Рассказ " Al Andalus " англоязычного автора FrancisMacomber

Всем героям рассказа вступающим в интимные отношения больше 18 лет.

26 декабря

Я только что уселся за свой утренний кофе и сложное судоку, когда зазвонил мой телефон. Я всегда решаю одну из головоломок перед работой, чтобы размять мозги, и я так привык к этому упражнению, что выполнял его даже в те дни, когда не работал.

Думаю, можно сказать, что разгадывать головоломки - моя профессия. Группа, в которой я работаю, получает подозрительный компьютерный код из разных источников, и мы должны выяснить, что он делает, откуда взялся и как с этим бороться. Такая работа меня вполне устраивает. Я немного ботаник, и мне нравится разгадывать головоломки. Если кто-то хочет заплатить мне за это - тем лучше.

В любом случае, дисплей моего мобильного сообщил мне, что звонит мой босс. Я выругался, когда увидел это. Меньше всего я хотел, чтобы мне звонили из офиса во время рождественских каникул. Но когда звонит начальник, я отвечаю.

Он был весь такой деловой - никаких "Привет, как дела", никаких поздравлений с Рождеством или Новым годом. Все, что он сказал, было: - Ты нужен мне в офисе прямо сейчас, Томас!

— Серьезно? – ответил я. - Это на следующий день после Рождества!

— Это вопрос национальной безопасности, Томас, так что тебе нужно поторопиться.

Я с отвращением покачал головой и торопливо нацарапал записку Джинни, чтобы она знала, где я. На случай, если она вернется домой и застанет дом пустым. Она ушла к одной из своих подруг, которая переживала тяжелый разрыв отношений. Я думал, что прошу от нее слишком многого, особенно во время каникул, но такова была Джинни - всегда заботилась о своих подругах. Это было одно из качеств, которые мне в ней нравились.

Написав записку и надев теплое пальто, я забрался в машину и направился в сторону бульвара Балтимор-Вашингтон. - Что может быть таким чертовски важным в это время года? – удивился я, но когда босс сказал "национальная безопасность", в этом действительно нельзя было усомниться. И он, вероятно, не преувеличивал для пущего эффекта, или, по крайней мере, я так думал. Видите ли, мы работаем на АНБ, Агентство национальной безопасности, и постоянно занимаемся вопросами национальной безопасности.

Направляясь в Форт-Мид, где находится штаб-квартира АНБ, я размышлял, имеет ли "чрезвычайная ситуация" моего босса какое-либо отношение к проекту, над которым я работал. Три или четыре недели назад он прислал мне головоломку, которую нужно было разгадать: длинный фрагмент кода, который, казалось, ничего не делал. Оказалось, что это был червь, опасная форма вируса, который заражает компьютеры и заставляет их делать то, что вы не хотите, чтобы они делали. Но этот код не реагировал ни на что, к чему мы его подключали, так что мы понятия не имели, что он должен был делать, если бы нашел свою цель.

Я обожаю подобные головоломки. Мне нравится состязаться в остроумии с каким-нибудь хакером, который считает себя умнее всех остальных. Должен признать, что до сих пор он дурачил нас, но я чувствовал, что мы приближаемся к нему и скоро взломаем код.

Когда я проходил регистрацию через службу безопасности, мне сказали пройти прямо в кабинет моего босса, что я делал редко. Когда я добрался туда, то обнаружил, что он вполголоса разговаривает со своим начальством. Это определенно выходило за рамки нормы.

Бен, мой менеджер, явно был чем-то встревожен. Он немного помолчал, а затем посмотрел на своего начальника и пожал плечами. Повернувшись ко мне, он сказал: - Томас, это нелегко объяснить, поэтому я просто выскажу это. У твоей жены роман.

Я понятия не имел, зачем он меня вызвал. Это заявление было последним, что я мог себе представить, и это было похоже на удар ножом в грудь. - Нет! - закричал я, вскакивая на ноги. - Это ложь! Как ты можешь говорить такие ужасные вещи?

Он отодвинулся от своего стола, когда я вскочил, но, поняв, что я не собираюсь нападать на него, откинулся на спинку стула и посмотрел на своего начальника, прося о помощи. Тот встал и начал расхаживать позади Бена. - Томас, я знаю, это шокирует тебя, но такое случается сплошь и рядом. Ты должен посмотреть правде в глаза как мужчина.

— Нет, - сердито сказал я, - потому что это неправда. Ты не прав. Ты ошибаешься.

Они посмотрели друг на друга, а затем начальник пожал плечами. - Мы не хотели вдаваться в подробности, но, полагаю, другого способа убедить тебя нет. - Он подал знак Бену, который начал открывать файл на своем компьютере.

Начальник продолжил: - На самом деле эта запись была сделана в канун Рождества, но из-за праздников у нас не было времени проанализировать ее до сегодняшнего утра. После того, как мы услышали ее, Бен позвонил тебе и попросил зайти. - Он кивнул на Бена, у которого уже был готов файл для воспроизведения. Затем он снова посмотрел на меня. - Тебе лучше присесть и послушать это.

Бен щелкнул мышкой, и комнату заполнил голос Джинни. Учитывая качество звука, которым она пользовалась на мобильном телефоне, и качество воспроизведения на компьютере, качество звука было невысоким, но я безошибочно определил, чей голос я слушаю.

— Я ненавижу то, что мы не можем быть вместе в ближайшие два дня, - сказала она таким тоном, которого я давно не слышал.

— В чем дело, детка? Разве я не дарил тебе достаточно любви, чтобы пережить это в прошлый раз? - спросил мужской голос.

— Нет, никогда, - страстно ответила она. - Занятия любовью с тобой производят прямо противоположный эффект. Каждый раз, когда ты занимаешься со мной любовью - я хочу еще большего. Ты для меня как наркотик.

На секунду я подумал, что меня стошнит. Бен бросил на меня встревоженный взгляд и жестом указал на компьютер, предлагая выключить запись. Но я отмахнулся от него - мне нужно было это услышать.

Записанный смех мужчины поразил и взбесил меня. - Как ты думаешь, когда мы сможем снова собраться вместе? – спросил он.

— Что ж, Рождество точно не за горами, - послышался голос Джинни, - но я найду способ выбраться из дома на следующий день. Я скажу Томасу, что у моей подруги хандра и ее нужно утешить. На него это всегда действует.

Это маленькое открытие заставило меня стиснуть зубы.

— Что бы ты хотела, чтобы я сделал с тобой, если бы мы могли быть сейчас вместе? - насмешливо спросил мужской голос.

Голос Джинни стал более хриплым. - Если бы ты был сейчас здесь, я бы хотела, чтобы ты поиграл с моими сосками. Я бы хотела, чтобы ты ущипнул их и покусывал, пока они не лопнут.

— И что потом?

— О, детка, я бы хотела, чтобы ты засунул свой большой член мне в рот и позволил мне облизывать его и целовать, пока он не станет таким же твердым, как мои соски.

— А потом... - с намеком спросил он.

— Я бы хотела, чтобы ты провел своим членом вверх и вниз по моей маленькой киске, пока она не станет скользкой и влажной для тебя. А потом, когда я больше не смогу этого выносить, я бы хотела, чтобы ты взял меня за бедра и ввел его в меня так медленно и приятно. И я бы попыталась прижаться к тебе и заставить тебя войти в меня, но ты бы продолжал обнимать меня и дразнить, пока я не начала бы кричать. - Я услышал дрожь в ее голосе. - О, малыш, я начинаю покрываться мурашками от одной мысли об этом.

— Выключи это! - Закричал я, напугав Бена. Слышать, как она разговаривает с другим мужчиной, как какая-то помешанная на сексе шлюха, было выше моих сил. Моя Джинни, женщина, которую я любил и которой поклонялся, предала меня! Без этой записи я бы никогда в это не поверил. Необходимость слушать это в присутствии моего босса и его начальника сделала все это еще более унизительным. Я закрыл глаза, желая забраться под стол и спрятаться.

Бен посмотрел на меня с беспокойством. - С тобой все в порядке, Томас? Могу я тебе что-нибудь предложить?

— Нет, - тихо сказал я, качая головой, все еще пытаясь переварить то, что только что узнал. - Просто дай мне минутку - со мной все будет в порядке. - Затем мне в голову пришла мысль, и моя боль превратилась в гнев. - Подожди минутку! Что вы делали, когда прослушивали телефонные разговоры моей жены? Вы не имели права этого делать!

Начальник шагнул вперед, примирительно подняв руки. - Все не так просто, Томас.

Я прервал его. - Да, все так просто. Вы держали мою жену под наблюдением. Она гражданка и даже не работает на правительство. Вы не имели права так поступать!

— Томас, мы не следили за Джинни. Наш компьютер зафиксировал голос ее партнера, и именно поэтому мы перехватили разговор.

Я посмотрел на него и в замешательстве покачал головой. Начальник провел рукой по своим седеющим волосам. - Томас, я не знаю, как тебе это сказать, но любовник твоей жены находится в нашем списке подозреваемых в терроризме. Мы думаем, что он агент Аль-Каиды или ИГИЛ - в наши дни их трудно отличить.

Я думал, что уже пережил самое страшное потрясение в своей жизни. Теперь я понял, что этот вывод был преждевременным. - Джинни, может, и изменница, но она не террористка! – ахнул я. - Она бы никогда не помогла этим людям. Когда стало известно о последнем теракте, она была возмущена. Мы говорили об этом несколько раз.

— Расслабься, Томас. Никто не думает, что Джинни напрямую связана с какой-либо террористической организацией. Мы думаем, что этот парень нацелился на нее.

Сначала я почувствовал себя немного лучше. Джинни была не виновата, что какой-то Джеймс Бонд с Ближнего Востока вознамерился соблазнить ее. Но я не мог смириться с тем фактом, что она уступила ему. Почему она встречалась с этим парнем? Почему флиртовала с кем угодно, только не со мной? Я думал, у нас был крепкий брак. Когда же она разлюбила меня? Но я отложил эту проблему в сторону и попытался осмыслить все остальное, что мне только что сказали. - Я не понимаю, зачем какой-то террористической группе соблазнять Джинни. Это не имеет никакого смысла.

Бен схватил меня за плечо. - Подумай об этом, Томас. Им наплевать на Джинни. Они хотят использовать ее, чтобы подобраться к тебе поближе."

— Ко мне? С чего бы кому-то хотеть сблизиться со мной?

— Мы не можем быть уверены, но думаем, что они хотят использовать Джинни, чтобы добраться до тебя, а тебя - чтобы получить информацию об АНБ. Это единственное, что имеет смысл.

Я откинулся на спинку стула и лениво оглядел офис, как будто что-то могло объяснить это безумие. Я заметил рождественский венок, свисающий с окна Бена, и это зрелище показалось мне неуместным. Рождество осталось в прошлом…причем во многих отношениях. Я не думал, что для меня когда-нибудь снова наступит "мир на земле, благоволение к людям".

Начальник Бена положил обе руки на стол и наклонился, чтобы посмотреть на меня. - Томас, я должен задать тебе важный вопрос.

Я непонимающе уставился на него.

— Томас, ты можешь встретиться с Джинни сегодня вечером и притвориться, что ничего этого не произошло? Ты можешь вести себя так, будто не осознаешь всего, что только что узнал?

Я посмотрел на него как на сумасшедшего. - Ни за что, - решительно заявил я.

Он взглянул на Бена. - Я так и думал, - сказал он. - Я знаю, что не смог бы, если бы ситуация была обратной. Итак, вот что мы собираемся сделать…мы собираемся отправить тебя из города на несколько дней…убрать с линии огня, пока мы не разберемся, что именно происходит.

— В чем проблема? - Горячо спросил я. - Просто схватите этого ублюдка и допросите его. Если вам нужно, чтобы кто-нибудь применил к нему пытку водой, то я буду рад вызваться добровольцем, - добавил я.

Они переглянулись. - В том-то и дело, Томас…Амир исчез, и, возможно, он уехал из Вашингтона. В любом случае, сигнал его мобильного телефона отключен, и его нет в квартире, где он жил.

Меня осенила мысль, и после того, что я только что узнал, было странно спрашивать, но я все равно спросил. - А как же Джинни? Она в опасности?

— Я так не думаю, - сказал начальник. - Она не была настоящей целью Амира, а лишь средством для достижения цели. Но не волнуйся, ФБР будет пристально следить за ней.

Я почувствовал себя немного лучше. То, что сделала Джинни, оставило во мне зияющую рану, но я все равно не мог заставить себя желать ей зла. Я слишком долго заботился о ней. Я просто не мог отказаться от этого так быстро.

Я посмотрел на двух мужчин. - И что мне теперь делать?

— Тебе нужно как можно скорее вернуться домой, чтобы собрать вещи. Затем отправляйся в Вашингтонский национальный университет. Мы собираемся отправить тебя в Ок-Ридж. Твой билет уже забронирован, - сказал начальник. - Первый свободный рейс на юго-запад в Нэшвилл в полдень. Мы отправим кого-нибудь встретить тебя в аэропорту и отвезти в Ок-Ридж.

Пока я пытался осмыслить это, начальник добавил: - Обязательно оставь Джинни записку, чтобы у нее не возникло подозрений, на случай, если Амир снова свяжется с ней.

Когда я вернулся домой, в наше маленькое бунгало, и вошел в него, чтобы собрать вещи, мне показалось, что все изменилось. Вся мебель и обстановка, которые были уютными и знакомыми, когда я проснулся, теперь казались мне чужими. Наш дом был полон моих мечтаний и стремлений, а теперь ничего этого не осталось.

Когда я писал свою записку Джинни, мне потребовалось все, что было в моих силах, чтобы не высказать то, что было у меня на сердце. Но я вспомнил, что мне рассказывали о ее любовнике, и меньше всего мне хотелось предупреждать его о том, что мы его раскусили. Поэтому я постарался, чтобы мое послание было простым и недвусмысленным. Я не делал никаких драматических жестов - например, не оставлял обручальное кольцо на нем. Но я снял кольцо и положил его в карман. Связь, которую оно символизировало, была безвозвратно разорвана в тот момент, когда я услышал эту запись.

Во время двухчасового полета я пытался отвлечься, решая судоку в журнале, но никак не мог сосредоточиться. Моя рука то и дело ныряла в карман, чтобы нащупать лежащее там кольцо. Если бы только это было волшебное кольцо, с помощью которого я мог бы вернуться в прошлое до того, как все это началось. Но потом я вспомнил, что какие бы побуждения или уязвимость ни подтолкнули Джинни к измене, они все равно будут там, готовые проявиться, когда представится возможность. Черт возьми, я был так вымотан, что даже не мог придумать ничего стоящего пофантазировать!

Когда я сходил с трапа самолета в аэропорту Нэшвилл, ко мне бочком подошел очень крупный мужчина с рельефной фигурой под спортивной курткой и спросил: - Вы Томас Селфридж? - Я начал отвечать, но понял, что не знаю, кто этот парень. - У вас есть какие-нибудь документы, удостоверяющие личность? – спросил я.

Он вздохнул, достал бумажник и достал значок ФБР. Я кивнул и пристроился рядом с ним. - Как вы узнали, что это я? – спросил я.

— Они сказали мне поискать самого грустного парня в самолете, - сказал он без тени улыбки. Я пристроился рядом с ним, подавленный мыслью о том, что мое горе было очевидно для всех.

— Э-э, я не рассмотрел вашего имени на бейдже, - сказал я, пытаясь быть немного общительным.

— Генри, - сказал он, проходя по коридору.

— Э-э, Генри - это ваше имя? - Спросил я, спеша догнать его.

— Да, - сказал он, продолжая идти.

Я покачал головой. - Учитывая мою меланхолию и молчаливость Генри, поездка в Ок-Ридж должна была стать настоящей забавой, - уныло подумал я.

Перед вылетом я проверил карту Google в аэропорту и узнал, что Ок-Ридж находится чуть более чем в 250 километрах к востоку от Нэшвилла, почти прямо на восток по I-40. Это означало, что у нас впереди было два часа езды.

