Пальцы сами потянулись к клавиатуре, холодный экран смартфона стал единственной точкой реальности в темноте спальни. Размышлять было страшно, каждый логичный довод, каждый голос рассудка отзывался в душе ледяным эхом. Но отступать, возвращаться к пресной обыденности, к жизни, где я была просто Леной, женой Гриши, было еще страшнее. Я чувствовала, как меня затягивает в эту воронку запретного влечения, и с ужасом осознавала, что у меня не просто не было сил сопротивляться, во мне не было ни малейшего желания это делать. Это падение было слишком сладостным.

«Я согласна», - отправила я и выронила телефон, будто он обжег мне пальцы. Сообщение ушло, пути назад не было. Я уткнулась лицом в подушку, пытаясь заглушить безумный вихрь мыслей.

А как это будет? По очереди или сразу? Надеюсь, что по очереди. Одновременно - это уже слишком, даже для моего раскрывшегося, алчущего «я». В голове роились десятки вопросов, как все организовано технически? Насколько все конспиративно? Но время было позднее, тревожить админа показалось мне дурным тоном, неправильной игрой. Я легла спать, но сон был беспокойным, прерывистым, наполненным обрывками снов, где я терялась в лабиринтах из примерочных кабинок, а с другой стороны перегородок доносилось тяжелое, возбужденное дыхание.

Следующее утро было утром другого человека. Я проснулась не с привычной сонной тяжестью, а с трепетным, щемящим ожиданием, будто сегодня не обычный день, а канун какого-то великого события. Мысли о предстоящем вечере снова разожгли во мне внутренний огонь, тепло разлилось по низу живота, заставляя сердце биться чаще. Я подошла к шкафу, где в потайном уголке лежал мой резиновый друг, но на этот раз я лишь провела по его холодной поверхности пальцами. Нет, не сегодня. Сегодня я не хотела суррогата, не хотела растрачивать накопившуюся энергию на бездушный силикон. Мне хотелось живого, настоящего, хотелось новых прикосновений, новых вздохов, новых причмокивающих звуков и, конечно, новых комплиментов от этих незнакомцев, чье единственное достояние, которое я знала, сводило меня с ума.

Телефон провибрировал, заставляя меня вздрогнуть. Я схватила его, сердце заколотилось в груди. Открыв секретный чат, я увидела несколько фотографий, помеченных для меня. Первая - он. Мой первый ухажёр из примерочной. Я узнала его, чуть толще к головке, с едва заметным, соблазнительным изгибом вправо. На этот раз он был снят крупно, на темном фоне, и выглядел напряженным до предела, будто вот-вот взорвется, наполненный жизненной силой. Мой взгляд зацепился за огромную, выпуклую вену, которая мощно пульсировала вдоль его длины, украшая и словно укутывая его в сеть соблазна. Я представила его у себя во рту, его упругую теплоту, солоноватый вкус кожи, и от этих мыслей по телу пробежала волна жара, сконцентрировавшись внизу живота сладкой, томительной тяжестью. Я снова машинально взглянула в сторону шкафа. «Не сейчас», - строго сказала я себе мысленно, отгоняя искушение. Эта плоть должна была принадлежать только мне сегодня.

Через час пришло еще одно фото. Новый претендент. Совершенно другой. Член был смуглым, массивным, более тяжелым и основательным. Головка меньше и не так ярко выражена, вся мощь, вся первобытная сила ушла в основание. Кучерявые, густые волосы черного цвета обрамляли его, а в кадр попала и часть живота, густо покрытая такой же темной растительностью, что придавало образу дикий, животный шарм. Но больше всего меня поразили окружающие предметы, мешки со строительной смесью, ящик с инструментами, голые стены без обоев. Квартира в ремонте. «Рабочий. С ближнего зарубежья, судя по обстановке», - без оценочно констатировал внутренний голос. Но какая, в сущности, была разница? Его профессия, его социальный статус, его прошлое, все это растворялось в сиюминутности нашего будущего контакта. Я все равно не увидела бы его лица. Но сама эта разновидность, это грубое, неотшлифованное мужское начало, так контрастирующее с ухоженной нежностью первого, возбуждало меня еще сильнее. Это было разнообразие, пиршество ощущений, и я была готова вкусить от каждого блюда.

В назначенное время мы с Гришей приехали к торговому центру. Увидев его привычно-недовольное, скучающее лицо, я, стараясь говорить максимально естественно, попросила его подождать меня в машине.

