Finding a Full Circle © Jidoka

************************************

Молодой разведенный мужчина пытается найти свой путь.

***

Я потратил много времени, пытаясь расслабиться, переполненный множеством эмоций. Гнев, сожаление, боль, ревность и печаль — вот лишь некоторые из них. Но была и любовь.

Я любил Анну-Марию Сантос почти всю свою жизнь. Я любил её с тех пор, как узнал, что такое любовь. В средней школе мы были лучшими друзьями. В старшей школе мы были парнем и девушкой. В колледже мы были любовниками, а когда закончили, поженились.

Я захотел жениться на Анне-Марии с нашего самого первого поцелуя. Мои мама и папа пытались заставить меня встречаться с другими девушками. Они были очень обеспокоены тем, что Анна-Мария и я стали слишком близки в таком юном возрасте. Я мог понять их точку зрения, но для меня это не имело значения. Я никогда не чувствовал, что должен сдерживаться или отказываться от чего-то ради того, чтобы быть с Анной-Марией. Думаю, если бы я это сделал, мы бы просто отдалились друг от друга.

Я выбрал колледж, в котором хотел учиться, основываясь исключительно на полученных в школе знаниях. Просто так получилось, что это был лучший вариант и для Анны-Марии. У каждого из нас было много друзей и интересов, которые не пересекались, и мы проводили много времени порознь. Но лучшими временами были те, когда мы были вместе. Она была моей лучшей подругой, и я женился на ней.

Анна-Мария была полной противоположностью мне во многих отношениях. Она была общительной, а я был сдержанным. Она была невысокой, 165 сантиметров в свои лучшие дни. Я же был высоким, 193 сантиметра на тот момент, когда мой рост прекратился. Она была эмоциональной, я же был спокойным. У неё была большая семья, я был единственным ребенком у родителей. Она была спортсменкой, и хотя я всегда был подтянутым и вообще в хорошей форме, мои интересы были более интеллектуальными. Она была набожной католичкой. Я, хотя и верил в Бога, но скептически относился к религии. Я был достаточно хорош собой. Она была очень, очень милой. Я не был кинозвездой, а она не была моделью, но мы были хорошей парой.

Я не могу точно сказать, что вызвало наше взаимное влечение. Знаю только то, что оно было реальным. Когда мы были детьми, она слегка поддразнивала меня, а я делал вид, что знаю, как должен себя вести джентльмен. Я смотрел её игры, и она приходила на мои школьные дебаты. Я всегда гордился ею, независимо от того, чем она занималась, и её улыбка всегда давала мне знать, что она чувствует то же самое. Мы никогда не строили совместных планов, но почему-то всегда оказывались вместе. Я никогда не заставлял её выбирать меня, а не кого-то другого, и она никогда не просила меня изменить хоть одну черту своего характера. В конечном итоге мы для себя всегда ставили друг друга на первое место.

И мы могли говорить друг с другом. О чём угодно. Мечты, страхи, желания. Мы всегда всем делились.

Вот почему теперь это было так шокирующе. Вот почему это было так больно. Я не был уверен, верю ли я в родственные души, но если бы верил, она была бы именно ей для меня.

Мы были страстными, заботливыми и внимательными. Это было гораздо больше, чем просто похоть. Когда я попросил у её отца разрешения жениться на его младшей дочери, он устроил мне первоклассный допрос. Он расспрашивал обо всем в наших отношениях. Признаюсь, сначала я даже запаниковал. Я путался в ответах, но потом увидел Анну-Марию, наблюдавшую за нами на крыльце через окно. В тот момент я понял, что мне нужно ответить честно и решительно. Если я хотел её руки и сердца, мне придётся это заслужить. Я объяснил ему, что, хотя она и тронула моё сердце и пробудила во мне страсть, я полюбил её. Я сделал этот выбор. И я смог убедить его, что знаю, что это значит. Неважно, к лучшему или к худшему.

Три коротких года спустя, худшее пришло, и я решился. Я всё ещё любил её и хотел, чтобы она была счастлива. Даже если я не буду счастлив. Вот почему я сидел теперь совсем один, пытаясь удержать свои эмоции под контролем.

Она знала меня достаточно хорошо, чтобы предвидеть, какой будет моя реакция. Уверен, что она заранее всё обдумала. Даже находясь в состоянии эмоционального безумия, она всегда знала, как я отреагирую. И этот раз не стал исключением. В прошлом моя предсказуемость была для неё источником силы. Теперь она освободит её от меня. Но то, как я буду с ней обращаться, зависело только от меня.

Она поздно вернулась с работы. Опять. К сожалению, это стало нормой в нашем доме за последние четыре месяца. Именно это и перемена в наших отношениях дали мне первую подсказку. То, что она перестала улыбаться, видя, как мне больно, гораздо больше подействовало на меня, чем просто узнавание подробностей. Ужасно видеть собственными глазами, как единственный человек, которого ты любишь, больше не любит тебя.

Она тихо вошла в столовую. Я был погружен в свои мысли, но сразу заметил её приход.

— Привет, Энни.

— Привет, Гэвин. Ты в порядке?

— Нет, не совсем. Пожалуйста, присядь на минутку, и я объясню тебе, почему.

Я репетировал свою речь и надеялся, что мне не придётся слишком сильно отклоняться от принятого сценария. Я не был уверен, что приму верные решения, если всё-таки придётся, и хотел сделать всё правильно. Я хотел быть смелым и достойным перед лицом самого сложного испытания, с которым мне когда-либо ещё придется столкнуться... Отпустить Анну-Марию.

— Энни, я люблю тебя всем сердцем. Я всегда любил тебя и уверен, что буду любить и дальше. Я не хочу с тобой ссориться. Я не хочу на тебя кричать. Я не хочу тебя оскорблять или предъявлять тебе обвинения. Я просто хочу, чтобы мы сели и вместе решили, что нам теперь делать. Хорошо?

— Конечно, Гэвин. Но о чём ты говоришь?

Её глаза выдали попытку скрыть обеспокоенность, какой бы незначительной она ни была.

— Энни, больше всего в жизни я хочу, чтобы ты была счастлива. Не знаю почему... Это была главная мысль в моей голове с самого нашего первого поцелуя. Хоть мне и больно это говорить, но я вижу, насколько ты не счастлива со мной.

В её глазах стояли слёзы. Было странно понимать, что, бросив меня, она всё-таки хоть немного, но расстроилась.

— Мне действительно неинтересно вдаваться в подробности. Боюсь, что слишком много информации только ещё больше причинит мне боль и не позволит мне жить дальше. Я не хочу, чтобы ты приняла это за мою трусость.., но если ты можешь просто согласиться, что я верно почувствовал твоё недовольство мной, я был бы тебе очень признателен. Ты ведь понимаешь, о чём я говорю, да, Энни?

Она едва слышно прошептала в ответ:

— Да, Гэвин. Я знаю, о чём ты говоришь.

— Спасибо, Энни. То, что ты не отрицаешь, помогает мне верить, что я делаю правильный выбор. Энни, я хочу развода...

***

У Мигеля Сантоса, отца Анны-Марии была внутренняя сила, которой я всегда восхищался. Он и его жена Мария вырастили четверых сыновей и четверых дочерей в маленьком доме с тремя спальнями в не самом идеальном районе. Его тело ростом 175 сантиметров было домом для человека, выросшего на улице и закалённого физическим трудом, с соответствующими татуировками и шрамами. Уверен, что он был одним из самых сильных мужчин, которых я когда-либо встречал. Это впечатляло. Но именно верность и преданность, с которыми он относился к своей жене и воспитывал свою семью, заслужили моё уважение. Из-за этого я почувствовал, что должен сам объяснить ему и предупредить о своём решении.

Мы сидели на заднем крыльце его дома и болтали за кружкой пива, когда он наконец заставил меня всё рассказать.

— Михо [исп. Mijo - сынок], ты скажешь мне, что ты пришёл сказать?

— Да, но это сложнее, чем я думал.

Я надеялся, что он сможет сохранять спокойствие достаточно долго, чтобы я успел рассказать всю историю.

— Сэр, я никого не любил, кроме вашей дочери, с тех самых пор, как впервые увидел её. Я обещал вам на этом самом крыльце, что всегда буду ставить её нужды выше своих собственных... Сегодня я пришёл сюда, чтобы сказать вам, что я верю, что исполняю это своё обещание... Даже несмотря на то, что я развожусь с Анной-Марией...

Последующие события прошли лучше, чем я мог ожидать. Он был зол на меня. Прозвучали некоторые отборные фразы, конечно, на двух языках. Он хотел объяснений. Я же не мог дать ему их.

— Сэр, могу только сказать, что я всё так же сильно люблю вашу дочь и что некоторые вещи останутся личными между ней и мной.. Если только она сама не посчитает нужным обсудить их с вами. Мне больно признаваться перед вами в том, что я потерпел неудачу в браке с вашей дочерью. Но я уверен, что это только к лучшему. Я пришёл сказать вам это лицом к лицу, потому что верю, что вы заслужили услышать это лично от меня.

Через некоторое время он успокоился достаточно, чтобы уточнить некоторые детали. Когда наш разговор закончился, он был очень расстроен, но позволил мне уйти без более резких слов.

***

Анна-Мария никогда не плакала. Она была на грани слёз в течение нескольких минут, но они так и не появились. Она не спорила со мной и никогда не делала выпадов в сторону моей мужественности. Я был рад этому. Честно говоря, я надеялся, что она станет умолять меня остановиться и передумать. Но она так и не сделала этого. Я почувствовал себя лучше, поняв, что моё решение уйти без борьбы за неё было правильным.

Единственный раз она вздрогнула, когда я упомянул о своем разговоре с её отцом.

— Я говорил с твоим отцом сегодня днём и сообщил ему то, что собираюсь сейчас сказать тебе. Я просто надеюсь, что из уважения к времени, проведённому нами вместе, мы сможем расстаться без долгого и затянутого процесса. Я не хочу иметь дело с возможностью финансового краха помимо всего остального. Я планирую уехать, как только наш развод будет завершён. Я уже подготовил документы. Есть несколько вариантов раздела нашего имущества и средств. Самым важным является твоё решение относительно нашего дома. Пожалуйста, внимательно изучи их с тем, с кем сочтёшь нужным, и дай мне знать до конца следующей недели.

— Хорошо, Гэвин. Я их просмотрю.

***

Я и сейчас продолжаю слышать стоны.

Почему я не пошёл со всеми силами специального назначения на свою жену и её любовника, используя свои суперсекретные навыки ниндзя и шпиона?

Во-первых, у меня не было ни одного из этих навыков. Последний раз я дрался на втором году средней школы, когда один из учеников безуспешно попытался немного поиздеваться над Анной-Марией. Я был в ярости, когда нашел её плачущей на школьной парковке. Мне просто повезло, что я не догнал этого негодяя на территории школы. Меня бы точно исключили. Потом отец наказал меня домашним арестом на месяц. Думаю, тогда мне очень повезло, когда родители этого парня решили не выдвигать против меня обвинения. Спустя годы я узнал, что за это я должен был поблагодарить Мигеля Сантоса. Он убедил отца мальчика, что оставить это дело без внимания — лучший выбор для всех участников. Никто не выиграет от того, что меня обвинят в нападении и побоях, а его сына — в сексуальном насилии.

Вторым фактором, повлиявшим на именно такое решение, было моё собственное психическое здоровье. Я был в полном отчаянии уже несколько недель. У меня начались проблемы со сном, и я был в шаге от увольнения с работы. И, что самое главное, мне не к кому было обратиться. Моя мать умерла от рака груди, когда я был на последнем курсе колледжа, как раз перед выпуском. После этого отец пристрастился к бутылке, пытаясь справиться со своим горем, и уже не был прежним. Он переехал во Флориду через шесть месяцев после смерти мамы, и я ничего не слышал о нём вот уже почти четыре года.

Мне предстояло начать всё сначала и как можно быстрее. А для этого нужно было уехать из родного города, что требовало денег. То немногое, что у меня было, принадлежало и Анне-Марии. Следовательно нужно было, чтобы она поддержала моё решение, согласилась на развод и начала жить дальше без меня. Мне было всего 25 лет, и у меня был план. Если бы удача хоть как-то повернулась ко мне лицом, я бы выжил, сохранив рассудок.

Месть была самой последней из моих мыслей.

***

Через две недели после нашего разговора с Анной-Марией мы сидели с ней в офисе нашего юриста. Анна-Мария решила отказаться от дома, поэтому он был выставлен на продажу. Мы решили разделить текущий и сберегательный счета, а мой скудный пенсионный счёт останется моим. Она решила оставить себе нашу новую машину и выплаты, которые были с ней связаны. Я оставался со своим 10-летним пикапом. И это было всё. Все бумаги были подписаны, запечатаны и доставлены. Оставался 90-дневный период ожидания.

На этой встрече я сделал то, что было единственным поступком, о котором я пожалел за всё время развода. Я солгал Анне-Марии.

— Где ты собираешься жить, Гэвин?

— Я снял небольшую квартиру недалеко от офиса. Я буду там, пока не решу, что делать дальше.

— Ладно, думаю, мы ещё увидимся, когда дом будет продан... По крайней мере, на закрытии сделки... верно?

— Конечно. Ещё увидимся, Энни.

У адвоката была моя доверенность на закрытие сделки. Мой пикап был заправлен и загружен моей одеждой и ноутбуком. Своё обручальное кольцо я оставил лежать на кухонном столе в том, что когда-то было нашим общим домом, поверх моего последнего сообщения для Анны-Марии. В записке было написано:

«Прощай, я всегда буду любить тебя. Будь счастлива».

По пути из города я заехал, чтобы попрощаться, к Сантосам. Все эти годы Мигель значил для меня гораздо больше, чем обычный среднестатистический тесть.