Как я и ожидал, Генри большую часть пути хранил молчание. Но когда мы проезжали съезд на Гарриман, он неожиданно толкнул меня локтем и кивнул налево. Я поднял глаза и пригляделся повнимательнее. Там, среди невысоких холмов и деревьев, виднелись две самые большие дымовые трубы, которые я когда-либо видел. Даже несмотря на то, что зимние послеполуденные тени окутывали окрестности, башни все еще были достаточно высокими, чтобы на них падал свет. Вид был сюрреалистический. Почти как на картинах Де Кирико.

— Что это? – спросил я.

— Кингстонская паровая электростанция, - сказал Генри. - Она вырабатывает 1, 7 гигаватта электроэнергии, в основном для наших ребят из АНБ и Национальной лаборатории Ок-Риджа.

Мы проехали по мосту, и теперь я мог видеть все сооружение целиком. - Какой высоты эти штуки? – спросил я.

— Чуть больше трехсот метров, - сказал он, - Выше Эйфелевой башни.

Переваривая услышанное, я вдруг осознал, что это был самый долгий разговор, который мы с Генри вели за всю поездку. - Откуда вы так много обо всем этом знаете? – спросил я.

Он взглянул на меня. - Я вырос в этих краях, - сказал он. Затем он резко свернул с шоссе между штатами на шоссе 58 и направился на север, в сторону Ок-Риджа. Вскоре после этого он свернул на парковку придорожного мотеля. - Слишком поздно, чтобы идти в гости сегодня вечером, - сказал он. - Мы останемся здесь.

Он поймал мой скептический взгляд. - Не волнуйтесь. Комнаты маленькие, но чистые, - сказал он.

— Отлично, - подумал я. - Ужасный день стал еще хуже.

27 декабря

На самом деле, мотель оказался более уютным, чем я ожидал, а завтрак, который они подали на следующее утро, был восхитительным. Я никогда раньше не пробовал овсяную кашу, но, к моему удивлению, она мне понравилась.

После этого мы вернулись в машину и направились к воротам Ок-Риджской национальной лаборатории. Несмотря на то, что мы были внесены в список разрешенных посетителей, охрана по-прежнему была очень тщательной.

Деятельность АНБ в Ок-Ридже носит не совсем понятное название мультипрограммного исследовательского центра, но все там называют его просто "Здание 5300". Команда занимается в основном взломом кодов. В современном мире это означает использование максимальной вычислительной мощности для обработки зашифрованных данных до тех пор, пока они не начнут скулить, как щенок, и не выдадут свои секреты.

У меня другая специализация - я пытаюсь анализировать компьютерные программы неизвестного происхождения и либо уничтожать, либо нейтрализовывать их. Парни (и девушки) из Ок-Риджа специализируются на дешифровке, поэтому в прошлом я не имел с ними большого дела. Но как только они начали показывать мне свои игрушки, у меня посыпались идеи.

В двух словах - "Здание 5300" вполне мог стать самым большим и быстрым компьютером в мире. Он настолько массивен, что занимает площадь размером со склад, и требует огромной мощности охлаждения, чтобы не перегореть. И я упоминал о быстродействии? Текущая версия их детища - это компьютер повышенной производительности, что означает, что он может выполнять вычисления с частотой от десяти до восемнадцати разрядов в секунду. Даже 128-битное шифрование не выдерживает этого.

Что меня заинтриговало, так это идея использовать такую мощь для борьбы с вирусами, червями и троянскими конями. Хакеры, которые пишут этот материал, имеют свой собственный стиль, и свой собственный способ решения проблем. Мне пришло в голову, что, возможно, можно определить, кто написал вредоносную программу, по тому, как они написали код. - Я понимаю, что лингвист может определить, откуда взят текст и когда он был написан, по выбору слов, правописанию и фразам, - взволнованно сказал главный технический специалист. - Все, что нам нужно, - это достаточное количество образцов, чтобы мы могли выявить закономерности и тенденции.

Я был очень доволен своей идеей и пообещал представить ее своему боссу, как только вернусь в Форт-Мид. Компании и правительства подвергаются все большему числу кибератак. Возможно, это поможет определить, кто организовал атаку и откуда она исходила.

Примерно в это время я услышал за спиной какое-то ворчание и, обернувшись, увидел, что Генри смотрит на часы. Он терпеливо и молча следовал за мной весь день, а теперь недвусмысленно дал мне понять, что пора заканчивать. Я проверил свой телефон и с удивлением понял, насколько уже поздно.

В тот вечер Генри отвез меня в город Ок-Ридж и пригласил поужинать в ресторан "У Дина". Заведение было не из приятных - переоборудованная аптека, - но жареный сом, который Генри заказал, был восхитителен. - Я мог бы превратиться в южанина, если все будет так хорошо, - сказал я ему. Он только фыркнул.

Когда я вернулся в свой номер в мотеле, то включил свой мобильный и обнаружил, что мне пришло голосовое сообщение от Джинни. Моя внезапная "командировка" была необычной, и она была удивлена и раздосадована, особенно потому, что я не сказал ей, когда вернусь. - Наверное, я мешаю ей наладить следующую связь с Амиром, - с горечью подумал я и начал стирать ее сообщение. Вместо этого я воспроизвел его, чтобы внимательнее вслушаться в ее голос. Это было странно. Ее голос звучал как всегда, но я не мог перестать слышать похотливый тон, которым она разговаривала со своим любовником. Как она могла быть такой узнаваемой и такой незнакомой одновременно? Наконец я отключил телефон и плюхнулся обратно на кровать.

Пока я лежал, в моей голове продолжали мелькать сцены из нашей совместной жизни. Внезапно я вспомнил, как Джинни пришла домой расстроенная из-за того, что ее лучшая подруга уличила ее мужа в измене. - Я посоветовала ей вышвырнуть этого бездельника вон, а затем найти наемного адвоката, чтобы тот разобрался с ним, - мстительно сказала она. - Если он не хотел оставаться в браке, то мог бы, по крайней мере, подать на развод. Ему не нужно было изменять.

Хотя я и согласился с оценкой Джинни, я был несколько удивлен ее бурной реакцией. Но, по крайней мере, я был уверен в своем собственном браке, потому что было очевидно, что Джинни никогда бы мне не изменила. - Какой же я был дурак! - проклинал я себя. - Какая же она лицемерка!

28 декабря

После завтрака у меня была запланирована экскурсия по комплексу Y-12. Это, конечно же, то место, где они сделали "бомбу", и оно находится в другой части резервации. Я никогда не представлял, насколько велика резервация Ок-Ридж. Генри вез меня по холмам и лесам, которые были необитаемы, и внезапно мы наткнулись на промышленный комплекс размером с небольшой городок.

В "Здание 5300" я был среди сотрудников моего собственного агентства, и мы могли "поговорить по душам". В Y-12 я был просто еще одним приезжим туристом, и мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что мой гид считает меня пустой тратой времени. Если уж на то пошло, я чувствовал то же самое. Я понимал, что мой босс хотел убрать меня с дороги, чтобы я не выдал Джинни и Амиру, что мы их раскусили. Но, конечно, я мог бы заняться чем-то более интересным, чем бродить по засекреченному объекту по производству ядерного оружия. Кроме того, я ненавидел ядерное оружие и не хотел подходить к нему ближе, чем это было необходимо.

Так что, когда наступил полдень, я незаметно подошел к Генри и спросил, не можем ли мы заняться чем-нибудь другим, кроме как тащиться за моим скучающим гидом. На лице Генри появилось выражение, которое, как мне показалось, могло сойти за улыбку. Мы извинились перед моим гидом, и Генри повел меня к машине, а затем в другую местную забегаловку за пределами резервации.

За обедом я спросил его, есть ли что-нибудь интересное в этом районе. - Конечно, - ответил он. - Примерно в получасе езды отсюда есть довольно живописная местность, если вы захотите съехать с главных дорог.

Мне это показалось заманчивым - в тот момент почти все могло понравиться, - поэтому я с готовностью согласился. Соответственно, после обеда я отправился на запад-северо-запад от Ок-Риджа к государственному парку Фрозен-Хед. Когда я спросил Генри о странном названии, он сказал мне, что оно происходит от главной вершины, которая в холодные месяцы года часто бывает покрыта снегом.

Мы уже ехали по старому государственному шоссе, когда повернули на север, к маленькому городку Петрос, где находится вход в парк. Как только мы добрались до парка, наша машина начала подниматься по склону горы Форк, а шоссе превратилось в серию изгибов и спусков. Установленное ограничение скорости составляло пятнадцать километров в час, но, учитывая гололед и крутые повороты, я подумал, что даже это было бы чересчур.

В парке росли в основном лиственные деревья, и, поскольку листва не загораживала вид, виды были впечатляющими. Генри показывал мне на них каждый раз, когда мы подходили к обзорной площадке, возможно, именно поэтому он не заметил внедорожник, который догнал нас и начал обгонять.

Только он не обогнал нас, а внезапно врезался в бок нашей машины. - Сука! - закричал Генри и дернул руль вправо, но другая машина поравнялась с нами и снова врезалась в нас. Когда наши шины оторвались от асфальта, Генри начал бороться с рулем, и на секунду мне показалось, что он сумеет выравнять автомобиль. Затем мир перевернулся вверх тормашками, когда наша машина перевернулась и покатилась.

Когда видимость за ветровым стеклом, наконец, стабилизировалась, мы лежали на спине, как выброшенная на берег черепаха, а я, пошатываясь, висел вниз головой, удерживаемый на месте ремнем безопасности. Мое внимание привлекло движение впереди, и я изо всех сил пытался понять, что это за перевернутый вид. Через мгновение я увидел, как внедорожник, который нас задел, въехал на дорогу, ведущую к джипу, а затем дал задний ход и развернулся. - Он возвращается, чтобы прикончить нас, - крикнул я. Генри все еще ругался и пытался высвободить большой автоматический пистолет, который был у него в руках.

Затем, когда внедорожник начал набирать скорость по направлению к нам, вторая машина пронеслась мимо нас, как какой-то сумасшедший самогонщик, и устремилась прямо на внедорожник. Инстинктивно я закрыл глаза, ожидая ужасного столкновения, но в последний момент водитель внедорожника, должно быть, струсил и вывернул руль, уходя от неминуемого столкновения. Я думаю, он не справился с управлением, потому что внедорожник перевернулся и покатился по краю оврага. Я не видел, что произошло, но слышал шум, когда машина заскрежетала по камням, а затем врезалась в огромные старые деревья внизу.

Вторую машину занесло, и она остановилась рядом с тем местом, где перевернулся внедорожник. Затем к нам подбежала фигура, и, к своему удивлению, я понял, что это женщина. На ней были джинсы, кожаная куртка и высокие ботинки, а ее темные волосы были коротко подстрижены и зачесаны назад. Но я перестал восхищаться ею, когда заметил в ее руке устрашающего вида боевой нож. - Теперь она идет за нами! - подумал я и возобновил попытки освободиться.

Женщина подбежала к машине со стороны Генри, опустилась на колени и просунула руку сквозь разбитое стекло, чтобы перерезать ремни безопасности. Пока Генри, извиваясь, вылезал через окно, она обошла машину с моей стороны и приготовилась освободить и меня. - Лучше ухватись за что-нибудь, - сказала она голосом с легким акцентом, - иначе ты упадешь вниз головой.

Я наклонился (приподнялся?) и схватился за сиденье, но все равно неловко приземлился, когда она перепилила мой ремень безопасности. Она начала вытаскивать меня из машины, но внезапно отдернулась, заметив что-то. Я поднял глаза и увидел, как голова Генри исчезла из виду, когда он спускался по склону, где разбился внедорожник.

— Нет. Вернись! - закричала женщина и бросилась за Генри. - Уходи оттуда, - закричала она, отчаянно пытаясь привлечь внимание Генри. Как только она приблизилась к оврагу, я услышал, как незнакомый голос прокричал что-то похожее на "Лос-Анджелес!". Затем раздался оглушительный взрыв, и таинственная женщина была сбита с ног взрывной волной.

Мне удалось выбраться из машины и подбежать к ней. Помогая ей подняться на ноги, я спросил: - Что, черт возьми, это было?

У нее было мрачное выражение лица. - Они называют это поясом смертника. Сейчас они все его носят.

Я не был уверен, что она имела в виду, но внезапно вспомнил о своем спутнике. - Генри! - Крикнул я и бросился к оврагу, но женщина протянула руку и схватила меня за локоть. - Если у тебя нет опыта боевых действий в тяжелых условиях, то ты не захочешь спускаться туда и видеть это. Мне жаль, но твой друг погиб. - Она сердито покачала головой. - Разве вы, даже не инструктируете своих агентов о том, чего ожидать?

Я все еще не понимал, о чем она говорит, но когда она потянула меня за руку, я послушно последовал за ней к ее машине. - Что нам делать с Генри? - спросил я, когда она завела двигатель. - Мне нужно сообщить кому-нибудь, что с ним случилось.

Она сердито покачала головой. - Единственное, что нам нужно сделать сейчас, это убраться отсюда. Возможно, они прислали вторую команду.

— Кто прислал вторую команду? - Спросил я, тем не менее пристегивая ремень безопасности.

— ИГИЛ, Аль-Каида, кто угодно. Что касается нас, различия сейчас не имеют значения. Они хотят тебя убить, и я должна быть уверена, что этого не произойдет.

Я невольно оглянулся через плечо, но за нами никто не шел.

Когда я посмотрел вперед, то заметил, что по ветровому стеклу стекает что-то красное и сочащееся. Женщина включила дворники с очистителем ветрового стекла и смыла это. - Это было частью Генри! - подумал я с отвращением. Затем меня осенило, что Генри и эта женщина, должно быть, работали в команде. Я повернулся к ней и сказал: - Мне жаль твоего напарника.

— Какого напарника? - озадаченно спросила она.

— Генри - тот парень, который подорвался на мине.

— Он не был моим напарником. Я не из ФБР.

Теперь я действительно растерялся. - Но если ты не из ФБР, то с кем ты тогда?

Она на мгновение взглянула на меня, прежде чем снова перевести взгляд на дорогу. - Я из Моссада, - тихо сказала она.

Я уставился на нее, разинув рот. - Израильское разведывательное управление? Чего хочет от меня Моссад? - Спросил я.

Ее губы сжались в тонкую прямую линию. - Прямо сейчас мы пытаемся спасти твою задницу, - выпалила она в ответ, когда машина заскользила по крутому спуску.

Я в замешательстве откинулся на спинку сиденья, не в силах понять, что со мной происходит. Пока я сидел и пытался осмыслить происходящее, я заметил, что мы выехали из парка и, похоже, направляемся обратно к шоссе I-40. Теперь, когда нас не заносило на крутых поворотах, я подумал, что было бы безопасно попытаться получить ответы на некоторые вопросы.

— Хорошо. Я действительно ценю, что ты спасла мне жизнь там, э-э... Я даже не знаю твоего имени.

Она снова посмотрела на меня, и на ее лице появилась легкая улыбка. - Я Эстер Фриман, - представилась она. - Рада познакомиться с тобой, Томас Селфридж.

Теперь мы снова ехали по шоссе между штатами, направляясь на восток, в сторону Ок-Риджа. Я наблюдал, как она установила круиз-контроль на пять километров выше разрешенной скорости.

Шок от произошедшего начал проходить, но осталось только недоумение. Почему арабские террористы пытались меня убить? Почему агент Моссада защищала меня? Что я должен был теперь делать? Что, черт возьми, происходит?

Я вопросительно посмотрел на нее. - Наверное, я не понимаю. Разве мы не должны позвонить в полицию или ФБР и сообщить им, что там произошло? – спросил я.

Она бросила на меня мрачный взгляд. - Ты все еще не понимаешь, да? Как ты думаешь, почему этот парень ждал тебя?

— Я не знаю, - беспомощно сказал я. - Я пробыл в Форте всего два дня…эм…я имею в виду Вашингтон, а потом мне приказали приехать сюда, в Ок-Ридж. Я не знаю, как они узнали, что я здесь, или почему они хотят меня убить.

— Ты не должен стесняться меня, - сказала она. - Я знаю, что ты работаешь на АНБ. Я также знаю причину, по которой твой босс приказал тебе прилететь сюда в столь сжатые сроки.

