Предисловие: Рассказ выполняется под заказ, путем творческого переосмысления уже присутствующей на этом сайте истории(заказ и поступил от автора). Но в то же время я не могу назвать его сюжет чужим, так как огромная мне предоставленная свобода в написании позволила мне изменить его до неузнаваемости. Приятного прочтения!

ЧАСТЬ 1

Глава 1.

Самолет мягко вздрогнул, отрываясь от взлетной полосы, и Артём невольно вцепился в подлокотники. Он не любил полеты — тесное пространство, чужие запахи, невозможность вытянуть ноги. Но сейчас его нервы натянулись до предела по другой причине.

Это был его первый полет за границу. Греция. Долгожданный отпуск, о котором он мечтал весь год. И не просто так — это был подарок от матери за поступление в Вуз на бюджет. Он сдал все вступительные на отлично, и в награду его мама неожиданно предложила: «Давай махнем на море?»

Теперь они летели над облаками, и за иллюминатором раскинулась бескрайняя синева. Солнце слепило, отражаясь в крыле самолета, а где-то внизу, под толщей белых пушистых ват, должно быть, плескалось Эгейское море.

Артём вздохнул и ослабил хватку. В салоне было прохладно, воздух пах кофе и чем-то металлическим, а мягкий гул двигателей убаюкивал.

Рядом, у окна, сидела его мать.

Лариса, сорока трех лет, бухгалтер с двадцатилетним стажем, женщина сдержанная, привыкшая к порядку. Её короткие светлые волосы, уложенные аккуратным каре, слегка растрепались после долгих сборов, но это не делало её менее строгой. На ней была бежевая блузка с тонким поясом, подчеркивавшим её женственные, но неброские формы, и чёрные брюки, сидевшие на бедрах идеально.

Артём украдкой посмотрел на неё.

Мать устало откинула голову на подголовник, её веки медленно смыкались. Она даже не заметила, как во время суеты в аэропорту верхняя пуговица блузки расстегнулась, открыв треугольник нежной кожи и кружевной край бюстгальтера.

Сын резко отвел глаза, почувствовав, как по щекам разливается жар.

«Вот же…» — мысленно выругался он.

Но взгляд снова потянулся туда, будто против его воли.

Кружево было белого цвета, но контрастировало с лёгкой бронзой загара, оставшегося с летних посещений дачи. Грудь у Ларисы была небольшой — едва ли третьего размера, но округлой, упругой, и сейчас, когда она слегка повернулась, ткань бюстгальтера сдвинулась, обнажив чуть больше, чем следовало.

Артём резко закашлялся, будто подавился, и отвернулся к проходу.

— Ты чего? — она приоткрыла глаза, её голос был сонным, хрипловатым.

— Да так… душно, — пробормотал он, стараясь не смотреть в её сторону.

— Открой вентиляцию над собой, — она лениво потянулась, и блузка снова сместилась, открыв ещё сантиметр кружева.

Артём почувствовал, как внизу живота заструилось тепло.

«Чёрт…»

Он прикрыл глаза, пытаясь отвлечься, но перед ним снова встал этот образ: тонкая цепочка на её шее, капли пота у ключиц, лёгкая тень между грудями…

Она снова задремала, её дыхание стало ровным.

А он сидел, стиснув зубы, и думал только об одном:

«Какого хрена я вообще туда смотрю?»

Но остановиться почему-то не мог.

За иллюминатором всё так же проплывали облака, а стюардесса уже развозила тележки с едой. Впереди их ждал греческий берег, море, солнце… и две недели вдвоём.

Самолёт мягко коснулся взлётной полосы аэропорта Родоса, и Артём, до этого момента напряжённо вцепившийся в подлокотники, наконец разжал пальцы. Ладони были влажными от пота, а в груди всё ещё отдавалось глухое эхо учащённого сердцебиения. Он ненавидел перелёты — каждый раз казалось, что вот-вот случится... Он даже думать боялся, что... Но теперь, когда шасси коснулись твёрдой земли, он мог выдохнуть и попытаться отвлечься от тревожных мыслей.