— Михо, вы с Анной-Марией должны быть вместе. Это видно каждому. Никто из вас не рассказывает о том, что же произошло. Неужели не может быть никакого прощения? Ты помнишь свои клятвы перед Богом и своей семьей? Это всё неправильно и слишком быстро произошло, да, слишком быстро.

— Сэр, я нашёл в своём сердце силы простить её. Я люблю вашу дочь и хочу для неё только самого лучшего. Теперь мне нужно обрести покой.

Мария Сантос тепло обняла меня у двери. Было видно, что она понимает больше, чем показывает. Когда она наконец отпустила меня, то положила руку мне на щёку, закрыла глаза и молча постояла так мгновение. Снова открыв глаза, она заговорила голосом, который мог слышать только я:

— Да благословит тебя Бог, Михо. Я буду скучать по тебе.

Я поспешил уйти, пока не сломался окончательно.

***

Когда ваша супруга явно расстроена вами, полезно знать причину. Я же понятия не имел. Были мелочи, которые всплывали время от времени: забыл опустить сиденье унитаза, или поднять свои носки, или загрузить свою грязную одежду в стиральную машину. Но за эти несколько месяцев у нас не было ни одной даже мелкой ссоры.

Сначала я думал, что у моей жены может быть стресс на работе. Она явно стала дольше работать. Я спросил её об этом. Она подтвердила, что стала работать больше, но всё будет хорошо.

Поэтому я сделал единственное, что, как я знал, не принесёт мне еще больше неприятностей. Я начал делать больше домашних дел, чем мне было положено, как мужу. Я начал готовить больше ужинов и мыть посуду сразу после них. Я стирал, складывал полотенца и простыни. Я протирал пыль с мебели и мыл окна. Я пробовал всё, что она только могла заметить. Всё, чтобы растопить её ледяное отношение ко мне.

Через несколько недель я уступил и занялся своим самым нелюбимым занятием — уборкой ванной комнаты. Если бы я этого не сделал, то возможно, прошло бы очень много времени, прежде чем я узнал бы о причинах происходящего. Тогда бы мне не пришлось выносить мусор из ванной, и я не увидел бы коробку с тестом на беременность.

Любопытство заставило меня рыться в мусоре, пока я не нашёл положительный тест, который направил меня к аптечке. Противозачаточные таблетки были целы. Значит моя жена ими не пользовалась уже какое-то время. Это привело меня к размышлениям, закончившимися ужасным выводом.

У нас с Анной-Марией не было секса уже по крайней мере семь недель. Почти два месяца оправданий, что она плохо себя чувствует, слишком устала, слишком напряжена. Это был наш самый долгий период простоя, но я не беспокоился о возможных последствиях. Это оказалось ошибкой. Другой мужчина трахнул и оплодотворил мою жену. Но кто?

Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Я позвонил жене, готовый задать болезненный вопрос. Её прямой номер был перенаправлен на стойку регистрации. Я попросил соединить меня с Анной-Марией О'Коннер и мне сообщили, что мисс О'Коннер будет отсутствовать весь день. Я решил не оставлять ей сообщение.

Ее машина всё ещё стояла на парковке, когда я приехал к ней в офис примерно через 20 минут. Моя слабая надежда, что она попала в аварию и просто отчаянно пытается связаться со мной, рухнула. Через тридцать минут на все мои вопросы были даны ответы.

Автомобиль её босса, Майкла Джеймса, был припаркован по соседству с машиной Анны-Марии. Вскоре она вышла из её передней пассажирской двери и обошла машину вокруг. Я увидел её улыбку, когда они закончили целоваться, не заботясь об окружающем их мире. Принадлежащая мне улыбка, свободно отданная другому. Это было всё, что мне нужно было знать.

Я опередил её на несколько минут. Мне было несложно скрыть от жены свои чувства в ту ночь. Она едва взглянула в мою сторону.

Оказывается, потребовалось всего лишь чуть больше двух часов, чтобы узнать, почему мой брак распался.

***

До Лас-Вегаса было двадцать часов езды. Я добрался за четыре дня. В первый день проехал через Небраску до Колорадо. Я не спеша ехал через горы Колорадо и Юты, потому что мне понравились спокойствие и умиротворение, которые я нашёл, пересекая великий водораздел. К тому же я не был уверен, что мой видавший лучшие времена грузовичок справится с этой местностью. Сначала я беспокоился о двигателе, но к концу моей поездки уже больше переживал за тормоза. В конце четвертого дня, проведённого за рулём, я опустил голову на неудобный матрас в придорожном отеле и проспал следующие 18 часов.

Наконец я прибыл к месту назначения. Регистрация, покупка книг и заполнение форм на жилье не заняли много времени.

Всего меньше недели назад я был работающим 25-летним человеком, пережившим развод с бывшей женой-изменницей и без семьи. Теперь же я стал студентом первого курса юридического факультета, живущим в однокомнатной комнате общежития с общей кухней и ванной. Я встал на путь к новой жизни.

***

Хотел бы я рассказать вам о моих сексуальных подвигах и успехах в свиданиях после возвращения в колледж, но ничто не может быть дальше от истины. У меня не было никакого опыта свиданий с девушками, никогда. Это всегда были я и Анна-Мария. Я понятия не имел, с чего начать. Признаюсь вам, что у меня не было ни одного свидания, пока я учился на юридическом факультете. У меня даже не появились близкие друзья. Даже если какая-нибудь женщина хотя бы намекала, что она мной интересуется, я игнорировал эти сигналы.

Вместо этого я использовал учёбу как способ отвлечься и вложил в неё все свои силы. Следующие четыре года я потратил на получение степени доктора права/магистра делового администрирования. Это была не такая уж безумная идея. Я был студентом с оценкой 4.0. Мы с Анной-Марией даже обсуждали моё возвращение к получению образования юриста, как только у нас появится более прочная финансовая основа. Когда я решил, что мне нужно двигаться дальше в жизни, первым делом я сдал тест для поступающих в юридические вузы и заполнил все нужные заявления. Почему Лас-Вегас? Там оказались первые, кто принял меня с полной стипендией и пакетом грантов. Я ничего не знал о колледже или о самом городе, кроме того, что у них была программа получения степени, к которой я стремился, и это было далеко от моего родного города.

Примерно раз в месяц я отправлял мистеру и миссис Сантос письмо, в котором рассказывал о своей учёбе и о своей жизни в качестве аспиранта. Это была привычка, которую я выработал ещё со своими родителями, когда был студентом. Может быть, это было глупо и не нужно, а может быть, я просто надеялся, что кто-то в этом мире действительно обеспокоен тем, что со мной происходит.

Через три месяца после начала первого семестра мне пришёл перевод. Теперь я знал свою точную стоимость в долларах. Мои любовь и сердце стоили $7, 642.18, после вычета сборов и налогов. И понесённых расходов, конечно. Это был, пожалуй, третий самый тяжёлый день в моей жизни.

Периодически, примерно каждые несколько недель, я получал по электронной почте сообщение от Мигеля или Марии Сантос. Я никогда не говорил им, где я нахожусь на самом деле, а они никогда не спрашивали меня об этом. Они делились новостями об одном из своих семи остальных детей, но никогда не упоминали об Анне-Марии. Эти письма позволяли мне хоть немного почувствовать, что у меня есть семья, которая скучает по мне. Понятия не имею, было ли это хорошо или нет, но это заставляло меня чувствовать себя менее одиноким, поэтому я продолжал поддерживать наши контакты.

В течение первого полугода в их посланиях всегда проскальзывали какие-то намёки об моей бывшей жене, хотя никогда не упоминалось ничего конкретного. Ничего о прощении, примирение, отцовстве, ответственности. Они никогда не говорили об этом прямо, но и никогда не упускали возможности вставить обнадеживающий рассказ о своих знакомых. Затем внезапно это всё прекратилось.

Я никогда не сомневался, что Анна-Мария оставит ребёнка. Но задавался вопросом, расскажет ли она родителям правду до того, как её беременность больше нельзя будет скрывать. И мне было бы интересно узнать, разведётся ли Майкл Джеймс со своей женой, бросит ли своих троих других детей? Способен ли он сделать благородный поступок ради Анны-Марии? Пришлось набраться терпения, потому что у меня не хватало смелости напрямую задать эти вопросы. Я, конечно, знал о весьма маленьких шансах того, что ребёнок, отцом которого был чернокожий мужчина, окажется похож на меня или хотя бы унаследует мои светло-каштановые волосы, светлый цвет лица или зелёные глаза.

Я чувствовал себя немного трусом, отправляя цветы, воздушные шары и подарочную корзину в резиденцию Джеймсов, поздравляя мистера Джеймса и Анну-Марию с рождением ребёнка. Я отправил дубликат поздравлений в офис моей бывшей жены на имя президента компании.

После развода я решил, что не буду унижаться и специально пытаться причинить кому-либо боль, даже Майклу Джеймсу, но боль от предательства всё ещё была слишком острой. Мне нужно было что-то сделать. Я не стал распускать злобные слухи, а просто передал сообщение с моими поздравлениями.

Я был на самом деле рад за Анну-Марию. Она всегда говорила о своей любви к детям. Мы мечтали о большой семье, о множестве детей и о внуках. Что ж, она воплощала в жизнь свою мечту, и я был счастлив за неё. Я не забывал, что это её счастье было достигнуто за счёт моей боли. Честно говоря, незнание того, что на самом деле произошло после прибытия моих подарков, позволяло мне тешить себя разрушительным исходом для Майкла Джеймса, каким бы маловероятным это ни было на самом деле.

К счастью, этот простой и трусливый поступок позволил мне наконец закрыть эту главу моей жизни. Мне всё ещё было больно, очень больно. Но теперь это было закончено и не могло быть изменено. Это не помогло мне в моей личной жизни. У меня её не было и, видимо, не будет ещё несколько... ну, много лет.

***

Я встретил своего первого настоящего друга после развода на работе, и он был на двадцать лет старше меня. Небольшая юридическая фирма, в которую я устроился, специализировалась на сделках с недвижимостью. Начальная зарплата превзошла все мои ожидания, хотя и не была такой уж большой. Я был хорош в анализе и всегда ладил с цифрами, а позже я узнал, что кроме того хорош в общении с людьми.

— Гэвин, люди должны иметь возможность смотреть тебе в глаза и понимать, что ты можешь решить их проблемы. Они вручают тебе ключи к своим мечтам и верят, что ты не облажаешься. У тебя есть дар, и я научу тебя им пользоваться.

Дэвид Ротшильд был старшим партнёром фирмы, которому было поручено оценить мою работу. На самом деле он сделал больше, чем просто это. Он стал моим наставником, моим учителем, моим жизненным тренером.

Ротшильд был живой легендой в юридическом сообществе. Он заключал многомиллионные сделки с недвижимостью и был первоклассным переговорщиком. Его любили и, что ещё важнее, уважали государственные и местные политики, бизнес-сообщество и индустрия развлечений. Всё, с чем он был связан, оказывалось успешным. Он просто никогда не позволял себе потерпеть неудачу. К счастью для меня, он решил, что я буду его следующим проектом.

Я никогда не забуду его первую оценку моей работы всего через 90 дней после начала моей юридической карьеры.

— Гэвин, как адвокат, ты предан своему делу, усерден и скрупулёзен. Ты креативен и прекрасно разбираешься в законах. Ты проделал замечательную работу.

Я позволил себе слегка улыбнуться в ответ на комплименты.

— Спасибо, мистер Ротшильд.

— Но как человек, ты полный мудак. Тебе 30 или 90? Что, чёрт возьми, с тобой? Не трудись мне сейчас рассказывать, что встречаешься с кем-то.

Вот так я оказался сидящим напротив Дэвида Ротшильда, мастера недвижимости, короля Лас-Вегаса, в ситуации, которая станет нашим еженедельным обзором проекта Гэвина. К концу нашей первой «сессии» я понял, почему он так хорош в своей работе. Он задал мне несколько вопросов, а затем позволил мне ответить на них. Время от времени он уточнял или рассказывал историю или шутку, а затем снова меня слушал. Я рассказал ему всё. О своей жизни с самого детства. О моих родителях, юридическом колледже и, самое главное, об Анне-Марии. Я рассказал ему то, что никогда никому не рассказывал, и почему-то чувствовал себя в полной безопасности, делая это. Он закончил нашу беседу так, как мог только он.

— Ну, к счастью, нам предстоит много работы. А теперь давай вернёмся в офис. Я получаю деньги не за то, чтобы целый день возиться с тобой.

Я понятия не имел, каковы были его мотивы, потому что мы никогда их не обсуждали. Сначала я не совсем понимал, что он пытался сделать, но через три года результаты стали очевидны. Он часто действовал настолько тонко, что я даже не понимал, что он делает, пока это не давало результатов.

Я был для него семенем, из которого он выращивал цветок. Например, он комментировал какую-нибудь фотографию, статью, фильм, телешоу или книгу. И что-то щёлкало в моем мозгу. Я обновлял свой гардероб, ходил в спортзал, учился готовить, делал лучшие инвестиционные решения, покупал собственную недвижимость. Без его помощи я бы прожил прекрасную спокойную жизнь представителя высшего среднего класса, с его же помощью я стал уверенным, успешным, молодым и подающим большие надежды бизнес-магнатом. Благодаря ему, я научился делать правильный выбор, встречался с нужными людьми и участвовал в нужных сделках.

Я не знал, как его отблагодарить, но он не хотел никакой награды.

— Хотя именно отец показал ему, как держать клюшку, Тайгер [1] сам наносит удары и выигрывает турниры, Гэвин. Единственная благодарность, которую я хочу, — это наблюдать за твоими успехами.

Я работал на Ротшильда почти пять лет, когда он перестал продвигать мою бизнес-карьеру и взялся за мою личную жизнь и, что ещё важнее, мою душу. Однажды он выдал свою первую бомбу, небрежно заскочив в мой офис и плюхнувшись в одно из моих гостевых кресел.