Я напрягся. - Ты хочешь сказать, что знаешь о Джинни и...

Она кивнула. - Мы уже давно знаем о ее небольшой связи с Амиром. Я прослушала запись разговора твоей жены, а также несколько других.

Я невольно поморщился. Плохо, когда твоя жена тебе изменяет. Еще хуже, когда ты узнаешь, что все остальные знают об этом. Я сердито огрызнулся: - Это все равно не объясняет, почему я попал в такую засаду.

Она глубоко вздохнула. - Тебе не показалось странным, что твой босс вот так просто отправил тебя из города? - спросила она. - Тебе не показалось странным, что они хотели, чтобы ты сказал Джинни, куда направляешься?

— Они пытались оградить меня от необходимости встречаться с ней лицом к лицу, - горячо возразил я.

Она покачала головой, как будто я был слабоумным ребенком в ее классе. - Они пытались использовать тебя как приманку, чтобы выманить Амира из Форт-Мида, - сказала она. - Они хотели, чтобы он последовал за тобой. Они не знали, что он задумал, и хотели, чтобы он был как можно дальше от АНБ. Они, вероятно, также думали, что если он нападет на тебя, то Генри сможет его убрать. Но Генри проявил неосторожность, когда вез тебя в Фрозен-Хед, и в процессе этого он умудрился погибнуть.

— Они использовали меня как приманку? - Спросил я, с каждой секундой все больше злясь при этой мысли. Но прежде чем я успел подумать об этом дальше, я заметил, как мимо пронесся первый съезд на Ок-Ридж. - Разве мы не там должны были повернуть? – спросил я.

Она покачала головой. - Это последнее место, куда мы хотим сейчас ехать. Мы должны отвезти тебя обратно в Форт-Мид.

Я попытался переварить эту мысль. - Мы направляемся в аэропорт?

Она покачала головой. - Никаких самолетов, никаких кредитных карточек, никаких звонков по мобильному телефону. Я не могу рисковать еще одной попыткой перехвата. Мы выходим из-под контроля.

— Мы собираемся проделать весь обратный путь до Вашингтона на машине? - Недоверчиво спросил я. Она просто кивнула.

В этот момент мы попали в пробку в час пик, и я молчал, пока Эстер маневрировала в пробке. Но как только мы проехали мимо и помчались к границе с Вирджинией, я больше не мог сдерживать свои вопросы.

— Ты так и не сказала мне, почему Моссад следит за мной, - пожаловался я. - Если уж на то пошло, ты так и не сказала мне, почему Аль-Каида или кто бы там ни был, с кем связан Амир, пытается убить меня. - Внезапно меня осенила приятная мысль. – Подожди. Это был Амир, который взорвал себя вместе с Генри?

Она покачала головой. - Не повезло. На самом деле это был брат Амира, Хасан. Он тоже плохой парень, и мне не грустно, что он ушел, но Амир - тот, кто нам действительно нужен. Желательно живым.

Учитывая, что Амир был тем, кто спал с моей женой, я бы не возражал, если бы он не выжил. - Так кто же такой этот Амир и почему он имеет на меня зуб?

На лице у нее появилось явно смущенное выражение. - На самом деле, возможно, это отчасти наша вина. Ты знаешь о компьютерном вирусе, над которым работал последние несколько недель? Ну, мы были теми, кто отправил его в АНБ.

Я был потрясен тем, что она узнала об этом. Больше ничего секретного не было?

— Один из наших людей обнаружил, что это было приложено к сообщению, которое мы перехватили в Тель-Авиве. Мы не смогли выяснить, что это за вирус и для чего он предназначен, но мы думаем, что его целью является что-то в Государстве Израиль. Единственная зацепка, которая у нас есть, - это название вируса - "Аль-Андалус".

Это было первое, что я услышал о каком-либо названии. - Что такое "Аль-Андалус"? – спросил я. - Это какой-то код или чье-то имя?

— Нет, это историческое название. В 700-х годах прошлого века мавры вторглись в Европу из Северной Африки. Со временем им удалось завоевать Португалию, большую часть Испании и даже часть Франции. Они назвали этот регион Аль-Андалус, и на протяжении большей части следующих семи столетий им правили различные халифаты и эмираты.

Я ошеломленно уставился на нее. - Все это связано с чем-то, что произошло 1300 лет назад?

Она мрачно кивнула. - Я знаю, что в это трудно поверить, но ИГИЛ хочет восстановить халифат и мусульманское правление в Аль-Андалусе.

— Это самая безумная вещь, которую я когда-либо слышал! - воскликнул я. - Как они вообще могут надеяться на это? И в любом случае, это не имеет ко мне никакого отношения. Во мне нет ни капли испанской крови - я даже никогда не был в Испании.

— Ты смотришь на это с точки зрения Запада, а не с их точки зрения, - спокойно сказала она. - Для ИГИЛ потеря Аль-Андалуса была унижением, за которое нужно отомстить, и они готовы к борьбе, которая может продлиться столетие или больше. Они знают, что нуждаются в поддержке других арабских стран, поэтому их план состоит в том, чтобы объединить их, напав на государство Израиль. Мы считаем, что вирус "Аль-Андалус" - это первый шаг в этой кампании. Наши эксперты считают, что этот вирус является своего рода изощренной кибератакой на нашу оборону. Но мы не смогли его взломать, поэтому передали вам.

— Почему я? Я всего лишь обычный хакер. Во мне нет ничего особенного, - сказал я.

— Не недооценивай себя, - сказала Эстер. - Мы следили за твоей работой и знаем, на что ты способен. Что еще более важно, ИГИЛ тоже это знает, и они отчаянно пытаются убедиться, что никто не придумает способ нейтрализовать это. Как ты думаешь, почему они пытались добраться до тебя через Джинни? Как ты думаешь, почему Амир послал за тобой своего брата, когда тебя внезапно отправили к самому большому и быстрому компьютеру в стране?

— Мой босс никогда ничего об этом не говорил, - запротестовал я.

Она с отвращением покачала головой. - Руководство АНБ никогда не было уверено, что вирус "Аль-Андалус" настолько важен, - сказала она. - Нам пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить их поручить это тебе.

Внезапно меня осенило воспоминание. - Перед тем, как этот парень взорвал себя, он что-то крикнул… что я не понял.

Она была рядом со мной. - Да, он кричал "Аль-Андалус". Теперь ты мне веришь?

Я откинулся на спинку сиденья и попытался осмыслить все, что только что узнал. На ум пришел еще один вопрос, но, прежде чем я успел его задать, Эстер резко свернула на съезд в сторону Джонсон-Сити. - Куда ты направляешься? - Спросил я, но вместо ответа она съехала на обочину и заглушила двигатель. Затем ее голова откинулась на спинку сиденья. - Я не думаю, что смогу ехать дальше, - сказала она, а затем, к моему ужасу, потеряла сознание.

Наверное, я немного запаниковал, потому что кричал на нее и тряс, но она не очнулась. Я вышел из машины, обежал ее, подошел к водительскому месту и распахнул дверь. И тут я увидел, в чем проблема. На левом плече кожаной куртки, которая была на ней, виднелась рваная рана. Я засунул пальцы внутрь, а когда вытащил их, они были в крови.

Я вытащил ее из-за руля и ухитрился усадить на заднее сиденье. Что теперь? Вдалеке я увидел вывеску мотеля и, не зная, что еще делать, направился к нему. За стойкой администратора работал пожилой мужчина, и, вспомнив слова Эстер, я заплатил наличными за номер на ночь.

Когда я вернулся к машине, то обнаружил, что Эстер сидит на заднем сиденье. Увидев ключ от номера, она одобрительно кивнула мне, и я почувствовал себя лучше. Я подогнал машину к номеру и осторожно помог ей забраться внутрь и лечь на двуспальную кровать. Она ахнула, когда плюхнулась на кровать, но в остальном держалась стойко, как спартанка.

Как только я включил прикроватную лампу, она подняла на меня глаза. - Тебе придется помочь мне снять эту куртку, - сказала она. Я кивнул и помог ей высвободить здоровую руку из рукава, а затем осторожно высвободил раненую. Она закрыла глаза и сделала пару глубоких вдохов. – Хорошо. Теперь нам нужно снять свитер.

Я сглотнул, потому что вязка была плотной, и я знал, что он не соскользнет с нее так же легко, как жакет. Я осторожно стянул с нее оторванный рукав свитера, и она тихонько всхлипнула, когда высвободила руку.

Я ахнул, когда увидел кровавую рану на ее предплечье. Я также изо всех сил старался не пялиться на ее торс, но это тоже было нелегко. У нее было тело спортсменки с четко очерченными мышцами живота и практически полным отсутствием жира. На ней было надето что-то вроде спортивного лифчика, но все равно было очевидно, что она хорошо сложена.

Я поднял глаза и увидел легкую улыбку на ее губах. - Девушка всегда ценит взгляд парня, - сказала она, когда я покраснел. Затем ее улыбка исчезла, и она стала деловитой. - Тебе нужно посмотреть, есть ли здесь поблизости аптека. Если сможешь найти, то попробуйте взять ибупрофен, немного изопропилового спирта, тюбик крема с антибиотиками, марлевые повязки и лейкопластырь. О, и возьми один из тех карманных наборов для шитья, если они у них есть.

Я поспешил к машине, желая, чтобы меня больше не застукали за разглядыванием Эстер. Примерно в километре отсюда был небольшой торговый центр, и я смог купить все, что было нужно Эстер. Я не забыл заплатить за все наличными.

Когда я вернулся в комнату, Эстер сидела на кровати. Очевидно, ей удалось отмыть руку в ванной, но кровь все равно сочилась на полотенце, которое она принесла с собой. Сначала она приняла пару таблеток ибупрофена, а затем попросила меня промыть рану спиртом. Я знал, что это должно быть больно, но она не издала ни звука.

Когда я, как мог, вычистил рану, она подняла на меня глаза и сказала: - Дай мне мой нож. - Я не мог понять, зачем ей понадобился боевой нож, но все равно выудил его у нее из кармана и отдал ей. - Хорошо, - сказала она, сделав глубокий вдох, - теперь мне нужно, чтобы ты зашил рану.

— Подожди минутку, - запротестовал я. - Я никогда не делал ничего подобного. Я не знаю как.

Она мрачно посмотрела на меня. - Если ты не зашьешь рану, она будет продолжать кровоточить, и у меня может начаться шок. Не волнуйся. Я расскажу тебе, как это делается.

Я неохотно вдел нитку в иголку и завязал ее на конце узлом. Когда я был готов, она взяла нож, сунула его в рот и прикусила прорезиненную рукоятку. Сглотнув, я попытался зашить рану.

Я слышал, как она задыхалась и стонала над ножом, а один раз она вынула его изо рта, чтобы попросить меня затянуть швы потуже. Несколько раз я думал, что меня стошнит, но, видя ее мужество, устыдился и продолжал работать, пока все не было закончено.

Завязав нитку, я смазал рану кремом с антибиотиком. Она выплюнула нож и посмотрела на мою импровизированную операцию. - Неплохо для любителя, - сказала она и упала в обморок. Это испугало меня, но ее дыхание и пульс казались нормальными. Я перевернул ее на спину и подложил под ноги запасную подушку. Затем я укрыл ее одеялом и стал ждать.

Через несколько минут она приоткрыла глаза. Когда она увидела меня, на ее губах появилась легкая улыбка. - Не волнуйся, Томас, со мной все в порядке, просто я чувствую сильную слабость. Дай мне немного поспать, и все будет в порядке. - Затем она закрыла глаза.

Как только дыхание Эстер дало мне понять, что она снова заснула, на меня накатила волна усталости. Покушение на убийство, смерть Генри, откровения, которые я услышал, а теперь еще и моя импровизированная операция на Эстер - все это вместе взятое лишило меня последних сил. Я встал и выключил свет в нашей комнате, а затем сел, скинул обувь и бросил ключи с бумажником на прикроватную тумбочку. Спать было негде, кроме как на полу, и я не думал, что смогу с этим справиться, поэтому я лег рядом с Эстер. Я отключился, как только моя голова коснулась подушки.

29 декабря

Когда я проснулся, небо было светлым, и я смутился, обнаружив, что прижимался к Эстер, обняв ее за талию. Я осторожно высвободил руку, надеясь не разбудить ее. Я не хотел, чтобы у нее сложилось неправильное представление. Казалось, она все еще спала, поэтому я натянул ботинки, схватил бумажник с ключами и пошел к машине, чтобы найти что-нибудь поесть для нас.

К счастью, рядом с аптекой, которую я нашел прошлым вечером, было кафе быстрого питания, и я смог купить пакет с бутербродами на завтрак и пару больших чашек кофе. Когда я вернулся в наш мотель, Эстер уже проснулась и сидела на кровати. По ее просьбе я сменил повязку на ее руке. Я был рад увидеть, что кровотечение прекратилось и что не было никаких явных признаков инфекции.

Затем мне пришлось помочь ей надеть свитер. Я пытался сохранять бесстрастное выражение лица, находясь так близко к едва одетой женщине, но это было нелегко. К счастью, я не сделал ничего, что могло бы ее обидеть.

Мы с Эстер оба были ужасно голодны и набросились на бутерброды. Мы потягивали кофе, когда она с любопытством посмотрела на меня и сказала: - Я не знала, что у Джинни есть татуировка.

— У нее ее нет, - сказал я. - Что заставило тебя так подумать?

— Я проснулась ночью, и мне нужно было в туалет. Когда я вернулась в постель, то заметила, что твой бумажник раскрылся и в нем лежит ее фотография. Похоже, у нее была татуировка на шее.

Моя депрессия вернулась с новой силой. - Это старая фотография, - сказал я категорично, - и это не татуировка, а родимое пятно.

Эстер, должно быть, уловила мой тон, потому что подняла брови и спросила: - Не хочешь рассказать мне об этом?

Мы с Джинни вместе учились в одной школе. Она была умной, милой и стройной, и я был от нее без ума. Но я был застенчивым и занудным, поэтому никогда не набирался смелости пригласить ее на свидание. Так или иначе, Джинни родилась с пятном на шее. Она очень стеснялась этого, и, к сожалению, другие дети безжалостно дразнили ее из-за этого.

Однажды я шел по коридору и увидел, как они окружили ее и насмехались над ней. "Джинни меченая" - так они называли ее родимое пятно, и, должно быть, ей было больно, потому что она плакала. Внезапно я побежал так быстро, как только мог, и выскочил перед ними, сжав кулаки, с покрасневшим и искаженным лицом. - Отойдите от нее! – закричал я во всю глотку. - Оставьте ее в покое! Она прекрасна, а вы просто слишком глупы, чтобы это понять.

Любой из парней мог бы вымыть пол вместе со мной, если бы захотел, но я был в такой ярости, что мне было все равно, и это, должно быть, их напугало. Наконец, одна из девушек, стоявших с краю группы, потянула парня за руку и сказала: - Ну же, оставь ее в покое, - и внезапно небольшая группа преследователей рассеялась.

Я повернулся к Джинни, которая наблюдала за всем этим покрасневшими от слез глазами. - Давай, - сказал я, - пропустим урок и ненадолго уйдем отсюда. - Я повел ее на футбольное поле, и мы поднялись на трибуны.

- Почему ты так сказал, Томас? - нерешительно спросила она. - Почему ты сказал, что я "красивая"?

- Потому что ты такая и есть, Джинни, - искренне ответил я. - Ты думаешь, что твое родимое пятно делает тебя некрасивой, но я думаю, что оно делает тебя уникальной.

- Но это некрасиво, - настаивала она. - Я вижу его каждый день в зеркале и ненавижу.

- Вот тут ты ошибаешься, - настаивал я. - Ты смотришь на себя, а видишь только пятно. Я смотрю на тебя и вижу красивую, особенную девушку. Если ты сосредоточишься на своем родимом пятне, то я увижу тебя целиком.

Она удивленно посмотрела на меня, а затем внезапно потянулась и поцеловала в губы. С этого и начались наши отношения. В итоге мы вместе поступили в колледж и поженились после его окончания.