Рядом мама потянулась, лениво выгибая спину, отчего блузка ещё сильнее разошлась в вырезе, и кружевная кайма лифчика снова мелькнула перед глазами сына. Артём резко отвернулся, чувствуя, как горячая волна стыда и возбуждения накрывает его с головой. Он попытался скрыть дрожь в пальцах, и уставился в иллюминатор, где за стеклом проплывали огни аэродрома.

«Боже… Почему она так…»

Мысль оборвалась, не успев оформиться. Он не смел даже думать об этом.

— Ну вот и прилетели, — устало улыбнулась мать, поправляя причёску. В её голосе звучало облегчение. — Как же я соскучилась по солнцу…

Он молча кивнул, стараясь не смотреть на её грудь, которая при каждом движении слегка колыхалась под тканью.

Заранее оплаченный трансферный автобус довёз их до отеля чрезвычайно быстро. В дороге мама подставляла лицо солнышку и тихо ахала от открывающихся видов: бирюзовое море, белые домики с терракотовыми крышами, поля оливковых деревьев, склонившихся под лёгким ветром. Она казалась расслабленной, почти счастливой, и это странным образом задевало Артёма.

Он сидел рядом, стиснув колени, и украдкой наблюдал за ней.

Солнечные блики скользили по её коже, подсвечивая рыжеватые отблески в её волосах. Она была красивой — это он осознавал с неловкой ясностью.

Отель оказался белоснежным зданием с голубыми ставнями, которое тонуло в зелени олеандров. У входа их встретил улыбающийся портье, вежливо склонивший голову.

— Kalimera!

Лариса, оживлённая первыми впечатлениями, бойко заговорила по-английски, а Артём лишь покорно тащил чемоданы, украдкой разглядывая её гибкую фигуру в обтягивающих чёрных джинсах.

Они поднялись на лифте, номера ждали их на втором этаже.

****

— Здесь только одна кровать? — Артём растерянно осмотрелся.

Его голос прозвучал резче, чем он хотел.

— Две, — поправила его мать, указывая на соседнюю комнату. — Но телевизор только в моей.

Он недовольно нахмурился.

— Ну что поделать, не ругаться же из-за такой ерунды, — она рассмеялась, погладив его по щеке. — Если хочешь, можешь ложиться со мной, посмотрим что-нибудь перед сном.

Её пальцы были тёплыми, а запах духов — лёгким, цветочным, и Артём почувствовал, как его тело отозвалось на это прикосновение неожиданным трепетом.

— Ладно… — пробормотал он, отводя взгляд, но в голове уже проносились образы: мать, лежащая рядом, её тело под тонкой пижамой, её дыхание, её…

Он резко сглотнул, будто пытаясь прогнать эти мысли.

Лариса же, не замечая его состояния, принялась распаковывать вещи, а сын притворился, что рассматривает ванную комнату, хотя глаза его снова и снова скользили к ней.

Артём стоял у окна, разглядывая вид на море. Солнечные блики играли на поверхности воды, рассыпаясь тысячами сверкающих осколков. Вдали покачивались на ветру стройные пальмы, их листья шелестели под лёгким бризом, а где-то за спиной у юноши раздавался мягкий шелест ткани.

— Сейчас только переоденусь, и пойдём на пляж, — проговорила Мама, расстёгивая ремень на дорожной сумке.

Её голос был спокойным, обыденным, но сердце Артёма забилось так сильно, что он едва слышал собственные мысли. Он лишь кивнул, не оборачиваясь, сжимая пальцы на подоконнике.

— Ты же не станешь подсматривать? — спросила она с лёгкой ухмылкой, и в её голосе сквозила привычная материнская снисходительность.

— Да ладно, мам, — он фыркнул, будто сама мысль была смешной.

Но внутри всё кричало: Конечно будет!

Лариса рассмеялась, и этот звук — лёгкий, чуть хрипловатый — заставил его кожу покрыться мурашками. Он услышал, как она повернулась спиной, как заскрипела молния на её джинсах.

Артём украдкой скосился в её сторону.

Пальцы матери скользнули к пуговицам блузки, одна за другой расстёгивая их. Блузка медленно распахнулась, обнажив тонкие ремешки светло-бежевого бюстгальтера и нежную кожу спины. Ткань соскользнула с плеч, и он увидел, как под ней скрывались упругие изгибы её тела — плавная линия талии, мягкий изгиб рёбер, едва заметные ямочки у основания позвоночника.