— Я быстро, одно платье посмотрю, которое вчера приметила. Он с радостью, почти с облегчением согласился, уже доставая телефон, чтобы погрузиться в мир новостей или игр. На этот раз я даже не стала делать вид, что меня интересуют магазины. Мое тело, мое сознание были настроены на одну единственную волну. Я прошла через яркий, шумный атриум, не замечая витрин и людей, как торпеда, несущаяся к цели. Повезло, в туалете было тихо, пахло хлоркой и искусственной свежестью. Сверившись с инструкцией, я без колебаний направилась в крайнюю кабинку. Заходя внутрь и щелкая замком, я услышала сдержанное движение за стенкой, и по спине пробежали мурашки, мой любовник уже там, ждет. Присев на холодную крышку унитаза, я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять дрожь в коленях. Я проверила замок еще раз, закрыто. Игра началась. Вентиляционная решетка с той стороны едва заметно дрогнула. Мои пальцы, будто движимые собственной волей, поддели хлипкий пластик ногтями, и вот он - проем, портал в другой мир. Я убрала решетку со своей стороны. И в образовавшееся отверстие, медленно, почти нерешительно, просунулся он. Пока еще вялый, но уже внушительный, обещающий стать монстром желания. За целый день я успела нагулять такой аппетит, что любое промедление казалось пыткой. Уговаривать меня не пришлось ни секунды.

Я наклонилась, и в следующий миг он был у меня во рту, живой, теплый, быстро наполняющийся кровью, набирающий силу и упругость. О, Боже, как же это приятно чувствовать, как в тебе, благодаря тебе, рождается эта мощь, как он набухает, становится твердым, как камень, и понимать, что именно твои губы, твой язык, твое дыхание катализатор этого превращения. Я не стала спешить. Я позволила себе роскошь растянуть удовольствие. Язычком, легкими, едва заметными движениями, я начала водить по его нежной уздечке, чувствуя, как он вздрагивает в ответ. Я изучала его, как слепой изучает лицо. Кончиком языка я скользила по вене, ощущая ее пульсацию, исследовала форму головки, пробовала на вкус его кожу - соленую, мужскую. Я составляла в уме карту его удовольствия: вот здесь он замирает, здесь его дыхание сбивается, а вот это движение заставляет его чуть слышно кряхтеть. Я была не просто исполнительницей; я была исследовательницей, гурманом, наслаждающимся редким блюдом. Поняв, что игра зашла слишком далеко и он вот-вот сорвется, я перешла к более активным действиям. Я начала насаживаться на него, открывая горло, погружая его все глубже и глубже, чувствуя, как он упирается в небо, заполняя собой все пространство. И снова, как и в прошлый раз, знакомый финал, его тело напряглось за стенкой, он издал глухой, сдавленный стон, и я почувствовала, как его член вздрагивает у меня во рту, выпуская порции густой, теплой жидкости. Сладковатый, почти фруктовый вкус стал для меня неожиданностью. «Он подготовился, с удивлением подумала я, ел ананасы или что-то еще, чтобы сделать свой дар приятным для меня». Эта маленькая забота, это внимание к деталям тронули меня какой-то извращенной нежностью. Спермы было немного, и я легко с ней справилась, сглотнув, задержав на мгновение этот новый вкус на языке.

Я закрыла отверстие решеткой и села, обхватив колени руками. Тело лихорадочно дрожало, внутри все пело. И в этот самый момент, словно ледяной душ, раздался звонок телефона. Гриша.

— Алло! - его голос прозвучал громко и буднично, врываясь в мой тайный мир.

— Алло, Лена, ты где? Я весь ТЦ обошел. Надоело в машине сидеть, думал, составлю тебе компанию.

— Я в туалете, - мой голос прозвучал сипло, я прочистила горло. - Живот схватило.

— А, хорошо. Я сейчас приду, подожду тебя у входа.

В панике я сжала телефон. Этого только не хватало! Чтобы он сейчас торчал здесь, поджидая меня, своим присутствием разрушая магию происходящего. Но я не смогла найти слов для возражений, боясь, что по голосу он что-то заподозрит. «Хорошо», - выдавила я и положила трубку. В голове бушевал ураган. Я больше не думала о муже, не думала о морали. Я думала только о следующем. О том, что сейчас войдет в соседнюю кабинку. Осознание того, что я превратилась в инструмент, в живую, жаждущую «сосалку», в «вафлершу» - слово, которое я когда-то считала оскорбительным, а теперь носила как тайный титул, - наполняло меня пьянящим чувством собственной силы и порочности. Два члена за один вечер, два разных мужских начала - это был новый рубеж, новая ступень в моем падении, и мне это безумно нравилось.

— Эй, брааат, ты што, охраняэшь? - послышался за дверью хриплый, с сильным акцентом голос. Мое сердце екнуло. Это был он. Второй.

— Это женский туалет, вам туда нельзя, - я услышала смущенный, но твердый голос Гриши. Мужчины говорили прямо за дверью моей кабинки. Я замерла, прислушиваясь к каждому звуку.