Но дело в том, что Джинни никогда по-настоящему не верила в то, что она красива. Эта отметина на шее всегда была у нее на уме, и она продолжала пытаться скрыть ее с помощью макияжа или одежды, которую носила. Как бы то ни было, после того, как мы закончили школу и она устроилась на работу, она захотела использовать свой доход для удаления родимого пятна. Я любил ее такой, какой она была, но она была настроена решительно и пошла к специалисту, чтобы попробовать лазерное лечение.

Врач сообщил ей хорошие новости, что лечение действительно эффективно и может практически полностью устранить родимое пятно. Но у него были и плохие новости. Он сказал ей, что потребуется от восьми до десяти процедур, чтобы справиться с этим, и что ей придется подождать несколько месяцев между процедурами, чтобы кожа зажила. Другой плохой новостью были расходы, которые были недешевыми и не покрывались страховкой. Но Джинни была так взволнована перспективой избавиться от своего пятна, что все остальное для нее не имело значения.

Как бы то ни было, Джинни закончила процедуры около года назад, и они полностью изменили ее мировоззрение. Ее уверенность в себе возросла, и она стала более кокетливой и общительной. Кроме того, теперь, когда ей не нужно было скрывать родимое пятно на плече и шее, она стала носить более открытую одежду. Конечно, это начало привлекать внимание других мужчин. Я не был в восторге от этого, но Джинни это нравилось. Она сказала мне, что это здорово, когда люди смотрят на нее с восхищением, а не с жалостью. Ее новое отношение беспокоило меня, но когда я попытался что-то сказать, она обвинила меня в том, что я не даю ей наслаждаться жизнью. Я был рад, что Джинни счастлива, поэтому держал свои сомнения при себе. Ты знаешь, как хорошо у меня все получилось.

Эстер долго молча смотрела на меня, и я решил, что она считает меня полным слабаком. Вместо этого она, наконец, сказала: - Ты интересный мужчина, Томас. Ты совсем не такой, как я ожидала. - Затем она резко встала. - Нам нужно возвращаться на шоссе. Утро уже почти на исходе, а нам предстоит еще много ехать.

Хотя Эстер сказала, что ее руке стало лучше, она все еще чувствовала себя некомфортно за рулем, поэтому я снова сел за руль. Не прошло и минуты, как мы выехали из Теннесси и въехали в Вирджинию, но впереди у нас было еще почти восемь часов езды.

Когда мы ехали на север по I-81, я взглянул на Эстер. - Что ты знаешь об этом вирусе? Почему ваши люди так беспокоятся об этом? - спросил я ее.

Теперь она была полностью погружена в работу. - Наши люди работали над этим с тех пор, как мы обнаружили это, но они не добились никакого прогресса. Сначала они думали, что это какая-то процедура поиска информации - что-то для кражи паролей, секретных документов, конфиденциальных данных. Но проблема в том, что эта проклятая штука ничего не делает. Мы поместили в карантин различные типы компьютеров и "заразили" их этим вирусом. Вирус запускается на мгновение, а затем отключается сам.

— Тогда почему вы так беспокоитесь? – спросил я.

— По трем причинам, - сказала она. - Во-первых, наши люди никогда не видели ничего подобного. Это кажется очень сложным и изощренным занятием. Никто не стал бы так беспокоиться из-за чего-то невинного. Вторая причина заключается в том, что мы фиксируем все виды активности ИГИЛ по закулисным каналам. Все, что мы слышим, указывает на то, что вот-вот произойдет что-то важное - мы просто не знаем, что именно и когда. И, наконец, это ты.

— Я? - Удивленно переспросил я.

— Точно, - сказала она. - Когда мы передали тебе этот вирус, уровень шума достиг своего пика, а затем стих. Затем, следующее, что мы узнали, это то, что у тебя на хвосте оказались два очень опасных типа.

— Амир и его брат, - с горечью сказал я.

— Именно так, - сказала она. - Если сложить все это воедино, то, чем бы ни был "Аль-Андалус", он имеет решающее значение для планов ИГИЛ. Мы должны выяснить его цель и как это остановить.

— Когда мы вернемся в Вашингтон, я думаю, нам нужно будет отправиться прямиком в Форт-Мид, - сказал я.

Эстер покачала головой в решительном "нет".

— Я действительно сомневаюсь, что они пустят меня туда вместе с тобой, - сказала она, - и, возможно, даже не пустят тебя после того, что произошло в Ок-Ридже. Вместо того, чтобы рисковать долгой задержкой, я думаю, для тебя было бы лучше бороться с вирусом на твоем домашнем компьютере. У тебя есть защищенный доступ к сети АНБ, не так ли?

Я сказал ей, что есть, и это стало нашим планом. Единственное, что меня не устраивало в работе на дому, - это возможность встретиться с Джинни. После всего, что я узнал, я просто не чувствовал, что готов к конфронтации с ней. Кроме того, это только отвлекло бы меня, не дав сосредоточиться на вирусе. Выяснение отношений с женой пришлось бы отложить на потом.

Я сделал все возможное, чтобы компенсировать наш поздний старт, но по пути мы продолжали терять время. Помимо неизбежных пит-стопов и перерыва на обед, рана на руке Эстер причиняла ей больше боли, чем мог помочь ибупрофен. Наконец, я съехал с шоссе в Харрисонбурге и отправился на поиски аптеки. Я проехал мимо нескольких сетевых магазинов и, наконец, нашел старомодную семейную аптеку. Дежурным фармацевтом была женщина, и когда я показал ей руку Эстер, она мне очень посочувствовала.

— Я пытаюсь отвезти свою жену к нашему семейному врачу в Вашингтоне, - сказал я ей, - но не знаю, сможет ли она продержаться до нашего приезда.

Женщина вернулась к полкам и появилась снова с маленьким белым конвертом. - Вот таблетка Лортаба, - сказала она мне. - Это комбинация ацетаминофена и гидрокодона. Я не могу дать вам больше одной таблетки без рецепта, но это должно помочь вашей жене, пока вы не вернетесь домой. Я бы посоветовала ей что-нибудь съесть, прежде чем она примет это.

Я горячо поблагодарил аптекаршу за ее доброту, и мы снова сели в машину. Эстер хотела немного подождать, прежде чем принять лекарство, на случай, если ее начнет клонить в сон, поэтому я ехал еще час, пока мы не доехали до поворота на I-66 и не остановились напротив. К тому времени уже перевалило за 8:00 вечера, и мы оба проголодались. Мы нашли забавную маленькую закусочную для бургеров и поели бургеров с картошкой фри, которые оказались на удивление вкусными.

Эстер приняла таблетку вместе с едой, и, похоже, это подействовало на нее почти сразу, потому что сразу после того, как мы закончили, ее начало клонить в сон. Я тоже был измотан, поэтому мне стало очевидно, что мы не успеем домой в тот вечер. Почти напротив, через дорогу, был мотель, так что после того, как мы поужинали, я поехал туда на машине и снял нам номер. Я помог Эстер забраться внутрь, и она отключилась буквально через несколько минут после того, как добралась до кровати.

После этого я остался сидеть в темной комнате, и мой разум снова начал возвращаться ко всему, что произошло. Всего за несколько дней вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. И человеком, который устроил весь этот хаос, была не кто иная, как моя жена Джинни - женщина, которую я любил безоговорочно и за которую с радостью отдал бы свою жизнь до того, как все это началось.

Я думал, что измена - это, должно быть, самый страшный грех. Когда ты любишь кого-то и доверяешь ему только для того, чтобы обнаружить, что он не предан тебе в равной степени, это потрясает самые основы твоего существа. Я испытывал столько эмоций, что даже не мог определить их все. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что Джинни была последним человеком, которого я хотел бы видеть.

Чем больше я думал о возможности встречи с ней, тем больше расстраивался, пока не сделал то, чего не должен был делать. Я вышел на улицу, включил свой мобильный и набрал номер Джинни, надеясь, что она не ответит. Конечно же, звонок переадресовался на ее голосовую почту, и прослушивание ее записанного сообщения быстро довело мои эмоции до точки кипения.

— Это я, Джинни, - сказал я, изо всех сил стараясь не накричать на нее. – Послушай. Я все знаю о тебе, и твоем романе с Амиром. Я слышал, что ты хотела бы с ним сделать, когда останешься дома со мной, и мне стало плохо. Я не могу поверить, что ты вот так предала меня, после всего, что я для тебя сделал, и особенно после всего, что ты говорила мне о верности.

Я понял, что у меня срывается голос, и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. - В любом случае, завтра я буду дома, и я не хочу, чтобы ты была там. Иди к своему парню, или к родителям, или катись к черту. Мне все равно. Просто держись подальше от нашего дома, потому что я хочу увидеть тебя снова только в суде по бракоразводным делам!

Я хотел сказать что-то еще…что-то, что передало бы всю боль и гнев, которые я испытывал, но не смог придумать ничего умного и повесил трубку. В тот момент я пожалел, что у меня нет старомодного телефона с трубкой, чтобы я мог швырнуть ее на рычаг.

Я все еще был очень расстроен, поэтому немного прошел на восток по Саут-стрит, а затем вернулся обратно. Когда я вернулся в нашу комнату, Эстер все еще спала. Я посмотрел на нее и подумал, какая она на самом деле. Был ли у нее парень в Израиле? Она изменяла ему? Я покачал головой, пытаясь отогнать мрачные мысли. По крайней мере, она спасла мне жизнь. И хотя я знал, что она хотела моей помощи, она без колебаний подвергла себя опасности ради меня. Это должно было что-то значить.

Я лег рядом с ней. Даже сквозь одеяло я чувствовал тепло ее тела, и мне было приятно. Потом я понял, что, скорее всего, мне еще долго придется спать одному. На этой грустной ноте я заснул.

30 декабря

"Континентальный завтрак", который нам предложили в мотеле, был скромным, но его хватило, чтобы мы смогли продолжить путь. Эстер сказала мне, что ее рука чувствует себя намного лучше, но когда мы были готовы уезжать, я вернулся за руль. Кроме того, я знал дорогу к своему дому в Колледж-парке.

Нам потребовалось еще полтора часа, чтобы добраться до Вашингтона, а затем нам пришлось проехать половину кольцевой дороги. Но как только мы добрались до Колледж-парка, движение на дорогах значительно сократилось. Поскольку все студенты Мэрилендского университета разъехались на рождественские каникулы, улицы были почти пустынны.

Я осторожно проехал по нашему району, но когда подъехал к своему дому, оказалось, что Джинни получила мое предупреждение, потому что ее машины не было на подъездной дорожке. Я объехал квартал один раз и припарковался.

В доме царил беспорядок, но я не обращал на это внимания. Я был уверен, что не должен извиняться перед Эстер за неаккуратное ведение домашнего хозяйства Джинни.

Мы превратили нашу официальную столовую в домашний офис, и я провел Эстер туда и начал загружать свой компьютер. Но прежде чем войти в сеть АНБ, я услышал, как в замке входной двери поворачивается ключ. - Черт возьми, - выругался я, - я же говорил ей не приходить сюда!

Я подбежал к двери и рывком распахнул ее. Там была Джинни, а по ее лицу текли слезы. - Прости меня, Томас. Прости меня, - всхлипывала она. Прежде чем я успел что-либо сказать, ее толкнули в мои объятия, и когда я машинально попытался подхватить ее, из-за дверного косяка внезапно появился мужчина и ворвался в дом. - Что за черт... - завопил я, но потом увидел большой черный автоматический пистолет, который он наставил на меня, и резко остановился.

Эстер подбежала к нам сзади. - Отойдите, - угрожающе произнес мужчина, размахивая пистолетом в нашу сторону. После того, как дверь захлопнулась, на его лице появилась торжествующая улыбка, когда он уставился на нас. - Позвольте представиться. Я Амир Нассир. - Он указал на меня. - А ты, должно быть, тот самый незадачливый рогоносец, - сказал он с усмешкой. Затем его взгляд упал на Эстер, и его улыбка стала шире. - И кто это у нас здесь? Я действительно верю, что это грозная Эстер Фриман, лакей Моссада.

Краем глаза я заметил, как Эстер напряглась, и понял, что она вот-вот прыгнет. Амир, должно быть, тоже это заметил, потому что поднял пистолет и прицелился в нее. - Нет, нет, нет, - предупредил он ее, - даже не думай об этом. Ты умрешь, даже если тебе удастся завладеть моим пистолетом. - Затем он распахнул куртку, и мы все увидели пояс смертника, который он носил под ней. - Одно неверное движение, и я отправлюсь в рай, а вас троих - в ад.

Эстер расслабила мышцы, в то время как мы с Джинни стояли, парализованные страхом.

— Отлично, ботаник, - сказал Амир с усмешкой, - давай посмотрим, как много ты узнал о нашем маленьком сюрпризе. - С этими словами он вошел в мой домашний кабинет, повернулся к компьютеру и щелкнул мышкой, чтобы убрать экранную заставку. Когда это произошло, на плоском экране появилась страница входа в сеть АНБ. - Пароль, - сказал он, - Дай его мне.

— Нет, - решительно ответил я. Я надеялся, что, держа его в неведении относительно нашего прогресса, мы сможем как-то повлиять на него.

— Рогоносец хочет показать, что у него все-таки есть яйца? - рассмеялся он. - Интересно, что мне потребуется, чтобы убедить тебя сотрудничать? Может быть, если я убью еврейку...

Я увидел, как Эстер выпрямилась, и понял, что она была полностью готова умереть. Но Амир снова рассмеялся. - Нет, она солдат, и я думаю, ты знаешь, что все солдаты должны быть готовы умереть рано или поздно. Я не думаю, что ее смерть будет мотивировать тебя.

Внезапно он направил пистолет на Джинни. - Так что насчет этой? - задал он риторический вопрос. - Интересно, осталось ли у тебя еще достаточно чувств к ней, чтобы захотеть предотвратить ее смерть?

— Амир! - закричала Джинни. - Ты не можешь так думать. Не после всего, что между нами было...

Лицо Амира исказилось от отвращения и презрения. - Замолчи! Ты для меня никто. Просто еще одна западная шлюха, готовая раздвинуть ноги и обесчестить своего мужа при первой же возможности. - Затем он повернулся ко мне, и на его лице появилась хитрая улыбка. - Но я не думаю, что убью ее. Что, если я просто изувечу ее? Скажем, отрежу одну из тех грудей, которыми она так любит щеголять?

Джинни беспомощно прижала руки к груди и начала жалобно всхлипывать, но Амир все это время не сводил с меня глаз. Черт возьми, я был так зол на нее за то, что она предала меня, но я все равно не хотел видеть, как ее мучают. Я не смог так легко избавиться от многолетней заботы о ней.

— Хорошо, хорошо, - сказал я, - не издевайся над ней. Я дам тебе пароль.

— Так-то лучше, - сказал он, отворачиваясь от Джинни и возвращаясь к клавиатуре. – Какой пароль?

— Его руки, - подумал я, - я должен схватить его за руки. - Внезапно мне в голову пришла безумная идея. Если бы это не сработало, он, вероятно, убил бы меня на месте. Но потом я подумал, что он, вероятно, все равно убьет меня, как только убедится, что я не придумал, как обезвредить его вирус.

— Я не запоминаю его, - сказал я ему. - Я использовал код продукта, написанный на том металлическом кубе на книжной полке.

— Ты настоящий ботаник, - презрительно сказал он, взяв кубик в руки и осмотрев его. Он был сделан из плоского серебристого металла толщиной примерно в пару сантиметров с каждой стороны.

— Но это только половина пароля, - сказал я, затаив дыхание. - Другая половина находится на втором кубе, - сказал я, указывая на деревянный шкаф позади меня.

Теперь его подозрения усилились, и я почти физически ощущал на своей груди то место, куда был направлен его пистолет. - Подними его и покажи мне - только медленно, - приказал он.

Стараясь не делать резких движений, я взял кубик с деревянной полки и показал ему. Он был идентичен тому, что держал он. - Хочешь, я принесу его тебе? – спросил я.

— Нет! - быстро отрезал он. - Положи это на пол и пододвинь ко мне ногой. Осторожно...

