мыть её. Я полил тело женщины мыльным гелем и стал его вспенивать ладонями. Намыленная плоть под моими пальцами скользила, и наслаждение от прикосновения к ней пришло лишь тогда, когда я начал ее ополаскивать.

– Так мыло не смоешь. Ты не гладь, ты три, – попросила Екатерина Васильевна.

Ну, я и рад стараться. Самозабвенно лапал ее за все места. А груди и особенно под ними она сама просила очень тщательно пройти. Да-а, такие восхитительно розовые соски бывают только у натуральных блондинок. Они точь-в-точь похожи на розочки на торте, особенно когда они напряглись и заострились, как сейчас у Екатерины Васильевны.

– А еще ты любил зарываться лицом мне сюда, – она указала на лобок.

О-па! Так это новая игра: она “вспоминает” то, что якобы было, а на самом деле сообщает мне, чего ей от меня хочется. Отлично, я в игре!

Недолго думая, я опустился перед ней на колени, сгрёб её булки и уткнулся носом в желанную расщелину. Приятная тяжесть и упругость ее ягодиц восхищала. Как-то самой собой получилось, что мой язык залез в щелку снизу и стал прокапывать себе путь вверх, к клитору. Мм-м... кисленькая, вкусная, и ей это явно нравится, вон как Екатерина Васильевна похотливо повиливает задом. Когда я подобрался к клитору вплотную, она ладонями развела губки, давая моему языку лучший доступ. Я было отпрянул, чтобы разглядеть получше сокровенное место, но она притянула мою голову обратно.

– Потом... Я потом тебе дам... разглядеть там всё... только сейчас... продолжай, не отвлекайся, – сказала она прерывающимся голосом.

После таких её слов я решил проявить всю свою фантазию и старание. Мой язык выписывал фигуры высшего пилотажа: левая полубочка, правая, иммельман, штопор, а потом танцевал самбу-румбу и вообще чёрт-знает-что. Клитор, который налился так, что постоянно тыкался мне в нос и язык, я оставил на вкусненькое. Когда, наконец, я до этого вкусненького добрался, обхватил его губами и пощекотал его кончик языком, моя партнёрша зарычала, порывисто прижала мою голову к себе и стала яростно подмахивать задом. И еще она текла, текла как сука. Ее пряный сок был не только на моем языке, но и на щеках и даже стекал по подбородку. Мне было трудно дышать, едва-едва удавалось хватать воздух уголками рта, но я ни за что не хотел отрываться от клитора, словно прилип к нему. Я понимал, что моя женщина кончает. Ее оргазм уже неизбежен. Отступи я сейчас, он все равно настанет, и может быть даже быстрее, но будет смазан, а мне хотелось самого полного и яркого. В конце концов это первый добытый мной женский оргазм.

Бесновалась она с полминуты, а затем резко вскрикнула, выгнулась дугой, потом согнулась, с неженской силой оттолкнула мою голову, зажала свои ладони между ляжками и стала приплясывать на месте тряся задом.

Успокоившись и отдышавшись, она подняла меня на ноги, взяла мое лицо в ладони, обцеловала, слизала с него все свои соки, жарко шепча:

– Алеша, милый... Алешенька... У меня такое в первый раз... Мне было необыкновенно хорошо...

Екатерина Васильевна осторожно присела на край ванны. Даже когда она сидела, колени у неё ходили ходуном, и выглядела она совершенно пьяной. Она попыталась встать, но ноги её не слушались. Да, она поймала тот ещё оргазм.

– Алеша, проводи меня, мне надо где-нибудь прилечь.

Я сполоснул ей промежность и ляжки, помог выбраться из ванны, накинул ей на плечи большое банное полотенце и повел в материну спальню, где была самая большая и удобная кровать. Екатерину Васильевну пошатывало, она тяжело на меня опиралась, но мы благополучно добрались. Я снял с нее полотенце, расстелил его прямо поверх покрывала, осторожно уложил Екатерину Васильевну, лёг сам, и мы оба как-то незаметно задремали.