Боже…

Губы пересохли, а внизу живота уже пульсировало тёплой волной.

Она наклонилась, доставая что-то из чемодана, и край её бюстгальтера слегка съехал, открывая чуть больше, чем дозволено. Артём сглотнул, чувствуя, как по спине пробежал горячий озноб.

— Ты что-то хотел сказать? — она оглянулась, и он резко отвернулся, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Нет… Просто… Жарко.

— Ага, — она усмехнулась, и в её глазах мелькнуло что-то игривое. — В Греции вообще бывает холодно? Ты бы джинсы то снял, шорты же есть, сейчас оденусь и найду...

Он промолчал, стараясь не смотреть, но её движения манили. Она потянулась, стягивая джинсы, и на мгновение силуэт её бёдер чётко вырисовался на фоне света из окна — округлый, соблазнительный, манящий.

Чёрт…

— Артём? — её голос заставил его вздрогнуть.

— М-что?

— Ты весь красный. Ты точно в порядке?

— Да! — он резко кашлянул, отводя взгляд. — Просто… устал с дороги.

Мать покачала головой, но ничего не сказала. Наконец, она натянула лёгкий голубой сарафан, и ткань мягко облегла её фигуру, подчеркнув всё, что Артём так отчаянно пытался не замечать.

— Ладно, пошли.

Он кивнул, но в голове уже звучал один и тот же вопрос:

Долго ли я смогу это выдержать?

Глава 2.

Песок, тёплый и мелкий, словно рассыпанный сахар, щекотал босые ступни, когда Артём и Лариса ступили на пляж. Солнце клонилось к закату, окрашивая море в сине-оранжевое зарево. Ветер, лёгкий и солёный, играл с подолом её голубого сарафана, то прижимая тонкую ткань к бёдрам, то слегка приподнимая её, открывая стройные ноги до середины икры.

— Ну как? — Лариса обернулась к сыну, её глаза блестели от восторга. — Красиво?

Артём кивнул, сглотнув комок в горле. Он не мог отвести взгляд от того, как ветер обрисовывает контуры её тела — лёгкие изгибы талии, округлость груди, едва прикрытой тонким материалом.

— Да… очень, — пробормотал он, стараясь звучать естественно, но голос предательски дрогнул.

Лариса рассмеялась, не замечая его напряжения, и, подхватив сарафан чуть выше колен, побежала к воде.

— Идём! — крикнула она через плечо, и её смех растаял в шуме прибоя.

Артём засеменил следом, чувствуя, как сердце колотится не только от бега. Он догнал её у самой кромки, где волны, прозрачные и тёплые, лизали песок, оставляя мокрые кружева пены.

— Ой, холодно! — она взвизгнула, когда вода дотянулась до её щиколоток, но тут же рассмеялась снова, цепляясь за его руку.

Её пальцы — тонкие, с аккуратным маникюром — сомкнулись вокруг его запястья. Он невольно посмотрел вниз: сарафан, намокнув у подола, стал темнее, плотнее облегая её бёдра. А когда она наклонилась, чтобы провести ладонью по воде, вырез сарафана слегка распахнулся, открывая верхнюю часть груди, ту самую, что ещё утром пряталась за кружевным бюстгальтером.

Нет, нельзя так смотреть…

Но он не мог остановиться.

— Мам… — его голос прозвучал как-то хрипло, сбившись.

Она подняла на него взгляд, слегка удивлённая.

— Что?

— Ничего… Просто… Красиво тут.

Лариса улыбнулась, не подозревая, о чём он на самом деле думает.

— Правда же? — Она потянулась, и ткань сарафана натянулась на груди, очерчивая каждую округлость. — Я так рада, что мы сюда приехали.

Артём кивнул, чувствуя, как его джинсы становятся теснее. Он отвёл взгляд, но тут же снова бросил его на неё — на её губы, слегка влажные от морской воды, на шею, где пульсировала жилка, на ключицы, такие хрупкие и женственные…

— Пойдём дальше? — предложила Лариса и, не дожидаясь ответа, потянула его за собой вдоль берега.

Они шли, и вода, то накатывающая, то отступающая, омывала их ноги. Лариса то и дело смеялась, когда особенно сильная волна обдавала их брызгами, и каждый раз, когда она это делала, её грудь слегка вздымалась, а сарафан прилипал к телу ещё сильнее.