Джинни все еще плакала, а Эстер с любопытством наблюдала за мной, когда я опустился на колени, положил кубик на пол и толкнул его ботинком в его сторону. - А теперь отойдите все назад, - прорычал он.

Когда мы отошли к дальней стене, он положил пистолет так, чтобы до него было легко дотянуться, опустился на колени и взял второй кубик в правую руку, все еще держа первый в левой. Затем он встал и поднял оба кубика, чтобы рассмотреть их. Но, к его и нашему удивлению, его руки, казалось, устремились навстречу друг другу и ударились друг о друга с такой силой, что я услышал, как хрустнули кости в его пальцах.

Амир закричал от боли и упал на колени, отчаянно пытаясь разжать руки. Я несколько неуклюже бросился на него и ударил плечом, повалив на пол. Эстер отстала от меня всего на мгновение, и, когда он упал, она со всей силы ударила его коленом по голове. Она сделала это во второй раз, и Амир потерял сознание.

— У тебя есть какая-нибудь веревка? - крикнула она мне. Я рывком выдвинул один из ящиков стола, чтобы достать немного клейкой ленты. Через несколько секунд мы уже связывали руки Амира. Его пальцы все еще были зажаты между металлическими кубиками.

После того, как Эстер обмотала его ноги скотчем, она озадаченно повернулась ко мне. - Что, черт возьми, это были за кубики? - спросила она. - Я никогда не видела ничего подобного.

Я даже покраснел. - Это что-то вроде для ботаника. Это неодимовые магниты, - сказал я ей извиняющимся тоном. - Это невероятно сильные редкие магниты. Я увидел их в научном каталоге и купил пару из любопытства. Но я никогда с ними ничего не делал, потому что они меня пугали. Сила притяжения каждого из них составляет около 70 килограмм. Это был единственный способ, который я смог придумать, чтобы не дать ему взорвать этот проклятый пояс.

— О Боже. Неудивительно, что он не мог разжать руки. Мне почти жаль его, - воскликнула она.

— Я не был уверен, что это сработает, - признался я, - но я чувствовал, что должен что-то попробовать. - Эстер ничего не сказала. Она просто окинула меня долгим оценивающим взглядом.

В этот момент мы услышали оглушительный стук, и входная дверь распахнулась. Несколько человек ворвались в дом с автоматами в руках. - ФБР, - крикнул один из них. - Всем лечь на землю. Руки за голову.

Потребовалось некоторое время, чтобы во всем разобраться. После того, как агенты, наконец, решили, что все остальные были теми, за кого себя выдавали, они сосредоточились на Амире. Сначала они аккуратно срезали с него "пояс смертника", который был на нем, а затем сняли его. Один из агентов присвистнул. - Если бы он это взорвал, весь дом разлетелся бы вдребезги, - удивился он.

Только тогда они срезали скотч с террориста и попытались разъединить его руки. Понадобились усилия двух агентов, чтобы разнять их, и от боли террорист очнулся. Он быстро схватился за спусковой крючок на своем жилете, но понял, что тот исчез и он беспомощен. На мгновение он откинулся назад, признавая свое поражение, но затем повернул голову и посмотрел на нас с Эстер.

— Вы думаете, что победили, но вы ошибаетесь. Даже если бы вы знали, на что обращать внимание, уже слишком поздно, чтобы остановить то, что произойдет. Моя жизнь не имеет значения. Халифат восстанет, как и прежде. Аль Андалус! – закричал он, а затем стиснул зубы в гримасе, похожей на улыбку. Я услышал тихий треск, а затем почувствовал запах горького миндаля.

— Черт, - крикнул один из агентов, - он принял яд!

Медик, который обрабатывал руки Амира, закричал своему напарнику: - Немедленно, амилнитрит! Поднесите это к его носу и попытайтесь заставить его вдохнуть! - Но у Амира начались судороги, и через две минуты он вообще перестал дышать.

— Цианид, - выругался медик. - У него, должно быть, был искусственный зуб. Последний раз я слышал, чтобы кто-то пользовался таким в двадцатом веке.

После того, как Амира погрузили в мешок для трупов и бесцеремонно потащили к машине скорой помощи, произошел еще один драматический инцидент. Один из агентов подошел к Джинни и вежливо спросил: - Вы Вирджиния Селфридж?

Когда Джинни кивнула, он сказал: - Миссис Селфридж, вы арестованы за соучастие в убийстве и терроризме. - С этими словами он начал зачитывать ей ее права, когда она ахнула и запротестовала. - Нет, нет. Я не имею ко всему этому никакого отношения. Я понятия не имела, что он террорист, - закричала она, но агент проигнорировал ее протесты и спокойно надел на нее наручники.

Она снова заплакала и повернулась ко мне со страхом в глазах. - Томас, помоги мне. Ты должен что-то сделать. Заставь их понять, что я в этом не участвовала. Амир обманул меня!

Должен признать, что я получил огромное удовольствие от этого момента. - Прости, Джинни. Я ничем не могу тебе помочь. Ты сама во всем виновата. В следующий раз тебе нужно получше выбрать мужчину, с которым ты собираешься совершить прелюбодеяние.

Когда агент вывел мою рыдающую жену за дверь, я повернулся к одному из других агентов. - Вы действительно собираетесь привлечь ее к ответственности как сообщницу? – спросил я.

— Нет, - сказал он, - мы знаем, что она виновата только в том, что была глупой и распутной - без обид. Но в ближайшие несколько дней мы собираемся подвергнуть ее допросам, чтобы узнать все, что сможем, об Амире, его методах, его сети и обо всем остальном, что сможем придумать. Я не думаю, что Новый год начнется для нее очень приятно.

Удовлетворенный, я повернулся и подошел к Эстер. Медик осматривал осколочное ранение в ее руке. - Какое-то время рана будет болеть, - сказал он, - но я не вижу никаких признаков инфекции и не думаю, что у вас возникнут какие-либо проблемы, когда она полностью заживет. - Затем он подмигнул ей, чего я не должен был видеть, и добавил: - Но на вашем месте я бы подал иск о халатности против того, кто наложил на вас швы. Это самые ужасные швы, которые я когда-либо видел!

Она повернулась, коснулась моей руки и слегка улыбнулась. - Я обязательно приму это к сведению, - сказала она.

Затем ее поведение изменилось. Она встала и пошла искать ответственного агента. Когда она нашла его, то попросила сопроводить ее в Форт-Мид. - Теперь, когда нам больше не нужно беспокоиться об Амире, нам нужно как можно быстрее разобраться с вирусом, и нам понадобится любая помощь, которую мы сможем получить.

Очевидно, ответственный агент позвонил заранее и объяснил, что произошло, потому что, когда мы прибыли в штаб-квартиру АНБ в Форт-Миде, нас встретили как почетных гостей. Вооруженный охранник проводил нас к лифту повышенной безопасности, который доставил нас прямо на верхний этаж. Оттуда нас провели в кабинет директора АНБ, место, где я никогда не был и не ожидал увидеть. Помимо директора, нас представили высокопоставленным представителям ФБР и ЦРУ. - Я настолько выше своего уровня работы, что отсюда даже не вижу своего уровня, - подумал я про себя.

Нас с Эстер попросили рассказать о событиях, которые привели к настоящему моменту. Когда мы закончили, остальные добавили дополнительные подробности и новые сведения о ситуации. В итоге все три агентства были убеждены, что в ближайшем будущем произойдет крупный теракт под кодовым названием "Аль-Андалус". По их предположениям, это произойдет в канун Нового года, а наиболее вероятная цель - где-то в Израиле, хотя были и другие возможные цели. Более того, все согласились с тем, что компьютерный вирус, который мы исследовали, сыграет решающую роль. Но после этого договориться ни о чем не удалось, и группа начала спорить.

В какой-то момент представитель ЦРУ подозвал Эстер, и они вдвоем вышли из кабинета директора. Когда они вернулись, у Эстер было странное выражение лица. Она наклонилась и прошептала: - У меня только что был интересный телефонный звонок. Мы подняли главу Моссада с постели! Мне приказали оставаться с тобой и помогать тебе, чем смогу.

Прежде чем я успел ответить, директор АНБ повернулся ко мне. - Мистер Селфридж, мне сказали, что ты очень хорошо разбираешься в подобных головоломках. Мне также сказали, что ты уже некоторое время работаешь над вирусом "Аль-Андалус". Наконец, мы знаем, что "Исламское государство" было настолько обеспокоено тем, что ты можешь раскрыть головоломку, что поручило двум своим лучшим агентам остановить тебя. По всем этим причинам я собираюсь попросить тебя собрать команду, чтобы взломать этот код и помешать его выполнению. Любые ресурсы АНБ, которые тебе понадобятся, - твои. Только попроси.

Он сделал паузу и кивнул Эстер. - Мне также сообщили, что мой коллега в Тель-Авиве хотел бы, чтобы мисс Фриман также стала частью твоей команды. Это верно, мисс Фриман? - Когда Эстер кивнула, директор встал. - Всем нам предстоит еще многое сделать, но я думаю, будет лучше, если вы двое вернетесь к этому вирусу как можно быстрее.

Должно быть, он подал какой-то сигнал, потому что в дверь вошел мужчина и проводил нас в рабочую зону на нижнем этаже. Он указал на компьютерные терминалы с зашифрованными телефонными станциями и пригласил нас чувствовать себя как дома. - Я буду за дверью, если вам кто-нибудь или что-нибудь понадобится, - сказал он нам.

Комната, которую нам предоставили, не была обычным офисом. На стенах было множество телевизионных экранов, на каждом из которых был обозначен город в мире, и на каждом была прямая трансляция новостей из этого города. Под каждым экраном были часы, показывающие местное время. - Смотри, - указала Эстер, - здесь сейчас 5:30 пополудни 30-го, - сказала она, - но в Израиле уже начался канун Нового года. Если нападение запланировано на полночь, то у нас не так много времени.

Я сел за терминал и просмотрел результаты работы, которую я уже проделал над вирусом. Передо мной появился код, строка за строкой, страница за страницей. Я пробовал разные приложения, надеясь разобраться в нем, но ни одно из моих средств взлома не сработало. Я погрузился в работу и потерял всякое представление о времени. Кто-то принес бутерброды, и я откусил от одного, даже не зная, что это. Мои глаза начало жечь, и я опустил голову, чтобы дать им отдохнуть.

31 декабря

Я проснулся от того, что Эстер трясла меня за плечо. Я в замешательстве посмотрел на нее, но она лишь указала на часы в Тель-Авиве. Было 13:00, 31 декабря. В замешательстве я посмотрел на другие экраны и увидел, что здесь, в Вашингтоне, уже 6:00 утра. Внезапно с одного из телевизионных мониторов донеслись звуки взрывов, но когда я лихорадочно огляделся, то увидел, что они доносились из Новой Зеландии, а не из Израиля, и это были фейерверки, а не звуки боя.

Постепенно пришло понимание, и я с опаской посмотрел на Эстер. - В Окленде полночь - там уже наступил канун Нового года. Время на исходе.

Я посмотрел на монитор компьютера, но отображаемый там код выглядел ничуть не более понятным, чем прошлой ночью. Мне казалось очевидным, что вирус был написан для заражения проприетарной операционной системы, но я знал, что по всему миру используются тысячи, если не миллионы таких систем. Единственный человек, который может распознать системный код, - это тот, кто регулярно с ним работает. Мы собирались попробовать что-то другое.

Я повернулся к Эстер и сказал: - Возможно, лучший способ решить эту головоломку - оставить код в покое на некоторое время и попытаться понять, чего хотят добиться плохие парни. Если мы сможем угадать их цель, то возможно, это даст нам ключ к разгадке кода.

— Давай начнем с основ. Злоумышленники часто используют вирусы для кражи номеров учетных записей, паролей или других конфиденциальных данных. Кража государственных секретов может создать большие проблемы, но я не вижу, как это поможет ИГИЛ. Кроме того, из того, что я читал, такой шпионаж действительно эффективен только в том случае, если враг не знает, что ты проник в систему его безопасности.

Она кивнула в знак согласия. - Наши люди думают так же. Мы считаем, что ИГИЛ хочет нанести какой-то грандиозный удар. Что-то по шкале 9-11.

— Хорошо. Давай предположим, что они смогли разрушить самое высокое здание в Иерусалиме или Тель-Авиве. Как это помогло бы им восстановить халифат? – спросил я.

— Если бы они разбомбили Кнессет или вызвали какую-то подобную катастрофу, - сказала она, - это, безусловно, вызвало бы шок по всей стране. Но это никак не ослабило бы израильскую армию, и ИГИЛ должен знать, что мы ответим всем, что у нас есть. Конечно, эти люди не хотели бы этого.

— Согласен, - сказал я. - Еще одна война на Ближнем Востоке была бы разрушительной, но пока ни одна из них не закончилась для арабов хорошо, - Если бы я был на их месте, моей целью был бы нокаутирующий удар, который полностью вывел бы Израиль из игры. Поставь себя на их место. Кто мог бы это сделать?

Мы с Эстер несколько минут играли в "что, если", а затем ее лицо побледнело. - Если бы я была на месте ИГИЛ, то знаю, какой была бы моя цель - Димона.

— Ядерный объект в пустыне? – спросил я.

— Точно, - сказала она. - Если бы им удалось уничтожить его, то они могли бы превратить Государство Израиль в еще один Чернобыль.

Этот сценарий ужаснул меня, но Эстер, казалось, взяла себя в руки. - Я не могу рассказать тебе подробности, - сказала она, - но это место защищено так же хорошо, как и любое другое место в Израиле, а возможно, и во всем мире. Они никак не могли даже приблизиться к нему, не говоря уже о том, чтобы разрушить.

Как раз в этот момент в прямом эфире из Сиднея над знаменитым оперным театром взорвался фейерверк, и Земля продолжила свое неизбежное шествие навстречу Новому году. Я хотел отвернуться, но потом снова уставился на сцену. Взлетающий фейерверк дал мне ответ. - "Пэтриот", - крикнул я. - Вирус нацелен на ракеты "Пэтриот"!

Я бросился к двери нашей комнаты и обнаружил нашего связного снаружи. - Нам нужен кто-нибудь из тех, кто производит ракетные комплексы "Пэтриот", - крикнул я. - Быстро приведите их сюда. Доставьте самолетом, если понадобится.

Пока мы ждали, Эстер подошла к телефону и позвонила в Тель-Авив. Большая часть ее разговора была на иврите, поэтому я не понимал, что она говорила, но временами разговор становился довольно жарким.

После этого я спросил ее, что происходит. - Проклятые израильские силы обороны убеждены, что их система не была взломана и с Яхоломом все в порядке.

— Что такое Яхолом? – спросил я.

— Это наше название системы "Пэтриот", - сказала она. - Они думают, что мы гоняемся за призраками.

Я вышел в Интернет и попытался найти информацию о системе "Пэтриот". Пока я просматривал различные ссылки, дверь открылась, и в комнату вошел молодой человек в куртке с логотипом Raytheon. - Мы создаем систему "Пэтриот", - непринужденно сказал он. - Что у вас? - Я быстро объяснил ему нашу гипотезу и показал компьютерный терминал с вирусом, который мы обнаружили. Он смотрел на него несколько минут, и скучающее выражение исчезло с его лица. Он быстро достал из сумки ноутбук и начал проверять строки кода.

Через несколько минут он поднял на нас глаза и сказал: - Вот дерьмо.

— Что? - Спросила Эстер.

— Это плохо. Очень плохо, - сказал он. Он указал на свой ноутбук. - Это операционная система для системы радиолокационного слежения AN/MPQ-65 Patriot. - Он указал на компьютерный терминал, которым я пользовался. - Этот вирус, который у вас есть, был написан для изменения данных перехвата, которые радар загружает в ракету. Это небольшое изменение, но при скорости и расстоянии, необходимых для перехвата, это приведет к тому, что "Пэтриот" полностью промахнется мимо намеченной цели.

Я повернулся к Эстер. - Свяжись с Армией обороны Израиля и скажи им, что у нас есть подтверждение того, что вирус нацелен на "Пэтриот". Затем попроси их еще раз проверить операционные системы, чтобы убедиться, что они не заражены.