— Гэвин, что ты подаришь родителям на их годовщину?

Я был совершенно сбит с толку этим вопросом. Он должен был помнить, что моя мать умерла много лет назад. Я был уверен, что он знал, что мой отец тоже умер от печеночной недостаточности год назад. Именно он был тем, кто дал мне отгул для поездки во Флориду на его похороны.

Я тупо смотрел на него, понимая, что он получает огромное удовольствие от моего замешательства.

— Ну же, Гэвин. В следующем месяце Мигель и Мария Сантос будут отмечать 50 лет своего брака. Ты наверняка уже думал о подходящем подарке. Только идиот пропустит событие такого масштаба. Чёртовы неблагодарные дети.

С этими словами он триумфально удалился.

И он был прав. Сантосы фактически стали моими родителями. Я отправлял им сообщения по крайней мере раз в месяц и начал звонить с поздравлениями в дни рождения на втором курсе юридической школы. Я даже иногда отправляла им подарки или открытки на праздники, включая цветы на День матери. Я перестал скрывать от них своё местонахождение примерно через год после начала работы юристом и теперь всегда мог ожидать милую открытку на день рождения или посылку от Марии на Рождество.

Пятьдесят лет брака стали достижением всей их жизни. Эти люди были достойны самого лучшего. Вот что я решил им подарить. Авиаперелёт первым классом, размещение в пятизвёздочном отеле со спа-салоном, лимузин-сервис, бронирование мест в лучших ресторанах Лас-Вегаса и VIP-билеты на самые модные шоу. Я оплатил все расходы и отправил им документы прямо ночью вместе со своими поздравлениями:

«В ознаменование яркого примера настоящей преданности.

С годовщиной свадьбы...

Всё прилагаемое вы сможете использовать в своё удовольствие.

С любовью, Гэвин».

Я не питал никаких ожиданий по поводу своего подарка и был удивлён, когда на следующий день в полдень мне позвонили.

— Гэвин О'Коннор. Слушаю вас.

— О, Михо, какой чудесный сюрприз! Но твой подарок - это слишком.

— Миссис Сантос, приятно слышать вас. Вы и ваш муж заслуживаете этот подарок, и для меня было честью сделать его вам.

— О, Гэвин, ты всегда был замечательным мальчиком. Un momento [исп., один момент], Мигель хочет с тобой поговорить...

— Гэвин?

— Да, сэр.

— Гэвин, это слишком дорого. Я не могу поставить тебя в затруднительное положение. Я даже не могу представить, во что тебе это обошлось. Это слишком много...

Он всё говорил и говорил. Я не был уверен, как он справится, не переводя дыхания.

— Мистер Сантос!

— Мигель?

— Папа!

— Да, Гэвин.

— Мой подарок даже близко не вознаградит вас за всю ту доброту, которую вы проявили ко мне за эти годы. Мне очень приятно иметь возможность вручить вам это. Пожалуйста.., пожалуйста, примите мой подарок. Он от чистого сердца.

После небольшой паузы он заговорил:

— Да, Михо. Мы принимаем его.

— Фантастика! С годовщиной!

А дальше разговор сложился так, что им гордился бы любой турагент. Я объяснил, насколько мог, про всё, что, по моему мнению, им должно понравится делать во время поездки. После множества благодарностей и приветствий я всё-таки смог повесить трубку. И я почувствовал себя лучше. Намного лучше.

Думаю, что это был первый акт, который я совершил за почти десятилетие, в котором не было ни капли эгоизма. Я как раз обдумывал этот факт, когда заметил Ротшильда и его самодовольную улыбку, омрачившую мой дверной проём.

— Чёртовы неблагодарные дети.

— Заткнись, старик.

***

Отпуск четы Сантосов оказался совсем не таким, как я ожидал. Я надеялся, что они захотят использовать мой подарок по полной программе, осматривая достопримечательности, обедая в дорогих ресторанах, отдыхая и расслабляясь в отеле и спа. Они действительно делали некоторые из этих вещей, но каждый раз вытаскивали меня с собой. Как оказалось, самое главное, что они решили сделать, это провести всё это время вместе со мной, начиная с минуты регистрации в отеле.

Принимая во внимание время прибытия их рейса, продолжительность пути до отеля, и нескольких минут, затраченных на регистрацию, они не могли провести в своём номере больше пяти минут, когда набрали мой телефон.

— Гэвин О'Коннор. Слушаю вас.

— Михо, когда ты приедешь к нам?

— Здравствуйте, миссис Сантос. Как прошёл ваш полёт?

— Прекрасно. Мигель говорит, нам нужно отдохнуть всего несколько минут, а потом мы будем готовы к выходу. Так когда ты приедешь к нам?

— Ну, э-э, я полагаю, что смогу быть у вас примерно через час.

— О, Михо, замечательно. Увидимся.

Честно говоря, я не планировал проводить время с Сантосами во время их пребывания в Лас-Вегасе. У них было предусмотрено достаточно дел, чтобы занять их. У меня же на столе лежала куча работы. Я задумался о том, как бы мне получше перестроить свое расписание, когда в мой офис вошёл Ротшильд с двумя помощниками.

— Гэвин, я взял на себя смелость запланировать для тебя немного выходных. Думаю, перерыв в работе тебе не помешает. Так что проваливай отсюда и не возвращайся раньше, чем через неделю, иначе будешь уволен.

Помощники молча собрали все мои рабочие бумаги в коробки и быстро ушли, оставив мой стол неестественно пустым.

— Гэвин, проведи немного времени со своими родителями, а обо всём остальном я позабочусь...

Так я и поступил. Хотя одно правило всё-таки нарушил. Сантосы настояли на посещении моего офиса. Ротшильд не шутил о статусе занятости человека, когда объявлял мне об отпуске, но когда мы втроём вошли в офис, казалось, что он нас ждал. Дэвид лично провёл экскурсию Сантосам, представляя их всем как моих родителей. Распорядился приготовить для нас кофе и закуски в конференц-зале, где вместе с нами провёл почти час, рассказывая Сантосам о моей работе, восхваляя мои достижения и обращаясь с ними как с приезжими королевскими особами. Должен сказать, было очень приятно видеть, как Сантосы сияли от гордости, слушая, что он рассказывал обо мне. Мария почти не отходила от меня, похлопывая меня по руке каждый раз, когда кто-то говорил обо мне хорошее слово.

— Мы так гордимся тобой, Михо!

Остальная часть недели прошла примерно так же. Я мог видеть влияние Ротшильда почти везде, куда бы мы ни пошли. Теперь я открыто признаю, что я выбрал компанию лимузинов, курорт, рестораны и шоу для поездки Сантосов, основываясь на нужных деловых контактах, налаженных мною за эти годы. Я сделал этим людям несколько одолжений, что казалось мне не таким уж и важным. Но Ротшильд выжал из них всё возможное.

Куда бы мы ни пошли, нам оказывали VIP-обслуживание. Нас встречали владельцы, а не менеджеры, директора, а не помощники. Они развлекали Сантосов историями о том, как я помогал им в их бизнесе, и обеспечивали нас лучшими местами в доме, лучшим вином из того, что они могли предложить. Это было действительно нечто.

— Должен признаться, что эта неделя была немного сверх всякой меры. Я знаю всех этих людей и работал со всеми ними, но мне никогда раньше не оказывали таких почестей. Боюсь, что моя повседневная жизнь гораздо скуднее.

— Гэвин, мы думаем, это замечательно, что у тебя так много друзей, которые хотели показать нам, насколько ты, по их мнению, достойный мужчина. Мы всегда знали, что ты очень особенный молодой человек... И мы всегда гордились тем, что могли называть тебя...

Мария Сантос не смогла добить мяч, но Мигель без проблем вскочил на ноги.

—. ..нашим сыном. Вот кем ты был для нас и кем всегда будешь. Ты дал клятву перед Богом, которая сделала тебя частью нашей семьи. И ты выполнил каждую часть этой клятвы. Ты стал частью нашей жизни с тех пор, как был маленьким мальчиком, и мы удостоились чести наблюдать, как этот мальчик становится прекрасным мужчиной. Любой отец не может мечтать о большем. Гэвин, мы любим тебя и очень гордимся тобой.

Мигель Сантос стал на десять лет старше, но его сила нисколько не уменьшилась. Я думал, что он сломает мне несколько ребер медвежьими объятиями, в которые он меня заключил. Мария присоединилась к нашим слезливым объятиям мгновением позже, украсив мой первый настоящий семейный момент, пережитый за столь долгое время. Это наполнило меня радостью.

Оставшаяся часть их пребывания пролетела быстро, и мне было грустно провожать их домой. Я пообещал навестить их вскоре, после того, как улажу некоторые дела.

***

И снова Ротшильд точно знал, что именно мне нужно.

Я вернулся к работе более энергичным и более креативным. У меня появилась идея, и когда я рассказал Дэвиду о ней, он просто улыбнулся и благословил меня. Как проект она была относительно небольшой по масштабу и не обещала долгосрочных доходов, но, возможно, это был самый важный проект, за который я когда-либо брался.

Всего шесть недель ушло на то, чтобы закрепить все необходимые мне права собственности, за исключением одного. У меня уже был покупатель с полным пакетом финансирования в кармане. Я сделал несколько телефонных звонков, семь, если быть точным, людям, которые не ожидали меня услышать. После этого, вооружившись новой информацией о том, как лучше заключить сделку с оставшимися владельцами недвижимости, я был готов действовать и забронировал рейс в свой родной город.

Я собирался посетить его впервые за почти десять лет.

***

Я был в аэропорту, ожидая начала посадки на свой рейс, когда впервые встретил Эми и Лидию. Они работали в киоске кофейни в одном из терминалов. Было неловко подслушивать их разговор, но они и не пытались скрыть его от остальных, так что все посетители в очереди за латте узнали, какие у них проблемы. Вообще-то, всё было довольно просто. В их новой съёмной квартире оказались сломаны бытовая техника и сантехника, а домовладелец отказывался устранять какие-либо неполадки. К тому же он сообщил им, что если они нарушат договор аренды, то потеряют оплаченный залог, тем самым по сути, не оставив им выхода, чтобы выбраться из этой ужасной ситуации.

Когда подошла моя очередь, и Эми подала мне кофе, я протянул ей визитку с некоторыми инструкциями, написанными на обороте.

— Я не мог не услышать ваш разговор. Думаю, я смогу помочь, если вы захотите. Вот моя визитная карточка. Позвоните по указанному номеру и спросите Маркуса. Скажите ему, что Гэвин, это я, посоветовал вам попросить у него «Мелвина». «Мелвина». Это очень важно. Ему понадобится вся информация о вашем арендодателе, которую вы сможете дать. Он разберётся с этим. Если вам нужна помощь в поиске нового жилья, скажите об этом Маркусу. Он найдёт вам хорошее жилье в нужном ценовом диапазоне. Я всё написал на обратной стороне карточки.

В этот момент объявили, что начинается посадка на мой рейс.

— Это мой рейс. Мне пора. Не беспокойтесь о затратах, я обо всём позабочусь. Просто наберите нужный номер. Маркус. Гэвин. Мелвин. Запомнили? Хорошо, и удачи.

Почему я предложил им помочь? Всё просто. За время работы в сфере недвижимости я натыкался на кучу придурков. Именно Ротшильд дал мне фундаментальное убеждение относительно работы в этом бизнесе.

— Гэвин, недвижимость — это не игра с нулевой суммой. Здесь не должно быть победителей и проигравших. В лучших сделках выигрывают все. Наши клиенты получают надёжные инвестиции по правильной цене, арендаторы получают премию за пользование их имущества, и все зарабатывают деньги. Мы не занимаемся тем, что обманываем людей. Мы свахи, а не сутенёры.

Итак, с помощью нескольких телефонных звонков, письма и около 30 минут работы, один из наших помощников юристов вытащил двух девушек из плохой ситуации. Время от времени мы все работали на общественных началах. Это было не исключение. Я успел отправить Маркусу короткое электронное письмо, прежде чем мне пришлось выключить телефон, чтобы он не сильно удивлялся, когда ему позвонят девушки, и чтобы он знал, кто будет оплачивать его время.

***

Перелёт до Омахи был довольно коротким. Я быстро получил багаж и арендовал машину. Вскоре я обнаружил, что уже некоторое время бесцельно катаюсь по городу. За годы моего отсутствия здесь мало что изменилось. Ну, по крайней мере, достопримечательности остались прежними, но появилось и кое-что новое. Думаю, мои ощущения от родины остались прежними, просто я больше не как дома.

Я проехал через район, где жили Сантосы. Все дома, кроме принадлежащего им, были в довольно плачевном состоянии. Это и раньше был не был лучший район, но теперь он явно становился заброшенным.

Я знал, что город изменился. Например, появился новый микрорайон, который собственно и был моим конечным пунктом назначения. Дизайн района был уникальным для этого города. Несколько уровней многоквартирного жилья над торговыми площадями, заполненными ресторанами, кинотеатром и магазинами, включая продуктовые. Микрорайон был расположен рядом с большим обустроенным парком с пешеходными дорожками. Это было идеально.

Квартира, которую я выбрал, была совершенно новой. Две спальни, большая открытая гостиная, столовая и кухня, а ещё отдельный кабинет. Довершал всё просторный балкон с видом на парк и прекрасным видом до самого горизонта. Ванная при главной спальне была обустроена как спа с джакузи и большой душевой кабиной. Всё было красиво обставлено. Сантехника высшего качества, и первоклассная бытовая техника. Достаточно было добавить несколько фотографий и другие личные штрихи, и эта квартира стала бы совсем комфортной и уютной.