— Ты чего такой тихий? — наконец спросила она, останавливаясь.

Артём почувствовал, как его щёки пылают.

— Просто… наслаждаюсь моментом.

Она улыбнулась и неожиданно прижалась к нему, обняв за талию.

— Я тоже.

Её тело было тёплым, мягким, и Артём замер, боясь пошевелиться, чтобы не выдать своё состояние. Но когда Лариса отстранилась, он заметил, как её взгляд на мгновение скользнул вниз — туда, где его каменное возбуждение уже невозможно было скрыть.

Она быстро отвела глаза, но губы её сжались, и в глазах мелькнуло что-то… странное. Не отвращение. Не гнев. Что-то другое.

— Ну что, пойдем ужинать? — произнесла она тихо и, не дожидаясь его, пошла назад по песку.

Артём стоял, чувствуя, как кровь стучит в висках. Он понимал, что невольно перешёл какую-то черту. Но теперь, когда он увидел её реакцию, он улавливал странные чувства азарта и волнения…

Ресторан отеля тонул в мягком свете фонарей, отражавшихся в бокалах с вином. Столы, которые блестели своими белоснежными поверхностями, были расставлены так, чтобы гости могли любоваться морем, темнеющим за панорамными окнами. Артём сидел напротив матери, стараясь не задерживать взгляд на её декольте, но это было невозможно.

Лариса заказала лёгкий салат и рыбу, он — пасту с морепродуктами. Когда официант поставил перед ними блюда, она улыбнулась, подняв бокал.

— За наш отдых, — сказала она, слегка наклоняя голову.

— За отдых, — пробормотал он, чокаясь с ней.

Вино, которое она налила себе, окрасило её щёки в лёгкий румянец.

— Ну как тебе Греция? — спросила она, откидывая прядь волос за ухо.

— Пока всё нравится, — ответил он, глядя, как её пальцы скользят по ножке бокала.

— Ты какой-то рассеянный, — улыбнулась она. — Устал с дороги?

— Немного, — соврал Артём, чувствуя, как тепло разливается по животу.

— Может, тебе что-то не нравится? — наклонилась она ближе, слегка касаясь его руки.

— Нет-нет, всё отлично, — поспешно ответил он, но взгляд его снова упал на её шею, на лёгкое мерцание цепочки, скользящей по коже.

Анна наклонилась, чтобы поднять салфетку, и вырез её платья снова приоткрылся, обнажив верхнюю часть груди. Артём резко отвел глаза, но образ уже запечатлелся в его сознании: нежная кожа, лёгкая тень между грудями, тонкое кружево бюстгальтера, едва заметное под тканью.

— Ты точно ничего не хочешь сказать? — прищурилась она, явно замечая его смущение.

— Просто... непривычно, — пробормотал он, глотая.

— Что непривычно? — она откинулась на спинку стула, играя вилкой.

— Всё это. Море, вино... ты.

— Я? — она рассмеялась. — Что во мне такого непривычного?

Он покраснел и потупил взгляд.

— Мы с тобой редко вот так наедине проводили время... И ты сегодня особенно... красивая.

Лариса замерла на секунду, потом медленно улыбнулась.

— Спасибо, — прошептала она, и в её глазах мелькнуло что-то... То ли смущение, то ли еще что-то...

Официант подошёл с десертной картой, но женщина вежливо отказалась.

— Может, пойдём в номер? — предложила она, допивая вино. — Посмотрим кино, а то так и не отдохнули с дороги...

Он лишь коротко кивнул.

Лариса сняла платье, оставшись в одном белье, и Артём, делая вид, что копается в телефоне, украдкой следил за её движениями.

— Ты чего там завис? — она повернулась к нему, застёгивая короткую ночнушку.

— Ничего, просто... проверяю сообщения.

— Какие ещё сообщения? Мы же в отпуске!

Она подошла и выхватила у него телефон, бросив на тумбочку.

— Дома в телефоне будем лазить— улыбнулась она, плюхнувшись на кровать и включая телевизор.

— Ну что, ложись, — сказала она, устроившись поудобнее.