Я повернулся к специалисту Raytheon. - Никуда не уходите. Вы нам понадобитесь. - Затем я подошел к телефону и позвонил в офис директора. Меня сразу соединили. - Сэр, теперь у нас есть подтверждение того, что вирус атакует ракетную систему "Пэтриот". Мы не знаем наверняка, но думаем, что целью является Израиль. Возможно, ядерный объект в Димоне. Да, сэр, наша следующая задача - попытаться выяснить, как это остановить.

Эстер тоже разговаривала по телефону, и когда я повесил трубку, она смотрела на меня с сердитым выражением лица. - Это научит этих идиотов быть внимательными, - сказала она. - Они уже обнаружили признаки вируса "Аль-Андалус" на одной из установок "Пэтриот" и сейчас проверяют остальные.

Техник Raytheon сообщил: - Они обязательно это обнаружат. Все системы спроектированы так, чтобы взаимодействовать друг с другом. Таким образом, они создают "зонтик" защиты. Если заражен один из них, можете не сомневаться, что заражены и все остальные.

Мы с Эстер уставились друг на друга. - Как нам это исправить? - спросил я его.

— Я никогда не слышал, чтобы в одной из наших систем был вирус, но теоретически это должно быть довольно просто исправить. Все, что нам нужно сделать, это заменить AN/MPQ на каждой ракетной батарее на новый.

— А вы не можете просто установить новую операционную систему? – спросил я.

— Эти системы не похожи на Mac или PC, - сказал он. - Аппаратное и программное обеспечение интегрированы. У нас есть подсистемы, работающие по всему устройству, и все они работают сообща. Единственный способ убедиться, что у нас чистая система, - это произвести замену.

— Хорошо. Сколько времени это займет? – спросил я.

— Где-то от восьми до двенадцати часов.

— Это значительно улучшит положение, - сказала Эстер.

— Конечно, это не учитывает время доставки, - продолжил техник.

— Откуда? - С тревогой спросил я.

— С нашего завода в Андовере, штат Массачусетс, - сказал он.

Я откинулся на спинку стула и в отчаянии посмотрел на Эстер. - Это не сработает, - сказал я. Я повернулся к парню из Raytheon. - Нам с тобой нужно попытаться придумать что-нибудь еще, - сказал я.

Мы работали над проблемой несколько часов. Я пытался объяснить ему, как работают вирусы, а он пытался рассказать мне о системе "Пэтриот". Из этого ничего не вышло.

Появилось еще больше инженеров-программистов из Raytheon, и я начал общаться с ними, пытаясь найти способ извлечь или обезвредить вирус. Проблема заключалась в том, что их система была частной, специфичной для подразделения "Пэтриот". Ни один из их программистов никогда не сталкивался с вирусом, нацеленным на их систему, и у них не было возможности устранить проблему. Простым и очевидным решением для них было заменить блоки. Это не только заняло бы слишком много времени, но и привело бы к отключению всей системы во время передачи, оставив то, что они защищали, незащищенным. По сути, мы бы выполняли работу вируса для ИГИЛ.

Первый инженер начал расстраиваться. - Послушайте, - сказал он, - если вы беспокоитесь о ракетной атаке, лучше всего уничтожить ракеты на земле до того, как они будут запущены. Устраните непосредственную угрозу, и вы сможете заменить систему слежения "Пэтриот" на досуге.

Эстер встала и посмотрела ему в лицо. - Во время Первой войны в Персидском заливе в 1991 году иракцы обстреляли Израиль ракетами "Скад", пытаясь втянуть нас в войну и расколоть коалицию. Военно-воздушные силы коалиции направили десятки самолетов на поиски "Скадов", пытаясь найти и уничтожить ракеты до того, как они будут выпущены. По большей части они потерпели неудачу, потому что ракеты находились на замаскированных грузовиках, хорошо спрятанных в пустыне. Это было более 20 лет назад, когда ракеты были большими и громоздкими. Новейшие ракеты меньше. Их труднее найти и проще запустить. Так что хватит тянуть время и возвращайтесь к работе!

— Да, мэм, - сглотнул он и отвернулся к своему монитору, пока я пытался скрыть улыбку. Ситуация была напряженной, но я не мог не поразиться тому, какой сильной натурой могла быть Эстер.

В этот момент она схватила меня за руку и указала на экран с прямой трансляцией из Тель-Авива. - Уже полночь! - выдохнула она. Все в комнате остановились и нервно наблюдали, что может произойти. Эстер наклонилась и прошептала: - Армия обороны Израиля находится в полной боевой готовности, и мне сказали, что ваши вооруженные силы также находятся в высокой степени готовности.

Но кадры из Тель-Авива показали не что иное, как обычное празднование Нового года. Эстер с облегчением сказала мне, что в Димоне вообще не было никакой активности. После этого ребята из Raytheon захотели разойтись по домам, но мы их не отпустили. - Слишком многое поставлено на карту, - сказала Эстер, и маленькая группа неохотно вернулась к своей работе.

Через некоторое время один из них поднял голову и спросил: - Кто-нибудь знает, что такого особенного в цифре 1492?

Я озадаченно посмотрел на него. - Ничего такого, о чем я мог бы подумать. Почему вы спрашиваете?

— Потому что это поправка, которую вирус добавляет к данным о цели, чтобы отклонить ракеты, - сказал он. - Это просто кажется таким точным числом, что я подумал, имеет ли оно какое-то значение.

Вмешался один из техников. - 1-4-9-2? Я знаю, что это означает. - Затем, к нашему удивлению, он начал напевать детский стишок: - В тысяча четыреста девяносто втором году Колумб переплыл голубой океан...

Все в комнате рассмеялись, кроме Эстер, у которой на лице появилось странное выражение. Она быстро подошла к одному из компьютеров и что-то быстро проверила. - Эврика! - закричала она. Мы все посмотрели на нее в замешательстве, поэтому она быстро объяснила. - Всем известно, что король Испании Фердинанд и королева Изабелла организовали экспедицию Христофора Колумба в 1492 году. Но большинство из нас на западе забыли о другом важном событии 1492 года. Это был также год, когда последний эмир сдал Гранаду королеве Изабелле, положив конец Аль-Андалусу.

Затем ее лицо побледнело, и она вернулась к компьютеру. - О Боже, посмотрите на это, - выдохнула она. - Эмир сдался второго января. Томас, нападение никогда не планировалось на канун Нового года. Оно состоится послезавтра. ИГИЛ хочет отомстить за этот позор. Держу пари, они планируют начать свою кампанию по возвращению Аль-Андалуса в тот же день!

Ребята из Raytheon посмотрели на нее так, как будто она говорила на иврите, но для меня это прозвучало вполне правдоподобно. Эстер немедленно позвонила в Тель-Авив, и я попросил нашего связного отвести меня обратно в кабинет директора. После того, как я объяснил, что мы обнаружили, он задумчиво кивнул головой. - Из того, что я знаю об этих людях, я думаю, вы правы. Они никогда не забывают старых обид и больше всего на свете хотели бы совершить государственный переворот в годовщину того поражения.

Он начал доставать свой телефон, но остановился и посмотрел на меня. - Теперь ты и твоя команда должны придумать способ остановить их.

Когда я вернулся в наш штаб, инженеры Raytheon столпились у одного из терминалов. Им удалось установить защищенную связь между Форт-Мидом и Андовером, и теперь они работали с тестовой версией системы управления огнем "Пэтриот". Следующие несколько часов были потрачены на то, чтобы найти способ искоренить вирус. Но разработчики системы никогда не предполагали, что операционная система "Пэтриот" будет подвергнута вирусному вмешательству, и у них не было возможности изолировать пораженные участки. - Это похоже на эпидемию, - простонал один из техников. - Это распространилось по всей системе и вышло из-под контроля.

1 января

Пока мы лихорадочно работали, празднование Нового года в Израиле прошло без происшествий. Хотя мы с Эстер были рады, что ее предсказание сбылось, это просто означало, что мы были намного ближе к тому моменту, когда, как мы думали, начнется настоящая атака.

Наконец, глава технической команды Raytheon обратился ко мне. - Мы много раз обсуждали этот вопрос. Есть только две вещи, которые мы можем сделать. Во-первых, необходимо выключить все зараженные устройства и полностью стереть все их программное обеспечение, включая все периферийные устройства. Затем мы загрузим программное обеспечение, которое, как мы знаем, является чистым, загрузим его и протестируем. Но это трудоемкий процесс, и даже в этом случае мы не можем быть уверены, что новая партия не будет заражена в какой-то момент.

Я покачал головой и разочарованно повернулся к Эстер. - Мы можем попробовать, но я не думаю, что мы успеем закончить работу до того, как в Израиле снова наступит полночь. Кроме того, мы не хотим надолго отключать всю систему защиты Димоны. Что, если атака начнется раньше?

Она выглядела подавленной, и я почувствовал, что потерпел неудачу. Я повернулся к сотруднику Raytheon. - Есть ли что-нибудь еще, что мы могли бы попробовать? Какая-нибудь процедура проверки ошибок, которая распознала бы проблему и остановила распространение вируса?

Бедняга виновато покачал головой. - Когда разрабатывалась система, возможность заражения вирусом никогда не рассматривалась. Теперь эта проклятая болезнь поразила всю систему, и у нас просто нет ни антибиотиков, чтобы ее уничтожить, ни вакцины, чтобы ее блокировать.

Я начал говорить, но слова застряли у меня в горле, когда в голову пришла мысль из прошлого. - Оспа! – закричал я. Когда он посмотрел на меня в замешательстве, я продолжил. - С натуральной оспой можно бороться с помощью коровьей оспы, более слабой формы того же заболевания. Возможно, мы не сможем уничтожить вирус, - сказал я с растущим волнением, - но что, если мы привьем организм другим вирусом?

Группа скептически посмотрела на меня. - Послушайте, - сказал я, - у нас есть вирус, который заражает систему "Пэтриот" и заставляет ее выдавать неверные данные о цели. Данные, которые отклоняются ровно на +1, 492 градуса. Что, если мы напишем второй вирус, точно такой же, как "Аль-Андалус", за исключением того, что в нашей версии "Пэтриот" будет корректировать прицел на -1, 492 градуса? Не будут ли они нейтрализовывать друг друга?

Инженеры-программисты начали спорить между собой, горячо обсуждая идею. Через двадцать минут руководитель команды повернулся ко мне. - Некоторые из наших ребят считают, что это может сработать, но остальные сомневаются. Откуда мы знаем, что эти два вируса не вызовут более серьезные проблемы? Откуда мы знаем, что они могут сосуществовать одновременно? Мы даже не знаем, сможем ли мы успешно "заразить" систему "Пэтриот" во второй раз. У нас не будет времени протестировать ее должным образом.

— Послушайте, - сказал я, - мы уже знаем, что исходный вирус очень заразен и, вероятно, будет очень эффективным. Если мы создадим вирус, идентичный первому, за исключением того, что в него будут добавлены обратные значения, он должен сработать. Кроме того, какой у нас есть другой вариант?

Обсуждение продолжалось еще долго, но в конце концов группа неохотно признала, что создание "антивируса" было лучшим шансом, который у нас был. Они приступили к созданию антивируса, тщательно проверяя и перепроверяя, чтобы убедиться, что все, кроме целевых значений, абсолютно идентично.

Пока они работали, Эстер схватила меня за руку и обеспокоенно посмотрела на меня. - Ты уверен, что это сработает, Томас? Если ты ошибаешься...

Я посмотрел на нее и внезапно ощутил те же эмоции, что и в старших классах, когда те хулиганы напали на Джинни. Это было то, во что я верил, и я не собирался отступать. - Это правильный поступок, - яростно сказал я. - Я уверен в этом.

Она на мгновение заглянула мне в глаза, а затем сказала: - Я верю тебе.

Следующие несколько часов прошли как в тумане. Некоторые члены команды проверяли и перепроверяли новый антивирус, в то время как другие договаривались о передаче кода техническим специалистам в Израиле. Эти люди, в свою очередь, были настроены на "повторное заражение" систем "Пэтриот", а затем протестировали их, чтобы убедиться, что антивирус "сработал".

Тем временем, когда часы в Тель-Авиве приблизились к полуночи, мы с Эстер провели время, казалось бы, на бесконечных встречах с десятками людей, и все они крайне скептически отнеслись к нашему плану. Наконец мы вернулись в кабинет директора, где после долгих и порой жарких дебатов он посмотрел на своих коллег из других ветвей власти и сказал: - Если кто-то еще не готов реализовать другое решение в течение следующего часа, давайте прекратим разговоры и начнем действовать.

Было очевидно, что остальные были недовольны, но у них действительно не было других вариантов. После окончания встречи директор подошел ко мне с Эстер и тихо сказал: - Я надеюсь, вы знаете, что делаете, ради всех нас.

Мне нечего было сказать, поэтому я просто кивнул, и директор, похоже, согласился с этим. Он жестом подозвал нас. – Хорошо. Раз вы двое так далеко зашли на этой лошади, то заслуживаете того, чтобы довести дело до конца. Пойдемте со мной.

С этими словами он повел нас на крышу здания, где нас ждал вертолет с работающими на холостом ходу двигателями. Мы поднялись на борт, и вертолет немедленно взлетел. Я никогда раньше не летал на вертолете, и мне это показалось довольно неприятным, но Эстер это нисколько не смутило. Это еще раз напомнило мне, как мало я о ней знал.

Через несколько минут я выглянул в окно и увидел безошибочно узнаваемые очертания нашего пункта назначения - Пентагона. Эта неделя, безусловно, была для меня эпохой открытий. Я никогда раньше не был в Пентагоне. Довольно скоро мы приземлились на одной из вертолетных площадок, и нас сразу же сопроводили вглубь командного центра вооруженных сил США. Вооруженный охранник ждал у неприметной двери, и когда мы подошли, он открыл ее и жестом пригласил нас внутрь.

Комната, в которую мы вошли, представляла собой длинный прямоугольник. Большую часть центра занимал большой овальный стол. Сиденья были расставлены так, чтобы смотреть на огромный монитор с плоским экраном, занимавший всю стену в дальнем конце комнаты. За столом сидело больше генералов, адмиралов и других высокопоставленных чиновников, чем я когда-либо видел в своей жизни.

Нас с Эстер усадили на один из стульев, стоявших вдоль боковых стен. В другом конце комнаты я заметил начальника, который отправил меня в Ок-Ридж. Он быстро отвел взгляд, когда увидел, что я смотрю на него. Через несколько минут свет был приглушен, и все повернулись к огромному плоскому экрану. Сначала свет исходил только от двух табло с указанием времени в нижней части экрана. На одном был показан Вашингтон, округ Колумбия, а на другом - Тель-Авив. - В Израиле уже почти полночь, - встревоженно прошептала Эстер.

Внезапно на большом экране появился вид земли, открывшийся глазами богов, но я не мог понять, что я вижу. Затем экран моргнул, и внезапно снова появился тот же вид, на этот раз с "нормальной" ориентацией с севера на юг. Я мог видеть линию огней, которая, казалось, очерчивала берега океана, а также скопления огней из других городов. Затем на экране появились линии, обозначающие национальные границы, а вокруг крупных городов появились круги и названия. Я понял, что смотрю вниз со спутника на ночной вид всего Ближнего Востока.

Внезапно экран увеличился, а затем еще больше. Теперь все, что я мог видеть, - это огни маленького городка в пустыне и проходящее мимо него шоссе. Подпись гласила: "Димона". - Слишком близко, - произнес чей-то голос, и затем мне показалось, что мы поднимаемся в атмосферу. Теперь я мог видеть побережье Средиземного моря в северо-западном углу экрана и темную область на востоке. - Это Мертвое море, - прошептала мне Эстер, указывая на экран.

— Еще немного, пожалуйста, - сказал голос, и внезапно мы смогли увидеть весь Израиль и некоторые районы его соседей. - Итак, народ, мы приближаемся к нулевому часу, - произнес бестелесный голос, и внезапно Эстер очень крепко сжала мою руку. Возможно, это выглядело как какая-то презентация для СМИ, но ее беспокойство напомнило мне, что там, внизу, были живые люди.