Я проснулся примерно через час от сильного стояка. Екатерина Васильевна уже не спала и смотрела на меня, ласково улыбаясь. Обнадеженный этой улыбкой, я полез на неё, нацелившись членом в то место, в которое стремился с самого начала. Неожиданно Екатерина Васильевна уперлась мне в грудь ладонями и остановила меня.

– Нет, Алеша. То, что мы делали до сих пор, это всего лишь шалости, а то, что ты собираешься сделать сейчас, это настоящий разврат. Ну, Алеша, разве мы плохо пошалили? Мы оба расслабились, сбросили напряжение, получили немало удовольствия, разве нет? Не надо всё усложнять и портить, и мы ещё не раз пошалим. Согласен?

Приходилось признать, что она права. Если бы не Екатерина Васильевна, с ровесницей я бы убил полдня, не получив и четверти удовольствия, которое получил с ней. Не выебать Екатерину Васильевну все равно было досадно, и я промямлил уныло:

– Согласен.

А что мне оставалось? Сказать “не согласен” и вообще остаться без сладкого? Но что за чудо эта женская логика? Получается, мастурбация, куннилингус, минет, да ещё – с заглотом, то есть изначально извращённые виды секса, это – шалости, а самый естественный вагинальный акт – разврат? Стоп, идея!

– Екатерина Васильевна, а если я у вас в попе “чижиком” пошалю, это будет разврат?

Она задумалась.

– Ну-у... не знаю. Это надо обдумать... Жаль, слишком поздно предложил, мне уже надо бежать. Не обещаю в следующий раз позволить, но обещаю как следует обдумать. Хорошо? А теперь мне надо собираться.

Я понял, где крупно ошибся. Ее надо было раскручивать на главное, пока ее писька была голодная, до её оргазма.

Хотел еще что-то спросить, но в этот момент позвонили в дверь. Я накинул халат и пошел открывать.

– Здравствуйте, Наталья Алексеевна.

Тоже мамина подруга и, видимо с той же целью, в руках большой пакет.

Наталья Алексеевна не ответила, она смотрела куда-то за моим плечом. Я обернулся. Позади стояла все так же голая Екатерина Васильевна, ничуть не смущаясь, что ее застали обнаженной в моем обществе.

– Наташа, ну что ты застыла? Входи же.

– Пойду поставлю чайник, – пробормотал я и скрылся от женщин на кухне.

Дамы о чем-то оживленно шушукались. Блин, я кажется влип. За Екатерину Васильевну я был спокоен, она сама была не заинтересована в огласке. Зачем только она вылезла в чем мать родила? А вот Наталья, как ровесница более близкая моей матери, могла проболтаться ей или кому-то из подруг. Наталья, высокая рыжая худышка, как женщина – не в моем вкусе, но я любил её прежде всего за добросердечное ко мне отношение, милые серые глаза с поволокой, да ещё за необыкновенно красивый певучий голос. Жаль будет, если наши отношения испортятся.

– Алеша, проводи меня, – донесся голос Екатерины Васильевны.

Помогая Екатерине Васильевне уложить вещи в пакет, я все порывался с ней поговорить о Наталье, но она прижала палец к губам, призывая молчать.

– До свидания, Алеша. Я ещё зайду на этой неделе, если ты не против. Я тогда позвоню.

А всё-таки она классная.

– Конечно, заходите. До свидания, Екатерина Васильевна.

Чёрт, может быть после звонка что-то прояснится, подумал я и направился в ванную.

Дверь ванной была открыта настежь. Над раковиной задом ко мне склонилась Наталья Алексеевна, она, видимо, смывала макияж. Под круглым крепеньким задком виднелась рыжая поросль с ярко-розовой щелкой в ней. Конечно, Наталья Алексеевна была голой, она же была намного старше меня, и, кроме того, я уже видел все это много раз.

Но теперь меня уже не проведешь, на первое – разврат, шалости – на второе.

***