Он прилёг рядом, стараясь сохранять дистанцию, но её тепло, запах домашнего уюта и лёгкий аромат вина сводили его с ума.

Фильм был каким-то романтическим, но Артём не мог сосредоточиться. Его взгляд то и дело скользил по её фигуре: как рубашка задирается, открывая гладкие бёдра, как грудь приподнимается с каждым вдохом.

— Ты чего не смотришь? — заметила она, не отводя глаз от экрана.

— Я смотрю...

— Врёшь, — она повернулась к нему, и их лица оказались в сантиметрах друг от друга.

Он замер.

— Мам... — начал он, но она положила палец ему на губы.

— Тише, — прошептала она. — Просто смотри кино. Лариса заснула первой. Её дыхание стало ровным, губы слегка приоткрылись, а одна рука упала на живот, отчего ткань рубашки натянулась, ещё отчётливее обрисовывая её формы.

Артём закусил губу. Кровь пульсировала в висках, а внизу живота нарастало знакомое напряжение. Он медленно провёл ладонью по своему телу, представляя, как это было бы — прикоснуться к ней.

Но нет, ему бы никогда не хватило смелости это сделать.

Часть 2.

Глава 1.

Солнечный луч, тонкий и настойчивый, пробился сквозь щель между шторами и упал на веко Артёма, заставив его сморщиться. Он попытался отвернуться, уткнувшись лицом в подушку, но мягкий, тёплый голос матери уже звучал где-то рядом:

— Артём, вставай, солнце уже высоко.

Он приоткрыл глаза, и первое, что увидел — её ноги, босые, с аккуратно подпиленными ногтями, слегка поблёскивающими от лака персикового оттенка. Взгляд пополз вверх — тонкие лодыжки, плавные икры, бёдра, едва прикрытые лёгким парео, распахнутым на груди. Под тканью мелькнул салатовый край купальника, и Артём резко перевёл взгляд на потолок, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

— Давай позавтракаем и пойдём на пляж, — продолжила Лариса, не замечая его реакции. Она наклонилась, чтобы поднять с пола сумку, и край парео приподнялся, обнажив ещё на мгновение гладкую кожу бедра. — Сегодня идеальная погода.

Артём кивнул, стараясь не смотреть, как она поворачивается, как изгибается её спина, когда она складывает в пляжную сумку крем от загара, полотенца, бутылку воды. Её движения были лёгкими, будто невесомыми, и от этого становилось только труднее дышать.

Кофе пахло горьковато-сладко, смешиваясь с ароматом свежих булочек и спелых фруктов. Лариса сидела напротив, обхватив чашку пальцами, и Артём невольно следил за тем, как её губы касаются её края. Она откусила кусочек булочки с джемом, и капля упала ей на палец.

— Ой… — Она рассмеялась и, не задумываясь, облизала кончик пальца, медленно проводя по нему языком.

Артём сглотнул и резко отвёл глаза, уставившись в свою тарелку. В груди стучало что-то тяжёлое и горячее. Они докушали и сразу отправились к пляжу

Песок обжигал ступни, заставляя идти быстрее. Лариса шла впереди, её парео колыхалось на ветру, открывая то один, то другой бок. Артём шёл следом, стараясь держать дистанцию, но взгляд всё равно цеплялся за каждое её движение — за то, как качаются бёдра, как напрягаются икроножные мышцы при каждом шаге.

Она остановилась у шезлонга и, небрежным движением, сбросила парео.

Артём замер.

На этот раз на ней был раздельный купальник салатового цвета, и он обтягивал её тело так, будто был нарисован по нему кистью. Тонкие лямки скользили по загорелым плечам, а нижняя часть сидела опасно низко на бёдрах, оставляя на виду две маленькие ямочки у основания спины.

— Ну что, идём купаться? — Она обернулась к нему, улыбаясь, и солнечный свет заиграл в её глазах, сделав их почти прозрачными.

Он лишь кивнул и пошёл за ней, стараясь оставаться чуть сзади, чтобы она не заметила, как его тело медленно реагирует на неё.

Море встретило их прохладными объятиями, но от каждого прикосновения Ларисы по коже Артёма пробегали волны жара. Она смеялась, когда волна накрывала их, и в следующий момент её руки уже цеплялись за его плечи для равновесия.