— Смотри на север и северо-восток, - снова прошептала она. - Мы думаем, что именно оттуда будет совершено нападение.

— Сирия и Ирак? – спросил я.

Она только кивнула.

Индикатор времени отсчитывал секунды, и я заметил, что в комнате не было слышно ни звука. Наконец, когда часы показали 24:00, я услышал общий вздох. Но, насколько мы могли видеть, ничего не произошло. Секунды шли, и я слышал, как кто-то шепотом комментирует происходящее. - Я же тебе говорил... - услышал я чей-то голос, а затем ногти Эстер впились мне в руку. - Вот! - сказала она, указывая на крошечную оранжево-красную стрелку, поднимающуюся из пустыни к северу от Израиля. Затем расцвел еще один, и еще. Сначала казалось, что все они почти стоят на месте, но затем они начали описывать дугу и лететь на юг. С северо-востока прилетело еще больше стрел.

— Черт возьми, - воскликнул кто-то, - эти ублюдки действительно это сделали. Их было, должно быть, больше двух дюжин.

— Наверное, это "Скад", - предположил другой голос.

Теперь огненные стрелы пролетали мимо Иерусалима и летели над Мертвым морем. Кто-то установил маркер с таймером на Димоне, и даже моему нетренированному глазу было очевидно, что это была цель. Это было похоже на замедленную съемку катастрофы. Я не хотел смотреть, но был загипнотизирован, не в силах отвернуться.

Внезапно вокруг Димоны появились новые вспышки, а затем в воздух поднялись новые стрелы света. Время, казалось, тянулось медленно, и приближающиеся стрелы не колебались, пока я не убедился, что наш антивирус сработал и "Пэтриоты" не промахнулись. Затем в ночном небе почти прямо над Димоной появился большой желтый цветок, и почти сразу же темнота наполнилась огненными цветами, которые засветились, а затем, казалось, улетели прочь.

Затем Эстер обняла меня и стала неистово целовать. - Ты сделал это! Ты сделал это! - воскликнула она. Когда я обнял ее в ответ, то услышал одобрительные возгласы людей в комнате. Затем голос произнес: - Сообщение о ситуации из Димоны. Одна ракета пролетела мимо. - Эстер резко обернулась, и мы оба уставились на экран. - Ракета, по-видимому, сбилась с курса и упала к югу от города. Сообщается о незначительных повреждениях. - Снова раздались радостные возгласы.

Внезапно я хватанул ртом воздух и понял, что задерживал дыхание на протяжении всей атаки. Но прежде чем я успел что-либо сказать, на дисплее появилась новая серия запусков, только они были произведены с территории Государства Израиль.

— Что происходит? - В замешательстве спросил я, но когда оглянулся, Эстер пристально смотрела на меня. - "Пэтриоты" - не единственные ракеты, которые у нас есть, - сказала она, не отрывая взгляда от экрана. - Это "Далилы", крылатые ракеты наземного базирования, несущие кассетные боеприпасы. Наш радар отследил траекторию каждого "Скада" и рассчитал ответный курс. Теперь мы открываем ответный огонь. - Она повернулась ко мне, и на ее лице появилось волчье выражение. - Ты же не думал, что мы позволим им атаковать без возмездия, не так ли?

Пока я наблюдал, сигнальные огни двигались на север и восток. Но на этот раз, как я понял, не было "Пэтриотов", которые могли бы защитить от надвигающейся смерти. Тогда я отвернулся.

Я спокойно сидел на своем стуле и наблюдал за поздравительными объятиями и рукопожатиями в зале. Вскоре после этого Эстер вызвали для телефонного разговора, и тогда я действительно почувствовал себя лишним. Через некоторое время ко мне пришел член парламента. - Сэр, директор АНБ пробудет здесь некоторое время. Он поручил мне предложить вам услуги вертолета, который доставит вас и мисс Фриман туда, куда вам нужно.

В этот момент вернулась Эстер, и мы вдвоем последовали за нашим провожатым по коридорам к вертолетной площадке. Я думал, она будет танцевать от счастья, но она казалась несколько подавленной. Когда мы забрались в вертолет, она наклонилась к пилоту и спросила: - Не могли бы вы отвезти меня в международный аэропорт имени Даллеса?

— Что происходит? - Удивленно спросил я.

— Ты же знаешь, мы говорим "око за око и зуб за зуб", - сказала она с мрачным видом. - Ракетный контрудар, который ты видел там, был "око за око". Теперь меня снова пригласили участвовать в "зуб за зуб". Сегодня вечером я первым же самолетом вылетаю в Тель-Авив.

— О, - мрачно сказал я. - Я подумал, может быть...

Она улыбнулась и сжала мою руку. - Я бы тоже хотела отпраздновать, но мы не всегда можем сами решать такие вещи.

Вертолет преодолел пятьдесят километров до Даллеса за очень короткое время, а затем Эстер собралась уходить. Она повернулась ко мне и взяла мои руки в свои. - Ты удивил меня во многих отношениях, Томас Селфридж. Я никогда тебя не забуду. - Затем она быстро поцеловала меня и ушла, прежде чем я успел придумать, что сказать.

На обратном пути в Колледж-парк я был в странном настроении. Теперь, когда все было позади, события прошлой недели казались нереальными, как сцены из фильма, мелькавшие в моей памяти. Места, где я был, люди, которых я встречал, вещи, которые я делал, - все это не казалось мне вполне реальным. Я понимал, что отчасти проблема заключалась в том, что мои эмоции менялись в разные стороны. Это было похоже на сон под наркозом, и мне было трудно избавиться от его последствий.

Но когда я вернулся домой, мне пришлось войти через боковую дверь, потому что над моей разбитой входной дверью был прибит лист фанеры. А в гостиной царил такой же беспорядок, как и тогда, когда я был там в последний раз. - Думаю, это был не сон, - сказал я себе с иронией.

Мне удалось найти в холодильнике что-нибудь перекусить, а затем я вернулся в гостиную, где поставил на место перевернутый стул и плюхнулся на него. Возможно, это был просто выброс адреналина, но я начал чувствовать себя подавленным. Я взглянул на часы и понял, что уже почти полночь. Черт. Рождественские каникулы закончились, и завтра мне нужно было быть на работе.

Я вернулся в спальню и включил свет. Повсюду вокруг меня были следы присутствия Джинни: фотографии, ее одежда, мебель, которую она выбирала. Я посмотрел на кровать и не мог не задаться вопросом, были ли они с Амиром когда-нибудь...

Это было уже слишком. Я схватил одеяло и вернулся в гостиную, чтобы попытаться уснуть на диване.

2 января

Спать на диване было не очень удобно, и я проснулся рано. Но я действительно не возражал, потому что мне не терпелось узнать, что пишет Washington Post о нападении ИГИЛ. Я не ожидал, что мое имя попадет в репортаж, но я не мог не задаться вопросом, будет ли там упоминание о команде, разработавшей "антивирус".

Но на первой странице ничего не было. Тогда я взял газету в руки и внимательно просмотрел ее, но нигде ничего не нашел. - Как вам удается хранить такие вещи в секрете? - Удивился я.

Я пришел на работу в обычное время, и все казалось нормальным. Мои коллеги не проявили никаких признаков того, что заметили что-то необычное. - Как прошел твой отпуск? - спросили они, и я понял, что они никак не могли узнать, что произошло. Это немного обескуражило.

Примерно через час я получил повестку о встрече с начальником Бена. Войдя, я улыбался, ожидая поздравлений и, возможно, чего-то большего, но вместо этого получил хмурый взгляд. Он протянул документ с моей подписью. - Когда ты присоединился к АНБ, ты подписал клятву защищать любую информацию, которую ты собрал, работая здесь. Согласно разделу 18 Правового кодекса США, разглашение любой информации о кодах или шифрах на территории США запрещено. Любому иностранному правительству, или любая информация, относящаяся к приобретению или использованию любого устройства, аппаратуры или приспособления с использованием такого кода, карается штрафом или тюремным заключением на срок до десяти лет. Это особенно относится к вчерашнему сеансу, свидетелем которого ты был, и ко всем событиям, предшествовавшим ему. Тебе все ясно, Селфридж?

Когда я молча кивнул, он сказал: - Хорошо. тогда тебе нужно вернуться к работе.

— Вот это сюрприз! - Возвращаясь на свой этаж, я подумал: - Я не хотел медали, но немного благодарности было бы неплохо.

К этому времени стало ясно, что кто-то закрыл все это дело. В моем будущем не только не будет никаких парадов с бегущей строкой, но и я начинал чувствовать, что оказался не в том месте и не в то время. Депрессия, которую я испытывал прошлой ночью, вернулась, и она усугублялась тем фактом, что мне предстояло выполнить еще одну неприятную обязанность. Я зашел в Интернет и начал искать адвоката по бракоразводным процессам.

В течение следующих нескольких недель ситуация стала только хуже. Я увидел упоминание об агенте ФБР, и это напомнило мне об агенте Генри. Я поискал информацию о нем в Google и нашел небольшую заметку в газете "Ноксвилл Ньюс Сентинел". В нем сообщалось, что федеральный служащий по имени Джон Генри погиб в дорожно-транспортном происшествии в государственном парке Фрозен-Хед. Ему было 37 лет, и других подробностей не было. Это меня огорчило. Генри был порядочным парнем, который погиб, пытаясь защитить меня. Я думал, он заслуживает гораздо большего, чем урезанный некролог. Я попытался получить немного больше информации в штаб-квартире ФБР, но наткнулся на глухую стену.

Несколько дней спустя парень, который сидел рядом со мной, высунул голову из-за угла. - Послушай, ты слышал новости? Начальник нашего босса получил хорошее повышение. По-видимому, он совершил какой-то переворот во время каникул и теперь получает свою награду.

Я ничего не сказал, но внутренне кипел. Насколько я знал, единственное, что он сделал, чтобы остановить ИГИЛ, - это использовал меня как приманку. И теперь его вознаграждали?

Я подумывал о том, чтобы обратиться к директору АНБ и рассказать о том, что происходит. Но прежде чем я смог разобраться в этом вопросе, на Капитолийском холме поднялась какая-то шумиха по поводу Израиля. Армия обороны Израиля совершила своего рода вторжение в Сирию, и многие в Конгрессе были возмущены израильской агрессией. Когда стало известно, что АНБ предоставило в распоряжение Армии обороны Израиля некоторые перехваченные сообщения, раздались крики протеста, и следующее, что я узнал, - это то, что директор ушел в отставку, а у АНБ появился новый руководитель. Ходили даже разговоры о том, чтобы отложить покупку Израилем дополнительных ракетных батарей "Пэтриот", но в конечном итоге сделка состоялась.

И, что еще более обидно, мои попытки развестись с Джинни ни к чему не привели. Я планировал подать иск, используя "непримиримые разногласия", но мой адвокат сообщил мне, что Мэриленд не является штатом "без вины виноватых". - Супружеская измена, дезертирство, осуждение за определенные преступления, безумие, жестокость и порочное поведение - вот основания для развода в Мэриленде, - сказал он.

Какое разочарование! У меня были законные основания развестись с Джинни, но я не мог доказать супружескую измену, не раскрывая секретной информации, а это причинило бы мне огромную боль. - Неужели нет никакого способа развестись, не проходя через все это? – спросил я.

— Вообще-то, в Мэриленде вы можете развестись без каких-либо претензий. Но для этого вы двое должны прожить раздельно не менее года, - беспечно сообщил он мне. - Тем временем ты можешь подать на "ограниченный развод", который ставит тебя в очередь на абсолютный развод после годичной разлуки.

Так я и поступил, но меня бесконечно раздражало, что мне пришлось так долго ждать, чтобы освободиться от нее. Я также был не в восторге от того, что мне пришлось выплачивать Джинни временную супружескую поддержку. После того, что она сделала, это казалось несправедливым, но у меня были связаны руки.

Когда зима сменилась весной, мое настроение не улучшилось, а наоборот, ухудшилось. Я чувствовал себя все более изолированным как на работе, так и дома. Моя работа больше не приносила удовлетворения. Единственное по-настоящему хорошее дело, которого я добился, стало секретом, о котором никто не мог говорить. Быстро стало очевидно, что руководство относится ко мне свысока, и мои коллеги начали избегать меня.

Вне офиса ситуация была похожей, но по другим причинам. Все наши друзья, которых мы завели, были парами, которые привыкли общаться парами. Я был лишним человеком. И поскольку никто на самом деле не знал, почему мы с Джинни расстались, я думаю, многие из них думали, что это моя вина.

В результате я провел много времени, размышляя о своей жизни. Мне казалось, что каждый раз, когда я пытался поступить правильно, меня наказывали. Я пытался защитить Джинни и позаботиться о ней. Я не ожидал, что она будет боготворить меня за это, но немного супружеской верности было бы неплохо. Точно так же я не хотел оказаться в центре террористического заговора, но, когда это случилось, я подумал, что отреагировал вполне достойно. Я не хотел получать Почетную медаль, но какое-то признание было бы мне очень кстати.

Я все чаще начинал чувствовать, что меня использовали. Джинни, безусловно, так и делала. Все, чего она хотела от меня, - это поддержать ее, пока она проходила курс лазерного лечения. Ну, может быть, это было немного преувеличено - думаю, когда-то она действительно любила меня. Но это чувство быстро улетучилось, когда у нее пропало родимое пятно и на нее начали обращать внимание другие мужчины. То же самое можно было сказать и о моей работе. Унизив меня известием о том, что Джинни изменяет, мой начальник стал использовать меня в качестве приманки для террористов. И теперь он был единственным, кто получал вознаграждение.

Если уж на то пошло, разве Эстер не использовала меня? На самом деле она хотела, чтобы я попытался разгадать загадку вируса. Когда она получила то, что ей было нужно, она вскочила в самолет и улетела домой, прежде чем я успел попрощаться. С тех пор я не слышал от нее ни слова.

Я знал, что это было не совсем справедливо. В конце концов, Эстер спасла мне жизнь, и она рисковала своей собственной жизнью, чтобы сделать это. Тем не менее, она бы этого не сделала, если бы не думала, что я могу ей помочь.

В общем, я устал от того, что меня использовали. Устал от того, что я застрял в браке с изменяющей женой, и устал от работы, где меня не ценили. Я чувствовал растущее желание уехать, оставить все это позади и начать все сначала где-нибудь далеко, где никто не имел бы на меня никаких прав. И как только я окажусь там, я поклялся для разнообразия поставить себя на первое место. Я потратил слишком много времени на то, чтобы делать что-то для других людей. Теперь пришло время сделать что-то для себя.

Прежний я был бы потрясен. - Не делай ничего поспешно, - сказал бы я себе. - У тебя есть обязательства перед другими, - рассудил бы я. Ну и к черту все это! Несколько раз в своей жизни я принимал важные импульсивные решения, и все заканчивалось хорошо, даже если казалось, что больше никто об этом не узнает. Теперь я собирался принять еще одно важное решение, которое казалось мне правильным. Если кому-то это не нравилось, пусть идут к черту.

31 декабря следующего года

Люди, сидевшие в баре, громко приветствовали нас, когда мы наблюдали за взрывом фейерверка над мостом Харбор-Бридж в Окленде. Я улыбнулся про себя. Сцена выглядела точно так же, как на том показе в штаб-квартире АНБ год назад.

Мне было что отпраздновать. В общем, я оставил все, кроме компьютера, нескольких личных вещей и сумки с одеждой. Я купил билет в один конец до Окленда, Новая Зеландия. Я выбрал Окленд по трем причинам: это было самое дальнее место, куда я мог добраться, и я все еще говорил по-английски. Я не знал там ни души и ни перед кем не имел никаких обязательств, и, да, я признаю это, я был потрясен пейзажами "Властелина колец". Видел в кино.

В очередной раз оказалось, что я принял очень правильное решение. Я обнаружил, что люди в Новой Зеландии очень дружелюбные и гостеприимные, поэтому я не чувствовал себя таким одиноким, как ожидал. Кроме того, мне удалось очень быстро найти работу. У меня было достаточно денег, чтобы продержаться до тех пор, пока я не найду работу, но я почти сразу попал в выгодное положение. Незадолго до моего приезда Банковская группа ANZ столкнулась с проблемами кибербезопасности, и мой опыт работы с компьютерными вирусами и вредоносными программами сделал меня очень желанным для них. После того как я начал работать, я снял небольшую квартирку с двумя спальнями и решил стать новозеландцем.