Я пригласил Сантосов встретиться со мной на ужине в одном из ресторанов, и они прибыли вовремя, одетые для вечера в городе. У нас получился отличный ужин, полный радости и юмора. Я очень надеялся, что остаток вечера пройдёт так же хорошо.

Мигелю и Марии Сантос исполнилось по 67 лет, и они были женаты 50 лет. Я знаю, о чём вы подумали; я тоже подсчитал. Они явно поженились в другие времена. Тогда они оба были молоды духом и здоровы, но прошедшие годы, полные физического труда, сказались на Мигеле. Мария продолжала работать простым администратором, чтобы помочь накопить на пенсию. Во время одного из наших разговоров в Лас-Вегасе я узнал, что, хотя они были бы не прочь выйти на пенсию, но пока они не могли себе это позволить. И они серьёзно беспокоились о том, что вынуждены прожить свои золотые годы в доме, окружённом преступностью и заброшенными домами.

Я надеялся всё это изменить. Как напомнил мне Ротшильд, это то, что дети делают для своих родителей.

Я пригласил их в свою квартиру на ночной стаканчик. Они, казалось, удивились, когда мы вошли в лифт.

— Я даже не знал, что это отель, Михо. Номера, должно быть, дорогие.

— Эээ, нам нужно поговорить об этом.

Открыв дверь в квартиру, я разжёг их любопытство ещё больше. Было приятно видеть, что увиденное им понравилось. Признаюсь, что выбирая квартиру, я заранее попросил семерых из их детей описать дом мечты родителей. Эта квартира соответствовала большинству из этих описаний, хотя в некоторых была одна или две уникальные детали. Я был почти уверен, что смог учесть их все.

Внимание Сантосов привлекло шампанское.

— Мы что-то празднуем?

— Да, я надеюсь на это.

— Ну, и по какому случаю?

Я вытащил пробку.

— По случаю вашего выхода на пенсию и переезда в новый дом.

Я поднял свой бокал и широким жестом молча обвёл комнату свободной рукой.

— О, боже мой. Так это подарок нам?! Мы не можем его принять, это слишком.

— Мигель прав, Михо. Мы не можем принять подобное.

— О, это не подарок. У вас более чем достаточно денег, чтобы купить это жилище. Пожалуйста, присядьте, и давайте поговорим об этом.

Они, переглянувшись, неохотно согласились, но в целом всё дальнейшее прошло довольно хорошо.

— Я подготовил кое-какие бумаги. Подписав эти документы, мы создадим партнерство. Я дал ему название Santos Investment Group. Нашей первой задачей станет закрытие 19 объектов недвижимости, которые охватывают радиус в два квартала вокруг вашего теперешнего дома. Вторая задача — объединить эти объекты недвижимости вместе с вашим домом в один объект и запросить изменение его зонирования в отделе планирования городской администрации. Затем мы продадим его Property Management International, которая планирует использовать эту землю для строительства отеля, магазинов розничной торговли и парковки рядом с новыми объектами. Деньги от продажи нашей недвижимости мы сможем получить в течение следующих 90 дней.

Я пододвинул к ним через стол листок бумаги с расчётом предполагаемой суммы. Судя по всему, они оба были в шоке.

— На эту квартиру оформлена аренда «как есть» на следующие 3 месяца с возможностью дальнейшего выкупа в течение 90 дней за указанную вот здесь сумму.

Я положил перед ними второй листок бумаги, на котором была выделена еще одна цифра в долларах.

— Половина оставшейся прибыли пойдёт на финансирование пожизненной ренты для вас двоих с ежемесячными дивидендами в размере вот этой суммы.

Третий лист бумаги лёг на стол.

— И тогда вы сможете начать жить беззаботной жизнью на пенсии, которую вы оба давно заслужили, в своём новом жилье. Сам я дам вам только несколько деловых советов и окажу несколько бесплатных юридических услуг.

Конечно, Сантосы не станут богачами, но им больше не придётся работать ни дня в своей жизни. Это был скорее серебряный, а не золотой, парашют, но его было вполне достаточно.

— Гэвин, как тебе удалось всё это сделать за такое короткое время?

— Признаюсь, покупка недвижимости, окружающей вашу, потребовала некоторой беготни, но всё-таки оказалась достаточно простой. Мой босс, Дэвид Ротшильд, нашёл покупателя благодаря своим деловым контактам. Судя по всему, на другом берегу реки в Айове ведётся строительство нового игорного комплекса. Договориться о цене удалось довольно быстро, стоило только определить стоимость недвижимости с учётом её нового назначения. Изменение назначения нашего участка земли произойдёт с помощью контактов нашего покупателя в городском совете. Ну, а всё остальное — просто хорошее вложение денег.

Мария Сантос плакала сквозь улыбку. Мигель просто качал головой.

— Я не могу в это поверить. Это чудо какое-то.

— Это больше, чем мы когда-либо могли даже мечтать.

— Ну, никто не заслуживает этого больше, чем вы оба...

***

Я не видел и не слышал Анну-Марию все последние десять лет. Её родители никогда не упоминали при мне её имени. Её братья и сестры, хотя я и не часто общался с ними, тоже никогда не упоминали её имени. Со временем я перестал думать о ней. Тем не менее, когда я впервые увидел её снова, у меня возникло чувство, словно кто-то вырывает меня из сна. Да, я любил её все годы своего взросления и начала своей самостоятельной жизни, но теперь я ничего не чувствовал к ней.

Наша встреча была настолько случайной, насколько это вообще возможно. Я плохо выбрал вещи для этой поездки, упаковав с собой любимые, вместо того, чтобы взять нужные. Теперь мне надо было приобрести кое-какую одежду, чтобы оставаться нормально упакованным на протяжении всей поездки. К счастью, в новом торговом центре располагался один из моих любимых розничных магазинов. Когда я в своё время уехал из города, его здесь ещё не было.

Я уже некоторое время ходил по магазину, когда услышал знакомый голос.

— У тебя прекрасный вкус.

Анна-Мария выглядела по сути так же, как я её помнил. Да, немного старше, и улыбка не такая яркая, и пара лишних килограммов. Но ничего драматичного. Просто более взрослая версия женщины, на которой я когда-то женился.

— Привет, Анна-Мария.

— Почему ты здесь?

— Мне надо сделать кое-какие покупки. А ты?

— О, я здесь работаю. Но я имела в виду, почему ты в городе?

— Просто у меня здесь кое-какие дела и, заодно, я навещаю старых друзей.

— О, а я вхожу в список друзей, которых ты хочешь навестить?

— Честно? Нет.

— Понятно... Было приятно тебя видеть, Гэвин.

— Взаимно, Анна-Мария.

Я думал, что это будет всё. Наша встреча прошла очень неловко, но не выворачивала наизнанку. Всё прошло даже лучше, чем я мог ожидать, учитывая то, что я не планировал снова увидеть её. Моё спокойствие продлилось недолго. Я заметил, что она работает на кассе. Она сначала молча оформила мою покупку и только потом снова заговорила.

— Гэвин, как долго ты пробудешь в городе?

— Может быть, несколько дней.

— Как думаешь, мы могли бы встретиться и немного поговорить?

— Я подумаю об этом.

Она вручила мне свою визитку, и я ушёл, не сказав больше ни слова. Мне действительно нечего было ей сказать. Я действительно ушёл. Я не собирался ей звонить.

***

Вопреки здравому смыслу, два дня спустя я обнаружил себя сидящим в одиночестве в кабинке одного из любимых баров в моей прошлой жизни. Мы с Анной-Марией встречались здесь с друзьями по пятницам после работы. Сейчас здесь было всё-также достаточно комфортно, но не так, как раньше.

Она явно постаралась выложиться по полной. Маленькое чёрное платье облегало изгибы, которые красиво расширились с её зрелостью. Чёрные туфли-лодочки на высоком каблуке выгодно подчёркивали длину её ног. Она явно потратила много времени на макияж, прическу и ногти. Если бы она была незнакомкой, я бы, возможно, даже спросил, могу ли я угостить её выпивкой. Моя бывшая жена действительно выглядела очень хорошо. Я стал вставать, когда она появилась в кабинке напротив меня. Она молча села и подождала несколько минут, прежде чем начать разговор, о котором попросила меня:

— Ты мне солгал.

— Сначала именно ты солгала мне.

Я знал, о чём она говорит. И она прекрасно знала, что я имею в виду, поэтому любезно приняла смущённый вид, прежде чем продолжить:

— Я не думала, что ты действительно уедешь из города. Я надеялась, что у нас будет возможность поговорить.

— Какой был бы в этом смысл?

— Я не знаю. Я действительно не знаю. Но я знаю, что я не была счастлива, когда ты меня бросил.

— Ну, на самом деле ты не оставила мне выбора. Так что я не чувствую себя плохо из-за твоего несчастья.

Она слегка удивилась моему тону, хотя я не был груб с ней, просто говорил правду.

— Гэвин, я никогда не переставала любить тебя, даже когда делала то, что делала.

Мне невольно вздохнул, поняв какой путь она выбрала.

— Анна-Мария, послушай. Единственное хорошее в нашем разводе было то, что ты стала мне лгать. Наверное, потому что я не давал тебе для этого повода. Но я не собираюсь сидеть здесь дальше, если ты собираешься лгать мне сейчас. Чего ты вообще хочешь? Почему мы здесь сидим? Это ничего не изменит. То, что случилось с нами, уже давно закончилось.

— Но ты даже не боролся за меня тогда. Ты просто сдался, даже не поспорив. Это было для меня так неожиданно. Почему ты бросил меня, даже не попытавшись вернуть? Я думала, ты меня любишь.

— Ну, видимо, нам придётся не соглашаться друг с другом по этому вопросу. Как я понял, ты сама отказалась от меня. Не сказав мне ни слова. Ты оставила меня, даже не дав шанса исправить то, что, по твоему мнению, было сломано. Я тогда просто изложил это на бумаге.

— Это была ошибка, Гэвин. Я совершила огромную ошибку и прошу прощения. Понятно?

Мне пришлось застонать. Годы, проведённые в разлуке, дали мне ясность. Видимо, те же самые годы сделали Анна-Мария бредовой.

— Чушь собачья.

На её лице отразилась боль, а глаза начали слезиться, но всё, что она говорила, было ложью.

— Тогда просто всё пошло не так, как ты надеялась. — продолжил я. — И то, что теперь ты испытываешь угрызения совести, не означает, что можно переписать историю. Пожалуйста, не делай из меня идиота, говоря, что изменяя, ты заботилась обо мне и моих чувствах.

— Я действительно заботилась, Гэвин. Я любила тебя. Я всё ещё люблю.

— Вы действительно в это веришь? Серьёзно?

— Но это правда, Гэвин.

— Хорошо, давайте рассмотрим эту твою теорию. Кто из вас, ты или Майкл Джеймс, решил, что меня следует лишить секса с моей любимой женой?

Она посмотрела мне прямо в глаза, и на секунду мне стало стыдно, но выглядело это так, будто она не хотела отвечать на мой вопрос и, возможно, уже жалела, что начала этот разговор.

— Это было его требование.

— Значит, твоя бесконечная любовь ко мне позволила тебе не только раздвинуть ноги перед другим мужчиной, но и подчиниться его желаниям? Хотя ты знала, что это причинит мне только боль?

— Гэвин, я...

— Сколько времени вы трахались, прежде чем ты прекратила принимать противозачаточные таблетки?

— Что? Ну, я, эээ...

— Я имею в виду, что ты не случайно забеременела. Ты решила позволить ему обрюхатить тебя. Ты хотела этого. Мне интересно, когда ты собиралась сообщить мне, что носишь внебрачного ребенка в утробе, в которой перед Богом поклялась выносить только моих детей? Или ты собиралась уверить меня, что что это мой ребёнок, даже зная, что мы не занимаемся сексом?

Она даже не потрудилась открыть рот в попытке что-нибудь ответить.

— Почему ты не с ним? Где он вообще?

— Он не хотел связывать свою жизнь со мной. Его жена узнала об этом ребёнке, также как и его начальник в офисе. В итоге жена развелась с ним, и ему пришлось самому уйти с должности, иначе бы его уволили. Он бросил меня. Мне тоже пришлось уйти с работы. Было слишком неловко находиться там, где все знали, что произошло.

— И мне должно быть из-за этого плохо? Почему?

— Я не знаю, Гэвин... Правда не знаю. Я совершила ошибку. Я ввязалась в плохую историю и не смогла остановиться. Я знаю, что был неправа. Ты можешь меня простить? Я люблю тебя. Я умерла в тот день, когда ты меня бросил, и с того дня я скучаю по тебе. Я хотела, чтобы ты вернулся и дал мне ещё один шанс. Я хотела, чтобы ты дал мне шанс извиниться перед тобой и сказать, что я больше никогда больше не сделаю подобного. Я осталась совсем одна, Гэвин. Мои родители почти со мной не разговаривают. Братья и сёстры не хотят видеть меня рядом с собой. У меня нет друзей. Я совсем одна.

— Анна-Мария, я простил тебя. Давно. Но поверь, нет никаких шансов, что я когда-нибудь вернусь к тому, что у нас было. А в остальном у тебя есть твой ублюдок. Он может согревать тебя ночью.

— Это жестокие слова, Гэвин.

— Они не более жестоки, чем ложь, которую ты продолжаешь мне говорить.

— Я не лгу, Гэвин. Я прошу дать мне ещё один шанс. Это то, о чём я мечтала все эти годы.

— Этого никогда не произойдёт.

— Почему, Гэвин? Я знаю, что ты меня всё ещё любишь. Ты сам это сказал. Ты сказал, что всегда будешь любить меня. И я всегда любила тебя. Почему это не может произойти?

— Есть две причины. Во-первых, я уже не тот парень, который когда-то женился на тебе. Я изменился. Ты больше не знаешь, что я за человек. И я точно не знаю тебя, даже если когда-то и знал.