— Ой! — она вскрикнула, когда следующая волна подхватила её, и на секунду её грудь прижалась к его груди, живот к животу.

Артём почувствовал, как всё внутри него напряглось.

Она отстранилась, даже не подозревая, что только что сделала с ним.

Они плавали ещё какое-то время, и Лариса, казалось, наслаждалась каждой секундой. Она ныряла под воду, а потом резко выныривала, отряхивая мокрые волосы, и капли падали на её плечи, скатываясь по шее вниз, к ключицам. Артём следил за ними взглядом, заворожённый.

— Ты чего такой задумчивый, веселись со мной! — она вдруг подплыла ближе, касаясь его руки.

— Да да… — он поспешно отплыл на шаг, боясь, что она почувствует его напряжение.

— Хорошо, расслабься же, — она улыбнулась и, развернувшись, поплыла к берегу.

Артём последовал за ней, наблюдая, как вода стекает с её спины, как купальник плотно облегает её тело, подчёркивая каждую линию.

— Артём, — она вдруг повернулась к нему, прикрывая глаза от солнца, — намажешь мне спину кремом? А то я уже чувствую, как печёт.

Он кивнул, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

— Да… Конечно.

Лариса лёгко устроилась на шезлонге, расстегнув застёжку купальника. Полоски ткани упали по бокам, открывая спину — гладкую, загорелую, с едва заметными веснушками у плеч. Артём взял тюбик, выдавил крем на ладонь. Он был прохладным, но пальцы Артёма горели.

Он начал с плеч, осторожно, будто боясь раздавить что-то хрупкое. Её кожа была мягкой, шелковистой под его пальцами, и он чувствовал каждый её вдох, каждое лёгкое движение.

— М-м… — она тихо застонала, слегка выгибаясь под его прикосновениями. — Так приятно…

Её голос звучал томно, почти как кошачье мурлыканье, и от этого его руки дрогнули. Он продолжил втирать крем, медленно опускаясь ниже, к пояснице.

— Ты так хорошо это делаешь… — прошептала она, и её тело слегка подалось вперёд, попка непроизвольно выгнулась вверх, будто приглашая его касаться дальше.

Артём замер, чувствуя, как кровь пульсирует в висках. Его пальцы дрожали, когда он провёл ими вдоль позвоночника, едва касаясь края купальника.

Она томно потянулась, и её ягодицы слегка напряглись под его ладонью.

Он резко отдернул руку, словно обжёгся.

— Всё… Всё готово.

Лариса обернулась, улыбаясь, и её взгляд скользнул по его напряжённой фигуре.

— Спасибо, — она потянулась, выгибая спину, и купальник едва удерживал её грудь. — Теперь я точно не сгорю.

Артём лишь кивнул, отводя взгляд.

Она же моя мать…

Но тело не слушалось. Он был рад только одному — что она не видит его сейчас. Его плавки топорщились так сильно, что казалось, ткань вот-вот порвётся.

Глава 2.

Возвращаясь в номер, они встретили улыбчивого грека в соломенной шляпе.

— Добрый день! — воскликнул он, размахивая буклетом. — Вы уже видели Дворец магистров на Родосе? Уникальная экскурсия, через час отправление!

Лариса заинтересовалась, её глаза заблестели.

— Артём, давай съездим?

Он посмотрел на неё — на её растрёпанные волосы, на капли воды, ещё не высохшие на её плечах, на губы, слегка припухшие от солёной воды.

— Хорошо, — ответил он.

Гид улыбнулся и что-то записал в блокноте.

— Через час у фонтана! Не опаздывайте!

Лариса взяла сына под руку, и они пошли к отелю.

— Будет интересно, — сказала она.

Артём молчал. Его мысли были далеко от экскурсий.

Автобус петлял по узким улочкам Родоса, выписывая крутые виражи между белоснежными домами. Артём сидел у окна, украдкой наблюдая за матерью: солнце золотило её кожу, а лёгкое платье черное трепетало от ветра, обрисовывая мягкие изгибы тела. Ноги же явно прибавили в длинне благодаря туфелькам на высоком каблуке, в которых она_таки решилась поеать в эту экскурсию.

— Нравится? — Лариса повернулась к нему, и её губы растянулись в улыбке, она заметила, что он украдкой смотрит на нее.