— Браат, смотры, табличка - на уборке. Я очень хачу, яйца аж балят. Давай, иды отсюда, не мешай.

В ответ раздалось невнятное, сконфуженное мычание моего мужа. Я представила его покрасневшее лицо, его беспомощный жест. И тут я услышала скрежет ключа и щелчок - дверь соседней кабинки открылась. Это точно был он. Мой следующий. Почти одновременно мы убрали вентиляционные решетки. И в этот раз не было темноты, не было анонимности. В узкое отверстие я увидела его глаза. Темные, раскосые, горящие любопытством и наглым возбуждением. Он смотрел прямо на меня. Мне стало не по себе, по телу пробежал холодок страха. Это было нарушением всех правил, выходом за границы условленной игры.

— Красыывый, дэржи, - прошептал он, и его губы растянулись в ухмылке.

В отверстие пролез уже почти вставший, мощный, смуглый член. Это не входило в планы. Что, если я сейчас встану и уйду? Он может пойти за мной, устроить сцену, и Гриша... Гриша все увидит, все поймет. Паника сдавила горло. И тогда во мне что-то щелкнуло. Самым простым, самым безопасным было продолжить. Закончить начатое, а уж потом разбираться с админом. Но, с другой стороны, в этом взгляде, в этом нарушении таилась новая, запретная острота. Он видел меня. Я была не просто безликим ртом, я была женщиной, и он смотрел на меня в момент моего унижения и моего торжества. Я медленно наклонилась и нежно, почти целомудренно, коснулась губами его головки, а потом провела языком по ее краю. Он тихо застонал, и его стоны, такие живые, такие близкие, зазвучали для меня как самая сладкая музыка. Я не хотела, чтобы нас услышали, и, оторвавшись на секунду, прошептала в отверстие:

— Тише...

Я продолжила, но едва я вновь погрузилась в процесс, как оглушительно зазвонил мой телефон. Гриша. Опять.

— С тобой все в порядке? - в его голосе сквозила тревога.

— Мхм, - смогла только промычать я, не отрываясь от своего занятия.

— Точно? Ты там так долго...

— Мхм, да, - и я сбросила вызов, бросив телефон в сумку с раздражением.

Теперь ничто не отвлекало меня. Я сосредоточилась на нем. Он был действительно толще и грубее предыдущих. Моего рта не хватало, чтобы принять его полностью, и я старалась компенсировать это яростной работой языка, скользя им вдоль ствола, забираясь в каждую складку, обсасывая его могучие яйца, до которых могла дотянуться. Сидеть на корточках на холодном кафеле было неудобно, колени затекли, но это неудобство лишь подстегивало азарт, делая происходящее еще более греховным. Я взяла его в руку, ощущая его пульсацию, и начала активно мастурбировать, чередуя это с глубокими, влажными поцелуями и быстрыми движениями головы. Это был самый долгий и изматывающий минет в моей жизни. Я чувствовала, как сбивается дыхание, как по спине струится пот, но останавливаться не хотела. Я хотела выжать из него все, хотела, чтобы он запомнил меня.

И спустя минут десять, он не выдержал. Его тело затряслось, он глухо крикнул что-то на своем языке, и я почувствовала, как он готовится извергнуться. В этот раз я не стала глотать. Мне захотелось увидеть это. Я отвела голову и смотрела, завороженная, как густые, белые, почти кремовые капли одна за другой падают с кончика его члена на холодную кафельную плитку, образуя небольшую лужу. Он не убирал член, ожидая, наблюдая за мной. А я... я смотрела на эту лужу и вдруг почувствовала дикое, неконтролируемое желание попробовать ее. Жалея, что не сделала этого вначале, я снова прильнула к нему и, как котенок к миске с молоком, принялась вылизывать остатки с его головки и ствола. Да, это был совершенно другой вкус. Более терпкий, мускусный, насыщенный мужскими гормонами, дикий и настоящий. Я собирала языком последние, самые вкусные капли, и, сделав последнее всасывающее движение, получила еще немного. Этого мне хватило, чтобы понять, я больше никогда не буду упускать возможности насладиться этим даром сполна.

Я услышала, как он застегивает ширинку, как открывается дверь его кабинки. Выйдя, он, проходя мимо Гриши, бросил с наглой усмешкой:

— Вот, а ты гаваришь - жэнский. Нормальный мужик сходил. Тэперь яйца нэ балят.