— Нет, ты меня знаешь, Гэвин. Я та же самая, какой была тогда. Я та же женщина, которую ты любил. Так что твоя первая причина не имеет значения. А какая вторая?

— Знаешь, Анна-Мария, эта первая причина то, во что я искренне верю. Но я расскажу тебе и о второй причине, а затем задам вопрос. Ты захотела кого-то другого. Я позволил тебе получить то, что ты хотела, без единого грубого слова. Потому что я любил тебя. Может быть, я и сейчас люблю тебя, пусть и по-другому. После того, как я уехал от тебя, я поступил в юридическую школу, успешно закончил её и сдал экзамен на адвоката, начал новую карьеру и построил новую жизнь. Единственное, чего я не сделал, так это не завёл себе другую подругу. У меня не было секса с женщинами с тех самых пор, как мы с тобой в последний раз занимались любовью. Теперь позволь мне спросить тебя вот о чем? Со сколькими разными мужчинами ты трахалась за то время, что тосковала по мне и по нашей потерянной любви? Только честно.

Она даже не могла поднять глаза, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Видишь ли, я не верю, что ты говоришь мне правду, Анна-Мария. Я не знал этого тогда, но женщина, которую я любил, оказалась лживой, изменчивой шлюхой. Как я смогу доверять тебе снова? Зачем мне это вообще? Назови мне хоть одну причину, по которой я вообще могу захотеть впустить тебя обратно в свою жизнь. Если ты назовёшь её, может быть, у нас есть шанс.

Она тихо плакала, когда я встал, чтобы уйти.

— Я так и думал. Прощай, Анна-Мария.

***

Три месяца спустя я увидел их снова.

Я возвращался в Омаху, чтобы закончить кое-какие дела. Всё задуманное прошло по плану. Мигель и Мария наслаждались своим новым жильём и свободой после выхода на пенсию. Мне стало теплее на душе, когда мы увиделись и я поговорил с ними, настолько они были счастливы.

На этот раз дамы, предлагающие кофе, не жаловались, а просто хихикали и улыбались, обслуживая клиентов. Я зарылся в телефоне, когда услышал, как они выкрикивают мое имя.

— Мистер О'Коннор!

— Да? Могу ли я вам чем-то помочь?

Я не сразу узнал их. Я имею в виду, что я никогда больше их не встречал. Я даже не знал их имён. Я был в полной растерянности, когда меня осенило.

— О, да, да. «Мелвин». Мне жаль, что я не сразу вспомнил вас. Это моя вина. Как всё прошло?

— Прекрасно, мистер О'Коннор. Мы бы связались с вами, но даже не знаем, как вас поблагодарить.

— Пожалуйста, зовите меня Гэвин, и не нужно благодарностей. Я просто хотел заработать немного хорошей кармы. Рад, что у вас всё получилось.

Я машинально потратил немного времени, оценивая двух молодых леди. Говорила только одна. Очень милая брюнетка с приятной улыбкой и вьющимися волосами, падавшими на плечи. Рост около 170 сантиметров и очень пышная, но здоровая на вид фигура. Её спутница выглядела застенчивой. Она была немного выше и намного худее. У нее были более длинные прямые светлые волосы. Она ни в коем случае не выглядела нездоровой, просто её телосложение было поджарым, и всё в ней соответствовало этому. Можно было подумать, что она боится меня, если бы на её лице не было лёгкой улыбки.

Мне снова объявили посадку в самолёт.

— Ну... эээ, дамы, снова объявили мой рейс. Было приятно снова вас увидеть... Извините, но я не знаю ваших имён.

— Я Эми, а это Лидия. Мы кузины.

— Ну что ж, Эми и Лидия, было приятно снова с вами встретиться.

Я стоял в очереди, как раз собираясь отдать билет сотруднице аэропорта, когда ко мне подбежала Эми. Она протянула мне салфетку из их кофейни с номером телефона.

— Нам действительно нужно поблагодарить вас как следует. Позвоните мне, когда вернётесь. Хорошо?

Я просто открыл рот. Зная себя, я, вероятно, изящно отказался бы, если бы мне дали время подумать.

— Конечно. Никаких проблем.

***

Семейные встречи Сантосов всегда проходили по большим праздникам. Пасха, День благодарения, Рождество, Четвертое июля и Синко де Майо — всё это были поводы собраться и отпраздновать.

Просьба всем собраться в сентябре была немного странной. Но именно я инициировал её. Удивительно, но все поместились в новой квартире Сантосов. Там явно не было места, чтобы разместить всех на ночь, но на самом деле это было довольно удобное место для наших встреч.

Все сидели и внимательно смотрели на меня. Сейчас должно было произойти то, что было одним из самых сложных дел, которые я когда-либо делал. Может быть, они решат, что я не имею на это право? Я понятия не имел, но верил, что поступаю правильно. Поэтому, как всегда говорил Ротшильд, я «доверился своей интуиции».

— Я хотел, чтобы все вы собрались сегодня здесь, потому что скажу то, что считаю важным, только один раз, и хочу чтобы вы сами всё услышали это от меня одновременно. Во-первых, я хотел сказать, что для меня всегда было одной из величайших радостей сознавать, что все вы относились ко мне, как к полноправному члену этой семьи. Мигель и Мария, ваша любовь и поддержка дали мне силы справиться с некоторыми очень неприятными обстоятельствами. Я всегда буду благодарен за это... Но я также помню, что Анна-Мария была частью этой большой семьи. Она могла как все разделить радость успехов и боль неудач со своей семьёй. Потом она изменила мне, и из-за этого я вынужден был сделать трудный выбор. Но она не изменяла никому из вас. Всего несколько месяцев назад я говорил с ней в первый и единственный раз за последние десять лет. Это был один из самых болезненных разговоров, которые у меня когда-либо были. Я не сдержался и высказал несколько резких слов в её адрес и в адрес ее отношения ко мне. Но, хотя я всегда могу злиться на неё за её поведение, именно то, что она рассказала мне обо всех вас, заставило меня почувствовать стыд. Я говорю это со всем уважением к каждому из вас. Мистер и миссис Сантос, пожалуйста, простите меня за то, что дальше скажу, а потом и за поспешный уход, но это то, что я должен сказать и сделать... Вам всем нужно перестать быть кучкой мелких засранцев и прекратить издеваться над своей дочерью и сестрой. И над её дочерью. Пока она не вернётся в эту семью, членом которой она всегда должна была быть, я не хочу иметь ничего общего ни с кем из вас. Мистер и миссис Сантос, я не буду с вами связываться, и вы не должны связываться со мной, пока это дерьмо не закончится...

Шокированные выражения на их лицах не вызвали у меня особого удовлетворения, но сказав всё, что хотел, я ушёл из своей приёмной семьи, не имея никакой реальной надежды когда-либо увидеться с ними снова.

***

Я не был большим поклонником религиозных дел, но всегда ценил пышность и общность больших праздничных церковных служб. Мне пришлось принять католичество, чтобы пожениться в церкви с Анной-Марией, и я был верным прихожанином на все праздники во время нашего брака. Было странно утешительно сидеть в моей старой церкви в пасхальное воскресенье. Я был немного сбит с толку из-за времени начала мессы и сидел один в задней части церкви уже около 15 минут, когда она села рядом со мной.

— Кажется, это подходящее место для исповеди. Прости меня, Гэвин, ибо я согрешила.

— Анна-Мария. Я простил тебя давным-давно. Ты же это знаешь.

— Да, я знаю это, Гэвин. Но ты простил меня, когда я этого не заслуживала. В то время я не раскаивалась по-настоящему в том, что сделала. Но теперь я, Гэвин, наконец понимаю, которую боль я тебе причинила. Если бы я могла, я бы отдала всё, только бы не было того предательства. Честно говоря, я всегда думала, что ты заслуживаешь кого-то лучше меня. Мне так жаль, что я не смогла быть той женщиной, которую ты заслуживаешь. И я хочу поблагодарить тебя за то, что ты вернул мне мою семью. Папа сказал мне, что ты был причиной того, что они приняли меня. Ты был и всегда был хорошим человеком, Гэвин.

— Спасибо, Анна-Мария. Я принимаю твои извинения. Живи в радости.

Месса была прекрасной. Пасхальное угощение было сытным. Но по мере того, как день клонился к вечеру, я понял, что с возвращением Анны-Марии и её дочери туда, где им положено быть, для меня не осталось места в семье Сантос. Пришло время двигаться дальше.

Было несколько слезливых прощаний, когда пришло время мне уходить. Я думаю, мы все знали, что на самом деле означало моё прощание. В момент, который замкнул круг моего путешествия, Мария Сантос обняла меня у двери. И снова у меня возникло чувство, что она понимала гораздо больше, чем показывала. Отпустив меня наконец, она положила руку мне на щеку, закрыла глаза и некоторое время стояла молча. Когда она снова их открыла, она заговорила голосом, который мог слышать только я.

— Да благословит тебя Бог, Михо. Я буду скучать по тебе.

***

Моя жизнь в течение следующего года была довольно беспокойной как в профессиональном, так и в личном плане.

На работе мы все двигались в темпе, который наверняка бы нас убил, если бы мы продолжали в том же духе и дальше. После почти двух месяцев 14-часовых рабочих дней и череды сделок Ротшильду это надоело. Однажды ночью в конференц-зале он дал нам всем это знать.

— Всё! С меня хватит! Я едва могу выносить вид любого из вас. С этого момента мы закрываемся. Все убирайтесь отсюда на хер и не возвращайтесь в течение недели. Я заплачу вам за ваше время, только бы мне не пришлось смотреть ни на кого из вас.

Затем он вышел, оставив нас в растерянности.

Я провёл свой первый день обязательного изгнания за уборкой своей квартиры. Я забыл, что у меня есть мебель, которая была погребена под грудами бумаг, одежды и контейнеров из-под еды. Я разделил свое бельё на то, которое требовало химчистки, и то, которое можно было просто постирать, проверяя попутно карманы. Вот тогда я и нашёл салфетку с телефонным номером.

***

Утром третьего дня изгнания я сидел, обладая теперь уже чистой квартирой и обновлённым гардеробом. Салфетка украшала мой обеденный стол как центральный элемент. И я решил позвонить. Наверно, я звучал как идиот.

— Привет.

— Эээ... Да... — промямлил я. — Могу ли я... гм, поговорить с Эми, пожалуйста.

— Да, я слушаю.

— О... эээ... привет, Эми, это Гэвин... эм... О'Коннор. Это я был в аэропорту. Я имею в виду, ты дала мне свой номер в аэропорту. А, чёрт. Я хочу сказать, что ты, возможно, помнишь меня по аэропорту. Ты дала мне свой номер несколько недель назад и попросила позвонить.

Я был уверен, что моё покрасневшее лицо было отчётливо видно на другом конце телефонной линии.

— Привет, Гэвин! Конечно, я тебя помню. Как я могу забыть?

— Ну, эм, наверное, я позвонил слишком рано, и у вас обеих, вероятно, есть планы, но я надеялся, что вы с Лидией сможете присоединиться ко мне за ужином. Ну, я надеюсь, что смогу угостить вас ужином в моей квартире, а вы, возможно, расскажете мне о том, как всё прошло с вашей квартирой. Ну, сегодня вечером, если вы не против. Признаюсь, что нас всех выгнали из офиса на целую неделю, и мне стало скучно. И я понадеялся, что вы сможете сегодня вечером поужинать. Со мной. В моей квартире.

Она захихикала. Я почувствовал себя полным идиотом.

— Гэвин, мы бы с удовольствием придём на ужин к тебе в квартиру. И сегодняшний вечер нас вполне устраивает.

— Фантастика. Великолепно. Замечательно.

— Гэвин?

— Да.

— Ты можешь дать мне свой адрес?

— О, да. Конечно.

Мое унижение было полным. Я даже не смог нормально пригласить пару человек на ужин.

***

Мне было гораздо комфортнее общаться с Эми и Лидией лицом к лицу, хотя Лидия продолжала в основном хранить молчать. Она просто смотрела мне в глаза и улыбалась, и этого было более чем достаточно для меня.

— Это отличная квартира, Гэвин. Тебе, должно быть, нравится устраивать здесь вечеринки?

Здание, в котором располагалась моя квартира, было довольно впечатляющим, хотя я и не имел к нему особого отношения. Оно было центральным элементом не достроенной до конца собственности. Ротшильд и я участвовали в реструктуризации финансирования для работающего здесь застройщика. Этот трёхкомнатный пентхаус оказался доступным по цене ниже рыночной, и я с радостью купил его, став в результате обладателем первоклассного холостяцкого жилища с фантастическим видом из окон, весь потенциал которого, по сути, никогда не использовался. Мне так понравилось это место, что я решил потратить на него немного больше денег, но мне не хотелось упоминать, что я также владел всем этим зданием.

— Можете мне не верить, но помимо моего босса, вы первые мои гости.

— Правда? А как насчёт твоей девушки?

— О, у меня нет девушки. Я даже ни разу не был на свидании с тех пор, как развёлся, а это было десять лет назад.

Эми и Лидия сидели на барных стульях у кухонного острова и потягивали вино. Эми задавала мне вопрос за вопросом. Было очень приятно поговорить с кем-то ещё, кроме моего босса и коллег. Приготовив пасту, я трудился над соусом и болтал. Я даже не осознавал, что покорно отвечаю на все её вопросы. Думаю, мне просто было очень комфортно с ними, хотя я и не могу этого объяснить.

Но тут разговор внезапно прекратился. Когда я обернулся, они обе сидели с открытыми ртами, уставившись на меня.

— Что? Я что-то сказал что-то не то? Прошу прощения... что я сказал?

— Ты не был на свидании 10 лет, Гэвин?!

— Ну, да. Я учился и работал, и эта тема так и не пришла мне в голову. Странно, да?

— Эммм... да.

Даже Лидия закивала головой.