— Да, — пробормотал он, отводя взгляд.

Гид, бойкий грек с загорелым лицом, вещал о рыцарях-госпитальерах, но Артём слушал вполуха. Его внимание целиком принадлежало матери — тому, как она смеялась, запрокидывая голову, как её пальцы невольно касались его колена при каждом повороте.

Дворец встретил их прохладой каменных стен и гулом туристов. Внутри царил полумрак, лишь редкие лучи солнца пробивались сквозь узкие стрельчатые окна, выхватывая из темноты резные арки и старинные гербы.

Гид поднял руку, собирая группу, и начал рассказ:

— Этот зал когда-то был сердцем ордена госпитальеров. Обратите внимание на потолок — эти крестовые своды не реставрировались веками, но выглядят так, будто рыцари покинули их вчера.

Артём скользнул взглядом по стенам, покрытым выцветшими фресками с изображением битв и религиозных сцен. В углах стояли доспехи — не бутафорские, а настоящие, с вмятинами от ударов и потёртостями от рук, которые когда-то их носили.

— Тёма, смотри! — Лариса потянула его за руку к витражу, где сквозь разноцветные стёкла лился мягкий свет, окрашивая пол в причудливые узоры. — Как будто в средневековье перенеслись…

Она замерла, разглядывая изображение святого Георгия, пронзающего дракона, но в этот момент кто-то намеренно толкнул её в бок.

— Ой, простите! — Мужчина лет сорока, в дорогих солнечных очках и белоснежной рубашке, улыбнулся слишком широко. — Вы, должно быть, тоже из России?

Лариса вежливо кивнула, но Артём сразу уловил фальшь в его голосе.

— Да, — ответила она.

— А я вот в третий раз на Родосе, — мужчина шагнул ближе, будто случайно задевая её плечо. — Может, покажу вам самые интересные места? Без гидов, так… с местным колоритом.

Артём почувствовал, как в груди закипает что-то тёмное.

— Мы справимся, — резко сказал он, вставая между ними.

Мужчина на секунду замер, оценивая его взглядом, но Артём не отступил.

— Ну, как знаете, — тот усмехнулся и медленно отошёл, но ещё долго бросал взгляды в их сторону.

Группа двинулась дальше, вглубь дворца. Они прошли через Зал приёмов, где когда-то заседали магистры ордена. Дубовый стол, почерневший от времени, всё ещё стоял посреди комнаты, окружённый высокими креслами с вырезанными на спинках крестами.

— Здесь решались судьбы острова, — пояснил гид, проводя рукой по резным узорам. — И если прислушаться, кажется, будто стены до сих пор шепчут о заговорах и клятвах.

Лариса прикоснулась к холодному камню, и Артём заметил, как её пальцы слегка дрогнули — то ли от волнения, то ли от внезапного сквозняка, пробирающего до костей.

Они поднялись по винтовой лестнице в Оружейную палату. Мечи, алебарды и арбалеты висели на стенах, а в центре зала стоял манекен в полных латах.

— Эти доспехи весили больше тридцати килограммов, — гид постучал по нагруднику. — Представьте, каково было рыцарям сражаться под палящим солнцем.

Артём представил — пот, стекающий по лицу, свист стрел, рёв сражающихся… И вдруг осознал, что Лариса смотрит на него с какой-то странной задумчивостью.

— Ты чего? — спросил он.

— Ничего… Просто интересно, как бы ты выглядел в таких доспехах.

Он фыркнул, но в глубине души ему понравилась эта мысль.

Когда они вышли на солнечную площадь перед дворцом, Лариса вдруг остановилась.

— Ты сегодня… какой-то особенный, — произнесла она.

— В каком смысле?

— Не знаю. Будто вырос за один день.

Он хотел ответить, но гид уже звал всех в автобус.

На обратном пути Лариса дремала, положив голову ему на плечо. Артём осторожно обнял её, чувствуя тепло её тела, лёгкий запах солнца и кокосового крема.

И впервые за этот день позволил себе улыбнуться.

Глава 3

Вечерний воздух над Родосом был пропитан ароматом жареных морепродуктов, соли и цветущих гибискусов. Артём и Лариса вернулись с экскурсии уставшими, но довольными. Дворец магистров оставил в них ощущение прикосновения к чему-то древнему, почти мистическому. Ветер с моря трепал её волосы, а он украдкой наблюдал, как солнце золотит её кожу, подчеркивая каждый изгиб.