После того, как я принял важное решение уехать, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы все уладить в Мэриленде. Нелегко отвязаться от старого образа жизни, но я это сделал. Как только я уволился с работы, договорился о переводе своего накопительного плана "Бережливость", оплатил счета и позаботился обо всем, что мог сделать в ближайшее время, я выдал своему адвокату доверенность на решение самой большой проблемы из всех - Джинни. Я сказал ему, что она может получить дом вместо алиментов, и предоставил ему решать все остальное так, как он сочтет нужным.

Единственная проблема заключалась в том, что Джинни не хотела мириться с неизбежным. Она отказывалась участвовать в бракоразводном процессе и всячески старалась затормозить его. Я сказал своему адвокату, что он ни при каких обстоятельствах не должен говорить Джинни, где я нахожусь и как со мной связаться. Это означало только то, что она начала приставать к нему, а он, в свою очередь, требовал с меня деньги за все время, которое он потратил на общение с ней. Через некоторое время стало очевидно, что я собираюсь поговорить с ней, нравится мне это или нет.

В конце концов, я договорился с ней о встрече по скайпу. Хотя она и не знала об этом, мне пришлось встать задолго до рассвета, чтобы ответить на звонок. Это ничуть не улучшило моего настроения.

Новая Зеландия - это буквально последняя точка доступа в Интернет. Тупиковая точка крупных волоконно-оптических подводных кабелей, которые соединяют земной шар воедино. Это означает, что связь часто бывает плохой и часто возникают перебои. Но каким-то образом нам повезло, и когда мы наконец встретились "лицом к лицу", наша связь была прочной, как скала.

Когда связь установилась и ее лицо появилось на экране моего компьютера, я был потрясен. Она по-прежнему выглядела прекрасно, и ее образ напомнил мне о женщине, в которую я так долго был влюблен. - Это будет нелегко, - подумал я.

Разговор начался не очень хорошо. Она потребовала, чтобы я сказал, где я, а когда я не ответил, она то злилась, то плакала. - Почему ты убежал? - всхлипнула она. - Почему ты не хочешь сказать мне, где ты?

Я вздохнул. - Честно говоря, Джинни, ты разбила мне сердце, и я больше не мог находиться рядом со всеми этими местами и вещами, которые напоминали мне о тебе. В конце концов я решил, что единственное, что я могу сделать, - это уехать от тебя как можно дальше.

К моему удивлению, она на самом деле улыбнулась. - Это значит, что у тебя все еще есть чувства ко мне, - весело сказала она. - Почему бы тебе не прекратить все эти глупости и не вернуться ко мне?

Я старался не поддаваться сарказму. - Джинни, ты изменила мне. Ты нарушила свои брачные обеты и завела роман с другим мужчиной. Как я могу вернуться к тебе после этого?

Ее лицо вытянулось, но затем приняло решительное выражение. - Я знаю, Томас, и я чувствую себя ужасно из-за этого. Но я была уязвима.

— Почему? - спросил я. - Почему ты была уязвима?

Она покачала головой, как будто я был глупым и не понимал. - Ну конечно, потому что я только что прошла последнюю лазерную процедуру и все еще привыкала к своей новой внешности. Когда он пришел и сказал мне, что я красивая, то я, конечно, собиралась ответить.

Это меня действительно задело. - Но я же говорил тебе, что ты красивая, - сказал я. - Я всегда так думал, с тех пор как впервые увидел тебя.

— Да, но ты сказал мне это до того, как я удалила свое родимое пятно. Он никогда раньше меня не видел, поэтому его комплименты значили для меня гораздо больше, - весело сказала она.

Я даже не смог подобрать слов, чтобы ответить на это, но выражение моего лица, должно быть, ясно сказало о моей реакции, потому что тон Джинни внезапно изменился, и ее лицо омрачилось. - Но я не хочу говорить об этом. Мне было так одиноко без тебя, - всхлипнула она. - Буквально не проходило дня, чтобы я не плакала. Я знаю, то, что я сделала, было ужасно, и ты не представляешь, сколько раз я ругала себя за то, что была такой глупой и доверчивой.

Она сделала паузу, чтобы промокнуть глаза, а затем продолжила. - Но на самом деле это была не моя вина. Я никак не могла знать, что Амир был кем-то вроде шпиона, обученного соблазнению. Для меня он был просто красивым парнем, который забивал мне голову комплиментами и сладкими речами. Я увлеклась им раньше, чем успела это осознать. И дело в том, что я его даже не интересовала! Он просто использовал меня, чтобы узнать о тебе побольше. - Она высморкалась и добавила: - Думаю, именно поэтому он всегда хотел побывать у нас дома.

Я уже успокоилась, но, услышав это, снова разозлилась. Но прежде чем я успел что-либо сказать, она поспешила продолжить. - В любом случае, я так много узнала о себе из всего этого, Томас, и я знаю, что была бы гораздо лучшей женой, если бы ты только вернулся. Неужели ты не можешь найти в себе силы простить меня? Это сделало бы меня такой счастливой. Все вернулось бы на круги своя. Как ты думаешь, дорогой?

Я наблюдал за ней, пока она говорила. Ее внешность была точно такой, какой я ее помнил, и голос был тот же, но теперь что-то изменилось. Тогда я понял, в чем дело - я знал, что больше не любил ее.

— Джинни, я внимательно слушал все, что ты говорила, - сказал я ей. - За все время, что ты говорила, я не услышал двух вещей. Ты очень ясно дала понять, чего хочешь и что чувствуешь, но ни разу не упомянула меня и мои чувства, - сказал я.

— Ну, конечно, я беспокоюсь о том, что ты чувствуешь, - перебила она. - Я знаю, тебе было очень больно и ты был расстроен. Ты имел на это полное право. Но если мы снова будем вместе, я потрачу все свое время, чтобы загладить свою вину перед тобой и...

Я поднял руку, и она, наконец, поняла, что я еще не закончил. Когда она замолчала, я продолжил. - Было еще кое-что, чего я тоже не расслышал. Я слышал, как ты много чего говорила, но ты ни разу не сказала: "Я люблю тебя".

Она ахнула, а затем выпалила: - Ну, конечно, я люблю тебя. Это само собой разумеющееся. Я всегда любила тебя и...

Теперь я был тем, кто прервал ее. - Нет, Джинни. Любовь - это не данность. Это не то, что ты говоришь, а то, что ты показываешь своими действиями. Важно не только то, что ты делаешь, но и то, чего ты не делаешь. И нельзя демонстрировать свою любовь, изменяя с кем-то другим только потому, что он говорит тебе красивые слова. Прости, Джинни, но этот звонок еще больше убедил меня в том, что мы никогда больше не будем вместе. Прощай, Джинни.

Я прервал связь, оставив на экране изображение ее заплаканного лица. Мне все еще больно терять человека, который когда-то так много для меня значил, но, выслушав ее, я понял, что поступил правильно.

31 декабря, два года спустя

Ранее вечером я был на вечеринке с друзьями, но мне почему-то показалось уместным провести новогодний обратный отсчет в баре, который я нашел в тот первый год в Новой Зеландии, с видом на Оклендскую гавань. Другие посетители приветствовали меня тогда, и я снова почувствовал себя желанным гостем, когда поднял кружку пива и уставился на фейерверк.

Последние два года были хорошими для меня. Джинни в конце концов смирилась с неизбежным и согласилась на развод. Я отдал ей дом вместо дальнейшей супружеской поддержки, и теперь я был юридически свободным человеком. Моя карьера также развивалась успешно. Проработав год в банке, я приобрел достаточную репутацию эксперта по кибербезопасности, чтобы начать консультировать самостоятельно. И снова удача улыбнулась мне, когда Национальный центр кибербезопасности в Веллингтоне обратился ко мне за помощью. Это дало мне своего рода полуофициальное одобрение, и теперь мой бизнес процветал. Это также подтолкнуло мое заявление на получение вида на жительство, и теперь я официально был гражданином Новой Зеландии. А благодаря деньгам, которые приносил мой консалтинговый бизнес, я смог купить хороший дом с видом на гавань Окленда. В общем, я был рад, что решился на такой шаг.

В баре было темно из-за фейерверка, поэтому сначала я с трудом узнал женщину, стоявшую позади меня. Но когда она сказала: - С Новым годом, Томас Селфридж, - у нее был такой акцент, о котором я часто думал последние три года. Я повернулся и без колебаний обнял ее. - И тебя с Новым годом, Эстер.

Через минуту мы оторвались друг от друга, и я смог посмотреть на нее. Черный хлопковый свитер без рукавов и обтягивающие джинсы, которые были на ней, давали понять, что она все еще в такой же форме, как и в нашу последнюю встречу. Я даже смог разглядеть тонкий шрам на ее правом плече. Но на этот раз ее темные волосы были спрятаны под бейсболку с низко надвинутыми полями. Когда она подняла голову, чтобы посмотреть на сильный взрыв над гаванью, я увидел черную повязку, закрывавшую ее правый глаз.

Толпа в баре ликовала и становилась все более шумной, поэтому я улыбнулся Эстер и наклонился к ее уху. - Не хочешь ли пойти куда-нибудь в более тихое место, чтобы мы могли поболтать?

Она улыбнулась. - Мне бы этого очень хотелось.

Мы сели в мою машину, и я повез ее из западного центра города в Херн-Бей. Когда я подъехал к своему дому, она тихо присвистнула. - Должно быть, у тебя действительно все хорошо, Томас. Я рада за тебя.

Я налил нам еще выпить и вывел ее на террасу. Оттуда открывался вид на другую часть гавани, но вдалеке мы могли видеть фейерверки. Было все еще тепло, несмотря на морской бриз. Даже по прошествии трех лет казалось странным, что Новый год наступает летом.

Через несколько минут она повернулась ко мне и сняла кепку. - Ну что? Ты не собираешься спросить меня про мой глаз?

Без кепки я мог видеть диагональный шрам, который начинался под повязкой и тянулся через всю бровь. Он глубоко врезался в ее оливковую кожу. - Расскажи мне, что случилось, - попросил я.

Она снова надела кепку и села на один из моих шезлонгов. - На самом деле, это была моя собственная вина. После того, как я вернулась в Израиль, мне удалось найти одного из лидеров ИГИЛ, который планировал теракт. К сожалению, я не нашла нож, который он спрятал, пока не стало слишком поздно. - И тут она одарила меня своей волчьей ухмылкой. - Но я могу обещать тебе, что он больше никогда не будет строить козней.

Я вспомнил, как она сопротивлялась моим неуклюжим попыткам зашить ей руку, и мне было легко поверить, что она могла получить такую ужасную рану в глаз, и все же нанести смертельный удар своему врагу.

— А врачи не могли бы...? - спросил я, указывая на повязку.

Она покачала головой. - Рана была слишком серьезной, и, кроме того, прошло восемнадцать часов, прежде чем я смогла вернуться к своей команде и меня доставили самолетом в больницу. К тому времени... - Она пожала плечами.

Я подумал, что, возможно, мне следует сменить тему, поэтому спросил: - Ты все еще в Моссаде?

По выражению ее лица я сразу понял, что задал неправильный вопрос. - Они выгнали меня, - сказала она резким, горьким тоном. - С таким лицом я ни за что не смогла бы снова работать под прикрытием. А поскольку я правша, моя меткость полетела ко всем чертям. Они предложили мне найти какую-нибудь канцелярскую работу в другом государственном учреждении, но я не хотела этого делать.

Она замолчала, но я все еще чувствовал ее недовольство.

Через несколько мгновений она снова подняла на меня глаза. - Последние три года были трудными во многих отношениях. У меня был... ну, я думаю, ты бы назвал его любовником в Тель-Авиве, и мы говорили о чем-то более постоянном, когда я ушла со службы. Но когда я поехала домой залечивать рану, он не смог этого вынести. Он никогда ничего не говорил, но никогда не смотрел мне в лицо. Думаю, он был не тем человеком, за которого я его принимала.

Я мог бы сказать, что она пыталась представить случившееся как незначительное, но по выражению ее лица я понял, что ей все еще больно. Я придвинул стул к ней и обнял ее за плечи. Мы долго сидели в тишине, глядя на город и гавань внизу.

Наконец я задал вопрос, который не давал мне покоя все это время. - Как ты нашла меня здесь, в Новой Зеландии?

— Я воспользовалась кое-какими старыми связями и разыскала тебя. - Она слегка улыбнулась мне. - Ты, безусловно, проделал хорошую работу, сбежав.

Я улыбнулся в ответ. - В то время я просто хотел как можно больше отдалиться от своей прежней жизни. Но я построил для себя новую жизнь здесь, и теперь это мой дом. - Затем я внимательно посмотрел на нее. - Ты так и не сказала, зачем разыскала меня.

Ее лицо стало задумчивым. - Ты был для меня таким сюрпризом, Томас. Когда я впервые встретила тебя, я подумала, что ты просто ботаник, который разбирается в компьютерном коде. Но я продолжала открывать в тебе такие глубины, которых никогда не ожидала. Я видела, как ты сталкиваешься с опасностями и справляешься с ситуациями, которые заставили бы большинство людей дрогнуть. Мне было жаль, что, когда мне пришлось уехать, у меня не было возможности узнать о тебе больше.

Она замолчала и уставилась в темноту. - Другая причина в том, что время, которое мы провели вместе, каким бы безумным и опасным оно ни было, было лучше, чем когда-либо с тех пор. - Она повернулась ко мне лицом. - Я скучала по этому, и скучала по тебе.

Затем на ее лице появилось выражение, которое я сначала не узнал. - Кроме того, - хрипло произнесла она, - у нас все еще есть незаконченное дело. У нас так и не было возможности отпраздновать. - Внезапно она притянула мою голову к себе и поцеловала с такой страстью, что нам обоим стало трудно дышать. Я встал и притянул ее к себе. Мы вцепились друг в друга, как будто тонули. Через минуту я провел ее внутрь в свою спальню. Мы оба тяжело дышали и сгорали от желания. Нам потребовалось три попытки, чтобы погасить это пламя.

Когда я проснулся на следующее утро, в окна уже пробивался рассвет, заливая мою спальню красноватым светом. Я почувствовал, как Эстер прижалась ко мне, и улыбнулся, вспомнив наш праздник.

Я осторожно сел, стараясь не разбудить ее. Когда я это сделал, то заметил, что ночью у нее с глаза сползла повязка, и с любопытством поднял ее. В этот момент она проснулась и, увидев, что я держу в руках, закричала: - Отдай! - Затем она села и выхватила черную повязку у меня из рук. - Не смотри на меня! - в отчаянии сказала она, отворачиваясь и пытаясь нацепить повязку на голову и на изуродованную, пустую глазницу.

Как только ей это удалось, она согнулась пополам и начала рыдать, закрыв лицо руками. Я обнял ее и дал выплакаться. Когда я почувствовал, как она содрогнулась, меня охватили эмоции, которых я не помнил уже очень-очень давно. - Эта женщина однажды спасла мне жизнь, - подумал я, - и теперь у меня есть шанс спасти ее. - И что было столь же неожиданным, так это моя абсолютная уверенность в том, что это именно то, чего я действительно хотел, не только ради нее, но и ради себя самого.

Я повернул ее лицом к себе и осторожно отвел ее руки от лица. Затем я протянул руку и снова снял повязку с ее глаза. - Нет! - захныкала она. - Я такая уродина.

— Ты ошибаешься, - мягко сказал я. - Ты смотришь на свое лицо, и единственное, что ты можешь увидеть, - это свой глаз. Я смотрю на тебя и вижу красивую, мужественную женщину. Ты видишь шрам, а я вижу тебя всю.

Она посмотрела на меня с сомнением, которое постепенно сменилось удивлением и надеждой. Затем она обняла меня и поцеловала. Я понял, что принял еще одно очень правильное решение.

Конец.