— О, ну, я, по правде говоря, об этом не задумывался. Думаю, вы правы, и это действительно немного странно. Хм.

— Господи, Гэвин! Я просто не могу в это поверить!

— Но это правда... Ладно, не важно. Ужин готов, и нам пора переходить к столу...

Ужин прошёл очень весело. Было много смеха и улыбок. Мне удалось многое узнать об Эми и Лидии. Эми училась на последнем курсе университета, изучая управление туристической отрасли. Лидия изучала английский язык с дополнительной специализацией по творческому письму. Когда я спросил Лидию, могу ли я прочитать что-нибудь из её работ, за неё мне ответила Эми, сообщив, что, возможно, да. Девушки обменялись взглядами, которые я не смог прочесть. Им обоим было по 22 года, и они жили вместе с 16 лет, после того, как родители Лидии погибли в автокатастрофе. Продолжение жизни в одной комнате в колледже оказалось для них идеальным вариантом. А в кофейне аэропорта они подрабатывали в свободное от учёбы время, чтобы иметь хоть немного свободных денег.

Эми «по секрету» сказала, что Лидия влюбилась в меня и начнёт разговаривать, только когда узнает меня получше. Мне пришлось довольствоваться этим объяснением поведения Лидии за неимением другого.

Весь вечер вокруг нас царила необычная атмосфера. Возможно, это просто было следствием выпитого вина или полного отсутствия у меня навыков общения с женским полом, но мне казалось, что они обе флиртовали со мной. Я пару раз ругал себя за то, что вообще мог так подумать о двух молодых женщинах, которые были моими гостьями, но, честно говоря, не слишком сильно. Правда заключалась в том, что я наслаждался их вниманием, даже если это была в основном фантазия, возникшая в моей голове.

В конце вечера я получил на прощание краткое объятие и поцелуй в щеку от каждой из девушек. Уходя, Эми выразила надежду, что мы сможем скоро снова встретиться. Я в шутку ответил, что свободен до конца недели, и они могут зайти ко мне, просто почувствовав желание сделать это.

Я был действительно удивлён, когда на следующий день перед обедом они появились у меня снова с корзиной для пикника, полной еды. Мы пообедали на балконе, наслаждаясь погодой до тех пор, пока солнце не сделало наше пребывание на улице невыносимым. Затем они обе ушли на учёбу.

Похоже, они действительно поняли моё приглашение буквально.

На следующий вечер, после того как их занятия закончились, они вернулись с пиццей, попкорном и фильмом. Расположившись на диване, мы хорошо провели время. Уходя после завершения киносеанса, Эми немного нервничала, когда поинтересовалась возможностью воспользоваться бассейном для жильцов. Она уточнила, какая у администрации здания политика в отношении гостей. Я улыбнулся и сказал ей, что позабочусь об этом.

Когда они приехали на следующий день, у меня был приготовлен для них сюрприз. Ключи-карты от бассейна и тренажёрного зала для них обеих, а также личные шкафчики в женской раздевалке. Иногда приятно быть волшебником. Они тоже преподнесли мне сюрприз, когда вышли из спальни в своих бикини. Я понял, что мне придётся повысить нагруженность моих ежедневных тренировок. В течении нескольких мгновений я был уверен, что у меня случиться сердечный приступ. Я пришёл в себя только когда они ушли, чтобы воспользоваться бассейном.

После того, как неделя моего отпуска закончилась, вернулась обычная ежедневная рутина. Я уходил на работу и возвращался домой. Три или четыре дня в неделю девочки заходили ко мне на ужин, чтобы посмотреть кино или просто поболтать. При встречах в субботу или воскресенье мы обычно находили какое-нибудь занятие для всех нас троих. Кроме того, девочки заходили почти каждый день, чтобы воспользоваться тренажёрным залом, хотя я обычно в это время был на работе.

Ротшильд был на седьмом небе от счастья, предложив мне новый материал.

— Если бы я не знал твою жалкую задницу настолько хорошо, я бы подумал, что ты встречаешься с двумя женщинами одновременно.

— Успокойся, старик, мы с ними просто друзья. И ради Бога оставь свои извращённые фантазии при себе.

***

Примерно через четыре месяца нашей дружбы я понял, что что-то пошло не так. Однажды в пятницу вечером мы тихо ужинали в моей квартире, но девушки были необычно подавлены. Когда ужин подходил к концу, я просто не мог выдержать растущего напряжения.

— Дамы, что-то не так?

— Нет, всё замечательно, Гэвин. Просто Лидия захотела задать тебе вопрос, но я не знаю, как его точно сформулировать.

— Эми, ты же знаешь, что можешь спрашивать меня о чём угодно. У меня нет фильтра, когда дело касается вас двоих. Просто спрашивай, обещаю не обижаться на этот вопрос.

— Ну, ладно. Почему ты ни разу не попытался трахнуть нас? Ты не считаешь нас привлекательными?

Да, уж. Если сказать, что я был немного ошеломлён этим вопросом, значит ничего не сказать. Мне потребовалась целая минута, чтобы придти в себя и сориентироваться.

— Ну, хм, это сложный вопрос. Скажу честно, что вы обе потрясающе красивые молодые женщины. Но я ни разу не «подкатывал» к вам по ​​двум причинам. Во-первых, я не хочу портить нашу дружбу возможностью оскорбить вас или заставив вас подумать, что я какой-то грязный извращенец, который околачивается вокруг пары горячих студенток ради услады своих глаз. А во-вторых, я даже не знаю, есть ли у меня такая возможность. Я даже не знаю, с чего нужно начать.

Какое-то мгновение Эми и Лидия просто смотрели друг на друга. Затем Лидия улыбнулась и кивнула. Эми сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Гэвин, Лидия и я хотим, чтобы ты знал, что нам очень нравится проводить с тобой время. И ты нам обоим очень нравишься.

— Мне тоже нравится проводить время вместе с вами.

— Но мы с Лидией также хотим кого-чего особенного, и должны убедиться, что ты полностью осознаёшь, что это значит.

— Дамы, я имел в виду именно то, что сказал. Вы обе чрезвычайно привлекательны, и я могу с полной уверенностью сказать, что ни у одной из вас не возникнет проблем с поиском кого-то особенного. Думаю, каждая из вас может без проблем найти такого человека.

На мгновение мне показалось, что Лидия собирается наконец заговорить. Она почти умоляла взглядом Эми, прося её продолжать.

— Я думаю, ты неправильно нас понял, Гэвин. Мы не хотим, чтобы у каждой из нас был свой отдельный особенный человек. Мы обе хотим одного особенного человека. Просто одного мужчину. И, ну, мы думаем, что им можешь быть... Нет, вероятно, это не самое лучшее слово... Мы уверены, что этим человеком являешься ты.

Сказать, что я был шокирован, было бы преуменьшением века. Я даже не мог ничего сказать. Между тем она продолжила:

— Ты должен точно понять, о чём мы просим, ​​прежде чем будет сделан следующий шаг. Поэтому Лидия хочет, чтобы я попросила тебя выделить вечер на то, чтобы прочитать некоторые из её работ. Она думает, и я согласна с ней, что это даст тебе некоторое представление о том, что мы ищем. Затем мы хотели бы вернуться к тебе на следующий день и поговорить о том, что это значит для нас. И для тебя. Ну, для всех нас. Ты можешь это сделать?

— Думаю, что смогу, хотя признаюсь, что я немного запутался. Вы просто хотите, чтобы я прочитал её рассказы?

— Да, Гэвин. Если ты сможешь ознакомиться с ними сегодня, то завтра мы хотели бы придти и поговорить о них и о нас.

— Хорошо, я сделаю, как вы просите.

***

Я понимаю, что у некоторых из вас может сложиться неправильное впечатление обо мне. У меня есть твёрдые убеждения относительно того, что я считаю правильным, а что нет. Это правда. Эти убеждения всегда руководили моими действиями. Кроме того, у меня есть твёрдые убеждения относительно того, как следует относиться к людям, которые вам дороги. Особенно к друзьям и семье. Я всегда старался быть внимательным к незнакомцам и людям, которых на самом деле не знаю, но с которыми мне приходится периодически общаться. Конечно, я понимаю, что не все люди разделяют моё мнение, поэтому я принял философию «живи и дай жить другим». Пока кто-то не причинял вреда другим, у меня не было мнения о том, как они живут. Вы хотите иметь 19 детей, жену и четырёх собак? Меня это устраивает, просто относитесь к ним хорошо. Вы ненавидите детей и решили стать убеждённым холостяком на всю жизнь, трахаясь каждую ночь с новой горячей цыпочкой? Звучит здорово. Просто держись подальше от замужних, если только их мужья не увлекаются такой ерундой.

Я мог быть настоящим крутым парнем. Те, кто перешёл мне дорогу в деловых отношениях, потом сожалели об этом. Ротшильд называет это моим качеством «Джекила и Хайда» [2]. Он говорил, что я всегда давал людям шанс, относясь к ним иногда с излишним уважением, но когда кто-то переходил мне дорогу, он иногда думал, что я мог вырезать этому человеку сердце ложкой, чтобы посмотреть, как он умрёт. Дэвид считал это забавным, хотя я думаю, что он преувеличивал. Но у меня действительно вспыльчивый характер.

Не помню, чтобы я был таким, пока Анна-Мария не разбила мне сердце. До того момента никто не предавал моё доверие таким драматичным образом. Её измена и последующий развод сделали меня чрезвычайно преданным тем, кто заслужил моё доверие, и крайне мстительным к тем, кто им злоупотреблял.

Другой вопрос, который у вас может возникнуть, как среднестатистический здоровый мужчина мог обходиться без секса десять лет. На это у меня есть два ответа: боль и порно.

Долгое время после развода я не испытывал влечения к женщинам. Я был слишком поглощён причинённой мне болью и даже не думал о сексе. Всё, что напоминало мне, даже немного, об Анне-Марии, затрудняло моё дыхание. Увидев женщину в короткой юбке с красивыми ногами или аппетитной задницей, я вспоминал об Анне-Марии. Если женщина была в блузке с глубоким вырезом, открывающим зону декольте, происходило то же самое. Карие глаза, милая улыбка, ровный загар. Все это вызывало в моей памяти образ бывшей жены. Трудно даже думать об эрекции, когда ты пытаешься не плакать.

Я прошёл через это, игнорируя подобные вещи и концентрируясь на учёбе или работе. Потребовалось много времени, чтобы эта моя боль рассеялась.

Когда это наконец произошло, я стал всё время испытывать возбуждение. Мне было слишком неловко что-либо с этим делать. Я всегда думал, что встретить любовь всей моей жизни в таком юном возрасте — это здорово, но я обнаружил, что упустил большую часть жизненного опыта, который был бы полезен в такой ситуации.

Я никогда не приглашал девушку на свидание. Я никогда не встречался с девушкой на одну ночь. Я понятия не имел, как заинтересовать девушку, не говоря уже о женщине. К сожалению, это сделало меня слишком напуганным возможностью отказа, чтобы даже попытаться это сделать. Я был уверен в себе во многих вещах, но, благодаря Анне-Марии, общение с женским полом не было одним из них.

Поэтому я обратился к порно. Много порно. И я узнал кое-что о себе. Мы с Анна-Мария поженились очень рано, и хотя я всегда наслаждался нашей сексуальной жизнью, теперь было понятно, что мы были слишком зажатыми. Необходимость позаботиться о своих собственных потребностях оставляла мне много свободного времени, чтобы подумать о том, чего же я действительно хочу. Поскольку выход моему сексуальному желанию был всего в одном щелчке мышью, я смог удовлетворить своё любопытство и начал думать, что, возможно, в будущем мне не понравится такая пресная сексуальная жизнь, какая была у меня в браке. Честно говоря, большую часть времени я просто думал, что чертовски извращён.

Не успел я опомниться, как прошло десять лет. Я начал думать, что у меня никогда не будет возможности попробовать некоторые из сексуальных приключений, о которых я узнал и о которых фантазировал.

Думаю, теперь вам станет понятно, с таким настроем я и читал рассказы Лидии. Они были удивительно яркими, помещёнными в исторические времена. Эти рассказы действительно демонстрировали большой творческий потенциал их автора. Её слог был похож на поэзию. Лидия рисовала такую ​​ясную картину своих персонажей, что мне казалось, будто я знал некоторых из них всю свою жизнь. Я много узнала о Лидии из её рассказов. Самое главное, что она оказалась ещё большей извращенкой, чем я. Я возбудился с самой первой прочитанной мной истории, и мне пришлось несколько раз за ночь сбрасывать напряжение.

***

Когда девочки приехали ко мне на следующий день около полудня, я был взволнован до головокружения и боялся, что вот-вот испорчу наши замечательные дружеские отношения.

Эми сразу же начала разговор, едва мы расположились в гостиной:

— Должна тебя предупредить, что мы с Лидией не вступаем друг с другом в сексуальные отношения.

— Ладно, мне это, конечно, важно знать, но, честно говоря, я об этом не задумывался.

Лидия только улыбнулась, а Эми продолжила:

— Мы с Лидией всегда заботились друг о друге. Мы не просто кузины. Мы стали лучшими подругами с тех самых пор, как я себя помню. Когда мы начинали интересоваться мальчиками, мы всегда делились между собой тем, что нам нравится, как мы проводим время со своими парнями и, что ещё важнее, что бы мы хотели сделать с ними. Меня всегда тянуло к милым, заботливым парням, а Лидию всегда привлекали агрессивные альфа-самцы. Когда мы стали сексуально активными и начали говорить о своих фантазиях, то обе поняли, что Лидия предпочитает подчинение мужчине. Я начала беспокоиться о ней. Её это тоже беспокоило. Когда она оказывалась в спальне с парнями, с которыми встречалась, то прекрасно чувствовала себя лишь тогда, когда они обращались с ней как с куском дерьма... Я понимала, что ей нужно в сексуальном плане, и даже понимала привлекательность этого, но я просто не хотела видеть, как ей причиняют боль.