— Ужинаем в кафе или закажем в номер? — спросил Артём, сбрасывая рюкзак на кровать.

— Давай в кафе, — ответила Лариса, поправляя шевелюру, взъерошенную ветром. — Там хотя бы кормят по-человечески.

Они спустились вниз, где на террасе уже мерцали огоньки фонарей. Ветер шевелил скатерти, а в бокалах вина отражался закат. Лариса заказала белое вино, и когда она пригубила, капля осталась на её нижней губе. Артём невольно задержал взгляд, пока она не смахнула её пальцем.

— Смотри, — Лариса указала на вывеску у входа. — «Завтра — 20-летие отеля! Дискотека под звёздами, конкурсы, фейерверк!»

— Ну что, сходим? — Она подняла на него глаза, и в её взгляде мелькнуло что-то игривое, почти девичье.

Артём нехотя кивнул.

— Если хочешь…

— Конечно хочу! — Она рассмеялась, будто снова стала той самой девчонкой, которая в юности не пропускала ни одной вечеринки. — Разве ты не хочешь посмотреть, как твоя мама отрывается на танцполе?

Он хмыкнул, попытавшись представить это.

После ужина они вернулись в комнату. Лариса скинула сандалии и потянулась, обнажая мягкий изгиб талии. Бюст выгнулся вперёд, и Артём заставил себя отвести взгляд.

— Ох, спина… — она застонала, усаживаясь на кровать. — После экскурсии будто камень на плечах.

— Давай сделаю массаж, — предложил Артём, стараясь говорить ровно, хотя сердце уже заколотилось.

— Ты уверен? Не устал?

— Нет, всё нормально.

Она повернулась к нему спиной, сняла майку, оставшись в одном лёгком бюстгальтере. Артём замер на мгновение — её кожа казалась такой гладкой, слегка загорелой, с едва заметными родинками вдоль позвоночника. Он видел, как мурашки побежали по ней, когда его взгляд скользнул вниз, к пояснице, где застрял край нижнего белья.

Он капнул масло на ладони, растёр его и осторожно положил руки ей на плечи.

— Ого, у тебя тёплые руки, — пробормотала Лариса, слегка выгибаясь - давай, разомни старушку...

Он начал медленно разминать мышцы, чувствуя, как её тело расслабляется под его пальцами. Его большие пальцы вдавливались в мягкие линии плеч, а затем медленно скользили вдоль лопаток.

— И вовсе ты не старая, — тихо сказал он.

— Да? — она усмехнулась. — А мне иногда кажется, что годы уже берут своё.

— Нет.

Его руки скользнули ниже, к пояснице, и он почувствовал, как она замерла. Её кожа была горячей, почти обжигающей под его пальцами.

—Может расстегнешь лиф…мешает... не против? - решился спросить он.

— Да, давай— прошептала она, но голос слегка дрогнул.

Артём продолжил, но теперь движения стали чуть медленнее, чувственнее. Он разминал её бока, ощущая под пальцами рёбра, затем опустился ещё ниже, к талии, где её тело слегка подрагивало. Его руки дрожали, а в голове пульсировало только одно: она чувствует это так же, как и он?

И тут он заметил — в зеркале напротив отражалось её лицо. Лариса смотрела на него.

Но не в глаза.

Он резко опустил взгляд и понял, что его шорты уже не скрывают его состояния.

Молчание повисло в воздухе, густое, тяжёлое.

Лариса не сказала ни слова. Она лишь медленно отвернулась, уткнувшись подбородком в подушку, но её уши горели, а дыхание стало чуть чаще.

— Мам… — начал он.

— Спасибо, — перебила она. — Думаю, мне уже лучше.

Он убрал руки, хотя он очень не хотел останавливаться

— Спокойной ночи, — прошептала Лариса, натягивая майку.

— Спокойной…

Она выключила свет.

Артём лежал в темноте, чувствуя, как кровь стучит в висках.

Через несколько минут до него донеслось её дыхание — ровное, спокойное.

Он закрыл глаза и тоже попытался уснуть...

Продолжение следует...