Выйдя из своей кабинки, я не могла поднять на мужа глаза. Я чувствовала себя так, будто на мне было написано все, что только что произошло. Мы молча шли к машине. И тут я увидела его. Рядом с нашим автомобилем стояло такси, а возле него, облокотившись на дверцу и покуривая, стоял тот самый мужчина. Молодой, лет тридцати, в простой рабочей одежде, с темными, колючими глазами. Он смотрел на меня. Не нагло, а с нескрываемым любопытством и одобрением, будто видел перед собой не случайную прохожую, а старого знакомого. Его взгляд был тяжелым, физически ощутимым. Я опустила глаза, чувствуя, как заливается краской, и быстро, почти побежала к машине, швырнув сумку на заднее сиденье. Всю дорогу домой я сидела, уставившись в окно, чувствуя на своей коже его пристальный взгляд и вкус его семени, все еще живущий у меня во рту.

Вечером, забравшись в кровать, я снова зашла в секретный чат. Там было несколько сообщений, восхваляющих меня и мои таланты. Меня называли «королевой», «богиней минета». Это льстило, но одновременно вызывало странную тошноту. Сегодняшняя встреча, эти два разных мужчины, этот взгляд в отверстие, все это окончательно расставило точки над и. Я больше не была замужней женщиной, случайно забредшей на опасную тропинку. В ванной, когда я взяла своего резинового друга, это была уже не мастурбация, а нечто иное, яростный, жесткий секс с собой, где я представляла под собой не силикон, а живых, плоть и кровь, мужчин, чьи члены я помнила в мельчайших деталях. Я поняла, что мне нужна передышка. Слишком много, слишком интенсивно, слишком глубоко. Я написала админу: «Все было невероятно. Спасибо. Но я пока возьму паузу, нужно переварить ощущения». Админ ответил почти мгновенно: «Хорошо :)». Этот простой смайлик, эта улыбочка без лица смутила меня больше, чем многословные комплименты. Что он имел в виду? Одобрение? Понимание? Насмешку? Это была загадка, которая не давала мне покоя. Я пыталась вернуться к обычной жизни. Готовила, убиралась, перечитывала книги, много спала. Но это была лишь видимость. Внутри бушевал шторм. Я постоянно возвращалась мыслями в те кабинки, к тем звукам, запахам, вкусам. Я вспоминала свое унизительное положение на коленях и то, какую власть я имела в эти моменты над этими сильными, возбужденными мужчинами. Их лица были для меня тайной, но их половые органы, каждый со своим характером, своей историей, своей реакцией на мои ласки, стояли перед моим внутренним взором, сводя с ума, не давая уснуть по ночам, заставляя влажнеть простыни между ног. На третий день я не выдержала. Тихо, будто крадучись, я взяла телефон и написала: «Я готова снова. Есть что-то?»

Ответ пришел не сразу. Админ написал, что с локациями пока сложно, все приличные места засвечены или на карантине. «Но есть один вариант, - добавил он. - Правда, подходит он не всем».

Он объяснил. Админы сняли на месяц квартиру на отдаленной окраине города. И оборудовали в ней специальную комнату для игр. В ней были установлены большие экраны, транслирующие откровенное порно, и несколько специальных отверстий для членов. Однако главное отличие было в том, что в этой комнате можно было не только делать минет через отверстие. Там были и другие приспособления, позволяющие развлекаться по-взрослому, как деликатно выразился админ, то есть заниматься вагинальным и анальным сексом. И самое шокирующее эта вечеринка была предназначена для пар. Муж мог присутствовать рядом, наблюдать, участвовать... или просто быть.

«Но как уговорить на это Гришу?» - этот вопрос повис в моем сознании тяжелым, неподъемным камнем. Мне до дрожи, до судорог хотелось включить его в этот процесс, сделать его соучастником моих тайн, моих падений. Но как сделать так, чтобы он сам этого захотел? Чтобы это стало его идеей, его фантазией, которую я, любящая жена, просто исполню? Чтобы он сам, собственными руками, направил меня в объятия другого мужчины? Мысль о том, чтобы сделать из моего тихого, нерешительного, привыкшего к комфорту Гриши, настоящего куколда, человека, получающего удовольствие от сексуальной свободы своей жены, показалась мне одновременно чудовищной и невероятно соблазнительной. Это была вершина, последний рубеж, за которым нас ждала либо полная свобода, либо окончательное падение.

Квартира была снята на месяц, но мое разгоряченное, изголодавшееся по новым ощущениям тело и сознание требовали действовать немедленно. И к вечеру, сидя на кухне с чашкой остывшего чая, я начала выстраивать в голове сложный, многоходовый план. План соблазнения моего собственного мужа. План, в котором я должна была стать режиссером, сценаристом и главной актрисой в спектакле, где наградой было бы его добровольное согласие на наше общее развращение.

Приветики мои любимые "извращенцы" я закончила этот рассказ, еще 2 части вы сможете прочитать у меня на странице https://boosty.to/cuckoldpornstory (доступна подписка или покупка поста)

Они называются:

Дырка счастья. Изнасилование.

Дырка счастья. Конец.