Теперь девушки сидели рядом друг с другом, держась за руки.

— Затем сбылись наши самые худшие опасения. Один из бойфрендов Лидии оказался слишком агрессивным. Нет, он не изнасиловал её, но занялся с ней сексом без презерватива, не обращая внимания на её возражения. Через несколько недель Лидия узнала, что беременна. Дальше всё прошло не так, и у неё возникли проблемы. Короче говоря, беременность пришлось прервать ради здоровья Лидии, но возникли осложнения. Из-за этого она теперь не может иметь детей.

В глазах у обеих моих подруг стояли слёзы.

— Ещё с тех пор, как мы были маленькими девочками, мы всегда мечтали, что наши дети будут играть вместе.. Нам было всего по 19, когда эта мечта закончилась, так и не успев начаться. Знай, что я люблю Лидию больше, чем кузину и больше, чем друга. Она всегда была и будет частью моей жизни. Поэтому мы поговорили и решили вместе, что наша мечта не должна просто исчезнуть. Я бы любила детей Лидии, как если бы они были моими собственными, и я знаю, что она будет любить моих, как если бы она сама их родила. Поэтому мы договорились, что обе будем воспитывать моих детей. Вместе, как равноценные матери.

Они обе смотрели на меня, пытаясь оценить мою реакцию. Я не знал, что им сказать, понимая, Эми описывает один из самых бескорыстных актов доброты, о которых я когда-либо слышал. Я всегда чувствовал, что между ними была невысказанная близость, а теперь, когда я узнал эту историю, она просто обрела смысл.

— Признаюсь, это одна из самых грустных, добрых и прекрасных историй, которые я когда-либо слышал.

Они обе мягко улыбнулись в ответ на мои слова.

— Но затем у нас возникла другая проблема, — продолжила Эми. —Прежде чем мы могли даже просто обратиться к кому-то с нашей идеей, нам нужно было найти хорошего кандидата. Довольно быстро стало понятным, что, похоже, нам придётся сдаться. Парни, которые меня привлекали, были слишком слабыми для Лидии. Парни, которые нравились Лидии, всегда были слишком высокомерными для меня. Я имею в виду, что мы искали невозможное: красивого, доброго и нежного, любящего, и одновременно очень уверенного в себе альфа-самца.

— А потом мы встретили тебя, — прошептала Лидия.

Это был первый раз, когда Лидия заговорила со мной, и она заставила моё сердце пропустить удар. Между тем Эми продолжила:

— Даже не зная нас, ты решил нашу проблему с жильём, ничего не попросив за это. Случилась одна из самых приятных вещей, которые кто-нибудь хоть когда-нибудь делал для нас. Тогда ты просто взял на себя всю ответственность. Узнав нашу проблему, ты дал нам решение, сказал, что делать, а затем ушёл, не сказав почти ни слова. Это было так идеально, что мы даже не знали, как к тебе подойти, чтобы не облажаться... А потом мы снова встретились в аэропорту и смогли пообщаться с тобой. Мы узнали настоящего тебя, и это чудесным образом совпало с нашими мечтами. Поэтому мы решили рискнуть и впустить тебя в наш мир без всяких секретов... Надеюсь, я смогла всё тебе объяснить. Если ты откажешься, посчитав нас сумасшедшими, мы поймём... Просто тогда дай нам шанс остаться с тобой друзьями.

Теперь я действительно не знал, что сказать. Я был почти уверен, что мне предлагали совместную жизнь с двумя студентками-красотками. Не было абсолютно никаких шансов, что это сработает для меня.

— Ладно, я услышал слишком много для осмысления. Мне нужно время, чтобы подумать. Можно сделать перерыв? Обещаю, что мы продолжим разговор в эти выходные.

— Конечно, Гэвин. Мы понимаем, — ответила Эми.

Они быстро ушли, и я почувствовал некоторое разочарование. Я уже знал, каким будет мой ответ. И в то же время я хотел дать им ответ, который соответствовал бы их предложению. Было понятно, что они много думали об этом и явно поделились со мной чем-то очень личным. Я хотел, чтобы мой ответ соответствовал их рассказу.

***

В пятницу я быстро закончил несколько дел, чтобы освободиться пораньше, и вернулся в квартиру около 15:00. Взяв мобильный и домашний телефоны, я присел за кухонный стол. Набрал по мобильнику текстовое сообщение для Лидии, затем позвонил Эми по обычному телефону.

— Привет?

— Привет, Эми, это Гэвин.

Я нажал «Отправить» для текстового сообщения.

— Привет, Гэвин.

— Эми, я хотел узнать, не хочешь ли ты пойти со мной на свидание сегодня вечером? Может быть, поужинать и выпить по бокалу-другому?

Я услышал в трубке, как на заднем плане прозвонил телефон Лидии. Через несколько секунд я услышал, как она ахнула от удивления.

— Гэвин, я бы с удовольствием поужинала с тобой сегодня вечером.

— Отлично, я заеду за тобой в 19:00, если ты не против.

— Звучит прекрасно.

— Замечательно, до скорой встречи.

Я повесил трубку и стал ждать ответа Лидии. Ход с одновременным приглашением и её был более чем рискованным, но я надеялся, что моя догадка попадёт в цель. В отправленном ей сообщении говорилось:

«Будь у меня в квартире в 18:15. Не опаздывай. Ты останешься со мной на ночь. Для этого мне нужно одобрить твою пижаму, поэтому пришли мне фотографию того, в чём ты планируешь спать».

Десять минут спустя я получил ответ. Лидия сфотографировала себя в зеркале ванной. На ней было прозрачное чёрное неглиже, под которым угадывались трусики-стринги.

Мой ответ был честным:

«Идеально».

***

Весь остаток дня я был на грани нервного срыва. Очень хотелось, чтобы всё прошло хорошо, потому что пути назад для меня не было.

Лидия пришла вовремя. На ней было несколько многослойных маек на тонких бретельках, белое поверх чёрного, и очень короткая коричневая юбка. Чёрные туфли-лодочки говорили о её хорошем вкусе, но вместе с таким нарядом казались немного распутными. Глаза девушки сверкали так, как я никогда раньше не видел. Она захватила с собой небольшую сумку для ночных принадлежностей.

Я впустил её в прихожую и остановил:

— Я отнесу твою сумку в спальню. Она тебе пока не понадобится. Подожди меня здесь.

Я взял сумку из её рук и отнёс в главную спальню, затем вернулся с одной из моих покупок, сделанных заранее в этот день. Лидия стояла совершенно неподвижно, пока я обходил вокруг неё, оглядывая с ног до головы. Она была очень красивой молодой женщиной. Я отчаянно надеялся, что то, что я задумал, оправдает её ожидания. Встав за её спиной, я прижался к ней бёдрами и грудью, а затем заговорил строгим шепотом:

— Лидия, дорогая, боюсь, у меня изменились планы на вечер. Сейчас мне нужно уйти, но я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала. Ты подождёшь меня здесь. Знаешь, почему мне нужно, чтобы ты подождала меня здесь?

Она осторожно покачала головой из стороны в сторону.

— У меня сегодня свидание с другой женщиной. Я надеюсь, что оно пройдёт хорошо. Но всегда есть опасность, что я не получу удовлетворения. Понимаешь меня?

Она медленно кивнула головой.

— Поэтому ты будешь ждать меня здесь, и если я буду расстроен в конце свидания, то смогу просто вернуться и использовать тебя для снятия напряжения.

Тихий стон девушки дал понять, что я на правильном пути.

— Ты мой запасной вариант на случай, если твоя кузина не придёт на первое свидание. Разве это не прекрасно?

— Да, Гэвин, — прошептала она.

— Вот и замечательно. А теперь давай удостоверимся, что тебе будет удобно в ожидании меня, хорошо?

И я быстро закрепил один из наручников с липучкой на одном из её запястий. Затем вывел обе её руки вперёд и надел второй на другую руку. Затем отвёл её за наручники в гостиную.

— Чувствуй себя как дома, пока ждёшь меня. Я оставил фильм в DVD-плеере на случай, если тебе станет скучно. Хм, я что-нибудь забыл? О, да. Вспомнил!

Я быстро опустился перед ней на колени, залез под юбку и стянул с неё трусики. Дурманящий запах Лидии почувствовался с той самой секунды, как я коснулся её кожи.

— Пожалуйста, будь без трусиков, дорогая. Я могу вернуться слишком возбужденным, поэтому не хочу, чтобы они мне вдруг мешали...

Дальше я устроил представление. Аккуратно разложив её трусики на журнальном столике, я встал перед ней, глядя прямо в глаза. Мой рот был всего в паре сантиметров от её губ. Я позволил себе довольно грубо скользнуть ладонями вверх по её торсу к груди. И сразу чувствовал, как её возбуждённые соски натянули ткань блузки. Теперь уже нежно я сжал их между пальцами, постепенно усиливая давление, пока не почувствовал её горячее дыхание на своем лице.

— Наслаждайся фильмом, Лидия. Я буду дома ближе к полуночи.

Я поцеловал девушку в щеку и, оставив её стоять посреди комнаты, ушёл.

***

К двери квартиры Эми я пришёл с цветами. Когда она открыла дверь, я потерял дар речи.

Я знаю, что практически у каждой девушки есть маленькое чёрное платье, возможно, даже несколько. Анна-Мария всегда надевала своё на особые случаи. Но сейчас я могу сказать, что никогда не видел ни одного, которое выглядело бы так же идеально, как то, что было на Эми. Топ на бретельках облегал все изгибы и спускался к линии груди, обнажая обширное декольте. На шее виднелась маленькая серебряная цепочка с медальоном, а на щиколотке — такой же браслет. Ногти на руках и ногах были окрашены в насыщенный красный цвет. Волосы идеально завивались вокруг плеч, а губы выглядели так, будто их только что целовали.

Я протянул ей цветы — небольшой букет белых лилий:

— Ух ты, ты выглядишь потрясающе.

— Спасибо, Гэвин. За цветы и за комплимент.

Мой вечер с Эми лучше всего можно описать как романтический. Мы пили вина и ели суши в одном из её любимых ресторанов. Затем съездили в один из моих любимых ночных клубов, где ещё немного выпили. Высокие круглые кабинки обеспечивали идеальное уединение для клиентов.

Мы разговаривали. Говорили о наших мечтах и ​​планах на будущее. О наших представлениях о детях и семье. О партнёрах и обязательствах. Мы нашли общий язык. Я это чувствовал.

Потом мы прогулялись по местному парку, держась за руки. Несколько минут мы просто прогуливались и молча наслаждались обществом друг другом. К концу вечера глаза Эми светились.

Когда мы стояли у двери её квартиры, я не смог скрыть беспокойство на своём лице.

— Тебя что-то беспокоит, Гэвин?

— Почему именно я, Эми? Я старше тебя больше чем на десять лет. Я разведён. Все мужские глаза, и большинство женских, мимо которых мы проходили этим вечером, были буквально прикованы к тебе. Ты могла бы получить для себя кого угодно.

— Гэвин, в какой-то момент, я уверена, что очень скоро, ты поймёшь это. Но сегодня вечером, просто поверь мне, когда я говорю тебе, что ты тот самый. Я знаю это. Никого другого нет.

— Хорошо, я верю тебе.

Наш прощальный поцелуй был нежным и страстным. Не было никаких излишеств или ласк. Просто мы давали друг другу знать, как сильно нас влечёт друг к другу. Всё закончилось руками Эми на моей груди, ее глазами, смотрящими в мои, и её тихим смехом, наполнившим коридор.

— Спасибо за чудесный вечер, Эми.

— Нет, это тебе спасибо, Гэвин.

Она повернулась, отперла дверь и приоткрыла её на пару сантиметров. Затем обернулась, схватила меня за шею и потянула голову вниз, пока её губы не оказались у моего уха.

— Трахни её, Гэвин. Жёстко.

Снова улыбнулась и оставила меня стоять в коридоре.

***

Мое первое настоящее свидание с Эми было чудесным, но возвращаясь в свою квартиру к ожидающей меня Лидии, я начал беспокоиться, что не смогу дать ей то, что она надеется получить от меня. Волнение было напрасным.

Могу вам сказать, что самый сильный и самый опасный афродизиак — это контроль. Я узнал с первой же ночи, какой огромный прыжок веры сделала Лидия, чтобы довериться мне. Она доверила мне использование и уход за её телом. Это было то, о чём она писала в своих рассказах. Она хотела, чтобы я подтолкнул её к краю её пределов и при этом сохранил контроль над ней, удержав на этом краю и не давая переступить его. В течение следующих нескольких месяцев я часами размышлял о том, как лучше всего заботиться о Лидии, но в первую нашу ночь всё произошло инстинктивно.

Открыв входную дверь, я постарался войти в свою квартиру как можно шумнее. Лидия тихо сидела в гостиной на краю дивана с руками, покорно лежащими на коленях. Не сказав ни слова, я молча подошёл к ней, схватился за надетые на неё наручники и обвёл её вокруг дивана, поставив позади его спинки.

— Боже мой, Лидия, я воспользовался лучшим способом хождения на свидание. Я хочу сказать, что помня о тебе, ждущей меня дома, я мог игнорировать своё возбуждение и желание заняться сексом, и просто был сосредоточен на том, чтобы обращаться с Эми как с леди.

Я осторожно, но с силой надавил на верхнюю часть спины девушки, вынуждая её наклониться вперёд через край дивана.

— Не было никакой нужды пытаться трахнуть такую ​​милую молодую женщину, как Эми, когда я знал, что дома меня ждет такая шлюха, как ты.

Говоря это, я задрал юбку Лидии, обнажив её голую задницу и открыв киску. Она тихонько вскрикнула, но не сдвинулась ни на сантиметр.

— То, что ты будешь моей личной игрушкой для секса, сотворит чудеса с расписанием моих свиданий.

Я неспешно расстегнул ремень и молнию, спустил штаны и боксеры. Затем потянулся и начал нежно наматывать волосы Лидии на руку. Слегка их подёргивая, я продолжил:

— Можете ли ты себе представить, дорогая Лидия, какое это облегчение — вести себя как настоящий джентльмен, держа молодую женщину за руку, и нежно поцеловать её на прощание, зная, что можно вернуться домой и без проблем выебать свою личную шлюху?

Лидия задрожала от оргазма почти сразу, как только мой твёрдый как камень член скользнул в её мокрое влагалище. Я был благодарен ей за это. У меня не было секса так долго, что я боялся кончить почти сразу. Я знал, что Лидию возбуждается от того, что я её использую, но мне не хотелось, чтобы она осталась без удовлетворения в наш первый раз вместе.

Чем сильнее я тянул её за волосы, тем громче она стонала. Я начал вбивать в неё член с максимальным усилием, как только он полностью погрузился в её горячу, влажную и тугую пизду, чрезвычайно восприимчивую к моим усилиям. Вскоре я почувствовал, как её соки стекают по моим бёдрам. Все тело девушки тряслось, а стоны вырывались из самой глубины её тела. Я не мог долго сдерживаться, но всё же продержался до той секунды, когда она буквально рухнула на спинку дивана. Мне пришлось держаться за её бёдра, чтобы она не упала, кончая глубоко внутри неё.

Наш первый акт был коротким, но я почувствовал себя измотанным, а Лидия вообще отключилась. Я даже испугался за неё, пока не понял, что она нормально дышит. Я отнес её в спальню и осторожно положил на кровать. Сняв с неё туфли и юбку, я расстегнул наручники, благодарный за то, что подкладка не оставила следов на её запястьях. Затем я принёс из ванной тёплое полотенце и вытер пот со лба Лидии и следы нашего соития с её бёдер и промежности. Её набухшие губы, должно быть, были болезненными, потому что она застонала, когда я заканчивал вытирать её киску.

После этого я забрался в кровать и лёг рядом, обняв её, и вскоре уснул.

***

Когда я проснулся на следующее утро, Лидия всё ещё крепко спала. Она была мертва для мира, но я всё равно осторожно поднялся с кровати, не желая её тревожить. Я принял душ, оделся и перед тем, как уйти, положил букет цветов Лидии на подушку рядом с её головой.

Тревога от того, что я не знаю, что Лидия будет чувствовать по отношению ко мне, когда проснётся, была мучительной. Когда Эми пришла ко мне на завтрак, а Лидия всё ещё не встала с кровати, я был близок к панике.

Когда Эми решила пойти проверить Лидию и не возвращалась на кухню почти 40 минут, я утвердился в мысли, что обречён. Это подтвердилось, когда Эми вышла наконец из спальни, вытирая слёзы с глаз.

Только когда Эми преодолела разделявшее нас расстояние, обвила руками мою шею и попыталась засунуть свой язык мне в горло, я начал чувствовать себя лучше.

— Ты замечательный, самый лучший человек.

Вскоре появилась Лидия с самой широкой улыбкой, которую я когда-либо видел на её лице, прижимая к себе оставленные мною для неё цветы, словно они были драгоценным ребенком.

Только тогда я наконец смог сделать свой первый полный вдох за этот день. Миссия была выполнена.

***

Моя личная жизнь стала непонятной.

Несколько месяцев Эми, Лидия и я вели себя странно. Мы проводили огромное количество времени вместе как трое друзей. Если бы Эми и Лидия жили со мной постоянно, то за целую неделю я общался бы с ними больше, может быть, всего на пару часов.

Я был безумно счастлив, встречаясь с Эми, хотя у нас никогда не доходило секса. Между нами не было ничего, кроме нескольких, пусть и значительных, поцелуев и лёгких ласк, хотя мы всё время говорили о сексе. Она просто уверила меня, что мы оба поймём, когда для него придёт время. И я был согласен с ней, потому что пока не чувствовал, что мы готовы сделать следующий шаг.

По-настоящему ненормальным было то, что она, точно зная, насколько сильно я возбуждаюсь на свиданиях с ней, по их окончании отправляла меня к Лидии за облегчением. По правде говоря, я не особо сопротивлялся этому.

Со своей стороны, Лидия просто расцвела. Эми сказала мне, что с самого первого нашего соития Лидия сообщила ей, что я, оказывается, идеален. Видимо, я довольно хорошо умею читать между строк. Лидия была покорной со мной во всех смыслах этого слова. Ей нужно было руководство мужчины. Это заставляло её чувствовать себя в безопасности и окруженной заботой. Эми играла первую роль в их повседневных делах в течение многих лет. Роль, которую теперь я постепенно брал на себя. Но для полного счастья Лидии было необходимо, чтобы её доводили до предела и физически, и эмоционально. Эту роль мог выполнить только мужчина, то есть я. Она получала сексуальную разрядку только тогда, когда её использовали как послушный объект для удовлетворения похоти или унижали в разумных пределах и изредка наказывали. Когда она была сексуально удовлетворена, её творчество расцветало. На свет появлялись прекрасная поэзия и захватывающая проза. Она начинала лучше учиться в университете, и я мог видеть удивительный рост её самооценки.

Поначалу я с большим сомнением относился к некоторым из наших с Лидией внеклассных занятий, но резкое улучшение в её жизни заставило меня отбросить его. Она начала просто светиться счастьем. Эми сказала мне, что Лидия счастлива, потому что независимо от того, что я заставлял её делать, называл её или просто молча и жёстко трахал, Лидия всегда знала, что я люблю её такой, какая она есть.

Видимо, именно цветы скрепили нашу связь. Особо не задумываясь, я дарил своим девочкам цветы. Просто мне это казалось уместным жестом. Я продолжал дарить цветы Эми и после нашего первого свидания, действуя совершенно спонтанно в случайные моменты, потому что это было романтично. Цветы же для Лидии были скорее благодарностью, но это не помешало мне испытывать радость, когда я дарил их ей.

***

Прощание с Омахой в последний раз стало для меня событием.

Я снова и снова говорил себе, что предательство Анны-Марии по отношению к нашему браку осталось в прошлом. Я говорил себе, что у меня теперь новая жизнь. Я взял новый старт и сделал новую карьеру. У меня было достаточно денег, и я убеждал себя, что о большем и мечтать не стоит. Но чего-то мне не хватало. Какого-то настоящего завершения и настоящего чувства покоя. Мне не хватало одного. Счастья.

По дороге домой я остановился у одного из магазинов, чтобы сделать две покупки. Это не заняло много времени. Наличие денег всё-таки имеет свои преимущества.

Девочки были рады меня видеть, и, как это уже стало нашей традицией, мы все втроём сели ужинать. Наш разговор был лёгким и весёлым. У нас всё было хорошо. Сама наша жизнь была хороша. И сегодня я надеялся сделать её ещё лучше.

Эми и Лидия убрали со стола и пошли на кухню, относя посуду. Я наблюдал за их хлопотами. Они обе наслаждались утомительной работой, просто потому что были вместе. И я заговорил:

— Я знаю, почему у нас до сих пор не было секса.

Лидия повернулась, чтобы посмотреть на меня. В отличии от неё Эми вообще не двинулась с места, предпочтя замереть, не отрывая глаз от раковины.

— Эми, когда мы с тобой займёмся любовью в первый раз, это произойдёт по той причине, что самая важная цель, которая может быть у пары, — это создание новой жизни. Слияние двух людей ради одной прекрасной и общей цели. Вот почему мы должны быть вместе. Но у тебя, Эми, есть ещё более великая цель. Ты поделишься с Лидией, и мной тем, чего мы не можем получить по отдельности. Только ты можешь дать Лидии и мне то, чего нам не хватает. Ты дашь нам самое важное, что один человек может дать другому. Ребёнка.

На лице Лидии сияла улыбка, а по щекам текли слёзы.

— Ты терпеливо ждала, когда у меня случится это озарение. И я думаю, ты ждала достаточно долго...

Я подошёл и опустился перед Эми на колено, вынимая из кармана коробку. Когда я её открыл, Лидия начала подпрыгивать и тихо хлопать в ладоши. Эми медленно повернулась ко мне лицом. В её глазах стояли слёзы.

— Эми, ты выйдешь за меня замуж?

— Да, Гэвин, я выйду за тебя замуж и буду любить тебя вечно, всем сердцем.

Эми и Лидия обнялись первыми. Это был яркий пример того, насколько они были близки, и как нуждались друг в друге. Каждый из нас обладал уникальным набором даров, которые, будучи собранными вместе, идеально дополняли наши жизни.

Я надел кольцо на палец Эми, и Лидия похвалила меня:

— Очень красивое кольцо, Гэвин.

— О, теперь о тебе, дорогая. Ты всегда будешь постоянной и важной частью нашей жизни, и я не хочу, чтобы ты хоть на секунду подумала, что я забыл об этом.

Я вытащил из кармана вторую коробку и открыл её перед ней. и девочки смогли увидеть браслет на лодыжку с крупным бриллиантом, установленным в центре кельтского узла. Три угла узла были украшены камнями, соответствующими нашим знакам зодиака: рубином, сапфиром и аметистом.

— Лидия, мы оба тебя любим и ты нам нужна. Пожалуйста, никогда не покидай нас.

Эми заплакала, но Лидия была на удивление спокойна, когда я надел браслет ей на лодыжку.

— С вами я дома, Гэвин. Я никуда не уйду.

Затем, с удивительной силой, Эми схватила меня за руку и подняла на ноги. Она поцеловала Лидию в щеку и потащила меня за собой в спальню.

— Эми, дорогая, что происходит?

— Надо практиковаться, Гэвин. Нам нужно практиковаться.

наступившую ночь мы с Эми провели, занимаясь любовью. Я никогда даже не предполагал, что занятия любовью бывают настолько страстными. Моя невеста всё это время не переставала целовать меня и обнимать всем своим существом. Наши тела сплелись воедино от губ до кончиков пальцев ног. Мы одновременно вместе перекатывались, меняя позы. Мои толчки были мощными, длинными и глубокими, и она встречала каждый из них движением бёдер мне на встречу.

— Я люблю тебя, Гэвин. Очень, очень сильно.

— Я тоже люблю тебя, Эми. Всем сердцем.

***

Мы поженились три месяца спустя. Церемония прошла скромно. Лидия стояла рядом с Эми, а Ротшильд рядом со мной.

Эйден Джеймс О'Коннер присоединился к нам 6 месяцев спустя. Близнецы, София Мари и Стивен Майкл, появились на свет полтора года спустя. Малышка Оливия Роуз пополнила нашу семью ещё 11 месяцев спустя.

Наши мальчики были похожи на меня, а София была маленькой версией Эми. Что касается Оливии, то с ней явно не обошлось без божественного вмешательства, — она была клоном Лидии. Связь между ними возникла немедленно и нерушимо. Завидовали ли Эми или я, что, подрастая, Оливия обращалась с Лидией как с её единственным родителем, а с Эми и мной — как с тётей и дядей, которых она просто очень любила? Нет. Ни на секунду.

Мы с Эми жили как муж и жена, но Лидия никогда не была далеко от нас. Никаких диких тройников между нами никогда не было, но время от времени Эми давала мне знать, или я сам чувствовал, что мне следует провести некоторое время с Лидией. С годами наш с ней секс становился всё менее частым, но никогда не прекращался полностью. Видимо, сказывалось то, что мы становились старше, да и взрослеющие дети требовали всё больше нашего времени и усилий.

Оглядываясь назад, я помнил, что начал свой путь как довольный женатый человек, но всё потерял. Мой путь обратно к счастью занял довольно много времени, но я смог снова обрести его.

Наша совместная жизнь была идеальной, насколько это вообще возможно. Я любил Эми, Лидию и наших детей. Эми любила меня, Лидию и наших детей. Лидия любила Эми, нуждалась во мне и относилась к нашим детям с любовью, которую может дать только мать. Наш образ жизни никогда никому не открывался. Правду знают только наши самые близкие друзья. И мы живем очень счастливой жизнью. Вместе.

***

КОНЕЦ

***

Примечания переводчика:

1. Элдрик Тонт "Тайгер" Вудс (род. 30.12.1975 года, Сайпресс, Калифорния, США) — американский гольфист, 15-кратный победитель турниров «Мэйджор». Спортсмен года Laureus World Sports Awards: 2000, 2001. Имеет множество рекордов по гольфу. В 2022 году Forbes признал Вудса миллиардером. Всего за профессиональную карьеру в гольфе Вудс заработал порядка 1, 8 млрд, включая рекордные для PGA Tour 121 млн призовых. В мае 2019 года Вудс был награждён Президентской медалью свободы от Дональда Трампа, став четвёртым игроком в гольф, удостоенным этой награды. В 2021 году избран во Всемирный зал славы гольфа.

2. Смысл повести Р. Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» заключается в репрезентации дуальности человеческой природы. Главный герой страдает от раздвоения личности, в нём сосуществуют хороший доктор Джекил и злодей мистер Хайд. Автор намекает, что каждому человеку свойственна двойственность, и лишь от него самого зависит, какая натура будет преобладать. Повесть также раскрывает проблему внутренней борьбы между условно «доброй» стороной личности и «злой». Последняя не воспринимает социальные нормы как нечто необходимое, у неё нет барьеров, выстроенных в ходе социализирования во внешней среде. Неспособность принять свою негативную сторону рано или поздно приводит к эмоциональному взрыву, который невозможно сдержать.

***

От переводчика:

Приглашаю Вас посетить мою страницу: https://boosty.to/dmitry113

Буду искренне благодарен тем, кто найдёт возможность поддержать меня.